Последний хранитель

34

Шэнноу присел на корточки. Внезапно ему стало как-то удивительно хорошо – так хорошо он себя не чувствовал уже долгие-долгие годы. Непонятное, но чудесное ощущение! Хотя он был совсем измучен, его тело, казалось, налилось силой…

Поперек карниза зазмеилась трещина. Башня покачнулась. Шэнноу молниеносно соскользнул с уступа и начал спускаться. Башня задрожала, верхушка обломилась и рассыпалась. Шэнноу всем телом прижался к обрыву, а вокруг летели большие и мелкие обломки. Потом он медленно продолжил спуск.

Внизу к нему подбежала Бет:

– Господи, Шэнноу! Ты только посмотри на себя! Что за дьявол? Что там произошло?

– Но в чем дело? – спросил он.

– У тебя такой молодой вид! Волосы совсем темные, а кожа… даже не верится!

Слева раздался тихий стон, и они бросились туда, где лежал Пастырь. Его тело было изуродовано, из правого уха текла кровь, левая нога неестественно загибалась под туловище.

– Меч… – прошептал Пастырь. Шэнноу положил его голову себе на колени.

– Он унесся туда, куда указав.

– Я умираю, Шэнноу. А Он не являет мне свой лик. Я не выполнил Его велений.

– Не тревожьтесь, Пастырь. Вы заслужили право на ошибки.

– Я оказался недостоин Его.

– Мы все Его недостойны, – мягко сказал Шэнноу, – но Он как будто не придает этому большого значения. Вы делали все, что было в ваших силах, и трудились без устали. Вы спасли город. Вы творили много добра. Он это видел, Пастырь, Он знает.

– Я хотел… чтобы Он… любил меня… Хотел заслужить… – Голос замер.

– Знаю. Не страшитесь. Вы возвращаетесь домой.

Пастырь. И узрите Славу Господню.

– Нет. Я… был дурным человеком, Шэнноу… Я совершал такие черные поступки… – На глазах Пастыря выступили слезы. – Я иду в ад.

– Не думаю, – успокоил его Шэнноу. – Не поднимись вы на этот Пик, и мир, возможно, снова опрокинулся бы. Никто из нас не совершенен, Пастырь, а вы хотя бы старались идти путем Божьим.

– Помолитесь… обо мне… Шэнноу.

– Я помолюсь.

– Это ведь не был Бог… правда?

– Нет. Не тревожьтесь.

Глаза Пастыря закрылись, последний вздох заклокотал у него в груди и оборвался.

– Ты говорил серьезно? – спросила Бет. – Ты думаешь, он не будет поджариваться в аду? Взыскующий Иерусалима пожал плечами:

– Надеюсь, что так. Он жил в терзаниях, и мне хочется думать, что Бог добр к таким людям. К ним подошла Амазига Арчер.

– Почему вы стреляли в меня? – спросил Шэнноу.

– В попытке изменить прошлое, Шэнноу. Я прочла золотые свитки. – Внезапно она засмеялась. – Замкнутый круг истории, Иерусалимец. Пендаррик овладел сознанием Пастыря – или Боготворящего, как он называется в свитках Араксиса. Через него Пендаррик узнал, что Атлантиду должно поразить мощнейшее оружие и что тогда мир опрокинется. И знаете, что сделал Пендаррик? Он приказал перенести Сипстрасси в эту башню и повелел Араксису сосредоточить энергию так, чтобы остановить меч, когда он появится над Эдом. Вы понимаете, о чем я говорю? Двенадцать тысяч лет тому назад Пендаррик сотворил поле полной статики, чтобы поймать ядерную ракету. И поймал ее – через двенадцать тысяч лет. Вы понимаете?

– Нет, – сказал Шэнноу.

– Логично до омерзения. Не узнай Пендаррик про ракету и не попытайся перехватить ее, она бы тут не зависла. Нельзя изменить прошлое, Шэнноу. Нельзя!

– Но почему вы попытались убить меня?

– Потому что вы только что уничтожили два мира. Не отправь вы эту бомбу в прошлое, наш прежний мир уцелел бы. Видите ли, во Втором Падении тоже был повинен Пендаррик. Я думала, что сумею изменить историю… но нет. – Она поглядела на Шэнноу в упор, и он увидел в ее глазах муку и ненависть. – Вы больше не Взыскующий Иерусалима, Шэнноу. О нет! Вы – Обретший Армагеддон. Сокрушитель миров.

Шэнноу не ответил. Амазига повернулась и быстро направилась к развалинам Башни. Там, где каменная кора осыпалась, поблескивал белый мрамор. Амазига пробралась через обломки и по сорванной с петель двери вошла в зияющий проем. Возле выброшенного из чаши Сипстрасси лежал запорошенный пылью скелет. На фалангах пальцев поблескивали кольца, и золотой обруч все еще опоясывал костяной лоб.

Следом за ней туда вошли Шэнноу, Бет и Стейнер.

Шэнноу подвел Стейнера к Сипстрасси и прижал к нему ладонь пистолетчика. Золотые прожилки были теперь еле различимы, но тем не менее волна энергии прокатилась по телу Стейнера, исцелив его раны.

Снаружи доносился рев двигателей – освобожденные самолеты продолжали кружить в небе, ища место для приземления.

Амазига опустилась на колени и взяла свиток золотой фольги.

– «Меч, – начала она читать, – не опустился на Эд, но послышался грохот, появился столп дыма. А сейчас случилось неслыханное: только что закатившееся солнце снова взошло. И я вижу, как на нас стремительно надвигается чернейшая туча. Темнее, чернее всех былых грозовых туч. Нет, не туча. Изменник был прав. Это море!»

Амазига положила свиток и встала.

– Ракета послужила последней соломинкой, опрокинувшей уже неустойчивую планету. – Она обернулась к скелету. – Полагаю, это Араксис. Даже Сипстрасси не мог спасти его от цунами – приливной волны, которую он увидел. Бог мой, как я тебя ненавижу, Шэнноу!

– Хватит скулить! – гневно крикнула Бет Мак-Адам. – Миры уничтожил не Шэнноу, а Пендаррик. Он открыл врата, он установил это самое… как ты там его назвала? – чтобы поймать Меч Божий. И Меч поразил его самого. Какое у тебя право осуждать человека, который только старался спасти своих друзей?

– Оставь ее в покое – мягко сказал Шэнноу.

– Нет! – отрезала Бет, впиваясь в Амазигу ледяным взглядом голубых глаз. – Она знает правду! Когда пистолет убивает человека, за убийство судят не его, а того человека, который спустил курок. Она знает это!

– Он носитель смерти, – прошипела Амазига. – Он уничтожил моих друзей и коллег. Мой муж погиб из-за него, мой сын умер. А теперь из-за него опрокинулись два мира!

– Скажи мне, Шэнноу, почему ты пришел к мечу?

– Это не имеет значения, – ответил Взыскующий Иерусалима. – Оставь, Бет.

– Нет уж! – опять вспылила она. – Пока Магеллас и Линдьян держали меня заложницей, они через свои Камни Силы наблюдали за тобой и показывали мне. Это ты! – крикнула она, оборачиваясь к Амазиге. – Это ты уговаривала, умоляла Шэнноу кинуться сюда и остановить Пастыря. Это ты заставила его взобраться на Пик, рискуя жизнью. Так чей палец нажал на спусковой крючок, стерва?

– Я не виновата! – вскрикнула Амазига. – Я не знала!

– А он знал? Йон Шэнноу знал, что меч, если он влетит во врата, погубит два мира? Меня тошнит от тебя. Сама неси свою вину, как несем все мы. И не сваливай ее на человека, который только что спас нас всех от смерти.

Амазига попятилась от разгневанной Бет и выбежала наружу. Шэнноу последовал за ней.

– Я сожалею о твоих утратах, – сказал он. – Сэмюэль Арчер был прекраснейшим человеком. Ну что еще могу я сказать?

Амазига тяжело вздохнула.

– Она говорила правду, и ты лишь частица круга истории. Прости меня, Шэнноу. Нои-Хазизатра говорил, что был послан найти Меч Божий. И он его нашел.

– Нет, – грустно возразил Шэнноу. – Ведь Меча не было. А было лишь гнусное оружие для уничтожения сотен тысяч людей.

Амазига положила руку ему на плечо.

– Он нашел Меч, Шэнноу, потому что нашел тебя. Мечом Божьим был ты.

– Надеюсь, Нои все-таки уцелел, – сказал Шэнноу, чтобы изменить тему. – Он мне нравился. Амазига засмеялась.

– Уцелел, уцелел, Йон Шэнноу. Можешь не сомневаться.

– Так в свитках было еще что-то? Она покачала головой:

– Нет. Просто Нои – арабский, а Хазизатра – ассирийский вариант имени Ноя. Помнишь, что он говорил о Круге Бога? Нои-Хазизатра попал в будущее и прочел в твоей Библии, как спасся Ной. Поэтому он вернулся к себе и, полагаю, с помощью Сипстрасси создал непотопляемое судно. Ну, как тебе такой Круг Бога?

Ее смех стал истерическим… потом хлынули слезы.

– Уйдем, – сказала Бет Мак-Адам, беря Шэнноу за локоть и уводя его к лошадям.

Первые два самолета уже приземлились на твердые спекшиеся пески пустыни.

– А что они такое? – спросила Бет.

– Во всяком случае такое, с чем я дела иметь не хочу, – ответил он, когда девятнадцатое звено завершило посадку через четыре века после взлета.

Бок о бок Бет и Шэнноу уехали от сухой чаши Озера Клятв.

– Что ты будешь делать теперь, Шэнноу? – спросила она. – Теперь, когда ты снова стал молодым? Будешь и дальше искать Иерусалим?

– Я потратил полжизни, Бет, в поисках видения. Это было ошибкой. Найти Бога за дальними горами нельзя. Как и ответа в камнях. – Повернувшись в седле, он посмотрел на обрушившийся Пик и на одинокую фигуру Амазиги Арчер. Потом нагнулся, взял руку Бет и поднес к губам. – Если ты меня не прогонишь, я хотел бы вернуться домой.