Поводырь крокодила

ПРОШЛЫЙ ПЕРЕУЛОК

— Семина, — сказал метрдотель. — Ты бы хоть подмела у своих столиков, что ли.

— Не пойду, — сказала официантка. — Очень нужно.

— Я ее не осуждаю, — сказала подруга. — Создайте условия — тогда спрашивайте работу.

— А ты помолчи, — сказал метрдотель.

— Семина — хороший работник, — сказала подруга. — А издевательства она терпеть не обязана.

— А ты помолчи, — сказал метрдотель.

— Конечно, мы обязаны быть вежливыми, но и посетитель должен быть на высоте, — сказала подруга. — Я такого первый раз вижу… То дрыхнет, то спорит, то спит, то лается.

Приезжий как раз досматривал очередной сон в этом кафе-заповеднике, где ничего не изменилось за столько лет. Он так и заснул, привалившись щекой к столику. Пьяница? Нет. Он и не пил ничего. Семина знала это точно. Больной, может быть? Вряд ли. Валентина Николаевна относилась к нему как к здоровому. А это все! Валентина Николаевна умница, зря ничего не делает. Вот и сейчас сидит тихонечко и ждет, когда этот хмырь проснется.

Официантка Семина застыла. Ей показалось вдруг, что она видит сон, который снится приезжему.

… — Дворник… — недовольно сказал приезжий. — Что это за работа для вас, ей-богу… Образованный человек работает дворником.

— Я не образованный, — сказал дворник (вжик… вжик… метла), — я интеллигентный.

И запел:

— Я от тебя дурею, — сказал приезжий.

— Одуреешь тут… — ответил дворник.

— Как называется этот переулок?

— Прошлый… Называется «Прошлый переулок».

— Странное название.

— Ничего странного, — сказал дворник. — Единственный переулок, где сохранилась булыжная мостовая. Музей-заповедник под открытым небом. Сейчас это модно. Здесь живут всякие знаменитости.

— Иду, Валентина Николаевна, иду! — сказала официантка Семина и побежала принимать заказ у знаменитой артистки.

Она приняла заказ, стараясь не смотреть на спящего. Знаменитая артистка дотронулась до ее локтя.

— Как-то странно, — сказала артистка. — Правда? Не то душно, не то холодно? Ты не находишь?

— Нет… — сказала официантка Семина и содрогнулась. — Что вы? Ничуть не холодно.

— Ты как думаешь, можно в этом доме снять комнату? — спросил приезжий, оглядывая одноэтажный дом позади кафе.

— Сомневаюсь, — сказал дворник. — В первой квартире живет Венера.

— Какая Венера?

— Какая! Обыкновенная. Милосская, — сказал дворник. — Сдасть она тебе комнату? Не сдасть. У ей любовники. Она стесняется… Во второй квартире живет Теодор Амедей Гофман, фантаст. Ты ему не подойдешь. Он любит людей обстоятельных. Которые не удивляются. А ты все удивляешься.

— Я не удивляюсь, — сказал приезжий. — А в третьей квартире кто?

— В третьей квартире проживает Александр Македонский. К нему сам не пойдешь. Он цельный день кричит. Командует.

— А они не психи? — спросил приезжий.

— Сам ты псих ненормальный. Они вот трудятся, а не шастают тут по утрам.

— Кем они трудятся? — спросил приезжий.

— По специальности, — сказал дворник. — Венера акушеркой, Гофман парикмахером, Саша Македонский гробовщиком.

— Слушай, — сказал приезжий нерешительно. — Слушай, а может, ты тоже…

— Что «тоже»?…

— Ну, какая-нибудь знаменитость…

— Какая там знаменитость? — скромно сказал дворник. — Я крокодил.

— Не понял вас… — растерянно сказал приезжий. — Ага… Понял… Да… Скажите, я не произвожу впечатления больного человека?

— Я думал, вы умнее, — сказал дворник.

— Ты какая-то чумовая сегодня, — сказала официантке Семиной ее подруга. — Третий раз один заказ заказываешь.

— Я думала, вы умнее, — сказала официантка Семина.

— Ты какая-то чумовая, — сказала подруга. — В тебе и есть-то всего красивого, что ты натуральная блондинка.

… — Простите… — сказал приезжий, когда оправился от удивления. — И как же это вы?

— Что как? — спросил дворник.

— Ну вообще…

— Да, вот, подметаю… (Вжик… вжик… метла.)

— Ага. Подметаете… Крокодил… А зубы, извиняюсь, а хвост?…

— А почему, собственно, я должен быть с хвостом? — спросил дворник. — Странно слышать от поэта!…

— Ага… Значит, вообразить? — спросил приезжий.

— Вот именно!

Приезжий совсем растрогался.

— Дайте я пожму вашу лапу, простите, руку… — сказал он. — Вы все поставили на место… Почему, собственно, я должен видеть хвост и прочее? Разве то, что мы воображаем, не так же реально для нас, как то, что мы видим? Разве оно не так же влияет на нашу жизнь?… Спасибо вам… э-э, не знаю, как вас по батюшке…

— Дворник, — сказал дворник. — Просто дворник. Зовите меня просто — дворник… А вот и жильцы на работу потянулись.

И запел:

— Доброе утречко, Венера Михайловна, — сказал он проходившей мимо женщине, которая грызла яблоко.

— Доброе утро, — ответила женщина.

— Скажите, как вышло, что вы акушерка? — спросил приезжий.

— Смешной вопрос, — сказала женщина. — Дайте закурить. Самое главное, чтобы люди безболезненно рожали. — Она раскурила сигарету. — Благодарю вас… Влюбиться — это пустяки, половина дела, А вот выносить и родить — на это решается не каждый… Всего доброго. Хотите яблочка? Тодик, вы опаздываете.

Тут вышел великий писатель Гофман. Волосы его стояли дыбом.

— Послушайте, вы же фантаст, — сказал приезжий. — Почему вы стали парикмахером?

— Я отказался от фантастики, милый. Я теперь могу только улучшать прически. Я понял, что люди влюбляются не в людей, а в прически… Мои растрепанные волосы — это просто сигнал бедствия. Венера Михайловна, постучите Саше в окно.

— Сам идет, — сказал дворник. — Этот никогда не запоздает.

И тут вошел Александр Македонский, вытирая рукавом пожарную каску.

— Неужели ты ничего не понимаешь, — спросила официантка Семина у своей подруги. — Мы ведь живем в Прошлом переулке.

— Я понимаю так, что тебе надо брать отпуск. Вот как я понимаю, — сказала подруга.

… — А мне сказали, что вы по профессии гробовщик, — сказал приезжий Македонскому.

— Александр Македонский, — представился тот. — Очень приятно. Это вы насчет пожарной каски?… Просто я гашу пожар жизни. Увы, обо мне сложилось ошибочное мнение, меня считали завоевателем. Я всегда страдал от этого.

— Почему?

— Потому что это соблазняло многих, и я оказался в плохой компании. — Чингисхан, Наполеон, Гитлер… Сборище подонков! — горячо добавил он.

— Помолчал бы, — сказал дворник. — За тобой тоже кое-что числится!

— Да, числится, — сказал Македонский. — Но я хотел путешествовать! В моих завоеваниях была заложена идея туризма!

— Ну, хорошо, а почему гробовщик?

— Ну это же так понятно, — сказал Македонский. — Так грациозно! Это единственная нестареющая профессия!

— Пошел вон, — сказал дворник.

— Иду-иду… — сказал Македонский.

— Неужели вы ничего не замечаете? — спросила официантка Семина.

— Совсем разомлела девка, — сказал метрдотель. — Соня, подмените ее.

— Нет-нет! Что вы! — сказала официантка Семина и схватила поднос.

Она подоспела как раз к тому моменту, когда приезжий проснулся.

— Привет! — весело сказал он, оглядывая обеих женщин — знаменитую артистку и официантку Семину.

— Привет, — сказала актриса. — Ну и здоров ты спать, батюшка.

Официантка Семина молча ставила еду на стол.

— А мне приснился Прошлый переулок, — сказал он. — Не иначе это для того, чтобы мне было куда вернуться. Вы не умеете разгадывать сны? — спросил он официантку.

— Не умею, — сказала она, гремя посудой.

— Это может означать только одно — кто-то меня здесь здорово ждет.

Это он сказал громко. И все кафе уставилось на него. Жара спала, и много народу сидело за столиками. Прошел слух о разговорчивом посетителе, и столики заполнились.

И тут он увидел проходившего дворника. Того самого, с которым болтал во сне.

— Дворник! — возопил он.

— Да, — сказал дворник.

— Дво-о-орник!

— Да-да… Ну в чем дело?

— А-а… привет!

— Привет, — равнодушно сказал дворник.

— Ты меня не узнаешь?

— Первый раз вижу, — сказал дворник.

— Что значит первый раз?! Ты же крокодил?

— А ты фулюган, — сказал дворник. — Сам ты крокодил.

— Ничего не понимаю, — сказал приезжий. — Ты мне снишься или нет?

— Это, наверно, ты мне снишься, — сказал дворник и покрутил пальцем у виска. — Я вот участковому скажу, он тебя сразу разбудит.

Он пошел прочь, а приезжий ошалело смотрел ему вслед.

Проходя мимо крайних столиков, дворник кивнул на приезжего и еще раз покрутил пальцем у виска, ожидая одобрения и моральной поддержки. Но одобрения не получил. Столики молчали.

— Нет-нет, — сказал мужчина за крайним столиком. — Я думаю, здесь не в этом дело.

Он и еще двое с портфелями разом поднялись и подошли к столу приезжего. Это были сотрудники ученого. Из его лаборатории.

— Складывается впечатление, что вы имеете отношение к этому делу, — сказал один.

— К какому делу? — спросил приезжий. Они переглянулись, ничего не ответили и присели за его столик.

— Вот мне сегодня сон снился, — сказал приезжий, что Адам и Ева — это первые биокиберы, дьявол — безответственный экспериментатор, пустивший в ход неуправляемый процесс, ад — это свалка неудачных вариантов, чистилище…

— Чистилище — ремонтные мастерские! — подхватил первый.

— А рай — сонмище самосовершенствующихся вечноживущих индивидуумов, — сказал второй.

— А почему вы говорите, что это ваш сон? — спросил третий.

— А чей?

Все трое оглянулись в сторону буфета, и все посетители стали смотреть в сторону буфета, потом кто-то засмеялся, потом еще кто-то засмеялся, а потом все стали хохотать радостно и язвительно. Только трое с портфелями не смеялись.

— Чего это они ржут? — спросил приезжий.

— Так, — нехотя сказал один, стараясь не глядеть на приезжего. — Глупость получилась. Извините. Тут одна девушка есть. Грубое существо.

— Официантка Семина? — спросил приезжий.

— Можете не объяснять, откуда вы ее знаете. Да, именно она. Малограмотный, злой человек. Так вот она предложила именно этот вариант происхождения человека.

— И именно в тех же словах, — сказал второй. — Все были поражены. А третий сказал:

— Все подумали, что уже началось… И осекся.

— Что началось? — спросил приезжий. Но ему не ответили. Вокруг хохотали и веселились вовсю. Трое хмуро складывали свои портфельчики.

Приезжему надоело все это. Он засунул два пальца в рот и свистнул так громко, как смог. От него шарахнулись, затыкая уши, а потом уставились на него. Хохот умолк.

— Ну чего вы смеетесь? — сказал приезжий. — Хохот — это освобождение от авторитета чьей-то глупости. Значит, надо быть уверенным, что ты сам умник. Обрадовались… смеетесь над Семиной… Смотрите, что с девкой сделали.

Все оглянулись на буфет. А там у стойки, забившись в угол, стояла официантка Семина. Она стояла вытянувшись, прикусив губу. Глаза у нее были закрыты, а опущенные руки сжаты в кулаки.

— Какой-то памятник, а не официантка, — сказал приезжий. — Обрадовались… Решили, что она услышала от меня об этой идее и выдала за свою… Глупо… Я с вами и дела иметь не желаю… — он вытащил свой сидор и затягивал лямки.

— Напрасно вы это, — сказал один из трех. — Истина дороже всего. Если бы вы знали, чего все ждут, как здесь важна точность, вы бы не стали…

— А разве я сказал, что это моя версия, моя?

— Нет, не говорили… — нерешительно промямлил третий.

— Так что же вы судилище устраиваете? Я это от нее услышал! Понятно? Я услышал от нее! Она мне рассказала, поэтому мне и приснилось.

В полной тишине он пошел прочь.

Все слушали, как он топает вниз по лестнице.

— Мы, кажется, потеряли нужного человека, — сказал первый с портфелем. — Товарищ Семина, извините.

— Товарищ Семина, извините нас, — второй с портфелем поднялся и оглядел кафе. — Надо кого-то послать за ним и попытаться удержать…

И тут словно какой-то вихрь промчался по площадке. Так быстро пробежала Семина.

…А потом он шел по дороге, и она плелась за ним.

— Ну что тебе надо? — спросил приезжий.

— Ничего. Опять бредут.

— А что ты плетешься? — спросил приезжий.

— Ничего.

Шествие продолжается.

— Я не хочу, чтобы вы уходили, — сказала официантка Семина.

— Ну мало ли чего ты не хочешь, — сказал приезжий.

Они дошли до перекрестка.

— Ты неискреннее, лживое существо, — сказал он. — Я таких не люблю.

— А каких вы любите? — спросила она.

— Совсем не таких.

— А каких?

— Других.

— А каких других?

— Вот это уж тебя не касается.

— Вы любите таких, как Валентина Николаевна? Он ничего не ответил.

— Это вы — неискреннее, лживое существо, — сказала она. — Зачем вы соврали, что слышали эту историю от меня?

— А разве не так было?

— Вы соврали. Ни о чем я вам не рассказывала!

— Но ты же на самом деле всю эту историю придумала сама, так?

— Нет! — закричала она.

— Да!

— Ну и что? — сказала она. — Начиталась фантастики и придумала.

— Ну вот… — сказал он. — Теперь можно возвращаться. Значит, действительно скоро начнется.

Когда он вернулся, его ожидали сотрудники лаборатории и ученый.

— Нам кажется, вы тот человек, который нам нужен, — сказали сотрудники.

— А вот я еще не понял… вы-то сами те люди, которых я ищу? — ответил приезжий.