Глава 6

Мейден очнулась ближе к полудню, но встала не сразу. Притворяясь спящей, она прислушивалась к шорохам в комнате, стараясь определить, здесь ли князь. Ее опасения, как выяснилось, были напрасными. Реймор и несколько его воинов покинули замок с первыми лучами солнца. Эта новость обрадовала Мей. По правде говоря, она не представляла, как посмотрит в глаза господину после того, что случилось.

Князь оставил на ее счет четкие распоряжения. Бадья теплой воды, чтобы могла привести себя в порядок, чистое платье, оказавшее чуть больше, чем следовало, завтрак, который принесли в покои, и обещанный подарок — сундучок с серебром. У замка Мейден ожидала двухместная повозка и слуга, который должен был доставить ее обратно в деревню.

Второй день празднества был в самом разгаре, когда Мей появилась во дворе. Гости притихли. Вопреки ожиданиям, никто не пытался над ней подтрунивать.

Стоунч без лишних вопросов забрал сундук с деньгами и отнес его в дом. Мей пошла следом.

— Калеб тебя с утра дожидается, — недовольно пробурчал староста, оставляя их наедине.

Внутри царил полумрак. Узкие окошки были прикрыты ставнями, в очаге едва тлели угли. Лучины на стенах больше коптили, чем освещали дом, и только огонек в глиняной плошке, наполненной, судя по запаху, жиром, весело танцевал.

Калеб сидел за столом, подперев голову руками. Мейден боялась пошевелиться. Муж медленно смерил ее недобрым взглядом.

— Явилась?

Она не ответила. Калеб тяжело поднялся. Спотыкаясь, он обошел стол и бухнулся на лавку перед ней.

— Что, женушка, язык проглотила? — слова давались ему с трудом. — Иди сюда, присядь рядом.

Мей поняла, что муж пьян, и лучше ему не перечить. Она повиновалась. Калеб подвинулся ближе. Его светлые волосы были взъерошены, на рубахе красовались жирные пятна. Погулял он, видно, на славу.

Когда рука мужа легла ей на колено, Мейден вздрогнула.

— Что не так? — он грубо гладил ее, поднимаясь выше.

Его голос и движения — все было пропитано злобой. И это пугало Мей. Она почувствовала, что муж в любой момент может выйти из себя. Наверное, самым правильным сейчас было расслабиться и сделать вид, что его прикосновения ей приятны. Возможно, стоило даже улыбнуться.

— Нравится? — зловонное дыхание обдало лицо Мейден.

Калеб придвинулся вплотную. Кажется, он собирался ее поцеловать. Мей старалась держать себя в руках, но когда губы мужа коснулись ее щеки, отвращение взяло верх, и она отпрянула. Это не осталось незамеченным. Калеб смотрел на нее в упор, его глаза были налиты кровью, как у ошалевшего пса. Недолго думая, он снова пошел в атаку. На этот раз поцелуй был грубым. Одну руку муж положил Мей на затылок, чтобы не смогла увернуться, вторую — на грудь. Она догадывалась, что за этим последует, но все равно не сдержала стон, когда его пальцы через ткань больно сжали сосок.

— Поднимайся, — приказал Калеб.

Она встала, и муж тут же опрокинул ее на стол. Одной рукой он неуклюже продолжал мять грудь, второй пытался задрать подол платья. Его огромные шершавые ладони коснулись бедер. Калеб немного приподнялся, рывком раздвинул ей ноги, и навалился сверху. От беспомощности на глазах навернулись слезы. Мейден не могла больше притворяться: ей были неприятны прикосновения мужа и то, как он терся об нее, царапая нежную кожу грубой тканью штанов.

Она умоляла его остановиться, но он не обратил на жалкий лепет никакого внимания. Лишь продолжал целовать ее. Язык мужа, скользкий и мерзкий, властно проник сквозь сжатые губы. Мей хотела закричать, но вместо этого почувствовала, что задыхается. Из последних сил она попыталась сбросить с себя Калеба, и он действительно отстранился. Но лишь затем, чтобы суетливо спустить штаны.

Мейден чувствовала его слюну на своих губах, щеках, шее. Она видела, как широкий лиф платья съехал, открыв грудь. Хотелось позвать на помощь, но разве кто-то станет ее защищать? Калеб не насильник, а супруг. Перед людьми и богами. И сейчас он берет то, что принадлежит ему по праву. Мей крепко зажмурилась, ожидая неизбежного.

— С такой же рожей под князем лежала?

Ярость, с которой муж произнес эти слова, ошеломила Мейден. Она посмотрела на Калеба. Его лицо было красным от гнева и возбуждения.

Мей не стала отвечать. Да и что она могла сказать? Что князь, в отличие от мужа, не вел себя, как дикий зверь. Что руки его, не знавшие тяжелой работы, нежны, а поцелуи складки. Нет, про это она никогда никому не расскажет.

Неожиданно Калеб отстранился. Он с ненавистью смотрел на нее, бормоча себе под нос что-то про коня, князя и то, что у него, простого честного человека, все отобрали.

— Поди, думает, что растить его бастард — большая честь? Вот уж нет!

С этими словами Калеб перевернул Мейден на живот и подтянул к себе. Что-то горячее уперлась ей в ягодицы. Она попыталась выкрутиться, но сильные руки мужа удержали ее.

— Что ты делаешь?! — взвизгнула Мейден. — Так нельзя!

И тут же почувствовала соленый привкус на губах. Калеб зажал ей рот, навалившись всем телом.

— Кто тебе сказал, подстилка княжеская?! — свирепый шепот раздался прямо возле уха. — Небось, думала, родишь ублюдка, а я его за сына приму? Меня не проведешь! Ишь, нельзя с ней так. Князьку своему указывай, а мне не смей. Только так с тобой и буду, дрянь!

Мей трясло. В первую очередь от ужаса, но не только. Еще от несправедливости, возмущения и злости. Нарастающей, неумолимой, жгучей. Нет! Она не позволит страху победить, не отдаст себя в его власть, не станет больше терпеть! Видят боги, она была готова на многое: покорно подчиниться мужу, которого не выбирала, через силу согласиться на близость, при мысли о которой кровь стыла в жилах. И все это ради семьи. Но горькая правда в том, что терпение вовсе не добродетель, как ей пытались внушить, а яд. И день за днем он будет отравлять ее, медленно разъедать изнутри. Мей ясно увидела будущее: в ее и без того нелегкой жизни не останется ничего, кроме лютого мужа, боли и унижений.

Она должна действовать. Прямо сейчас.

Мей со всей силы впилась зубами в ладонь насильника. Он вскрикнул и на мгновение потерял контроль. Этого было более чем достаточно. Скинув пьяного мужа, Мей бросилась к двери. Но сумела сделать всего несколько шагов: Калеб успел схватить ее за волосы. Сильный рывок и последовавшая за ним боль заставили отступить. Мей не удержалась на ногах и упала навзничь.

Мучитель навис сверху. Звонкая оплеуха обожгла щеку Мейден. Калеб занес руку для нового удара. Он нагнулся, наверное, для того, чтобы насладиться видом жертвы, и Мей этим воспользовалась. Она, словно дикая кошка, вцепилась ему в лицо ногтями. Муж отшатнулся.

Мейден ожидала чего угодно, но не удара ногой в живот. От резкой боли потемнело в глазах. Ей только и оставалось, что хватать ртом воздух.

Возможно, Калеб избил бы ее до полусмерти, но его внимание привлекла горевшая на полу солома. Кажется, во время драки, они опрокинули со стола лампу. Глиняные черепки валялись повсюду, жир вытек, и пламя с жадным треском лакомилось новой пищей.

Проклиная все на свете, Калеб принялся затаптывать огонь. Мейден воспользовалась моментом. Превозмогая боль, она поднялась. Неуклюже и тяжело. Во рту ощущался вкус железа. Она вытерла губы тыльной стороной ладони, — на ней осталась кровь.

Неожиданно Мей почувствовала, будто внутри живота разгорается маленькая искорка. Приятные волны расходились по телу. Едва уловимое тепло сменялось жаром. Кончики пальцев щекотало, и этот зуд быстро нарастал, превращаясь в нестерпимый. Она посмотрела на руки и не поверила глазам: их охватил огонь. Судя по испуганному лицу Калеба, он тоже это видел.

— Ведьма! — сипло прошептал муж.

А пламя, яркое и нетерпеливое, словно дикий зверь рвалось на волю.

«Пусти, — шипели его мерцающие языки. — Мы хотим погулять».

И Мейден не стала противиться. Вскинула руки перед собой и зажмурилась от яркого света. Ей не было больно, наоборот, пальцы будто погрузились в теплый густой мех. Покалывание и жар — все ушло, уступив место невероятному облегчению. Но этому мгновению не суждено было длиться долго. Запах горелого мяса и истошный вой Калеба заставили Мей очнуться.

Муж катался по полу, пытаясь сбить огонь с одежды. Его руки напоминали обугленные деревяшки, лицо покрылось огромными волдырями. Все кругом горело: стол, лавки, пол. Пламя лизало стены, тянулось к потолку.

«Бежать!» — мелькнуло в голове у Мейден, и она метнулась к двери.

Во дворе было полно людей, и все уставились на нее. Интересно, давно они здесь? Наверное, прибежали на вопли Калеба. А может, раньше, когда на помощь звала она? Впрочем, это все уже неважно.

Рев бушующего пламени, яркие всполохи, пробивающие сквозь ставни, — и зеваки наконец-то очнулись. Заорали, забегали. Откуда-то появились ведра с водой. Староста кинулся к дому, но тут же шарахнулся назад, когда на пороге появился Калеб. Или то, что было им когда-то.

Скрюченный, с обгоревшими волосами, весь в копоти и ожогах, он сделал несколько шагов и рухнул на землю. Стоунч стянул с себя рубаху и подскочил к сыну, чтобы сбить пламя с его одежды.

— Как же так?! — причитал он. — Что случилось?

Губы Калеба ели двигались. Отец опустился на колени:

— Не понимаю! Повтори!

— Ведьма, — простонал Калеб чуть громче и указал пальцем на Мей.

Стоунч повернулся в ее сторону. На лице старосты застыла маска горя и ненависти. Остальные смотрели на них с суеверным ужасом. Нет, они не поймут. Даже слушать не станут.

Ноги сами понесли Мей к лесу, подальше от деревни, преследователей и незамедлительно расправы.

«Держи ведьму!» — летело следом.

Загрузка...