Постчеловек

Глава 18

Понтифик сидел за компьютерным столом и безостановочно стучал пальцами по клавиатуре. На мониторе перед ним бегали цифры, буквы, диаграммы и полосы загрузок. Яковлев, расположившийся чуть поодаль от мужчины, в кресле за его спиной, даже не пытался разобраться, что именно происходит на дисплее.

— Котик, ты у меня такой мужественный! — тихо, на ушко, мурлыкала Кэт, которая сидела у Кости на коленях. — Уверена, ты сделаешь все в лучшем виде! Ты мой супергерой! — И, чмокнув парня куда-то в район скулы, слегка поморщилась, когда разбитые губы соприкоснулись с его щекой.

Костя смущенно потупился:

— Да брось ты меня хвалить, рано! Я даже до сих пор не знаю, что именно мне придется делать!

— Сейчас я тебе все расскажу, — не отрываясь от монитора, вдруг заверил Федор Ильич. — И даже покажу!

Толстяк в последний раз прошелся пальцами по клавишам и удовлетворенно откинулся назад, на спинку стула, а в Костиной голове внезапно заиграла бравурная мелодия. Нахмурив брови, он в недоумении открыл интерфейс.

Ровно посередине горела надпись: «Срочная новость!» Надпись была огромной, перекрывающей собой все остальные кнопки интерфейса, включая кнопку выхода. Через пару секунд, не дождавшись действий со стороны Кости, новость сама по себе открылась.

Перед глазами возникла грузная фигура мужчины в длинном черном балахоне и с лицом, наполовину прикрытым маской.

— Здравствуйте. Меня зовут Понтифик, — проскрежетала фигура измененным механическим голосом. — Откуда я взялся и что делаю в вашем интерфейсе? Вопрос, конечно, не праздный, но давайте поговорим не обо мне! Сегодня вообще будет мало разговоров! Ведь сейчас мы с вами с головой окунемся в тот чан с дерьмом, который долгие годы, не стесняясь, наполняет наше правительство. Фигурально я выражаюсь или буквально? Скоро узнаем!

Понтифик замолчал, и изображение начало распадаться, дробясь на мелкие кусочки и словно осыпаясь за пределы экрана. На месте фигуры появились кадры из лаборатории — вот седой бабушке делают укол, и спустя секунды она начинает дергаться в предсмертных судорогах, а люди в белых халатах стоят рядом, фиксируя все происходящее и даже не пытаясь помочь; вот улыбающийся, но усталый мужчина с грустными глазами беседует с медсестрой, однако спустя мгновения, получив смертельную инъекцию, повторяет судьбу старушки; а вот коридор, здесь вереница санитаров тащит на носилках посиневшие трупы…

Камера переместилась в своеобразный морг — на полу, сваленные в безобразную груду, лежат неподвижные окоченевшие тела. Санитары бросают в эту кучу только что виденного мужчину с грустными, но уже мертвыми глазами: «И этот сдох!» — слышится голос одного из санитаров.

На экране возникает Беляков. Ненормальный ученый сидит за столом в комнате для презентаций и рассказывает расположившимся напротив людям о плане правительства. Голова мужчины подергивается в такт словам.

«Похоже, это нарезка из воспоминаний, — вдруг осенило Яковлева. — Из воспоминаний либо пациентов лаборатории, либо персонала».

Тем временем Беляков пропал, и картинка вновь сменилась на омерзительные кадры из лаборатории. На их фоне зазвучал голос Понтифика:

— Я обращаюсь ко всем! Пока вы смотрите этот ужасный ролик, вам — в чипы памяти и воспоминаний — подгружается информация о не так давно произошедших событиях. Событиях, которые случились со всеми вами при так называемой вакцинации от вируса. Событиях, которые были стерты из памяти по приказу нашего правительства. Через несколько секунд вы вспомните вообще все, что было удалено из ваших чипов за последний месяц!

Нарезка закончилась, и на экране вновь появилась фигура в балахоне.

— Сейчас вы почувствуете легкий приступ тошноты, головокружения и, возможно, на мгновение даже потеряете сознание. Но этого мгновения хватит, чтобы с помощью наших инновационных технологий передачи данных вы увидели все стертые воспоминания!

Костя напрягся, готовый опять «вспоминать», но ни тошноты, ни головокружения, ни тем более потери сознания не случилось. «Наверное, второй раз вспомнить нельзя!» — промелькнувшая в голове мысль заставила парня довольно улыбнуться.

Снова зазвучала бравурная музыка — повизгивающая, стучащая, кидающая плотные сочные звуки. Фигура на экране даже попробовала подвигаться под оживленный ритм, но получилось смешно и неуклюже. Через минуту звуки стихли, и мужчина многозначительно приложил палец к уху:

— Мне подсказывают, что загрузка и принудительный просмотр воспоминаний завершены. Замечательно!

Понтифик на экране поправил капюшон, прокашлялся и продолжил говорить:

— Друзья! Теперь, когда вы увидели, что на самом деле произошло с вами, вашими знакомыми и близкими в течение последнего месяца, я жду всех на улицах Северогорска! Жду на бунт! Мы должны… нет, не должны — обязаны! Обязаны свергнуть зажравшееся правительство, которое думает не о нас с вами, а о собственных шкурах! Но для этого на улицы должен выйти каждый житель города! Выйти… а затем подняться на самые верхние этажи, туда, где живут наши враги! Время от времени я буду подключаться к вашим интерфейсам и координировать действия, ведь только так мы сможем победить зло, решившее, что десятки тысяч наших жизней стоят меньше, чем сотня их жизней! Вперед, к победе! Справедливости! Равенству!

Запись оборвалась, и Костя, облегченно вздохнув, смог наконец выйти из интерфейса.

На стене напротив, как и совсем недавно, при вызволении Кэт, опять появился ряд экранов с городских камер наблюдения. Но на этот раз камеры охватывали не только здание СВБ, а бо́льшую часть Северогорска, в прямом эфире показывая, что творится на улицах города и в некоторых его помещениях.

Первые мгновения прошли относительно тихо — жизнь в небоскребе текла своим чередом. Но затем жители, будто спохватившись, вдруг начали стремительно покидать свои квартиры. Картинки на стене истерично дергались, переключаясь с одной камеры на другую, успевая показать лица и фигуры людей, входящих в телепорты. Не прошло и трех минут, как улицы, платформы метро и даже главную площадь Северогорска — все начала заполонять разъяренная толпа. Яковлеву показалось, что горожане что-то скандируют, но экраны не передавали звук, поэтому убедиться в этом было невозможно…

Федор Ильич повернулся к парню:

— Вот что мы собирались сделать, Константин. Поднять народный бунт и свергнуть правительство. Это и был наш план.

— Думаете, люди пойдут на конфликт с властями? — засомневался Костя. — Против армии?

— Пойдут, еще как пойдут! Ты же понял, что нам удалось восстановить память горожан? Теперь они знают все, что знаем мы! Все, что скрывало правительство! Думаешь, этого недостаточно? Неужели это слабая мотивация?

Костя пожал плечами.

— В любом случае, — продолжил говорить Федор Ильич, и губы его расползлись в хищной ухмылке, — при восстановлении памяти мы немного… как бы это сказать… влезли им всем в мультичипы!

— Что? — удивился парень. — Зачем? Точнее — для чего?

— Чтобы лучше координировать действия толпы и подсказывать, куда им дальше идти и что делать! Я же в своей речи обещал «иногда подключаться к их интерфейсам»?.. Вот, не соврал! Теперь мы имеем пусть и косвенный, но контроль над многотысячной армией горожан!

— То есть люди, возможно, и не хотят куда-то идти и кого-то свергать? — уточнил Костя.

Понтифик расплылся в еще более широком оскале:

— Хотят, еще как хотят! Это их собственное желание! А мы так… просто немного помогаем с выбором правильного собственного желания. Ничего криминального.

— Не нравятся мне ваши рассуждения…

Тем временем улицы почти под завязку забились негодующими людьми. И народ все прибывал и прибывал!

— Какая огромная толпа, — восхитился Костя, когда экраны взяли общий план. — Не сосчитать!

— Почему же не сосчитать? — Федор Ильич нажал на кнопку и глянул на вылезшие на мониторе цифры. — Около пятидесяти семи тысяч!

— Обалдеть…

— Я больше удивлена, как двери-порталы от такой нагрузки до сих пор не «легли»! — сказала Кэт и резонно предположила: — Похоже, в правительстве еще не до конца поняли, что происходит. Я права?

Понтифик был иного мнения:

— Поняли! Они ведь тоже видели запись. Все видели запись.

— Почему тогда никак не реагируют? — не унималась девушка. — Ситуация же выходит из-под контроля! Из-под их контроля!

— А как реагировать, Катя? ЧП же! Тут обдумать все надо. Обсудить! Взвешенно и неторопливо. Или считаешь, у них был план на подобное развитие ситуации? — Толстяк засмеялся от нелепости предположения. — Видимо, именно сейчас экстренные меры и обсуждаются!

— Надеюсь, вы готовы к любым ответным действиям?

— Конечно, Катенька! Полагаю, первым их логичным шагом будет выпустить андроидов для усмирения толпы. — Понтифик крутанулся на кресле и усмехнулся: — А у нас готов сюрприз!

И он оказался прав — не прошло и минуты, как из дверей-порталов повалили вооруженные дубинками андроиды. Костя удивился: «Неужели правительство решило не давать роботам огнестрел и обойтись без массовых жертв? Или этот жест — как предупреждение? Что в случае чего дальше все будет серьезно?»

Федор Ильич через плечо кинул взгляд в сторону Кости и Кати, наблюдают ли, и с довольным видом нажал комбинацию кнопок.

Торопящиеся на экзекуцию андроиды остановились, споткнулись, замерли на полушаге, а потом повалились на асфальт.

— Вот и все, делов-то! — Понтифик потер вспотевшие руки. — Роботы заблокированы по всему Северогорску!

«Опять заблокированы? — разочарованно хмыкнул Костя. — Когда Кэт спасали, то же самое было! Никакой фантазии! Вот я бы для разнообразия…» — Он задумался, но ничего креативного в голову так и не пришло. Возможно, блокировка была и не самым худшим вариантом…

Толстяк открыл консоль управления и ввел длинную строчку букв и цифр. Щелкнув на «Ввод», сделал в кресле полуоборот вокруг своей оси и уставился в экраны. Яковлев с интересом последовал его примеру.

А на экране творилось что-то любопытное — толпа, словно по команде, повернулась в одну сторону и пошла чуть ли не ровными рядами, шаг в шаг, нога в ногу.

— Что случилось? — задал вопрос Костя.

— Граждане направились выполнять свой долг! — ответил Федор Ильич и пояснил: — Идут штурмовать верхние этажи. Где сидит наша верхушка власти.

— Так это… Метро же в другой стороне!

— Тут такое дело, Константин… Ты же знаешь, что доступ на верхние этажи осуществляется только по спец-пропускам? Так вот, «ломать» пропуска было довольно опасной затеей, на них стоит максимальный уровень защиты. Если все остальные проникновения в систему получилось замаскировать, то с пропусками наверняка возникли бы ненужные проблемы и привлечение излишнего внимания… Максимальная защита, представляешь? — Федор Ильич озадаченно покачал головой. — На вшивые пропуска! Теперь понимаешь, как сильно власть печется о собственной безопасности? Боится!..

В разговор влез Олег, сидящий в уголочке и все это время энергично стучащий по клавишам:

— Хочу сообщить, что метро деактивировано. Начать попытки активации?

— Начинай, — кивнул Понтифик и вновь повернулся к парочке: — Вот видите, правительство вырубило метро! Это их второй защитный шаг. К слову, очень и очень предсказуемый! Конечно, Олежек все починит, но это займет некоторое время.

— Если пропуска не взломаны, а метро не работает… То как же люди попадут на верхние этажи? — не понял Костя и ехидно предположил: — Выйдут наружу и полезут по стенам города?

Толстяк задумался:

— А что, неплохая идея! Если дать каждому по альпинистскому… — И помотал головой, отгоняя безумные мысли. — Как попадут на верхние этажи? В технических лифтах.

— В технических… Что это вообще такое?

— Надеюсь, Константин, ты не настолько глуп, чтобы не понять, что это лифты! — съязвил толстяк. — Старые. Допотопные. Грузовые лифты. Во всем здании их всего тридцать штук, вмещают человек по двадцать за раз. Сконструированы на всякий случай, вдруг с системой дверей-порталов что-то произойдет. Вот чтобы в таком случае можно было подняться-спуститься. «Вырубить» технические лифты невозможно — они механические, никакой тебе си-энергии. Работают на ручной системе грузоподъемной тяги.

— Это как?

— Ручками, значит, поработать придется! Но чтобы народ не надрывался, мы сейчас к управлению этими лифтами подключим андроидов. Пусть трудятся!

Федор Ильич забарабанил пальцами по клавиатуре. С полминуты ничего не происходило, а затем один из экранов переключился на по-прежнему неподвижно лежащих андроидов. Спустя еще полминуты роботы бодро поднялись и, побросав дубинки, куда-то заспешили.

Изображения на стене начали «прыгать», ловя различные ракурсы…

— О, а вот и верхние этажи, — неподдельно обрадовался Федор Ильич. — Точнее, один из! Административный.

Этаж, которому так обрадовался мужчина, представлял собой длинные разветвленные лабиринты коридоров с дверьми, которые вели в кабинеты, приемные, конференц-залы и им подобные помещения. В коридорах — ни души, но, как догадывался Костя, скоро это должно было измениться.

— Сюда бунтующие поднимутся в первую очередь. — Понтифик подтвердил догадку парня.

— А дальше?

— Дальше? Пойдут выше! Когда не найдут здесь наших дорогих чиновников. А выше только три жилых сектора: для самых больших дядь, для обычных больших дядь, и для больших дядь поменьше. На одном из этажей еще располагается площадка для воздушного транспорта… Кстати, Константин, хочешь наглядно посмотреть, как живут наши любимые чинуши?

Ответить Костя не успел — картинки бунтующей толпы пропали и тут же во всю стену вспыхнул один большой экран.

Солнышко мягко освещало небольшой поселок, расчерченный дорогой на ровные прямоугольники. Внутри каждого прямоугольника, за высоким кирпичным забором, находились особняки «дворцового» типа в три-четыре этажа с изумрудными лужайками, бассейнами… Вдалеке, с высоты птичьего полета, виднелись лес и озеро.

— Вот так и живут чиновники поменьше, — зло пробормотал Понтифик. — Это у тебя, простого работяги с низов, квартирка сорок метров на всю семью… а здесь у всех хоромы! Тьфу!

— Не зря эти этажи называют «элитными поселками»! — встряла в разговор Кэт.

Яковлев кивнул:

— Я слышал о богатстве этих мест… как и все в Северогорске! Но никогда не видел! И это просто пипец!

— Это еще не пипец! — усмехнулся Федор Ильич. — Пипец двумя этажами выше! Там просто огромнейшие дворцы, по сравнению с которыми вот эти дворцы — что твоя халупа! Показать?

Костя покачал головой. Ему было неимоверно обидно, что тысячи людей ютятся в маленьких квартирках, тогда как кучка уродов занимает чуть ли не весь этаж… Увиденное еще больше уверило парня в правильности своего выбора — правительство должно предстать перед справедливым народным судом и ответить за все!

Тем временем народ начал скапливаться на административном этаже, бесцельно разбредаясь по коридорам, а самые активные предприняли попытку сломать запертые на си-замки стальные двери, ведущие в кабинеты.

— Сейчас открою, потерпите! — хрипло пробубнил Федор Ильич.

Он нажал пару кнопок, и двери в правительственные кабинеты действительно распахнулись. Толпа ринулась внутрь.

— Эх, расстроятся люди, что никого не найдут, — покачивая головой, заключил толстяк. — Хм, кстати, а давайте-ка глянем, что сейчас делает наше дорогое и любимое правительство! Заодно людей сориентируем, куда им дальше направляться!

Понтифик принялся вручную щелкать камерами, пытаясь обнаружить слуг народа.

— Ага, вот и вы, мои родненькие ублюдки! Как предсказуемо!

Картинка замерла над заасфальтированной взлетно-посадочной площадкой. Судя по всему, площадка примыкала к внешней стене небоскреба, в которой черной бездной зияла овальная дыра. Над дырой висела несуразная табличка — «Запасный выход».

По примыкающей к площадке полосе на небольших колесиках катился многоместный пассажирский коптер, похожий на винтовой футуристический аэробус — переливающаяся в искусственном свете стальная «птичка» с обтекаемыми формами, напоминающая скорее гигантскую продолговатую каплю воды, чем нечто, созданное человеком. Винты транспорта вяло прокручивались на холостых оборотах, готовые в любой момент заработать в полную силу.

Коптер неспешно доехал до площадки и остановился, призывно распахнув широкие вертикальные двери, «упавшие» вниз и образовавшие трап.

Возле площадки, в зоне безопасности, толпились люди, человек тридцать. Но все они были какие-то неестественные, ненастоящие. Глядя на них издалека, Костя все никак не мог сообразить, что с ними не так? И только когда картинка заметно приблизилась, наконец понял: они — другие!

В отличие от «нижних» жителей, которые носили обычную непримечательную одежду серых или черных расцветок, на мужчинах из высшего общества по фигуре сидели строгие дорогие костюмы, а на дамах — элегантные вечерние платья. Но главное отличие от «черни» бросалось в глаза похлеще одежды — цвет кожи! На испуганных лицах элиты ровный слоем лежал потрясающий бронзовый загар. Такой вряд ли можно получить под искусственным солнышком нижних этажей!

По полосе вслед за коптером семенила парочка — аляповатый лысеющий мужчина злобно, как казалось, подгонял такую же пухлую женщину, которая с упорством муравья тащила за собой тяжелые чемоданы.

— Барахло свое пытаются спасти, — усмехнулся Понтифик. — Вон, посмотрите на тетку — целую охапку жемчуга к груди прижимает! И зачем он ей на том свете?

Яковлев хотел поинтересоваться, что значит «на том свете», ведь в его представлении преступники из правительства должны были предстать перед судом… но промолчал, решив, что Федор Ильич просто оговорился.

Пока троица разглядывала богачей, выстроившихся в очередь к коптеру и нетерпеливо переминающихся с ноги на ногу в ожидании начала посадки, бунтующая толпа, предсказуемо обнаружив на административном этаже лишь пустующие кабинеты, заторопилась выше. И не прошло и пяти минут, как особняки мелких чиновников не устояли под людским напором…

— А вот и мародерство началось, — презрительно пробормотал толстяк. — Хм, странно, я же в мультичип ничего подобного не закладывал… — И прильнул к клавиатуре.

А тем временем элита, получив «добро» на посадку, спешно погрузилась в коптер, который, к удивлению Кости, вместил всех — и чиновников, и их жен, и детей, и любовниц, и даже сотню-другую сумок и чемоданов с различным барахлом.

— Зачем они куда-то летят? — искренне удивился парень. — Ведь замерзнут же снаружи! Или этот… агрегат выдерживает сверхнизкие температуры?

Федор Ильич пожал плечами:

— Полагаю, выдерживает.

Бесшумно закрутились лопасти, и коптер плавно оторвался от заасфальтированной площадки. Поднявшись в воздух и набирая скорость и высоту, беспрепятственно полетел в сторону «выхода».

— Значит, все было зря? Мести не будет? — уточнил Костя.

— Будет, Константин, будет.

— Так, у меня отличные новости! — Олег из своего уголочка победно вскинул руки. — Телепорты починены.

— Ты так радуешься, словно починил не порталы, а свою жизнь! — хмыкнул Федор Ильич. — Впрочем, без них осуществление нашего плана стало бы чуть затруднительнее… Так что спасибо, Олег, ты молодец!

Олег заулыбался, довольный похвалой, и хотел что-то сказать, но не успел — в комнату ввалился Кондор.

— Федор Ильич, — замерев в дверях, молвил балаклавщик, — я правильно понимаю, что работа дверей-порталов полностью восстановлена? Можно приступать к моей части операции?

— Сейчас уточню, — ответил толстяк и повернулся к Олегу: — Дальше без меня справитесь?

— Обижаете!

— Уточнил — можно приступать, — переведя взгляд обратно на Кондора, усмехнулся Понтифик.

Масочник призывно махнул Косте рукой: «Идем!» и первым вышел из комнаты. Тот, напоследок чмокнув вдруг ставшую недовольной Кэтьку, шутя согнал девушку с колен и направился следом. Позади громко сопел Федор Ильич.

…Далеко троица не ушла — остановившись возле двери-портала, Кондор приступил к сканированию, задавая точку выхода. Костя и Понтифик терпеливо ожидали чуть в стороне.

Вскоре лампочка-датчик возле телепорта загорелась зеленым, приглашая людей войти.

— После вас! — проскрежетал механический голос Кондора, и мужчина посторонился, пропуская толстяка и парня вперед себя…

…Портал «выплюнул» троицу в подсобку, где царила вечная тьма, едва рассеиваемая яркой полоской света, что прорывалась снизу через дверную щель и кое-как озаряла помещение. За дверью слышались невнятные голоса.

Пока глаза Кости привыкали к темноте, а сам он размышлял о том, что незнакомые двери лучше не открывать, иначе это может кончиться гораздо хуже, чем знакомством с Понтификом, Кондор дернул ручку на себя. Дверь поддалась, и мини-комнатку залил яркий неоновый свет.

Яковлев прищурился, мельком разглядывая живописное наполнение подсобки — вокруг ютились швабры, ведра, стоял шкаф с чистящими средствами и принадлежностями… Впрочем, долго любоваться интерьером ему не дали — Федор Ильич подтолкнул его в спину: «Иди!»

Костя послушался и шагнул за порог… И тут же с удивлением понял, что снова вернулся в ненавистную лабораторию, в тот самый процедурный кабинет, откуда его совсем недавно дважды отправляли в параллельный мир!

На сей раз в кабинете было безлюдно. Если, конечно, не считать за людей Белякова и двух наемников Кондора с оружием в руках — Ястреба и Фрица. Ученый — потный, испуганный, красный — сидел на стуле и под тяжелыми взглядами надсмотрщиков, не сводящих с него глаз и дул пистолетов, морально агонизировал…

Вышедший перед Костей Кондор жестом велел солдатам удалиться.

— Т-ты? — заметив парня, удивился заикающийся Беляков. — Я т-тебя п-помню…

— Так, господин ученый, на зонте крученый, — оскалился замыкавший процессию Понтифик, — давай подсоединяй свою шарманку, будем сейчас молодежь в космос запускать!

— В к-какой к-космос?

— В параллельный! Подключай давай, не тупи.

Беляков встал и на трясущихся ногах приблизился к приборам. Под пристальным наблюдением со стороны Кондора принялся нажимать на них кнопки и рычажки.

Федор Ильич повернулся к Косте. Протянул тому сжатую в кулак ладонь:

— Возьми и вставь себе в чип-устройство.

— Что это?

— Модифицированный «Жора». Внешний, — не вдаваясь в подробности, пояснил Понтифик и улыбнулся: — Нужен… кое для чего.

— Для чего?

Толстяк на мгновение закатил глаза. В них читалось раздраженное: «Как мне надоело тебе все объяснять!»

— Для того чтобы я мог подключиться к твоему сознанию в параллельном мире.

— Зачем? Вы хотите… управлять мной, как марионеткой?

— Откуда такие мысли, Константин? — вроде как ужаснулся Федор Ильич. — Все намного проще — нам надо передать некую информацию, которую ты сам вряд ли запомнишь. Вот я и буду тебе ее начитывать, диктуя прямиком в голову. Тебе останется лишь все правильно повторить! Надеюсь, с этим-то справишься?

Костя кивнул.

…Пока Беляков посиневшими от страха пальцами подключал Яковлева к системе и готовил шприц, Федор Ильич присел рядом, на койку:

— А вот теперь, Константин, давай наконец-то поговорим о твоем задании! Как ты видел, эти чиновничьи гады свалили из города, и достать их обычными способами, увы, не получится. Нет у нас ни коптера, ни самолета, ни ракеты, ни даже дирижабля. Нету! — Толстяк наигранно вздохнул и неожиданно начал говорить про себя от третьего лица: — Но! Дядя Федя заранее обо всем позаботился! Он взломал базу данных правительства и, представляешь, узнал имена, фамилии, биометрические показатели и прочую информацию обо всех без исключения чиновниках, олигархах и прочей дряни! Теперь у него есть список всех, кто стоял за хворью, кто отдавал приказы, спонсировал… или был в курсе! Дядя Федя хорошо постарался, а еще ему надоело говорить о себе в третьем лице! Выглядит, будто он шизик!

— Так в чем именно состоит мое задание? — поторопил Костя. — Передача какой-то информации, это я понял…

— Константин, прояви логику и включи причинно-следственную связь! — пожурил его Понтифик и передразнил: — «Какой-то информации»! Ты должен будешь передать жнецам данные об элите!

— А-а, понял! — Костя шлепнул себя ладонью по лбу. — А зачем?

— Зачем, зачем… Ты же помнишь из рассказа нашего дорогого господина Белякова, что технология перемещения пришла из того мира? — спросил Федор Ильич, и Костя кивнул. — Так вот, мы хотим выдать жнецам данные всех наших э-э-э… злодеев. Всех, кто знал об этой технологии. Всех, кто был в курсе истинной цели перемещения наших граждан туда. И всех, кто виновен за недавнюю гибель сотен жнецов. Также мы пообещаем больше не пользоваться перемещениями и, в свою очередь, взамен хотим попросить об одной малю-ю-юсенькой услуге.

— О какой?

— Хотим, чтобы жнецы воспользовались своими перемещалками и захватили тела наших сбежавших злодеев. А потом… — Понтифик сделал вид, что задумался и, осторожно косясь на парня, бросил словно невзначай: — А потом, предположим, пусть жнецы… не знаю… убьют их!

Костя, который до сих пор желал, чтобы все было по закону, нахмурил брови:

— Убьют? Или пусть лучше вернут в Северогорск? Для справедливого суда?

Федор Ильич бегло посмотрел на парня, стараясь понять, откажется тот или нет, если он так и будет стоять на своем варианте? Мало ли, пойдет еще на принцип!

— Ну да, можно и вернуть! — согласился толстяк. — Хотя мой вариант нравится мне гораздо больше…

— Думаете, жнецы согласятся на сотрудничество? — деликатно усомнился Яковлев. — Нет, я не ставлю под сомнение ваш план, просто…

— А почему не согласятся? — перебил мужчина. — Мы предлагаем хорошие условия сделки! Посуди, для них это не только возможность покарать виновных, но и дальнейшее спокойствие! Ведь « там» не особо довольны нашими постоянными поползновениями! Не зря ведь они чуть ли не целую гильдию жнецов организовали!

Костя потер лоб:

— А что потом?

— В смысле? — не понял Федор Ильич. — Когда — потом?

— Когда все это закончится?

— Потом — все. Конец диктатуре! Начнем строить в Северогорске новое общество. Цивилизованное. Демократическое. Справедливое!

— Строить и ждать, пока планета столкнется с чем-то внеземным?

Понтифик громко выдохнул:

— И ждать, да… И думать! Думать, как сделать так, чтобы этого не случилось! В наших руках теперь мощь тысяч людей, понимаешь⁈ Мощь нейронных сетей! Андроидов! Си-энергии!.. Что-нибудь, да придумаем!

Костя закивал — он не сомневался, что Федор Ильич сдержит слово. Иначе погибнет сам!

— А кто будет управлять новым обществом? — неожиданно спросил он. — Если все правительство захвачено вами и пойдет под суд?

Федор Ильич замялся:

— Ну кто, кто… Найдем! Самых умных и самых активных людей из народа… Меня еще можно выбрать мэром, как главного вояку! — рассмеялся толстяк, и было непонятно, шутит он или говорит всерьез.

— У меня все готово, — осторожно влез в их разговор Беляков.

Федор Ильич смерил его презрительным взглядом:

— Долго возился. Может, тебя это… того?.. Чтобы быстрее шевелился?

Ученый вмиг покрылся испариной, покраснел еще сильнее и испуганно попятился:

— Не-н-надо м-меня… того!

— Хрен с тобой, живи, болезный, — отмахнулся толстяк и повернулся к Косте: — Ты готов, Константин? Тогда, как сказал некто Гагарин: «Поехали!»

Беляков дрожащими руками всадил в плечо парня тонкую острую иглу и выдавил в него «вакцину». Костя почувствовал, как перед глазами начинает мутнеть. Уже теряя сознание, в последнее мгновение заметил, что в кабинет вошла Кэт. Он улыбнулся ей, а затем мир потух.

…В парке, словно перекликаясь друг с дружкой, горланили птицы. С одной стороны раздавался резкий свист, с другой — громкий клекот, с третьей — истошное карканье. Но сколько бы Костя, щурясь от яркого солнышка, не вглядывался в кроны деревьев, пытаясь обнаружить среди них «певцов», все его попытки были тщетны.

Парень в одиночестве сидел на скамейке в глубине парка, беззаботно откинувшись на ее спинку. Выцветшая от времени скамейка стояла вдоль вытоптанной тропинки, что со всех сторон поросла зеленью. В парке было немноголюдно, видимо, сказывался рабочий день. Лишь мамочки с колясками да детьми постарше время от времени неторопливо проходили мимо… Несмотря на внешнюю невозмутимость, в груди Кости все сжималось от давящего чувства тревоги…

«Константин, — вдруг раздался в его голове голос Федора Ильича. — Сейчас очень внимательно! Сзади приближаются двое жнецов! Не дай им выстрелить раньше, чем успеешь с ними заговорить!»

Костя сглотнул, чувствуя, как тревога в груди переползает в низ живота и собирается в липкий комочек страха — в следующие секунды жизнь могла оборваться…

Он обернулся через плечо — жнецы были уже рядом, шагах в десяти, — и, следуя полученной инструкции, поднял руки и медленно встал. Повернулся. Жнецы, наведя на него оружие, настороженно наблюдали за этими телодвижениями.

«А ведь могли прикончить меня издалека!» — запоздало подумал парень и воскликнул дрожащим голосом: — Не стреляйте! Я пришел сотрудничать!

Жнецы удивленно переглянулись:

— Говори! Мы слушаем.

Но оружие не опустили.