Прародитель Магии. Том Последний

244. Праведное Пламя

244. Праведное Пламя

«Это длинная история», — сказал Бог Грома, и потом не стал длинным монологом рассказывать Маргарите своё прошлое. Вместо этого он решил пойти другим путём, и сразу предложил ей разумное решение её проблемы, придуманное им на основании собственного опыта и многолетних размышлений. Не то чтобы он так уж много думал на эту тему, но Бог Грома жил уже очень много лет, по собственным словам, он был старше Валькирии, старше Бога Войны, старше Демона и Атланта. Он был, наверное, старейшим из живых и застал ещё времена до первой эпохи… У него было много времени пораскинуть мозгами.

Маргарита не стала расспрашивать его про так называемые эпохи, но девушке действительно интересно было послушать его советы. И она слушала. Она вызывала боль в своём сердце, примеряла к ней слова мужчины и размышляла, действительно ли они могли ей помочь.

Сперва Бог Грома сказал, что когда жизнь твоя как будто обрывается, взмахом острого лезвия или красной точкой, когда за спиною только воспоминания, а вокруг и в будущем сплошная пустота, — собственно, в той ситуации, когда ты всё теряешь, — тогда может быть полезно найти замену утраченному. Заполнить опустевший мир чем-то новым, хоть чем-то.

Сперва это может прозвучать даже мерзко, искать замену всему, что ты так любил и ценил. Сама мысль, что у этого может быть замена звучит похабно. Как святотатство. Но когда твоё сердце разбито, ты о таком уже не думаешь. Ты не замечаешь жалкого и убогого, но хватаешься за любую капельку света.

И этой капелькой может стать всё что угодно. Ею может стать приязнь, и тогда это благо, а может быть и нечто иное, нечто страшное, — тебя может наполнить жгучее пламя ненависти. Жажда мести. Или ещё, вдруг добавил Бог Войны, это может быть оборотная сторона гнева — стремление к справедливости. Желание, чтобы такой беды больше не случилось ни с кем другим и чтобы виновные были наказаны.

— Как например у Валькирии.

— У неё? — растерялась Маргарита.

— Да; она тебе ещё не говорила? Тогда и я не буду рассказывать. Просто знай, что… Праведный гнев это в первую очередь гнев, пусть и покрашенный в белое. Это всё ещё пламя, и оно сжигает всё на пути к своей благородной цели, не разбирая благого от дурного, а потому с ним следует быть осторожным.

— Она будет, — прозвучал голос за спиной Маргариты. Девушка повернулась, и снова её встретили пламенные и холодные глаза. Тереза схватила свою ученицу за плечо и бросила в разлом, который закрылся столь же стремительно, как и открылся, даже не потревожив водную гладь. Затем женщина обратила взор на Бога Грома. Он встретил его стойко, легко и спокойно.

Где-то с минут они просто смотрели друг на друга. Наконец Валькирия заговорила:

— Я не собиралась от неё ничего скрывать, так что если ты думаешь, что нарушил мой план, ты ошибаешься. Просто сейчас не время её волновать. Любое беспочвенное подозрение ко мне будет для неё опасным.

— Беспочвенное подозрение говоришь… — повторил Бог Грома, снова надевая свою вязаную соломенную шляпу и пряча за нею глаза.

— Я кое-что заметил, Валькирия. Меня тебе не обмануть, не пытайся. Ты не просто хочешь с её помощью разбудить Истинного Бога Войны. Она тебе интересна. Уроки, которые ты для неё выбираешь, ей не столько помогают, сколько направляют ей в желаемое тобою русло; ты хочешь слепить из неё свою копию.

Глаза женщины засияли, губы приоткрылись, и она ответила ему очень спокойным голосом:

— Ты прав. Что с того?

— Ты ведь ей не сказала? Что если она проснётся, сон развеется навсегда.

— …

— Особенная сила Четвёртого Шага в том, что… Весь мир, всё вокруг это просто игра твоего воображения, твоей Воли. Всё твоё окружение, любые дистанции и пределы, время и пространства, — они как твой сон, по крайне мере пока они не касаются другой сущности, обладающей Волей. Но до тех пор они всё равно что в твоей голове.

— Со Спящим Богом Войны всё иначе. Каждый внутри его сна есть частичка его Я, которая может перехватить власть над остальными и проснуться, и потому каждая из них обладает своей Волей. Но если одна частички захватит власть, она поглотит все остальные, и тогда твоя ученица, если это ей в итоге случится проснуться, не сможет вернуть потерянных родных к жизни. Ведь они тоже, по сути, создание Чётвертого шага, и воссоздать их после Пробуждения невозможно.

— …Действительно, — кивнула Тереза, просто соглашаясь со сказанным, но никак не комментируя, после чего отвернулась. Перед нею открылся новый разлом. Золотистые искры брызнули в воду и на зелёные листочки рисовых ростков. Женщина уже собиралась уйти, когда её снова позвал голос мужчины:

— Быть тобою не лёгкая ноша, Валькирия. Ты понимаешь это лучше любого, но всё равно обрекаешь ребёнка на свои страдания. Почему?

— …Как будто у меня есть выбор.

Сказала женщина, и ступила в трещинку. Она попала внутрь сверкающего потока. Валькирия была неподвижна, пока вокруг неё сияли и переливались яркие краски. В какой-то момент всплески света и цветов развеялись, и выступило бледное звёздное небо, в котором висела голубая жемчужина.

Тереза подошла к Маргарите. Девушка сидела на земле со скрещенными ногами и устало смотрела на далёкую планету.

— Он меня в этот раз не выловил, — сказала юная принцесса.

— Нет, — кивнула женщина.

— Это потому что я в прошлый раз устроила ему… Тёплый привет? Можно кстати так сказать, тёплый привет? Или устроила привет? Хм…

— Не важно; у Бога Войны своеобразный… Мозг. Нет смысла пытаться понять, что он делает и зачем. Возможно он похищал тебя просто забавы ради, и теперь ему надоело… И ещё, я знала твоё имя.

— Правда? — повернулась и посмотрела на неё невинными глазками юная принцесса.

— Ты сказала его в самом начале. Ты просто забыла.

— А… Да, было такое, — на лице Маргариты появилась лёгкая улыбка. — Забыла… Но это потому, что постоянно ты со мной на ты, да на ты… Я уж чуть сама своё имя не забыла.

— Хочешь, чтобы я называла тебя Маргарита?

— Если можно, потому что сейчас мне понравилось. Такая приятная дрожь прошлась по позвоночнику, ух… Но не часто, боюсь как бы не было перенасыщения, — сказала девушка, почёсывая пальцем свою белоснежную щёчку.

Она вскочила на ноги.

— Ну ладно, я готова. Хм… Тереза, Тереза… Какое-бы придумать сокращение… Терри?

— …

— Шучу, шучу — девушка помахала рукой.

Тогда женщина тоже махнула рукой, и перед Маргаритой снова появился разрыв. Девушка взглянула на него и тихо вздохнула.

— Ну, снова за работу. Знаешь, а как насчёт нам пообедать, когда я закончу? Ну, это если у меня будет аппетит. Можем не быть, сама понимаешь, — неловко улыбнулась.

— Я не потребляю пищу, — спокойно ответила женщина.

— Совсем? Прямо как мой папа. Кстати, а вы прямо очень похожи. Его я всегда тащила за обеденный стол, и тебя притащу. Давай, почему бы и нет? Ну? Ну? Ну?

— Я подумаю…

— Когда так говорят, значит согласны. По крайней мере если говорят такое мне. Ну-с… Я пошла, — Маргарита шагнула одной ногой в трещинку, как вдруг женщина её окликнула:

— Осторожней. В этот раз тебе придётся сражаться.

Маргарита опешила и повернулась. Она внимательно, очень удивлённо посмотрела на женщину и вдруг ярко улыбнулась и юркнула в пространственный разлом. Он сразу закрылся, и женщина осталась совершенно одна среди песчаных холмов белой луны. Некоторое время Тереза просто стояла на месте. Потом взгляд её задумчиво опустился, в глазах мелькнула усталость, и женщина взглянула на свой тяжёлый меч.

На пустынном поле раздался нежный вздох.