Посвященный

VIII глава

Князь Иван Благовещенский являлся человеком твердым и несгибаемым, потому сразу решил поставить точки над i. Пока армия располагалась военным лагерем в окрестностях Сен-Дени, он с гвардейским полком и штабом армии отправился с визитом в Париж к тамошнему королю Карлу VII Валуа и его жене Марии Анжуйской. Визит состоялся 4 августа 1448 года. В полку нашелся офицер, знающий французский – в училище хорошо давали иностранные языки. Офицера с десятком гвардейцев, с тремя ручными пулеметами РПД и белым парламентским флагом отправили в резиденцию французского монарха.

Полк располагался близ Лувра – Версаль еще не отстроился. Появление русских воинов вызвало у французов шок и панику – вся местная армия находилась на северо-западе в районе Руана-Амьена.

Через час князь Благовещенский с двумя генералами удостоился аудиенции Карла VII. Князь с ходу заявил, что является личным представителем Императора Владимира I и прибыл с весьма секретной миссией. Потому желает с королем приватной беседы. Она немедленно состоялась – король и князь прошли в личные покои монарха – в его кабинет.

– Слушаю Вас, месье, что привело Вас в нашу страну?

– Сир, я не дипломат и не буду словоблудить. По велению моего Императора моя армия ликвидирует Инквизицию во Франции и в других странах.

Князь поднял правую ладонь в запрещающем жесте..

– Мы не покушаемся на вашу территорию и материальные ценности – сделаем свое дело и уйдем. Кроме того, поможем Вам прекратить вашу Столетнюю войну с англичанами.. ведь она длится, если не ошибаюсь, с 1337 года, не так ли?

Французский монарх недовольно поджал губы и спросил-

– Но какое дело вашему Императору до нашей Инквизиции?

– Видимо она нарушает равновесие и порядок вещей в мире – пожал князь.

– Сир, чтобы у вас не возникало беспочвенных иллюзий относительно нашей военной мощи, прошу Вас завтра с утра к нам в полк. – Вы лично убедитесь в наших больших возможностях.

Карл VII, встав из-за стола, подошел к окну, постоял некоторое время и, повернувшись, сказал-

– Хорошо, князь, уговорили, а сейчас прошу Вас и Ваших генералов отобедать с нами.

– Благодарю Вас, сир, с удовольствием отведаю вашего вина.

На другой день в расположение полка прибыл королевский кортеж. Короля со свитой проводили на спешно выстроенные трибуны. Гвардейский офицер выдал французам шарики войлока – заткнуть уши.

– Дабы не оглохнуть – кратко пояснил он.

На импровизированном полигоне, местах в восьмистах, расположили макеты домов и ростовых мишеней. Князь Благовещенский приказал для начала дать залп всеми полковыми орудиями в количестве 40 единиц. Он махнул платком, и канониры врезали по мишеням.- Тррах -банг, бах-банг. Стена из огня и дыма возникла на месте макета, от разрывов поднялся дым. Французы сидели, открыв рот, в воздухе запахло туалетом.

Последовал новый взмах платком – из проходов между рядами гвардейцев выскочили повозки с тяжелыми пулеметами. КПВ в количестве 40 штук начали одновременную стрельбу, от грохота затряслась трибуна. Пулеметы замолкли, отстреляв по половине ленты. Повозки порскнули обратно и спрятались за конным строем. От шеренги всадников отделились двое, доскакав до мишеней, они что-то складывали в свои седельные сумки. Позже перед очумелыми французами положили искореженные куски брони – среди мишеней находился один манекен, одетый в латы.

Князь Благовещенский пояснил бледному Карлу VII:

– Такой металлолом остается от доспехов воина после работы наших пулеметов. Пулемет пробивает кирпичную стену в полметра, впридачу спрятавшегося за ней воина. – Говорю без хвастовства, но один гвардейский полк русской армии Его Императорского Величества способен разгромить любое европейское войско.

Французы не пожелали остаться на обед – многим из них срочно потребовалось поменять штанишки. Гвардия в тот день сильно веселилась.

А через два дня стотысячная группировка частым гребнем прошлась по Франции с севера на юг. Все трибуналы Инквизиции оказались уничтожены, организации разгромлены.

Настала очередь Испании.

Император Романов в своем дворце в Казани с утра слушал доклад адъютанта Василия. Вести из армий хорошие – порадовал князь Афанасий Воронин, командующий армией, приславший вчера эшелон хлопка. В радиограмме сообщает -

– Узбекский правитель Улугбек приведен под руку России. Завоевана также западная часть Казахстана. Улугбек от всего сердца благодарит Императора за предупреждение об измене. Своему сыну от тут же отрубил голову и не только ему.

Князь Афанасий Воронин, также сообщает, что 2 августа 1448 года близ селения Мазари-Шериф вторая армия с Божьей помощью разгромила 400 тысячное объединенное войско туркмен и персиян во главе с Абдуллатиф – шахом. Вражескую армию раскатали в блин, в плен взяли только 73 тысячи, остальные убиты. Шах вместе со свитой погиб в числе первых – прямое попадание снаряда, от него нашли лишь кисть правой руки. Опознали по перстням.

Генерал-майор князь Воронин сообщает также, что намерен идти севером Персии близ рек до Кавказа. В Азербайджане, соединяясь с егерскими дивизиями, двинется в Турцию, согласно плану.

– Василий, отбей радиограмму князю, моя благодарность ему и всей армии. – Молодцы, что скажешь, пусть придерживается графика движения.

– Давай, читай дальше.

Через два часа адъютант закончил доклад.

– Карчи прибыл?

– Так точно, Государь, в приемной ждет.

– Зови.

С вошедшим Канцлером Император поздоровался своеобразно.

– Здорово, солист.

Карчи сморщился, словно от зубной боли.

– Доброе утро, Ваше Величество.

– Канцлер, что за похоронные настроения, спел бы повеселей куплеты, глядишь, полегчает – ядовито сладким голосом заметил Романов. Карчи скривился и молчком уставился в потолок.

– Ой, ну какие мы обидчивые, а в Сен-Дени орал на всю округу.

– Ай, ну когда это было, что теперь всю жизнь вспоминать – всплеснул руками Карчи.

– Ну, ладно, проехали – осклабился Владимир.

– Я уезжаю на пару недель, побудь за меня. Василий, пиши указ.

Романов подошел к стене и, сдвинув висящую картину, открыл сейф. Достав из него золотую пайцзу, передал Карчи, затем шлепнул печаткой по сургучу на указе.

– Вы, ребята, аккуратно здесь хозяйнуйте, я отправляюсь через пару часов. А сейчас пошли в малую столовую, перекусим на дорожку, а ты, Канцлер, поведаешь последние новости из своей епархии. – Кстати, ты приказы всем князьям и боярам разослал?

– Так точно, Государь, всем вручено под расписку, 30 октября быть в Казани.

В малой столовой все было готово к завтраку. Романов велел слугам сразу принести блюда и раскрыть бутылки с вином.

– Василий, гони их отсюда, у дверей, шагах в пяти, поставь пару часовых – разговор есть не для чужих ушей

* * *- Василий, веди запись, так сказать протокол о намерениях.

– Карчи, изготовишь официальную бумагу о ликвидации боярства, в государстве нашем сей титул более Императором никто из подданных не удостаивается. – Поскольку по Уложению боярство не наследуется, то вскоре вымрет, как класс. – Карчи, заодно подготовишь обоснование под мой указ о введении новых дворянских титулов. – Графство и баронство буду давать за заслуги перд Отечеством, дворянское звание офицерам после пяти лет службы без нареканий.

В отдельных случаях, за выдающиеся заслуги дворянский титул присваивается офицерам раньше означенного срока. И последнее, постарайся до октября поднять архивы и внимательно проштудируй Большую бархатную книгу дворянства. – Меня интересует род князей Одоевских. – В моей гвардии в 1254 году от Р.Х. служил некий Александр Одоевский – прапрадед моего так сказать зятя лейтенанта гвардии Алеши Одоевского.

– Это муж твоей правнучки Елены? – поинтересовался Карчи.

– Он самый, да мы вместе на их свадьбе гуляли.

– Помню, Государь, помню.

– Так вот, сдается мне, что Алешка княжеского рода Одоевских, они, между прочим, Рюриковичи – закончил Романов.

– Ну, дела…

– Василий, рот закрой, ворона залетит.

Посмеялись и, закончив завтракать, разбежались по делам.

Через полчаса Император в карете отправился к месту переброса – его сопровождал адъютант и десяток конной охраны.

Романов, совершив хронопереход, очутился в Казани 1986 года. В местном аэропорту сел на самолет, летящий в Новосибирск через Омск. Элементарно отвел глаза аэрофлотским служащим и прошел в лайнер с АПС в кобуре и ножом за спиной. Купив с десяток газет, в том числе и центральных, устроился у иллюминатора. Романов бегло просмотрел прессу и, отрешившись от всего, прикрыв глаза, анализировал обстановку в России.

– Бедная моя Родина, ну, почему позволяешь всяким моральным уродам садиться себе на шею? – как ни крути, а этого, как его, Горбачева Н. Н. от власти отстранять придется – пока он больших бед не наделал. Вот с такими радостными в кавычках мыслями Владимир прибыл в родной город Омск. Так как багажа у него не было, один кейс не в счет, он быстро прошел зону прилета и, выйдя на площадь, взял первое такси, что попалось ему на глаза. Через двадцать минут с небольшим он обнимал счастливую жену и сына. Наташа умчалась на кухню – покормить любимого мужа ей в радость, Романов, взяв сынишку на колени, с удовольствием с ним общался. Услышав от него кучу новостей, постарался ответить на его бесчисленные вопросы. Затем, лежа на ковре, они играли в настольный хоккей. К удивлению Владимира Павлик легко его обыграл.

– Ну, брат, ты даешь – не иначе стареешь – подумал он про себя. Сидя за столом и глядя на родные лица, Владимир позавидовал обычным людям. Постоянно в семье, никуда не нужно мчаться, не спасают государство – да шо б я так жил. А с другой стороны, скучновато, не по его характеру.

Самое обидное, Романов прекрасно осознавал – всех жен и детей не собрать в одну семью и жить в одном времени

– Наташенька, Семен в городе?

– Нет, милый, он в Москве, но завтра должен прилететь – мне Зара звонила.

– Ладно. – Ну, давай, рассказывай, как вы без меня, что твои родители, как моя мама?

Наташа, подперев подбородок ладошкой, стала делиться новостями. У всех близких все обстояло хорошо, но в стране творился бардак. Рушился устоявшийся порядок, наступал экономический кризис, закрывались некоторые предприятия, появились первые тысячи безработных. В народе зрело недовольство. Масло в огонь добавил дурацкий антиалкогольный Указ. А вырубку Крымских виноградников вся страна посчитала прямым вредительством

Фейерическая ночь с истосковавшейся по ласкам женой принесла обоим радость близости с любимым человеком. Наташенька угомонилась только под утро, охрипнув от собственного крика, и сейчас спала на руке Владимира, умиротворенная, со счастливым выражением лица. Романов, погладив крутое, совершенной формы бедро жены, прикрыв ее летним одеялом, заснул.

Ему для полного отдыха потребовалось всего три часа. Утренний туалет, завтрак с сынишкой, затем пошел проводить Павлика до школы. На площадке пересеклись с Элей – она тоже наладилась проводить маленького Димку в школу. Красавица, взвизгнув, мигом очутилась на шее Владимира. После жарких поцелуев, тут же следуя женской логике, обвинила последнего в невнимании и отсутствии чуткости. Правда, спохватившись, заявила – Ой, не обращай внимания на мои слова, это я от радости, ты ведь знаешь, мы такие дурры.

Ромнов хохотнул. Подхватил Димку на руки, а затем и Павлика-

– Ну, что, орлы, пойдем в школу? – Эля, не беспокойся, я сам их доставлю.

– Хорошо, Володенька, проводишь и сразу ко мне, я соскучилась. Клятая Элька провела по своим красивым губам кончиком языка. Романова пробрало, он прошелестел-

Щас буду – и с пацанами на плечах выкатился из дома. Вслед ему пронесся смешок Эли – О. холера – Владимир только головой покрутил. После школы поднялся на площадку и зашел к Эле – та ждала его, одетая в махровый халат. Ни слова не говоря, потащила Владимира в спальню. Скинув халат, под которым ничего не наблюдалось, красавица накинулась на Романова, что тигрица.

– Если бы не уникальные способности организма, то мне бы кранты – констатировал восьмой оргазм Владимир. Элю колотила крупная дрожь, понадобилось не менее 10 минут, прежде чем молодая женщина пришла в себя. Она, положив свою красивую голову ему на грудь, сказала -

– Редко, но метко. – Казалось бы, чистая физиология, а вот не могу без тебя, люблю потому что.

– И я тебя, Элечка, тоже люблю.

– Да ты у нас всех любишь – неожиданно укусила Владимира за плечо.

– Ну и чего мы кусаемся?

– Не обращай внимания. Иногда во мне просыпаются собственнические инстинкты.

– Я, наверное, пойду, моя хорошая? – неуверенно произнес Романов.

– Я тебе пойду, раздраконил бедную девушку и в кусты.

– Это не ты бедная, а я – подумалось Владимиру.

Любовный поединок продолжался и закончился часа через два.

С Семеном они встретились в обед в ресторане "Маяк". Поляну накрыл Владимир – отдавал должок за гениальную Скуратовскую идею – обчистить Форт-Нокс. Встреча прошла в теплой дружеской обстановке – о делах не говорили, решили оставить на потом. Единственное, в чем Семен не удержался – огорошил Владимира сообщением.-

– Янкесы оказались довольно хитропопыми и не держали свой золотой запас в одном месте.

– Ты представляешь, командир, мое удивление, когда я узнал, что америкосы держат 4 тысячи тонн золота в Главном федеральном банке помимо Форт-Нокса.

– Ох, ёбти.

– Вот и я говорю, и что интересно, все страны Европы свой золотой запас, кроме Франции, держат в Америке.

– Не понял юмора, зачем?

– Откуда я знаю – передернул плечами Семен.

– Официант, еще литр водочки.

Позже на даче Владимир пытался понять логику европейских правителей, но успеха не добился.

– Сеня, как ни крути, а придется делать вторую ходку за золотишком.

– Но в этот раз не будем брать все, оставим килограмм двести, чтобы янкесам не с пустого места начинать.

– На тебе, Семен, опять средства массовой информации, ахнешь сенсационной бомбой – пусть европейцы заберут свой золотой запас.

А то у этих уродов хватит наглости его присвоить.

– Эт точно – поддакнул Скуратов.

– Тогда тебе завтра в путь – дорогу, Семен.

– Так точно, Ваше Величество – гаркнул начальник Тайного приказа.

– Тьфу на тебя, совсем оглушил.- Давай по соточке и поехали в город. – Кстати, как Зара с пацанами?

– Да все нормально.

– Ну, передавай им привет.

На другой день Семен вылетел в Москву, а оттуда в Париж.

Романов через тестя стал готовить машины и погрузчики к акции.

Через день все устаканилось и он ждал телеграммы Скуратова.

Сидя у мамы за чаем, Владимир, вспоминая последний разговор с другом, размышлял над парадоксом. Здешний Николай Горбачев и тот Михаил Горбачев разные люди по внешности и биографиям, а говорят и творят дела, совершенно одинаковые. Пока этот придурок не накуролесил с шоковой терапией, его нужно срочно убрать от власти. Странно, почему соответствующее Управление КГБ дало сбой? Нехорошее предчувствие овладело им. Нужно проверить.

Романов, одетый в костюм тройку из тонкой австралийской шерсти, в белоснежной рубашке и при темностальном галстуке – в цвет костюма, со звездой Героя СССР на груди, с небольшим чемоданчиком, через день после отлета Скуратова наладился в столицу. Прилетев, сел в такси и поехал в центр. Устроился в первой же гостинице, чемоданчик сдал администратору в сейф, предварительно сунув во внутренний карман тысяч двести в банковских упаковках. Швейцар, получив щедрые чаевые, услужливо подогнал таксомотор.

Романов назвал улицу – шофер довольно хмыкнул, с уважением поглядывая на элегантного двухметрового гиганта с высшей наградой СССР.

Император, доехав до нужного места, попросил водителя его подождать. Водитель, битый жизнью дядька, согласился, тем более, клиент солидно расплатился, добавив аванс. Романов вышел к площади и зашел в памятный подъезд серого здания. Дежурному офицеру показал свое удостоверение полковника МГБ, выданное в ноябре 1941 годом и подписанное самим Берия Л. П.

Владимир, применив гипноз, тотчас выяснил, где находится интересующее его Управление. Сев в такси, дал водиле новый маршрут. Выйдя из машины через пятнадцать минут, неприметным зеленым двориком прошел с к трехэтажному особняку старинной постройки.

Над внушительной стальной дверью и на углу висели видеокамеры. Романов нажал кнопку звонка и на вопрос – Кто там? , честно признался, кто он есть.Через минуту щелкнул электрический замок, дверь приоткрылась. В узком вестибюле никого не было, лишь под потолком жужжала очередная видеокамера. Кирпичная на вид перегородка перегораживала небольшое помещение пополам. В двери прорезалась узкая щель -

Ваши документы – пролаял динамик. Романов безропотно толкнул в щель свое удостоверение.

– Оружие – вновь громыхнул динамик.

Он опять не стал спорить – достал АПС из наплечной кобуры и отправил вслед за удостоверением.

– Проходите.

Дверь открылась. Романов вошел и попал в очередной тамбур. Вскоре почувствовал облучение – просвечивали рентгеном. Пришлось отдать нож.

– Что это с ними очередной приступ шпиономании или их крепко напугали?

– Проходите. – открылась следующая дверь. Сделав пару шагов, Владимир наткнулся на двух офицеров с автоматами. Подошедший майор, козырнув, представился, пробубнив невнятно свою фамилию.

Вы к кому? – поинтересовался майор.

– К начальнику Управления.

С секундной заминкой майор ответил-

– Его нет, только заместитель.

– Хорошо, доложите ему о моем прибытии

Майор отправился в дежурку, вскоре вернулся озадаченный

– Генерал вас ждет, второй этаж, кабинет двадцать третий.

– Спасибо, майор, удостоверение верните.

– Пожалуйста – и, вынув его из нагрудного кармана кителя, с почтением вручил Романову.

Владимир быстро нашел нужный кабинет и, зайдя в него, не мог не сдержать радостного восклицания – ЕКЛМНЭ, Васек Трубачев, собственной персоной. Из-за дубового стола, покрытого зеленым сукном, приподнялся седой генерал. В нем с трудом можно узнать молодого капитана Васеньку Зуева из 1941 года.

– Командир, не может быть.

– Но ты совсем не изменился

– Так не бывает – и Зуев беспомощно улыбнулся

Романов подошел, они от души обнялись. Генерал все не мог наглядеться на Романова, но стеснялся задавать вопросы.

– Василий Иванович, я тебе потом все расскажу, а вообще к тебе по делу. – Скажи, Константин Семенович Журавлев жив?

– Пока жив, Владимир Михайлович.

– Что с ним, чем он болен?

– Отравили его, такие вот дела наши скорбные.

– Как отравили, а куда смотрело ваше Управление?

– Владимир Михайлович, прежде чем мы начнем тяжелый для меня разговор, давай по рюмочке.

Генерал, несмотря на свои 60 лет с хвостиком, шустро подбежал к стенному сейфу и достал оттуда бутылку "Арарата" с двумя рюмками и тарелкой с порезанным лимоном, посыпанный сахаром. Выпив коньяка, Зуев приступил к рассказу.

Все началось лет шесть назад. Оказывается, мы с Семеном стали папами для 450 детишек – они родились в 1942 году. Сорок девять девушек не забеременели, а одну за длинный язык отчислили с курсов. Ребятишки выросли здоровенькими и ладненькими – 320 мальчиков и 130 девочек. Как и планировалось, все мамы получили квартиры в новых домах, детишки после детсадов пошли в школу. Специально подобранные педагоги прекрасно учили ребят. После школы почти все поступили в высшие учебные заведения. Человек шестьдесят закончили Высшую школу КГБ, из них половина работала на "холоде" – нелегалами. Все ребята и девчонки умницы и большие таланты. Кстати, Константин Журавлев из наших в свое время служил в Комитете. Лет шесть назад в Управлении завелся крот, мы его потом нашли и ликвидировали, но поздно. В 1980 году в результате подковерных игр тогдашнего начальника КГБ выпихнули на пенсию, а на его место поставили неизвестного в среде безопасников Березоцкого.

– Вы представляете, Владимир Михайлович, штафирку, мутного человечишку и начальником КГБ. Как потом выяснилось, за этим Березоцким тянулся длинный след афер и экономических преступлений, а самое страшное, он повязан с янкесами.

– Вот суки драные, допустили козла в огород, он же сдал нас америкосам с потрохами, не говоря уже о других государственных тайнах.

Генерал Зуев вскочил и в возбуждении забегал по кабинету. Романов кое-как усадил его на место. Выпили, генерал продолжил – после восьмидесятого года началась охота на наших ребятишек. – Пошла череда самоубийств, несчастных случаев, автокатастроф и летальных исходов от сердечной недостаточности.

Владимир сидел в оцепенении, не веря своим ушам.

– Дальше больше, стали погибать наши сотрудники, год назад утонул наш начальник Управления генерал-майор Иванов Сергей Петрович. Результат вскрытия – остановка сердца якобы от перепада температур.

– Три раза ха-ха.

– Генерал-майор Иванов был здоров, что бык, мастер спорта по плаванию, моложе меня на десять лет. – Кроме того, под мышкой мы нашли след инъекции. – После этого случая все Управление перешло на казарменное положение.

– Сколько погибло ребят? – глухо спросил Романов.

– Сто сорок пять парней, девушек не трогали.

Владимир встал из-за стола, подошел к окну, невидящим взором пялился минут пять, потом сообразил, окно – имитация. Хмыкнул, вернулся за стол и набулькал коньяк в рюмки. Выпили.

– Василий Иванович, а как случилось, что какой-то неизвестный Николай Николаевич Горбачев пришел к власти.

– Прохлопали мы этот момент, если честно – признался Зуев.

– Пока разбирались с волной летальных исходов наших подопечных мальчиков, они и подсуетились.

– Кто они?

– Да есть тут группа отщепенцев, именовавшая себя в то время оппозицией. Березоцкий ее тайно возглавлял. – Как я сейчас понимаю, он отдал приказ отравить Генерального секретаря Журавлева Константина Семеновича и ликвидацию нашего шефа Иванова. – В данное время вся эта банда представляет правительство и является ближайшим окружением Николая Горбачева. – Они, суки, до того обнаглели, что сдали американцам схему подслушивающих и записывающих устройств в новом здании посольства, а в образованный стабилизационный фонд закупили на несколько миллионов штатовских ценных бумаг.

– Василий, ты понимаешь, что это значит?

– Чего не понять, статья – измена Родине – зеленка на лоб.

– Правильно мыслишь, генерал.

– Ну что же, пора наводить порядок в нашем славном Отечестве. – Значит так: первое – сделайте мне новое удостоверение – "вездеход", второе – адрес Журавлева и третье – список лиц и возможное досье на ближних Березоцкого и его самого, в общем, на всех плохишей, желательно с фотографиями, адресами и т.д.

– Владимир Михайлович, я Вас уважаю и ценю, но неужели вы хотите в одиночку справиться с ними?- Это же государственная контора, система.

– Вы правы, Василий Иванович, в одиночку тяжеловато будет, потому приготовьте второе удостоверение на подполковника Скуратова Семена Николаевича. Найдите в архиве его фотографию, если нет, он пришлет на Главпочтампт, до востребования на ваше имя.

– Дак он жив – здоров?

– А чего ему сделается.

Хлопнули по последней рюмке, вошедший адъютант взял романовское удостоверение на сканирование.

– Да, Василий, нам со Скуратовым разрешения на ношение и хранение личного оружия.

– Будет сделано, а вы сейчас к Журавлеву?

– Естественно, нужно вытаскивать парня.

– Так я распоряжусь насчет машины, Владимир Михайлович.

– А вот это не нужно, не стоит привлекать внимание раньше времени.

Прибежавший адъютант принес удостоверение.

– Ну-с, генерал, я не прощаюсь, завтра жди меня к десяти часам утра.

– Хорошо, Владимир Михайлович, – в глазах Зуева появилась надежда.

Романов, выйдя из Управления, не мудрствуя лукаво, зашел в подъезд ближайшей пятиэтажки и оттуда ушел порталом в режимный городок, в котором находился Журавлев со своим семейством, да не только он. Здесь собрали всех подопечных ребят Зуева, а также семьи сотрудников Управления. Владимир, шагнув из портала, очутился внутри охраняемого периметра. Без труда нашел двухэтажный коттедж и решительно направился к нему. Вход охранял сержант в форме ГБ – махнув удостоверением, Романов зашел. В доме пахло больницей, в просторной прихожей его встретил второй пост – пришлось применять гипноз, удостоверение не помогло. Больной лежал в дальней комнате. Исхудалый человек с желтым лицом производил удручающее впечатление. В сидящей у изголовья пожилой женщине Романов с трудом узнал Галину Журавлеву – в свое время веселую красавицу.

– Да, время не щадит никого – подумал он. -

Здравствуй, Галина.

Женщина поднялась со стула, подслеповато щурясь из-под очков. Через некоторое время охнула, узнав-

– Владимир Михайлович, не может быть. – Как вам удалось так хорошо сохраниться? Впрочем, что я болтаю, извините. – Здравствуйте, я так рада. – Не в добрый час Вы нас навестили, видите, какое несчастье приключилось с моим сыном.

– Галина, я хочу помочь, может все обойдется. Он в сознании?

– Нет, трое суток никого не узнает.

– Тогда поторопимся, где я могу помыть руки?

Через пятнадцать минут, оставшись наедине с больным, Владимир принялся его осматривать. Не буду утомлять читателя излишними подробностями.

Романову потребовалось около двух часов, чтобы вывести яд из организма Константина Журавлева, а затем на восстановление пораженных органов. Особенно досталось печени.

Романов облегченно вздохнул, когда сын Скуратова открыл глаза. Лицо его порозовело, исчезла желтизна.

Журавлев посмотрел на Владимира: – Кто вы?

– Добрый волшебник – хохотнул усталый Романов.

– Галина, неси сыну поесть, желательно бульон.

Галина, вбежав в комнату, бросилась к сыну – разительная перемена с ним бросалась в глаза. Материнское сердце не обмануло- сын выздоравливал. – О.Господи, да как мне Вас отблагодарить – она заплакала и упала на колени.

– Ну вот еще удумала – проворчал Романов, поднимая его с пола.

– Покорми парня.

– Ой, да я сейчас, вот радость-то – и, спохватившись, убежала. Константин во все глаза смотрел на эту сцену.

– Ты, паря, помолчи пока, тебе рано разговаривать, ешь, набирайся сил.

Романов вышел из дома, сев на летней веранде со стенами вьющихся вьюнков, задумался.

Ему не нравилась тенденция безобразия, творящегося на государственном уровне.

И не вмешаться никак нельзя. Мало того, что эти уроды предали Россию и разворовывают ее, почем зря, так они вдобавок подняли руку на их с Семеном детей.- Предатели ответят за все, я устрою им Варфоломеевскую ночь, эти уроды во главе с Березоцким проклянут тот день, когда они появились на свет.

Холодная ярость душила Владимира – все получат по заслугам, не оставит он вниманием и заокеанских хозяев этих продажных тварей. Зайдя в коттедж, застал весело кудахтающих женщин – сиделка с Галиной на газовой плите варили куриный бульон для Константина. Подозвав хозяйку, шепнул ей на ухо-

– О начинающем выздоровлении никому ни слова. Через недельку закончится ваше затворничество – и весело подмигнул Галине.

– Я исчезну до вечера, пару оздоровительных сеансов еще необходимо провести.

Найдя среди домов укромный уголок телепортировался в один из центральных парков, оттуда доехал до Главпочтамта.

Пробовал дозвониться к Скуратову в отель на Мон- Мартра – без толку. Тогда отбил телеграмму о срочном приезде в столицу, в конце добавил

– Твой сын пошел на поправку – подпись – Хан.

Выйдя на улицу, поймал бомбилу и поехал обедать в "Прагу" – для срочного восстановления калорий. За обильным обедом бегло просматривал принесенную официантом прессу. Через три часа, оставив хорошие чаевые, Романов сел в такси, вызванное услужливым швейцаром, не бесплатно, естественно. По пути купил в хозтоварах три точильных бруска разной зернистости и отправился за город в военный городок. Не доезжая с километр, отпустил машину и в небольшой березовой рощице сделал портал. Выйдя на территории города, нашел знакомый коттедж.

Галину не узнать – с улыбкой на лице она скинула дет десять и встретила Романова, как самого дорогого и близкого человека.

– Владимир Михайлович, Костя два раза поел, сейчас спит. – На глазах поправляется, я вам так благодарна – ведь вы спасли не только его, но и меня. Мне без сына нет жизни. – Ой, заговорила я Вас, пойдемте в столовую, покушаете.

– Спасибо, Галина, но чуть позже, вы лучше расскажите о своей жизни.

Они прошли в кабинет – разговор затянулся до вечера. Журавлева много чего поведала Владимиру. Оказывается, у Кости была семья – дочь уехала за мужем в Германию, пишет редко, а жена – тут Галина поджала губы – бросила сына через полгода болезни.

– Стерва – вынесла вердикт она.

Романов согласно кивнул.

– Сегодня, с вашего позволения, переночую у вас.

– Конечно, конечно, я постелю Вам в гостевой комнате – засуетилась хозяйка.

– Ну, а я к Константину, проведу оздоровительный сеанс.

Романов, склоняясь над спящим больным, лечил его своей внутренней энергией – с его ладоней, светящихся ярким золотистым цветом, слетали искорки. Ненароком заглянувшая Галина ойкнула и закрыла дверь. Закончив лечение, Романов устало потянулся и вышел из комнаты.

– Вот сейчас, дорогая хозяюшка, мечи все на стол, голоден как волк.

Галина усадила дорогого гостя в столовой на самое почетное место – не доверив горничной, сама приносила блюда и потчевала Владимира. Он умял изрядное количество вкуснятины, выпил пару бокалов хорошего красного вина и, поблагодарив хозяйку за прекрасный ужин, отправился в отведенную ему комнату. Первым делом, Владимир достал из кармана пиджака точильные бруски и, достав из-за спины верный десантный нож, принялся его точить. Чем и занимался до полуночи.

Утром в семь часов поднялся – ванна, туалет, комплекс специальных упражнений, а в восемь сидел у постели больного. У проснувшегося Константина поинтересовался самочувствием. Выслушав, хмыкнул, затем приказал закрыть глаза и не шевелиться.

В это последний раз затратил на лечение сорок минут

– Открой глаза, Костя. Что твой организм?

Журавлев, внутренне прислушиваясь к себе, радостно воскликнул-

– Да я чувствую себя абсолютно здоровым. Доктор, вы просто колдун. Не знаю, как вас отблагодарить.

– Э, молодой человек, какие благодарности, на моем месте мог очутиться любой – подумав про себя – если бы смог.

– Константин – заговорил Романов строгим голосом – вам придется побыть симулянтом дней пять – шесть. В целях вашей безопасности, ну вы меня понимаете.

– Не совсем, Владимир Михайлович.

– Вы что не знаете, что вас отравили по приказу Березоцкого? – удивился Владимир.

– Догадывался, но не мог поверить, знал ведь, что с этим деятелем не все так чисто, даже покойный генерал-майор Иванов предупреждал.

– Ну, всё-всё, подробности потом, выздоравливайте.

Владимира хозяйка накормила обильным завтраком и буквально сдувала с него пылинки, вводя его в крайнее смущение. Предупредив ее о скором увеличении охраны, поблагодарил за угощенье, выскочил из коттеджа.

Из портала вышел в знакомом подъезде, до смерти перепугав местного алкаша. Тот, забившись в угол, крестился, бормоча -

– Чур меня, чур.

Романов пожал плечами и подался в Управление.

Через два дня прилетел Скуратов – его Романов первым делом отправил в военный городок к сыну. Сам провел оперативку – присутствовали: генерал Зуев и уволенный в запас командир группы "Бетта" полковник Жихарев Роман Станиславович. Заседали часа три, стараясь предусмотреть каждую мелочь. Комитетчики с некоторым недоверием выслушали план Романова, с сомнением крутя головами.

– Вот что, товарищи офицеры, не собираюсь ничего вам доказывать – сегодня проведем первую фазу операции.

– Василий Иванович, камеру в подвале подготовили?

Генерал вскочил -

– Так точно, Владимир Михайлович.

– Хорошо и приготовьте диктофоны, да и весь антураж.

Гэбэшники развеселились.

– Роман Станиславович, готовьте свою группу на послезавтра – они ведь вслед за вами ушли из Комитета?

– Так точно, все 54 офицера.

– Группа "Бетта" не пожелала служить под руководством предателя.

– Угу, завтра я вызову свой спецназ и вы пообщаетесь с ними на предмет взаимодействия. Руководство объединенной группой за вами, полковник.

– Владимир Михайлович, а если вояки встрянут, нам с ними воевать не с руки, задавят нас массой, да и вооружение… – подал голос генерал Зуев.

– Актуальный вопрос, Василий Иванович. Отвечаю. Во-первых, у нас есть дивизия Дзержинского, а, во-вторых, руководство Московского гарнизона, полка Кремля и дивизии ВДВ я изолирую.

Не обращая внимания на их удивленно- недоверчивые физиономии, Романов закончил-

– Теперь сверим наши часы.

– Так, на моих 12 ч.10 мин. Через полчаса доставлю первых фигурантов, генерал, готовьте людей. Всё, разбежались.

Романов рассудил здраво – начинать надо с главной фигуры, а ею был небезызвестный Давид Абрамович Березоцкий. Вот с него и начнет. Зайдя в соседнее пустующее помещение, Романов по точной наводке сделал портал прямо в кабинет начальника КГБ СССР генерал-лейтенанта Березоцкого Д. А.

Хозяин кабинета, сидя за огромным столом, обложившись бумагами, что-то писал, склонив голову набок и от усердия высунув язык. Владимир скользящим шагом в секунду пересек кабинет и сел за стол совещаний.

– В ЦРУ отчет готовишь, Давид Абрамович? – елейным голосом поинтересовался Романов. Березоцкий на автомате буркнул – Не мешай.

Потом , видимо, до него дошла абсурдность вопроса, он оторвался от бумаг, и главному гэбисту СССР поплохело. На расстоянии вытянутой руки за столом совещаний сидел скалящийся здоровущий мужик в камуфляже. В правой руке он держал жуткий пистолет с навернутым глушителем.

Березоцкий резко зажмурился, со слабой надеждой, что это видение и ему только кажется, а может просто сон. Устал человек на работе – раз и заснул, прямо так сказать, прямо так сказать в процессе.

– Гражданин Березоцкий, открываем глазки и с вещами на выход – рявкнул Владимир.

Давид Абрамович всплеснул короткими ручками, побледнел и упорно, не раскрывая глаз, замекал -

– Только не убивайте, я все расскажу, я не виноват, меня заставили.

– Не испытывай моего терпения, оставь в покое тревожную кнопку – сюда никто не войдет. – Быстро открыл сейф.

Давид Абрамович, заметавшись за столом, достал связку ключей, постанывая и охая, поплелся к сейфу, спрятанному за книжным шкафом.

Романов, не заморачиваясь на препятствия в виде кресел и столов, просто перепрыгнул их и очутился рядом с сейфом.

– Ну-с, посмотрим закрома предателей родины. Ну и в чем мы это понесем?

Березоцкий только беззвучно открывал и закрывал рот.

Романов пошарил внутри сейфа – среди папок и пачек валюты наткнулся на пистолет с запасным магазином, который тут же спрятал в карман камуфляжной куртки. Достал из другого кармана наручники и сковал подопечного. После недолгих поисков в соседнем помещении нашел чемодан, в который стал сваливать найденные документы – половина не влезла. Посмотрев на поникшего Березоцкого, хлопнул себя по лбу и со словами -

– Надо подстраховаться – отодрал у последнего воротник генеральского мундира. Вдруг уголок ядом пропитан или ампула зашита. Глядя на оставшуюся кучу бумаг, пожал плечами – придется еще раз наведаться.

– Давид Абрамович, вызывай своих верных помощников и соратников – он толкнул генерала к селекторному устройству.

Усадив его на привычное место, скользнул к двери, встречать гостей. Всех прибывающих успокаивал коротким касанием пальцев в шею.

Давид Абрамович вызвал семерых – они лежали рядком у стенки на ковровой дорожке.

– А сейчас прошу в гости, в застьенки Лубьянки – прогнусавил Романов, создавая портал. Всю гоп- компанию с чемоданом отправили в подвал Управления. За оставшимися бумагами вернулся лично – слишком важные государственные секреты они хранили.

В камере размером 3х3 метра гражданина Березоцкого пробрала крупная дрожь. Он сидел на грубо сколоченном табурете с отваливающейся ножкой под слепящим светом настольной лампы. Романов, вошедший в камеру, выключил ее, дав арестованному возможность оглядеться. Стоящий стол и стул не заслуживали особого внимания, а вот в углу справа стояло блестящее небольшое сооружение, более уместное в кабинете стоматолога, чем здесь. На нескольких полочках этого сооружения лежали инструменты явно инквизиторского вида.

Романов, проследив его взглядом, сказал

– Вы не ошиблись в своих подозрениях, Давид Абрамович – это орудия пыток. К ним у нас классный специалист есть – мертвого разговорит, но это чуть позже.

– А сейчас раздевайтесь, совсем.

Березоцкий забился в дальний угол.

– Ну что вы право, Давид Абрамович, успокойтесь, у меня нет педерастических наклонностей, и на вашу задницу никто не посягает. -Быстро разделся, не зли меня.

Березоцкий, бледный, как мел, разделся

– Брось свое тряпье и садись.

Романов достал из кармана диктофон с десятком кассет

– Рассказывайте.

– Что, простите, рассказать?

– Еще один такой вопрос и я отрежу тебе ухо.

– Сидишь тут голый, безобразный. – Здесь тебе не тут.

– Вываливай все о своей преступной деятельности, с самого начала, с самой юности так сказать – и Романов включил диктофон. Через минут двадцать он постучал в дверь

– Стенографиста сюда и стол для него.

Дальше допрос был тщательно запротоколирован и длился до 17.00 с одним перерывом. Березоцкого отливали водой – Романов отрезал ему ухо за вранье. Император давненько уже влет отделял правду от лжи. После часового отдыха допрос продолжился и длился до 21 часа.

В это же время весь день потрошили подчиненных Березоцкого. Таких ушатов грязи, даже видавшие виды комитетчики не слышали – в больших объемах. Романов, оставив все материалы генералу Зуеву, переодевшись в комнате отдыха, отправился на служебной "Волге" к себе в гостиницу. В номере, сполоснувшись в душе и переодевшись в свежую сорочку, поехал в полюбившуюся "Прагу", поужинать. Звезда Героя позволила ему беспрепятственно пройти в переполненный ресторан. Махнув удостоверением, получил отдельный кабинет – не хотел шокировать окружающих своим чудовищным аппетитом. Публика в "Праге" собралась пестрая – тут и богема, поп-звезды, жучки, обмывающие свои дневные аферы, делавары с длинноногими девицами, начинающие рэкетиры и братки. Из всей веселящейся оравы одни путаны на работе, как всегда совмещающие приятное с полезным. Оркестр после исполнения "семь сорок" подался на перерыв, но тут же остановлен представителем кавказской национальности.

– А сейчас для нашего гостя из солнечного Еревана исполняется песня* * *

На последних словах песни к эстраде подошел другой чернявый клиент.

– А сейчас для нашего гостя из солнечного Тбилиси прозвучит пестня – "Сулико".

– Э – подумал Владимир, сидя в кабинете за полупрозрачной ширмой – это у них надолго, во всяком случае, пока деньги не кончатся. Неожиданно объявился администратор -

– Простите, пожалуйста, масса извинений, войдите в наше положение, но нельзя ли подсадить к вам милую девушку, студентку -

– Совершенно мест нет.

Владимир продолжил – комсомолку, спортсменку?

– Откуда вы знаете – ляпнул администратор и, поняв, что сморозил не то, как-то сник.

Романову стало весело – не иначе наклевывается авантюрное приключение, ню-ню.

– Да, за ради Бога, давайте сюда вашу студентку.

Через минуту в кабинет величаво вплыла эдаким лебедем эффектная блондинка – ноги от ушей, с фигурой топ-модели. Она распахнула и без того большие серые глаза и с томно- сексуальным придыханием поздоровалась.

– Располагайтесь, девушка – Романов приглашающе махнул рукой. Нажав на звонок, вызвал официанта

– Со стола все лишнее убрать, я сделаю новый заказ.

Халдей подсуетился, уволок на подносе лишнюю посуду и встал с блокнотиком рядом, готовый записать заказ. Романов, мельком глядя в меню, выдал по полной программе, застрял на перечне вин и прочей алкогольной продукции.

– Что будем пить, милая девушка.

– Немного шампанского, если можно французский Брют.

– Запишите пару бутылок шампанского и столько же "Наполеона".

– О, прекрасный выбор, сей секунд принесу – официант крутанулся и исчез.

– Ну, давайте знакомиться, девушка, раз нас судьба свела вместе. Меня зовут Владимир Михайлович.

– А меня – Марина – бархатным голоском доложила красотка.

– Врет, как сивый мерин – констатировал Романов про себя.

– А что имя Лариса вам уже разонравилось.

Блондинка испуганно дернулась:

– Успокойтесь, я не из милиции, просто по вторникам работаю волшебником и могу кое-что угадывать.

Он завел правую руку себе за спину, произнес мысленно кодовую фразу -

– Вуаля – и , выдернув руку с букетом из семи алых роз, преподнес девушке.

– Ой – блондинка прикрыла рот ладошкой-

– Вы из цирка, да?

– Нет, уважаемая, я из другой конторы.

При слове контора, девушка напряглась, но после нескольких анекдотов, в том числе и политических, успокоилась.

Тут и официант подоспел с полным подносом – для выполнения всего заказа ему пришлось сделать два рейса.

Стол оказался заставлен блюдами с салатами, дичью, фруктами в большой вазе и черной икрой. Лариса окончательно успокоилась – гэбня не могла позволить себе такие расходы, а менты – тем более. Бедная, как она ошибалась. Изгнав халдея, Романов сам принялся за откупорку бутылок. Пошли тосты, здравицы, в общем, все шло по накатанной колее. Ближе к полуночи пили на брудершафт, и Лариса называла Романова котиком. Затарившись и расправившись с официантом, выйдя из ресторана, отправились в гости к Ларисе. Ехали довольно долго, наконец, прибыли в один из микрорайонов столицы. Держа большой пакет с бутылками и деликатесами, Романов с Ларисой поднялся в лифте на пятый этаж. Скромная однокомнатная квартира с экономной мебелью понравилась ему своей чистотой и опрятностью. Чувствовалась женская рука и некий уют – пахло свежим сеном.

– Хорошие духи – отметил про себя Романов.

Лариса быстро накрыла стол, сели, выпили – праздничное настроение продолжалось. Романов решил ускорить процесс и, налив в рюмки коньяк, вышел якобы в туалет. Вернувшись за стол, не подавая вида, хлопнул с ней по очередной дозе.

– Клофелинщица, мать твою ети – падая лицом на стол, подумал в притворном отрубе Владимир. Лариса, выскочившая в прихожую, позвонила по телефону подельникам. Те прибыли в рекордно быстрый срок. Дав им войти в комнату, Романов поднял голову от стола, выдернув АПС из кобуры, и трезвым голосом произнес -

– На колени, руки за голову.

Вызванный по телефону патруль из Управления, забрал бандитов. Выкинув бутылочку с клофелином в форточку, Владимир сказал Ларисе -

– Ну чего стоим столбом, раздевайся и марш в постель.