Последний рыцарь (СИ)

8. Арест

Впереди замаячил свет. Солнце?! Наконец-то! Наконец-то! Свет! Эмбар полз, полз по узкому лазу, пока не вывалился на берегу огромного озера. Поверхностные воды? На Альфагемоне их много, в основном в курортных районах, облюбованных лидаро. Для них адский ультрафиолет и вода — настоящий рай. Всё же, планета изначально колонизировалась ими и ими же разрабатывалась архитектура и планы. Потом уже сначала скви, а потом и мидду поселились тут. Людям дал разрешение Совет, а формально планета принадлежит именно ему, на создание небольшого гетто совсем недавно — сразу после неудачного первого контакта.

Вывалившись на жемчужный песок, грязный, усталый, больной Оклайн радостно простонал и зарылся глубже. Его трясло, бок ныл, не переставая, уже который час, протез жёг, мышцы крутило. Он не выносит такие нагрузки!

— Ох-ох-ох…

Тень загородила свет.

— О, мистер! — раздалось над ним. — Вижу, вы устали? Не хотели бы приобрести мои прохладительные напитки? Дешевле вы не найдете, клянусь!

Он перевернулся на спину. Из-за яркого солнца черт Спасителя не различить

— Где я?

— У лавки Оорра! А я её владелец! — лидаро затаённо притих. — Ну, как, обдумали мое уникальное предложение?! Вы такого больше нигде не найдете!

— Отстаньте от меня, пока я вас не придушил.

— Увы! Увы! Вы столько теряете!

Оклайн тяжело вздохнул и медленно поднялся. Продавец, разумеется, широко улыбался, держа в руках прейскурант. Фыркнув на него, Эмбар похромал по пляжу, мимо отдыхающих, лениво загорающих на шезлонгах, к городской стене.

Если на него и обращали внимание, то лишь мелкие торгаши, распространяющие по огромной цене сладости, закуски и прохладительные напитки. Покрытый запёкшейся кровью, грязный и злой как чёрт клиент их нисколько не отпугивал, даже наоборот.

— Сафф, где я?

— В районе Лазурного берега. Город, что вы видите перед собой, — Раратано, крупный курортный центр.

— Вывезите меня отсюда скорее! Пока я кого-нибудь не пришиб.

— Уже приступили.

— Дорогой сэр! Дорогой сэр! — прервал его попрошайка. — Не подадите ли вы бедному человеку на пропитание?!

— Нет. Отстаньте от меня все!

— Пожалуйста! Мне надо кормить семью, а у меня совсем ничего нет!

— Обручального ожерелья у вас тоже нет! До свидания!

Пробурчав что-то под нос, бродяга кинулся к следующему прохожему.

— Гвардия должна быть неподалёку.

— В этом районе нет дежурных частей Гвардии. Только местная полиция.

— Полиция лидаро?

— Именно.

— Это будет то ещё шоу. Я поднимусь наверх, там виднее будет.

Беспрепятственно добравшись до подъёмника, Оклайн забрался на дамбу, с которой открывался чудесный вид на «девственные» просторы Альфагемона — курортного мира. Когда-то его облюбовала древняя цивилизация, от которой не осталось ныне и воспоминаний. Изредка кости их строений выкапывают из земли или находят во время реконструкций, все они обуглены и оплавлены, будто под действием невероятной силы лазера. В остальном — ничем не примечательны, разве праздные туристы любят поглазеть на артефакты предтеч.

На гребне плотины раскинулась аллея с невероятными пейзажами, лавочками, киосками и магазинчиками. Уставшие от жары, зеваки заходили туда, иногда что-то брали себе, в основном из еды, и устаивались в беседках, жадно поедая тушёные овощи. Аж слюнки потекли! Когда он в последний раз ел?

Из одного крупного центра, наверное, перехода в другую часть города за запрудой, появились несколько пёстрых чудаков. Их синие мундиры украшали огромные рыже-оранжевые перья и белые опушки, а офицеры носили ещё и молочные султаны с золотыми киверами на чёрных кокардах с красной каймой. У лидаро весьма своеобразное представление о тайной полиции. Весьма.

Двигались они размеренно, нестройно, но красиво. Стоит полагать, кроме как на парадах, нигде не появлялись. Подойдя к Эмбару, офицер широко размахнулся, веля остановится.

— Вы неизвестный гражданин, что недавно появился в нашем славном городе? — с акцентом спросил он.

— Он самый.

— Прошу показать документы.

— Нет с собой.

— Тогда пройдёмте с нами в отдел депортации.

— С какой целью?

— Вашего вида нет среди разрешённых, значит, вы не получили индульгенции и не имеете права тут находится.

— Прошу прощения, конечно, но я человек, соответственно, депортации не подлежу.

Полицейский сломался. Такого ответа он не ожидал, потому завис на полминуты в тяжкой думе, пока Оклайн устроился на лавочку неподалёку. Стоять дальше просто невозможно! Коленки подгибаются.

— Нам нужно связаться с руководством и посоветоваться относительно этого вопроса.

— Скоро прибудут друзья и заберут меня отсюда. Можете не напрягаться.

Такой ответ окончательно сломал разум офицеру. Тот неуверенно почесал затылок, переглянулся со своими коллегами и сказал:

— А документов у вас точно нет?

— Никаких. Вот поверьте, — он развёл окровавленными руками. — Никаких!

Один из правоохранителей купил себе фаустфуд в виде завёрнутого в лепёшку салата и принялся живо поглощать. Оклайн попросту не выдержал и запрокинул голову:

— За что мне это? Вот за что?!

— Прошу прощения, мы только что выяснили, — начал офицер, — что вы приговорены к смертной казни на месте. Прошу прощения, вы не изволите помочь нам с исполнением приговора?

— Хочешь, чтобы я застрелился?

— Э-э-э… Подождите, надо узнать, является ли суицид мерой пресечения. Подождите ещё минутку, — он залез в планшет.

— Представляете, ничего не имею против.

Едок настолько увлёкся процессом, что отошёл в сторону, чтобы разговоры не мешали пищеварению. Ням-ням…

— Сожалею, но самоубийство по вашей статье не является мерой пресечения. Если вы убьёте себя, мне придётся убить вас ещё раз.

— Чтобы наверняка?

— А-а-а?..

— Ладно, ладно. Чем хоть стрелять будете?

«Сомневаюсь в разумности ваших решений.»

«Не беспокойся. Я не настолько отмороженный. Наверное. Как внутри крутит! Если не привезут паёк, клянусь, я их съем!»

«Учту.»

«То есть нет. Понял.»

Полицейские наконец закончили с поисками табельного оружия.

— Мы убьём вас этим! — он достал широкодульный пистолет. — Мы делаем это из благих побуждений, надеясь, что в дальнейшем вы будете избегать правонарушений!

— А я-то как надеюсь!

— Ваше последнее слово?

— Прямо здесь? — Оклайн бросил взгляд на просторы за спиной. — Хорошее место.

— Это всё?

— С предохранителя сними.

Он ещё с полминуты возился, ища хитро спрятанный рычажок.

— Теперь всё.

Нетвёрдой рукой полисмен навёл ствол и… Выстрел! Шарик краски размазался по и без того заляпанному скафандру ярким жёлтым пятном.

— Ой! Умираю! Умираю!

Он засмеялся от отчаяния, из глаз полились слёзы.

«Довольно специфическое развлечение.»

«Это же лидаро с оружием! Где ещё такое увидишь?»

«Думаю, лучше не видеть.»

«Этот как съесть моллюска. Ни рыба, ни мясо, ни водорослью. И сытости никакой.»

«Понимаю.»

— Э-э-э… — до офицера никак не доходило, почему его приём не сработал.

— Попробуйте ещё раз.

Однако, не судьба. Стоило навестись ему второй раз, как в голову ему прилетела обойма — не стреляная — дробовика. Сидера яростным вихрем раскидала их, увалила на лопатки и яро осыпала тумаками.

— Наконец-то!

— Оклайн, ты цел?!

— Эх, я пережил тяжёлое попадание из крупнокалиберного оружия, — он указал на пятно.

— Не делай так больше! Или я тебе врежу! — проворчала Наррайн.

Над ними пролетел БТР, ища место посадки. Отто высунулся из двери, оглядывая окрестности. На гражданских инцидент произвёл неизгладимое впечатление: некоторые повернули головы в их сторону и бросили жевать, некоторые решились подойти ближе.

— А! Что?! Испугались!

— Сомневаюсь.

— Я тоже. Ну они и тупые, эти лидаро! А мы их ещё и защищаем! Вот на кой они нам сдались?! А?!

— Они дают деньги на вашу армию. И на жизнь тоже.

— Мало дают. Ну, тупые! — она изобразила рога.

— Тебе противопоказано общение с лидаро. Забыла, что случилось на Иллелейе?

— Когда я избила полицейских, принявших мой пеммикан за наркотик?

— Нет.

— Когда я судилась одновременно по двум делам, успевая расследовать дело по снабжению каперов?

— Нет.

— А! Когда я снесла тараном крышу особняка наркоторговца потому, что местные законы гласят: «Мой дом — моя крепость»?!

— Именно! Тогда ты крышу не только особняку снесла.

— Брось! В околесице пьяного вдрабадан скви больше мыслей, чем у них в головах за неделю!

Тем временем Отто, устав искать подходящий клочок земли, усадил технику прямо поперёк улицы. Лидаро тут же сбежались, не обращая внимания на окрики, один, самый умный, даже предложил купить БТР в обмен на бесплатное питание в его лавке. В течение недели.

— Сэр! Сэр! Вы в порядке?! — подбежал Либершафт.

— Как видите! — он протянул ноги и пошевелил пальцами.

— Вы можете идти? Мы сейчас вас дотащим! — они подошли с двух сторон.

Сзади наконец появился закончивший трапезу полицейский.

— Прошу прощения, вам выписаны штрафы, — он обратился к Сидере.

— Чего?

— Вы употребляли грубости в отношении окружающих! Это строго запрещено! Вам, — он глянул на Оклайна. — Так же предстоит их оплатить! А это ваш, — полисмен тыкнул квитанцией в Отто.

— А мне-то за что?!

— За неправильную парковку, — правоохранитель указал на БТР, стоящий посреди аллеи. — Останавливать тут транспортные средства строго запрещено.

— Подожди, сейчас я оплачу, — Сидера сделала вид, будто роется в карманах. — Вот, держи!

Она поставила ему фингал под глазом.

— Ай, больно!

— Будешь знать, как честным людям штрафы выписывать!

— Сидера!

— Ладно, ладно! Тащу!

Если роста Отто хватало, чтобы поддерживать Оклайна, то вот карликовой по сравнению с ним Наррайн приходилось изловчаться, дабы не уронить тушу. Сам он едва перебирал ногами, его скорее волокли, чем вели. Наконец, усадили в кресло и отдали швартовы. БТР ринулся прочь от райского островка спокойствия и модельеров в хаотичном чумазом мире.

Из тайника достали аварийный паёк — пакет с красноватой питательной пастой. Громкими глотками, не чураясь сипеть и чавкать, Эмбар досуха вылакал литр еды. Стало легче. Сосание под ложечкой постепенно утихло, хотя дискомфорт оставался.

Под мерное укачивание парящей машины на волнах воздуха Оклайн прикрыл глаза и задремал. Он так устал. А впереди ещё столько проблем! Нужно отдохнуть. Да, отдохнуть…

***

Что сказать? Оклайн не знал, что делать. Он пытался продумать кое-какие варианты, но котелок не варил. Всё выходило косо, предсказания не работали, а из союзников не осталось никого. Проблему нужно решить своими силами, в крайнем случае задействовать Варайна, что неизбежно приведёт к конфликту. Неудачное решение.

Тем не менее, в одиночку одолеть такого противника невозможно. Единственный расчет, дающий шансы на победу, — использование оружия массового поражения с неисчислимыми жертвами среди гражданских. Хм, гражданские?

Из соседней освещённой комнаты донёсся хриплый смех.

— Что ещё расскажешь? — спросила Сидера.

— Слышал, в Плеядах живут люди с пёсьими головами, — равнодушно ответил Отто. — Не знаю, правда или ложь, но так говорят.

— Скорее уж второе! С чего у них-то головы вдруг сменились?!

— Кто знает? Они ведь с Союзом не дружат. Мало ли, какие запретные эксперименты проводили?

— Если бы да кабы!

Они разлили травяной чай, аромат которого разносился по дому.

— Ты не боишься?

— Чего?

— Пить.

— Пить? Почему?

— Ты же мидду! Все мидду боятся воды.

— Ну… Есть немного. А ты бы боялся воды, если бы не умел плавать?

— Я не умею, но мне это никак не мешает. Да и не видел я никогда столько пригодной воды. Это расточительство!

— Вот сейчас мы говорим на одном языке… — она внезапно прервалась. — Подожди, мы же сегодня пролетали над морем! Значит, ты всё-таки видел достаточно воды!

— В море можно купаться? — удивлённо пробормотал Отто.

— Да! Представляешь?!

В ответ тишина.

— Эх, забыла! У вас же, людей, всё не как у людей! Это море не кислотное.

— Кисленькое? — усмехнулся Отто.

— Нет, по-настоящему! Понимаешь? Оно как подсоленная вода.

— И зачем в таком купаться?

— У лидаро так принято.

— Странные они. Хотя заварка их мне нравится. Успокаивает.

— Мне тоже.

Чай пошёл по третьему кругу.

— А почему тогда ты не купаешься?

— Потому что не умею.

— Ладно. У нас не учат плавать, потому что негде. А Варраден? Разве вы не ездите к тем же лидаро? Нельзя потренироваться у них?

— Потому что мидду слишком тяжёлые. В пресной воде мы идём ко дну камнем. Удержаться на поверхности просто не можем. Представил?

— Жуть. А на вашей родине так же?

— Нет. Там вода плотнее. Там мы хотя бы не тонем. Но, скажу честно, я была всего пару раз на Авентине и ни разу не видела полных пляжей. Может, есть какие-то индивиды, кому такое нравится. Но мне — нет.

— А в твоем мире не было моря?

— Я выросла в улье. Там керамика снизу, сверху, по бокам. Повсюду керамика, — в её голосе проскользнуло сожаление. — Я до десяти не знала, как выглядит небо.

— У нас оно всегда серое и закрыто облаками. А ещё на нём не видно этого солнца! Не то, что тут! Настоящий кошмар! Не представляю, как можно любить его!

— Ты хоть когда-нибудь в зеркало смотришься?!

— Когда бреюсь.

— Да не про это! Я видела вас, когда вы только приехали. Такие бледные, как ходячие мертвецы, с этими красными ранами от дыхательных аппаратов вокруг рта, следами окуляров. И эти тёмно-синие сосуды, что проступали сквозь кожу. У-у-у! Пугало для детишек! — на этой фразе Отто фыркнул. — А сейчас порозовели, поздоровели!

— Получили кучу солнечных ожогов и полностью облезли раз десять. Я даже слегка облысел от облучения.

— Ха-ха-ха! Да, здесь оно только для лидаро и годится.

— Раз за разом убеждаюсь, что они сумасшедшие. И руководство у них странное. «Демократия»! Где это видано, чтобы простые люди имели право решать хоть что-то!

— Не скажи. Иногда тупых руководителей надо спроваживать. Желательно без переворота.

Это точно Сидера сказала? Оклайн про себя усмехнулся.

— Но-но! Наших руководителей не трогай! В Союзе лучшие командиры из всех! Самые умные и дальновидные! Не то, что раньше!

— А что было раньше? — по-змеиному прошипела Наррайн.

— Всё было плохо. Очень плохо. А теперь мы возрождаемся! Словно Феникс! — он сделал паузу, пробормотав: «Вроде не ошибся». — Не чудо ли? И всё благодаря действиям нашего мудрого правительства. Оно никогда не лжёт.

— Ха-ха-ха! Да ты хотя бы раз в вашем городе бывал?! Ха-ха-ха!

— Не путай божий дар с яичницей!

— Что?

— Городами руководит аристократия: у них в голове полно тараканов, не то, что у военных! Вот если бы Август владел Союзом единолично и мог бы пресечь злодеяния этих бездельников на содержании, настало бы великое процветание. Уверен, скоро он так и сделает, подавит их глупую власть и станет императором! Тогда-то…

— Всё полетит в Тартар… Э-э, то есть, станет как в раю.

— Именно, — гордо заявил Либершафт. — Мы лучшие. Такими создала нас природа.

— И пропаганда.

— Если мы так слабы, почему нас все боятся? Ха! Да потому что мы могучи! Мы могли бы всю галактику враз захватить!

— Да… — тихо ответила Сидера.

— Но наше руководство милосердное. Да, вы, чужаки, со своими странностями, но не становитесь же вы от этого все разом плохими? Разве управление ваше подкачало. Кто в своём уме отвергнет сострадание сильного?

— Всё несколько сложнее, чем ты думаешь, — попыталась опровергнуть Сидера.

— Оклайн говорил мне, что нужно уметь убирать малозначительное, чтобы увидеть суть.

— Это верно, но…

— Он командир, он не ошибается.

— Ладно. Давай сменим тему? Например, как ты дослужился до полковника?

— О, это та ещё история!

Сидера шикнула на него, чтобы не расходился посреди ночи.

— Он не верен тебе, — прошептала Райна.

— Знаю. Однако ныне мы не вольны выбирать себе соратников. Либершафт на нашей стороне, помогает победить. Этого достаточно.

Она мрачно усмехнулась.

— Я уже видела такое. Благом оно не кончается, поверь.

— Если бы я видел этот конец! Мы словно изгнанники в пустыне перед оазисом. Не мираж ли? Я беспокоюсь. За всех беспокоюсь.

— Какое редкое чувство, какие редкие слова. Не зря я тебя приласкала.

Мгновенно улыбнувшись, они застыли в предвкушении.

— Родители, — донеслось из соседней комнаты, — плакали от счастья, отдавая меня в рекруты.

— Тебе же был годик! Откуда ты помнишь?

— Мне так сказали! И даже показали запись! Вообще, кто не будет радоваться, отдавая первенца на алтарь победы человечества?!

— Ох уж это ваше право на смерть…

— Каждый гражданин, каждый человек, — начал читать Отто, — вне зависимости от социального положения, пола и благосостояния имеет право выбрать: каким образом умрёт во славу человечества! От переработки на заводе, от вражьей пули, за трибуной или в кабинете! Но во славу нашей великой цивилизации, нашего вида и нашего славного правительства!

— Большего развода я в жизни не видела.

Похоже, Либершафт не знал, как реагировать на такое и замолк.

— Одно сокрыто для меня, — задумчиво прошептала Раекка. — Почему Союз? Когда был выбор, он пал именно на него. Почему? Ты мог бы стать рыцарем, наёмником, остаться со мной годы назад. Но откликнулся на призыв ненавистных тебе. Чем они заслужили?

В голосе её проскальзывали нотки ревности. Неужели она действительно думает, что государство заменит её?! Или же хочет вызнать секрет? Что ж, никакого секрета тут нет.

— Когда-то, в позабытые времена, давал я клятву на крови, что буду защищать людей. Разве я вправе нарушить её? Разве я буду собой, если откажусь от себя? Нужен ли буду я такой тебе? Боги сотворили всех нас из железа, но кое-где поддали жару, переплавив некоторых в сталь.

— Но ржа поселилась в душах, навеки развратив их. Лишь честь и боль, присущие металлу, способны спасти душу от вечного скитания под ночными небесами. Неужто ты веришь в древние сказки чужого народа?

— Такого ли чужого? — он обнял её.

— О-о-о, какой жар! — томно прошептала Райна. — Мне нравится. Продолжай.

— Разве я не ношу имя вашего народа?

— Проводник мёртвых.

— Да. Но живые мне больше по душе.

Лобзая губы друг друга, они погружались в омут страсти.

Раздался смех.

— А потом они собрались и решили, что я получила место… — Сидера прерывалась на приступы хохота. — Сам понял каким образом!

— И что сделала?!

— Подарила Аррасу кулёк зубов! Собрала и прямо в руки вручила! Говорю: «Чтобы твои подчинённые мне больше зубы не заговаривали»! Ха-ха-ха! Ты бы видел его мину!

— Нет ничего хуже рожи, которую не можешь набить.

— Да мы на одной волне! Чтобы на нашем поле попадались дураки, коим можно вставить мозги!

— Главное, чтобы старыми не были. У них опыта больше.

— Ха-ха-ха! Вот это загнул! Тост!

Чокнулись бокалы с успокаивающем чаем, распространяя чудный аромат.

Прервавшись на миг, Оклайн ухмыльнулся блестящим в полумраке глазам и закрыл щелчком дверь.