Последнее пламя

Глава 13

Глава 13.

- Кто из вас готов поделиться со мной информацией?!

Я вышагивал вдоль длинного ряда пленных церковников. Когда они начали свой побег с поля боя, то многие смогли рассеяться по окрестным лесам, пытаясь там спрятаться, пользуясь тем, что конница была занята боем. Часть удалось поймать сразу же, а других пришлось несколько дней выискивать по лесам, с боем беря в плен. Ещё часть сложила оружие прямиком на месте боя, а потому количество пленных оказалось значительным. Пусть победа и была достигнута, но нельзя было оставлять возможность церковникам вскоре напасть вновь, а это значило, что жизненно необходимо уничтожить их перевалочный пункт. Именно это мне сейчас было интересно, а каждый из пленников был ценным источником информации. Конечно, можно было бы отправить свои корабли на поиск перевалочной базы церковников, но это могло занять большое время, да и среди десятков, если не сотен островов, раскинувшихся вдоль побережья Лагрики, можно было несколько раз запрятать далеко не одну флотилию.

- Как вы видите, я сдержал обещание, которое дал одному из ваших командиров, который самоотверженно боролся со мной. Все, кто добровольно бросил оружие и не стал ожесточённо сопротивляться, я пощадил. Знаете почему? Я воюю не с вами, воинство Высоких Предков, я бьюсь с теми, кто предал вас. Ваши легаты прекрасно знали о том, что вы недовольны тем ужасом, который они развернули на землях Ларингии. Вы не смогли смириться с убийством простых земледельцев, не смогли смириться с участью палачей и грабителей. Вы гордые воины, положившие всю свою жизнь на служение Высоким Предкам. Я понимаю ваше недовольство и полностью его разделяю. Я знаю, что вы чувствуете себя обманутыми, ведь вы хотели лучшего для этого мира, но вас попытались сначала превратить в ужасных фанатиков, а затем просто послали на смерть. Быть может, у вас был шанс на победу, но сегодня госпожа Фортуна отвернулась от вас почти-что полностью.

- Что ты хочешь, наёмник?! – буркнул один из пленников, до того недовольно смотрящий в землю под своими ногами, но переведший сейчас взгляд на меня, - Ты предлагаешь нам союз?! Чтобы нас на родине посчитали за трусов, перешедших на сторону мерзкого предателя веры и всего святого для человечества? Если ты думаешь, что это у тебя получится, то сильно ошибаешься!

Я подошёл к говорившему со мной бойцу и вытянул из ножен клинок. Этот жест нисколько не покоробил рыцаря, и он отважно смотрел мне в глаза.

- Я предлагаю вам вернуть то, что вам полагается в Ларингии. Верните Церковь на правильное русло и возвратите в умы людей надежду на спасение. Как они могут верить в Предков, когда их защитники и хранители режут мирные города? Как они могут хоть как-то полагаться на справедливость, когда жизнь обычного человека стоит всего лишь одного взмаха клинка?! Я не враг вам, ведь нам есть с кем бороться вместе. – лёгким движением я надрезал путы на его руках, - Вы не будете дезертирами, вы будете героями, которым будут возлагать почести во веки веков. Тысячи лет в книгах будут восхвалять имена тех, кто решился пойти против произвола! Против коррупции и бездушия тех, кто вздумал назвать себя святыми! Вы вернётесь в Ларингию не на коленях, а с мечами в руках. Мечами, покрытыми пламенем священного обета, нести мир на всех землях!

Удивительно, но от моей зажигательной речи даже моё сердце обуяло пламя праведного гнева. Я прямо сейчас был готов выйти против всех воинов Церкви. Выступить без меча, сразиться голыми руками с теми, кто заставил меня мотаться по всему миру в поисках пристанища.

Впрочем, слова мои нашли отклик не только в моём сердце. Сотни глаз сейчас были прикованы ко мне и ещё больше умов внимали выходящим из моих уст словам. Похоже, что мне удалось потянуть за ту ниточку сознания нынешних пленников, которая была способна сделать из них воинов, а не пленников, которые лишь недавно потерпели поражения. Сейчас это было почти что готовое воинство, способное одним только своих духом сокрушить самые крепкие стены самых мощных городов. Теперь же нужно было просто правильно направить эту мощь так, чтобы она служила мне.

- Но для начала нам нужны корабли. - перешёл я на более спокойный тон, жестом приказав снимать путы с остальных воинов, - Скажите, где ваш лагерь. Я знаю, что доставивший вас сюда флот не успел бы уплыть далеко, а это значит, что они всё ещё здесь. Мы возьмём эти корабли и тогда единым ударом вернём всё.

- От места, где мы высадились, нужно отплыть на северо-восток меньше одного дня. Там есть большой каменистый остров, у которого есть удобная бухта для остановки кораблей. Там устроен лагерь. Он не так укреплён и взять его возможно всего несколькими сотнями бойцов.

- А что там с порохом и припасами?

- Там всего не так уж и много, но этого должно нам хватить, чтобы добраться до Ларингии без проблем. – сообщил мне всё тот же разговорчивый воин, совсем переставший быть недовольным, - Но главное взять корабли, ведь так?

- Да.

- Мы атакуем послезавтра.

На этих словах было решено закончить обмен фразами и сразу же стали сворачивать лагерь, отправляя всех пленных в столицу. Мои ряды после битвы пусть и были потрёпанными, но у меня до сих пор было достаточно сил, чтобы отправиться ещё на одну войну, но даже так я был не прочь пополнить свои роты воинами Цервки. Пусть они присоединяться ко мне временно, но даже такая поддержка была необходима, если я собирался пуститься на войну с Ларингией. Войну, которая должна будет закончить многолетнюю вражду. Они ветераны и точно способны на многое под грамотным командованием, а умудрённых опытом офицеров у меня уж точно найдётся в достатке.

К следующему дню мы смогли возвратиться обратно в Вольгород. Там нас ожидал настоящий триумф. Люди, позабыв о недавнем состоянии неопределённости, возникшем из-за спешного отделения колонии от вотчины сурского вождя с последующим образованием независимого государства. Как известно, победа над врагом, очень сильно укрепляет общество любого государства. Однако же, я запретил проводить хоть какие-то празднования насчёт победы, дабы пленные церковники, ставшие теперь частью моей армии, не чувствовали себя проигравшими. Теперь мы были союзниками, а это значило, что нужно вести себя с ними как с равными.

Как и планировалось, выступление из города было назначено на следующий день после нашего возвращения в Вольгород. Для сохранения хоть какого-то мира в моей стране, я приказал оставить ларингийцев за крепостными стенами. Их лояльность не была мне ещё до конца понятна, а потому стоило быть с ними осторожнее.

Для высадки были выбраны струги. Пусть они не были столь приспособленными для движения в прибрежных водах, но за счёт многочисленных рядов гребцов были достаточно быстроходны, чтобы в сжатые сроки была возможность достигнуть обозначенного острова. Помимо моих воинов, на борт своих кораблей я взял и большую часть командиров церковников. Да, большая часть из них прошла далеко не один бой и в сжатые сроки можно было бы выбрать новых командиров, но сейчас я предпочитал лишить потенциального противника в лице воинов Церкви офицерского состава. Быть может, что они до сих пор хотят атаковать нас, а потому я предпочитал перестраховываться.

Мы выплыли с рассветом. В море вышло десять стругов, каждый из которых держал на своём борту по восемь десятков воинов, которые сейчас были на вёслах. Этого было не так много, но в случае неудачи я не хотел терять много обученных воинов, да и крепость со слов рыцаря была не такой мощной, чтобы подвозить туда больше пехоты.

Гребли мы весь день напролёт и только к ночи смогли достичь назначенного острова, которому так и не нашлось имена за те долгие года, которые я провёл на этих землях. Нашим преимуществом стала ночь. Суры были искусными мореплавателями, а потому для них не было проблемой пристать на незнакомых берегах даже ночью. Я сам был свидетелем того, как один из сурских капитанов смог пришвартовать струг на берегу бурно текущей реки Инн, причём тьма была настолько плотной, что сложно было увидеть даже кончик собственного носа. Такому мастерству можно было только восхищаться и на этот раз суры нисколько не сплоховали. Все десять кораблей без особых проблем смогли пристать к каменистому побережью острова.

Сам остров представлял из себя клочок земли посреди воды, по центру которого было возвышенное каменистое плато. Выращивать хоть что-то здесь было бессмысленно, но оборонять эту землю намного проще за счёт того, что к островной природной гавани был всего лишь один крутой спуск, который было крайне легко оборонять. Получалось, что единственным вариантом на взятие этого острова было в том, чтобы прорваться на верх через узкий проём, который было возможно без особых проблем оборонять группкой из десяти алебардистов и нескольких грамотных стрелков. Не такой уж большой отряд и у оставшихся на плато церковников точно найдётся достаточное количество людей.

Единственным вариантом взять остров, который я мог предположить, был обычный прорыв на верх, но такой удар точно будет сопровождаться неприличными потерями, которые я никак не мог себе позволить в преддверии будущей войны. Выход предложил один из моих воинов, который происходил из лагриканцев, живших в предгорных районах реки Инн. Они с самого детства ползали по отвесным скалам, а потому для них не было проблем в том, чтобы подняться на плато и навести наверху шума. Вот только оставалось сделать так, чтобы немногочисленные охраняющие остров отвлекли всё своё внимание, дабы операция осталась скрытной.

Я высадился в темноте одним из первых. Операция была очень сложной, но я верил в то, что она завершиться успехом. Сейчас для нас было главным то, чтобы захватить экипажи кораблей, которые сейчас мерно раскачивались в гавани на лёгких волнах. Без них не получится высадиться в Ларингии с теми силами, которых мне может хватить для свержения церковной власти в королевстве. Да, у меня были там гипотетические союзники, но на них надеяться не стоит, ведь в любой момент они могут изменить своим планам и тогда я с войском окажусь не в самой приятной ситуации.

Промокнув до нитки, я всё же выбрался на берег и положил наконец на пол пропитанный жиром свёрток, внутри которого лежало несколько единиц огнестрельного оружия со всеми сопутствующими принадлежностями. На этот раз решено было не вооружаться аркебузами, а остановиться на пистолях, ведь тяжёлые бандуры были значительным весом, который точно был излишен для скалолазов.

Разместив оружие в кобурах на поясе, я взглянул на скалу. В темноте не было практически ничего не было видно, но вместе с тем я прекрасно понимал, что стена практически отвесная, а потому забраться на плато будет практически непостижимой задачей. Впрочем, не зря в отрочестве я оббегал все городские заброшки и покорил вершину каждого гаража, чтобы спасовать перед этой вершиной.

Первый из моих покорителей вершин, подошёл к стене плато и оценивающим взглядом окинул его до вершины. Впрочем, его сложность нашего последующего маршрута нисколько не поразила, а потому стал сразу же подниматься, выискивая всеми четырьмя конечностями уступы, за которые была возможность зацепиться. Удивительно, но подниматься он стал очень споро, быстро перебирая руками и ногами. Даже вес надетого снаряжения его нисколько не стеснял в движениях. Пусть одеты мы были и достаточно легко, а у каждого из оружия был только пистоли и длинные сурские ножи, так полюбившиеся лагриканским воинам. До вершины плато было всего метров тридцать и сил на подъём требовалось множество, но лагриканские начали подниматься, даже не обсохнув и не отдохнув после долгого путешествия на кораблях.

Я, последовав примеру своих бойцов, тоже начал медленно подниматься вверх, понимая, что подняться наверх нужно как можно быстрее. Остальная часть нашего воинства должна будет нанести отвлекающий удар по единственному пути наверх. Мы же ударим в спину оттуда, откуда никто не ожидал.

Положив на небольшой выступ ладонь, я подтянулся, поставил носок сапога на другой выступ, затем повторил ещё раз и ещё. Пускай у меня не было способностей человека-паука, но даже так процесс шёл достаточно хорошо. Мне удавалось выискивать щербинки, выступы и всё остальное, что могло бы послужить упором. Но сил уходило изрядно. Одно дело идти пешком, пусть и в полном облачении, а другое подниматься вверх на плато, буквально на ощупь выискивая куда положить руку или ногу. Конечно, я безбожно отставал от своих товарищей, который уже были почти у самой вершины и просто дожидались начала боя от второй группы. Удивительно, но эти выносливые лагриканцы будто бы совсем не уставали, удерживаясь на отвесной скале одними только кончиками своих конечностей. Не будь этих одарённых бойцов в моём войске, то наверняка бы пришлось идти через единственный подъём, оставляя за собой целые горы трупов. Либо же придётся брать остров в осаду, которая являлась слишком длительным мероприятием. Это было мне отнюдь не на руку, ведь придётся откладывать вторжение в Ларингию.

Наконец, со стороны входа послышались звуки горячего боя. Похоже, что началось всё с взаимного обстрела. Воины не скупились на запасы, а потому свист пуль не прекращался ни на секунду. Это было для нас сигналом к действию. Использовав свои последние силы, мы с новым рвением продолжили взбираться к вершине. Наконец, этот долгий путь был закончен, и мы оказались на плато.

Я был готов прямо сейчас выплюнуть свои лёгкие, но адреналин подгонял всё тело вперёд. Разлёживаться было просто некогда, ведь чем дольше мы медлим, тем большие потери понесёт мои воинство.

На вершине плато был расположен лагерь. Церковники расположились с большим комфортом, даже позабыв о патрулях, ведь сложно было представить, что кто-то взберётся по склону. Шатров было много, уж точно не меньше пятидесяти и у каждого стояло по большому костру, обогревающему находящихся внутри.

Я побежал вперёд, надеясь пробиться там к стрелкам, накрывающих огнём моих воинов, которые активно пытались прорываться наверх. Вот только некоторые воины Церкви были определённо против этого.

Из ближайшего шатра вывалилась целая группа людей. Они только-только успел раскрыть глаза и потому бойцы прямо сейчас на ходу натягивали на себя доспехи. Наше неожиданное вторжение по стенам крепости никто из них не ожидал, а потому мне удалось атаковать первым.

Широко замахнувшись, я рубанул стоящего ближе всего ко мне бойца. Отлично заточенная сталь с лёгкостью прорубила незащищённое тело от плеча до пояса. Мой тяжёлый клинок не остановила ни одна косточка или орган, а потому смерть церковника оказалась моментальной и безболезненной. Я потянул своё оружие обратно, но быстро понял, что возвращаться к своему владельцу он определённо не собирается. Я дёрнул несколько раз, пытаясь всё же вернуть оружие, но от этих попыток меня отговорила тяжёлая дубинка, едва не размозжившая мне голову. Пришлось рухнуть на спину и мгновенно, не рассматривая нападавшего, перекатиться в сторону, выхватывая из кобуры пистоль. Благодаря отлично сшитой кобуре, оружие быстро оказалось в ладони, и я просто пальнул в темноту. Раздавшийся оттуда крик стал свидетельством моего попадания.

В следующее мгновение пистоль выбили из руки. Ладонь от этого удара отнялась, а вся рука повисла плетью, и я застонал от боли, мгновенно подскакивая на ноги. Тут же мне едва не вонзили в бок прямой и широкий кинжал. Лишь несколько мгновений защитили меня от лишней дырки в животе. Свет от горящего неподалёку костра нисколько не разгонял тьму во время нашей схватки, а потому движения невидимого врага были столь смазанными, что уловить такой удар просто невозможно. Шагнув назад, враг вновь попытался пырнуть меня, но на этот раз в горло. Удар не сложный, без финтов – прямой. Увернуться или заблокировать его можно было без труда, а потому я отступил назад и нанёс мощный удар в бедро церковника. Удивительно, но попал настолько удачно, что церковник рухнул на колено, вскрикнув от пронзившей ногу боли. Добил я его ещё одним ударом ногой снизу. Подкованный носок сапога впечатался с такой мощью, что хруст его челюсти наверняка услышала вся планета. С остальными церковниками мне помогли справиться вовремя подоспевшие лагриканцы, большая часть которых сейчас активно вырезала стрелков противника. Мои воспитанники были истинной Смертью из тьмы, которую остановить было практически невозможно. Они были чистой эссенцией убийства, взращённой на войне и воспитанной самыми профессиональными бойцами. Я видел, как они атакуют: оточенные удары, ни одного лишнего движения, ни шанса на спасения. Стрелков они устраняли столь быстро, что вскоре наступающий снизу отряд ворвался на плато.

Поняв своё поражение, церковники решили бросить своё оружие. Большая часть из них была обычными моряками, которые ничего не смогли бы противопоставить профессиональным воинам, единственным ремеслом которых было – убийство. Никто из церковников не смог сбежать с плато, а потому победа моей стороны была окончательной и бесповоротной.