Предел прочности. Книга первая.

Глава 3

Кажется, мне снилась рыбалка. Тихая заводь реки, поросшая камышом и острой осокой. Жужжание надоедливой мухи возле самого уха и теплые, согревающие лучи летнего солнца. А еще был поплавок, мерно покачивающийся на темной поверхности воды. Пахло костром и тиной. Шагаю вперед по илистому дну и… резкий звук сирены вырывает сознание из сладких объятий сна.

Я вскакиваю на кровати и начинаю бешено озираться вокруг. Это не рыбалка, и даже не дом, а вчерашняя комната из казармы. И тут же приходит понимание – проспал.

Бешенный взгляд находит часы под потолком – половина седьмого. Полтора часа до начала занятий, еще спать и спать. Успокоенный я падаю обратно в постель, но какой там сон, после столь жесткой побудки. Сирена давно смолкла, но в ушах продолжали стоять отзвуки ее невыносимого завывания.

А я ведь даже не задумался вчера, как буду просыпаться. Будильника под рукой нет, из часов разве что циферблат под потолком. Самый обычный, без всяких там 3D проекций с приятным женским голосом и пожеланиями доброго дня. Часы даже не тикал, я проверял, так что рассчитывать на них не приходилось.

И схлопотать бы мне неминуемо первое замечание за опоздание, если бы не зубодробительная сирена. С такой побудкой точно не проспишь.

Я скинул ноги с постели, сладко зевнул, и поежившись от утренней прохлады, потопал принимать водные процедуры. Странно, но постель Вейзера была девственно пуста. Он даже заправить ее успел, только вот зачем стул заваливать на бок?

Загадка с пропавшим соседом решилась спустя пару секунд - Николас сладко спал на полу душевой, в луже блевотины и прочих выделениях тела. Кроме мерзко зрелища прилагался соответствующий запах, от которого тут же передернуло, стоило открыть дверь.

Вот ведь зараза! Пока брел до ванны, мечтал насладится контрастным душем, а дальше, по плану, булочка с маслом под горячее ароматное кофе. Нет, лучше какао. Сегодня непременно хотелось какао. Вот и попил… какао… не торопясь и со вкусом...

В одном надо отдать должное Вейзеру – у парня хватило ума предварительно раздеться, кинув одежду бесформенной кучей в угол. Теперь он валялся на полу, выставив голые прелести напоказ.

И что делать с этой жертвой алкогольного опьянения? В голове мелькнула позорная мысль о бегстве. А что, я ничего не должен новому соседу. Брошу его здесь наедине с блевотиной, перемазанного в говне и пойду спокойно завтракать. Ведь именно так и должны поступать выходцы из отсталого мира под номером сто двадцать восемь. Вчерашняя злоба вспыхнула с новой силой, стоило поворошить тлеющие угольки в памяти.

Зараза! Я вздохнул и, проклиная собственную глупость, приступил к делу. Для начала скатал форму Вейзера в тугой ком и зашвырнул в комнату. Дальше на цыпочках добрался до душа и повернул рычажок на полную мощность. Помещение мигом наполнилась паром и шумом воды.

- Рота, подъем! – закричал я что было мочи, и направил тугие струи воды в спящего бедолагу, но тот не шелохнулся. – Курсант, Вейзер, подъем! – вновь заорал я, прибавляя холодную воду. Тело соседа впервые дрогнуло, а с губ сорвался непроизвольный стон

Мама родная, что это такое потекло из его глаз? Темные ручейки сбегали по щекам вниз, оставляя на плитке маслянистые разводы. Слезы иномирянина или обычная тушь?

Домыслить я не успел, почувствовав легкий сквознячок в спину. Обернулся и уперся взглядом в невозмутимое лицо Джанет Ли: то ли свойство восточного типа лица, то ли ее действительно сложно было удивить. Хорошо хоть, трусы на мне были.

- Что здесь происходит, курсант?

- А на что это похоже?

- Курсант Воронов, старшей по группе отвечать четко и ясно. Повторяю свой вопрос: что здесь происходит?

- Так точно, старшая по группе, - я вытянулся во фрунт, так что находящийся в руке душ тугими струями воды ударил в пол. Джанет торопливо отступила назад, но часть брызг успела осесть на ее форме.

- Ты что творишь? - прошипела девушка.

- Привожу курсанта Вейзера в чувства после вчерашнего мероприятия, - нисколько не смущаясь отрапортовал я. – Разрешите продолжить?

Девушка некоторое время прожигала меня взглядом, после чего бросив фразу «таблетки на столе» вышла в коридор. Хоть бы дверь за собой прикрыла.

Худо-бедно приведя Николаса в полувменяемое состояние, я напоил бедолагу лекарствами, которые оставила старшая группы. Кажется, помогло, по крайней мере Вейзера уже не шатало, а ответы приобрели некую осмысленность.

- Сорок минут до начала занятий, - в сотый раз напомнил я ему и, выйдя в коридор, скорым шагом направился в столовую. Судя по количеству подносов с грязной посудой большинство курсантов уже успело позавтракать. Лишь один столик был занят мило щебечущей парой: вчерашней пассией Вейзера и тощим парнем с крысиными чертами лица.

Блондинка одарила меня мягким взглядом и мило улыбнулась, а ее спутник даже не повернулся в сторону. Нет, не с ним она вчера целовалась на диване, точно не с ним. Тот по фигуре выглядел крепче, да и ростом был повыше. Может поэтому Вейзер так напился, что до кровати добраться не смог? Несчастная любовь и все такое.

Перекусив на скорую руку булочками с чаем, я вышел в коридор, где встретил бледного Вейзера. Парень успел привести себя в порядок, и только запах выдавал его с потрохами.

- Зажуй чем-нибудь, - посоветовал я, для убедительности поводив ладонью возле носа. Парень кивнул отстраненно и, походкой зомби, продолжил свой путь. Ему и так хреново, а сейчас еще и с блондиночкой увидится, которая, не стыдясь, кокетничает с новым ухажером.

Бывает. С этой мыслью я выбрался наружу и полными легкими вдохнул прохладный осенний воздух. Со всей этой утренней кутерьмой совершенно забыл о главном. О том, что согревало меня все это время далеким огоньком. О воспоминаниях, которые создавали хорошее настроение, находясь где-то на периферии сознания. Память только этого и ждала, услужливо предоставив образ девушки с греческим профилем и решительным взглядом серых глаз.

Вчера я поступил странно, доверившись абсолютно незнакомому человеку. И она сделала шаг на встречу, совершив столь же глупый и опрометчивый поступок. Казалось бы, чего здесь такого. Парень, целовавший вчера блондиночку на диване, мог рассказать историю куда интереснее нашей. А описывать одни лишь чувства, та еще работа, порою бессмысленная и беспощадная. Но именно чувства, а не произнесенные слова или действия лежали в основе нашей ночной встречи. Куда более сильные, чем я испытывал ранее к Светлане. Света, Светик, Светулька…

Сидящий в глубине души циник тут же проскрипел: пацан, а кто у тебя будет через пару лет? Олечка? Юлечка? И попадись вчера на пьяную голову не Ловинс, а старшая группы, не думал ли ты бы сейчас о Джанеточке? У тебя параллельный мир перед глазами и первые занятия в академии службы безопасности Земли, а мысли почему-то забиты исключительно бабами. Гребаный циник едва не испортил мне настроение, не столкнись я на входе в класс с той самой Ловинс.

- Привет! – пробормотал я смущенно.

- Доброго дня, - Катерина остановилась и задержала свой взгляд на мне. – Как самочувствие после вчерашнего?

- Спасибо, не жалуюсь.

- В отличии от соседа, - девушка тепло улыбнулась.

На душе потеплело, а мысли уже неслись вскачь, сами собой наматываясь на язык. Рот было открылся для милой фразы, как вдруг появился Соми. Хотя нет, вру, появился он не вдруг, о чем окружающих загодя известили топот и тяжелое дыхание бегущего толстяка. Просто один курсант, поглощенный глубиной серых глаз, пропустил стихийное бедствие. Соми с нечесаной шевелюрой вихрем вылетел из класса, принеся с собой кучу неприятных запахов. Меня он просто оттолкнул, не заметив, а вот перед девушкой замер:

- Привет, Катя. Я хотел тебя спросить…

Вот те на, я впервые увидел его улыбку, застенчивую как у ребенка. Да так оно и было: по своим манерам Энджи никак не походил на взрослого человека, скорее на маленького мальчика, которого все здесь раздражало и пугало своей новизной. Где они только находили таких субъектов? Один самоутверждался лежа в ботинках на кровати, другой бегал и прыгал стокилограммовым мячиком по коридорам дома.

Поняв, что разговор продолжить не удастся, я с грустью вошел в учебный класс. Ну что, курсант Воронов, прощай загубленное лето, привет учебная пора?

Первым и, как оказалось позже, единственным лектором на сегодняшний день оказался Клод Труне - сухопарый мужчина лет тридцати с бородой в стиле «эспаньолки». Такому бы камзол, шпагу и на пиратское судно, бороздить воды Карибского моря. Уж больно типаж был подходящий. В отличии от своего образа лектор оказался человеком интеллигентным, с мягким голосом и повадками, присущими скорее женственным мужчинам. Почему столь странная формулировка? Еще пару дней назад я смело причислил бы персону Клода Труне к лицам с нетрадиционной сексуальной ориентации, но в мире, где макияж и маникюр для мужчин являются нормой, спешить с выводами не стоило. Да и времени на посторонние мысли не оставалось.

С первых минут на меня хлынул поток новой информации: политика перемешивалась с экономикой, военные действия соседствовали с научными прорывами, на смену кровавым революциям приходили культурные - все это вплеталось в единое полотно эволюции человечества в рамках шести ведущих параллелей. В принципе ничего сложного или из ряда вон выходящего. Это как прослушать цикл лекций по истории родного мира с альтернативным путем развития. Только вот беда заключилась в том, что альтернатива была во всем: в терминах, фамилиях, географических названиях.

Ну вот представьте, рассказывает вам преподаватель о маладо-вантийском конфликте:

- В ходе Заоринской операции вантийские войска после затяжных боев заняли Дорнские высоты. Не Орбальтийские, прошу заметить, а лучше записать, ибо к республике Лаарнит данное место не имеет ровным счетом никакого отношения. Название «Орбальи» восходит к древнему дилетрему «Орбальи в Ванкасии» - названию древнего города, упоминаемого в Барталии.

Студенты смеются над шуткой, преподаватель доволен реакцией аудитории, а ты… сидишь и улыбаешься вместе со всеми, потому как ничего другого не остается.

В какой-то момент сознание отключилось и, если бы не мерзкий звук сирены, так бы и сидел за партой до темноты, бездумно рисуя линии в блокноте. Все встали, куда-то пошли, и я следом, вдыхая прохладный осенний воздух. Даже природа вокруг грустила, укутавшись хмурыми, беспросветными облаками. Теперь я понимал, каково приходилось Лехе Рыбникову, моему однокласснику и по совместительству двоечнику и прогульщику. Вот откуда бралась неземная тоска в его взгляде. Ни хрена же непонятно!

Вернулись мы в столовую, где невидимым обслуживающим персоналом была уже приготовлена и выставлена на всеобщее обозрение еда. Бери поднос и выбирай, что душе угодно. Вот эта посыпанная красной приправой желтая штуковина возможно называлась на местном диалекте «дыр пыр вар», а у меня дома это была просто пюрешка. О, и родимые котлетки здесь неподалеку, как бы вас здесь не обзывали иномиряне. Забив поднос снедью, я огляделся в поисках свободного места.

Столиков в зале хватало, но студенты предпочитали кучковаться, разбиваясь на группы по интересам. Джанет Ли сидела вместе с Ловинс и примкнувшим к ним Соми, как же меня начинал раздражать этот толстяк, мать его. Вейзер делал очередной подход к смазливой блондинке, которую одногруппники именовали Маргарет, но чаще Марго. Особой популярностью пользовался столик Мэдфорда младшего, вместившего аж пятерых человек включая парня с крысиной мордочкой, хихикающего и угодливо заглядывающего в глаза Рандольфу.

Еще раз пробежавшись взглядом, я обнаружил пустующий столик в дальнем углу – идеальное место для хандры. Там и разместился. Но не успел поднести ложку ко рту, как над ухом зазвенела посуда, а напротив заскрипел отодвигаемый стул.

Я поднял голову и встретился взглядом со «странным» парнем. Этот «юноша бледный со взором, горящим» производил впечатление неуравновешенного и психически нездорового человека, пытающегося удержать себя в руках. И это не пустые домыслы, рожденные перегруженным сознанием. На вчерашней вечеринке я был уверен, что он задушит липнущую к нему Маргарет. Его пальцы несколько раз порывались схватить за горло девушку и сделали бы это, если бы Вейзер не уволок захмелевшую даму сердца. А крысообразный парень, посмевший похлопать его по плечу? Столько злости и агрессии было в ответном взгляде, что через секунду не было ни руки, ни ее хозяина. Точно такой же взгляд получил в спину Мэдфорд младший, хотя до этого они мило беседовали, а «странный» парень даже пытался криво улыбаться. Что-то с ним было явно не так, и вот теперь он стоял напротив.

- Свободно?

- Садись, - я подвинул поднос, освобождая место. Взгляд мой помимо воли пробежался по посуде нежданного гостя, отметив среди столовых приборов пару ножей и вилку с двумя зубцами.

- Том МакСтоун, - парень протянул ладонь, и я пожал ее, представившись в ответ.

- А я сразу понял, какое место ты выберешь? – произнес он заговорщическим шепотом и подмигнул.

Ну что тут скажешь… Только безумцев мне и не хватало.

- Лучшее место в помещении, когда тылы прикрыты стеной, а дверь под контролем, - парень ответил за меня. – Слушай, а ты из какой страны?

- Россия.

- Да ладно! АК - 47?

Вот теперь он действительно улыбался, по-настоящему, легко и искренне, без вынужденного напряжения. И выглядел бы нормальным парнем, если бы не странный диалог.

Я кивнул, не зная, что на это ответить.

- А ты воевал?

- Нет.

- А чего так, у вас же вроде все в армию идут. Самая воинственная страна.

- Студентам отсрочку дают.

- Понятно. Сначала выучишься, а потом в армию пойдешь. Ты расскажи, как там у вас? Правда, что каждого с детства стрелять учат, даже девчонок?

Почему-то перед глазами встал образ замученной мартышки под Геленджиком и надпись на табличке: фото с обезьянкой – пятьдесят рублей.

- Том, без обид, но у меня в стране есть пословица: покуда ем, так глух и нем.

Я договаривал фразу, а мысли в голове вертелись вокруг стула по правую руку. Если собеседник неадекватно отреагирует, будет чем отбиться на первое время, пока помощь не подоспеет. Но Том на удивление легко отнесся к моей просьбе, переключившись с беседы на трапезу. Он даже улыбнулся и подмигнул, стоило мне положить в рот котлету из иномирья, которая оказалась вовсе и не котлетой и даже не мясным продуктом. Смесь халвы, ириса и пахлавы забили напрочь вкусовые рецепторы, так что я до конца обеда не смог избавится от сладости во рту.

- Воронов, нужно поговорить, - раздался голос Джанет Ли над головой, едва я закончил обед. – МакСтоун, без тебя, - голос девушки остановил парня, порывавшегося пойти следом за нами. От старшей по группе хороших новостей я не ждал, так оно в итоге и получилось.

- Воронов, я тебе настоятельно рекомендую не забивать голову МаксСтоуна всякой ерундой.

- Не понял.

- Том, натура увлекающаяся, интересующаяся всем, что так или иначе связано с насилием.

- Так это вы девчонок предупреждайте.

- Я про другое насилие, - шепот Джанет стал походить больше на шипение, явственно разносившееся по закоулкам полупустого коридора. – Его интересует война и все что с ней связано: оружие, униформа, планы сражений и прочая ерунда. Он просто помешан на этом.

- Хорошо. Только я здесь причем?

- Воронов, не строй из себя дурочка, ты прекрасно понимаешь, о чем я.

- Понимаю что? Что я из мира воров и убийц?

- Воронов! – Джанет на мгновенье забыла о шепоте, так что ее должны были услышать даже в столовой

- Что, Воронов. Я опасен для окружающих? Один из-за меня сопьется, другой людей калечить начнет? Хорошо, пусть вышестоящее руководство примет решение о моей изоляции с последующим исключением из академии. Пока этого распоряжения нет, я буду общаться с кем захочу и о чем захочу, в рамках существующих правил данного учебного заведения. То есть, я никого не собираюсь призывать к насилию или побуждать к агрессии словами и делами. Такой ответ вас устроит, старшая по группе?

Всегда считал, что люди востока крайне скупы на мимику, пока лично не увидел целую гамму чувств на лице девушки, начиная от раздражения и презрения, и заканчивая чем-то более сильным, сравнимым с ненавистью.

- Впредь, прошу избавить меня от ваших личных тревог и страхов, а также любой другой информации, не касающейся учебного процесса. Для этого у меня есть куратор и вышестоящее руководство. А если вы не уверены в собственных однокурсниках, может стоит пообщаться с ними лично или сообщить в соответствующую инстанцию? Хорошего вам дня, старшая по группе.

На крыльце меня ждал МаксСтоун, лениво щурящийся под лучами осеннего солнышка. Его лицо выражало всю прелесть послеобеденного блаженства. Где там грозы войны и разрушения? Ничего нет, лишь мир и покой.

- Довел старшую по группе? - поинтересовался он, даже не пытаясь скрыть усмешку.

- Да она сама кого хочешь доведет.

- Зря ты так, хорошая девчонка. Не без жуков голове, но в целом правильная. Полгода с ней на подготовительных курсах провел, так что знаю о чем говорю. Да, спрашивает жестко, но своих в обиду не дает.

Я ухмыльнулся:

- В том-то и беда, что для нее я никогда своим не буду, как и для большинства здесь учащихся.

- Плакаться будешь?

- Была бы жилетка и сиськи побольше, может и поплакался.

Вряд ли Том понял, причем здесь жилетка, но вот слово «сиськи» заставило его оживиться.

- Тогда тебе к Марго надо, - заговорил он мечтательно. – Там знаешь какие формы? Хорошая грудь, упругая.

В это время из казармы вышла миниатюрная девушка, этакая тихая мышка, из той породы, о присутствии которой порою даже не догадываешься, пока о нее же и не споткнешься. Звали это милое создание то ли Лиа, то ли Лиан. Маленькая и пугливая, она замерла на пороге и прижала руки к груди

Заметив девушку, Макстоун отвесил дурашливый поклон и наклонившись к уху бедняжки прокричал:

- Я говорю, грудь-то у нее упругая.

Девушка взвизгнула и быстрым шагом, едва не вприпрыжку, заспешила в сторону учебного корпуса.

- Макстоун! – дверь снова открылась и на улицу вышла Ловинс, отчего внутри тоскливо заныло. – Сколько раз тебе говорить, чтобы прекратил свои дурацкие выходки. А-а-а, и Воронов здесь, значит нашли друг друга.

До чего же она красивая, в профиль вылитая греческая богиня, в анфас… в анфас красивее не меньше. Внутри все забурлило и закипело от желания показать себя, блеснуть умом и острой шуткой. Кажется, я готов был даже станцевать, додумайся кто-нибудь включить веселую музыку. Но вместо этого произнес нелепицу:

- Мы с Томом организовались. Сейчас еще Авосяна найдем и винца нальем.

Из кишки темного коридора послышался трубный бас:

- Кто звал меня? Налейте кубок мне, о дивные создания, и я поведаю вам о мирах чужих, что бисером рассыпаны во чреве мирозданья.

- Дурдом, - прошептала Катерина и поморщилась, словно от головной боли.

Послеобеденные занятия прошли на удивление легко. Я ждал очередного потока информации с малопонятными терминами и неизвестными именами, но получилось все с точностью наоборот. Клод все чаще проводил дискуссии для закрепления пройденного материала. Диалоги приобретали форму философских дискурсов, где оппоненты в качестве инструментов использовали широко известные понятия. И я наконец-то стал догадываться, о чем, собственно, все говорят.

Надо отдать должное Труне, свое дело он знал мастерски: и как лектор, и как организатор словесных баталий. В любом споре оставался над схваткой, избегая искушения становиться на чью-либо сторону, и уверенно вел беседу в нужном русле, отсекая любые попытки отклониться от заданной темы. А попыток таких было много и звали их Соми Энджи. Неугомонный толстяк на любой вопрос имел свою особую точку зрения, поэтому зачастую оказывался в меньшинстве, но не сдавался даже под напором Мэдфорда, обладающего помимо накаченных мышц прекрасным ораторским искусством. Кто бы мог подумать.

Впрочем, говорил наш атлет вещи банальные, но языком грамотным с безупречной выстроенной логикой. При этом умудрялся вести себя спокойно и местами галантно, с большой долей актерского мастерства, что особенно было заметно на фоне вечно брызжущего слюной Соми. Срывался толстяк по любому поводу и без, шлепал губами, так что слюни летели в разные стороны, в том числе и на меня.

Поэтому, трудно сказать, кто меня больше раздражал – плюющийся Соми или звезда дня Рандольф, чьи милые пикировки с Ловинс и Ли стали украшением вечера, как выразился наш преподаватель. Девушки мало чем уступали оппоненту в логике и аргументации, разве что харизмы им не доставало. Мэдфорд умудрялся делать театральные паузы, играть голосом и телом, что порой напоминало моноспектакль. Девушки же были больше сосредоточены на содержании, нежели на форме подачи материала.

Под конец дня удивила всех тихоня Альсон, рискнувшая пойти против МакСтоуна, бившегося что спартанец при Фермопилах, яростно и беспощадно, проигрывая, но не сдаваясь. Отбиваясь по всем фронтам, Том цинично высказался о любви и ее месте в истории человечества. И тут предстала пред ним дева с горящим взором и выдала экспрессивный монолог, наполненный праведным гневом. Это хрупкое создание умудрилось за пару минут сделать то, на что царю Ксерксу понадобилось три дня. После пламенной отповеди Том лишь пожал плечами, а девушка, опомнившись, снова превратилось в стеснительное создание с прижатыми к груди руками.

- Я не ожидал, - признался мне МакСтоун, когда мы вечером возвращались в общежитие. – Честно скажу, даже опешил на пару секунд.

- Не ты один. Знаешь, у меня на родине есть выражение: в тихом омуте черти водятся.

Когда я цитировал пословицу, неожиданно столкнулся с отсутствием слова «черт» в языке космо. Наиболее близким по смыслу был термин «ингис», коим обозначали неведомое злое существо или скорее сознание. Кажется, Том верно интерпретировал мои слова, потому как довольно выдал:

- Прямо в цель. Я тебе говорю, огонь эта девка. Ох, и достанется кому-то подарок после свадьбы. Ты сейчас куда?

- Прогуляюсь до озера, подышу перед ужином.

- А я сразу в казарму. Сегодня свинину обещали в брусничном соусе, да под винцо с пряным «альяно».

Из наступающей темноты послышался громогласный бас:

- Налейте кубок мне, о дивные создания…

Старина Герберт все никак не мог угомониться начиная с обеда. Он читал нам стихи, рассказывал легенды, прочел на память трактат о Тарбийском вине, коим так славен род Авосянов. Благо идти до учебного корпуса было всего ничего, и великан был вынужден сделать перерыв на учебу. Теперь же был вечер и Герберт заводился по-новой.

Понимая, что другого шанса улизнуть не будет, я жестом показал, что отступаю в сторону озера. Ответом мне был обреченный кивок Тома. Настоящий спартанец, будет стоять до победного.

За спиной уже мелькали многочисленные сосны, когда вечернюю тишину прорезал густой бас:

- И капли крови на кафтане, что слезы крепкого вина!

Дорога до озера заняла не более десяти минут. Я уже хорошо ориентировался на местности, и мог идти напрямки, не плутая по многочисленным тропинкам. Мешала разве что подступающая темнота, так что едва глаза не лишился, напоровшись на торчащую ветку кустарника. И куда, спрашивается, спешил, куда летел? Словно ждало меня впереди свидание с той самой девушкой, чей профиль не выходил из головы. Разумом понимал, что вчерашняя встреча на озере была случайной, а сердцем… А сердце было всего лишь безмозглой мышцей, гнавшей вперед без разбора.

Встреча состоялась, только вместо прекрасной дамы с греческим профилем приплыл знакомый негр.

- Ты сегодня рано, - грустно произнес я, заметив голову парня над водной поверхностью.

Гость оскалился в знакомой белозубой улыбке:

- Рассчитывал сегодня одну бледную рожу не увидеть, а она возьми и припрись засветло. Ты чего сюда, как на работу ходишь?

- Красиво здесь.

- Тут везде красиво.

Спорить трудно, места здесь и впрямь были на загляденье. Пройдет месяц или два, и кто знает, насколько мне успеет опостылеть солнце над верхушками деревьев, вечное пение птиц и запах хвои. Не будет ли мерещиться в приступах ностальгии утренняя вонь с нефтеперерабатывающего завода или покосившиеся остановки с торчащими металлическими штырями вместо лавочек.

Парень тем временем выбрался на берег и потешно запрыгал, стряхивая с себя капли воды. Я не смог сдержать улыбки и пловец, тут же оскалившись, выдал:

- Не желаешь сыграть с негром-расистом в прыжок веры или как там его называют? Я, конечно, не белая цыпочка, но говна всякого наговорить тебе сумею.

- А вот подслушивать не хорошо.

- Подслушивать? Снежок, а ты в курсе о распространении звука над водной поверхностью? Даже если бы вчера мой батя орал «Грандилью» во всю свою луженую глотку, на том берегу плакали бы от смеха, слушая, как ты обхаживаешь белую пигалицу.

- Действительно, обхохочешься.

- Ладно ты, не кисни, как телка обиженная. Не у каждого хватит яиц вот так вот в наглую пойти против правил. Только вот одно скажи: взаправду бы не сдал меня или пустое ляпнул, лишь бы перед бабенкой покрасоваться?

- А сам как думаешь?

Мы несколько секунд играли в гляделки, после чего парень заявил:

- Не сдал бы. У вас там в 128 все отмороженные и ты точно один из них. – Неожиданно парень приложил кулак к груди и серьезно произнес: - Феликс Джедсон, курсант первогодка четвертого отряда пятого отдела, именуемого в народе кирпичами.

Это что, рукопожатие десантников или традиция неведомого народа? Разбираться не стал, повторив жест парня.

- Воронов Петр, курсант третьей группы отдела расследований, именуемого в народе… Блин, без понятия, как его у вас именуют, да и не имеет никакого значения. Через три месяца курсанта с такой фамилией здесь не будет.

- Снежок устал и хочет домой?

- В конце ноября будут первые тесты, а снежок не понимает самых элементарных вещей, -постарался я спародировать певучие интонации пловца. - Даже не знаю, который сейчас год. Все, что учил с детства, оказалось либо не нужным, либо переписанным заново незнакомыми символами и терминами.

Все страхи, злость и непонимание, копившиеся внутри, готовы были выплеснуться в мгновение ока, но словесный поток остановила кривая усмешка пловца. Я вспомнил, где нахожусь и что напротив меня не старый добрый приятель, а малознакомый человек, вчера едва не огревший бутылкой по голове.

- В целом не важно, - закруглился я. – Итог один, тесты не сдам.

- Спорим, что сдашь.

Пришло мое время ухмыляться:

- Ну да, кирпичам виднее. На что спорить будем?

- На бутылку дорогого пойла, что покрепче. И без всяких там фруктовых добавок.

- Да, я в курсе как ты относишься к слащавому пойлу для белых девчонок.

- Тогда закрепим.

Феликс вытянул вперед сжатую ладонь, и я повторил жест, с трудом понимая смысл ритуала. Спустя мгновение кулак онемел от боли, а пловец удовлетворенно потер свои сбитые костяшки.

- Готовь бутылку, дурила.

- Это мы еще посмотрим, кто из нас дурила.

- А чего здесь смотреть. Они, - Феликс ткнул пальцем в небо: - ничего просто так не делают. Дерьмо, не думал, что скажу это, но детективы здесь белая кость. Проще трахнуть Фелицию Наньос, чем получить значок с птицей на лацкан. Они изучили тебя и твою родню до жопы на волоске, а ты волнуешься о каких-то там тестах. Вот вроде сообразительным выглядишь, а не понимаешь простых вещей: берут не самых умных, сильных и ловких, а тех способен выполнять поставленные задачи. Или у кого папочка богатый настолько, что забашляет за целый остров и парочку звездолетов в придачу. Теперь понял цену одного места?

- У моей семьи столько денег нет, - произнес я растерянно.

- Значит ты, снежок, нужен им с другой целью. Талант в тебе есть, или способность, или другая какая функция, хрен его разберешь. Одно точно могу сказать, за ноль баллов по математике никто выгонять не будет.

А если ноль баллов будет по всем предметам, хотел спросить я, но промолчал. Вместо этого опустил взгляд на лацкан пиджака, где отливала серебром фигурка хищной птицы.