Появление темного и голодного бога. Прыжок во власть

Ник

Саккорсо ждал рапорта Мики о готовности Морн. Он находился в своей каюте, но не бездельничал. Подойдя к одному из рундуков, который служил ему персональным сейфом, Ник набрал код, открыл крышку и спрятал в рундук идентификатор Морн и пульт её зонного импланта. Амнионы не проявили интерес к последнему предмету, а переговоры с эмиссаром прошли без необходимости предлагать им первый.

Теперь они превратят её в некое подобие Вестабуля. Если Морн сохранит при этом какую-то часть человеческого мозга, то амнионы поймут, что её ценность гораздо больше, чем им казалось прежде. Но тут он ничего не мог поделать. Это было уже не в его компетенции.

Он вытащил из рундука пузырёк с бесценным запасом иммунного лекарства и вытряхнул на ладонь пару капсул. Мышцы щеки непроизвольно задёргались, но Ник не обратил на это внимания. Проглотив одну капсулу на всякий случай, он засунул другую в нагрудный карман, спрятал пузырёк в рундук и набрал код электронного замка. Потом Саккорсо потёр ладонями шрамы и посмотрел на хронометр. Сколько времени нужно, чтобы вывести каталепсор из вен Морн и заставить её очнуться? Немного. Минуты через две он хотел отправиться в амнионский сектор – особое место верфей «Купюра», где эти уроды могли дышать своим едким воздухом и находиться под собственной защитой.

Визит в их поселение был опасным, но необходимым делом. Кроме того, это будет его маленькой местью за ложь Морн.

Усмехнувшись, Ник стал думать о другом. О том, как уничтожить Мику Васак.

Женщины! Всегда эти женщины! Как только он решил избавиться от Морн, против него тут же восстала Мика. И Ник до сих пор не отомстил Сорас Чатлейн. Он мог бы пристрелить её – здесь это было несложным делом, – но ему хотелось большего, гораздо большего Ник был унижен женщинами. Для компенсации ему требовалось столько женской боли, сколько могла вместить в себя вселенная.

Вестабуль тоже говорил о «компенсации», но в отличие от Ника он не вкладывал в это слово такую личную заинтересованность. Однако с Сорас можно подождать. Сначала Морн Хайленд! И когда её счёт будет закрыт, он займётся спасением «Мечты капитана». Ник интуитивно чувствовал, что где-то по ходу дела он сможет избавиться и от Мики.

Он машинально начал ходить взад и вперёд по каюте. Он был похож на беспокойный челнок, сновавший между реальными и виртуальными возможностями мести. Трель интеркома заставила его остановиться.

– Ник, – доложила Мика. – Я подняла её. Она шатается, но может идти.

Встряхнув руками и сбросив часть напряжения, Саккорсо нажал на тангенту интеркома.

– Веди её в воздушный шлюз. Я встречу вас у входа. Мика отключилась без положенного «так точно, капитан».

Пообещав себе убить её, Ник вышел из каюты. За какой-то час ему уже дважды приходилось покидать корабль. И второй случай был гораздо опаснее первого. В отличие от Билла амнионы могли причинить ему непоправимый вред. Тем не менее он должен был пойти в их логово. Конечно, его напряжённость уступала энергии самоутверждения, но и она служила той же цели.

Он догнал Мику и Морн у входа в воздушный шлюз. Они двигались медленно, Морн едва передвигала ноги. Без поддержки Мики она упала бы на пол. Со спины обе женщины выглядели как сестры, обнимавшие друг друга. С отвращением сплюнув, Саккорсо заметил, что Мика одела Морн в чистый костюм. Возможно, она даже смыла с неё грязь отстойника, в котором Хайленд провела последние двенадцать часов. Зачем все это? Скоро Морн потеряет свою человечность, так что чистота и женское достоинство ей больше ни к чему. Лично он с радостью отдал бы сё амнионам пропахшей дерьмом и мочой.

– Все! Можешь возвращаться, – сказал он Мике. – Оставляю тебя за старшего офицера. Я знаю, что тебе не нравится мой план. И я понимаю, что ты не забудешь о нём, когда всё это кончится. Но ты должна заботиться о корабле. И помни – без меня вам не выжить.

Ник ещё раз похвалил себя за то, что приказал связисту записать его беседу с Вестабулем.

– Ты просто не знаешь, что поставлено на кон. Поверь, в данный момент я твоя единственная надежда.

Мика взглянула на него и покачала головой.

– Я не так глупа. Ты меня не обманешь.

– Я не отдал бы её, будь у меня такая возможность, – со злостью ответил Ник. – На моём месте ты поступила бы точно так же!

Чтобы больше не слушать её нытья, он наградил Мику колючим взглядом и приказал:

– Ступай на мостик! Собери абордажную группу – лучших людей, которым нравятся схватки, грабежи и разрушения. Освободи их от дежурства и дай им отдохнуть. Пусть они вооружатся и будут готовы. Я пока ещё не пришёл к окончательному решению…

Он специально намекнул на свои колебания, чтобы заставить Мику быть более исполнительной.

– Но когда придёт время, мы должны показать себя в лучшем свете.

Ему доставляло злобное удовольствие внушать ей надежду на то, что он может напасть на амнионов и отбить Морн Хайленд. Мика лишь пожала плечами и осторожно отпустила свою подопечную. Убедившись, что та не упадёт, она отступила в сторону и, бросив на Саккорсо мрачный взгляд, удалилась на мостик.

Морн шаталась, как будто её мышцы были из желе. Тем не менее она держалась на ногах. Ник открыл замок внутренней двери. Когда он задержался, чтобы оценить состояние Морн, мышцы щеки задёргались сильнее.

Даже в рабстве Термопайла, в оковах его грубости и насилия, она не выглядела настолько жалкой. Её мозг был во власти наркотика. Большой кровоподтёк портил неописуемо прекрасное лицо, но она сама заслужила свои мучения. Волосы спутались и торчали, напоминая всю её жизнь. Когда каталепсор ослабил воздействие, Морн начала страдать от отключения зонного импланта. И всё же, несмотря на столько дней волнений и голода – дней, которые собрали морщины вокруг её глаз и иссушили плоть, – прелестная грудь Морн под тканью костюма манила, а один вид бархатистых губ заставлял Саккорсо склоняться к её ногам.

Нет, силы воли было мало. Ему, Нику Саккорсо, который никогда не проигрывал, ему, уверенному в себе и в своей власти над ней, теперь был нужен гнев, чистая раскалённая ярость, способная поддержать его.

Ник схватил её за руку и потащил за собой в воздушный шлюз. Она не пыталась вырваться, лишь тихо прошептала:

– Мне больно.

Внутренняя дверь закрылась. Звонко щёлкнул замок. Похоже, она приходила в сознание. Вскоре её мозг прояснится; она поймёт, что происходит, и начнёт умолять его о пощаде. Это будет что-то!

Ник набрал на приборной панели код и открыл внешний люк. Сжав запястье Морн, он вывел её из корабля к подкове сканера. К его удивлению, охранников на стоянке не оказалось. Очевидно, Билл отозвал свой персонал на тот случай, если амнионы захотят штурмовать корабль Саккорсо. В приёмной зоне для гостей охрана оставалась на своих местах – Билл не рисковал безопасностью колонии, – но никто из вооружённых мужчин не обращал внимания на Ника и Морн. Очевидно, им велели не придавать значения всему, что происходило между «Мечтой капитана» и амнионским сектором.

– Мать вашу так! – проворчал Саккорсо, имея в виду все население верфей «Купюра» и никого в частности.

Он свернул в коридор, который вёл к амнионской части поселения. Билл хочет получить с него плату? Отлично, он её получит. Ник мрачно записал на счёт Билла и его дипломатический нейтралитет, и отсутствие охраны у корабля. С каждым часом этот счёт становился всё больше и больше.

– Пожалуйста, Ник, – прошептала Морн сквозь стиснутые зубы. – Я не собираюсь убегать от тебя. Не нужно ломать мне руку.

Саккорсо на миг крепче сжал её запястье – Морн задохнулась от боли. Затем он ослабил хватку – не потому, что она попросила об этом, но оттого, что у него устала рука.

– Значит, пришла в себя? – с усмешкой спросил он. – Хорошо. Тогда наслаждайся моментом. Кстати, ты не знаешь, куда мы идём?

Морн промолчала. И лишь зашагала увереннее, время от времени чуть-чуть приседая от боли в руке.

– Мы идём к амнионам, – произнёс Саккорсо, наслаждаясь её беспомощным положением. – И есть несколько причин, почему мы это делаем.

«Я так решил! Ты сама напросилась, Морн! Вся вина лежит только на тебе!»

– Я должен ещё раз поговорить с этим мутантом Вестабулем. Он несколько раз угрожал мне, и одна из угроз заслуживает внимания. Он утверждает, что амнионы могут помешать мне при защите корабля.

Интуиция, которая прежде удержала его от оскорблений эмиссара, теперь побудила Ника поставить этот вопрос.

– Вестабуль сказал, что они могут «парализовать» мою оборону. Целиком и полностью. Что тебе известно об этом?

Морн прошла ещё несколько шагов, затем едва слышно произнесла:

– О господи! Почему ты думаешь, что я могу ответить на твой вопрос?

Усталость, которая чувствовалась в её голосе, была усталостью скорей душевной, чем телесной. Но она не выглядела напуганной настолько, чтобы это удовлетворило Ника. А ему не хотелось выискивать какие-то объяснения.

– Во-первых, ты коп. До того как ты связалась со мной, у тебя имелись недоступные мне источники информации. Ты каким-то образом сумела узнать о новых разработках амнионов. Во-вторых…

С внезапной яростью он снова сжал её запястье.

– Во-вторых, ты говорила с ними, когда захватила мой корабль. Моё судно, сучка!

Она застонала от боли. С тех пор как они расстались с Микой, Морн ни разу не посмотрела на Саккорсо. Она и сейчас не желала смотреть на него. Но Морн его слушала.

– Ладно, – прошипела она сквозь зубы.

В её голосе чувствовалась угроза, словно даже теперь, на пути к амнионам, она думала, что может противостоять ему.

– Давай заключим сделку. Ты скажешь мне, о чём говорил с полицией перед тем, как мы полетели на Станцию Всех Свобод. Ты расскажешь мне о своих делах с полицией Концерна и о том, для чего они тебя наняли. Ты расскажешь, почему они позволили тебе забрать меня. А я за это открою тебе секрет, благодаря которому амнионы могут парализовать твой корабль.

Она поразила его своим самообладанием. Почему Морн не боялась? Почему не была сломлена? Ей полагалось рыдать от боли и страха, умолять его, а не торговаться с ним.

Проход был безлюден в обоих направлениях. Амнионы селились вдали от человеческой колонии, и никто из людей не осмеливался появляться в этих местах. Конечно, охранники Билла наблюдали за ними через видеокамеры, но они не могли уловить разговор на таком расстоянии.

Ник отпустил руку Морн, схватил её за плечи и рывком развернул лицом к себе.

– Смотри мне в глаза, чёрт бы тебя побрал!

«Почему ты ещё не спятила от страха?»

– Смотри мне в глаза!

Она медленно подняла голову. Ник увидел её глаза, в которых кипела безумная тёмная боль, – и отступил на шаг. Сила её страданий и низость грубого обращения с ней были подчёркнуты светом внутренней убеждённости. Морн выглядела жертвой, восставшей из могилы – из мутагенного плена амнионов, вернувшейся, чтобы уничтожить его.

Он резко оттолкнул её. Потеряв равновесие, Морн ударилась затылком о стену и упала бы, если бы Ник не подхватил её и не поставил на ноги. Ему требовались действия. Без них он не мог контролировать страх, пиявкой скользивший в его кишках.

– Я уже говорил тебе об этом, – произнёс он дрожащим голосом. – Ты – плата за моё молчание. Копы отдали тебя в обмен на моё обещание, что я не раскрою их планы Биллу.

– Чушь! – ответила она. – Когда ты впервые заикнулся об этом, я сразу уловила ложь. Теперь твой обман очевиден. У тебя есть контакт с полицией. Ты знал места, где у нас были скрытые видеокамеры. А это означает, что ты работал на них задолго до того, как тебя послали на Малый Танатос. И потом, чтобы забрать меня с Рудной станции, тебе требовалось их разрешение.

– Как ты догадалась?

Вопрос запоздал. Она уже ответила на него.

– Тебе не удалось бы подставить Энгуса без помощи сообщника, который работал в службе безопасности Рудной станции. Но и он оказался бы бесполезным, если бы вы не имели контакта с командным центром полиции. Иначе вы не получили бы компьютерных кодов, благодаря которым фиктивное снабжение корабля было признано законным. Таким образом, полиция концерна знала о твоих делах. Тебе оказывали помощь. И, следовательно, ты выполнял их приказы. Возможно, вся твоя хвалёная репутация была основана на этом. Ты выполнял задания полиции, а копы помогали тебе сохранять лицо. Так что никто не платил тебе за молчание и не обменивал меня. Насколько я понимаю, твоё новое задание было давно подготовлено. Но о чём ты с ними спорил? Для чего они наняли тебя?

Ник попытался засмеяться и не смог. Во рту пересохло, дыхание перехватило. Спазм боли пронёсся по шрамам, словно их вскрыли ножом. Почти задыхаясь от напряжения, он сказал:

– Хэши Лебуол велел мне сделать здесь работу.

– Какую работу? – резко спросила Морн.

И Ник решил сказать ей правду. Ему вдруг страстно захотелось поделиться с ней истиной. Он надеялся насолить ей этим – сделать нечто такое, что лишило бы Морн фанатичной убеждённости, защищавшей сё от страха. Он собирался поведать ей о сделке полиции Концерна.

– Речь шла о том, чтобы как-то навредить верфям «Купюра». Нанести максимально возможный ущерб, который вывел бы Билла из бизнеса. К тому времени Лебуол уже дал мне вакцину. Он хотел, чтобы я продал его Биллу.

Ник знал, что эта правда разобьёт сердце Морн. Она больше не вздыхала и не возмущалась. Она остолбенела – и Саккорсо почувствовал радость. Комок страха в его горле исчез. Он снова мог дышать полной грудью.

– Мне предписывалось дать Биллу настоящую капсулу, чтобы он проверил её на живом субъекте. Затем я должен был подменить состав в остальных капсулах инертной субстанцией, которую он воспроизвёл бы в своих лабораториях. Билл продал бы этот заменитель нелегалам или, возможно, амнионам – что в принципе неважно. Вскоре истина вышла бы наружу. Все узнали бы, что он продаст фальшивую вакцину, и он оказался бы в глубоком дерьме. «Живи с этим, сучка, – пока можешь! Вот кому ты верила. Вот каковы те люди, на которых ты работала».

– Если мне не удастся отвязаться от амнионов, то я так и сделаю, – продолжал он. – Но я не буду рисковать и связываться с заменителем.

Эта ложь должна была причинить Морн новую боль.

– Когда я рассказал Лебуолу о своих проблемах, он отказался от меня. Теперь Хэши горько пожалеет о своём предательстве.

Решив, что Морн основательно сбита с толку, Ник обнял её за талию и прошептал почти по-дружески:

– Теперь твоя очередь. Открой мне свой секрет. Расскажи, как амнионы могут парализовать мою оборону.

– А? Что? – прошептала она, словно не расслышала его слов, словно оцепенела или даже оглохла, соприкоснувшись со злобой Ника. – Ты мог бы догадаться. Ведь это касается тебя.

«Ну вот, началось, – подумал он. – Теперь она попытается отыграться».

– Там, на Станции Всех Свобод, мне нужно было доказать им реальную возможность самоликвидации твоего корабля. Если бы амнионы подумали, что я блефую, они не вернули бы мне Дэйвиса. По этой причине я переслала им копии всех файлов, имевшихся на вспомогательном командном пульте, включая твои приоритетные коды.

Её объяснение было пощёчиной Саккорсо.

– Теперь они могут перекодировать любую инструкцию, которую ты наберёшь на пульте.

На миг он подумал, что его сердце остановилось. Конечно, Ник тоже имел эти коды. Он тоже мог изменить их. Но тогда амнионы вновь заменят их своим приоритетом… Паралич обороны. Со временем компьютеры отключатся, чтобы защитить себя от перегрузок.

Внезапно мир вокруг него стал чёрно-белым. Морн не пыталась навредить ему. Наоборот, сё откровение спасало Ника. Перекодировка приоритетных кодов была бы опасной только в том случае, если бы он не знал об этой хитрости амнионов. Но, вернувшись на «Мечту капитана», он напишет новую программу с кодами. И вся работа займёт не больше часа. Морн оказала ему неоценимую и неожиданную помощь.

– Почему? – с изумлением спросил он её. – Я сам не догадался бы. Почему ты рассказала мне об этом?

«Почему ты помогла?»

Её усталость вернулась, и, похоже, Морн отказалась от дальнейшей борьбы.

– Потому что я не хочу, чтобы они взяли тебя, – ответила она. – Я не хочу, чтобы они вообще кого-то брали. И если бы в той капсуле был ты, я сделала бы то же самое. Иначе мой человеческий дух потерял бы свою цену и значение.

Нику стало стыдно, и он шёпотом злобно выругался.

– Значит, ты раскрыла мне их секрет в надежде на то, что я почувствую благодарность и передумаю отдавать тебя амнионам?

Даже для его нынешнего состояния этот вопрос прозвучал слишком, сердито – и глупо.

– Нет, – спокойно ответила Морн. – Ведь я тебя знаю.

Ник не нашёлся что ответить. Стиснув зубы, он толкнул её в зев коридора. Пустой проход привёл их в амнионский сектор. Вход в него представлял собой обычную и ничем не примечательную дверь в ровной стене. Саккорсо не был внутри, но предполагал, что дверь являлась внешним люком воздушного шлюза, поскольку сектор имел свою собственную атмосферу. Ник с содроганием вспомнил едкий привкус воздуха на Станции Всех Свобод, першение в горле и кашель. В груди закололо. Нет, он не собирался проходить ещё раз через это испытание.

Схватив Морн за руку на случай, если она в последнюю минуту попытается убежать, он направился в внешнему интеркому.

– Ник, пожалуйста…

На секунду ему показалось, что она начнёт умолять его, попросит сжалиться над ней и отпустить. Но Морн не стала унижаться.

– Скажи, почему они позволили тебе забрать меня? – спросила она.

Она снова вернулась к той теме – к побегу со станции Рудной станции.

– Тебе хуже не будет. А мне нужно знать. Почему они не попытались спасти меня?

– Черт! – с досадой воскликнул Ник.

Даже здесь, в преддверии ада, она не желала сдаваться.

– Ты думаешь, что заслуживаешь чьих-то усилий? Наивная дура! Ты провела слишком много времени с капитаном Термопайлом. Копы знали, что от тебя теперь мало проку. Зачем же им было идти на риск?

И тут он понял, что истина причинит ей сильную боль. Его правда будет для неё невыносимой!

– Копы отдали мне тебя по моей просьбе – как плату за услугу. Иногда я не хотел выполнять их грязную работу – особенно когда речь заходила об отморозках типа Термопайла. Но мне нравилось получать плату. Я не знал, что потеряю маршевый двигатель, поэтому не взял кредит. Вместо денег я потребовал тебя.

Он хрипло рассмеялся.

– Наверное, копы сочли это выгодной сделкой. Они прижимали к ногтю Термопайла, а взамен отдавали его подстилку.

Морн ни разу не посмотрела на него с того момента, как он заставил её взглянуть ему в глаза. Она не смотрела на Ника и теперь. Но её голос пронзил его сердце.

– Если тебе кажется, что все так просто, то ты слишком долго доверял своим хозяевам.

Это было уже слишком. Он ударил кулаком по кнопке интеркома и проревел:

– Я капитан Ник Саккорсо! Привёл вам вашу «компенсацию», которую вы просили. Её зовут Морн Хайленд. Она мать того «человеческого отпрыска», который вам нужен. Открывайте дверь! Я втолкну её внутрь и уйду. Только быстрее! Мне своих забот хватает!

Ответ последовал незамедлительно:

– Капитан Ник Саккорсо, доставка женщины приемлема. Ваш уход неприемлем. Вы должны войти вместе с ней. Вам дадут дыхательную маску. Мы заберём у вас женщину, но вы должны остаться.

– Чёрта с два я останусь! – в приступе страха крикнул Ник и попятился к дальней стене коридора, потянув за собой Морн. – Мы так не договаривались. Ваш долбаный эмиссар не говорил, что меня задержат.

– Вы не будете задержаны.

Амнионский голос звучал механически ровно и невозмутимо.

– Вам не причинят вреда. Мы даём свои гарантии.

Внезапно дверь скользнула в сторону, открывая тёмный проход. В воздушном шлюзе стоял Марк Вестабуль. Его сопровождали две амнионские самки – в масках и с оружием в руках. В них не было ничего человеческого. Они направили стволы на Морн и Ника.

– Прошу вас, капитан Саккорсо, – произнёс Вестабуль.

Его голосовые связки были плохо приспособлены к модуляции.

– Мы хотим побеседовать с вами. Если вам страшно входить в наш сектор, разговор может состояться здесь. Хотя, на мой взгляд, это менее удобно.

– Вы, наверное, хотели сказать, более опасно! – крикнул Ник, указав на ближайшую видеокамеру. – Ведь тогда Билл услышит каждое слово.

– Нет, – ответил Вестабуль. – По настоятельной просьбе амнионов Билл разрешил нам нейтрализовать некоторые из этих устройств. Я беспокоюсь только о вашем комфорте. Если вы согласитесь войти, мы предоставим вам максимально возможные удобства. И тогда я отпущу охрану.

Появление вооружённых амниони удивило Ника. Он пожалел, что не взял с собой оружие. Возможно, если бы он пристрелил этих самок, то напряжение, распиравшее его грудь, ослабло немного. Тик под глазом напоминал работу клапана. Кровь пульсировала в каждом шраме.

– К чему эта пустая болтовня? – спросил Ник. – Мы уже обо всём договорились, – он кивнул в сторону Морн. – Я только что выполнил свою часть соглашения.

Вестабуль заморгал человеческим глазом.

– Я подтверждаю, что её доставка принята. Однако наши переговоры с вами стали относительно опасными, и мы хотели бы разрядить обстановку. Мне кажется, что, если никто из ваших людей и обитателей верфей «Купюра» не будет присутствовать при нашем разговоре, вы согласитесь ответить на несколько моих вопросов. Устранив разногласия между нами, мы нашли бы условие, при котором вы могли бы выполнить и остальные требования амнионов.

Ник вдруг подумал, что Марк Вестабуль во многом остался собой. Прежде всего он мог размышлять как человек. Чистопородным амнионам не хватало мозгов, чтобы понять внутривидовые отношения людей и их манипуляции друг другом.

– Иначе говоря, – парировал Ник, – если я буду сговорчивым, вы восстановите статус моего кредитного модуля?

– Я ничего не обещаю.

И действительно, обезображенное лицо эмиссара, его покрытая ржавчиной рука и инопланетные колени не обещали ничего, кроме гибели человечества. А такая возможность реально существовала.

Ник больше не колебался. Толкнув Морн к амниони, он крикнул:

– Сначала уведите её отсюда! А потом я выслушаю ваши вопросы. Не исключено, что я и отвечу на них.

Крупная самка обхватила женщину лапой. Морн не сопротивлялась и не пыталась вырваться. Она даже не оглянулась на Саккорсо. Безмолвно, словно приняв свою гибель, она позволила амниони затащить её в воздушный шлюз. Вторая самка коснулась кнопок панели, и дверь захлопнулась.

Это зрелище вызвало у Ника внезапную ярость. Потеряв контроль над собой, он закричал на Вестабуля:

– Скажите своей шавке, чтобы она целилась куда-нибудь в другое место! Я не буду отвечать на ваши чёртовы вопросы, пока она угрожает моей жизни!

Вестабуль издал горловой звук, который ничего не означал для Ника. В тот же миг амниони опустила оружие, спрятала его в большой кобуре на поясе и расставила лапы в стороны. Потрясённый своим бесполезным гневом, Ник прикусил губу и попытался успокоиться. Ему казалось, что шрамы разрывали щеки изнутри, что кожа на них лопалась кусками. В какой-то миг его отвращение к Вестабулю и амнионам стало настолько сильным, что Ника едва не вырвало.

– Клянусь Богом, – хрипло произнёс он, – это сточная канава вселенной.

Несмотря на остатки человеческого ума, Вестабуль не отреагировал на оскорбления.

– Вы уже делали сходные ссылки в прошлом, – заметил он, – но их применение по отношению к нашим поселениям неверно. Правильнее было бы сказать, что только человечество имеет «сточные канавы». У нас другие технологии для удаления отходов.

– Ладно, забудьте об этом, – прервал его Ник. – Теперь мы одни – только вы, я, интерком, видеокамеры и ваша уродка с оружием. Задавайте свои вопросы. Я хочу понять, каковы мои шансы восстановить кредитный модуль.

Он свирепо потёр щеки, пытаясь расслабить спазм. Но лицевые мышцы продолжали конвульсивно сжиматься и разжиматься, превращая его надменную усмешку в жалкую гримасу боли.

– Капитан Саккорсо…

Вестабуль пошевелил руками, будто пытался сделать жест, который его тело разучилось выполнять.

– У меня к вам единственный вопрос – хотя и сложный. Почему вы прилетали на Станцию Всех Свобод?

Сжав кулаки, Ник обуздал свой гнев и выслушал доводы эмиссара.

– Вы заявили нам тогда, что помимо кредита для ремонта корабля вам требовалась «помощь медицинского характера», – ровным голосом произнёс Вестабуль. – Однако ясно, что кредит не являлся основной причиной. По нашим сведениям, у вас уже была необходимая сумма, когда вы покинули человеческий космос. То есть можно предположить, что ваш корабль летел сюда для производства ремонта. Но затем вы вдруг изменили курс и рискнули пересечь пространственную брешь. Вестабуль выдержал небольшую паузу.

– Теперь давайте рассмотрим вашу «медицинскую проблему». Она могла иметь лишь две причины. Прежде всего ваша потребность в человеческом детёныше могла быть истинной. Нам это трудно понять. Но мы не нуждаемся в понимании подобного феномена, поскольку вы доказали ложность такой предпосылки. То, с какой готовностью вы продали ребёнка, продемонстрировало нам, что не он был вашим основным мотивом. Следовательно, мы можем констатировать, что ваш истинный интерес заключался не в человеческом отпрыске, а в способности произвести его на свет.

Нику хотелось закричать: «Кончай, придурок! Ближе к делу!» Но он старался не выказывать своего нетерпения. Лишь пламя ненависти полыхало в его глазах, и боль пульсировала в шрамах.

– Мы также можем предположить, – продолжал Вестабуль, – что вам хотелось проверить эффективность так называемого зонного импланта в защите матери от обычных последствий насильственного развития утробного плода.

«Полная и непоправимая утрата разума и телесных функций», – сказал ему акушер.

– Однако это предположение также оказалось ложным. Судя по вашей реакции, вы тогда ещё не знали, что у привезённой вами женщины имелся зонный имплант. И, следовательно, ваша ссылка на «медицинскую проблему» была очередным намеренным обманом.

Ник хотел возразить, но Вестабуль прервал его:

– Что же остаётся? Ваш анализ крови. Мы вынуждены заключить, что истинная причина вашего прилёта на Станцию Всех Свобод заключалась именно в этом. Но такое объяснение нас не устраивает, поскольку во время предыдущего визита на станцию вы добровольно приняли мутаген, который должен был превратить вас в моё подобие. И этого не случилось. Ваше возвращение заставило нас осознать данный факт. Позволив нашим генотехникам протестировать вашу кровь, вы дали нам понять, что этот мнимый иммунитет к мутагенам не был врождённым. Ваша кровь ничем не отличалась от обычной человеческой. Таким образом, вы намекнули нам на то, что обладаете медикаментами, которые блокируют наши мутагены и делают их неэффективными. Вестабуль издал шипение, похожее на вздох.

– Капитан Саккорсо, почему вы это сделали? Вы не друг амнионов. И, несмотря на опасную природу вашего поведения, вы явно не самоубийца. Как же тогда объяснить ваш поступок? К какому выводу мы можем прийти, чтобы решить наши затруднения?

Вестабуль бесстрастно посмотрел на Ника. Амниони рядом с ним сохраняла полную неподвижность, словно превратилась вдруг в каменную статую. Ник разглядывал их, понимая, что его надежда на восстановление кредита таяла как дым.

– Всё ясно.

Он едва сдерживал нетерпение. И тем не менее ему удалось рассмеяться.

– Поначалу я не уловил, к чему вы клоните, но теперь мне все понятно. Вы считаете, что я работаю на копов и веду какую-то хитрую игру. По вашему мнению, мне приказали намекнуть вам о том, что мы способны нейтрализовать ваши мутагены. Такое действие должно было умерить ваши амбиции относительно человеческого космоса и дать вам понять, что война с людьми станет для вас слишком опасным риском.

Его пальцы сжимались и разжимались, словно сдавливали горло эмиссара.

– Вы думаете, что это трюк. Вы считаете, что вакцины не существует или что оно пока недостаточно эффективно. Но тогда у копов должна быть причина для блефа – для того, чтобы заставить вас тревожиться о нереальной угрозе. Разве не так?

Человеческий глаз Вестабуля перестал моргать. Похоже, эмиссар почувствовал подвох. Но даже если бы он приложил огонь к мошонке Ника, если бы прожёг ему лазерным лучом живот и разбросал кишки по полу, Саккорсо не сказал бы правды.

«Я любил её, чёрт бы тебя побрал! Я мог удержать её рядом, только позволив ей родить ребёнка!»

Хотя Вестабуль всё равно не поверил бы ему. Некоторые из человеческих чувств были совершенно непонятны амнионам.

– Кое в чём вы правы, – произнёс он, сожалея о том, что его слова не могли ранить до крови. – Время от времени я выполняю задания копов. Это они заставили меня полететь на Станцию Всех Свобод – в тот первый раз! Я должен был проверить их новое иммунное лекарство. Но я ненавижу полицию. Вы слышите меня, Вестабуль?

«Достаточно ли в тебе человеческого начала, чтобы ты вспомнил о ненависти?»

– Я питаю к копам отвращение. Выполняя их задания, я всегда старался добиться того, чтобы результаты этих операций отличались от ожидаемых. Мне нравилось делать для них работу, которая сначала выглядела хорошей, а потом становилась плохой. Иначе пираты на моём корабле давно вырвали бы мне сердце. Вот почему я вернулся на Станцию Всех Свобод. Мне хотелось сделать так, что моя очередная работа для них дала плохой результат.

Эмиссар смерил Ника долгим взглядом и бесстрастно произнёс:

– Ваше объяснение меня не устроило, капитан Саккорсо.

«А ты думал, я этого не знаю, поганый кусок дерьма? Ты ведь просто хотел убедиться, что я предал не только копов, но и тебя. Хотя истина гораздо хуже».

Не обращая внимания на амниони, которая могла выстрелить ему в спину, Ник повернулся и зашагал к гостевой стоянке «Мечты капитана».

«Тэвернер, где же ты, позорный ублюдок?»

Когда он добрался до корабля, его гнев внезапно иссяк. Как и надежда, его злость размякла и вытекла из тела Вместо них он чувствовал потребность в женщине, которая обожала бы его. Едва дверь шлюза закрылись за ним, он направился в свои апартаменты. Наплевав на враждебность Мики и свою роковую судьбу – точно так же, как он проигнорировал амниони с оружием, – Ник воспользовался интеркомом каюты и вызвал к себе Лит Коррегио. Свою верную Лит.