Право на выбор

ГЛАВА 19. Тигорд

— Доброго денечка, уважаемые теи, тея.

Крепкий мужичок, правивший телегой с таким достоинством, будто сидел на козлах кареты самого короля, остановил лошадь и наклонил голову.

— Не в Тигорд ли направляетесь? Могу подвезти. Конечно, тряско у меня, зато чистенько, не сомневайтесь, сегодня только свежего сенца кинул, чистой рогожкой прикрыл, — он повел рукой, с гордостью демонстрируя плоды своих трудов.

На телеге были аккуратно сложены мешки и мешочки — с овощами и яблоками, стояли большие корзины с ягодами и зеленью и пара бидонов со сметаной, но с краю оставалось достаточно места, чтобы трое путников могли устроиться с относительным удобством. Сивая коренастая лошадка косила на Верена испуганным глазом, мотала головой и фыркала.

— Ну-ну, Яблочко, успокойся, — ласково прогудел ее хозяин. — Нешто ты оборотней не видала?

— И тебе доброго дня, уважаемый, — ответил за всех Верен.

Он подсадил Полину, сел рядом, дальше устроился Сай. На ухабах действительно трясло, но Поля все равно была рада. День катился к вечеру, и она чувствовала себя усталой, голодной и растревоженной полной неопределенностью предстоящего им пути. Еще и постоянный давящий страх за Райяну… Как она там, что с ней?..

— Вы не от князя ли к нам? — степенно спросил мужичок.

— Нет, мы сами по себе, — с прохладцей ответил Верен.

Крестьянин кивнул, признавая за своими попутчиками право на скрытность. Его достоинство и спокойствие позволяло не испытывать неловкости молчания, за что Полина была ему очень благодарна, как и за то, что подвез, конечно.

До Тигорда ехали около часа — сначала через постепенно редеющий лес, потом немного по равнине, через мост над неширокой вертлявой речушкой и наконец уже рукой подать до городской стены из светлого камня. Раньше она была совсем невысокой, скорее символической, а теперь на ней велись масштабные работы — стену надстраивали, возводили дополнительные сторожевые вышки. Видимо, готовились держать оборону от мраков.

Тяжелые, окованные железом ворота были открыты настежь, двое дюжих парней в самой обычной одежде — простых штанах и рубахах из грубого полотна навыпуск, подпоясанных кожаными ремнями, сидели рядом на земле и закусывали, чем Светан послал. А послал он им краюхи пахучего хлеба, крутых яиц, луку, огурцов и домашней колбасы. Полина почти не чувствуя запаха этой снеди и то чуть слюной не захлебнулась.

Мужик, правивший телегой, сказал лениво: — Стой, Яблочко.

Кобыла с готовностью подчинилась — она тоже косилась на провизию стражей. О том, что это не простые парни, расположившиеся поужинать у ворот города, говорили немаленькие железные бляхи у них на груди, на бляхах было выбито: "Городская стража Тигорда".

Бляха, только раза в два поменьше, как оказалось, имелась и у мужика с телегой. Он извлек ее из кармана штанов, как некую драгоценность, подышал на темный металл, протер рукавом и с гордостью предъявил терпеливо ожидавшим парням. Они, впрочем, не теряли времени даром, с живым интересом рассматривая Верена, Полину и Сая.

— Доброго здоровья, дядюшка Лекс, — хором выдали парни, изучив предъявленную бляху, что было для них лишь частью приятного ритуала.

Они и без бляхи отлично видели, кто перед ними, и знали, что дядюшка Лекс имеет дозволение от князя на беспошлинную торговлю в ближайших городах. Как и все, подобные ему землевладельцы, по очереди возившие на продажу и свое, и соседское. Пошлины за провоз товара в города взимались лишь с тех, кто жил одной торговлей, ничего не производя самостоятельно.

— А вы, часом, не от князя ли будете? — спросил более старший из стражников, безошибочно определив Верена как главного в их компании.

— Мы сами по себе, уважаемые, — с достоинством ответил ворон.

— А… ну да… ну ладно… А то мы подумали, может, работу нашу проверять, — парень взмахнул рукой в сторону стены, откуда доносились голоса рабочих и прочий строительный шум: резкий — металлический и глухой — каменный, не радующий слух, но успокоительный, обещающий надежность и безопасность. — Князь распорядился стены надстроить и укрепить, вышки поставить, закрывать все на ночь, да еще костры на вышках жечь, чтобы, значит, горящими стрелами в мраков палить, ежели что… Ну, не проверка и ладно. Мы уж и так стараемся как можем, — парень усмехнулся.

— Городской голова уж кряхтел-кряхтел, говорят, а все же средства и работников выделил, — вступил второй стражник — постарше. — Хотел, ишь, чтобы горожане бесплатно горбатились по жребию, значится. Да только, шалишь. Князь велел работникам из городской казны платить. А ежели денег в ней мало, так он де пришлет кого, чтобы проверили, куда налоги пошли, ежели он сам который год нас с нас ничего не берет. Да… Ну вы поезжайте. Добро пожаловать, значит.

Полина только подивилась простоте, открытости и мягкости нравов. Никто не пытался обобрать крестьянина, и не потому, что рядом с ним оборотни, — было заметно, что дядюшка Лекс чувствует себя в этом мире уверенно и спокойно, не то что подданные Леяны, вздрагивающие на каждом шагу… Дальнейшие наблюдения лишь подтвердили первое впечатление.

Город выглядел таким мирным, приветливым и процветающим, что Полине, глядя на него, вдыхая его запахи, вбирая его звучание, не верилось в реальность всех ужасов, о которых она узнала. Казалось, что только где-то очень-очень далеко — в другом мире, никак не ближе, а то и через три мира — в следующем, может существовать жестокая княгиня и Отступник, страшное изуродованное святилище Душ, где из них выкачивают силу, да и Печать Лориша — тоже.

Вот озеро с Единорогом — это да. Это вполне может быть в этом мире, где на чистые, мощеные камнем улицы выходят разноцветные фасады небольших, но явно уютных и ухоженных домов, где озабоченные люди спешат по своим делам, но при этом не забывают приветливо здороваться и улыбаться знакомым, дети смеются, грызут разноцветные леденцы на палочках и шлепают по лужам, несмотря на недовольство мам, где пахнет выпечкой, жареным мясом и, откровенного говоря, лошадьми тоже пахнет — не слишком приятно, но все это вместе настолько безмятежно, что хочется улыбаться — просто так, просто тому, что живешь. Улыбаться всем встречным и еще уютным домикам с цветами на окнах и вон — забавной вывеске "Самые вкусные караси".

Пользуясь тем, что Верен шел медленно — видимо, присматривался и выбирал место, которое его чутье могло бы воспринимать без особой тревоги, — Полина засмотрелась на вывеску, на которой был изображен толстенный карась — как следовало из надписи, самый вкусный, но почему-то один. Она хихикнула, подумав, что остальных уже съели.

— Жареные в сметане, — с энтузиазмом сообщили ей едва ли не прямо в ухо, так что она заметно вздрогнула, а Верен немедленно прищурился на зазывалу, будто решая, стоит ли его проступок примерного наказания.

Сай облизнулся и покосился на ворона. Полина тоже смотрела на карася плотоядно, а на зазывалу — вполне добродушно. Верен еще раз осмотрелся и махнул рукой.

— Вроде нормальный трактир. Комнаты свободные у вас есть? — сурово спросил он зазывалу.

Тот даже растерялся на секунду — от суровости, а не от вопроса, но быстро пришел в себя и, отодвинувшись на всякий случай в сторонку, закивал:

— Есть, как не быть. Есть. Хорошие комнаты, чистые. А караси какие. Самые вкусные караси. И пироги. С рыбой, с мясом, с ягодами. И творог свежайший, и сметанка… — зазывала облизнулся и сглотнул.

— Знаешь, — Полина тоже облизнулась невольно. — Или давай скорее пойдем дальше… или давай уже чего-нибудь съедим. Я не могу больше это слушать.

Верен усмехнулся уголком губ, и они зашли в трактир.

Внутри оказалось действительно чистенько и почти уютно. Несколько небольших столов вдоль стен и один большой в центре. Вышитые простым ярким орнаментом занавески и скатерти, деревянные лавки со спинками, украшенными резьбой, дородная румяная хозяйка за стойкой в обнимку с огромным кувшином морса, из которого она сноровисто наполняла большие кружки. Эта картина сразу же напомнила Полине о сестричках Ай и Ой. Она украдкой вздохнула, надеясь, что хотя бы у них все в порядке.

Большая часть столов была занята, свободным оставался центральный — для большой компании, и пара небольших — у самого входа. Все посетители производили впечатление солидных и достойных людей, совершенно не склонных к неумеренным возлияниям или буйному поведению. Между столиками неторопливо вышагивала с подносом румяная круглолицая девица в белом фартуке с оборками, очень похожая на хозяйку. И никто даже не пытался ущипнуть ее, только улыбались и благодарили за исполнение заказа. Приличное семейное заведение.

Внимание Полины привлек столик в самом дальнем углу — там сидела молодая пара, почему-то показавшаяся Полине испуганной. Высокий и широкоплечий светловолосый юноша пристально и тревожно смотрел на новых посетителей. Девушка, черноволосая и темноглазая, выглядевшая усталой и почти изможденной, тоже взглядывала и тут же опускала глаза, ковыряясь в тарелке, где из волн картофельного пюре выглядывал бок недоеденного карася. Зато хозяйка обрадовалась им неимоверно.

— Доброго денечка, — густо пробасила женщина, отставляя в сторону кувшин. — Чего подать вам, гости дорогие? Окромя, само собой, карасей.

— А что, хозяюшка, карасей у вас бесплатно подают? — расплылся в улыбке Сай, озадачив добрую женщину. — Раз оно само собой?

— Ну как же… бесплатно-то… как же… Ежели вы, конечно, совсем того… без денег в смысле совсем… Тогда, конечно, я могу хлебушка дать, ну и это… Пюре вчерашнее есть. А чтобы карасей в сметане бесплатно, это уж извините. Они ж у нас… мы ж их… И костей-то в них нет, почитай. Готовим по семейному рецепту, так что там хребет один и есть. Остальное все мягонькое-мягонькое, аж тает во рту, — Тут она спохватилась, что расхваливает карасей тем, у кого все равно денег нет, и замолчала, выжидательно глядя на непонятных посетителей. С виду — приличные вроде… Даже… ох…

— Батюшки. Да вы же… Вы из темных оборотней будете?

Полина напряглась, и Сай тоже, Верен же остался совершенно спокоен и с достоинством кивнул.

— Да конечно, — бас хозяйки сорвался едва ли не на фальцет. — Для вас-то… Защитники вы наши. Сейчас. Будут вам караси бесплатно и пироги и… — не закончив, она развернулась и стремительно поплыла на кухню, подобная ледоколу, пока что рассекающему пустое пространство, но было ясно, что он снесет любое препятствие, если тому не посчастливится оказаться у него на пути.

Полина и Сай недоуменно переглянулись, Верен ухмыльнулся:

— Вот и объясняйся теперь с ней сам. Простые люди твоего… утонченного юмора не понимают.

— Ну, не понимают, так не понимают, — беспечно пожал плечами енот, устраиваясь за столом. — От бесплатного не откажусь.

— Не откажется он… — зло прошипел Верен. — Ты хоть знаешь, сколько пахать надо, чтобы свое дело поднять? Сколько у плиты стоять, сколько возиться с одними этими карасями, не говоря обо всем остальном.

Полина кивнула, соглашаясь. Сай вспыхнул, запунцовел щеками и опустил глаза.

— У меня мать в прислугах большую часть жизни была, — тихо пояснил Верен, — я-то знаю, какова эта работа. И это еще у Ярона людям неплохо живется. В деревнях тяжелее. Мать рассказывала, да и у родни я бывал. Потом они уже хорошо жили, им мой отец денег дал — тоже трактир завели. И работали там… чуть не круглые сутки, чтобы вот так-то, как здесь, чистенько да вкусненько было.

Хозяйка натащила им и карасей, и пирогов, и тушеных овощей с мясом, и кролика жареного, и ягод в сливках. Верен буквально заставил ее взять деньги, что, впрочем, удалось ему быстро и без труда — хватило одного, но очень серьезного взгляда, и двух слов: "Я настаиваю".

— Не обижайся, хозяюшка, — добавил он после. — У меня родня трактир держит, знаю, что это за труд.

После этого "тетя Мелиса", как она отрекомендовалась, и вовсе не отводила от гостей практически влюбленного взгляда, с радостью наблюдая за бодрым исчезновением съестных припасов.

— А что, хозяюшка, зверствуют мраки-то у вас? — осторожно спросил Верен.

— Ох, родимые… ну как сказать… не то чтобы прямо… Но страшно жить-то стало. Я слыхала, что в Дальней Плотине задрали корову. Это деревенька тут, недалече. Не то одну, не то и несколько… Дней десять тому было. До людей-то не добрались, нет… Но где-то в округе шастают. Страшно-то… ох же страшно. А вот муж мой тех карасей сам ведь ловит. Река у нас рядом, так и называется Карасевка. Заводей в ней много, и карасей там… видимо-невидимо. Так ведь страшно же… Я уж говорю, не ходи сам-то… Мы еще у мальчишек там покупаем карасей-то… А он говорит: это что же, я буду в трактире отсиживаться, а мальцы карасей для меня ловить одни, без присмотру? А что с того присмотра-то… Разве ж он мрака-то остановит? Эх…

— Ну, не по ночам же вы карасей ловите, — успокаивающе заметил Верен. — Мраки выходят ночью, значит, главное быть дома, за крепкими стенами, в темное время суток.

— Вот. Вот и муж так говорит. Да только… все равно жеж страшно. Хотя тебе, гость дорогой, верю, — радостно объявила она.

— Не думала, что обычные люди настолько любят оборотней, — тихо проговорила Полина, когда хозяйка в очередной раз отправилась на кухню.

Верен дернул плечом.

— Не все, не везде и не всегда. Те, кто подвергаются нападениям мраков, частенько вспоминают о том, что мраки — тоже оборотни. Вернее, были ими. И простая мысль: не было бы оборотней, не было бы и мраков, нередко посещает их головы… Но те, кого пока не затронуло, конечно, надеются на защиту, поэтому… сама понимаешь. Они будут встречать нас радушно, даже если эта мысль и их навещала не раз.

Полина печально кивнула, провожая взглядом ту самую молодую пару, что показалась ей испуганной. Когда девушка поднялась из-за стола, стало видно, что она беременна и явно на большом сроке. Парень — наверное, муж поддерживал ее под локоть, пока их было видно, — они скрылись из виду на лестнице, ведущей на второй этаж, значит, тоже собирались заночевать здесь.