Премьера

6

…Прошло три часа. Юрий, пригнувшись, сидел у пульта. Я стоял рядом, хотя, кажется, этого не полагалось. Принесли ленту, только что снятую с самописцев. Пики и впадины или спокойные, плавные линии точно отражали весь ход испытаний.

– Аркадий Николаевич, – обратился Юрий к инженеру, – посмотрите на кривые. Разве мы достигли оптимального режима?

Аркадий Николаевич, тучный мужчина в синем берете, снял очки и медленно начал протирать их носовым платком.

– Я все уже видел. Съем тока увеличился всего на двадцать процентов. К сожалению, мы никак не можем повысить расход активизатора. Скважина его больше не принимает.

– Ну, увеличьте давление.

– До каких же пор? Нет, Юрий Александрович, мне кажется, единственный путь – это скважина-спутник. Но ведь вы знаете…

Что такое «скважина-спутник», я не знал. Очевидно, ее использование не входило в план испытаний. Юрий побарабанил пальцами по щиту пульта. Встал и широкими шагами направился к испытываемой скважине.

Закованные в броню шланги слегка вибрировали. Компрессоры издавали ровный монотонный гул, прерываемый иногда шипением предохранительных клапанов. Юрий остановился, чуть-чуть наклонив набок голову, точно врач, прислушивающийся к дыханию больного.

Двое монтажников закрепляли под невысоким копром с помощью хомутов и канатов сигарообразную телекамеру. Капли воды на ее стальном корпусе еще не успели высохнуть.

– Конечно, риск есть. Но от него ни куда не уйдешь. Иначе наши испытания ни к чему, – послышалось рядом.

– Приготовьтесь к торпедированию,- спокойно сказал Юрий.- А телекамеру демонтируйте.

…На площадке стало безлюдно. В скважине-спутнике исчез овальной формы контейнер с зарядом взрывчатого вещества. Медленно на канате его спускали вниз. Аркадий Николаевич шепотом объяснил мне, что там, в глубине, взрыв нарушит многовековую монолитность рудного тела. Трещины распространятся до основной скважины, площадь соприкосновения активизатора с рудой возрастет. Значит, повысится съем тока.

Все шло, казалось, нормально. И вдруг стрелка указателя глубины остановилась.

– Почему остановили спуск контейнера?- спросил в микрофон Юрий.

– Где-то заело канат или, возможно, заклинило контейнер, – немедленно ответил динамик.- Разрешите определить причину неисправности?

– Не ходите, – поспешно сказал он. – Я сам выясню. Юрий быстро зашагал к площадке. На полпути он заметил, что я иду следом за ним.

– Немедленно убирайся. Здесь не шутят.

Если бы он спокойно объяснил, почему мне надо уйти, я бы, очевидно, послушался. Но Юрий нервничал и торопился. Я почувствовал, что момент напряженный.

– Не груби,- сказал я, как когда-то в классе. – Подумаешь, командир! Я журналист и должен все знать. Сам затащил меня на эту «премьеру».

До скважины оставалось метров десять. Теперь было ясно видно, что канат, на котором спускался контейнер со взрывчаткой, слегка провисал.

– Да, контейнер зажало. Сейчас попробуем тихонько выбрать канат и ликвидировать эту неприятность, – уже значительно спокойнее сказал Юрий.

Но мы не успели сделать еще и двух шагов, как что-то сильно грохнуло. Падая, я заметил черное облако, которое стремительно разрасталось над устьем развороченной скважины.

…Марина склонилась надо мною и поправила бинты, сползающие на лоб. Все тело и особенно голову сильно ломило.

– Ну, как? Доигрались, мои мальчики?

– Что с Юрой?

– Можешь полюбоваться. Он от тебя не отстал. Юрий с соседней койки помахал забинтованной ладонью.

– Неудачники мы с тобой, дружище. Видимо, когда контейнер застрял в скважине, то нарушилась изоляция кабеля. Ну, а дальше ты, я думаю, догадался. Электрический ток рудной залежи вызвал самопроизвольный взрыв, и…

– Юрочка, можно без лекций? – поморщился я.- Как прошли испытания?

– В целом – отлично. Мне звонили по телефону: съем тока увеличен почти в два раза. Ты уж извини меня, что так получилось. Глупо мы сунулись… Опоздал ты на свою премьеру.

– Ладно, – сказал я.- Твоя была не хуже. Поздравляю тебя, «неудачник».