Прибытие. Первый контакт

ГЛАВА ВТОРАЯ. О том, что все хорошее имеет свойство заканчиваться

Кабинет Олега Евгеньевича представлял собой огороженное от остального офиса угловое помещение с тонкими стенами, так что если начальнику случалось повышать голос, а бывало это достаточно часто, поскольку шеф был человеком эмоциональным, нам была прекрасно известна любая причина агрессии. Ну и настроения в коллективе, соответственно, были понятны начальнику, особенно если он, как и всегда, оставлял дверь приоткрытой. Оттого — то затишье, начавшееся в четверг утром, непривычно настораживало. Босс с кем — то приглушенно общался по телефону, прикрыв дверь, и даже на мгновение не допускал повышенного тона. Вызывал к себе парней и неизменно сохранял один и тот же стиль разговора.

— Что — то его сильно беспокоит, — поделилась соображениями Наташка, когда вернулась с поручением.

— Что бы это все значило, — откинулась я на стуле, благо, офисный вариант с гибкой спинкой позволял это без труда.

Момент, когда шеф поднялся со своего места и подошел к выходу, я не пропустила. Думала, решит освежиться. Вот потому — то и удивила его просьба перед самым обедом.

— Лей, зайди на минутку, — коротко бросил он, и я тут же подскочила с места. Неужели кто — то засек мою самоволку во вторник?

Решив узнать подробности по мере возможности, направилась к кабинету.

— Дверь плотно закрой, — последовало указание, стоило мне только переступить порог. Я безропотно подчинилась: приказные нотки в голосе Олежки свидетельствовали о серьезности беседы.

Ожидая первого шага, я устроилась на посетительском стуле и приготовилась слушать. Однако шеф не торопился озвучивать причину вызова. Это могло означать только одно: с Евгеньичем происходит что — то серьезное. Он стоял, развернувшись к окну и сцепив руки за спиной. Наконец медленно обернулся и задумчиво спросил:

— У тебя еще жива бабушка под Ильинском? Как там ваш пгт именуется, название у него забавное такое было еще.

— Будоражинск, — улыбнулась я. — Да, баб Зоя до сих пор там.

Шеф чему — то кивнул и затем бросил не в бровь, а в глаз:

— Пиши заявление на перенос отпуска по семейным. С понедельника. У курирующего я все улажу. Две недели. И даже не думай спорить.

Отпуск? Незапланированный? Что за черт?!

— А вопросы принимаются? — приподняла я бровь.

— Если по теме и конструктивные — да, — дал позволение мужчина.

— В связи с чем это вас вдруг осенило? — не упустила случая я.

— Ты устала, — озвучил самый банальный вариант Олежка.

— А если серьезно? — я склонила голову, не поверив ни единому слову.

— Не нравится мне происходящая нездоровая фигня, Лейка, — покачал головой шеф. — Вот я и хочу, чтобы ты на время из — под удара ушла.

— Что? — нахмурилась я. — Вы о чем?

— Меня напрягают темные дела в организации. Ты знала, что новый кадровик как личность начал свое существование только пять лет назад? — подбросили мне пищу для размышлений.

— Преображенский? — на всякий случай уточнила я, прекрасно понимая, что наши задушевные разговоры с Лариской во вторник Олег прекрасно слышал. — Который сейчас рейды по области совершает?

— Он сегодня написал служебную о профнепригодности Залучной, — поделился новостями босс. Ох, ты ж! Олюшку, наверное, удар хватил: двадцать лет безотрывного труда, а тут какой — то тридцатилетний сосунок всю карьеру одним махом перечеркнул. — Об этом пока никто не знает, но Ольга Витальевна вчера звонила мне и плакалась. А у них в городе не так — то просто работу найти, когда у тебя возраст почти пенсионный. Несколько увольнений по области — тоже дело рук Преображенского. Те, с кем я разговаривал, повторяли, как один: робот. Этот человек общался с ними, словно был запрограммирован. Или ему свыше указали на тех, кого стоит вежливо подвинуть. Чудовищно исполнительный кадр оказался. Знаешь, что меня больше всего смутило? — Евгеньич от окна отошел и сел напротив, протягивая чистый лист бумаги и ручку. — А ты пиши, Лейка, пиши, я для твоего же блага стараюсь — не стоит тебе сейчас светиться. Так вот — все наши уволенные во вторник угадай, что почувствовали?

Я нервно сглотнула — вспомнила день икс и свою недолгую шизу.

— По глазам вижу понимание, — удовлетворенно отметил шеф. — И все они послушно обратились в больницу. Затем нагрянул Саша.

— Это уже триллер напоминает.

— Все уволенные потеряли память о том, что с ними делали в больнице, Лейквун, — полным именем босс обычно привлекал повышенное внимание. Я прислушалась. — Я не хочу, чтобы мои догадки подтвердились и на тебе тоже.

— Догадки? — не поняла я.

— Я пробил Александра Вячеславовича Преображенского по своим каналам. Никто не смог собрать о нем ни одного факта до его двадцатисемилетия.

Я знала, что до нас Олег Евгеньевич в серьезных госструктурах работал, а сейчас типа заслуженного отдыха себе устроил. Айтишник он был гениальный, так что я даже не пыталась думать, с чем именно могла быть связана его прошлая деятельность.

— Сменил личность, — пожала плечами я, ставя подпись на заявлении и протягивая Евгеньичу.

— Мы бы откопали, поверь мне, — возразил шеф со знанием дела, расчеркивая бумагу рядом со словами «не возражаю». — Он словно из ниоткуда появился. И пока я не знаю, на что именно способен товарищ, я не хочу ему тебя показывать. Твой обморок слишком странным выглядел, Лей. Пропади из вида на две недели, потом вернешься и спокойно продолжишь работу.

— Ой, да ладно вам! — попыталась разрядить атмосферу я. — Вы просто боитесь, что ценного кадра лишат.

— Коллегам скажешь, что бабушка позвонила и заболела, — усмехнулся шеф, разбивая в пух и прах мои попытки повысить самооценку. — И не высовывайся, хорошо?

— Как скажете, — покорно кивнула я.

— Вот и замечательно, — расслабился шеф. — Я пойду, твое заявление отнесу, а ты сделай вид расстроенной родственницы и начинай усиленно придумывать способы вылечить бабушку.

Обед прошел в расспросах Наташки. Ей было интересно, откуда вдруг Олежка узнал о якобы болезни моей бабули. Я невозмутимо ответила, что в Будоражинске внезапно возникла эпидемия, и номер телефона начальника отдела был единственным, сохраненным у родственницы в записной книжке. Потом еще кучу нелепицы наговорила, но Наташка, кажется, худо — бедно в плаксивую причину моего скорейшего отъезда поверила, напросившись вместе со мной собирать вечером рюкзак в отпуск. Чемодан был бы слишком тяжелым, а в сумку несколько смен белья не поместится. Так что я выбрала меньшее из зол. А все остальное у баб Зои наверняка имеется. Ну а по пути в магазин зайду — это уже по прибытии — тортик куплю, посидим за чаем и отметим неожиданную встречу. Хорошая у меня бабуля. Дай Бог ей здоровья.

После обеда случилось событие, которое меня, честно говоря, повергло в искреннее недоумение. Дело в том, что к нам в отдел зашла Ольга Витальевна, любовно названная нами с Наташкой Олюшкой, с обходным листом. Высокая, сухая, с вечно большими обеспокоенными глазами, она совсем не выглядела расстроенной, как недавно поведал мне начальник. С легкой улыбкой зашла к Олежке в кабинет, посидела там пять минут, а потом вышла к нам и решила попрощаться.

— Ах, Леюшка, по тебе буду скучать особенно, — с печалью в голосе сказала она.

— Главное, чтобы вам с новой работой повезло, — искренне пожелала ей удачи я, и женщина как — то странно улыбнулась:

— А новую мне уже предложили.

— Это же замечательно! — обрадовалась я. — А то в наше кризисное время это не так — то просто сделать, — в последний момент решила не сдавать Олежку, который некоторые детали разговора с Залучной мне передал, но вот на откровенность Ольгу Витальевну очень хотелось вызвать.

— Да, милая, я и сама не ожидала. А тут…как манна небесная, грех было отказываться. И нервов никаких не требует, я даже из дома выходить не буду. Ну, ладно, девочки, всего вам хорошего! Не поминайте лихом… — в последний раз глянула она на нас и удалилась. Мельком я успела заметить, что подписи начальника кадров на ее обходном еще не было. А ведь Преображенский, судя по слухам, сегодня — завтра должен вернуться.

После работы мы с Наташкой быстро доехали до меня. Собрались в рекордные сроки — я и тут не удержалась от привычного «робот!» от подруги. Что поделать, собранность была тем качеством, которое я ценила прежде всего.

— Провожать не ходи, — предупредила я подругу, сказав, что, скорее всего, завтра уже с рюкзаком на работу приду. — Оставить тебе ключи? Приготовленное испортится…

Да, Наташкины деликатесы все еще лежали в холодильнике, у меня физически не хватало места в желудке, чтобы попытаться найти им место.

— Слабачка, — фыркнула подруга. — Ладно, давай запаску, так и быть, в голодный вечер забегу откушать собственной стряпни.

— Ты моя спасительница, — порывисто обняла я ее, и Наташка в ответ недовольно заворчала:

— Конечно, без меня ты вообще бы протянула ноги.

Тут я не могла не согласиться — за моим здоровьем Наташа следила с завидным упорством. Она вообще упорная была, и это качество мне очень импонировало.

Ну а пятница на работе прошла без проблем. Я только слышала краем уха, как томно вздыхают девчонки по кадровику. Самого Преображенского видела мельком в обед — мужчина садился в большой белый внедорожник и куда — то уезжал. И вот этот вот, на громоздком, кричащем о дороговизне авто — наш начальник по персоналу?

Конец рабочего дня я встретила с улыбкой. Попрощавшись с Наташкой и своими, поехала на вокзал. Пора было обзавестись билетами на автобус.

Дорога на Будоражинск занимала около трех часов. Электрички туда не ходили: областная администрация посчитала, что вполне можно обойтись автобусным парком, тем более что поселок городского типа был не настолько большим, чтобы заняться финансированием железнодорожной ветки. Оттого — то я никогда и не брала в дорогу перекус — в наших видавших виды автобусах постоянно укачивало. К тому моменту, как оказаться на конечной станции, я уже чувствовала себя маленьким выжатым лимоном. Хорошо, что в вокзальном кафе делали прекрасное глясе — его я употребляла при каждом прибытии к бабушке.

В этот раз, чтобы хоть как — то уменьшить неприятные ощущения от встречи с дорогой, я попыталась уснуть. Или хотя бы подремать — в зависимости от того, насколько организм устал после работы. Прикрыла глаза, расслабилась и…очутилась в странном месте. Как будто в святом храме организовали баню: к высоким потолкам помещения, в которое я попала, то и дело устремлялись испарения, идущие от многочисленных горячих источников, бивших тут же, из — под земли. Кое — где они имели вид ключей, а где — то образовывали глубокие водоемы. Я стояла у входа в это странное место, боясь пошевелиться. Неужели еще один реалистичный сон?

Продолжив оглядываться по сторонам, дотронулась до близлежащей стены молочного цвета. На ощупь — как мрамор, только она оказалась теплой. И я почему — то была уверена, что это результат совсем не циркуляции горячего воздуха — минерал казался живым на самом деле. Господи, сначала летающие машины, теперь живые организмы, из которых выращивают здания? Я точно с ума схожу…

Замотав головой и отгоняя непрошеное видение, я, наконец, сделала первый несмелый шаг вглубь помещения, отмечая при этом слабое освещение, существующее благодаря странным светящимся наростам на стенах. Боже мой…еще одна форма жизни в уже существующей? Ответ пришел сам собой — это была биотехнология. Полумеханические организмы. Черт, куда же я попала?! Меня пробрало холодом, и я поспешила отойти подальше от этого странного места.

В глубине храма стало меньше паровых бассейнов, пространство сменилось чем — то похожим на тропический заповедник. И в глубине его стоял фонтан — широкий, с высоко поднимающимися струями, приковывающий к себе внимание. За фонтаном мне показалась неясная человеческая фигура, и я, отбросив страх, поспешила подойти, чтобы разглядеть ее отчетливо.

Звук моих шагов раздавался приглушенно, и, тем не менее, человек — мужчина со скрещенными на груди руками — обернулся, сидя на бортике у самой кромки воды. Меня поразили большие серо — зеленые глаза, оттенком, кстати, чем — то напоминающие Преображенского, только он был немного холоднее. А по краю этих глаз сияла серебристая кайма — даже с моего положения ее было заметно. Русоволосый, кажется, среднего роста, с короткой стрижкой и достаточно крупным носом, которому были противопоставлены узкие губы, он спокойно разглядывал меня. Бьюсь об заклад, никогда в своей жизни я этого лица не видела! У меня отличная зрительная память, и этот индивид точно оказался плодом моего воображения. Да и одежды, в которой он передо мной предстал, на Земле точно не было. На нем было что — то вроде костюма радиационной защиты, только без шлема с пластиковым окошком для глаз, и спецодежда в совокупности с круглым лицом делала мужчину похожим на шарик, хотя я почему — то была уверена, что в нормальной экипировке он является стройным и подтянутым. Продолжая молча разглядывать его и радуясь, что в ответ не предпринимается ни единой попытки к сопротивлению, я отметила, что Преображенский, будь он неладен, мне, почему — то, все же нравится больше, пусть к этому новому человеку я и ощущала что — то вроде симпатии. Незнакомец, будто прочитав мои мысли, поморщился, и в следующую минуту заговорил:

— Я не человек. А нам с тобой давно пора познакомиться.

И все бы ничего, но говорил этот странный тип голосом моей шизы!

— Да — да, Лейквун, — словно подтверждая мои мысли, кивнуло существо. — Добро пожаловать в мой мир.

— Ши — и–и — за… — протянула уныло я, зажмурившись и уговаривая себя проснуться.

— Всего лишь чужеродное сознание внутри твоего собственного, — укоризненно посмотрел на меня мужчина, когда я вновь подняла веки и обнаружила, что глюк никуда не делся и продолжает находиться рядом. Хорошо, что хотя бы не делал попыток приблизиться, иначе я бы точно запаниковала. — Некоторое время нам придется просуществовать вместе, Лей. Прости, что так вышло.

— Что? — вспылила я неожиданно. — Ты прощения просишь, глюк? А ничего, что я теперь себя сумасшедшей считаю? У меня в голове мужик! Незнакомый мужик, который просит признать себя как личность и подсовывает мне сны странного содержания!

— Ты не сумасшедшая, — спокойно возразил он, видимо, обрадовавшись, что двойственность сознания я восприняла как само собой разумеющееся. — Подумай сама: ты видела мой мир — это именно я послал тебе картинку города, в котором живу — и твоя фантазия вряд ли смогла бы такое придумать. Да и сейчас ты находишься в моей лаборатории, на Земле такого точно не увидишь.

— Фантастических фильмов насмотрелась, — я подобрала самое простое объяснение. — Ты недооцениваешь возможности человеческого интеллекта. Если сейчас начнешь заливать о том, что твои биотехнологические штуки — на основе материалов, сделанных из элементов, отсутствующих в таблице Менделеева, я тебе сразу же про Супермена скажу — криптонит и осколки его космического корабля рулят!

Шиза удовлетворенно улыбнулась:

— Про Супермена это ты хорошо вспомнила. Удачный пример, крайне удачный. Если подумать, то ты и правда на любой мой довод приведешь контраргумент — твое внушение в части урегулирования реальности и вымысла поистине достойно похвалы. Я даже рад, честно говоря, что оказался именно в твоей голове. Поэтому я ничего доказывать не буду. Ты все поймешь через два дня. Когда состоится прибытие. Постарайся как следует отдохнуть у бабушки за это время, кстати, можешь успешно убеждать себя, что это действительно шизофрения. Но если вдруг захочешь поговорить — подноси телефон к уху.

— Это еще зачем? — ощетинилась я.

— Если будешь разговаривать в уме, привлечешь внимание посторонних, поскольку отрешишься от действительности, — без тени улыбки объяснил глюк. — А так тебе просто будет периодически названивать назойливый поклонник.

— Поклонник? — почти подавилась воздухом я. Хотя какой воздух внутри шизы?

— Я весьма увлекся твоим сознанием, — с готовностью согласился мужчина. — А уж если говорить про виды из зеркала, — его лицо внезапно озарила до одури красивая улыбка, но я не повелась — почувствовала, что начала закипать.

— Ты…и подглядываешь еще, извращенец?!

— Просто позови меня по имени, — не обращая внимания на набирающий обороты гнев, подмигнул незнакомец.

— Да ты….

— Меня зовут Май, — напомнил он, и видение начало растворяться.

— Будоражинск! — разбудил меня звучный голос женщины кондуктора. И я во всех смыслах этого слова приехала…

О каком прибытии говорил товарищ из моей головы? И как его теперь называть? Должна сказать, говорил он весьма убедительно, и что действительно говорило в его пользу, так это то, что я не испытывала дискомфорта в окружении его непонятного храмового сада. Словно для меня все это было привычно. Словно это какое — то дистанционное обучение сознания путем внушения. Гипноз. Навязывание необходимой информации. Чушь собачья! Порой я и сама удивлялась собственной хладнокровности. Что, если все, о чем говорил этот Май, окажется реальностью? Что, если через два дня произойдет что — то такое, после чего мне придется поверить во все его слова? Стоило лишь подумать о соседе в этом ключе, и я почувствовала волну страха, охватившую меня.

«Не бойся, Лейквун — я не причиню тебе боли».

Уверенному голосу в голове очень хотелось верить. Очень. Но это могла быть и просто моя психологическая несостоятельность — все — таки, воспитание одной бабушкой, пусть и с самого малолетства. Подсознательно я могла тянуться к любому мужчине, показывающему свои намерения. Я об этом читала и постоянно напоминала себе, что так делать нельзя.

— Девушка, вам отдельное приглашение на выход нужно? — раздался над ухом скрипучий голос тучной женщины — кондуктора, и я непроизвольно вздрогнула. — У меня рейс на Ильинск через десять минут, а пассажиры из — за вас не могут начать занимать места!

Я быстро извинилась, вскочила с места, не забыв прихватить рюкзак, и выбежала из небольшого автобуса. Снаружи и правда образовалась приличная толпа — в районный город собиралось немало народа — так что я почувствовала укол совести из — за того, что отвлеклась на мужчину в голове. Возможно, действительно стоит внять его просьбе и подносить телефон к уху? С этими мыслями я направилась к дверям автовокзала, достав устройство из рюкзака и переложив в задний карман джинс, чтобы при случае воспользоваться советом вымышленного друга.

«Мудрое решение», — одобрительно раздалось в моей голове, и я в сердцах воскликнула:

— Ты можешь заткнуться хотя бы на то время, пока я не доберусь до бабушки?!

— После долгой разлуки я бы ни за что при виде тебя не заткнулся, — раздался позади веселый голос, узнав который, я развернулась со скоростью пули и радостно взвизгнула:

— Динька!

— Привет, чудо в перьях, — засмеялся бывший одноклассник приятным баритоном и с радостью принял в свои объятия, когда я кинулась к нему.

С Денисом Новиковым нас свела скамья одной из школ Будоражинска. Это в университет я решила поступать уже в Ильинске, а детство и начало юности прошло рядом с бабушкой и в заботах о доме. Так что нам с Диней суждено было познакомиться и подружиться — два ботаника в одном классе оказались обречены на это. Именно с ним мы увлеченно выращивали кристаллы на химии и решали задачи на пределы по алгебре. Советовались, каких домашних животных лучше выбирать для съемки в качестве летнего задания по биологии и как потом этих самых животных сфотографировать, чтобы избежать удара копытом или нечаянного укуса. Именно с Денисом ездили на олимпиады, правда, он по физике и математике, я по большей части осваивала химико — биологические. Но в итоге все равно ушла на математическую специальность в ВУЗе. Денис провожал меня с грустной улыбкой на губах.

— Выучусь и вернусь, — пообещала ему я.

— Вернешься, но ненадолго, — уверенно возразил он тогда. И оказался прав…

Во время учебы меня заметили представители нашей фирмы и предложили работу. Полгода ушло на то, чтобы вникнуть в тамошнюю кухню. Полгода — потому что одновременно приходилось писать диплом и ходить на лекции, к которым в конце семестра прилагались, конечно, зачетные недели и экзамены. А потом я стала частью коллектива. О Будоражинске, конечно, пришлось забыть. Нет, после получения диплома я туда вернулась. На время отпуска. И даже с Денисом встретилась. Но что — то изменилось. Я, наверное. Как оказалось потом, он и сам поступал не в местный ВУЗ, а ездил куда — то в столицу подавать документы, и весьма удачно, так что пересеклись мы совершенно случайно. После этого я поняла, что дальнейшая судьба будет прочно связана именно с Ильинском.

— Ты какими судьбами здесь? — с восторгом глядя на старого друга, спросила я, отстранившись.

— Маму провожал, — тепло улыбнулся он. — В Ильинск к подруге на автобусе собралась.

— Нет, я имею в виду, не на вокзале, а вообще тут! — замотала я головой. — Я же слышала, ты в Проскве устроился на работу.

— Прогресс и до Будоражинска докатился, — хмыкнул Денис. — Объединяем почтовые отделения в единую сеть. Выиграли госзаказ. А когда начальство вспомнило, что я отсюда родом, вопрос о том, кто именно будет внедрять ПО, уже не стоял.

— Значит, ты несешь просвещение в темные массы? — улыбнулась я.

— Что — то типа того… — кивнул он. — Тебя проводить? — что — что, а в галантности Денису никогда не было равных. Эх, не раздели нас тогда университеты…

— Спрашиваешь! — окончательно отстранилась я, наблюдая, как радостно зажигаются Денисовы глаза. — Я к бабушке на отдых приехала!

— И чего ты на математику поперлась? — недоуменно интересовался старый друг, пока мы не спеша шли к дому. Нам было по дороге: семья Новиковых от баб Зои жила в двух кварталах, так что нам с Денисом даже в детстве ничего не стоило собраться у кого — нибудь дома, чтобы вместе сделать домашнюю работу или просто пойти погулять. Зимой это вообще было актуально, потому что в моем дворе каждый год сооружали и заливали горку. Так что Денис в этой время являлся частым гостем. Он вообще во многие мои тайны был посвящен. Почти во все — кроме этой.

— Вова Лавочкин, — со вздохом призналась я. — Я за ним поехала.

— Лавочкин?! — Ден даже остановился, во все глаза уставившись на меня. — Вован Лавочкин классом старше нас, который учился на физтехе?

— Да, — совсем засмущалась я. — Первая подростковая влюбленность…

А дальше Денис засмеялся. Так заразительно, что я не смогла остаться безразличной и присоединилась к нему.

— Ну, Лейка…ну, даешь! — уже плача, вытирал выступающие на глазах слезы Денис. — Вечно ты ставила на ненормальных мужиков!

— Вот поэтому сейчас свободна и счастлива, — важно похвасталась я, невольно вспоминая наш обычный непринужденный разговор. Но Денис, вопреки всему, прищурился и с сомнением посмотрел на меня:

— Сейчас? Свободна, говоришь?

И как — то непонятно при этом хмыкнул, что я почувствовала в его голосе дрожание. Нет, не так, словно решил попытать счастье, а так, словно был уверен в наличии у меня ухажера.

— Свободна! — уверенно повторила я с улыбкой. — Свободна и на отдыхе.

Денис усмехнулся в ответ, и на мгновение мне показалось, что по краям его голубой радужки блеснула серебристая полоса:

— Ну — ну, рассказывай, Лейквун.

Я ничего не поняла, но решила не заострять внимание, хотя в голове крутился вопрос: с чего он взял, что у меня кто — то есть? На заднем плане раздался удивительно приятный смех моего соседа, и я практически моментально озверела: что за черт?!

«Не обижайся, Лей, но этот умненький мальчик меня чувствует и считает, что ты уже занята…»

— Что — о–о — о? — гневно выдохнула я, чем, надо сказать, вызвала на лице Дениса откровенное недоумение:

— Я просто спросил, чем планируешь заняться в отпуске, — неуверенно повторил одноклассник.

Так, приехали. Я отвлеклась на шизу и пропустила то, что в это время успел сказать Денис. Значит, соседа на время отодвинем на второй план и по — человечески завершим разговор. С этими мыслями, игнорируя любые попытки мужчины из головы продолжить диалог, я лучезарно улыбнулась:

— Я в отпуске. Буду лежать на пляже и загорать, периодически окунаясь в речку. Составишь компанию?

Денис, кажется, отмер. Улыбнувшись, тут же согласился. И за поворотом показался домик баб Зои.

— Пошли — я отсюда чувствую запах бабулиных блинчиков, хотя и не предупреждала, что приеду. Возражения не принимаются, — тут же добавила я, видя, как колеблется друг, и для убедительности подхватила его под руку. Со стороны мы, наверное, смотрелись здорово: оба высокие подтянутые брюнеты, обо с голубыми глазами, оба улыбаемся открыто и заразительно, оба сразу располагаем к себе. Бабушка будет рада двойному празднику. Я была уверена в этом.

Калитка, ведущая на участок перед домом, знакомо заскрипела. Кажется, бабуля так и не сходила к деду Игнатию с просьбой смазать петли маслом, как обещала в мой последний приезд. Ну что ж, вот и первое дело в отпуске нарисовалось — прогуляюсь до тайного воздыхателя моей ненаглядной старушки.

Денис предлагал перехватить мой рюкзак, поскольку сам был с сумкой из — под ноута, а это, считай, налегке. Я отмахнулась, объяснив это тем, что там только необходимые женские вещи, пусть с виду инсталляция за спиной и выглядит внушительно. Действительно, я захватила только основное, ну и гигиенические принадлежности, а необходимый запах одежды всегда был у бабушки. Здесь, в Будоражинске, можно было не шиковать с гардеробом — народ в основном возрастной, молодое поколение повально устремилось к Ильинску и другим более крупным городам в области. Некоторые мои одноклассники, как, например, Денис, взлетели выше — до столицы и второго крупнейшего мегаполиса в стране — Петерграда. Так что приезжать на почти историческую родину они решались лишь с одной целью — отдохнуть морально и физически от спешки больших городов. Здесь люди больше улыбались и выглядели менее озабоченными, даже те, кто только что приехал и морально еще готовился к отдыху. Вот и я, стоя на тропинке к дому баб Зои, ощущала, как постепенно отпускает меня пружина напряжения, возникшая в связи с появлением Мая в голове. Боже, я уже его по имени стала звать — неужели приняла как личность?

«Просто твоя рациональная часть не может не осознавать, что преподнесенные мной знания не способны родиться из одной только твоей фантазии», — наставительным тоном тут же сообщила шиза.

— А не мог бы ты помолчать, Величество? — устало попросила я, но, естественно, опять забыв о конспирации в виде телефона, натолкнулась на недоуменный Денисов взгляд. — Извини — пока ехала в автобусе, начала потихоньку сходить с ума. Голова хочет расколоться надвое.

— Так может, я завтра зайду? — предложил сердобольный одноклассник, и я по — доброму рассеялась:

— Завтра блинов уже не будет — честное товарищеское, Динь!

Похоже, аргумент подействовал, и мы с другом вместе поднялись на крыльцо деревенского домика бабушки, а ехидная шиза не преминула вставить свои назойливые пять копеек: «В этот раз выкрутилась!» Я только фыркнула — вот еще, слушать всяких бестелесных подселенцев.

— Девочка моя! — всплеснула руками бабуля, стоило показаться на пороге. — И не одна, с Дениской — шалопаем! Заходите — заходите, дорогие, я блинов испекла — как вас ждала!

— Бабу — у–ля, — протянула я ласково, — никогда Дениска не был шалопаем, наоборот: мы с ним два отчаянных ботаника из класса.

— А голову кто каждую зиму так и стремился на горке сломать, чтобы ты его потом вылечивала? — проницательно зыркнула на нас обоих бабуля, чем заставила озорно переглянуться виновников воспоминаний. Эх, Дениска, жаль, что время уже упущено…

— Это эйфория от катания была, — неубедительно возразил Денис, продолжая топтаться на пороге, и бабуля одарила его многозначительным взглядом:

— Годов прибавил, а врать так и не научился. Давай лучше ботинки снимай да руки иди мой, займешь рот блинами, так хоть ерунду болтать перестанешь!

Хорошая у меня бабуля. И воспитывала правильно. Я чмокнула поджарую старушку в морщинистую щеку и поплелась вслед за раздевшимся Денисом в ванную.

Незапланированная Масленица удалась на славу, во всяком случае, Денис вставал из — за стола с трудом, но крайне довольный. Мне ненадолго показалось, что мы с ним вернулись в детство, и от этого на душе полегчало, так что провожала одноклассника я со счастливой улыбкой на лице.

— Лей, держи, — он достал из кармана футболки визитку и протянул мне. Золотистым шрифтом на темно — синем фоне были написаны его контакты: «Денис Новиков, ведущий разработчик, компания Open Window». Я сделала выразительные брови, и молодой человек сразу же пояснил: — На всякий случай. Вдруг тебе понадобится помощь. Или просто дружеский совет, — добавил он уже после того, как я ни единому слову не поверила.

— Буду хранить, как зеницу ока, — пообещала я. — Но это не освобождает тебя от святой обязанности пойти со мной на речку!

— Я весь твой хоть с завтрашнего утра, — дурашливо заулыбался Динька. — Если сегодня дашь мне выспаться. Еще дня три буду в полном твоем распоряжении, потом билет до Просквы на сутки, — он развел руками в извиняющемся жесте. И тут же вновь окрылил меня: — А вот потто — о–о — м…две с половиной недели непрерывного существования здесь.

— Оу, так значит, у меня еще будет возможность ухайдокать тебя по полной программе! — мои глаза точно загорелись при этом маньячным блеском, поскольку Денис, сглотнув, начал пятиться назад:

— Только если обещаешь, что я останусь живым после твоих поползновений.

— На дискотеку вместе сходите! — посоветовала бабуля, и мы с Денисом, как по команде, посмотрели на нее с удивлением. — Что? — притворно удивилась бабушка. — Там сейчас не только попами трясут, но и вполне приличные танцы устраивают!

В общем, с другом мы расставались долго, уговорившись еще и на танцы сходить. Потом, наблюдая, как постепенно удаляется фигура Дениса, бабуля с намеком сообщила:

— Хороший парень. И чего ты его в школе упустила?

— Дура была, — с улыбкой ответила я.

— Ну, так сейчас не будь, — не унывала бабуля.

— А сейчас…

— Что?

— Сама не знаю.

И ведь чистую правду сказала. И говорили мы в этот день до самой ночи, а я как бы невзначай поинтересовалась, были ли в Будоражинске случаи обращения по поводу потери сознания. Оказалось, что баб Зоя ни о чем таком не слышала, хотя репортаж по телевидению смотрела и к новостям отнеслась бдительно. Не знаю, но после этого у меня успокоилось сердце, и вечернее молоко, предоставленное сердобольной женщиной, я допивала с удовольствием. А потом, уже приготовившись ко сну, поняла, что не успокоюсь, пока в спокойной обстановке не проведу разведку боем. С этими мыслями, закрыв глаза, я впервые вызвала шизу на откровенный разговор.

«Ты здесь, Май?»