Повелитель Ифритов 2

Глава 3. Подарок

— Это Сёма, наш доставщик, принес утром, — сказала Нина, — почту доставили в Павлин, как единственное место, где тебя могли бы найти.

Я не ответил, перевел взгляд на обнаженную Нину. Она, было несколько смутилась, когда мое внимание перешло на письмо. Девушка потупилась, обняла плечо, как то стыдливо прикрыла грудь. Сжалась, робко сдвинула бедра.

Но в тот момент, когда я жадно взглянул на нее, изменилась в лице. Глаза расширились, она удивленно взглянула на меня. Стала выглядеть несколько раскованнее.

— Тебе разве не интересно что там?

Я не ответил и сейчас. Не спеша, но решительно пошел к ней. Девушка почувствовала мой эмоциональный напор. Она, явно инстинктивно, отступила… и растаяла, когда попала ко мне в руки.

Я обнял ее за талию, почувствовал горячую мокрую кожу. Нина тут же прижалась бедрами к моим. Намочила мои боксеры. Я впился губами в ее тонкую и хрупкую шею. Девушка застонала. Я стал ласкать ее, опускаться к полной груди, которую уже взял в ладонь. Большая, мягкая, но упругая, она была невероятно нежной на ощупь.

— Р-рома, — задыхаясь произнесла Нина, — прошу, закрой дверь… Я так… — девушка вскрикнула, когда я слегка прикусил зубами ее сосок, — я так стесняюсь…

Не отрываясь от ее тела, я потянулся к дверной ручке, хлопнул дверью.

— Прекрасно, — нахмурился я, — повестка в суд. Кто такой этот Евграф Семенович Волго-Вятский из бояр? — изломал я бровь. И что он от меня хочет? Ни иска, ни документов. Одна только повестка в мировой сословный суд, да жирное определение судьи на десяти листах.

— Может, ты, случайно оскорбил чью-то честь? — Нина, полностью обнаженная, лежала, прижавшись ко мне. Забросив ножку на мои бедра, она мило положила голову мне на грудь.

Прошлый день закончился сексом в душе. Сегодняшний начался сексом в постели. Мы лежали на разложенном диване в гостиной. Дверь была закрыта, окна зашторены. Уютная полутьма царила вокруг. Было очень приятно чувствовать горячее, во всех смыслах, тело Нины на себе. Подходил восьмой час утра, а мы продолжали мирно нежиться под одеялом.

В доме было тихо. Я точно знал, что Катя с Эллой Александровной все еще спят. Обычно, они не встают раньше десяти.

— Может, ну его, этот иск? — забавно пробубнила Нина. Ее длинные золотистые волосы распластались по всей моей груди.

— Это дело принципа. Я хочу знать, кто этот Волго-Вятский, что он хочет, и откуда вообще взялся. Схожу в суд.

— А когда он?

— На следующей неделе.

— Ох… Ни минуты покоя…

— Знаешь, — я улыбнулся, — все, что происходит в последнее время, воспринимается мной, как отдых. Не физический, но душевный. Раньше я не мог позволить себе кого-то вроде тебя, Нина. Не мог позволить семью.

— О чем ты? — девушка поднялась на локте, отбросила волосы с лица. Она взглянула на меня большими карими глазами. Забавно, непонимающе моргнула.

— Когда-нибудь я тебе расскажу, — я коснулся ее лица, — когда-нибудь обязательно.

— Расскажешь о чем?

Я взял девушку за подбородок, приманил к себе, поцеловал.

— Я хочу поговорить с тобой, кое о чем.

— Да, Рома? Я слушаю внимательно, — девушка снова положила голову мне на грудь.

Я смотрел в потолок. Бумажку-повестку бросил обратно на прикроватную тумбу, к вскрытому конверту. В комнате повисла спокойная тишина.

Я медлил, не говорил ничего Нине, но не потому, что волновался или собирался с силами, решаясь на это. Нет, подобные вещи не волнуют мою душу уже давно. Я просто наслаждался моментом уюта и спокойствия. Когда ты Ифритор, что бесконечно бежит и бежит вперед, к своей цели, который никогда не останавливается перед препятствием к ней, подобное время, в кругу близких людей ценится особенно высоко.

Печально, что я начинаю осознавать это именно сейчас. Когда за моей спиной остались десятки Параллелей, а Пожиратель наступает на пятки.

Раньше, мне казалось, что я должен нестись и нестись вперед. Бежать без оглядки, чтобы уничтожить его. Ведь это вселенское зло. Я думал, что остановись я хоть на день, застопорись лишь чуть-чуть, я проигрываю ему время. Мой отдых — его победа.

Когда я, наконец, до конца раскрыл природу Пожирателя, я решил, что должен уничтожить его быстро, с наскока. А наша гонка — это спринт. Сейчас я понимаю, что иногда стоит притормозить, чтобы набраться душевных сил. Что мы с моим врагом бежим настоящий марафон.

Мда… кто бы мог подумать, что ифритное оружие массового поражения обретет невероятную жажду и собственные эмоциональные стремления. Что оно станет Пожирателем и начнет уничтожать целые вселенные. Никогда я не думал, что приму участие в создании такого чудовища.

— Рома? — тихий голос Нины вырвал меня из размышлений.

— Да?

— Что ты молчишь?

— Наслаждаюсь тобой.

Нина снова зашевелилась, привстала, посмотрела на меня влюбленными глазами.

— Неожиданные слова, Рома. Я не думала услышать их от тебя.

— Цени их.

— Конечно…

— Я хотел сказать тебе вот что, — я улыбнулся, запустил руку ей в волосы, — сегодня мне нужно к сословному нотариусу. Я вступаю в наследство после отца. Стану официальным главой рода Селиховых. И собственником обеих кафе.

— Жаль, что Чайка сгорела, — опустила глаза Нина.

— Отец сам сжег ее. Хотел получить страховую выплату, а потом, вероятно, продать Павлин и увести семью из города.

— Что? — Нина напряглась, — откуда ты знаешь?

— Я был на пепелище и все выяснил. Он знал, что за нами придут. Пытался сохранить семью хотя бы так. Но не успел.

— Это печально, Рома, — она опустила глаза.

— Это прошлое, — я улыбнулся, — мой род отомщен. Но он малочислен и слаб. И должен расти, крепнуть.

— Да, конечно, — серьезно кивнула Нина, — я понимаю и знаю, что у тебя все получится. Я просто не припомню таких целеустремленных людей, как ты, Рома.

— Я говорил тебе о своем новом доме у Кубани.

— Да, я помню, — она засмеялась, — это было отчаянно. Я никогда не решилась бы на такой поступок.

— Часто нужно рисковать, чтобы преуспеть. Дом не новый, но крепкий. Я отремонтирую его и поселюсь там. Он станет новым родовым гнездом Селиховых.

— Рада слышать это, — Нина произнесла эти слова так, будто ждала от меня кое-чего определенного. Новых слов. Слов о ней.

— Я хочу, чтобы ты переехала туда со мной.

Нинины красивые аккуратные брови медленно поползли вверх. Она восторженно посмотрела на меня, улыбнулась. В следующее мгновение напряглась, подтянулась и принялась осыпать лицо поцелуями.

— Конечно, конечно я хочу этого, — в перерывах между чмоками говорила она, — я хочу, чтобы наши отношения, наконец, приняли форму!

— Всему свое время, — я засмеялся, обнял девушку за плечи, рывком перевернул, оказался сверху. Нина вскрикнула, засмеялась.

Когда наши взгляды встретились, девушка посерьезнела. Она смотрела с любовью и настоящим обожанием.

— Я хочу тебя снова, — улыбнулся я.

— Я хочу быть только твоей, — тихо ответила она.

— А что это вы тут делаете, а? Что шумите? — Нина вошла в кухню. Ее явно заинтересовал звук маленькой шлифовальной машинки, что то мерно гудела, то взвизгивала в моих руках, — о! Ты нашел папины инструменты?

— Тебе тоже интересно? — я поднял на нее взгляд, — присоединяйся.

Я расположился за барной стойкой, над расстеленной на столешнице газетой. В почерневших пальцах я держал кусочек свинца — пулю с Ифритом Смерти внутри. В другой руке была зажата миниатюрная шлифовальная машинка, снаряженная малюсеньким сверлом. Я старательно проделывал в свинце крохотное отверстие.

Катя сидела рядом и увлеченно наблюдала за процессом.

— Ну, — беззлобно проговорил ей я, — не суй нос так близко. Пыль попадет в глаза, тогда будешь знать.

— Ну там интересно, — пискнула девочка.

— Я знаю, — я посмотрел на нее, — что тебе интересно, но может стать очень больно, если стружка попадет в глаз.

Катя поморщилась, отстранилась.

— Что это? — Нина села на против, с интересом посмотрела на пулю.

— Пуля. Ей меня подстрелили, — я поднял глаза, — в тот самый день.

— Ты был ранен? — удивилась девушка, — я видела тебя на похоронах. Ты не казался раненным.

Я не ответил, только улыбнулся.

— А что ты делаешь? — спустя полминуты спросила Нина, — зачем тебе пуля?

Я отложил машинку. Взял тонкий кожаный шнур и продел сквозь крохотное отверстие. Завязав, повесил на шею.

— Талисман, — улыбнулся я, — наудачу.

— Надо же! — Нина засмеялась, — я не думала, что ты такой суеверный.

Я тоже засмеялся, пожал плечами.

— А мне такое можно? — Катя указала на пулю, — тоже хочу такое.

— Можно, — я взял девочку, посадил себе на колени, — я обязательно добуду для тебя пулу и сделаю такую же штуковину, хорошо?

— Да! — девочка весело посмотрела на Нину.

— Нина, а ты помнишь что мы хотели, когда Рома придет? Я без тебя не хотела ему говорить.

— Что? У вас от меня тайны? — я улыбнулся.

— Страшные тайны, — Нина показала белые зубки, — конечно, помню, солнышко.

— Давай сейчас?

— Давай!

— Я заинтригован, как никогда, — Катя смешно выгнулась, сползла с моих коленей. Я легонько поддержал ее, чтобы девочка не ударилась о столешницу. Она забавно оббежала стол, схватила Нину за руку, потянула.

— Пойдем!

— Ну-ну золотце, — Нина хохотнула, встала из-за барной стойки, — тише, руку вырвешь!

— Давай! — Катя весело тащила девушку за собой.

— Одна она стесняется, — посмотрев на меня, заговорщически прошептала Нина.

— Ничего не стесняюсь! Просто мы хотели вместе!

— Хотели-хотели! Рома, никуда не уходи!

— Да я тут. Считайте, врос в скамейку, — засмеялся я.

Через пару минут, обе девчонки вернулись. Стоя по струнке, они смотрели на меня. Катя спрятала руки за спину.

— Ну? И что же там?

— Кать, ну че ты? — Нина легонько подтолкнула девочку ко мне, — да не стесняйся!

— Пусть Рома глаза закроет…

— Гля-я-я-я, -— рассмеялась Нина, -— покраснела как помидор!

— Все в порядке, — сказал я с улыбкой, — я закрою.

Хохотнул, закрыл глаза.

— Ты подсматриваешь! — пискнула Катя.

— Неее, — протянул я.

— Нет, подсматриваешь! Жмурься!

— Как прикажете, молодая госпожа, — нарочито официально проговорил я. Потом зажмурился и даже прикрыл глаза ладонью. Услышал краткие шепотки. Обеспокоенные Катины и смешливые, принадлежавшие Нине.

— Я боюсь, — тихо шептала девочка, — вдруг не так!

— Ну что ты! Мы же старались! У тебя отлично вышло.

— Вдруг не понравится!

— Роме-то? Роме обязательно понравится.

— Но я боюсь!

— Ты все утро приставала ко мне, когда покажем, — хихикнула Нина, — а сейчас боишься? Глупости! Роме очень понравится.

— Думаешь, очень-приочень?

— Конечно!

Я услышал, как девчонки приблизились. Как Катя с трудом забралась на высокий барный стул.

— Ладно, Рома, открывай!

Я распахнул глаза, посмотрел на то, что держала в своих крохотных ладошках Катя.

— Тебе нравится? — Катя заискивающе посмотрела на меня.

— Ого, — искренне удивился я, улыбнулся, — очень-приочень нравится, Катя. Вы даже не представляете, насколько для меня важно то, что вы сделали, — серьезно ответил я.

— Правда? — восторженно пискнула Катя.

— Правда? — Нина удивленно посмотрела на меня.

— Правда, — сказал я, всматриваясь в новый ифрит, рожденный настоящей любовью ко мне.