Прародитель Магии. Том Последний

261. Последняя Битва 3

261. Последняя Битва 3

— Так вот, моя теория Эрхи. Потому что нам совершенно обязательно нужна теория, и нам совершенно обязательно нужно всё суммировать, скомпилировать и во всём разобраться. Как ты, наверное, знаешь, я заранее предвидел план Абсолютного. Не то чтобы этот клоун заслужил такое имечко, если только он у нас не Абсолютный кретин, но в любом случае, план я его разгадал заранее, но поделиться с тобою не смог, и как же это печально, потому что тебе, моему дорогому ученику, своими глазами пришлось наблюдать страшную трагедию…

Соболезную.

Но всё не так плохо Эрхи, потому что, следи за моей мыслью, Абсолютный оказался кретином, который не хочет Пробуждения. Он оказался кретином, который хочет сидеть над игрушечным домиком и играться со своими куколками, и даже не играться. И даже не играться, даже не играться, Эрхи, — наблюдать, как они играют. Ну не кретин ли? Как будто сам просится, чтобы мы его прибили.

Причём арена у нас прямо-таки идеальная. Согласно воспоминаниям твоей дочурки, ну или моей ученицы, одна персона, так-то говоря, то, что она нас оживила, было с лёгкого пинка самопровозглашённого Управляющего миром. Бога Концепции. Ну или управляющего сном. Соответственно, сам он больше вмешиваться не будет. Почему — неясно, но пока примем как факт, что больше нам не нужно волноваться о том чёрном ножике. И ведь не только он оставит нас наедине с нашим любимым кретином. По его же словам ни Бог Войны, который, разумеется, моя жалкая копия, ни Валькирия, которая чудесная женщина, мешать нам не будут. Точно. А значит это будет совершенно равный бой против Абсолютного. Два против одного. Два «полубога», — и кстати говоря, спасибо твоей дочке, что не только вернула мне тело на Восьмом ранге, но даже и подняла его до Девятого… Ох, как приятно. Спустя столько лет… Не зря я её воспитывал. И мы против одного Бога.

Казалось бы, у нас никаких шансов, но у меня есть план…

Мужчина улыбнулся своей яркой жемчужной улыбкой, а Эрхан… Артур прищурился и вздохнул.

Он слушал своего учителя краем уха. В основном же его голова была занята обдумыванием всей той информации, которую Маргарита перед смертью в неё закинула, а именно всех её воспоминаний после кончины Артура и до его возрождения.

Когда мужчина прошёлся по памяти своей дочери, он невольно взглянул на берег пруда. Джозеф, чрезвычайно оживлённый, как ужаленный, ходил по нему с руками за спиной и всё говорил, говорил, говорил… Артур вдруг понял, что совершенно не скучал по голосу своего учителя. Он сказал:

— Не топчись.

— А? А, ты про это? — догадался Джозеф, сперва немного растерявшийся, когда прервали его мысль. Он посмотрел себе в ноги. Голые ступни мужчины наступали на белый песочек, — прах Маргариты.

— Ха, какая разницы Эрхи, она мертва, — сказал мужчина и сбросил взмахом ноги песчаную горку в чистую воду.

Артур наклонил голову.

— Не смотри на меня так, Эрхи, — прыснул Джозеф и одни движением присел на песочек, и опустил ноги в теперь уже мутные воды, ещё сильнее их баламуча.

— Мертва твоя дочь, да. Печальной, жестокой смертью. И что? — и снова улыбка. — Давай вернём её к жизни. Это же несложно. Стал Богом, махнул рукой и вуалях. Наша девочка снова здесь. Она, кстати, не только твоя дочь. Она моя ученица, — тут в голосе мужчины зазвучала дерзкая гордость.

— Самая лучшая моя ученица, кстати. Ты только на втором месте.

Артур подумал, что из-за феминитива это предложение не имело смысла. Или имело? Ученица — это феминитив?

Мужчина встал и протёр руки: — Но сперва прибьём нашего кретина.

— Нет, — вдруг сказал Артур.

— А? — Джозеф растерянно повернулся.

— Это я его убью, — спокойно проговорил мужчина.

Джозеф сперва растерялся, а потом прыснул:

— Это мы ещё посмотрим, мелкий, — сказал он с лёгкой ухмылкой и положил руки себе на пояс. Мужчина посмотрел куда-то вверх. Артур проследил за его взглядом: там, высоко-высоко над королевским замком Эргора, над тремя его башнями, возвышалась ещё одна великая башня. Пронзала самую облачную гладь.

— Снова отстроил. Кретин, что с него взять. С другой стороны, ностальгично.

Артур тоже вышел на берег и слегка кивнул. Ему вспомнилось далёкое детство, когда он точно также стоял перед ледяной башней, вершины который было не разглядеть, и не верил, что на неё можно было забраться. Но теперь в нём не было сомнений. Артур спрятал руки за спиной и сказал:

— У меня есть план.

— А? Эрхи… Если ты не забыл, планы здесь придумываю я, — вдруг встрял Джозеф.

— Мой план лучше.

Джозеф прищурился и было хотел возразить, но потом улыбнулся и сказал злобным тоном:

— Ну ладно Эрхи, так и быть. Так и быть… Удиви меня.

— Ладно, — легонько кивнул Артур и поделился своей задумкой…

…

…

После своей окончательной победы Абсолютный взмахом руки отстроил сызнова свою башню, а затем вернулся в неё и занял место на самой её вершине, под сенью облаков, откуда открывался взор на весь мир.

На шее мужчины краснели отпечатки пальцем, с них свисала плавленая кожа, он был ранен, но дух его был, несмотря на тяжёлую, проигранную битву спокоен как никогда прежде. Может быть, в последний раз он был так спокоен, когда к нему пришло озарение, и он отказался пробуждаться. Так много лет назад это случилось…

Битва была проиграна, но война, длинная, тяжёлая война осталась за ним. За те краткие мгновения, когда девушка была уже побеждена, после того, как её сразил чёрный клинок, Абсолютный своей Божественной силой, не обременённой судьбой, исполнил все свои желания. Он сделал свой мир именно таким, каким он должен был быть изначально. Чтобы в нём были печали и невзгоды, и счастье, и буря, и свет. Он создал…

— Нечто прекрасное… — прошептал мужчина, усаживаясь на свой простой голубой трон, вокруг которого парили облака. И тогда взгляд Абсолютного прошёлся по всему мирозданию, и чудесные, белые облака как будто заволокли его душу.

Абсолютный обещал создать рай, Парадиз.

Он создал его.

Но для людей?

Или для себя?

Уже не важно…

Подул ветер, развевая белые одеяния мужчины и гоня, гоня по небу облака. Абсолютный застыл, подобно статуи он сидел на своём троне, наблюдая красоты своего мироздания.

Прошёл день.

В небесах выступили звезды. Планета совершила оборот. Абсолютный не пошевелился, вбирая и наблюдая. Время для него протягивалось в вечность…

Он всё предусмотрел, был ко всему готов, и ничто уже не могло нарушить его идиллию.

Настал второй день. Облачный. За ним пришёл третий, ясный и голубой. Абсолютный, неподвижный на своём троне, улыбался, наблюдал восход пламенного светила. Солнце медленно поднималась в его кварцевых радужных глазах.

Но вдруг эти глаза открылись и округлились, будто дешевые фарфоровые блюдца.