Повелитель Вампиров

Глава 3

ОНИ НАЗЫВАЛИ ЕГО НИКОЛАЕМ. Он не знал, было ли это его настоящим именем. Он ничего не знал о себе. Всякий раз, когда он пытался вспомнить, в голове начинала пульсировать невыносимая боль, его разум закрывался. Все, что он знал, так это то, что он вампир, а здешние женщины ведьмы. И то, что он презирал это королевство и народ, и он уничтожит их. Однажды. Скоро. Так, как он уничтожил одну из их драгоценных принцесс.

Волна предвкушения промчалась по его телу. Его тюремщики думали, что он слаб и беспомощен. Они держали его на острие режущего голода, давая ему каплю крови утром и каплю крови ночью. Вот и все. Они издевались над ним и мучили его постоянно. Особенно старалась принцесса Лейла. Так высокороден, но посмотри на себя. На пол, к моим ногам, ты мой, я могу делать все, что хочется.

Высокороден? Он раскроет тайны.

Они издевались над ним, только потому, что он был закован в цепи и голоден, он не смог бы причинить им вред. Они не чувствовали силу, бушующую в нем. Силу, которая, как и он, заперта в клетку, но все же готова вырваться на свободу в любой момент.

Скоро, опять подумал он, жестоко ухмыляясь.

Они велели целителю связать его силы, также как стерли его воспоминания, они даже не скрывали этого. Тем не менее, они никогда ему не говорили, почему они забрали его память. Что они хотели, чтобы он забыл? Опять же, он это выяснит. Они не могли знать, что ведьмам не хватило сил спрятать внутри Николая его собственную силу, и уже некоторые его способности просачивались сквозь ментальную клетку, позволив ему призвать ту, которая сможет освободить его.

Женщина, которая, наконец-то, пришла. Острая неотложность и облегчение мчались сквозь него, толкая его ноги взад и вперед, взад и вперед, босые ноги ступали по холодному бетону, его цепи гремели. Даже его охранники были удивлены чудом возвращения принцессы Одетты. Вернее, той, кого они считали принцессой Одеттой.

Реальная Одетта была мертва. Он убедился в этом. Он выпил ее, пронзил ножом, а затем столкнул ее со скал. Слишком жестоко, может быть, но враг оставался врагом, и его характер был разбужен. И, как он знал, даже самая мощная ведьма не смогла бы оправиться после этого.

Скорее, женщина. Я нуждаюсь в тебе.

Бесчисленные дни, недели, годы (он уже не был уверен) с Одеттой, и, наконец, ее смерть. Ко всему, это она купила его на рынке рабов для удовольствия. Жестокая, радостно причиняющая ему боль, она не могла достичь оргазма, пока ее партнер не начнет кричать, вопить от боли.

Она никогда не могла кончить с Николаем.

Сохранение молчания было его гордостью. Не важно, какие инструменты применяли к нему, не важно, скольким самцам и самка сука позволяла трогать и использовать его, он только лишь улыбался.

Когда Одетта повела его из дворца, угрожая сбросить со скалы, если он продолжит и дальше противостоять ей, Николай, наконец, получил возможность для удара. Она ошиблась, оставив его без намордника. Она также ошиблась, оставаясь в пределах его досягаемости, хоть он и был прикованным. Он напал на нее, прижался к ней и впился клыками в ее шею. Отчаянно голодный, он выпил ее в считанные минуты. Последний глоток, и он ударил это тело ее же кинжалом, просто для уверенности, и толкнул в пропасть.

Слишком поздно охранник понял, что произошло, Николай уже повернулся к нему, готовый к следующей закуске. Они сражались, словно животные. Более дикий, чем когда-либо, Николай победил. На самом деле случай с охранником не был случайностью. Возбужденные или голодные, вампиры становились дикими и ненасытными, непредсказуемыми и неконтролируемыми хищниками, чуящими свою добычу.

Когда он осушил вторую жертву, на него напала принцесса Лейла. Ее старшая сестра наследовала трон, и Лейла оспаривала ее права, а также желала ее собственность, включая и Николая. Она следила за Одеттой, выжидая время, чтобы действовать. Николай случайно дал ей шанс. Она и ее охрана приблизились быстрее, чем он успел разглядеть их, прежде чем он смог бы сломать их магию, дающую им силу и скорость, и хотя его трапеза оживила его, цепи замедляли его. Его агрессия была подавлена с невозможной легкостью.

Вдруг послышались шаги, легкое дуновение принесло с воздухом что-то сладкое, и привлекло его внимание. Николай замер и прислушался, его рот увлажнился. Абсолютный голод омыл его, желудок скрутило. Должно быть… запах… женщины...

Желание возникло не из его разума, а из глубины его души. Инстинктивная потребность.

Как правило, шаги оповещали его о прибытии слуг Лейлы, посланных ею притащить его наверх в ее спальню. В этот же раз из-за угла появилась полненькая рыжуля. Он глубоко вдохнул и зарычал. Не та. Не она была источником этого сладкого аромата.

Николай перестал дышать, надеясь, что его голова останется ясной хотя бы еще мгновение. Он был так чертовски голоден, а она так важна… он должен увидеть ее. Николай прижал колени к своей груди, тюфяк за спиной, впереди толстые брусья решетки. Кто следующий войдет в это подземелье?

А потом, потом он увидел ее. Призванную им. Его «Одетту».

Он втянул воздух. Она. Это она. Второе рычание вырвалось прямо из его души. Должна быть вкусной.

Она не пахла как настоящая Одетта. Хоть для всех остальных она и будет таковой. Другие могли чувствовать, что от нее исходит слишком сильный цветочный аромат, смешанный с запахом открытой раны. Но для него… о, для него…. Он вдохнул еще раз, не в силах остановить себя. Ошибка. Густой аромат сладости стал почти осязаем, затуманивая его разум. Обязательно. Вкусная. Его клыки и десны заболели от необходимости попробовать ее. Должна быть вкусной.

Он изучал ее, его кровь практически горела. Любой, кто посмотрит на нее, увидит только маску сотворенного им гламура «Одетты». Мистическую иллюзию. Темные волосы, словно из бездны, яркие изумрудные глаза, кожа бледная, как сливки. На этом дар ее отца, знаменитого своей красотой, заканчивался, и проявлялось жестокое уродство ее матери. Одетта была высокой и плотно сложенной, ее щечки были слегка пухлыми, а челюсть квадратной и выступающей. Ее темные брови были густыми и почти смыкающимися. А ее нос был длинным с небольшой крючковатостью.

Эту маску для его женщины выбрал его призыв. Для женщины из его сна. Из сна, в котором она стояла, просто наблюдая за ним, и никогда с ним не заговаривала. Сон, который он не мог понять. До сего дня. Все рядом, его магии было известно то, в чем он нуждался.

Она была такой же высокой, как и Одетта, но стройной, как тростинка, с волосами цвета пчелиных сот. Уголки ее глаз были чарующе приподняты, цвет радужки чуть темнее, чем волосы, глаза наполнены таинственностью. Ее кожа была слегка загорелой и сияющей, словно солнце скрывалось под ней. Ее щечки были прекрасно слепленными, с упрямым и нежным подбородком.

Нежная. Это описывало ее. Любовно нежная, изящная и совершенно восхитительно женственная. Почти… хрупкая. Не убьет ли он ее, когда выпьет от нее? А он будет пить из нее. Он не сможет противостоять этому аромату слишком долго.

Внутри него восстал защитник, часть его, о существовании которой он не знал, совершенно чужие инстинкты требовали, чтобы он унес ее отсюда и спас от всего ужаса будущего. Ужаса, который он сотворит. Не только его темные объятия, но и зло тех, кто рядом с нею. Народу Дельфинии будет мало просто ее смерти, если они узнают правду о ней. Они прольют ее кровь и убьют ее. Мучительной смертью.

Ты хочешь свою свободу или же спасти эту девушку от зла? Ты не можешь получить все.

Он ожесточил свое сердце. Он хотел свободы.

Через секунду их взгляды столкнулись, шок этого взорвал его. Возможно, она почувствовал то же самое, она ахнула и споткнулась. Она выпрямилась и остановилась у решетки, ее янтарные глаза распахнулись, сочный розовый ротик приоткрылся, показывая ровные белые зубки. Она держала книгу.

Попробуй ее…

Ему захотелось увидеть ее язычок. Хотелось поймать его собственным языком. Это желание удивляло его. Как давно он не ощущал возбуждения?

- Ты настоящий, - прошептала она, вцепившись в металл решетки свободной рукой. Она сжала его так сильно, что ее пальцы побелели. – Ты действительно здесь. И ты таков, каким снился мне.

Он сухо кивнул, и это не было суровостью – его член восстал, затвердел и удлинился.

– Да, я реален.

Она видела его во сне, так же как он видел ее?

Ему нравилась эта мысль.

Он указал на служанку наклоном подбородка. Избавься от нее.

Ее внимание переместилось к девушке, и он услышал еще один вздох, словно она была поражена, обнаружив, что они не одни.

- Ты можешь идти, Рослин. И спасибо, что привела меня сюда.

- Все, что пожелаете, принцесса, - с облегчением Рослин сделала реверанс. Затем она быстро скрылась за углом, и ее шаги застучали по лестнице.

- Ты в замешательстве, - сказал Николай. Его голос хрипел, словно протискивался сквозь зубы и резался на отдельные звуки.

Дрожь скользнула по ее фигурке, когда она повернулась к нему.

- Точно. Только что я была дома, читая книгу – о тебе! Хлоп, и я уже здесь. Как я оказалась здесь? Где это «здесь»? Сначала я думала, что это галлюцинация или же просто шутка, но это не так. Я знаю, что это не так. Я уже успокоилась. Я вижу, и я чувствую.

- Это не галлюцинация и не шутка. – Он еще больше нахмурился, его клыки врезались в нижнюю губу. Попробовать, просто попробовать. – Ты читала обо мне книгу? Эту книгу?

Ее взгляд упал на его клыки, и она сглотнула.

– Да. Автор, как я полагаю, ты. - Ее голос был мягким и нежным, как и ее личико. – Или, по крайней мере, часть ее написал ты. Но нет, это не та. Эта пустая – только чистые страницы. Или может быть, это и та, но написанное еще не появилось.

Насколько ему было известно, он не писал книгу и не посылал. Но все же это ничего не значило. Вместе с памятью похоронено все его прошлое.

Он закрыл на секунду глаза, наслаждаясь ее ароматом, и почувствовал усиливающуюся боль в деснах. Он направился к ней – схватить ее, вкусить ее.

Когда он осознал, что делает, он заставил себя остановиться. Он напугает ее, и она закричит. Стража прибежит спасать ее.

Он мог бы зажать ей рот и, заставив отклониться, отпустил бы контроль. Он лизал бы эту кожу… а затем, наконец, вкусил бы это счастье..

Сосредоточься.

– Ты знаешь меня? – И опять его голос требовательно хрипит. – Ты встречала меня раньше? Кроме своих снов?

- Нет.

Неутешительно.

– Я все объясню. Позже, - солгал он. Чем меньше она знала, сейчас или в будущем, тем лучше для нее. – Сейчас же нам надо торопиться.

С тех пор как он очнулся на рынке рабов – недели, месяцы, годы назад? – его вела жажда покормиться и сбежать. Его вело непреодолимое желание попасть в королевство Элден.

Он должен туда попасть. Как можно скорее. Более того, он должен уничтожить их нового короля. Он не знал, по какой причине, он просто чувствовал, что даже только мысли об этом человеке наполняли его яростью. И каждый день, что этот человек продолжал жить, маленькая часть Николая умирала. Эти знания не были связаны с воспоминаниями и возникли в тот момент, когда он почувствовал необходимость испить из этой женщины.

Попробовать. Сколько раз он произнесет про себя это слово?

Бесчисленное количество раз. Пока не получит то, чего хочет, он был в этом уверен.

- Дай мне свою руку, - он облизал губы при мысли о прикосновении к ней, о нежности ее кожи. – Я поставлю метку.

Маленький надрез на ее запястье, и он остановится. Он бы смог остановить себя. Наверное.

Она покачала головой, и эти светло-медовые волосы затанцевали на ее плечах.

– Нет. Объясни сейчас. Только после этого мы уже сможем поговорить о метках, что бы это ни значило.

Конечно же, женщина не может быть столь упертой, как выглядит.

- Нам придется разделиться. - (прежде она освободит его). – Я хочу постоянно знать, где ты находишься.

- Ну, я не уверена, что мне понравится, что кто-то будет постоянно знать, где я. Но опять же мы обсудим это. Позже.

Ладно, она еще более упертая, чем казалось.

– Как видишь, меня удерживают как раба. Это невыносимо.

Даже просто эти слова приводили его в ярость. Он никогда бы не позволил себе попасть в подобную ситуацию. Он должен быть сильнее. Он был сильнее. Но он не знал, как очутился на рынке рабов для удовольствия.

– Я даже не…

- …знаешь, на самом ли деле тебя зовут Николай. Бла-бла-бла. Я знаю. Я же говорила тебе, я прочитала несколько отрывков из этой книги. Я просто не понимаю этого. - Она обвела жестом камеру, его, свое платье. – «Джейн, ты нужна мне». Ты так сказал. Откуда ты знал обо мне, если мы никогда раньше даже не встречались? - Отчаянием веяло от нее. – А если я была здесь раньше, но вернулась домой, в то время, где мы еще не знакомы, и мои сны – результат этого. Тогда мы имеем здесь временную петлю, и это, конечно же, создает парадокс и ...

- Хватит.

Джейн. Ее зовут Джейн. Каким-то образом они знакомы, его возбуждение стало нарастать… Может, из-за напевности ее голоса, мягкого и плавного или из-за ее слабого немного странного акцент. Сосредоточься. Если она обсуждала это с кем-нибудь…

- Ты говорила об этом с кем-нибудь?

- Ни с кем, - она рассмеялась без тени юмора. – Я никого из них не знаю.

- Хорошо. Это хорошо. – Но она знает его, даже если они всего лишь видели друг друга во сне? Как она утверждала, он заявил в этой книге, что знает ее? Что-то еще происходит здесь.

– Откуда ты, Джейн?

- Из Оклахомы.

Оклахомы не было в этом волшебном царстве.

– Ты человек? Не ведьма?

Взмах темных ресниц, и мгновенно спрятанное чистое удивление. И гордость.

- Я была права. Я пересекла границу миров, не так ли?

- Джейн. Я задал вопрос, - и это всегда предполагало немедленный ответ. Он чувствовал это своими костями.

- Да, я человек, и нет, я не ведьма. Но ты… ты – вампир.

Он кивнул. Он знал, что эта область сосуществовала параллельно с миром людей, в основном не знающих, что их окружало.

Пересечения границ миров, о чем она упомянула, бывали гораздо чаще, чем следовало бы. Каким образом и почему, никто не знал. В какой-то момент ты разговариваешь с оборотнем или сражаешься с огром, а в следующий момент ты уже вернулся в свой мир. Или вернулся не ты, а бесполезная куча хлама.

Разочарование практически подкосило Николая. Почему его магия выбрала эту женщину? Что человек сможет здесь? Даже столь аппетитный человечек? Если Джейн будет поручено провести ритуал, как часто поручали Одетте, то она будет не в состоянии это сделать. Она не сможет. Каждый узнает, что она не та, за кого себя выдает, прежде чем он сможет получить то, чего хочет.

Ему следует действовать быстрее, чем он планировал.

- Послушай меня. Я призвал тебя сюда, и я тот, кто защитит тебя. – Небольшая правда должна была ее успокоить. – Не доверяй никому. Только мне. – Ложь должна была спасти его. Как только она освободит его, он покинет и этот дворец, и ее. Как ни слабы его магические возможности, ему не следует снимать с нее маску Одетты, пока она не отправится домой. А пока ему нужна свобода перемещения по дворцу, которая есть у принцессы. То, что принцесса не могла сделать, так это самостоятельно без охраны путешествовать за пределами дворца.

В тот момент, когда она выпустит его из дворца, маска спадет с Джейн, но ее ум, возможно, выручит ее.

Вина затопила его. Но до того как эмоции успели прижиться и пустить корни, он стер их в порошок и выбросил. Он не мог быть мягким. Неважно, как отчаянно он жаждал крови этой женщины.

- Скажи, ты обладаешь некоей магией? – сказала она. – Все в порядке. Я могу смириться с мыслью о маге-вампире. Но на самом деле многие люди воспринимают магию как науку, поэтому мы можем говорить о прикладной, естественной, рунической, божественной или метафизической магии, следовательно, я могу…

- Джейн. - Она была болтушкой. Он находил эту ее черту… очаровательной. Он нахмурился. Очаровательной? На самом деле? Необходимость испить ее, должно быть, вызвала помутнение рассудка.

Смутившись, она улыбнулась.

– Извини. Любопытство и головоломки меня погубят. По крайней мере, они пытаются. Я думала, что возненавидела их, но, как видишь, пока не получается.

Эта улыбка… видел ли он когда-нибудь столь открытый и невинный взгляд? Еще одна молния вины ударила в его грудь, но опять он быстро уничтожил и выбросил ее. Легче сделать это сразу, пока его возбуждение не усилилось, оставив ему одну-единственную цель.

Нет, лишь побег имеет значение, говорил он себе.

- Почему я? – спросила она. – Я имею в виду, как ты узнал, что сможешь вызвать меня?

Он искал женщину, восприимчивую к очарованию вампира, не запятнанную злом Дамы Червей, ту, кто не испугается крови, которая поймет его положение.

Он не сказал ей ничего из этого. Он знал, что эту женщину - или, по крайней мере, думал, что знал – это не порадует.

– Прикажи освободить меня. Сейчас. Быстрее.

Разочарование вдруг стало ее основной эмоцией.

– Каким образом? – спросила она.

- Позови стражу, - сказал он. – Прикажи им расковать меня, скажи, что ты хочешь взять меня в свою спальню. Затем скажи им, чтобы они привели к нам целителя.

- Целителя? – ее внимательный взгляд обежал его. – Ты ранен?

Нет, но целитель был связан с его воспоминаниями и силами, и только целитель мог высвободить их. И, кроме того, мрачно подумал Николай, он хотел убить этого гада.

– Я не слышу, чтобы ты позвала охранников, Джейн.

- Что ж, твои уши в порядке, Николай. Значит, охранники будут делать то, что я им скажу? – Она щелкнула пальцами. – Просто так?

- Они думают, ты принцесса Одетта. Старшая дочь их королевы и их будущая правительница. – Николай, наконец, позволил себе проделать остальной путь до входа, его цепи загремели. Она так близко… - Они сделают все, что ты прикажешь.

Она отпустила решетку и попятилась, прежде чем он смог прикоснуться к ней. Словно он был грязным и недостойным этого. Он, наверно, таковым и был.

– Да, но почему они считают, что я Одетта?

Его глаз начал дергаться. Ее продолжительный допрос раздражал его, да, но разделяющее их пространство раздражало его еще больше. Пока она была рядом, ее запах почти поглощал его и был таким восхитительным, что у него начиналось слюноотделение.

- Потому что.

- Потому что, почему?

Ах, упрямица.

– Потому что моя магия… вампира приказывает им это, - сказал он решительно.

Скажи ей больше и, пожалуй, она сбежит. Людей легко испугать тем, чего они не понимали.

Эта женщина нужна ему активно помогающей и спокойной. Хотя, честно говоря, она воспринимала все это неплохо.

- Как? – настаивала она.

Он потряс решетку.

– Делай то, что я велел тебе, Джейн. Мы должны спешить.

Она выгнула бровь.

– Ты был милым, когда призывал меня, ты знаешь об этом?

Она просияла, а ее дыхание стало медленным.

– И ты… ты пахнешь, как сандаловое дерево.

Ей нравится его запах, так же ему нравится ее аромат, осознал он. Это возбуждало ее. Ее соски под тканью напряглись, желая прикосновения, поцелуя. Она хотела его? Была уже влажной и готовой?

Его кулаки уперлись в бока.

– Я не знаю, почему я здесь или как они захватили меня, но я знаю, что мне здесь не место. Я знаю, что если останусь здесь, меня будут пытать снова и снова. Скажи, что тебе это не нравится, Джейн. Скажи, что ты не хочешь смотреть, как кого-то пытают.

Ее потемневший взгляд упал на металл ошейника, затем опустился ниже, на следы засохшей крови от веревок на животе, остановившись на его набедренной повязке.

Она задрожала.

- Я не хочу этого, - сказала она, резко выдыхая. – Но что будет, если они поймут, что я на самом деле не Одетта?

- Они не узнают, - эта ложь далась ему нелегко. – Все в порядке. Все, что тебе нужно знать, чтобы помочь иллюзии, это то, что ты купила меня на рынке рабов для удовольствия. Ты моя хозяйка. Потребуй расковать меня и доставить в твою…

Звук шагов отдался эхом, и Николай замолчал. Джейн напряглась. Им сейчас не нужны зрители.

Из-за угла появилась Лейла с угрюмым выражением на уродливом лице. Маленькая и коренастая, как и ее мать, пухлые, как и у Одетты, щечки, а ее подбородок был очень запоминающимся.

Не крючковатый нос, и вот она «красавица» в этой семейке. Длинные темные волосы собраны на макушке, а маленькие кудряшки выпущены на виски. На ней было роскошное платье из ярко-зеленого бархата, перекликающееся с цветом ее глаз, но во всем королевстве и нигде не было ничего, что могло бы сделать ее привлекательной. Злая душа была слишком темной.

Серебряные часы свисали с цепочки на ее шее. Она всегда была с ними, и даже взгляд на них не один раз рождал в Николае ярость. Почему?

Заметив Джейн, она остановилась, на ее лице появилось озабоченное выражение.

– Что ты здесь делаешь, дорогая сестра? Тем более, в ночной рубашке? – тревожный смешок. – Ты должна отдыхать. Мы не хотим, что ты заболела, не так ли? Ты уже и так много страдала.

Ее голос рождал отвращение. Он уже слышал его над собой, под собой, за своей спиной, ее горячее дыхание касалось его кожи. Теперь, уже так близко к моменту побега, ему пришлось прикусить свой язык, чтобы сдержать проклятье.

Уже скоро он уничтожит ее.

Джейн, сглотнув, взглянула на него.

Делай то, что я сказал тебе, Джейн, внушал он ей, часть его была возмущена необходимостью делать это. Он никогда ничего не просил в своей жизни. Он всегда… - резкая боль вспыхнула в его висках, заставляя замолкнуть его мысли. Память погасла и пропала, не успев родиться.

- Ты – принцесса Лейла. Моя сестра. Да. – Джейн глубоко вздохнула, расправила плечи и встала перед «сестрой». – А он… он – мой. Он – моя собственность. – Ей не хватало убежденности, но она возместила недостаток точным определением.

Хорошая девочка.

Лейла стиснула свои слишком белые зубы, и переступила с ноги на ногу.

– Да, но тебя не было, дорогая. Я взяла на себя заботу о нем. Он теперь мой. – Она погладила часы. – В ситуациях, подобных этой, мать всегда на стороне владельца.

- Меня не волнует это. Он – мой.

- Одетта, будь разумной. – Лейла говорила с ней снисходительно. Лгала. – Он пытался тебя убить однажды, и ему это почти удалось. Ты с ним не слишком хорошо справляешься, а я давно привыкла к…

- Я сказала, что он – мой.

Хорошая девочка, снова подумал он. Жаль, Николай не мог получить такую желанную смерть Лейлы прямо сейчас, лишь позже. Он будет душить Лейлу, улыбаться, когда она завопит, будет смеяться, когда она умрет. Затем он снесет этот дворец по кирпичику и станцует на его развалинах.

Скоро. Это слово постоянно крутилось внутри него.

Он не знал, какими силами он обладал и хватит ли их для всего того, что он хотел сделать с этим царством. Абсолютное полное уничтожение. Но он не беспокоился об этом. Если его силы будет недостаточно, он соберет армию, и они промаршируют по...

Боль взорвалась в его голове, какое-то воспоминание развеялось. Он зашипел от боли, сознание, закрываясь, снова очистилось.

Обе женщины взглянули на него, прежде чем снова обратить внимание друг на друга. Но внимание Лейлы быстро вернулось к нему, к его эрекции, до сих пор еще пульсирующей желанием к Джейн, и ее рот открылся от шока: «Ты возбужден».

Молча, он вытащил член из набедренной повязки и погладил его по всей длине вверх и вниз, дразня Лейлу тем, чего он никогда не давал ей.

Лейла сдавленно вздохнула, ее глаза расширились, когда она перевела взгляд на сестру.

– Как ты это сделала?

- Я…я… - Джейн покраснела, пряча свою улыбку. Так невинна и сладка, солнечный свет и лунное сияние, слившиеся вместе. Попробовать…

- Не важно, - вспыхнула Лейла, все ее попытки любви и терпения исчезли. – Это не имеет значения. Мать в ярости и требует тебя. Она оплакивала твою смерть дни напролет и была в восторге от твоего возвращения. Но это счастье не спасет тебя от порки, если ты и дальше продолжишь игнорировать ее.

Мать оплакивала ребенка дни напролет. Как сладко, усмехнулся мысленно Николай. Но также Дама Червей была известна как жестокий тиран, она была неумолимой сукой и высасывающей энергию убийцей. А мать Николая была…

Он сжал челюсти от боли.

- Я слышала, что ты направилась сюда, - продолжала Лейла, - и пришла к тебе. Ты же не заставишь королеву ждать, не так ли?

- Я… я…

- Нет. Ты этого не сделаешь.

Черт. Джейн не должна была давать возможность Лейле указывать ей, проявляя недостаток воли. Его единственный шанс побега умирал с каждой прошедшей секундой.

- Лейла, нет. Я…

- Твоя бедная измученная головка еще не оправилась после твоего падения, не так ли, дорогая? Но я знаю, что ты будешь делать, если тебе нравится твоя шкурка. Стража, - позвала Лейла.

Джейн дергала свои пальцы, явно взволнованная.

– Я…я… В этом нет необходимости. Я не хочу быть выпоротой, но мне действительно нужно…

Двое вооруженных охранников появились из-за угла и остановились позади принцессы Лейлы. Они смотрели строго вперед в ожидании приказа.

Если они коснутся Джейн, Николай выпотрошит их. Он перегрызет им глотки и плюнет на их трупы. Свирепость его мыслей должна была удивить его. Джейн здесь с одной целью, и удастся его побег или нет, но ее не посмеет тронуть никто в Дельфинии. Но Николай не был удивленным. Ничто не могло остановить его хладнокровного нападения на этих людей. Джейн – его. Его спасительница, его шанс. Только его. Ничья больше.

Пока он не оставит ее.

Он прикусил язык так сильно, что почувствовал вкус собственной крови.

- Наденьте намордник и отведите его в мои комнаты, - велела Лейла, и он несколько расслабился. Стражники пришли не за Джейн. – Мы с сестрою должны встретиться с королевой.

- Нет, - проворчал Николай, прежде чем смог остановить себя.

- Нет? – Лейла, удивившись, перевела на него свое внимание. Она зажала в своих толстых пальцах часы, висящие на ее шее. – Ты смеешь отдавать приказы, раб? Мне?

- Одетта останется. – Джейн может обмануть слуг и сестру, но Дама Червей не будет столь доверчива. Она, как никто, знала настоящую Одетту. Джейн с ее странной речью будет разоблачена. Ее убьют до того, как Николай сможет воспользоваться ею.

Сердце… сжалось.

Разжалось…

Лейла заколебалась.

– Ты хочешь попытаться убить ее снова. Вот почему ты хочешь, чтобы она была здесь. Я это знаю. Вот почему ты делаешь вид, что желаешь ее.

Он провел языком по своим клыкам.

– Я хочу трахнуть ее. Вот почему я хочу, чтобы она была здесь.

Джейн снова покраснела.

- Ты… ты лжешь, - запнулась Лейла. – Ты ненавидишь ее. Ты не хочешь ее.

- Я ее жажду.

Тяжелое напряженное молчание. Быстрым движением Лейла подошла к Джейн и обняла ее за талию.

– Не слушай его. Он скажет что угодно, лишь бы получить второй шанс навредить тебе. Идем. Я буду защищать тебя.

- Нет! – Джейн вырвалась из объятий Лейлы и сердито посмотрела на стражников. – Заберите Николая в мои покои, но без намордника. И скажите м-матери, что мне нужен отдых. Я поговорю с ней позже.

Лейла побледнела, когда люди ринулись действовать. Через несколько секунд петли заскрежетали, и дверь в клетку Николая распахнулась. Быстрые шаги, и ключ вставлен в замок цепи, приковавшей его к стене.

Его облегчение было ощутимо.

- Но… но, Одетта. Ты подвергаешь себя опасности, - сказала отчаянно Лейла.

– Я. Сказала. Он. Мой. Повторять не буду.

Не те слова. Заявление «он – мой» ударило по нему, пробуждая в нем дикое животное. Он ее, он принадлежал ей, и она станет его, прежде чем он покинет ее, она будет его независимо от последствий. Снова и снова. Всеми способами, какие можно представить. Он будет пить из нее и обладать ее телом.

Его невозможно будет остановить, его не отговорить. Теперь уже нет.