Потомок Хранителя

Глава 32 В ожидании битвы

— Гром!

Король Урбундара снял с головы устрашающий рогатый шлем — маску с изображением осклабленной гримасы и жестом приветствовал Хару.

Колдун спрыгнул с коня и подошел к другу, с восхищением разглядывая его воинственное облачение: тяжелые позолоченые доспехи, покрывавшие гнома с ног до головы и двуручный обоюдоострый топор, мерно покачивающийся за его спиной в такт шагам.

На лице короля не было и тени той скорби и отрешенности, которые охватили его после смерти отца. Но и прежняя веселость так и не вернулась к Грому. Хару смог прочесть на его лице лишь твердую решимость отомстить, во что бы то ни стало.

— Давно прибыли? — спросил колдун.

Под порывистым ветром Безмолвных степей хлопали матерчатые палатки.

— Еще позавчера, — деловито ответил Гром. — Войско Сферы в паре дней пути от этих мест. Сфера уже знает, что мы стоим между ней и Фордхэмом, но все равно идет вперед. Она верит в свои силы.

Хару кивнул. На это они все и рассчитывали — разделить вражеских союзников.

Гром окриком подозвал к себе старшего дружинника, который передал своему королю длинный сверток ткани и, поклонившись, отступил обратно.

— А это, тебе, — заулыбавшись, проурчал довольный гном, передавая Хару тяжелый сверток. — Я сам его сделал. Для тебя. И еще такой же для Ирен.

Ведьмак развернул ткань и с благоговением высвободил из нее сверкающий полуторный меч, испещренный древними рунами. Начищенный клинок ярко сверкнул белой молнией, когда Хару взмахнул им над головой, рассматривая подарок. Меч идеально ложился в руку, будто став ее продолжением. Ведьмак в восхищении не мог оторвать взгляда от этого совершенного оружия.

— Ох, благодарю тебя, Гром! Но мне совсем нечего подарить тебе в ответ.

— Ха! Лучшим твоим подарком будет, если ты этим мечом порубишь не одну сотню орков. И голову Сферы в придачу снимешь с поеч. Таково мое условие. Соглашайся, и меч — твой.

Гром хитро улыбнулся, на секунду проявив свою истинную задорную натуру.

— Конечно! — охотно пообещал ведьмак.

— Эй, Хару!

Колдун обернулся. Мимо грациозно проехал Зехир.

— Наши палатки уже поставлены, ты идешь?

— Нет. Мне еще нужно навестить Горация.

— Тогда давай, завезу твои вещи, — предложил архимаг, — правда, думаю, эти палатки недолго нам послужат! Я чувствую, как приближается Сфера. Она просто неиссякаемый источник магии! Она гораздо сильнее меня и даже Вирджила. Чертовски плохо, чертовски…

Зехир, продолжая ругаться себе поднос, подхватил пожитки ведьмака и, ссутулившись, поехал вслед ушедшим вперед дриадам.

Хару встревожено вздохнул, чувствуя, как падает боевой дух его товарищей. Но этого совершенно нельзя было сказать о лагере. Воины эльфов и гномов, прибывшие в степи, неустанно готовились к битве, задорно переговариваясь, с вызовом ожидая приближения врага.

Издали ведьмак увидел, как Горан подъехал к середине лагеря и приказал своим ведьмакам выгружать обозы с зельями, среди которых было и противоядие от демонских стилетов. Это неожиданное подкрепление вызвало восторг всех воинов, которые быстро выстроились в очередь, готовясь получить свою порцию зелий и заговоренных масел для оружия.

Хару удовлетворенно улыбнулся, надеясь, что всеобщая радость предастся и его раскисшим друзьям.

Колдун обернулся к Грому, но только сейчас заметил, что тот уже давно отошел в другой конец лагеря, проверяя экипировку своей дружины.

Хару пожал плечами и пустился через лагерь в поисках палатки короля Горация. Внезапно налетевший ветер принес с собой дикий вопль гномского сотника:

— Умри, гоблинское отродье!

Ведьмак оторвал взгляд от земли и увидел, как распаленный яростью воин широко размахнулся и резко выбросил вперед свой топор, который со свистом вонзился в чучело врага. Мешок с сеном, изображающий голову, разлетелся на куски, и топор вмиг прикончил еще одного воображаемого гоблина позади, застряв в его набитой травой груди.

Этот всесокрушающий выпад был встречен овациями собравшихся вкруг гнома зрителей.

— Ну?! Может кто — то хочет потягаться со мной? — пророкотал довольный гном, деловито почесывая волосатую грудь.

Хару, посмеиваясь, двинулся дальше, но тут же был замечен собравшимися рядом с чучелами вонами.

— Смотрите! Это же Хару!

— Ба! Сам потомок Хранителя здесь! Теперь Сфере точно не устоять! — проревел все тот же гном и в довершении своих слов опустил здоровенный кулак на спину еще одного чучела, приведя его в полную негодность.

Хару, недоуменно улыбаясь, поспешил быстрее прошмыгнуть мимо разбушевавшейся толпы воителей, но еще долго за своей спиной он слышал радостные крики. Это событие крайне озадачило его, ведь еще совсем недавно на собрании Союза многие короли с сомнением относились к слухам о родстве Хару с Вульфгаром. Хару, конечно же, был рад, что простые воины уверовали в него больше, вдохновившись рассказами о могущественном ведьмаке, вставшим на сторону света. Но кто смог убедить их в этом?

Хару прибавил шагу и прикрыл лицо капюшоном, чувствуя на себе восхищенные взгляды и слыша приветственные оклики.

Найти убежище Горация оказалось легко. Прямо посреди эльфийского лагеря возвышалась голубая палатка с золотыми полосами и гербом королевства Оринора на флигеле. У входа ведьмака встретили бодрые стражники, которые, однако, сурово преградили ему дорогу.

— Кто идет? — громко, но миролюбиво спросил одни из них. — Король сейчас занят, и…

Ведьмак скинул капюшон, с удовлетворением отметив изменения, произошедшие на лице стража.

— О-о-о — протянул эльф, — но для тебя, достопочтимый колдун, думаю, он найдет время.

Стражники убрали копья и откинули ткани матерчатого входа, пропуская Хару вовнутрь. Колдуну было крайне не по себе от такого обращения с ним, но выгода от этого была налицо. Если бы эльфы не знали его, Хару бы пришлось искать по всему лагерю Селену и просить ее пропустить его в покои короля.

Ухмыльнувшись сам себе, Хару решительно вступил в затемненное нутро палатки. Гораций стоял к нему спиной, как всегда облаченный в белые одеяния и серебристые ослепляющие доспехи. Перед ним лежала карта Безмолвных степей, по которой король водил тонким эльфийским кинжалом, что — то бормоча себе под нос. Рядом же на столе лежал отполированный заостренный меч без ножен и исписанный символами крылатый шлем с наносником, бармицей и стилизованной головой дракона на навершии.

Ведьмак опустился на колено и нарочито громко ударил эфесом меча по металлической пластине своей куртки, чтобы дать знать королю о своем присутствии.

— Приветствую тебя, Хару, — гостеприимно произнес Гораций, не отрываясь от изучения карты. — Я видел, как ваши войска вошли в лагерь. Как раз вовремя. Сфера совсем близко!

— Мой король, — тихо произнес Хару, подымаясь, — я бы хотел узнать, где сейчас Вирджил и как пираты собираются оказать нам помощь в битве? Им понадобились наши маги, и мне интересно, зачем?

— Ты им не доверяешь?

Гораций приколол карту к столу и обернулся к колдуну, сложив руки на груди.

— Не знаю, — честно признался Хару. — Я боюсь, что оказался неправ, заключив с ними союз. Боюсь, что подведу всех нас.

— Не беспокойся, — заверил его Гораций с улыбкой. — От ведьмаков, которые сейчас находятся у берегов Белого моря вместе с пиратами, приходят вести. Они восхищены работой и остроумием разбойников. Но те пока что держат свой замысел в тайне и строго запретили колдунам распространяться о нем. Думаю, они готовят что — то грандиозное. Сегодня они уже отправляются к Безмолвным степям, чтобы успеть как раз к битве со Сферой.

Хару перевел дух, чувствуя, что ему стало намного легче.

— А Вирджил?

— Он не отступил от своего плана, — с грустью отозвался король. — Он твердо решил дать нам шанс разбить врагов по — одиночке, хотя для него это может означать погибель.

Он вместе с вашими и Тарин-нурскими колдунами, а так же драконами прячется под прикрытием заклятий невидимости в предместьях Азшары — столицы королевства людей. Как только Фордхэм со своей армией отойдет на достаточное расстояние, Азшара будет захвачена. Ну, а потом он, скорее всего, повернет назад. Вот только его возвращение отрежет все пути к отступлению войск Вирджила. Драконы, конечно, сильны, но их будет слишком мало, чтобы разгромить легионы короля людей.

— Он же погубит себя! — вскричал Хару.

— Не обязательно, — улыбнулся Гораций. — У него все же будет шанс спастись. Надеюсь, все обойдется. К тому же, он пообещал соединить нас мысленно перед битвой.

— Нас — это кого?

— Его, меня, королеву дриад, Грома, Морана, Селену, Ирен, Зехира, ну, и тебя, конечно. Так что мы всегда сможем почувствовать, если кто — то из нас попадет в беду, или быстро обменятся мыслями. И мы сможем отлично слышать и чувствовать Вирджила. Мы всегда будем знать о его успехах или неудачах.

Хару поежился от резкого ветра, с ревом пробившегося через хлопающий вход палатки. Ведьмак подошел к постаменту, на котором в глубокой чаше горел огонь. Грея руки, колдун задумчиво вглядывался в языки пламени, взвешивая все происходящее.

— Я вижу, ты еще что — то хочешь спросить, — догадался Гораций.

— Ты прав, мой король, — кивнул Хару. — Почему воители: эльфы и гномы вдруг так уверовали в то, что я — потомок Хранителя?

— Ты видел, как это вдохновило их? — восхитился Гораций. — Они готовы порвать Сферу на клочки, зная, что ты будешь рядом. Эльфийские командиры еще в Лакрионе сами спросили меня о правдивости слухов. Тогда — то мы с Вирджилом и решили открыть правду воинам. Теперь они верят, что сами Хранители на их стороне и благословляют их на битву против тьмы.

— Я не подведу их ожиданий! — пообещал Хару. — Спасибо тебе, Гораций, что поверил в меня.

— Не благодари. Да, и еще!

Король, шурша длинной тогой, тоже подошел к маленькой железной колонне, сплетенной из согнутых прутьев. На ее вершине в чаше горел слабый огонек — единственное освещение палатки.

— Вирджил рассказал мне о пророчестве, которое Хранители видели в Омуте Будущего. Он рассказал мне о Кристл.

— Мы с друзьями, вообще — то зовем его пророчеством Вирджила, — горько усмехнулся Хару, — так уж как — то повелось.

Матерчатые стены палатки тихо шелестели под порывами ветра. Гораций молчал, грея руки у огня. Сверкавшие угольки тускло освещали его лицо, на котором тени вычертили усталую напряженную гримасу. Наконец, он ответил:

— Прости. Ты хотел сохранить это в тайне?

— Нет, конечно. Но когда мы узнали о пророчестве, еще не все короли и королевы верили в меня и в моих друзей; тогда еще не сложился крепкий союз. Многие с недоверием воспринимали новость о моем родстве с Вульфгаром, ну, а туманные пророчества о давно пропавшей фее, на тот момент, вряд ли кого — то интересовали.

— Понимаю. Но теперь они имеют право знать. Позволь мне, с твоего согласия, поведать королям о том, что нас может ждать. Мы должны быть готовы ко всему.

Хару твердо кивнул. Он и сам подумывал, что пора рассказать о Кристл хотя бы властителям королевств. Но тут его осенила еще одна идея.

— Конечно, пусть так. Но я бы хотел, чтобы вы поведали о Кристл не только королям, но и простым воинам. Может, это пророчество подарит им еще немного надежды. Вот только, пусть не знают, что Кристл предначертано появиться благодаря смерти одно из нас.

— Хорошо. Правду будут знать только короли. На сегодняшнем последнем конклаве я поведаю всем о пророчестве.

— Значит, решено, — вздохнул Хару, расправляя плечи и нехотя отходя от живительного огонька. — До встречи, Гораций.

— До вечера, Хару. Мы хотим, чтобы ты и все твои друзья тоже присутствовали на конклаве.

Ведьмак вышел из палатки, не обратив внимания на поклонившихся ему стражей. Он был вне себя от радости. Теперь он сможет еще больше воодушевить и сплотить совсем недавно враждующие народы! А Сфере никогда не понять единства их духа и силу их дружбы.

— Хару! — услышал ведьмак знакомый голос.

Он обернулся и увидел Селену, в полном боевом облачении восседавшую на белоснежном единороге — скакуне элитной эльфийской кавалерии.

— Прыгай скорей, — предложила она, похлопывая по крупу своего скакуна, — отвезу тебя в лагерь ведьмаков.

Хару радостно поприветствовал эльфийку и вскочил на лошадь позади нее.

— Вы как раз вовремя! Сфера…

— Да — да, — прервал ее Хару, — Гром и Гораций уже сказали мне, что Сфера совсем близко от этих мест.

— Знаешь, иногда мне кажется, что мы просто не можем проиграть. Боевой дух воинов высок, как никогда! Они чуть ли не обожествляют тебя.

— Но я никакой не бог! — хмуро отозвался Хару. — Я такой же, как и они. Боюсь, они поймут это, когда начнется битва. Но я сделаю все возможное, чтобы еще больше воодушевить их. Это очень важно сейчас.

— Нет, ты особенный, Хару из Пролигура. Твое имя всегда будут помнить и восхвалять. Только ты можешь выступить один на один против Сферы!

— И я сделаю это, — решительно пообещал ведьмак. — И умру, если понадобится…. Боюсь, что именно я должен стать тем, кому Вирджил напророчил смерть…

— Не обязательно, друг мой, — улыбнулась Селена, — это может быть кто угодно. И, чтоб ты знал, я с радостью сложу голову за тебя. Каждый из нас. Будь уверен.

— Спасибо, Селена, — благодарно прошептал Хару.

— Прибыли! — оповестила она через минуту, и ведьмак тяжело спрыгнул на землю, подмяв желтую безжизненную траву. На ветру дрожали серые палатки ведьмаков, чуть дальше возвышались жилища дриад и воинов Зехира.

— Удачи, — добавила она и тронула коня, отправившись вновь на территорию лагеря эльфов.

Ночь оказалась безветренной и даже слишком теплой, по сравнению с обычной колкой и промозглой погодой первого месяца весны. Хару сидел на грубо сколоченной лавке, позади палатки Грома, вслушиваясь в тихое бдение лагеря. Еще сегодня в полдень разведчики донесли, что к утру войска Сферы будут здесь. Проходила последняя спокойная ночь. Многие не спали, монотонно натачивая и без того уже острое оружие, в тысячный раз проверяя, начищены ли латы, нет ли прорех в кольчуге, хорошо ли ложится в руку старый добрый меч.

Но, несмотря на напряженность, вызванную бесконечным ожиданием скорой битвы, воины были готовы как никогда, и не осталось ни капли вражды между недавно воюющими народами. Ведьмаки запросто побратались с гномами, а сентиментальные эльфы вообще готовы были обнять и расцеловать кого угодно, даже мерзких на вид гремлинов Зехира.

Хару, прикрыв глаза, вспоминал события бурно прошедшего пару часов назад конклава. Про себя он твердил и расписывал предполагаемую карту становления войск, которую утвердили короли. Обдумывал также принятые стратегические планы, в большинстве своем сформулированные Громом. Но лучше всего он запомнил тот момент, когда Гораций поведал Союзу о пророчестве. Хару возликовал, видя, как авантюрно загорелись глаза королевы дриад Игларии, как возликовал Зехир, одобрительными возгласами приветствуя добрую новость, как Старейшины ведьмаков стали, перебивая друг друга, обсуждать услышаное. И никто не страшился предреченной одному из них смерти.

«Но помните!» — завершал Гораций свою речь, —«пусть пророчество и греет наши сердца надеждой, мы не должны целиком и полностью полагаться на него, отдаваясь его воле. Мы должны сделать все возможное для победы сами! Мы не владеем Божественным светом, но я уверен, что это заклинание не может быть единственным, что способно погубить Сферу. Наши совместные усилия и преданность Союзу помогут нам! А если Кристл и появится, пусть это станет для нас приятной неожиданностью».

Воинам же о Кристл возвещала Иглария. На время рассказа она сменила свой надменный и слегка презрительный ко всему тон на уверенную, радостную речь. Она не смотрела на воинов свысока, из-под полу опущенных ресниц, а твердым шагом обходила их ряды, порой кладя руку кому — нибудь на плечо. Она не старалась показать превосходства, напротив, Иглария стремилась убедить воителей в том, что она с ними равна. И те приняли ее открытый, искренний рассказ, приветствуя прекрасную дриаду ответным гомоном голосов.

— Знаете, я бесконечно рад, что буду завтра сражаться с вами плечом к плечу! — в который раз уже произнес Гром, будто заранее прощаясь со своими друзьями.

Хару тут же вырвался из воспоминаний и оглядел Грома.

— Мы все будем рады, ты знаешь, — терпеливо ответила Селена.

К сожалению, приподнятый дух воинов так и не передался друзьям, как надеялся Хару. На всех них воители смотрели, как на героев, за которыми они с радостью пойдут в сражение. Хару знал, что, даже умирая, они будут счастливы, что имели честь биться под знаменем короля гномов, архимага Зехира, потомка Вульфгара, великолепной Селены или храброго Морана. Герои Токании были своего рода талисманом всего войска, и Хару чувствовал, что просто не может подвести солдат.

— Они даже не представляют, с каким врагом столкнулись, — прошептал Зехир, обводя лагерь глазами. — Они еще не видели всю мощь Сферы. Мы видели. И только мы одни знаем, что завтра не один из нас сложит голову за Токанию. Я говорю о нас, — маг перевел отрешенный взгляд на друзей, — а тому, кто останется в живых, придется нести ужасную ношу скорби….

— Но не зависимо от того, проиграем мы или нет, — продолжил Моран, — завтра Сфера увидит, насколько ничтожна ее армия, построенная на корысти, злобе и ненависти. Пускай увидит наш единый дух и нашу дружбу.

— Боюсь, она их не оценит, — грустно ухмыльнулся Хару.

— Еще как оценит, когда мы победим! — засмеялся вдруг Гром. — Не унывайте! Нет ничего сильнее нашей дружбы!

Уже за полночь Хару осторожно вошел в палатку Ирен и, стоя, долго вслушивался в ее дыхание.

Затем, опустившись рядом с ней на кровать, обнял ее за талию, уткнувшись лицом в густые черные волосы. Протекала последняя спокойная ночь. Завтра все решится!

Хару проснулся от низкого завывания рога, которое, казалось, разрезало даже густой утренний туман. Ведьмак скорее почувствовал, чем понял, что то не было сигналом ни одного из народов большого лагеря.

— Вставай, скорее, — колдун потряс за плечо сонную Ирен.

Опоясавшись подаренным Громом мечом, Хару отбросил матерчатое полотно палатки и вышел наружу, оглядывая встревоженный лагерь.

Вооруженные до зубов воины, на ходу поправляя снаряжение, спешили к северной стороне лагеря. Рог пропел второй раз.

— В чем дело? — спросила Ирен. Ее глаза были круглыми от тревоги.

— Начинается, — выдохнул Хару, вдруг увидев черный стяг с кругом и крестом, который развевался неподалеку от сгрудившихся воинов. — Войска Сферы прибыли. Думаю, это гонцы от нее.

— Хару, Ирен!

Ведьмаки обернулись. К ним подъехал Горан, ведя под уздцы двух лошадей.

— Поторопитесь, — посоветовал он. — Мы должны знать, что хотят нам передать посланники Сферы. Хотя, кажется, я итак знаю, что они скажут.

Хару махнул рукой колдунье и, пришпорив коня, ринулся за уже порядком отъехавшим вперед наставником.

Солнце еще не взошло, и лагерь освещали лишь ярко — красные факелы, трещащие на морозе. Хару вдохнул полной грудью, и с облегчением почувствовал, что исчезло напряжение, преследовавшее его последние несколько месяцев. Сегодня будет битва. Сегодня настанет конец всем мучениям. На душе у ведьмака было так легко, что он даже весело улыбнулся сам себе, с радостью ожидая приближающуюся битву, несущую за собой избавление от всех его душевных страданий. Пусть даже ценой смерти, но она исцелит в нем все заботы и тревоги.

— Дорогу! — зычно крикнул Горан, гарцуя перед медленно расступавшимися воителями. Здесь же к ведьмаку присоединились Старейшины, выехав впереди всех навстречу маленькой делегации, гордо стоявшей под черно — кровавым знаменем.

Отряд, посланный колдуньей, состоял из двенадцати орков, возглавляемых крупным крутолобым самцом. Его зеленая морда была вымазана охрой, придавая своему обладателю еще большей свирепости. В черные патлы волос орка были вплетены кусочки разноцветных шкур и раскрашенных костей, а клыки, выступающие из-под нижней оттопыренной губы, были окрашены в красный цвет. В когтистой лапе посыльный сжимал грубый огромный ятаган с множеством зазубрин на лезвии. Вглядываясь в ряды своих врагов, орк монотонно проворачивал оружие в ладони, не исключая, что на отряд могут в любую минуту напасть. Командир и все его воины восседали на диких лохматых лошадях, с силой бьющих мускулистыми ногами промерзлую землю.

— Кто ваш Вождь? — прорычал орк, обегая глазами толпу.

Навстречу выступил Гораций.

— У нас нет предводителя, — отрезал эльф. — Каждый народ, будь то эльфы, гномы или кто — то еще, идет во главе своего короля или Круга мудрецов. Вы можете говорить с любым из нас.

Орк изумленно замычал, еще больше выпятив нижнюю губу. Затем, увидев, что никто из врагов так и не обнажил оружия, он заткнул ятаган за пояс и заерзал в грубо сделанном кожаном седле.

— Я прислан передать пожелания своей госпожи, — продолжил он, с интересом разглядывая белые одеяния Горация, которые так и светились в серой мгле утра. — Сфера приветствует вас и выражает надежду на добрую битву. Тем не менее, моя госпожа не хотела бы проливать ни капли крови, посему, предлагает вам присоединиться к ней. Тогда никто не пострадает. Не будут разрушены ваши дома. Вы станете вассалами моей госпожи, и больше никогда не будет никаких войн! Все останется в неприкосновенности, и, к тому же, вы будете вознаграждены. Ну? Каков ваш ответ?

— Никогда! — взревел Гром, и его глаза налились кровью от ярости. — Ваша лживая ведьма предлагает нам сдаться! Это подло и унизительно для нас! Мы никогда не допустим, чтобы Токанией правила ее темная безжалостная рука! Если она желает власти, пусть сначала попробует победить нас!

Король Урбундара выхватил из-за пояса начищенный двуручный топор и швырнул его к ногам коня орка. Топор вонзился в миллиметре от коротконогой лошади, но та лишь фыркнула, еще раз ударив широким мозолистым копытом о землю, оставив в ней глубокую впадину.

Грома поддержала Ирен, стараясь перекричать воинственный ропот собравшейся толпы:

— Мы видели, как Сфера поступает с союзниками, а точнее, с родным братом! Неужели она думает, что мы поверим ей?

Орк разразился диким ревом.

— Я не потерплю оскорблений в адрес госпожи! Еще слово, и тот, кто унижает ее, поплатится жизнью!

За спиной орка блеснули натянутые на тетивы стрелы. Грома тут же обступила со всех сторон его дружина, создавая собой живую защитную стену. Король гномов в ярости растолкал своих солдат, и, храбро выпятив грудь, обернулся ко взбешенному орку.

— Спокойно! — властно крикнул Гораций. Затем, обернувшись к гонцу, он объявил: — Передайте Сфере, что мы отклоняем ее предложение.

— В таком случае, госпожа желает вам удачи, — буркнул орк, и стал разворачивать своего мускулистого коня.

Посланцы унеслись в степь, по направлению к далеким огням вражеского стана, таявшего в густом непроглядном тумане.

— Через пару часов они нападут, — предупредил Горан, проезжая мимо Хару и Ирен. Время готовить войска.

Колдун кивнул наставнику, отправившись вместе с ним мобилизовывать свой отряд ведьмаков. Ирен ехала рядом, погрузившись в свои мысли.

— А ведь орки — такие же разумные существа, как и мы, — проговорила она, упершись взглядом в холку своей лошади, — и они тоже будут умирать за свои дома и за свои племена.

— Мне тоже жаль, что мы будем проливать их кровь, — ответил ведьмак, — но так сложилось, что мы враги. И наша цель — победить во чтобы то ни стало.

— Что ж, я не ожидала иного ответа, — как бы сама себе молвила Сфера, выслушав гонца. — Но предложить стоило. Конечно, я надеялась разгромить Токанию по частям, но так даже лучше. Покончим со всеми сразу. Глэйд!

Покорная тень вышла из — за спины колдуньи.

— Однако, — продолжала она, не заботясь о том, слышал ли слуга начало ее монолога, — осторожность никогда не помешает. Собери дюжину моих магов и будь начеку. Быть может, мне понадобится твоя помощь. В чем, хотя, я сильно сомневаюсь.

Глава 33 Только начало

Хару медленно проезжал мимо своих воинов, каждый раз встречая полный решимости и отваги взгляд. Ведьмак старался вглядеться в глаза каждому, кто смотрел на него, чтобы понять, что чувствуют его собратья. Колдуны твердо сжимали рукояти мечей, так и гудевших в холодном воздухе от переполнявших их чар.

Хару слышал, как восточнее Зехир, гарцуя перед своими устрашающими войсками, вдохновлял их громкой речью, на что сполна получал воинственное рычание нарксов и крики рвущихся в бой магов.

Ведьмак покачал головой, жалея, что он не может так же ораторствовать, как и его друг — архимаг, в котором явно жила душа поэта.

— Мы готовы, мой командир! — с решимостью воскликнул ближайший к Хару воин. — Будь уверен. Готовы как никогда.

— Спасибо тебе, — благодарно улыбнулся Хару. — Спасибо вам всем! Я буду счастлив биться вместе с вами!

Этих простых слов оказалось достаточно. Колдуны разразились единым бравым кличем, приветствуя Хару, во главе с которым они должны были сегодня вступить в бой со Сферой.

Все колдуны, в том числе и воители Зехира, расположились в тылу войска, чтобы стать сокрушительной силой, которая обрушится на врага, когда отойдет назад пехота гномов и истощится кавалерия эльфов и дриад, занявших фланговые позиции.

Хару привстал в стременах, но так и не сумел разглядеть стрелков в авангарде войска. То были лучшие эльфийские лучники и арбалетчики гномов, которые должны были пролить первую кровь приближающегося врага.

Только что ведьмаки закончили накладывать защитные заклятья и обустраивать ловушки, и в рядах войска Союза воцарилась полная тишина. К Хару подъехала Ирен, чей отряд был ближе всех к отряду юноши.

— Все готово, — почти шепотом объявила она.

Колдун с готовностью кивнул.

— Не могу дождаться, когда Вирджил соединится с нами.

Хару окинул взглядом простершееся поле. От авангарда основной армии ведьмаков, возглавляемой Старейшинами, отделилась фигура на коне и выпустила в небо яркую стрелу, разразившуюся взрывами и грохотом. Грозный фейерверк алых огней пронесся через облака в сторону войска Сферы, которое чернело темным сгустком далеко впереди.

— Это сигнал Горана! — вскрикнул Хару. — Время!

В этот момент в ответ раздался ужасающий вой, родившийся со стороны войска Сферы. Взревел боевой рог, эхом повторяющийся от одного конца армии к другому, и в то же мгновение с грохотом ринулся вперед первый отряд врага, молнией преодолевающий расстояние, разделявшее его и лучников Союза.

— Приготовиться!

Хару почувствовал мгновенное напряжение, возродившееся в воздухе, всю сплоченность и собранность каждого воина. И тут его разум вдруг прорвал ментальный заряд, принесший с собой клич Вирджила:

— «Вперед, друзья!»

— «Вперед!» — послышался отклик Горация, который подхватили и остальные, кого смог мысленно соединить валиорский маг.

На Хару вдруг нахлынули чувства каждого, кто был соединен Вирджилом; ведьмак ощущал своих друзей как самого себя, мог с точностью определить, где сейчас находится каждый из них. Он едва дотрагивался до их сознания, как тут же получал ментальную отдачу, наполненную жаждой битвы и решимостью.

— Огонь! — пронеслось по рядам лучников, и туча стрел взметнулась навстречу несущимся вперед оркам. Многие из них, пронзенные сразу несколькими стрелами и арбалетными болтами, продолжали скакать вперед, будто не чувствуя боли. Лучники ошарашено отступили и, дав еще несколько залпов, двинулись под защиту задних рядов пехоты. На их место выступили пикинеры эльфов, которые с готовностью выставили перед собой сверкающие копья.

Миг, и орочья кавалерия схлестнулась с эльфами, подминая их под своих диких взмыленных коней, прокладывая дорогу к уже подоспевавшим гномам. Однако очень быстро атака войск Сферы стала захлебываться, окруженная со всех сторон копейщиками и встреченная яростным нападением войск Грома.

Хару так и чувствовал, как кипит ярость в крови его друга, подгоняя и самого ведьмака броситься в бой, но он знал, что еще не время. Свою собственную злость и вдруг удвоившуюся силу он перенес в магию, взывая к своим двум сплоченным энергиям света и тьмы.

Разразившись жутким криком, ведьмак вознес к небу сжатый кулак, и тогда из хмурых туч в тыл кавалерии орков ударила ослепительная молния, пронесшаяся цепью по уже потерявшим скорость рядам.

Орки, осознав, что их первый приступ обречен, бросились отступать, подгоняемые радостными воплями лучников. Они продолжили стрельбу, как только враги отделились от войск гномов и эльфов.

Встретившись с основной массой своих армий, отступившие орки рассредоточились, занимая новые позиции, в зависимости от потерь в своих отрядах. Гигантская армада, пришедшая к ним для подкрепления, позволила вновь броситься в бой.

На лету они перестроились клином, штопором войдя в пехоту гномов, разрубив ее ровно пополам. Но тут из — за спин закованных в броню гномских ратников выступили устрашающе грохочущие машины, прозванные Стальными Мускулами. Подготовленная специально для битвы сотня машин, выставив вперед глухие железные колья, двинулась с немым бесстрашием прямо на кавалерию. Орки, опешив на миг, осадили коней, но тут же бросились вперед, надеясь повалить громоздкие махины единым напором своей армии. Их кони бросались прямо на обитые зубцами машины, топтали их огромные железные лапы, но те превращали несчастных животных в единое кровавое месиво и, взбираясь по их останкам, монотонно шагали дальше, не получив ни единого повреждения. Гномские инженеры постарались на славу.

В это же время, пехота гномов с Громом во главе, вдохновленная силой своих стальных чудищ, начала сближать разрозненную пополам армию, сжимая орков в живые тиски. Казалось, и на этот раз победа осталась за армией Союза, как вдруг из тумана выступили светящиеся могильным отцветем оживленные скелеты, вознесшие к небу черные луки. В тот же миг взлетели отравленные стрелы нежити, поражая первые ряды солдат Союза и даже орков. Безжалостные сторонники Сферы не знали сострадания даже к своим союзникам. Орки, проигравшие оба приступа и оказавшиеся в гномьих тисках, были обречены. Остальные части передового войска, которое составляло все еще впечатляющую массу, сдержанно развернулись и вновь бросились в степи для перегруппировки.

Не успели стрелы нежити взметнуться во второй раз, как прогремел призыв Горация к своей кавалерии. С двух сторон на мертвых стрелков ринулась лавина эльфийских всадников. Врезавшись стройным клином в оживших скелетов, эльфы, заставили их сдать позиции.

Лучники податливо отступили, скрывшись под зеленоватым туманом, окутавшим все за их спинами. По рядам эльфов пронеслись крики ликования, но вдруг из могильного тумана вылетели тысячи несущих смерть теней. Лишь изредка мелькала черная сталь невидимых врагов, которые материализовывались со скоростью звука.

Первые ряды элитной кавалерии эльфов попадали замертво, рассеченные сразу сотней мелких порезов. Тогда над умирающими опускались бледные худые воины с окровавленными губами и блестящими инфроспектром глазами.

— Вампиры! — прозвучали изумленные крики.

Но вслед удивлению и страху пришла безудержная ярость воинов, потерявших своих собратьев. Эльфы отчаянно бросились прямо в расползающийся по земле туман.

Прозвучал мелодичный рог дриад, и с флангов основного войска сорвались быстрые и бесшумные воины леса верхом на саблезубых тиграх. В этот же момент где — то совсем неподалеку прозвучал горн орков, и те, подкрепленные силами своих шаманов, вновь ринулись на всадников Союза.

С небес полетели огненные шары, взрывающие землю, оставляющие на ней огромные кратеры. Казалось, само небо разверзлось и, потемнев, выпустило смертоносную огненную лавину.

Хару, раздираемый чувствами Селены и Горация, неистово прокричал призыв к бою даже раньше Старейшин. Маленькая армия ведьмаков моментально выстроилась ровными рядами, выставив вперед острия мечей, на которых уже концентрировалась, вибрируя, магическая энергия.

Хару чувствовал, как тьма и свет в его душе соединились сейчас в нечто большее, клокоча и исступленно рвясь наружу. От переполнявших его душу чувств друзей, оказавшихся в самом пекле битвы, разрывалась голова. Ведьмак позволил им поглотить себя, и, уже врезаясь в ряды врагов, он раскинул руки и выплеснул наружу все силы, питавшиеся бурей эмоций, передаваемых через тонкую связь, установленную Вирджилом.

На миг поле битвы осветилось жгучим ярким светом, заставившим прикрыть лица всех, кто оказался поблизости. Ближайшие к Хару вампиры в долю секунды сгорели дотла и развеялись темно — зеленоватым пеплом. Затем прозвучал оглушающий взрыв, и удушающая волна ментальной энергии отбросила всех врагов, что окружили эльфийских воинов и дриад. Небо тысячекратно отдало эхом удар, как рычание грома.

Хару со стоном склонился к гриве коня и, с трудом ощущая свое тело, понял, что начинает сваливаться с седла. Но тут же он был поддержан двумя чьими — то крепкими руками.

— Зелье! Сейчас же!

Кто-то заботливо влил ему в рот согревающий напиток, мигом наполнившим его силами.

— Все в порядке! Он жив!

— Да здравствует потомок Вульфгара! Пока он с нами, мы несокрушимы!

Хару поднял голову и с замиранием сердца увидел ликующих колдунов, чья радость и боевой дух передавались всем, кто встретил натиск нежити и орков.

Позади слышалась бодрая боевая песнь Грома и его закованной в броню армии. За ними топотали атланты, с яростью вбивая в землю пожухлую траву.

Войско Союза готово было встретить еще один напор врага. Навстречу им выступили ряды вампиров и орков, за которыми, ухмыляясь, скалили раскрашенные морды шаманы, а позади выстроились гоблины и упыри, рассекающие воздух грубыми мечами и копьями.

— «Это только начало!» — прозвучал в голове Хару голос Горана. — «То, что мы видим, — всего лишь пушечное мясо Сферы! За ее спиной стоит куда более могущественная армия. Она просто играет с нами…».

— «Мы должны беречь силы», — мысленно добавил Гораций. — «Я чувствую, уже очень скоро нам потребуются все наши умения…»

— «Если Сфера затеяла игру», — прорезал сознание Хару зычный голос Зехира, — «что ж, пусть так, только играть мы будем по своим правилам».

Архимаг вывел свои устрашающие войска в авангард, выстроив синекожих атлантов по бокам от себя. Хару видел их могучие плечи, облаченные в сверкающие золоченые латы, по которым пробегали всполохи молний.

Вампиры, завидев новых грозных врагов, стали обходить атлантов с боков, тенями перемещаясь с одного места на другое. Зехир лишь усмехнулся. Он взмахнул рукой, и по его команде навстречу нежити рванулись джины, орудуя кривыми палашами. Смуглолицые обнаженные до пояса воины с молчаливым бесстрашием встретили натиск вампиров, поминутно перемещаясь в пространстве от одного врага к другому, то выходя на уровень мира духов, то возвращаясь обратно.

В эту же секунду эльфийские лучники атаковали живых скелетов, вновь и вновь натягивая тетиву, невзирая на ответные вражеские стрелы. Вскоре подключились и арбалетчики гномов, чья тяжелая броня не пропускала даже зачарованные стрелы мертвецов. Они, усмехаясь, стояли прямо напротив вражеских лучников, разя за каждый выстрел по несколько рядов вражеских воинов.

Тогда на помощь живым мертвецам Сферы пришли разъяренные шаманы орков. Они что — то завывали на своем гортанном языке, взывая к кровожадным богам своих племен. С неба на войска Союза вновь обрушился смертоносный огненный дождь, тут же встреченный бдительными ведьмаками.

— Я называю это Разящим Вихрем! — почти прокричал Зехир, сжимая и разжимая руки, концентрируя невидимую магическую силу.

Атланты вдруг пришли в движение, начав утробно распевать слова заклинания, прибавляя удары ног о землю к каждому слову, словно желая придать им еще большей значимости. Руки Зехира дрожали от напряжения, покрывшись сеткой выступивших вен. Воздух вокруг зарокотал и загудел от возрастающего напряжения.

И в этот миг атланты, взревев, вознесли руки к небу, выпустив из ладоней сокрушительный поток слепящих молний. Они ударили в небо, и то почернело, сокрыв солнце и облака. Над головами сражавшихся вдруг разверзлась черная бездна. Амулеты Зехира светились и гудели, древние символы, нарисованные на лбу и груди коня архимага, испускали леденящее душу кроваво — красное свечение. Оно резко высветило угловатые лица вампиров, осмелившихся подойти совсем близко к входящему в транс магу.

Зехир вскинул свой магический жезл и начал бешено вращать им, создавая воронку из молний, испускаемых атлантами. Трещащая воронка, казалось, поглотила все поле боя, заставив прекратить битву с обеих сторон. Лишь Зехир, полностью поднявшийся на ноги в стременах, продолжал раскручивать жезл. Хару видел, как развеваются подолы камзола раджи, превратившегося в черную точку на фоне воронки, и как мерцают волшебные руны на мускулистом теле его скакуна — все остальное поглотил слепящий белый свет.

Ведьмак закрыл глаза, поглощенный душевным возбуждением Зехира, затмившим сейчас все чувства других людей, с кем был соединен Хару ментальной связью.

И, когда воронка, наконец, достигла своего пика, маг чудовищным усилием выбросил жезл вперед, увлекая ее за собой. Слепящий водоворот с бешеной скоростью вращения, грохоча и ревя, обрушился на ряды врагов. Лучников, вампиров и шаманов орков, стоящих совсем близко от мага, смяло и испепелило в тот же миг. Заклятье рванулось вперед, закручивая в свои вихри все большее число воинов Сферы, изрывая землю потоками бушующей энергии.

Воронка раскидала врагов в разные стороны или испепелила их на месте. Уже в конце вражеских войск она потеряла свою скорость и, полыхнув фиолетовым, исчезла, оставив за собой вскопанную дымящуюся землю.

— Я и не знал, что он так силен, — пробормотал в изумлении стоящий рядом с Хару ведьмак.

— Я тоже, — тяжело дыша, отозвался Хару, переживший только что все волнение Зехира и ощущавший теперь его полное изнеможение. — Передайте ему зелье, которое дали мне! — скомандовал ведьмак.

Совсем недалеко он увидел Ирен, знаками показывающую ему глянуть вперед. Войска Сферы отступали далеко в степь.

— «Мы же договорились беречь силы!» — возмущенно рявкнул Гром, используя ментальную связь.

— «Одно заклинание», — хрипло отозвался Зехир, — «и они отступают».

— «Но Сфера только этого и добивается! Обессилить нас!»

В этот миг над степями пронесся чудовищный хохот, и горизонт, на котором до того маячил лагерь врага, расплылся огненным заревом. Оно развернуло свой поток в сторону войск Союза и понеслось вперед, принося с собой рев тысяч огромных существ. Демоны вступили в бой. За ними, вытаптывая землю огромными лапами, неслись циклопы и тролли, летели многоглавые виверны, изрыгающие огонь из средней головы. Далее следовали гоблины, еще выжившие орки и их напитавшиеся кровью шаманы. Все войско Сферы пришло в движение, решив обрушить свой единый кулак на войска Союза.

— О, Борбау, — простонал Хару, взирая на приближающуюся смертоносную орду. — Поторопись…. Боюсь, этот приступ нам не сдержать….

Мольба ведьмака осталась без ответа. Борбау и его пираты были еще слишком далеко, чтобы достигнуть той зоны, на которую распространил Вирджил влияние ментальной связи.

Войска Союза вмиг пришли в движение, заняв боевые позиции. Вперед выступили маги, готовя все свои силы, чтобы подобающе встретить врага.

Но вдруг огненный поток демонов, несущийся прямо на первые ряды солдат, испарился, вмиг материализовавшись прямо в середине армии Союза. Удар живой огненной лавины обрушился на закованных в броню гномов. Окруженные воины Урбундара на удивление быстро очнулись от потрясения и стойко выдержали первый натиск. Но долго так продолжаться не могло. Жар преисподней, рождаемый демонами, заживо изжаривал гномов в их железных доспехах. На помощь собратьям бросили свои боевые машины другие гномы, навалившись единым потоком на орды врагов. Машины, получив силу внезапности, раздавили первые ряды суккубов и инкубов, но тут же были встречены новым залпом испепеляющего огня. Демоны надеялись заставить гномов покинуть свои смертоносные орудия, но не учли природную упертость своих врагов и их верность долгу. Гномы до самого конца продолжали вести вперед устрашающие машины, успев уничтожить еще немало демонов, прежде чем погибнуть от нестерпимого жара. Так погиб отряд Стального Мускула.

Хару безумно хотел броситься на помощь гномам, чувствуя боль и отчаянье их короля, но на стоящих в первых рядах ведьмаков уже надвигалась лавина оставшихся демонов. Их было во много раз больше тех, что переместились в середину войск Союза. За ними продолжали бежать огромные чудища: тролли и циклопы, ведя за собой остальное войско Сферы. Хару не мог бросить своих собратьев на произвол судьбы.

По команде ведьмаки выставили вперед острия мечей, готовя смертоносные заклинания. Старейшины водили ладонями по клинкам, пробуждая в них силу воды озера дриад, в котором закалили свое оружие все колдуны, прежде чем двинуться в путь в Безмолвные степи. Хару же обменял свой клинок на великолепный меч, подаренный Громом, но нисколько не жалел об этом. Древние руны, высеченные на оружии, гневно полыхали, чувствуя приближение жаркой битвы, питая силами своего хозяина.

Первый залп огня ведьмаки встретили дружным магическим щитом, но не успела их сила восстановиться, как демоны обрушили на них новый огненный напалм, моментально обративший в прах многих ослабленных колдунов.

Хару задохнулся ужасом, видя, как от его собратьев остается лишь развевающийся на ветру пепел.

Ярость всклокотала в нем, он сжал клинок обеими руками, пробуждая в себе бурлящие энергии и взывая к дару, которым наделили его четыре Хранителей. Он бросился вперед, увлекая за собой свой отряд, приближаясь к сражавшимся уже в самом первом ряду Старейшинам.

Вдруг совсем рядом материализовался инкуб, сверкая природной непробиваемой броней. Хару с криком рубанул мечом, не ожидая, впрочем, что тот нанесет хоть какой — нибудь урон. Но тот, жадно сверкнув, вдруг вошел почти по рукоять в предплечье демона. Гром постарался на славу, зачаровывая свой подарок. Хару с ликованием выдернул клинок и молниеносно отсек врагу голову, с удовлетворением наблюдая, как демон превращается в пепел.

Поняв, что яд стилетов бессилен, а оружие ведьмаков может серьезно навредить броне, демоны переменили тактику и, собравшись в группы, стали быстро нападать на солдат пехоты, стремясь нанести как можно больше смертельных ударов, прежде чем вновь испариться, избежав ответного нападения.

Колдуны, несмотря на всю свою выдержку, отступали, теряя с каждой минутой все больше и больше своих воинов. От демонов их отвлекали орочьи шаманы, не перестававшие вызывать огненный дождь и огромные великаны, рвущиеся напролом с фронта.

Тут уже циклопов и жирных неповоротливых троллей встречали атланты Зехира, но даже им было трудно противостоять той орде, которая разом обрушилась на их небольшую армию.

Впервые Хару увидел, как погиб атлант. В последний раз выпустив разряд молний, он упал сначала на одно колено, затем на другое, отчаянно не желая сдаваться. И, даже заваливаясь на бок, он продолжал бить кулаками стоявшего перед ним великана, однако его атака все слабела и слабела, пока враг не нашел в ней брешь и не прикончил синекожего громилу.

От ярости Хару готов был разорваться на куски. Он бросил взгляд в бок и увидел почти истребленный отряд Ирен. Сама колдунья была вынуждена сражаться сразу с тремя демонами, а сзади на нее уже наступал огромный циклоп, вытаращив от напряжения единственный глаз.

— Осторожно! — крикнул ей Хару и с ужасом понял, что не успеет на помощь своей подруге. Страх подстегнул его, и, сам не понимая, что делает, колдун выбросил вперед руку, направив через ладонь сплетенную энергию тьмы и света.

Земля перед ним вздрогнула и, треснув, вмиг высохла. Иней, покрывавший траву, исчез, и навстречу демонам ринулись три сверкающие водные стрелы, пронзившие насквозь их незащищенные шеи. Хару вызвал воду из самой земли. Ведьмаки, увидевшие прекрасное заклинание, воодушевленно закричали и с удвоенной силой бросились в атаку.

Циклоп, желающий убить Ирен, тут же сам пал от молнии атланта.

— «Спасибо», — услышал ведьмак в своей голове голос колдуньи.

Хару с радостью кивнул девушке, поймав ее взгляд, а затем вновь бросился вперед, увлекая за собой свой отряд. Ирен же, собрав последний десяток своих воинов, присоединилась к Хару, и они вместе двинулись на врагов.

Но как бы ни был бесконечен героизм воинов Союза, их маленькая армия была неспособна победить орды Сферы. Войска гномов и эльфов были почти полностью разбиты. Крепко держались еще только отряды Грома и Горация. Остальные — разбитые и обескровленные присоединялись к своим королям. Несли ужасные потери и дриады. Их легкие луки были не помехой броне демонов и тому жару, который шел от них самих. Летящая стрела начинала плавиться, еще даже не долетев до своей цели.

И в этот решающий миг вдруг прогремели залпы тысячей пушок пиратов.

— «Эгей!» — пророкотал в голове Хару зычный оклик Борбау. — «Как это вы посмели без нас начать?»

Все воины Союза радостно закричали, приветствуя неожиданную подмогу. Хару услышал облегченные вздохи своих друзей, связанных ментальной связью.

Бой словно остановился.

— Ах, погляди! — восторженно вскрикнула Ирен, позабыв обо всем и указывая на юг острием меча.

Там, на горизонте, высились сотни мачт пиратских кораблей, которые на всех парусах неслись вперед, прямо на несметные войска демонов. Хару даже привстал в стременах, изумленно пытаясь понять, как пираты умудрились привезти так далеко по земле свои огромные суда. Ведьмак бросил взгляд на первый корабль, с бешеной скоростью несущийся вперед. Колдун смог разглядеть широкоплечую фигуру Борбау, который, стоя на бушприте, держался левой рукой за мартинштаг, а правой отдавал команды своей невероятной наземной эскадре. Летящие корабли перестроились клином и теперь неслись смертоносным тараном прямо на замешкавшихся демонов.

— Да они поставили свои кораблики на колеса! — хохотнул Зехир, стоящий рядом с Хару, Ирен и их объединенным отрядом.

— Так вот, зачем им понадобились наши маги! — воскликнула Ирен.

— И мои тоже! — натужно выдохнул Зехир, подгоняя ударами ринувшихся в стороны демонов. — Они помогают им управлять этими махинами!

По бокам от ведьмаков и Зехира появилась кавалерия эльфов на белоснежных единорогах. Вперед выступил Гораций в искрашенных кровью серебристых одеждах. На его лице не читалось и тени усталости. Король держался прямо, с гордостью и воодушевлением взирая на приближающуюся эскадру. Рядом с ним выступила Селена, задорно сверкнув глазами, поймав взгляд Хару. Тут же появились дриады и полу разгромленные, но все еще державшиеся гномы во главе с Громом, который уже успел получить звание берсерка. Он был с ног до головы в крови и, сжимая обеими руками огромный топор, с рычанием дышал, вперив красные глаза в растерявшихся демонов. Хару никогда еще не видел своего добродушного друга в таком боевом воодушевлении, граничившим с безумием.

Под бешеный свист ветра, встреченные свечением выступившего солнца и радостными криками союзников, пираты вонзили свои корабли прямо в средину демонских войск. Из — под днищ кораблей и огромных железных колес полетел, развеваясь, горячий пепел от раздавленных суккубов и инкубов. Даже на таком расстоянии Хару услышал восторженный смех Борбау, который летел на своем корабле в самой передней части клина.

Когда корабли уже почти потеряли скорость, пират вдруг крикнул:

— Открыть кингстоны!

Этот призыв, усиленный магией, эхом разлетелся по всей эскадре, и еще на ходу были открыты отверстия, сквозь которые с ужасающим ревом ринулись наружу тонны воды, заливая демонов с головой.

Хару ликовал вместе друзьями, будучи уверенным, что пираты принесли им победу. Тысячи и тысячи демонов погибли всего лишь за последние несколько минут, но, глянув далеко в степи, ведьмак увидел уже перегруппированные войска Сферы, к которым присоединялись свежие силы мира Инферно. Они возрождались прямо из воздуха, появляясь из фиолетовых языков огня. Несомненно, тут была замешана Сфера, колдующая прямо из защищенного лагеря.

Ведьмак с надеждой глянул на смертоносную эскадру пиратов, но та, уже потеряв былую скорость и изящество, теперь грузно разворачивалась, пытаясь перестроиться в ровные ряды для встречи вражеских войск. Поняв, что конец битвы еще далеко, Хару крепче сжал рукоять меча, гневно полыхающего древними рунами.

Войска Сферы, во главе которых вновь шли демоны, на этот раз сжали воинов Союза с двух сторон и, обогнув с флангов, вновь напали на стоящих в тылу гномов. Хару скрежетнул зубами от бессильной злобы и, перестав любоваться эскадрой пиратов, вновь бросился в битву.

Глава 34 Наземная эскадра

С досадой дергая себя за золотую серьгу в ухе, Борбау постепенно осознавал, что смятение, принесенное его смертоносной, но громоздкой эскадрой, оказалось лишь временным. Наметанным глазом он оглядывал поле битвы и несущихся прямо на него краснокожих демонов, вокруг которых гневно полыхали желтые языки пламени. Тут же он понял, что его корабли, хоть и огромны, но долго не продержатся под натиском такой орды. Бежавших же позади демонов троллей, циклопов, орков и нежить он не боялся. Прежде, чем его любимые корабли будут разбиты, безудержный пират собирался еще хорошенько проехаться по рядам огненных тварей. Он даже хихикнул сам себе. Его веселил звук хрустящих демонских панцирей под днищем его корабля.

— Полный вперед! — приказал он, все так же стоя на носу судна.

Паруса корабля, и без того рвущиеся с рей от быстрого ветра Безмолвных степей, надулись еще сильнее и затрещали под магией колдунов, находившихся на борту. Тяжелые колеса загрохотали, двигая огромный корабль прямо на войско врагов. Вслед за Борбау двинулись и другие корабли.

Одноглазый Джо, увидев сигнал Борбау, так же приказал своим магам надуть паруса до предела. То же сделали и капитаны других судов.

Борбау вырвался уже далеко вперед, почти слившись с ордой демонов. Его корабль, как нож, разрезал их ряды и, окруженный со всех сторон, принял на себя первые залпы изжаривающего огня. Орочьи шаманы, вновь отойдя на приличное расстояние, обрушили огненный дождь на корабли. Огромные горящие глыбы сносили такелаж судов, поджигая их со всех сторон. Маневрировать просто не было возможности, оставалось лишь надеяться, что огненный дождь принесет не слишком большие разрушения.

Обернувшись, Джо увидел как медленно, но верно зажигаются, как факелы, корабли эскадры. Некоторые матросы стали даже покидать горящие суда, выходя на рукопашную с врагами, где их, однако, ждала неминуемая смерть.

— Вот тупицы, — пробурчал сквозь зубы пират, спокойно жуя табачный лист и наблюдая, как матросы, не успев оказаться на земле, тут же оказывались мертвы. Горящие корабли выходили более надежным убежищем.

Вдруг внушительных размеров «капля» огненного дождя с ревом ударила в верхушку фок — мачты, разнеся ее в щепы. Загорелись верхние паруса. Джо смачно выругался и выплюнул табачную жвачку на палубу, растерев ее носком сапога. Тут же ему пришлось выругаться еще раз, так как он увидел, как охваченные паникой бестолковые матросы уже решили попрыгать за борт. В спокойствии пребывал лишь сам капитан, его возлюбленная Саллия и двое ведьмаков, пытавшихся обуздать хищное пламя.

— Ни с места! — рявкнул Джо так, что перекричал шум битвы. — Иначе я спущу с вас шкуру раньше, чем эти горящие макаки внизу! Заряжайте пушки и арбалеты!

Увидев полное спокойствие своего капитана, матросы принялись исполнять указание. Со всех сторон уже слышались залпы тяжелых орудий, подрывавших ряды демонов.

— Эхехе, — ухмыльнулся Джо, — давно я так не веселился!

Одноглазый пират самолично зарядил одну из бортовых пушек и пальнул в то место, где скопление приближающихся демонов казалось самым большим.

— Смотри, как бы это веселье не стало твоим последним! — хихикнула Саллия.

— Мечтаешь от меня избавиться? — с напускной обидой отозвался Джо, выпуская между делом еще один заряд. — Я давно знаю, что ты запала на нашего Боба!

— Пфф. Уверена, от его сапог несет уж поменьше, чем от твоих, — весело парировала Саллия.

— Молчи, женщина! — хохотнул Джо. — Ты моя и только! А вонючие сапоги настоящей любви не помеха!

Ведьмаки, кое-как усмирив огонь, теперь наспех ставили магические барьеры, не пускающие демонов на палубу. Те шипели и корчились, когда щиты касались их тела, но продолжали поливать огнем борта корабля. В целом, судно пока еще держалось, но так не могло продолжаться вечно. Джо быстро соображал, пытаясь придумать дальнейший план действий.

Саллия вдруг встрепенулась.

— О, нет! Смотри!

Джо нехотя оглянулся, не желая надолго оставлять без дела свою пушку. Однако тут же он позабыл о ней. Там, куда указывала Саллия рукой, стоял, полностью объятый пламенем, корабль Борбау. Он был довольно далеко и, оторвавшись ото всей эскадры, теперь был обречен на верную гибель.

Джо изумленно цокнул языком.

— Зачем это он так далеко оторвался?

— Думаю, его маги погибли, и корабль стал плохо управляем, — Саллия отчаянно сжимала руками борт. — К тому же, после этого уже ничто не мешало огню поджечь обшивку.

Судно Борбау было полностью окружено воинами Инферно, которые без препятствий прорывались на палубу, вихрем взлетая на нее прямо с земли. Там, около грот-мачты отчаянно сражался капитан и с десяток матросов. Это все, что осталось от команды.

— Что ж, очень жаль его. Он был отличным пиратом, — буркнул Джо и рассеяно повернулся к своему орудию.

— Но мы же ближе всех к нему, и наш корабль пока в самом лучшем состоянии!

Джо прекрасно понимал, к чему клонит Саллия, однако состроил удивленную гримасу и сделал вид, что полностью увлечен пальбой по демонам. Совсем рядом ударил огненный метеор, отбросив назад врагов, но изрядно подпортив борт корабля.

— Не понимаю, к чему это ты, — все так же хмуро отозвался пират.

— Я знаю, что мы не столь честолюбивы, как наши токанийские союзники, но неужели ты бросишь погибать своего наставника? Он всегда выручал тебя, если мог.

Этого Джо уже не выдержал.

— Да! — взревел он. — А еще Борбау изгнал меня с острова Скелета! И запретил возвращаться, пока я не отплачу Совету Капитанов! Так ли поступают наставники?!

— Но он не мог пойти против общего мнения! К тому же, прожив несколько лет в Валиоре, и, встретив этих воинов, — продолжала защищать свою позицию Саллия, имея в виду Хару и его друзей, — которые готовы умереть друг ради друга, я вдруг поняла, что их храбрость и сила питается их самоотверженностью…

— В таком случае, — парировал Джо, — если они так сильны, почему же мы проигрываем эту чертову битву?!

— Джо…

— Что?!

Пират обернулся, пронзительно воззрившись на Саллию. Его взгляд тут же смягчился. На него смотрели большие карие глаза, от которых он не мог отвернуться.

— Агрх… Ладно. Но я делаю это только ради тебя, сентиментальная женщина! Слышишь?!

Затем пират развернулся к магам и крикнул:

— Полный вперед! Мы идем спасать этого старого пса Борбау, что б ему погореть!

Подгоняемый ветрами Безмолвных степей, корабль Одноглазого Джо стал стремительно двигаться по направлению к огромному кострищу, в самом пекле которого отчаянно сражался Борбау. Джо испытывал двойственные чувства. Он никогда никому не помогал, если только это не сулило ему выгоды. Исключение он делал лишь для своей Саллии. Хотя, он уже не раз думал, что эта любовь изрядно смягчила его черствую душу и сделала уж слишком сентиментальным. Но с другой стороны, Борбау, старый Боб, воспитал его с самого младенчества, обучив Джо всему, что знает сам. Боб нередко был груб с ним, но никогда не бил. Так же никогда он не ласкал своего воспитанника, никогда не говорил ободряющих слов. А на вынесении приговора Совета Капитанов он был строг и не проявил никаких чувств, когда Джо позорно выгнали из зала. Видимо, он считал, что решение было справедливым. Тем не менее, Джо был до сих пор зол на своего наставника, который даже грозил убить его, если тот станет оспаривать всеобщее решение.

Демоны в испуге разбегались от летевшего корабля, бывшего уже совсем близко от судна Борбау. Джо еще колебался, вновь жуя табачную жвачку.

— Джо? — осторожно позвала Саллия.

Пират глянул на нее и, наконец, решился.

— На абордаж!

Взвились абордажные крюки, и матросы по приказу капитана ринулись на горевшее судно. Джо крикнул магам, что бы прикрывали их и продолжали охранять корабль, а сам ринулся к канату, на ходу думая, что только что совершил ошибку всей своей жизни.

Влетев в адское пекло, Джо в дыму мог с трудом различить свою команду. Он забеспокоился о Саллии, но тут на него налетело двое демонов, заставив забыть обо всем.

Джо кривовато улыбнулся, рассматривая «горящих макак» вблизи. На него с ненавистью смотрели желтые глаза на почти человеческом лице, обрамленном рыжими волосами. На макушке ветвились рифленые рога. По разгоряченной палубе постукивали раздвоенные копыта. Суккуб выбросила вперед руки, что бы на месте испепелить врага, но Джо оказался быстрей и вдруг плюнул табачной жвачкой прямо в морду демоницы. Это на миг отвлекло ее, но Джо хватило этого мгновения, что бы выхватить самострел и прострелить врагу незащищенный участок шеи. Демоница захрипела и, схватившись за рану, отступила на несколько шагов. Пират тут же потерял ее из виду в дыму. В бой вступил ее союзник — инкуб с широкими плечами и массивным шипастым хвостом, который сразу был пущен демоном в дело.

Джо едва успел перепрыгнуть хвост, а затем парировать выпад стилета своей кривой саблей. От удара пират прогнулся назад в спине, с удивлением отметив необычайную силу своего соперника. Над лицом пирата склонилась ухмыляющаяся морда с горящими глазами. Джо, обливаясь потом, двумя руками удерживал саблю, и никак не мог воспользоваться своим более эффективным самострелом. Над головой пирата взвился хвост демона, метивший острием прямо в его единственный глаз. Джо вдруг понял, что ему не спастись, как вдруг справа, прямо из дыма прогремел выстрел, и вперед выступила довольно ухмыляющаяся Саллия.

— Ну, неужели нельзя на минуту оставить тебя одного? — с притворным раздражением спросила она.

— Я бы и без тебя прекрасно справился! — деловито ответствовал Джо, отряхивая камзол от остатков превратившегося в пепел демона.

Совсем рядом прогремела тирада выстрелов, и двое пиратов прекратили свою дружескую перепалку.

— Скорей! — крикнул на бегу Джо. — Надо помочь нашим матросам!

И они бросились через дым, перескакивая или огибая очаги огня. Пираты натянули на лица платки, но незащищенные глаза щипало, как огнем. Вокруг стоял невыносимый жар, и Джо с удивлением отметил стойкость Борбау, который уже долгое время сражался в такой обстановке. Совсем рядом мелькали чьи — то тени в дыму, но пират не мог с точностью сказать — враги это или союзники. Со всех сторон Джо и Саллию окружали звуки выстрелов и треск пожираемого огнем корабля, а где — то неподалеку гремела битва токанийцев и воинства Сферы.

Джо, взяв Саллию за руку, чтобы не разойтись в непроглядном дыму, стремительно огибал горящие снасти. Сзади и спереди сыпались на палубу горящие канаты, и пират чувствовал, что скоро придет черед и более крупных частей судна.

Внезапно прямо наперерез пиратам выступило трое демонов, которые при виде врагов тут же встали наизготовку.

— Проклятье! — зашипела Саллия, выхватывая самострел.

Джо движением руки остановил ее. Демоны медленно наступали, но пират уже слышал, как сверху с треском падает обломок мачты. Воины Инферно были слишком сосредоточены, чтобы отреагировать на это и, не успев отступить, оказались погребены под горящей реей, тянувшей за собой оборванный парус. Тогда Джо выхватил карабин и выстрелил в шеи трем врагам, которые, хоть и не погибли, однако были слишком ослаблены, чтобы продолжать бой.

— Вперед! — крикнул Джо, на ходу перезаряжая самострел.

Наконец из дыма показалась объятая огнем грот — мачта, вокруг которой кипел бой. Джо увидел Борабау, отбивающегося сразу от двух демонов. Лицо его покрылось волдырями от страшного жара, но глаза горели мрачной решимостью. Крюк, заменявший раньше левую кисть Борбау, пират сбросил, поскольку железка нагрелась до предела и стала обжигать кожу. Впрочем, пират отлично орудовал одной рукой, умудряясь даже иногда менять саблю на самострел и обратно.

Джо приветственно крикнул своему наставнику и ринулся вперед, держа перед собой самострел. Одного из демонов пират подстрелил сам, второго ранила Саллия, и вместе они прикончили своих врагов. Третий демон, слишком занятый битвой, даже не обратил внимания на смерть своих товарищей и продолжил наступать на Борбау. Это стало его ошибкой. Джо, подобравшись сзади, тут же перерезал глотку горящей твари, вновь осыпав пеплом свои сапоги.

Борбау резко одернул свой полукамзол, так, что затрещали швы.

— Зачем вы пришли?! — рявкнул он. — Теперь вы погибнете вместе со мной!

— Это все Саллия, — в тон ему ответил Джо, стараясь не обращать внимания на ужасный жар. — Она надоумила меня прийти тебе на помощь. И раз уж мы здесь, я не собираюсь стоять и ждать смерти. Что с твоими магами?

— Мертвы, — отрезал Боб, пристально разглядывая вершины мачт, полностью сокрытых под огнем. — И, если мы хотим выбраться, нужно делать это скорее. Скоро рухнут мачты.

Джо кинул взгляд на абордажные крюки, которые находились под неистовой защитой объединенных команд двух кораблей. Маги на судне Одноглазого Джо не давали демонам разорвать канаты с земли. Пока ситуация была контролируема, но, как только матросы отступят со своих позиций и кинутся обратно под защиту волшебников, демоны на горящем корабле тут же погонятся вслед за ними и сожгут канаты.

— Там нам не пробраться, — покачала головой Саллия, отвечая на мысли Джо. — Нужно искать другой путь!

— Не нужно, — отозвался Боб. — Идите к трюму. Там должно было остаться хоть немного воды. Используйте насос, который прикреплен по правому борту. Я же останусь здесь. А когда отгоним демонов от крюков, сможем быстро переправиться на ваш корабль.

Джо кивнул, решительно двинувшись в сторону трюма, искренне надеясь, что жар от огня не успел выпарить всю воду. Саллия бежала рядом с ним, помогая другу расчищать дорогу от врагов.

Корабль дико скрипел и скрежетал, сверху уже начинали падать внушительные обломки снастей. Предугадать, где упадет следующий брус было не возможно. Оставалось только бежать вперед, надеясь, что у смерти нашлись дела поважнее. Падающие брусья увлекали за собой канаты и паруса, которые горящими дорожками окутывали все вокруг. Времени оставалось все меньше и меньше. Это предало Джо сил, и, смахнув с ресниц пот, застлавший глаза, он ринулся сразу на троих демонов, преграждавших путь в трюмное помещение.

Правой рукой он с молниеносной быстротой орудовал саблей, которая хищно отражала блики огня, танцующего на телах демонов. Левой пират два раза выстрелил, метя врагам в незащищенные шеи. Его ярость, рожденная ощущением близости смерти, изумила даже воинов Инферно, и те даже начали отступать. Тут их и встретила Саллия, прикончив сразу двоих, подобравшись со спины. Третьего обезглавил Джо и сразу же ногой выбил крышку люка, ведущего в трюм. Первая в темноту спрыгнула Саллия, за ней последовал Джо, предусмотрительно взяв в зубы самострел, чтобы порох не намок, на случай, если внизу было еще много воды. Но эта предосторожность оказалась лишней. Ноги пирата погрузились в разгоряченную обжигающую воду лишь по лодыжки. Кашляя от тяжелого пара, исходящего от быстро исчезавшей воды, Саллия и Джо двинулись к единственному светильнику, оставшемуся в помещении.

— Вот он! — крикнула Саллия, найдя под светильником тяжелый поршневой насос с рукояткой. — Помоги мне.

Вместе они стащили его на пол, погрузив в воду. Джо быстро размотал резиновый каучуковый шланг, зажав его конец в руке, а в другую взяв самострел.

— Оставайся здесь и качай воду, — сказал пират, перезаряжая карабин, — как только демоны отступят, я позову тебя.

Джо уже было ринулся к выходу, но Саллия остановила его, развернув к себе лицом.

— Береги себя, — прошептала она, судорожно сжимая в руке воротник камзола Джо.

Широкоплечий разбойник тут же растаял, в который раз подумав, что Саллия — его самое слабое место, которого у пирата не должно бы быть. Но отказаться от своего счастья он уже не мог, да и не хотел.

— Не беспокойся! — хохотнул он. — Меня так просто никому не убить!! Я сражался с самим кракеном и потерял всего лишь какой — то глаз! Ха!

Джо взбежал вверх по лестнице и, оглядевшись, увидел окружающих его воителей Инферно. Суккубы и инкубы, еще не подозревая об опасности, которая им грозит, с рвением двигались вперед, взмахивая кожистыми крыльями. Джо криво усмехнулся, чувствуя, как шланг задрожал под напором прибывающей воды.

— Отхлебните-ка! — весело гаркнул он, выбрасывая вперед руку со шлангом.

Джо зажал его конец в пальцах, и вода вырвалась наружу резкой длинной струей, щедро обдав шедших впереди демонов. Тут же в их рядах началась жуткая неразбериха, а от облитых чудищ начал клубами исходить пар. От воды их не защищали даже природные хитиновые пластины. Жидкость проникала внутрь через открытые участки тела, разрушая огненную плоть.

Хохоча от вида своей победы, Джо продолжал кружиться вокруг себя, обдавая водой все и вся вокруг, в том числе и очаги огня, охватившие палубу рядом с ним. Затем пират двинулся по направлению к абордажным крюкам, прейдя на помощь матросам. И здесь он посеял ужас и хаос среди демонов. Конечно, Джо был один и ручной насос не мог поставлять много воды, но воины Инферно ничего так не боялись, как этой жидкости. Демоны с визгом начали отступать, слетая с горящей палубы на землю. Вмиг палуба рядом с крюками была очищена. Оставшиеся же на судне демоны боязливо шарахались подальше от пирата со шлангом.

Джо, не обращая внимания на радостные крики матросов, кинул взгляд на свое судно. Двое магов продолжали неистово отбиваться от демонов и ставить магические щиты. Сила колдунов была на исходе. Времени катастрофически не хватало. Пират понял — сейчас или никогда!

— Саллия! — проревел он, перекричав шум битвы и скрежет пожираемого огнем корабля.

Девушка легко выскочила на палубу, и Джо отбросил уже бесполезный шланг. Из дыма и огня выступил Борбау с горсткой своих матросов.

— Скорей! Все к канатам! — объявил Джо.

Все начали покидать горящее судно, ловко карабкаясь по канатам, прицепленным к абордажным крюкам. Двое магов тут же бросили все свои силы на защиту беглецов, оставив тыл без прикрытия.

Джо тоже ринулся к канату, пропустив вперед Саллию. В зубах он зажал верный самострел и начал отсчитывать удары сердца для спокойствия. Пират часто бывал в таких ситуациях, когда смерть казалась неминуемой, но даже битва с кракеном не могла сравниться с той, что переживал он сейчас.

Джо смотрел только вперед, видя приближающийся спасительный борт, стараясь не вслушиваться в рев горящего позади судна и не смотреть вниз, где земля была сокрыта под полчищами демонов, пытавшихся прорвать защиту двух магов. Но то были одни из лучших ведьмаков Цитадели и не так — то просто было совладать с их силой.

Наконец, Джо увидел, как Саллия достигла конца веревки, тяжело перевалившись через борт. Через несколько секунд пират и сам был спасен. Он помог подняться девушке, которая часто дышала и трясущимися руками пыталась стереть с лица сажу.

— Я думала, не переползу, — прошептала она.

— А ведь ты могла погибнуть из — за этого Борбау! — упрекнул ее Джо. — А он нас даже не поблагодарил за спасение!

Но тут пирату пришлось оставить Саллию. Один из магов вдруг упал замертво, истощив запас всех своих сил. Его кожа покрылась синими точками, пальцы рук были скрючены от неимоверного напряжения. Второй волшебник еще держался, но и тот уже был на грани потери сознания. Джо видел, как на его висках и шее колотись жилки, зрачки мага залили всю радужку глаза. Один волшебник противостоял сотням демонов. Джо вздрогнул, представив, какое должно быть напряжение испытывает несчастный.

Почти все матросы перебрались на спасительное судно, но на канатах еще оставалось много людей, в том числе и Борбау. Джо тихо выругался. Он не мог и дальше исстрачивать силы мага на то, чтобы защищать оставшихся людей. Если волшебник погибнет, спасенным не удастся развернуть корабль и перевезти его в безопасное место. Тогда весь смысл этой операции будет потерян.

— Отдохни ка, приятель, — обратился Джо к ведьмаку, — нам еще пригодятся твои силы.

— Но тогда они погибнут! — прохрипел маг, указывая на ползущих по канатам матросов.

— У нас нет выбора. Если ты не оставишь их, не спасется никто!

Маг судорожно кивнул и, продержавшись еще несколько секунд, оставил свои оборонительные позиции. Тяжело дыша, он сполз на палубу.

Тем временем, матросы и Борбау остались незащищенными. Тут же вспыхнули канаты и почти все матросы, висящие на них, попадали на землю, прямо в хищные лапы демонов. Но Борбау был слишком близок к спасению, чтобы сдаться. Он упорно продолжал ползти вперед даже по горевшей веревке.

Джо изо всех сил перегнулся через борт, подхватив полу — живого пирата и, упершись коленями в деревянные брусья, стал втаскивать его на палубу. В спину Боба вдруг вонзился демонский стилет, пущенный с земли. Тут же Борбау ослабил хватку и, захрипев, стал падать вниз. Неимоверными усилиями Джо удержал своего наставника и, втащив его на борт, упал вместе с ним на палубу.

Демоны внизу ликовали, радостно умерщвляя матросов, которые падали вниз. Эта забава отвлекла их, так что судно Джо пока что никто не осаждал. Пират, подняв голову, осмотрел палубу, радостно отметив, что спастись удалось практически всем. Тут же на дрожащие ноги поднялся маг, выпивший из своих запасов целые три бутыли зелья. Теперь его сил должно было хватить, чтобы вновь управлять кораблем.

Джо видел, что вся эскадра передвинулась к воителям Союза, а пираты с горящих кораблей теперь сражались на земле вместе с колдунами, гномами, эльфами и дриадами.

— Куда прикажете двигаться, капитан? — произнес маг.

— Туда, — облегченно выдохнул Джо, указывая на мелькавшие флаги армии союзников.

Корабль тяжело загрохотал и поехал вперед, направляемый ветрами Безмолвных степей и магией ведьмака. Позади с треском провалилась палуба догоравшего судна Борбау.

К Джо подобралась Саллия. Перевернув раненного Борбау на бок, она осмотрела его спину. Ранение было серьезным, к тому же, действовал яд стилета, против которого у пиратов не было противоядия. Джо знал лишь, что ведьмаки смогли изготовить его.

— Скорей! — крикнул он своему магу. — Нам нужно зелье твоих собратьев.

Маг кивнул, удвоив усилия.

— Не суетись ты так, — кашляя, произнес Боб. — Ты всегда слишком часто суетился. И не по делу. А я все равно уже не жилец…

Его слова прервал приступ кашля, сопровождаемого струйкой крови, вытекшей изо рта мужчины.

Джо вдруг и сам осознал, что они не успеют вовремя. Пират смотрел на мучения Борбау, не в силах помочь умирающему наставнику.

— Мы будем с тобой до конца, — тихо пообещала Саллия, даже не пытаясь отрицать очевидного. — Ты не будешь одинок.

— На смертном одре каждый одинок даже в окружении друзей, — грустно улыбнулся старый пират.

Затем он поднял руку, прикоснувшись ко лбу Джо.

— Возьми ментальную связь, которой соединил меня Вирджил с нашими союзниками. Мне она уже без надобности…

Боб тяжело выдохнул, и по его руке пробежали серебристые волны, тут же проникшие в голову Джо. Одноглазый пират вдруг охнул от бури нахлынувших на него мыслей и чувств, которыми были охвачены те, кто сейчас сражался на земле. В них смешались ярость, страх, боль, горечь о погибших и дикий, дарующий силы, экстаз битвы.

Но тут же пират перестал обращать внимания на новые ощущения, напомнив себе, что должен быть сейчас с Борбау.

— И еще, — продолжал тот, трясущимися руками снимая с узловатого мозолистого пальца дорогой перстень с рубином. — Это — своеобразный символ моей власти. Я отдаю его тебе, чтобы ты занял мое место в Совете Капитанов. Не подведи меня. Иначе я тебя с того света достану и выдеру как вшивую собаку!

Боб, улыбаясь, все еще пытался грубовато шутить, но в глазах его медленно застывал ужас смерти.

— Конечно, — горячо закивал Джо, принимая драгоценный подарок. До сих пор он не мог простить Борбау своего изгнания, но теперь засомневался, так уж ли безразлична его судьба умирающему пирату. Несмотря ни на что, он вдруг ощутил, что бесконечно благодарен наставнику за его грубое, жесткое, но возымевшее должные плоды учительство.

— Ты был отличным наставником, спасибо тебе. Все уроки, которые ты преподал мне, были важными и научили меня выживать, преодолевая все трудности на избранном пути.

Борбау как — то болезненно усмехнулся и прошептал:

— Я ведь и не только твой наставник…. Я был и остаюсь твоим отцом, так что, прости меня, если сможешь…. Я должен был…

— Что? — недоуменно отпрянул Джо.

Но Боб зашелся в последнем приступе кашля и, осев на палубу, умолк навсегда.

— Ты знала? — обратился Джо к Саллии, все еще державшей голову пирата.

На ее лице было написано то же удивление.

— Нет, — покачала она головой, — никто не знал….

Джо с трудом поднялся на ноги, взглянув на своего погибшего отца, которого он, не успев обрести, тут же потерял. Теперь он смотрел на него уже другими глазами, но никак не мог понять одного.

— Почему же он раньше не сказал?

— Думаю, он боялся, что кто — то станет использовать тебя, чтобы шантажировать его. Боялся показать, что ты — его слабое место…

— Он умер, а я только что узнал, что он — мой отец… Интересно, жил бы я иначе, зная это с самого начала?

Саллия подошла к Джо, обняв его за плечи.

— Но одно я знаю точно, — твердо продолжал пират, положив свою лапищу на тонкую ручку своей возлюбленной. — Ты, Саллия, — мое самое слабое место, но без тебя мне было бы в сотни раз хуже, так что, невзирая ни на какие опасности, я рад, что ты есть у меня. Я не повторю ошибки отца. Быть рядом с близкими — бесценно, даже если это сопряжено с определенными опасностями. Его ошибка была еще одним уроком для меня…. Думаю, самым важным… Я никогда не отпущу тебя, милая, пусть даже наша любовь есть наша слабость.

Затем Одноглазый Джо окунулся в мысли и чувства своих союзников и четко произнес:

— «Борбау погиб. Теперь я, Одноглазый Джо, занимаю его место. Так пожелал мой отец и наставник…».

Ответом ему были поздравления и соболезнования о погибшем учителе.

Глава 35 Смерть за плечом

Удар и еще. Вдох и выдох. Казалось, следующего уже не будет. Но снова горячий воздух врывается в легкие. Удар. Перед глазами молнией летал заалевший клинок, и Селена никак не могла понять, как ее израненное и измученное тело еще может бить и отражать удары. Сказывалась многолетняя тяжелая тренировка.

Селена сражалась бок о бок с Горацием против орд нежити и гоблинов. Полуразбитая эльфийская армия превратилась теперь в отдельные отряды, спешащие присоединиться к своему королю, и лишь воины Горация, Селены и Зигрида оказались самыми стойкими. Уже несколько часов они умело сражались, неся минимальные потери. Но все прибывающим врагам не было конца….

На какой-то миг эльфийка оглянулась назад, и сердце ее сжалось, когда она увидела погибающих сотнями гномов, окруженных демонами. Эльфы были ближе всех к своим несчастным союзникам, но, окруженные нежитью, не могли прийти на помощь. Войско Союза, некогда сплоченное, было разделено врагами на отдельные армии и отряды, которые быстро погибали под бесконечным и безжалостным натиском воинов Сферы.

— Нужно соединить войска! — крикнула Селена Горацию. В ментальной связи не было нужды. Их единороги стояли совсем рядом друг с другом. — И помочь гномам, иначе еще чуть-чуть и от их армии ничего не останется!

Гораций кивнул, видя, что если этот отчаянный маневр не будет предпринят, скорое поражение неизбежно.

— «Селена, Зигрид», — обратился эльфийский король к командирам по ментальной связи, — «направьте свои отряды к гномам. Прорывайтесь через гоблинов и нежить к демонам. Пока я здесь справлюсь и без вас».

—«Я помогу!» — вдруг прозвенел голос Зехира. — «Мои атланты и маги незаменимы в борьбе с демонами!»

Дальше Селена не слушала. Она развернула единорога, криком отдав команду своему войску следовать за ней, и ринулась прямо в спины демонов, атакующих воинов Урбундара. Рядом с ней летел Зигрид, а с правого фланга расчищал путь Зехир.

Краем глаза эльфийка отметила, что ведьмаки спешат на помощь оставшемуся одному Горацию и Игларии. Больше Селена не беспокоилась за своего короля, и молила теперь Хранителей только о том, чтобы вовремя успеть на помощь Грому и его воинам. Селена с ужасом осознала, что когда Гораций заговорил о подмоге, Гром так и не вступил в разговор. Это было так не похоже на гордого гнома, не терпящего никакой помощи. Селена привстала в стременах и вытянулась вперед. Там, окруженный кольцом воинов Инферно, с ног до головы покрытый кровью врагов и своей собственностью, стоял Гром, сжимая в ладонях свой обоюдоострый топор.

Селена чувствовала, насколько истощен ее друг, но безудержная ярость берсеркера все еще давала ему силы сражаться. Вдохновленные рвением своего короля, гномы бесстрашно шли за ним, распевая боевую песнь, обращенную к Хранителю Сиборгану.

Оставалось всего несколько мгновений, и копыта единорога Селены втоптали бы в землю первого демона, но вдруг по рядам пламенеющих тварей прошелся восторженный вой. Воздух вокруг заклокотал и загудел, разверзаясь фиолетовыми молниями. Воины Инферно, не обращая внимания на гномов, вдруг отступили и распластались по земле в низком поклоне.

— Это Сфера! — успела услышать эльфийка надрывающийся голос Зехира. — Она призывает…

Воздух взорвался прямо над головами архимага и эльфов. Фиолетовая тень поглотила свет на поле битвы, оставив лишь приглушенные темно-серые тона. В ушах звенело от взрыва и восторженных демонских воплей, переросших в единый гул.

С трудом вдыхая раскалившийся воздух, Селена беспомощно смотрела, как над ее головой разверзался огненным шаром портал. Из его полыхающих недр выступил огромный монстр и, размахнув костяные крылья, обтянутые кожей, поднял бычью голову. Он дыхнул в сторону ошеломленной Селены и ее друзей, и до эльфийки докатилась горячая волна пара, обжегшая лицо. Она закашлялась, чувствуя, как воздуха вокруг становится все меньше. Она судорожно вцепилась в белоснежную гриву своего коня, вторая же рука, дрожа, отпускала рукоять меча.

Совсем рядом Селена увидела ярко — желтую попону и услышала бряцанье амулетов, которыми была унизана грива коня Зехира. Тут же стало легче дышать. Девушка подняла голову, встретившись взглядом с архимагом, направившим в ее сторону увитые серебристым сиянием ладони. В глазах раджи стоял неподдельный ужас.

— Нужно уходить, — сообщил он мертвенным голосом, и Селена вдруг отчетливо поняла, что это бегство будет битвой за жизнь, заранее обреченной на поражение. Их все равно настигнет магия верховного демона, которого призвала Сфера.

Чудовищно медленно, словно сквозь кошмарный сон, Селена протянула дрожащую руку к поводьям. Ее кисть, только что уверенно державшая меч, дрожала от усталости. В обволакивающих фиолетовых тенях мерно отдавались звуки бряцающих пластин перчатки и звеньев кольчуги, которые вдруг утратили серебристы блеск стали, источая теперь тусклый, почти черный бархатистый цвет.

Единорог эльфийки, магическое животное, лучше противостоявший губительной энергии потустороннего мира, мигом развернулся в быстро сгущающихся тенях и ринулся назад, оставляя за собой жемчужное сияние. Волшебный конь неистово тряс головой, хлеща гривой Селену по лицу, которая от бесконечной слабости склонилась к шее своего спасителя. Но даже магия единорога не могла долго противостоять безжалостной энергии мира Инферно. Конь, фыркая и хрипя от натуги, стал заплетаться в шагах, жемчужный сияющий шлейф превратился в еле различимое светло — желтое сияние, а вскоре исчез совсем, и единорог, не в силах больше бежать, рухнул на передние колени. Сознание Селены отчаянно призывало ее слезть с седла и бежать вперед, но эльфийка могла лишь оцепенело смотреть перед собой, натужно вдыхая исчезающий воздух. Она чувствовала по ментальной связи, что ее друзья так же обездвижены и уже готовы закрыть глаза, чтобы провалиться в вечный бархатистый мрак. За своей спиной Селена чувствовала, как, расправляя широкие крылья и разрезая густые тени длинными когтями, собирал силы верховный демон. Страх и ужас, поглощенные усталостью, быстро угасали в душе эльфийки, оставляя безмятежную пустоту.

Но вдруг пространство, снедаемое фиолетовым полотном, загудело, и выплеснувшаяся из портала энергия съежилась, устремившись к раскинутым в стороны лапам демона. Послышался грохот — то сотрясалась земля; в ее недрах глухими ударами билась магическая сила, выпущенная демоном на свободу. Селена вмиг очнулась от забытья, и с первым вдохом к ней вернулись боль, страх и гудение в перетружденных мышцах. Белоснежный единорог поднялся с колен.

Совсем рядом Селене что — то кричал Зехир, но в чудовищном грохоте было не расслышать его слов. Вокруг царствовал запредельный кошмар: с земли в воздух поднималась пыль, подброшенная судорогами тверди, весь мир обернулся безумием.

Эльфийка ринулась вперед, пытаясь перекричать грохот и отдать приказ своим воинам, которые все еще не могли прийти в себя. Но все было тщетно. Эльфийка с трудом могла расслышать собственные слова. Совершенно случайно она обернулась назад и увидела летевшего мимо нее Зигрида, увлекавшего за собой свой отряд. Он тоже что — то прокричал Селене, но, так и не остановившись, полетел дальше. Он двигался туда, где ведьмаки пытались сдержать рвущуюся на поверхность магию демона.

Селена не могла бросить своих воинов, со слезами на глазах помогая им подняться, понимая, однако, что их замешательство уже окончательно погубило их. Когда большая часть эльфов пришла в себя, Селена вновь взобралась на единорога. И тут послышался взрыв. Солнце окончательно скрылось во взметнувшейся в воздух пыли и земле; все вокруг скрылось с глаз. От удара Селена выпала из седла, больно ударившись о землю, но, даже не почувствовав удара, вскочила на ноги, с ужасом чувствуя, как почва разверзается прямо у нее под ногами.

Эльфийка бросилась вперед, на ходу сбросив с головы шлем, который только мешал теперь ориентироваться, хотя Селена итак могла видеть только на несколько шагов впереди себя. Она бежала долго и упорно, слыша, как позади разверзается земля, и хищно хлюпает лава, поглощая несчастных, упавших в ее жадные тиски. Селена отчаянно хотела остановиться и помочь своим воинам, но понимала, что ничего не успеет сделать для них. Позади ее ждала неминуемая смерть, поэтому, стиснув зубы, эльфийка продолжала бежать в ту сторону, где всего минуту назад стояли ведьмаки, где скрылось войско Зигрида, и где теперь висело лишь непроглядное облако пыли.

Не раз эльфийка чувствовала, как под ступней раскрывается пустота, и каждый раз Селена обгоняла расходившуюся землю всего на долю мгновения. Не было времени даже отцепить ставшие вдруг такими тяжелыми латы. Селене казалось, что она уже целую вечность бежит вперед, а смерть неустанно хватает ее за пятки. В голове не осталось ничего, кроме бешеного страха и не изжигаемого желания жить.

В воздухе еще крутилась пыль, в ее недрах мелькали чьи — то тени, но девушка ничего не могла разглядеть, да и не пыталась, сосредоточившись лишь на беге. Путь настырно загораживали тела поверженных воинов, оброненное оружие. Пропитавшаяся кровью земля предательски скользила. Сжав от напряжения зубы и заставив себя не обращать внимания на едкую пыль и жар лавы за спиной, Селена петляла между препятствиями или перепрыгивала их, каждый раз думая, что ее очередная задержка станет последней.

Как и все, оказавшиеся на краю гибели, Селена подсознательно стала искать виновника своего бедственного положения. Злость на кого — то всегда предавала сил. «Почему Зигрид бросил меня?!» — пронеслось у Селены в голове. —«Он же видел, что я потеряла коня, и меня настигает магия демона! Почему он не развернулся, чтобы помочь мне?»

От лихорадочных раздумий Селену отвлек еще один взрыв. Она вскрикнула и чуть не оступилась. Прямо за ее спиной в небо взметнулась струя лавы и фонтаном разлетелась во все стороны, едва не задев эльфийку. Прямо перед ней и с боков падали тяжелые огненные капли, прожигая землю насквозь. Наконец, горячие пары разогнали пыль вокруг, и, несмотря на то, что твердь все еще продолжала взрываться, подбрасывая вверх комья земли, Селена смогла разглядеть ужасную картину, которую являло собой поле битвы.

Все вокруг смешалось в беспорядочном хаосе, который питала постоянно расходящаяся под ногами воинов земля. Армия Союза была безнадежно рассеяна, и страшные воители Сферы окружали теперь отдельные отряды, безжалостно расправляясь с ними и сбрасывая бездыханные тела в лавовую пропасть. Демоны, возликовав от чувства приближающейся победы, взмыли вверх и, кружа над степью, выискивали разбегавшихся в стороны врагов. Подобно лавине, армия Сферы смяла и раздробила войска альянса. Нигде не виднелся ни один штандарт или флаг, нигде Селена не могла разглядеть хоть кого — то из своих друзей. Кое — где виднелись лишь отдельные отряды храбрецов, еще пытающихся сражаться, но их ожидала только смерть. Они не могли даже пытаться бежать, окруженные со всех сторон с земли и даже с неба.

Селена чувствовала по ментальной связи, что ее друзья еще живы и сражаются где — то там, в самом центре этого хаоса, но так не могло продолжаться вечно. Отчаявшаяся девушка была уверена, что им оставалось жить не более нескольких минут. Эта мысль вдруг лишила ее сил, и эльфийка безвольно остановилась, чувствуя как земля резко исчезла из-под ног. Жар метнулся ей на встречу, и, уже не думая ни о чем, Селена непроизвольно схватилась рукой за край обрыва. Разрыв земли, обдав ее комьями грязи, с грохотом пронесся дальше, поглощая все большее и большее количество несчастных воинов.

В первое мгновение Селене захотелось просто отпустить край обрыва и погрузиться в безмятежные объятия вечного сна, но что — то не позволяло ей сделать этого. Висеть над пропастью в тяжелых латах оказалось гораздо легче, чем выпустить спасительный клок земли и распрощаться с жизнью. Рыча от усилий, Селена попыталась подтянуться, стараясь не думать о том, что она будет делать, когда заберется на одинокий островок земли.

После нескольких бесплодных попыток Селена вновь повисла без движения, мертвой хваткой вцепившись в спасительный край. Нет! Теперь ей напротив хотелось во что бы то ни стало спастись. Эльфйка вновь обернулась туда, где сражались ее друзья. Бросать им мысленный призыв было бессмысленно. Они просто не смогут прийти ей на помощь. Или не успеют. Надеяться приходилось только на себя.

Но вдруг из гущи сражавшихся показалась статная фигура Зигрида, который вместе со своим отрядом отчаянно отбивался от наседавших со всех сторон гоблинов и орков. Короля Горация рядом с ним не было. Но зато Зигрид сумел собрать рядом с собой с десяток гномов и ведьмаков. Эльфы неустанно трубили в рог, призывая всех, кто окажется рядом, присоединиться к их маленькому отважному войску. Это не была попытка вновь перевесить чашу весов победы на свою сторону, это даже не была попытка спастись. Каждый из сражавшихся понимал это и присоединялся к собранному Зигридом войску с желанием достойно умереть.

Вид возлюбленного придал Селене сил, и она закричала так громко, как только могла:

— Зигрид! Помоги мне!

На миг Селене показалось, что эльф ее не услышал. Он продолжал сокрушать врагов, яростно орудуя мечом, и даже не повернул головы, когда девушка окликнула его. От страха и волнения Селена вдруг поняла, что не может сосредоточиться и позвать друга по ментальной связи. Она продолжала кричать его имя до хрипоты, чувствуя, как каждый новый бесплодный зов о помощи лишает ее сил.

Уже отчаявшись, Селена бросила свои попытки и, тяжело дыша, уперлась лбом в горячую поверхность земли, с ужасом ощущая, как немеют и скользят пальцы. И тут Зигрид медленно, словно нехотя, развернулся в сторону Селены, и та ошеломленно встретила его полный предсмертного ужаса взгляд. Тут же эльфийке стало все понятно. Он собрал армию не для того чтобы достойно умереть рядом с союзниками. Надежда на спасение все еще теплилась в его душе, и с помощью армии он надеялся покинуть поле боя живым. Все это молнией пронеслось в голове эльфийки, когда она увидила расширившиеся от страха глаза Зигрида. Он всегда был искусным интриганом и хитрецом, но нужного воину благородства ему недоставало.

— «Прости» — услышала Селена мысленный отклик Зигрида. — «Прости, я не могу….»

С этими словами эльф развернулся и вновь стал прокладывать дорогу вперед, окруженный своими вдохновленными воинами. Но вдруг земля под копытами единорога Зигрида взорвалась, поглотив навсегда эльфа и часть верных ему воинов.

— Нет! — вскрикнула Селена, но из ее охрипшего горла вырвался лишь сиплый надрывный шепот.

Лава мигом поглотила своих жертв, не оставив даже волны на своей сверкающей огненной глади.

Смерть Зигрида вдруг придала Селене сил. Эльфийка вонзила онемевшие пальцы глубже в пласт земли и, упиваясь бешеным стуком сердца, сделала нечеловеческий рывок вверх. Смерть нехотя выпустила девушку из объятий, и та, еле дыша, повалилась на разгоряченную землю. Обе руки мигом охватила тупая боль; пальцы так и остались согнутыми, словно до сих пор отчаянно цеплялись за край обрыва.

Вверху безучастно серело небо и, Селена, развернувшись к нему лицом, стала покорно ожидать смерти. «Не проще ли было отпустить землю и навсегда покончить с этим?» — устало подумала девушка. Она посмотрела в бок, там, где медленно разрушалась последняя ветхая дорожка, соединяющая ее островок с нетронутой землей.

Теперь оставалось только ждать, когда кто — нибудь из демонов заметит ее и пожелает сбросить в лаву, чтобы позабавится. Но Селена приготовилась дорого отдать свою жизнь. Она, с шипением преодолевая боль в руках, вынула из ножен меч и стала ждать своих последних мгновений.

Глава 36 Воинство Света

Золотистые доспехи воинов Азшары тусклыми бликами проплывали в тумане, ярким ручейком утекая вглубь Безмолвных степей. Там, на горизонте алело кровавое зарево, к небу поднимались клубы дыма, а земля даже здесь гулко вздрагивала, стряхивая с низкорослых кустов последние листья.

Загремела боевая песня, отчеканивающая каждый шаг идущих ровными рядами воинов. Мимо, звонко отстукивая по земле подковами, продвигалась кавалерия, но из — за густого, как молоко, тумана были видны лишь ярко — красные тяжелые плащи всадников и такие же алые длинные перья, украшающие их шлема.

Вирджил бессмысленно скользил взглядом по рядам легионов Фордхэма, спешно покидающих столицу королевства. Мысли мага были далеки отсюда; всем сердцем и духом он был со своими друзьями на поле битвы. В этот момент старый и мудрый волшебник как никогда ощущал свою беспомощность. Теперь ему казалось, что его план захватить Азшару, устроив засаду под ее стенами, был трусливой отговоркой от участия в настоящем сражении. Маг ловил картины и образы тех, кого соединил ментальной связью, полностью погружался в их чувства и с болью в сердце заставлял себя смотреть, как погибают его храбрые товарищи. Нет! Никогда он не простит себе того, что ничем не может помочь им в эту страшную минуту.

Армия Вирджила: сотня ведьмаков, державших щит невидимости над лагерем, сорок драконов, столько же темных эльфов и около трехсот ассассинов из Валиора, чувствуя напряжение своего предводителя, нетерпеливо ожидали, когда, наконец, Фордхэм отдалится от своей столицы. Армия Токализии, зная, что в глубине степей уже кипит бой, спешно продвигалась вперед, постепенно превращаясь в тусклую золотистую полоску.

Вирджил встал с мокрого валуна, посильнее сжав рукоять зачарованного меча. Скинув с головы изумрудный капюшон плаща, маг критично осмотрел свою маленькую армию, которая уже через несколько минут должна была вихрем захватить опустевший город, вынудив самолюбивого короля Фордхэма повернуть вспять.

Сотня ведьмаков, застыв неподвижными статуями вокруг лагеря, соединили руки и общими усилиями непрерывно держали голубоватый купол невидимости над всей поляной, где золотыми глыбами возвышались драконы.

На крепостной стене города всего в нескольких шагах от своей смерти лениво прохаживались лучники, зябко сутулясь от резких порывов ветра.

Вирджил, взволнованно расхаживая взад и вперед, даже не почувствовал, как резкий ветер перестал ерошить его короткие седые волосы, а на многие тысячи шагов вокруг вдруг стихли все звуки, кроме лязга его темно-зеленых чешуйчатых доспехов.

Пластинчатые поножи Вирджила и его похожие на драконью чешую сапоги вдруг сокрылись под покровом потусторонней голубоватой дымки, завитками поднимающейся к самому его лицу. Ощутив чей — то пронизывающий взгляд на себе, Вирджил вскинул голову.

Весь мир вокруг мага вдруг потемнел и остановился, словно заснув. В воздухе мерно покачивался поднятый ветром и так и не упавший на землю прошлогодний лист; вдалеке темно — золотистой полоской застыли воины Фордхэма. Лишь сам Вирджил мог двигаться сквозь сизый туман, который, плотно облепив землю, неторопливо поднимался к небу.

Вдруг прямо из складок тумана к магу выступила прозрачная фигура женщины. Она была облачена в расшитое серебряными нитями небесно — голубое платье, подол которого растворялся в тумане, казавшимся длинным шлейфом прекрасного одеяния. Вирджил машинально схватился за меч, но, увидев доброжелательную улыбку на белом лице призрака, медленно убрал руку с эфеса. Незнакомка, скрестив руки на груди, остановилась, не говоря ни слова, словно предоставляя магу возможность самому догадаться о статусе ее персоны.

Вирджил окинул ее взглядом и только теперь заметил блеснувшую в каштановых кудрях серебреную диадему с выгравированным изображением поднявшегося на задние лапы льва. И хоть никогда раньше маг не видел представшую перед ним женщину, он вдруг явственно осознал, кто почтил его своим присутствием.

— Королева Элдария, — изумленно выдохнул он и опустился на колени в знаке почтительного приветствия, — Спутница Хранителя Морстена.

— Первая королева Токализии, — звонко добавил дух Элдарии. Ее голос отозвался эхом о невидимые просторы призрачного мира. — Встань, маг Вирджил.

Маг, гремя доспехами, послушно поднялся на ноги и взглянул в темные глаза королевы, пытаясь предугадать причину ее появления.

— Чем я могу услужить тебе? — осторожно спросил Вирджил.

Элдария опустила прижатые к груди руки. От каждого ее движения в воздухе оставался, медленно тая, сияющий образ, и, как не старался маг, не мог точно разглядеть размытый, сотканный из легких облачков энергии, силуэт королевы.

— После своей смерти я не отправилась за Морстеном в мир Утопии, — печально начала она. — Я осталась здесь, среди живых, охраняя покой королевства людей. Каждый новый король, взошедший на трон, получал мое невидимое благословение и нес его через все трудности и беды, что выпадают на долю правителей. Но Фордхэм… я сразу увидела его черную душу, заполненную лишь злобой и корыстью. Его тирания несет крах Токализии. И если ты пообещаешь сразиться с ним до своей победы или смерти и не отступишь, если увидишь, что у тебя и твоих войск больше нет шансов одержать верх над врагом, то я призову к высшим силам Токании. Они вмешаются в битву, гремящую на просторах Безмолвных степей и встанут на сторону твоих друзей.

Элдария замолчала, а Вирджил, изумленный до глубины души, не нашелся с ответом.

— Готов ли ты отдать свою жизнь, если понадобится, дабы спасти своих друзей? — продолжила королева, круто развернувшись к магу и твердо взглянув ему в глаза.

— Я бы не мог позволить себе бежать даже без твоего условия, королева. — Вирджил кивнул сам себе, словно заранее принимая свою возможную гибель. — Пока мое тело не откажет мне, я буду сдерживать войска Фордхэма и обязательно найду его самого, чтобы сразиться насмерть. На лице Элдарии заиграла гордая улыбка.

— Я знала, что в моем королевстве еще есть место храбрым воинам. Ты стал бы отличным королем, Вирджил.

— Но я слишком стар для этого, — грустно улыбнулся маг. — Даже если тирания Фордхэма будет свергнута, не мне занимать трон Токализии.

Невольно Вирджил вспомнил Зехира, который был полной противоположностью нынешнего короля. «Если кому и занимать трон Токализии, то только ему» — с нежностью подумал маг о Зехире, который заменил ему сына.

— Я согласна с тобой, — кивнула Элдария, прочтя мысли Вирджила. — А теперь, протяни ко мне руку. Мне нужна твоя кровь, чтобы скрепить наш договор и призвать к той силе, что окажет помощь твоим друзьям.

Маг решительно выставил вперед руку, открыв ладонь. Элдария склонила голову и, скрепив пальцы в одной ей ведомый знак, стала читать заклинание. Туман под ногами завертелся, обретая белый слепящий оттенок, и начал беспокойными волнами метаться под действием магии королевы. Совсем рядом раздались тысячи разбуженных голосов, дивным эхом повторявших слова заклинания. Голоса набирали силу, превращаясь в грозный воинственный хор, каждое пропетое слово которого устрашающе грохотало, подобно боевой колеснице.

В этот момент под рукой Вирджила расцвел сияющий шар, от которого исходили острые, как шипы, лучи света, тянущиеся к его ладони. Элдария с силой выкрикнула последнее слово, и шипы полоснули по незащищенной коже. Кровь ровными струйками полилась на шар света, перемешиваясь с яркими лучами, предавая им темно-бардовый оттенок. Шар загудел, взывая к дремавшим древним силам, и вдруг окруживший все вокруг туман взорвался тысячами ярких силуэтов, которые взмыли ввысь вместе с растворившимся духом Элдарии.

На помощь разбитому войску Союза устремились невиданные раньше могущественные силы, о которых не подозревала даже Сфера.

Демоны, озарившие вокруг себя землю огненным заревом, вдруг с воплями ужаса расступились, разбегаясь в разные стороны. Это было довольно необычное зрелище, ведь все преклоняли перед ними колени; никто не мог выдержать даже их жара, идущего от объятой огнем кожи, а у тех, кто сходился с горящими тварями на длину клинка, кожа шла волдырями. Все боялись их. Но только не он. Этот безумный колдун, осклабивший лицо в гримасе бесконечной злобы, с рычанием рвался вперед, отбросив меч и поливая врагов с двух рук потоками истребляющей энергии.

Боль и страх за друзей только питали его, его воины были бессмертны, находясь под защитой этого полу божества.

Хару, отвергнув все самые действенные заклятья, которые только знал, дал выход бушующему духу и открыл потоки чистейших энергий добра и зла. Когда верховный демон, призванный Сферой, разверзнул землю, и в пропасти сгинули сотни воинов, а в рядах армии Союза начался хаос, ведьмак ощутил, как близкое поражение заставляет его сражаться еще неистовей. Он вложил подаренный Громом меч в ножны, и обратил всю свою ненависть и злобу на врагов в виде двух магических потоков: темного, поглощающего навсегда яркое свечение тел демонов и ослепительно белого, который шипами прорезал ряды врагов.

Более трусливые гоблины, орки и даже безмозглая нежить уже далеко отступили от этой смертоносной бури, с опаской нападая даже на почти разбитые отряды. Но как не был силен Хару, он один не мог склонить чашу весов победы на свою сторону. Ему самоотверженно помогали могущественный Зехир и умудренные опытом Старейшины, но демоны все больше и больше сдавливали свое кольцо вокруг не желавших сдаваться воинов. Хару в бессильной ярости смотрел, как погибают его соратники, как неизменно подступает смерть, обволакивая стоявших спина к спине магов. Поражение было уже близко. Неизбежно. И в отчаянье ведьмак возопил в небо, взывая в последней безумной надежде — к Вирджилу, мысли которого ощущал через ментальную связь. В ответ все, кто был мысленно соединен, услышали:

— «Не отрывайте взгляд от небес!»

Уже полностью отойдя от потрясения, Селена нервно исхаживала свой маленький островок земли, с ужасом взирая на то, от чего ее отделила широкая полоса лавы. Даже отсюда она видела отсветы полыхающей магии Хару, чувствовала его ликование, когда под стремительными потоками энергий исчезала сразу сотня врагов. Но даже это не могло спасти друзей. На краю обрыва Селена видела сражающихся вразброс пиратов и дриад, которые использовали свою быстроту и хитрость, чтобы дезориентировать врага и позволить эльфам или гномам довершить начатое. Однако даже слаженность действий не помогала уступавшей в численности армии перевести чашу весов победы. Жертв среди воинов Союза было во много раз больше. Многие из них, отброшенные дубиной циклопа или тролля, падали прямо в лаву, некоторые, оступившись на краю, сами срывались туда. И везде и всюду были демоны. Они взмывали в небо, а затем, сложив крылья, камнем обрушивались вниз, умерщвляя все живое.

Селена тоже слышала призыв Хару и ответ Вирджила, и теперь с трепетом взирала на серое безучастное небо. Девушка опустилась на выжженный клок земли и, закрыв глаза, обратила все свои чувства к густым облакам, хранившим до сих пор хмурое молчание. Где — то в их глубинах, нарастая, рокотала сила. Мириады частиц энергии мира духов прорывали материальный мир, скапливаясь и разрастаясь над полем боя. Эта бестелесная сила, невидимо грохотавшая под сводами небес, вдруг захлестнула Селену единым могучим сознанием, еще сильнее прижав ее к земле, лишив эльфийку всех мыслей и эмоций, сделав ее на миг частью своего неделимого разума. А в недрах этой живой силы гремел яростный воинственный хор, который с каждым мгновением слышался все отчетливее.

И вдруг тысячи голосов слились в один и, прогремев последним словом, отпустили бьющуюся силу, направляя всю ее ярость и мощь вниз, к земле.

Облака над Безмолвными степями разорвало и разметало, и вместе с ярким солнечным светом в воздухе появились тысячи крылатых воителей. Их бестелесные образы, сотканные из светящейся энергии, возникали прямо из воздуха и тут же обрушивались на землю пламенеющим дождем.

Небесное воинство безмолвно обратило свою силу на демонов, с бешеной скоростью врезаясь в их тела, оставляя от них лишь горсти разлетавшегося пепла. Демоны нигде не могли укрыться от настигшей их слепящей смерти, их огонь не причинял бестелесным воинам никакого вреда.

—«Ангелы!» — прогремел в голове друзей голос Горана. — «Вирджил прислал нам на помощь величайшую силу Токании!»

— «Тогда чего же мы ждем?!» — взревел Гром. —«Вперед!»

Разрозненное войско Союза, воспрянув духом, тоже ринулось в атаку, и на этот раз их натиск был не отчаянным рывком погибающих воинов. Сила каждого их удара была удвоена вновь возродившейся надеждой на победу. Со всех концов поля целые разъединенные армии и отряды гнали прочь приспешников Сферы, вновь соединяясь вместе, радостно приветствуя друг друга криками и взмахами мечей.

Сквозь ряды вновь соединенного войска стремительно пролетали тысячи крылатых духов, обрушивающих свою мощь на растерявшегося врага.

Почти все демоны были уничтожены, а верховный демон, окруженный десятком ангелов, скрылся в омуте сияющего света, который поглотил его, оставив лишь россыпи мерцающего пепла.

Ангелы скрылись так же быстро, как и появились. Их тела превратились в серебристые потоки и рванулись к небу, растворяясь в его безоблачной синеве.

Селена, щуря глаза от яркого солнца, смотрела на воссоединенное войско Союза и ликовала вместе с его воинами, хоть и была далеко от них.

Но хоть демоны и были мертвы, остальные воины Сферы, пусть и напуганные, оставались грозной силой, которой обескровленное войско альянса, уже могло с трудом противостоять.

— На помощь! — тихо позвала Селена, надеясь, что ментальная связь сработает, и ее слабый призыв будет услышан.

Чувствуя, как теряет сознание, эльфийка, радуясь спасению своих друзей, до последнего держала перед собой образ вновь сплоченной армии. Но неумолимая тьма поглотила и эту последнюю мысль, и Селена провалилась в холодную пустоту.

Глава 37 Сила любви и ненависти

Моран отер запыленным плащом лезвие меча, и толстая ткань тут же насквозь пропиталась кровью. Рядом Зехир, грустно качая головой, пересчитывал свои войска. Мало что осталось от былого величия армии Зехира и ее гордости — несокрушимых атлантов. Их синеватая кожа, испещренная шрамами, почти не источала больше электрических разрядов. Тем не менее, выносливые существа все еще твердо стояли на ногах, подминая босыми ступнями разгоряченную битвой землю.

Моран развернулся и бросил взгляд вдаль, где выстроилось то, что осталось от армии Союза. Она все еще была велика: последние ее ряды сливались на горизонте в единую блистающий латами стену.

Совсем рядом с армией Зехира выступили гномы во главе со своим яростным предводителем, который даже сейчас глубоко и порывисто дышал, все еще возбужденный азартом битвы. Потрепанная, но не сломленная армия готовилась к новому приступу вражеского войска, которое, несмотря на разгром, нанесенный ангелами, было все еще безгранично огромно и представляло собой устрашающую силу.

Моран твердо сжал меч гудевшей от усталости рукой, готовясь встретить смерть плечом к плечу с Зехиром. Неутомимый раджа каждый раз с готовностью бросал своих воинов в самое пекло битвы, зная, что помощь его магов незаменима. И хоть Моран был простым воином, он не чувствовал себя лишним в войске архимага, который был счастлив сражаться рядом с другом.

— Все готово, — твердо объявил Зехир, подведя своего коня ближе к Морану, — мы выдержим еще один приступ.

Моран с тревогой бросил взгляд вдаль, где черным пятном маячили перестраивавшиеся для нового нападения воины Сферы.

— Еще один — да. Но на сколько еще таких атак способны эти твари? Они лишились поддержки демонов, но это их лишь немного ослабило. Ты только взгляни! Армия колдуньи все еще превосходит нашу…

Зехир болезненно нахмурился, от чего на его загорелом лбу разорвалась корочка запекшейся крови.

— По крайней мере все наши друзья все еще живы, — тихо произнес маг, сердито стерев со щеки кровавую дорожку, — и никто из них и не думает о том, чтобы отступить.

Моран окунулся в чувства и мысли своих товарищей, ощутив их небывалый душевный подъем, вызванный появлением небесного воинства. Солнце, ставшее необычайно жарким после появления ангелов, заливало степи, словно поддерживая своим светом армию Союза.

Внезапно воин ощутил, что душу Селены он не чувствует. Он даже привстал в стременах, пытаясь разглядеть свою подругу среди эльфов, но войско Оринора отсюда выглядело как единая река бело-зеленых плащей и блистающих копий. Моран с ужасом оглянулся назад, где простиралась выжженная разверзнутая земля, освещенная багровыми отсветами лавы. Моран почувствовал, как от страха у него на лбу выступили капли пота, больно разъедавшие недавно полученные порезы. Сердце забилось чаще, порывистыми ударами отдаваясь в ушах. От волнения и леденящего страха Моран, сам того не ожидая, вышел на более тонкий чувствительный уровень ментальной связи и услышал слабый призыв:

— «На помощь!»

А в степях в этот момент взревел боевой рог, и войско Сферы ринулось в новую атаку.

Ответ войск Союза был мгновенным. Первые ряды воинов ощерились блестящими копьями, маги Зехира зажигали на ладонях и посохах ярко-красные языки пламени. По единому сигналу воины ринулись навстречу врагам.

Моран машинально ударил пятками по бокам лошади и галопом двинулся вместе со всеми, но даже не поднял меча, все еще охваченный ужасом от крика Селены.

Грянула боевая песнь гномов Урбундара, двигавшихся живой железной стеной позади конницы; воины воодушевленно кричали, несясь вперед, прямо на копья и мечи орков.

— Что с тобой? — зычный окрик Зехира вырвал Морана из оцепенения.

Минутная слабость схлынула, и воин цепким взглядом оценил расстояние между двумя сближающимися лавинами войск. «Сейчас или никогда» — решил он. Моран приблизился к Зехиру, так что лоснящиеся бока бегущих лошадей почти соприкасались друг с другом.

— Селена! Она в беде!

— Что? — опешил маг. — С чего ты взял?!

— Я слышал ее крик по ментальной связи! Она там, где — то среди лавы! Мы должны помочь ей! Неужели ты не почувствовал?

Моран увидел, как дрогнули брови Зехира, а взгляд мага сделался стеклянным.

— Нет, — выдохнул он, наконец, — я ничего не могу почувствовать! Души наших друзей сейчас будто слиты воедино! Ты уверен, что слышал ее?

Орки были уже так близко, что Моран видел их горящие жаждой битвы глаза, мерцающие из — под грубо отлитых шлемов.

— Да, абсолютно. Зехир, прошу, мы должны спасти ее!

Маг кивнул.

— Хорошо, дай мне руку.

Моран успел в самый последний миг: телепорт выдернул его прямо из — под метившего ему в грудь вражеского топора. Уже не чувствуя под собой седла, воин услышал грохот столкнувшихся войск, а затем он утих, сменившись громким шипением лавы.

Воин глубоко вдохнул и, вновь ощутив себя в материальном мире, открыл глаза. Голова слегка кружилась от резкого перемещения в пространстве. Зехир, привстав в стременах, осматривал редкие островки земли, обрывавшиеся вниз к огненному пульсирующему зареву.

Совсем близко гулкими ударами звучала битва, Моран даже здесь ощущал, как содрогается земля.

— Спасибо тебе, дружище! — искренне поблагодарил воин.

— Брось, — заулыбался Зехир, — наш долг — не только победить, но и сохранить жизни нашим товарищам.

— Но мы так резко исчезли! Что подумают твои воины?

Зехир плавно выпустил из ладони белый пучок света, который медленно поплыл по разгоряченному воздуху, пытаясь отыскать хоть какую — нибудь жизнь среди этой выжженной пустыни.

— Не беспокойся, они поймут, что, если я телепортировался, то уж точно не для того чтобы просто слинять с поля боя. Они знают меня и догадаются, что вынудило меня на этот поступок нечто крайне важное. Скорей, кажется, заклинание что — то обнаружило!

И вправду, огонек вдруг засветился ярко красным, резво спикировал с неба до уровня глаз и нетерпеливо покатился вперед.

Приятели пришпорили лошадей, все больше отдаляясь от звуков боя. Морану натерпелось вновь вернуться к сражению, он считал своим долгом умереть рядом с друзьями, если это понадобится, но так же он понимал, что Селену он не бросит, даже если воины Союза станут отступать.

Размышляя об этом, Моран послушно следовал за маячившим впереди, вымазанном кровью и землей камзолом, некогда имевшем ярко-золотистый богатый цвет. Полоска земли, по которой трусцой бежали лошади, медленно сужалась и, наконец, закончилась рваным краем, за которым открывалась полыхающая бездна.

Пульсирующий шарик света, выпущенный Зехиром, проплыл еще немного вперед и потух, едва приблизившись к краю.

Маг легко спрыгнул на землю, рядом, грузно громыхнув кольчугой, приземлился Моран.

— Ничего не пойму, — пробормотал Зехир, — здесь никого нет, но дальше заклятье не продвинулось.

Лошади, фыркая, рвались с поводьев, стремясь отойти дальше от опасного края. Моран, напротив, подошел к самому обрыву, вглядываясь в противоположный берег огненной реки. Вниз с уступа, полетели клочья земли, жадно подхваченные лавой. Воин, не обращая внимания на опасность, вытянулся вперед еще сильнее, балансируя на краю.

— Осторожно! — предупредил Зехир, придержав друга за локоть.

— Кажется, я вижу ее! — возбужденно вскрикнул Моран, указывая рукой на противоположный клочок земли.

Там, впереди ярко блестела на солнце рукоять меча, воткнутого в землю. Рядом, безвольно раскинув руки, лежала у самого обрыва Селена. Воин ясно видел ее каштановые волосы, которые выбились из — под повязки и закрывали теперь лицо и плечи девушки. Эльфийка не двигалась. Не ответила она и на крик Морана, который несколько раз звал ее до хрипоты.

— Надеюсь, она жива, — надрывно выдохнул воин.

— Жива, это точно, — ободрил его Зехир, — иначе мое заклятье ее бы не нашло.

— Мы должны как — то вытащить ее оттуда!

— Сейчас попробую телепортировать ее к нам, — с готовностью ответил Зехир и, по шире расставив ноги для удобства, сосредоточил взгляд на эльфийке.

Несколько мгновений ничего не происходило, Моран нетерпеливо слушал рев битвы и собственное сердце, гремящее в ушах. Вдруг раздался громкий хлопок, и белая вспышка отбросила Зехира от края обрыва.

Воин услышал, как болезненно вскрикнул маг, пораженный какой — то неведомой магией, а рядом, зло громыхая, прокатывались серебристые всполохи разбуженной энергии.

Моран подбежал к магу, помогая подняться с земли.

— Ты в порядке? Что это было?

Зехир закашлялся, затем зажег на руке целительное свечение, приложил к груди.

— Сейчас… все пройдет… — прохрипел он. — Эта лава — порождение магии Верховного демона, того что ангелы уничтожили. Но магия его осталась. Боюсь, я ничего не смогу применить из своего арсенала через эту огненную реку! Дьявол!

Зехир зло сжал кулак, явно уязвленный тем, что одолеть магию даже мертвого демона ему не под силу.

— Это древнее волшебство, не подвластное мне, — признался он.

— Что же нам делать? Мы не можем просто оставить Селену! Нельзя как — то без магии вытащить ее?

— Не знаю… нам могли бы помочь драконы, но их здесь нет…. Но, кажется, у меня есть одна идея!

— Какая? Говори.

— Она кажется мне довольно безумной, но может сработать. И… здесь все будет зависеть от тебя.

— Хорошо, — не раздумывая согласился воин. — Что я должен сделать?

— Для начала, — посерьезнел маг, — ответь на вопрос, — Ты действительно любишь Селену?

— Я? Что? Ээ, ну… — Моран смущенно поскреб щетину и подергал себя за хвост, надеясь, что не покраснел, как какой — нибудь мальчишка, — Ну, значится…

Зехир улыбнулся, положил ему руку на плечо.

— Да брось, это же видно невооруженным глазом! Но мне нужен именно твой ответ…

— Да, конечно люблю! — выпалил Моран, нервно взмахнув руками. — Но чем это нам поможет?

— В таком случае, попробуем вот что, — пробормотал Зехир и вновь подошел к краю обрыва.

Маг медленно стал поднимать руки, воздух перед ним задрожал мелкой рябью, которая быстро перелилась по всему пути от края земли до другого, там, где без сознания лежала эльфийка.

— Вот, — удовлетворенно кивнул он сам себе.

— И что это? — пожал плечами Моран, глядя на дрожащую пустоту.

— Астральный мост. Я создал его в мире духов, не в нашем. Если бы моя магия имела здесь силу, я бы смог, питая ею мост, сделать его материальным. Но, поскольку это нам не доступно, потребуется другая энергия.

— Какая же? И причем тут я вообще? — начал терять терпение воин — И как ты, кстати, смог создать что — то на астральном уровне? От драконов я слышал, что живые в мире духов не могут использовать магию.

Моран сдвинул брови, припоминая слова драконов перед одним из испытаний, пройденных Хару в зале Эллемерита.

— Спокойно, позволь объяснить. Поскольку я нахожусь в материальном мире, а не в мире духов, я свободен в использовании своей энергии. Мост черпает силу через меня, а я поддерживаю его существование в астральном мире. Что же насчет энергии, которая нам понадобится для прохождения по мосту…, - архимаг в задумчивости пожевал губу, подыскивая нужные слова. — Как ты, наверное, знаешь, магия рождается из энергии, что течет в наших душах. Большинство используют светлую сторону души и порождают светлую магию, кто — то — темную — это, например, некроманты и прочие гнусные типы. Наш Хару, к примеру, может обе силы души использовать, от того его заклинания имеют такую мощь….

— Ближе к делу, Зехир! Наши друзья гибнут там, а ты мне рассказываешь теорию магии!

— Да, да прости, ну так вот… Светлая и темная стороны души складываются из наших чувств и эмоций, желаний. Они и есть та чистая энергия, которую мы преобразуем в заклинания. Чем сильнее чувства и желания, тем сильнее заклятие. Другое дело — одни умеют преобразовывать эту внутреннюю энергию в магию, другие, как ты — нет. Тем не менее, твоя душа — такой же сильный источник силы, как и моя.

— Зехир! Просто скажи, наконец, что от меня требуется! — простонал Моран.

— Я почти закончил! Все это я сказал к тому, что я не могу с помощью магии пройти по мосту. Моих сил попросту не хватит, это почти не возможно. Но у тебя может получиться! Если действительно любишь Селену, просто думай о ней и о своем желании спасти ее. Тогда ты сможешь питать своей энергией астральный мост и пройдешь по нему! Я знаю, что ты пройдешь, так как чистые чувства людей гораздо сильнее любых заклинаний!

Брови Морана медленно поползли вверх.

— Бредовей идеи я еще не слышал, — честно оценил он, качая головой. — Зехир, я же не маг! Ты сам сказал! Даже если мои чувства имеют силу, о которой ты говорил, я не смогу преобразовать их в заклинание!

— И не нужно! Ты даже не представляешь, какую мощь имеет твоя душа! Магом тебе не стать никогда, но если ты очень захочешь — пройдешь по этому мосту!

Зехир резко выдохнул.

— Давай, дружище, я верю в тебя.

— Не уверен я в твоей идее, — нахмурился Моран, — но если это единственный шанс спасти Селену, я попробую….

Воин медленно подошел к самому краю и взглянул вниз через колышущийся воздух невидимого моста на бурлящую реку лавы.

Осторожно согнувшись в коленях, воин попробовал поставить носок ступни прямо на воздух перед собой. Нога легко прошла сквозь вибрирующее прозрачное полотно. Моран опасно покачнулся и отскочил назад.

— Нет, я не могу, — выдохнул он, вытирая выступивший пот, — ничего не выходит.

— Не думай ни о чем, кроме Селены, это поможет тебе, — терпеливо напутствовал Зехир, — И даже не смей смотреть вниз! Поставь перед собой одну единственную цель и просто иди вперед!

— Просто! Просто орку брюхо вспороть! А эти ваши магические заморочки не для меня! — рявкнул Моран, но, тем не менее, угрюмо подошел к исходной позиции и долго вглядывался в бесчувственное тело эльфийки.

Злость на собственное бессилие медленно исчезала, заменяясь твердой решимостью. Моран сжал кулаки и подумал, что лучше погибнет, но не останется стоять без дела на этом краю. На секунду ему показалось, как по волосам Селены пробежала струйка крови, склеивая каштановые пряди. Это еще больше придало ему уверенности. Ведь он так и не сказал эльфийке, что любит ее! А теперь она может умереть, и он никогда уже не сможет рассказать ей! Пусть даже у него не будет никаких шансов на взаимность, главное сейчас — вырвать Селену из лап смерти.

Моран на секунду оглянулся назад, посмотрел на Зехира, который, напряженно сжав кулаки, ожидал от воина первого шага. А далеко отсюда было видно сражение, и слышался непрекращающийся звон стали, но сколько Моран не вглядывался, не мог понять, кто побеждает. Он не стал окунаться в чувства друзей, оставшихся на поле боя, а сосредоточился на своих и вновь развернулся к Селене и впервые мысленно признался себе, что его привязанность, как он это сам называл раньше, переросла в гораздо нечто большее. Если она погибнет, он просто не сможет жить!

Сосредоточившись на этом, Моран, продолжая глядеть на Селену, шагнул вперед. Нога не провалилась в пустоту. Воин отогнал от себя навязчивое желание посмотреть вниз и сделал еще шаг. Снизу его обдал жар, идущий от лавы, и Моран, понимая, что уже не стоит на твердой почве, даже боялся вытереть пот, выступивший на лбу. Он продолжал вглядываться в противоположный край земли, и с каждым шагом мог все явственней разглядеть Селену. Теперь он был уверен, что ее волосы склеились именно от крови, и его бросило в дрожь от страха, что он не успеет. Невидимый мост под ногами стал тверже. Воин быстро и уверенно преодолевал расстояние.

На какой — то миг он вспомнил о Зигриде и задушенная было злоба вновь разлилась у него внутри.

«Ведь она всегда будет любить его», — с грустью и отчаяньем подумал Моран.» А я только выставлю себя дураком, сказав ей о своих чувствах. Если вообще успею ее спасти. Может, она уже мертва!»

Воин прошел еще немного вперед и вдруг ощутил, как медленно погружается в какое — то вязкое вещество. Он вскрикнул, непроизвольно отвел взгляд от Селены и посмотрел вниз.

Ноги медленно проваливались сквозь бывший только что твердым мост. Пока он замедлял падение Морана, но, чем больше тот паниковал, тем быстрее падал сквозь пустоту прямо навстречу жидкому огню. Воин слышал, как сзади ему что — то кричал Зехир, но не мог расслышать из — за бешено стучащего в ушах сердца и рева лавы под ногами.

Внезапно его страх разорвал другой голос, тот, который он боялся уже не услышать.

— Моран? Ты..

Воин поднял глаза. Его лицо находилось уже на уровне края земли, к которому он так стремился попасть. Его глаза встретились с изумленным взглядом Селены, которая пришла в себя и теперь пыталась подняться. Она была жива! Падение прекратилось, хотя Моран и застрял в невесомости, боясь пошевелиться.

— Слава Хранителям! Ты в порядке! — Моран улыбнулся, нелепо дергая руками, паря в воздухе. Однако эльфийка даже не обратила внимания на его мало воинственную позу и тут же протянула ему руку.

Воин весь выгнулся вперед, вытянулся так, что заскрипели суставы, а мышцы болезненно застонали, но не смог даже и коснуться тонких пальцев эльфийки. Тем временем, призрачный мост вдруг снова ожил под ним, увлекая Морана все дальше вниз, к нестерпимому жару.

— Нет! — выкрикнула эльфийка и почти по пояс свесилась с обрыва, — Моран! Сделай же что — нибудь!

— Прости, — тихо ответил воин, жадно ловя взгляд Селены, будучи уверенным, что видит ее в последний раз. — Я думал, ты мертва, и эта разрушительная мысль помогала мне идти вперед. Все эти рассказы Зехира о энергии я так и не понял, но чувствовал, что мною движет страх потерять тебя, страх того, что не успею тебе сказать… но теперь, я могу умереть, зная, что ты в безопасности… пусть даже так….

— Брось, Моран! — отчаянно всхлипывала Селена. — Подтянись немного, я вытащу тебя!

Ее рука затряслась, по испачканному землей лицу побежали светлые дорожки слез. Но Моран лишь покачал головой, понимая, что ему уже не выбраться из этой бездны. Единственные слова, которые могли бы спасти его, никогда не слетят с уст Селены. Он виновато улыбнулся и высказал ей все, что так давно безумно хотел и боялся сказать. Он думал, что она попросит прощения и бросит ему последний полный грусти и жалости взгляд, но эльфийка вдруг еще больше затряслась от рыданий, скорчившись на краю обрыва.

— Зигрид умер! — выкрикнула она. — Он бросил меня погибать здесь, хотел бросить и вас, сбежать с поля боя, но не успел! А я… я была слепой и наивной девчонкой, одурманенной его красотой! А ведь кроме красоты в нем не было ничего! Я не видела свое счастье, которое всегда было рядом. Я не видела тебя! Прости за все, мой милый Моран….

Не желая видеть, как ее друга поглотит лава, она закрыла лицо рукой, другая безвольно продолжала свисать с края. Селена даже вздрогнула, когда ее ладонь обхватила крепкая и уверенная рука Морана. Эльфийка вскинула голову. Его глаза сияли. Она кинулась к нему в объятия, и Моран легко проделал последний шаг, отделявший его от твердой почвы.

Ему еще предстоял путь назад, но он знал, что сможет. Теперь непременно сможет. А на другой стороне астрального моста Зехир вытер обильный пот, выступивший на лбу и, улыбнувшись, пробормотал себе под нос:

— А я ведь тебе не сказал… ты стал первым человеком, которому удалось такое. Добрый знак! Мы должны победить!

«Ведь у нас есть то, чего нет у Сферы — дружбы и любви. И в этом наша сила!»

Свист стрелы ассассина заставил стражника вздрогнуть, но больше он ничего не почувствовал, замертво упав безвольным мешком за крепостную стену. В то же мгновение ведьмаки по приказу Вирджила сорвали экран невидимости, и глазам немногочисленных защитников Азшары открылась устрашающая армия с драконами во главе.

Драконы золотистыми молниями рванулись в воздух, единым потоком окружив город со всех сторон. Яркие вспышки их дыхания озаряли стены, а места, куда ударяли потоки пламени, взревели алой стеной огня. Темные эльфы, восседая на шеях драконов, вносили свою лепту мрачной пугающей магией иллюзии и хаоса.

Запоздало загудел набат.

Вирджил решительно выпрямил спину и, медленно поднимая руки в железных перчатках, слеветировал на крепостную стену, где его уже ожидали, выстроившись вряд, четверо стражников. Старому магу было жаль убивать защитников города, но война есть война. Еще в полете он лихо крутанулся в воздухе и, выхватив из — за пояса зеленый клинок, послал с его острия пульсирующий поток молний. Стражей выбросило за край стены прямо на горевшие за ней постройки.

Вирджил, гремя латами, подошел к краю и оценивающе взглянул на полыхающую столицу королевства людей. Ее немногочисленные стражи пытались лихорадочно организовать защиту, но маг понимал, что и часа не пройдет, как город будет взят. Однако долго упиваться победой не придется. В дали, уже увидев багровые отсветы на стенах Азшары, Фордхэм разворачивал войска. Золотистая река доспехов медленно извилась в противоположном направлении от Безмолвных степей.

Вирджил хмуро крутанул меч и, вдохнув полной грудью, стал черпать силы из воодушевления своих друзей, вызванного появлением небесного воинства. Он был готов к поединку, как никогда.

К магу подбежал один из валиорских ассассинов.

— Господин, что прикажете делать с жителями?

— Ничего. Тем, кто хочет боя, дайте бой. Беззащитных не трогайте. Среди них много противников Фордхэма.

Другой посланец возвещал:

— К нам присоединяется кое — кто из азшарцев! Здесь и вправду достаточно людей, которым уже не осталось чего терять из — за тирании короля!

Вскоре на самой высокой башне города взмыл вверх объединенный флаг Союза Королевств: изображения коршуна, медведя, единорога и льва были вышиты на одном полотне. И почти сразу после поднятия флага за стенами взвизгнул первый залп стрел арбалетчиков Фордхэма, целивших в стоявших на стенах ассассинов. Ответ не заставил себя ждать. Умудренные опытом сражения при Валиоре легковооруженные воины Вирджила ответили градом арбалетных болтов, снесших первый ряд стрельцов короля. По стенам пронесся воодушевленный гул голосов, застрекотали перезаряжаемые орудия ассассинов, скрывшихся за зубцами стен, а взамен им залп дали ведьмаки, обрушив поток огня на окруживших город лучников.

Вирджил легко взбежал вверх по лестнице в смотровую башню, и его глазам открылась бесконечное войско короля, окружившее город. Кавалерия и пехота держались ровными рядами, выстроившись вне пределов досягаемости арбалетов, а в самом центре войска, окруженный своими легионерами, восседал Фордхэм, мрачно взирая на полыхающий город.

С восточных и западных башен и стен Азшары спикировали Золотые драконы, замыкая в кольцо центральные войска, еще подтягивавшиеся со стороны Безмолвных степей. На ряды воинов обрушился огненный гнев драконьего дыхания, а Вирджил с замиранием сердца глядел на спокойно восседающего на коне Фордхэма.

Внезапно король властно вскинул руку, и из туманной дали рванулись к стенам города огненные снаряды катапульт. Город воспылал уже на подобии огромного костра, укрепления горели и разрушались под натиском тяжелых каменных ударов, ассассинам и ведьмакам оставалось все меньше свободы для маневренности действий. Жар уже лизал им подошвы, опалял длинные полы плащей, заставлял собираться группками на пока недоступных для огня возвышениях и лестницах.

В небесах Вирджил различил дикое рычание раненых снарядами драконов. Первый из них, извиваясь и воя, рухнул прямо на копья пехоты, заливая землю вокруг багряной тяжелой кровью. Темный эльф, восседавший на его спине, мелькнул среди врагов серебристой кольчугой, крутанулся на месте и выбросил из рук фиолетовые сгустки непроглядной бархатной дымки. Стоявшие совсем рядом воины закашлялись и пали замертво, другие отступили. Эльф бросился к раненному дракону, но тот был уже мертв. Кровь теперь лилась ровно, перестав выплескиваться на землю страшными толчками. Эльф зло выкрикнул что — то, полосонул напоследок стоявшего рядом пехотинца своей легкой саблей и с громким хлопком телепортировался на городские стены.

«О, Хранители!» — прошептал маг, —«Это будет второй Валиор, только на этот раз нам не победить…»

Вирджил прикрыл глаза и поднял пальцы к небу. Повинуясь деяниям мага, над Азшарой стали собираться все повисшие неподалеку насыщенные влагой тучи. Под порывами жесткого ветра они соединялись в одну огромную черную бездну, изрыгавшую рокочущий гром. Небо почернело и разверзлось молниями, хлынув потоками ливня на пламенеющий город.

Огонь, пожравший половину построек у стен Азшары, злобно зашипел, корчась под косыми захлестами дождя. Повалил густой дым, застилавший обзор, но ассассины и ведьмаки, воспрянув духом, вновь рассредоточились вдоль бойниц, осторожно ступая по закоптившимся скользким камням. Некоторые заняли позиции у городских баллист и тяжелых массивных арбалетов в башенных отсеках на городской стене.

Вирджил возликовал, увидев, как из дымящегося города к ним присоединяется все больше и больше жителей, среди которых шли и женщины, одетые по — мужски в латную, чаще клепанную или простую кожаную броню. Азшарцы с угрюмой решимостью восходили на стены, зло сжимая в руках топоры и мечи.

— Им и вправду нечего терять, если они решились на такое, — покачал головой Вирджил, а затем с мрачным весельем глянул на неразбериху, царившую в войске короля, вызванную неистовством драконов и темных эльфов. В сторону города все еще летели горящие снаряды огромных требучетов, но драконы уже приноровились лавировать между смертоносным обстрелом, а ливень, вызванный Вирджилом, нисколько не гасил жара их ослепительного пламени.

— Это добрый город. Хорошо укреплён, в отличие от Валиора, — произнес стоявший рядом ассассин, державший в руках арбалет. — Здесь двойные ворота и стены из необожженного кирпича и тесаного камня. Будут долго держать удары катапульт. Сможем, пожалуй, продержаться даже несколько дней! А если прекратится обстрел, то осаду можно держать месяцами.

Вдруг он, прервав речь, вскинул орудие и, сощурив глаз для прицела, выстрелил. Перед городом железным мешком рухнул пехотинец, пытавшийся сбежать от иллюзорной многоглавой виверны, вызванной кем — то из темных эльфов.

Потеряв цель, иллюзия ринулась прямо через ряды других воинов, сея ужас и панику. У Вирджила в душе затеплилась надежда, что слова ассассина окажутся правдой. Хотя в душе маг уже давно смирился с тем, что сложит голову под Азшарой, отвлекая Фордхэма от главной битвы в центре Безмолвных степей.

На миг дождь из огненных снарядов прекратился. Драконы взревели еще пуще, решив, что это означает отступление имперцев. Вирджил, нахмурившись, стал вглядываться в шеренги вражеских войск. Что — то неуловимо тревожило его. Он заметил какое — то движение. Крупный отряд конников покинул свое место и, лавируя между ударами и пламенем драконов, стал быстро отдаляться от Азшары. Вскоре обзор сокрыла стена ливня, но Вирджил, скрежетнув зубами от досады, решил все же не убирать дождь, опасаясь, что город снова разгорится.

Потекли минуты грозного затишья на городских стенах. Лишь драконы в степях продолжали свою ужасную кару, повергая войско короля в страх и смятение.

Внезапно вдали застрекотали разряды молний. Ровно, без перерывов, словно отвечая одна другой, они пронеслись по всей долине. Дождь перестал хлестать бушующими потоками, режущие струи превратились в округлые капельки и вдруг испарились из воздуха, обратившись к небу легким паром. Небо почернело еще больше, окрашиваясь иссиними и фиолетовыми оттенками.

— Что за дьявольщина, — прошептал в недоумении ассассин, стоящий рядом с Вирджилом.

В этот момент мага вдруг захлестнула ужасная догадка. Прозвучавшие только что молнии были разрядом высвобождающейся магической энергии. Темной, древней, неведомой даже самому Вирджилу.

Налетел пронизывающий ознобом ветер, и со стороны последних рядов войск Фордхэма навстречу городу понесся темный всепоглощающий туман. Золотистые ряды воинов расступались и тут же таяли в гудевшем недоброй энергией мраке. Из темноты, обгоняя ее всего на один скачок лошади, выплыли бестелесные черные всадники, молча несущиеся к воротам Азшары. Их было несколько десятков, сотканных из дыма воинов; за копытами их лошадей стелилась косами темная дымка.

Вирджил вскинул ладонь, понимая, что нужно сотворить хоть какое — то заклятие, но он не знал, что может остановить черных призраков. Пролигурские ведьмаки так же стояли в недоумении. Наконец, охватившее мага изумление и растерянность спали.

— Огонь из всех орудий! — зычно крикнул он, — колдуны, применяйте все, что знаете! Азшарцы, защищайте ворота!

Затихшие стены города взорвались суматохой. Вооруженные жители ринулись вниз со стен, полукругом встав у врат. Собой они защищали проход и механизмы, управляющие подъемным мостом и железной решеткой.

В степях драконы ревущим золотым потоком пронеслись над головами всадников и обрушили на них слепящую стену огня. Но тьма, породившая призрачных воинов, поглотила большую часть пламенеющих залпов, а огонь, настигший их, обволок силуэты всадников, став огненной гривой лошадей и танцующей рябью на обнаженных черных клинках. Пламя сделало их сильнее, воины пришпорили скакунов, перестраиваясь клином, уже приближаясь на бешеной скорости к закрытым вратам.

— О, Хранители! — громко прозвучало где — то рядом.

Вирджил вскинул руку, выпустил импульс заклятия. В висках безудержно стучала кровь. Удар и еще! Энергетические импульсы лишь взрыли землю под копытами черных лошадей, обдав всадников пылью, пролетевшей сквозь их тела. Удар!

Черный вихрь влетел в ворота города, маг кинулся к краю. На площади под стенами разлилась река крови — большая часть жителей, ставших у ворот, пали замертво. Черные всадники с неуловимой взглядом скоростью носились по площади, безжалостно добивая живых.

От жуткой кавалерии отделились двое призраков и, обратившись черной дымкой, пронеслись к воротам, материализовавшись рядом с ними. Заскрежетал спусковой механизм. Подрагивая, стали раскрываться врата Азшары.

И в этот миг в движение пришла кавалерия Фордхэма. Сотни конских копыт ударили о земь, и поток людей двинулся на открытый город. Ведьмаки и ассассины, понимая, что это — их последний бой, с остервенением сыпали стрелами и заклятиями со стен. На какое-то время на достаточно узком мосту это остановило врагов, но на место павших прибывали все новые и новые силы.

Внезапно черное полотно, соткавшее призрачных воинов, опало и растворилось в воздухе. На ее месте блеснули золотые латы и реющие на ветру кровавые перья на шлемах простых всадников из королевской конницы. Теперь они стали уязвимы, но это уже не могло помочь маленькой армии Вирджила.

Войска Фордхэма въезжали в город, разбивая неровные ряды восставших жителей. Кое — кто из азшарцев бежал, стараясь укрыться в закоулках огромной столицы, но большинство бесстрашно кидались на ненавистных воинов своего короля.

Вирджил слеветировал вниз, выхватил меч, полыхнувший темно — зеленой сталью и, закружившись на месте, рубанул воздух, мрачно выписывая магические пируэты. Воздух вокруг разъяренного мага дрогнул и обратился серебристыми змеями, цеплявшимися к острию клинка. Маг ринулся на въезжавшую в город кавалерию, раскрутил меч, размахивая мерцающей плеткой. Магические змеи, извиваясь, сбивали всадников с лошадей одного за другим.

Вирджил слышал, как позади него на городскую площадь пикируют с неба драконы, хватая зубами и когтистыми лапами едущих конников, слышал скрежет покореженных металлических лат и предсмертные крики королевских воинов. Однако даже подобная жестокая расправа не могла спасти захватчиков.

Вирджил еще не получил ни одной раны, но, видя смерть ведьмаков, стоявших рядом с ним, знал, что скоро придет и его черед. Он бросил взгляд на городскую стену.

По обожженной пожаром лестнице текла река крови. Вирджил сморгнул наваждение. Нет, не кровь. Плащ. Алый плащ Фордхэма, восходившего к бойницам и башням. Король спешил насладиться зрелищем своей победы.

— Не так скоро, — прошипел Вирджил и, взмыв в воздух, опустился перед взошедшим на крепостную стену королем.

— Вот мы и встретились, — угрюмо молвил маг, направляя на короля острие клинка.

Глава 38 Отчаянный рывок

Колдунья опередила выпад виверны, рубанула мечом, защищая Хару. Звон металла о хитиновые пластинки чешуи вывел юношу из оцепенения, однако пульсирующая боль в виске, нанесенная ударом хвоста ящера, все еще туманила сознание. Ведьмак пошатнулся. Их осталось двое. Хару и Ирен. Рассыпались или пали их отряды? Как давно они сражаются лишь парой? Хаос битвы поглотил все: порядок, стратегию, какую — либо ориентацию среди бессчетного множества врагов, боли и крови.

Хару, скуля от тошнотворной пульсации в голове, попытался подняться на ноги. Рука, на которую он перенес свой вес, вдруг заскользила, и ведьмак вновь бессильно повалился наземь. Вверху блеснуло холодное солнце и край серого неба. В руке — окровавленный обрывок знамени, под которым ведьмак вел свой отряд. Хару снова застонал, отбросил рваную ткань.

«Борись, потомок Хранителя! Ты прошел слишком долгий путь, чтобы погибнуть теперь!»

Голос, прозвучавший в его сознании, вырвал Хару из небытия, притупил боль, которая уже въедалась ему в висок раскаленным железом. Колдун нашарил меч, чувствуя, как внутри нарастает ярость. «Дар Хранителей! Их сила во мне!». Он вскочил, щерясь в жутком оскале. Сколько раз за сегодня его спасало это возбуждение битвы, будившее внутри дарующий силы дуэт магических энергий?

Прямо перед лицом Ирен страшно лязгнула зубами трехглавая виверна, так что ее дыхание всколыхнуло слипшиеся от грязи и пота волосы девушки. Колдунья не потеряла ритма сражения, проскользила под извивающееся средней головой, избежав ее огненного выдоха и, крутанувшись, полосонула мечом прямо между хитиновых пластин на правой лапе. Из раны брызнул карминовый фонтан; Ирен, оскальзываясь на липкой от крови земле, отбежала назад, боясь, что разъяренный ящер придавит ее своим весом. Внезапно все три головы ринулись к девушке, она вскрикнула и вскинула клинок.

На этот раз в бой вступил Хару, спасая подругу от клацающих зубов — бритв. Он выбросил вперед руку, с его ладони сорвались извивающиеся энергетические ленты — тиски, ошейником вцепившиеся в шеи виверны. Ведьмак дернул рукой, резким движением притягивая головы к себе, вознес меч и с диким криком отрубил самую опасную — среднюю голову, изрыгающую огонь. Воздух сотряс дикий рев пронзенного болью чудища; наземь рухнула, дергаясь и истекая кровью, клыкастая голова на длинной шее.

Виверна попятилась, а затем с леденящим душу рыком понеслась прямо на колдунов, пытаясь задавить их бронированной пластинами грудью. Хару поднял голову. Слишком поздно! Как вдруг, уже где — то сверху раздался еще один ужасающий вопль, и прямо перед глазами ведьмака повисла без движения еще одна голова, пронзенная ярко оперенной стрелой.

Ведьмак рывком поднял Ирен и, задыхаясь от вскипевшего в крови адреналина, отбежал как можно дальше от последней головы.

— Это дриада! Вон там! — Ирен вскинула руку.

Справа, гордо держа спину, восседала на саблезубом тигре зеленоволосая воительница, приторачивающая к узорчатому луку новую стрелу. Хару и Ирен успели уловить взглядом лишь мелькнувшее цветастое оперение. На этот раз наконечник стрелы лишь щелкнул по броне на шее виверны, которая, с ревом топоча землю, входила в пик своей ярости. Последняя голова на миг обернулась в ту сторону, откуда прилетела стрела, но злость на ведьмаков была сильней, и виверна выбрала своей жертвой Хару и Ирен. Зубчатый хвост взрыл землю, ящер ринулся на ведьмаков. Мертвая голова неуклюже моталась из стороны в сторону, путаясь под когтистыми лапами.

Дриада что — то крикнула тигру, тот взрычал, морща окровавленные черные губы, и быстрее молнии понесся наперерез виверне. За какую — то долю мгновения до столкновения дриада вскочила в седле, встав на спину тигра ногами, а затем прыгнула, повиснув точно на шее последней головы. Тигр прыгнул следом, воткнув когти меж хитиновых пластин.

Виверна остановилась, протяжно взревела и замотала шей, беспорядочно клацая зубами. Раскачавшись, дриада оседлала шею сверху и, выхватив из — за пояса кинжал, воткнула его по самую рукоять в желтый змеиный глаз. Все было кончено. Дриада легко спорхнула с падающей ящерицы и подбежала к тигру.

Хару только сейчас заметил, что у того вытек левый глаз, но, казалось, боевой кот этого даже не чувствовал. Твердо и уверенно играя литыми мускулами, он вышел из — за тела павшего врага.

— Благодарю тебя, — выдохнула Ирен, — ты спасла нам жизнь.

Воительница тряхнула зеленой гривой волос.

— Можете всегда рассчитывать на помощь Детей леса, — серебристо бросила она и, вскинув лук, унеслась вдаль, выискивая новую жертву.

Вокруг резвилась смерть. Хару огляделся. Не существовало уже никаких рядов, и не было видно штандартов. Войска Союза, перемешавшись друг с другом, с трудом держали позиции, сливаясь в схватке все с новыми и новыми силами Сферы. Гром Кровавый Топор, скрежеща изломанной броней, бился как волк, прикрывая тылы магов и нарксов Зехира. Король вел за собой жалкие остатки боевой мощи Урбундара, его воины — угрюмые и дико рычавшие от переполнявшей их ярости, нещадно кромсали врагов, разрывая их павшие тела гигантскими секирами для устрашения.

— Никто! — ожесточенно взревел Гром, добавляя к каждому слову удар двуручного топора. — Никто! Больше! Не падет! Из моих! Воинов!

Он уже давно сбросил разбитый шлем, рыжая косматая борода реяла на ветру, как огненное знамя, в глазах горело бешенство, а кровь, залившая морщины и складки на лице, добавляла устрашения. Орки в ужасе расступались перед королем и его воинами — берсерками.

Но Хару видел — это была ярость, вызванная отчаяньем загнанных в угол волков, которые знают, что смерть уже близко, и единственная цель — унести с собой как можно больше вражеских душ.

Где — то впереди сияли зелено — золотистые доспехи эльфов, их пикинеры, давно вооружившись мечами, группами в двое, трое воинов слажено бились, прикрывая, защищаясь, нападая. Затем — новый враг, и отточенная пляска мечей начиналась вновь. Эльфийская кавалерия, соединившись с лучниками королевы Игларии, вихрем носилась по полю боя, рубя с наскока попавших под конские копыта и лапы тигров врагов.

Сзади слышался свист стрел пеших эльфийский стрелков и грохотание пиратских самострелов. Объединенные силы Токании не думали сдаваться, никто не просил пощады. Но они отступали, оставляя за собой вереницы тел павших солдат. Войско Сферы вынуждало их отступать обратно к разверзнутой лавой земле.

— Хару! — вывел ведьмака из оцепенения оклик Ирен, — скорей, нам нужно найти Горана и Старейшин!

Их кони давно погибли, но, немного пробежав вперед, они наткнулись сначала на одного, затем второго фыркающего жеребца без седока. Хару осторожно подошел к испуганной лошади, медленно взял повод, ласково провел рукой по морде животного, глядя в карие блестящие глаза. Затем, стараясь не глядеть на запекшуюся кровь бывшего владельца на крупе и гриве лошади, ведьмак вскочил седло, крутанул подаренный Громом сверкающий рунами меч.

— Туда! — прокричала Ирен и рванулась вперед, где красными отсветами полыхали заклятия ведьмаков.

Они понеслись через грохотавшую долину. Хару, охваченный злобой и отчаяньем, беспощадно наносил удары встречным врагам и даже не оборачивался вспять, чтобы посмотреть на результат своего деяния. Дорогу им преградил циклоп, который зло выдернул из босой пятки меч задавленного им эльфа и, разбрызгивая пену, выступившую на губах, зарычал на приближающихся ведьмаков.

Ирен и не подумала остановиться. Она ловко бросила коня вправо, избежав удара необтесанной дубинки, пронеслась дальше. Но Хару жаждал крови. За смерть вверенных ему под главенство ведьмаков, за боль и кровь его друзей, пролившуюся на эти земли, за разрушенную столицу Пролигура, за безграничную злобу Сферы, за рану на виске. За все!

Он просто выбросил руку вперед, и с пальцев вмиг сорвались рокотавшие молниями сферы, ударившие циклопа в грудь. Хару пришпорил коня, пролетев точно между ног валившегося набок великана, который хватался за пробитую насквозь грудину, изрыгая нечленораздельный рев и всхлипы.

Вдруг загудел рог, пронесясь по степи тревожным зовом. Воины Сферы — разбитые и покалеченные медленно отступали назад. Никто их не преследовал. Войска Союза тоже больше не могли сражаться. Их осталось слишком мало — измученных, озлобленных своим бессилием воинов.

Хару и Ирен, наконец, нагнали ведьмаков. Горан еще издалека приветственно махнул им мечом, но на его покрытым грязью и кровью лице не играла улыбка.

Друзья без лишних слов встали под предводительством своего учителя. Горан ничего не спросил о ведьмаках, шедших под предводительством Хару и Ирен. Это было излишним.

Они были в самом первом ряду армии союзных королевств, рядом, грациозно выехав на единорогах, встала кавалерия эльфов во главе с Горацием. Белый плащ короля, ровно покрывавший жемчужный круп единорога, ярко выделялся покрывшим его веером пурпурных пятен.

— Боюсь, это еще не конец, — молвил Горан, прикрывая рукой рану на левом предплечье. — Воины Сферы бесконечны. Она будто играет с нами. Сначала для забавы пускает орков, гоблинов, троллей, а затем, когда они отступят, выходит нежить. Затем вновь орки. Здесь нет ни капли стратегии. Только желание колдуньи потешиться нашими муками!

Старый ведьмак зло сплюнул кровавую пену.

— Но у нас больше нет сил сражаться! — отчаянно выкрикнула Ирен.

Словно насмехаясь над словами колдуньи, на горизонте выступила чернотой новая армия нежити.

— Мы больше не будем сражаться, — вдруг холодно проговорил Хару, сжимая меч. Решимость охватила им. Он обратился к друзьям по ментальной связи, чтобы все могли слышать его.

—«Еще один их удар и мы погибнем. Все. Мы больше не можем обороняться здесь».

— «Что же ты предлагаешь, Хару?» — отозвалась Селена. —«У нас больше нет выбора!»

—«Предложу единственное, что осталось нам…. Прорваться в лагерь Сферы и дать ей персональный бой. Ей и ее охране. Если вы пойдете за мной, я сойдусь с ней в схватке. И мы покончим с этим раз и навсегда».

На его слова, прокатившееся эхом в головах друзей, ответило молчание. Все знали, что это значит. Решающий бой. Все или ничего.

Первым зычно отозвался Гром.

— «Мы всегда шли за тобой, Хару! Не отступим и сейчас. Это будет добрый бой, клянусь Сиборганом! Мы прикроем твой тыл, схватимся с воинами Сферы и дадим тебе время для битвы с ней. И каждый из моих воинов, что окажется рядом, придет тебе на помощь, если в том будет нужда!»

—«Мы пойдем за тобой, ведьмак» — прозвенел отточенный, как сталь, голос королевы Игларии. —«С тобой будут стрелы моих воинов».

—«Отныне ты наш командир» — подтвердил готовность Гораций вместе с Селеной.

Хару ответили все, даже Одноглазый Джо, являвшийся теперь главой Совета Капитанов. Все присягнули юному колдуну на верность до самого конца, каким бы он ни был. Хару воодушевленно выпрямился в седле, еще более утверждаясь в верности выбранного пути.

—«Это твой выбор, мой мальчик», — пророкотал Горан. —«Ты помнишь наш разговор? Омут Будущего не прядет твою судьбу. Ты выбираешь ее сам. Одно твое слово, и мы останемся здесь и будем биться до последнего воина».

Хару лишь грустно улыбнулся стоящему рядом учителю.

—«Нет, прости, Горан. Я уже все решил. Это мой долг, и я исполню его или погибну, пытаясь исполнить».

Горан молча кивнул, уважая решение колдуна.

От клятвенных обещаний Моран, как всегда первый, перешел к делу:

—«Итак, каков будет твой первый приказ?»

Ведьмак медленно выехал вперед, презрительно развернувшись спиной к расстилавшемуся в степи войску Сферы. Он глядел на друзей, вверивших ему свои жизни и мечи. Садившееся солнце играло тенями на их изможденных суровых лицах, серебрило доспехи; чуть в отдалении горели огнем железные щиты гномов.

—«Для начала я бы хотел обратиться к простым воям. Они тоже вольны выбрать свой путь».

Усилив свой голос заклинанием, Хару произнес:

— Друзья! Сейчас я говорю для всех вас, стоящих предо мной. Ваши короли и командоры готовы идти за мной и постараться прорваться в лагерь Сферы. Я сражусь с ней. Я так решил. Но я спрашиваю вас, каждого из вас! То будет последний, решающий бой. Все или ничего. До конца! Готовы ли вы на это? Никто, из решивших остаться здесь не будет осужден, никто не будет принужден воевать.

Хару не боялся говорить, он ловил взгляд каждого, и никто не отводил глаз, отвечая кивком головы. Его голос креп с каждым словом.

— Кто пойдет со мной?!

Эхо последнего зычного возгласа ведьмака потонуло в приветственном крике стоявшей перед ним армии. Вверх взметнулись острия мечей и лезвия топоров, в последних рядах громыхнули самострелы пиратов. Громче всех, казалось Хару, кричала Ирен, радостно привставшая в стременах. Он с ликованием ответил ей улыбкой. А затем и сам вознес к небу подаренный Громом меч, и тот вспыхнул огненными рунами.

— Так не подведем же наших Хранителей! Пусть с гордостью смотрят на нас!

Дальнейшие приготовления были краткими. Хару и его друзья быстро и без лишних споров разработали план нападения. По армии Союза пошла волна выкриков и приказов, извещающих воинов об их последующих действиях.

Армия спешно разделилась на части, быстро формировались колонны и отряды. Все было приготовлено для быстрого стремительного рывка. Каждый знал: не будет остановки до тех пор, пока не покажутся флаги лагеря темной колдуньи, а затем они встанут стеной, защищая Хару.

Гномы, представляющие центральную часть войска, встали в окружении пиратов, эльфийских лучников и пехотинцев, гремлинов Зехира. На флангах выстроилась вся конница союзного войска, защищенная в первых рядах могучими атлантами, джинами и стремительными нарксами — волко — магами, взывавшими к силам природы и земли.

Хару, Горан и Ирен встали на правом фланге, сразу за атлантами, дальше расположились Старейшины ведьмаков. Колдуны складным речитативом шептали заклятия — обереги, попеременно вспыхивающие в их ладонях ярким свечением. Струйки их магии тянулись к Хару, опоясывали его тело кольцами, поднимались к лицу, щекотно ероша распустившиеся волосы. Старейшины укрывали ведьмака самыми сильными и тайными магическими щитами, знания о которых с гордостью передавались колдунами Пролигура из поколения в поколение. Сильнее магия была, пожалуй, только у Золотых драконов, черпавших свою мощь из энергии силы Света, разлитой по миру. Хару, мысленно поблагодарив старых чародеев, начал медленно и глубоко дышать, питаясь овевавшей его энергией, приумножая свои силы.

«День Черного Солнца! Фея Кристл в момент отчаянья и гибели вступит в бой! Ценой жизни одного из вас!»

Хару был готов.

Рог отрывистым звоном призвал к движению, и войска Союза единым потоком сорвались в степь.

Грохот копыт отдавался у Хару в ушах, он с силой сжимал меч, осклабившись в жуткой гримасе. Каждый его мускул был напряжен до предела, как у змеи, готовившейся к прыжку. Внутри бурлили, слитые воедино, две магические энергии, наполнявшие ведьмака ощущением безграничной силы.

Фланговая кавалерия ринулась вперед на нежить Сферы, двигаясь полукругом по степи. Пехота, расположенная в центре, с каждым рывком ускоряя бег, летела по прямой, выставив перед собой острия оружий. Так войско Союза планировало ворваться в ряды врагов одновременно, единым потоком прорываясь к центру их лагеря.

Хару выставил вперед меч, наслаждаясь красотой горевших огнем рун. Огненное зарево клинка трепетало в первых рядах кавалерии, как знамя, несущее смерть врагам.

Нежить пронзительно взвыла, ее мертвенный зов эхом прокатился по степям. Вампиры, стоявшие в авангарде войска, стали быстро обращаться в колышущиеся на ветру черные дымки, а затем вдруг сорвались вперед на приближающегося врага.

Первый удар приняли на себя воины Зехира. Атланты могучей стеной загородили собой конников, обрушив на нежить мощь испепеляющих молний. Черные дымки взрывались изнутри, с диким предсмертным криком разлетаясь вокруг обгорелыми неузнаваемыми ошметками.

Нарксы, обыгрывая в скорости даже бестелесных вампиров, кружили по земле и ловко увертывались от ударов черных мечей. Вампиры всего на мгновение возвращались в свое истинное обличие, размахивая клинком так быстро, что он напоминал вращающиеся черные крылья. Но и этого короткого мгновения было достаточно. Волко — люди, не теряя времени на раскрутку сабель или на силовой удар, слажено наносили колющие выпады, пронзая материализовавшихся рядом врагов. Погибающие вампиры быстро сгорали в языках призрачного огня, опускаясь на сабли и шкуру нарксов тлеющим зеленоватым пеплом.

Вампиры отступили на миг и тогда из зеленого тумана, окружавшего армию нежити, свистнули длинные черные стрелы оживших скелетов. Смертельная лавина обрушилась на незащищенных нарксов, одетых для легкости лишь в объемные шаровары.

Слух Хару разорвал жутких вой погибающих нарксов, переходивший во всхлипывающее поскуливанье. Впрочем, многие из волко — людей, благодаря своей скорости, успели отступить в недосягаемую зону смертельного дождя. Ведьмаки же оказались под защитой живой стены атлантов, которые теперь, гортанно рыча, вырывали из огромных тел черные древки стрел.

Вновь сорвавшись вперед, войско Союза вонзилось в первые ряды нежити. Скелеты — лучники предусмотрительно отступили подальше от конских копыт, жутко клацая челюстями. Бой коннице дали зомби, вампиры, упыри. Защищая кавалерию с боков, на помощь нарксам пришли джины Зехира — смуглые узкоглазые воины, державшие в руках длинные скимитары, украшенные на эфесах золотистыми кистями. Джины растворялись в воздухе, появляясь то в одном конце поля боя, то в другом, успевая за мгновение наносить удары сразу нескольким врагам.

Где — то рядом морозный воздух пронзила боевая песнь гномов, восхваляющая Хранителя Сиборгана. Ответный залп стрел и пуль дали прибывшие почти одновременно с кавалерией эльфийские лучники и пираты.

Нежить попятилась от яростно наседавших врагов. Как и было задумано, союзники, не останавливаясь для боя, бежали вперед через вражеские ряды к хлопавшим вдалеке черно — красным стягам Сферы.

Хару, с диким криком пришпоривая коня, наносил скользящие удары по стоявшим на пути медлительным зомби. Огненный клинок ведьмака вмиг окрасился противной зеленоватой жижей, прыскавшей из ран нежити. Ведьмак, взбудораженный близким сражением со Сферой, давал волю своим энергиям души и обрушивал потоки молний, огня или камней на наседавших неуклюжих зомби, которые пытались преградить собой путь всадникам. Иногда они и вовсе бросались прямо под копыта, и тогда сапоги наездника и бабки лошади покрывались вязкой зеленой слизью. Хару, однако, опасался пока выпускать на волю чистые потоки своих энергий, как он сделал это еще в начале битвы, хотя чувствовал, как сила так и бьется в его крови. Она призывала его обрушить всю свою мощь на окружающих врагов, но Хару знал, сколько сил у него отнимет этот бушующий магический поток, поглощающий все живое на своем пути. Ведьмак берег силы для сражения со Сферой, а пока мог только со смесью отвращения и наслаждения смотреть, как под его ударами разрывается разбухшая гнилая плоть нежити.

Мимо, воинственно крича, проскакал галопом Кахоро и, обогнав друга, снес ударом зачарованного клинка пупырчатую голову вертлявого упыря, который норовил запрыгнуть сбоку на лошадь Хару, впившись в нее когтями. Хару в знак благодарности приветливо махнул юноше мечом, с острия которого выпустил вверх сноп разноцветных искр.

Кахоро, весело хохотнув, прокричал:

— Я еще долго не смогу отплатить тебе и Ирен за то, что спасли меня!

И ускакал прочь, без устали махая клинком, полыхающим смертоносными фиолетовыми лучами. Даже не смотря на то, что кругом царила смерть, битва явно доставляла Кахоро радость. Горящий фиолетовым меч юноши еще долго мелькал вперед, а затем исчез за рядами врагов. Кахоро присоединился к одному из Старейшин, под предводительством которого сражался.

Теперь Хару нагнала Ирен. Они вдвоем слегка отставали от Горана, добивая тех, кого их учитель лишь задел клинком или заклятьем. Рядом стремительно проносились другие ведьмаки из их отряда, а так же нарксы и джины. Правый фланг конников замыкала часть эльфийских войск, но большая часть эльфов шла под предводительством Горация в левом фланге; там же был и Зехир, а так же дриады Игларии. Мускулистые тигры дриад уступали в скорости единорогам, на которых Гораций и небольшой отряд его воинов сильно вырвался вперед, отделившись от остальных воинов левого фланга. Хару это немного беспокоило. Он совсем не хотел, чтобы войска Союза приближались к Сфере отдельными группами, являвшимися для темной колдуньи легкой мишенью. Ведьмак уже хотел обратиться к Горацию по ментальной связи, все еще удерживаемой Вирджилом, сражавшимся в Азшаре, но ведьмака вдруг отвлек возглас Ирен:

— Что они делают?

Колдунья указывала на нарксов. Быстрые волко — люди опередили конников, вырвавшись вперед, а пехоту, намертво увязшую в наседавших на нее врагах, и вовсе оставили далеко позади. Нарксы рваным неровным полукругом замыкали в тиски орды нежити, ставшие на пути между войсками Союза и лагерем Сферы. Благодаря своей ловкости и скорости нарксы прорвались почти к самым первым черно — красным стягам и замерли там в угрожающей собранной позе; их пушистые бурые хвосты нервно подергивались в холодном воздухе месяца Снежных Цветов. Бестолковые зомби тут же пытались нанести удары, как только волко — люди занимали свои позиции, но только натыкались на мощное защитное поле, окружавшее воинов пустыни. Ограненные самоцветы, украшавшие сабли, пояса и кожаные полоски, сужавшие шаровары под коленями нарксов, мерцали диковатым туманным огнем, от которого текла вверх разноцветная дымка. Она окутывала серо — бурую шерсть волков, питая их таившейся в самоцветах энергией.

Хару зачарованно смотрел на нарксов, понимая, что сейчас он увидит их невероятную магию, о которой было сложено столько легенд. Волки, стоявшие ближе всего к конникам, подали им знаки остановиться, и тут же вновь сосредоточились на своем колдовстве.

Из недр земли послышался тяжелый нарастающий гул. Холодный ветер задребезжал, тихой вибрацией проносясь над головами сошедшихся в битве воинов. Гул все нарастал, переходя в угрожающий рокот. Теперь казалось, что земля и небо, гневаясь на воюющие стороны, вместе издают этот долгий гортанный рык.

Прислушавшись, Хару с удивлением осознал, что этот звук издают сами нарксы, осклабив пасти в жуткой волчьей ухмылке. И в этот момент из их приоткрытых пастей навстречу нежити сорвался мертвящий звериный вой, поглотивший все остальные звуки, оглушивший всех собравшихся на поле боя. Звуковая волна, обрушившаяся на нежить, разорвала в клочья тех, кто оказался к нарксам ближе всего. Гнилая плоть зомби взрывалась подобно переспелой вишне, но хуже всего приходилась скелетам, чье существование теплилось лишь на полуразвалившихся костях, изредка покрытых иссушенными мышцами. Стоявшие поодаль воины Сферы оказались прибиты к земле разрушающем воем. Вампиры не могли превратиться в спасительные дымки, их черные, похожие на панцирь жука доспехи, прогибались, вдавливаясь в неживую серую кожу. Упыри, бывшие когда-то людьми, однако превращенные вампирами или магией Сферы в мерзких горбатых существ, все же являлись живыми, поэтому почти сразу погибли от жуткого воя, который разорвал их барабанные перепонки, а затем сильным давлением раздавил мозги внутри черепной коробки. Оставшиеся же в живых склизкие монстры катались по земле и, вереща, зажимали истекавшие кровью уши.

Звуковая волна, хоть и направленная исключительно на орды нежити, преграждавшие путь армии Союза, оказала свое сокрушительное воздействие и на тех, кто стоял позади нарксов. Мраморно — белые лица вампиров искажались в ужасной гримасе. Они отступали назад и, шипя, как змеи, скорчивались в складках своих тяжелых бархатных плащей. Воины же союзной армии с криками зажимали руками уши, одновременно пытаясь успокоить взбесившихся от страха лошадей. Хару, нервно впившись пятками в бока вставшей на дыбы лошади, дико ругался и остервенело дергал поводья. Уши терзал возрастающий вой. В какой — то миг он достиг своей кульминации, поднявшись до самой высокой ноты, и тогда ветер, будто вторя жуткому вою, и сам взревел ураганом. Вырывая клочья земли, он обрушился на нежить, окончательно сметя ее с ног. Ветер пронесся до самого лагеря Сферы, изодрав стоявшие у выхода флаги. Тела нарксов дрожали от напряжения, и ведьмак понимал, что волкам уже ни за что не повторить этот смертоносный клич.

Хару понял, что нарксы перестали выть лишь потому, что многие из них вдруг попадали на колени, хватаясь за грудь, другие зашатались из стороны в сторону, будто пьяные. В ушах же до сих пор стоял ритмичный гул, через пару минут сменившийся противным писком. Тем не менее, войско Союза быстро приходило в себя, отовсюду уже слышались радостные возгласы воинов, увидавших, какой разгром нанесен их врагам. Путь был расчищен! Сзади послышались возбужденные крики и топот приближающейся пехоты. Слева блеснули панцири гномов — вся армия вновь собралась для последнего, решительного броска.

— Вперед! — послышался охрипший, но уверенный и властный окрик Горана.

Его возглас эхом прокатился по рядам. Воины и полководцы подтверждали команду и тут же срывались с места. Гонка возобновилась.

Рядом с Хару летела Ирен, мысленно поддерживая его добрыми напутствиями, пытаясь сохранить внешнее спокойствие и передать его другу. Но ведьмак чувствовал, что и сама она охвачена ужасом, взирая на стремительно приближающийся лагерь врагов. Где — то там их ждала Сфера.

На секунду ведьмак отвлекся от приближающихся вражеских стягов и глянул на левый фланг конницы. Его охватил холодящий страх. Гораций с небольшим отрядом воинов уже давно оторвался от остальных и уже почти приблизился к самому входу в лагерь. Еще немного, и Хару потерял бы его из виду. Ведьмак попытался мысленно связаться с королем эльфов, чтобы отговорить его от безумного шага, но наткнулся лишь на нерушимую ментальную преграду.

Глава 39 Все для победы

Гораций тихо прошептал заклятие, и боль в распоротой голени слегка поутихла. Полностью исцелять себя он не хотел. Убрал боль лишь на столько, чтобы она не отвлекала его от выбранной цели. Он хотел сберечь силы. Даже самую маленькую крупицу сил. Он все твердо решил. Конечно, Хару сойдется в схватке со Сферой. Если кто и способен победить ее, так только потомок Вульфгара, открывший в себе два потока энергий души. Гораций знал, что мог помочь ведьмаку и страстно хотел этого. Он был уверен, что справится. Лагерь все приближался, копыта единорога отстукивали по земле глухую ритмичную дробь.

Он, конечно, не одержит верх над темной колдуньей, но он мог бы отвлечь ее внимание на себя, заставить ее потратить часть своих сил на сражение с ним. Она мудра, ее знания копились веками, но и сам Гораций проживал уже не первую сотню лет. Он был уверен, что сможет хотя бы частично истощить силы Сферы, а, возможно, даже ранить ее. Почувствовав, как Хару пытается установить мысленный диалог, эльф мягко отстранился от его призыва. Нет, никому не поколебать его решимость. Если ему повезет, друзья успеют и помогут ему в битве. Если же нет, он хотя бы умрет достойно.

Мелькнул первый черный стяг с изображением красного круга и креста внутри — знака темных ведьмаков, прозванного ими знаком абсолютной власти. Гораций стиснул зубы, весь подобрался и напружинил мышцы, поднял на уровне глаз сияющий серебром клинок.

Когда показались первые сторожевые башни, окруженные частоколом, эльфа вырвала из раздумий огромная крылатая тень, накрывшая его с головой. За ней стремительным потоком пронеслись другие. На миг сердце Горация радостно подпрыгнуло, всего на миг он допустил, что это, может быть, Вирджил на драконах возвращается из взятой Азшары. Но эту мысль король сразу отбросил. Вирджил во главе с несколькими десятками драконов, конечно, имел шансы на победу, но он уже бы давно объявил по ментальной связи об удачном разгроме войск Фордхэма. Это не мог быть он.

Гораций осадил единорога и дал знак своему маленькому отряду эльфов остановиться. В этот же миг черные кожистые крылья всколыхнули порывом ветра серебристые волосы короля. Гораций пригнул голову, опасаясь, что неведомые твари заденут его высокий шлем, украшенный стилизованной головой дракона и распростертыми крыльями на висках. Над головой пронесся скрежетчащий пронзительный визг, похожий на звук стекла, по которому резко провели гвоздем. Король поморщился — от противного визга вдруг заныли зубы.

Над полем боя кружили огромные летучие мыши, покрытые жесткой серо — бурой шерстью. Кончики их крыльев венчались длинными трехпалыми когтистыми лапами, а собачьи морды морщились в жутком оскале, обнажая клыки. Длинный верещащий визг вновь разнесся над долиной, и одна из мышей резко спикировала с высоты к земле. Только сейчас Гораций увидел, что к ее спине приторочено седло, в котором находился темный ведьмак, уже державший наготове объятую красным свечением руку. Мелькнул тяжелый плащ с изображением круга и креста, и вниз сорвался поток красного зарева, издававшего длинный протяжный гул. На миг весь мир вокруг стал алым. Все, кто попал под воздействие заклятия, с криками похватались за голову. Из их кожи, рта, ушей и глаз стала сочиться кровь. Под удар попало и несколько магов Зехира. Многие из них пытались в конвульсиях прочесть контр заклятие, но ничем не могли остановить этот жуткий процесс. Все продолжалось не более минуты, но Горацию показалось, что прошла вечность. Иссушенные белые тела несчастных повалились наземь, разбрызгивая огромную реку крови, которая даже не успевала впитаться в почву. И хоть ответный удар эльфийских лучников, дриад и колдунов не заставил себя ждать, эта жуткая расправа надолго повергла всех в оцепенение.

Ведьмаки и колдуны Зехира сыпали заклинаниями, атланты окрасили небо жгучими белыми молниями, от которых почти никому из летающих всадников не удалось укрыться. Четверо летучих мышей, настигнутых разной смертью, повалилось на землю, а их всадников, если они и оставались живы, убивало падение с высоты. Остальные десять или двенадцать летучих мышей взмыли высоко в небо, почти скрывшись под облаками, но затем раздался яростный визг, и огромные коричневые твари вновь нырнули вниз, уже защищенные энергетическим полем. Темные ведьмаки все вместе держали щит, из — за которого могли безбоязненно наносить удары. Вновь замелькали всполохи заклятий.

Гораций нахмурился, но быстро решился на то, что уже давно нужно было сделать. Дальше оттягивать было просто бессмысленно, хоть эльфу и безумно не хотелось оставаться в одиночестве в стане врага. Он обратился к своему маленькому отряду из двадцати эльфийских всадников:

— Вы нужны нашим друзьям, идите. Я прекрасно справлюсь сам. Пускай взор Хранителей следует за вами!

— Но мой король, ты же останешься совсем один! — воспротивился один из всадников.

— Не беда. Я живу уже не первую сотню лет и могу сам позаботиться о себе.

— Но когда речь идет о Сфере…

— Ни слова больше! — нарочито гневно пророкотал Гораций. — Идите немедленно. И… удачи.

Не дожидаясь ответа, король эльфов сорвался с места. Единорог быстро уносил его в самый центр лагеря, и вскоре палатки, флаги и сторожевые башни скрыли из виду эльфийских кавалеристов, провожавших короля взглядом.

С каждым ударом конских копыт Гораций все острее ощущал свое одиночество. Умный единорог, будто чувствуя смятение своего наездника, стал тихо и успокаивающе пофыркивать, перейдя на неспешную рысцу. В галопе надобности не было. На Горация никто не нападал, хоть он и не раз видел в башнях и за баррикадами грубые морды орков, а над головой мелькала череда теней от кожаных крыльев. Летучие твари и не думали нападать на него, а с диким визгом проносились к месту сражения. Это Горация не на шутку озадачивало и даже слегка тревожило. Впрочем, его целью была Сфера, и он точно чувствовал, что она в самом центре лагеря. Мысленно прощупав магическую защиту, которую он поставил еще до появления летучих мышей, он слегка пришпорил единорога, желая поскорее добраться до конца своего пути.

Наконец, бесконечные ряды палаток кончились, дорога вывела его на обширную круглую площадь — центр лагеря. Здесь на земле, сложив крылья, сидело шестеро летучих мышей с наездниками на горбатых спинах. Они выстроились ровным кругом, создав нечто вроде живой преграды, в центре которой стояла она. Гораций тут же встретился с ней взглядом.

Сфера была совершенно расслаблена, не пыталась окружить себя никакой магией и не нападала на эльфа. Она смотрела на него темными, как ночь, глазами, наполовину прикрытыми веками. Горацию даже показалось, что она слегка улыбается. Одной рукой, одетой в длинную изящную перчатку, она опиралась на обнаженный легкий меч с необычайно тонким, как бритва, лезвием. Острие меча было раздвоено и напоминало зазубренный наконечник драконьего хвоста, а перекрестие было сильно загнуто вниз. Вторая рука колдуньи была облачена в ту самую когтистую перчатку, с помощью которой она убила Аскарона, поглотив затем его душу. Ее черные доспехи, по текстуре напоминавшие испещренный зазубринами тонкий камень, гудели магической энергией. Доспехи, впрочем, были созданы скорее для красоты, чем для защиты. Черная кираса с изящным декольте, заканчивалась точно под грудью; живот колдуньи прикрывала кольчужная сетка. Такие же черные, совершенно не отражающие свет, доспехи закрывали ее бедра с боков; к поясу спереди и сзади был приторочен ниспадающий почти до земли тканевый шлейф. Там, где бедра не были защищены доспехами, вновь проглядывала матовая темная кольчуга, а ноги колдуньи были облачены в узкие сапоги, повторяющие каждый изгиб ее тела, и лишь на коленях они были обшиты все тем же зубчатым доспехом.

— Глэйд, оставь нас, — повелела она властным тоном.

— Как прикажете, госпожа, — с поклоном ответил один из наездников, одетый, в отличие от других ведьмаков, в странный узкий костюм из кожи и тяжелый плащ. Лица его Гораций не рассмотрел из — за складок широкого и низкого капюшона.

Тут же противные летучие твари с диким хрюкающим визгом взмыли в небо, но не отправились к месту сражения, а исчезли где — то в восточной части лагеря. Оттуда стройными рядами выходили новые отряды орков, гоблинов и троллей, чтобы присоединится к нежити в степях. Центр лагеря же они предусмотрительно обходили.

Гораций стал хмур, как туча, и медленно приблизился к Сфере. С единорога не сошел.

Колдунья же, оставаясь все в той же расслабленной позе, скользящим взглядом осмотрела Горация и, наконец, молвила:

— А ты очень храбр, король эльфов, раз решился прийти ко мне в одиночку. Я вижу, ты уверен в своих силах.

Гораций был готов услышать в ее голосе нотки подчиняющей себе магии, но не обнаружил ничего подобного. Кажется, единственной магией здесь была лишь слегка гудевшая мощная защита на черных доспехах Сферы.

— А ты, видимо, тоже, раз отослала свою охрану, — зло парировал Гораций.

— Я не хочу с тобой драться, — почти лениво протянула она, вращая в руке эфес меча. — Эту бессмысленную войну можно прекратить.

— Ты развязала ее в угоду своей прихоти и из жажды власти! А теперь говоришь, что она бессмысленна! Из-за твоих игр погибло столько славных воинов!

Гораций был почти взбешен, хотя редко что могло разозлить его. Столетия, проведенные на эльфийском престоле, воспитали в нем черты настоящего правителя: твердость в решениях, спокойствие и холодность ума, но теперь он, казалось, потерял их все разом.

Сфера же нисколько не переменилась:

— Их погибло бы еще больше, если бы вы продолжали войны между своими королевствами. Если ты не забыл, вы, эльфы, воевали с людьми, а гномы со светлыми ведьмаками.

— Но теперь мы едины!

— Только из — за того, что темные ведьмаки стали угрожать всей Токании. Вы объединились благодаря мне! Теперь мы можем построить новый мир: тихий и спокойный. Дети наших народов никогда не узнают, что такое война. Разве Токания не стала бы лучше, если бы ей правила одна могущественная королева? Никто не посмеет начать войну против соседа, и каждый, кто захочет нарушить мир, предстанет пред моим судом! Это будет мир абсолютного порядка, все ваши королевства, а так же вольные народы: орки и дриады, станут моими вассалами. Поверь, эльф, ваша нынешняя борьба за свободу глупа, ведь жесткая централизованная власть — это основа мира и порядка!

— Ты утверждаешь, что хотела мира и благополучия для Токании, и для этого выбрала путь войн и разрушений?!

— Порой невозможно установить гармонию, не пройдя через огонь пожирающего хаоса.

Гораций даже зашипел от ненависти к колдунье.

— Все твои слова — лож! Ты прикрываешься благими намерениями, пытаясь выставить нас глупыми детьми, которым захотелось свободы от своих слишком заботливых родителей! Ты жаждешь власти, и все твои злые деяния направлены лишь на то, чтобы питать темную сторону твоей души, которая позволяет тебе творить магию! Ты — чудовище!

— Отчасти ты прав, — легко и беззлобно согласилась Сфера, пожимая плечами в черных зубчатых доспехах, — я была рождена у темных ведьмаков. Все наши потомки — прирожденные маги. Мы из поколения в поколение обучаем наших детей открывать темную сторону души и творить магию с помощью ее энергии. Эту сторону питает вся агрессия, ненависть, боль и эгоизм, что бушуют в мире. Южные Монахи обучают нас тайнам черной магии. Она жестока, но справедлива. У тьмы тоже есть свой порядок, Гораций, и своя гармония. Но мое происхождение не означает, что я — абсолютное зло. Я правда хочу мира для Токании, и действительно смогу стать справедливой правительницей для нее.

— У нас уже была блюстительница мира — фея Кристл, которую Хранители призвали из Утопии в наш мир. И судя по твоим речам, я думаю, в ее исчезновении ты играешь не последнюю роль!

Гораций даже отпрянул слегка, когда увидел, как мгновенно переменилась Сфера. Она широко распахнула ибанитовые глаза, в них плясал огонь ненависти. Колдунья тут же выпрямилась, прейдя в напряженную угрожающую позу.

— Эта приторная фейка с ее сердобольной душой все равно не смогла бы долго охранять ваши народы от войн! — прошипела колдунья, и по ее лицу змейками поползли страшные тени от опустившихся со лба прядей черных волос.

Теперь она смотрела на Горация исподлобья, сверля его леденящим душу взглядом. Эльф не без труда выдержал эту битву глазами. И ответил:

— Ты убила ее! Ради жажды власти ты идешь на все. Ты погубила даже собственного брата! — Гораций вскинул меч, направив острие на Сферу. — К счастью, я здесь и смогу помочь Хару одержать над тобой победу. Я помогу ему, а так же Кристл! Сегодня она возродится вновь! Так предрек Омут Будущего.

— Это невозможно, — уверенно отрезала Сфера, так же вскидывая тонкий зазубренный меч и вставая в боевую позицию, — я своими глазами видела, как она умерла! Пусть феи и души дриад, отдавших себя в жертву на празднике Крови Ирмены, но когда Хранители призвали Кристл в наш мир, она вновь стала смертной! И никто из ныне живущих не смог бы возродить ее вновь!

— Ты можешь не верить предсказаниям, но я сделаю то, что должен.

Теперь Гораций говорил спокойно и отчетливо, он полностью совладал с собой, усмирив кипящую в душе ярость. Она лишь туманила разум, не давая сосредоточиться на предстоящей схватке. Сфера, напротив, разозленная речами короля, тяжело дышала, стиснув зубы и слегка приподняв верхнюю губу; ее красивые стрельчатые брови дрожали от гнева. Гораций с колдуньей будто поменялись местами. Эльф вразумил себя, что ярость ослепит его и станет его врагом, Сфера же, поняв, что поколебать уверенность Горация ей не удастся, вскипела от злости и разочарования.

Гораций не стал дожидаться, когда она нанесет первый удар. Король глубоко вздохнул, обратился в себя, прислушиваясь к биению сердца. Подловив его ритм, он стал тихо выговаривать заклятие на эльфийском языке, выбрасывая из уст каждое слово точно под удар сердца. Эльф ощутил прилив сил, текущих из древнего языка, пропитанного мудростью и мощью веков. Гораций копил в себе эту трепещущую силу, добавляя к ней и энергию своей души. Единорог тихо заржал и тряхнул гривой, чувствуя, что его хозяин вкладывает в это заклинание самого себя. Волшебное существо осторожно стало прибавлять к энергии Горация свою, а король, упиваясь незабываемым ощущением силы, копившейся в нем, как в сосуде, все громче и громче выкрикивал слова. Грохот сердца почти оглушал его, превратившись в удары тяжелого колокола. В своем заклинании он молил мать Землю и отца Небо помочь ему в этом стремительном рывке, который он собирался совершить. Он молил Хранителей и взывал к их помощи, обращался даже к богам дриад и к независимым ангелам, которые уже раз заступились сегодня за войско Союза. Гораций концентрировал силу и в своем мече, намереваясь выплеснуть через него всю мощь заклинания. Воздух вокруг эльфа задрожал, будто готовый взорваться, и эльф почувствовал, как наэлектризовались его бледно — золотистые волосы. Единорог заплясал на месте от тревоги и нетерпения.

Эльфы редко колдовали. Им нужна была лишь магия восстановления и заживления ран, они были искусными целителями. В остальном они были во многом похожи на дриад. Они брали у природы все, что нужно для мирной жизни и защиты от врагов. Но порой, магия была единственным выходом из положения, и древний язык эльфов, таивший в себе необыкновенные силы, давал им возможность творить магию. Гораций наслаждался могущественным потоком энергии, который ритмичными толчками вливался в его тело вместе с ударами сердца.

Сфера, дьявольски улыбаясь, смотрела на Горация без движения, словно только и ждала того мгновения, когда он ринется на нее. Король эльфов не знал, что предпримет колдунья, но был уверен в своих силах. К тому же, он уже в глубине души смирился с тем, что его заклинание может стать последним, что он сделает в своей жизни.

Единорог сорвался на бег, жемчужной молнией преодолев расстояние, разделявшее его и колдунью. Последнюю дистанцию в несколько скачков он преодолел одним быстрым прыжком, нацелив ребристый рог на лицо Сферы.

Еще в полете Гораций сделал последний вдох и в это же мгновение отпустил бушующую энергию, направив всю ее через правую руку в свой меч. Клинок вспыхнул белым свечением, и Гораций выбросил его вперед, стремясь острием проткнуть незащищенную шею колдуньи. Он ожидал, что она вскинет свой бритвенно-острый меч, чтобы парировать удар, но Сфера лишь подняла руку, и железные когти на ее перчатке хищно блеснули на солнце, а затем Гораций почувствовал мощный толчок, и мир перед его глазами накрылся полу — прозрачным фиолетовым полотном. Защитный экран Сферы, как голодный волк, поглотил без остатка почти всю энергию, что с таким трудом смог накопить в себе Гораций.

Когда фиолетовые всполохи исчезли, он увидел торжествующее лицо Сферы, искаженное жуткой ухмылкой. Эльф ощутил, как необычайно мощный защитный экран колдуньи заставил его повиснуть в воздухе, лишив возможности двигаться. Следующим чувством стала режущая невыносимая боль в груди. Пять железных наконечников на перчатке колдуньи вонзились в его тело, легко преодолев никогда не подводившую раньше кольчугу, защищенную эльфийской магией.

Гораций опустил глаза туда, где его белые одежды окрасили пурпурные струйки крови, а Сфера, осклабившись в жесткой гримасе, стала с явным удовольствием поворачивать в груди эльфа стальные когти, причиняя ему еще большие страдания.

Гораций захрипел, чувствуя, как силы быстро покидают его. На мече еще плясало затухающее белое свечение, которое, с каждым мгновением становилось все слабее. Король поднял глаза к небу, чувствуя на губах железный привкус крови.

На миг боль поглотила все его мысли и желания, оставив только всепоглощающее чувство страха и приближающейся смерти. Но затем Гораций ощутил, как его уже замирающее сердце вдруг вновь бешено забилось где — то между стальными когтями Сферы. Это единорог стал вливать в хозяина свои силы, отдавая все до последней капли. В голове Горация вдруг зашумели тысячи голосов. Он инстинктивно почувствовал, что молитвы его были услышаны, что те, к кому он взывал, откликнулись и даровали ему частицы и своих сил.

В горле Горация заклокотал крик, в который он вложил свой последний предсмертный рывок. Серебристый меч короля, напоенный чарами, вдруг проскользнул через защиту Сферы и резко полосонул ее по открытым участкам кожи. Глубокая алая полоса прошла от груди, до шеи, затем рванулась по лицу, задев ибанитывый глаз, вмиг залившийся кровью. Дикий нечеловеческий крик боли и недоумения оглушил Горация, а затем мощная волна энергии Сферы отбросила его на границу площади в центре лагеря.

Эльф еще некоторое время видел затуманенным взором, как колдунья, злобно рыча и воя, закрывает страшную рану, пытаясь магией остановить хотя бы кровь, хлеставшую из артерии на шее, но древняя магия предотвращала почти все ее попытки самоисцеления. Колдунья упала на колени. Гораций был уверен, что через некоторое время Сфере удастся остановить кровь, и она, конечно, останется жива, но он все равно был рад своему успеху.

Король эльфов, чувствуя, как быстро отказывает ему его тело, с хрипом перевернулся на спину и окинул взором небо, где блистало солнце, давно миновавшее зенит. Сражение шло весь день, и уже приближался его решающий конец — час затмения, час Черного Солнца. Гораций верил, что он настанет, верил в победу своих друзей и союзников.

Совсем неподалеку протрубил рог — это войска Союза, наконец, прорвались в лагерь, разбивая частоколы, деревянные сторожевые башни и прочие защитные сооружения.

Король эльфов улыбался.

Селена даже взрычала от досады, когда ее меч снова полосонул воздух, даже концом острия не задев мерзкое серо — бурое брюхо летучей мыши. В следующий же миг мощный поток ветра, вздымаемый кожаными крыльями, буквально вдавил эльфийку в седло. Селена проводила крылатое создание и хлопающий плащ темного ведьмака ненавидящим взором. Ей уже удалось один раз вспороть брюхо мерзкой летучей твари, но больше ей так крупно не везло. Впрочем, перспектива вновь быть с головой облитой кровью и внутренностями раненого чудища не слишком радовала ее. В прошлый раз она чуть не лишилась сознания от тошнотворного и неестественно запаха крови гигантской летучей мыши. Однако подвернись ей хоть еще один шанс убить крылатое существо, она не мешкала бы ни минуты.

Селена давно заметила, что излюбленным ударом темных ведьмаков стало заклинание, которое пурпурным лучом энергии отбрасывало воинов в сторону, где несчастные начинали корчиться в жутких муках. Их лицо приобретало багровый оттенок, глаза выкатывались из орбит и наливались кровью, и было видно, как под кожей несчастных лопались капилляры и сосудики.

Это заклятие, по-видимому, не требовало особых усилий от темных магов, но вынуждало их опускаться ниже к земле. Так они оказывались ближе к выбранной жертве и могли лучше сосредоточить на ней свои силы. Тут — то их и доставали быстрые эльфийские конники остриями своих мечей и пик.

Селена со своим войсковым подразделением, а так же еще десять военачальников бешеным галопом вели эльфийскую армию на лагерь Сферы. Их скорость мешала темным магам направлять заклинания, ведьмаки почти всегда промахивались, но настоящим бичом для кавалерии стали летучие мыши. Они пикировали с высоты и хватали клыкастыми челюстями или задними лапами всадников и, поднимая их на запредельную высоту, сбрасывали вниз.

Чуть позади эльфийской кавалерии к лагерю Сферы бежали гномы, прикрываясь щитами. От когтей и зубов мышей их спасали тучи стрел дриад и эльфов, а так же пули пиратов, которые шли с Одноглазым Джо и Саллией во главе. Нежить, совершенно разбитая диким воем нарксов, почти не преграждала им путь.

На флангах и в центре продвигающейся армии сражались ведьмаки и большая часть армии Зехира. Его джины, как оказалось, могли взмывать в небо. Там, орудуя скимитарами, они сеяли смерть и панику среди темных ведьмаков. Впрочем, иногда джинам не удавалось уходить от смертоносных заклятий, и тогда их тела, потеряв объем и контуры, развевались дымкой.

Нарксы, сильно ослабленные после громогласного воя, еле поспевали за кавалерией эльфов. Однако, они не упускали случая поразить в прыжке парящих рядом с землей летучих мышей.

Огибая других конников, Селену нагнал Моран. Его лошадь пала, и тогда воин заменил ее на одного из единорогов, чьего всадника растерзала летучая мышь. Горделивый конь, фыркая и упираясь, долго не желал позволить оседлать себя простому человеку, а не эльфу. Селене даже пришлось остановиться и сказать единорогу несколько слов на эльфийском. Только после этого, как бы делая одолжение, единорог приблизился к Морану, холодно сверкая золотистыми глазами.

Теперь Моран скакал вместе с Селеной, покинув несколько непривычное для него общество магов Зехира. Впрочем, среди эльфов он тоже чувствовал себя слегка неловко. Он мог бы, конечно, сражаться рядом с пиратами или гномами, но он ни за что бы не променял полет галопа на медленное продвижение пехоты. Ведь когда — то давно он был кавалеристом в армии Фордхэма, и скорость была у него в крови.

Селена привстала в стременах и окинула пристальным взором армию эльфов.

— Ты не видишь его? — в который раз крикнула она Морану.

— Нет! Боюсь, он зачем — то отделился от основной армии!

— Тогда зачем он закрыл от нас свои мысли? Чего он хочет этим добиться?

— Не знаю! Проедем чуть вперед, может, эльфы, что в самых первых рядах, видели Горация!

Селена и Моран, не сговариваясь, пришпорили коней.

Вдруг со стороны вражеского лагеря раздался дикий хриплый крик, а затем рокочущий, как гром, взрыв разлетелся эхом по Безмолвным Степям. Селена тут же вспомнила, с каким звуком высвобождалась энергия из ладоней Хару и других ведьмаков, и у нее не осталось сомнений. Тревога заскреблась и заметалась в ее душе, как пойманный в клетку зверь.

— Моран, — произнесла она так тихо, что воин едва услышал ее, — он там, в лагере! Я уверена…

В этот же миг летучие мыши, совершенно потеряв интерес к врагам, стали хаотично кружить в небе, словно стая перепуганных ворон. От их трескучего пронзительного визга разрывалась голова. Затем, обгоняя друг друга, крылатые твари ринулись к лагерю, мелькая в вышине беспорядочной вереницей.

Путь оказался совершенно свободен, остатки разбитой армии нежити поспешили убраться от упорного и разъяренного врага. Они скрывались в западной и восточной части укрепленного лагеря Сферы, пополняя ряды орков, гоблинов и циклопов, которые быстро окружали границы своей стоянки, намереваясь держать оборону. Они быстро продвигались, занимая места на оборонительных укреплениях, башнях и лестницах у стены из частокола.

— «Поспешим!» — воззвала Селена к тем, кто приходил в себя после нападения летучих мышей. —«Если они успеют замкнуть свой круг, нам будет гораздо сложнее прорваться! Вперед!»

Ей ответило множество голосов, каждый подтверждал свою готовность. Войска Союза, наконец, вновь сошлись вместе, единым потоком прокладывая себе путь.

Селена и Моран выехали в авангард и первыми преодолели еще не занятые орками укрепления. Конница эльфов, как бушующая река, врывалась в лагерь через бреши между частоколами. Позади бешеным галопом неслись ведьмаки и маги Зехира, которые, не церемонясь, разбивали и взрывали все преграды на своем пути. Атланты голыми руками вырывали из земли частокол и одним ударом разрушали сторожевые башни.

Гномы и пираты под прикрытием дриад и пехоты эльфов ринулись к флангам армии, стремясь остановить приближающегося врага, пока конница прорывается к центру. Где — то совсем рядом уже завязались бои, но Селена мчалась вперед, оставив позади даже Морана. Тревожное предчувствие разъедало ей сердце все сильней.

Вдруг палатки и казарменные постройки резко кончились, и Селена даже осадила единорога от изумления. Сзади ее, наконец, нагнали Моран и эльфы, и перед ними раскрылась центральная площадь лагеря, окруженная пешими орками, их шаманами и нежитью. В первом ряду плотным кольцом стояли ощерившиеся летучие мыши, принявшие угрожающую горбатую позу. Шкура мерзких тварей стояла дыбом, слегка приоткрылись и напряглись крылья, а венчавшие их трехпалые конечности рвали землю когтями.

В центре этого живого кольца крючилась груда черных матовых доспехов, издавая нечеловеческие хрипы и вопли. Ведьмаки — всадники собрались вокруг Сферы и обратили к ней свои силы, помогая справиться с ранением.

Как только конница эльфов и магов оказалась совсем близко, летучие мыши напружинили задние лапы и, грузно оттолкнувшись, поднялись в воздух. Повинуясь направляющим действиям своих хозяев, мыши выстроились клином перед Сферой, закрывая ее от прорвавшихся в лагерь врагов. Сфера, пошатываясь, поднялась с земли. Она все еще закрывала ладонью глаз, но в остальных местах раненая кожа уже срослась, приобретя нежно — розовый оттенок. Доспехи и руки колдуньи были залиты кровью. Алые капли даже не успели еще высохнуть до конца, струйками сбегая к земле по затейливым черным зубцам кирасы. Наконец, Сфера, тяжело дыша, отняла руку от глаза, на котором медленно исчезало бельмо. Ее волосы тоже слиплись от брызгавшей крови и теперь свисали багровыми патлами на белое, как снег, свирепое лицо колдуньи.

— Убейте их! — прошипела она, и ее лицо задрожало от ярости.

Ее приказ тут же потонул в реве орков, кинувшихся в атаку. Селена вмиг оторвала взгляд от Сферы и быстро осмотрела площадь. И даже чуть не задохнулась от горя и ужаса, когда увидела на ее окраине распростертое тело в белых одеждах.

— Мне нужна помощь! — выкрикнула она как можно громче.

Ее услышало несколько десятков эльфов, которые тут же, окружив Селену, стали прорываться к тому месту, где лежал Гораций. Селене казалось, что продвигаются они слишком медленно, будто в кошмарном сне. Она окликала короля по имени, но тот не пошевелился, а затем его скрыли из глаз сошедшиеся в схватке воины.

Эльфийка ловко ушла от удара копьем, а затем сама рубанула орка по широкой морде и проскакала дальше, оставив раненного врага на растерзание своему отряду. Где — то рядом загрохотали хаотичные и яркие заклинания орочьих шаманов, но Селена, почти не обращая на них внимания, неслась вперед, видя перед собой только буро — красную палатку, у которой лежал Гораций.

Достигнув цели, она ловко спешилась, на ходу приказав эльфам:

— Не позволяйте никому приближаться к нам, пока я не исцелю Горация! За нашу безопасность отвечаете головой!

Она почти прорычала последние слова, пытаясь за яростью и решительностью скрыть охватившее ее отчаяние. Гораций был бледен, его кожа по цвету почти совпадала с цветом его одежд. Все его тело было каким — то обмякшим, только рука продолжала с силой сжимать рукоять меча. Селена опустилась рядом, стараясь не смотреть на кровавый цветок, раскрывшийся на груди короля. На лице Горация не дрогнул ни один мускул, когда эльфийка медленно и бережно приподняла его голову над землей. Мелькающие позади тени сражавшихся рисовали на бледном лице короля искаженные гримасы, от которых Селене почему — то делалось жутко. Она резким движением сорвала перчатку с руки и с замирающим сердцем приложила два пальца к шее Горация. И даже закрыла глаза, сосредоточенно пытаясь уловить хоть мановение легких ударов. Через пару мгновений зажатая ее пальцами артерия дважды содрогнулась, и Селена облегченно выдохнула. Возблагодарив Хранителей, она уже хотела осмотреть рану, скрытую под окровавленными одеждами, когда Гораций вдруг открыл глаза, и между его бровей вмиг пролегла тяжелая болезненная складка.

— Мой король! — вскрикнула она и вдруг ужаснулась, поймав его затуманенный, бродящий и ничего не узнающий взгляд.

На ее возглас обернулось несколько эльфов, по их рядам прошел тревожный шепоток, но Селена, потеряв ко всему вокруг интерес, пыталась сосредоточить на себе сознание умирающего короля.

— Гораций, — тихо и мелодично прошептала она, слегка касаясь его угасающих хаотичных мыслей. Ментальный барьер, поставленный королем, исчез. — Ты узнаешь меня? Сейчас я постараюсь подлатать тебя, потерпи!

Эльфийка прошептала под нос слова заклятия, и ее рука потонула в живительном голубом потоке. Она уже подносила ладонь к поврежденной плоти, когда рука Горация, необычайно крепкая и решительная остановила ее. Эльфийка вздрогнула.

— Селена… — его голос казался неким подобием тихого шелеста листьев. — Это бесполезно. Ее перчатка была окутана смертельными заклятиями, они во мне… рану не излечить.

Гораций мучительно закашлялся, и кровавый цветок на белоснежной котте разросся еще больше.

— Но позволь мне хотя бы попробовать! — взмолилась Селена. — Ты не можешь просто так умереть! Ты нужен своему народу!

— Боюсь, мое время прошло, — Гораций попытался ободряюще улыбнуться, но улыбка вышла вымученной и болезненно подрагивающей. Зубы и десны короля тоже были в крови. Селена осторожно приподняла эльфа чуть выше, позволяя опереться на свое плечо. Гораций сразу же задышал глубже и быстрей, перестав захлебываться собственной кровью.

Селена ощутила, как ее щеки очертили теплые дорожки слез. Она, злясь на себя, пыталась сдерживаться, чтобы Гораций не видел ее растерянности и отчаяния, но ее грудь все равно сотрясалась в глухих рыданиях, а невыплаканные слезы щипали глаза, застилая их мутной пеленой.

— Зачем же ты пришел к ней без охраны, почему не подождал нас? — всхлипывая, прошептала она.

— Это была моя уловка, и она сработала. Сфера, видя перед собой всего лишь одного врага, отослала свою охрану и сошлась со мной в поединке, будучи уверенной, что сможет одержать победу.

Гораций вновь закашлялся и захрипел, так что Селене пришлось почти вертикально посадить его.

— Но она и одержала ее! Ты умираешь!

Король несколько раз судорожно сглотнул, прижимая руку к раненой груди, а затем с явным трудом молвил:

— Но я тоже смог поразить ее… она потеряла много сил, пытаясь исцелить себя, а ее глаз не заживет еще несколько часов… так я смог помочь Хару. Теперь наш враг ослаблен…

— Но это не стоило твоей жизни!

Гораций вновь пытался улыбаться, глядя на Селену.

— Ты знаешь, что стоило. Хару получил важное преимущество, пусть и ценой моей жизни…

Селена как — то отрешенно посмотрела в небо, слегка покачивая Горация на руках, как ребенка.

— Ты веришь, что Кристл придет? — прошептала она.

— Верю…

Гораций с явным усилием поднял руки и, морщась от боли, снял с головы крылатый шлем. Бледно — золотистые волосы короля веером рассыпались по рукам эльфийки. Вокруг гремела битва, в небе пронзительно верещали жуткие крылатые существа темных ведьмаков. Но Селена была к этому совершенно безучастна. Запрокинув голову к небу, она прижимала к себе Горация, пытаясь помочь ему разделить терзавшую его боль. Из — под ее закрытых век вновь потекли слезы.

— Селена… ты же знаешь..

Эльфийка опустила голову. Король держал перед собой шлем, судорожно шевеля губами в попытке выговорить следующие слова. С его лба стекали крупные капли пота, терявшиеся в густых волосах.

— Лучшего приемника… мне… не найти.

Он прижал свой шлем к груди Селены.

— Носи его с гордостью.

Слезы вдруг сами собой высохли на глазах эльфийки, и она воззрилась на короля со смесью недоумения и страха.

— Но… я никогда не готовилась к этому… — она покачала головой, слегка оттолкнув королевский шлем. — Я не смогу править так же мудро, как ты!

— Поверь мне, ты можешь гораздо больше, чем ожидаешь от себя. Тебя поведут твое сердце, твои воины и благословление Гонандорфа. Прощай Селена, королева Оринора!

— Гораций! Нет! Это абсурд!

Но король больше ничего не отвечал, только продолжал прижимать к Селене свой шлем. Эльфийка слушала его напряженное дыхание и с ужасом, навеянным приближением чужой смерти, вглядывалась в затуманенный взор. В какой — то миг она вдруг поняла, что Гораций мертв. Хотя мышцы на его лице все еще подрагивали, глаза вдруг сделались стеклянными и смотрели теперь как будто сквозь Селену, в бесконечность.

Эльфийка молча опустила Горация на землю в ту же позу, в которой она нашла его. Король так и не выпустил из руки своего меча, и теперь его сжатые пальцы было не разомкнуть.

Селена решительно встала, отвернулась и, глубоко вздохнув, надела крылатый белый шлем с железной головой дракона. Сверкающее королевское серебро остро контрастировало с ее зелено — золотистыми доспехами простого воина. Ею овладела железная решимость и спокойствие.

Стоявшие рядом эльфы, слышавшие последний приказ Горация, вознесли к небу мечи, салютируя новой королеве.

А на площади лагеря и далеко за ее пределами гремела битва, ревя на множество голосов, подобно огромному разъяренному демону.

Глава 40 Роковая схватка

— А ты возмужал с нашей последней встречи, — улыбаясь, пропела Сфера, небрежно проводя когтем перчатки по острию клинка. Бледное лицо колдуньи озаряли искры, высекаемые концом когтя.

Хару стоял под куполом возведенного Сферой магического щита и, глубоко дыша, концентрировал у сердца потоки чистых энергий. Ведьмака слегка озадачил поступок Сферы, когда та позволила ему пройти сквозь поставленную ею защиту. Но затем он отчетливо понял — колдунья и не пыталась избежать поединка, скорее, она воспринимала его как нечто неизбежное и даже приятное. То, что сможет потешить ее самолюбие и развлечет ее. Хару взглянул в ее ибанитовый глаз, второй все еще был скрыт бельмом, и поинтересовался:

— Попытаешься переманить меня на свою сторону?

— О, нет, — в ее голосе, казалось, даже слышалось сожаление, — боюсь, все мои уговоры будут напрасны, ведь мой братец в тщетных попытках уже пытался найти к тебе подход. И хоть он был не столь опытен, как я, силы убеждения ему хватало с лихвой. Очень жаль, что он не добился успеха. Мне придется уничтожить тебя, Хару, потомок Вульфгара. Теперь, когда душа Аскарона питает меня, мои силы безграничны. У тебя нет шансов!

— Тем не менее, я рискну, — зло бросил Хару, чувствуя, как вызванные им энергии клокочут в венах. — Я сделаю все, чтобы избавить от тебя Токанию, клянусь!

Последние слова он прошипел, буквально плюя их Сфере в лицо. Та лишь покачала головой и расхохоталась, от чего ее длинные черные локоны затряслись и заплясали как блестящие змейки.

— Ты слишком молод, чтобы понять, сколь замечательна могучая и неделимая власть, — молвила она. — Под моим началом Токания станет великой объединенной империей и завоюет все близлежащие земли!

Она улыбнулась и посмотрела на Хару, как на глупого ребенка.

— Очень жаль, — вновь повторила Сфера мелодичным, но острым, как клинок, голосом, — Тем не менее, для меня будет честью сразиться со столь одаренным магом, как ты!

— А для меня будет честью положить конец твоей тирании.

Больше Хару не медлил. Он резко вдохнул и, на секунду прикрыв глаза, погрузился в мысли и чувства своих друзей. Бушующий поток эмоций захлестнул его, как море хлипкое суденышко, и растворил в себе собственное Я ведьмака. Ярость, боль и воодушевление друзей он чувствовал как свои, а в его груди бешеным зверем ревела испепеляющая энергия.

Хару вскинул руки и ударил волнами двух чистых энергий в магический щит, окружавший его и Сферу. Испепеляющий свет и клубящиеся буруны тьмы сплелись в единое полотно, скользя и стекая, подобно воде, с защитного купола. Сфера расхохоталась, легко противостоя удару ведьмака. Щит, гудя, угрюмо мерцал фиолетовым, сбрасывая с себя чужую магию.

— Так вот, что ты хочешь! — задорно выкрикнула Сфера. — Чтобы мы оказались в досягаемости твоих друзей! Пытаешься скрыться за их спинами! Как низко для такого могущественного волшебника, как ты! — она язвительно улыбалась, ее голос был похож на шипение змеи. — Если у тебя и есть шанс продержаться в битве со мной хотя бы пару минут, то они передо мной беспомощны! Твои действия эгоистичны и бесполезны, юный маг. Моего щита тебе не убрать.

— Ты слишком высокомерна, Сфера, — прошептал Хару, не заботясь, впрочем, о том, услышит ли его колдунья.

Он собрал новые силы и вновь ударил по щиту. Его волосы разметал ветер, летящий из — под стремительных потоков, которые поглотили вокруг все краски, оставив лишь ослепительно — белый и матовый черный. Хару выгнулся вперед и направил энергии свободно скользить по бокам купола. Они с треском сошлись за спиной Сферы и рванулись на нее черно-белыми копьями. Та, едва успев понять всю опасность своего положения, вскрикнула и развернулась, выставив перед собой руку. Скользящим толчком ладони она отклонила магию Хару, и копья энергий вновь врезались в щит.

— Все бесполезно, — выкрикнула Сфера и крутанула над головой свой зубчатый меч. С его острия сорвались хвосты огня, которые, обрушившись на Хару, застегали его, подобно огромным бичам.

Отчасти его спасла собственная магия, отчасти — защита, наложенная Старейшинами. И хоть не один огненный хвост не коснулся кожи Хару, ведьмак в полной мере ощутил их жар, чувствуя, как от него вздымаются и потрескивают волосы на голове. Когда бичи отпрянули, Хару, тяжело дыша и моргая, отступил назад и, ослепленный, еле успел парировать удар летящего ему в голову клинка. Всего за пару мгновений Сфера успела преодолеть расстояние, разделяющее их, и теперь сражалась, вкладывая в удары чудовищную силу, которой, казалось, не могло бы быть у столь бледной и худой женщины.

Ее тактика сочетала в себе хитроумные быстрые атаки и тяжелые сокрушительные удары, которые она наносила, раскрутив меч над головой или вокруг себя. Вначале на Хару обрушивалась дюжина быстрых выпадов, некоторые из которых он упускал, и тогда его доспехи гулко звенели и прогинались вовнутрь. Затем следовали жуткие добивающие удары, от которых ведьмак отскакивал в сторону, тщетно пытаясь в этот момент задеть Сферу хотя бы концом меча. Несколько раз колдунья, блокируя его меч своим, полосовала ведьмака когтистой перчаткой. Там, где его доспехи задела перчатка, Хару с ужасом замечал, как начинает высыхать и осыпаться железо, а о ранениях на лице он вообще старался не думать. Три длинные полосы, которые оставили когти на его щеке, нестерпимо жгло огнем.

Сфера вновь подскочила к Хару, и к небу взвился ее жуткий клинок. Ведьмак машинально вскинул и свое оружие, защищая голову, и в это же мгновение колдунья с победоносным криком рубанула когтями по его кисти. Попав точно между пластинами его легкого доспеха и разрубив кольчугу, Сфера отпрянула назад, стряхивая с перчатки кровавые капли.

Хару почудилось, что к его кисти приложили раскалённое железо. Он дико закричал и выронил меч. Упав на колени, он припал лицом к самой земле, с трудом глотая воздух и сжимая разорванную руку. Нестерпимая боль, прокатившись от кисти к плечу, поразила вдруг все его тело и застряла в горле упругим комком, мешая дышать.

— Я же говорила, — проворковала где — то совсем рядом Сфера, — твое упрямство не принесет тебе ничего кроме боли и смерти. Я не буду пытаться переманить тебя на свою сторону, но хочу, что бы ты все же понял свою ошибку, перед тем, как умрешь!

Через пелену слез Хару осмотрел свою руку, не обращая внимания на речь колдуньи. Рваная рана глубоко прошла в плоть и повредила связки. Рука почти не слушалась ведьмака, а исцеляющее заклятие почему — то не действовало.

«По крайней мере, моя смерть не будет напрасной» — отрешенно подумал ведьмак, пытаясь преодолеть боль и сжать руку в кулак. Пальцы, слабо дрожа, едва отозвались на эту попытку, а из раны выплеснулся новый ручеек крови. Нет, держать меч он не сможет. Теперь Хару мог уповать лишь на магию, но с ужасом чувствовал, как его энергии, недавно бушевавшие в теле, теперь сжались внутри него в едва различимый жалкий комок.

Хару, шатаясь, поднялся на ноги и сложил руки у груди в боевой позиции мага.

— Поразительное упорство! — гротескно произнесла Сфера и вдруг мановением руки сорвала окружавший их с Хару защитный купол.

В этот же миг на ведьмака со всех сторон обрушились тысячи голосов и неустанный рев битвы. Совсем рядом грохотали боевые заклинания, а воздух над головой рассекали визги гигантских летучих мышей. Он огляделся. Всего в нескольких шагах от него сражались Горан, Ирен и Зехир, а за ними смешались остальные ведьмаки и Тарин — нурские маги. В самом центре битвы сверкал королевским шлем Селены, которая вела теперь за собой всех воинов оринорской армии. Рядом с ней — Моран и вокруг него — алое зарево от бешено крутящегося, обагренного кровью меча. Левее темнела стена жуткой баррикады, созданной гномами из тел павших врагов. На самой ее вершине, держась за знамя Урбундара, стоял Гром, сорвавший с себя вконец избитый и покореженный доспех. Под порванной кольчугой короля бешено вздымалась и опадала грудь, а мышцы на могучих руках мерно перекатывались под кожей, когда гном возносил свой топор над головой нового врага.

— «Борись, ведьмак! Мы рядом!» — пророкотал у Хару в голове зычный голос Игларии, которая вскинула в приветственном жесте свой короткий изящный меч.

Ее изумрудный плащ, водопадами стекающий на спину огромного тигра, пронесся мимо и скрылся в гуще сражения. Юношу вновь окружил хаос битвы, в центре которого, как в сердце урагана, стояла Сфера. Но теперь Хару был не один. Он чувствовал всех, кто подбадривал его мысленными напутствиями и бился рядом, искренне веря в его силы и мужество. Ведьмак просто не мог подорвать их веру в себя, поэтому, превозмогая боль, вновь обернулся к Сфере и твердо взглянул ей в глаза.

Она встретила его кривоватой оценивающей усмешкой. Казалось, взирая на Хару, она мысленно прикидывала, сколько он еще сможет продержаться против нее, будучи уже несколько раз серьезно раненым. В следующий миг она вышла из своей надменной расслабленной позы и, пару раз взмахнув мечом, легко опустила его в ножны. Обе ее ладони сразу же заволокли клубившиеся буруны тьмы, полыхающие глубоко во чреве красноватыми всполохами.

Хару не потребовалось долгих раздумий, чтобы понять, что Сфера готовит не легкое заклятие, а настоящий сокрушительный удар. Для этого она и сорвала защитный купол, чтобы каждая частица ее энергии питала клокотавший в ее руках живой темный кокон. Колдунья замерла на месте, мышцы на ее шее и лице дрожали от напряжения, а недвижимый холодный взгляд остановился на ведьмаке.

Хару, глубоко дыша, заворожено глядел на черный шепчущий дым, от которого веяло липким мертвящим холодом. На миг ведьмаку показалось, что даже его кровь, стекающая из разорванного запястья, холодит кожу, словно прикосновение льда. Его бил озноб, но он, приказывая себе оставаться на месте, собирал крохи энергий, чтобы хоть как то защитить себя.

На миг страх овладел им, а лязг мечей и визги летучих тварей стали просто не выносимыми. Хару хотелось закрыть голову руками и свернуться в маленький комок, но он вынуждал себя оставаться на месте, понимая, впрочем, что ему уже не защититься от атак Сферы. Он вытянул перед собой руки и приподнял их, готовясь дать отпор, но его жест скорее походил на попытку закрыть голову от удара.

В этот миг Сфера вдруг диковато и жестко заулыбалась, в глазах ее полыхнул огонь. Она сильно подобрала руки к груди, словно прижимая к себе что — то очень дорогое и хрупкое, а затем резко выбросила их вперед, так что ее блестящие локоны дернулись и упали ей с затылка на лоб, почти закрыв лицо.

Хару даже вскрикнул от неожиданности, когда ревущий поток темной материи пронесся мимо него, оставляя за собой призрачный черный хвост. Выпущенная ведьмаком защитная энергия ушла в никуда, и тот, обессилев, упал на колени и мог теперь лишь смотреть, как огромный рокочущий сгусток несется прямо в спину Ирен.

Хару что — то прохрипел и вскинул руку, сам не поняв, что хотел: предупредить Ирен криком или выставить защитное заклятие. Но сил у него не осталось ни на то, ни на другое. Он мог лишь смотреть. Раненая рука вдруг взорвалась острой болью, и ведьмак застонал, чуть не теряя сознания. Рана на запястье слегка дымилась и обугливалась под действием разрушающей магии когтистой перчатки, но Хару даже не замечал этого. Как во сне он увидел взметнувшейся рядом с Ирен подол желтого камзола, который за мгновение до удара скрыл за собой колдунью.

Черная мгла слегка сплющилась, словно ударившись о невидимую преграду, а затем отпрянула назад, и Хару смог увидеть Зехира, который держал перед собой свой золоченый посох. Самоцветы на нем неистово блистали, отгоняя магию Сферы, но этого было явно недостаточно. С жутким воем поток тьмы ввинтился в воздух и с новой силой обрушился на раджу. На мгновение тому удалось удержать позицию, а затем свечение самоцветов погасло, а сами камни рассыпались в прах. Зехир дико закричал, лицо его налилось кровью, но он все еще держал посеревший посох, который высыхал и лопался на глазах. Лакированная трость продержалась еще несколько мгновений, а затем с треском разорвалась на куски. Мгла ударила Зехира в грудь и взорвалась ослепительной — белой вспышкой.

Хару откинуло назад, он прокатился по земле, больно ударяясь о покореженные части доспеха. На несколько долгих мгновений земля и небо слились для него в единый шар, а затем ноздри и рот забились комьями грязи. Он долго лежал, сильно зажмурившись и едва осознавая происходящее. Все мысли в голове превратились в единый всепоглощающий звон, к горлу подступала тошнота. Боли он уже не чувствовал, но едва его сознания коснулась тревожная мысль об Ирен и Зехире, он, отплевываясь, приложил все усилия, что бы хотя бы встать на колени.

Это легкое и неспешное действие превратилось для него в мучительное испытание: сбитый ритм сердца отдавался пульсацией в голове и болью в висках, а горло сводило от тошнотворных позывов.

Хару со стоном раскрыл глаза, и с ресниц посыпались комья земли. Вначале ведьмак подумал, что грязь забилась и под веки, застилая взор, но потом он осознал, что все вокруг в дыму, а рядом, нелепо раскинув конечности, лежат контуженые и мертвые враги и союзники.

От страха и отвращения ему вновь скрутило желудок и несколько долгих минут ведьмак, почти теряя сознание, с хрипом катался по земле. Боль в голове была невыносимой, а неумолчный звон оказался единственным звуком, который преследовал Хару, даже когда тот закрывал уши руками.

Едва снова обретя возможность дышать, он сделал над собой усилие и пополз в ту сторону, где в последний раз видел Зехира, Ирен и Горана. Дым вокруг быстро рассеивался, и ведьмак, слегка приподнявшись, увидел, что на краю площади и за ее пределами продолжается яростный бой. Сфера исчезла, а может, он просто не видел ее за облаками черного дыма. Впрочем, ему было уже все равно. Колдунья одержала над ним победу, война проиграна, и единственное, о чем он мечтал — это оказаться рядом с друзьями или хотя бы с их телами. Сам Хару был уверен, что и ему самому уже недолго осталось жить.

Внезапно его правая рука подогнулась, ударившись о некую преграду, и Хару повалился наземь. В нос тут же ударил жуткий запах паленого мяса. Ведьмак с отвращением вскочил и диким взором уставился на то, что осталось от Зехира. Его обугленные останки он опознал только по краю чудом уцелевшего желтого камзола. Из горла Хару вырвался надрывный всхлип. Ведьмак отполз еще чуть дальше и, шатаясь, приподнялся над землей.

Теперь он увидел Ирен и Горана, которых ударной волной откинуло далеко от Зехира. Хару не мог видеть, живы ли они, но тела их явно не были обуглены, разве что, слегка обожжены. Кое — где еще тлела одежда.

Хару, злясь на себя, рыча и всхлипывая, подполз на четвереньках к Ирен и нетвердыми движениями рук сорвал с нее побитую кожаную броню. Серьезных ранений он так и не обнаружил, но уловить хоть малейшее дыхание подруги тоже не смог. Жилка на ее шее не содрогалась, а слух Хару еще не настолько окреп, что бы ведьмак смог различить хотя бы слабое биение сердца в груди Ирен.

Он, плача, звал ее и тряс за плечи, не чувствуя, как слезы обжигают лицо. Но Ирен оставалась все так же недвижима; ее лицо застыло болезненной и бледной маской. Ведьмак, чуть не теряя рассудка, кинулся к телу Горана. Здесь он почувствовал едва уловимое биение жилки у учителя на шее, но с каждой минутой живительные удары становились все слабее.

Хару выпрямился и, еле дыша, вскинул лицо к небу.

Край солнца, уже вполне различимого сквозь оскудевший дым, окаймила черная полоса. Ведьмак вздрогнул, словно пронзенный стрелой.

«День Черного Солнца! В час отчаяния явится фея Кристл, ценою жизни одного из вас!»

Одного! Но он потерял уже стольких друзей, а его учитель Горан на пороге смерти! Неужели этого не достаточно?! Кто же еще должен умереть?!

Ответ, холодный и логичный, пришел в разъяренное и помутневшее сознание Хару. Эта догадка остудила его эмоции и придала ему железной решимости. Подобный ответ мерно баюкал его, суля долгожданное освобождение от всех испытанных мук. Ведьмак, шатаясь, поднялся с земли, почти прейдя в себя. Что ж, умереть будет достаточно просто в его состоянии, даже несмотря на его выносливый колдовской организм.

Мир вокруг медленно накрывался черной пеленой.

Глава 41 Новые тайны

Еще пять железных цепей, похожих на огромных сверкающих кобр, взметнулись к небу. Новый оглушительный рев сотряс облака, а затем на землю тяжелым золотистым камнем рухнул дракон, извивающийся в оковах. Он пытался клацать зубами, между которыми изредка вырывались язычки пламени, но тугой намордник из двух перекрещенных цепей не давал возможности раскрыть пасть. Тарин — нурские маги Фордхэма, сделав свое дело, отбежали в сторону, готовя охоту на нового дракона, парящего в небесах. Уже больше десятка драконов лежали на земле бездыханной грудой, и та же участь ждала и остальных, что еще рвались из цепей. Тем не менее, бой продолжался, хотя многие из жителей Азшары, завидев своего короля, побросали оружие и поспешили укрыться в отдаленных частях города. Впрочем, Вирджил был им благодарен хотя бы за то, что они не присоединились к Фордхэму, как только он ворвался в столицу.

— Брось оружие, Вирджил, — благородным и уверенным тоном посоветовал король, надменно взирая на обнаженный клинок. — Ты проиграл эту битву, но если, опустишь меч, я пощажу тебя в память о нашей прежней дружбе. Живи в своем маяке, старик, мне нет резона трогать тебя.

— О да, — прошипел Вирджил, — я действительно старик. Я единственный помню приход Хранителей в эти земли. Все эти столетия драконы питали меня своей энергией и поддерживали во мне жизнь. И ты думаешь, что я теперь не рискну использовать всю свою силу и мудрость против тебя? Ты думал, меня тронет твое жалкое предложение?

— Что ж, это твое решение, — спокойно расценил Фордхэм, пряча под складками плаща искалеченную правую руку. — Вижу, ты решил закончить то, что начал Зехир?

— Именно. И закончу. Пусть я проиграю, но буду безмерно рад, что, благодаря моей засаде, Сфера не получила твоей помощи в битве.

— Она и без меня прекрасно справляется. К тому же, она будет рада, что я избавил ее от такой головной боли, как Золотые драконы.

Фордхэм немного помолчал, оглядывая своего бывшего сторонника.

— Давай поскорей покончим с этим, Вирджил. Терпеть не могу ждать.

Король ловким движением откинул за спину тяжелые ткани плаща, увенчал голову тяжелым шлемом и в довершение выхватил меч левой рукой. Алый плюмаж шлема тут же подхватил ветер, и Фордхэм, выпрямившись, вновь вызывающе оглядел мага.

— Постой, — вдруг остановил его Вирджил, — даже если я убью тебя, меня ждет смерть от твоих людей. Так позволь же мне узнать одну вещь…

Фордхэм кисло усмехнулся и кивнул:

— Конечно, будем считать это последним желанием приговоренного к смерти.

Вирджил раздраженно скрипнул зубами, но подавил в себе бесполезную сейчас злобу. Ему нужна была информация и, в независимости от исхода сражения, он все же надеялся как — то передать ее Хару или кому — то еще из друзей.

— Те бестелесные всадники. Я хотел спросить о них. Это не магия колдунов Тарин — нура. Они не обучаются тайнам некромантии. У тебя на службе кто — то из темных ведьмаков, не так ли, Фордхэм?

Король оперся на широкий эфес меча и, казалось, задумался. Вирджил даже решил, что Фордхэм не станет отвечать, оберегая столь ценную информацию, но ошибся. Видимо, король действительно считал, что маг унесет эти знания с собой в могилу.

— Я предполагал, что ты спросишь об этом. И да, ты прав. У меня на службе действительно есть темный маг. Йозгеррад. Он появился почти сразу после того, как Сфера поглотила душу Аскарона. Он предложил мне свои услуги в обмен на сытую и спокойную жизнь среди моих советников — магов. Йозгеррад назвался учителем Сферы и Аскарона. Сказал, что у них вышли большие разногласия с колдуньей, и теперь он скрывается от ее карающей длани. Я обещал ему не выдавать Сфере его местонахождение, а маг, в обмен, пообещал мне помочь избежать предательства колдуньи, когда та захватит власть. Я не глуп и знаю, что она не захочет делить свой трон с кем — то еще. Но благодаря Йозгерраду я смогу держать ее в узде и получить свою долю за одержанную победу. Вот, собственно, и весь нехитрый рассказ. Это именно Йозгеррад заколдовал моих воинов. И, должен признать, этот маг весьма и весьма полезен мне. Его ссора со Сферой, по — видимому, очень крупна, так что он не уйдет от меня.

Вирджил нахмурился, в его голове пронеслось множество мыслей и воспоминаний. Сейчас он бы многое отдал за то, чтобы в одиночестве обдумать все сказанное королем, но у него уже не было времени. Теперь его задача — хоть как — то донести до Хару эти сведения. На миг он подумал об использовании ментальной связи, но затем отверг эту идею. Разговор с Хару потребовал бы времени, к тому же, маг чувствовал, что его друзья приближаются к своему главному сражению со Сферой, так что ни Хару, ни кто — либо еще попросту не запомнит рассказ Вирджила о неизвестном и далеком маге.

— Ты еще не передумал сражаться? — вывел мага из раздумий голос Фордхэма.

— Мое решение твердо. Я не отступлюсь.

— Тогда, ты, конечно, помнишь правила? Никакой магии и подлых ударов. Пусть это будет доблестным воинским поединком.

— Я обещаю биться с тобой наравне, — кивнул Вирджил, — ну, а ты, прикажи отойти своей охране.

Фордхэм, не глядя через спину, взмахнул закованной в латную перчатку рукой, и королевская охрана тут же отдалилась на почтительное расстояние. Взяв эфес обеими руками, и, почти прислонив клинок к лицу, Вирджил поклонился Фордхэму. Король же ловко проделал приветственный жест одной левой рукой, а затем, едва успев выпрямиться, начал сражение. Слегка уклонившись вправо, чтобы оказаться у левой руки Вирджила, незащищенной мечом, он сделал точный колющий выпад, целясь магу в предплечье.

Вирджил, однако, успел грациозно увернуться и, отклонившись назад, оттолкнул от себя меч короля. Противники вновь разошлись, кружа по крепостной стене. Теперь атаковал Вирджил, в один большой прыжок приблизившись к Фордхэму почти вплотную. Король, предпочтя защите нападение, сделал косой выпад в бедро Вирджила, но тот вдруг резко отбил атаку, высоко вскинув меч противника. А затем, не мешкая, маг рубанул вниз, целясь в шею врага. Фордхэм, изумленно выдохнув, едва уклонился от опасного острия, которое все же успело прочертить легкую кровавую дорожку на его коже.

В этот момент в небе раздался новый оглушительный рев схваченного оковами дракона, и Вирджил невольно взглянул вверх, провожая полным боли взглядом падающего ящера. Фордхэм не преминул воспользоваться отвлеченным вниманием врага и нанес ответный удар в грудь мага. Вирджил едва успел парировать, но не смог полностью остановить движение удара. Собственный меч плашмя врезался магу в грудь, и тот отшатнулся на несколько шагов, защищаясь от внезапно налетевших атак противника. Несколько мгновений Вирджил лишь слабо парировал, пытаясь показать врагу свою ложную слабость, а затем вдруг проскользнул под летящим клинком и кольнул Фордхэма в живот. Кольчуга и мощный доспех защитили короля, но удар был чувствительным. Фордхэм схватился культей за живот, а левой рукой стал бешено раскручивать меч над головой. Вирджил присел, готовясь парировать силовой удар врага. Сталь дико заскрежетала, а на голову мага посыпались искры, когда Фордхэм с размаху опустил меч, пытаясь разрубить голову противника надвое. Но не успел Вирджил обрадоваться своему успешному блоку, как Фордхэм вдруг с удвоенной силой нажал на меч, навалившись на него почти всем своим весом.

Маг не выдержал напора, и его кисть нагнулась, а за ней и клинок. Меч короля, высекая снопы искр, съехал по наклонной, а затем резко нанес удар в бок Вирджила, подцепив живую плоть между пластинами доспеха. Маг вскрикнул и дернулся, когда меч Фордхэма плавно выскользнул из раны. Вирджил, шипя от боли, невольно нагнулся, чтобы осмотреть повреждение, но тут же ему вновь пришлось защищаться, так как король вознес над головой меч для последнего добивающего удара. Превозмогая страх, маг дождался, когда рука Фордхэма начнет опускаться, а затем ловко откатился в сторону, оказавшись точно за спиной врага. Меч короля лязгнул по пустому камню, и в этот момент Вирджил с силой ударил врага по коленным связкам.

Фордхэм, вскрикнув, упал навзничь, неловко подогнув под себя левую руку с оружием. Его тяжелый плащ, взметнувшийся при падении, плотным коконом обволок короля, мешая движению. В последний миг Фордхэм все же успел выпростать руку из ткани и выставить перед собой меч. Но Вирджил, опьяненный ненавистью и жаждой мести, с удвоенной силой ударил по гарде клинка, выбив его из рук противника. Меч отрывисто лязгнул и, полыхнув на солнце, скрылся за пределами крепостной стены.

Вирджил не возликовал, нет. Слишком много побед он одержал в жизни, чтобы радоваться очередной из них. К тому же, эта победа ему принесет лишь моральное удовлетворение, а затем он останется один на один с охраной Фордхэма. Позади, конечно, слышались крики сражавшихся ассассинов и выживших темных эльфов, но маг не питал себя иллюзиями, что те смогут прийти к нему на помощь.

С бесстрастным лицом он приставил клинок к горлу короля, не допустив даже мысли о пощаде. Слишком много зла принес этот человек, чтобы великодушно оставлять его в живых. К тому же, в глубине души Вирджил все же надеялся, что после смерти короля начнется паника в рядах токализийской армии, и это сможет хоть немного помочь терпящим бедствие воинам Союза.

— Вот и пришел твой час, Черный Король, — сипло проговорил Вирджил и слегка приподнял клинок для удара.

— Йозгеррад!!! — вдруг возопил Фордхэм, от ужаса выкатив глаза из орбит.

Если Вирджил и успел подумать о грозившей ему опасности, то лишь глубоко на подсознательном уровне. Он не успел поставить хотя бы элементарные магические чары. Не успел даже взмахнуть мечом, что, впрочем, его бы не спасло. Вирджил все еще смотрел в глаза короля, когда его сознание вдруг пронзил острый клинок чужой ментальной энергии. В глазах вспыхнули искры, как от удара по голове, и Вирджил, не чувствуя ног, повалился на землю рядом с Фордхмом. Король, однако, уже проворно поднимался, возвышаясь над поверженным магом золотой грудой доспехов. Он сделал взмах мечом, и тот озарился сверкающими алыми потоками. Вирджил даже не сразу осознал, что это его собственная кровь хлещет из глубокой раны под сердцем.

Делая порывистые вдохи, но совершенно не чувствуя холодящего прикосновения воздуха к горлу, Вирджил скосил взгляд на королевскую охрану. Вперед выступил один из латников, облаченный в такое же простое обмундирование, как и все остальные. На первый взгляд. Он медленно снял с головы шлем, и по его плечам рассыпались пепельные, слегка курчавые волосы. Лицо Йозгеррада было сильно вытянутым и суховатым. На нем резко выделялся сильно свернутый набок острый нос. Угловатый подбородок и скулы мага окаймляла фигурно выстриженная бородка. Чуть хромая, он подошел к Вирджилу и наклонился над ним, словно изучая. А затем молвил:

— Ты был прекрасным воином, Вирджил. Но твоя ошибка в том, что королям доверять нельзя, — его голос был мягким и убаюкивающим. Казалось, злобы к поверженному магу он совершенно не питал. — Короли, понимаешь, слишком дорожат своей властью и троном, чтобы соблюдать все правила рыцарского поединка. Если бы ты был темным магом, ты бы понял. — Йозгеррад постучал себя по груди со стороны сердца, — душа бы тебе подсказала…

Он выпрямился.

— Идем, Йозгеррад, — сухо молвил Фордхэм, — нам здесь больше нечего делать.

Темный колдун бросил последний взгляд на задыхающегося Вирджила, а затем развернулся и твердой походкой зашагал прочь. Его плащ равномерно покачивался в такт движению, подметая каменную стену, задернутую копотью и высохшей кровью.

Вирджил остекленевшим взглядом смотрел вслед уходящим врагам. Их пышные одеяния в его затуманенном зрении сливались в единое живое полотно. Дрожащей рукой маг попытался закрыть рану, но пальцы его утонули в жутком пенящемся фонтане крови. Нервная дрожь сотрясла все его тело. Он почувствовал, как погиб Зехир.

Вирджил слегка улыбнулся, пытаясь успокоить себя хоть какими — то приятными мыслями. Что ж, скоро он увидит своего друга. Они вновь встретятся, но не в этом мире. В мире духов — в Утопии. Тогда же он сможет вновь приветствовать Хранителей, старого Гируна и Альрута. И своего сына, чей лик он не видел уже множество столетий.

В это мгновение, закрыв собой солнце, над головой Вирджила пронеслись две петляющие золотистые кометы. Одна из них спикировала на крепостную стену, тяжело приземлившись рядом с Вирджилом, а вторая ринулась дальше и, зависнув над охраной короля, выдохнула всепожирающий столб пламени.

Рядом с собой маг увидел опустившуюся морду Нэры, искаженную болью и отчаянием, а чуть поодаль Рюк взмыл в небо с зажатым в когтях телом Фордхэма Черного короля, как его прозвали воины Союза.

— Мы не успели вовремя, прости!… - пророкотала Нэра, с трудом находя слова от тревоги. Все последующие ее слова были заглушены.

Небо разрывалось от чудовищного рева могучего Рюка, который летал над воинами Токализии и неистово рвал когтями доспех короля, стремясь добраться до живой плоти. Затем, резко спикировав к земле, он обдал разбегающихся воинов нестерпимым жаром, который вмиг поглотил все вокруг. Достигнув центра города и посеяв разрушение на всем своем пути, золотистый дракон грузно взмахнул крыльями и взлетел, от чего море огня под ним склонилось к земле. Рюк взревел в последний раз, вложив в свой голос всю силу своей ненависти и боли. Наконец излив свою злобу, он разорвал тело короля на части и бросил его в огненную пасть.

Трепеща от этого жуткого зрелища, все воины прекратили битву и в страхе попрятались за каменными стенами домов или других убежищ, которые могли защитить их от раскаленного белого пламени. А минуту спустя началась паника в королевских войсках. Ужасная гибель их короля отозвалась страхом в сердце каждого имперца. Их повелитель и тиран был мертв.

Вирджил хрипло расхохотался и, вздрагивая, посмотрел на дракониху.

— С ним покончено, — прошептал он, и радость от этих слов почти полностью заглушила боль в груди. — Мы смогли!

— Да не будет забыт твой последний бой, друг, — склонила голову Нэра.

— Но это не я убил его!

— Но храбрость свою ты показал, скрестив с Фордхэмом клинок. Ему не носить на челе, как тиару, кровавый победный венок.

Вирджил, столько столетий проживший в дружбе с драконами, уже давно успел полюбить их непонятную, но тревожащую рифмами душу речь. Он попытался ободряюще улыбнуться драконихе, которая, снедаемая горем, скорбно и тихонько урчала, склонив голову к груди мага.

Тяжело сотрясаясь в предсмертных муках, он окинул взглядом небосклон и с трепетом увидел, как маленький черный коготь окаймил солнце. Вирджил зажмурился от приступа накатившей боли. Как жаль, что он уже не застанет конец сражения!

— Нэра, — вновь обратился он к драконихе, когда боль слегка отступила. — Я должен тебе сказать…

Борясь за последние секунды жизни, маг поведал Нэре о том, что узнал от Фордхэма. Вкратце он рассказал про учителя Сферы, который ловко успел скрыться от пламени Рюка и телепортироваться куда — то с крепостной стены. Вирджил наказал Нэре непременно донести эти знания до Хару, когда со всем будет покончено. Ну, а если Сфера одержит победу…. Нет! Он даже не смел думать об этом.

— Я еще кое о чем хочу попросить тебя, — прошептал он, со страхом понимая, что глаза ему отказали и Нэру он почти не видит. Все вокруг заполоняла пустая темнота. — Но для этого потребуется твоя магия…

— Ты знаешь Вирджил, что драконов магия опасна, ведь не напрасно черпает силы она из светлой энергии мира сего. Колдовали драконы всего восемь раз за длинную жизнь нашего рода. И, зачерпнув слишком много, нарушить баланс между Светом и Тьмой опасаюсь я. Но обещаю помочь, для тебя…

— Благодарю тебя, Нэра! — одними губами промолвил он, а затем с трудом изрек драконихе свое последнее желание.

Глава 42 День Черного Солнца

После взрыва, вызванного Сферой, сражение плавно перекатилось за пределы центральной площади лагеря. Изредка над головой Хару проносились резкие порывы ветра, взметаемые пролетающими мимо мышами, но ведьмак даже не поднимал головы, чтобы взглянуть на крылатых врагов. Сидя на земле рядом с телом Ирен, он отрывисто и неглубоко дышал, покорно ожидая, когда когти жутких тварей располосуют ему лицо или же, когда его сразит одно из заклинаний темных ведьмаков.

Минуты шли, но ничего подобного не происходило. Каждый раз на Хару налетал только безмолвный жесткий ветер, который нещадно трепал его за волосы. Звуки битвы доносились до его еще слабого слуха протяжной завывающей нотой, в которой ведьмак растворил все свои мысли и чувства, медленно погружаясь в безразличие. Хару не почувствовал разрыва мысленной связи с друзьями, которую удерживал до своей гибели Вирджил, не почувствовал так же и тихих шагов Сферы за спиной.

Колдунья осторожно присела рядом и наклонилась к нему. Хару почувствовал, как ее локоны заскользили по его щеке, но не отпрянул, продолжая неподвижно сжимать предплечье Ирен.

— Вот видишь, к чему привело твое упрямство? — услышал он приторно ласковый голос колдуньи. — Не будь ты и твои друзья столь горделивы, можно было бы обойтись и без этих жертв.

Хару, даже не обдумывая слова Сферы, отпустил их, слушая лишь грохот битвы, который окружал их двоих со всех сторон. Волосы колдуньи назойливо щекотали кожу.

— Покорись мне, Хару, как покорился бы своей судьбе, и тогда ты и все твои друзья, что еще живы, проживут долгую и радостную жизнь.

Ведьмак не слушал колдунью, но вдруг поймал себя на мысли о том, что все эмоции, покинувшие его, забрали с собой и остатки его сил. От боли и усталости, с закрытыми глазами, он медленно погружался в сон, который больше походил на потерю сознания. Он даже ухмыльнулся идее о том, что он так и свалится к ногам Сферы, элементарно заснув. Эта мысль настолько развеселила его, что он начал конвульсивно хихикать и нутром почувствовал, как колдунья рядом с ним победоносно улыбается.

Вдруг в закрытые веки Хару забило мягкое свечение, а его ладони, которые покоились на плечах Ирен, обдало легким теплом. Поначалу ведьмак никак не воспринял происходящее, принимая все вокруг как неизменную данность, но когда руки немилосердно обожгло, а пронзительный оранжевый свет даже через веки резанул глаза, Хару, закрывая лицо предплечьем, отпрянул назад. Краем уха он услышал, как отшатнулась от него и Сфера.

Щурясь, ведьмак приподнялся с земли на коленях и огляделся вокруг. И не увидел ничего, кроме слепящего оранжевого света, исходившего от тела Ирен. Это прозрачное свечение окутало своей аурой весь лагерь, разгоняя полумрак солнечного затмения. В небесах последние нити мглы превращали солнце в узкую кровавую петлю, и чем ближе затмение приближалось к своей кульминации, тем сильнее разгорался жар на лагерной площади.

Хару, со смесью страха и надежды, не щадил глаза и заставлял себя смотреть на Ирен. Яркие лучи над ней вдруг сплелись в правильные очертания силуэта, а затем жар над лагерем почти угас, превратившись в ненавязчивое оранжевое свечение. Последние сгустки жара язычками пламени пробегали по волнам длинных рыжих волос девушки, которая парила в воздухе над неподвижным телом Ирен.

Хару отшатнулся назад, чувствуя, как все его движения замедляются, утопая в оранжевом мареве. Послышался изумленный возглас Сферы, и ведьмак краем глаза заметил, как колдунья медленно отступает к теням палаток. Но за ней Хару не следил. Он с замиранием сердца смотрел на рыжеволосую девушку, которая легко спрыгнула на землю со своего воздушно пьедестала и двинулась к Сфере, молча взирая на нее. За ногами девушки стелились зеленые ленты пышного тканевого шлейфа, стягивавшего пояс. В неестественном свете ее кожа казалось медной, а узоры рун, покрывавшие почти все участки тела, включая лицо, исходили приглушенным мерцанием.

— Я же убила тебя! — как будто обиженно воскликнула Сфера, и ее голос задрожал. Она отступала все дальше от того живого пламени, которым казалась Кристл в окружающем сумраке.

— Как видишь, не убила.

При звуках голоса Кристл янтарные бусины, вплетенные в ее волосы, вспыхнули с новой силой. Магическая энергия, переполнявшая Хранительницу, как вода маленький сосуд, так и рвалась наружу, пробиваясь через амулеты и руны на ее теле. Ее кожаный золотистый корсет тоже исходил гудящими волнами энергии, которая высвободилась после смерти Ирен и дала возможность Кристл возродится. У Хару даже не было времени или желания раздумывать, почему именно Ирен была связана с Кристл. Ведьмак был полностью поглощен событиями, что разворачивались перед ним, и, решив, что вмешательство его истощенных магических сил может и подождать, он отошел в тень. На площади остались только две волшебницы, которые отсюда казались двумя дополнявшими друг друга противоположностями. Кожа Кристл изливала озаряющие потоки света, а доспехи Сферы поглощали его и упорно клубились матовой дымкой.

— Ты мудра, Сфера, — прозвучал медовый голос хранительницы мира, — но ты не смогла правильно распоряжаться своей мудростью. Ты достигла великих высот, но не тех, которых следовало бы.

— Убирайся! — зашипела колдунья. — Тебе меня уже не остановить! И не тебе судить о моих достижениях. Если хочешь битвы, ты ее получишь!

Она вновь выхватила из — за пояса свой зазубренный меч, который недобро полыхнул в оранжевом свечении. Слегка присев, Сфера встала в собранную оборонительную позицию и напряглась, как готовящаяся к прыжку кобра. Ее левая ладонь озарилась красноватым всполохом заклинания. Кристл же сделала шаг назад и тоже замерла, скрестив руки на груди.

Хару изумился. Он не видел у Кристл ничего похожего на оружие. Он был так же уверен, что в складках ее легкой одежды невозможно спрятать даже маленький стилет. Неужели магия Хранительницы столь сильна, что сможет защитить ее от меча Сферы и когтистой перчатки? И тут Хару вздрогнул, с предельной ясностью вспоминая давние слова Альрута:

— «Это оружие — Божественный свет. Он может нарушить связь темного мага со своей темной стороной души, с помощью которой он колдует, а затем может даже убить его, если того пожелает заклинатель. Последний, кто владел этим заклятием, была фея Кристл…»

Хару замер в ожидании неведомого. Он не раз видел великолепные заклятия Вирджила и Зехира, но Кристл являла собой источник высшей магии, а энергия, скопившаяся в ее теле, казалась по истине безграничной.

Сфера ударила первой, широко размахнувшись мечом. Когда оружие оказалось на уровне ее лица, она скользнула когтями левой перчатки по лезвию, пустив по нему заклинание, как по проводнику. Но острие меча, целившее в шею Кристл, лишь рассекло пустой воздух, а красноватые всполохи заклятия взрыли землю у ног Сферы. Кристл исчезла. Колдунья, рыча как зверь, огляделась вокруг.

— Где ты? — рявкнула она, мечась по площади, — Будешь трусливо прятаться или все же сразишься со мной?!

— Ярость ослепляет тебя, — послышался ответ. Кристл парила в воздухе, высоко над головой Сферы. Длинные волосы Хранительницы развевал жар магической энергии. — И мне правда жаль, что в своем жизненном пути ты выбрала не ту дорогу.

— Дай тебе волю, ты бы приказала изничтожить всех темных магов! — огрызнулась Сфера. — Но мы тоже имеем право на власть и уважение! Ты не знаешь, каково это, — расти в окружении холодных скал. Не знаешь, как трудно было терпеть бессердечие Южных Монахов! Но такой меня воспитали, и я действую так, как меня учили. Я хочу большего для своего народа! И ты меня не остановишь.

— Я не желаю зла вашим магам. Темная магия дополняет светлую, и вместе они составляют гармонию. — Кристл помолчала, почти с жалостью взирая на Сферу. — Ты могла бы привести свой народ с миром. И мы бы приняли тебя. Распри между темными и светлыми ведьмаками давно забыты. Это было так давно! Но ты зашла слишком далеко, и я положу этому конец.

Хранительница подняла руку, и к ее ладони опустились светящиеся белые лучи. Сначала они стекали к пальцам Кристл медленной, едва уловимой дымкой, но чем сильнее разгорались руны и амулеты на ее теле, тем мощнее становились лучи. Они тянулись высоко с неба, из — под черной пелены, которая закрывала солнце.

Сфера попятилась и отбросила в сторону меч, который теперь был совершенно бесполезен. Она воздела перед собой руки, окружая себя таким плотным защитным куполом, что из — за его фиолетовых стен Хару почти не мог разглядеть саму колдунью. Боясь, что Хранительница не сумеет пробить столь мощную защиту, он подумал, что хорошо бы отвлечь Сферу, но, потрясенный ее рассказом, не мог сдвинуться с места. Он понимал, что это был крик ее души, и впервые за все время он подумал, что, возможно, Сфера движима не только жаждой власти. Он колебался, не зная как поступить.

И в этот момент Кристл резко развернулась в воздухе, превращая узкий поток лучей в ослепительное копье. На огромной скорости оно устремилось к земле, где Сфера, применив все свои знания, приготовилась к обороне.

Купол ярко вспыхнул и сотрясся от удара светового копья. По фиолетовым стенам рябью пробежал огонь и ушел в землю, до углей опалив ее. Сфера ухмыльнулась, но ее ликование было не долгим. В небе черный диск лениво открыл край солнца, и к Кристл устремились потоки ослепительного света, который поглотили ее со всех сторон, а затем ринулся вниз тысячами новых копий. Защитный купол озарился всполохами и вдруг с громким треском разорвался.

Хару охнул и закрыл глаза, ослепленный яркой вспышкой. Минуту спустя, он, щурясь, оглядел площадь, и увидел, как Сфера падает на колени, с гримасой ужаса пытаясь вырвать из себя три прозрачных светящихся древка. Все ее попытки были тщетными. Солнечные копья медленно втягивались в ее тело, легко просачиваясь даже через защищенный магией доспех.

Кристл опустилась рядом. Энергия вокруг нее перестала бушевать, и кожа Хранительницы приобрела белый, почти жемчужный оттенок. Охряные руны на ее теле, ставшие более четкими, слегка мерцали внутренней силой.

— Что ты сделала со мной? — прохрипела Сфера, и из уголка ее рта вырвалось сияющее марево. — Они во мне! Что ты сделала?!

— Они порвали твою связь с магией, — хмурясь, ответила Кристл. Казалось, ей было больно видеть мучения Сферы.

Темная колдунья дико закричала и вскинула дрожащую руку, но с нее так и не сорвалось ни одного, даже самого простого заклятия.

— Глэйд!!! — возопила она, и ее голос сорвался на истерический визг.

Она еще несколько раз судорожно призывала его, пока из тени на противоположном от Хару конце площади не выступила темная фигура, завернутая в плащ. Мужчина откинул капюшон и осмотрел Сферу, которая теперь являла собой жалкое зрелище. Торопиться ее спасать он явно был не намерен. Мужчина был одет в странный костюм из плотной кожи, который повторял каждую линию тела. В его правой руке Хару заметил блеск длинного изогнутого кинжала. Такие же сверкающие ножи покоились в портупее, которая крест — накрест крепилась к груди незнакомца. Левую же руку мужчина держал за спиной в складках плаща, откуда, как показалось ведьмаку, на землю падали кровавые капли.

— Глэйд! — почти облегченно выдохнула Сфера. — Где мои маги?!

Кристл напряженно повернулась к незнакомцу, готовясь дать ему отпор, если это понадобится. Но тот не проявляя никакого интереса к фее, и продолжал смотреть только на темную колдунью.

— Маги? — эхом повторил он, невинно улыбаясь. — Ах, эти!

Глэйд откинул край плаща и вскинул левую руку, в которой держал чью — то отрубленную голову. Он с отвращением бросил свой трофей к ногам Сферы и брезгливо отер об одежду окровавленные пальцы.

Глаза колдуньи расширились от ужаса, и она, тяжело хрипя, отползла от головы, которая смотрела на нее буравящим застывшим взглядом.

— Ты не мог, — покачала она головой, и из ее рта и ноздрей вырвались новые светящиеся дымки. — Ты же даже не владеешь магией! Ты не мог убить всю мою охрану!

Голос Сферы перескакивал с грубого злобного рычания на почти молящее поскуливание.

— Что ж, ты, вероятно, забыла, что кое — какие магические приемы мне все же доступны, — парировал Глэйд. — Ты поставила меня во главе своей охраны и отослала нас подальше от поля боя. Ты ведь даже не рассчитывала воспользоваться нашей помощью, верно? Ты была уверена, что справишься сама. А на мои жалкие способности решила положиться только в том случае, если тебе придется бежать. Но ты недооценила моих сил. Мои навыки убийцы превосходят даже умения твоих магов. И это, — Глэйд кивком головы указал на отрубленную голову, — тому доказательство!

— Но почему ты предал меня?! — всхлипнула Сфера. — Неужели только потому, что я тебя недооценила?

— Не только, ты права, — Глэйд помолчал, видимо, раздумывая, как бы по больней донести до Сферы свой главный аргумент. — Ты, верно, и забыла, кому я служил до тебя? Моим истинным покровителем был и остается Аскарон. Он подарил мне новую жизнь, и я остаюсь ему верным до конца.

Глэйд отошел обратно за палатку и вывел оттуда фыркающую летучую мышь, которая с интересом обнюхивала край окровавленного плаща хозяина. Убийца вскочил седло, и мышь слегка присела, готовясь взлететь.

— Я желаю тебе смерти, Сфера! — выкрикнул убийца на прощание. — И говорю это не только от своего имени, но и от имени твоего учителя Йозгеррада, которого ты неблагоразумно пыталась убить!

Он на мгновение глянул на Кристл и произнес:

— Мое почтение!

Глэйд хлестнул каблуками по бурым бокам мыши, и та, повизгивая, взмыла в небо. Кристл проводила убийцу коротким взглядом, и вновь обернулась к своей поверженной противнице. Световые копья, оказавшиеся внутри Сферы, разъедали ее изнутри. Она все еще тяжело хрипела и корчилась на земле, когда от ее рук, лица и груди отделилась черная тень и зависла над ее головой.

— Приветствую тебя, сестра, — по тени рябью прошли волны, и она медленно приобрела знакомые Хару черты лица. — Теперь ты отделена от своей темной энергии, а значит — и от меня. Ты больше надо мной не властна.

— Аскарон! — взвыла Сфера и, злобно скривившись через боль, плюнула в его сторону. — Не беспокойся. Тебе недолго оставаться на воле. Твоя душа сгниет в Горе Смерти вместе с моей.

— Ты ошибаешься, — отозвалась тень, победоносно улыбаясь.

— Ха! — лицо Сферы исказилось в презрительной гримасе. — Неужто ты надеешься, что Хранители примут тебя у себя в Утопии?

— О, нет. У меня есть более радужные перспективы. Хоть четыре народа Токании уже не воюют, а твоя война подходит к концу, меня продолжают питать все отрицательные эмоции и чувства этого мира. И, видишь ли, моих сил вполне хватает, чтобы противостоять ослабевшим чарам Горы Смерти. О, не стоит так смотреть на меня. Не беспокойся, на этот раз я смогу возродить свое тело и без твоего участия… Ты — уже прах и воспоминания, а я теперь самый могущественный из всех колдунов Токании! Моей магии хватит на все!

— Боюсь, не на все, Темный Всадник!

Выразительный голос Кристл заставил Аскарона обернуться. Длинные петли ярких лучей беспрепятственно приблизились к духу, и, обхватив его бестелесную сущность, притянули к фее. Всего несколько мгновений Аскарон сопротивлялся силе Кристл, а затем с отчаянным воплем растворился в рунах на ее теле. Руны окрасились пугающей черно — зеленой аурой, и в следующий же миг из них потекла темная бурлящая жидкость. Кристл сильно побледнела и, широко раскрыв глаза, дрожала от напряжения, ведя яростную внутреннюю борьбу с душой Аскарона. Хару понял, что теперь его подмога необходима. Он бросился через площадь, и, промчавшись мимо изливавшей проклятия Сферы, обхватил Кристл за плечи, помогая ей в борьбе. Он принял на себя часть отравляющей магии колдуна и едва не рухнул без сознания от ее удушающей мощи. Хару ощутил, что еще мгновение, и Аскарон попросту убьет его. Ноги ведьмака подкосились, но Кристл подхватила его, и он почувствовал, как Хранительница берет энергию из самого солнечного светила. Это невероятная сила обожгла разум Хару, заставив его отпрянуть и оградить свои мысли от сознания феи. Его потряс безудержный напор чистой солнечной энергии, который, захлестнув Аскарона, вынудил его отступить и свернуться маленьким комком внутри бушующей души Хранительницы. Хару раскрыл глаза и встретился с радостным победоносным огоньком в изумрудных очах Кристл. А затем их обоих ослепила яркая вспышка.

— Я вижу, у тебя много вопросов. И даже пара просьб.

Хару стоял в абсолютной тишине и смотрел на дымящееся плато земли, на котором только что была Сфера. От колдуньи ничего не осталось, даже дымящихся доспехов, как когда — то от Аскарона. Вновь открывшееся солнце осветило лишь обугленный маленький кратер, который язвой зиял среди бесконечного моря пожухлой прошлогодней травы.

Мир вокруг под заклинанием Кристл остановился. Битва за площадью лагеря застыла натуралистичным гобеленом, и только природа продолжала свою монотонную неторопливую жизнь. Ведьмак стоял, слегка пошатываясь от боли и усталости, чувствуя, как весеннее солнце начинает слегка пригревать макушку. Он не двигался, пытаясь разобраться в своих мыслях.

Последние месяцы он буквально готовил себя к смерти, принуждал себя свыкнуться с мыслью о том, что станет жертвой из предсказания Вирджила. Он много думал о Сфере, думал об их поединке, о том, какая защита ему понадобится от ее заклинаний. Он и его друзья все время куда — то спешили, не зная отдыха, а о мирной жизни в Цитадели он уже совсем позабыл. А теперь, глядя на чернеющий кратер, олицетворявший конец его пути, Хару вдруг осознал, что ему больше некуда спешить, нечего бояться и не к чему готовиться. После долгой войны со Сферой и Аскароном, конечно, осталось много незавершенных дел. Но Хару видел в них лишь тяжкое восстановление после войны, повседневное биение жизни, такое же монотонное и рутинное, как и спокойная сонная природа вокруг. Хару был уверен, что войдет вновь в это русло неторопливой жизни, но пройдет много времени, прежде чем он вновь свыкнется с ней. А пока он чувствовал лишь пустоту и бесконечную горечь утраты где — то глубоко внутри. Ирен больше не было в живых, и ведьмак чувствовал, что, возможно, уже никогда не сможет оправиться от этой мысли. Но пока он даже боялся думать об этом, боялся заглянуть в свою душу и позволить горю захлестнуть себя. Он просто смотрел в пустоту, позволяя вихрю мыслей лишь краем зацеплять его опустошенное сознание. Кристл не торопила. Прикрыв глаза и обратив лицо к солнцу, она молча стояла рядом с колдуном.

— Скажи, ты всегда была в ней? — наконец спросил он, развернувшись к фее.

— Ирен, была моим источником жизни, — тут же отозвалась Кристл, — моим сосудом энергии, если хочешь. Это действительно так, как бы грубо это не звучало.

Она открыла глаза и посмотрела на Хару пронзительным изумрудным взглядом. Теперь, когда магическая энергия перестала овевать ее ослепительной аурой, Хранительница стала похожа на одну из многих дриад, которых Хару видел в лесу Ирмуллар. Только вот колдовских рун дриады не носили, вычерчивая на своей коже только изображения деревьев и тотемов лесных богов.

— Расскажи мне всю историю, пожалуйста.

Фея на мгновение задумалась, вспоминая давно минувшие дни.

— Я была в Ирен почти с самого рождения. Я была вынуждена поддерживать в себе жизнь с помощью ее сил, хоть и понимала, что это не правильно… Сфера сильно покалечила меня, выиграв со мной в поединке, который прошел больше ста лет тому назад. Задолго до этого, за много веков, Сфера разделила Золотых драконов и прокляла темных эльфов. Сделала она это, как ты знаешь, с помощью Эллемерита, бывшего сердцем моего возлюбленного — Борнугара, сына Вирджила. Она вырвала Эллемерит из его груди, когда он защищал меня от нападения темных ведьмаков. С тех пор планы Сферы по узурпации власти над всей Токанией шли полным ходом, и я была в них большой помехой. Однажды она вновь пришла за мной, за моей жизнью, и я была повержена в той схватке. Единственное, что я смогла сделать — это телепортироваться с места нашего сражения в самую чащу леса. Моя телепортация сопровождалась яркой пламенной вспышкой, поэтому Сфера решила, что мое тело, воссозданное Хранителями, сгорело, а моя душа вновь отправилась в Утопию. Но все было далеко не так.

Кристл глубоко вздохнула пару раз и, хмурясь, поджала губы. Она готовилась перейти к самой главной части своего рассказа, к той самой, которой Хару не знал и которая, скорее всего, должна была потрясти его.

— Мне повезло, — продолжала фея, — в лесу меня нашла женщина. Ведьма — отшельница. Она знала, кто я, и, будучи не в силах меня спасти, попросту вселила мою сущность в тело своей новорожденной дочери — Ирен. Это спасло меня. Правда Ирен после этого впала в некое… оцепенение. Она просто тихо спала. Жизнь теплилась в ней, но ей не требовалось ни еды, ни питья. И она не просыпалась, а ее мать, как выяснилось, потратила на такое совмещение душ слишком много своих сил. Я не знаю почему, но по какой — то причине ее магические силы, а так же физические стали с каждым днем истощаться все больше. За несколько недель она буквально превратилась в старуху и, уже чувствуя час своей гибели, отнесла Ирен к вам, в Город Непреступной Цитадели.

Хару слушал Кристл, совершенно позабыв обо всем вокруг. Если бы эту историю не рассказывала сама Хранительница мира, он бы ни за что не поверил в нее.

— Мать Ирен едва успела к Старейшинам, — продолжала исповедоваться фея, — она отдала им в руки свою дочь и умерла на самом пороге Цитадели. Никто так и не узнал, почему Ирен впала в непробудный сон и, конечно, никто и не догадывался, что внутри ее тела есть вторая дремлющая сущность — моя. Ирен спала сто лет, находясь в башне Старейшин под их присмотром. Никто из них так и не смог разбудить ее, но и о том, чтобы бросить девочку, маги не думали. К тому же, она совершенно не требовала никакой заботы о себе. Через сто лет после моего исчезновения, как ты знаешь, начались войны между четырьмя народами Токании, а так же родился ты — Хару. И Ирен очнулась. Конечно, Старейшины никак не связали эти события. Они были безмерно рады, что в их маленьком королевстве появилась еще одна колдунья, но договорились держать в тайне ее странную историю появления. Вот и весь рассказ. Теперь все тайны открыты, а войны окончены. И я безмерно благодарна тебе за твое мужество и стойкость.

Кристл замолчала, дав Хару еще немного времени на раздумья.

— Как жаль, что Ирен больше нет, — совсем тихо проговорил Хару для себя, но фея его услышала.

— Нет? — весело переспросила она. — Вообще — то я хотела тебе сказать…

Хару вскинул голову и воззрился на Кристл с такой бешеной надеждой в глазах, что фея не смогла больше молчать и отговариваться.

— Когда меня коснулась солнечная энергия, я смогла ее часть перенаправить к Ирен. Я боялась, что прошло уже слишком много времени с момента ее смерти, но мне повезло. Ее дух невообразимо силен! Даже после смерти тела он продолжал цепляться за него, противясь всем магнитам астрального мира Утопии. Я дала ее духу сил, а так же восстановила погибшие клетки мозга и других органов и залечила ее раны. Теперь, когда я сниму заклятие остановки времени, она проснется и вспомнит все, что было. Абсолютно все. Даже свою мать.

Фея лукаво улыбалась, наслаждаясь подарком, который преподнесла Хару.

Ведьмак же долго не мог прийти в себя от бури эмоций и новых мыслей. Теперь будущее уже не казалось ему столь унылым и серым, а каждое мгновение, которое он проводил, осматривая розовеющие щеки Ирен, вселяло в него надежду на новые горизонты и приключения.

— Моя благодарность тебе не знает границ, — выдохнул он, едва справляясь с охватившим его головокружением, — но…

— И да, — прервала его Кристл, плавно кивая, — твой учитель Горан тоже жив. Но Зехира я спасти не смогла…. Как и Горация. Их души уже в Утопии. Вырвать их оттуда мне не по силам, прости.

— Я понимаю, — благодарно закивал Хару.

— А теперь подойди, и я исцелю твои раны.

Он с трудом оторвал руки от блестящих черных волос Ирен, которая мирно спала со слегка заметной спокойной улыбкой. Кристл откинула назад бурю рыжих локонов и, не касаясь Хару, мысленно направила в его сторону золотистую цепь энергии. Целительное заклятие Хранительницы не было похоже ни на одно, что он знал. Мягкое тепло и свечение охватили его и погрузились в его тело, как вода в иссохшую почву. Никакого зуда и щекотки в поврежденных местах он не испытывал. Раны просто затянулись сами собой, а режущая и ноющая боль развеялась, оставив ощущение легкой эйфории.

Но Хару не давал себе потерять голову, понимая, что у него еще остались к Кристл важные вопросы. После новых слов благодарности он приступил к ним.

— Что же теперь будет с Аскароном? — поинтересовался он.

— Пока что я могу сдерживать его и подчинять его дух своему, как это делала Сфера. Но как только представится удобная возможность, я отправлюсь к Горе Смерти и укреплю ее полуразрушенные чары. А затем заточу там навеки душу Аскарона. Но это будет не скоро. Пока что, моя обязанность — помочь четырем народам и всей Токании оправиться от этой жуткой войны. К тому же, не один год потребуется для того, чтобы найти и создать достойное заклинание, способное восстановить силы Горы.

— И куда ты направишься теперь?

— В мой прежний дом. Моя душа живет в четырех дубах, которые вырастили Хранители в Безмолвных Степях над священным писанием о мире между своими народами. Когда первые восстановление после битвы будут завершены, пусть все, кто участвовал в ней, придут к дубам. Пора заключить новый мир не только между четырьмя народами, но так же и дриадами, пиратами, драконами и даже орками. Мы должны сообща шагнуть в новую безвоенную эпоху, и я помогу тебе и твоим друзьям построить в нее нужную дорогу. Когда придет время, вы сами легко отыщете верный путь к четырем дубам, а пока, прощай, Хару, потомок Вульфгара! Пусть благосклонность Хранителей не покидает тебя!

Кристл исчезла, превратившись в яркий блистающий шар, а Хару пораженно вскинул брови, удивляясь тому, как фея догадалась, что вопросов у него больше нет.

Вся нежить, что была поднята силами Сферы, рассыпалась в прах. Войны Союза вострубили в рога, торжественно объезжая лагерь побежденного неприятеля. Орки не сопротивлялись. Как только погибла Сфера, они побросали оружие и склонили мощные шеи перед мечами победителей. Гром и его неуемные гномы, разгневанные смертью своих соплеменников, ринулись было рубить головы «зеленокожим шакалам», но Селена все же сумела утихомирить варварский пыл своих союзников. Гномы отступили лишь из уважения к Селене, а Гром, все еще бурчавший, что вражеской крови никогда не бывает достаточно, отошел в сторону и показательно взгромоздился на груду поверженных им тел.

Темные ведьмаки не оказались столь храбры, как орки, и, опасаясь расправы со стороны войск Союза, поспешно скрылись за горизонтом на своих летучих мышах. Никто их не преследовал. Все, кто мог передвигаться самостоятельно, подходил ближе к центру лагеря, где Хару, совершенно не стесняясь своей радости, исступленно целовал Ирен. Отовсюду лились веселые крики и улюлюканья, а Хару, ничего не замечая, ловил тепло родных волос и наслаждался эйфорией победы.

— Хару, — удивленно молвила колдунья, слегка отталкивая его от себя. — Я помню! Помню совершенно все!

— Знаю, — улыбнулся он, подавая Ирен руку, чтобы помочь ей подняться, но затем передумал и на радостях поднял ее над землей и закружил, — Кристл говорила мне об этом. И это она вылечила тебя!

Хару аккуратно опустил колдунью. Она отбросила с румяного лица пряди волос и вновь удивленно воззрилась на него.

— Я, конечно, ей очень благодарна, — сказала она, возбужденно жестикулируя руками, — и рада, что благодаря мне она снова живет, но Хару! Ведь все это значит, что мне больше ста лет!

— Я как — нибудь переживу, обещаю! — захохотал Хару, задорно подмигнул ей и в который раз поцеловал.

От звона аплодисментов, свиста и приветственных выкриков кружилась голова. Но кое — где еще вспыхивала схватка: не все орки добровольно сдавались и, щеря огромные нижние клыки, вертели секирами, упорно не подпуская к себе оцепление. Даже после гибели королевы, многие из них не отступали. Ущемленная гордость не позволяла им сдаться, но предводители орочьих племен быстро усмиряли неповиновение бычьим ревом. Хару мельком подумал, что позже стоит разобраться с необычным покорным поведением орков, но он пока сознательно оттягивал этот момент, наслаждаясь долгожданной победой.

— Эгей! Как тебе вкус славы, Хару — Победитель?

Ведьмак радостно оглянулся, узнав голос. Саллия смотрела на него с хитрым прищуром и вертела в руке кинжал. Ее одежда была изодрана и покрыта кровью, а бурые, как медвежья шкура, волосы торчали в беспорядке. Но, несмотря ни на что, на измазанном сажей лице разбойницы блестела задорная улыбка. За спиной Саллии горой мышц маячил Одноглазый Джо.

— Слава? — удивленно переспросил Хару. — Но ведь это не я убил Сферу. Это была Кристл. Без ее помощи и вашей, конечно, у меня попросту не хватило бы сил! Да вы и сами, думаю, все видели.

— Еще бы не видеть! — громыхнул Джо. — Вот только именно ты сошелся со Сферой на длину клинка! Не мы и не Кристл. Фея горазда шарахать солнышком издалека! Ну а ты — другое дело! Настоящий воин! Хоть и тоже колдуешь. И еще… Ирен, насколько я понял, это о тебе пророчество говорило. О твоей смерти. Я, конечно, рад тебя видеть живой и здоровой, но, боюсь, я чего — то недопонимаю.

Ирен хохотнула, глядя на косматого Джо.

— Я, если честно, тоже многое еще не понимаю, а кое — что мне нужно обдумать. Но я обязательно расскажу вам все чуть позже. Сейчас главное, что победа за нами!

Хару только теперь заметил, что к ним подошли Моран и Селена. Крылатый королевский шлем эльфийка держала у бедра. Ведьмака так и подмывало расспросить ее о смерти Горация, но он понимал, что сейчас не время.

— Победа за нами, — подтвердил воин, видимо, слышавший последние слова Ирен, — но нас тревожит один важный вопрос.

— Вирджил… — выдохнул Хару, только сейчас замечая, что ментальной связи между друзьями больше не существует.

— Да. Будем надеяться, что он снял заклятие, потому что слишком устал.

— Либо…

— Он убит, — хмуро закончила за ведьмаком Селена.

Одноглазый Джо покачал головой.

— Боюсь, в любом случае, нам сейчас ничего не узнать. Мне кажется, этот лагерь замечательно подойдет для стоянки. Нужно очистить его от трупов и дать всем отдых.

— Джо прав, — подтвердила Селена, — некоторые палатки уже занимают ведьмаки, колдуны Тарин — нура и вообще все, кто сведущ в целительстве. Раненых, что поблизости, мы соберем. Но кто — то должен заняться поиском выживших и в степях. Остальные будут очищать лагерь.

Джо болезненно застонал.

— Я знаю, мы все устали, — чуть мягче проговорила эльфийка, — но мы обязаны сделать все это до заката.

— Хару! — донесся со стороны палаток голос Горана. — Подойди, с тобой хотят говорить!

Ведьмак кивнул друзьям и бегом кинулся к учителю. Едва он вошел в толпу воинов, как на него обрушился шквал приветствий и аплодисментов. Хоть и не чувствуя себя заслужившим все это, он поднял руку, жестом благодаря воинов, которые остались верными ему до конца. Люди, эльфы, гномы и дриады расступались перед ним. А сам он, вновь охваченный счастьем, старался встретиться радостным взглядом со всеми, кто его окружал. Живой коридор вывел его к одиноко стоявшему орку, окруженному эльфами — пикинерами. Свои пики они держали у самой спины врага, готовые в любое мгновение нашпиговать орка острыми наконечниками.

Орк терпеливо ждал, скрестив на мощной груди иссеченные шрамами руки. Исполин возвышался над Хару на добрых три головы и, выпятив нижнюю челюсть, взирал на него свысока из — под грубо сколоченного рогатого шлема.

— Ха'агру! — громыхнул орк и в этом возгласе ведьмак с трудом распознал свое имя. Приветственные крики вокруг вмиг утихли. Все воззрились на своего недавнего врага, и над степями повисла непривычная и нелепая, не подходящая сюда тишина. В ушах стоял звон.

Орк, широко раздувая ноздри, оглядывал ведьмака и сопел.

— Как тебя зовут, и что ты хочешь? — осторожно начал Хару, стараясь придать своему голосу жесткое, но не злобное звучание.

— Я - Улукхар Игразал Урб, по-вашему — Крещенный пламенем и кровью. Я — вождь одного из сотен племен орков, но буду говорить от имени всех орочьих вождей!

Слова, которые орк с напряжением выталкивал из себя, походили звуком на рокочущий камнепад. Язык четырех народов давался орку с трудом и неохотой. Видимо, он использовал его лишь для того, чтобы понимать указы Сферы.

— Говори, — разрешил Хару, — я слушаю тебя.

— Ты, Ха'агру, и твои соплеменники одержали победу над нашей предводительницей, как когда — то она над нами. Теперь мы служим тебе, как когда — то служили ей! Такова наша традиция.

Орк вдруг схватился за секиру, висевшую на поясе, но тут же ему пришлось ее отпустить, так как копья эльфов сильно впились в его спину, оставляя отметины на грязных шкурах и клепаной кожаной кирасе. Орк взрычал, но не шелохнулся.

— Все в порядке, — объявил Хару эльфам, боясь, как бы его доверие к недавнему врагу не вышло ему боком. Но рискнуть стоило. — Отпустите его. Пусть делает то, что пожелает нужным.

Эльфы нехотя отступили, но копья не убрали. Улукхар ловко вынул из — за пояса секиру и вручил ее Хару.

— Ты вправе решать нашу судьбу Ха'агру. Мы признаем в тебе сильнейшего воина по праву Крови.

Ведьмак долго молчал, обдумывая происходящее и с трудом удерживая в обеих руках массивное оружие. Он знал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть будущее не только орков, но и всех тех, кто сегодня вверил ему свои судьбы. Воины вокруг терпеливо молчали.

— А что если еще кто — то одержит надо мной победу? — хрипло спросил Хару.

— Тогда мы будем служить тому, кто это сделает, — твердо ответил орк.

— И неужели ты не желаешь бросить мне вызов?

— Я знаю твою силу, юный шаман! И не желаю биться с тобой. К тому же, сегодня земля уже упилась кровью. Нет смысла проливать еще.

— Ты прав, — нет, — Хару вернул орку секиру. — Забирайте своих раненых. Северная часть лагеря — ваша. Все равно он слишком велик только для нашей поредевшей армии.

Ведьмак развернулся и зашагал прочь. Вокруг стояла мертвая тишина, только ритмично хлопали палатки, из которых доносились стоны раненых и умирающих. Ими уже занимались целители.

— Это было мудрое решение, — услышал он одобрительный голос Горана, который зашагал с ним рядом, — со временем это поймут все.

— Надеюсь, — кивнул ведьмак, ловя неодобрительные взгляды гномов.

Оставшееся время и силы Хару и его друзья потратили на учинение порядка в новом лагере. Они лично участвовали в поиске выживших, использую для этого различные ухищрения от заклинаний до чуткого нюха орков, которые старались помочь бывшим врагам по мере своих сил. Отношение к ним, однако, было более чем холодным: то и дело вспыхивали новые стычки, а поток агрессии лился на орков без конца. Иглария, правда, как могла, уверяла всех, что орки никогда не отступают от своих традиций и отныне полностью подчинены Хару, но воинам этого было мало. Многие из них жаждали мести, но сил ни у кого уже не осталось для совершения каких — либо масштабных действий. К концу дня лагерь был более — менее подготовлен и очищен, но флаги темных ведьмаков все еще не были сняты и угрюмо реяли по периметру стоянки. Но, не смотря на это, а так же усталость и, казалось, бесконечные потери, воины Союза распевали о своей победе так громко, что содрогались небеса. А на закате со стороны алеющего солнца показались ровные колонны войск, идущих от Азшары, а над ними громадной тенью парили Золотые драконы.