Приключения Гаррета. Книги 13-19

1

Смерть кралась в ночи, ползла по темным аллеям Шасессеры. Завидевшие ее спешили прочь, цепенея от ужаса.

Смерть приняла обличье коренастого грубого крепыша в жуткой желтой маске — маске шантора, скрывающей обезображенные черты больных чумой слез.

Смерть лжива — она всегда прячется за чужими лицами.

Коренастый пробирался темнейшими улочками, спеша к сердцу города — площади Жерка Победоносного. На спине тащил замотанный в лохмотья тюк.

Наконец оказался у края огромной площади. За нею высилась Скала, увенчанная, будто короной, цитаделью Ниброк — черной, угловатой, колючей, воткнувшейся в звездное небо.

Для города, угнездившегося между землей и морем, ночь выдалась на редкость спокойная и безоблачная.

Эту сторону площади и цитадель разделяла пятисотфутовая деревянная вышка, удерживаемая дюжинами тросов. Мужлан в маске оглянулся: не следит ли кто? Затем зарысил к ее подножию. Полез наверх — неутомимо и размеренно, будто машина. Добравшись до верхней платформы, откуда на завтрашней церемонии поскачут канатные прыгуны, дышал все так же спокойно и ровно.

Скинул тюк. Понаблюдал с минуту за ближайшей башней цитадели, развернул тряпье. Сталь и полированное дерево заблестели в лунном свете. Коренастый принялся собирать машину.

Влажный бриз с Золотого Рога приподнял желтую маску — и открыл злобную, щербатую ухмылку убийцы.

Жерк скользнул в лабораторию тихо, почти крадучись. Лампа высветила его лицо: изможденное, измученное тревогой и страхом.

Подумать только, Защитник — и напуган! Три столетия его чародейство оберегало и хранило Шасессеру от всех, хотевших низвергнуть ее мощь и разграбить ее богатства. Жерк избежал тысяч опасностей, отбил тысячи нападений. Его искусность и могущество стали легендой.

— Это он, он! — пробормотал Жерк. — Но почему я не могу унюхать его след? От него должно смердеть на каждом углу! Самое дыхание его зловонно. Когда ж он ударит?

Сеть магии, сотканная Жерком, окутывала весь город. Ни один чародей — великий либо ничтожный, светлый либо темный — не мог бы пробраться незамеченным.

Жерк зажег лампы, осветил лабораторию, какой позавидовало бы большинство коллег. Покачал головой.

Какую ж черную брешь он отыскал, чтоб протиснуться?

Шасессера уже три столетия оставалась королевой востока, перекрестком всего мира, потому что за все это время ни единая тень не проскользнула мимо Жерка. В Шасессере говорили: «Короли бывают плохие, бывают хорошие, но они приходят и уходят, а Жерк — навсегда».

Сейчас правил хороший король, и под его рукой и надзором Защитника Жерка Шасессера процветала.

Но у границ, раздираемые завистью и похотью, выли алчные волки, чей господин разжег их ярость до бешенства.

Жерк глянул в окно, на созвездие огней большого города, не спящего никогда. И холодом пробрало кожу, мурашки побежали по спине. Повернулся, встревоженный, посмотрел на карту владений Шасессеры.

Может, в Сети прореха? Может, враг открыл щель, лазейку — и проскользнул незамеченным?

Эту карту уже столетия Жерк знал наизусть — нового она не открыла. И вдруг — будто коснулась холодная липкая рука. Он повернулся к окну, поняв — это дохнула смерть.

Чертыхнувшись, коренастый вколотил кусок дерева на место. Тот щелкнул, сцепляясь. Убийца бросил взгляд на осветившееся окно — там мелькнула тень.

Он ругнулся снова и яростно закрутил рычаг. Заскрипело дерево, заскрежетала, сворачиваясь, большая плоская пружина.

«Пусть сдохнет! Господин приговорил его. Он сдохнет этой ночью!» — помыслил зло.

Накрутил до упора, затем глянул сквозь трубку, привинченную поверх машины. Подвинул ее, утвердил. Довольный, нажал на деревянный рычажок. Машина заскрипела. Пружина, разворачиваясь, повернула шестерни, двинула блоки, натягивая тетиву тяжелого арбалета. Из лотка в желоб упала стрела.

Обреченный на смерть человек за окном, в трехстах ярдах от башни, рассматривал карту. Коренастый потянул еще один рычажок и кинулся к лестнице. За спиной смертоносная машинка клацнула — и принялась натягивать тетиву заново.

Жуткий крик разодрал ночь, сотрясая Скалу до самых глубин. Ледяной вихрь пронесся по площади Жерка Победоносного. Убийца вцепился в лестницу в четырехстах восьмидесяти футах над брусчаткой, рыча, изрыгнул проклятия языческим богам.

Ветер улегся так же внезапно, как и налетел. Убийца спокойно проследовал вниз. А над ним страшная машина ритмично скрипела и клацала.

Первая стрела разбила окно и вонзилась в грудь Жерка в дюйме над сердцем. Швырнула к карте, пригвоздила — девять из ее восемнадцати дюймов зарылись в стену.

Нападение не с магией — со сталью! Немыслимо! Никогда Жерк не рассчитывал на атаку столь грубую.

Боль пронзила тело. Уже теряя сознание, он выкрикнул смертоносное проклятие — и жуткие судороги всколыхнули Сеть. Двинул левой рукой — по лаборатории пополз бледный огонь. Двинул правой — тени ринулись из мрачного неба к башне: единственному месту, откуда могла прилететь стрела.

Прилетела и вторая. Защитник вздернулся, затем обмяк. Вскоре попала в цель и третья, и еще, и еще — в размеренном смертоносном ритме.

2

В комнате с утыканным стрелами Защитником теперь находились пятеро странного вида типов. Главарем их любой бы сразу признал явившегося последним: угрюмого, высокого, мускулистого парня с глазами льдистой пронзительной синевы, в форме мастер — наездника имперской кавалерии. Ходил он по комнате, будто леопард по клетке, хищно, грациозно.

— Ездок, мы вас кинулись искать, как только Чаз сказал, — буркнул круглолицый парнишка бесовского вида. — Но вы ж с патрулем разъезжали!

Он на самом деле был черт, отчаянно старающийся прикинуться человеком, но желтые клыки предательски высовывались за жирную нижнюю губу, а глаза — сплошь мутная краснота. Из широких ноздрей время от времени вырывался сернистый дымок.

Беса звали Су — Ча, был он слугой мастер — наездника — и, вместе с прочими, верным помощником в нелегких колдовских делах. Прочие, хотя и люди, в странности не многим уступали бесу.

Чаз — огромный северянин, обожающий ломать и крушить, всей душой верный расхожему образу варвара. Рядом с ним — темный, с орехового оттенка кожей, скелетно — тощий, с густыми сросшимися бровями восточный тип по имени Омар — еще — чего — то — там, обожавший свинчивать диковинные устройства и машины. Свои звали его Тяп. Третий выглядел старой развалиной: дико торчащая седая шевелюра, растрепанная борода, лохмотья. Ему приходилось напоминать, чтоб мылся хоть иногда. Откликался он на имя Шпат и был заядлый книжник.

— Где Святоша с Варом? — спросил парень с ледяными глазами.

— Вас ищут, если их девки по пути не перехватили, — сообщил Су — Ча.

Человек, к кому друзья обращались Ездок, глянул наконец на прибитый к стене труп отца:

— Он знал и ожидал — но не думал, что так рано и страшно.

— Триста лет — поверить трудно, — протянул Чаз задумчиво. — А выглядит — то как молодо!

— Рано или нет, но огонь перешел к другому, — ответил Ездок, и глаза его сделались еще холоднее.

— Ездок, мы готовы, — сообщил Су — Ча.

Тот внимания на слова беса не обратил.

— Чаз, ты уверен: сюда никто не забирался? О смерти знаем лишь мы и убийцы?

— Я был рядом. Он сказал: «Хочу проверить кое — что». Я снаружи ждал. Он чего — то задержался. Потом слышу: завопил. Пока я добежал — он вот так, пришпиленный.

Ездок подошел к окну, глянул на башню посреди площади. Хотя до начала праздника оставалось еще полдня, зрители уже собирались.

— Стреляли с башни, с платформы для прыжков. Чаз, ты побежал за Су — Ча. Сколько ты отсутствовал?

— Две минуты.

— Значит, у гостя не было времени уничтожить послание отца.

— Послание? Мы ничего не нашли…

Ездок поднял руку, предостерегая, прислушался.

— Слышал что — нибудь? — спросил у Су — Ча, указав на вход.

Бес покачал головой, но скользнул к двери. Он уже привык к отточенному восприятию Ездока. Старый колдун натренировал сына до пределов человеческих возможностей. У двери бес испарился, через минуту воплотился снова.

— Никого. Но кто — то мог быть. Рассыпанный песок потревожен.

Среди достоинств беса значилась и удивительная память на ничтожнейшие мелочи.

Ездок кивнул. Затем собрал то и се из лабораторных закромов, запустил несложное заклинание. Бросил на пустой участок стены щепотку оранжевого порошка.

— Слова! — выдохнул Чаз.

— Последнее напутствие отца. Я давно подозревал: оно здесь, ждет, пока смерть хозяина проявит его.

Шагнул к стене, провел ладонью — порошок засветился.

Сын, твое время пришло. Я подготовил тебя как мог. Защити Шасессеру от волков снаружи и червей внутри. Довольство и процветание всегда порождают множество врагов, коварство их беспредельно. Ты не будешь знать ни минуты покоя. В купальне на Савернской стороне, в месте, какое я тебе показывал, найдешь имена тех, за кем нужно непрестанно наблюдать.

Не теряй времени на траур по мне. Враги Шасессеры ждать не станут. Они действуют уже сейчас, когда ты читаешь эти слова.

Твой отец

Жерк — старший затруднялся с выражением отцовской любви даже письменно.

— Вот и все, — заключил Жерк — сын. — Он постоянно обновлял список тех, в ком сомневался, но я не знал, где ж он его хранит.

Провел ладонью по стене — слова исчезли. Подошел к окну.

— Чаз, ты говорил: снаружи завопили?

— Да.

— Интересно, как долго имя отца сможет отпугивать врагов? — произнес Ездок задумчиво, не оборачиваясь. — Он не любил убивать их — просто отгонял. Наверное, с десяток колдовских орденов только и ждали его смерти. Один уже точно на марше. Если хотим перехватить отцово наследство до того, как оно попадет в чужие руки, — действовать нужно быстро.

Помощники закивали, Чаз вздохнул тяжело. Наследство Жерка обсуждали не раз. Хоть Защитник и не был тираном в обычном смысле, безопасность Шасессеры держалась на ужасе перед Жерком — старшим. Но чародей исчез — и сильные мира сего тут же ринутся грабить показавшееся беззащитным. И чужие, караулящие у границ, и свои: кое — кто из высшей знати и королевских чиновников, церковники, богатые купцы, даже бандиты.

— Хаос, — заключил Жерк — младший. — Эта тварь уже разинула пасть, чтоб сожрать нас.

— Простолюдины захотят видеть сына на месте отца — продолжателем его дела.

— Захотят, кто ж спорит. Но у них нет власти. Тех, кто мечтает поживиться за счет Шасессеры, не волнует мнение народа. Они слышат только голос власти и денег.

— А сколько тех, кто забывает и самую жизнь ради сладкого дела мести? — пробормотал Су — Ча.

Ездок снова не обратил внимания на слова беса.

— Нужно поскорей осмотреть башню. Убийца мог оставить следы.

Все вышли из комнаты — и никто, даже бес, не заметил, что за пару секунд сделал Ездок, шедший последним.

3

Святоша с Варом двигались к Скале.

— Кто — то его уже наверняка отыскал, — заключил Вар.

— Воистину так, — поддакнул Святоша.

Прозвище свое он получил за платье, манеру говорить и непрестанные попытки обратить компаньонов в невразумительную веру родной страны, Фристы. Вряд ли он и сам себя воспринимал серьезно — слишком уж легко поддавался искушениям.

Они завернули за угол и чуть не уткнулись в низкорослого груболицего крепыша, удивительно похожего на гориллу. Тот выпучил глаза, охнул и бросился наутек.

— Злые бегут от своей нечистой совести! — возгласил Святоша.

— Славно сказано, брат. Ставлю десять против одного, этот чудик замешан в историю с Ездоковым папашей.

— Азартные игры — ловушка дьявола, — сообщил Святоша. — Ни к чему ставить, к ногтю его, и все.

— У меня идея получше. Видел, куда он метнулся? Вверх по Цветочной! Вроде нездешний он — может, и не знает, как спрямить через Бликову аллею.

— Я на аллею, ты — гони его.

— Лентяй!

Святоша и в самом деле отличался ленью.

— Ты гляди — ка — быстрый, однако!

Несмотря на короткие ноги, коренастый двигался с поразительной скоростью.

— Ветер страха несет порочных!

— Хватит, Святоша! Давай наперерез и лови его!

Святоша нырнул в аллею, сутана — как черное облако.

Аллея была темной, извилистой, шириною чуть больше сажени, заваленной мусором и опасной.

Из сгустка теней вынырнула стая коренастых крепышей.

— Засада?! — охнул Святоша.

Позади затопали — все, выхода нет.

Но Святоша случая подраться не упускал никогда. А драться он умел куда лучше, чем заподозрил бы любой встречный. Испустив леденящий кровь визг, Святоша бросился на толпу.

Те неприятно и сильно удивились: тощие Святошины руки заканчивались кулаками тверже камня. И били они, как молотки. Крепыши рычали, охали, падали, вскакивали, путались и старались кинуться сообща. Святоша же вытянул длинный кожаный кисет, набитый песком, и принялся раздавать затрещины. Двое коренастых легли и больше не встали.

Тут подоспели задние, и Святошу захлестнуло множество заскорузлых рук и ног. Кто — то выхватил кисет и принялся махать наобум, попадая по своим чаще, чем по Святоше.

Но вдруг в глазах у Святоши потемнело, и он обеспамятел. Над ним, распростертым, стояли четверо, тяжело дыша и потирая ушибы.

— Скорей телегу сюда! — рявкнул вожак. — Тащи его прочь, пока другой не явился!

Говорил он на языке далекого востока, в Шасессере крайне редком.

Коренастый, склонившийся над павшим собратом, сообщил:

— Эмеральд, шея сломана.

Вожак, на вид не отличимый от прочих, вычурно проклял мертвеца за осложнение его, Эмеральда, жизни и работы.

— Этого тоже в телегу! — приказал он злобно и пнул Святошу.

Вар, прозванный так еще в детстве по причине незапамятной, заподозрил неладное. Горилла удирал слишком вяло. А когда у выхода из Бликовой аллеи не оказалось Святоши, а крепыш именно в аллею и свернул, сомнений не осталось.

Немного Вар отступил — до кузни. Он смертельно опасных орудий с собой не имел, кроме столового ножа. Во — первых, кровопролития не любил, во — вторых, Шасессера сурово воспрещала гражданским носить оружие. Однако пользоваться им умел и охотно при случае пускал в ход — как все в шайке Ездока.

Вар купил в кузне мотыгу, но навершие ее оставил обескураженному продавцу. Затем подошел к выходу из Бликовой аллеи и замер, слушая далекое поскрипывание тележных колес. Святошей поблизости и не пахло.

— Ох, беда, — пробормотал Вар и искусно укрылся в тени.

Беда долго ждать не заставила. Внезапно послышался топот множества ног. Вар занес рукоятку на манер двуручного меча. По головам она погуляла знатно. Трещали черепа и кости, визжали коренастые крепыши.

— Так кто кому засаду устроил? — заорал Вар дико, пластая налево и направо.

Эмеральд вовремя разобрался что к чему. Отступил, вскарабкался на ржавый балкон, зыбко висевший в восьми футах над аллеей, крикнул, приказывая своим отступать. Когда Вар пробегал под балконом, вопя: «Вы, трусы, встаньте и деритесь как мужчины!» — Эмеральд нагнулся и аккуратно приложил Вара по темени. Тот рухнул как подкошенный. Через минуту он, связанный, улегся на телегу рядом со Святошей и трупами нескольких крепышей.

4

Ездок влез на башню с грациозной легкостью — почти как Су — Ча, попросту перескакивавший от яруса к ярусу. Тот, взлетев, принялся пространно глумиться над пыхтевшими внизу Чазом, Шпатом и Тяпом.

— Еще одно слово, и ты без веревки вниз запрыгаешь! — пригрозил Чаз.

Пустая угроза: Су — Ча падал, лишь когда сам хотел упасть.

На Ездока, далеко опередившего свою команду, показывали снизу зеваки. Что ж там такое поделывает Защитников сын? Увы, Жерка — младшего знали слишком многие, к большому его неудовольствию. Новой работе это только мешало.

На стороне верхней платформы, обращенной к Золотому Рогу, торчала пара пятидесятифутовых тонких упругих жердей из молодых деревьев, срубленных лишь этим утром. Рабочие привязывали к ним длинные прочные веревки. Подобные жерди с веревками уже торчали со всех нижних платформ. На празднике юноши Шасессеры проденут щиколотки в петли на этих веревках и прыгнут в пропасть. Страховка остановит их в считаных футах от смерти. Чем выше платформа — тем меньше смельчаков отважится сыграть в чет — нечет с безносой. Доверху отчаянно бесстрашные доберутся лишь к темноте и с самой последней площадки прыгнут с факелами в руках. Ездок выиграл эти состязания на храбрость в пятнадцать, шестнадцать и семнадцать лет.

Глянул мимоходом на рабочих, отвернулся — те же поедали его глазами. Сложен был Ездок на зависть любому атлету и слыл гением.

Смертоносная машина стояла на краю платформы, обращенной к цитадели.

— Кто — либо к ней притрагивался? — спросил Ездок.

Затрясли головами дружно — никто, само собой.

— Мы не знаем, зачем она. Что это такое? — спросил один.

Ездок на вопрос внимания не обратил. Осмотрел машину, не пытаясь коснуться.

— Хм, гениально!

— У — у, чертяка! — выдохнул рабочий.

— И вам добрый день, — отозвался сладко Су — Ча.

— Тяп, когда отдышишься, изучи — ка эту штуку — на предмет неприятных сюрпризов.

— Чтоб снова, чтоб еще раз полез на такую верхотуру… — пробормотал Тяп, склоняясь над машиной.

— Тебе еще вниз лезть, — напомнил Чаз.

— Пусть прыгает, — посоветовал Су — Ча. — Может, пока долетит, крылья смастерить успеет.

— У тебя чувство юмора как у младенца, — заметил Чаз.

— Так я почитай что младенец — едва две тысячи стукнуло.

— Никаких сюрпризов! — объявил Тяп.

— Чья работа, определил?

— Нет.

Тяп глянул за край платформы — и качнулся. Ездок ухватил его за руку.

— Эх, жаль! — Су — Ча вздохнул. — Я думал, он попробует.

Чаз двинул ногой, целясь дать бесу пинка, но Су — Ча мгновенно растворился в воздухе и захихикал, сидя уже на ящике с инструментами с другого края платформы.

Рабочие, бормоча под нос и чертыхаясь, полезли вниз.

— Любопытно, успел ли отец пометить убийцу? Су — Ча, можешь вынюхать что — нибудь?

Бес поводил носом вокруг машины. Скорчил унылую гримасу.

— Пахнет, но слабо. Трудновато различить.

Опустился на четвереньки, внюхиваясь, будто гончая над следом. Пополз к лестнице, перелез, глядя вниз.

— Выяснить, куда убийца делся, можно и без бесовского нюха, — проворчал Чаз. — Если крылья не отрастил, так по лестнице спустился.

— Мы можем предложить награду за свидетельство. Даже в полночь кто — нибудь мог видеть убийцу, — предложил Шпат.

Он говорил редко, но если уж говорил, слушал даже Ездок.

— Хм… нет, — решил тот. — Пока — нет. Слишком много вопросов будет. Но возможно, когда слух распространится. Ты вместе с Тяпом пройдись — ка по окрестным пивнушкам. Если кто и видел ночного лазуна по башням, то наверняка растрепал завсегдатаям.

— Ладно вам, Ездок. Почему бы нам вместе не отправиться? — проворчал Тяп. — Всегда вся забава достается Чазу с бесом.

— Су — Ча тоже останется без развлечений — ему искать Вара со Святошей. Слишком долго их нет. — Говоря, Ездок медленно повернулся, глянул искоса на окно цитадели: — А, я так и думал!

— Что ж вы думали? — буркнул Чаз.

— В лаборатории — гости. В окне кто — то показался.

— Пошли! — заорал Чаз и кинулся к лестнице, Тяп со Шпатом — за ним.

Ездок осмотрел еще раз смертоносную машинку, затем схватил одну из веревок — и прыгнул!

Рабочие завопили. Ездок полетел к камням площади, но пружинистая веревка и жердь затормозили падение, остановили в шести футах от земли. Ездок выпустил веревку, а приземлился, уже изготовившись бежать. Помощники же и тридцати футов не успели пролезть от верхней платформы.

Он ворвался в цитадель Ниброк, помчался по лестнице со скоростью, болезненной даже для его железных мышц, вломился в отцову лабораторию.

Там все оказалось перевернуто вверх дном.

Жерк — младший приложил палец к стене — теплая. Поводил ладонями над полом — проявились мерцающие отпечатки. Двое мужчин, одни следы больше других. Высокий подходил к окну и выглядывал — проверял, все ли в порядке. Маленький кинулся к дверям, когда старший заметил прыгающего Ездока.

Он перечитывал отцовское письмо, когда явились Чаз с Омаром, Шпат и Су — Ча.

— Поймали? — пискнул бес.

— Нет. Они искали посмертное послание — и нашли его.

— Ч — черт, быть беде.

— У них. — Ездок указал на стену.

— Так вы поменяли его! — Су — Ча хихикнул. — Вот уж достанется им на орехи!

— И больше, чем ты думаешь. Я сам их встречать буду.

Чаз потер в предвкушении ладони, затем вытянул здоровенный и всецело запрещенный в Шасессере меч. Глянул озабоченно на острие.

— Нет, — сообщил Жерк — младший. — Я пойду один. Для всех вас есть дела.

— Ну, Ездок!

Тот на протесты внимания не обратил. Выглянул из окна.

Лаборатория задрожала, зазвенело стекло, заплясала потревоженная пыль.

— Что это?

— Военный корабль. Я должен был ощутить его раньше. Сеть повреждена больше, чем я думал. Нужно скорее покончить с этим делом и заняться ремонтом.

Площадь отозвалась разноголосым шумом. Корабль — аляповато раскрашенный бомбардир восточного флота — направился к военным причалам на Марсовых полях. Удалился — и дрожь, побочный эффект двигавшего фрегат колдовства, стихла.

— Теперь — ать — два выполнять! — приказал Ездок.

— А если поймаем убийцу? — спросил Су — Ча.

— Приведите его сюда. — В голосе Ездока зазвучал металл. — У меня есть вопросы к нему.

Чаз уже шагнул за двери, напевая под нос, — придумал, какую шутку сыграть на этот раз с Варом и Святошей. Тяп, Шпат и Су — Ча вышли следом.

Ездок же деловито собрал нужные предметы и рассовал по карманам. Затем отправился вслед за светящимися отпечатками. Точно уже знал, куда они приведут, но хотел и выведать, в какие места гости заглядывали по дороге.

Следы высвечивались за дюжину шагов впереди, гасли в дюжине шагов позади. Вскоре они разделились. Ездок решил идти за меньшими.

5

Свернув за очередной угол, Су — Ча, Тяп и Шпат узрели Чаза — тот подпирал стену, оживленно болтая с привлекательной юной особой. Варвар явно не торопился по делам.

— Парни, сейчас позабавимся, — пообещал Су — Ча, закрывая глаза.

Его тело слегка изменилось, бес уподобился ребенку лет четырех. Затем подскочил к Чазу, обнял за ноги и залепетал: «Папа, папа! Мама говорит: домой иди сейчас же!»

У варвара отвисла челюсть. Юная особа нахмурилась. Чаз заметил ухмыляющихся Тяпа со Шпатом.

— Су — Ча! — заорал Чаз. — Я с тебя шкуру сдеру, чертова нечисть, и суну ее…

— Папа, папа! Ты с ума сошел?

Чаз пинком отшвырнул беса на середину улицы, где тот едва не попал под телегу. Юная особа завизжала и принялась костерить варвара. Чаз попытался объясниться — девица не верила ни единому слову. Такие они, бесы!

Разъяренный Чаз шагал и на окружающее, вопреки северной науке выживания, вовсе не смотрел. Потому и не заметил коренастых крепышей, хотя те очень выделялись даже среди десятка тысяч самых экзотических иноземцев, запрудивших улицы Шасессеры.

Варвар бродил, расспрашивая знакомых Вара и Святоши. Никто их не видел. Чаз встревожился: с чего их так тяжело отыскать?

С налетчиками он познакомился, когда вздумал сократить путь по узкой аллее. Крепыши предпочитали закоулки.

Позади вдруг раздался топот. Чазова дикарская реакция осталась по — прежнему мгновенной — из ножен выскочил нелегальный, но весьма редко в том уличаемый меч. Первый из крепышей завыл и испустил дух — вместе с кишками из брюха. Второй завизжал, хватаясь за рассеченный бицепс. Прочие остановились и попятились.

Эмеральд обозвал своих людей идиотами, обозвал и себя зато, что связался с такими, и проклял приказы, пригнавшие его в Шасессеру. Затем велел перестроиться. Вперед вышли двое с гладиаторскими сетями.

Чаз самоубийственным геройством не страдал и тоже отступил. Но люди с сетями дело знали. Ложный выпад, еще один, сеть летит — к ногам, к мечу. На Чаза обрушился град кирпичных обломков. Один врезался в щиколотку — и варвар отвлекся на мгновение.

Взлетевшую высоко сеть он отбил, но правая нога попалась в другую, брошенную низко. Чаз рухнул — и вся толпа бросилась на него. Он ревел и выл, пинал, махал кулаками и кусался, разбрасывая крепышей по аллее, пока Эмеральд не подскочил картинно и не тяпнул по твердому северному черепу кисетом, прихваченным у Святоши.

Чаз провалился в темень.

Вар очнулся в болезненно дергающемся туманном мире. Сперва показалось: вокруг огромный темный амфитеатр, стены где — то в невообразимой дали, лампы на них — крошечные искорки среди ночи. Затем реальность собралась с силами — и ошарашенному Вару открылась комната, загроможденная аляповатой восточной мебелью. Перед пышно изукрашенным гобеленом прохаживалась стройная золотокожая женщина невероятной красоты — крохотная и юная, хотя явно не ребенок. Двигалась она с животной грацией — и бедная голова Вара закружилась еще сильнее.

Заговорила тихо. Ей ответил приглушенный мужской голос. Вар слов не разобрал, но голос показался знакомым. Женщина глянула на пленников.

Ну и удивительные же глаза! Огромные, зеленые — в таких мужская душа тонет невозвратно. От этой малютки и каменное сердце растает!

Повернулась к собеседнику:

— Жаловаться нет смысла. Эмеральд не здесь. Да и никаких изменений в план внести нельзя, пока не явится Господин.

Мужской голос сделался визгливей, но слов было по — прежнему не разобрать. Вару очень захотелось взглянуть на его хозяина.

— Твои желания важны лишь настолько, насколько совпадают с волей Господина, — ответила женщина.

Мужской голос стал сердитым, угрожающим. Женщина улыбнулась, показала на пленников:

— Хочешь к ним? Или будешь исполнять волю Господина?

Жалобы и угрозы стихли.

Тем временем мир вокруг Вара качался, дергался, сжимался и неподобающе переворачивался. Затем снова обрушилась тьма.

Когда Вар пришел в себя, к его лицу подобрался здоровенный мохнатый кот. Принялся невозмутимо обнюхивать.

Другой мужской голос проворчал что — то на восточном языке. Затопало множество ног, кто — то закряхтел. Рядом плюхнулось тело. Коренастый грубый крепыш склонился над ним, втиснул что — то маленькое, коричневое меж обмякших губ.

«Да это Чаз! Еще один из команды попался. Что же происходит?» — изумился про себя Вар.

— Эмеральд, нашему другу не нравится то, как мы это делаем, — сообщила женщина. — По нему, мы слишком медлим.

— Приятель, я сюда явился с дюжиной людей, как ты и просил! — огрызнулся крепыш. — Уже пятеро — трупы, у двоих кости переломаны. Ты нам наврал. Когда прибудет Господин, ты за это ответишь!

Знакомый невнятный голос ответил — и в нем слышался страх.

— Твой план вполне здравый, — заметила женщина. — По нему и будем действовать. Изолируем сына Защитника от его помощников, затем займемся им самим. Когда явится Господин, это будет нетрудно.

«Господин, господин… кто ж это?» — подумал Вар.

— Нашел бы ты местных помощников, — предложил Эмеральд. — Я не могу больше своих терять.

Послышались шаги — кто — то подошел к лежащим Вару, Святоше и Чазу. На нем была тяжелая маска из папье — маше с двумя узкими прорезями для глаз. Человек в маске рассмеялся:

— Да я хоть армию найму! Эти мне нужны все!

Вар снова почувствовал: где — то уже видел его и слышал.

— Ну так иди и нанимай! — буркнул Эмеральд.

Человек в маске ушел.

Эмеральд и женщина принялись переговариваться вполголоса. Мир вокруг Вара по — прежнему дрожал. К тому же ужасно разболелась голова. Но заметил: Святоша начал приходить в себя. Чаз, правда, лежал трупом.

Но тьма вновь опустилась на Вара.

Рассеялась она с возгласом: «Господин, Господин!» У золотокожей женщины прямо дыхание перехватило.

«Очень к месту», — подумал Вар, уплывая на волнах дурноты.

Увиденное потом показалось частью кошмара, навеянного дурманным зельем. На Вара глядел жуткий карлик. Ростом не выше Су — Ча, но с головой нормального мужчины, одет по — восточному. Стоял, сцепив руки, на пальцах — золотые латы, чтоб защитить длиннющие ногти. От карлика так и разило злобой.

— Вот он, Господин.

Золотокожая женщина лежала перед ним ничком. Эмеральда поблизости не было.

Тот занимался выслеживанием оставшихся приятелей Ездока. Людей у Эмеральда было мало, пришлось прибегнуть к хитрости. Он расставил команду по местам, затем вышел робко навстречу компаньонам Ездока. Поклонился, загородив дорогу, заговорил на ломаном шасессерийском.

— Они говорить: вы искать святой мужчина Священник, либо не так? Деньги давать за найти?

— Может, и давать. Посмотреть надо, — ответил Тяп.

— Идите смотреть ваш друг Святой, он есть беда, скорее! — Эмеральд затрусил прочь.

Троица направилась следом.

— Прекрасно физически развитый тип, — заметил научно заинтересованный Шпат.

— Где — то я уже слышал акцент, который он маскирует тарабарщиной, — проворчал Тяп. — Точно слышал! Вспомнить бы где…

Ухмыляясь и подпрыгивая, Су — Ча повернулся к коренастому спиной и объявил:

— Мы убийцу нашли. Этого типа папаша Ездока и пометил.

Тяп со Шпатом даже остановились.

— Это как?

— Именно так. — Маленькое круглое личико Су — Ча посуровело.

— Вы, друзья, идти? — спросил проводник.

— Конечно, конечно, — отозвался Шпат.

— Засада, — решил Тяп.

— И кто кому ее устроил? — прочирикал Су — Ча весело.

Но к засаде они оказались не готовы. Пробегали мимо таверны — а оттуда выскочили пятеро с неводом и веревками. Драки не получилось: Шпата с Тяпом запутали сетями, связали и затянули в аллею в мгновение ока — прохожие, наверное, и сообразить не успели, что же произошло.

С Су — Ча вышла заминка. Руки крепышей едва ли удержали бы существо, способное испаряться и воплощаться в любом другом месте. Но они вытащили амулеты из падуба и чеснока, серебряную веревку. Окружили кольцом — и вырваться из него Су — Ча не смог. Амулеты не дали приблизиться, чтоб достать напавших. Ухмыляясь, Эмеральд набросил сеть с вплетенными серебряными нитями.

Все, пойман и последний из помощников Ездока!

— На этот раз лучше! — похвалил Эмеральд. — Нужно их отвезти на место. Потом займемся самым прочным орешком.

— Эти тоже не больно мягкие были, — проворчал угрюмо один из крепышей.

— Нам помогут. А пока — заткнись и двигай. Зеваки уже собираются.

6

Ездок дошел по светящимся следам до огромного особняка на холме Балайк — самой роскошной части Шасессеры. Там остановился в нерешительности: следы вели внутрь, но и выходили наружу. Идти за ними или обследовать дом?

Жерк — старший знал всю верхушку Шасессеры. Знал ее и сын. Особняк принадлежал некоему Влазосу, направленному в восточную армию — отбыть положенный раз в пять лет год имперской службы.

Кто — то явно воспользовался особняком в отсутствие хозяина.

Ездок решил сперва пойти по следам, отыскать убийцу отца. Но отошел всего ярдов на двести — и чуть не угодил под несущуюся карету. Что за дела? Такая езда на переполненных улицах? Что этот кучер себе позволяет?

Карета свернула к воротам особняка. Не иначе кто — то важный прибыл в гнездо заговорщиков. Может, и поважнее убийцы.

Ездок вернулся.

Поместье Влазоса окружала пятнадцатифутовая стена. Ездок удостоверился: никого поблизости нет. Цепляясь за крохотные выступы и щели между камнями, проворно вскарабкался. Заглянул во двор: так, ничего примечательного. Перебросил тело через ограду, приземлился мягко на подстриженный газон. До края дома добрался спустя лишь мгновение после того, как дверь закрылась за прибывшими в карете. Экипаж остался стоять безнадзорным.

Ездок прощупал магическим чувством: вроде охраны за дверями дома нет. Приехавший вместе с кучером прошли в глубь дома, но порознь. Один — на кухню, второй — к месту, где угадывались искорки нескольких жизней.

Жерк — младший узнал: Святоша, Чаз, Вар. Сомнений нет: враг его отца пленил их.

Скользнув в дверь неслышней смерти, Ездок пошел к искоркам. Кучер прибывшего уже выпивал на кухне. Вскоре послышался писклявый голос, бормотавший нечленораздельное. Ездок сделал еще с дюжину шагов по затененному коридору. Заметил: обставлено вокруг по — восточному, прежняя, предпочитаемая Влазосом мебель исчезла. Спереди доносился сильный запах редкого восточного благовония. Большую дверь прикрывала портьера, за ней шелестело движение.

Глянул через узенькую щель сбоку: трое помощников лежали на полу, связанные и бесчувственные. Рядом с ними распростерлась на полу в униженно — покорной позе красивая женщина явно экзотического вида. Поспешно объясняла что — то мелодичным голоском.

Ездок знал полсотни языков — но не этот.

Приехавший ответил коротко и резко. Ездок чуть не подпрыгнул от неожиданности: говорили прямо перед ним, но где же?! Он что, невидимка?

Глянул пониже: это же карлик!

Вспомнил отцовы рассказы, полные сомнений и недомолвок. В числе старых врагов Жерк — старший не раз поминал особо гнусного и злобного карлика… Хм, как же его зовут? Да — Кралиж Одехнал! Карлик Кралиж Одехнал, знаменитый колдун и не менее знаменитый палач. Защитник Шасессеры долго не позволял карлику подкрасться к ней. Но ведь, по рассказам, Кралиж предпочитал действовать в одиночку?

Колдун заболтался с женщиной, явно решая судьбу пленников. А их хозяин приготовил неприятный сюрприз. Нет, карлика с женщиной пока убивать не стоит — пусть пообщаются. Пригодятся еще. Явно ведь одним убийством дело не ограничивается — тут пахнет заговором на весь город.

Ездок ждал — и дождался, пока через другой вход внесли Тяпа, Шпата и Су — Ча.

Даже беса поймали! Да уж, враги отца не теряли времени, напуская тьму в Шасессеру. Все, пора действовать, переломить злу хребет, пока заговорщики не догадались о провале!

Ездок вынул из тайного кармана крохотную статуэтку из слоновой кости, прижал ко лбу, к месту, называемому третьим глазом. Сосредоточился, затем отнял статуэтку от лица и плюнул на нее.

За портьерой карлик препирался с коренастыми крепышами на незнакомом языке. Ездок отдернул портьеру и швырнул статуэтку с криком: «Пижнар, живи!»

Та взорвалась тенью, соткавшейся в мрачного клыкастого демона, раззявившего страшную пасть в беззвучном крике — и тут же наскочившего на Эмеральдова бандита. Люди завизжали и завыли от ужаса. Карлик чертыхнулся, женщина мгновенно и целеустремленно сбежала.

Теневой демон схватил вторую жертву, а Ездок шагнул из дверей, и руки его пылали огнем заклятия.

— Ты! — рявкнул Одехнал.

— Я. И твой конец, Кралиж.

Демон прыгнул на третьего крепыша, а Ездок хлопнул в ладоши, повернул их к Одехналу. Пыхнуло пламя — ослепительное, лютое. Карлик завизжал в ужасе — ведь не успевал уже призвать магию для защиты.

Но между Ездоком и Одехналом оказался коренастый крепыш, подпихнутый Эмеральдом. А тот подхватил карлика — и наутек!

Заклятие ударило в Эмеральдову жертву, побежало золотым огнем, впилось. Несчастный завопил — и смолк лишь под клыками демона.

Демон же, покончив с крепышами, захотел броситься на людей Ездока, и тому пришлось потратить минуту, превращая тварь в статуэтку. Само собой, за карликом гнаться уже бессмысленно — нужно своих вытягивать, пока Кралиж не ударил в ответ.

— Представление на все сто! — похвалил бес, освобожденный первым. Он единственный оставался в сознании.

— Помоги их развязать. Нужно срочно выбираться: через пару минут здесь начнется ад.

Су — Ча знал: хозяин слов на ветер не бросает, потому бросился помогать.

— Что это за типы?

— Карлик — Кралиж Одехнал, колдун и старый враг отца. Уверен: он не случайно объявился как раз тогда, когда Сеть ослабела.

Вар пришел в сознание. Когда Ездок вынул кляп из его рта, зачастил:

— Коротыш все дела двигал! Но кто — то из цитадели причастен — он предложил идею, он коротыша вовлек. А потом явился кто — то самый главный! Они собираются множество народу порешить!

— Угу, — ответил Ездок, — если можешь идти, иди — и помоги Святоше.

Сам схватил Тяпа и Шпата, поднял без усилий, отнес к ближайшему выходу, уложил на газоне, помчался назад, за Чазом. Все — за считаные секунды.

Когда выскочил с варваром под мышкой, дом засветился. Свечение усилилось до невыносимой яркости — и загрохотали падающие стены, крыша, колонны.

Ездок на разгром не оглядывался. Уронил варвара подле Су — Ча.

— Когда придут в себя — идите в лабораторию. Ждите меня там.

Бес заворчал, но Ездок уже бежал к воротам. Там не обнаружил ни Одехнала, ни его кареты — пожал плечами и снова пошел за сияющим следом. Затем побежал — размеренно, почти вприпрыжку, очень быстро. Следы дважды заворачивали в особняки высших чиновников империи. Ездок не останавливался — с хозяевами этих домов разговор впереди.

Затем следы повернули в ожидаемую сторону. Ездок ухмыльнулся.

7

Эмеральд изо всех сил переставлял кривые короткие ноги, стараясь угнаться за Ездоком и остаться притом незамеченным, но не смог. Умел двигаться продолжительно и упорно, но не с такой же скоростью! Повернул назад, посмотрел на толпу зевак, собравшуюся у разрушенного особняка. Из ворот выбрались, шатаясь и поддерживая друг дружку, помощники Ездока. Эмеральд побрел за ними, размышляя горестно, как же так вышло: привез в Шасессеру дюжину людей — и остался один, а убрали только Защитника.

Господину сын встанет не меньше, чем папаша, — а может, и больше. Говорят, Защитник с рождения тренировал отпрыска, готовил занять свое место. Но пусть — ка попробует взять и удержать это место!

Вся банда явилась в цитадель, как и ожидалось. Эмеральд затесался в праздничную толпу на площади. Представление началось, и он изображал интерес, пока не заметил движение за окном лаборатории. Затем отправился доложить Господину.

Компаньоны Ездока приводили себя и лабораторию в порядок.

— Будто целое племя северян здесь неделю стояло, — пожаловался Святоша и добавил цитату из Писания про дикарей, умаляющих землю.

— С чего ты все время нас хаешь?

— Потому что цивилизованные люди так не делают!

Сидевший наблюдателем у окошка Су — Ча хихикнул. Чаз глянул сурово.

— Я про тебя, дьявольское отродье, не забыл! Придет еще твой час! Будешь ты вареный бес в чесночном соусе! Подумай хорошенько, представь, как оно в котле с бульоном.

— Если хочешь отомстить, заставь его лучше помогать с уборкой, — предложил Тяп. — Он своей работы не сделает, даже при…

— Тихо! — с внезапной серьезностью предупредил Су — Ча. — Посмотрите — ка!

Соскочил с подоконника, встал, умостив локти, приподнялся на цыпочках — ни дать ни взять, любопытный мальчишка у родительского окна. Чаз со Святошей выглянули осторожно.

— Главный негодяй, Эмеральд, — сообщил Святоша.

Празднование уже шло вовсю, народ запрудил площадь, но Эмеральд был хорошо заметен: стоял с краю толпы, наблюдавшей за воротами цитадели. Вся Ездокова команда скучилась у окна.

— Возьмем его! — предложил Тяп.

— Ездок велел оставаться здесь, — возразил Шпат. — Сеть нужно чинить, ему нужна наша помощь.

— Но вряд ли он хотел, чтоб мы этого типа просто так выпустили.

— Сказали здесь сидеть, будем сидеть, — твердо заявил Чаз, поразив всех.

Обычно варвар легко поддавался соблазну, всегда первым лез в неприятности.

— Дело — то очень непростое, — выговорил он извинительно. — Чтоб справиться, толком надо приступать, организоваться.

— Мне организовываться не надо, чтоб по темени этому гаду настучать! Теперь уж он меня не проведет! — объявил Су — Ча.

С тем бес направился к дверям. За ним последовали все прочие, кроме Чаза со Шпатом. Варвар продолжил наблюдать за Эмеральдом из окна, Шпат же заметил наставительно:

— Поспешность удручает самое себя и губит любое сопровождаемое ею дело. Самое разумное сейчас — восстановить Сеть, а уж потом гоняться за врагами. Нам нужна помощь Сети.

— Думаешь, новость еще не разнеслась? — Чаз глянул на труп, прибитый к стене.

— В интересах заговорщиков держать все в секрете, пока не подготовятся наилучшим образом.

— Чего же ожидать вечером?

— Ты о чем?

— Жерк — старший всегда сам награждал прыгунов.

— А — а, ну да. Значит, наши враги надеются управиться со всем до вечера.

— Думаю, Ездок займет место отца… Глянь — ка, вон они, двинулись!

Шпат подошел к Чазу посмотреть, как приятели бросились на коренастого. Тот, завидев погоню, кинулся бежать, резво перебирая короткими ногами.

— А бежит — то — загляденье!

— Это как сказать, — заметил Чаз. — Вряд ли он продержится четверть мили.

Вар вдруг замедлился до трусцы, погоню, однако, не бросая.

— Что там Вар удумал?

А у того родилось подозрение: слишком уж легко заметили Эмеральда. Может, опять в засаду заводит? Если так, его ждет сюрприз: Вар явится после того, как ловушка сработает.

Эмеральд бежал все медленнее, преследователи близились. Коренастый оглядывался, и во взгляде его читалось неподдельное отчаяние. Метнулся за угол, суматошно размахивая толстыми руками.

Люди Ездока тоже завернули за угол — и остановились в растерянности.

— Куда он делся? — буркнул Тяп. — Не в воздухе же ему раствориться?

— Вокруг посмотри! — посоветовал Святоша.

— Ага, ищите и обрящете, как же. Су — Ча, давай, делай свое!

Исчезать коренастому было некуда: закоулок между двумя глухими стенами оканчивался глухой же кирпичной стеной.

— Ты через помои наваленные прокопайся, — посоветовал Вар, застигший друзей в растерянности. — Может, он под них залез.

Обычно болтливый Су — Ча молчал несколько минут, затем хрюкнул злобно, схватил кусок кирпича и швырнул в стену. Кирпич не отскочил — попросту исчез.

— Да нас как детей сделали! — взвыл Вар. — Это обманка!

Кинулся на стену — и проскочил насквозь, только волосы дыбом встали и затрещали. Оглянулся — и никакой стены, только озадаченные приятели. И никакого Эмеральда тоже.

— И что теперь? — спросил подошедший Тяп.

— У нас кое — что есть в запасе. — Су — Ча ухмыльнулся и постучал пальцем себе по носу.

Все захихикали.

— Вот же парень удивится!

— Скорее всего, он нас от лаборатории уводил, — заметил припомнивший свои сомнения Вар.

— Может, и так, — согласился Тяп. — Но там Чаз со Шпатом. А Эмеральд явно ожидал от нас оторваться. Пойдем — ка, бес.

В дверь деликатно постучали. Чаз со Шпатом переглянулись, Шпат прошептал: «Я прикрою» — и шагнул за сооружение из зеркал, позволявшее наблюдать за входом, оставаясь невидимым. С собой прихватил легкий арбалет.

Чаз дернул дверь на себя, после чего глаза его выпучились, а челюсть отвисла.

— О — о–о, я влюбился! Небеса растворились и ниспослали ангела на мой порог!

Женщина вздрогнула, напуганная словами великана варвара. Оглянулась опасливо, будто ожидая погони с минуты на минуту.

— Можно войти? — прошептала бессильно.

— О милость богов! — простонал Чаз. — Это мне снится, снится! Заходите, садитесь, где угодно садитесь!

Женщина так и сделала, не отрывая взгляда от трупа Жерка — старшего. Раскрыла рот, закрыла снова — раз, другой, ошарашенная и перепуганная. Так ничего и не выговорила.

— Вряд ли ангел — скорее, бес в маске, — заметил Шпат, выходя из — за зеркал. — Та самая ведьма, про какую Вар давеча рассказывал.

— Сжалься! — взмолился варвар. — Невозможно! Неужто боги могут сделать настолько чудесное нехорошим?

— Глупости несешь! — отрезал Шпат, гордившийся невосприимчивостью к женским чарам. — Спорю, ее друг Эмеральд пытался выманить нас из лаборатории, чтоб она могла разрушить остатки Сети.

Шпат не сводил с гостьи арбалета, целя в грудь. Чаза, конечно, незнакомка поразила в самое сердце, но мозг затронула не очень.

— Милая, что ты на это скажешь?

— Это все Господин придумал, а не я. Я знала: вы не все за Эмеральдом кинетесь. Вы слывете очень разумными.

Шпат фыркнул.

— Я и надеялась, что вы меня поймаете!

— Это почему? — буркнул Шпат.

— Только так я смогла бы от него удрать!

Чаз выглянул в окно: ничего подозрительного. Праздник в разгаре, шум, гам, смельчаки уже начали прыгать. Варвар подошел к двери, осмотрел зал за нею — ничего. С ближайшей ко входу полки взял глиняный кувшин, рассыпал часть его содержимого. Крошечные семена раскатились по полу. Наступил на одно — оно взорвалось, хлопнув громко.

— Сойдет покамест, — заключил он, закрыл дверь и замкнул.

— Сестричка, расскажи — ка нам про себя, — предложил Шпат, целясь по — прежнему. — Я хорошей волшебной сказки уже много лет не слышал.

— Кралиж Одехнал — тот самый колдун, поймавший вас, — всех бы вас убил, если б сумел захватить Ездока Жерка…

— Это мы знаем. Мы про тебя хотим знать. Кто ты?

— Полегче, Шпат, полегче! — попросил варвар. — Прекрасная леди, хотите ли выпить чего — нибудь?

Женщина глянула с ужасом на останки Защитника.

— Я… я не могу…

— Что — то с ним надо делать, — пробормотал Чаз. — И меня уже достал. Висит здесь, будто наблюдает за всеми, проверяет.

— Говори! — рявкнул Шпат.

— Я Карацина, рабыня Кралижа Одехнала. Слуги зовут его просто Господин. Меня отдали ему как долю платы за участие в заговоре. Заговорщики хотели уничтожить Защитника Жерка и умалить Шасессеру, лишить ее силы.

Странно: она ведь иностранка, и среди городских рабынь подобной ей не появлялось — во всяком случае, открыто. Такая красота слишком редка и драгоценна, чтоб позволять всем ее видеть. И ведет себя не как рабыня, и одета не по — невольничьи. А глаза уж вовсе не прислуги. Напротив — глаза того, кто ловит рабов.

— Кто тебя отдал ему? — спросил озадаченный Чаз, кое — что про Одехнала слышавший.

И кому понадобилось подкупать и задабривать подобное чудовище?

— Я не могу сказать, — ответила женщина, глядя на прибитый к стене труп. — Он — намного больше Одехнала. От него еще никто не мог спастись.

— Глупости несешь! — отрезал Шпат снова. — Чаз, нас за нос водят. Пора заняться настоящим допросом. Я не колдун, но уж с этим управлюсь.

— Нет! — крикнула женщина, вскочив. — Это меня убьет! Мне нужно идти! Я ошиблась — мне нельзя было сюда приходить! И здесь для меня надежды нет! Никто меня не спасет… — Глянула на мертвого Защитника. — Даже он бы не смог…

Варвар подошел, желая ее утешить. Но не успел и руки протянуть, как за дверью раздалось: бах, бах!

— Он узнал, узнал! Я захотела предать его, а он узнал!

Раздраженный Шпат повел арбалетом — дескать, уйди — ка ты пока в библиотеку. Чаз же прильнул к глазку, соединенному с системой зеркал и показывавшему весь зал перед дверью, не открывая наблюдающего.

8

Пробежав три мили, Ездок замедлил ход. Не то чтобы устал — и не вспотел даже. Его день обыкновенно начинался с десятимильной пробежки. Но следы делались все свежее. Вовсе не стоило нагонять добычу здесь, у Золотого Рога, среди пирсов, мастерских, складов, множества рынков, магазинов и лавок, обслуживавших приходящие корабли. Таких столпотворений нигде в мире не было. Сюда стекалась вся торговля мира, все части света сходились здесь поболтать и повздорить над товаром. Что — либо сделать здесь тайно — немыслимо!

Ездок усмехнулся зло: сомнений нет, убийца отца направился прямиком в подготовленную ловушку. Жерк — младший остановился купить кварту сока и пирог с мясом — до того и поесть было некогда. Прожевал, выждал нужное время, ополоснул ладони в фонтане и пошел к ангарам воздушных кораблей.

Там — лишь охрана. Само собой, сегодня ведь праздник. Стража у ворот узнала, замахала приветливо. Он пошел между огромными стапелями, сборочными ангарами, причальными мачтами, заводами, где ученики Защитника делали магический газ, державший в воздухе корабли. Все это — заслуга и постройка отца, Жерка — старшего, наибольший подарок городу. Даже если легионы Шасессеры не устоят, не смогут удержать провинции — корабли ее останутся хозяевами небес. Секрет их — первое, чем жаждут завладеть враги города.

Ездок изменил послание отца, зная: убийца без труда поверит, что Жерк захотел спрятать важное в верфи воздушных судов.

Внутренняя часть корабельной гавани занимала полуостров, откуда просматривался весь Золотой Рог: многомильный залив перед Мировым Мостом — узким, длинным, извилистым проливом, соединявшим Аморский океан со Срединным морем. На оконечности полуострова высились руины древней сторожевой башни. Вокруг располагалась первая из построенных Защитником верфей, ныне принадлежащая Жерку и его потомству. Ездок издали увидел отцовские корабли, выглядывавшие из ангаров, будто разноцветные китовые спины из усеянного мусором океана. Двенадцать их, всевозможных форм и расцветок. Семейное сокровище.

В гавани Жерка было еще тише и безлюднее, чем в прочих, окружавших ее, — даже стражи праздновали. Ездок ступил в длинную тень и глянул вверх, на четырехсотфутовую причальную мачту у руин. В детстве, в редкие минуты, свободные от учения и тренировок, он любил взбираться на эту мачту и смотреть на разноцветные паруса, скользящие по глади Мирового Моста, уходящие, приближающиеся. Так часто хотел умчаться под полотняными крылами — к приключениям, к неведомым землям… Что ж, сейчас хватает приключений и дома. И на всю жизнь хватит, с избытком.

Ездок беззвучно, осторожно зашел в просторный низкий ангар, куда прятали корабли в непогоду. Прислушался — и через секунду уловил негромкий треск, будто глубоко под полом сломали высохший сук. Между стенами заметался испуганный вскрик, затем проклятия.

Он спокойно пошел, не стараясь смягчить звук цокающих о гладкий камень каблуков.

Проклятия смолкли, послышался шорох, поскребывание, лихорадочное шевеление — будто от крысы, угодившей в яму. Когда Ездок подошел к двери, за которой ожидала попавшая в ловушку добыча, послышались всхлипы. Он ступил внутрь — в кабинет управителя верфями, кабинет своего отца.

Человек, чья правая рука оказалась зажатой столом, Ездоку не удивился, но погрозил кинжалом в левой руке. Ездок, однако же, был изумлен.

— Влазос?! Я думал — ты с армией в Клейворне!

Гость не ответил. Жерк — младший пододвинул стул, уселся:

— Впрочем, теперь все сходится.

Влазос яростно воткнул кинжал в стол.

— Расскажи мне! — приказал Ездок, глядя страшно на пленника, будто удав из знаменитой сказки.

Повел левой рукой, ловя взгляд Влазоса, а поймав — приковал. Изменник по — рыбьи раскрыл рот, закрыл: бедняга боролся с желанием выложить все и предать сообщников.

— Расскажи мне, кто еще участвует в этой мерзости!

Ездок редко пользовался заклятием правды — общество зиждется на вежливом обмане, разрушать который по пустякам вовсе ни к чему. Но Влазос…

Несколько раз размеренно вздохнув, Ездок сосчитал про себя, стараясь обуздать гнев. Трудно представить, ради чего человек с богатством и положением Влазоса мог решиться на предательство Шасессеры.

Наконец заклятие Ездока превозмогло волю Влазоса, но признаний не последовало. Значит, продался. Если б предал за идею, борясь за свою обиженную странную правду, — под заклятием попытался бы выкрутиться, защититься. Молчит — что ж, молчание тоже бывает красноречивым. Алчность и жажда власти — вот краеугольные камни заговора, грозящего Шасессере.

— Где кроме твоего особняка гнездо заговора? Кто входит в ваш круг?

Заклятие подавило Влазоса полностью, и он наконец заговорил. Большинство названных Ездок и так подозревал — они мешали Защитнику на каждом шагу.

— При чем здесь Кралиж Одехнал? Как он попал в заговор?

Влазос поперхнулся, сглотнул судорожно, заскреб пальцами по глотке. Лицо потемнело, глаза выпучились — Влазоса душило колдовство.

Ездок расслышал шаги за дверью, но не обернулся, пытаясь нащупать заклятие, сковавшее Влазоса, распутать, пока не поздно. И не смог. Влазос взвизгнул тихонько, испуская дух, — и застыл.

— Шайки? — Ездок повторил слово, вышептанное Влазосом перед смертью. — Что за шайки? К чему?

Выбежал из кабинета: в огромном ангаре — никого. Но дальняя дверь, сквозь которую он зашел, приоткрыта, из — за нее пробивается дневной свет — а ведь закрывал, входя.

К двери примчался за время, которому позавидовал бы любой бегун на состязаниях. Остановился, вслушиваясь, внюхиваясь, ожидая засаду, но заметил лишь слабеющие вдали следы магии, двигавшей воздушные корабли.

— Как слабо и тонко, — пробормотал под нос. — Корабль маленький, и управляет им самоучка.

Вышел под яркий солнечный свет и, сощурившись, заметил темное пятнышко низко над Золотым Рогом — поспешно улепетывавший корабль. Подумал: может, взять один из отцовых кораблей, поменьше, и отправиться в погоню? Но корабли не готовы. Нужен час, чтоб заправиться газом. Убийца отца тем временем удерет.

Ездок вернулся и обыскал Влазоса. Ничего — кроме ключа того сорта, каким закрывались сейфы в Имперском казначействе. Ключ сунул себе в карман.

Предатель, погубивший отца, теперь мертв — но что в этом толку? Подобной местью не насытишься, и заговор по — прежнему жив и страшен. Влазос лишь стронул лавину. Теперь всем заправляет, как видно, Кралиж Одехнал. И где же карлик сумел выучиться магии, двигающей корабли? Как? Цикл заклятий движения хранился в сугубой секретности, Жерк — старший обучал лишь тех, кому доверял абсолютно.

Когда Ездок направился к цитадели, солнце уже клонилось на запад — как раз время для аудиенции с королем. Пусть узнает и приготовится к атаке. Кроме того, Ездок надеялся получить королевское дозволение — и благословение — занять место отца.

Решил: лучше подъехать на колеснице. Лишняя беготня ни к чему — усталость потихоньку накапливается даже у самых выносливых. Но прежде всего, прежде даже аудиенции у короля, — нужно восстановить Сеть. Когда враг способен незаметно провести пиратский корабль в четверти мили от города, ситуация воистину отчаянная.

Насколько Ездок устал и потерял бдительность, выяснилось, когда добрался до отцовской лаборатории. Надо же, не заметил рассыпанные по полу взрывные зернышки — под ногами началась канонада. Дверь распахнулась, и…

— Ездок?! — выдохнул Чаз. — У нас гости.

Жерк — младший увидел в дверях библиотеки золотокожую женщину. Та глянула на него — и вздрогнула от ужаса.

— Поймал? — спросил Шпат.

— Да. Это Влазос.

— И что?

— Умер прежде, чем успел разговориться.

— Жаль. — Сожаление Шпата прозвучало фальшиво.

— Не я убил — его же сообщники, удушающим заклятием. А потом удрали на воздушном корабле.

Вот теперь Шпат удивился по — настоящему.

— Сейчас главное — восстановить Сеть. Где остальные?

Чаз объяснил насчет Эмеральда.

— Я ж говорил им оставаться здесь! Что ж, теперь своей шкурой выяснят почему.

9

Эмеральд шел вразвалочку, насвистывая, сунув руки в карманы. Эх, дурачки! Вот тебе и хваленая Ездокова банда! Жаль, не было дюжины крепышей с арбалетами за поддельной стеной — бедняги и не поняли бы, как на тот свет отправились. Но, увы, парней теперь нет, потому что Господин и этот кретин Влазос настояли: людей Ездока брать живьем! Этот драный Влазос пусть теперь местных спецов ищет.

Кто — то возник на пути. Эмеральд остановился, глянул — и взвизгнул от страха. Святоша ухмылялся.

Эмеральд оглянулся — трое других подходили. Тяп уже был футах в двадцати и похлопывал ладонью о кулак, предвкушая.

Но коренастый оказался еще проворнее, чем ожидали. Святоша успел лишь охнуть — и уже полетел на Тяпа, а Эмеральд рванул прочь. Гнал его дикий страх. Что теперь делать? Ведь уверен был: призрачная стена собьет с толку! Как избавиться от погони? Ага, с самого начала план не удался. Не все ведь из лаборатории вышли. Господин знает, что делать. Но к нему нельзя — погоню приведешь.

Поразмыслив, Эмеральд усмехнулся — нет, не к Господину их вести надо, а прочь, и подальше. Гонять по городу, пока Господин не обеспокоится отсутствием слуги и не отправится выяснять в чем дело.

— Мы так весь день собрались бегать? — выдохнул Вар, остановившись у свечной лавки. — Или мы ловить его взялись?

Прочие тоже замедлили бег. Выдыхаться ни к чему — пока Су — Ча может след вынюхать, Эмеральд не уйдет.

— С умом давайте! Он никуда нас не приведет, а если устанет очень и перепугается, попробует нас по одному взять из засады. Нужно его брать, пока не поздно.

— И как ты собираешься это делать? — осведомился Су — Ча. — Святоша с Тяпом уже раз запороли.

— Веревку купи да и увяжи его, как оленя. Потом на плечи — и в цитадель!

— Отлично! — Су — Ча хихикнул. — Ага, целые связки, мотки, кучи, или в чем там еще веревка измеряется? Милю веревки! Мы из него катушку с ушами сделаем!

Тремя минутами позже приятели неслись по следу с мотками бечевы в руках. Через четверть часа Эмеральд оказался в окружении.

Намерение он разгадал, начал метаться туда — сюда, нож вытянул, кривой и страшный. Кинулся вроде на Святошу, но обманно, прыгнул на Тяпа. Замелькали руки, ноги, нож отлетел, Тяп с Эмеральдом покатились, кряхтя и завывая, Су — Ча заскакал вокруг, норовя сунуть голову врага в петлю. Вар же сумел накинуть лассо на щиколотку и потянул. Святоша зацепил руку, отскочил. Распластанный Эмеральд забился, сквернословя, задергался. Тяп приложил ему по голове пару раз, Вар накинул еще веревки. Затем все четверо принялись увязывать коренастого.

Это происходило на людной улице, но прохожие усердно смотрели мимо. Столетиями Жерк — старший старался привить жителям Шасессеры гражданскую сознательность, однако те с завидным упорством держались за прежнее. Так что никто и бровью не повел, когда Тяп с Варом, хохоча, подняли и потащили замотанного Эмеральда.

— В подвал, за решетку! — напевал Вар. — Приятель, в клетку! Кто — нибудь, найдите тележку — этот поросенок будто свинца нажрался!

Святоша нанял рикшу, уложил Эмеральда, компаньоны побежали рядом, глумясь и хихикая.

Чаз, открывший двери лаборатории, улыбнулся во весь рот, завидев Эмеральда, но прижал палец к губам предостерегающе:

— Потише — Ездок чинит Сеть.

Вар со Святошей свалили увязанного Эмеральда под открытое окно — пусть полежит, проветрится, посмотрит на труп Защитника и поразмыслит о грядущей судьбе. Сами же отправились в библиотеку, где Ездок разложил запасные карты Сети на столе пятнадцати футов длиной и пяти — шириной. Ездок, не тратя слов ни на приветствия, ни на упреки за самовольство, тут же вовлек пришедших в дело.

Час проходил за часом. Солнце сползло к горизонту, прыгуны уже были в паре ярусов от верхней площадки.

Наконец Ездок встал и заметил устало:

— Пока хватит. Доделаем, когда с заговором управимся.

— У нас для тебя подарочек, — каркнул Су — Ча, приплясывая и пуская дым из ушей. — В лаборатории прохлаждается.

Ездок вышел за бесом из библиотеки. Эмеральд сидел там же, где его оставили.

— Это он, — указал Су — Ча. — Он прошлой ночью на башню залез и машину поставил.

— Ну и нервы же у него — спать сейчас, — заметил Чаз.

Ездок кинулся к пленнику — не хотел терять еще одного языка. Но Эмеральд и в самом деле спал. И никакого возмущения в Сети, никакого толчка. Ездок закрыл глаза, позволяя рассудку растечься по нитям Сети, впуская ее в себя, ощущая всю магию на пять миль от Скалы. Все замеченное — известное и законное. И ни следа Кралижа Одехнала.

— Выньте кляп, — приказал Ездок. — Снимите с него путы, и пусть разомнется. Отсюда он никуда не денется.

Развязанный Эмеральд длинно и грязно выругался, встал нерешительно на ноги, покачиваясь. Заметил Карацину — и принялся переругиваться с нею на языке вовсе невразумительном. Разозлились оба — Эмеральд обвинял сердито, Карацина огрызалась, явно оправдываясь. Он делался все бледнее, задрожал.

— Ты готов говорить с нами? — осведомился Ездок.

Эмеральд плюнул на пол.

— Значит, допрос. Шпат, Тяп, займитесь.

Коренастый вдруг застыл, всматриваясь. Ездок проследил за его взглядом — а, на труп Защитника уставился. В очередной раз подумал: «Надо с телом что — то делать». И тут раздалось:

— Э — эй!

— Держи его!

— Су — Ча!

Ездок повернулся — а уже и Эмеральдовы ноги скрылись за окном. Бес, вцепившись в одну, отчаянно пытался ухватить за руку Чаза, но не успел. Падающий Эмеральд и не вскрикнул ни разу. Су — Ча же, кому опасность вовсе не грозила, визжал за восьмерых.

Жерк — младший протиснулся к окну. Не глянув на останки Эмеральда, осмотрел площадь: кто заметил? как отреагировал?

Ничего — коренастый явно выбросился по собственному почину.

— Эй, ведьма удирает! — крикнул Шпат.

Пока наблюдали кончину Эмеральда, Карацина ускользнула. Ездокова банда кинулась к дверям, но глава ее заметил:

— Пусть удирает. Захотим, отыщем снова.

— Это как?

— Су — Ча поможет?

— Нет, Сеть. Когда мы были в библиотеке, я ее пометил. Шпат, проследи за ней. Может, она к Одехналу побежит. Остальные — сидите здесь и будьте начеку. Я вернусь ко времени, когда нужно будет раздавать призы прыгунам.

— Куда ты? — спросил Вар.

— На аудиенцию с королем. Не самое приятное занятие.

Уходя, услышал, как Чаз со Шпатом принялись спорить о Карацине. Чаз объявил, что безумно в нее влюблен и что она впечатлилась его мужскими достоинствами. Шпат же считал, что у Чаза голова мякиной набита, и в том Шпата активно поддерживали остальные.

10

— Его величество обедает, — объявил Ездоку камергер. — Затем он должен подготовиться к церемонии, где будет присутствовать и ваш отец. Полагаю, вам следует прийти в более подходящее время.

Камергер улыбнулся фальшиво. Немногие позволяли подобное с мастер — наездником Жерком.

— Я как раз насчет церемонии. План меняется — я вместо отца.

Улыбка камергера превратилась в ухмылку.

— Тем более.

Ездок глянул на стражей у двери. Те старались не улыбаться. Жаль, не все соглашались с особым положением семьи Защитника.

— Меган, послушай меня: я устал, я очень зол, и терпение мое на пределе. Мне нужно видеть короля. Если меня заставишь, я пройду и через твой труп, ты понял?

Интересно, может, камергер тоже в заговоре? Хотя едва ли. Он лишь делает свою работу, как видит нужным, — пожалуй, чуть злоупотребляя положенным по статусу высокомерием.

— А в чем дело?

— Если б я хотел, чтобы ты знал, — я б сказал тебе.

Рассерженный камергер хлопнул дверью перед носом Ездока. А тот больше разозлился на себя, чем на Мегана: нельзя так срываться. Глянул на стражей — те тут же сделали вид, будто ничего не замечают. Шагнул к двери и маленьким простым заклятием разбил засов.

Король был тощим, высоким, смуглокожим брюнетом чуть за тридцать, надевшим корону Шасессеры меньше года тому назад. Он разделял трапезу с двумя доверенными чиновниками. Завидев Ездока, вскочил раздраженно, в карих глазах засветилась злоба.

— Вот уж воистину наследственное хамство! Я терпел твоего отца лишь потому, что он делал свое дело. Но ты — вовсе не Жерк Победоносный, ты — капитан моей конницы. Скажи, почему бы тебя не выгнать отсюда плетками?!

Терпение Ездока действительно было на пределе.

— Тому две причины, — ответил он. — Первая: я вам не позволю, как и мой отец не позволил бы. Вторая: Жерк Победоносный мертв. Я теперь вместо него.

В зале повисла глухая, неправдоподобная тишина. Губы шевелились — но слова не могли выйти из — за них.

— Его убили на рассвете по приказу Хева Влазоса. Убийца служит колдуну Кралижу Одехналу. К этому часу Влазос, убийца и большинство людей Одехнала мертвы. Но сам колдун жив и здоров, равно как и сообщники Влазоса. Сеть была сильно повреждена, но я восстановил ее. Сейчас в Шасессере спокойно, но лишь сейчас. Думаю, сегодня ночью убийцы придут ко многим — даже в королевский дворец. Придут, несмотря на все мои попытки остановить Одехнала. Это все. Да, еще одно: в руках заговорщиков оказался нелегальный воздушный корабль.

— Жерк мертв?! — выдохнул один из министров. — Боже помилуй! Да все приграничные варвары тут же кинутся грабить провинции!

— Домашние варвары страшнее, — заметил король. — Они узнают раньше.

— Так что же делать?

— Ничего не делать, — ответил Ездок. — Все остается как раньше, но я занимаю место отца.

— О нет, — возразил король. — Никогда больше один человек не получит такой власти.

— Вы хотите сказать, мой отец злоупотреблял своей властью?

— Едва ли, но…

— Но он не позволял королям безумия? Думаю, именно так. Хотя он редко вмешивался даже в чернейшие дела ваших предшественников.

Король Беледон сидел на троне всего год. Считался хорошим правителем, но и кое — кто из худших и страшнейших властителей Шасессеры в начале правления тоже слыл добродетельным и мудрым.

— Больше Защитников не будет! — объявил Беледон, испепеляя Ездока взглядом. — Должность умерла вместе с хозяином.

Ездок подобный спор предвидел. Никакой монарх, добрый он либо порочный, не согласится по — хорошему на ограничение власти.

— Такой должности никогда не было. Как вам известно, Защитник — всего лишь почетное прозвище, данное народом. Никто не назначал Жерка. Он делал то, что было нужно Шасессере. Я буду делать то же. Меня тренировали для этого с рождения. Я надеюсь не уступить отцу.

Короля перекосило.

— Ты смеешь перечить мне?

— Конечно, — ответил Ездок спокойно. — Как мой отец перечил вам и каждому королю до вас. — Поднял предостерегающе руку. — Сдержите вашу ярость, смирите уязвленную гордость — подумайте, когда успокоитесь. Спросите, чего хотят ваши люди.

— Желания лавочников для меня — не указ!

— Именно потому лавочники и купцы поддерживали не королей, а Жерка Защитника. Я исполнил свой долг перед Шасессерой, предупредив вас. А сейчас мне нужно приготовиться к церемонии награждения.

— Что отец, что сын, — пробурчал король недовольно, затем спросил сердито у министра: — Константин, а ты куда направился?

— Мне нужно предупредить. Я должен сообщить им…

— Никому ты не должен сообщать! Под страхом казни, ты никому не расскажешь про смерть Жерка! Ездок, по крайней мере, понимает последствия гибели отца, раз он уж настолько тщеславен, чтобы присвоить его место и звание.

Второй министр, седовласый старец, бывший особо доверенным наперсником и советником, заметил:

— Не нужно никаких объявлений. Пусть Ездок тихо и спокойно займет место отца. Пересуды будут, но волнения едва ли возникнут. Если же официально объявить о смерти Защитника, тут же сорвется с цепи весь хаос, столь долго сдерживаемый Жерком. Начнется ад!

Король пробормотал нечленораздельное.

— Беледон, у вас много врагов. Что же их удерживало? Число ваших солдат или то, что Защитник одобрял и поддерживал вашу власть? Разве хоть один король, чье правление он поддержал, пал жертвой покушения? Вспомните, многие ли из «плохих» королей умерли своей смертью?

— Ваше величество, об этом вправду стоит задуматься, — заметил Константин.

— Беледон, вы — король, но ведь не бог, — сказал старик. — Не забывайте клятвы. Вы служите Шасессере, не она — вам.

Король ворчливо согласился. В конце концов, главным предназначением старика и было выпутывать короля из таких вот затруднений.

Ездок вернулся в отцовскую лабораторию, думая, как привыкнуть к ней, приучиться к тому, что она теперь целиком в его распоряжении.

— А, все еще здесь? — спросил насмешливо, изобразив удивление. — Я поражен!

— Ну так, — рыкнул Чаз.

— Ездок, вы уже решили, что с отцом делать? Откладывать надолго, хм, не получится, — заметил Тяп.

— Решил. Выглядит жутко, но… Пусть остается там, где погиб, — как памятник самому себе. Как напоминание всем нам о смертности и о необходимости неусыпно бдеть. Пару заклятий нетленности и сохранения — и готово!

Чаз высунулся из окна, что — то разбрасывая.

— В чем дело? — спросил Ездок.

— Он взрывные зернышки в Су — Ча швыряет. А тот внизу ждет, пока кто — нибудь явится за Эмеральдом.

Тяп хихикнул:

— С тех пор как вы ушли, он так и развлекается.

Ездок выглянул: на верхних ярусах башни светились факелы. Толпа волновалась, шумела.

— Уже пора идти вниз. Чаз, Вар, Святоша, следуйте за мной. Сейчас для наших врагов лучшее время, чтоб выразить неудовольствие нами.

— Ага.

— Тяп, ты остаешься как поддержка для Шпата и Су — Ча.

— Это почему? Главное, значит, без меня?

Ездок такие протесты пропускал мимо ушей. Шагнул в библиотеку, где Шпат восседал на тяжеленном дубовом кресле — центре Сети для тех, кто не умел, подобно Ездоку, становиться ее частью.

— Шпат, какие новости?

— Она остановилась здесь. — Шпат ткнул указкой в карту на столе. — В этом вот доме.

— Прямо на речном берегу — среди Протовой трущобы. Не самое лучшее место для одинокой женщины. Полста тысяч иностранных моряков — и ни капли закона.

— Но отличное место для иностранца, чтоб затеряться без следа.

— Лучшее из лучших. Мы наведаемся туда завтра.

— Почему не сегодня?

— Церемония. К тому же мы устали. Усталые ошибаются. Мы отдохнем. Одехнал никуда не денется.

Ездок прошел через лабораторию к обширным апартаментам, где время от времени обитал вместе с отцом и где хранилось много полезного, в том числе и подходящий для церемонии наряд. Сказал Тяпу:

— Нужно здесь прибраться, переделать — мы все тут сможем устроиться с комфортом.

— Кажется, вскорости наша жизнь сильно изменится.

— Она уже изменилась. Но, думаю, мы не скоро поймем насколько.

11

Перед королем шествовал оркестр, за ним — стража в цветастых одеждах, со страусовыми перьями на шлемах. По традиции, уходящей во дни еще до Жерка Победоносного, король рассыпал крохотные, специально для того отчеканенные монетки.

— Помогает путь расчистить, — заметил он Ездоку, вышагивавшему рядом.

В толпе, куда приземлилась дюжина монет, началась дикая потасовка.

— Цинично.

— Только циничный пессимист и выживет с короной на голове.

— Может, стоик справится не хуже?

— Мой отец был стоиком — терпеливым, мудрым. Умер он от фута стали в кишках. Кинжалы философии не знают.

Беледон казался куда дружелюбнее, чем раньше, — к добру это или нет?

Когда королевский кортеж приблизился к башне, где ожидали победители, по толпе пробежал шепоток: где, где сам Защитник? Ездока не все знали в лицо, но кое — кто его все же узнал и тут же снабдил окружающих соображениями по поводу того, отчего сын заменяет отца.

Шасессера — город буйный и не очень уважающий власть имущих, в особенности по праздникам. Прошло с четверть часа, пока толпа угомонилась и позволила королю начать речь. Он говорил долго, утомив слушателей и притупив внимание, а затем, ничего не объясняя, передал слово Ездоку. Тот вручил лавры победителям, попутно рассказывая анекдоты и остря, и тоже ничего объяснять не стал. Быстренько покончив с награждением, оставил трибуну организаторам игр.

— Кажется, твои ожидаемые убийцы оказались пустой угрозой, — заметил Беледон, когда протискивались назад сквозь толпу. — Любопытно, какая часть рассказанного тобой — плод нездорового воображения?

— Посмотрим, — ответил Ездок.

Во время награждения он ощутил легчайшее касание, толчок — будто кто — то пробовал, цела ли Сеть. Несомненно, смерть Влазоса и Эмеральда игру не окончила.

Убийцы напали, когда процессия миновала отрог Скалы и начала подниматься к воротам цитадели. Королевская стража уже расслабилась, чувствуя себя дома.

И тут — из расщелин Скалы выскочила орда пиратского вида головорезов, сквернословя на дюжине языков. Кажется, Одехнал вычистил самую грязь из трущоб. Мгновение — и стража уже отчаянно отбивается, а бандиты ломятся к Ездоку и королю. Люди капитана кинулись на помощь, ударив злодеев сзади. Ездок вытянул из карманов горсть черных шариков, быстро пробормотал заклятие, рассыпал их — и вокруг взвились столбы пара и дыма. Толкнул короля к самому густому облаку, позвал своих.

Навстречу кинулся головорез с лицом в шрамах, ткнул тесаком. Ездок уклонился, ухватил за кисть. Кость хрустнула, напавший завизжал истошно. Ездок же поймал его тесак и загородил короля от другого бандита, пластая направо и налево с мастерством, какому позавидовали бы знаменитейшие дуэлянты Шасессеры.

Дым вызвал замешательство и позволил выиграть время, но недостаточно. Вечерний бриз с Золотого Рога рассеял его слишком быстро, и открывшаяся картина надежды не внушала. Большинство королевских стражей лежали замертво, нападавших же оставалось на ногах больше дюжины — и они приближались.

Ездок ощутил мощнейший рывок Сети — кто — то наслал мощное заклятие невидимости, нацеленное в него. Все и вся в радиусе пятидесяти шагов стало незримо постороннему глазу. На помощь никто не придет: никто не увидит случившегося.

Жерк — младший вынул из кармана статуэтку демона — того самого, уже побесновавшегося в поместье Влазоса. Люди Ездока, король, двое оставшихся охранников стали спина к спине.

Демон оскалил клыки — а бандиты и бровью не повели. Сколько ж им посулили денег?

Сеть содрогнулась опять. Демон завизжал, бросил недокалеченную жертву, завертелся колесом — и стал стремительно усыхать. За секунды сжался в точку, затем громкий хлопок — и демона не стало!

Но все же он успел перепугать напавших. Они попятились — на секунды, но тем дали Ездоку время заняться колдовством невидимости.

Бандиты подступили снова, шагая по трупам стражей и сообщников.

— Да им, наверное, полные трюмы золота обещали! — прорычал Чаз.

Они и в самом деле мало походили на идейных самоубийц.

Снова сцепились врукопашную. Один из стражей свалился, король зашатался, пропустив удар. Рухнул оглушенный Чаз. Ездок же отбивал удары, попутно раздирая в клочья заклятие невидимости.

Через три секунды завыли трубы цитадели — гарнизон встревожило отсутствие короля. Солдаты хлынули из ворот.

Бандиты ждать не стали. Никакая награда не стоит того, что делают с покушавшимися на короля. Потому бросились наутек. Шатающийся Чаз схватил одного за лодыжку, подмял, придавил к земле.

И тут словно само небо завизжало в отчаянии. Но Ездок уже был готов и отразил смертоносное заклятие столь быстро и точно, что никто из спутников и не заподозрил о грозившей через секунды смерти от чудовищного жара.

— Теперь, полагаю, вы согласны с тем, что Шасессера в опасности? — спросил Ездок у короля.

Но к ответу прислушиваться не стал, размышляя. Вряд ли Кралиж Одехнал мог устроить подобное. Это уж точно не по его мерке. У него ни силы не хватит, ни наглости.

Помогая Чазу справиться с пленником, сказал подручным:

— Заговор куда обширнее, чем я думал. И участвуют в нем гораздо больше людей, чем казалось вначале.

12

Ездок проснулся на рассвете. Хоть тело болело от чрезмерных усилий и синяков предыдущего дня, не терпелось приняться за дела. Выпрыгнул из постели, занялся гимнастикой.

Су — Ча просунул голову в дверь.

— Встали уже? — осведомился всегда бодрствующий бес — его порода спала очень редко.

— Угу. Кровь побежала по жилам.

— Мне будить остальных?

— Не нужно. Пусть отдохнут вволю. Как пленник?

— Несчастен и полон благословенного невежества будто глупость должна его прямиком в рай вознести. Кто — то посулил шестьдесят фунтов золота за вашу голову. За голову короля тоже. Чаз от ярости лопнет, когда про свою цену узнает. Хе — хе, его только в пять оценили.

— Неудивительно. Что с Сетью?

— Ничего. Ни звука, ни вибраций.

Ездок оставил гимнастику, хотя обычно упражнялся по часу.

— Я умоюсь быстренько, а ты выбирай: или на нас всех отыщи балахоны шанторов, или завтрак готовь.

— А если я завтрак выберу?

— Тогда я тебя с лестницы скину.

— Так я и думал.

Не имея особой нужды в пище, Су — Ча не имел и кулинарных талантов. Иногда пробовал готовить, но результаты лучше было скармливать недругам.

— На всех искать?

— Да. Чтоб загнать в угол крысу вроде Одехнала, вся команда нужна.

— Ох, припомните старую пословицу про крысу в углу.

— Я ее хорошо помню. С карликом придется попотеть.

В спальне кто — то ворчливо пожаловался на шум. Спустя пару мгновений мимо проковылял Тяп, направляясь на кухню. Причем так спотыкался, гремел, лязгал и шаркал, что перебудил всех. Когда Су — Ча вернулся с кипой шанторских балахонов, вся толпа уже возилась на кухне, толкаясь, готовя и жадно поедая завтрак.

Переоделись неподалеку от нужного дома среди трущоб. В беднейших кварталах чума слез была обычна — ужас и страшный бич тех, кто ютился в лабиринте хибар у реки. Чума слез убивала медленно и отвратительно. Жерк — старший так и не сумел ее победить. Там, где шанторы появляются не слишком часто, люди Ездока и подозрения не вызовут, и не подойдет к ним никто. Хотя Жерк — старший и доказал, что чума слез не передается, как оспа или сифилис, никто Защитнику не поверил.

— Занимайте места без спешки, спокойно, — приказал Ездок соратникам. — Не привлекайте внимания. Я пошлю вам сигнал через Сеть, когда буду готов. — И услал их попарно к нужным местам — идите себе, позванивая колокольцами, предупреждая здоровых о приближении чумного.

Сам полчаса обследовал через Сеть окрестности. Вокруг царило необычайное спокойствие, будто люди ощущали присутствие Одехнала и ожидали беспорядки, страх и кровопролитие.

Самого же карлика засечь с такого расстояния оказалось нетрудно. Карацина сияла маяком. Ездок ощутил ее тревогу, волнение. От карлика же исходил всеобъемлющий покой. Еще почувствовал присутствие четверых, особого внимания не заслуживающих. По — видимому, наймиты Одехнала.

Потянул за нить Сети, связывающую с командой. Оповестил: «Я иду — будьте готовы».

Побрел по грязной улице, сгорбившись, позванивая колокольчиком. Сквозь просветы пьяно покосившихся хибар увидел бурую от ила и грязи реку. Прямо над ней, поддерживаемые загнанными в дно сваями, стояли деревянные лачуги. Когда река разливалась, множество их неизменно обваливалось, топя жильцов, — и неизменно же отстраивалось снова, столь же непрочно и убого.

Укрывший заговорщиков дом ничем не отличался от соседних. Позванивая, Ездок брел от двери к двери, приостанавливаясь у каждой, будто прося милостыню. Когда добрался до нужной, шевельнул пальцем — за дверью тихо щелкнул отодвинутый засов.

Стражи у дверей не оказалось. Ездок шагнул внутрь. Услышал: позади кто — то из соратников позвонил в колокольчик.

Темень была кромешная. Вынул из кармана кристалл, зашептал — тот засветился, будто жук — светлячок. Ездок выждал, пока глаза приспособятся смотреть.

Слишком уж Одехнал самоуверен: ни стражи, ни охранного заклятия. Будучи армейским офицером, Ездок твердо усвоил: на вражеской территории всегда следует ожидать худшего.

Когда глаза привыкли к зыбкому свету, опять вызвал своих людей через Сеть. Сообщил: «Иду вверх». Одехнал прятался где — то там. Карацина и прочие — тоже наверху, но чуть дальше.

Одехнал вовсе не был столь уж беззаботным, как показалось на первый взгляд. Уже у верха лестницы Ездок замер — что — то не так. Замер, не двигая ни единым мускулом, позволил чутью шарить вокруг… Ага, вон — в двух ступеньках от ноги. И ведь не заметишь просто так, даже зная, куда глядеть: в дюйме над вытертой грязной доской — тонкая черная нить.

Хитро — устроить ловушку незваному гостю там, где думается больше об ожидающем наверху, чем о ловушках на лестнице. Хм, сам бы еще для верности и за ней ловушку устроил.

Ездок осмотрел верхние ступеньки с особым тщанием. Ага, так и есть — одна соединена с охранным заклятием. Шагни — и сразу тревога.

Осторожно переступил обе ловушки.

Лестница выводила на балкон, идущий вдоль здания и затем сворачивавший налево. Из — за нескольких дверей высачивался свет, но Одехнал ждал за поворотом.

Ездок разбросал на углу взрывные зернышки, затем подошел к двери Одехнала, прислушался, принюхался — кажется, карлик спит.

Присмотрелся к ручке двери, посветил кристаллом — ловушек не обнаружил. Снизу послышалось легкое дыхание, посветлело. Глянул — тень размером с Чаза скользнула внутрь, за ней — еще одна, маленькая — Су — Ча. Ездок нахмурился — торопятся слишком, им бы еще выждать.

Значит, надо торопиться самому. Повернул ручку, шагнул внутрь — и замер, ошарашенный.

Комната показалась роскошней дворцов Востока. Одехнал возлегал на огромных пуховых подушках и улыбался во сне. В воздухе висел горьковатый запашок жженого опия.

Теперь нужно быстро — быстро, пока Чаз и Су — Ча не растревожили всех. Крохотное заклятие запечатало карлику рот, почти такое же — связало щиколотки, затем запястья, пальцы. Одехнал шевельнулся, но лишь чтобы устроиться поудобнее.

В недрах дома зазвенел гонг. Ездок вывалился из комнаты — навстречу ярчайшему свету. Чаз, глупо улыбаясь, стоял как раз на ступеньке с ловушкой.

Из комнат поодаль выскочили двое с оружием. У ног первого возник Су — Ча — и головорез, завопив, полетел с балкона. Второй увидел Ездока и кинулся назад, в комнату, из которой появился, — там была Карацина и еще кто — то.

Под ногами лопались взрывные зернышки. Ездок шибанул с разбегу дверь плечом — та вылетела с хряском. Комната оказалась еще роскошнее Одехналовой. Чаз ворвался следом, пыхтя. Мимо просвистел нож.

В глубине комнаты, среди теней, стояла Карацина, глядя вниз, прижав в ужасе ладонь ко рту. Удирающий отшвырнул ее, нырнул, будто барсук в нору. Карацина закопошилась на полу…

Чаз подхватил ее, а Ездок уставился сквозь дыру на беглеца, барахтающегося в бурой воде, чтобы доплыть до лодки. Ее хозяин — стройный, мощно сложенный чужестранец с поразительными зелеными глазами — ждать беглеца вовсе не собирался.

— Вот и шайка Влазоса, — пробормотал Ездок. — Шай Хи.

Достал из кармана флакончик, швырнул.

Чужестранец выпустил весла, поднял руки, насылая охранное заклятие. Флакончик бессильно шлепнулся в реку.

Шай Хи спас себя от страшной смерти, но потерял весла. Поплыл неторопливо вниз по течению.

Послышались крики. Ага — Вар со Шпатом заметили беглеца. Кто — то кинул ему веревку.

Длинные пальцы чужестранца принялись сплетать колдовство.

— Убирайтесь отсюда! — рявкнул Ездок. — Чаз, возьми ее. Су — Ча, бери карлика!

Никто спорить не посмел. Ездок же потянулся к Сети, изгибая ее вокруг чародея. Варвар с бесом послушно скрылись.

Но Ездок слишком поздно осознал, что именно делает Шай Хи. А тот направлял заклятие вовсе не на Жерка — младшего.

Балка лопнула, будто сухая тростинка. Дом покосился. Лопнула еще одна. Дом заскрипел, клонясь к воде.

Ездок не колебался более: прыгнул, ушел ногами в воду, нырнул глубоко и поплыл — размеренно, мощно, умело.

Над головой скрежетал и кряхтел разваливающийся дом, загрохотали падающие стены. Но ни одно строение не рушится мгновенно.

Вынырнув, Ездок оказался вне опасности. За спиной обломки дома плюхнулись в реку, вздыбив пятифутовую волну. С ее макушки Ездок глянул на человека в лодке.

Лицо врага выдавало замешательство. Пальцы замелькали снова, сплетая заклятие, но волна ударила в борт, чародей потерял равновесие, упал. Когда снова поднялся на ноги, Ездок уже выкарабкался на берег. Шай Хи время на колдовскую перепалку терять не стал — соперник в выгоднейшем положении. Заклятие ушло в лодку: и та помчалась быстрее колесницы.

Ездок же пролез между хибарами на улицу и уселся на чьем — то крыльце выливать воду из сапог. Чаз присел рядом, придерживая небрежно Карацину.

— Кто это был?

— Шай Хи. Мне следовало сразу догадаться, когда Влазос его помянул. Он сказал: «Шай Хи», а я услышал: «Шайки».

— Имя я слыхал, но не более, — заметил варвар.

Оба замолкли, глядя, как Су — Ча тащит сонного Одехнала, так и не пробудившегося от опиумной дремы.

— Я знаю одно, — произнес наконец Ездок.

— Что же?

— Отец боялся его.

Чаз глянул недоуменно.

— Боялся — и не хотел про него говорить. Шай Хи — ужас Востока. Его владения куда обширнее Шасессеры. Но ему мало земли и власти. Он хочет захватить все.

Обломки дома уплыли по течению. Команда Ездока собралась вокруг хозяина. Из соседних домов зеваки высыпали поглазеть, но к шанторам никто приблизиться не смел.

— Еще один пленник, — заметил Шпат.

Прыгнувший в реку охранник пытался убедить Вара с Тяпом отпустить его. Ездок глянул бедняге в глаза.

— Ты удачливее друзей, — сообщил, указав на руины, похоронившие двоих. И добавил, обращаясь к соратникам: — Здесь нам больше делать нечего. Отнесите добычу в цитадель, допросим их позже. Тяп, Су — Ча, Святоша, со мной!

— А куда мы? — поинтересовался бес.

— К воздушным кораблям. Перед тем как мы покинули Ниброк, я сообщил в гавань, чтоб были готовы. Поохотимся на Шай Хи. Вдруг он к своему кораблю побежит?

Несомненно, Шай Хи, а не Кралиж Одехнал убил Влазоса и удрал на нелегальном судне.

Когда Ездок встал, Чаз придвинулся к нему вплотную и прошептал:

— Как насчет девки?

— Не дави на нее. Пусть думает, что может тобой вертеть. Если не заподозрила, что отмечена Сетью, незаметно помоги ей сбежать. Может, она снова выведет нас к заговорщикам.

— Отлично! Так и сделаю!

Ездок, Тяп, Су — Ча и Святоша, сбрасывая на ходу шанторские балахоны, потрусили к ожидавшим в четверти мили колесницам.

13

Приготовленный корабль был легким, выстроенным в расчете на скорость. Нести мог всего тонну, считая вместе с экипажем. Ездок с Тяпом уселись за руль. Хотя корабль двигала сильная магия, управление оставалось большей частью механическим. Тяп его существенно усовершенствовал.

— Готовы отчалить! — крикнул Ездок техникам внизу. — Омар, сбросить балласт!

Ездок единственный из всей команды звал Тяпа настоящим именем, да и то не всегда.

Тяп надавил рычаги — корабль дернулся, натянул причальные концы.

— Отдать! — крикнул Ездок.

Снялись, качнувшись. Ездок зашептал, заклиная окутанного колдовством, одурманенного демона, двигавшего корабль. Тот развернулся к реке и заскользил, будто рыба сквозь воду. На корме засуетились Су — Ча со Святошей, втаскивая швартовы.

— Он направлялся вдоль Хеншельсайда, вниз по реке, — сообщил Ездок. — Начнем искать там, где Оленья канава впадает в реку.

— Мы уж поищем и корабль его заодно, — ответил радостно Тяп, шевеля рычаги, управлявшие острыми, похожими на акульи зубы рулями. — Трудненько ему такую громадину спрятать.

Ездок кивнул.

Когда Святоша с Су — Ча прошли на мостик, корабль качнулся — и Тяп поспешно подвинул рули.

— Заметили? — спросил Су — Ча.

— Рано еще, — ответил Ездок.

У Хеншельсайда реку запрудили рыбацкие лодки. Ездок приказал демону двигаться вдоль берега на юг, к Золотому Рогу. А Тяпу сказал: «Омар, пониже держи — я хочу видеть их лица».

Сеть ничто не тревожило: Шай Хи колдовством не пользовался. Рыбаки и прибрежные жители все задрали головы, глядя на корабль, — нечасто воздушные суда пролетали так низко.

Берег потихоньку изогнулся к западу, вдоль него пошли болота и пустоши.

— Не найдем мы его так, — пожаловался Су — Ча.

— Вернемся и поищем место, где можно спрятать корабль, — предложил Ездок.

Развернулись и направились к городу. Долетели снова до Хеншельсайда, до места напротив Протовой трущобы, — и ничего.

По настоянию Ездока рыскали по городским окрестностям до темноты. Лишь тогда он наконец успокоился: ночью все равно ничего не отыщешь.

— Ты б хоть как с этим помог, — пожаловался брюзгливо Тяп, когда подошли к лестнице в лабораторию. Ему выпало тащить Одехнала.

— Я мог бы. Но мне своя ноша нравится куда больше, — ответил Чаз, ухмыляясь.

На его плече извивалась и пищала Карацина, вопреки совету командира увязанная с головы до ног и с кляпом во рту.

Шпат ткнул свою добычу ножнами. Неудачливый охранник Одехнала тут же снова разразился протестами: дескать, ничего он не знает, ничего не делал и непричастен.

У дверей Шпат заметил:

— Кто — то вломиться пытался, пока нас не было.

Следы попытки были очевидны — впрочем, неудачной попытки.

— Дружки Влазоса, кто ж еще, — буркнул варвар.

Шпат вставил кольцо с печаткой — такое носила вся команда Ездока — в углубление на стене в нескольких футах от входа. Дверь отозвалась низким мелодичным звуком.

— Давно уже так запирать следовало!

— Когда старик делами заправлял, ни у кого и духу б не хватило лезть в лабораторию, — возразил Вар. — Так будет снова, когда к Ездоку привыкнут.

— Хотелось бы.

Один чулан уже приспособили под камеру для пленников. Туда же впихнули и новоприбывших.

— Я обед принесу через пару минут, — пообещал Вар. — Им принесу. А тебе, карлик, придется Ездока дожидаться.

Одехнал глянул злобно.

Чаз отнес Карацину в другую комнату.

— Извини, не мог с тобой не как с другими перед карликом. Он бы неладное заподозрил.

Она не ответила, но посмотрела странно, оценивающе. И когда уселась за стол — разделить ужин с тремя мужчинами, — по — прежнему не сводила с варвара глаз.

— Шай Хи — это имя наводит ужас на Востоке, — заметил Шпат. — Страшный тип. И кто б подумал, что он так Шасессерой заинтересуется? Самолично явился.

Глянул искоса на Карацину.

— Одна лишь Шасессера мешает Шай Хи создать величайшую из известных миру империй, — сказала она.

— Он тебя отдал Одехналу? — спросил Чаз.

— Он.

— Расскажи про него, — попросил Шпат.

— Я не могу. Ничего не могу, пока он жив.

— Прекрасная леди, я чего — то упорно не понимаю, — сообщил Чаз.

— Я его рабыня, — сказала так, будто все объяснила разом: в ее родной стране, возможно, так оно и было бы.

— Чья рабыня? Одехнала или Шай Хи? — упорствовал варвар.

— Шай Хи, — ответила Карацина тихо, склонив голову.

— Но почему? Ты же в Шасессере!

— В Шасессере не бывает рабов?

Чаз напрягся, думая.

— Ага, он же враг Шасессеры! А у врагов государства нет имущественных прав. Ты свободна! Если хочешь, завтра тебе и бумаги все справим!

Карацина посмотрела нежно и снисходительно:

— Пока Шай Хи жив, бумаги бесполезны.

— Тогда я ему голову оторву, — доблестно предложил Чаз. — Ты мне только скажи, где он.

— Я не могу его предать, ведь он мой господин.

Вар хихикнул. Даже Шпат заулыбался.

— Все, сдаюсь! — объявил варвар и пробормотал под нос что — то вроде: «Ох уж эти женщины!»

Убрал со стола, нагрузил едой поднос, отнес пленным.

А потом весь вечер искусно изображал рассеянность и забывчивость, подстрекая Карацину удрать. Та, однако, возможностью не воспользовалась.

Ездок вернулся поздно. Пока готовили ужин, осмотрел пленников. Затем спросил:

— Есть новости от короля?

— Ни слова, — ответил Чаз. — Ни от кого — ни слова.

— Полагаю, это значит: он решился принять меня как Защитника, раз уж внимания не обращает. К Защитнику обращаются, когда нужда в нем.

— Так и с отцом вашим было. Все короли такие. Как думаете, долго Беледон протянет?

Не многие из королей Шасессеры умерли своей смертью. Иногда коронации случались три — четыре раза в год. Жерк всегда считал: город — худший враг самому себе. Шасессера держалась на Защитнике, а не на королях.

— Возможно, он окажется неплохим — если выживет… Хм, может, оставить наймитов на потом и взяться прямо за Одехнала?

— Допрос?

— Да. Готовь снасти, я тем временем поужинаю.

Одехнал был в ужасе и отчаянии: впервые попался, впервые — беспомощный в чужих руках. Судя о Ездоке по себе, трясся от животного страха.

— Ну и зрелище будет! — Чаз усмехнулся, закрывая дверь в чулан. Добавил шепотом: — Она удрать не захотела.

— Я заметил. Что ж, придется по — другому его искать.

Поужинав, отнесли Одехнала в библиотеку и привязали к креслу, как две капли похожему на стоящее в центре Сети. Карлик выглядел спокойнее, и Ездок распутал сдерживающие заклятия с превеликой осторожностью: Одехнал был все еще очень, очень опасен.

— Не привык к подобному обращению? — спросил у колдуна. — Я хочу узнать многое. Расскажешь сам или придется заставлять?

Карлика перекосило от страха.

— Кажется мне, соединившись с Шай Хи, ты возомнил себя всемогущим.

В глазах Одехнала мелькнуло удивление.

— Ну да, мы и про Шай Хи знаем, и про его пиратский корабль, — вставил Чаз.

— Тогда и допрашивать меня вам нет нужды! — пробурчал карлик.

— Где он? — спросил Ездок.

Карлик не ответил.

— Думаешь, ты для него ценней Влазоса? Влазоса он убил.

Снова — промелькнувшее удивление. Ездок так и думал: Влазос — та самая щель в стене Шасессеры, сквозь которую все они пролезли, единственная связь между Шай Хи и заговорщиками.

— Давайте же допрашивать, давайте! — чирикнул Су — Ча. — Я так люблю, когда они визжат! — Милое личико беса потемнело. — Этот злодей умучил множество моих сородичей! Когда закончите, прошу — оставьте его мне!

Но Кралижа Одехнала подобными трюками было не пронять. Он был старый, прожженный злодей, знавший доподлинно все игры допросчиков. Кое — какие он изобрел самолично.

Ездок пожал плечами:

— Раз выбора нет — приступим.

Шпат установил прибор перед озадаченным карликом.

— Маленькое изобретение Тяпа, — пояснил Шпат. — Куда эффективнее свеч и зеркал.

Одехнал вдохнул глубоко, а варвар, зашедший сзади, прижал к его лицу комок ваты, смоченной фирменным зельем Жерка — младшего. Через пару секунд на губах карлика появилась глуповатая счастливая улыбка, голова запрокинулась бессильно.

— Проверим — ка, не притворяется ли! — Су — Ча кольнул его раскаленной иглой.

Ездок промолчал, хотя и знал: Одехнал, легендарный убийца и живодер, силу воли имел недюжинную. Если б хотел притвориться, то от булавочного укола уж точно б не дернулся.

— Начинай! — приказал Шпату.

Тот повернул ручку, открыв крохотный лючок. Лицо карлика осветилось. Шпат покрутил то и се, подгоняя. Тяпово изобретение было куда милосерднее традиционного допроса, соединявшего толику колдовства с изощренной пыткой.

— Буди! — приказал Ездок.

Чаз плюхнул Одехналу на нос ком ваты, пропитанной нашатырем. Карлик задергался, сплюнул. Проснулся, посмотрел на свет — и глаза его остекленели.

Ездок задал несколько сотен вопросов, требовавших однозначного ответа: либо да, либо нет. Шпат ответы записывал и показывал их Ездоку. Прочие держались поодаль, переговариваясь шепотом. Время от времени подскакивал Вар, показывая записку с предлагаемым вопросом.

Ответы карлика складывались в картину, бросающую в холодный пот любого защитника Шасессеры.

Уже несколько лет Шай Хи собирал колдунов по всему миру. Тех, кто отказывался подчиняться и служить, уничтожал. Присоединившимся дарил подарки, вроде Карацины, и силу, отобранную у отказавшихся. И вот, укрепившись, решил испытать на прочность Шасессеру и ее Защитника.

Особо хлопотным было выяснить имена тех, кого Шай Хи взял в услужение. С одними «да» и «нет» возня долгая, но Ездок терпеливо подбирал вопрос за вопросом.

Узнавая, удивлялся и поражался. Карлик называл имена могущественных, знаменитых чародеев, известных чуть не во всем мире. Такие могучие — и поддались Шай Хи! Сколь же он силен?!

Вытянул всего с дюжину имен, когда Одехнал вдруг изогнулся, заверещал, на губах проступила пена.

— Что с ним? — всполошился Шпат.

— Не знаю… он умирает. Скорее аптечку!

Пена на подбородке карлика окрасилась кровью.

Ездок отодвинул гипнотизирующую машину, приложил ладони к груди Одехнала — и тут же ощутил разливающуюся по жилам смерть.

— Яд.

— Что за яд? — завопил Вар, выдергивая из аптечки флаконы с противоядиями.

— Трудно сказать. Что — то непонятное… сложное.

Карлик приподнял веки. Глянул с ненавистью, понимая, что умирает. Прохрипел:

— Дом Полибоса!.. Глаза… глаза Дьявола!

Запрокинул голову, затрясся страшно.

— Ездок! — позвал Чаз из лаборатории. — Там что — то есть!

Жерк кинулся в лабораторию. У окна стоял Чаз, едва различимый в сумраке, — вглядывался в ночь.

— Где?

— Внизу, на башне!

Ездок выглянул: к башне, футах в семидесяти от верхней платформы, прилепилась тень. Пара светлых точек на ней вдруг исчезла, появилась снова. Часть тени шевельнулась — и Ездок метнулся назад за мгновение до того, как что — то звякнуло об оконную раму.

— Свет! — приказал Ездок. — Принесите лампы!.. Надо было окно застеклить.

Вслед за Чазом подошел к двери, встал, не позволяя своим зайти.

— Тварь с башни стреляла в меня. Чем — не знаю. Но оно отрикошетило от рамы и упало в лаборатории. Смотрите под ноги! Найдите это!

Он взял масляную лампу у Святоши, подошел осторожно к окну. Высунулся, бросил лампу — та разлетелась, ударившись о подножие Скалы. Ездок заметил силуэт, скользнувший в темноту.

— Это демон? — спросил Чаз.

— Нет, смертный: Сеть не ощутила ничего. Но что за смертный — сказать не берусь.

— Здесь! — воскликнул Вар.

Ездок подошел посмотреть.

— Дротик. Принесите щипцы, и поосторожнее с ним. Поищите еще один вблизи Одехнала.

— Какой чудной парень этот Шай Хи. Всех подряд валит, — заключил Чаз. — Хм, а куда Карацина подевалась?

— Удрала она. Думаю, кончина Одехнала на нее подействовала, — сообщил Шпат, показав на дверь — та была прикрыта неплотно.

— Су — Ча, иди за ней, — приказал Ездок. — Я за вами прослежу через Сеть.

— Думал, она Сетью меченная, — сказал Чаз.

— Уже не меченная. Она догадалась и убрала метку… Су — Ча!

— Да, хозяин, да!

Бес нырнул в окно, но на этот раз, падая, не вопил. Ездок же подошел к Одехналу и вскоре отыскал смертоносный дротик.

— Труп за трупом — а мы не продвинулись ни на шаг.

— По крайней мере, трупы не наши, — утешил Чаз. — Эта тварь любого из нас могла завалить так же легко, как Одехнала.

— Уверен: это нам и хотели сообщить. Друзья, будьте осторожнее. Омар, почини это окно — и чем быстрее, тем лучше.

— А теперь что делать? — спросил Святоша.

— Искать место под названием дом Полибоса и нечто, что известно как «глаза Дьявола». Будем поддерживать связь через Сеть. И выжидать.

Показалось: из дальнего конца комнаты мертвые глаза Жерка Победоносного глянули одобрительно.

14

Рассвело, и вернулся Су — Ча — угрюмый, расстроенный.

— Потерял ее в Протовой трущобе. Думал: она на Хеншельсайд захочет, караулил Королевский мост. А девка так и не появилась.

Вар хихикнул. Тяп же умозаключил:

— Не бойся, насовсем не пропадет. Вон тот непомерный кусок говядины забыть невозможно. — И показал на храпящего в кресле Чаза.

Ездок отправил Святошу со Шпатом искать по картам и записям дом Полибоса, а Вару с Тяпом приказал:

— Идите к Золотому Рогу, выясните насчет недавно прибывших с востока кораблей. Особое внимание на те, у которых необычные пассажиры либо груз.

— Зачем? — осведомился Вар.

— У Шай Хи маленький корабль. Часть людей и снаряжения могли отправиться морем. Шай Хи — методичный, расчетливый и осторожный тип. Вряд ли бы он приступил к такому делу неподготовленным.

Вар с Тяпом ушли искать — и вернулись вечером несолоно хлебавши. Святоша со Шпатом тоже ничего не обнаружили.

— Если дом Полибоса и существует, он — вне Стены, — заключил Шпат.

Под «Стеной» имел в виду установленные законом пределы города. Собственно городская стена далеко до нее не доходила и уже столетие как рассыпалась безнадзорно.

— Завтра попробуйте снова, — приказал Ездок.

— А вы чем заняты? — спросил Святоша.

— Пытаюсь опознать яд на дротиках. До сих пор не смог, но кажется, он из насекомого.

— Джунгли Майжана кишат ядовитыми жуками, а также ядовитыми ящерицами, змеями и нетопырями, — сообщил Тяп.

— Спасибо, я об этом вспомню, когда в следующий раз отправлюсь на дальний восток, — буркнул угрюмый Чаз.

Ему пришлось весь день мыть реторты и пробирки под холодным мертвым взглядом Жерка — старшего.

— Терпение, друг, терпение, — укорил мягко Ездок. — Придет и наш черед.

— Надеюсь, он скоро придет, — ответил варвар, в сотый раз проверяя установленное Тяпом стекло. — Мои нервы уже на пределе.

«Скоро» настало лишь через четыре дня.

Сперва угодили Вар с Тяпом. Они наконец обнаружили корабль подозрительного происхождения с не менее подозрительной командой. Понаблюдали за судном, увидели коренастых вроде Эмеральда, увидели соплеменников Шай Хи — и решили вернуться к Ездоку.

Но их поиски и шныряние вокруг незамеченными не остались. Беда явилась внезапно — моряк шагнул им навстречу и заорал: «Наконец я отомщу за честь моей дочери!» Тут же к борцу за честь явилось полдюжины приятелей — расхристанная, дикая банда головорезов.

Тяпа с Варом пронять было не просто. Тяп ткнул пальцем в моряка и объявил: «Приятель, ты ошибся». После чего моряк рухнул наземь. Тяп указал на второго — и тот упал как подкошенный.

Вокруг завыли, хватаясь за ножи. Головорезов стало больше.

Вар сунул руку в карман, раздавил кристалл — и по Сети побежал резкий толчок. Затем Вар оживил амулет — маяк: чтоб Ездок мог проследить. После рассыпал пригоршню золотых монет.

И бандиты, и зеваки ринулись за деньгами. Тяп свалил еще двоих, указывая пальцем, увернулся от тесака, поднырнул, впечатал кулак в жирное брюхо.

Сумятицу добавили Варовы монеты — они стали взрываться в карманах и руках их подобравших. Тяп отпихнул толстяка и заорал: «Уходим!» В такой неразберихе улизнуть проще простого.

— Вот же идиоты, из — за жадности все испортили! — рассмеялся Вар.

— Угу, — поддакнул Тяп.

Выскочили в подворотню, завернули за угол — и увидели перед собой коренастых, корявых и очень крепких с виду типов явно Эмеральдовой породы. Улизнуть не получилось.

— Монеты вряд ли сработают.

— И я пушку пружинную не зарядил…

— Тяп, приятно было познакомиться. Поразвлечемся с коренастыми напоследок?

— Давай, — согласился Тяп.

Святоша со Шпатом чуть не головами бились о стену — все напрасно. Нигде в записях дом Полибоса не упоминался — во всяком случае, ближе чем за пятьдесят миль от Шасессеры. Пошли к Ездоку обдумывать новую стратегию — и тут Сеть принесла сигнал Вара.

— Поспрашивайте у моряцких таверн, — посоветовал Ездок на прощание.

Через минуту уже выскочил из ворот цитадели на гоночной колеснице, дуя в сигнальный рожок, предупреждая — с дороги! Поехал не самым ближним путем, по виа Триумфа — туда допускались лишь пешеходы и всадники. Их же было немного, поскольку ни лавок, ни торговцев на виа Триумфа не имелось. Она служила главным образом для парадов по праздникам и торжественных процессий по поводу имперских побед.

Пока несся по ней, обзавелся эскортом из городской стражи — те его узнали и предупреждали всех: дайте дорогу! Потому и вдоль набережной, где больше всего народа, промчался без помех.

Свернул с виа в четверти мили от места, откуда был сигнал. Погнал отчаянно — и успел, явился. Толпа зевак еще не разошлась, и не всех пострадавших успели унести их дружки — с дюжину тел валялось тут и там.

— Соберите их и доставьте в Ниброк! — приказал Ездок эскорту.

Соскочил с колесницы и отправился за движущимся в Сети возмущением — маячком Вара. Вскоре нашел место засады — со следами жестокой драки и брызгами крови. Может, Вара с Тяпом убили, а тела унесли вместе с трупами своих?

Скорее всего, так и есть. Шай Хи — враг страшный, безжалостный, неумолимый. И едва ли упустил возможность устроить засаду на хозяина, опечаленного гибелью верных слуг.

Ездок пошарил по окрестностям колдовским чувством: точно засада, рядом, в темном проулке. Восьмеро прячутся за кучами мусора, с магическими штучками наготове — весьма опасными для застигнутого врасплох мага. Устали ждать уже. Что ж, вот вам подарок!

Он вытащил колоду карт, вытянул нужную — с изображением человека, увидевшего в ночном кошмаре жутких демонов. Те хватали спящего и волокли в огненную дыру. По краю карты вилась надпись. Ездок прочел ее вслух. Каждое произнесенное слово исчезало. С последним словом поблек и рисунок, а карта рассыпалась пылью, просеялась меж пальцами.

Ездок вернулся и сообщил страже, что в закоулке ожидают путешествия в тюрьму цитадели еще восемь клиентов. Затем отправился вслед за слабеющим сигналом от Вара. Сигнал привел к берегу — и Ездок тут же увидел и корабль, найденный на свою беду Варом и Тяпом, и увозящий их рыбацкий баркас. От корабля несло старыми заклятиями, позабытыми всеми, кроме их жертв.

Жерк — младший побежал к колеснице, помчался на ней к гавани воздушных судов, где, предупрежденные заранее, корабли его эскадры были готовы к полету. Из всех выбрал быстрейший, на котором кружил недавно. На взлете пришлось побегать: один ведь старался за всю команду. Но когда снялся и воспарил, хлопот поубавилось. Тогда коснулся через Сеть Чаза со Святошей, приказал всем выйти на самый верх башни цитадели. Попробовал коснуться Вара с Тяпом — глухая серая муть. Значит, они без сознания — или мертвы.

Чаз с бесом ждали на парапете башни, оба с мешками. Ездок поспешил к люку, сбросил веревочный трап. Когда варвар и Су — Ча вскарабкались, внизу объявились и Святоша со Шпатом.

— Что такое? — спросил Чаз, едва завидев Ездока.

— Игра в разгаре. Они взяли Тяпа с Варом. Что в мешках?

— Да мелочовка, так, на всякий случай.

— Лаборатория надежно закрыта?

— Угу. И не только закрыта. — Бес хихикнул.

15

Чаз повторил новость для Святоши со Шпатом. Ездок же приказал корабельному демону поспешить к Золотому Рогу — баркас приближался к краю Сети. Следовало держать его на виду, чтоб не затерялся среди сотен таких же, испещривших залив.

— Думаю, этот раунд я проиграл, — заметил Ездок.

— Это как? — спросил Чаз.

— Баркас выходит за пределы Сети. Чтоб следить за ним, нужно держать его в зоне видимости. Но если видим мы — значит, видят и нас.

— А заклятие невидимости?

— Корабль слишком велик, его не спрячешь.

— Как насчет ангела? — подмигнул Су — Ча, уже сбросивший рубашку и отрастивший крылья.

Ездок среагировал мгновенно:

— Альбатросы и орлы в здешних краях куда обычней ангелов.

— Вытяни — ка ту штуку с зеркалами и вспышками, — прокаркал Су — Ча, чья голова уже сделалась птичьей.

— Ты голову себе выбрал как раз под стать мозгам, — определил Чаз, копаясь в мешках.

Наконец он вынул сигнальные зеркала и четыре патрона, сунул в карман, отращенный бесом среди перьев на брюхе. Су — Ча оставил себе крошечные ручки под крыльями.

Ездок расправил карту, указал:

— Баркас вот где и направляется вон туда. Если рядом много таких же и спутаешь, ищи плывущий быстрее других. Они удрать стараются изо всех сил.

Су — Ча каркнул и вылетел через люк, заскользил над заливом на длинных белых крыльях.

Шпат глянул на карту.

— Они, наверное, идут к островам Хурм.

— Наверное. Но когда убедятся, что из — под Сети вышли, могут курс поменять.

— А когда они Сеть покинут?

— Уже. Я их больше не чувствую.

— От Су — Ча сигнал, — сообщил Чаз. — Он их нашел.

Ездок выглянул из окна — вдали засверкало зеркало.

— Идут прежним курсом, — прочитал Чаз.

— Передай ему — близко не подлетать. Шпат, что известно об островах Хурм?

— Немного. Никто там не живет и жить не может. Все острова, кроме самого большого, Радгорна, — сплошное болото, куски дельты Клайтоны.

Река Клайтона впадала в Мировой Мост с южной, Савернской стороны. Давно, когда Шасессера еще не владела морями, на Радгорне была крепость. А еще раньше — гнездо пиратов. Они караулили корабли с востока. Сейчас, по слухам, на острове место сборища контрабандистов. А в руинах крепости легко спрятать воздушный корабль.

— Но Одехнал ведь говорил: дом Полибоса! — запротестовал Святоша.

— Подождем пока с домом Полибоса. Чаз, видишь Су — Ча?

— Только когда сигналит.

— Может, нам стоит собрать полноразмерную экспедицию? — предложил Святоша. — Полдюжины кораблей, сотню десанта. Да на этих островах кто угодно может прятаться!

— Если понадобится — соберем, — заверил Ездок.

Он отдал приказ демону — и тот взмыл, набирая скорость.

— Чаз, сообщи Су — Ча: мы идем вдоль пролива, затем пересекаем.

Корабль начал снижаться и пролетел залив, держась в нескольких ярдах над волнами. Его заметили с купеческих и рыбацких судов, но ни одно из них не шло к островам Хурм. Ездок направил корабль к южным взгорьям и приземлился в боковом каньоне, ведущем к Клайтоне.

— И что сейчас? — осведомился варвар, направляя меч на оселке.

— Ждем заката. И Су — Ча.

Су — Ча явился первым, хотя и ненамного.

— Они сунули Вара с Тяпом в подвал среди руин крепости, а затем пошли к северному берегу.

— Просто сунули и ушли? И охрану не оставили? — удивился Чаз.

— Конечно оставили: там десятка полтора — два контрабандистов, беглых рабов и прочей швали, нанятой присматривать за пленниками.

— Ездок, здесь что — то не так, — забеспокоился Чаз. — Это ловушка — либо нас захотели выманить из города и выманили.

— Никакой ловушки, — заверил Су — Ча. — Я там все обследовал дотошно.

— Может, Шай Хи попросту чересчур самоуверен?

— Мы б могли хоть рыбацкую эту посудину выследить, если уж бесовское отродье поленилось…

Су — Ча ухмыльнулся — основательно так, с удовольствием.

— Что приказали контрабандистам? — спросил Ездок.

— Заботиться о наших друзьях, холить и лелеять, пока других приказов не поступит. Люди с баркаса — восточные все, Эмеральдовой породы — уплатили контрабандистам за две недели содержания Тяпа с Варом.

— Полагаю, ты с сигнальными огнями обошелся наилучшим образом?

— Само собой. — Су — Ча ухмыльнулся снова.

— И с зеркалами?

— Угу. Прямо на верхушке мачты укрепил. Никто на птицу внимания не обращает.

— На птичьи мозги — тоже, — проворчал варвар.

— Тогда полетели, — заключил Ездок. — Покамест Вар с Тяпом в безопасности.

— Так просто их и оставим? — вознегодовал Чаз.

— Если не лезть за ними, Шай Хи подумает: нас со следа сбил, — заметил Су — Ча.

Ездок повел корабль назад в точности тем же курсом, но на середине пролива поднялся к обычной полосе движения воздушных судов от Кайжериона к Шасессере.

— Чаз, бери управление! — приказал кратко.

Покопался в закутке кабины и вытащил пластину фиолетового матового стекла. Отдал ее бесу, тот поднял пластину на уровень глаз, посмотрел, напружинился.

— Готов и жду!

Ездок произнес Слово Силы. Бес мгновенно повернулся, посмотрел сквозь стекло:

— Там!

Командир отметил направление.

— Шпат, карту сюда! Я не ожидал, что они в ту сторону двинут.

— Думали, к городу пойдут? — спросил бес.

— Да.

Баркас двигался на запад. Ездок глянул на карту.

— К берегу жмутся. Хотят проскочить патрули в Теснине. Чаз, иди — ка сюда. Неплохо бы нам сторожевик пустить за ними.

Сторожевик в проливе найти было проще простого — трирема шла, ярко освещенная фонарями. Кораблям Шасессеры нечего бояться в своих морях.

Ездок спустился по веревочному трапу, переговорил с командиром патруля. Вернувшись, сообщил лаконично: «Сделано».

Су — Ча каркнул злобно, затем выкрикнул Слово Силы, зажигающее сигнальные огни на баркасе. На триреме, уже повернувшей к северу, забил быстрее барабан, отмеряющий ритм гребков.

— Они сделают вид, будто пришли на помощь, — сказал Ездок. — Но потом задержат их — для выяснений, до смены патруля. Думаю, к Шай Хи баркас вернется не скоро.

— Нам бы хоть парочку для допроса, — вздохнул варвар.

— Капитан задержит их по подозрению в контрабанде и передаст страже, так что будет и парочка, и больше.

— Вот оно! — завопил торжествующе бес.

Воды залива расцветило пламя.

— Жаль, нам за ними нельзя. — Варвар вздохнул снова.

— Вряд ли от них много пользы, — произнес Ездок задумчиво. — Полагаю, их роль — сбить с толку нас. Отвлечь, увести… Посмотрим. Одно хорошо: Шай Хи потерял еще часть людей и средств. Вряд ли у него тут целое войско.

16

Ездок спустил варвара и Су — Ча по трапу на башню цитадели, сам же вернул корабль к причалу. Когда добрался до лаборатории, уже рассвело. Чаз открыл дверь, улыбаясь по весь рот.

— Хорошие новости?

— И хорошие, и не очень. Хорошие — у нас гости. И они еще здесь.

— Женщина?

— Как вы догадались?

— Она видела, как дверь отпирали кольцом. Надо думать, так она и попала внутрь?

— Угу. Она с кольцом Вара пришла, а мужик — с Тяповым.

— Мужик?

— Да, и такой щеголь! Крутого изображает. С нами говорить вовсе не захотел.

— Хорошо, каковы плохие новости?

— Первая: кто — то выпустил пленных, взятых вами сегодня. Говорят, много суматохи было, кто — то кого — то не понял — но под шумок прикончили пару стражей. А еще Кентан Рубиос умер. Из — за него король хочет вас видеть.

— Его убили?

— Беледон думает — убили. Я с врачом уже поговорил, он — то ничего подозрительного не нашел.

Ездок проверил Сеть — нет, пока был за пределами, никаких новых сигналов и возмущений. Шай Хи если и касался Сети, то очень, очень осторожно. Возможно, в прошлом уже имел дело с нею и с Жерком Победоносным — и результат запомнил накрепко.

В лаборатории статуями торчали два незваных гостя. Глаза Карацины были полны ужаса. Второй же незнакомец — одетый дорого, но отчасти безвкусно — равнодушно ожидал своей участи.

— Его обыскали? — спросил Ездок.

— Угу — до пят. — Чаз показал на груду весьма острых на вид колюще — режущих предметов на библиотечном столе. — Он целый арсенал с собой таскает.

— Я его освобожу, — предупредил Ездок, не обращая на Карацину внимания.

Чаз вытащил меч. Ездок разомкнул удерживающее заклятие. Карацина пошатнулась — Шпат со Святошей подхватили ее, усадили в кресло. Второе кресло Ездок предложил щеголеватому пленнику. Тот уселся с достоинством, руки же предусмотрительно держал на виду.

— Профессионал, — отметил Чаз.

Ездок кивнул.

— Мне вас допрашивать? — осведомился у щеголя.

— Напрасная трата времени. Я ничего не знаю.

— Охотно верю. Кто дал вам кольцо, отмыкающее дверь?

— Санье Полибос Дом.

Ездок умело скрыл удивление — прочие не смогли. Но пленник, кажется, на охи и ахи внимания вовсе не обратил.

— Ваша задача? — спросил Ездок.

— Искать все, что может показаться ему интересным.

— Слишком общо. Он давал конкретные указания?

Пленник задумался. Затем глянул на Шпата, устанавливающего допросный прибор — так, на всякий случай.

— Да, давал. Он упомянул ключ от сейфа в казначействе. Больше ничего конкретного. Мне показалось, его больше интересовали документы, письма.

— Ваше имя?

Пленник улыбнулся:

— Мое имя… хм, наверное, Зантос. Да, Зантос Леаэла.

На савернском диалекте это имя значило нечто вроде «незнакомец, темный как ночь». Или, проще говоря, «человек из тени». Впрочем, Ездок это предположил, едва завидев незваного гостя.

— В чулан его! — приказал Ездок.

— Вы поняли, о чем он? — спросил Чаз.

— Да. Он — один из королевских Теней.

— А, тайных агентов, присматривающих за знатью, чтоб бунтовать не удумали? Но ведь…

— Мы снова ошиблись, — перебил Ездок, доставая ключ Влазоса из кармана. — Мы искали место либо строение, а следовало искать человека — причем на самом верху. Несомненно, Влазос был не единственным, кого прельстил Шай Хи.

Звание санье равнялось легату, командиру имперского легиона либо генералу. По слухам, королевскими Тенями командовали пятеро санье. Главный из них подчинялся лично королю Беледону. Из прочих один санье отвечал за город, другой — за коренные территории, двое курировали западные и восточные провинции.

— А тебя зачем послали? — спросил Ездок Карацину.

— Меня не послали — я хотела предупредить Чаза.

— Все те же песенки. — Су — Ча вздохнул. — Как будто хоть один дурак в них поверит. Да этого громилу и мать родная не стала б ни о чем предупреждать!

Варвар ухватил беса сзади, сдавил толстыми пальцами шею. На фалангах красовалось несколько серебряных колец — удрать бедняга уже не мог. Чаз приподнял его и пробасил деловито:

— Варить будем или жарить?

— Предупредить Чаза о чем? — спросил Ездок.

Карацина не ответила.

— Чаз, а ты что скажешь?

Варвар посмотрел на нее радостно, по — прежнему стискивая глотку брыкающегося и пищащего беса.

— Как я понимаю, Кентан Рубиос ожидал покушения. Говорил, собирается нас позвать на помощь. Один из заговорщиков слышал и донес Шай Хи. Тот послал людей перехватить возможные послания нам от Кентана.

— Послания были?

— Нет.

— Любопытно. Но ты не объяснил, почему Карацина здесь.

— Рубиоса собирались убить. Она испугалась, что я захочу помешать и погибну, — сказал Чаз.

Су — Ча, дрыгнув, визгливо захохотал. Варвар бесовское издевательство пресек, стиснув глотку.

— Так, имеем независимое подтверждение Беледоновых подозрений.

— Вы пойдете к нему?

— Да, вскоре. Он может знать куда больше, чем я думал. Стоит сообщить, что мы выяснили.

— Как насчет шпиона?

— Придержим его, пока не выследим Полибоса. Затем отпустим — он нам плохого не сделал.

Ездок покрутил в пальцах ключ Влазоса — несомненно, стоит побыстрее выяснить, зачем и кому он так срочно понадобился.

— Думаю, стоит отправиться немедленно.

Чаз, волочащий беса в руке, словно тряпичную куклу, остановил Ездока у двери и спросил шепотом:

— С девицей — то как?

— Пусть здесь побудет. Следи за ней. Если насчет «предупредить» — правда, она сейчас в большой опасности.

17

Тяп приподнялся, сел. Охнул, схватившись за голову.

— Радуйся, мы пока еще живы, — посоветовал Вар.

— Где мы? Какой гадостью они нас окормили? У меня сроду такого похмелья не было!

— Не знаю, что дали тебе, но у меня в желудке бунт.

— Помню, нас на корабль затащили.

— Это явно не корабль.

Темень была кромешная, пахло землей, сыростью и гнилью.

— Ты связан?

— Угу. А ты?

— Тоже. Но, думаю, смогу выпутаться.

Над ними образовалось прямоугольное пятно слепящего света. Тяп с Варом заморгали.

— Эй, парни, очнулись уже? — спросили сверху.

Тяп решил, что нужды прикидываться нет, и ответил:

— Да.

— Отлично! Жрать готовы?

— Как же мы жрать — то будем, связанные по рукам и ногам?!

— Не знаю. Это не мои проблемы. Нам заплатили присматривать за вами и кормить.

— Где мы?

— В яме.

Оба типа наверху заржали. Нахохотавшись, спустили на веревке ведро.

— Жрите быстрее, — посоветовал один. — Мы тут весь день сидеть не собираемся.

— Да кинь ты к ним веревку! — буркнул второй.

Веревка, прошелестев, улеглась наземь. Яркий прямоугольник угас.

— Ты антураж наших новых покоев разглядел? — поинтересовался Вар.

— Ничего нового не увидел — старый погреб, и все.

— А стерегут нас не те, кто поймал.

— Да, наняли подонков.

— Как же нам выбраться?

— Постепенно. Шаг номер один — развязаться.

— Я уже почти… ага, через минуту управлюсь.

Управился не за минуту — пальцы онемели. Но через десять оба были свободны.

— Проверим, чего нам приготовили гостеприимные хозяева? — предложил Вар.

— У тебя с желудком полегчало? В моей голове молотком стучит.

— Полегчало малость. Есть хочу — умираю. Наверное, долго нас возили.

Общими усилиями опустошили ведро. Затем веревкой обмерили подвал — двадцать один шаг на двенадцать, и совсем разваливается. Дальняя стена почти целиком осыпалась. Тяп нашел человеческие кости — но ни он, ни Вар рассуждать о находке не захотели.

— Пожалуй, единственный путь отсюда — через верх, — заключил Вар.

— Похоже. Как думаешь, сколько до края?

— Двенадцать футов.

— Если встану тебе на плечи — дотянусь.

— Может, и дотянешься — найди только, за что уцепиться. Вроде люк не закрыт, и вряд ли там охранник наверху. Растяпы! Если б я охранял, я б на крышке день и ночь сидел.

— Думаю, лучше ночью попробовать, аккурат перед рассветом.

— А как ты время определишь? — полюбопытствовал Вар.

Темень висела густая, липкая. Настолько черная, что в ней чудилась всякая чертовщина. Вдобавок по соседству шуршали, бегали и суетились мелкие твари. А иногда — вовсе и не мелкие…

— Ага! — воскликнул Тяп.

— Что такое?

— Лассо сделал.

— Какой с него прок?

— Не знаю, но ведь полезная штука. К тому же единственная полезная штука в нашем распоряжении. Может, зацеплю охранника и вниз сдерну.

Вара этот план не впечатлил.

— Может, нам просто сидеть тихо и ждать?

— Думаешь, Ездок знает, где мы?

— Скорее всего.

Оба сидели тихо несколько часов — а чем еще заняться?

Когда люк открыли снова, высветился он куда слабее, чем в первый раз. Теперь явился лишь один охранник.

— Парни, вы б развязали нас? — попросил Тяп жалобно. — Тут же крысы.

Охранник рассмеялся:

— Вы попоститесь пару деньков, отощаете — вот веревки и спадут.

С тем опустил еще ведро.

— Говори с ним! — прошептал Вар.

Тяп постарался, а пока он убалтывал охранника, Вар осмотрел подвал. Мусорка — сваливали разный хлам, и трупы тоже. Там и сям валялись кости. Но полезного ровно ничего.

Страж наконец потерял терпение.

— Кончай уже скулить! Я слышал — вы парни крепкие, крутые. Теперь сдается мне, слабаки вы горькие.

Тяп выругался — охранник расхохотался. Пленник прошелся по его родословной, особо поминая распутность матери.

Люк захлопнулся с грохотом.

— Тяп, ты его достал.

— На то и расчет. — Тяп хихикнул. — Глянь — ка вверх! Там виднелась ниточка света.

Друзья поспорили, кому на чьи плечи карабкаться. Свет быстро тускнел — и Вар сдался.

Два раза Тяп падал. На третий уцепился и удержался. Вар пыхтел, бурчал нехорошее, Тяп тянулся, выгибался — наконец просунул пальцы в щель. Сжался, ожидая, что каблук охранника их расплющит. Но ни каблук, ни охранник не появились. Тяп подтянулся, уперся в крышку головой.

— Тяжелая, черт!

— Быстрее! — прорычат Вар. — Ты мне плечи истопчешь!

Тяп толкнул снова — краешек приподнялся, затем крышка откинулась целиком. Он уцепился рукой за край, утвердился, посмотрел вокруг.

— Тут никого.

Выскользнул наружу.

— Держи веревку!

Вытянул Вара, опустил крышку на место.

— Где мы? — спросил Вар.

— Где — то вблизи Моста — по запаху слышно.

— Да, болотисто тут. А это что?

С севера донесся приглушенный лязгающий визг.

— Музыка, — определил Вар.

— Ты у нас знаток музыки, — отметил Тяп, сматывая лассо. — Пойдем глянем.

Прокрались, пригнувшись, к полуразваленной стене — увидели за нею ветхую хибару. Звуки доносились оттуда. С другого ее бока открылась дверь, и вырвавшийся сноп света показал баркас, вытащенный на узкую полосу пляжа.

— Контрабандисты! — выдохнул Вар. — Они наняли контрабандистов стеречь нас!

— И что сейчас?

— Уйти подальше, затаиться до рассвета. Затем топать вдоль берега до ближайшей деревушки.

— Только ноги собьем зря! — Тяп фыркнул.

— Нам не только ноги собьют, если подальше не уберемся.

Еще и не рассвело толком, когда открылась неприятная истина.

— Мы на острове! На чертовом острове! — возопил Вар.

— На одном из островов Хурм, если точнее, — указал Тяп. — Других поблизости нет.

— Мы в ловушке!

— Украдем лодку — Савернская сторона близко.

— И как ты собираешься это делать? Они тут же обнаружат пропажу и примутся искать. Да и как мы средь бела дня лодку красть будем?

— Мы и не будем. Я спущу тебя в яму, чтоб ты ныл и жаловался, когда придут нас кормить. Вытяну, когда стемнеет. Тогда украдем лодку — и никто нас целую ночь искать не будет.

— А почему б тебе не посидеть в яме?

— Потому что это мой план!

Переругиваясь, оба направились к подвалу.

18

В Казначейство Ездок спускался, глубоко задумавшись.

— Неприятности? — осведомился Су — Ча, почти невидимый среди теней.

Ездок вздрогнул.

— Совсем об осторожности забыл. А ты ведь мог быть из банды Шай Хи.

— Само собою, еще как мог. Так что Беледон сказал?

— Кентан Рубиос был главой королевских Теней.

— Ага!

— В самом деле, ага. А Полибос Дом — это псевдоним, конечно. Сейчас остался единственным санье в городе.

— Ну да, ну да. И куда вы направились?

— Заглянуть в сейф Влазоса. Затем наведаемся в особняк Рубиоса. Беледон сказал, там ничего не трогали.

— А что он с Полибосом делать собрался?

— Позвать на совещание и удивить парой наручников. И позволить нам допрашивать первыми.

Когда по длинным сумрачным коридорам подошли к хранилищу Казначейства, высеченному глубоко в камне Скалы, Су — Ча встал.

— Она здесь!

Ездок ничего не ощутил, но, доверяя острейшему чутью беса, потянулся в Сеть.

— Та самая тварь… убийца Одехнала. Уже исчезла. Как видно, попросту вынюхивала.

— Лучше поторопиться — могла за помощью побежать.

— Возможно. — Ездок зашагал быстрее. — Будь начеку!

Хранилище сторожили два отставника. Ездока они знали — у него был здесь свой сейф. Ездок передал им запечатанный приказ Беледона. В немалой степени безопасность Казначейства зиждилась на том, что лишь служители могли различить тысячи одинаковых на вид ящиков. Отставники заворчали: дескать, даже король права не имеет распоряжаться в хранилище. Ездок махнул рукой — и старики умолкли.

— Покажите сейф! — приказал резко.

Старший из пары пошел внутрь, второй остался караулить, покачивая головой недоуменно, будто наваждение хотел стряхнуть. Су — Ча затаился среди теней в коридоре.

Ездоку указали на сейф, не отличимый от сотен прочих. Попробовал ключ Влазоса — тот подошел, дверца открылась. Там лежали несколько конторских книг и пачка писем, перевязанная красной лентой. Открыл одну из книг: имена, даты, названия мест, обсуждавшиеся темы.

Вот оно, самое то! Ездок подхватил книги с письмами и направился к выходу.

Су — Ча предупредил о засаде, передав сигнал по Сети. Ездок наслал небольшое заклятие, заставившее тени безумно выплясывать. Поджидавшие снаружи растерялись среди мерцающего кошмара, не видя друг друга, не понимая, куда попали. Принялись перекликаться испуганно.

Второе заклятие сплело мерцающие, пляшущие тени вокруг самого Ездока — и он шагнул в коридор невидимым среди хаоса и неразберихи. Бес тем временем изменился: вырос в уродливое чудовище, кошмарную разъяренную тварь с восьмидюймовыми клыками. Пламя клокотало в его ноздрях.

Чудовище прыгнуло, рыча, — поджидавшие в засаде бросились опрометью наутек. Два старика — охранника вышли узнать в чем дело — бес перепугал и их. Затем хихикнул и припустил за Ездоком.

— Имена, даты, названия и планы, — пояснил Ездок команде, указав на разбросанные по столу документы. — Наш Влазос был педантом. Учитывал все и вся.

— И когда мы примемся за его подельников? — поинтересовался Чаз.

— Оставим это почетное дело королю. Нам пора к Кентану Рубиосу.

— А Беледон справится? Сейчас ведь никому нельзя доверять.

— У него будет самый надежный советчик. — Ездок постучал по переплету конторской книги.

— Но они ж про книги уже знают — иначе к чему засаду устраивать у хранилища?

— Крысы в панике. Глупости делают, разбегаются. Взять их будет нетрудно, — заметил бес самодовольно. — Ездок, думаете, Беледон арестует Полибоса? Нам же про глаза Дьявола выяснить нужно.

— Если паника с беготней начинаются, нам лучше Тяпа с Варом поскорее спасать, — встревожился Чаз. — Вдруг Шай Хи их по злобе убьет?

— Он не настолько мелочен и недалек, — успокоил его Ездок. — Все же не факт, что его подчиненные такие же, а едва ли он держит на коротком поводке всех сразу. Как только здесь разберемся — сразу отправимся.

— А с ней как? — Чаз кивнул в сторону Карацины.

— Нельзя позволить ей снова удрать — теперь она слишком много знает. Я запечатаю окна и двери — ни изнутри, ни снаружи запросто не откроешь… А это что такое?

— В дверь кто — то барабанит.

Ездок зашел в лабораторию, Чаз нырнул в укрытие из зеркал.

— Все в порядке, — сообщил командир, посмотрев в глазок. — Это от короля.

Он открыл дверь, а Чаз схватился за меч: принципиально решил не доверять никому. Су — Ча спрятался за полку с пробирками и колбами. Святоша и Шпат, засевшие в библиотеке, взялись за оружие.

Королевский посланец входить не стая. Пыхтя, доложил:

— Его величество поймали заговорщика, но королевские Тени недовольны, хотят сами говорить с бунтовщиком. Его величество велит вам принять пленника.

Чаз фыркнул презрительно.

— Я согласен, но не прямо сейчас, — ответил Ездок. — Передай его величеству: недовольство уменьшится, если он займет Теней работой. Чаз, принеси — ка мне книги.

Когда варвар вернулся с кипой гроссбухов под мышкой, Ездок сказал посланцу:

— Полагаю, его величество найдет эти документы весьма интересными. Они подскажут, что делать до тех пор, пока я не явлюсь лично.

Тот скривился, но книги взял и удалился с кислой миной.

— Думаете, ему безопасно вот так разгуливать? — снова забеспокоился Чаз.

Ездок, сосредотачиваясь, поднял руку — мол, не мешай. Сплел заклятие пальцами, хлопнул в ладоши.

— Готово!

— Что?

— Теперь его не заметят.

— Он стал невидимым?

— Это было бы слишком долго и трудоемко. Теперь он попросту кажется не заслуживающим внимания.

— Чем теперь займемся?

— Выясним, отчего же умер Кентан Рубиос.

Ездок с подручными за пять минут собрали нужное снаряжение и ушли. За дверью лаборатории Чаз замер, прислушиваясь.

— О, да ей не хочется отдыхать под нашим гостеприимным кровом!

— Что, дверь пробует открыть? Это она разлуки с тобой не вынесла, такой ты у нас обаятельный, — предположил Святоша.

— Ну ты, от нечистика я еще такое приму, но от тебя — не потерплю!

— Сам напросился. — Бес хихикнул.

— Эй, вы спать под дверью собрались или с нами идти? — позвал Шпат из коридора.

Троица поспешила следом.

— Как думаете, скоро ли Шай Хи встревожится из — за отсутствия связи с Полибосом? Шай Хи, как мы видели, любит быстро избавляться от проблем.

— Я и сам про это думаю. Уж больно резво засада у хранилища образовалась. Мы в невыгодном положении. Просто сидим в обороне — и потому не знаем, куда и когда враг ударит.

— Из отданных книг мы могли бы извлечь кое — что по этому поводу, — заметил Шпат.

— Как это? — буркнул Чаз.

— Книги упоминают заговорщиков и умалчивают о тех, кто не заговорщик. Среди несогласных наверняка присутствуют те, кого Шай Хи хотел бы убрать.

— Именно, — согласился Ездок. — Этим мы займемся. Но больше того — нам нужно перехватить инициативу. Сесть ему на хвост, заставить двигаться, торопиться, не дать времени распланировать покушения.

Колесницы быстро домчали их до особняка Кентана Рубиоса на холме Балайк. Ворота украшал черный венок — единственная примета разыгравшейся трагедии. Привратник впустил сразу. Ездок осмотрел двор, затем приказал: «Чаз, Су — Ча, ищите следы незваного гостя. Шпат, Святоша, оставайтесь со мной».

Все спешились, слуги убрали колесницы с проезда и занялись лошадьми. Су — Ча пошел вокруг усадьбы, принюхиваясь. Скучающий Чаз, не обладая бесовским нюхом и наблюдательностью, поплелся следом, донимая его колкостями, — развлекался как мог.

Лакей провел Ездока со спутниками в атриум и передал на попечение слуге. Тот сообщил:

— С господином сейчас доктор Рецер. Боюсь, он не в лучшем настроении — мы ожидали вас раньше.

— Мы и надеялись прибыть раньше, но нам помешали. Веди — я уж постараюсь успокоить доктора.

Тело лежало на кушетке в библиотеке. Подле ожидали доктор и служанка. Последовал обмен любезностями, вежливые извинения, затем Ездок попросил: «Опишите обстоятельства смерти». Тем временем Святоша со Шпатом зарыскали среди книжных полок, причем Шпат охал и ахал, страдая от зависти при виде стольких вожделенных раритетов.

— Господин закрылся здесь, приказав, чтобы не беспокоили, — рассказала женщина. — Близ десяти утра вскрикнул. Мы бросились к двери — заперто. Он закричал снова. Кажется, что — то вроде: «Тень — прочь!» Когда дверь выломали, уже лежал на полу бездыханным.

Ездок, слушая, смотрел в окно, на варвара с бесом.

— На полу? — прервал, удивленно вскинув брови. — Меня же заверяли: ничего не тронуто.

— Свидетельств насильственной смерти нет, — возразил доктор Рецер. — Поза умершего была недостойной и непристойной, и…

Ездок, не слушая, спросил служанку:

— Это окно заперто. Он имел привычку запирать окна?

— Да, господин, он всегда запирал, когда был занят важным делом.

— Но все же крикнул чему — то — или кому — то.

Бес принялся втолковывать Чазу — по — видимому, нашел место, где кто — то перелезал через стену.

— Ездок, гляньте сюда, — позвал Шпат.

Книжник, стоявший на коленях у опрокинутого кресла, указал на ножку: от края отделилась крохотная щепочка, и в расщепе торчал клок бурой шерсти. Ездок присел рядом на корточки, посмотрел, вздохнул тяжело. Подошел к камину — огня там не разводили, но вычищенные кирпичи были испещрены крупицами сажи.

— Доктор, осмотрите покойника еще раз. Ищите крохотный укол, будто от швейной иглы.

Заглянул в дымоход. Там, на выступающем кирпиче, увидел бурый волосок.

— И что? — спросил Шпат.

— Думаю, это тварь, убившая Одехнала. Очень проворная, ловкая — и умная.

— И тощая, — добавил Святоша, заглянув в дымоход. — Тут особо не развернешься.

Доктор охнул тихонько.

— Нашли?

— Да! — Рецер указал на крошечный лиловый синяк на бедре, посреди — точечка запекшейся крови. — Но я не придал этому особого значения. У покойного были проблемы с сердцем…

— Да, — подтвердил Ездок, не дослушав, и спросил у служанки: — Что — нибудь пропало?

Та пожала плечами:

— Нам сюда заходить не позволялось.

За считаные минуты Ездок выудил из нее все, известное ей про хозяина. Кентан Рубиос был человек скрытный.

Прибежал ликующий бес, чуть не выкрикивая про находку. Ездок указал на шерстинки, застрявшие в расщепе.

— Сможешь по ним выследить тварь?

Су — Ча внюхался под аккомпанемент варварского глумления.

— А как же! — подтвердил Су — Ча, ухмыльнувшись. — Ни один бес не смог бы — а я смогу!

Метнулся к двери. Чаз пробурчал очередное оскорбление вслед.

— Мы закончили, — сказал Ездок доктору. — Можно убирать тело.

— Вы не хотите допросить прочих слуг?

— В этом нет нужды. Передайте его величеству: его подозрения вполне обоснованны. Мы вышли на след убийцы… Святоша, Шпат, пора идти!

19

Ездок нагнал Су — Ча всего в квартале от усадьбы Рубиоса.

— Оно в повозку село, — поведал бес уныло.

— В карету с плотно прикрытыми окнами, — добавил Ездок, новости не удивившийся. — Думаю, оно здесь стояло, ожидая карету.

Чаз ответить бесу не дал — загоготал, икая и давясь.

— Господь в Своей милости набил конское брюхо дерьмом, и лошади делают неприличное где ни попадя — но и они куда пристойнее северных варваров, — процитировал Святоша меланхолично.

Удивленный Чаз замолк, глядя на Святошу и пытаясь уразуметь, про что он. Бес скривился, но достоинство сохранил и отругиваться не стал.

Остро наблюдательный Шпаг отметил:

— Между прочим, за нами наблюдают. Вон тот тип плетется за нами от ворот.

Чаз глянул на фигуру, отчаянно пытавшуюся прикинуться частью пейзажа. У типа не получалось: подобные ему нечасто забредали на холм Балайк.

— Ездок, мне его взять?

— Возможно, чуть позже. Пока присматривай за ним — и за тем, кто за ним присматривает. Су — Ча, ты этих лошадей можешь выследить?

— Могу! — Бес глянул свирепо: дескать, только попробуйте ляпнуть что — нибудь эдакое!

— Иди за ними, но не держись следа точно, — приказал Ездок.

— Э — э, почему же?

— Наш нервный приятель вон там, возможно, и пришел посмотреть, возьмем ли мы след. Если предупредит дружков, те устроят засаду.

— Я ему сейчас засаду устрою! — предложил Чаз, разъяренный постоянными неудачами. Ему болезненно хотелось выместить на ком — нибудь зло.

— Устрой, — согласился Ездок, мгновенно изменивший планы. — Но лишь после того, как обнаружим наблюдающих за ним.

Чаз хохотнул недобро.

Прошли еще квартал. Су — Ча сообщил: карета с убийцей повернула. Ездок же направил беса в противоположную сторону — за угол, чтоб преследователь не видел. Потянулся к Сети, забрал из нее энергию и торопливо соткал обличья себе и бесу. Закончить как следует времени не хватило — фальшивые тела пропускали свет, плыли, а не шагали со ступеньки на ступеньку.

Ездок вскарабкался на стену, Су — Ча — следом. Сверху Ездок зашептал торопливо, приказывая: «Уведите его прочь, сделайте круг и приведите назад, к колесницам. Затем оторвитесь и идите туда, куда указал Су — Ча». Чувствовал через Сеть — следящий за следящим уже близко.

Из — за угла донеслись осторожные шаги. Ездок выглянул — преследователь шел, уверенный: он на правильном пути.

Ездок прислушался через Сеть — ага, вот и второй соглядатай. Предупредил шепотом: «Идет!»

Этот ступал уверенно. Ездок пропустил его, глянул осторожно вслед — еще один соплеменник Шай Хи. Приказал бесу едва слышным шепотком:

— Су — Ча, отметь его незаметно. Если потеряем след лошадей — пойдем за ним.

— Смотрите! — прошептал бес встревоженно.

Ездок повернулся: среди лунных маков в огородике сидел на корточках ошарашенный сборщик молочка с вилкой в одной руке и горшочком в другой. Аж рот раскрыл от удивления, но шум поднимать не торопился. Может, думал: привиделось ему, пыльцы вдохнул нечаянно.

Второй соглядатай по сторонам не смотрел, так что Ездок быстренько наслал маленькое заклятие. Огородник затрясся — теперь уж точно подумает: пыльцой надышался.

— Скрылся из виду, — сообщил Су — Ча. — Пора идти.

Ездок спрыгнул, бес спланировал, и оба направились вниз по улице, вслед за каретой, увезшей убийцу. Ездок оставлял на каждом перекрестке пометки мелком.

След вывел с холма Балайк с его тихими, почти безлюдными улочками в купеческие кварталы, затем повел вниз, к Золотому Рогу, в кварталы все беднее, грязнее и оживленнее. Чем ближе к воде, тем суматошней и многолюдней, даром что ночь.

Ездок замедлил шаг, тщательно следя через Сеть за окрестностями, всматриваясь, вслушиваясь. И бесу приказал всматриваться и вслушиваться изо всех сил — в такой толпе различить пособников Шай Хи непросто. К утру оказались у самой набережной, среди торговых складов — убийца проделал долгий путь.

20

Тяпу с Варом везло: лодку украли, уплыли незамеченными, поймали хороший ветер и пристали в полумиле от легионного лагеря. Префект лагеря был другом обоих Жерков. Через час беглецы глазели на Мировой Мост с легионного курьерского корабля. Рассвет еще чуть затронул городские тени, а приятели уже разгуливали по лабиринту военных гаваней и верфей — вразвалочку, ухмыляясь. Тяп еще и насвистывал. Через пару минут его свист заглушила ладонь Вара. Оба нырнули в тень.

Послышались быстрые шепотки, шаги. Подошедшие ступали тихо, но споро, светили фонарями по закоулкам и углам, переругивались шепотом — явно искали.

— Снова эти коренастики. — Тяп вздохнул. — Что они тут — то делают?

— Прямо сейчас они ищут того, кто насвистывал.

Тяп покраснел и предложил:

— А мы им покажем кто!

— Я восхищен твоей самоуверенностью. Но их численное превосходство смущает мою тонкую чувствительную душу.

Коренастых было шестеро, и никто не выглядел готовым к немедленной драке. Искали уныло и возмущались, жалуясь на судьбу.

— Сейчас мы счет малость подравняем, — пообещал Тяп и с кошачьей грацией растворился среди теней.

Вар вздохнул — если уж на Тяпа нашло, отговаривать бесполезно. Не успокоится, пока пару голов не проломит — или пока сам не отхватит по черепу. Отступил осторожно к недостроенному ангару, вышиб ногой жердь из лесов, затем притаился.

Коренастые поспешили на шум. За спиной последнего вырос Тяп. Перетянул по темени доской и снова растворился в тенях.

Крепыши заболботали вразнобой, похватали ножи, принялись светить в разные стороны. Настала очередь Вара ломать головы. Выскочил, врезал. Коренастые бросились за ним — и тут Тяп ударил снова. Затем выступили оба, размахивая досками. Коренастые заголосили, шарахнулись в ужасе, кинулись в темень.

Рассветное солнце залило гавань кровью, и та выглядела будто поле недавней битвы с чудовищами, заваленное исполинскими скелетами.

Тяп с Варом остановились, нырнули в тень — уцелевшие крепыши смешались с толпой, суетящейся вокруг громады воздушного корабля восточного флота.

— Да они ж корабль хотят угнать! — выдохнул Вар.

Должно быть, прибежавшие крепыши доложили — близ корабля забегали, размахивая руками, закричали.

— Изрядно ж заплатили тем, кто эту толпу сюда пропустил: гавань и верфи целая когорта сторожит, — заметил Вар.

— Вряд ли всю ее подкупили.

— Само собой. Пару — тройку старших офицеров с центурионами, и достаточно. А потому, если поднять стоящий шум, все неподкупленные сбегутся — и коренастым станет не до корабля.

— И как ты шум поднимешь? На солнце завоешь?.. Ты лучше придумай что — нибудь поскорее, они весь день ждать не будут.

Близ корабля уже собиралась экспедиция на поиски Вара с Тяпом. Что делать — то? В карманах пусто, одни доски под рукой. Вар осмотрелся — и обнаружил Тяпа копающимся в карманах пришибленного коренастика.

— Ага, ага, — бормотал тот. — Вот нашел. А теперь горючее какое — нибудь…

Вар подумал: напарник спятил окончательно. Конечно, сигнал — то подашь, и еще какой, но если потушить вовремя не сумеют, вся верфь взлетит на воздух. Но что еще делать?.. Подобрал пару оброненных масляных фонарей. Один еще светил. Вар подкрутил фитиль, чтоб пламя побольше, поднял высоко, развернулся, будто метатель молота, и швырнул фонарь в пузыри с газом.

— Ты что, спятил? — зашипел Тяп.

— А ты не этого хотел?.. Зажги — ка и этот фонарь!

Тяп вытащил из карманов убитого кремень с кресалом, ударил — и сноп искр немедленно выдал напарников. Коренастые кинулись к ним, но тут оставшиеся у корабля завыли в ужасе. Брошенный Варом фонарь разбился, масло разлилось, заполыхав весело, — и подтекало все ближе к пузырям. Неудавшиеся похитители корабля кинулись наутек, лишь горстка храбрецов осталась, пытаясь не дать горящему маслу добраться до газа. Охотники на Вара с Тяпом бросились врассыпную.

Тут полетел и второй фонарь. Тем временем Тяп разжег костер, извергающий клубы черного дыма, — и безопасно, и заметно.

— Этого я хотел, а не самоубийства! — буркнул Вару.

— Хм, в самом деле? Давай — ка убираться отсюда, пока нас не загребли вместе с этой братией. Слишком много и долго объяснять придется.

Ускользнуть незамеченными оказалось непросто. Во — первых, несколько донельзя разъяренных, решительных и упорных крепышей никак не хотели отставать. Во — вторых, солдаты явились куда раньше ожидаемого, выскочив отовсюду, будто черти из коробки. Подкупленные офицеры занервничали, почуяв неладное, решили избавиться от свидетелей — и выпустили на верфь три сотни солдат с приказом пленных не брать.

В отличие от пиратов, Тяп с Варом удрать из гавани не пытались — всего лишь прятались от солдат. Пока вокруг дрались, орали и падали, они сидели тихонько. Затем, когда солдаты насытились резней, огляделись осторожно и обнаружили знакомого принципала.

— Эй, Баракас! — позвал Вар осторожно. — Сюда, сюда!

Выступил из сумрака под причальной башней на свет, чтоб узнать можно было. Тяп вышел следом.

— Парни, а вы что тут делаете? — изумился принципал.

— Предотвращаем угон корабля.

— Так вот оно в чем дело! — Баракас нахмурился.

— Мы прибыли на курьерском корабле с Савернской стороны, из лагеря Двенадцатого легиона, — начал было объяснять Вар, но Тяп пнул его в щиколотку.

Так ничего и не понявший принципал пожал плечами.

— Держитесь подле меня, а то распотрошат вместе с прочими. Приведу вас к трибуну, и пусть разбирается.

— На то мы и рассчитывали, — согласился Вар.

Солдаты затушили пожар и принялись стаскивать тела, отнюдь не только пиратские. Драка обошлась дорого — загнанные в угол коренастые и соплеменники Шай Хи бились отчаянно. Вар насчитал с дюжину трупов тех и других.

— Думаю, у Шай Хи никого больше не осталось, — заметил Тяп. — Теперь своими руками грязную работенку делать придется.

— Сколько удрало? — спросил Вар у Баракаса.

— Из тех, кого мы заметили, нисколько не удрало.

Вар хихикнул.

— То — то Шай Хи побесится. Представляешь, что бы он с кораблем учинил? С его — то колдовской силой и с кораблем он бы весь город в заложники взял!

— О дьяволы, да кто такой этот Шай Хи?! — возопил Баракас.

— Очень богатый мерзавец. Настолько богатый, что кое — кто из твоих офицеров согласился не заметить сорок незваных гостей, желающих угнать имперский корабль.

Баракас привел их к главному центуриону манипулы, а тот немедленно отослал разбираться к трибуну.

Штаб охраны располагался неподалеку от ворот. Офицеры переговаривались вполголоса, явно смущенные произошедшим.

Хмурый опцион спросил сурово:

— Баракас, что тебе нужно здесь?

— Сир, эти люди оказались среди чужестранцев, пытавшихся украсть «Великий призрак», сир, и я подумал…

— А, так они были там? Почему ж они здесь? Ты не слышал приказа?

— Сир, они люди Жерка — младшего. Они пытались остановить чужестранцев.

С полдюжины голов повернулось в их сторону. Кое — кто побледнел.

— Ну, если в это дело вмешался Защитник…

— Ну и что? — рявкнул подошедший трибун. — Ха, это снова Баракас! Почему приказ не исполнен?

— Сир, это люди Ездока…

— Разве Ездок — твой командир? Убить их!

— Теперь мы знаем, кого повесят первым, — сообщил Вар, ухмыляясь.

— Ты подумай, Баракас, — посоветовал Тяп. — Могу на твою пенсию поспорить: если его послушаешь, до заката не доживешь.

Баракас же схватил его за плечо, тряхнул и прошептал на ухо:

— Хочешь живым отсюда выбраться — заткнись!

Принципал был не дурак и отлично понял, куда дело клонится. К сожалению, трибун понял тоже. Он выхватил кинжал и завопил: «Взять их!»

— Братец, да в этом деле голову ломать не переломать, — поделился наблюдением Вар, хватая табурет.

Тяп вытащил подобранный на поле боя нож.

Офицеры обступили напарников осторожно. Те же, кто был наслышан о Ездоке и его людях, отошли подальше, зная: пострадают многие.

Внезапно воцарилась тьма.

21

Ездок переступил через распростертого трибуна, опустился на колени перед Тяпом, поднес к его носу флакон. Приказал бесу: «Свяжи их!»

Очнувшись, Тяп изверг хулу и замахнулся. Ездок поймал его кулак.

— Омар, полегче!

— Ездок?! Откуда?

— Тебя хочу спросить о том же, — чирикнул Су — Ча. — По идее, ты сидеть должен под руинами на острове Хурм.

Тут очнулся Вар и точно так же изверг хулу, замахнулся и задал нелепый вопрос. Бес покачал головой.

— Мы два дня думали, как вас спасти, столько сил потратили, какие планы выстроили! А вы уже тут. Эх, неблагодарные!

— Так что же привело вас сюда? — повторил Тяп.

— Мы следили за тварью, убившей главу королевских Теней. След ее вел мимо военных верфей. Мы увидели дым — и прибыли, как раз когда вас привели в штаб охраны. Как только ситуация прояснилась, я наслал заклятие бесчувствия… Су — Ча, поторопись!.. Думаю, теперь планы Шай Хи более или менее понятны. И он наверняка уже догадался: корабль захватить не удалось. Осталось отыскать его самого, пока не улизнул. Омар, ты доверяешь Баракасу? Он сможет держать всю эту братию под арестом?

— Он понимает, что с ним произойдет, если не справится.

— Значит, пусть командует. Нам пора.

Через несколько минут Ездок с компанией покинули военную гавань. За ними Баракас вывел процессию изменников, уже лишенных знаков отличия и почетных тог — точь — в–точь прогулка по тюремному двору, только каторжники на диво ухоженные и чистенькие. Баракас погнал их к цитадели.

Ездок отправился на набережную вдоль изгороди военной гавани.

— Ба, кого мы видим! — обрадовался Тяп. — Легионеры поймали — таки не всех!

Через изгородь перемахнул коренастый крепыш. Увидел несущуюся Ездокову команду, выпучил глаза, екнул, развернулся и бросился наутек.

Улюлюкая, Вар помчался следом. Ездок припустил трусцой, на вид неспешной, на деле очень быстрой. Крикнул бесу: «Поднимайся и следи сверху!» Тот с удовольствием остановился — попробуй угонись за господином! — занялся превращением и вскоре закружил высоко в небе.

Ездок ткнул Вара в плечо:

— Хватит, пусть он удерет.

— Я с ними еще не закончил! — выдохнул тот, пыхтя.

— Пока он нас видит, к хозяину не поведет. А если оторвется, побежит со всех ног докладывать.

Так оно и оказалось. Через Сеть бес доложил Ездоку: объект движется медленнее, осторожнее, оглядывается, петляет, проверяя, нет ли хвоста, — и явно направляется к определенной цели.

— Смотри внимательно, — предупредил Ездок. — Наверняка Шай Хи вышлет людей навстречу.

Подтвердилось и это. Но команда была готова и без помех проследовала, оставив за спиной полдюжины сладко посапывающих головорезов.

— Здесь, — определил наконец Ездок, стоя у глухой кирпичной стены склада. — Вот теперь нельзя позволить ему уйти.

Выудил из карманов пригоршню зеленых яиц размером с куриные, раздал, расставил людей вокруг склада.

— В драку не ввязываться! — предупредил строго. — Если пойдет в вашу сторону, кидайте яйцо, вопите во всю глотку и уносите ноги.

— Что за яйца такие? — спросил Тяп.

— Быстрей! — Ездок будто не расслышал вопроса. — Я буду следить через Сеть. Считаю до ста — и иду внутрь.

Неудачливый угонщик оставил дверь полуоткрытой. Ездок с минуту ее осматривал — вроде безопасно — и скользнул за нее.

Там было темно и пусто. Пробежала мышь, вдали что — то сухо стукнуло, падая. Да уж, Шай Хи — любитель темных закутков.

Ездок взял в каждую руку по яйцу и медленно пошел. Глаза быстро привыкли к сумраку — все же сюда просачивалось изрядно света.

Где — то внизу суровый голос приказал — и послышался лихорадочный топот. Беглец доложил, а господин немедленно изготовился к выходу.

Ездок побежал, кинулся по лестнице вниз.

Зря торопился — не заметил черной шелковой нити над ступенькой. Зацепил ее носком, полетел — и, прежде чем выставить правую руку, отшвырнул яйцо. Падал в полной тишине, но яйцо лопнуло, будто пустая стекляшка о камни.

Дребезг услышали. Рявкнули, отдавая приказ, — и по ступенькам тяжело затопали. Ездок нырнул за колонну. Из скрытой в сумраке двери выскочили трое. Ездок бросил яйцо — оно разбилось о грудь первого, и тот рухнул как подкошенный. Второй успел сделать пару шагов и отправился за первым. Третий замер в нерешительности. Ездок подступил и довершил дело одним мощным тычком.

Пробежал дверь, лестницу за ней — и оказался перед парой охранников с мечами наголо. Останавливаться было поздно. Прыгнул, испустив леденящий вопль. Те замешкались на мгновение — и сапог Ездока впечатался в подбородок одного, кулак опустился на темя другого. Ездок мягко упал, перекатился, вскочил, осматриваясь: кто — нибудь еще захотел драться?

Желающих не нашлось. Вокруг темно, сыро и пусто. Огромный подвал — и никого в нем.

Прислушался — и уловил шум. Побежал и обнаружил узкий канал, уходящий сквозь дыру в подвальной стене, — Шай Хи удрал в клоаку, в лабиринт подземных стоков, ветвящийся под городом. Оттуда доносились плеск и скрип весел в уключинах.

Ездок городскую клоаку знал плохо. Потянулся к Сети, проследил очертания — да тут черт ногу сломит! Попробовал определить, где Шай Хи, — безуспешно! Восточный дьявол умудрялся заглушать колдовством свое присутствие, Сеть его не ощущала. С нужными инструментами вызвал бы духа следить за колдуном, но инструменты остались в лаборатории. Увы, Шай Хи снова сбежал…

Хм, хм, сам — то он невидим для Сети, но ведь тварь, убившая Одехнала и Рубиоса, возможно, и видима! Защитил ли ее колдун? С ним ли она? Жаль, во время заварушки на верфях потеряли ее из виду.

Потянулся к Сети снова, захватил ее нити, сплел, стараясь зацепить косматую тварь. Ага, вот же она! Уплывает медленно под землей.

Ездок выскочил наверх, на склад, побежал по улице, на ходу рассылая призыв команде. Та не замедлила явиться.

— Шай Хи удрал в клоаку, но я слежу за ним через Сеть. За мной!

Ездокова трусца была обманчива — вскоре даже Чаз запыхтел, изо всех сил стараясь угнаться. Ездок замедлился, подождал, пока все нагонят, позвал Су — Ча — тот спустился и уселся на балконных перилах.

— Шай Хи почти прямо под нами. В нескольких сотнях ярдов отсюда канал клоаки впадает в пролив. Деваться им некуда.

— Возьмем его? — спросил радостно Чаз.

— Да. Действуйте быстро и решительно — он будет готов к нападению. Но не рискуйте без нужды. — И потрусил дальше.

Люди останавливались полюбоваться его хищной грацией. Устья канала достиг намного раньше лодки Шай Хи.

Подоспели остальные, пыхтя.

Содержимое канала медленно растекалось среди причалов, уставленных мелкими каботажниками, большей частью зерновозами. Ездок быстро осмотрел их — ничего подозрительного. Послал Вара с Тяпом на ближайшее судно справа, поставил Святошу с Чазом над устьем, Шпата взял с собой на судно слева. Шкиперы бурно запротестовали.

Из устья выскочила лодка, к ней полетел град яиц. Ездок забросил «кошку», изъятую с корабля, подцепил, подтянул проворно. Бриз рассеял зеленый туман, висящий над лодкой.

— Да куда же он подевался?! — возопил Чаз.

Шай Хи в лодке не было. На дне ее лежала в беспамятстве косматая обезьяноподобная тварь величиною чуть поменьше Су — Ча.

— Неплохо нас разыграли, — заметил Ездок разочарованно.

22

Чаз швырнул косматого на лабораторный стол.

— Что это? — спросил Карацину.

Та закусила губу, поморщилась.

— Это… это хандо. Их предки были людьми, жившими в городе среди восточных джунглей. С тысячу лет тому назад один из их колдунов не справился с магией — и спустя несколько поколений жители города выродились почти в животных. Они смышленые, Шай Хи умеет использовать их.

— Спасибо за прямой и точный ответ.

Ездок осмотрел лабораторию — кажется, женщина ничего не испортила и не сдвинула.

— Отдыхайте, — посоветовал команде. — Я займусь Полибосом.

— Как насчет наших друзей в клозете? — вспомнил Святоша.

— Накормите их. И хандо тоже, когда проснется. Но перед тем суньте его в надежную клетку.

Су — Ча, пристально хандо рассматривавший, хихикнул — не иначе замыслил бесовство.

— Любопытно, если выпустить — к Шай Хи оно приведет? — поинтересовался Чаз задумчиво.

— Возможно. И что еще более вероятно, Шай Хи этого ожидает, — заключил Ездок, набивая карманы мелочами колдовской природы. — Я скоро вернусь. Тем временем проявите немного терпения — не лезьте больше не рожон.

Шагнул к двери, а за спиной Чаз прорычал:

— Ты, пес нечистый, и не думай! Если превратишься в такую тварь, я вам обоим шеи скручу — чтоб уж наверняка!

— Ну вот всегда так, всегда угрозы, оскорбления! Варваров, наверное, посылают в специальную школу для этого? Клянусь, настанет время, и… уй, пусти!

Остальные уже переругивались, выясняя, кому кормить пленных.

Ездок улыбнулся: все в полном порядке, команда, как всегда, на высоте.

— Долго ж ты ко мне добирался! — буркнул король Беледон.

— У меня был шанс поймать Шай Хи — к сожалению, не реализовавшийся. Я не сумел закупорить все его норы. Вам уже известно о произошедшем на военной верфи?

— Да, и меня с тех пор обложили и давят. Тени разве что штурмом меня еще не взяли.

— Полибос заговорил?

— Нет. Ни угрозы, ни посулы — ничего не действует. Но чем дальше, тем он в большей панике. Прямо умирает со страху.

— Его господин очень скверно обходится с теми, кто дал себя захватить. Позвольте мне взглянуть на Полибоса.

Того заперли в гостиной, куда вела лишь одна дверь, охраняемая племянником Беледона. Единственный ключ от нее король носил с собой.

Ездок не узнал костлявого изможденного человечка, откликавшегося на имя Дом Полибос. Но тот, увидев Жерка — младшего, забился в угол, дрожа от ужаса. Ездок же уселся на единственный в комнате стул, посмотрел на главу королевских Теней и заметил равнодушно:

— Ты зря судишь об остальных по себе. Я не самое страшное из предстоящего тебе. Говорить будешь?

— Он убьет меня, убьет!

— Возможно. А ты рассчитывал на что — нибудь иное, когда в это дело ввязывался? Какой ему резон тебя держать? Думал, улизнуть сумеешь?

Предатель не ответил, но Ездок в подтверждении не нуждался. Типы вроде Полибоса всегда хотят оказаться умнее всех.

— Расскажи мне о глазах Дьявола.

Полибос глянул блекло.

— Король измены не простит. Но ты можешь сохранить жизнь, если поможешь нам взять Шай Хи.

Снова молчание. Ездок принялся настукивать пальцами по подлокотнику — тихо, ритмично.

— Я не понимаю причин твоего страха. Он нелеп, иррационален.

Полибос молчал.

— Мне не хотелось бы прибегать к допросу.

— Вы хотите справиться с Ним? Вот это — нелепо, это — иррационально! Под его властью — полмира. И уже — половина Шасессеры.

— Бывшее под его властью я уже отобрал, и если сам он не удерет вовремя, хм… я с него сурово спрошу, хм…

Повисло молчание. Внезапно Ездок спросил:

— Кто самый важный из назначенных к устранению?

Молчание.

В комнате потянуло сладким запахом шалфея. Полибос начал клевать носом.

— Кто? Генерал Патрикей? Он правит восточной провинцией. Думаю, для Шай Хи он в особенности интересен — и неприятен. К тому же он сейчас в городе — вчера вернулся. Генерал умен, бесстрашен и неподкупен, иначе бы восточные провинции не отдали ему во власть.

В отличие от многих империй, Шасессера была любима ее полководцами, служившими истово и беззаветно.

Глаза Полибоса почти закрылись. Глава Теней чуть кивал, задремывая, — но вдруг встрепенулся, глянул на Ездока с подозрением. А тот продолжал методично постукивать по подлокотнику. Глаза Полибоса наконец закрылись.

Ездок беззвучно встал и подошел — тише смерти. Запах шалфея усилился, Полибос захрапел. Ездок выждал пару минут, затем вынул из кармана бутылочку, раскупорил и сунул главе Теней под нос. Полибос встрепенулся, расправил плечи, но глаза остались подернутыми мутной поволокой. Ездок наслал несколько небольших заклятий — и Полибос замер, оцепенелый.

Затем начался допрос. Полибос отвечал на вопросы медленно, тихо, равнодушно и буквально. Чтобы получить осмысленные ответы, вопросы приходилось формулировать тщательно и осторожно. Но ничего примечательного Полибос так и не смог поведать.

Глава Теней использовал своих подчиненных, как было выгоднее для Шай Хи, но ни о его планах, ни об организации заговора не знал. Имена называл уже известные Ездоку — все они упоминались в книгах Влазоса. И список намеченных к устранению не удивил.

Тогда Ездок принялся выяснять про глаза Дьявола — и не смог понять ничего, как ни вертел и ни переделывал вопросы.

Может, глаза Дьявола — попросту бред умирающего? Может, никак они с Шай Хи и не связаны?

Ездок пригласил в комнату короля.

— Я выудил из его головы все, что мог. Спрячьте его подальше.

— Узнал что — нибудь полезное?

— Очень мало. Нужно искать самого Шай Хи. А пока не найду — нужно быть начеку. Он так просто не отступит.

23

— И что нам сейчас делать? — спросил Чаз уныло. — Он нас по всем статьям обставил.

— Он собирается убрать тех, кто мешает его имперской мечте. Я пересмотрел список кандидатов на устранение и хочу, чтоб все вы напросились в гости к наивероятнейшим из них. Разумеется, к тебе, Су — Ча, сказанное не относится. Тебе следует снова превратиться в птицу и поискать место, где возможно спрятать воздушный корабль.

— Ну как это, как же? — возмутился бес. — Да вы знаете, сколько сил я трачу на каждое превращение? У меня еще с последнего раза кости болят. Я десять фунтов потерял — и это при моем — то размере! Да я на нет сойду!

Тут бес умолк и воззрился свирепо на басовито, нутряно хохочущего варвара. А злоумный Святоша сладострастно добил несчастного Су — Ча цитатою из Писания о лодырях, бездельниках и отлынивающих от дел.

— Ну как честному парню заслужить хоть какое уважение здесь?! — возопил бес. — Мне что, юбку надеть и девкой прикинуться? Ведь я же единственный, с кого есть толк! И что мне вместо благодарности? Презрение банды никчемных неудачников?

Тяп с Варом загундосили тоненько, запищали. Один Шпат воздержался, не стал дразнить беса. А Су — Ча на него — то и воззрился свирепее всего, ожидая особенно злобной подначки, — Шпат острил редко, но если уж выдавал, так на все сто.

— Что делать собираетесь? — переспросил Чаз.

— Посещать бары, таверны и харчевни. И расспрашивать про глаза Дьявола… Карацина, тебе известно о них?

Она покачала головой. Пристально наблюдавший Ездок заключил: в самом деле не знает. Он плохо понимал женщин. Его жизнь была слишком занятой, чтобы впускать туда еще и их. Но зато Ездок прекрасно умел улавливать легчайшие подергивания век, движения глаз, сопровождающие даже малейшую ложь, и полагал: мужчины и женщины лгут, в общем — то, одинаково.

Глянул еще раз на список потенциальных жертв и принялся писать рекомендательные письма. Надеялся, что адресаты внимут здравому смыслу и согласятся принять людей Жерка — младшего ради собственной безопасности. Закончив очередное письмо, вручал и отсылал с тем, кого оно рекомендовало. Когда остался лишь один на один с бесом, занялся переодеванием и гримом.

Су — Ча же наблюдал — и ел. После превращений бес становился бездонной прорвой, хоть обыкновенно едва притрагивался к пище. Его метаболизм и для Ездока был тайной за семью печатями.

— Если ты как следует изучил хандо, можешь при случае принять его обличье. Но перед тем просигналь в Сеть, чтоб я знал, где ты, — предупредил Ездок.

— Я именно так и собирался сделать. — Бес отсалютовал медовым пончиком.

Жерк — младший посмотрел на женщину.

— Ты довольна пребыванием здесь?

— Здесь я в безопасности.

Ездок удивился, хотя виду не подал.

— Су — Ча, нам пора. Я хочу замкнуть за собой.

— Пожалуйста — пожалуйста, я всегда готов!

Бес прихватил на прощание еще пару пончиков, а когда вышли из комнаты, спросил:

— Вы — то когда отдыхать собираетесь?

— Не сейчас.

— Усталые ошибаются.

— Верно. Я об этом не забыл.

— Думаете, после таких неудач Шай Хи побежит? Мы ж стольких его людей взяли!

Охранники из склада благополучно перешли в руки городской стражи.

— Вряд ли. Чтобы побежал, придавить нужно куда сильнее. Но, думаю, пыл его мы поумерили.

— Ну, не сейчас, так потом побежит, это точно!

Ездок улыбнулся, наблюдая, как бес превращается в птицу. Затем Су — Ча снялся и полетел на юг, к Золотому Рогу. Склады у побережья были наибольшими в Шасессере строениями. Если Шай Хи прячет воздушный корабль в городе, то лишь там.

Поплутав по лабиринту улочек, где смог бы без труда подстеречь любого, вздумавшего увязаться следом, Ездок устроил пару засад, подождал — никого. Кажется, хвоста нет. Уверившись в этом, переоделся, подправил грим и окончательно превратился в тиберианского моряка. По городу таверны еще только открывались, но прибрежные, поившие и кормившие моряков, гудели вовсю. В новом обличье Ездок как нельзя лучше вписался в круг их завсегдатаев, народца лютого и бесшабашного. Теперь его щеку украшал страшный полузаросший шрам от подбородка до виска, тронувший веко и оставивший глаз полузакрытым, — ни дать ни взять пират.

Незнакомцу в моряцких пивнушках лучше не лезть с расспросами. Для имперских властей различие между купцами и контрабандистами всегда было условным. Королевские Тени не раз наведывались в притоны и таверны, вылавливая любителей улизнуть от таможни.

Ездок, однако, располагал вполне убедительной историей: дескать, охотился на типа, оставившего этот вот — только гляньте! — ужасный шрам. Подлец напал из засады, ударил, подумал — трупом лежу! Но нет, не повезло ему убить, я выжил, а теперь ему мало не покажется! Из самой Тиберии приплыл отомстить — и не уплыву, пока не найду его!

Тиберианский акцент у Ездока выходил отлично — мастер — наездник имперской кавалерии долго служил там. Как в обычае у тиберианцев, пускающихся в подобные авантюры, Ездок то скупился, то предлагал выпивку всем и каждому, кто мог бы помочь. И всем слушателям описывал Эмеральда.

До Шасессеры добираются немногие из Тиберии, лежащей на дальнем западе империи, — но несколько моряков из тех краев прониклись сочувствием к Ездоку и пошли по барам вместе с ним, отыскивая мифического врага.

Так потихоньку сделался своим среди буйной публики побережья — и начал ронять там и сям вопросы про глаза Дьявола.

Эмеральда знали многие, но дружбы к нему никто не питал. Все соглашались — да, был такой, но недавно куда — то подевался и не видно его больше.

У кое — кого из западных моряков были свои счеты с восточным народом, и охота на Эмеральда стала прекрасным поводом свести их. Моряки с востока заволновались: многие из них, несомненно, знали, кто такой Эмеральд, — и боялись подозрений в сообщничестве. Ездок забеспокоился: еще немного, и фальшивые поиски справедливости разожгут настоящий бунт!

Счастье улыбнулось то ли в двенадцатой, то ли в тринадцатой таверне — Ездок уже перестал считать, хотя был по — прежнему начеку, внимательно осматривая все вокруг. Так и приметил моряка с явственно восточными чертами, внимавшего старательно и задумчиво. Послушав несколько минут, моряк протолкался к двери.

Но не успел он скрыться за ней, как Ездок извинился перед собутыльниками и выскочил через заднюю дверь. Обогнул таверну, по проулку выскочил на улицу — восточный моряк как раз прошел мимо, не глядя по сторонам.

Тогда Ездок сбросил большую часть маскировки. Разодрал там и сям моряцкое платье, придав себе вид нищий и потрепанный, сунул в туфлю камень, сгорбился и заковылял следом.

Зря старался: моряка слежка не заботила. Он попросту хотел доложить о новостях. Наверное, и сам считал их пустяковыми, но раз нужно докладывать — значит, нужно.

Ожидаемо путь его вел к набережной. Снова к реке — кажется, Шай Хи предпочитал иметь воду за спиной. Ковыляя среди густеющего вечернего сумрака, Ездок размышлял, к чему бы это и отчего.

Тронул Сеть, позвал через нее команду — та поголовно скучала и зевала. Затем поискал Су — Ча — и обнаружил его сидящим среди горгулий вокруг статуи древнего короля, водруженной высоко на колонне у моря, этим королем покоренного. Су — Ча превратился в горгулью и безмятежно дремал. Ездок щелкнул его по носу. Бес взвизгнул и, к изумлению зевак, полетел, попутно заполоняя Сеть множеством противоречивых извинений.

Ездок на них внимания не обратил, приказал лишь кратко: «Ко мне — помоги выслеживать!» Темнело. Чтоб не потерять добычу, приходилось держаться ближе — и рисковать обнаружением. Тут и маскировка не особо поможет.

Су — Ча прибыл скоро. Бес отлично видел в темноте, и Ездок, вздохнув с облегчением, отстал.

Моряк прошел берегом реки за городскую стену, пересек предместья и углубился в болота, где окрестные поселяне охотились на уток и собирали дикий рис. Для чужестранца моряк на диво сноровисто пробирался сквозь пустоши и трясину.

Су — Ча спустился посовещаться с Ездоком, следовавшим на безопасном расстоянии от добычи.

— Думаю, он направляется к заброшенному кораблю у речного берега тут неподалеку, — сообщил бес. — Я след потерял — трудно в таких зарослях выслеживать. Но приметил пару мест, вполне пригодных для засады, где могут поджидать типы вроде Эмеральда.

Ездок вручил бесу два зеленых яйца.

— Когда моряк минует, сбрось на них. Затем подожди меня у заброшенного корабля. Внутрь не лезь.

Су — Ча охнул горестно и улетел.

Часом позже Ездок нашел его у старого корабля, похожего на труп прибитого к берегу кита. Су — Ча вздохнул.

— Кажется, и мы, и наш приятель зря старались.

— Почему?

— Сразу после того, как я разбомбил первую засаду, от корабля отплыла лодка и направилась вниз по реке. Уверен: Шай Хи был в ней.

— Хм. — Ездок посмотрел на корабль задумчиво.

— Так что нам делать? Будем эту развалюху бомбить?

— Засадники заподозрили неладное, перед тем как свалиться без чувств? — осведомился Ездок, без труда проскользнувший мимо обеих засад.

— Думаю, нет.

— Тогда пусть наслаждаются отдыхом — пока. Подкинем им парочку сюрпризов.

В карманах Ездока покоилось несколько кристаллов — маяков — двойников того, каким отследил путь Тяпа с Варом. Показал их бесу — тот изобразил клювом ухмылку и начал преображаться.

Превратился в огромного болотного грызуна, в народе называемого водяным медведем, болотной собакой либо грязной крысой. Твари эти славились любопытством, полнейшей тупостью и бесстрашием, происходившим от жилистости, жесткости и невероятной вонючести их мяса. Их даже крокодилы не ели. Наверняка насельники старого корабля привыкли к неожиданным визитам болотных собак.

Камни — маяки бес взял в рот и отправился изображать грызуна. Минут через десять с корабля донеслись проклятия и разнообразная хула. Еще пяток минут — и Су — Ча вернулся, полноценно ухмыляясь. Принял прежнюю форму и объявил: «Почти всех отметил!»

Ездок прощупал маяки через Сеть.

— Отлично! Полагаю, их перемещения откроют нам многое. Пора возвращаться в город — Шай Хи наверняка измыслил новую дьявольщину.

24

Чазу выпало охранять лорда Прокопия Приска — отставного генерала, снискавшего славу на дальнем востоке империи. Он присоединил много новых провинций, заслужил уважение и любовь их жителей, безжалостно искореняя кровавые языческие культы, изгоняя драчливых мелких царьков, разорявших и терзавших эти земли. Теперь Прокопий стал одним из главных королевских советников. Как и предполагал Ездок, генерал хорошо понимал, насколько опасен Шай Хи.

— Да, я его хорошо знаю, — поведал Прокопий Чазу, глядя на Шасессеру сквозь толстое оконное стекло. — Мы сталкивались дважды, когда я покорял Нум. Уже тогда колдун был стар, хитер и страшен. К счастью для меня, ему было далеко до теперешней силы. В те времена мы оба раза сумели раскусить его замыслы, нанести тяжелый урон. Второй раз я даже поймал и казнил человека, выдававшего себя за сына Шай Хи. Или, возможно, на самом деле бывшего им.

— Так он, похоже, серьезно за нас взялся.

— Несомненно.

— Как раз вовремя наткнулись хоть на кого — то, понимающего угрозу себе, — заключил Чаз.

Уже знал, те, к кому послали Вара и Святошу, отказались принять их услуги. Тяпа со Шпатом приняли и разрешили охранять — но с большой неохотой, явно не понимая, зачем и к чему.

— Лично я верю всем слухам о Шай Хи, — заверил генерал. — Он сущий дьявол. Я видел несчастных, сумевших удрать от его власти, беседовал с ними. Знаю — я в самом верху списка тех, кого он желает убить. Он неизбывно, страшно ненавидит Шасессеру, и ненависть эта не угаснет, пока он жив. Я верю во все ужасы, приписываемые Шай Хи. И я очень, очень напуган.

— Вы не выглядите напуганным, — заметил варвар.

— Когда ты — проконсул, правящий двадцатью миллионами при помощи всего лишь легиона и нескольких воздушных кораблей, поневоле выучишься обуздывать и прятать страх. Выучишься казаться бесстрастней камня. Если какая собака учует хотя бы тень даже не страха — сомнения, все погибло.

Чаз с опаской посмотрел сквозь стекло на огни огромного города. Даже спустя много лет жизни в нем привыкнуть не мог.

— А какой в этом смысл, ну, держать в Нуме армию? Кому это выгодно?

Прокопий нахмурился:

— Пока наши фермеры и сборщики налогов не заселили Нум, посчитав его безопасным, держать там армию выгодно и нам, и туземцам. Но даже со сборщиками налогов, полагаю, жителям Нума будет лучше, чем при старой власти. Наше правление куда мягче.

Будучи иноземцем, Чаз сильно сомневался в выгодах имперского правления. Конечно, и тиранства, и бесконечные межплеменные войны прекращались. Но прекращалось и кое — что другое, весьма важное и не столь очевидное с первого взгляда.

— Ага! — выдохнул Чаз.

— Что такое?

— Кто — то мелькнул в свете от вон того окна. На мгновение всего, но могу поклясться — это Шай Хи был! Это его змеиная походка, из тысячи узнаю!

Прокопий вздрогнул.

— Думаешь, колдовать станет?

— Вряд ли. Ездок его немедленно засечет.

— Значит, без колдовства решил со мной управиться. Наверняка дьявольщину какую — нибудь припас.

— Проверить надо все еще раз, а то ведь достанет, — пробормотал варвар, снова обходя погруженную в сумрак комнату, высматривая: может, лазейку какую упустил?

Если, конечно, не ломиться сквозь окно, массивное и с толстым стеклом, проникнуть в комнату можно было двумя способами: через дверь и камин.

Из камина послышалось слабое жужжание — будто улей просыпался от зимней спячки. Варвар ухмыльнулся: этого он как раз и ожидал.

На столике по соседству стояли несколько маленьких, всего восьми дюймов высотою, глиняных амфор. Каждая закупорена тонким слоем воска, из него выступает фитилек. Чаз поджег один свечой, заранее зажженной и спрятанной в шкафу, установил аккуратно в камине. Затем варвар с генералом вдохнули глубоко и прижали к губам и носу комки влажной ваты.

Амфора вдруг изрыгнула в дымоход столб пламени и раскаленного газа — столь яростного, что огонь взлетел над крышей на тридцать футов. В трубе зашуршало, затем послышалось: стук — стук — стук. Чаз поднес свечу ближе и увидел множество огромных пчел, осыпающихся в камин. Мертвых пчел — бескрылых, обугленных, с торчащими страшными жалами.

Чаз улыбнулся, предвкушая, подозвал генерала:

— Сир, пора наверх!

Старый солдат едва ли уступил варвару в проворстве. Схватил потертый боевой топор со стены, увешанной трофеями былых побед, кинулся к люку, ведущему на крышу. Оба выскочили наверх, как раз чтобы заметить силуэт, мелькнувший у границы и скрывшийся внизу. Не страшась высоты, Прокопий подбежал к самому краю, поднял топор, застыл, примеряясь… Швырнул — и снизу донесся краткий истошный вопль. Глазомер не изменил старому вояке.

Чаз же присел на корточки у тела, лежащего у каминной трубы. Лицо отсутствовало, вместо головы — почернелая головня. Должно быть, несчастный глядел вниз, в трубу, когда сработал Чазов сюрприз. Рядом стояла овальная коробка с пчелиным гнездом — округлым бумажным коконом.

— Мерзкие твари. — Генерал скривился. — Видел я их на востоке — мул гибнет от одного укуса. Самое скверное — их можно дрессировать… Никогда раньше не слыхал, чтоб использовали сразу целый рой. Должно быть, Шай Хи уж очень захотел расправиться со мной.

Чаз напрягся, глядя на пятно света из окна через улицу. В нем высветился длинный, тонкий силуэт. Сверкнули зеленью глаза. Ступивший в свет поклонился слегка и растворился во тьме.

Варвар поспешно выхватил нож, швырнул — сталь звякнула о камень. Снизу донесся тихий лукавый смешок. Чаз чертыхнулся в сердцах.

— За ним! Уйдет ведь, мерзавец!

— Это было бы по меньшей мере глупо — именно этого он и хочет, — заверил Прокопий. — Успокойся и наслаждайся победой — пока можешь.

25

Этой ночью не всем повезло так же, как генералу Прокопию. Убийц было немного, но действовали они уверенно, искусно и скрытно. Нигде не опустились до грубой атаки в лоб, со сталью в руках.

Генерал был одним из семи избранных для устранения. Пятерых из семи Ездок угадал и послал людей для защиты. Двое отказались — и погибли. Генералу и еще двоим хватило ума, чтобы последовать совету Жерка — младшего — и они выжили.

Ездок же вернулся в город слишком поздно — успел лишь к поминкам. И впервые за все время после смерти отца гнев едва не захлестнул его. Хотя необыкновенно выносливый и сильный, Ездок загнал себя до предела.

— Еще четыре смерти, — выдохнул устало. — Су — Ча, еще одна работа, последняя на сегодня. Превратись и полетай высоко над рекой. Быть может, Шай Хи вернется на ту развалину.

Бес тоже был полумертв от изнеможения и даже не стал привычно жаловаться на судьбу. Полеты и превращения вычерпали его силы до дна. Молча кивнул, соглашаясь.

— Я подожду в нашей гавани, — сообщил Ездок.

Су — Ча растворился в ночи, а Жерк — младший повел свою команду к любимому, быстрейшему воздушному кораблю. На его борту все и улеглись отдыхать — вернее, свалились замертво и мгновенно уснули.

Разбудил Ездока сигнал Сети: бес прибыл.

— Он там! — выдохнул Су — Ча и пал без сил.

Ездок разбудил команду. Все в изумлении уставились на беса — впервые видели его спящим.

— Занять места! — скомандовал Ездок.

Разбудил демона, движущего корабль, рассказал, что обнаружил вместе с Су — Ча, пока остальные отчаянно пытались спасти жизни не поверивших в угрозу гибели.

— Когда снимемся, нас заметят! — предупредил Шпат.

— Будем действовать, это подразумевая, — ответил Ездок. — Но для отвода глаз сперва двинемся на восток, к Мосту. В любом случае корабль опередит любого гонца.

Корабль пришел с востока, из восходящего солнца. Пронесся низко над болотами, и тростники скребли о днище гондолы. Водяные медведи пищали от ужаса, болотные крокодилы, зевавшие поутру, ревели и ныряли, спасаясь, в глубокие безопасные омуты.

Застигнутые врасплох часовые — крепыши Эмеральдова обличья — только глаза вытаращили. Опомнившись, заорали, но слишком поздно. Ездок поднял корабль на дюжину футов, притормозил — и вниз полетели бочонки.

Едкая фиолетовая пелена заволокла истлевший остов судна. А Су — Ча, проснувшийся за минуту перед атакой, выдохнул тихо — лишь Ездок разобрал слова: «Лодки нету».

Ездок чертыхнулся. Затем чуть отвел корабль, снизился, высадил Чаза со Святошей. Фиолетовый туман рассеялся за минуты, и парочка отправилась обследовать. Вернулись скоро, разводя руками: «Нет там его!»

Снова поднялись высоко, выискивая лодку. Камни, размещенные бесом накануне, еще действовали — и оставались на прежнем месте. Наверняка Шай Хи заметил исходящую от них магию и понял: это укрытие уже обнаружено.

Хоть бы какое подозрительное судно на реке! А ведь не мог Шай Хи далеко уйти, не было на то времени. Навряд ли он вернулся к старой развалине задолго до прибытия корабля. Несомненно, восточный колдун нутром чуял опасность. И времени не терял на устройство ловушек для незваных гостей — удирал, пока мог.

— Итак, мы снова ни с чем, — подытожил Шпат.

— Нет, — заметил Святоша, улыбаясь. — Вовсе нет. Мы кое — что нашли. — И протянул Ездоку лист бумаги.

Жерк — младший шагнул к окну, посмотрел на лист. Долго его рассматривал, затем вручил Шпату.

— Да это Иль Диаволо, вид с другого берега!

— А по мне, так это Голова Савана, — заметил глянувший из — за плеча варвар. — Хотя углем набросано, очень даже неплохой рисунок.

— Да, это Голова Савана. Но рабы, высекавшие ее по приказу короля Савана, переиначили название в Иль Диаволо, то бишь Дьявол. Островитяне прозвали так Савана после того, как он их разбил у Клотуса, а после заставил увековечить победу: высечь в утесе лицо победителя, чтоб всегда наблюдал за проигравшими.

— Ага, теперь ясно, куда лодка подевалась, — заключил обрадованный Чаз.

— Возможно, — согласился Ездок.

Голову Савана высекли в двухсотфутовом утесе на мысу, всего в нескольких милях от места, где сторожевик перехватил баркас, увезший Тяпа с Варом.

— Глаза Дьявола… хм, ведь одно из них — пещера? — произнес Тяп задумчиво.

— Как раз для небольшого воздушного корабля. — Ездок усмехнулся.

— Чего ж мы ждем? — возопил варвар. — Айда за ним!

— Нам вроде торопиться не приказывали, — упрекнул его Шпат.

— Именно, — отозвался Ездок. — Слишком уж очевидный след. Возможно, его оставили намеренно. Тогда следует не кидаться сломя голову в ловушку, а попытаться обратить ее в свою пользу, поймать в нее самого Шай Хи. В любом случае, вычистить глаза Дьявола мы всегда успеем. Пока для нас главное — не позволить людям Шай Хи убивать, кого захотят.

Ездок повел корабль вниз по реке в поисках лодки, оставив за спиной пылающий остов судна. Посмотрел вокруг, произнес задумчиво:

— Похоже, мы все — таки его обыграли, хотя победой это назвать сложно. Мы не дали ему захватить город, заставили заняться всего лишь местью, истреблением тех, кого он посчитал злейшими врагами. Нелепая, бессмысленная трата сил в угоду своей злобе.

— Похоже, так и есть, — согласился Шпат.

— Возможно. Значит, наша работа сейчас — не позволить ему это удовольствие, заставить напасть на нас.

— Чудесно! — Варвар лучился радостью. — Я про это всю жизнь мечтал — сойтись в бою с типом, который себя пугается, в зеркало взглянув.

— Мы с ним справимся, — пообещал Ездок. — А пока он будет занят нами, у него не останется времени ни на что другое.

Чаз еще долго бубнил восторженно и мечтательно, Ездок же смотрел по сторонам. Как и ожидал, следов Шай Хи не обнаружилось.

26

У Ездока и его компании имелось множество друзей, приятелей и знакомых во всех слоях общества, среди народа всех занятий, ремесел и промыслов. В особенности хорошее знакомство Ездокова команда водила с людьми самого низкого пошиба, из тех кругов, какие первыми узнают про всякое тайное и грязное дело — и какие нередко в этом участвуют. И через всех доступных знакомых Ездок аккуратно распространил слух: сын Защитника ищет сведения о неких людях с востока, возможно причастных к убийству Жерка — старшего. И готов немало за сведения заплатить.

Смерть Защитника больше не была секретом. Слух о гибели Жерка распространялся медленно, но и до того многие заподозрили неладное. А теперь весь город знал: происходит странное, опасное для будущности Шасессеры. Паники не было, но тревог и шепотков хватало. Большинство считало: сын займет место отца. Ездок — сын Жерка, Жерком тренированный, готовый принять отцовскую ответственность и власть. А нынешние беды проверят, насколько готовый.

Чаза положение дел веселило. Он реготал и вещал:

— Эти бедняги, заговорщики, теперь на горячей сковородке! Куда б ни сунулись — везде их ухватят и к нам поволокут!

Ездок, наблюдая Карацину, так и увивающуюся вокруг варвара, возразил:

— Мне не слишком нравится прибегать к посторонней помощи. Мы должны управляться сами. В будущем нам не раз придется полагаться лишь на наши руки и головы.

— Но не ваш ли отец говаривал: используй все доступное! — напомнил Шпат. — Думаю, в нашем случае размер угрозы оправдывает помощь извне.

Прочие смотрели недоверчиво и озадаченно: не часто Ездок выражал сомнения вслух.

— Думаю, Шай Хи вскоре снова проявит себя, — заметил Ездок. — Покажет силу, продемонстрирует, что потери ему нипочем. Чаз, отправляйся — ка ты снова к генералу Прокопию.

Вслед за тем назначил, к кому идти Вару, Тяпу и Су — Ча.

— А как насчет меня со Шпатом? — поинтересовался Святоша. — Для нас дела не нашлось?

— Вы дом стерегите. Принимайте все приходящие известия. Если попадется что — нибудь особо занимательное, можете расследовать сами. Но не вздумайте сцепиться с Шай Хи — просто следите.

Глянув на Карацину как голодный пес, варвар хлопнул себя по крепкой ляжке и пожаловался:

— Надоело уже один только глаз на нее класть.

— Вы куда собираетесь? — поинтересовался Су — Ча у шефа, торопливо переодевающегося и гримирующегося.

Ездок, не желая отвечать, по всегдашнему обыкновению, прикинулся глухим.

Те, кому выпало идти охранять, принялись собираться. Больше расспрашивать Ездока никому в голову не пришло — если уж решил не говорить, так лучше и не выпытывать. Смотрели лишь с благоговением на его сборы — уму непостижимо, сколько всякой всячины он на себе умудряется прятать!

27

И двадцати минут не прошло после ухода Ездока, как в дверь назойливо застучали. Никому не доверяя, Святоша спрятался за приспособлением из зеркал, прикрывая Шпата. Тот выглянул в глазок.

— Это офицер королевской охраны.

Открыл дверь, осведомился вежливо:

— Чем могу быть полезен?

Офицер сообщил, стесняясь:

— Король хочет, чтобы вы, парни, присмотрели за арестантом. За Домом Полибосом. Его величеству неприятны шум и треволнения вокруг него.

Шпат осклабился — короля он любил вовсе не как верноподданный, а временами вовсе не любил.

— Ну, упакуем его к прочим… А, кстати, совсем забыл — мы ж их не покормили!

Святоша застонал из — за зеркал: как раз подошла его очередь готовить.

— Сержант стражи сказал, он для вас тюк доносов собрал. Весь город кусок награды желает урвать — целая очередь у ворот.

— Веди Полибоса, а я схожу к воротам.

У ворот Шпата ожидал сюрприз: четверо запыхавшихся писцов не успевали записывать показания. Стопка доносов уже была в фут толщиной.

— Мы такого не ожидали, — поведал изумленно сержанту.

— Это только начало. Ты наружу глянь.

Шпат глянул: очередь стояла сотни в две, многие — в шанторских балахонах. Оно и понятно — оба Жерка из сил выбивались, стараясь помочь жертвам чумы слез.

— Как только это прочитаем, вернусь за новыми, — пообещал Шпат, подхватывая стоику и убегая.

Генерал Прокопий был в кабинете. К коллекции трофеев на стене уже добавились несколько гигантских пчел, заботливо вычищенных и закрепленных.

— Пока меня не было, что — нибудь необычное случалось? — осведомился Чаз.

— Тихо, как на дне рождения у столетней мыши, — ответил генерал, подходя к окну.

— Но мыши так долго не живут, — заикнулся было Чаз, затем покраснел.

— Тихо, если не считать шанторов, — добавил генерал.

Мимо дома неспешно проходили двое бедняг в балахонах.

— Обычно они в здешних местах не попрошайничают, — заметил генерал.

— А где попрошайничают, колокольцами на ходу позванивают, — добавил варвар.

— И не обходят много раз один квартал.

— Может, стоило бы спуститься да подать им?

Прокопий усмехнулся — страсть к авантюрам в нем не состарилась.

— Почему бы нет? — ответил генерал.

Шанторы, встреченные Тяпом, прилежно позванивали колокольчиками. И казались старыми, почти добитыми страшной хворью: едва переставляли ноги, опираясь на посохи.

— На пропитание! — прокаркал один, когда Тяп приблизился.

Тяп полез в карман — и как только спрятал руку, шантор справа взмахнул посохом.

От этого удара Тяп уклонился, но затрещину с другой стороны пропустил. Палка лжешантора врезалась в ухо, и Тяп рухнул прямо на руки нападавшим.

Прохожие заохали, закричали. Кое — кто узнал Тяпа и понял: фальшивые шанторы как раз из шайки, на какую Ездок охотится. Но прохожих было немного — и без оружия. Не сумели бы они совладать с парой бандитов, прекрасно владевших посохами.

Паре, пытавшейся взять Вара, повезло куда меньше. Сбежался народ, бандитов повязали в момент и споро отправили в подвал цитадели. А Вар пошел дальше, насвистывая, но уже внимательнее глядя по сторонам.

Шанторы у Ниброка в колокольца не названивали. Они пытались поначалу, но с таким энтузиазмом, что сержант стражи приказал им стоять тихо.

Лжешанторы нервничали. Их господин собрал всех оставшихся для последней отчаянной атаки. И атака эта казалась делом безнадежным. Лжешантор посмелее заикнулся было насчет нелепости плана. Сказал: «Может, мы сами в цитадель ломимся лишь для того, чтоб нас сюда через весь город тащить не пришлось?» Но ему велели заткнуться и ждать сигнала.

Сержант стражи так и не понял, снаружи раздался свисток или из цитадели. Но случившееся после крепко впечаталось ему в память — и в череп.

Толпа шанторов хлынула в ворота, избивая стражу, писцов и желающих награды. Сержант сумел ударить пару раз, пырнул кого — то — и рухнул, оглушенный.

Банда разделилась: половина кинулась наверх, другая — вниз, к подвалам, где сидели уже многие сообщники. Нижней половине не повезло: свернули не туда, сбились с пути, минут пять искали дорогу, и за это время тюремщики и стража успели подготовиться. Ударили, когда бандиты уже открывали камеры, — и началась катавасия.

Никто из напавших из нее не выбрался.

— Это капитан с парой солдат. Они Полибоса привели, — сообщил Шпат, глядя в глазок.

Затем открыл дверь. Солдаты потащили Полибоса внутрь — и тут сзади обрушилась волна лжешанторов.

Шпата с Полибосом, капитана и солдат она захлестнула сразу. Святоша одного подстрелил, второму вышиб мозги арбалетом. Затем укрытие из зеркал разнесли вдребезги. Святоша отбивался от посохов голыми руками, сумел приложить пару раз как следует, но продержался недолго.

Лежал, глядя сквозь застилающую глаза муть, как напавшие побежали к Карацине, пленным и косматой человекообезьяне. Лжешанторы далеко обходили прибитого к стене Жерка — старшего. Орали друг на дружку, поторапливая.

Святошу ухватили, подняли. Заметил: подняли и Шпата, сцапали Карацину…

После началась суматоха: всеобщая драка, крики и неразбериха. Кто — то из Ниброка бился с бандитами, кто — то им помогал. Трупы валились тут и там.

Первый из тащивших Святошу получил в лицо тупым концом. Второй пленника выпустил и кинулся наутек. Перед глазами Святоши все поплыло.

Очнулся от энергичной встряски. Чертыхнулся, искупил грех сквернословия цитатой из Писания, затем открыл глаза. Трясшего узнал не сразу — лицо сплошь залито кровью, волосы слиплись… А, так это же капитан, пытавшийся доставить Полибоса!

— Ты как? — спросил капитан участливо.

— Думаю, выживу. Этих всех завалили?

— С дюжину удрало. — Капитан посмотрел вокруг, затем добавил: — Все цитадельные крысы из нор повылазили. Ваш восточный приятель выложил все козыри — и почти все пошли в отбой.

— Не слишком ли много, чтоб спасти одного Полибоса?

— Полибоса? — Капитан рассмеялся невесело. — Да его первым прикончили.

— Кого ж тогда?

— Женщину и обезьяну. Женщину, конечно, в первую очередь. Да еще тебя с приятелем хотели утащить.

Святоша приподнялся — но перед глазами поплыло снова, застучало в висках.

— А как Шпат?

— Утащили его.

Вскоре прилетели первые слухи: напавших никто не остановил, они двигались быстрее, чем разнеслись новости о нападении на цитадель. Но ни единый их шаг не остался незамеченным. Побежали они — кто бы сомневался? — прямиком к набережной.

28

Ездок сразу заметил слежку. Пасли его трое, и неплохо пасли, но от Ездока укрыться не сумели. Избавился он от них способом простым и жестоким: побежал. Знал: те едва ли сумеют пробежать весь путь до цели.

Самый крепкий из троих продержался пять миль.

Ездок пробежал еще пять, уже медленнее, очутившись среди полей и деревень к западу от Шасессеры. Нырнул в рощицу, повозился с одеждой. Когда снова вышел на дорогу, выглядел обычным батраком с фермы, прогуливающимся лениво, сунув руки в карманы. С виду ленивый шаг, однако был довольно — таки скорым. А едва деревеньки скрылись из виду, Ездок побежал снова.

Проделать подобный путь бегом — тяжело и неприятно. К тому же долго. Но соглядатаи Шай Хи вряд ли ожидают пешего. Воздушный корабль, дилижанс либо легкий возок, в крайнем случае колесница или даже всадник — на это они обратят внимание. Но вряд ли заметят одинокого, согбенного, усталого батрака.

К темноте добрался до хребта, уходившего к морю и обрывавшегося Головой Савана, — за сорок с лишним миль от цитадели Ниброк. Такой путь изнурил даже Ездока. Он нашел место поукромнее, лег и немедленно заснул.

Проснулся в точности шестью часами позже, посреди ночи — как и планировал. Послушал стрекот сверчков, осторожно прощупал окрестность колдовским чувством — никого. Никакого движения.

Убедившись в отсутствии слежки и свидетелей, пошел вверх по хребту, избегая дорожек и открытых мест. В темноте даже самый умелый может не заметить ловушки.

Никем не замеченный и неостановленный, благополучно достиг макушки Головы Савана. Устроился поудобнее, расслабился и зашарил колдовским чутьем.

Так, охрана… и ловушек вдоволь. Неимоверно сложное сплетение заклятий, назначенных и предупредить о чужаке, и удержать его… Хм, и кое — что еще: огромное, мрачное, страшное, чью природу сперва не смог и определить.

Людей всего двое. Один спит, второй клюет носом. Почему так мало? Видно, сил у Шай Хи вовсе не осталось, раз оставил корабль без команды. Несомненно, так оно и есть. Куда б чутьем ни дотянулся — никого больше.

Ездок переключился на окутанное заклятиями, странное, черное, бесформенное существо — и начал прозревать его суть, ощутил, догадался. Если оно и вправду такое — то нечего удивляться страшным слухам и ужасу, ползущему вслед за человеком по имени Шай Хи.

Если черную бесформенную тварь выпустить, то никакой колдун — ни сам Жерк, ни даже Шай Хи — в одиночку не сможет удержать ее. Понадобится армия — и многие, очень многие умрут страшной смертью. Но пока связана, оглушена и ослеплена, тварь без труда можно вернуть в смрадную прорву, откуда ее призвали. Но для этого нужно распутать паутину заклятий, защищающих и тварь, и корабль.

Теперь понятно, почему Кралиж Одехнал сказал «глаза Дьявола» вместо «глаз Дьявола». Глубокая пещера одной из глазниц и спрятанный в ней корабль — лишь полдела. Шай Хи неплохо пошутил, спрятав дьявола во второй, мелкой глазнице.

Ездок исследовал паутину колдовства — и проникся уважением к мастерству Шай Хи. Распутать ее — работа долгая, опасная, кропотливая. Интереснейшая работа! Ездок с удовольствием взялся за нее.

Ловушка захлопнулась внезапно. Ездок распутал паутину, проник внутрь незамеченным, сделал, что хотел, и увидел, что пожелал. А когда уже собирался уйти, приплыла на баркасе команда Шай Хи, притащив с собой Карацину, Вара и Шпата. Как же они добрались до Шпата и девушки?

Пока никому из троих ничего не угрожает — приказано было запереть их в каютах и сторожить. Эх, надо бы поскорее вернуться в город и выяснить, что произошло! Команда ничего не знала — добычу им передали.

Но как улизнуть, не обнаружив себя, не оставив следов, отчетливых для Шай Хи?

Он скользнул в тенистую расщелину и решил отдохнуть, выжидая возможности удрать незамеченным.

29

Генерал Прокопий радостно сновал по лаборатории, словно мальчишка, ахая, всюду норовя сунуть нос. Жизнь отставника изрядно ему наскучила — а тут столько нового, завлекательного!

— Что, баркас так просто исчез? — изумился варвар, не спуская с генерала глаз. — Прямо посередине реки?

Рассерженный Святоша ограничился кивком — он устал повторять одно и то же.

— Значит, колдовство! Значит, Шай Хи хотел потревожить Сеть и привлечь внимание.

— Как будто его до сих пор никто не замечал! — Су — Ча фыркнул. — Да баркас всего на пару минут спрятался, и того хватило к берегу пристать и типов этих высадить.

Чаз нервно вышагивал по лаборатории, волнуясь. Мысли о Карацине не отпускали — хотя другим не сознался бы в том и под пыткой. Остановился, вглядываясь в темень за окном. Жерк — старший, ставший жутким памятником себе, глядел в спину.

— Где же босс? — спросил раздраженно.

— Ушел. Если он решил не говорить куда, так уж и не узнаешь. Как обычно.

Перед глазами варвара на оконном стекле светились ярко — алые буквы. По словам Святоши, они появились незаметно и неощутимо. Отвернулся на минуту, и — упс! — они уже на стекле.

Мастеру — наезднику Жерку: Ты больше не владеешь моим сокровищем. Я же завладел двумя твоими.

— И что нам теперь делать? — спросил варвар.

— Ждать! — отрезал Святоша.

— А это что? — вдруг спросил генерал, лазящий среди учиненного налетчиками бардака. — Вон та мерзость, похожая на засушенную гориллью голову?

Варвар пожал плечами.

— Старый Жерк всякую дрянь собирал. У него что хочешь отыщется.

Су — Ча же вскочил, метнулся к генералу, визжа:

— Не трогать, не трогать!

Генерал отшатнулся, Чаз схватился за меч.

— Эй, малыш, в чем дело?

— Такого ни у Ездока, ни у Жерка — старшего не было! Это Кох — Ренн! Нас снова хотели обвести — эту гадость оставили налетчики. Маленький подарочек — до полуночи. А в полночь, когда все уютно посапывают в постельках, оно явится в полный рост, и вот это будет настоящий кошмар!

Бес присел на корточки у Кох — Ренна, изучая.

— Твой сородич? — осведомился генерал, соображавший быстрее прочих.

— В некотором роде.

Бес задумался, затем хмыкнул:

— Играем грязно, так, Шай Хи?.. Ну так и мы сыграем в эту же игру. Парни, слушайте сюда: у меня идея!

Ровно в полночь за окном лаборатории Жерка вспыхнуло. Крепчайшее стекло разлетелось в мелкий дребезг, осыпав Скалу крошевом. В ночь понеслись вопли, рев, стоны. В окне показался человек, похожий на мастер — наездника Жерка, сражающийся с огромной бесформенной тварью. Затем крики стихли.

Прошла минута, вторая, третья. Из ворот цитадели выскочили двое потрепанных мужчин, волоча сомлевшую женщину. Когда подбежали к краю площади, мужчина пониже ростом споткнулся и выпустил женщину, чтоб удержать равновесие. С той свалилась шаль, укрывавшая голову.

— Черт тебя раздери! — выдохнул Чаз злобно. — Осторожней! Если они выяснят, что девка еще с нами, мы точно без Ездока не справимся!

Пока Святоша бормотал шепотом извинения, Чаз снова укутал женщину. Затем оба заспешили, сворачивая и ныряя в проулки, и, пропетляв изрядно, явились к усадьбе Прокопия Приска. Генерал настоял: пусть его дом выберут новым укрытием! Хотел быть в центре событий. Да и разве не сам Защитник обезопасил его дом от колдовских прощупываний? Разве не лучшее это место выставить приманку и подождать, пока лев не прельстится ею?

Само собой, бегство не осталось незамеченным. Чаз уловил пару раз зыбкую тень позади — и ухмыльнулся, счастливый.

Во все времена, эпохи и погоды, в любое время дня и ночи люди спешили и в цитадель, и из нее — бурная жизнь Шасессеры не прекращалась ни на миг. Каретой больше, каретой меньше — кто их считает?

Через двадцать минут после бегства варвара со Святошей из ворот выехала карета с занавешенными окнами. Внутри находились Тяп, Прокопий и стопка доносов от сержанта охраны — мелочь вроде налета на саму цитадель не могла отвлечь доблестного служаку от сбора предписанных бумаг.

Карета покатилась быстро и прибыла к задним воротам генеральской усадьбы задолго до прибытия пеших беглецов. Генерал с Тяпом поднялись в затемненный кабинет проверить, наблюдают ли за домом.

Чаз со Святошей вломились, пыхтя, бросили ношу на пол. Бес тут же принял прежнее обличье и свалился, жалобно прося еды.

— Они тут? — спросил варвар.

— Двое нищих, — ответил генерал. — Один побежал доносить, второй остался.

— Нужно выскочить незаметно и проследить за ним, пусть к папочке приведет! — рыкнул Чаз.

Тяп, пытающийся в темноте кормить беса с ложечки, заметил:

— Мы уже знаем, где искать папочку.

— Это как? Откуда?

— Из принесенных сержантом доносов. Пока вы, парни, от безделья изнывали, я их читал. В этой куче навоза нашлось не одно жемчужное зерно. А пока вы ноги стирали, водя по закоулкам хвост, генерал обратился к кое — кому из старых знакомых. Когда нас захотят взять, знакомцы генерала ударят по укрытию Шай Хи, заберут Вара, Шпата, девицу и их охрану. А потом подождут Шай Хи — если ему повезет и отсюда сумеет выбраться.

Чаз фыркнул — весьма красноречиво фыркнул, насыщенно, с сарказмом и цинизмом:

— Отличный план, нечего сказать! А кто его тут брать будет, когда мы сидим сиднем и ждем? Вы рассчитываете, что Ездок околачивается поблизости, готовый всех нас вытащить и разбить чародейство Шай Хи?

В ответ Святоша пространно и свирепо процитировал Писание, изрыгнув нечто загадочное, подобающе запутанное, грозящее огнем с небес и божьими карами. И присовокупил: «Именно. Все в порядке: сейчас колдун как крыса между парой крысодавов. Мы его высокомерие наглое ему же в глотку вобьем!»

Скорее всего, слова «вобьем в глотку» пришли на ум из — за странных звуков, издаваемых бесом, — Тяп слишком быстро совал тому в рот ложку за ложкой варева. Но Су — Ча, извернувшись, проглотил — таки напиханное, отдышался и объявил: «Я готов!»

И началась охота на живца.

30

Тревога сработала, когда небо на востоке уже посветлело. Команда вскочила, заметалась, схватилась за оружие. Крики, лязг, паника — боевой дух и так был не на высоте. Новости его не улучшили.

Перед кораблем явился тип с поднятыми руками, вопящий во весь голос, с просьбой по нему не стрелять, потому что свой и принес важное известие, а если ему позволят пройти, то он это известие сообщит.

Типа пропустили — не из — за пронзительных криков и уверений, а потому, что кое — кто из команды протер заспанные глаза и узнал сообщника. Впущенный немедленно затараторил на кликающем, щелкающем языке, уже Ездоку знакомом, но по — прежнему непонятном. Типа слушали, мрачнея. Выслушав, заохали и зачертыхались.

Сонный авиатор высунулся из гондолы и пробурчал на языке, Ездоку понятном:

— Чего разорались?

— Наш небесный господин желает, чтоб гостей погрузили на лодку и отправили назад в город — немедленно!

Озадаченный Ездок наблюдал за суетой и сборами и пытался сообразить. Когда на палубу вывели «гостей», вдруг понял: снова у Шай Хи не вышло в городе, кто — то из его, Ездока, команды выжил — и сыграл в ответ. На силу ответил хитростью.

Карацину привезли сюда, будто нашалившее дитя, убежавшее из дому и наконец найденное. Содержали без особой строгости и охраны. А вот уводили уже связанной, увешанной всем серебром, какое смогли достать. Карацина не противилась, шла молча, понимая — сопротивляться бесполезно. Пока хозяина нет, никто от унижения не избавит.

Ездок позволил себе улыбнуться. Непонятно как, но Су — Ча убедил колдуна: Карацина вполне может быть неким проворным, смышленым бесом, умеющим менять обличья.

Пленников вывели из пещеры, а Ездок тем временем подготовил почву для бегства — слегка запутал оставшихся в пещере. Применил небольшое заклятие — то самое, каким помешал охране казначейских подвалов, чтобы удрать незамеченным. Затем взялся за магическую паутину, сплетенную Шай Хи вокруг укрытия. Сразу понял: проскользнуть сквозь нее несложно. Суета, беспокойство, хождение туда — сюда, прибытие посланца, хлопоты с пленниками — от всего этого паутина пришла в расстройство. Дело пустяковое — ослабить ее еще малость и пройти следом за пленниками.

По лицу Головы Савана вилась узкая крутая тропа. С моря она казалась тонким шрамом, морщиной, трещинкой, какие появляются со временем на всех статуях. Две сотни ярдов — и непреодолимая преграда. Ездок замер в растерянности, едва ступив на тропу.

Вела она к небольшой, незаметной с моря пристани, где ждало суденышко контрабандистов, заботливо замаскированное, с опущенной мачтой. С моря оно казалось, должно быть, просто скалой. Но вот добраться туда, похоже, можно лишь по тропе. А на ней не спрячешься. Как же спуститься по — другому?

Ездок зашарил колдовским чутьем. Хм, можно сползти и по скале, зацепок и уступов хватает. Но ведь сколько времени потеряешь! К тому же каким заклятием себя ни прикрыть, за время спуска кто — нибудь да заметит. Впрочем…

Был и другой выход — но даже для Ездока, чьи понятия о риске отличались своеобразием, он казался не совсем безопасным.

Снова потянулся колдовским чутьем, проверил. Затем, решившись, отступил в глубь пещеры, вдохнул глубоко несколько раз и побежал — прямо к двухсотфутовой пропасти впереди.

Вокруг замерцали тени — и падение Ездока осталось незамеченным до тех пор, пока не ушел под воду в дюжине футов от пристани.

Плеснуло мощно. Колдуновы подручные остановились, заголосили. Кто посмелее, кинулись выяснять в чем дело.

Ездока удар оглушил. Когда через пару секунд пришел в себя, обнаружил: уже глубоко утащило под воду, рассованные по карманам приспособления и магические приборы тянут на дно. Мощно погреб наверх, нацелившись вынырнуть под пристанью. Вынырнул, вдохнул судорожно, вцепился в доску. Отдышавшись, выбросил из карманов то, чему вода могла повредить, и нырнул снова, подплыл под контрабандистскую посудину — узкую, длинную, с очень низким бортом. Ухватился за планшир, влез. Заклятие тени укрыло его от взглядов неприятелей, спускавшихся по тропе.

Ездок скользнул в темный закуток под баком. Сплел небольшое заклятие, удалившее следы влаги с палубы и планшира, затем спрятался в куче старых снастей и парусины — как раз когда люди Шай Хи ступили на судно, ворча и переругиваясь. Подумали: не иначе кусок отвалился от Головы Савана да шлепнулся в воду.

С приготовлениями управились быстро. За минуты все погрузили, всех разместили, и судно отплыло.

31

Чаз с генералом основательно приготовились к встрече с Шай Хи. Сюрприз подобрали для него увесистый, солидный, обширный, тонкостью задумки чуть уступающий кувалде. Варвар предпочитал хряснуть изо всех сил даже там, где можно было бы обойтись уколом.

Но заготовленную кувалду так и не довелось взять в руки.

Вокруг усадьбы сразу замелькали тени. Был момент, когда одна из них сгустилась в обличье Шай Хи, спокойно осматривающего дом. Обмануть колдуна было непросто. Возможно, он и поверил в гибель Ездока, но всегдашней осторожности не оставил. Ночью так ничего и не случилось.

С рассветом наблюдавшие за домом отступили, хотя и не ушли, в этом сомнений не было. Каждые несколько часов Су — Ча превращался в Карацину и подходил к окну, глядя тоскливо и призывно.

— Ну хоть бы пальцем пошевелил! — прорычал измученный ожиданием варвар.

— Он шевелит, и еще как, — заверил Святоша. — Он мозги твои уже расшевелил. Еще малость — и с воплями вынесешься наружу хватать его. А уж там он вволю постучит твоей бестолковой головой о стену.

Чаз скривился, но на провокацию не поддался.

— Мы ж залегли, мы отступили, побитые — чего ж он ждет?

— Просек неладное, — предположил генерал. — Чутье у него невероятное. Бог знает сколько раз он уходил из моих ловушек.

— Он настоящую Карацину ожидает, — сказал Су — Ча. — Если ее из города увез, время нужно, чтоб доставить обратно. Об заклад бьюсь, чешется ему выяснить, она это или я.

— Значит, весь наш маскарад без толку.

— Как это без толку? Мы же Ездоку помогли, отвлекли врагов. Время дали доделать спокойно, чего делал. А Шай Хи пока здесь занят. К тому же нашими хлопотами у него людей почти не осталось. А если приятели генерала дело знают, так мы и логово Шай Хи накроем. Когда побежит колдунишко, мы…

— Эх, заболтался ты, нечистый. Если Шай Хи верит, что шефа нашего убрал, он вполне может устроить в Шасессере бо — о–ольшой фейерверк. И останавливает его пока одно: а вдруг Карацина у нас? Кто она для него — непонятно, но вреда ей не хочет.

— Ага, — выдохнул Святоша, глянувший украдкой в окно. — Дело пошло!

Все столпились у окна. По улице проскакал всадник восточного вида. За ним — пара городских стражей, орущих во всю глотку. Слов было не разобрать, но, кажется, стражи советовали иностранцу не блажить, ехать медленнее и уважать местные власти.

Эти трое скрылись за углом. Прошла минута — и вдруг на улице, будто из воздуха, слепились люди. Явился и сам Шай Хи — чтобы быстрым шагом отправиться вслед за всадником.

— Оставили двоих наблюдателей, — отметил варвар. — Один спереди, другой с тыла. Приятель, иди — ка, сделай их.

Бес ухмыльнулся.

— Вы заметили: всякий раз, когда мне голову в петлю совать надо, я вместо «нечистого» тут же становлюсь «приятелем» этого громилы?

Но, хотя и с ворчанием, бес принялся меняться, как о том и было уговорено заранее.

Оставленные Шай Хи наблюдатели не заподозрили опасности в маленьком симпатичном мальчишке. Потому и с парой, караулившей дом, и с двумя, присматривавшими за отходом, команда Ездока управилась легко и бесшумно. Колдун же направился прямиком к складу, уже вычисленному Святошей.

Когда взяли последнего часового, Чаз заметил:

— Кажется мне, Шай Хи нам вовсе не удивится.

— Разумеется, — согласился генерал. — Но сюрприз — то его ожидает с другой стороны.

Уже подходили к складу, когда донеслись грохот, вопли, визг, скрежет и прочие звуки приготовленного сюрприза.

Генерал с варваром переглянулись и бросились в распахнутую настежь дверь.

32

Ездок ощутил, как судно мягко коснулось причала. Вздрогнуло, замерло. Прислушавшись и принюхавшись, понял: пристали у Дубильного ряда в Хеншельсайде. Команда Шай Хи, хотя и усталая, проворно спустила лодки, выгрузилась и поплыла — Ездок услышал скрип уключин.

Выскочил из укрытия посмотреть, куда направились. Зря выскочил — на борту остался охранник. Завидев чужака, тот раскрыл рот, но закричать не успел. Ездок подхватил ломаный лежень и запустил точно охраннику в лоб. Лежень впечатался с хряском, и охранник рухнул, уставившись бессмысленно в небо.

Ездок прокрался к планширу, выглянул. Поразительно — случившегося никто не заметил, хотя в обеих лодках гребцы сидели лицом к судну. Ездок перебрался к противоположному планширу, выждал, затем, осмотревшись, выбрался на пристань. Стайка беспризорников, глазевших на все и вся в гавани, замахала приветливо и просительно — но разбежалась, когда оскалился свирепо.

Затрусив сквозь вонь и грязь Дубильного ряда, Ездок направился к Королевскому мосту в миле вверх по реке. Через полчаса уже наблюдал из укрытия на восточном берегу, как команда Шай Хи выгружает пленников и готовит лодки к экстренному отплытию в случае нужды. Лодки эти снова оставили под присмотром единственного часового.

Как только команда скрылась из виду, Ездок за пару минут уложил и связал охранника, а лодки пустил вниз по течению. Затем последовал за командой. Догнал их как раз, когда заходили на склад.

Потянулся к Сети, пошарил колдовским чутьем, отыскивая Шай Хи, но на складе его не обнаружил. Зато обнаружил кое — кого, настроенного весьма недружелюбно к восточным гостям.

Вспыхнула драка — краткая, яростная. Гости с востока попали в засаду и сопротивлялись недолго. Выяснять в чем дело Ездок не стал. Решил: мудрее выждать поодаль, незамеченным.

К дверям подкатила повозка. В нее быстро и умело загрузили связанных людей Шай Хи, прикрыли парусиной, и повозка уехала. Неплохая работа — ни лишней суеты, ни шума. Ездок без труда распознал устроивших засаду: воздушные десантники, лучшие солдаты Шасессеры, переодетые в штатское.

Отлично! Остается лишь дождаться Шай Хи, спешащего к своим людям в безопасное — как он считает — укрытие. Несомненно, пока занимался Головой Савана, в городе без дела не сидели. Хоть и без шефа, подручные выдержали удар и выступили в ответ — да так, что Шай Хи побежал. Правда, с этим дьяволом всегда держи ухо востро — побежать — то он побежит, но через час окажется за спиной.

Так вышло и сейчас.

Десантники ввязались в бой, но лишь секунд на пятнадцать. Затем из окон склада вырвался ослепительный свет — и все стихло.

Ездок по — прежнему наблюдал через Сеть.

Шай Хи сильным заклятием обездвижил и оглушил десантников, но прикончить не успел — в склад ворвались Чаз с Тяпом, бес, генерал и Святоша. Тут — то колдуну пришлось туго. Чаз с Прокопием едва не вышибли из него дух. А бес, пользуясь замешательством, быстренько сунул Карацину в темный угол, а сам принял ее обличье.

Тут в неразбериху вмешался Ездок, стерший ошеломившее десантников заклятие. Те очнулись, заревели и бросились в драку. Не то чтобы это испугало Шай Хи — он бы мог с легкостью справиться и с десантниками, и с людьми Ездока, но ощущение владеющего магией, могучего врага поблизости его смутило. Он решил отступить. Схватил за руку беса, превратившегося в Карацину, и был таков.

Ездок же тронул через Сеть оставшихся на складе — проверил, все ли в сознании и способны двигаться. Затем снова замер, выжидая.

Колдун выскочил из склада, пробежал с полсотни ярдов, обернулся и швырнул страшной силы заклятие, раздробившее фундамент. Вся ближняя стена рухнула, а Шай Хи спокойно направился к реке.

Обвал должен был погубить всех, но Ездок вмешался снова. Потянулся через Сеть и заклинил двери внутри склада. Погнавшимся за колдуном пришлось, чертыхаясь, нестись к задней двери — и тем самым уйти от обвала.

Затем Ездок затрусил по параллельной улочке к реке. Несомненно, Шай Хи направлялся к поджидавшим лодкам. Наверняка заранее договорился, выбрал место поудобнее и теперь спокойно шел к нему.

Ездок был уже ярдах в двадцати от связанного охранника лодок, когда показался раздосадованный, поминутно оглядывающийся колдун — десантники нагоняли. Выругался вполголоса, найдя вместо лодок лишь их бесчувственного охранника. Выпустил руку Карацины, пальцы замелькали, сплетая колдовство, и веревки спали с часового, но в чувство он не пришел.

Тогда Шай Хи повернулся к преследователям — и будто вырос, раздался, налился силой. От него повеяло ужасом. Поднял руку — и в ладони засветилось бирюзовое пламя.

Преследователи подбежали уже ярдов на тридцать. Завидев пламя, остановились разом, будто ребятишки от учительского окрика, и бросились врассыпную. Бирюзовое пламя полетело к ним, окутанное дымкой, шипящее, прочертило огненную дугу, разодрало Сеть — Ездок вздрогнул, ощутив ее рану почти как свою. Наверняка колдун или считал его мертвым, или не видел больше нужды прятаться.

Шар бирюзового пламени ударил в мостовую, взорвался, сотрясши дома на полмили вокруг. Брызнули обломки, врезаясь с грохотом в стены, разлетаясь на части, врезаясь снова, пробивая дыры, рассыпаясь смертоносным дождем.

Чем меньше обломок, тем быстрее и опаснее — но и рассеивается скорее. Мельчайшие осколки превращались в туман всего за пару секунд.

Пока бушевало пламя, Шай Хи подхватил бесчувственного охранника под одну руку, Карацину — под другую, с легкостью поднял и помчался к реке — каждый шаг длиннее предыдущего. Вода его не остановила. Брызги летели из — под ног, словно кувалдой по реке лупил. Несся, будто пущенный плоско камень, только прыгал с каждым разом все дальше. Последний шаг, унесший на Хеншельсайд, был ярдов пятидесяти длиною. Направлялся он к посудине контрабандистов — и тем поверг Ездока в сомнения морального свойства. Оставшийся на судне бесчувственный охранник мог испортить все дело, если бы очнулся и рассказал. А Шай Хи и без того уже должен был заподозрить худшее, обнаружив пути отхода перекрытыми и засады на каждом шагу.

Ездок перебрал варианты. Почти все предполагали столько магии, что Шай Хи и без рассказов все поймет и распознает. По сути, выбор оставался простой: либо спугнуть Шай Хи, либо незаметной магией навсегда заткнуть охраннику рот.

Да и по правде, нет никакого выбора. Шай Хи — угроза миллионам, ядовитая тварь, желающая подчинять себе и уничтожать. Нельзя позволить ему уйти. Жизнь его слуги — не цена… Но хоть оправдывайся тысячу раз, легче на душе не станет.

Решившись, Ездок потянулся к Сети. Когда Шай Хи запрыгнул на борт посудины, разорвал сосудик в мозгу охранника — как раз под синяком от лежня.

33

Вспрыгнувший на борт Шай Хи сразу увидел — часовой мертв. Чертыхнулся, выпустил ношу — и принялся швырять бирюзовое пламя на восточный берег.

Су — Ча же решил: сейчас самое время убраться. Чем дальше, тем опаснее с колдуном, а он покамест занят, врагов отгоняет. Вряд ли такой шанс представится снова. Придумал скользнуть за спину Шай Хи, броситься в воду, превратиться в дельфина и поплыть что есть мочи.

Ездок заметил движение Су — Ча и понял: бес думает удрать. Глупец! Чародей калибра Шай Хи всегда спокоен, всегда начеку — и в бою, и когда плетет колдовство. Сейчас он, будто в безумной ярости, решил стереть с лица земли целый квартал, но ведь попросту ищет врага, хочет вызвать удар в ответ, обнаружить, распознать.

Придется ответить — нельзя жертвовать ни бесом, ни людьми Шасессеры. Ездок сплел заклятие огня, выступил из укрытия и швырнул золотой колдовской шарик — небольшой, с яблоко всего — к судну контрабандистов. Шарик заскользил над рекой — неверно, неточно, направляясь к берегу, а не к кораблю. Но в конце пути вдруг свернул направо, а за пятьдесят футов до цели рванулся, скакнул стремительно.

Ударил в борт, полыхнув золотым огнем. Полетели доски, балки, занялись жарко. Шай Хи засмеялся презрительно, ответил залпом синего пламени. Ведь выиграл ход, сумел выманить врага. Су — Ча тем временем скользнул в воду.

Ездок сплел новый золотой шар, швырнул — прямо в Шай Хи. Затем еще один и еще. Первый угас в сотне ярдов от горящего судна, второй — в пятидесяти. Третий почти достиг колдуна.

Тот подхватил уцелевшего слугу и ускакал прочь огромными, в пятьдесят ярдов, прыжками. И хохотал злобно, удирая. Золотые шары неслись за ним по улицам Хеншельсайда, сворачивая, петляя, стараясь догнать.

— А я все думал, когда ж объявитесь, — сообщил подошедший Чаз, глядя на пылающее у другого берега судно.

— Вы взяли на себя слишком много, — упрекнул его Ездок. — Если б я не успел, вы все бы уже погибли.

— Я знаю, — ответил варвар невозмутимо. — Мы другого и не ждали. Я очень рад, что вы появились.

Из укрытий показались прочие. Даже пара местных посмелее выглянула — проверить, миновала ли беда.

— Ну и зрелище! — воскликнул приковылявший Прокопий. — Так ему, пусть удирает, бандит несчастный! Что дальше делать будем?

— Выкопаем Карацину из развалин.

— Но… он ведь унес ее! — ахнул варвар.

Ездок рассмеялся:

— Это снова наш Су — Ча. С минуты на минуту появится здесь, голоднющий, мокрый и злой.

Варвар, не дослушав, помчался к складу.

— А что после того, как Чаз вытащит женщину? — спросил Шпат, шатающийся от усталости.

— Отправимся в гавань, сядем на воздушный корабль и полетаем немного.

Ездок глянул за реку: хоть Шай Хи скрылся из виду, его путь выдавали вспышки синего огня. Колдун решил вволю повеселиться на прощание.

— Через пару минут он снова нырнет в никуда, исчезнет бесследно, — заметил Шпат невесело.

— Не совсем. Теперь я знаю, где он вынырнет.

34

Уцелевшая часть склада была завалена обломками. Пыль стояла столбом — не продохнуть. Сквозь дыры пробивался свет, и лучи его, рассеянные пылью, казались тусклым золотом.

Внизу застонал полузасыпанный авиатор — ему камнями раздавило ноги. Чаз перешагнул его, завопил:

— Карацина!

— Я здесь.

Голосок как у раненого котенка — чуть слышный, дрожащий. Но, хотя перепуганная и перемазанная, будто ее проволокли за колесницей в цирке, Карацина оказалась невредимой. Варвар вздохнул с облегчением — и тут же вспомнил: котенок — то котенком, а ведь она — ведьма, служившая Кралижу Одехналу.

Шай Хи безжалостен и хитроумен. Возможно, она — его последняя и страшнейшая козырная карта. Эх, был бы умным, как Ездок или Шпат, — не попадал бы так часто, будто кур во щи. Теперь — то, в конце игры, от нее и может быть наихудший вред.

Помог ей подняться на ноги, глянул почти неприязненно. Но Карацина, вздохнув, бросилась, обняла за шею, прижалась, дрожа, будто пойманный кролик.

На этот раз Ездок выбрал корабль побольше, способный выдержать бой. Шпат возражал: дескать, скорость важнее.

— Скорость тут ни к чему, — ответил Ездок. — Нам уцелеть важно. Шай Хи больше не сможет увиливать, столкнемся лицом к лицу. И если повернется не в нашу пользу, лучше уж иметь больше шансов на выживание.

— Вы и в самом деле считаете его настолько опасным?

— Через час увидим. Ему придется или драться — или капитулировать.

Ездок повернулся к женщине:

— Если узнает, что ты с нами, — все равно будет драться?

Карацина не ответила — лишь глянула искоса. Снизу механик наземной команды крикнул: «Отдать концы готовы!»

Ездок повторил вопрос.

— Будет, будет! — наконец выдохнула она. — Он не отступит! Ни из — за меня, ни из — за кого. Если решил — не пожалеет никого.

Ездок посмотрел на команду сурово.

— Этого часа мы все ждали. Старались, выбивались из сил… Хочу предупредить: дела могут обернуться скверно. Враг очень силен и страшен. Кто — нибудь хочет покинуть корабль, пока не поздно?

— Глупый вопрос, — пробурчал Чаз. — Лично я хочу одного — за глотку взять эту крысу!

Прочие закивали, соглашаясь.

— Тогда — по местам! Сообщите вниз: отдать концы!

День выдался погожий, красивый. Пролив искристой синей лентой уходил к горизонту. Его гладь испещрили купеческие суда и рыбацкие баркасы.

Ездок смотрел вниз тревожно. Слишком много людей — если начнется заваруха, кого — то может и зацепить.

— Голова Савана! — объявил Святоша, управлявший кораблем, пока Ездок готовился к грядущей битве. — Боевая готовность, всем занять места!

Чаз усадил Карацину в командирское кресло.

— Сиди здесь и не двигайся, пока я не скажу. Поняла?

Ездок заметил: ее глаза полыхнули яростью. А — а, значит, в себя приходит. Следует не упускать ее из виду. Правда, сейчас — то она едва ли станет противиться, сделает что сказано. Пока для нее это самое разумное.

Тяп присоседился к Святоше, сел за управление. Чаз и прочие встали за орудия — хотя какой от них прок в битве чародеев калибра Шай Хи и Ездока?

— Святоша, стань в миле от цели, — предупредил Ездок. — Держи нас на месте. И жди.

Замолк, погрузившись в размышления. Святоша с Тяпом исполнили приказанное. Голова Савана грозно смотрела на корабль пустыми глазницами.

Так и висели час за часом.

— Что за черт?! — выдохнул Вар, указуя дрожащим пальцем.

Перед Карациной замерцал воздух. Уплотнился, переливаясь, из мерцания соткались пятна краски, слились, растянулись, засияли радужно масляной пленкой на воде. Затем слепились в человеческую фигуру.

— Наш противник желает переговорить, — сообщил Ездок.

Вихрящиеся у головы краски наконец замедлились, осели и слились в лицо Шай Хи. С полминуты зеленые глаза смотрели бессмысленно, затем засветились разумом, холодной злобой. Колдун глянул на Карацину, на Жерка — младшего.

Шипящий шепоток прилетел, кажется, отовсюду сразу.

— Что ж, теперь — один на один. Мастер — наездник, мое почтение. Ты достойный противник. Упорный, изобретательный, удачливый. Правда, напоследок сглупил. Зря ты покинул защиту Сети, созданной твоим отцом. Уходи — тебе не совладать со мной.

— Не совладать? Не припомнишь, сколько раз ты удирал от меня? Теперь тебе некуда бежать. Сдавайся.

Гондолу заполнил тихий злобный смешок.

— Я хотел предложить тебе то же самое — ради женщины. Мастер — наездник, ты же рыцарь. Неужели обречешь ее на гибель? Я дорожу ею. Я отпущу тебя и твоих людей невредимыми и свободными, если сложите оружие и вернете ее мне.

Ездок не ответил. Подошел к окну, глянул на Мост — залитый солнцем, заполненный кораблями. Повернулся к призраку колдуна.

— Час твоей силы миновал. Сдавайся — или получи накликанное на свою голову.

Команда Ездока переглянулась нервно.

— Дерзко, внушительно. Браво, мастер — наездник! Но я слишком стар для подобных игр. Меня блефом с толку не сбить. Это не удалось бы и твоему отцу.

Всякий раз при упоминании Жерка — старшего глаза Шай Хи сверкали злобой.

— Как пожелаешь, — заключил Ездок равнодушно. — Мое дело — предостеречь. Все же одно последнее предупреждение: не выводи воздушный корабль из глазницы. Если выведешь — я за последствия не отвечаю.

Призрак расхохотался — злобно, глумливо. Затем исчез.

Минуло еще полчаса. Ездок забеспокоился: может, Шай Хи улизнул? Заранее приготовил еще одну лазейку и теперь улепетывает со всех ног, заболтав противника?

— Думаете, он решил последовать вашему совету? — спросил Чаз.

— Нет. Скорее решил помучить нас ожиданием.

— Это ему ничего не даст, — заметил варвар.

С обеих сторон Моста показалось по паре огромных воздушных кораблей.

— Прокопий выслал нам помощь, — сообщил Ездок. — Думаю, Шай Хи скоро объявится.

Генерал остался в городе, желая собрать войска. Он предложил высадить десант на Голову Савана и перекрыть пути к отступлению посуху. Наверняка убедил кого — то на самом верху. Возможно, самого Беледона.

Проходя мимо Головы, корабли разрядили орудия, испещрив огромное каменное лицо огнями. Несколько снарядов залетели в пещеру, где прятался корабль Шай Хи. Корабли зависли над скалой, десантники заскользили по спущенным веревкам.

Из пещеры вырвался сноп зеленого огня, устремился к кораблю Ездока. Но Жерк — младший ожидал атаки — и сноп изогнулся, ткнулся бессильно в небо.

В обеих глазницах Дьявола заклубилась багровая тьма — черная, густая, вязкая.

Десантники покинули корабли, выстроились. Скоро пойдут прочесывать, сомкнув ряды. Надо спешить.

По слову Ездока из моря вырвался монстр — из воды слепленный удав футовой толщины. Головой ударил в каменное лицо, выбивая огромные куски.

Из глазницы раздался ужасный вопль, разросся, обволок, давя на уши, усилился до невыносимости — и стих. Мир заполонила душная, ватная тишина, а вызванный Ездоком монстр рассыпался тучей брызг.

Тьма по — прежнему клубилась в глазницах. Из одной вдруг показался корабельный нос.

— Выходит! — объявил Святоша.

— Отступить! — скомандовал Ездок. — Не позволяйте ему приблизиться. Всем — держаться крепче.

Пиратский корабль выдвигался из глазницы медленно — пока задние, управляющие плавники не вышли из теснины. После рванул, будто бык на арене.

Ездок вздохнул — что ж, пришла пора решающей проверки. Очень уж Шай Хи уверенно нападает — то ли до сих пор ничего не заподозрил, то ли уже все разнюхал и исправил.

Корабль Ездока стронулся с места, но двигался чуть медленнее корабля Шай Хи. Расстояние между ними сокращалось. Чаз и остальные взялись за оружие. Без десантной команды, конечно, в ближнем бою не навоюешь — но у Шай Хи — то вообще команды не осталось, от силы пара человек.

Тонкая, почти невидимая темная нить протянулась от корабля Шай Хи до глазницы, где сидело спеленатое заклятиями чудовище. Чем дальше корабль отходил, тем толще и чернее она становилась. Ездок тоже мрачнел, наблюдая. Затем процедил: «Ведь умный же человек и сильный, но такой иногда дурак!»

Команда слов не поняла, но по лицу Ездока уразумела: учинил бедняге Шай Хи гадость, какой и сам отчасти стесняется.

С пиратского корабля вырвался сноп колдовского огня. Ездок поставил защиту, Святоша повернул, уклоняясь. Чаз выпалил из баллисты. Горящая стрела понеслась к пирату, но рухнула в море на полдороге.

Воздух перед Карациной замерцал, явилось лицо Шай Хи и зашелестело сухим шепотком: «О мастер — наездник Жерк, узнай же настоящее отчаяние!»

Лицо исчезло, Ездок сделался мрачен и хмур.

Воздух задрожал, будто от удара исполинским молотом. Черный канат, соединявший пирата с глазницей, разросся, стал в человека толщиной, — и вдруг лопнул! Конец его оторвался от глазницы — и к кораблю Шай Хи понеслось облако тьмы! В мгновение ока нагнало, врезалось — и пиратский корабль сложился, будто сосиска.

— Двигай назад! — скомандовал Ездок. — Быстрее!

Но Святошу подгонять и не требовалось.

Все поняли, что сейчас произойдет. Но неизбежное не торопилось, будто насмехаясь.

Корабль Шай Хи успел сложиться почти вдвое, и лишь тогда на сгибе зазмеилась первая трещина.

Пузырь с газом лопнул — и с ним кончилась жизнь пиратского корабля.

Газ, соприкоснувшись с воздухом, взорвался. Из корабля выметнулось дикое пламя. Ревущий огонь прожег другой пузырь, лопнувший с грохотом. Сотрясаясь, выметывая клубы дыма, судно полетело вниз.

Корабль Ездока тряхнуло волной жара.

Ездок сел за рычаги управления, подвел ближе, отслеживая падение врага. На кораблях внизу засуетились, стараясь уйти подальше.

С пирата спрыгнули двое в горящей одежде. Ездок попытался схватить их заклятием, спасти — но без Сети не успел.

Обломки пирата сыпались на пролив, продолжая гореть и в воде.

— Святой Зефод! — охнул Святоша. — Ну и зрелище! И не думал, что они взрываются так…

Все смотрели, затаив дыхание.

Когда умирающему воздушному Левиафану оставалась сотня футов до водяной могилы, чуткий варвар насторожился и спросил:

— Слышите?

— Это… это же смех! — воскликнул бес.

Звук усилился и в самом деле оказался смехом — безумным, истерическим, диким. Карацина взвизгнула. Чаз мгновенно развернулся — и охнул.

— Ездок, Ездок, вы не поверите!

Командир обернулся. Между ним и женщиной повисла огромная мерцающая личина, искаженная, окаймленная пламенем. Она дергалась от смеха.

Искрящиеся глаза уставились на Ездока — и смех стал глумливым. По гондоле раскатились слова: «Мастер — наездник, ты не выиграл ничего, ни — че — го! Я — всего лишь посланник». И снова — смех, оборвавшийся визгом.

Пират ударился о воду, и последние полдюжины газовых пузырей взорвались разом. Мощный восходящий поток сотряс корабль Ездока, поднял, закружил. Пришлось потрудиться, орудуя рычагами и тросами, — но в конце концов справились и двинули назад, в Шасессеру.

— Что значит «всего лишь посланник»? — вопросил Чаз свирепо, глядя на Карацину.

— Трудно сказать. — Ездок пожал плечами.

— Мне это не нравится!

— Кажется, и мне тоже. Если подумать, слишком уж легкая победа.

— Легкая? — пропищал возмущенно Су — Ча.

— Эй, женщина, ты так и будешь молчать? — буркнул Чаз.

Карацина не ответила. Застыла, прильнув к окну, глядя на бесформенный сгусток пламени и дыма, вздыбившийся над могилой Шай Хи.

35

Ни Ездок, ни его люди не хвастали о победе над Шай Хи. Но многие соучаствовали в деле, и уж они языки за зубами не держали. Полгорода знало о сражении с могучим чародеем задолго до победы. Когда наконец узнали: сын Жерка победил восточного дьявола, спас город и империю — в народном мнении Жерк — младший единодушно утвердился как новый Защитник.

Король Беледон злился и вымещал злобу на заговорщиках. Долго и сладострастно выискивал, вызнавал и вычищал, казня и изгоняя умышлявших против Шасессеры.

Зато угрозы нашествия почти по всем имперским границам испарились как по волшебству. Буйные восточные провинции утихли сверхъестественно, никто и голоса против имперской власти не подавал. Агенты доносили: известие о смерти Шай Хи повергло его обширные владения в ступор. Угроза с востока рассеялась. Эта была Победа — с большой буквы. И король Беледон скрепя сердце выслал новому Защитнику приветственный адрес, изъявляя августейшую благодарность и похвалы.

Но среди лжи этого мира лживей всего — надежда на покой и довольство.

Встревоженный Святоша в очередной раз спросил:

— Что же Шай Хи имел в виду, говоря, что он, дескать, всего лишь посланник?

Ездок промолчал, потому что ответа пока не нашел. Вместе со Шпатом, Тяпом и бесом перерывал все доступные источники, отыскивая хоть смутную догадку, — хотел подготовиться к грядущим бедам. Не нашли почти ничего — не обнаружилось даже и намеков на то, что Шай Хи может быть чьим — то агентом. Разве только откопали сказочный слух: вроде где — то на дальнем — дальнем востоке есть могущественный орден волшебников, а Шай Хи — его младший член. Но скорее, этот слух был пересказом пересказа чьей — то выдумки.

Чазу пришло в голову: наверняка Карацина — лучший из доступных источников.

— Вы на нее надавите, — увещал Ездока. — Она знает куда больше, чем рассказывает.

Ездок глянул на варвара с удивлением — тот покраснел. Ведь все видели: на людях вовсю за Карациной ухаживал, и она, кажется, благосклонно ухаживания принимала. И вдруг — надавить?

— Не стоит пока на нее давить, — успокоил Ездок, улыбаясь. — Она была рабыней — и хуже: разменной монетой в игре. Ей нужно время принять и понять свободу. Она сама должна решить, рассказать либо отмолчаться. Шай Хи умер — и с ним сгорело, ушло под воду Моста и ее рабство. Не сомневаюсь: со временем она придет в себя, а рассказанное по своей воле, от чистого сердца, и для нее, и для нас будет куда значимее, чем вырванное силой. Варвары знамениты терпением и умением выжидать. Выжди. Погуляй с нею по городу. Своди в Малый цирк. Генерал Прокопий устраивает трехдневные игры в честь своего вклада в победу.

Надо сказать, многие из — за того ворчали: не чересчур ли чести генералу, тоже выискался главный герой! Ездок же был доволен: генерал отвлекал внимание от нового Защитника и его людей.

— Пройдись с нею по лавкам, пусть обзаведется гардеробом в нашем стиле. Я не слишком хорошо знаю женщин, но, думаю, нет женщины, чье настроение не поднялось бы от похода по магазинам — в особенности если платит не она.

— По — моему, она и в своем неплохо выглядит, — проворчал Чаз.

— Само собой, по — твоему. Она почти все время полуголая ходит. Но нельзя же ей в таком виде по улицам!

Чаз еще поворчал — он слишком хорошо знал, как женщины бродят по магазинам. Да и не хотелось ему Карацину выставлять напоказ городским щеголям, получать неизбежные приглашения и по светским приемам с ней таскаться. Но все же, вздохнув, пошел.

Нужно так нужно, потерпим. К тому же вдруг сердечко Карацины от таких милостей подтает?

36

Генерал Прокопий без большой радости пригласил команду Ездока в свою персональную ложу в Малом цирке, да и то лишь после упреков в неблагодарности и желании присвоить славу. Все знали: именно сын Жерка, уже утвердившийся как Защитник, — главный герой сражения с восточным колдуном. Пара слов, сказанных в нужном месте — в особенности с варварской прямотой и беспардонностью, — могли сделать генерала единственным зрителем устроенных игрищ. Так что Прокопий решил не рисковать подобным унижением и приглашение прислал.

Но кроме Чаза с Карациной зрелищ захотел только Шпат. Неугомонный книжник разработал систему игры на скачках и рвался испытать ее в деле. Су — Ча бы посетил с удовольствием, но насчет ему подобных закон был неумолим: нечистым на состязаниях — не место! Кто знает, как они способны повлиять на результат? А деньги — то ставятся огромные, играющих — тысячи и тысячи.

Карацина смотрелась сногсшибательно в белом плиссированном платье, ниспадавшем до щиколоток, но оставлявшем открытыми руки, — загадочная, экзотичная, элегантная. Пышные волосы собраны в косу, лежащую изящно на высокой груди.

Тысячи взглядов устремились к генеральской ложе, жадно оглядывая прекрасную иноземку. Тысячи мужчин вздыхали, восхищенные, и спрашивали друг друга: кто это?

Варвар же ощущал себя невзрачным, никчемным, неуклюжим увальнем. Но все же — меч — то его по — прежнему за спиной, огромный варварский меч, в городе запрещенный и преступный. И никто не смеет о том заикнуться. Кому надо — заметит и оценит. Так что не вовсе он, Чаз, потерялся на фоне прекрасной ведьмы.

Генеральскую ложу прикрывал от солнца цветастый балдахин — особая почесть от короля. Лишь ложа монарха была так же украшена.

Чаз плюхнулся на каменную скамью, кряхтя.

— Спасибо за гостеприимство! В такие дни, ей — богу, лучше дома оставаться.

Жара висела липкая, влажная.

Генерал обернулся, приложил палец к губам — тише! Колесницы уже выстроились, герольд готовился объявлять участников.

— Ты мне ничего не рассказывал про свою землю, — шепнула Карацина.

— И ты мне — про свою, дорогая. Так что мы квиты.

Шпат, прибывший заранее, уселся прямо за генералом и лихорадочно чертил на восковой табличке. Заслышав варварский басок, обернулся, скорчив недовольную гримасу, — к чему хамство такое?!

— Там у вас на колесницах ездят?

Чаз глянул на женщину с подозрением — что за нелепые расспросы в такое — то время? Зачем?

— Нет, мы на пони скачем. По лесу и без седла.

Тут к недовольной гримасе Шпата добавилась генеральская. Герольд принялся объявлять колесничих и представляемые ими конюшни. Карацина сообразила наконец, умолкла и далее сидела тихо, наблюдая скачки.

А Чаз уже не смотрел ни на нее, ни на скачки. Высоко в небе над цирком парило нечто, слишком малое для облака либо воздушного корабля, но слишком большое для птицы. И кое — кто из зрителей посматривал на небо вместо беговой дорожки.

Варвар ступил к краю балдахина и успел заметить кончик большого крыла, мелькнувший за краем цирка.

— Не иначе Су — Ча проказит, — подумал вслух.

— Вряд ли.

Варвар вздрогнул: Шпат подошел неслышно.

— У беса стиль. Он бы ярким был, красочным. А эта тварь растрепанная и невзрачная.

Тут поднялся шум и гам — колесницы пошли вплотную, оттирая друг дружку. Публика голосила, предвкушая яростную борьбу перед финишем.

— Она давно здесь? — прокричал Чаз.

— Все утро. Вон зашла на новый круг.

— Выглядит будто ястреб — только с меня величиной.

Карацина подошла к ним. Завидев ястреба, охнула, побледнела.

— Знаешь, что это? — спросил Чаз.

Она кивнула. Но объяснить не успела — Прокопий зашипел злобно:

— Если вы никак успокоиться не можете, подите прочь!

Птица описала полкруга, рассматривая амфитеатр, уставилась на генеральскую ложу. Карацина охнула снова, лицо ее сделалось серым.

Птица сложила крылья и рухнула вниз, выставив когти — нацелившись прямо в Чаза!

Тот швырнул Карацину и завизжавшего Шпата под навес, выхватил меч, изготовился. Колесницы уже близились к финишу, три первых — колесо к колесу. Толпа выла и рыдала. Лишь немногие, сидевшие вблизи генеральской ложи, заметили меч в руках варвара и глянули на небо — но затем уж перекричали и завзятых болельщиков.

Варвар приготовился погибнуть с честью — но тут подскочила Карацина. Была она страшна и прекрасна: волосы пылали огнем, глаза — дымные вихри. Крича, протянула к ястребу руки — сияющие, будто раскаленные докрасна.

Крылья ястреба дрогнули — и вместо Чаза чудовище закогтило балдахин, рухнуло, клекоча, стараясь дотянуться клювом. Под балдахином ползали и кричали люди. Ястреб драл когтями полотно и плоть под ним.

Варвар взмахнул мечом — клинок чиркнул по клюву, вспорол кожу рядом. Ударил с разворота, срубив маховые перья. Тварь, кажется, все не могла решить: то ли ей броситься на Чаза, то ли терзать несчастных, зажатых обвалившимся балдахином.

Клюнула, щелкнула клювом — и выдернула из — под ткани чью — то откушенную руку. Чаз рубанул по лбу — полуотсеченный клок мяса задрался кверху, кровь хлынула на глаза. Ястреб заклекотал пронзительно, выпустив добычу, вздернулся — когтями захотел ударить. Чаз еще раз подрезал уже посеченное крыло, отшиб мечом лапу чудовища, прокатился под другой и, упершись спиной в пол, вогнал меч в брюхо! Хоть лезвие лишь чуть проникло за перья, монстр завизжал жалобно и попытался взлететь.

Снялся, дергаясь, полоща судорожно в воздухе, — но с залитыми кровью глазами, с подрезанным крылом толком лететь не смог. Врезался в толпу ярдах в пятидесяти — и принялся клевать, драть когтями всех, до кого мог дотянуться.

Чаз вскочил, отшвырнул балдахин, заранее ужасаясь зрелищу. Но проворный книжник уцелел: вовремя нырнул за каменную скамью, прижался: и ястреб не смог достать его.

Не повезло генералу Прокопию — это его руку вырвал злодей. Чаз заревел, развернулся, отыскивая птицу. Та попыталась взлететь — и снова рухнула в толпу, убивая налево и направо. Цирк захлестнула паника. Варвар уже приготовился ломиться сквозь публику, чтоб отомстить, разрубить монстра на части, но Карацина вдруг взяла его за руку.

Выглядела уже не ведьмой — глаза стали обычными, волосы потускнели, лицо осунулось. Покачала головой, указала наверх. Варвар поднял взор — в дюжине рядов от него стоял высокий седовласый патриций в старомодной одежде, глядя спокойно на закипающий внизу хаос. Посмотрел на Чаза — и улыбнулся насмешливо.

— Зеленые глаза! — проревел варвар. — Это он, он! Это чертов колдун!

Перепрыгнул стену ложи, кинулся наверх. Пожилой патриций спокойно пошел прочь. Беснующаяся толпа расступалась перед ним, шарахалась, будто от него веяло непереносимым жаром.

Чаз, увы, подобного ужаса не внушал — перед ним никто не стал расступаться.

Над цирком загрохотало могучее заклятие — волосы на Чазовой голове вздыбились, роняя искры. Птица взвизгнула и издохла.

Чаз лишь на секунду потерял зеленоглазого патриция из виду, но отыскать снова его не смог и выругался в сердцах.

Потом заметил Ездока и беса, проталкивающихся сквозь толпу к нему.

37

Когда Ездок с бесом наконец протиснулись, Чаз спросил угрюмо:

— Чему обязан вашим визитом?

— Карацина колдовала и встревожила Сеть. Что случилось?

— Она пыталась птицу эту остановить. Не знаю, откуда этот монстр, но знаю точно, кто его сюда пригнал, — Шай Хи.

— Но ведь он погиб! — пискнул Су — Ча.

— Я видел его своими глазами. Карацина указала на него. Волосы седые и одет по — старому, будто один из киников, — но это он, именно он. Не брат его, не кузен, не двойник. Вы мне что угодно говорите, но это он самый! Таких глаз ни у кого больше нету!.. Кстати, где Карацина? Куда она подевалась?

— Сеть не встревожена, — сообщил Ездок, осматривая толпу. — Су — Ча, ищи его!

Чаз, уже в тихом отчаянии, посмотрел туда, сюда — нет Карацины! Пока с монстром дрался, был спокойнее валуна. А теперь чуть не в истерике.

— И женщину поищи, — посоветовал Ездок бесу, глянув на варвара, и направился к ложе Прокопия.

— Вы разве через Сеть ее не ощущаете? — воскликнул варвар.

— Она больше не оставляет следа в Сети.

— Это все он, проклятый чародей! Он с ней учинил неладное. Она — то почти на нашу сторону перешла. А он как смог пережить взрыв корабля? Да его ж демон еще и все души вокруг засосать пытался!

— Ни малейшего представления, — сознался Ездок. — Я озадачен не меньше твоего. Тоже считал его погибшим. Но он очень опытен, могущественен и хитер. Он много раз уходил от смерти — надо думать, сумел и на этот раз.

— Я тоже пойду искать! — объявил варвар. — Я не я, но Карацину он с собой не утащит!

— Не представляю, как он мог выбраться из той переделки живым — если, конечно, вообще был на том корабле, — сказал Ездок задумчиво. — Конечно, и это возможно. Но тогда непонятно, как он мог управлять кораблем с берега, причем так проворно и точно.

Чаз — понурый, унылый, жалкий, клянущий себя — сидел в углу. Был в отчаянии — Шай Хи и Карацина пропали бесследно.

— Если это и в самом деле Шай Хи, он вскоре объявится снова. Насколько я его знаю, он не смирится с поражением, — заключил Ездок, желая ободрить Чаза.

Сам в том был вовсе не уверен: разгоряченный боем, одержимый местью — мало ли чего варвар увидел?

— Не сомневаюсь: Шай Хи уже бы покинул город, как иначе? Ему же нужно восстановить порядок в своих владениях — если они еще не рассыпались вконец при известии о его смерти. Если он жив, то вместе с Карациной ушел на восток — и скоро мы услышим о нем снова.

Но искра надежды в унылой душе варвара не зародилась.

— Я ее найду, — пробормотал он чуть слышно. — Обоих найду. И встряхну как следует. А когда пыль осядет и старина Чаз сунет меч в ножны, не станет больше зеленоглазого дьявола. Она сможет дышать и жить спокойно! Станет свободной…

Ездок посмотрел на друга сочувственно, но больше не сказал ничего. А что здесь скажешь? Такое лечит только время.

Они не подозревали, насколько мало судьба отпустила им времени.