Предсказание

8 дней

Завершив вторую часть триптиха, Джордж позвонил Лэнсу Виджену, чтобы тот взглянул на новый холст. Лэнс приехал примерно через два часа после звонка и сразу же выразил одобрение по поводу картины. Он склонился над полотном, чтобы убедиться в том, что это всего лишь полотно, натянутое на подрамник, а не окно в другой мир, через которое можно следить за удивительной женщиной, спускающейся с цветочного холма.

— Это поразительно, — наконец произнёс знаток изобразительного искусства. — Сила вашего таланта растёт в геометрической прогрессии. Признаться честно, я даже не надеялся, что вторая картина не просто не уступит первой работе, но и превзойдёт её. А женщина, вы только взгляните на неё!

Джордж невольно направил взгляд на незнакомку. Верхняя часть её лица была скрыта капюшоном, а губы изогнулись в лёгкой улыбке-усмешке.

— Извините, мистер Виджен, но вам не кажется, что эта женщина… В ней есть нечто инфернальное.

— Я даже боюсь представить, какой вы изобразите эту женщину на третьей картине, но это именно то, что нужно! Картина создаёт эффект глубокого переживания, а значит, успех вам будет обеспечен. Откуда вы взяли такой поразительный и достоверный образ? Признайтесь, это ваша соседка или сестра жены, к которой вы питаете тайную страсть?

— Нет, — художник почувствовал отвращение к гостю. — Всего лишь результат воображения.

"Ложь!" — встрепенулся Мистер-Пора-Тебе-Заткнуться.

— Хорошее же у вас воображение, — улыбнулся Лэнс Виджен. — Ваша работа может занять центральное место в экспозиции. Кстати, я могу сам отвезти картину в мастерскую, чтобы изготовить для неё раму и покрыть ретушным лаком.

— Пожалуйста, если вас не затруднит, — согласился художник.

Едва мистер Виджен уехал вместе с холстом, Джордж тяжело опустился в кресло и закрыл глаза. Ему почему-то показалось, что не следует выставлять свои работы на всеобщее обозрение. Возможно, женщина, спускающаяся с холма, хочет, чтобы на неё смотрели, хочет вырваться на волю с полотен обречённого художника, но он не даст ей этого сделать.

Пока Меррил отлучилась в магазин за материалом для костюмов, а Присцилла находилась в школе, Джордж Сиборн сидел в комнате и размышлял о том, что происходит в его жизни, что происходит с его жизнью.

"Я устал, — подумал мужчина, сжимая и разжимая пальцы рук. — Я чертовски устал. Мне надоело слышать в каждом привычном звуке тик-так, тик-так. Секунды соскальзывают в прошлое, а будущее тает прямо на глазах, превращаясь в неудержимое настоящее. Господи, что за выражения приходят на ум!

Осталась одна картина. Она убьёт меня. Женщина откроет своё истинное лицо и убьёт меня. Она посмотрит на меня невидящими глазами и выпьет мою жизнь до дна, как хорошо выдержанное вино. Она ждёт, считая дни.

Почему же именно я должен был встретить её на перекрёстке чужих судеб? Я жил заурядной жизнью, ничем не отличаясь от миллионов других людей, но она выбрала меня.

Иногда не мы выбираем обстоятельства, а обстоятельства выбирают нас. Вот что она сказала. И этот дар писать картины принадлежит не мне, а ей. Это она вложила в мою руку кисть и начала накладывать краски на холст. Это она даёт мне силы, чтобы закончить работу к положенному сроку. Чтобы затем отнять всё".

— Джордж, я вернулась! — Меррил вошла в дом с двумя бумажными пакетами. Из одного появились ингредиенты будущего ужина, а из другого — ткань для костюмов к школьной постановке дочери. Выложив на кухне продукты, жена вошла в комнату, чтобы продемонстрировать Джорджу, во что же он всё-таки ввязался. — Из этого получится отличный костюм!

"Костюм Нелепого Джорджа", — сделал важное замечание Мистер-Доброе-Утро.

— Отличный выбор, — ответил мужчина.

— Ты звонил мистеру Виджену? — Меррил отложила ткань в сторону и присела на диван рядом с мужем.

Джордж Сиборн кивнул.

— И что он сказал?

— Картина ему понравилась, так что он обещал мне центральное место в экспозиции.

— Дорогой, это же прекрасно! — Меррил оставила на щеке мужчины короткий поцелуй. Со стороны это выглядело так, словно жена была маленькой птичкой и заметила на коже Джорджа вкусное зёрнышко, которое и не замедлила склевать.

— Прекрасно, — бесцветно отозвался художник.

— Сегодня ты приступишь к третьей картине?

— Нет, на сегодня хватит. Чем больше я работаю над этими картинами, тем сложнее мне даётся работа.

— Ты вкладываешь в них душу, — с пониманием произнесла Меррил, но больше ничего говорить не стала.

"Вкладываешь душу, проданную дьяволу", — заметил внутренний голос.

"Не смей так говорить!" — разозлился Джордж. Пора бы преподать Мистеру-Длинный-Язык хороший урок, чтобы он не позволял себе таких вольностей.

"Извините, небольшая поправочка: не дьяволу, а дьяволице".

"Заткнись! Больше ни слова!" — Джордж обхватил голову руками, как будто мог схватить своего мучителя и выкинуть прочь.

— Болит голова? — встревожилась Меррил. Она озабоченно посмотрела на мужа, сидящего в странной позе человека, пытающегося вырвать себе волосы.

— Нет, всё в порядке, — попытался улыбнуться Джордж Сиборн, но улыбка вышла довольно вымученной.

"В последнее время твоё "всё в порядке" становится синонимом лжи", — усмехнулся Мистер-Чтоб-Ты-Сдох.

Чтобы не тревожить жену странным поведением, художник вышел на веранду, где недавно стояла ненавистная картина номер два. В памяти возникли глаза женщины. Они были скрыты под тенью капюшона, но Джордж чувствовал, как они сверлят его. Эта тварь следила за ним, а её верный слуга Мистер-Тысяча-Имён не давал Джорджу расслабляться.

— Чего же ты молчишь? — обратился тихим голосом к невидимой женщине мужчина. — Давай поговорим начистоту.

Пустой мольберт оставался пустым мольбертом. И никакого голоса в голове.

— Не хочешь? — художника захлестнула волна бессильной ярости. Он бы с радостью уничтожил проклятое полотно, но какая-то сила удерживала его от опрометчивого поступка. Между картиной и Джорджем существовал невидимый барьер, который Джордж не мог преодолеть.

— Я не продавал тебе душу, — произнёс Джордж. — Ты сама украла её у меня. Но я даже благодарен тебе за это. Случившееся помогло мне взглянуть на жизнь по-новому. Мои дни пожирал пятнадцатый этаж фирмы, и если бы не встреча с тобой на том злополучном перекрёстке, я продолжал бы кормить собой огромного монстра под названием Серые Будни. Правда, плата за подобное прозрение оказалась слишком высокой, а время, отведённое для новой жизни, слишком коротким.

Женщина как будто внимательно слушала Джорджа, но отвечать ему не торопилась. "Изводить молчанием", — вот как это называлось в детстве. Собеседник пытается заговорить, но на все его реплики нужно упорно молчать, и тогда он обязательно потеряет терпение. Потерявший терпение считается проигравшим. Нет, Джордж не хотел проигрывать, и поэтому он прекратил этот странный разговор с пустотой.

Возвращение Присциллы из школы помогло Джорджу Сиборну справиться с тягостными мыслями. Дочь протянула отцу сценарий, написанный детским почерком. Теперь мужчина должен был сдержать данное накануне обещание и помочь Присцилле разучить маленькую пьесу, причём в его обязанности входила роль одного из актёров школьной постановки.

— А кто ещё из взрослых будет участвовать в данном мероприятии? — поинтересовался отец.

— Родители всех учеников очень заняты работой, так что больше никто, — пожала плечами девочка. — Теперь ты откажешься, да?

— Ни за что на свете! — Джордж легонько тронул носик дочери, словно нажал на маленькую хрупкую кнопку. — К тому же, мне нравится роль учебника математики.

Судя по тексту, пьеса на тему учёбы в школе была написана учениками самостоятельно. Лишь в некоторых местах кто-то помог подправить им ошибки и неточности. Общий смысл постановки заключался в том, что знания необходимы каждому. Присцилле досталась роль девочки, которая не хотела учиться, но потом попала в волшебную библиотеку, где книги превратились в говорящих персонажей. Учебники доказывали маленькой героине, что она напрасно не готовится к урокам, приводя массу поучительных примеров, когда знания помогают людям.

В финале на сцене должен был появиться учебник математики и произнести патетическую речь, призванную заставить девочку учиться. Джордж постарался выглядеть убедительным во время декламации своих слов, но дочь не выдержала и рассмеялась.

— Папочка, ты не похож на учебник математики!

— А на кого же я тогда похож?

— Не знаю, но учебник математики должен говорить по-другому. Вот послушай, как ты говоришь, — Присцилла взяла текст отца и начала читать, подражая его манере. — Дорогие друзья! Теперь вы понимаете, как плохо быть необразованными? Запомните одно простое правило: знания — это ваши повседневные помощники на всю жизнь.

— Я действительно так говорю? — усмехнулся Джордж, услышав прекрасную пародию на самого себя.

— Ты говоришь ещё смешнее, — улыбнулась дочь и вернула слова отцу.

— Извини, но я никогда не слышал, как разговаривает учебник математики, поэтому мне трудно быть похожим на него.

— А ты представь, что отчитываешь меня за двойку.

— Дорогие друзья! Теперь вы понимаете…

— Так гораздо лучше, — девочка кивнула, после чего приступила к собственной части пьесы.

Меррил незаметно остановилась в дверях комнаты, где репетировали Джордж и Присцилла. Оба старались от всего сердца. И вновь у женщины появилось смутное чувство тревоги. Её муж изменился. Старая мудрость гласит, что человек способен сильно измениться, если не за горами день его смерти. От подобной мысли Меррил стало не по себе. Это самая бредовая идея, какая приходила ей в голову за последний год. Но, однажды вспыхнув на горизонте сознания, случайная догадка перерастает в томительное подозрение. А что, если Джордж и вправду смертельно болен, только не хочет признаваться ей в этом, чтобы не наносить глубокую душевную рану? Женщину охватила внутренняя паника. Нет-нет, этого не может быть!

А почему, собственно говоря, не может? Что мешает ему скончаться от сердечного приступа или от кровоизлияния в головной мозг? Жизнь похожа на парус, поддерживаемый ветром, но в любую минуту может наступить штиль. В носу у Меррил неприятно защипало. Возможно, это лишь её глупая женская фантазия, так что лучше ничего не говорить мужу. Всё в порядке. В последнее время Джордж на все вопросы жены неизменно отвечал именно так. Всё в порядке.