Прелюдия к космосу

2

Дирк приехал в Межпланетное общество к ланчу. Он давно обратил внимание, что эта трапеза не пользуется здесь большой популярностью, но столь малого числа посетителей в столовой он раньше не видел.

Когда он позвонил по добавочному номеру «три» и робко представился, профессор Макстон, похоже, обрадовался его звонку и сразу пригласил к себе. Кабинет заместителя генерального директора располагался рядом с апартаментами сэра Роберта Дервента и был почти целиком занят ящиками, предназначенными, как выяснилось, для специального оборудования, которое вот-вот должны были отправить в Австралию для проведения каких-то тестов. Разговор Дирка с Макстоном часто прерывался распоряжениями, которые профессор то и дело давал своим запыхавшимся ассистентам.

– Извините, я вчера был не в лучшей форме,- сказал Дирк.

– Я так и понял,-сухо ответил Макстон.- В конце концов вы меня опередили на несколько часов! Эй, балбес, ты несешь самописец вверх ногами! Переверни немедленно! Простите, Алексон, это я не вам.- Он вздохнул,- Жуткое дело. Никогда не знаешь, что тебе понадобится, и в итоге самое важное непременно забудешь.

– А для чего это все? – спросил Дирк, ошеломленный грудой блестящих приборов.

– Посмертная аппаратура,- кисло объяснил Макстон. – Главные показатели приборов с «Альфы» посредством телеметрии передаются на Землю. Если что-то пойдет не так, мы, по крайней мере, узнаем, что произошло.

– Не очень веселый разговор после вчерашнего праздника.

– Не слишком. Зато о реальных вещах. За счет этих приборов есть возможность сэкономить миллионы долларов и спасти не одну жизнь. В Штатах я много узнал о вашем проекте, и идея показалась мне очень интересной. Кто это придумал?

– Фонд Рокфеллера – отдел истории.

– Рад, что историки в конце концов осознали, что наука все-таки играет некоторую роль в изменении нашего мира. Когда я учился в школе, в учебниках истории писали исключительно про войну, да и то это были сказки для детишек. Потом за дело взялись экономисты-детерминисты, а потом всех уложили наповал неофрейдисты. Совсем недавно этих типов удалось обуздать – так что будем надеяться, что наконец мы получим взвешенный взгляд на вещи.

– Именно такова моя цель,- сказал Дирк.- Насколько я понимаю, основателями Межпланетного общества двигало множество мотивов. Мне хотелось бы досконально в этом разобраться. С фактологической точки зрения Мэтьюз снабдил меня всем необходимым.

– Мэтьюз? А, этот парень из отдела по связям с общественностью. Ну, эти ребята считают, что они тут самые главные,- только не верьте всему, что они говорят. Особенно насчет нас.

Дирк рассмеялся.

– А я думал, что Межпланетное общество – одна большая дружная семья!

– В общем и целом мы неплохо ладим друг с другом, в особенности – на самом верху. По крайней мере, по отношению к внешнему миру мы выступаем дружным фронтом. Надо сказать, что ученые трудятся совместно лучше кого бы то ни было – особенно когда у них общая цель. Но попадаются сложные характеры, и к тому же вдобавок это вечное соперничество между теми, кто имеет отношение к технике, и теми, кто к ней отношения не имеет. Чаще всего все ограничивается добродушным подшучиванием, но бывает, что за этим кроется язвительность.

Дирк внимательно наблюдал за Макстоном. Его первое впечатление подтвердилось. Заместитель генерального директора оказался не просто человеком блестящего ума, но отличался завидной широтой культурного кругозора и добротой. Дирку было интересно, как Макстон ладит с таким же гениальным, но при этом необузданно свирепым коллегой, сэром Робертом. Два столь разных человека могли работать вместе либо очень хорошо, либо никак.

Пятидесятилетнего Макстона считали лучшим в мире специалистом в области атомной инженерии. Он сыграл главную роль в создании ядерных реактивных систем для авиации, а конструкция двигателей «Прометея» была почти целиком основана на его разработках. И тот факт, что такой человек, который мог бы получать немалые деньги, работая в промышленности, трудился здесь за номинальную зарплату, показался Дирку очень важным. Макстон крикнул светловолосому молодому человеку, который проходил мимо:

– Поди-ка сюда на минутку, Рей! У меня есть для тебя другая работа!

Молодой человек с печальной улыбкой подошел к профессору

– Надеюсь, ничего тяжелого таскать не придется? У меня сегодня что-то голова побаливает.

Заместитель генерального директора подмигнул Дирку, но от комментариев воздержался.

Он представил молодого человека Дирку:

– Доктор Алексон – Рэй Коллинз, мой личный ассистент и специализируется в сверхдинамике – так сокращенно, но вполне справедливо именуется сверхзвуковая аэродинамика. Рэй, доктор Алексон специалист по истории, но тебе, наверное, интересно узнать, чем он тут, собственно, занимается. Он надеется стать Гиббоном в области астронавтики.

Надеюсь, ваш труд не будет называться «Упадок и Разрушение Межпланетного общества»[17] Рад знакомству.

– Рей, мне бы хотелось, чтобы ты помог доктору Алексону с технической стороной дела. Я только что вырвал его из медвежьих объятий банды Мак-Эндрюса, так что у него наверняка о многом самые дикие представления.

Макстон обернулся, чтобы окинуть взором царящий в кабинете хаос, и обнаружил, что его помощники мало-помалу разбирают штабель ящиков, на котором он сидит. Он пересел на другой ящик.

– Будет лучше, если я вам объясню,- сказал он,- хотя, возможно, вы уже знаете, что в нашей маленькой технической империи три подразделения. Рей – один из наших экспертов по воздушным делам; его забота – благополучно провести корабль через атмосферу (туда и обратно) с минимальным износом и повреждениями. На его отдел раньше свысока посматривали те, кого мы зовем «космическими гончими». Для них атмосфера – чушь собачья. Но они запели по-другому, когда мы показали им, что можно пользоваться воздухом как бесплатным запасом топлива – по крайней мере, на первом этапе полета.

Этот вопрос был одним из сотни с лишним вопросов, которых Дирк не мог толком понять, и он решил взять его на заметку, чтобы прояснить при первом же удобном случае. – А еще есть астрономы и математики. У этих свой собственный маленький крепкий профсоюз. Правда, к ним периодически прибиваются инженеры-электроники со своими счетными машинами. Им приходится высчитывать орбиты и делать за нас всю математическую черную работу, а ее немало. Ими руководит сэр Роберт.

И наконец – инженеры-ракетчики, да благословит их Господь. Их здесь немного, потому что большая их часть уже в Австралии.

Вот так все выглядит в общем и целом, хотя я не упомянул еще о нескольких группах сотрудников, занимающихся вопросами связи и управления, и о медиках. А теперь я передаю вас Рею, он о вас позаботится.

Дирка эта фраза немного покоробила; ему казалось, что уже и так слишком много людей о нем «заботится». Коллинз отвел его в небольшой кабинет, где они уселись в кресла и угостили друг друга сигаретами. Аэродинамик несколько секунд задумчиво дымил, а потом указал большим пальцем на дверь и спросил:

– Что вы думаете о шефе?

– Знаете, я несколько обескуражен; ведь мы с ним родом из одного штата. Он кажется мне человеком весьма значительным – блестящий ученый, но при этом у него высочайший уровень общей культуры. Это не самая типичная комбинация. И он необычайно любезен.

Коллинза этот отзыв вполне удовлетворил.

– Лучше руководителя просто не придумаешь, и мне

кажется, у него нет ни единого врага. Он – полная противоположность сэру Роберту, у которого десятки недругов даже среди тех, кто с ним едва знаком.

– С генеральным директором я встречался всего один раз. Мнения о нем я не составил.

Коллинз рассмеялся.

– К генеральному директору привыкнуть трудно. Уж конечно, он не такой очаровашка, как профессор Макстон. Если вы будете плохо работать, генеральный вам уши оторвет, а профессор так посмотрит, что вы почувствуете себя профессиональным отравителем детей. Оба приема работают идеально, и, когда люди узнают сэра Роберта ближе, его тоже все начинают любить.

Дирк обвел взглядом кабинет. Чертежный стол с современной внутренней подсветкой, стены, увешанные сложными и загадочными чертежами вперемешку с фотоснимками ракет, весьма зрелищно разделяющихся на составные части. На почетном месте – фотография Земли с высоты не меньше полутора тысяч километров. Дирк догадался, что это кадр из фильма, который ему показали по просьбе Мэтьюза. На столе у Коллинза стояла совсем другая фотография – портрет очень красивой девушки, которую Дирк, кажется, несколько раз замечал в столовой. Возможно, Коллинз заметил его интерес к портрету, но ничего не сказал, и Дирк решил, что этот человек, по всей видимости, еще не женат и является, как и он сам, оптимистичным холостяком.

– Как я понимаю,- проговорил аэродинамик,- вы

видели наш фильм «Дорога в космос»?

– Да, и он мне очень понравился.

– Благодаря ему можно избежать лишних слов и изложить основные идеи достаточно внятно. Но безусловно, на сегодняшний день фильм довольно сильно устарел, так что, как я понимаю, вы не очень-то в курсе последних достижений – в частности, что касается устройства атомного двигателя «Прометея».

– Так и есть,- кивнул Дирк.- Это для меня полная загадка.

Коллинз чуть смущенно улыбнулся.

– Признаться, подобные ответы нас поражают,- по

жаловался он.- С технической точки зрения этот двигатель гораздо проще двигателя внутреннего сгорания, принцип действия которого всем понятен. Но по какой-то причине люди уверены в том, что атомный двигатель обязан быть непонятным, что им нужно приложить недюжинные усилия для того, чтобы разобраться в принципе его работы.

– Я сделаю над собой усилие,- расхохотавшись, проговорил Дирк.- А вы, пожалуйста, сделайте все остальное. Но пожалуйста, не забывайте, я хочу узнать ровно столько, чтобы понять, что у вас тут происходит. Я не собираюсь переквалифицироваться в конструктора космических кораблей!