Посланник Внеземелья

ГЛАВА 1 Дележка

Из беспамятства вырвала головная боль. Похоже, кто-то здорово приложил его по башке чем-то тяжелым. Человек слабо застонал и попытался приподняться, оглядываясь. Незнакомая местность, голые, без единой травинки, скалы, обрывистый горный склон. Неясный шум заставил насторожиться. Землянин схватил валявшийся рядом камень и сжал в ладони, раня кожу острыми краями. Резким рывком из-за края пропасти выметнулось огромное шестилапое чудовище, похожее на гигантскую волосатую жабу, одетую в яркий цветастый саронг. Зажатый в верхней правой конечности пришельца армейский бластер угрожающе сверкнул красным сигналом боевой готовности.

— Ты, Лом? Слава богу, — Лерка Седов выпустил из руки камень и перевел дух. — Что случилось? На меня напали?

— Перехватили на полпути. Кто-то нас предал, — мрачно сказал шестилапый. — Кто-то из наших. Это и есть самое хреновое.

Все началось со звонка шахси. Пронзительный писк сигнала оторвал Седова от компа. На экране визора появилась страшная жабовидная рожа, поросшая жесткой клочковатой шерстью.

— Привет, Хиляк, — сказал Лом. — Слышал, тебя выбрали для Паломничества?

— Все уже слышали, — не отвечая на приветствие, огрызнулся Валерка. — Только я один ничего не знаю.

— Так уж и не знаешь? — усомнился шахси. — Ты — Паломник, и никто тебе ничего не сказал?

— Ну, вызывали, — неохотно признался Седов. — Велели молчать в тряпочку. Вроде, это тайна страшная для всех. Ха! Думаешь, ты первый звонишь?

— А что? — искренне удивился Лом. — Кто-то из ребят уже пронюхал?

— Ясное дело. Квантик первым нарисовался, поздравил. Интересно, с чем? — Валерка пожал плечами. — Ну, с ним никогда точно не знаешь. Еще Гадюка заглянула — вынюхивала, на что-то намекала, но прямо не сказала. Только Пух пока не показывался. Так что, ты третий.

— Ну, Квантик, ладно, он плохого не сделает. Да и Гадюка… — Лом нахмурился. — Понимаешь, Лерка, ты обязательно должен прийти первым.

— Это кто тут Лерка? — разозлился Седов. — Запомни раз и навсегда, жабья морда, меня зовут Валерий! Еще раз услышу, получишь в зубы!

Огромная пасть на экране распахнулась в приступе хохота, открывая роговые пластины, заменявшие инопланетянину зубы. Шахси веселился. Одним щелчком челюстей Лом легко мог перекусить Валерку пополам, а рядом с его полутонной тушей фигурка любого человека показалась бы хрупкой и беззащитной.

Но Лерка никому не давал спуску. Самый слабый в экспериментальной группе, он никогда не позволял задевать себя безнаказанно. На «Хиляка» Седов отзывался охотно — прозвища остальных ребят тоже трудно было назвать ласкательными, и почти все их придумал он сам, но назвать его Леркой, на правах лучшего друга, мог позволить себе только шахси. Рискуя спровоцировать стычку или делая это непреднамеренно. Как сегодня.

— «Против Лома нет приема», — лохматый жаб процитировал Леркину любимую пословицу, которую тот часто повторял в детстве, отчаявшись одолеть шахси хоть в какой-нибудь боевой или спортивной схватке. Приема не было. Но оружие было. Лом сам когда-то учил Седова им пользоваться. На всякий случай — как настоящий друг.

— Ладно скрипеть, шестилапый, не до шуток, — угрюмо огрызнулся землянин. — Ты что-то сказать хотел или просто на огонек заглянул?

— Хотел поговорить, но не так, — сразу же вернулся к серьезному разговору шахси. — Собраться нам надо. Всем нашим. Давай у Пуха, прямо в пещере. Квант подбросит. Кого еще выбрали, кроме Земли, не знаешь? Остальных двоих?

— Не знаю, и не интересуюсь, и знать не хочу, — ответил Седов равнодушно. — Что-то крутое. Плевать. Мне все равно.

— Сейчас не будет, — пригрозил Лом. — Так вот. В Паломничество идут две старшие расы. Твои соперники — денебианец и ашшур.

— Ашшур! — Лом оказался прав. Безразличие Валерки сразу сменилось гневом. — Хорошо. Через два часа у Пуха. Его только не забудь предупредить.

— Сам узнает, — эхом откликнулся шахси, медленно исчезая с тающего экрана.

Его соперник — ашшур, ящер! Седова захлестнула волна воспоминаний.

Первые пять лет жизни Валерия Седова можно было без преувеличения назвать счастливыми. Единственный, окруженный заботой и лаской ребенок в дружной и любящей семье, сын замечательных родителей, которого огорчало лишь упорно повторяемое мамой девчоночье прозвище. «Лерка, Лерочка» — звала она малыша.

Мальчику едва исполнилось пять, когда отец, капитан звездолета, погиб в схватке с ашшурами. Константин Седов был командиром знаменитого «Рюрика», уничтожившего флагман чужаков и задержавшего продвижение ящероподобных захватчиков до подхода кораблей земного флота. Неимоверными усилиями дипломатов войну удалось предотвратить, а осиротевшая семья Седовых — мать и сын — перебралась на Луну.

Валерка потерял все: любовь, внимание, заботу, Землю, отца и мать.

Пытаясь забыться в работе, Евгения Седова, известный селенолог, возглавила Лунную станцию. Наука заменила ей семью и не оставила времени для сына. Мальчик оказался предоставлен самому себе. И школе.

Валерка унаследовал внешность матери, но, к счастью, ему достался характер отца. В этом убедился первый же обидчик, который попытался поддразнить новичка-подготовишку.

— Ха! Лерка, девчонка! — услышав материнское обращение к Седову, съехидничал будущий одноклассник — здоровенный краснощекий крепыш. Через три минуты шутник валялся на полу в слезах и соплях, а остальные навсегда зареклись связываться с Психом. Так Седова стали называть в школе.

На Лунной станции и в учреждениях поддерживалась постоянная искусственная гравитация, но Валерка, совершавший долгие одинокие прогулки под куполом Лунограда, слишком быстро начал набирать рост, и врачи порекомендовали ребенку интенсивные тренировки при повышенной силе тяжести. Это пригодилось: мальчишка увлекся спортом.

Обманчиво хрупкий, необыкновенно красивый светловолосый подросток с тонким выразительным лицом и яркими зелеными глазами, чем-то похожий на сказочного сильфа, фанатично тренировался в спортивном зале, пытаясь нарастить мышцы, обучаясь всем доступным видам боевых искусств. Сила казалась единственной достойной целью.

Лерка ненавидел свою внешность. Порой он мечтал обзавестись безобразным шрамом на все лицо, но сам себя уродовать боевым отличием считал недостойным, а число тех, кто решился бы связаться с отчаянным драчуном, было равно нулю. Седов не стремился заводить друзей.

Когда Валерке исполнилось двенадцать, жизнь его вновь круто изменилась. Новость сообщила мальчику мать. Холодная и безразличная ко всему, кроме лунных минералов и административных неурядиц, Евгения Борисовна легко дала согласие на участие сына в необычном педагогическом эксперименте, который отпугнул бы многих других родителей.

— Думаю, Лерочка, тебе это будет полезно, — рассеянно сказала она, не обращая внимания на то, как морщится сын, услышав ненавистное прозвище. — Детишки из разных миров, инопланетяне, подружишься, выучишь языки, и для карьеры неплохо. И под надежным присмотром, а то из школы что-то часто начали жаловаться. Говорят, ты на уроках скучаешь.

Сын презрительно фыркнул, но не возразил. В лунной школе, действительно, стало слишком скучно.

— Что ж, посмотрим на инопланетные рожи, — кивнул он, втайне мечтая оказаться в одной группе с кем-то из ашшуров. Лерка не оставлял надежды отомстить ящерам за смерть отца. За потерянное счастье.

Эксперимент проводился на нейтральной, специально оборудованной планете. Для межрасового воспитания отобрали детей с разных миров, достаточно совместимых по условиям проживания. Сначала группы общались свободно. Затем, когда отсев показался организаторам угрожающим, классы разделили силовые барьеры.

Валерка столкнулся с ашшуром лишь однажды, в самом начале эксперимента — почти взрослый ящер случайно заглянул в чужую группу. Стремительный рывок к ненавистному врагу едва не закончился гибелью человечка на саблевидных когтях.

— Стой, Хиляк! — на помощь отчаянно рванулся Лом. Мальчишку спасла только мгновенная реакция громилы-шахси, одним ударом могучей лапы вышвырнувшего чужака прочь, и немедленное вмешательство остальных ребят группы, дружно вставших на защиту отчаянного крохи. Наставники поверили детям. Ашшур жаловаться не стал. Прозвище прилипло.

Чуть позже Лерка узнал, что ящера зовут К'мер, и что учителя считают его одним из лучших.

Отсев закончился. Ушли слабые, трусливые, нетерпимые, неспособные преодолеть предрассудки. Учителей, как таковых, тоже не осталось. Гипно-, теле-, видео — обучение и, главное, общение, давали детям неплохие основы знаний. Во время редких интерактивных уроков наставники — лучшие педагоги и ученые разных рас — отвечали на вопросы.

В группе ребят осталось пятеро. Никто из них больше не был для Лерки чужаком. Они стали родными, самыми близкими во Вселенной.

На пять лет мысли о Земле, о равнодушии матери, о мести, о ненавистной внешности покинули Валерку.

Страшные и уродливые в глазах взрослых представителей иных рас, но уже привычные для товарищей по учебе, по играм, меньше всего ребята интересовались внешним видом друг друга. Их волновало другое: сила, ум, воля, характер, игра. И языки взаимопонимания.

Сам Лерка, землянин, Хиляк, оказался младшим по возрасту и физически самым слабым. Полезное отрезвление. В учебных драках с друзьями вся его сила, боевые умения и уловки ничего не стоили. Прощайте, самоуверенность и самомнение, головокружение от успехов в лунной школе! Там просто не нашлось достойных соперников.

Но Седов не трусил и не уступал. Он всегда боролся до конца, и его уважали за волю, за характер. В группе Валерка изменился. По-прежнему задиристый, но веселый и насмешливый, мальчишка стал, если не лидером, то, во всяком случае, равным. Одним из пяти. Эксперимент пошел Лерке на пользу. У него появились настоящие друзья.

Огромный волосатый шахси, Лом, был, в каком-то смысле, самым сильным. Сейчас, чуть повзрослев, Валерка очень хорошо понимал относительность всякой силы. Ведь как можно сравнить по силе Лома, например, с тем же Квантиком, способным остановить время, а с пространством проделать штуки, о которых Седов не хотел даже задумываться — он не любил того, что не мог понять.

Единственную девушку в группе, веганку, прекрасную светящуюся трехметровую змею, Седов несправедливо прозвал Гадюкой, якобы за отвратительный характер. А на самом деле только потому, что это было первое, пришедшее в голову, змеиное имя. Способная несколькими движениями гибкого тела раздавить землянина в лепешку, веганка неожиданно быстро сдружилась с мальчишкой, невзирая на его бесконечные подначки и шуточки.

Отчаянная кокетка, без конца болтавшая по комму с оставленными на Веге поклонниками и даже ускользавшая через аварийный нуль-порт на многочисленные свидания, Гадюка охотно делилась своими любовными переживаниями с остальными членами пятерки.

— Ах, как трудно порядочной девушке найти трех подходящих самцов для создания здоровой семьи! — передразнивал Лерка.

Гадюка красиво вспыхивала и возмущенно отзывалась: — Тебе не понять. Ты еще ребенок! Это не так-то просто.

Землянин, выдавая скромную глуповатую улыбку, «утешал»: — Очень даже просто. Чем тебе не подходящие ребята: Лом, Пух и я? Лом и Пух уже согласны. Меня еще надо уговорить.

— Ах ты, нахал! — веганка бросалась в атаку, а мальчишка прятался за хохочущего Лома. Отчаявшись дождаться сочувствия от насмешника, змея искала других собеседников.

— Опять завела свою шарманку, — услышав новые сетования подружки, Лерка пожимал плечами и отходил в сторону. Для жалоб у веганки оставался только Пух, сёрк с Дизерты.

Пух, похожий на тушканчика, покрытого взъерошенной голубой шерстью, представлял собой почти идеально круглый глазастый шар с длинным, тонким хвостом с яркой синей кисточкой на конце. Передние и задние глазки обеспечивали ему отличный обзор, а выразительные движения хвостовой кисточки служили дополнительным средством общения. Пух отличался необыкновенной прыгучестью. Сёрк летал над поверхностью Детского мирка — так прозвали экспериментальную планету взрослые — как диковинный артиллерийский снаряд и обладал примерно такой же убойной силой. Случайно оказаться на его пути, наверное, было бы очень опасно, но никому из друзей это не грозило. Траектории полетов рассчитывались исключительно точно.

Гадюку доброжелательный и терпеливый Пух выслушивал охотно и очень сочувствовал, хотя понимал едва ли одно слово из трех, а когда уставал, внезапно взвивался в воздух и мчался куда-то по своим неведомым делам.

Самым загадочным в пятерке был, конечно, Квантик. Характер его присутствия на Детском мирке, так же как и в этой Вселенной, чисто условный, определялся самой формой существования подобных существ, энергонов. То ли частица, то ли волна, изменчивый материальный объект, скользящий по времени и пространству одновременно в одном и во многих далеких мирах, он всегда был где-то там или где-то здесь. О появлении Квантика «где-то здесь» ребята узнавали по яркой вспышке на экране контакт — визора и в собственном сознании. Мысленный контакт выдавал картинку небольшого белого шарика — символ, которым энергон обозначал себя, — и поток мыслеобразов, большей частью совершенно непостижимых.

Какой увлекательной игрой это было сначала — угадать, что квант хотел сказать! Потом Квантика засыпали вопросами, пытаясь выяснить, кто же из ребят оказался прав. Угадать удавалось редко, чаще появлялись лишь новые загадки. Седов первым начал отвечать другу мысленными картинками, пытаясь договориться, выработать систему общих символов, наладить настоящее общение. За ним последовали робкие попытки остальных. И контакт получился! Ребята понемногу заговорили, на, казалось бы, совершенно невозможном языке. Энергон по-прежнему общался лишь мыслесвязью и всегда излучал удовольствие, улавливая яркие Валеркины мыслеобразы. Остальным мыслеречь давалась намного труднее.

Седов оказался самым способным к языкам, вернее, к формам связи, и на первых порах нередко служил друзьям переводчиком. И никогда не отказывался переводить, что очень помогало землянину завоевать уважение в группе. Валерка, как никто другой, сознавал важность взаимопонимания: если бы хоть какой-нибудь язык мог вернуть ему любовь матери, он бы его обязательно выучил!

Квантик страшно обрадовался полученному от Лерки прозвищу, понял и одобрил его смысл.

— Не совсем, конечно, правильно, — передал он, — Но очень-очень близко.

Общение с Валеркой вызывало у Квантика огромный интерес, позволяя немного лучше узнать совершенно чуждую, устойчивую форму бытия.

— Этот Квантик, он все-таки странный! — сказала как-то Седову веганка, задумчиво разглядывая себя в зеркальной стене Дома — Убежища.

— Только сейчас заметила? — спросил ошеломленный внезапным откровением Лерка. — А до этого ты думала, что он такой, как мы все?

— Ну да. Представляешь, он сегодня сказал, что я очень красивая! — Гадюка довольно качнула сплетенным в петлю туловищем. — Будь он чуть больше похож на нас, я бы, пожалуй, согласилась выбрать его третьим мужем!

— Его? Почему не меня? — Валерка не удержался от подначки.

— Тебя? Никогда. Ты самоуверенный и наглый. А он… — веганка поколебалась и тихо добавила. — Он очень милый.

«Не поймешь этих девчонок! Влюбилась»! — землянин не нашел слов для обычного ехидного ответа. Сказать, что признание удивило, было бы очень большим преуменьшением. Что милого можно найти в сгустке энергии-материи?

Но Квантик нравился и Лерке. И Гадюка была права. И экспериментаторы оказались правы. Совместное воспитание — тех, кто выстоял, приспособился и выжил, — выработало в ребятах совершенно особое восприятие Чужих. Хотя их дружная пятерка оказалась на Детском мирке скорее исключением. Успешных групп было не так уж много.

Эксперимент прекратился, когда Лерке исполнилось семнадцать. В галактике появилась Пандора. Слабые ростки взаимопонимания, — то немногое, что удалось сделать Галактическому Центру для межрасового сотрудничества, — погибли мгновенно, сменившись настороженной враждебностью. Все надежды теперь возлагались на Паломничество. Детство закончилось. Валерий Седов вернулся на Землю.

По настойчивому приглашению галактической СБ, Валерка сразу отправился в столицу. Дождливая и серая, июльская Москва разочаровала мальчишку. Запрет на управление климатом, по требованию экологов, соблюдался строго, но не добавлял привлекательности мегаполису. Никакого сравнения с великолепной Альгамброй, важнейшим космопортом Содружества, Теджем — центром империи Денеба или Реалтой — столицей Веги, которые так часто демострировались в учебных фильмах. Однако Лерка знал, что после разрушения Нью-Йорка террористами, Великого землетрясения в Китае и образования четырех основных национально-политических аггломератов, Москва продолжала оставаться главным городом Солнечной системы, несмотря на все попытки президента Руиса, уроженца Марса, перенести столицу в Марсоград. После установления в мегаполисе планетарных порталов и создания огромных лесопарковых экологических зон, разговоры о переносе столицы прекратились. Инопланетяне и земляне предпочитали Марсу благоустроенную Москву. Седов, ни секунды не колеблясь, выбрал бы Вегу, Реалту.

На Земле воспитанник Детского Мирка сначала попал в руки психологов. К удивлению Валерки, больше всего ученых мужей заинтересовало самое обычное и простое — мыслеречь. Убедившись в полной психической нормальности подопытного — так с вызовом называл себя в разговорах с «мучителями» сам Седов — и выведав всё, что им позволили военные, ученые уступили место своим шефам и кормильцам. Для военных Лерка оказался бесценным кладезем информации, хотя смысла половины вопросов просто не понимал, да и цели остальных остались для него почти непостижимыми. Что больше всего заинтересовало службистов, Седов так и не узнал. Намеки «поработать на благо Родины» он просто проигнорировал.

Из «реабилитации» Седова отпустили неохотно, после настойчивых просьб и жалоб — на учебу. В деньгах Валерка не нуждался — всем участникам эксперимента начислялось немаленькое государственное пособие. В семнадцать лет Седов стал полноправным хозяином своих денег и своей судьбы.

В обычной школе Лерке давно нечего было делать — аттестат Седову оформили по документам с Детского Мирка. Возвращаться в Селесту, так сейчас опять назывался Луноград, к матери, холодной и безразличной, не хотелось. За пять лет Евгения Борисовна не вспомнила о сыне ни разу.

— Куда мне идти? — Седов прямо попросил совета у допрашивавшего его моложавого полковника.

— Думать не о чем. Такого парня, как ты, повсюду возьмут. Но раз уж спросил, подскажу — иди в новую Академию, на отделение галактической дипломатии. Тебе прямая дорога во Внеземелье. Рекомендации мы дадим, не откажут.

В Академии на Воробьевых горах наивного юного абитуриента сначала встретили откровенными насмешками. На каждое место дипломатического факультета претендовало несколько сотен желающих, за которыми стояли связи, большие деньги, непростые жизненные истории, знания, профессиональный опыт. И все же, ознакомившись с засекреченным личным делом и настойчивыми рекомендациями военных, Седова допустили к вступительным.

Четыре экзамена — и двадцать баллов проходной. Лерку спасла хитрая лазейка в экзаменационном регламенте. Кроме универсальной истории, литературы, космолингвы и обязательного языка одной космической расы — по выбору — разрешалось сдавать еще два любых галактических языка, за каждый из которых можно было получить максимум в 5 баллов.

Двадцать баллов за языки позволили Седову поступить при трояках, полученных по истории и литературе, с запасом в шесть баллов.

Работу внештатного переводчика в галактическом Дипкорпусе Валерке предложили сразу. Он согласился, не раздумывая. Привлекала не только интересная работа и возможность получения опыта, но и знакомство с дипломатическим сообществом Внеземелья. Приличные заработки позволили снять квартиру недалеко от общегородского портала и обеспечили непривычный комфорт, доступный не многим студентам из состоятельных семей.

Три года Лерка проучился на дипфаке, не особо напрягаясь. Настоящих усилий потребовали только выбранные факультативом языки сильных рас: ашшурский и язык альтаирских борнов. Седова захватила студенческая вольница. Красивый независимый парень привлекал немало заинтересованных взглядов. И не только взглядов. Девчонки с журналистского, будущие дипломатки, филологички, юристки. Ни одна не задерживалась надолго.

— Чужак! — ужасались факультетские сплетницы. — Смотрит на тебя как на кусок мяса. Словно ты не человек.

Валеркиной популярности зловещая репутация не вредила, но парень и не рвался в донжуаны. Седов нуждался в прочной связи, в привязанности, в любви. Он жаждал понимания, но не находил. Несмотря на броскую внешность, университетские красотки казались скучными и безличными. Не души, всего лишь тела.

— Расист, — бросила на прощанье Лика Синцова. Она оставалась с Валеркой дольше остальных, но, не выдержав откровенного безразличия, в конце концов, тоже ушла. — Ты просто интеллектуальный расист. И не способен любить!

Несправедливое обвинение. Валерка не мог отрицать, что все ребята с Детского мирка принадлежали к расам, намного обогнавшим Землю. Но обвинять его в расизме — бред. Седов не считал землян глупыми и отсталыми. Дело было не только в ином восприятии мира. Общаясь на мыслеречи, Седов научился острее воспринимать чувства. После Детского мирка Земля оттолкнула холодностью и безразличием. И Лика лгала — она не любила. Любопытство, небескорыстный интерес, желание победить там, где не преуспели другие, подчинить себе партнера — вот о чем твердил эмофон девушки, в котором не было ни капли тепла. Чем Валерка мог ответить на такие чувства?

Но в чем-то девчонки были правы — на родной планете Седов чувствовал себя чужаком.

Интересными оставались только старые друзья. Иногда Валерка на полном серьезе готов был повторить слова Гадюки:

— Будь она чуть больше похожа на нас, я, пожалуй, пошел бы к ней третьим мужем!

И друзья не забывали. Хотя межрасовые контакты сейчас, с появлением Пандоры, не особенно поощрялись, несколько раз в месяц Лерку окликал кто-то из пятерки.

Чаще всех, как ни странно, появлялся Квантик — «общнуться». Пару раз в неделю видеофонил Лом. Заглядывали и остальные, делились новостями. Обзавелся семьей Пух, по-прежнему жаловалась на непостоянство поклонников Гадюка.

Изредка удавалось собраться всем вместе и просто поболтать, в основном друг о друге. Добирались и до Лерки.

— По-моему, ты слишком заучился, — обычно начинала Гадюка. — Пора бы и поработать. Мне предложили должность в посольстве Веги на Альтаире. Я могу устроить тебя секретарем — переводчиком. Ты ведь знаешь язык борнов? Веганский у тебя отличный. Ну и, конечно, мыслеречь!

— Ну, нет, — ужасался Седов. — Быть у тебя на побегушках? Хватит с меня загубленного детства, натерпелся, — он делал страдальческое лицо, и веганка весело хихикала в ответ, сверкая яркими огоньками.

— Маленький нахал, — отсмеявшись, она вновь переходила к делу. — Я говорю вполне серьезно.

— Хорошо, я подумаю, — неопределенно отвечал Лерка. Прерывать учебу не хотелось. Пока студенческая свобода привлекала больше, чем рабочая колея.

— Ты просто не хочешь взрослеть! — разочарованно отступала Гадюка.

— Да и нам не помешал бы хороший специалист по мыслеречи, — вмешивался дизертианец. — Все заинтересованы в общении с миром квантов. Ну и, в каком-то смысле, с Землей. Должность атташе в представительстве Дизерты на Земле ты получишь сразу.

— Можешь заодно поработать и для шахси, не надорвешься! — добавлял Лом. — Мы не слишком стремимся к контактам с расами уровня «Е», но для тебя сделают исключение.

Самым интересным показалось предложение Квантика. «Полномочный представитель народа энергонов в метагалактике» — звучало неплохо. Конечно, громкое звание означало все ту же переводческую работу, но и солидные заработки. Так почему бы нет? Но Седов не искал перемен и не спешил соглашаться. Жизнь показала: перемены найдут его сами.

Период затишья кончился внезапно. На четвертом курсе незадолго до летней сессии Седова вызвали в Комитет Паломничества. Повесткой. Валерка повертел в руках клочок плотной белой бумаги в синих печатях. Любители древности! Настоящая бумага!

Валерка имел право отказаться, но решил пойти. Из любопытства. Быть может, именно из-за необычности письма — на Земле и в ее колониях информация давно уже не передавалась в такой грубой материальной форме.

«Секретарь комиссии по контактам Иоанн Богомолов» — значилось на дверях нужного кабинета.

Испытующий, пронзительный взгляд, которым хозяин кабинета, вероятно, рассчитывал смутить собеседника, не произвел на Лерку ни малейшего впечатления.

— «Тебе бы выдержать взгляд веганской гадюки или моего лучшего дружка в неважном настроении, ты бы не стал со мной в гляделки играть», — с усмешкой подумал будущий дипломат. Он вспомнил, как наливались когда-то яростью крохотные медвежьи глазки Лома, и он, Валерка, свирепея, отвечал другу не менее злобным взглядом, почему-то всегда вызывавшим у шахси безудержный хохот. Обычно, этим конфликт исчерпывался. До драки дело доходило редко. Отсмеявшись, Лом по-дружески протягивал Лерке огромную лапу в знак примирения — жест, заимствованный у земного приятеля.

Сидевший за столом толстомордый дядька в строгом деловом костюме, кажется, понял невысказанную мысль.

— Мы ознакомились с вашей биографией, — невпопад сказал он, даже не поздоровавшись. — Что вы знаете о Пандоре? О Паломничестве?

— Практически ничего, — совершенно честно ответил Седов, пожимая плечами.

Признание, похоже, ничуть не огорчило собеседника. Скорее даже обрадовало.

— Итак, Пандора, — сказал Богомолов. — Планета, несущая Артефакт, исполняющий желания разумных, появилась в нашей галактике почти четыре года назад.

— Точно, — припомнил Валерка. Все произошло четыре года назад: появление Пандоры и конец Детского Мирка. — Что-то я еще про Хранителей слышал.

— Вот именно, Хранители, — подтвердил собеседник. — Служители Артефакта заявили о своей готовности принимать по три паломника ежегодно, выполняя, таким образом, желания трех разумных рас. Вот, почитайте!

Валерка пробежал глазами инструкцию.

— «Определение очередности Паломничества, выбор представителей и формулировка желаний предоставляются самому галактическому сообществу. Обязательным условием является одновременное начало Паломничества на самой планете за сутки до ритуала, на примерно равном расстоянии от цели. Желание каждого разумного существа, прибывшего вовремя к Артефакту, исполняется. Желания первого паломника — приоритетны.

Прибывший первым получает еще одно преимущество — исполнение его желаний становится точкой отсчета времени, отпущенного соперникам. Если другие паломники не доходят до места в течение суток с момента выражения первого желания, они теряют право на использование артефакта».

— Прочитали? — нетерпеливо спросил толстомордый. — Вопросы есть?

— Ну, — Лерка задумался. Ничего особо важного не было, но почему не спросить, если обещают ответить?

— Кто определяет очередность паломничества, сами Хранители?

— Расы договорились, что очередность Паломничества определяет жребий. Сейчас это право, наконец, получила Земля, — словоохотливо объяснил Богомолов.

— Поздравляю, — без особого интереса сказал Седов. — Я-то тут причем?

— Ты меня дослушай сначала, — раздраженно отозвался Иоанн Богомолов, резко переходя на «ты». — Дурачка из себя не строй. На дипломатическом учишься, не на пилотском. Не понимаешь, зачем сюда вызывают?

— Отчего же, понимаю. Лучше никого не нашли? — огрызнулся Седов. — Какой из меня паломник?

— Такой! Идеальный! В том-то и беда, — в голосе Богомолова прозвучали недоумение и досада. — Центральный Мозг тебя выбрал, не мы. Все параметры, все расчеты сходятся на тебе. Было еще несколько претендентов, у каждого нашлись недостатки. Ты остался один. Лучший.

— И что же во мне такого особенного? Крылья? — Лерка подвигал лопатками. — Вроде еще не выросли. За что мне такое счастье?

— Ну и слушай. Первое — внешность. — Седов поморщился, но толстяк настойчиво продолжал. — Да, да, именно. Я этих Хранителей в комитете видел. Говорят, они к каждой расе в ее собственном идеальном виде являлись. Так вот, наши были — вылитые эльфы. Ты на них, извини, как родной сын, похож.

— Ну и что? — сравнение не обрадовало.

— А то, что понравиться ты им должен. Идеальный представитель расы — лучший выбор.

— Я думал, им на внешность плевать, они все равно желания выполняют, — усомнился Валерка.

— Им все равно. Нам не все равно, — отрезал Богомолов. Толстяк с минуту помолчал, а потом хмуро объяснил: — Знаешь, чем закончилось первое Паломничество? Пшиком. Позором для трех рас, сделавших неправильный выбор. До сих пор дело пытаются скрыть под грифом секретности, хотя, конечно, такое не скроешь. Провал — он и есть провал.

— Почему провал? — Валерка искренне удивился.

— Потому что отобранный одной расой мудрый старец пожелал себе молодости и бессмертия. Отобранная другой расой самка возжаждала молодости и красоты. А третий — известный своей честностью политик — потребовал власти над несколькими обитаемыми планетами. Судьба этих планет до сих пор неизвестна. И ни один из избранников не вспомнил в минуту выбора о своих народах.

— Может, оно и к лучшему, — тихо пробормотал Седов, но его услышали.

— Может быть, и к лучшему, судя по второму паломничеству, — тяжело вздохнув, согласился толстяк и продолжил рассказ. — Вторая попытка закончилась так же печально — представители миролюбивых, но слабых рас попытались решить свои внутренние проблемы. С разным успехом. И с неисчислимыми отрицательными последствиями для самих пожелавших и их миров.

Но в этот раз все будет иначе. И опасность связана с результатами жеребьевки — право на паломничество получили мы, земляне, и две сильные расы уровня «К». Наши звездные соперники. Ожидается «большая дележка пирога». Передел галактики. Ты не представляешь, какой это ужас, сидеть здесь и ждать, чего пожелает твой худший галактический враг. Или твой собственный паломник.

— Молодости и красоты, — усмехнулся Лерка.

— Вот именно. Понял? — Богомолов покивал головой. — Мы можем не бояться, что ты пожелаешь молодости, красоты, девчонок, денег. У тебя все это есть. Ты никогда не стремился к власти — все данные подтверждают полное отсутствие политических амбиций. И, кроме того, твои лучшие друзья — инопланетяне. Способность понимать других, Чужих — большая редкость даже в наше время. Лучше тебя паломника не найти.

Все есть! У него, одиночки, не имеющего даже любви собственной матери! Интересная новость. Выслушивая этот бред, Лерка молчал, подыскивая предлог для вежливого отказа. Чисто теоретический интерес вызывал только один вопрос:

— Ну, если все так серьезно, так чего, по-вашему, я должен пожелать?

— Чего захочешь, — просто ответил Богомолов.

— Это как же? — Валерка не поверил своим ушам.

— Очень просто. Мы много дней бились, пытаясь выбрать главное желание Земли. Сильные мира сего, секретные службы, политики, военные, ученые, дипломаты предлагали и отстаивали свои проекты. Было море скандалов, серьезных конфликтов, дошло чуть ли не до убийств. К согласию прийти не удалось. В конце концов, нашлось решение, кажущееся очевидным. Если ты идеальный кандидат, значит, твое желание и будет наилучшим. И я не прошу тебя высказывать его сейчас. Ни в коем случае. Только Хранителям. Больше того, сейчас я дам тебе бумагу, подтверждающую, что ответственность за любое твое решение берет на себя Земля. Ты свободен.

Передав Валерке драгоценный документ, секретарь Комиссии по контактам привстал из-за стола, давая понять, что разговор закончен:

— Твоего согласия на Паломничество я не спрашиваю. Как сын Земли, ты не имеешь права отказаться. Маршрут и условия Паломничества подберешь сам. Единственное, о чем прошу — о сегодняшнем разговоре никому ни слова. В целях твоей же безопасности.

— Ничего себе безопасность! — вцепившись в волосатый загривок шахси, мчавшегося по крутому склону горы к Артефакту Пандоры, Валерка вспоминал непростой разговор с Богомоловым.

Вина лежала полностью на нем самом — Седов не выполнил единственного условия комиссии. Он рассказал обо всем друзьям. Тогда, в пещере у Пуха, ребята выбрали желание единогласно — возражений не было. Решение, принятое пятеркой, казалось идеальным. Так кто же из них мог подстеречь его и ударить по голове? Лерка пытался вычислить предателя.

— Нет. Не земляне, — он с сожалением отказался от этой мысли. Земля слишком многое предоставила на его усмотрение. Слишком многим рискнула. Да и маршрут Паломничества знали только свои, только пятерка. Нужно было прийти первым, не позволить соперникам устроить дележку, совершить непоправимое. Но чтобы кто-то из ребят, — нет, Седов не мог поверить… Соперники? Но откуда же они узнали?

— Лом, куда ты гонишь? — возмутился землянин при особенно резком скачке. — Звездолет давно ушел. Угробить меня хочешь? Опоздал. Скоро нам всем конец, как только ашшуры до места доберутся.

— Не мельтеши, Хиляк, — фыркнул Лом. — Еще неизвестно, кто из них хуже: ящер или тот, второй. Пока не все потеряно.

— Это как же так? — удивился Лерка. — Паломники давно должны быть на месте. Осталось три часа до конца суток. Потом — никаких желаний. Зря шишку на затылке заработал.

— Они-то давно на месте. Да и Квантик тоже там. Я хочу сказать, где-то там. Похоже, он слегка что-то накрутил со временем, не знаю. Заморозил, что ли? И паломников, и Хранителей. Потерпи, недолго…

Валерка терпел. К Оракулу они успели вовремя — за полчаса до окончания срока. Теперь все время принадлежало им. Голубоватая струя холодного пламени, уходящая в бесконечность неба немыслимым росчерком, окруженная белыми колоннами из неизвестного в этой вселенной материала — Артефакт. Застыв у обелиска Артефакта в приостановленном времени, перед тремя странного вида существами стояли денебианец и ашшур. Лерка, постанывая, сполз со спины шахси и вышел вперед.

— Квантик, — немедленно заорал Лом, одновременно транслируя мыслеобраз белой вспышки. — Давай!

Время пошло.

— Я пришел первым, — нагло соврал Лерка, пока очнувшиеся чужаки пытались сообразить, что происходит. — И прошу вас выполнить мое желание. Но сначала хочу задать вопрос.

Хранители синхронно кивнули. Землянин продолжал:

— Что привело вас сюда? Зачем вы пришли в нашу галактику сеять рознь и вражду?

Денебианец вскинулся, пытаясь возразить, но один из Хранителей, остановив его неуловимым жестом, ответил:

— Мы — служители Артефакта, исполнители чужих желаний, и ничего не можем изменить по своей воле.

— Тогда я пожелаю за вас, — решительно сказал Лерка. — Я хочу, чтобы вы и ваш артефакт навсегда исчезли из нашей галактики и оказались там, где никому не сможете причинить вреда.

— Спасибо, — сказали Хранители. — Твое желание выполнено.

Мир на мгновение исчез. Придя в сознание, Седов понял, что по-прежнему находится на Пандоре, но Оракула и его Хранителей больше нет.

— Убью! — в бессильной злобе рычал ящер. — Ты обманул, отнял у нас желания, нарушил наши права.

Ему вторил свирепый клекот денебианца.

— Это решение Земли! — Валерка помахал драгоценной бумажкой.

— Твоя планета ответит! Вы пожалеете, жалкие недоумки, — птицеподобный готов был рвануться в атаку.

— Шахси будут на стороне Земли, — перед человеком, приняв боевую стойку, встал шестилапый Лом.

— Вега поддержит земных союзников, — рядом с шахси, неизвестно откуда взявшись, вытянулась во весь трехметровый рост сверкающая веганская змея.

— Энергоны не позволят втянуть землян в межзвездный конфликт, — яркой вспышкой материализовался Квантик, и в сознании ребят замелькали знакомые мыслеобразы. Энергон добавил для друзей: — Проследил. Довольно далеко.

Лерка с облегчением вздохнул и устало опустился на большой камень. Артефакт Пандоры и его Хранители в галактику не вернутся. Если уж Квантик сказал «далеко»! Седов не мог вообразить себе такого расстояния.

Неудачливые паломники отступили, отправившись к своим кораблям. Им было о чем сообщить пославшим их расам.

С опозданием, артиллерийским снарядом приземлился рядом с друзьями странно поникший и понурый, пушистый голубой шар.

— Это я виноват, — признался Пух, — Денебианцы — союзники Дизерты, бывшие кураторы. Не хотел, заставили. У меня гнездо, дети, семья. Я их люблю. Я не хотел сильно ударить, — он виновато посмотрел на Валерку. Яркая кисточка хвоста выразительно дернулась.

Валерка сидел, уставившись неподвижным взглядом в какую-то, только ему заметную точку на темнеющем горизонте Пандоры, и молчал.

— Хвостом приложил. Я так и думал, — хмуро пробормотал Лом, отворачиваясь, и, подойдя к землянину, присел рядом, внезапно став похожим на уродливого дрессированного медведя.

— Слышал? У него семья. Он их любит. А я нет. Я никого не люблю. Мне не ради кого предавать. У меня нет желаний, — сказал Седов. — А у других разумных есть! Зачем я это сделал? Что теперь будет?

— Прекрати! — жестко ответил Лом, — Конечно, он любит. Любовь, семья — обычная причина предательства. Ее можно простить.

— А у тебя есть мы, — рассудительно добавил Квантик. — Ты сделал это для нас. И все будет хорошо. Нужно лишь постараться понять друг друга. И можно обойтись без исполнителей желаний.

— Ты прав. Нужно постараться понять, — согласился Валерка. — Пожалуй, Квант, я приму твое предложение о работе — думаю, на Землю мне пока возвращаться не стоит. Но сначала я навещу маму.

— Здравствуй, сынок. Тебе что-то нужно? — с трудом оторвавшись от испещренного химическими знаками и формулами листка, спросила Евгения Борисовна.

— Да, мама. Завтра я уезжаю работать во Внеземелье. Мы должны поговорить, — ответил Седов.

— О чем, Лерочка? — руководитель Лунной станции, наконец, отвлеклась от работы, и невидяще посмотрела на сына.

— Пожалуйста, не зови меня так, мне это не нравится, — резко ответил Валерий.

— Разумеется, малыш, не буду. Нужно было раньше предупредить, — мать нахмурилась. — Надеюсь, против «малыша» ты не возражаешь?

Он не возражал.

— Отлично, — Евгения Борисовна поднялась со стула и, машинально потянувшись обнять Валерку, замерла, как будто внезапно обнаружив, что перед ней не мальчишка, а высокий взрослый мужчина.

— Как быстро ты вырос! — растерянно сказала она.

ГЛАВА 2 Стажировка

— Думаю, мне пора отдохнуть, я устал, — сказал Седов.

Три года метаний по мирам галактического центра, где приходилось отстаивать коммерческие и дипломатические интересы энергонов, вымотали до предела. Кроме постоянного общения на мыслеречи, требовавшей постоянной концентрации и заставлявшей уставший мозг работать даже во сне, Валерке все время приходилось иметь дело с языками-посредниками. Обычно партнеры не владели универсальным. В лучшем случае, выручали веганский, шахси или ашшурский. Несколько раз пришлось, пользуясь гипнообучением, спешно осваивать новые языки, большей частью достаточно сложные. И ни разу не пригодились языки Земли. Седову порой казалось, что он уже позабыл русский.

Валерка старался не вспоминать о Планете желаний. Он лишь невольно отмечал изменения в галактическом содружестве: возобновление попыток сотрудничества, усиление Координационного Совета, укрепление межрасовых связей. Перемены казались важными и интересными. После Пандоры прежний Лерка Седов исчез. Он повзрослел, хотелось надеяться — поумнел. Изменилась даже речь. Седов заговорил сухим языком протоколов и докладов, постоянно делая короткие паузы, чтобы подобрать подходящее слово. Лучшее. Самый точный перевод.

— Я устал, — повторил Валерий.

— Хочешь вернуться на Землю? — поинтересовался Квантик. Он по-прежнему оставался основным представителем энергонов во Внеземелье. — Что ты собираешься делать?

— Восстановлюсь в Академии. Думаю, история с Пандорой уже немного забылась. Да и засекретили ее сразу же, имя мое нигде не упоминалось, — Седов недавно начал серьезно подумывать о возобновлении учебы. — Я ушел с четвертого курса. А теперь пора закончить учебу и получить диплом. Без официального документа об образовании я навсегда останусь для любого дипломатического корпуса талантливым недоучкой. Не специалистом, не профессионалом, а дилетантом. А я хочу получить настоящую работу, официальный статус, признание Земли, галактического центра.

— У тебя хорошая репутация во Внеземелье. Мы можем дать тебе рекомендации и документ, подтверждающий квалификацию переводчика, — доброжелательно предложил Квантик. — Ты много работал и получишь деньги и диплом. Не знал, что для тебя учеба так важна.

Седов вымученно улыбнулся.

— Я и сам не знал, — согласился он. — Но сейчас понял. Мне нужен настоящий диплом. К экзаменам за четвертый курс я подготовлюсь сам. Думаю, помощь мне не понадобится. Да и никто в Дипломатической Академии не примет всерьез рекомендации чужой цивилизации. Какова бы она ни была.

На факультете Валерия встретили доброжелательно и восстановили без особых препон. Положительные отзывы галактических работодателей ему поставили в плюс, но пересдачу всех экзаменов за зимнюю сессию и сдачу летней сессии за незаконченный курс не отменили. После пересдачи Седова зачислили на пятый курс и разрешили досдачу выпускных за четвертый. Валерий подозревал, что кто-то из бывших покровителей все-таки вмешался. Однако ни к военным, ни к психологам он не пошел, хотя на собеседование приглашали очень настойчиво. Успеется. Проверки лояльности и психологической адекватности — неотъемлемая часть жизни галактического дипломата.

Седов растянул оставшиеся экзамены на два месяца, хотя тренированная память позволяла запоминать огромное количество информации. Да и практический опыт оказался немалым подспорьем. Валерке совершенно не хотелось спешить. Он отдыхал, слушал лекции, и молчал. «Молчун» — так сразу же прозвали новичка сокурсники. Седов не обижался. Раньше он не подозревал, какое счастье просто молчать, не думать, не переводить, напряженно подыскивая эквиваленты мыслеобразу на двух — трех понятных собеседнику языках. Но и теперь перегруженный мозг никак не мог отрешиться от привычной работы.

Затем в его жизни появилась Анка. Бесцеремонная, бесстыжая и бесстрашная. Любящая и любимая. И беспокойные сны сменились блаженным опустошением и забвением. Яркая и властная, девушка чем-то неуловимым напоминала Гадюку даже внешне. А ее эмофон кричал: «Люблю! Мой! Хорошо!». Смятенный порывом чувств, Валерка не понимал, откуда у двадцатилетней девчонки с артистического такая сила духа и воли, но задаваться лишними вопросами не хотел.

Ушли сомнения в любви, в Земле, в себе, в возможности счастья. На лице Молчуна появилась едва заметная счастливая полуулыбка. А после зимних экзаменов, разделив на небольшие группы, пятикурсников направили на преддипломную стажировку.

— Что ж, наверное, стоит познакомиться поближе? — Изотов строго оглядел практикантов и мысленно печально вздохнул.

Ежегодные стажировки выпускников Дипломатической академии, пусть и в относительно безопасных примитивных мирах, требовали от руководителя практики большего внимания и труда, чем сложнейшая работа в полевых условиях. Ничего не поделаешь, ответственность.

Чем-то беспокоило и само полученное задание. Чутье опытного дипломата подсказывало, что простые, казалось бы, ни к чему не обязывающие переговоры об открытии земного представительства на Акве чреваты неожиданными осложнениями. И хотя кураторы «водяников» — шахси, союзники и соратники Земли, давшие разрешение на учебную стажировку и обещавшие помощь и поддержку, — уверяли его в полнейшей безопасности планеты, Изотов предпочел перестраховаться. Стажерам не помешает полная информация об обстоятельствах задания и строжайшие инструкции.

— Можно, конечно, и поближе, Владислав Афанасьевич, — жизнерадостно отозвался нагловатый брюнет, Гришка Забелин. — Только вы, наверное, и так о нас все знаете, по документам. Да и мы о вас наслышаны.

— Документы я посмотреть всегда успею. А сейчас хотелось бы составить личное впечатление, — Изотов гордился умениями интуитивно оценивать собеседников, но трое новых практикантов едва не поставили в тупик. Владислав Афанасьевич открыл лежащую на коленях папку с зачетными документами.

— Так, — он начал с Гришки, — ты, значит, у нас будущий специалист по…?

— По делопроизводству, — Забелин недовольно скривился, — бумажки по папкам раскладывать.

С парнем все было ясно. «Бумажник». И поступил, скорее всего, по знакомству. Человек тусовки, рубаха — парень, но звезд с неба не хватает. Работники посольств, технический персонал и секретариат, готовились и на отделении дипломатической документации, но добровольно на делопроизводство никто не шел. В Академии в «бумажники» отправляли недобравших баллы при поступлении на основные факультеты.

Оставались еще двое — Изотов бегло просмотрел характеристики.

— Дипломатическое международное право? — он бросил вопросительный взгляд на второго парня. Кажется, Валерий Седов.

— Это я, — поспешно ответила светловолосая девушка в модном брючном костюме. — Гурская Людмила Сергеевна.

Одетая с иголочки, стройная, ухоженная, длинноногая, Людочка Гурская казалась образцом идеальной секретарши, но никак не юристом-международником. Типичная отличница.

— И не надейтесь сдать практику на «отлично», — предупредил дипломат. Специально для Гурской. — Нормальная оценка за стажировку — «удовлетворительно». Единственный возможный вариант — «неудовлетворительно». На «хорошо» иногда работаю я, а на «отлично», пожалуй, потянет только творец этой вселенной.

Гурская демонстративно поджала губы. Об оценках Изотова знали в Академии все, но каждому хотелось надеяться, что именно он станет первым исключением.

Изотов сокрушенно покачал головой — с девчонкой он еще намучается. Но Седов заинтересовал. Руководитель практики никак не мог вспомнить, где не так давно слышал эту фамилию. Впрочем, довольно распространенную.

— А ты у нас кто же? — Владислав Афанасьевич уткнулся в толстую папку, изучая документы с многочисленными таинственными пометками и справками о восстановлении и пересдачах после академотпуска.

— Ага, вот. Дипломат-переводчик, специализация «контактник», — Изотов не поверил своим глазам. — Контактник? С каких пор это у нас в академии появилась такая специализация?

Специалист по установлению отношений с внеземными цивилизациями, имеющий право первого контакта! Да раньше подобное право давалось редким представителям Дипкорпуса после многих лет работы во Внеземелье! А сейчас его получает по диплому мальчишка-студент? Угрюмый молчун, не сказавший за два дня полета ни единого лишнего слова, — переводчик-контактник!

В ответ на удивленное восклицание Изотова парень пожал плечами:

— Мне разрешили специализироваться на контактах, — сказал Седов. — В порядке исключения.

— Вы у меня, как посмотрю, все исключения, — недовольный собственной несдержанностью руководитель практики заговорил суше. — Итак, объясняю условия стажировки. Официальная задача группы — проведение дипломатических переговоров с недавно вступившей в галактическое сообщество цивилизацией разумных существ уровня «С» и заключение договора о создании на Акве земного представительства. Наши партнеры вошли в сообщество недавно, по галактическим масштабам. Высокоразумные, но докосмического статуса жители Аквы уже двести лет находятся под протекторатом шахси. Условно мы называем расу «водяниками», официальное название — «акваты». Это все формально безупречно. Но есть и подтекст, как иногда бывает в некоторых видах дипломатической деятельности, — Изотов ненадолго прервался, нервно прокашлялся и тоном ниже продолжил:

— Так вот, акваты недавно направили на Землю секретную просьбу о срочной помощи. Суть просьбы и причины, побудившие чужаков обратиться именно к землянам, а не к какой — либо другой расе или же к собственным кураторам, пока выяснить не удалось. Не желая вызывать осложнения отношений акватов с шахси, Земля не стала сообщать кураторам о просьбе водяников, а запросила у них разрешение на проведение учебных переговоров для установления официальных дипломатических отношений и культурного сотрудничества с Аквой. Разрешение было получено. Мы работаем вполне легально, выполняя дипломатическую и учебную задачи, и одновременно, не афишируя, пытаемся выяснить причины, побудившие акватов направить послание Земле.

Переговоры провожу я, вы оказываете мне посильную помощь. Из-за специфики местных условий работаем в защитных комбинезонах. Строжайше соблюдаем все инструкции. И, главное, никаких инициатив! Любое несанкционированное действие стажера, каким бы важным оно ему ни казалось, рассматривается как нарушение табели о рангах. Практикант дисквалифицируется и отправляется на Землю с оценкой «неуд». Дипломат должен знать свои права и, главное, обязанности.

Владислав Афанасьевич вновь строго оглядел практикантов. Забелин и Гурская внимательно слушали. Гурская быстро строчила что-то в толстом блокноте, конспектируя вводные данные. И только молчун — контактник равнодушно глядел в сторону корабельных иллюминаторов, казалось, думая о чем-то своем.

— Седов, повтори! — резко прервавшись, Изотов использовал обычную преподавательскую уловку.

— Работаем на Акве. Население — водяники, уровень «С», находятся под протекторатом шахси. Жители обратились за помощью к Земле, проигнорировав кураторов. Проводим переговоры о сотрудничестве, работаем в комбинезонах, не проявляем инициативы, — абсолютно точно воспроизвел практикант. Знакомые с обычным поведением Молчуна сокурсники тихо захихикали.

— Хорошо, — недовольно пробурчал Изотов. У него возникло чувство, что его провели, как будто студент использовал незамеченную шпаргалку.

— У него абсолютная память, — сочувствующе объяснил Забелин. — На всех занятиях так. Ничего не слушает и все знает.

— Заткнись, — огрызнулся Седов. Как раз сейчас Гришка был совершенно не прав. Валерий старался полностью сосредоточиться на задании, пытаясь изгнать из памяти последнюю встречу с Анной. Перед стажировкой.

В суматохе прощания Седов забыл взять справочник по языку акватов и с полпути на космодром вернулся домой.

Анка сидела за его компьютером, вскрывая секретные файлы. Валерка сначала лишь снисходительно удивился. Ну что она, студентка театрального института, могла разобрать в шифрованных документах на денебианском, ашшурском и веганском, которые ему приходилось переводить, и которые он, по небрежности, поленился сразу стереть? В бумагах, не таких уж секретных, но не предназначенных для внимания спецслужб Земли, не было ничего интересного для артистки.

Затем пришло осознание — девушка не просто просматривала тексты, она свободно читала, выделяя куски текстов и скачивая на визуальный самописец. Шпионка госбезопасности или подсадка военных. Обычная слежка и проверка лояльности. И вся ее любовь…. А он-то, дурак, поверил! Но ведь эмофон Анки был полон страсти и любви! Неужели и в чувствах можно лгать? Все подделка и притворство. Как он мог так ошибиться? Обманщица. Предательница.

Валерка машинально схватил забытую на диване книгу. Услышав шум, Анка обернулась. Черное дуло бластера уставилось в лицо парня.

— Стреляй! — устало сказал Седов, прижимая к груди проклятый справочник. Лучше бы он не вернулся, лучше бы не узнал!

— Я не… — растерянно начала девушка, опуская оружие. — Ты… Мы после Пандоры только охраняли…

— Не надо, — Валерка покачал головой. — Прощай!

Седов выскочил из дома, как будто за ним гналась с бластерами толпа разъяренных ашшуров, поймал аэротакси и успел к кораблю за несколько минут до отлета, незамеченный руководителем практики, заслужив лишь неодобрительный взгляд зубрилки Гурской. Ему было все равно.

Валеркиным планам — познакомить Анку с мамой, завести малыша, устроиться на Земле, обзавестись настоящим домом — не суждено было сбыться. Любимая девушка служила лишь приманкой службы безопасности, ее слова о любви и страсти — проверкой лояльности.

Стажировка позволила избежать принятия немедленных решений, но всё, прежде казавшееся важным и значительным, стало вдруг совершенно безразличным: практика, оценки, диплом. Седов знал — теперь на Земле его ничто не держит. Экзамены за пятый курс сдаст экстерном — и его с радостью снова примет Внеземелье.

— Можете высказаться. Никто ничего не хочет добавить? Спросить? — предложил Изотов. И Валерка, оторвавшись от воспоминаний, машинально поднял руку.

— Ценные ресурсы Аквы? — спросил он.

— Редкие металлы. Исключительно богатая планета, — подтвердил его предположения Изотов, одобрительно кивнув. Выражение лица дипломата не оставляло сомнений в том, что вопрос этот сам он задавал себе не один раз.

— Когда истекает срок протектората шахси?

Владислав Афанасьевич недовольно поморщился, но ответил:

— В ближайшие дни. И если акваты не выразят недвусмысленный протест, договор продлевается автоматически, хотя водяникам так и не удалось выйти в космос.

— Понятно, — Седов не стал комментировать очевидное, вновь погрузившись в размышления.

— Если я правильно понял, не стоит упоминать при шахси о просьбе водяников? — задумчиво сказал простоватый Забелин. — Если бы акваты хотели, чтобы кураторы узнали об их просьбе, они передали бы ее официальным путем. Мы просто прибыли на стажировку провести переговоры и больше ничего?

— Не понимаю, что тут скрывать? — сразу же возразила Людочка. — Шахси — верные союзники и друзья Земли. Договор о протекторате включает в себя пункт о дипломатической помощи.

— Мы прибыли сюда с официального разрешения шахси, но дипломатам всегда есть что скрывать, — немного слишком резко отозвался руководитель практики. — Григорий прав в том смысле, что никогда не стоит болтать лишнего. Надеюсь, все запомнят эту простую истину.

— Ну, Седову можно не напоминать, — Гришка не удержался от подначки. — Он у нас Молчун, лишнего слова не скажет, — и первым расхохотался, не обращая внимания на осуждающий взгляд Людочки.

На Акве делегацию землян встретили представители посольства кураторов. Трое шахси в бронированных скафандрах, пытаясь изобразить на жабьих мордах любезные улыбки, пригласили гостей в наземный кар — вездеход. Машина показалась странной — в отличие от стандартной модели кар был снабжен специальным защитным покрытием.

— Увы! Суровая необходимость, — объяснил в ответ на вопросительный взгляд Изотова один из дипломатов. — Защита от метеоритов. Для Аквы метеоритные дожди — настоящее стихийное бедствие.

Как будто в подтверждение слов шахси небо прочертил пылающий огненный шар, и, несколько мгновений спустя, вдалеке раздался звук взрыва. Практиканты задумчиво уставились на оставшийся в темно-синем небе Аквы дымный след. С неба к планете устремлялся поток падающих звезд.

Ни одного водяника Седов на космодроме не заметил. Зато заметил, как, выслушав предупреждение встречающих, нахмурился руководитель практики.

Здание посольства представляло собой приземистый серый бункер, снабженный многочисленными средствами автоматической опережающей противометеоритной защиты. Надежно. Удивили лишь охранники, бдительно охранявшие защитный барьер. Отстреливают метеориты? Отгоняют аборигенов? Планета совсем не выглядела безопасной. Обычно бесстрастное лицо Изотова все больше мрачнело.

— Посол Понс, — шестилапый секретарь склонился в поклоне, представляя землянам главу кураторской администрации.

— «Где?» — Валерка огляделся, с трудом удержавшись от того, чтобы задать неуместный вопрос вслух. Крупный немолодой шахси с посольскими регалиями на пестром одеянии ничем не напоминал Понса, с которым Седов был отлично знаком — не прошло и полугода с тех пор, как он переводил доклад добродушного толстяка-посла на мыслеречь на заседании Ассоциации галактического содружества. В комме Валерия еще оставалась копия личной печати посла, полученная для подтверждения подлинности переведенных документов.

Седов не испытывал особых сомнений — отчисление там или не отчисление, но разобраться с недоразумением следовало как можно скорее. На Акве происходило что-то неладное. Разумеется, о том, чтобы задать «Понсу» прямой вопрос не могло быть и речи. Нужно было найти кого-то из водяников и выяснить, что происходит на планете.

Валерка случайно перехватил взгляд Изотова. Заметив в глазах практиканта немой вопрос, Владислав Афанасьевич едва заметно кивнул. Руководитель практики, известный земной дипломат, тоже должен лично знать посла Понса, — сообразил Седов. Валерка решил считать кивок одобрением инициативы. Условно. Практикант повернулся к послу и поднял руку.

— О чем-то хотели спросить? — обратился к Седову «посол», заметив необычный жест. Остальные стажеры уставились на Валерку с недоумением. Изотов демонстративно отвернулся.

— Скорее просьба, — виновато улыбнулся Валерий.

— Да? — заинтересованно спросил шахси.

— Я, видите ли, будущий переводчик, — объяснил Седов, стараясь больше не смотреть в сторону руководителя практики. — И как раз сейчас начал изучать язык водяников. Не могу ли я пообщаться здесь с кем-то из местных жителей? Разумеется, из тех, кто знает универсальный? Я пока не достаточно владею аквати.

Жабья рожа «посла Понса» сначала насупилась, затем, при упоминании универсального, расплылась в дежурной улыбке.

— К сожалению, водяники не сильны в галактическом языке, но Фьен, — посол кивнул секретарю, — предоставит вам возможности для практики. А сейчас прошу на праздничный банкет.

Посол направился в зал, и трое землян последовали за ним. Валерка задержался у стола секретаря. Другой такой возможности могло не представиться.

— Вы слышали, посол обещал? — настойчиво сказал Седов. — Это ведь вы, Фьен?

— А как же банкет? — растерянно возразил шахси. — Быть может, отложим до завтра?

— Всего несколько минут. Мне бы хотелось быстрее приступить к стажировке, — настаивал землянин. — Просто познакомьте меня с любым водяником, который работает в посольстве. Я вас не задержу. И сам сразу же приду на банкет. Может быть, даже вместе с акватом?

— В посольстве как раз сейчас никого из аборигенов нет, — секретарь, явно стремившийся скорее попасть за праздничный стол, помялся, не зная, как избавиться от докучливого гостя, с которым приходилось держаться вежливо. — Но можете заглянуть в любой водоем. Тут неподалеку есть озеро.

Так далеко Валеркины планы не заходили, но грех было бы не воспользоваться моментом. Он не мог упустить шанс по-быстрому сбегать к ближайшему водоему и пообщаться с акватами в естественной среде. С официального разрешения местного начальства.

— А как же охрана? Меня пропустят? — Седов старался казаться простодушным исследователем, стремящимся к любимой работе, и секретарь поддался на нехитрую уловку.

— Вот, — шахси протянул Валерию блестящий квадратик пропуска. — Вас выпустят, но, боюсь, водяники вас разочаруют. Совершенно неразвитый народ. И очень плохо владеют универсальным, — в голосе секретаря прозвучало скрытое торжество.

— «Надеюсь, не разочаруют, — расставшись с секретарем и покидая пределы защитного периметра под подозрительными взглядами охранников, Седов был далек от отчаяния. — Если беднягам не удалось выучить универсальный, а мой акватский совсем не идеален, то уж язык шахси за двести лет протектората водяники должны были освоить»!

Достаточно удалившись от бункера посольства, Седов сменил быстрый шаг на стремительный бег. К его удивлению, добираться до ближайшего озера пришлось довольно долго. Аква была совсем не той водной планетой с небольшими вкраплениями островков, которую стажер ожидал увидеть. Только сейчас Валерка поверил туристическому справочнику, в котором утверждалось, что три четверти планеты занимает суша. «А я-то ругал бестолковых составителей»! — с раскаянием подумал Седов. Галактические путеводители далеко не всегда отличались точностью и вечно все перевирали, однако в отношении Аквы книжка не ошиблась. Впрочем, о метеоритных дождях в справочнике не было сказано ни слова.

— И почему же на сухой планете под именем Аква жители оказались водяниками? — Седов задал вопрос по-русски вслух и почти сразу же получил неожиданный ответ.

— Если ты хочешь что-то узнать, говори понятно! — потребовало зеленокожее безволосое существо, опасливо выглянувшее из озера. — Ты землянин?

Чужак неплохо говорил на шахси, но Седов сразу же перешел на аквати, повторив волновавший его вопрос.

— Мы водяники всего двести лет, — печально булькнул в ответ зеленокожий. — С тех пор как начали строить первые космические корабли, и на планете появились эти… — он сморщился, пытаясь изобразить шахси. — Раньше мы жили на суше, и у нас были дома и города. Сейчас от них остались только развалины. Кстати, меня зовут Терр, — водяник протянул Валерию семипалую лапу.

— Валерий, — Седов тоже протянул было для пожатия руку, однако этот, далеко не универсальный жест остался незамеченным. Акват имел в виду совсем другое. Терр продемонстрировал развитую руку безо всяких перепонок и риторически спросил:

— И ты думаешь, это рука водяника?

— Ну, а почему вы…? — Седов не успел закончить вопрос. Ответа на него не понадобилось. Мелкие метеориты, крохотными осколками падавшие с неба, неприятно покалывая землянина сквозь защитный комбинезон и заставляя Терра время от времени погружаться в жидкость, сменились настоящим метеоритным ливнем. Взрывающиеся над головой, как артиллерийские снаряды, осколки металлических ядер заставили Валерку оглядеться в поисках убежища.

— Ныряй! — взвизгнул Терр, погружаясь. И Седов решился. Герметизировав шлем скафандра, он нырнул в водоем.

— Хотел спросить, почему мы живем в воде? Ну, теперь понял? — с горечью спросил Терр, когда им удалось добраться до подводного убежища, где землянин, наконец, смог расстегнуть скафандр. Убежище представляло собой целый подземный город, растянувшийся на много километров. Седов не ответил. История превращения акватов в водяников стала абсолютно ясной. Интересовали только детали. Когда? Почему? Кто виноват?

— Наш руководитель, Сим, — Терр представил землянина высокому тощему аквату с серьезным умным лицом. — Можно сказать, президент. Он тебе все расскажет.

— И давно это началось? — поинтересовался Валерка.

— Ровно двести лет назад, — ответил «президент». — Когда пришли шахси. Поэтому сейчас, когда кончается срок протектората, мы обратились за помощью. У нас есть к Земле несколько просьб — прекратить метеоритные дожди и помочь нам избавиться от недобросовестных кураторов.

— Не думал, что все здесь так запущено, — Седов покачал головой. — Вообще-то дело совсем не просто.

— Но ты сможешь что-то сделать? Ведь ты посол Земли? — настойчиво спросил Сим.

— Нет, не посол, — честно сказал Седов.

Да и земной посол немногое мог бы сделать для акватов. Вопросами кураторства занимался только Галактический Центр на Альгамбре. И процедура была долгой и сложной. И кто такие земляне в сравнении с шахси?

Валерий понимал, что инструкцию стажерам писали именно для таких случаев. Самым разумным сейчас было бы вернуться на базу и сообщить обо всем руководителю практики, свалив на него решение. Валерий не сомневался, что и сам Изотов не станет рисковать, пытаясь немедленно передать ходатайство акватов в галактический центр, — на старике лежала ответственность за практикантов. А это означало новую отсрочку. Мало ли что могло произойти на Акве за это время! Но на Валерку с отчаянной надеждой смотрели водяники, и он, отбросив сомнения, добавил: — Я всего лишь член делегации, переводчик. Но я постараюсь помочь. Меня очень интересуют детали договора с шахси.

Не скрывая разочарования, акват процитировал:

— «Шахси принимают протекторат на двести лет. За это время кураторы обязуются вывести народ Аквы на уровень „Д“ и превратить в его в космическую расу, способную стать самостоятельным членом галактического сообщества. Если условия договора не выполняются в срок, планета передается под протекторат другого куратора. Если подопечные не выражают желания сменить куратора, срок договора продлевается автоматически».

— Как видишь, — с горькой усмешкой добавил Сим, обводя рукой темную подводную пещеру, — шахси не спешат выполнять обещания. Потому-то нам и понадобилась помощь Земли. Мы хотим сменить кураторов, но не знаем, как это сделать.

— Я помогу, — твердо сказал Седов. Судьба целой расы была для него важнее диплома. Акваты вызывали уважение и сочувствие. Валерка вновь подумал о предательстве Анны и об угрозах руководителя практики. — Мне нечего терять. Без диплома я смогу обойтись, а на Земле меня уже ничто не держит.

Угощение было роскошным, хоть и излишне экзотическим. Напитки — выше всяких похвал. Однако после банкета землян разместили в изолированных комфортабельных комнатах, расположенных довольно далеко одна от другой. Персональные коммы отобрали — «из соображений безопасности», — как, широко улыбаясь, объяснил подвыпивший секретарь Фьен. У дверей встали охранники-шахси. Изотов не стал выражать возмущения, но первый вопрос, с которым он обратился к охраннику, был об исчезнувшем стажере:

— Вы не знаете, где четвертый землянин? Он в посольстве, вернулся?

— Не знать универсальный, — коверкая слова, напряженно ответил шахси. — Ты говорить посол. Утром.

Владислав Афанасьевич, прекрасно владевший языком шахси, решил, что момент хвастаться лишними знаниями еще не наступил — этот козырь стоило придержать в рукаве. Изотов не спешил осуждать поведение практиканта. Если земляне, как подсказывало чутье, попали в серьезную переделку, возможно, парню удастся бежать и вызвать подмогу.

Утром, после завтрака, поданного в комнаты, землян препроводили во все тот же банкетный зал, где делегацию ожидали тощий зеленый гуманоид, очевидно, представитель аборигенов, и Понс, в сопровождении двух дипломатов, до странности напоминавших вооруженную охрану.

— Мы можем начать переговоры? — игнорируя нарушение протокола, поинтересовался Изотов. — И, кстати, мне хотелось бы узнать, что случилось с Седовым, четвертым землянином.

— Нам тоже, — сухо ответил посол. — Очень-очень хотелось бы это узнать, — сегодня Понс говорил с землянином без всякой любезности, скорее враждебно. — Поэтому вы быстро проводите переговоры, а мы ищем беглеца. Потом находим, и вы немедленно покидаете планету.

— Разумеется, сбежавший стажер будет наказан, — пообещал Владислав Афанасьевич.

— О, да! — физиономия шахси исказилась в улыбке, угрожающе обнажившей клыки. — Он будет наказан очень сурово.

— «Сбежал от них мальчишка, — подумал Изотов без особого раздражения, скорее с удовлетворением. — Интересно, что он нашел?»

Пора было начинать переговоры.

— Здравствуйте! Это вы направили нам послание с приглашением? — обратился землянин к упорно молчавшему водянику.

— Приглашение? Да, конечно… — акват с трудом изъяснялся на универсальном языке и все время оглядывался на охрану.

— Значит, вы — глава акватов по имени Сим? — удивился Изотов. Готовясь к переговорам, он внимательно изучил письмо акватов, которое было написано на великолепном универсальном.

— Да, Сим зовут, я, — также косноязычно отозвался водяник.

— И зачем же вы нас пригласили? Что-то хотели предложить или сообщить Земле? — поинтересовался Владислав Афанасьевич, уже отлично понимая, что все происходящее — просто фарс, и никаких переговоров программой шахси не предусмотрено. Беспокоила дипломата лишь судьба практиканта. Он не мог отделаться от мысли, что Седов сбежал не случайно, а понял его кивок как знак одобрения, и, вероятно, сейчас разыскивает местных жителей, подвергаясь смертельной опасности.

— «Сказал же паршивцу, никаких инициатив! — сердито подумал Изотов, фальшиво улыбаясь слабоумному водянику. — И где они, интересно, такого болвана нашли? Или здесь все такие»?

Акват вновь растерянно оглянулся на охрану, но в эту минуту в зал вбежал еще один охранник с бластером в руках и что-то тихо прошептал послу на шахси. Изотов уловил лишь обрывки слов: «успел передать», «галактический центр», «корабль», «немедленно». Речь явно шла о Седове.

— Все ясно, — гневно заявил посол. — Проклятые земные шпионы! Хотели нас обмануть? Не вышло. В изолятор! — Понс кивнул охране и поспешно выбежал из зала на всех шести лапах.

Забелин растерянно посмотрел на Владислава Афанасьевича, но, ободренный успокаивающим кивком преподавателя, послушно пошел за вооруженными шахси. Людочка, при виде направленного на нее бластера, отчаянно завизжала и забилась в истерике. Охранникам пришлось выносить ее на руках, защищаясь от острых ногтей и каблуков, которыми девушка норовила достать обидчиков. В конце концов, один из шахси сильным ударом по голове привел землянку в беспамятство и на плече, как мешок, доволок до камеры.

Изолятор оказался довольно просторным помещением, темным и холодным, но снабженным элементарными удобствами: линия доставки, встроенные в стены кабинки шкафов и санитарного блока. Там даже стоял потертый перекошенный диванчик и несколько настоящих деревянных стульев. К удивлению Изотова, на диванчике уже сидел один узник. Его хороший знакомый. Шахси. Дипломат приветственно кивнул.

— Очень приятно познакомиться, — на довольно приличном русском сказал пленник стажерам. — Я — посол Понс.

— Мы уже видели одного такого посла, — неприветливо отозвался Гришка, пытаясь привести в сознание девушку, легонько похлопывая ее по щекам. Наконец, Людочка слабо застонала.

Понс печально улыбнулся:

— Бандиты. Межгалактическая корпорация по добыче редких металлов. Двести лет контролируют планету.

— А как же дипломаты-кураторы? — удивился Изотов. — Послы шахси?

— Четыре предыдущих посла были подкуплены или обмануты промышленниками. Когда вскрылись злоупотребления, на Акву направили меня. Сижу здесь уже второй месяц, — посол вздохнул. — Надеюсь, исчезновение земной делегации заставит галактический Центр принять меры.

— Утешили! — Владислав Афанасьевич сокрушенно покачал головой.

— Вы думаете, что мы пробудем здесь два месяца? — со слабым стоном спросила очнувшаяся Людочка. — Мама сойдет с ума!

— Будем надеяться, что два месяца ждать не придется, — успокаивающе улыбнулся Изотов. — Возьмите себя в руки. Вы же юрист, дипломат. В любой ситуации профессионалы должны сохранять хладнокровие.

Казалось, упоминание о дипломатии заставило девушку встряхнуться. Она схватила сумочку, и, глядя в зеркальце, начала поспешно поправлять макияж.

Земляне не пробыли в камере и двух часов. Сначала задремавших узников разбудил шум в коридоре, затем дверь распахнулась, и в камеру ворвалась группа разномастных существ в форме галактической службы спасения.

Изотов заметил, как спецназовцы поволокли по коридору нескольких охранников корпорации. Глава спасателей, веганский змеежитель в офицерской раскраске, с легким недоумением обратился к Понсу на универсальном:

— Получили срочное сообщение, господин посол. По вашей просьбе, прибыли немедленно — спасать пострадавших от метеоритов землян. Рад, что несчастные под вашей личной защитой. Охрана оказала сопротивление спасательной акции. Нарушители задержаны. Главарь бежал. Что происходит?

— Благодарю за помощь, — посол Понс, кряхтя, поднялся с колченогого дивана. — Думаю, объяснение будет непростым. Спрашиваете, что происходит? Я бы и сам очень хотел это узнать, — шахси вопросительно уставился на землян. — Кто направил спасателям просьбу о помощи?

— Валерка Седов! — уверенно сказала Людочка. — Больше некому.

Девушка с упреком посмотрела на Изотова. Владислав Афанасьевич смущенно отвел глаза, чувствуя себя виноватым в том, что не смог защитить студентов, но оправдываться не стал. Однако через несколько минут тишину в бункере вновь нарушили властные начальственные голоса. Новоприбывшие, громко возмущавшиеся беспорядком, говорили по-вегански.

— Антанс, глава Департамента галактического центра по протекторату, — громко прошипел веганский спецназовец, вытянувшись во весь трехметровый рост. Изотов, знавший отношение змеежителей к самкам своей расы, не удивился непроизвольно вспыхнувшему на теле веганца великолепному брачному узору.

— Красотища какая! — ахнула восхищенная Людочка. — Вот нам бы так!

— Приветствую вас, — Антанс вежливо кивнула землянам, смерила смущенного спецназовца заинтересованным взглядом и склонилась в ритуальном поклоне перед послом шахси. — Получила ваше послание, господин Понс. Весьма достойный поступок. Вега польщена.

Понс и Изотов, растерянно переглянувшись, предпочли промолчать.

— Безобразие, конечно, но Вега быстро наведет здесь порядок. Мы готовы заключить с акватами кураторский договор, — обращаясь на этот раз к кому-то, шедшему позади, на универсальном заявила веганка.

— В первую очередь, нас интересует избавление от метеоритов, — водяник, ответивший посланнице галактического центра, прекрасно говорил на всеобщем языке.

— Судя по всему, бандиты установили на пути потока плазменный индуктор, и давление раскаленных газов направило метеориты прямо на Акву. Думаю, веганским специалистам не составит труда решить эту маленькую проблему, — объяснил невидимый узникам второй собеседник веганки.

Изотов с облегчением вздохнул, узнав голос пропавшего стажера.

— Вообще-то мы собирались попросить о протекторате Землю, но Валерий убедил нас, что Вега — идеальный выбор, — откровенно объяснил веганке акват, — поскольку сама Земля находится всего лишь на уровне «Е» и не имеет права на кураторство. Кстати, если не возражаете, нам хотелось бы официально изменить название планеты. Дело в том, что мы не слишком любим воду.

— Разумеется, галактическое сообщество и сама Вега готовы на любые меры, чтобы компенсировать Акве нарушение договора и недостойное поведение бывших кураторов. Кстати, под протекторатом Веги находится двадцать миров, и большинство народов на этих планетах в кратчайшие сроки поднялось на более высокий уровень, а некоторые даже на два, — Антанс была сама любезность, однако, не удержавшись, с любопытством спросила:

— А можно узнать, почему вы выбрали для переговоров именно Землю?

Акват немного смутился:

— Возможно, причина покажется вам слишком глупой и наивной. Дело в том, что в нашем языке есть слово «Терр» — сухой. Кстати, очень распространенное мужское имя, — пояснил он специально для удивленного Валерия. — Так вот, когда мы узнали, что в галактике есть планета, жители которой называют ее Терра, мы решили, что там живут наши братья, которые обязательно нам помогут, — акват гордо поднял голову: — Как видите, мы не ошиблись.

— Надо надеяться, — тихо пробормотал Валерий.

— Не может быть никаких сомнений, — убежденно отозвалась Антанс, протягивая Седову блестящую пластиковую визитку. — Буду рада дальнейшему сотрудничеству. Слышала о тебе много хорошего.

— И ей от меня огромный привет, — непонятно для Изотова ответил Валерий. На губах практиканта мелькнула слабая улыбка, совершенно преобразившая обычно угрюмого неразговорчивого парня. Лицо его словно бы осветилось на мгновение внутренним огоньком и вновь угасло.

— «А ведь он красавец», — неожиданно сообразил Изотов, заметив заинтересованный взгляд уставившейся на сокурсника Людочки.

— Обязательно передам, — ответила веганка. — До встречи!

С Аквы земляне и Понс выбирались на корабле спасателей. Пять часов пути до пересадки на Альгамбре измученный Седов проспал мертвым сном.

Под конец ему приснилась совершенная чушь: Анна у компа, черный зрачок бластера и пляшущие вокруг него в воздухе зеленые человечки, приветливо машущие на прощанье семипалыми лапками. К счастью, будить Валерку, чтобы подвергнуть допросу с пристрастием, никто не решился.

Гришка с трудом растолкал приятеля только после посадки в галактическом центре. Оказавшись на космодроме, где им предстояло расстаться, шахси не выдержал:

— Может, ты все-таки объяснишь, что натворил от моего имени? — с деланным возмущением спросил посол Понс. — Конечно, я благодарен за спасение, но хотелось бы знать, что на самом деле произошло. Не забудь, что мне еще предстоит серьезное объяснение дома, на Шахси.

— У меня в комме оставалась ваша личная печать, копия, — пытаясь сдержать зевок, объяснил Валерий. — Помните, я визировал переводы во время переговоров с энергонами на Альтаире? Ну и поленился стереть, не успел. Так вот, сначала мы с Симом составили письмо в Департамент по протекторату с просьбой перевести водяников под кураторство Веги, так как шахси не выполнили обязательств по договору. Почему Вега, думаю, понятно: уровень «Л» — это реальная сила, с ней не поспоришь. Ну, а потом заверили от вашего имени — в смысле, что вы не возражаете — и послали. А во-вторых, тоже от вашего имени, направили письмо в спасательную службу с просьбой о немедленной присылке корабля для спасения земной делегации, случайно пострадавшей от метеоритного дождя. Про бандитов упоминать не стали, чтобы не усложнять дело. Да и энергии комп-комма хватило только на два кратких сообщения сверхдальней связи. Я даже не смог связаться с Владислав Афанасьичем, — Валерий посмотрел на Изотова, ожидая замечаний, но тот смолчал, и Седов продолжал:

— Спасатели прибыли первыми, ну, вы знаете, как они работают — им лучше под горячую руку не попадаться. Бандиты оказали сопротивление, начали стрелять. Для них это был конец, спецназ в таких случаях не церемонится. Заодно и вас выручили. Я подозревал что-то в этом роде, когда тот тип назвался послом Понсом. Надеюсь, вы не слишком обиделись, — Седов вытащил комм, чтобы стереть запись. — Извините, я знаю, что не имел права….

— Оставь, — отмахнулся шахси. — Я и так твой должник. Надеюсь, будет случай рассчитаться. А сейчас мне пора.

Посол Понс раскланялся с землянами и поспешил к выходу в западный сектор.

— Мы все твои должники, — решительно заявила Людочка. Она поднялась на цыпочки и поцеловала Седова, чуть коснувшись губами щеки парня. — Я тоже надеюсь, что будет случай рассчитаться, — многообещающе прошептала девушка.

Валерка бросил оценивающий взгляд на сокурсницу. Приведя себя в порядок после Аквы, Людочка вновь выглядела безупречно. Хорошенькая мордашка, и фигурка отличная. Сейчас, после предательства Анны, почему бы нет?

— Или ты все еще встречаешься со своей нечесаной актриской? — ревнивая реплика Людочки заставила Седова слабо улыбнуться, напомнив об Анне с ее великолепной гривой густых темных волос, которые она едва давала себе труд расчесать по утрам.

— Нет, с этим все кончено, — Валерка помотал головой, пытаясь избавиться от яркой картинки: Анка утром расчесывает волосы.

— Тогда у меня через неделю, в пятницу, день рождения, — кокетливо сказала Людочка. — Я жду. Не забудь. И ребята придут. Все будут рады тебя видеть. Ты у нас герой.

— Посмотрим, — неопределенно пробормотал Седов. Не оставляла надежда, что Анка все-таки вернется, попробует объясниться, сумеет оправдаться.

— И в самом деле, Владислав Афанасьевич, — вмешался Забелин. — Я понимаю, что мы с Людмилой ваших надежд не оправдали. Так сказать, не блеснули. Ничего, не повезло, еще раз попытаемся. Но неужели вы сейчас поставите Валере трояк?

— Ну почему же, — не согласился Изотов, — вы вели себя вполне достойно. Хоть и излишне импульсивно, — он строго посмотрел на девушку. — Однако, учитывая обстоятельства, вполне на «удовлетворительно». А что касается Седова, то… — дипломат немного поколебался. — Я подумаю.

Вернувшись домой, Анну Валерий уже не застал. И, несмотря на долгие поиски, нигде не смог найти: ни в общежитии, ни в театральном институте. Она бесследно исчезла, как будто бы просто ему приснилась.

С Людочкой Седов встречался недолго, и расстались они еще до отлета Валерия во Внеземелье. Дипломную работу и госэкзамены за пятый курс он сдал досрочно.

Сообщение о том, что практика засчитана, и что в деканате можно в любое время получить диплом, Валерию прислали спецпочтой уже на Вегу-5.

В истории дипломатической академии Седов так и остался единственным студентом, получившим «хорошо» за преддипломную практику.

ГЛАВА 3 Тварь внутри тебя

Яркое зарево пылало над охваченным паникой ночным городом. Испуганные жители метались по площадям и улицам, пытаясь спастись от невидимой угрозы. Необъяснимый ужас заставлял несчастных покидать и поджигать собственные дома, а толпа молодежи на центральной площади — большое темное пятно в отблесках пламени — тесно сжимаясь в единое целое, как будто ощущение физической близости могло кого-то спасти, самозабвенно скандировала: «Мораг! Мораг!».

И он пришел. Стремительный полет черной тени в ночном небе. Непреодолимое чувство глубокой ненависти и мучительного голода побудило спуститься ниже, выделить из толпы визжащего тощего человечка и заглянуть в подернутые безумием глаза. И визг прекратился.

Голубоватая дымка уходящей энергии окутала погибающее существо, сжигая душу, тело, одежду, оставляя лишь пустую оболочку, обтянутый кожей костяк, который сразу же рассыпался в прах, в серую кучку пыли на городской улице. А Он, Он с наслаждением ощутил капельку силы, крохотную частичку энергии, которая вливалась в жилы, придавая скорость смертоносному полету.

Но жалкая капля жизненных сил была бесконечно мала, недостаточна для Долгого Сна. А вокруг бушевало море энергии, пищи, не защищенной правилами. Трусливые подлые твари первыми напали и нарушили Закон, и Он имел право на месть. И мораг отдал мысленный приказ:

— «Замереть. Посмотреть на меня!»

Кричавшие и бежавшие людишки застыли на месте, и каждый потянулся вверх, сквозь ночь, увидел черную тень, посмотрел в глаза безжалостного преследователя. Энергия хлынула стремительным потоком. Мораг удовлетворенно вздохнул и устремился к горному убежищу, где его ждал заслуженный Долгий Сон, покой. Он насытился и выполнил свой долг. На улицах опустевшего горящего города остался только толстый слой серой пыли.

— Ну и ни фига ж себе, последний день Помпеи! — Валерка проснулся в холодном поту. Третью ночь ему снился один и тот же кошмар, по всей вероятности, навеянный впечатлениями от посещения «мертвого города». Сон настойчиво повторялся, словно чья-то подсказка, намек, попытка вступить в контакт, рассказать, объяснить загадку таинственных убийств. Чем Седов становился во сне? Тварью из других миров? Энергетическим вампиром? Почему? Откуда это чувство близости, неразделимости со свирепым могущественным убийцей?

В кошмаре Валерий не только первоплощался в ночного преследователя, но чувствовал его наслаждение полетом, сладкий вкус высасываемой у жертв энергии, понимал и принимал правоту убийцы, силу его ненависти. Тварь вселялась в душу, захватывала сознание, но отчуждения, враждебности Седов не испытывал. Просыпаясь и ужасаясь жестокости преступлений, Валерий не мог отделаться от чувства сопереживания, ощущения справедливости возмездия, испытанного вместе с «морагом» в ночном сне. Быть может, среди его предков встречались и вампиры? Да, нет, ерунда. Глупая мысль заставила Валерия усмехнуться. Сын героя Земли, капитана звездного корабля, ищет вампиров среди собственных прародителей!

Всего неделю назад посредника Седова вызвали в Департамент по колонизации и вежливо попросили расследовать трагический инцидент на отсталой отдаленной планете. Валерий охотно согласился — начинающий работник должен стараться показать себя в деле.

Поскольку специалист по мыслесвязи в галактическом центре был нужен практически постоянно, Валерию удалось получить место посредника при Координационном совете звездного содружества. С испытательным сроком. Помогла и отличная рекомендации Антанс. Начальство относилось к новичку прохладно, присматривалось, но Седов чувствовал себя почти счастливым. Для молодого землянина, представителя расы уровня «Е», его нынешний официальный статус был беспредельно высок. Конечно, работал он пока не в самом центре, не на Альгамбре, а в филиале на Гуэрге, но все впереди! И хотя задания были связаны с бесконечными разъездами и утомительными переговорами, молодой переводчик не возражал.

— У вас ведь диплом контактника? — уточнил представитель Департамента. — Вот и отлично. Разберитесь. Заодно и попрактикуетесь.

Валерий вспомнил недавнюю студенческую практику и пожал плечами. Как раз диплома на руках у него пока не было, — так и не удалось слетать на Землю за документами, — но об этом он предпочел не распространяться. К счастью, по въедливости и придирчивости к бумажкам, галактическим бюрократам было далеко до земных. Новое задание — разобраться с таинственным происшествием в отдаленном секторе галактике — не вполне согласовывалось с посредническими обязанностями Седова, но поначалу не предвещало особых осложнений. А в случае удачи почти гарантировало прием на постоянную работу.

Молодой посредник Галактического Центра прибыл на Самариту, чтобы расследовать трагедию в Восточных горах. Вызов по просьбе планетарного Магистрата. Перед посадкой Валерий просмотрел вводные данные. Планета Самарита — низкоразвитая цивилизация класса «С», докосмический уровень. Правители: Магистрат — верхушка состоятельного сословия, захватившая контроль над распределением галактической помощи. Кураторов у планеты нет. Задание — «брошенный город». Все жители небольшого городка Тамир бесследно и необъяснимо исчезли за одну ночь. Остались лишь покинутые в панике полуразрушенные дома, следы пожаров и остатки серой пыли на улицах.

В первый же день после прилета Седов долго бродил по опустевшему городу. Один. Никто из местных жителей и представителей администрации планеты не согласился сопровождать дипломата в «мертвый город». Так называли Тамир обитатели планеты, которых Валерий, несмотря на полное отсутствие дружелюбия, окрестил самаритянами. Представителя галактического сообщества в Лейре, столице Самариты, встретили настороженно и без особой радости. Удивило явное нежелание сотрудничать — никто не удосужился даже рассказать посреднику об обстоятельствах трагедии. Бесконечные извинения, ссылки на старые суеверия, религиозные запреты утомили, но ничего не объяснили.

— Видите ли, — пытаясь изобразить любезную улыбку на сморщенном обезьяньем личике, сказал Нис — Лаф, верховный секретарь магистрата Самариты. — мы пригласили Вас, посредника, именно потому, что подобные дела для нас запрет, табу. Знаете ли, некоторые древние предания, страхи… Придется Вам поработать самому, — он смущенно развел в стороны короткие сухие ручки в извиняющемся жесте.

Темнит, что-то скрывает, — понял Седов, но доискиваться правды не стал. Проще было сразу приступить к расследованию. Собранную в опустевшем городе пыль посредник отправил в корабельную лабораторию на анализ.

На Самарите, довольно давно вступившей в галактическое сообщество, имелось достаточно исследовательских центров, однако раздраженный увертками хозяев Валерий предпочел обойтись собственными ресурсами. Впрочем, он не сомневался, что галактическая техника намного превосходит местные возможности. Результаты анализов подтвердили худшие подозрения — пыль представляла собой испепеленные, вернее каким-то неизвестным способом обращенные в прах останки горожан. «Мертвый город» — слова самаритян подтверждали тот несомненный факт, что аборигены не нуждались в специальных анализах, чтобы узнать истинную судьбу сородичей.

Больше удивило другое — жители города погибли не неделю и не месяц назад. Если верить лабораторным данным, с момента трагедии прошло, как минимум, сорок лет. Так почему же за помощью обратились только сейчас? Зачем потребовали, чтобы посредник Координационного Совета прибыл на тяжеловооруженном корабле? Что мог сделать посредник, даже вооруженный, для давно погибших людей?

Действительно, в горах Седов увидел не брошенный город, а мертвый, вернее, убитый, кем-то уничтоженный. Но кем, как, почему? Были ли известны самаритянам причины и виновники преступления? Валерий терялся в догадках и подозрениях: глобальный эксперимент безумного маньяка, испытание неизвестного оружия? Понятно, что подобные происшествия любая цивилизация старается скрыть, решить собственными силами, не вынося сор из планетарной избы. Но почему сейчас вызвали именно посредника, а не силы безопасности, в конце концов?

Вывод напрашивался — самаритяне боялись возвращения силы, которой не могли противостоять. И, возможно, им было что скрывать от галактической СБ — в прошлом планеты таилась серьезная ошибка или преступление. При этом аборигены настолько страшились продолжения убийств, что все же прибегли к помощи галактического центра, представителю которого ничуть не доверяли. Впрочем, Валерий отлично понимал, что до окончания расследования подобные рассуждения останутся досужими догадками.

Трагическая судьба Тамира казалась необъяснимой, но в первую же ночь, проведенную на планете, Седову приснился кошмар. Сначала Валерий не придал ночному ужастику большого значения. Что-то там по Фрейду — подавление инстинктов, отождествление себя с убийцей. Повторение страшного сна следующей ночью землянин безуспешно попытался объяснить расшатанными нервами, хотя никогда особой чувствительностью не страдал. Второй кошмар завершился полетом морага — так называли убийцу во сне — к горной пещере, путь к которой демонстрировался с такими подробностями, что Валерий легко смог бы повторить его наяву. Сон походил на приглашение, но для того, чтобы отважиться на визит к смертельно опасному неизвестному существу, посреднику катастрофически недоставало информации. Третий кошмар оставил после себя чувство острого голода и тревоги. Седов ощутил угрозу и настойчивый зов.

Тревога и зов убийцы заставили землянина отправиться в магистрат Лейры и избрать тактику прямых вопросов:

— Кто такой мораг? — спросил Валерий, не отводя вопросительного взгляда от лица верховного секретаря. Рядом раздался легкий шум, и Седов, обернувшись, заметил, как побледневшая курьерша собирает с пола рассыпавшиеся документы. Можно было не сомневаться, что девушка уронила папку, услышав простой вопрос землянина. Посредник вновь посмотрел на собеседника, но тот сумел воспользоваться заминкой в разговоре, чтобы взять себя в руки.

— Где вы услышали это слово? — резко спросил Нис — Лаф. Однако даже не слишком опытного выпускника дипломатической академии не так легко отвлечь примитивной уловкой.

— Я бы сначала хотел получить ответ на свой вопрос, — невозмутимо сказал Седов. — Мне это нужно для расследования.

— Я ничего не могу Вам ответить, — заявил чиновник, выпрямляясь и с вызовом глядя в глаза землянину. — Никогда ничего об этом не слышал.

Верховный секретарь даже не пытался скрыть откровенную ложь, и Валерий, не сдержавшись, высказал свое недоумение:

— Не понимаю, зачем вы обратились в Координационную комиссию, если не желаете помощи и сами не хотите мне помогать. Чего вы от меня ждете?

— Мы пригласили представителя сообщества, чтобы расследовать массовое убийство. Все говорит о том, что его совершило чудовище, прибывшее из космоса, — гнев сделал самаритянина откровеннее, а голос его стал почти угрожающим. — Нужно найти и уничтожить монстра, а не задавать неприличные вопросы, задевающие национальные чувства. И учтите — нас не удастся обмануть, все мы отлично чувствуем его присутствие. А если вы не выполните своих обязательств, мы подадим жалобу в Галактический Центр!

Верховный повысил голос почти до крика, но Седов уже взял себя в руки.

— Думаю, вы ошибаетесь, — спокойно ответил он. — Я не брал на себя обязательств кого-то уничтожать. Я посредник, а не палач, — и, холодно кивнув на прощание, молодой дипломат направился к выходу из здания магистрата.

Нис-Лаф что-то кричал вслед, но Валерий не вслушивался. Впрочем, одна фраза невольно привлекла внимание и занозой застряла в памяти: — «Только найдите, а уничтожим его мы сами!»

Несколько минут Седов бесцельно шел по улице, мысленно перебирая моменты неприятного разговора и укоряя себя за несдержанность. Но, как обычно, быстрая ходьба успокоила, и Валерий начал с интересом оглядываться по сторонам.

Городок показался небольшим и уютным. Двух — трехэтажные дома из красного и темного камня с узкими внешними лестницами, небольшие парки с остролистыми деревьями и клумбами ярких цветов, шумные площади, кафе в подвальчиках, столики под белыми тентами на улицах. Здесь, в столице, ночные кошмары представлялись игрой подсознания, чем-то совершенно невозможным, нереальным.

Невысокие, темнокожие и темноволосые самаритяне с любопытством поглядывали на рослого светловолосого и светлокожего чужака, проходя мимо и весело болтая на приятном певучем наречии, а хорошенькие девушки, с лицами азиатских куколок, откровенно улыбались незнакомцу. Пестрая толпа. Но можно ли подойти к кому-то из этих симпатяг, так похожих на обычных землян, и задать прямой вопрос? Скажем, спросить, кто такой мораг, или что они думают о мертвом городе? Вряд ли, если он не хочет увидеть, как аборигены хлопаются в обморок прямо на улице — Седов уже немного представлял себе возможную реакцию жителей Лейры на расспросы. Вот только объяснений от этого не прибавлялось.

Валерий присел на скамейку в небольшом скверике и послал по комму запрос корабельному мозгу. Через несколько минут последовал ожидаемый ответ: «мораг — информация отсутствует». Седов дал добро на расширенный поиск с аппроксимацией и мысленно посетовал на отсталость планеты. Развитие Информсети обычно позволяло избежать лишних расспросов. Но сейчас ему предстояло принять ответственное решение.

Что делать? Обследовать горную пещеру, увиденную во сне, не зная, кого и зачем ищешь? Вернуться на корабль, оставленный в окрестностях Тамира и дожидаться ответов, которые, скорее всего, не найдутся? Где тут можно хоть что-нибудь узнать?

Седова внезапно осенило — библиотека! На отсталой провинциальной Самарите должны были сохраниться бумажные книги, справочники!

Вопрос о библиотеке вызвал удивленный взгляд симпатичной самаритянки, но девушка охотно согласилась проводить землянина и даже намекнула на возможность встречи вечером в городском кафе. Валерий с сожалением отказался от искушения — похоже, сегодняшний вечер ему предстояло провести совсем иначе, в одиноких поисках безжалостного убийцы в Восточных горах.

В сером угрюмом здании рассадника знаний Седова встретил безлюдный зал, полупустые книжные полки и неприветливая пожилая библиотекарша. Попросив «какие-нибудь книжки по истории Самариты», землянин получил тонкий справочник, сборник исторических афоризмов древних мыслителей и школьный учебник истории. Изречения древних мыслителей не тянули даже на земные анекдоты. Замшелая мудрость типа: «Пришел октябрь, жди ноября», «Кто рано встает, тому весь день хочется спать» — не вызвала ничего, кроме легкого раздражения. Хмыкнув, Валерий отложил в сторону афоризмы и просмотрел учебник, потом схватил справочник и сравнил цифры, затем, на всякий случай, посмотрел биографические данные мыслителей и с недоумением обратился к самаритянке:

— Но тут же написано… эти даты? Неужели ваша цивилизация существует только две тысячи лет? Я хотел бы получить учебник по древней истории!

— У нас вы запрещенных книг не найдете! — возмущенно ответила библиотекарша.

— Но… — Седов попытался возразить, но понял, что все напрасно. Полный облом. Валерий бросил бесполезные книги на стол и вышел.

С него хватит. Он устал от провокационных недомолвок, демонстративной неторопливости и тупости.

Не желая больше иметь дела с опостылевшими самаритянами, Валерий вызвал на комм карту Лейры, и, ориентируясь по указательным стрелкам, выбрался из города.

У него внезапно возникло, и все время нарастало, усиливаясь, ощущение беды, приближающейся катастрофы, которую он, посредник, обязан, призван был предотвратить. Над городом разливалось опасное напряжение, и ощущал угрозу не только чужак — землянин. Улицы стремительно пустели. Встреченные прохожие утратили счастливую беззаботность. Многие растерянно озирались по сторонам в поисках убежища, другие устремлялись к площадям, кое-кто пытался укрыться в собственных домах.

Мораг проснулся, и его терзал мучительный голод.

Выбрав более или менее свободную площадку, землянин отправил на корабль картинку местности и вызвал посадочный катер. Через несколько минут крохотный кораблик приземлился на площадке, едва не придавив нескольких, без всякой надобности болтавшихся неподалеку аборигенов. «Флики. Жаль, что не задавил», — без всякого сочувствия подумал Седов, покидая Лейру.

На корабле его ожидала приятная новость — расширенный поиск дал результаты. Увидев зеленый огонек сигнала, Валерий метнулся к пульту. Наконец-то! «Мораги, — гласила надпись, — возможно, устаревшее название м'раугов. М'рауги — древняя галактическая раса, высокоразумная цивилизация уровня „К“, обитающая на планетах белой звезды Ардента в созвездии Ориона. Питаются преобразованной в экто- и биоплазму энергией собственного солнца». Седов торопливо просмотрел текст — развернутую справку из галактического справочника — хотя в этом не было особой необходимости. В дипломатической академии в курс «Цивилизации галактики» входило изучение истории и культуры всех постоянных членов галактического сообщества, начиная с уровня F.

И хотя м'рауги не проявляли особой активности в содружестве, высочайший уровень развития науки, сложнейшие генетические эксперименты, в том числе и с собственной наследственностью, преобразования плазмы и открытие многочисленных альтернативных источников энергии заставляли относиться к орионцам — так обычно называли на Земле обитателей Арденты, несмотря на официальное название «м'рауги», принятое в Галактическом центре, — с особым уважением.

Да и зачем далеко ходить? Седов припомнил недавнее знакомство с орионцем во время учебной экспедиции на Рассветную на четвертом курсе. М'рауг — похожий на бесформенную тень, окутанную черным покрывалом, сгусток энергии, поддерживаемый неизвестным полем, — неожиданно разговорился с земным студентом. Они долго болтали на мыслеречи о смысле жизни, потом что-то пили — во всяком случае, Седов пил, а м'рауг глотал что-то свое, энергетическое, — спорили. Орионец был настроен скептически, смысла в жизни не видел никакого, но относился к его отсутствию с юмором, так же как и к проявленному молодым землянином энтузиазму. Разговор оказался интересным, и Валерий до сих пор вспоминал необычное знакомство с удовольствием, хотя на следующее утро у него сильно болела голова.

И он должен поверить в то, что безжалостный убийца, уничтоживший Тамир, — один из этих высокоразвитых гуманных разумных? Не может быть!

Может, — безапелляционно ответил внутренний голос. — На м'рауга вполне могло подействовать какое-то трагическое недоразумение, или ошибка. И даже высшие расы не застрахованы от приступов безумия: пусть мораг и не слишком походил на бесстрастных мудрых мыслителей — орионцев.

Похоже, мыслеречь давешнего орионца оставила в сознании Валерия характерный след. Вот что заставило убийцу признать Седова своим и настойчиво искать контакта, являясь в ночных кошмарах! Так или иначе, теперь действовать нужно было быстро и без колебаний, чтобы успеть встретиться с преступником до наступления темноты и предотвратить новые, непоправимые ошибки. Непреходящее чувство голода подсказывало — если посредник не найдет морага до наступления ночи, завтра утром Лейра может стать подобием Тамира. Мертвым городом. И меньше всего землянин хотел теперь вовлекать в поиски местные власти. «Мы его уничтожим сами!» — вспомнились слова самаритянского чиновника.

Седов вернулся в посадочный катер, ввел в систему данных символ «м'рауг» и включил поиск. Автопилот немедленно направил кораблик к восточным горам, и через десять минут катер закружился над знакомой по ночным кошмарам пещерой.

— Спуск, посадка, маскировка, — не задумываясь, скомандовал Валерий. И после короткой паузы добавил: — Защитный силовой купол.

Затем, спустившись под купол, перешел на мыслеречь:

— Я — друг, — настойчиво транслировал он, входя в пещеру.

— Знаю, — через несколько минут прозвучало в ответ. — Зачем ты пришел? По зову?

— Интервью хотел взять, — объяснил Седов. В глубине пещеры хмыкнули. Контакт был. Валерий не стремился сделать его более близким. Он устроился на полу возле входа и с интересом спросил:

— И что же ты, представитель высокого разума, делаешь на чужой планете в таком виде?

— На чужой?! — м'рауг огрызнулся с искренним возмущением. — Это наша планета. Мы тысячелетия были здесь единственной разумной расой.

— А как же эти, мелкие? Самаритяне? — поощрил Седов.

— Леки? Ходячий корм, — мрачно объяснил вампир. — Обычная история. Они вовсе не были разумными. Конечно, не просто животные, с задатками, но и шансов развить цивилизацию не имели. Мы разводили их для питания.

— Видел я, как вы питаетесь, — Валерий поежился, вспоминая рассыпающегося в прах визжащего человечка.

— Ничего подобного не было, — резко отозвался м'рауг. — Мы брали у них энергию понемногу, не убивая и давая достаточно времени, чтобы восстановить силы. Наша раса никогда не отличалась многочисленностью, и еды вполне хватало. Но потом… — вампир угрюмо замолчал.

— Что потом? — история грозила оборваться на самом интересном месте.

— Ну ты же видел, я показывал во сне, — неохотно объяснил убийца. — Чтобы взять энергию, мы должны вступить с пищей в ментальный контакт. А он оставляет следы, влияет на память, развитие, ну и… лек, который отдавал энергию пять или шесть раз, становится на задние лапы, собирает стаю, хватается за палку, выходит на охоту. Через несколько поколений пища становится разумной. То же самое с нами происходило на многих других планетах, и каждый раз мы, жертвы излишней гуманности, уступали, уходили, отказываясь от собственных миров.

М'рауг помолчал, а потом ехидно спросил:

— А знаешь, насколько разумная пища лучше обычной? Вот ты, например, на порядок вкуснее этих жалких тварей!

— Вот только не надо зарываться, — равнодушно отозвался Седов. Он почему-то совершенно не испытывал страха. Валерий не думал, что случайное знакомство с одним из орионцев — надежная гарантия безопасности, но, как и когда-то в детстве, не позволял себя запугать.

Неожиданно вспомнился преподаватель, который вел в Академии факультативный спецкурс по контактам для студентов старших курсов.

— «Главное для контактника, — любил повторять Федов Петлицын, — кураж! Как для дрессировщика в цирке. Ни в коем случае нельзя бояться существ, с которыми имеешь дело». Нелестное сравнение оскорбляло и возмущало многих студентов — ведь речь шла о разумных, цивилизованных существах — но раз за разом подтверждалось жизнью. Петлицын был руководителем Валеркиной дипломной, и, несмотря ни на что, выставил ему за работу «отлично». Кураж у Седова был. «Пожалуй, я и дрессировщиком в цирке смог бы работать», — мысленно усмехнулся посредник.

Несмотря на ужасающие преступления, в мыслеречи вампир казался обычным парнем, похожим на старых приятелей с Детского мирка. Но чем тогда объяснить увиденный во сне кошмар, обернувшийся реальностью? Как ответить на вечные вопросы: «Кто виноват?», «Почему?» и «Что делать?». Впрочем, с последним вопросом Валерий уже окончательно определился. Морагу он ответил совершенно спокойно:

— Не говори глупостей. Вроде ты не знаешь, что я — галактический посредник и твой единственный шанс убраться из этой дыры и вернуться домой.

— А ты наглый, — с уважением отметил вампир, — не боишься! Меня зовут Т'хак, а тебя?

— Валерий, — ответил землянин и машинально протянул руку, но, опомнившись, сразу же отдернул. В глубине сознания кто-то тихо хихикнул, или ему просто показалось?

— Так что насчет возвращения на Арденту? — Седов вернулся к прерванному разговору. Удаление орионца с планеты казалось самым простым выходом.

— Не слишком, — печально отозвался Т'хак. — Осудят и накажут. Я совершил преступление.

— Это да, — согласился посредник. Интересовала и оценка мраугом степени собственной вины. — Но ведь не убъют же?

— Нет, вряд ли, — поразмыслив, ответил вампир, — Нас слишком мало. Поставят на переработку эктоплазмы.

— Как бы младшим ассенизатором при холерных бараках? — Валерий выдал мыслеобраз жалкого человечка, занимающегося грязным и неприятным делом.

— Вроде того.

— За массовое убийство не так уж много! — наказание не показалось слишком строгим.

— Причем здесь убийство? — удивился Т'хак. — Я совершил генетическое преступление против расы — ради мести превратился в морага. А ведь это запрещено Законом. Правда, первыми Договор нарушили леки.

— Ага, — задумчиво протянул землянин. Непонятки продолжались. — Давай вернемся к началу. Итак, твоя раса покинула эту планету две тысячи лет назад, верно? — сразу вспомнились пыльные библиотечные книжки.

— Ну да. Поняв, что леки стали разумными, мы заключили с ними Договор и попытались ужиться на одной планете. Но ничего не вышло. Они размножались слишком быстро, а для многих из нас оставались просто едой. Трудно было удержаться. И тогда наши предки покинули планету и направились к Арденте, где поселились на безжизненных планетах, освоили и изменили их, чтобы завершить генетические эксперименты.

Так мы превратились в м'раугов, питающихся энергией звезд. И навсегда отказались от ипостаси морагов. То, что ты видел во сне — чудовище, атавизм. Такими м'рауги были миллионы лет назад. Думаешь, мне этого хотелось? Меня просто забросило преобразователем в очень далекое прошлое — подействовал шок. Теперь пищи нам хватает всегда, но, как ты уже понял, она далеко не так хороша, как жизненная энергия разумных. Поэтому м'рауги, которые давно сотрудничают с сообществом, стараются ограничить до минимума контакты с другими расами.

— Как волка не корми, — задумчиво начал Седов, но Т'хак не дал ему договорить:

— Тут ты не прав, — резко возразил он. — Мы научились сдерживаться. А если и берем энергию, то совсем крохи.

— А у людей потом болит голова, — буркнул Валерий, которому кое-что стало ясно. — Был у меня такой знакомый.

— И тут ты не прав, — объяснил м'рауг, — твой орионский друг не просто взял у тебя энергию. Он с тобой обменялся — дал тебе в обмен немного собственной жизненной силы, ну и обеспечил иной уровень разумности, повыше. У нас есть такой обряд, вроде побратимства. Потому-то я тебя и узнал — ты стал немного м'раугом!

— Стал немного вампиром, — с усмешкой уточнил Валерий. — А леки значит тоже немного того?

— Чушь, — фыркнул вампир. — Кому придет в голову обмениваться энергией с едой? Леки ничего не получали взамен. На них просто оставались отпечатки. Клеймо цивилизации.

Седов покачал головой и попросил:

— Ну, если уж я теперь немного м'рауг, объясни, наконец, что тебе понадобилось на этой чертовой планете, с которой вы благополучно смылись две тысячи лет назад?

— Научная экспедиция, — печально ответил Т'хак. — Нас было четверо: куратор группы, профессор, Вийя и я. Мои спутники вышли на контакт, были обманом схвачены леками и безжалостно убиты. А меня оставили на корабле для страховки.

— Научная экспедиция? — изумился Валерий. Такого поворота он не ожидал. — И что же вы тут исследовали?

— Этнографическо-исторические аспекты последствий Договора, — без запинки оттарабанил Т'хак. — Хотели выявить образ м'рауга в глазах обретших разум рас.

— Выявили? И как? — с усмешкой поинтересовался Седов. Вопрос был риторическим. — И кому только такая дурость в голову пришла? Вы что, думали, что они вам спасибо скажут?

— Ну, вообще-то профессор так и думал, — растерянно отозвался «ученый — вампир».

— Это за что же? — наивность сверхразумных пришельцев просто поражала. — За то, что пасли их как домашних животных, силой отнимая энергию? За то, что подарили им разум, сами того не желая и против их воли? Они до сих пор стыдятся писать об этом в книгах. За то, что ушли, пренебрежительно бросив их на произвол судьбы, указав им законное место рабов? Или за то, что вернулись, напугав до дрожи возвращением прежнего ужаса? Вот вы и получили свой образ. В душе каждого раба живет жалкая дрожащая тварь, и она-то всегда оказывается самой жестокой.

— Но мы же поговорили с ними с корабля, предупредили, что прибыли с мирными целями и никого не обидим. Леки согласились, и мы им поверили. А они…

— А они перестраховались. Мертвые точно никого не обидят, — мрачно подтвердил Седов. Он испытывал искреннее сочувствие к погибшим м'раугам. Но и осуждать самаритян не спешил. Они недешево заплатили за вполне объяснимую трусость.

— А вот тут леки ошиблись, — ответил м'рауг. — Потому что на корабле оставался я. И, узнав о смерти друзей, я вошел в преобразователь. И…

— И стал морагом, — закончил Седов. — Когда это было?

— Четыреста лет назад, — задумчиво сказал вампир. — Кстати, пещеру атакуют. Ты очень удачно поставил защитный купол.

— Знал, с кем имею дело. С тварью, живущей внутри каждого из нас. Лучше не давать ей никаких шансов, — ответил Валерий и вызвал корабль, снимая силовой барьер и наблюдая, как аборигены шарахаются от взлетающего на автопилоте катера. Катер исчез в чреве корабля, а громоздкая туша космического гиганта, опустившись, зависла над пещерой, выбросив переходник.

— Поторопись, сейчас перейдем на корабль, — предупредил посредник и скомандовал компу:- Курс на Арденту.

Разговор продолжался уже на корабле. Планету они покинули по-английски, не прощаясь.

— Четыреста лет! — с ужасом повторил Седов.

До него, наконец, дошло значение слов орионца. Вот он, момент истины! Впервые за время расследования посредник почувствовал гнев и настоящую ненависть. Ненависть не к несчастным жертвам вампира и не к мстительному м'раугу — в какой-то мере, тоже жертве обстоятельств. Настоящие преступники — те, кто четыреста лет назад не признался в убийстве чужаков — пусть из страха или по недоразумению, — и не вызвал представителей галактического содружества, чтобы немедленно убрать преобразившегося м'рауга с планеты.

Что им стоило всего-навсего послать сообщение! И не было бы никаких кучек праха на улицах, никаких мертвых городов. Конечно, с обезумевшим парнем лучше всего справились бы соотечественники. Но если самаритяне не желали и не могли иметь дела с разгневанными м'раугами, то веганский или арктурианский спецназ в экранирующих скафандрах захватил бы и вывез орионца с Самариты за полчаса, несмотря на все его вампирские замашки!

Боясь наказания или не желая терять привилегии, власти Самариты столетиями обрекали соплеменников на гибель. И конечно Магистратом руководил не только страх — скорее, алчность. Боялись остаться без галактической кормушки. Вряд ли леков пугала месть слишком уж гуманных м'раугов. А вот гуманитарная помощь, поставки механизмов, технологий оказались для Магистрата важнее, чем спасение жизней соотечественников.

Впрочем, судьба несчастных леков была неподходящей темой для разговора с Т'хаком. Пытаясь подавить возмущение, Седов с трудом поддерживал прежнюю безобидную болтовню. Впрочем, не такую уж безобидную.

— Засиделся ты здесь однако. Думаю, давно пора сваливать. Мне вполне хватило четырех дней. Милые люди, но жутко тупые для класса «С», — сглотнув комок в горле, сказал Седов, просто чтобы что-то ответить. Разговор отвлекал от ненужных сейчас, неуместных мыслей о том, как важно было с самого начала разделить вопросы: «Кто убийца?» и «Кто виновник убийств?». Все это понадобится потом, в отчете.

Валерий вспомнил оловянные глаза самаритянской библиотекарши. Еще бы! Четыреста лет жизни под постоянной угрозой гибели. Разве можно было сравнить это убогое существо с многочисленными интеллигентными старушками: заведующими информотеками, видеотеками, сетевыми ресурсами, хранительницами мудрости, с которыми Седову приходилось сталкиваться в мирах самого разного уровня. Класс «С» — это акваты, не сдавшиеся, вызывающие невольное уважение своей отчаянной безнадежной борьбой против расы уровня «К» и победившие, несмотря на все препятствия и угрозы, а вовсе не смирившиеся самаритяне, обреченные на заклание собственными правителями. Никогда.

— По-моему, для них и уровня «В» слишком много. Отсталые, — Валерий не сомневался в собственной правоте, но она не умаляла масштабов преступления морага. — И что, все последнее время ты жрал этих несчастных?

— Три или четыре раза.

— «Три или четыре опустевших города», — как ни старался, Седов не мог отключить счетчик в подсознании.

— Они уничтожили корабль, а мне нужна была энергия для Долгого сна, чтобы дождаться помощи. С чего бы я стал их щадить? — почувствовав реакцию собеседника, ответил Т'хак и, чуть помедлив, добавил, невольно оправдываясь. — Пойми, леки убили моих друзей. Поглотителем энергии — при заключении Договора мы сами дали им это сильнейшее оружие против себя, чтобы уверить в лучших намерениях. И они использовали поглотитель против мирной экспедиции. Теперь для меня леки — не люди. М'рауги — долгожители, нашей цивилизации — миллиарды лет, мы многих сделали разумными, но я думаю, что люди — это те, кто развил разум сам, а не получил его в подарок.

В словах орионца была своя логика, но в ней зияли огромные прорехи. С точки зрения посредника, а не мстителя.

— А может, человечность определяется чем-то другим? Вот ты уверен, — Седов говорил осторожно, подбирая слова, — что твоя раса никогда не служила пищей для еще более высокой цивилизации? Чем-то вроде энергетической банки консервов? В тебе наверняка больше ценной энергии, чем в каком-то там леке!

— Не может быть! — фыркнул вампир, затем, задумавшись, замолчал.

— Ну что ж, если ты так уверен, пусть, — Валерий оставил неприятную тему. Такие истины не доказываются в спорах. — И кем же ты был на своем корабле, пилотом? Почему друзья не взяли тебя с собой?

— Наши корабли давно не нуждаются в пилотах! — высокомерно заявил Т'хак. — Просто так получилось. Они шли как на прогулку. А кому-то надо было остаться, по инструкции. Ну и…оставили меня, как самого бесправного, — с некоторой обидой сказал он.

— И все же?

— Я был аспирантом, — печально признался м'рауг. — А профессор — моим научным руководителем. А Вийя….

— Понятно, — разговор принял неожиданный оборот, и, избегая больных вопросов, Валерий вздохнул в унисон собеседнику о несбывшихся мечтах. — Когда-то я тоже подумывал заняться наукой, но не сложилось. С дипломом получилось неудачно, потом работа эта беспокойная, дела…

— И не жалей, — убежденно ответил вампир. — Десятки лет корпишь в информаториях, заработки грошовые, общественного признания — ноль. И что в конечном итоге? Застреваешь на четыреста лет на заштатной планете, превращаешься в чудовище и становишься ужасом ночи для населяющих ее жестоких неблагодарных тварей!

— Может, ты и прав, — согласился Седов, размышляя о нелепости ситуации. Он болтал о пустяках со смертельно опасным существом, которое спасал от вполне заслуженного возмездия. И легко находил с ним общий язык. Намного легче, чем с пострадавшими от морага жителями Самариты. Хотя, конечно, вопрос об истинных преступниках все еще оставался незакрытым. Его будут решать на другом уровне — в Координационном Совете.

— «Может быть, в чем-то прав и он. А может быть, прав и я, — подумал землянин. — Я — посредник. Работа у меня такая — всех понимать».

На экране сверкнула белая звездочка.

— Через полчаса будем у Арденты, — объявил Седов поскучневшему пассажиру. Тот съежился в кресле, терзаемый тревожными предчувствиями, и Валерий неожиданно для себя самого предложил:

— Ну, если тебе будет от этого легче, я могу уступить тебе немного энергии.

— В обмен! — жизнерадостно прозвучало в ответ, и землянин ощутил мысленную улыбку м'рауга.

— Пусть будет в обмен, — голову кольнула неожиданная боль, и Седов не сразу осознал произнесенную Т'хаком фразу.

— Мы с тобой одной плазмы, — сказал вампир. — Так положено говорить при этом ритуале. Прощай, мне пора.

Корабль состыковался с окружавшим звезду переходным диском, и темная фигура исчезла в глубине ардентского портала.

— «Даже мейлами не обменялись, — с сожалением подумал Валерий, уводя корабль от белой звезды. — Но главное — я не струсил, не поддался первому порыву — осудить и наказать, — а значит, теперь стал еще чуточку больше вампиром. Или чуть больше человеком. А не жалкой дрожащей тварью».

И он, улыбнувшись воспоминанию о прочитанной в детстве книжке, задумчиво повторил вслух:

— Мы с тобой одной плазмы, ты и я!

Отчет о расследовании и принятых мерах Валерий отправил в Координационный Совет и в Департамент по колонизации. Почему-то он ничуть не удивился, получив через две недели вызов к заместителю председателя Совета для личного собеседования.

— На вас поступила жалоба, — неприязненно сказал высокопоставленный чиновник, секретарь Координационного совета господин Херх, объясняя срочный вызов.

Денебианец говорил высокомерно, ожидая объяснений и вопросов, но Валерий молчал. Херх внезапно чем-то напомнил самаритянина Нис-Лафа. Землянину нечего было ответить. «Сейчас скажет, что я провалил дело, не справился с работой и могу убираться домой, на Землю, потому что такие посредники здесь не нужны», — думал Седов.

Выдержав паузу, Херх добавил:

— Жалоба от Магистрата Самариты.

— И что же? — вежливо поинтересовался Валерий, ожидавший вспышки гнева и строгого выговора. Все, что он думал о Магистрате Самариты, было изложено в отчете предельно ясно. Но экзекуция пока откладывалась.

— Я просмотрел ваш отчет, — ответил денебианец и неохотно добавил. — Вы поступили совершенно правильно.

— Да? — удивился Седов и едва удержался от глупого вопроса, что же именно он сделал правильно.

— Разумеется, — объяснил секретарь. — М'рауги — давние члены сообщества, влиятельная сильная раса класса «К», пусть сами и наказывают своих безумцев и изгоев. На месте с ним разберутся. И уж конечно, не цивилизация уровня «С» могла бы заставить Совет вступить с Ардентой в конфликт. Ваш вывод, в отчете, совершенно справедлив: Самарита — слаборазвитая планета, которая нуждается в протекторате. Но ведь ей даже невозможно подобрать кураторов!

— Почему? — Валерий не удержался от неуместного вопроса.

— По данным последних обследований, самаритяне не развиваются, а регрессируют. Странный парадокс, — брезгливо сказал Херх. — И при этом аборигены протестуют против любого вмешательства. Если так пойдет дальше, то через несколько лет планета останется без средств галактической связи и автоматически выйдет из сообщества.

Валерий утвердительно кивнул — так он примерно и предполагал. Самаритяне вызывали жалость, но они сами сделали свой выбор. Галактический центр в таких случаях не вмешивается. Какой-то земной мудрец давно изрек прописную истину о том, что каждый народ получает правительство, которого заслуживает. Расы, не способные бороться, обречены на деградацию. И вряд ли исчезновение морага что-то изменит.

Теперь Седову следовало поинтересоваться собственной участью. Кажется, выгонять его не собирались. А значит, он имел право просто полюбопытствовать:

— И что же вы им ответили? На жалобу?

— То же, что и вы, — Херх потряс отчетом и, с едва заметной ноткой негодования, объяснил:

— Их проблема решена, жителям ничто больше не угрожает, для жалобы нет оснований. А вот если они хотели возмездия, тогда нужно было вызывать карательную бригаду или службу безопасности, а не дипломата-посредника! И пусть бы служба безопасности, — с нескрываемым и вполне искренним возмущением добавил секретарь, — обнаружила, что они без всяких причин убили трех представителей высшей расы, прибывших для научных исследований. И столько лет скрывали факт убийства. Просто из страха! Конечно, существует срок давности, но не для подобных преступлений. Самое меньшее, что ожидало планету в прошлом — полная изоляция от галактического содружества. Сейчас их спасает от наказания только собственная недолговечность — сегодняшних самаритян нельзя обвинить в преступлении далеких предков. Но ведь для м'рауга четыреста лет — едва ли десятая часть жизни! А уж если самаритяне попросили посредника, то и дело их было улажено так, как это делает посредник. И пусть только попробуют еще пожаловаться! Тогда к службе безопасности обратимся мы.

— Так значит? — спросил Седов, ожидая слов одобрения.

Денебианец отложил бумаги в сторону и, бросив на молодого землянина холодный взгляд, ответил:

— Значит, отчет принят. Вы включены в штатный состав сотрудников Координационного Совета и направляетесь на Гуэргу в отдел контроля донесений и жалоб галактических служб. Можете приступать к дальнейшей работе.

ГЛАВА 4 Изнанка ночи

На подлете к Лейли дипломатическую яхту тормознули два транспортника эриданской карантинной службы. Тупорылые громоздкие корабли со знаками красного креста и черного полумесяца вызывали безотчетное чувство тревоги и неясной угрозы.

— Вот видите! Я же говорил, это они! — шепнул мальчишка, сжимаясь в комочек в кресле второго пилота. — Ничего не выйдет.

— Не спеши, Приск, — отозвался Валерий, внимательно вглядываясь в хищный, но не акулий, а скорее похожий на гигантскую рыбу — молот, с огромной головой и коротким хвостиком, силуэт ближайшего транспортника. — Мы еще не пробовали договориться.

Он с сочувствием посмотрел на дрожащего от страха маленького лейлянина, похожего на зеленого чертенка, которого два дня назад подобрал на дальних подступах к карантинной зоне. Короткая шерсть мальца казалась тусклой и потертой, а торчащие вертикально вверх острые ушки напоминали рожки. То, что парнишке удалось вырваться с окруженной планеты на старом рудовозе и добраться до границы системы, можно было объяснить только невероятным везением. Первые несколько часов Приск почти бредил, нес какую-то чушь о тенях Изнанки, но, по данным медавтомата, ничем особенным не страдал.

На самом деле беглец с Лейли был вовсе не ребенком, а почти взрослым юношей — просто все лейляне отличались невысоким ростом и хрупким сложением. Как удалось выяснить из сбивчивого рассказа паренька, он был старшим сыном председателя временного планетарного совета, созданного на Лейли эриданскими кураторами. Казалось, Приска ожидала блестящая карьера — учеба в эриданской столице, университет, возможно, служба в министерстве колоний. Все планы разрушила проклятая эпидемия. Лейли, самая дальняя колония альфы Эридана в системе двойной звезды, была полностью блокирована карантинщиками. Теперь лейлян ждала только жуткая мучительная смерть.

Четыре месяца отчаянной борьбы за выживание заставили смельчака решиться на безумный шаг — бежать. Зато, благодаря Приску, Седову стало кое-что известно о том, что происходило на Лейли.

Дело мало походило на эпидемию, требующую карантина. Скорее речь могла идти о вторжении. Но кого? Откуда? Записав рассказ парня и собственные комментарии, Валерий отправил сообщение в галактический центр, попросив позаботиться о беглеце, если он, Седов, по каким-то причинам, не сумеет этого сделать сам.

— Пожалуй, не стоит тащить тебя к планете, — решил Седов. — Вернешься к санитарному кораблю галактконтроля на автопилоте. Сообщение послать у меня не получится — из-за возможного перехвата. Но я включу сигнальщик, и санитары тебя примут. Скажешь Торху — ты, надеюсь, его запомнил — что я попытаюсь добраться до Лейли на спасательной капсуле.

— Спасибо. Берегись изнанки, — предупредил лейлянин.

Седов знал, что изнанкой на Лейли называют особое время суток, когда, на исходе ночи, планета освещается только красным карликом. Время лиловых сумерек с желтыми тенями. Должно быть, очень красиво, если судить по кадрам трехлетней давности, которые Валерий изучал перед полетом. Сутки на планете составляли 19 часов. Из них — 7 часов — день, 7 часов — ночь, 5 часов — изнанка ночи. На спутнике Лейли Грисе, где времена суток были постоянны, половина планеты жила бесконечной ночью, а вторая — изнанкой.

По словам мальчишки Приска, именно на изнанке Лейли четыре месяца назад начали появляться черные призраки — движущиеся сгустки оставшегося от ночи мрака, пожиравшие людей. Ночью призраки бездействовали, неотделимые дети темноты, днем свет голубого солнца немедленно гнал их прочь. На изнанке чудовища были всесильны.

После появления тварей курировавшие планету эриданцы объявили галактический карантин, заявив, что Лейли охвачена эпидемией неизвестной болезни.

На подлете к планете Седов с Приском наткнулись на санитарный корабль галактического центра, который отказалась пропустить карантинная служба эриданцев.

— Неплохо бы разобраться с этими типами, — мрачно сказал дипломату представитель службы санитарного контроля.

Торх, немолодой офицер неизвестной Валерию расы, просмотрев предъявленные дипломатом документы, удовлетворенно кивнул:

— Давно нужно было Галактическому Центру вмешаться. Нас и близко к планете не подпустили. Обмануть решили, да не на тех напали. Карантин! Зачем карантинной службе такое мощное оружие?

— Мощное? Вы не ошиблись?

— Это я-то? — офицер нервно прищелкнул клешней. — Да у них кварковые излучатели. Уж не сомневайтесь — я-то в свое время навоевался и насмотрелся.

— Наемник? — стараясь не проявлять излишнего интереса, спросил Валерий, которого так и подмывало спросить, в каком же секторе галактики при почти полном контроле содружества сейчас можно «навоеваться» кварковыми деструкторами.

— Спасатель! — гордо ответил Торх.

Все понятно — спецслужба. Валерий кивнул — эти и в самом деле могли навоеваться чем угодно и где угодно: пришли, спасли, навели порядок, шуметь больше некому.

— Так вот, — продолжал офицер. — Что-то они там выжигают. Что-то, что пытается сбежать с планеты. И если это мирное население, — клешни бывшего спецназовца вновь угрожающе щелкнули, — они пожалеют!

— Вряд ли, — успокоил Седов. — По данным галактического центра, на планете практически не осталось космического транспорта — все реквизировали эриданцы в первые дни после начала эпидемии. Вот и парнишка подтвердит!

Приск, уставившийся на ракообразного спасателя с восторженным ужасом, молча кивнул.

— Так что не беспокойтесь, разберемся.

Похоже, именно по запросу капитана санитарного транспортника Валерия направили для медицинского контроля в эриданский сектор, предоставив широчайшие полномочия.

По словам первого секретаря Департамента, дело казалось простейшим. Речь шла о заштатной отсталой планетке в эриданской зоне, подвернутой карантину. Однако жалобу галактических санитарных служб проигнорировать было невозможно.

— Вы уж там разберитесь, объясните этим эриданцам, — настойчиво просил секретарь, передавая Седову необходимые бумаги, — что медслужбы вечно раздувают скандалы. Пусть будут поаккуратнее. Насколько мне известно, с эриданским у вас нет проблем? Вот и проведете быстренько совместные консультации.

Разумеется, полномочия посредника касались главным образом официальных переговоров.

Наверное, Валерию следовало бы сразу же лететь к альфе Эридана, Ахернару, на планетах которого, собственно, и преполагалось проводить консультации, и выяснять недоразумение с эриданскими властями. Однако чувство долга и интуиция подсказывали, что сначала следует разобраться на месте, проверить жалобу санитарной службы, выяснить обстоятельства. Именно излишняя ответственность привела Валерия в систему двойной звезды, где он сначала наткнулся на разбитый рудовоз бежавшего с зараженной планеты Приска, а затем услышал пугающие рассуждения бывшего спасателя.

Убедившись в том, что корабль благополучно доставит лейлянина назад, к санитарному транспорту, и что Приск сумеет активировать нужные системы после отделения аппарата, Седов натянул тонкий защитный комбинезон, затем скафандр, переместился в капсулу и нажал кнопку отстрела. Крохотная скорлупка выскользнула из чрева корабля, сразу же рванувшегося прочь, и продолжила движение в направлении серых акул карантинной службы Эридана.

Валерий перестраховался. Он не верил, что капсулу сразу же атакуют, но на всякий случай включил на непрерывную трансляцию текст о дипломатических полномочиях и праве карантинного контроля. Лающие звуки эриданской речи неслись сквозь пространство, опережая спасательную скорлупку, но все же Седову на мгновение показалось, что лишь несколько секунд колебания отделяли его от удара кварковых деструкторов.

— Кто? Почему? Зачем? — пролаял эриданский офицер с внезапно засветившегося экрана комма.

— Дипломатическая служба. Имею разрешение эриданского правительства и лично господина президента на досмотр карантинной зоны, — усыпанный печатями листок бумаги с личной подписью президента Тси, приводивший в священный трепет всех эриданских чиновников до подлета к системе двух солнц, не произвел на вояку ни малейшего впечатления.

— У меня приказ никого не выпускать, — равнодушно заявил офицер. — И, если вы настаиваете на посещении зараженной планеты, я должен об этом предупредить.

— Предупредить? О чем? — переспросил Седов, удивленный странной формулировкой запрета. — Так вы разрешаете посадку на планету?

— Да, — пролаял эриданец. — Карантинная служба имеет полномочия разрешить контроль и допустить дипломатов на планету. Но обратно мы вас не выпустим. И, — офицер бросил короткий взгляд на медленно снижающуюся к Лейли капсулу, — боюсь, что у вас уже нет выбора. Но стрелять вслед мы не будем. Хм-ха, — лающий смех эриданца свидетельствовал о том, что мрачная шутка показалась ему удачной. — Счастливого пути!

Тупую физиономию вояки исказила жестокая ухмылка, и экран погас.

— Ценное обещание. Шутник, — пробормотал Валерий. Он не сомневался, что от огневого удара по капсуле его спасло только хорошее настроение эриданского офицера. С этого типа сталось бы и выстрелить — с его точки зрения, посланник галактического центра так или иначе был обречен на скорую смерть. — Спасибо, хоть на планету пропустили!

И все равно в течение всего спуска Седов испытывал чувство приговоренного, стоящего перед расстрельной командой. Что его ждало на Лейли, он не знал, но сейчас посадка представлялась чуть ли не спасением.

— «Надо было все-таки лететь сразу на Ахернар», — подумал представитель галактического центра, когда резкий порыв атмосферной бури нарушил герметичность аппарата, и автоматически сработавшее спасательное устройство вышвырнуло землянина вместе с пилотским креслом в темную лейлянскую ночь.

В сознание привел долгий мучительный вой. Сначала звуки показались просто неразборчивым скулежом, как будто сидящая на цепи собака однообразно лаяла, мучительно пытаясь произнести, выговорить сложные фразы человеческой речи. Затем Седов начал разбирать эриданские слова:

— Я не хочу. Не надо меня заставлять! Пустите. Нет. Ни за что. Больно. Я больше не могу. Ненавижу. Не хочу. Не надо! — жалобный вой назойливо звучал в ночи, раздражая, вызывая головную боль, мешая думать.

Пошевелиться, подняться было трудно, даже для того, чтобы принять таблетку от медблока скафандра. Валерий предпочел бы перетерпеть боль, пытаясь сосредоточиться, составить какой-то план действий, но вой не прекращался. Через полчаса Седов не выдержал. Он осторожно освободился от страховочных ремней и, не ощутив острой боли, понял, что скафандр и защитный комбинезон все же уберегли его от серьезных повреждений. Полуразбитые остатки капсулы валялись неподалеку. Чужак продолжал выть. Валерий выбрался из кресла, отстегнул шлем, оставив только проницаемую пленку, освободился от тяжелого скафандра — если верить аналитикам центра, условия на Лейли вполне соответствовали земным — и, все еще ничего не видя в кромешной тьме, заорал в ответ:

— А может быть, ты все-таки заткнешься, нокс тебя побери, — Седов не удержался от эриданского ругательства, — и дашь мне хоть секунду спокойно подумать?

— Ты сказал слово, — прошелестело в ответ. Невидимый собеседник, словно зачарованный, немедленно прекратил выть и замер, прислушиваясь. — Ты сказал Слово на Языке, — восторженно повторил он. — Скажи еще раз! Повтори! Отпусти!

— Сказал, и не одно, — подтвердил Седов, озираясь в поисках говорящего. — Какое слово и на каком языке тебе повторить?

Посредник внезапно обнаружил, что довольно хорошо видит в лиловых сумерках. Пока он выяснял отношения с воющим по-эридански лейлянином, ночь ушла. Наступила изнанка. И на изнанке ночи Валерий отчетливо увидел замершего перед ним настойчивого собеседника. Это был вовсе не лейлянин. Черный призрак, сгусток колышащегося мрака изнанки, развернувшийся в огромное темное полотно на фоне прозрачного неба в свете восходящего красного карлика, стоял перед землянином, требуя Слова.

Так, значит, именно об этих жестоких убийцах предупреждал посредника маленький Приск. И что же? Что делать?

— Нокс тебя побери! — растерянно повторил Седов. Кажется, именно этого и ожидал призрак изнанки.

— Слово, — восторженно повторил черный убийца, сворачиваясь в темный клубок и устремляясь прочь, туда, где еще царили ночные тени. — Ты отпустил. Спасибо! — донеслось до Седова издалека.

— Пожалуйста, — машинально ответил Валерий, усаживаясь на землю — подкашивающиеся ноги отказывались держать избитое при падении корабля тело. — Ну и дела!

— Ты прогнал убийцу! — восхищенно сказал кто-то рядом. Седов нервно подскочил от неожиданности. Однако на этот раз рядом с ним оказался обычный пожилой лейлянин, можно сказать, старик, с поблекшей ободранной шкурой и слезящимися красноватыми глазами.

— Ну, ты бы все-таки поосторожней, дед, — устало сказал посредник, утирая со лба холодный пот и кое-как устраиваясь на остатках пилотского кресла. — Предупреждать надо. Так ведь и инфаркт схлопотать недолго.

— Меня зовут Зефс, — представился старикашка и вновь с шизофренической настойчивостью забормотал: — Ты прогнал убийцу! Значит, Приск все-таки сумел убежать и вызвать помощь!

— А ты ему кем приходишься? — осторожно поинтересовался Седов. События развивались как-то чересчур быстро. А количество совпадений на квадратный километр превышало суточную норму на очень много процентов.

— Никем, — честно признался Зефс. — Но о его побеге знают все. До Приска никому не удавалось выбраться с планеты. Да и в ремонте старого корабля принимали участие многие. Как ты прогнал призрака?

— Не знаю, — честно признался Седов. — Сказал парню какое-то слово. Похоже, ему понравилось.

— Слово, — задумчиво повторил лейлянин. — Ты хочешь сказать, что можешь с ними разговаривать?

— Ну да, конечно, — удивился Седов. — А ты что не можешь? Я думал, на Лейли все говорят по-эридански.

— Разумеется, — согласился старик. — Но только мы не слышим речи убийц. Кое-кто считает, что черные тени даже не видят людей, а случайно натыкаются на жертвы. И чудовища не понимают нашей речи. Призраки всегда нападают и убивают молча.

— Ну, я бы не сказал, — Валерий вспомнил душераздирающий собачий вой недавнего знакомца. — Может быть, мне просто попался какой-то больной? Вот его и удалось прогнать? — предположил он.

— Может быть, — разочарованно согласился Зефс. Затем вежливо поклонился:- Я хочу пригласить тебя к себе. Во время изнанки на Лейли небезопасно.

— А что, в доме безопаснее? — поинтересовался землянин, послушно следуя за спутником.

— Я бы не сказал. Призраки проникают даже в подвалы, — признался старик. — Просто в доме не так страшно.

— А что они собственно с вами делают? — осторожно спросил Валерий. — Как именно убивают?

Зефс мрачно помолчал, а потом неохотно объяснил:

— Сгусток мрака полностью охватывает человека, причиняя мучительную боль — это подтверждают крики пойманных жертв, — а потом проглатывает, поглощает и, благодаря этому, увеличивается, разрастается сам. Извини, но на изнанке считается нехорошей приметой говорить о таких вещах, — лейлянин замолчал, и к дому они подошли, раздумывая каждый о своем.

— «Почему лейляне не слышат вой призраков?» — загадка не давала Седову покоя. Почему-то казалось, что вся трагедия эриданской чумы кроется в ответе на этот простой вопрос. Может быть, у них другое строение слухового аппарата? Или дело в неумении и нежелании слушать? Или аборигены не воспринимают высоких звуков? Не слишком похоже на правду — старина Зефс общался с землянином совершенно нормально. Так в чем же дело?

Толком обдумать этот вопрос Седов не успел. Визг призрака заставил его застыть у порога невысокого лейлянского дома из серого котельца, к которому привел Зефс. Желто-лиловые тона изнанки придавали неказистому унылому жилищу вид сказочного гномьего домика с лесной полянки.

— Убийца, — Зефс первым увидел черную тень и в ужасе вбежал в дом, захлопнув за собой дверь. Валерий, оставшись на улице один, обреченно развернулся к сгустку мрака. Он почему-то не испытывал ни малейшего страха перед призраками Изнанки.

— Ну, чего тебе? — раздраженно спросил посредник.

— Значит, это ты! — неприкрытая радость в воющем голосе убийцы показалась Седову совершенно неуместной. — Тот, кто слышит и понимает. Ты пришел!

— Это я. Пришел, — хмуро согласился землянин. — А вот ты кто? И чему это ты так радуешься?

— Ты знаешь Слово! — игнорируя вопросы собеседника, призрак настойчиво добивался ответов.

— Знаю, но не скажу! — разозлился Седов. — Пока не скажешь, кто ты.

— Военная тайна, — жалобно проблеяла тень.

— «Эриданский солдат», — автоматически отметил Седов. — «И что же он делает здесь в облике черного убийцы? Что они все здесь делают?». А ведь эриданцы никогда не были воинственным народом. Мирная высокотехнологичная цивилизация класса «J», с приятной репутацией талантливых ученых и артистов, пользовалась заслуженным уважением в галактическом сообществе.

Тень умоляюще повторила:

— Слово, скорее. Отпусти, я не хочу убивать.

— Нокс тебя побери, — кажется, именно дурацкое эриданское ругательство запустило какой-то механизм и заставило прошлого призрака умчаться прочь. Но в этот раз черный убийца повел себя иначе.

— Нокс, — самозабвенно твердил он. — Нокс, нокс, — вот оно, Слово! Свобода.

Под взглядом пораженного землянина, с каждым повторением Слова, тень теряла густоту мрака, медленно таяла, сливаясь с окружающей лиловостью, пока окончательно не исчезла. Валерий уселся прямо на пороге запертого дома, пытаясь осознать, что же произошло.

— Ты жив? — недоверчиво поинтересовался голос Зефса из-за закрытой двери минут через десять после исчезновения убийцы.

— Нет, умер, — ответил Седов. — Как я могу быть жив? Ты же бросил меня на растерзание призракам.

— Извини, — сказал старик без всяких признаков смущения, распахнув дверь. За ним последовало еще трое аборигенов. — Но жизнь на изнанке приучила нас двигаться быстро, а ты не слишком спешил спастись. И ты уже показал, что умеешь от них избавляться — хотелось убедиться. Да и своя шкура дороже.

— Хорошее оправдание, — согласился Седов. Он поймал себя на том, что почему-то испытывает больше сочувствия к воющим убийцам изнанки, чем к вполне благообразным лейлянам. Впрочем, не ко всем. Отчаюга Приск по-прежнему вызывал самое искреннее уважение. В отличие от старого Зефса. Невнятная подсказка той самой интуиции, которая так часто заставляла делать глупости.

— Может быть, ты все же войдешь в дом? Мы будем рады, — голос Зефса показался фальшиво приторным, и Седов, наконец поднявшись с порога, отрицательно помотал головой.

— Извини, но мне надо тут кое-что проверить, — Валерий направился вниз по улице к тому месту, где видел первого призрака, и где до сих пор валялись обломки корабля, среди которых землянин надеялся обнаружить какой-нибудь акустический измеритель.

— Боюсь, что тебе не удастся уйти так быстро, — в голосе старика прозвучал властный холодок. — Ты нам очень пригодишься, чтобы спасаться от убийц.

Дипломат даже не успел осознать, что произошло, как на него упала ловчая сеть из блестящих нитей. Несколько лейлян, выскочивших из переулка, подхватили добычу, внесли землянина в ближайший дом и, бесцеремонно бросив на пол, уставились на Зефса, ожидая дальнейших приказов.

— Теперь ты будешь служить мне, а иначе… — угроза, прозвучавшая в самоуверенных словах старика, заставила Валерия обратить внимание на зажатый в руках аборигена прибор. Болеизлучатель! Нажатие кнопки вызвало нестерпимую муку. От боли не спасал даже защитный комбинезон. Тело забилось в мучительных судорогах, и Седов завыл. Бессознательно, инстинктивно, он воспроизвел вой черных тварей, лающие стоны убийц.

Лейляне напряженно прислушивались к жутким звукам. Седова они явно слышали отлично. Смутный необъяснимый ужас заставил старика шарахнуться прочь и отпустить кнопку болеизлучателя.

— Нет, не надо, перестань, — пробормотал он умоляюще, но Седов продолжал однообразно выть, терзаемый остаточной болью, а затем дом окружила мгла. К счастью, изнанка еще не закончилась. Черные убийцы откликнулись на зов воющего собрата. Призраки начинали проникать в дом.

— Освободите меня, — жестко сказал Седов лейлянам. Невероятным напряжением воли ему удалось временно блокировать боль и собраться. Похоже, аборигены понимали только право сильного, и говорить с ними следовало с позиции силы. — Ну же! Иначе сейчас всех вас просто сожрут, а потом я как-нибудь освобожусь сам.

Не дожидаясь приказа хозяина, зеленые чертики торопливо сняли с землянина сеть.

— Жалкие существа! — Седов брезгливо оглядел пленителей и выбрался из дома, уводя за собой черные тени, настойчиво требующие Слова.

— Нокс, — закричал Валерий, добежав до обломков спасательной капсулы и вытащив из оружейной ниши уцелевший бластер. Мог ли он раньше предположить, для каких целей ему понадобится на Лейли оружие? Всего лишь для защиты от несчастных «больных» лейлян!

— Нокс! Нокс! — вновь отчаянно проорал Седов.

Призраки, радостно повторяя сигнальное слово, истаивали, быстро уходя в никуда, на этот раз уже в предрассветном сиянии восходящего голубого солнца.

Возле обломков корабля Валерий провел два следующих дня. В капсуле дипломат обнаружил небольшой запас аварийного рациона и чудом уцелевшую бутыль с водой из корабля Приска. Система автоматической регенерации жидкости была разбита вдребезги. При жесткой экономии еды могло хватить на неделю, вода должна была закончиться раньше.

Два дня подряд прошли бездарно, безрадостно и стереотипно. По ночам Седову кое-как удавалось выспаться. На изнанке его осаждали слетавшиеся со всей Лейли черные убийцы, которых он отпускал на свободу Словом. А днем он отгонял бластером подкрадывающихся исподтишка лейлян. Одну, самую настойчивую, дневную атаку ему с трудом удалось отбить, подстрелив парочку самых настойчивых подонков.

Третий день принес неожиданный покой. Куда-то исчезли призраки, но на изнанке можно было не опасаться нападений аборигенов. Однако днем не появились и лейляне.

— Неужели мне удалось их распугать? — Валерий жевал калорийный рацион, морщась от отвратительного вкуса жесткой, как подошва, галеты. Угрожающих звуков не было, и, зажав в руке половину недоеденной подошвы, Седов незаметно задремал.

— Вот он, я его нашел, — звонко закричал по-лейлянски мальчишеский голос.

Проснувшись, землянин в панике схватился за бластер. Выстрелить он не успел. Хорошо, что не успел, потому что над ним, радостно размахивая оранжевым сигнальным флажком, стоял Приск. Вслед за отважным чертенком к импровизированному убежищу подбежала группа эриданцев в темной форме карантинной службы и в защитных армейских комбинезонах и — Седов сначала не поверил своим глазам — бывший спасатель Торх. Землянину показалось, что один из офицеров — давешний эриданский шутник. Впрочем, может быть, он и обознался.

— Откуда вы взялись? — растерянно спросил Валерий, не выпуская бластера. — А как же эпидемия, карантин? Что случилось?

— Хм-ха! — расхохотался знакомый эриданец — все-таки Валерий не ошибся, это был тот самый офицер карантинной службы. — Он еще нас спрашивает, что случилось! Так вот, дипломат, ты добился своего и можешь убираться прочь. Карантин снят. Эпидемия закончилась, — он сообщнически подмигнул землянину.

— Нокс их всех возьми! — восхищенно отозвался Торх. — Ну, ты даешь, парень! Вот уж не ожидал от кабинетника!

Нокс? Опостылевшее «Слово» заставило все еще ничего не понимающего посредника нервно оглядеться, судорожно сжав оружие.

— Мы вас спасли! — попытался что-то объяснить счастливый Приск. — Ты нас всех спас!

Седов безнадежно махнул рукой, отчаявшись хоть что-то понять.

— Воды, что-нибудь съедобное, душ, чистый комбинезон с регенерацией, а потом расскажете все по порядку, — прохрипел он, и довольные спасители, пытаясь поддержать пошатывающегося землянина под руки, повели его к кораблю санитарной службы галактконтроля. На этом настоял Торх.

Валерий не возражал. После пережитого на Лейли ужаса потрескавшиеся клешни и чешуйчатый панцирь бывшего спецназовца казались ему ближе и роднее, чем вполне гуманоидные эриданцы и лейляне.

Посредник так и не успел получить всего, что потребовал от освободителей — он отключился сразу, как только добрался до корабельного диванчика, и проспал без перерыва часов двенадцать.

Когда Валерий проснулся, ему показалось, что он по-прежнему грезит. Вокруг царила изнанка. Бесконечные лиловые сумерки заглядывали в окна (в окна, а не в иллюминаторы!), а вдали, прямо под серым небом, чужеродным северным сиянием играли желтые блики.

— Неужели я все еще на Лейли? — потрясенный землянин невольно заговорил вслух.

— Нет, — ответил жизнерадостный голос Приска. — Мы на Грисе. А вот твоя еда. И вода. И напиток.

Валерий уловил ароматы пищи. Пахло обалденно вкусно — кажется, запеченным мясом со специями.

— Специально для тебя индивидуальную программу в синтезатор установили, — объяснил довольный парнишка, заметив реакцию землянина.

Седов принялся за еду, а Приск начал делиться новостями.

— Правда, классно? Эриданцы такие молодцы! И мне обещали, что примут в университет без экзаменов. Представляешь? Лайк, карантинщик, уговаривает в военную академию идти, говорит, что характер у меня подходящий. Но я еще не решил.

— В дипломатическую иди, — посоветовал Седов. — У эриданцев там и военное отделение есть. Если захочешь, советником станешь. А только от военных потом не сбежишь. Клеймо на всю жизнь.

— Мне нравится служба, да и какой из меня советник! — возразил парнишка и печально добавил: — И дипломат из меня не выйдет. Отец всегда говорил, что ему не повезло с наследником. Слишком уж я честен и глуп.

— Зато твой папаша чересчур хитер, — с трудом оторвавшись от куска синтезированной жареной баранины, который он, забыв о хороших манерах, жадно рвал зубами, Валерий с сочувствием спросил: — Это ведь старый Зефс — твой отец, да?

Приск печально кивнул.

— Не думай, они не такие уж злые и подлые, — резко погрустнев, сказал лейлянин, — просто они боялись, им очень хотелось выжить, а в тебе они увидели шанс. Но я туда больше никогда не вернусь.

— И правильно, — согласился Седов, которому очень хотелось объяснить, что именно подлость, а не страх смерти заставляет некоторых разумных превращать в рабов и заложников тех, кто добровольно приходит им на помощь. Очень многих разумных, а не только лейлян. Но, похоже, Приск не нуждался в подобных объяснениях. Парнишка уставился на лиловый сумрак за окном:

— Как страшно было смотреть на изнанку все эти годы. А ты столько для нас сделал. И чем мы тебя отблагодарили!

— Я вовсе не жду от разумных благодарности. Я просто выполняю свою работу, — криво усмехнулся Седов. — Вот только хотелось бы знать, что собственно случилось. Откуда взялись призраки?

— Я и сам толком не знаю, — сказал лейлянин. — Сейчас придет Лайк, ну тот карантинный офицер, и все расскажет. Обещал даже кое-что показать. Они специально тебя привезли на Грису, чтобы объяснить. Ты же дипломат! — мальчишка уставился на Седова с новым интересом.

Землянин поморщился. Ему еще предстояли долгие переговоры на Ахернаре, и потому, хоть он о многом и догадывался, сначала следовало узнать подробности и услышать объяснения. Хотелось покончить с неприятным заданием как можно скорее.

Лайк пришел как раз к концу затянувшегося обеда. Старый знакомый — эриданский шутник. Впрочем, сейчас он был предельно серьезен:

— Пойдемте. Я покажу вам лабораторию, где все произошло. Я хочу сказать, то место, где она находилась до взрыва.

Валерий и маленький лейлянин послушно последовали за карантинным офицером. К огромному удивлению Седова, Гриса кишела народом. Повсюду они видели отряды эриданских солдат, офицеров, группы немолодых гражданских интеллектуального вида, похожих на чиновников или ученых. Дипломат заметил в толпе, скользящей по движущимся дорожкам почти восстановленного исследовательского центра, довольно много лейлян. Ему показалось, что многие поглядывают на него слишком пристально, с необычным интересом, а кое-кто из военных даже оглядывался на ходу. Надо же, какая популярность! С чего бы это?

— Но ведь здесь тоже четыре месяца был карантин! Откуда все эти толпы? — не удержался Седов. — И лейляне тут откуда взялись?

Лайк знакомо хмыкнул: — Ну да, ты же не в курсе! Так вот, большинство из эриданских ребят — те самые признаки, которых ты отпустил с Лейли. Видал, как они на тебя оборачиваются? Узнали освободителя, только подойти не решаются. У нас строгая дисциплина! — гордо добавил он. — Ну, а лейляне — это и есть их жертвы. Все они живы и здоровы и в ближайшие дни вернутся на свою планету.

Эриданец откровенно сплюнул прямо на движущуюся дорожку:

— Не при парнишке будь сказано, гадкий все-таки народец!

Валерий смолчал. Тема казалась исчерпанной. Неизвестно, как повел бы себя другой народец при подобных обстоятельствах. Да, похоже, и не эриданцам бы сейчас выступать в роли судей. Кажется, Лайк почувствовал его молчаливое осуждение, но отложил объяснение до прибытия на место катастрофы.

— Вот, — эриданец обвел рукой совершенно пустой пятачок поверхности, где даже верхний слой почвы казался срезанным чудовищным катаклизмом. — Здесь все это и произошло. И не думай, что это была военная разработка! Чисто научный эксперимент. Просто в качестве добровольцев, как всегда и бывает, привлекли военных. Солдаты пострадали больше всех.

Из подробного рассказа карантинного офицера сложилась достаточно четкая картина произошедшего.

Разумеется, эксперименты по портальной переброске проводились под контролем спецслужб и военных, как обычно обеспечивавших финансирование. Однако цель ученых казалась вполне благородной — решить задачу трансформации организма для ускоренной транспортировки группы пострадавших через межпланетные порталы при выполнении спасательных операций. Так, во всяком случае, она формулировалась изначально. Призраки задумывались просто как живые транспортные устройства. Седов не стал задаваться вопросом, как еще могла бы быть использована подобная разработка. Захват вражеских солдат? Похищение заложников? В любом случае, не убийство.

Сначала к исследованиям привлекли всего лишь несколько десятков солдат, однако после первых успешных опытов число участников было доведено до четырех сотен. А может быть и больше, Лайк не знал точно. Экспериментальные входные порталы находились на изнаночной стороне Грисы, и именно ее параметры задавались испытуемым для инициации активных действий. Вторым, целевым, объектом межпортальной связи была избрана Лейли.

Обработанных солдат со спутника отправляли на планету, где завершалась трансформация, а затем, захватив условных пострадавших, призраки возвращались на Грису через порталы. Руководил транспортными операциями военный ученый, знаменитый генерал Псо.

— Проклятый старикашка сам задал солдатам условное слово и засекретил его до окончания полевых испытаний, — хмуро объяснил Лайк. — Поэтому, когда здесь все взлетело в воздух вместе с генералом, и большую часть ребят выбросило в трансформированном виде на Лейли, никто не мог остановить выполнение заданной им установки — захватывать людей для транспортировки. Ведь в катастрофе погибла вся документация и приборы!

— Но почему нельзя было связаться с призраками и объяснить? — недоумевающее спросил землянин. — Ведь солдаты сохраняли разум.

— В том-то и дело, что мы этого не знали, — Лайк развел руками и виновато посмотрел на посредника. — Наши ученые прибыли на Лейли в первые дни после катастрофы. Но призраки набрасывались на них точно так же, как на лейлян. Мы не слышали их и не знали, слышат ли они нас. И все равно мы не могли их остановить, не зная сигнального слова.

— А как же порталы? Почему солдаты не перемещались сами?

— Порталы после взрыва заблокировались, но без приказа, без Слова солдаты все равно не сумели бы ими воспользоваться. Поэтому вся захваченная на Лейли органическая масса преобразовывалась в энергетический сгусток и формировала, увеличивала тело «призрака». Отсюда мучительная боль и психологическое напряжение, испытываемое этим конгломератом транформированных существ. Кое-кто из солдат пытался вырваться с планеты обычным путем, взлететь — форма призрака позволяла и такой способ транспортировки, но карантин… — офицер помолчал и с горечью добавил: — Все было засекречено. Никто не понимал, что происходит. Подумать только, что нам приходилось расстреливать ребят из кварковых деструкторов…

Седов представил и зябко поежился.

— А потом появился ты, — продолжал эриданец. — Порталы-то мы на Грисе к этому времени уже восстановили, хотя Слова не знали. На чудо продолжали надеяться. Представляешь, что мы почувствовали, когда диспетчер с Грисы сообщил всем службам, что один из порталов сработал!

— И что? — с напряженным интересом Седов ждал продолжения.

— Когда парень сказал, что один солдат вернулся, доставил на законсервированную станцию кучу лейлян и восстановился в нормальном виде, все чуть с ума не посходили! А сколько начальства сюда набежало, в жизни такого не видел. И надеюсь, больше никогда не увижу! — вполне искренне добавил Лайк.

— А когда вы сообразили, в чем дело?

— Не скоро. Сначала вернувшийся солдат заявил, что на Лейли появился Освободитель, который знает слово и говорит с призраками. Тогда кое — кто из ученых начал болтать о приходе мессии и даже о воскресении генерала Псо! Ну а потом, когда освобожденные начали передавать Слово друг другу и хлынули потоком, рассказывая подробности об Освободителе, я вспомнил, что пропустил на Лейли нахального галактического посредника, и сообщил о тебе властям, по инстанциям.

Эриданец немного помолчал, а потом с неожиданной теплотой добавил:

— Ничего не могу сказать, старик, ты свое дело знаешь. Спасибо тебе за ребят!

— А как получилось, что вы меня бросились спасать? — еще один давно назревший вопрос.

— Кто-то из солдат припомнил, что у тебя вроде как возникли неприятности с местными. Мы и решили разобраться. Кстати, ведь ты и в самом деле общался с призраками? Наши ученые очень заинтересовались. Как? Здесь есть какой-то секрет? — прямолинейно спросил Лайк.

— Ну да так и общался, — уклончиво ответил Седов и пожал плечами: он не собирался облегчать жизнь местной СБ, сообщая о мыслеречи. — Как обычно, как переводчик. И слышал их отлично. И случайно выругался, когда один из них достал меня своими воплями. Кто же знал, что их освободит обычное ругательство?

— Да уж, — усмехнулся Лайк. — Старина Псо не выбирал выражений. Но чтобы он умудрился запрограммировать биотрансформацию на грубую брань, кому такое могло прийти в голову?

— Да ведь не на грубую брань, — возразил Седов. — Просто на слово «Нокс», ночь. Откуда у него взялось ругательное значение?

— Для нас настоящая брань и есть. Когда-то, на заре цивилизации, эриданцы очень боялись ночи, из которой появлялись самые опасные существа и призраки, — задумчиво объяснил Лайк. — Пожелание быть схваченным ночью представлялось довольно страшным проклятием.

— А теперь многие сохранят страх перед изнанкой ночи, — предположил Седов.

— Нам это не страшно, — покачал головой эриданец, — на планетах Ахернара ночь не имеет изнанки.

— Зато на Лейли имеет, — неожиданно вмешался в разговор до сих пор угрюмо молчавший Приск. Кажется, его отношение к эриданцам после рассказа Лайка резко изменилось в худшую сторону. — Пойдем отсюда, пожалуйста! — взмолился он и, вцепившись в рукав куртки Валерия, потянул его за собой. — Мне тут как-то не по себе.

Они вернулись на базу, по-прежнему провожаемые заинтересованными и благодарными взглядами. Пару раз к Валерию все-таки подходили осмелевшие солдаты и пожимали руку. Кто-то даже попросил автограф. Возможно, подписи, оставленной Седовым прямо на офицерской планшетке, предстояло занять почетное место в местном военном музее.

После выслушанной жуткой истории Валерий не испытывал ни малейшего желания наслаждаться почетной ролью спасителя. Единственное, о чем он мечтал — как можно быстрее покинуть систему двойной звезды и покончить с затянувшимся расследованием. Никак не удавалось прогнать из сознания картинку расстрела карантинщиками беспомощных призраков.

С трудом отбившись от многочисленных расспросов, приглашений и настойчивых уговоров эриданских военных — ученых задержаться подольше, Седов с Приском забежали на корабль Торха.

— Доставить тебя к Ахернару или полетишь на своей яхте? — поинтересовался бывший спецназовец.

— Думаю, на яхте быстрее, — ответил Седов. — Завтра мы с Приском будем на месте. Спасибо тебе за все. Что ты собираешься делать дальше?

— Думаю все-таки провести санитарный контроль, — злорадно щелкнул клешнями Торх. — Им тут не помешает подсуетиться. А меня благодарить не за что. Тебе спасибо, за оперативность. В рапорте отмечу, — пообещал он.

— Удачи! — Седов улыбнулся, представив себе, как в галактическом центре отнесутся к благодарственной записке назойливых санитаров, но от пережитого на душе все равно оставался гадкий тяжелый осадок.

На предстоящих переговорах Валерию предстояло отстаивать интересы лейлян. В запутанной истории с эриданским карантином непростое деление на правых и виноватых, преступников и жертв, резко не совпадало с подсказками собственных симпатий и антипатий. Жестокие убийцы оказались безвинными жертвами, а суровые, но справедливые кураторы — истинными виновниками трагедии.

С Лайком Седов прощаться не стал.

На Пакс, главную планету Ахернара, яхта прибыла на следующий день. Приск в рекордные сроки уладил свои дела в университете, и затем добросовестно сопровождал землянина на встречи и переговоры. Чертенка воспринимали как полномочного представителя Лейли, а Валерий был благодарен парню за моральную поддержку. Им вместе пришлось выслушивать долгие путаные объяснения чиновников и не менее обременительные благодарственные речи столичной администрации. С подписанием договора о репарациях и обязательствах в отношении Лейли не возникло никаких проблем. В ответ Приск от имени своей планеты подписал документ об отсутствии дальнейших претензий.

Мальчишка не имел никаких официальных прав, однако дипломат, не колеблясь, заверил его подпись, а тех из лейлян, кто, в будущем, возможно, попытается оспорить подписанное обязательство, попросил направлять лично к нему, Седову. Ему было что предъявить в ответ — вживленные камеры наблюдения детально зафиксировали злоключения дипломата на Лейли. Обвинение в насильственном захвате и пытках галактического посредника при исполнении обязанностей обошлось бы лейлянам намного дороже, чем все выгоды от шантажа недобросовестных кураторов.

— Пожалуй, я все-таки заберу документы из университета и пойду в дипломатическую академию, на военный факультет, — заявил лейлянин, когда, оформив все бумаги, они направились на космодром. Приск настоял на том, чтобы сопровождать земного друга до самого отлета.

— Почему ты так решил? — удивился Валерий. Он был рад безостановочной болтовне паренька, которая отвлекала от неприятных воспоминаний.

— Хочу стать таким, как ты, — с искренним восхищением ответил лейлянин. — Настоящим героем. Может быть, мне тоже удастся кого-то спасти. Целый мир. Два мира. Это ведь самое главное. А то, что спасенные неблагодарны — уже не важно. Ты не можешь себя винить.

Наивность зеленого чертенка вновь заставила вымученно улыбнуться:

— Ты прав. Я не виноват.

Седов не чувствовал себя героем. Скорее инициативным дураком, рискнувшим жизнью ради недостойных тварей. Но, может быть, так себя обычно чувствуют все герои?

— Скажи, — не удержался любопытный Приск, когда они уже прощались у выхода из космического вокзала. — А как ты все-таки сумел услышать, что говорят черные тени?

— Привычка, — отшутился Седов. Уже не было времени рассказывать, что за годы работы с мыслеречью у него действительно возникло умение постоянно общаться в двух диапазонах. А на языке энергонов воющие стоны призраков казались грубыми пришельцами, рвущими ткань мыслеобразов. Такое нельзя не услышать. И невозможно объяснить.

И Валерий, уже вполне серьезно, добавил: — Понимаешь, все дело в том, что я переводчик и просто обязан понимать тех, кто со мной говорит. Даже если дело происходит на изнанке ночи.

ГЛАВА 5 Охота на жучков

Звездолет приземлился ночью. Разбуженный знакомым шумом, Андрей Денисов лениво выругался сквозь зубы и снова заснул. Ловля жучков отняла вчера много сил — увертливые твари появились неделю назад и буквально заполонили лес. Денисов думал сходить в поселок и посоветоваться с Никшей насчет летучей напасти, но за неделю так и не собрался. Зато вчера серьезно взялся за дело, и сейчас в банке копошилась солидная добыча — добрая сотня красивых синих жуков, которые слабо светились в темноте. «Синекрылки», как прозвал их Андрей сначала, или «проклятые таракашки», как он их в сердцах называл сейчас. А прогулку в поселок, да и к звездолету вполне можно было отложить на утро. Если пришельцам что-то понадобится раньше, они отыщут лесника сами.

Планета называлась Весна. Именно так, с ударением на первом слоге. Земные переселенцы, сербские эмигранты, не зря назвали новую родину женским именем. Тихая планетка, покрытая лесами и озерами, отличалась неброской красотой и мягким климатом. На Весне все обещало покой. Недолгий, но Денисов и не требовал многого. Слишком небольшим был отпущенный им себе самому срок — до Нового года.

После операции Андрей долго метался по обитаемым мирам в поисках места, где хотелось бы умереть. И, в конце концов, остановился на Весне. Сам себя назначив лесником, он занял покинутую избушку неподалеку от поселка с громким названием Новоград. Андрей познакомился с семьей Никши, поселкового старосты, его женой Анной и дочкой Милицей, но старался держаться как можно дальше от колонистов.

До трехтысячного года галактической эры оставалось чуть больше месяца, когда появились синекрылки. И звездолет.

Утром Андрея никто не побеспокоил. Завтракать не хотелось — у героя Корской войны теперь оставалось слишком мало чувств и желаний — но Денисов заставил себя съесть вчерашний бутерброд и отправился на поиски новых соседей.

Изящная космическая яхта, как он и предполагал, обнаружилась на поляне. Распахнутый люк и сброшенный трап настораживали, но людей Андрей нигде не заметил. Что это? Богатые детки решили порезвиться: прилетели на планету, напились в усмерть и, открыв люк, попадали возле входа?

Дикое предположение, на первый взгляд, походило на правду. Осторожно поднявшись в корабль и заглянув внутрь, Андрей увидел на полу крепко спящего молодого парня. На смазливом лице блуждала счастливая улыбка. На пьяного парень походил мало. Разбудить его, несмотря на все усилия, Денисову не удалось.

— «Придется все же сходить за врачом», — подумал Андрей. Уже покидая корабль, он заметил возле правой руки пришельца раздавленного синего жучка.

Зажав под мышкой банку, Денисов отправился в поселок. Вдоль тропинки таракашек попадалось меньше, но иногда в воздухе мелькали блестящие крылышки. Зато птицы и звери как будто совершенно исчезли.

И люди тоже исчезли, — понял Андрей, выйдя на ведущую к Новограду дорогу. Обычно шумный, заполненный спешащими колонистами и механизмами тракт совершенно обезлюдел. Впрочем, дело обстояло хуже — на пути к поселку вообще не встретилось ничего живого, если, конечно, не считать жучков.

Отгоняя дурные предчувствия, Денисов ускорил шаг, направляясь к ближайшему дому, и решительно постучался в дверь. От толчка дверь распахнулась, и Андрей невольно отшатнулся — дом был пуст. Покинут и брошен, судя по всему, несколько дней назад. В соседних жилищах обнаружилась та же картина. Андрей бежал к центру, к дому старосты, озираясь, надеясь увидеть человеческие лица, когда услышал шум и резкий крик. Он свернул за угол и сразу же наткнулся на людей.

На центральной площади четверо мужчин сцепились в необычной схватке, и, не в силах понять происходящее, Денисов замер, пораженный. Двое сельчан под руководством Лазара, поселкового врача, связывали бинтами молодого колониста. На руках у Лазара и его помощников были плотные, неуместные летом перчатки, а на ногах высокие сапоги. Жертва с дикими криками билась в судорогах.

— Чего это вы его, а? — прокашлявшись, хриплым голосом спросил Денисов, отвыкший от разговоров вслух. В последнее время Андрей предпочитал молчаливые беседы с самим собой. — Натворил что-то?

Тут на него, наконец, обратили внимание. Один из помощников лекаря обернулся.

— Так ведь эпидемия! — бросил парень, опознав лесника. — Не слышал?

— Эпидемия! — Андрей недоверчиво взглянул на связанного больного. Похоже, жизнь вновь распорядилась по-своему, избавляя от необходимости решать сложные этические проблемы. Стать жертвой смертельной эпидемии вполне может и избавленный от многих человеческих бед киборг. — Давно?

— Пятый день, — устало ответил врач. — Что у тебя там?

Лазар показал на банку и устало кивнул подручным. Те быстро поволокли прочь «упакованного» пациента.

— Да вот таракашек наловил, — объяснил Денисов, вытаскивая банку. — Как раз тебя искал, посоветоваться хотел. Да и еще насчет одного дела, — он вспомнил спящего парня из звездолета.

Реакция, вызванная видом безобидных насекомых, заставила Андрея умолкнуть. Лицо Лазара исказил неподдельный ужас. Но врачу удалось быстро совладать с собой.

— Наловил, говоришь? — спросил медик с непонятной насмешкой.

— Ну да, — все еще непонимающе ответил Денисов. — Хотел спросить, откуда гадость такая взялась. В лесу прямо нашествие какое-то. И зверье попряталось.

— И зверье? — задумчиво переспросил врач. — Значит, все еще хуже, чем казалось. Пойдем. Кое-что покажу. — И, ухватив Андрея за рукав толстой перчаткой, медик повлек его к дому поселкового совета.

Самое большое здание Новограда было набито людьми. Однако, в отличие от обычной суетливой толпы, центральный холл, лестницы и все оставшееся пространство заполняли больные. Прямо возле входа располагались «спящие». Денисов с удивлением распознал знакомые симптомы: на лицах безмятежно дремлющих в невероятном шуме людей застыли счастливые улыбки — точно такие же, как у парня из звездолета. Остальными обитателями магистрата были буйные пленники. Связанные, издающие стоны и рыдания, именно они вызывали ощущение катастрофы, несмотря на отсутствие телесных признаков болезни.

— Почему они связаны? — Андрей задал напрашивающийся вопрос и сразу исправился. — Зачем? Что у них болит?

— Душа, — непонятно ответил врач. — На сегодняшний день у нас около тридцати погибших. И все они умерли одинаково — покончили с собой.

— Что? — Денисов не поверил ушам, но врач мрачно кивнул, подтверждая.

— Да. Болезнь вызывается прикосновением к жучку. Затем наступает счастливый сон: двое или трое суток. Не знаю, что они там видят в своих снах, но, проснувшись, все заболевшие стремятся к одному — к смерти.

— Отчего? — не выдержав, перебил Андрей.

— Депрессия, — объяснил Лазар. — Мне просто повезло — когда моего соседа впервые зацепил синекрылый, я был в медицинских перчатках, бросился к нему, а тут медсестра схватила жучка и тоже….. Проследить — то за ними проследил, но вот только мы — я и еще несколько уцелевших — не могли предвидеть, что последует за первой фазой болезни. Да и сейчас не знаем, как быть. Пока нашли один выход — вязать. Но ведь невозможно держать людей связанными бесконечно. За ними нужно ухаживать, кормить, преодолевать нежелание слушать, есть, жить. Пока единственное, чем их можно привлечь — таракашки. Гипноз это или что другое, не знаю.

Рассказ врача прервал пронзительный женский визг. Денисов оглянулся. Милица?

Дочь старосты, юную красавицу, едва можно было узнать в истощенном существе с трясущейся головой и воспаленными глазами, взгляд которых приковывала банка с синекрылками, зажатая в руке лесника. Андрей вопросительно взглянул на врача.

— А сам Никша?

— Погиб одним из первых, — мрачно сказал врач. — Пытался организовать охоту на жучков.

И никто из нас не застрахован от заражения. Проклятые твари проникают повсюду! А теперь скажи, как тебе удалось их столько поймать? — голос доктора стал обманчиво мягким, просительным, но Андрей, встретив испытующий взгляд, не колеблясь, ответил:

— Не знаю. Просто так.

Денисов протянул руку и, схватив ползущего по подоконнику жучка, накрыл его рукой, а затем протянул врачу. Лазар отшатнулся, Андрей, ругая себя за оплошность, хотел выбросить добычу, но внезапно обратил внимание на воцарившуюся в зале тишину и огляделся. Буйные жертвы эпидемии замолчали, переводя почти осмысленные взгляды с лица Денисова на зажатое в его руке насекомое.

— Мечта каждого из них, — на лице Лазара мелькнула горькая усмешка. — Тянет. Наверное, все-таки химия. А ведь прикосновение проснувшегося больного к жуку вызывает мгновенную смерть. Большинство наших так и погибло. Но сейчас, с жуком в руках, можно было бы что-то сделать для них, заставить выслушать себя. Они бы всему поверили. Вот только знать бы, что сказать!

Андрей молча пожал плечами — к ответу он был не готов, да и изливаться в исповедях не собирался. А кроме того, дома его ожидал собственный больной.

Рассказ о парне со звездолета не вызвал у Лазара интереса.

— Тут со своими бы проблемами разобраться, — пробормотал он. И глухо добавил: — А банку с этими… оставь. Может, еще пригодятся.

Неспособность смертоносных синекрылок выбраться из стеклянной банки доставляла врачу явное удовлетворение.

Терзаемый противоречивыми чувствами, Андрей попрощался и поспешно вышел из импровизированной больницы, зачем-то унося с собой пойманного жучка. На улице Денисов остановился, растерянно посмотрел на зажатое в руке насекомое и выбросил в кусты, кишевшие его собратьями. Какая разница — одним больше, одним меньше.

Когда Андрей вернулся к звездолету, пришелец еще спал. Пока лесник решал, стоит ли перетаскивать больного в дом, парень начал подавать первые признаки пробуждения. Раздался тоскливый протяжный стон. К счастью, веревку Денисов, предвидя осложнения, предусмотрительно прихватил с собой, и связать еще не вполне очнувшегося человека не составило большого труда.

— Эй! — услышав оклик, Андрей обернулся и поразился, встретив полный боли, но здравый взгляд. И слова пришельца были вполне разумными:

— Там, в медотсеке, в верхнем ящичке ампула с желтой наклейкой, эйфорин. Сможешь сделать укол?

— Смогу. Это не яд?

— Нет, — парень криво ухмыльнулся. — Спецсредство, сильнодействующее. Ты даже сможешь меня развязать. И рассказать, что происходит на планете.

Сейчас, без счастливой идиотской улыбки, пришелец выглядел намного старше. А холодный взгляд зеленых глаз вдруг напомнил Денисову полковника Светина.

— Мы не сомневаемся, что герой битвы за Горн продолжит службу на благо Федерации! — не сводя с Андрея холодных глаз, заявил полковник.

Беседа штабистов с героем и жертвой Корской войны транслировалась на все Содружество, и Андрею стоило неимоверных сил и мужества ответить — «нет».

— Нет, не продолжит, — ответил он.

Взрыв кварковой мины во время атаки на Горн разметал первую линию наступления и превратил двадцатитрехлетнего солдата в калеку. Все остальные, бежавшие рядом, погибли. Ему еще повезло, — так говорили врачи. Повезло? Это как посмотреть: Андрей остался без ног, без рук и, как лицемерно выражались СМИ, без других жизненно важных органов. Не солдат, не человек, не мужчина. Несколько операций по вживлению искусственных органов, превратив Андрея в киборга, восстановили почти всё, кроме главного — желания жить. Жить в могучем теле, неотличимом от человеческого, не испытывая ни радости, ни боли, ни любви. Денисова манила только надежда на сон — покой, небытие. Вечный сон.

Впрочем, война не затянулась. После потери Горна корсы, быстро сдававшие позиции, подписали мирный договор.

Последнюю дорогостоящую операцию, по восстановлению гормональной системы, после неудачного собеседования Денисову так и не сделали: армия не терпит бесполезных трат. Впереди маячили поиски тихого местечка, где хотелось бы умереть, уснуть навсегда. Андрей не спешил — его почему-то привлекала мысль о смерти под Новый год, на смене эпох. Хотя, в сущности, какая разница. Впрочем, сейчас он не жалел, что не стал спешить.

Взгляд пришельца, так не вовремя напомнившего о войне, заставил повиноваться и спросить:

— Спецслужба Федерации? Почему ты здесь? Неужели… из-за меня? — неприятная догадка заставила замереть, не спешить с освобождением пленника, хотя укол явно пошел парню на пользу.

— Не говори ерунды и развяжи, наконец, веревки! — пришелец поморщился, с трудом разминая руки — двухдневный сон на полу звездолета не пошел бы на пользу даже тренированному агенту. — Я вообще не знаю, кто ты такой! Хотя что-то… — он всмотрелся в смутно знакомое лицо и тихо присвистнул. — Знаю.

И самоуверенно добавил:

— Вот ты мне и поможешь. Что здесь происходит?

— Сначала объяснишься ты, а потом посмотрим, — ответил Андрей. — Я больше ничего не должен Федерации.

— Меня зовут Валерий Седов, — представился парень. — Служба галактического надзора. Я, в общем-то, сюда попал случайно — профилактический контроль.

Он немного смущенно добавил:

— Я в службе работаю недавно, вот меня сюда и послали. По непроверенным данным, после подписания договора корсы применили биологическое оружие сразу на нескольких планетах этого сектора, но Весна среди них не значилась.

— Считай, что данные проверены, но неточны, — сказал Андрей. — На Весне эпидемия. Ты, наверное, уже сам понял.

В душе Седов уже обозвал себя безмозглым кретином. Он понадеялся на систему обычной профилактической защиты, потому что планета не значилась в списке пораженных, и не воспользовался силовым скафандром. А ведь альтаирские силовики с полной системой жизнеобеспечения, выданные службой контроля, были удобнее и надежнее любой другой защитной системы.

Вообразил себя крутым, но вляпался как самонадеянный мальчишка и подцепил заразу. Теперь Валерию оставалось только просить о помощи и оправдываться перед этим, знакомым по военным кадрам парнем, героем локального межрасового конфликта, в который, по неосторожности, ввязалась Земля.

— Меня сюда послали на всякий случай, — вновь, неизвестно зачем, объяснил Седов. — Мне уже ясно, что здесь неладно, но что именно со мной случилось? Ты можешь не работать на Федерацию, но, наверное, захочешь спасти людей, которые живут рядом. Итак?

Денисов коротко рассказал о происходящем в поселке.

— Значит, синекрылки? И ведь не придерешься — что плохого в счастливых снах? — молодой агент задумался, сопоставляя рассказ с тем, что уже знал. Никто не мог предположить, что воздействие переносчиков инфекции окажется психологическим.

Андрей не удержался от вопроса:

— У тебя есть лекарство? Ты можешь спасти людей?

— Лекарство? С чего ты взял? — Валерий посмотрел на него с удивлением.

— Но ведь ты не бьешься в корчах, как те больные, в поселке. Значит, что-то тебе помогло. Может и остальным… — растерянно сказал Денисов.

— Это временно. Когда пошли слухи о новом оружии, нам сделали кучу прививок, ну и кое-что укрепляющее, как бы это сказать, стрессоустойчивость, что ли. Эйфорин, конечно, тоже помог, но, думаю, ненадолго: меня уже тянет к жучкам, — парень внимательно поглядел на Андрея. — Надо быстрее что-то решать.

Пока Валерий связывался из звездолета с центром, сообщая о положении на Весне, Андрей пытался обобщить факты, чувствуя, что решение рядом, только не достает какого-то звена, чего-то важного.

— Послушай, — неуверенно спросил он, когда «агент» вернулся. — А что собственно ты видел во сне? Ты казался таким счастливым. Или не помнишь?

— Не помню? — Валерий искренне удивился вопросу. — Как такое можно забыть? За два дня во сне ты проживаешь жизнь. Жизнь своей мечты. Абсолютное счастье. Это невозможно представить! Ну, как наркотик, — он запнулся и тихо добавил: — Неудивительно, что потом людям не хочется больше жить.

— Абсолютное счастье? И всё? — Денисов едва удержал смешок. Для него, не способного почувствовать вкус хлеба, голод, жажду, влечение к женщине, сон об абсолютном счастье казался смехотворной приманкой.

— Всё? — огрызнулся было Валерий, но Андрей не дал ему договорить.

— Я знаю, что нужно делать, — решительно заявил он. — Вернее, что нужно сказать. Сейчас мы пойдем в поселок и проверим. Только нужно поймать несколько жучков, чтобы заставить людей слушать. Можно было бы и там, но не хочется терять время.

Порывшись в куче старого хлама, оставшегося от прежнего лесника, Денисов нашел старые варежки для нового знакомого. Тот, брезгливо поморщившись, натянул рванье на руки.

— Ты уверен? Может быть, расскажешь? — с жадным интересом спросил Седов, наблюдая, как Андрей ловит удирающих таракашек голыми руками, руками киборга, невосприимчивыми к убийственному воздействию.

— В поселке услышишь, — Денисов пошел по тропе, не оглядываясь, не обращая внимания на ругань посланца Координационного Совета, торопливо укладывающего в сумку оборудование. Андрей обдумывал простые слова, которые собирался сказать больным, и не находил ошибок. Люди должны были понять и поверить. Главное — поверить! Впрочем, поверить их заставят жучки — слов для этого было бы недостаточно.

В здании совета ничего не изменилось, но появление лесника с копошащимися в ладонях синекрылками произвело ожидаемый эффект. Рыдающие, стонущие люди умолкали, завороженно глядя на насекомых, на их хозяина. Андрей жестом остановил Лазара, пеленавшего очередного бедолагу, вытянул вперед руки и заговорил. Просто и понятно:

— Люди! Посмотрите на меня. Видите? Вот те, кто дал вам счастье, исполнил вашу мечту. Сейчас с вами говорю не я, а они. Они избрали меня, чтобы сказать главное.

Не отрывавшие от жучков взглядов больные торопливо закивали. Кому-то даже удалось выдавить слова: — Да, верим, слушаем.

— Слушайте, — Денисов внимательно уставился на ползающих по рукам жучков, как будто и сам на мгновение поверил, что перестал быть обычным человеком, а стал пророком, провозвестником Великого послания. Он повторил:

— Слушайте! Вы — избранные, уже прожили две жизни. Одна, первая, была обыкновенной, вторая, дарованная богами снов, — радостной и счастливой. Сейчас вам предстоит третья, полная мук и страданий. Но ее тоже нужно прожить. И тогда те, только те, кто пройдет путь до конца, получат награду — другую жизнь. Жизнь, где смогут обрести настоящее счастье! — Андрей поднял вверх руки, усеянные блестящими насекомыми:

— Я, посланник, сказал. Те, кто верит, должны смириться с жизнью. Что вам следует делать сейчас, объяснит Лазар.

Денисов умолк и, боясь увидеть прежнее буйство, оглядел зал. Люди смотрели на него молча, у многих по лицу текли слезы, взгляды, просветленные и очеловеченные, были полны веры. Андрей кивнул пораженному лекарю и тот, все еще не сознавая произошедшего, освободил нескольких больных. Освобожденные начали помогать остальным. Лица многих были по-прежнему сумрачны, но буйство, стремление к немедленной гибели исчезли.

Некоторые, робко улыбаясь, подходили к Денисову и пытались коснуться его руки, одежды. Андрей, не зная, что делать, оглянулся. Валерий, деликатно оттеснив колонистов, вывел его из зала.

— Уходим. Им нужно дать время подумать, но я думаю, все будет в порядке. Даже на меня подействовало! — с кривой усмешкой признался Седов. — Я все записал и думаю, что смогу разослать записи на остальные планеты. Придется, конечно, поездить, повторить демонстрацию, но проблема решена. Люди согласились жить! А это, после исполнения великой мечты, очень непросто, — в голосе его прозвучало неподдельное уважение. Денисов лишь натянуто улыбнулся в ответ. На него тоже подействовало.

Сказка о новой жизни оказалась целительным средством. Во всяком случае, убеждать стоило до тех пор, оправдывался Андрей, чувствовавший себя обманщиком, пока врачи не найдут другого, медикаментозного средства лечения болезни.

Месяц, оставшийся до Нового года Денисов и сопровождавший его повсюду, по приказу центра, «федеральный агент» провели в поездках по пораженным планетам, неся утешение и исцеление. Трехтысячный год они встретили на Весне, в лесной избушке. Андрею по-прежнему не хотелось видеть людей.

— Ты положил начало новой эпохе. Когда-нибудь, возможно, ее назовут эпохой Иной жизни, а тебя пророком или богом, — Валерий поднял стакан и усмехнулся, внимательно глядя на друга.

— Я не хочу быть богом, — Андрей пожал плечами, глядя в бокал с шампанским, вкуса которого он не мог ощутить. — Я хочу того же, что и все остальные. Хочу поверить, что после этой жизни обязательно придет новая, лучшая. Выпьем за другую жизнь!

— Выпьем, — согласился Седов.

И мысленно добавил: — Может, она и придет, другая, но ты меня спас в этой жизни, и за мной должок. Конечно, сейчас я пешка, никто, но если когда-нибудь, в будущем, у меня появится возможность рассчитаться, я о тебе не забуду.

Андрея Денисова человечеству смело можно было записывать в плюс.

ГЛАВА 6 Подарок из космоса

Валерий прилетел в Москву под Новый год. После окончания эпидемии на Весне, когда, галактические медики, наконец, синтезировали лекарство, он вернулся на Гуэргу и, пройдя короткую реабилитацию, попросился в отпуск. Одной из важнейших причин было желание встретиться с Денисовым. Валерий и сам не знал, что собирался сказать. Слова благодарности, утешения, обещания? Наверное, то же, что и остальные жертвы «охоты на жучков». Сейчас Валерка впервые пожалел о решении, принятом на Пандоре. Только одно желание!

С космодрома рейсовый флаер доставил пассажиров на Альтаирский проспект. После долгого перелета Валерий с удовольствием прошелся пешком от остановки до многоцветного небоскреба, где посредническая фирма сняла для него квартиру. В просторном фойе гостю выдал ключи любезный портье, похожий на банковского клерка. Двое охранников в черной форме проводили равнодушными взглядами из стеклянной клетки. Лифт взлетел на двенадцатый этаж.

На этаже только одна квартира, неплохо. Прикосновение магнитного ключа заставило дверь услужливо распахнуться. Нажатие кнопки «Сервис» у входа — и в номере зажегся теплый неяркий свет, зазвучала музыка. Сразу же включилась и информсеть — экран располагался прямо напротив входа под настенным зеркалом модной шестигранной формы. Два сообщения? Уже? Валерий машинально включил коннект.

На комме зажглась записка Денисова: «Встретимся на Земле». Седов расстроенно щелкнул кнопкой, переключаясь. Письмо опоздало на два дня. Он уже успел навести справки еще на корабле, и знал, что Андрея не застанет. Герой, пророк и спаситель, которому воздвигли памятники на Весне и еще на четырех спасенных планетах, сменил имя и фамилию и вернулся в гражданский Космофлот. Два дня назад Сашка Жуков, никому неизвестный пилот торгового дальнобойщика «Кукла», вновь покинул Землю.

Что тут еще? «Привет, Валерий!» — второе письмо. Послание от Рика Диксона, секретаря галактического дипкорпуса, старого знакомого еще по студенческим временам, когда Валерий от нечего делать брался за переводы юридической документации.

Рик предлагал перевести «кое-что любопытное» для Управления космических перевозок. «Если предложение интересует, сегодня в 20.00 на полигоне УКП, у бункера в секторе 61а258 тебя встретят. Пропуск заказан. Напарник — Егор Поспелов», — писал Диксон.

Удивляло не только странное место, выделенное для работы — полигон Звездного космодрома, но и предложенный управлением партнер — Егор Поспелов. Какой напарник может понадобиться переводчику на полигоне? Еще один переводчик? Солдат? Дипломат? Космонавт?

Соглашаться Валерий не спешил. Дома — впрочем, Седов никогда не считал Землю домом — ожидали другие незаконченные дела. Давно уже нужно было забрать в Академии драгоценный диплом, хотелось встретиться со старыми приятелями, просто погулять по Москве. Да и чего таить — он очень надеялся встретить Анну.

Работа не убежит, подумаем.

Седов отключил сеть, стянул с плеча дорожную сумку, сделал шаг вперед, к зеркалу и… на несколько мгновений выпал из бытия.

Вспышка, удар, оглушающий грохот. Все по законам физики — сначала свет, потом звук, — мелькнула в сознании глупая мысль, когда подоспевшая служба охраны вытащила опомнившегося Седова из-под обломков. Взрывом разнесло не только квартиру, но и лестничную площадку. Похоже, пострадал весь этаж.

Седов осторожно поднялся, стараясь не касаться осколков «небьющегося» стекла и оперся на покрывшуюся трещинами стену. Громко визжали сирены, слепила глаза, вспыхивая, какая-то сигнальная мигалка. Кто бы ни готовил ловушку, средств на взрывчатку он не пожалел.

Трое незнакомцев в черных формах что-то говорили про первую помощь, но оглушенный взрывом Валерий ничего толком не слышал. Он отрицательно покачал головой. Лица охранников вытянулись. Несмотря на пережитый шок, Седов невольно усмехнулся — на нем не было ни царапинки. Наследие Весны — сработала благоприобретенная привычка перестраховываться. Мотаясь с Андреем по зараженным мирам, Валерка приучился по несколько дней не отключать силовой скафандр, а прибыв на Землю, просто не вспомнил сразу о защитном поле.

Скафандр спас его и ещё раз. Седов ничего еще не успел объяснить, когда один из парней, высокий и светловолосый, вдруг выхватил из нагрудного кармана пищащую желтую коробочку и, сдавив ее в ладони, замахнулся для броска. Дипломат резко отскочил в сторону, а на обезумевшего охранника набросились товарищи. Коробочка полетела в сторону разрушенной квартиры. Еще несколько взрывов, теперь уже глуше и дальше.

— Что ж, ты, Федька, гадина, — замахнулся для удара краснорожий здоровяк, но не успел ни ударить, ни договорить. Белобрысый захрипел, сопротивляясь, и застыл, скованный смертельной судорогой.

— Готов, — растерянно констатировал краснорожий. — Яд, что ли, принял? Что ж это такое делается? Значит, он бомбу подложил, Федька? Вот уж никогда бы не подумал!

Озлобленные охранники попытались допросить Седова прямо на дымящихся развалинах, но Валерий не стал тратить время на разборки. Документы он всегда держал при себе, а дипломатический статус избавлял от лишних объяснений.

— Я прибыл на Землю два часа назад, — устало сказал Седов. — Снял квартиру по сети через фирму — посредника. Ничего не знаю и не могу понять. Безопасность — ваша работа, ребята, Вы и разбирайтесь. И беднягу этого, — он кивнул на труп белобрысового — никогда прежде не видел. Если понадоблюсь, найдете меня по комму.

Седов протянул краснорожему визитку, вытащил из-под обломков двери безнадежно испорченную сумку, купленную на Альгамбре за бешеные деньги, и, не обращая внимания на ругань охранников, объяснявшихся с подъехавшими полицейскими, спустился по заваленной обломками лестнице. Провожаемый испуганным взглядом портье, он вышел на улицу, погрузившись в раздумья.

Никаких подозрений и предположений о заказчиках убийцы и причинах покушения не было. Отследить его заказ по сети мог кто угодно — Валерий не делал тайны из поездки на Землю. Добирался он на попутном транспорте: от центаврианского портала до Марса на пассажирском лайнере, с Марса на Землю — ночным космолайном. Кому понадобилось его убивать и за что, Седов не знал. Как он ни пытался себя уверить, что речь идет о случайной акции террористов, не оставалось сомнений, что ловушка готовилась именно для него. Безумная выходка молодого охранника превращала подозрения в уверенность.

Дело казалось полным странностей. Чего стоил только выбранный убийцей способ расправы! Почему Федька просто не выстрелил из бластера?

Впрочем, если бы не сверхнадежная защита скафандра, эскапада домрощенных убийц вовсе не оказалась бы такой глупой. Седов вспомнил рухнувшую стену и поморщился. При всей внешней нелепости, в покушении чувствовалось что-то демонстративное, символическое, как будто убийцы хотели не просто отомстить или уничтожить врага, но что-то доказать, заявить. Может, все-таки террористы? Какие-нибудь расисты — камикадзе из запрещенной «Земли — землянам»? Тогда почему именно он, Седов? На инопланетян работала половина Солнечной системы.

Выйдя из многоэтажки, Валерий осмотрелся — людской поток растекался вокруг, спешил по своим предпраздничным делам, равнодушный и безопасный. Никому не было дела до скромно одетого парня в слишком легкой, не по сезону, куртке.

Холодная заснеженная Москва встретила Валерку, как чужака, не слишком приветливо. Поколебавшись несколько мгновений: что выбрать гостиницу или Академию, — он поймал такси — флаер и направился на Воробьевы горы, испытывая невольное предубеждение против незнакомых помещений, где мог ожидать новый сюрприз от незадачливых убийц.

Диплом Седову выдали в деканате за пять минут без всяких лишних формальностей, несколько запросов подтвердили, что сокурсники разлетелись по дальним мирам и другим планетам и связаться с ними сейчас никак не возможно, а попытки разузнать о судьбе артистки Анны Одинцовой вообще не дали никаких результатов.

Прямо обращаться к знакомым в СБ Валерий не собирался — чьей бы шпионкой ни была Анка, подставлять ее он не хотел — ни своим, ни чужим. За проваленное задание и разоблачение спецслужбы никого по головке не погладят.

Валерий несколько часов бродил по сверкающим праздничными огнями улицам, разглядывал нарядные витрины магазинов, огромные искусственные елки в игрушках, пока, наконец, не почувствовал, что устал и замерз. Мысль о гостинице по-прежнему не привлекала. Пора было искать надежное убежище. Полигон, бункер? — Седов вдруг вспомнил письмо Диксона. Звездный городок — это именно то, что ему сейчас нужно.

Егор еще раз обошел бункер и раздраженно сказал:

— Ну, и где же тут дверь?

— Может, стоит просто постучать? — миролюбиво предложил Валерий.

До Нового года оставалось всего несколько дней, и температура в Москве уже опустилась до минус тридцати. Усилившийся к вечеру мороз заставил будущих партнеров зябко ежиться. Уже минут десять двое мужчин топтались возле бункера для сверхопасных грузов, где им обоим назначили срочную встречу с начальником Управления космических перевозок, и даже успели познакомиться. Поспелов откровенничать с незнакомцем не спешил, однако, узнав, что Седов — переводчик, специалист по редким космическим языкам — легко сложил недостающие части головоломки.

— «Однако, парень, пожалуй, слишком молод для переводчика дипломатического корпуса. Когда только и успел выучить все эти редкие языки?» — усомнился Егор. На вид Седову, мрачноватому высокому красавцу, было от силы лет двадцать пять. Хотя кто его знает? Поспелов слегка позавидовал счастливчику, сделавшему удачную карьеру. Дипломат! Папаша, наверное, большая шишка в верхах.

— А кто ваш отец? Я, кажется, где-то слышал вашу фамилию.

— Может быть, и слышали, — сдержанно ответил Седов. — Отец погиб на Обре в одной из первых стычек с ашшурами.

— Звездный капитан Константин Седов? — Егор смутился. — Простите, сразу не сообразил.

Конечно, это имя Егор знал, и не просто слышал, а изучал по истории первого ашшурского конфликта, еще в космическом училище.

— Да, — кратко отозвался дипломат. Его неподвижная киношная физиономия не выразила никаких чувств.

— Так, значит, это вы будете переводить надпись на посылке? — чувствуя себя неловко, Поспелов поспешил сменить тему и заговорил суше и официальнее. — Думаю, нам придется несколько дней поработать вместе. Я, видите ли, частный детектив. Приглашен проводить расследование. По личному настоянию Валентина Сергеевича, — подчеркнул Егор: от будущего ценного сотрудника особо таиться не стоило.

— Детектив? Романтическая профессия, — без тени юмора отозвался Седов. Он даже не стал спрашивать, о какой посылке идет речь, и кто такой Валентин Сергеевич. Судя по всему, шишка из местного руководства. Могли бы быть повежливее и не заставлять себя ждать. — Так мне постучать или все-таки вы?

Едва Поспелов примерился изо всех сил стукнуть кулаком по сверхпрочному металлу, как неожиданно блок стены скользнул в сторону, и из бункера выглянула недовольная физиономия начальника Управления космических перевозок. Впрочем, недовольство относилось вовсе не к новоприбывшим. Напротив, при виде будущих помощников хмурое лицо Орлова посветлело.

— Ага, вижу, уже прибыли и познакомились. Ну а я Орлов, Валентин Сергеевич, если вы не знаете, — представился он Валерию. — Что ж, отлично, отлично. Проходите, ребята, устраивайтесь. Очень на вас надеюсь.

Войдя в бункер, они оказались в кабинете, по техническому оснащению напоминавшем рубку сверхсовременного космического корабля. Стены, покрытые множеством движущихся экранов, демонстрировали оперативную информацию из различных, стратегически важных районов космоса. Бегущие строки цифр иллюстрировали меняющиеся снимки различной степени приближения, кадры ускоренной трансляции, изображения, диаграммы.

Расположенный в центре кабинета круглый стол правильнее было бы назвать сферическим. Фактически, его покатая поверхность представляла собой расположенную по окружности приборную панель, оборудованную всеми средствами связи, управления и контроля, соединениями глобальной сети, приборами слежения и воздействия, нужными ответственным лицам, которые могли бы собираться здесь на какие- нибудь секретные административные совещания. В кабинете имелось все необходимое для того, чтобы ни на мгновение не терять контакта с огромными массами человеческих и технических ресурсов.

Над выдающимся центром стола медленно вращался зависший в воздухе информационный куб, на все четыре грани которого выводились необходимые работникам сведения, позволяя не отвлекаться на поиски данных с помощью настенных экранов. Орлов нервно потер руки и перешел к сути дела:

— Ну, в общих чертах, вы оба уже в курсе, однако, чтобы избежать недоразумений, я изложу нашу проблему с самого начала.

Поспелов пожал плечами — он предпочел бы скорее ознакомиться с конкретными деталями, однако Валерий согласно кивнул:

— Боюсь, что не совсем понимаю, о чем идет речь. В последнее время я был занят другими делами, и не успел внимательно вчитаться в приглашение…

— Ну что же, — Орлов вновь нервно потер руки. — Итак, позавчера ко мне обратились почтовики. Они заявили, что на один из моих транспортных кораблей, «Мирный», в порту Альгамбры попал неизвестный груз. Это не очень большой контейнер, адресованный на Зею, который, по ошибке, был погружен автоматами на борт и доставлен на Землю. Принять на себя ответственность за груз почтовая служба категорически отказалась, и посылка осталась в распоряжении Управления космических перевозок. Мы попытались предпринять собственное расследование, которое дало очень незначительные результаты. Честно говоря, — Орлов вздохнул, — никаких результатов не дало. Удалось только выяснить, что отправителем та же самая Зея и числится. О ее местонахождении ничего неизвестно. С расшифровкой сопроводительных документов компьютеры не справились. Более-менее ясно только, что речь идет об объекте в созвездии Лебедя. И все. Потому-то я и обратился к вам. Необходимо выяснить, каким образом и почему груз, отправленный с некоторой планеты, был переадресован и попал на Землю. Это предстоит сделать Егору и вам, Валерий Константинович, — Орлов с надеждой посмотрел на Седова. — Мне вас очень хорошо рекомендовали!

Не дождавшись никакой реакции от сосредоточенно вглядывавшегося в одну из граней информкуба переводчика, начальник управления со вздохом продолжил:

— В квитанции удалось выявить дату, каким-то образом связанную с автоматической разгерметизацией контейнера. Почему она оговорена специально, непонятно, однако ясно, что срок истекает через двое суток. До истечения срока необходимо выяснить, кто является истинным отправителем и получателем груза, что собой представляет содержимое посылки, насколько опасен объект, и, самое главное, как нам с ним поступить: уничтожить, изолировать, вернуть или же принять с радостью, так сказать, как «рождественский подарок из космоса».

— Что показали результаты аппаратных исследований? — спросил Егор, которого немного раздражала манера Орлова всегда придерживать главную информацию до последней минуты.

— Странное показали, — растерянно отозвался Орлов, — Я даже говорить не хотел, чтобы с толку вас не сбивать. Органика там. Вещество или существо, точно не скажу, но очень похоже, что все-таки живой организм.

Егор невольно присвистнул: — Ничего себе подарочек!

— На несколько вопросов я, скорее всего, смогу ответить прямо сейчас, — неожиданно вмешался Седов, оторвавшись от выведенной на куб папки с копиями сопроводительных документов. — Это несложно, потому что мне приходилось работать в зоне влияния Денеба, и я неплохо знаю язык, на котором оформлены бумаги — денебианский средне-литературный теджик.

— Ну-ну, — поощрил начальник транспортного управления.

Егор остро позавидовал дипломату. Надо же, Денеб! Самому Поспелову космос был категорически противопоказан.

— Так вот, — переводчик вызвал на сферический экран стола карту звездного неба. — Зея — четвертая планета шестьдесят первой звезды в созвездии Лебедя. Всего в системе шесть планет, из которых на трех существует жизнь, но только на Зее — разумная и достаточно развитая.

В квитанции написано, что посылка первоначально была отправлена с Зеи на Тедж, вторую планету Денеба, столицу, контролирующую всю планетную систему звезды и ее колонии. Высокоразвитая цивилизация денебианцев, теджей — одна из самых древних и сильных в галактике, ее военная репутация хорошо известна. Жестокие, безжалостные экспансионисты. Даже ашшуры, по-моему, лучше — они не склонны к неоправданному геноциду. Теджи агрессивны, но, конечно, не все, — Валерий усмехнулся, вспомнив денебианца Херха, своего непосредственного начальника. Собеседники посмотрели на него с удивлением, и Седов, ответив извиняющейся улыбкой, вернулся к рассказу:

— Не буду приводить примеров, вы их наверняка знаете. После инцидента на Пандоре, несмотря на весьма прохладные, можно сказать, враждебные отношения с Землей, Денеб все же подписал с нами мирный договор, поддерживает дипломатические контакты, и никогда открыто не выступал с провокационными демаршами, — тут переводчик прервался и вопросительно посмотрел на Орлова: — Вы мне позволите ненадолго воспользоваться вашей сверхдальней связью?

— Разумеется, — засуетился Валентин Сергеевич, — все, что угодно. Управление не обеднеет.

Седов поспешно набрал на пульте дальсвязи многозначный номер и заговорил. То есть, это только так называлось, заговорил. Егор вслушивался в металлический щебет и клекот переводчика, пытаясь сообразить, какими человеческими органами речи можно произвести подобные звуки. Разговор длился недолго. Очевидно получив нужную информацию, помрачневший дипломат вернулся к рассказу:

— Мне сообщили, что совсем недавно имел место военный конфликт между Теджем и Зеей, который, разумеется, закончился полной победой Денеба. Из-за значительной отдаленности двух планет Зее удалось отделаться сравнительно легко, обязавшись в виде контрибуции поставлять победителям различного рода ценные ресурсы. Так вот, если верить записям в сопроводительных документах, во всяком случае, тому, что мне удалось понять, данный груз был отправлен с Зеи на Денеб, получен адресатом и, по неизвестной причине, немедленно перенаправлен обратно на Зею. При этом, также по неизвестной причине, которую придется выяснить уважаемому Егору, — вежливый кивок в сторону детектива, — вместо Зеи посылка пришла на Землю. И пусть, Валентин Сергеевич, вас не обманывает созвучие, — предупредил переводчик, — оно никак не могло привести к ошибке, потому что на языках двух замешанных в данном недоразумении рас названия наших планет звучат совсем иначе и не имеют между собой ничего общего.

— Ничего себе объясненьице! — Орлов задумчиво уставился на распечатку с таинственными значками. — Так ты думаешь, что посылка — часть контрибуции?

— Не принятая Денебом, — подсказал Поспелов.

— Не совсем так, — возразил молодой дипломат. — Это посылка, не просто не принятая, а срочно отправленная в обратном направлении, опять же судя по документам, примерно через полчаса после получения. Очевидно, денебианцы догадывались, о чем идет речь, и торопились избавиться от опасного подарка. При этом, вызывает большие сомнения тот факт, что зейцы посмели бы послать победителям что-либо подозрительное по собственной инициативе. Я только что пытался связаться с Зеей через Тедж, но мне сообщили, что на планете нет сверхдальней связи. Сами же денебианцы пересылку груза на Землю отрицают и данный инцидент обсуждать отказываются.

— Еще и дипломатического конфликта нам не хватало, — устало буркнул Орлов. — Достала меня эта посылка. Может, это биологическое оружие? Взорвать его к такой-то матери на полигоне, и все дела!

— Вы не можете так поступить, — резко возразил Седов. — Ведь там живое существо и, вполне вероятно, разумное.

— Опасное живое существо, — уточнил Поспелов.

— Опасное живое существо из системы Зеи? — задумавшись, полувопросительно добавил дипломат.

— Которое там и следует искать, — закончил детектив.

Они переглянулись и невольно расхохотались. Диалог прозвучал так синхронно, как будто напарники долго тренировались.

— Вижу, что вы сработаетесь, — Орлов покачал головой, — Так что, через два дня жду доклада. Все равно, чувствую, мне для этого «живого существа» придется силовой капкан готовить. Уже и установку подвезли. Вот только кто из вас мне скажет, что с ним после вскрытия контейнера делать? Пока я вас отпускаю, — начальник управления поднялся, прощаясь. — Терехин покажет, где вы можете устроиться, чтобы отдохнуть. А с утра — милости просим, за работу.

Расследование Егор решил начать с официальной информации. Справочники по системе Зеи нашлись в Информсети без труда. Они были написаны на современном ашшурском, и Валерию легко удалось перенастроить аппаратуру на автоматический перевод текста. Первые результаты едва не обескуражили детектива.

— Нет там ничего такого! — в отчаянии буркнул Егор через несколько часов, отрываясь от экрана. — Нет, и не было никогда среди животных форм Зеи ничего опасного. Только мелкая мирная живность, — объяснил он в ответ на вопросительный взгляд напарника. — Вот разве что в системе?

— В системе? Ты хочешь сказать, Фантом? — уточнил Седов. — Что-то я такое слышал…

— Сказать хочу, — угрюмо ответил детектив. — Но не могу. Или все данные настолько засекречены, что я не могу попасть в ссылки, или автопереводчик подводит: значки вроде те же, а вместо текстов — белиберда. А ну-ка, глянь!

— Ну и ну! — ухмыльнулся Валерий, пробежав взглядом по экрану. — Это ты наткнулся на базу данных военной разведки Теджа. Безнадежно. Тут тебе никакой переводчик не поможет. Шифр. Попробуй найти прямые приказы военного штаба во время и после конфликта. Они отдаются на высоком денебианском и обычно не шифруются. То есть, должны были бы, но в таких ситуациях военные часто пренебрегают требованиями безопасности.

Поспелов послушно переключил настройку автолингвиста и начал новые поиски. Минут через сорок он вышел на искомые материалы — с экранов хлынул поток информации. Боясь захлебнуться в избытке данных, Егор строго ограничил выборку Фантомом и начал вчитываться в тексты, все больше и больше мрачнея.

В оставшиеся два дня Седов в ход расследования не вмешивался. Он часами сидел в наушниках, слушая иноязычные записи, зарывшись в какие-то лингвистические пособия, переводил, по требованию Егора, отрывки денебианских текстов с теджика, и вновь погружался в чтение, временами постукивая костяшками пальцев по столу.

— Слушай, это у тебя что, нервное? — наконец, не выдержал Поспелов, которого стук раздражал, отвлекая от астрономических справочников и массивов информации на экранах. Напарники почти сразу перешли на «ты» и в деловых отношениях ненужных церемоний избегали — лишняя потеря времени. До вскрытия контейнера оставалось три часа, а ответа на главный вопрос получить так и не удалось.

— Нервное? Что? — удивленно спросил переводчик.

— Да стук, ты что, совсем не замечаешь?

Седов посмотрел на собственные пальцы и задумчиво хмыкнул:

— И в самом деле, не замечал. Но нервы тут не причем. Привычка. Я работаю. Понимаешь, в языке, который мне скоро понадобится, главное — ритм. Стук — просто способ лучше запомнить последовательность тонов, которую я пытаюсь освоить — вдруг пригодится. На всякий случай.

— Ну, если на всякий случай, тогда отвлекись, — Егор указал на всплывшую на экране в ответ на его запрос мешанину непонятных символов. — Переведи.

— Кажется, с Фантомом тоже не получилось, — откомментировал Егор, услышав текст перевода.

— Кажется, да. Проклятые убийцы! — отозвался Валерий. На лице переводчика появилась гримаса боли. Он захлопнул книгу, от которой не отрывался вторые сутки, и с надеждой посмотрел на детектива. — Но, может, это не все? Попробуй дипломатические каналы.

Поспелов, пожав плечами, без особой надежды вызвал на экран последнюю страничку, где было упоминание о Фантоме. Кажется, попалось что-то существенное:

— Есть. Переводи!

Седов, не задумываясь, выполнил просьбу, но, только произнеся первые фразы вслух, понял — вот оно! Тайна контейнера раскрыта.

— Ты знал? — спросил он детектива.

— Догадывался, — ответил Поспелов. — Вот только что нам теперь с ним делать?

— Посмотрим, как он себя поведет, недолго осталось, — Валерий пожал плечами и вновь, еще с большим энтузиазмом, тихонько застучал по столу, выбивая сложную дробь. Но поработать толком не удалось. Через полчаса Орлов вызвал напарников в отсек для особо опасных грузов.

Контейнер уже был заключен в силовой капкан, когда крышка начала автоматически сдвигаться. Ждать пришлось недолго. Перед глазами остолбеневшего Валентина Сергеевича предстало ошеломляющее зрелище. В анабиозном блоке спала обнаженная юная женщина ослепительной красоты. Полные груди безупречной формы временами вздрагивали от неровного дыхания, как будто девушке не хватало кислорода.

— Спящая красавица! — Орлов непроизвольно сжал кулаки, сглотнул слюну и только тут оглянулся на напарников:

— Что это? Как так может быть?

Реакция двух молодых мужчин показалась ему необычной. Поспелов с отчужденным выражением лица непроизвольно сделал шаг назад. Молодой дипломат разглядывал красавицу с холодным интересом, как какой-нибудь инопланетный манускрипт.

— Ребята, — переспросил Орлов, — вы видите то же, что и я?

— А что вы видите? — полюбопытствовал Валерий.

— Девушку, землянку или, во всяком случае, гуманоидную. Прекрасную, как богиня, — с искренним восхищением сказал начальник транспортного управления. — И нечего на меня так смотреть, как будто я какой-то озабоченный! У меня, между прочим, в отличие от некоторых, жена есть! — неожиданно обиделся Орлов.

Егор, убежденный холостяк, скептически фыркнул, Седов, слабо улыбнувшись, развел руками.

— Никто вас ни в чем и не упрекает, — сказал он. И с некоторым, свойственным научникам, занудством объяснил:

— Один из важнейших законов космической дипломатии гласит: «Нужно всегда ясно отличать видимое от действительного». И также четко нужно отделять слова от того, что они на самом деле обозначают. Так, например, мы на Земле говорим: «Солнце коснулось горизонта». И мы это видим. На самом деле это совершенно невозможно, потому что горизонта как такового вообще не существует. Это просто воображаемая линия края земли. Не говоря уже о том, чтобы солнце его коснулось.

— Ты мне тут лекции не читай, — раздраженно огрызнулся Орлов. — Ты мне лучше скажи, что я перед собой, по-твоему, вижу!

— Думаю, нечто совсем иное, чем я. Но с объяснениями лучше справится Егор, а я сейчас попробую поговорить с нашим гостем и попросить его показаться всем нам в истинном виде.

Седов поднес ко рту сложенные домиком руки и, поочередно выдвигая пальцы, начал издавать резкие пронзительные звуки на очень высоких тонах, почти за пределами человеческого восприятия, ритм которых напомнил Егору бесконечные постукивания по столу. «Так вот, значит, к чему он готовился! — запоздало сообразил детектив. — Значит, зараза, раньше меня сообразил, с кем придется иметь дело»!

В ответ на реплику дипломата из контейнера раздался такой же пронзительный писк, но намного более быстрый, жалобный, сливающийся в отчаянный стрекот. При этом картинка сначала никак не изменилась. Последовал короткий диалог. В речи Седова даже ничего не понимающему Егору послышалось успокаивающие нотки, нечто необыкновенно располагающее, внушающее доверие. Образ девушки в контейнере внезапно расплылся, окутался зыбким туманом, и перед изумленными зрителями предстало… сияющее привидение — не имеющее определенной формы существо, больше всего напоминающее небольшое разноцветное облачко.

— Знакомьтесь, — вежливо представил Седов. — Призрачник, наш гость с Фантома, житель шестой планеты системы Зеи.

— Оборотень, — зачарованно прошептал Егор. К удивлению обожавшего мистические ужастики Поспелова, в процессе трансформации не оказалось ничего таинственного и пугающего. Просто один образ, растаяв, сменился другим.

Призрачник в силовом капкане издал жалобный визг.

— Очень приятно, — язвительно отозвался разочарованный исчезновением девушки Валентин Сергеевич. Юная красавица в силовом капкане потрясала воображение, а приведений Орлов, в бытность космонавтом, повидал достаточно. — А теперь я все же хотел бы получить объяснения.

— Значит, сейчас моя очередь, — согласился Егор. — Кое- что мне удалось выяснить. Боюсь, что порадовать вас особо нечем: думаю, что о планете призрачников следует говорить в прошедшем времени. Существа эти считались полуразумными — ниже класса «А» — и очень трусливыми. Страх заставил их выработать в процессе эволюции замечательное свойство — принимать облик самого привлекательного для наблюдателя существа, чтобы, так сказать, смягчить его сердце. Вот почему все мы сейчас видели… э. э… то, что видели.

Орлов недовольно поморщился, приняв намек на свой счет, но Егор продолжал:

— Все тот же страх заставил призрачников выработать еще более эффективные средства защиты и, одновременно, размножения — соприкосновение с одним из них запускает необратимый процесс превращения любого животного существа в призрачника. Таким образом, на Фантоме, где они обитали, никакой иной животной жизни не осталось. Уровень приспособляемости к природным условим у призрачников необыкновенно высок. Питаются они любой неорганикой, которую способны перерабатывать в необходимые для себя вещества. Более развитые разумные жители Зеи порой охотились на обитателей Фантома и научились обращать их опасные свойства себе на пользу. Призрачники вполне могли бы послужить биологическим оружием, поэтому во время войны против Зеи денебианцы, пострадавшие при попытке захвата Фантома, решили себя обезопасить. Несколько месяцев назад Фантом был полностью выжжен планетарными деструкторами. Сейчас на шестой планете системы шестьдесят первой звезды Лебедя больше нет ни атмосферы, ни жизни. Призрачник, которого мы видим перед собой, скорее всего единственный оставшийся представитель этой формы жизни, — мрачно закончил Егор.

Сентиментальный Орлов отвернулся и негромко покашлял:

— Печальная история.

Егор пожал плечами:

— Еще более неприятная, чем вы думаете. Ничуть не сомневаюсь, что речь идет о преднамеренной провокации Денеба против Земли. Полчаса назад Валерий перевел мне документ, в котором четко сказано, что груз направляется с Зеи на Тедж как часть контрибуции, по специальному требованию победителей.

Из контейнера вновь прозвучал короткий взвизг.

— Он долго жил на Зее в императорском зоопарке, а потом был заключен в контейнер и отправлен на Денеб, — перевел Седов и внимательно посмотрел на начальника Управления космических перевозок, продолжая то ли переводить, то ли высказывать собственное мнение: — Ну, а потом денебианцы подсунули ничего не подозревающим землянам опасный подарок, рассчитывая в случае неудачи свалить вину на Зею. Не думаю, что это серьезная враждебная акция, и кто-то в самом деле надеялся на неосторожность и халатность землян. Скорее, грубая провокация в расчете на дурака, можно сказать, «не-дружеская шутка». Но вот что касается призрачника… Неужели у вас поднимется рука уничтожить почти разумное существо, возможно, последнего представителя инопланетной расы?

Валерий закончил рассуждения риторическим вопросом и удивился собственной реакции. Работа в галактическом центре здорово изменила его. Наверное, год назад ему и в голову бы не пришло вступиться за смертельно опасное полуживотное. А сейчас все в его глазах выглядело иначе.

Призрачник, как будто почувствовав перемену настроения людей, внезапно вновь стремительно трансформировался. К силовому барьеру бросился полугодовалый щенок — боксерчик и жалобно заскулил, поднявшись на задних лапах и пытаясь передними дотянуться до людей, выбраться на свободу. Прекрасные карие глаза смотрели доверчиво и проникновенно, а короткий хвостик так выразительно вилял, что, казалось, сейчас он просто оторвется от избытка чувств.

— Вообще-то я люблю собак, — задумчиво сказал растроганный Орлов, — Но у меня дома уже есть такса.

— И я давно хотел завести собаку, — задумавшись над новыми взглядами на жизнь, с рассеянной улыбкой согласился Седов. — Но некому будет за ней присмотреть во время командировок.

— Шутите? — усмехнулся Егор. — Думаю, что нашему гостю нужен другой дом, и не на Земле. Не забудьте, что это милое существо способно в рекордные сроки уничтожить на любой планете всю животную жизнь. Но, насколько мне известно, на нескольких пустынных планетах Солнечной системы есть условия, вполне подходящие для призрачников. В космос они самостоятельно выйти не могут, и, значит, причинить Земле вред никак не сумеют. Нужно только решить, способно ли человечество примириться с подобным соседом, — Поспелов немного помолчал и тихо добавил:

— Вообще-то я не слишком люблю собак. Я видел большого рыжего кота. Кажется, британской породы.

Призрачник принял обычную форму и обиженным клубком тумана забился в дальний угол.

— Да ты с ума сошел! — опомнившись, возмутился Орлов. — И что ты предлагаешь им отдать? Может быть, Венеру или Марс? А мы, значит, должны потесниться!

— Ну почему же сразу потесниться? И я говорил вовсе не об обитаемых планетах, — успокаивающе протянул Поспелов. — Вообще-то, подходят почти любые условия, но, думаю, призрачники предпочтут холодную планету-гигант, каким, собственно и был Фантом. Подходящие условия есть и на Юпитере, и на Сатурне.

— На Сатурне? — Валентин Сергеевич заговорил миролюбивее.

В прошлом старый космический волк, он отлично помнил рискованные полеты, разбитые космические аппараты, друзей, погибших при штурме буйных неукротимых гигантов. И все напрасно. Освоить безумные планеты землянам не удалось. Да и зачем? Во вселенной нашлось немало намного более пригодных для колонизации миров. Правда, далековато от Земли.

— А что нам ответить Денебу? — спросил задумавшийся над новой проблемой Орлов, не ожидая ответа.

— Думаю, отношения с Теджем — дело дипломатического корпуса, — поспешно отозвался Седов. — Если вы не против, я сообщу секретарю Диксону результаты расследования.

— Договорились, сообщи, — с явным облегчением согласился Орлов. — Знаю я, как наши миротворцы такие дела решают. Еще и извиняться придется. Но пусть извиняются. А вот мы денебианцам тоже отправим сюрприз. В их собственном контейнере. Чтобы дипломатам не скучно было своими делами заниматься. Почему бы и нам немного не пошутить? Терехин! — громко окликнул он. — Для груза в капкане подготовь транспортный отсек межпланетника, и контейнер, можно старый, на выброс, но герметичный, а сюда давай хлопушки из запасника. Я им устрою «грубую шутку».

— Решили развлечься? — с интересом спросил Седов. — Что у вас за хлопушки?

— Обычные, новогодние: петарды и фейерверки, — объяснил Орлов. — Массовик — затейник придумал заказать на Новый год, вроде как на утренник для детей пилотов. Ну, а какие там дети? Они у меня сами как дети, чуть всю базу не сожгли. Пришлось отобрать и в запаснике на всякий случай припрятать. А тут такая оказия! Пошутим.

— И в самом деле, — задумчиво пробормотал дипломат. — Веселая шутка. Особенно учитывая страсть денебианцев все сжигать и их перенасыщенную кислородом атмосферу!

— Ерунда! Буду я рассчитывать на их атмосферу. С автоматическим вскрытием по прибытии сделаем, а может быть, там сразу и подпалим, фотоэлементом, — отмахнулся Орлов. — Под мою ответственность. Скажем, из благодарности решили послать денебианским цыпляткам подарочек на Новый год. Никто не придерется. Кто же знал?

— Может быть, все и обойдется, — согласился Валерий. — Так куда вы отправляете призрачника?

— Все равно. Уговорили. На Сатурн. Или на Юпитер.

— Значит, вы согласны? — Седов не скрывал искренней радости. — Учтите, главное — соблюдать секретность. Вы улаживаете вопрос с управлением космонавтики, я возьму на себя военно-дипломатические службы. Не думаю, что у военных найдутся возражения. Они любят опасные эксперименты, — с горечью добавил Седов, имея в виду собственное прошлое.

У него вдруг мелькнула мысль, не связано ли недавнее покушение с денебианской провокацией, но Валерий сразу отбросил ее — при всех странностях действия убийц носили явный отпечаток земной логики и, если так можно выразиться, человеческих традиций. А хлопушки напомнили о том, что теджи никогда не стали бы пользоваться взрывчаткой.

— Вашим людям можно сообщить, что проверяется специальный способ уничтожения опасного груза.

— Не стану я ребятам врать, — отмахнулся Орлов. — Не дураки, сами поймут. Лучше меня соображают.

— Ну, как знаете, — уступил дипломат. — Мое дело — предупредить. Значит, все решено?

— Теперь, Валера, осталось выяснить только мнение призрачника, — усмехнулся в ответ Поспелов. — Предложи ему выбор между Юпитером и Сатурном. Если не ошибаюсь, минус сто сорок пять и минус сто восемьдесят четыре? Замерзающий аммиак и замерзающий метан? Ни за что не откажется, два уютных местечка отдаем.

— Действительно, забыл, — Седов даже немного смутился, обнаружив собственный промах, и перевел призрачнику вопрос. Услышав пронзительный визг, переводчик растерянно улыбнулся:

— И все-таки он разумный! Тоже шутит. Говорит, что обожает замерзший аммиак и поэтому выбирает Юпитер. Там теплее, да и простора больше.

— Теплее, точно, на сорок градусов, — хмыкнул Егор. — Это он очень верно заметил.

— Зачем ему простор? Он же один, — полюбопытствовал Орлов. — Или он рассчитывает на Юпитере встретить животных и того, превратить в призрачников? Или, может, думает там подружку найти? Зря надеется!

— Не сомневаюсь, что ему хватит неорганических веществ — в этом смысле Юпитер для него подходит идеально — он намного богаче, чем Фантом. А призрачники бесполы, и при хорошем питании быстро размножаются делением, — уверенно объяснил Поспелов, почувствовавший себя за последние несколько дней настоящим специалистом по внеземным формам жизни. Да и к оборотню он испытывал невольную симпатию, возможно потому, что и в настоящем виде тот сейчас вызывал в памяти образ одинокого, потерянного во Вселенной, ободранного рыжего кота.

— Жаль, бродяга, что я не смогу проводить тебя к новому месту жительства, — с сожалением сказал детектив, обращаясь к призрачнику, взволнованно кружившему по силовому кокону. В ответ по живому облачку заскользили разноцветные пятна. Егору показалось, что чужак его понял и приветливо посигналил в ответ радужной вспышкой.

— Я лично такой возможности не упущу, — сказал Валерий, вопросительно поглядывавший на Орлова. — Я лечу с экспедицией. Вы ведь не возражаете, Валентин Сергеевич?

— Ну, ладно, в порядке исключения, — нехотя уступил начальник Управления космических перевозок. — Не буду спорить, заслужили ребята. Оба.

— Ну, а мне пора в контору, дела заждались, — уходить не хотелось, но Егор не стал затягивать прощание. — Приятно было познакомиться.

— Счастливо, — Седов протянул детективу визитку с адресами и номерами комм-связи. — Не забывай. Если что-то понадобится перевести, можешь рассчитывать на меня. На Земле не застанешь, просто вышли текст.

Чем закончилась история с ответным подарком, Егор так и не узнал. Протест, поданный денебианцами в представительство Земли, был почти сразу же отозван. Валерий, исчезнувший в дальнем Внеземелье, на письма не отозвался. Ну, а забавные слухи об устроенном на Денебе фейерверке и удирающих от детских хлопушек птицеголовых, упорно ходившие среди пилотов, не внушали особого доверия.

Новый год Валерий встречал в космосе и без подарков. Спускаемый аппарат, отделившись от корабля, погружался в буйную атмосферу Юпитера. Датчики показали, что включились все страховочные устройства, призванные обеспечить безопасность находящемуся в контейнере существу.

Седов не отрывал взгляда от экранов прямого визуального наблюдения и поэтому, наверное, первым увидел, как сработал запущенный атмосферным воздействием механизм автоматического управления разгерметизацией. Аппарат вскрылся и словно бы взорвался, разлетаясь на куски, раздираемый могучими стихиями планеты-гиганта. Валерий успел заметить, что за секунду до гибели аппарата оттуда стремительно выскользнула радужная тень и поплыла, сворачиваясь и кувыркаясь, чувствуя себя вполне уютно в атмосфере бушующих газов и наслаждаясь порывами атмосферной бури, как опытный пловец легкой морской зыбью.

Участники спасательной экспедиции, не отрываясь, глядели на экраны. И вдруг Седов заметил, как сверкающая разноцветными красками оболочка чужака сложилась в необычную картинку: болтающаяся на веревочке марионеточная фигурка забавного человечка, которую поддерживает под руку радужный призрачник. Седов легко прочитал знакомый мыслеобраз: — Спасибо, Человек! Если что…

На душе потеплело от неожиданного «спасибо». Валерию показалось, что он и впрямь внезапно получил долгожданный новогодний подарок, о котором давно мечтал. Подарок из космоса.

ГЛАВА 7 Липа

Егор просмотрел последний файл и, слегка отодвинувшись от компа, устало прикрыл глаза рукой. Дело об убийстве Марка Голицына, над которым Поспелов работал всю последнюю неделю, можно было считать законченным.

Руководитель марсианского проекта «Сады в пустыне» таинственно исчез двенадцать дней назад. Официальный вердикт, вынесенный следственными органами русского сектора марсианской колонии, гласил: «Погиб при нападении летающей пиявки». Вердикт, по меньшей мере, странный. Отписка, сотворенная чьей-то халатностью, а может быть, намеренным небрежением.

Кто-кто, а уж марсианские следователи отлично знали, что Голицын, коренной уроженец Марса, носил на обеих руках «марсианские браслеты» — индукторы пси-излучения, совершенно нестерпимого для пустынных хищников. Больше того, нападения пиявок на движущиеся объекты давно уже были редкостью. Стать жертвой пиявки взрослый житель красной планеты мог только в том случае, если его бросили в пустыне, в бессознательном состоянии, предварительно сняв индукторы. Или убили.

Сомнительное дело отправили на доследование, и уже тогда к Егору, не пожалев денег и усилий, обратился бывший заместитель покойного Голицына Богдан Кисляков. Главный подозреваемый. Кисляков связался с детективом прямо из камеры предварительного заключения.

— Меня обвиняют в убийстве, — сказал Егору хмурый седовласый толстяк. — Но я не убивал, мы с Марком всегда были друзьями. И потому я обращаюсь к вам. Беретесь?

— Ничего не обещаю, — честно сказал Поспелов. — Но попробую.

По принципу «кому выгодно?», Кислякова можно было априори считать виновным. Проект «Сады в пустыне», предусматривавший сооружение новых куполов и терраформирование марсианских пустынь по лунному образцу, не только щедро финансировался Советом Солнечной системы, но также давал руководителю почти безраздельную власть над огромными деньгами, людскими и материальными ресурсами. Завидная приманка для многих. После смерти Голицына руководство проектом автоматически переходило к опытному заместителю. Сын погибшего, Евгений, председатель русской секции союза марсианских бизнесменов, прямо бросил в глаза Кислякову обвинение в убийстве.

Дело казалось, в сущности, несложным, хотя действовать приходилось, не покидая Земли. Выйти на преступника Егору помогли неопровержимые улики — номерные личные пси-индукторы были практически неуничтожимы, а сразу после убийства преступник вряд ли посмел бы вывезти их с Марса. А на красной планете, как гласит известная марсианская пословица, «все потери нужно искать в пустыне».

Для поисков пропавших браслетов детектив обратился в резервацию марсианских аборигенов. К счастью, марсиане давно освоили современные средства связи и быстро отозвались на выгодное предложение. Земные колонисты относились к слаборазвитым кочевникам с нескрываемым пренебрежением, однако Поспелов никогда не был расистом. Он не поскупился при оплате и не прогадал.

Пси-индукторы были найдены аборигенами через два дня и, по просьбе Егора, переданы властям канадского сектора, как случайная находка. Обращаться в русский сектор Поспелов не стал. Лабораторный анализ сразу же обнаружил пси — отпечатки убийц и следы крови убитого, а именные знаки не оставляли сомнений в личности жертвы. Схваченные киллеры, не дожидаясь приема «таблеток правды», назвали полиции имя заказчика, и расследование вновь перешло к официальным властям.

Голицын — младший был арестован. Кисляков — полностью оправдан. Ведь принцип «кому выгодно?» предусматривает отнюдь не линейную цепочку. На вопрос, кому выгодно обвинение и смещение Богдана, ответ был однозначным — Евгению Голицыну. Руководитель одной из важнейших структур русского сектора, поставивший под свой контроль не только легальный и нелегальный бизнес, но и силовые службы региона, не захотел делиться властью даже с собственным отцом, с которым не ладил долгие годы, и уж тем более уступать ее заместителю Марка.

Сейчас Поспелову осталось только отправить благодарному клиенту последнее письмо со сметой расходов.

— «Грязное дело», — подумал Егор. В детективном бизнесе он насмотрелся всякого, но убийство сыном собственного отца? Зачем они нужны, такие дети?

Впрочем, Егор честно признавал, что подобные мысли были лишь отголоском его собственной затянувшейся неустроенности. Вот и сейчас — четверг, поздний летний вечер, все сотрудники давно разошлись по домам, и лишь ему одному некуда спешить. Тридцать шесть лет, ни жены, ни детей, однокомнатная квартирка, снимаемая в непрестижном районе Москвы. Доходы от преуспевающего агенства позволяли жить безбедно, но накопить денег на собственную квартиру Поспелов даже не мог и мечтать. Настоящие деньги сейчас делались только во Внеземелье, на работе с инопланетянами. Сложись жизнь чуть иначе, и стань Егор капитаном пассажирского звездного лайнера или даже грузового космического транспортника, он зарабатывал бы намного больше, чем позволяли даже самые успешные расследовательские дела.

Безрадостные размышления сыщика прервал сигнал срочного вызова.

— Мне нужна твоя помощь, — с экрана визора на Егора смотрело смутно знакомое лицо, посуровевшее и осунувшееся. Дипломат-переводчик. Как его? Валерий Седов. Давненько не виделись, с декабря, а уже июль на дворе.

— Извини, что на письмо не ответил, закрутился. Ты сможешь прилететь на Альгамбру? Все расходы за мой счет! — требовательно сказал Седов.

— Я не могу летать в космос, у меня полетная фобия, — неохотно объяснил Поспелов. Обычно он избегал разговоров на эту тему. — Может быть, ты просто расскажешь по комму, в чем дело? Или напишешь?

— Фобия? — озадаченно протянул Седов, и, подумав, отрицательно покачал головой. Он попытался объяснить, запинаясь и делая долгие паузы: — Нет, по комму не получится. Конечно, речь идет о расследовании, но…. Со мной случилась очень необычная история. И по комму такого не расскажешь, и не напишешь. Это… Ну, в общем, история с деревом, — смущенно сказал Седов. — С девушкой — деревом.

— Деревом? Действительно странно, — нахмурившись, отозвался Егор. — Хотя историю с деревом и я мог бы тебе рассказать! Правда, без девушки, — задумчиво добавил он.

— Да? — удивился переводчик. Последние слова Егора, похоже, всерьез заинтриговали собеседника. — Интересно. Ну что ж! Значит, придется мне лететь на Землю. Только предупрежу тут кое-кого, на всякий случай. Буду завтра, к вечеру, — решительно заявил Седов. — Как договоримся? Зайти к тебе на работу? Только напомни адрес, — Валерий потянулся к комму.

— На работу не стоит, — отказался Егор. — Раз уж разговор такой серьезный, встретимся в городе. В двадцать один ноль-ноль. Кафе «Конец света». Это на северо-востоке.

— Найду, — кивнул Седов.

Егор пришел на место встречи первым и заказал чашечку кофе. Кафе очень изменилось с тех пор, как он был здесь последний раз. В зале стало чище, уютнее, в баре перемигивались игривыми картинками и движущимися наклейками бутылки с экзотическими инопланетными напитками, между столиками суетливо проносились не киберы, а живые официанты. Не всякий ресторан мог позволить себе расходы на оплату человеческого труда. Егор даже почувствовал себя немного не в своей тарелке, но ждать пришлось недолго.

Дипломат вошел в кафе ровно в девять и, приветливо кивнув Егору, уселся за столик, слепо уставившись в точку, расположенную где-то за спиной детектива, как будто увидел там что-то необыкновенно интересное. Егор едва удержался от того, чтобы обернуться Начинать разговор Седов не спешил.

— Так ты, значит, все переводишь? — брякнул Поспелов, чтобы хоть как-то нарушить затянувшееся молчание.

— Все перевожу, — механически подтвердил Валерий. Мысли его явно были заняты чем-то другим, более важным. — Вообще-то я теперь посредник Галактического Совета, на Альгамбре, — чуть поразмыслив, добавил он. — Это важно для моей истории.

— Галактический центр? Растешь! — с уважением откомментировал Егор и бросил на Валерия оценивающий взгляд. Светло-голубые потертые джинсы без модных радужных разводов, темная рубашка из незнакомой мягкой ткани, спортивная сумка на плече. Что называется, прибыл налегке. Обычный парень, никогда и не подумаешь.

Седов, в свою очередь, изучающе поглядел на собеседника. Егор ждал торопливого рассказа, но Валерий начал с вопросов:

— Откуда у тебя фобия? И что случилось с твоим деревом?

Детектив пожал плечами. Обстановка располагала к откровенности, да и что ему, в сущности, было скрывать?

— Что ж, если хочешь, начнем с меня. Я расскажу тебе одну историю, которая произошла частично до, и частично после нашего знакомства. Историю с деревом. Может быть, ты поймешь ее лучше, чем удалось в свое время мне.

— Я слушаю, — сказал Седов.

— Все началось в этом самом кафе. В то время я еще верил в астрологические прогнозы… — начал Егор.

Астрологический календарь для «Весов» Егор купил по пути на работу. Так, что тут у нас? Понедельник — на нужной клетке жирным пятном распластался угрожающий черный квадрат. «Опасный день. Будьте осторожны».

Вообще-то владелец охранно-розыскного агентства «Фатма» не верил в приметы, но с календариками на всякий случай сверялся: чтобы предотвратить беду или не упустить удачу. А вдруг сбудется? Очень часто предсказания сбывались. Вот как, например, сегодня.

Вызов из Управления космонавтики передал недоумевающему Поспелову особый курьер Орлова. Начальник Управления настаивал на личной встрече на нейтральной территории.

Перечитывая записку, Егор пытался угадать, какое таинственное задание могло заставить Орлова принять экстренные меры безопасности. Что понадобилось на этот раз властному, почти всемогущему «хозяину космоса» от рядового частного детектива? Опять секретное расследование? Пришла поздравительная открытка от ашшуров или альтаирцев? Произошло ограбление, убийство, таинственное исчезновение отряда космонавтов? Бред. Матерые космические волки редко выступали в роли беспомощных жертв. Скорее уж обидчиков. Но и на этот случай у Орлова существовал штат опытных юристов. Да и никаких слухов о драках и происшествиях не доходило. Сверхвысокий уровень секретности? Технический шпионаж инопланетных пришельцев? Шантаж? У Валентина Сергеевича обнаружился внебрачный сын от прекрасной веганской змеи? Фантастика, — Егор невольно усмехнулся глупой выдумке. — Так что же? Пропала засекреченная документация? Он бы знал: в управлении работало немало старых друзей, бывших соучеников. Такое не скроешь.

И время, и место встречи, назначенной Поспелову на сегодня, удивляли — кафе «Конец света», двадцать один ноль-ноль. Почему не офис, не вызов на ковер? Похоже, что-то неладное случилось среди своих, в самом Управлении.

«Конец света» — несмотря на апокалипсическое название, кафе находилось не так уж далеко от центра города. Егору приходилось там бывать во время одного из недавних расследований. Забегаловка средней руки в северо-восточном секторе столицы. От центра-то недалеко, зато часа полтора добираться на флаере с юго-запада, где находилась контора «Фатмы».

На встречу идти не хотелось — терзали недобрые предчувствия. Для самооправдания симулировав бурную деятельность, удалось дотянуть до семи. Нужно было спешить, но детектив доверился астрологическому прогнозу и принял меры предосторожности. В преддверии возможных осложнений он связался с разошедшимися по делам и по домам сотрудниками, посоветовав держаться подальше от офиса до следующего сообщения и, договорившись о связи на экстренный случай, щедро предоставил секретарше Леночке недельный оплачиваемый отпуск. Обезопасив тылы, Поспелов отбыл на пугающее рандеву.

Егор почти не опоздал, но Орлов уже ждал и, нервно комкая в руке салфетку, допивал вторую чашку кофе. Начал издалека:

— В космос слетать не хочешь? Давно не был.

— Не был и не хочу, — Поспелов не любил таких намеков. Разговоры о космической карьере по-прежнему отзывались болезненными воспоминаниями. — Поближе к делу, Валентин Сергеевич. Что случилось? Почему понадобился я? Своих сыщиков мало?

— Своим довериться не могу, а тебе ничего не грозит. Чую я, для тебя это дело. Интуиция, понимаешь. Ну и в прошлом деле ты себя показал неплохо, — Орлов не решался говорить прямо, осматривался, бросал по сторонам тревожные взгляды. Совсем не похоже на того властного и решительного человека, каким Егор его помнил. Неужели боится? Орлов? Бывший знаменитый герой-первопроходец? Невероятно.

Поспелов насторожился. Во что бы его ни собирались втравить, ничего хорошего из загадочной истории не выйдет. Он не скажет «да», пока не узнает точно, какие страхи заставляют этого железного человека оглядываться при каждом шорохе:

— Не тяните резину, Валентин Сергеевич, я жду.

Собеседник решился:

— Что ты слышал об альтаирской космической аномалии?

— Ничего особенного. — Егор честно попытался вспомнить. — Нет, ничего конкретного.

Поспелов давно не интересовался исследованиями космоса — с тех пор как по приказу этого самого Орлова, тогда еще начальника космического училища, его выгнали с последнего курса капитанского факультета.

Альтаирский узел — что-то там было не в порядке с последними экспедициями. Космический бермудский треугольник, газетные слухи, мистика, эзотерика. Чепуха всякая.

— Так вот, — Орлов огляделся и заговорил шепотом. — Три экспедиции не вернулись. Исчезли бесследно. А космонавты четвертой по возвращении оказались не совсем, ну, как бы это сказать… ну, в общем, неадекватными…

— Это как? В каком смысле? — уточнил Поспелов.

— В смысле, ненормальными, безмозглыми! Ребята потеряли разум, ведут себя странно.

— Как безумцы? Психи?

Орлов отрицательно покачал головой:

— По-другому. Знаешь — реагируют на все, как животные: обезьяны там или кошки. Не по-человечески. Двигаются нормально, понимают простые приказы, даже выполняют, что-то бормочут. Но — нет никакой членораздельной речи, мысли нет. Абстрактное человеческое мышление потеряли…

— А я тут что могу сделать? С этим надо обращаться к психиатрам, ученым. Не мне расследовать космические аномалии, — рассказ неприятно напомнил кое-что из прошлого.

Валентин Сергеевич заговорил еще тише:

— Есть основания думать, что разум они потеряли не в космосе. Дело в том, что четвертая экспедиция буквально в последнюю минуту взяла в полет дублера — научника: парень, который должен был лететь по штатному расписанию, неожиданно заболел, простудился. Так вот, с этим, новичком, в экспедиции все оказалось нормально. Когда с остальными начались непонятки, именно он включил автоматику, спас товарищей, вернул на Землю. А вот у того парня, что остался дома и не бывал ни в каком альтаирском узле…

— Та же картина, что у космонавтов? — детектив почти не сомневался в напрашивавшейся догадке.

— Один в один. Ясно, что ребят обработали заранее. Использовали фактор времени, а не пространства, — Орлов устало помотал головой и несколько минут помолчал. — Извини. Неделю почти не спал. Сам хотел разобраться, без скандала. Не получилось. Знаю, что догадка где-то рядом, но сил не хватает дожать, сам понимаешь — кроме этого проблем хватает. И, главная беда, никому довериться в управлении нельзя — доступ к информации о четвертой экспедиции имели немногие: надежнейшие из надежных. И к властям не хочу обращаться — представь себе, что начнется, если информация просочится! Тебе доверяю, потому что хорошо знаю. Поверь, сам боюсь — посмотрел на ребят, страшно стало, ведь так и до меня можно добраться.

Начальник Управления вновь устало покачал головой и повторил:

— Страшно. Кто-то щелкнул кнопкой, и ты уже не человек. Кто бы это ни сделал, его надо остановить. Соглашайся. Для тебя дело.

— Хорошо. Я берусь, — если Егор прав в своих подозрениях, поиски не займут много времени.

— Спасибо. — Орлов облегченно вздохнул. — А за ту историю прости. При посторонних извиняться не хотел, а иначе не получалось — все время на людях. Но сам понимаешь, правила — они для всех.

Поспелов кивнул. Никаких претензий, наоборот. Тогда, много лет назад, их с Эдом Бережным выгнали из училища правильно, справедливо. За драку. Егору все равно пришлось бы расстаться с космосом, а так — удалось обойтись без лишних объяснений.

— Знаю, — о прошлом говорить не хотелось. Хотя, возможно, разгадка сегодняшней тайны крылась именно там, в событиях двенадцатилетней давности.

— В управление мне не звони. — Орлов медленно поднялся и протянул Егору листок бумаги и серый плотный треугольник пропуска. — Курьера найдешь по этой записке. Будет ждать. Тут список четвертой альтаирской экспедиции — возьми на всякий случай, чтобы долго не искать. Вот пропуск в важнейшие службы Центра подготовки космонавтов для представителя пресс-службы. Одноразовый, только на завтра. На твое имя — за корреспондента «Науки» себя выдашь. Ну и сам понимаешь, никому ничего. В любом случае, не пожалеешь. Знаешь, за мной не заржавеет…

Егор кивнул, задумчиво глядя, как, тяжело ступая и немного сутулясь, выходит из кафе немолодой, усталый человек, живая легенда его поколения. Новых имен Поспелов не знал. Кто пришел за такими, как Орлов? Никто. Да и зачем? Космонавтика уходила в прошлое, ее быстро заменяли сверхсовременные технологии инопланетян.

«И чего, спрашивается, кого-то понесло в альтаирский котел? — немного раздраженно подумал Егор. — Хотели что-то узнать, спросили бы у альтаирцев».

Следующий день Поспелов провел в Центре подготовки полетов, не слишком старательно изображая любопытствующего журналиста. Интересовало только несколько отделов — биохимическая лаборатория, служба питания, медицинский центр и служба психологической подготовки космонавтов, — но обойти пришлось почти все, чтобы не вызвать подозрений. Повсюду пришельца встречали без особого восторга, стараясь не выдать раздражения, на вопросы отвечали вежливо, но уклончиво. Пару раз Егор слышал за спиной обрывки недовольных разговоров.

— Этого-то как сюда допустили? Как будто без прессы неприятностей не хватает, — шептались молодые биохимики. Впрочем, они сразу же умолкли под свирепым взглядом начальника лаборатории, быстро выпроводившего журналиста с вежливой дежурной улыбкой.

Поспелов не застал на месте только главу службы психологической подготовки. Высокий худощавый зам, немолодой зануда, с унылым вытянутым лицом, неожиданно оживился, услышав вопрос Поспелова:

— Начальство? Ну что вы! Эдуард Михайлович человек занятой, известный ученый, и, так сказать, общественный деятель. Его так просто не поймать. Если чем-то интересуетесь, лучше позвоните. Вот, — психолог протянул Егору одну из визиток, вразброс лежавших на столе.

«Эдуард Бережной» — значилось на карточке. Как настоящая ищейка, Поспелов ожидал, чуял появление желанной добычи на конце следа, но все равно знакомое имя заставило вздрогнуть. Неужели он угадал, и в деле замешан тот самый Бережной? Совпадение? Логический финал старой истории? Стараясь не выдать охвативших его чувств, Поспелов поспешно распрощался и покинул Центр подготовки космонавтов.

Подходя к дому, детектив заметил, что в многоэтажке, где он уже два года снимал квартиру, единственной во всем микрорайоне, не горит свет. «Конец света» — неожиданно вспомнилось забавное название кафе и мрачное предсказание календарика. От этой истории явно потягивало неладным.

Вот и сейчас, отключение электричества, скорее всего, простая случайность, но недавний разговор и нешуточное беспокойство высокопоставленного нанимателя не давали покоя. Дома ночевать не стоило. Придется пойти в гостиницу, но сначала — звонок. Повертев в руках комм — мобильник, Егор вырубил аппарат и подошел к уличному автомату.

Светкин номер вспомнился сразу. Когда-то ближе и роднее человека не было. Потом ссора, разрыв — по его вине. После исключения из училища, с детства бредивший космосом Поспелов повел себя жестоко, грубо по отношению к друзьям и близким. Порвал почти со всеми, кто знал его бесшабашным удачливым пилотом. Запил, но сумел вовремя опомниться и остановиться. Потом Егор долго работал охранником эриданского посольства. Спустя несколько лет заочно поступил на юрфак. Старые связи восстановились уже позже, когда, после нескольких нашумевших расследований, Егор стал сотрудником, а затем и руководителем небольшого, но успешного детективного агентства.

Тогда Светка долго не могла поверить, смириться с тем, что между ними все кончено, прибегала, звонила, потом, отчаявшись, вышла замуж за Женьку Васютина, сокурсника, лучшего друга Егора по училищу. Имя Васютина значилось в списках участников четвертой альтаирской экспедиции.

— Привет! Как дела?

— Егор? — знакомый женский голос. Узнала сразу. Бесконечное удивление. — Что случилось?

И по автомату не стоило болтать лишнего:

— Нужно поговорить. Можно мне к вам зайти? Прямо сейчас.

Короткая заминка: — Приходи. Адрес знаешь.

Егор пошел пешком — хотелось подумать. Неожиданное эхо казалось бы навсегда ушедших событий вернуло туда, на двенадцать лет назад. На родной капитанский.

С раннего детства Поспелов мечтал стать космонавтом, пилотом, капитаном. Поэтому и пришел на командирский факультет. Четыре года безмятежного счастья, планы, мечты. Четвертый курс — выпускной, и вдруг — драка, стычка с сокурсником, Эдом Бережным. Позорное исключение.

Зачем Эд поступил в звездное училище, Егор не понимал. Бережной испытывал панический ужас перед полетами. Наверное, его стремление к работе в космосе в какой-то мере объяснялось чувством противоречия. Эд всегда пытался что-то доказать себе и другим: проходил бесконечные психологические тесты, медитировал, рассуждал о самопознании и самореализации. Постоянная игра, борьба с самим собой, увлечение гипнозом, химией. Талантливый теоретик, сильная личность — неплохая репутация для будущего ученого-космонавта. Профессиональный недостаток у него был только один, но зато размером со сверхновую: полетная фобия. Учился Бережной на научном, но ведь и научники должны набрать зачетное количество вылетов. Летать в космос. Эд ничего не мог с собой поделать: он панически, до дрожи, боялся полетов, космоса, звездного пространства.

Поспелов был тогда асом командирского, гордостью училища, поэтому Бережного навязали ему стажером, ведомым. Каждый раз, делая разбор полетов, вернее провальных неудачных попыток, Егор испытывал недоумение и раздражение. Это было бессмысленно. Мучительно. В конце концов, он не выдержал:

— Эд, полеты абсолютно безопасны. Сегодня вообще была симуляция. Неужели не понятно? Ты же разумный человек, знающий, ученый. Чего ты боишься?

Очевидно, слова Егора оказались последней каплей. Эд не выдержал, взорвался:

— Спрашиваешь, чего я боюсь? Странный вопрос, но я на него отвечу. Я боюсь всего. Да, всего, и не стыжусь этого. Почему? Потому и боюсь, что разумный. Потому что разум — это всегда пытка, мука, страх! Зачем он нужен? Животные и растения прекрасно обходятся без разума и счастливы. Не боятся, потому что ничего не знают, не способны предвидеть, предполагать, воображать.

— Что ты несешь? — Поспелов поразился вспышке обычно сдержанного рассудительного парня. Тот, не обращая ни на что внимания, продолжал:

— Да, счастливы. Они не знают фобий и комплексов, не терзаются обреченностью и страхом смерти, не пытают себе подобных, наслаждаясь их страданиями, чтобы утвердить себя, не разрушают единственный мир, в котором способны жить. Да вот посмотри хотя бы на это дерево!

Егор помнил — была поздняя весна, чудесный теплый вечер. Они стояли во дворе училища, и Бережной показал на тонкую цветущую молодую липу, наполнявшую все вокруг дурманящим ароматом.

— Это дерево прекрасно и совершенно. Липа ничего не знает. Радуется своей недолгой, незамысловатой древесной жизни и всё! Ведь липе не нужно бояться и страдать! Зачем ей разум?

— Чушь! Ты готов поменяться с ней местами? — в запальчивых словах сокурсника почудилась крупица истины, но истины чуждой, искаженной, фальшивой. Тогда Поспелова волновали совсем другие, понятные и простые вещи. Эд усмехнулся и ответил вопросом:

— А ты? Вот ты счастлив?

Егор пожал плечами: — Вроде, да. Не жалуюсь.

— А почему? Еще скажи, потому что умный! Просто ты молодой, здоровый, у тебя есть девчонка, тебе нравится летать. Счастье — не в знаниях, а в ощущениях, инстинктах!

— Ерунда! Думаешь, чем умнее, тем несчастнее? — спор затягивал, хотелось продолжить, опровергнуть очевидную глупость, хотя никогда раньше не приходилось задумываться о сложных материях, но Эд, безнадежно махнув рукой, не ответил, и Егор счел себя победителем. Он попытался закончить разговор стандартным упреком:

— Не понимаю, зачем тебе космос. Почему не заняться тем, что действительно приносит радость? Для чего стремиться к тому, чего боишься?

— Боюсь, потому что я человек и слишком много знаю. И каждый, кто что-то знает, боится. И все равно стремится. Хочешь узнать, как можно бояться космоса и полетов, о которых ты сейчас так мечтаешь?

— Я? Бояться космоса? — Егор расхохотался. — Никогда. Не докажешь!

— Можешь. Я докажу.

Бережной доказал. Очень скоро. Через пару дней Эд зазвал Егора на чашку кофе, мириться. Не слишком приятный разговор ни о чем, странная сонливость. Поспелов не стал засиживаться — послезавтра зачетный вылет.

Егор никогда не забудет день зачета — день, который разрушил все, превратил его жизнь в прах, в ничто. Впервые испытанное иррациональное, непреодолимое чувство страха заставило отказаться от космоса, от мечты. Егор даже не смог заставить себя подняться в корабль. И он знал, кто виноват.

Подействовал ли препарат, подмешанный в кофе, гипноз или и то и другое, использованное, чтобы отыграться, доказать собственную правоту, поглумиться над чужим страхом, низвести противника до своего уровня, не важно. Бережной! Поспелов не стал разбираться, не дал Эду возможности защититься и объясниться, безжалостно избив его прямо на стартовой площадке, без всяких вопросов и обвинений. Сейчас Егор понимал, что несдержанность, возможно, спасла ему жизнь и рассудок, — уже тогда Бережной был опасен.

Из училища обоих выгнали на следующий день. Но Поспелов все равно бы ушел. Что делать в космосе человеку, который патологически боится полетов?

С тех пор Егор ни разу не летал. И не встречал Бережного. Но многие годы, перебирая в памяти моменты рокового разговора, искал логическую ошибку, находил, а потом опять запутывался в противоречиях. Их с Эдом пути разошлись. А сейчас, кажется, опять столкнулись.

Слишком поздно являться в чужую семью не хотелось, но Егор, не удержавшись, по дороге забежал в Интернет — кафе: он не рискнул воспользоваться собственным коммом, а еще не начатое дело показалось почти раскрытым, оставалось только кое-что уточнить, проверить, обеспечить безопасность.

Через полчаса Поспелов знал, что бывший сокурсник сделал имя в теоретической психологии и уже два года работает в лаборатории Управления космонавтики. У Орлова. Интересуется политикой — один из создателей молодежной организации «Дети Знания». Звучало, как изощренная издевка, но позволяло сделать однозначные выводы. Ребята проводили опасные психологические эксперименты, все добровольно. Были жертвы, ничья вина не доказана. На Егора накатила бесконечная усталость: загадка практически решена, но что делать с этим решением?

К Васютиным Поспелов пришел далеко за полночь. Никто не спал. Женька был дома. Светка плакала. Муж сидел у ее ног на полу и пытался ласково лизнуть дрожащую нежную руку. Детектив впервые увидел, как ведут себя потерявшие разум. Не слишком приятное зрелище.

— Не плачь. Все будет в порядке. Я постараюсь тебе помочь. Обещаю, — Егор почему-то чувствовал себя виноватым перед плачущей женщиной. Детектив попытался скрыть неловкость, но неосторожно данное обещание оправдывало и обязывало. Он, кажется, начал понимать, как следует поступить.

— Ты? Обещаешь? — Светка взглянула на него с удивлением. В голосе ее прозвучала слабая надежда.

— Надеюсь, через пару дней все будет нормально, — повторил Поспелов. — Я только оставлю тебе кое-какие бумаги и адреса. И еще телефоны: позвонишь туда, если я не дам о себе знать через неделю.

Три дня Егор скрывался, ночуя в гостиницах и общежитиях. Паранойя? Похоже, что нет. Его квартиру ограбили молодые наркоманы в первый же вечер расследования. Случайные бродяги воспользовались отключением света, все логично. Вот только зачем обколотым хулиганам понадобилось забираться на седьмой этаж высотного дома, чтобы взломать одну-единственную квартиру? На первом этаже ничего подходящего не нашли?

Офис стал жертвой взрыва бомбы, подложенной неизвестными террористами. К счастью, взрыв произошел рано утром, соседние фирмы почти не пострадали. Отпущенные на вольные хлеба сотрудники «Фатмы» добровольно занялись расследованием, но ничего существенного не нашли. Все то же случайное хулиганье. Молодежь.

Преступник показывал зубы. И довольно острые. Но это ничего не меняло, лишь подтверждало первоначальные выводы: в альтаирской трагедии замешана группа, идейная организация.

Понадобилось еще несколько документов, бесед и звонков. Ключевым словом поиска стало слово «Разум». Сразу же обнаружилось сообщение в научном журнале: в провинциальной клинике изобретен новый психотерапевтический прибор — индуктор, проведены эксперименты в лаборатории, получены блестящие результаты по лечению опасных безумцев. «Возвращение разума» — называлась статья. В статье рассказывалось о работе известного врача. Бережной числился всего лишь одним из научных ассистентов, мельком упомянутых столичным корреспондентом, но Поспелов ни на мгновение не усомнился в авторстве открытия: сразу после успешного внедрения прибора молодого ученого пригласили работать в Управление космонавтики. Орлов всегда набирал сотрудников по истинной ценности, не обращая внимания на титулы и звания дутых авторитетов.

Новый этап — политика. Бережной опять на втором плане. Заметки в газетах — полулегальная организация «Дети Знания» проводит подозрительные ритуалы, несколько случайных происшествий спровоцировали небольшие умственные расстройства молодых людей, действия сектантов начали вызывать беспокойство властей.

Власти как обычно остались далеко позади событий: беспокоиться следовало начать намного раньше.

Именно на «Детей знания» вышли сотрудники Егора, искавшие виновников взрыва в офисе Фатмы. Встречи с родителями. Отказавшиеся от разума жертвы.

Отчет Егор подготовил легко. Результаты расследования не нуждались в особых комментариях: картина психических заболеваний молодых последователей Бережного ничем не отличалась от поведения участников четвертой альтаирской экспедиции. Видимо, экспериментатор никак не рассчитывал на благополучное возвращение обезумевших космонавтов. Откровенное убийство — ради чего?

Опросы родителей пострадавших ребят показали: заболевание проявилось через две недели после ритуала. Две недели — стандартный срок полета до Альтаирского треугольника.

Дописывая последние строчки отчета, Егор не стал напомнить начальнику Управления о щедрых посулах. Такие люди не нуждаются в напоминаниях. Учитывая взломы и взрывы, расследование «Фатме» обошлось недешево, но Орлов не любил ходить в должниках. Дело можно закрывать, виновные обнаружены.

Отчет можно было отправлять, но что-то непонятное удерживало Поспелова. Наказание преступников определят выводы дальнейшего официального следствия. Какими они будут? И кто потом спасет несчастных безумцев? Что важнее: справедливость возмездия или неосторожно данное Светке обещание? Или, может быть, воспоминание о незаконченном когда-то споре под цветущей липой? Не в силах принять окончательное решение, Егор скомкал недописанные бумаги. Сначала первоочередной звонок — Бережному.

— Думаю, ты меня узнал, — сказал Егор, не представляясь. — Нужно встретиться. Я все знаю и хочу договориться. И не рассчитывай меня достать — я принял все меры безопасности. Жду тебя через два часа у дерева, на выходе с большой центрифуги.

Эд всё отлично понял. Он всегда отличался редкой сообразительностью:

— Договорились.

Они встретились во дворе училища. Занятия уже закончились, и спортплощадка была непривычно пустынной. Странная парочка: благообразный солидный ученый и худощавый неказистый мужичонка в кепке и в помятом сером поношенном костюме — три дня скитаний и напряженной работы не прошли бесследно. Мысленно усмехнувшись нелестному для себя сравнению, Егор заговорил без предисловий:

— Я знаю, что это сделал ты, и знаю, почему. Не понимаю только, зачем ты пошел на убийство.

— Убийство? — искреннее недоумение.

— Участники трех альтаирских экспедиций, забыл? — Поспелов старался говорить взвешенно и спокойно.

— Я не убийца, — голос собеседника дрогнул. — Это издержки научного эксперимента. Потерявших разум должна была доставить на Землю автоматика. Мы сделали для их спасения все возможное.

Бережной поколебался, затем пояснил с горечью:

— К сожалению, в их поведении автопилоты не опознали безумия — ведь люди были спокойны, просто потеряли знания, способность управлять кораблем. Всему виной несовершенство техники. Я мог бы вернуть космонавтам разум за несколько минут, но после такой трагедии признание исключалось. И раскодировать следующие экспедиции не получилось — они вылетели раньше, чем стало известно о судьбе первых. График проекта был очень плотным.

Тон говорящего изменился, стал настойчивым, почти умоляющим:

— Думаешь, мне не жаль, что так получилось? Я ведь только хотел доказать, что человек может быть по-настоящему, безмятежно счастлив. Как природа. Тебе не понять!

— Отчего же? Меня ты уже попытался осчастливить, не помнишь? Против моей воли. И мальчишек — «Детей Знания». Но космонавты не были добровольцами, и они погибли. А значит, ты — преступник. Легко доказать, — Егор понимал, что спорит слишком запальчиво и многословно, но непрошибаемая уверенность собеседника в собственной правоте напрочь выбивала из равновесия.

— И почему же ты еще не доказал? Чего ты хочешь, денег? — почувствовав возможность компромисса, Эд заговорил сухо и высокомерно. Прошедшие годы почти не изменили его характера.

— Нет, не денег, — Егор старался говорить убедительно и без лишнего пафоса. — Послушай. Будем считать, что тебе повезло — я верю, что ты не хотел убивать. Может, я просто дурак, но мне не нужны деньги. Мне нужно другое, — Поспелов не требовал, просил. — Верни им разум. Всем оставшимся. Космонавтам, мальчишкам, девчонкам. Я знаю, что ты можешь. И знаю, что можешь только ты. Это твой шанс. Сделай это, и никто не узнает того, что произошло на самом деле. Я изложу только мою версию: научная ошибка, сбой в ходе психологической подготовки к полету. Но ты поклянешься мне ликвидировать организацию и уйдешь из управления. И навсегда прекратишь эксперименты.

— Значит, по-прежнему наивный идеалист? Все для других. Хочешь лишить человечество счастья? — Бережной пренебрежительно посмотрел на бывшего сокурсника: — А может, я избавлю тебя от навязчивых страхов, и ты вернешься в космос? И обо всем забудешь?

Егор досадливо поморщился:

— Брось. Слишком поздно. И не глупи, помни: материалы хранятся не только у меня, и при малейшей попытке вернуться к старому, тебе конец. Орлов тебя достанет везде. Давай!

— Хорошо. Верю. Я прекращу эксперименты. И не из страха, а потому, что люди слишком трусливы, зашорены и не способны принять истину. Спасение всегда навязывалось человечеству силой. А потом будет поздно. А я…. Что ж, я выполню свои обязательства! Все очень просто. Смотри!

Бережной вытащил из кармана небольшой аппаратик, похожий на калькулятор, и нажал на желтую кнопку. Егор внутренне сжался, но ничего не произошло.

— Через полчаса сработает. Можешь проверить. Прощай! — Эд пожал плечами и ушел с высоко поднятой головой, как человек, уверенный в своей правоте.

Егор обессиленно опустился прямо на старый, покрытый грубыми трещинами асфальт. Разговор вымотал как сутки тяжелого физического труда. Двигаться не хотелось. Терзали ненужные, бесполезные, вечные вопросы. Детектив не знал и не мог ответить, зачем человеку знания, в чем суть преступления и наказания и божественной справедливости. И, главное, имеет ли, он, Поспелов, право спасать и судить.

Потянувшись за сигаретами, рука нащупала в кармане плотный квадратик бумаги. Астрологический календарь для Весов. Машинальный взгляд на сегодняшнее число вызвал у сыщика судорожный хриплый смешок. «Благоприятный, счастливый день» — радостно возвещал яркий красный кружок. Счастье! Егор сжал глупую бумажку в плотный комок и отшвырнул в сторону. Он только что, казалось бы, одержал победу в нелегкой схватке, но почему-то не ощущал себя победителем. А переполнявшие его чувства не имели ничего общего со счастьем.

Через час, сидя на том же месте, Егор позвонил на домашний визор Светке. Трубку поднял Васютин.

— Привет, старик. Кажется, за мной должок? — на экране комма Женька говорил и выглядел как обычно, нормально, весело, и Поспелов не удержался от вопроса:

— Скажи, ты что-нибудь помнишь… Ну когда ты…у тебя… не было…ну вот только полчаса назад… — Егор замялся, не зная как сформулировать вопрос. Собеседник понимающе хмыкнул:

— Да смутно. Казалось, все в порядке, вроде даже был счастлив. Спокойно так… Не знаю. Не скажу… Ну, в общем, заходи. С нетерпением ждем. Пока.

Был счастлив? Поспелов огляделся — все тот же знакомый двор и липа, кажется, та же самая. Выросла, поднялась, заматерела. Млеет, бесстыже подставляя толстым пушистым пчелам пахучие цветы. Что она чувствует? Счастье? Покой? И почему он, человек, сейчас испытывает что-то похожее на зависть?

Егор подошел к липе, прижался щекой к колючей коре, вдохнул сладкий аромат, ласково погладил шершавый ствол и еще долго стоял возле дерева, как будто надеясь обрести безмятежный покой.

— Занятная история, — поняв, что продолжения не последует, Валерий, наконец, нарушил молчание. — И что, это все?

— Наверное, все, — Поспелов пожал плечами. — Я кое-что подправил в отчете, убрал имена, к ребятам вернулся разум. С Валентин Сергеичем, правда, поссорились серьезно. Старик все понял и требовал деталей, но мне пришлось сдержать слово, данное Бережному. Расходы Орлов, правда, оплатил, но и обиду затаил. А с Бережным мы больше не встречались. Так я и не знаю, кто из нас был прав.

— Ты, — твердо ответил Седов.

— Почему? — детектива удивила непоколебимая уверенность в голосе собеседника.

— Да потому что преступник так и не решился поставить опыт над самим собой, — как что-то самоочевидное, объяснил Валерий. — Струсил. Других не пожалел, а себя…. Много есть охотников экспериментировать над чужим разумом. Не он первый, не он последний.

— Может быть, — пожал плечами Егор.

— А эти твои друзья, ну, там, где космонавт из последней экспедиции, — спросил посредник. — Ты заходил к ним тогда еще раз?

— Да как-то сразу не получилось, а потом забегался, дела, — Поспелов не мог объяснить, что помешало ему навестить Васютиных, то чувство неловкости и неуместности, которое его остановило, но, похоже, Валерий понял его без слов.

— Правильно, — одобрил Седов. — Не стоит часто встречаться с теми, кому ты сделал добро, иначе они чувствуют себя должниками, а ты чувствуешь себя дураком. Жаль, что преступник избежал возмездия.

— Конечно, жаль, — нехотя согласился детектив. — Но, в общем-то, все оказалось не так уж страшно. Чуть позже выяснилось, что корабли пропавших экспедиций перехватили борны и каким-то своим, альтаирским способом привели ребят в порядок. Недавно космонавты возвратились домой, а все неувязки списали на альтаирцев. Даже шума особого не было.

— Счастливая развязка, — Валерий улыбнулся уголками губ. — Но дело не только в этом.

— В чем же? — спросил Егор.

— Понимаешь, — задумчиво сказал дипломат. — В теории Бережного, конечно, есть частица истины, поэтому ему удалось так легко увлечь за собой молодежь. В жизни каждого человека бывают моменты, когда хочется отключиться, избавиться от назойливых мучительных мыслей, расслабиться и стать подобным неразумным существам. Для этого человечество изобрело массу одуряющих средств: наркотики, алкоголь, музыку, многое другое. Но ведь они лишают разума временно, и каждый человек по собственной воле делает выбор. Добровольно, — и Валерий, вопреки собственным словам, неожиданно предложил: — Давай выпьем!

Не обращая внимания на путаные возражения Егора, Седов жестом подозвал официанта и негромко попросил:

— Коньяк, самый дорогой, французский, бутылку. И побыстрее, пожалуйста!

В его голосе не чувствовалось особой властности, но детектива поразила скорость, с которой был выполнен заказ. Янтарная жидкость заполнила крохотные рюмки, и Егор смущенно спросил:

— Выпьем за встречу, ну как бы за возобновление знакомства?

— Нет уж, — отрицательно помотал головой Седов. — За знакомство хватило бы и водки. Давай выпьем за разум! Не так уж легко он дается. Да, — Валерий кивнул своим мыслям. — Разум дорого обходится очень многим. Наверное, об этом будет и мой рассказ.

Они выпили за разум, потом за липу, потом за деревья вообще и за счастье, что бы оно ни значило. По молчаливому уговору, за любовь пить не стали.

— Я никогда не верил в астрологические прогнозы, — медленно, чуть растягивая слова, сказал Валерий, когда они прикончили бутылку. — Для меня все эти звезды, — он неопределенно махнул рукой на потолок, — просто место, где я живу. Что они могут мне предсказать? А твой Бережной — просто гад, потому что он отнял у тебя космос!

— Он не мой, — попытался возразить детектив, но Валерий не дал ему пуститься в долгие объяснения:

— Нам надо серьезно поговорить, но не здесь.

Поспелов потом долго вспоминал, как Седов швырнул на стол несколько купюр — официанту на чай, как после этого, несмотря на возражения Егора, Валерий коннектом карточки с кассовым комом щедро оплатил счет заведению. Детектив помнил, как они выходили из кафе, договариваясь, куда пойти, чтобы спокойно пообщаться. Но Егор так и не смог припомнить, как они с Седовым оказались во дворе звездного училища, возле старой липы. Было уже поздно или, может быть, еще рано: на востоке небо чуть порозовело, обещая скорый рассвет. Валерий обошел вокруг дерева и недовольно сказал:

— Нет, не похоже. Совсем другое. Какая-то она слишком толстая!

Поспелов попытался вступиться за липу, но Седов вновь остановил его. Он уселся прямо под деревом на грязный асфальт и начал рассказ:

— Теперь послушай ты! Я хочу рассказать тебе историю девушки-дерева. В каком-то смысле она остается для меня загадкой, и именно ее тебе предстоит расследовать. Ее, а не попытки покушения и убийства, хотя и их виновников мне тоже хотелось бы узнать. И еще, мне очень нужен совет, чтобы понять свою вину, и, может быть, что-то исправить. Хотя нет, исправить уже ничего нельзя. Может быть, еще можно что-то изменить?

— Я слушаю, — с легкой запинкой ответил Егор, и, пытаясь сосредоточиться, достал из кармана электронный блокнот.

— Нет, не надо записывать, — резко остановил его Седов. — Я не уверен, что это безопасно, даже здесь. Просто выслушай и постарайся запомнить самое важное. Итак, ее звали Дениза…

ГЛАВА 8 Хрустальный мост через реку Х'ван

— Меня зовут Дениза, — сказала девушка. — Не совсем так, конечно, но очень похоже.

— Красивое имя, — вежливо сказал Седов.

— Видишь этот мост? — спросила она. Девушка говорила с Валерием на универсальном, в котором не существовало вежливого обращения на «Вы», но «ты» в ее устах на любом языке показалось бы естественным и уместным. Дениза махнула рукой, показывая волшебное сверкающее чудо:

— Это хрустальный мост через реку Х'ван. Нам туда. Следуй за мной.

— Хрустальный мост через реку Х'ван, — зачарованно повторил Седов.

— Красивое название? — насмешливо спросила Дениза. Стройная и высокая, девушка казалась не хрупкой, но уязвимой. В лице ее было что-то хищное, неопределимое, в зелено-карих глазах сверкали опасные золотистые искорки.

Валерий не раз бывал в знаменитом космическом порту Галактического центра. Потоки разумных существ и грузов, бесконечные переходы и пересадки, гостиницы, рестораны, бары, кафе. Огромный перевалочный пункт, объединяющий тысячи миров. Иногда Альгамбру даже называли столицей содружества.

Но, как и большинство транзитников, Седов раньше никогда не выходил за пределы порта. И никогда не видел хрустальный мост, который соединял космопорт с мегаполисом. Мост был прекрасен. Свет разноцветных ламп, множество секций и переходов, скользящие за силовой завесой скоростные составы, и, наконец, река Х'ван.

Девушка подошла к ленточке-маркеру силового барьера, отделявшего пешеходную дорожку от хрустальной стены, и сосредоточенно уставилась вниз, на реку. Седов последовал за ней.

— Это и есть река? — недоверчиво спросил он. Под мостом бурлило густое месиво почти неподвижной темной жидкости, над которым тяжело поднимались фиолетовые испарения.

— Река Х'ван, — подтвердила Дениза. — Очень ядовита. Когда-то она разделяла две расы, два мира, левый и правый берег. А потом появился мост через реку Х'ван.

Седов молча кивнул, ожидая дальнейших объяснений.

— Что ты думаешь о жителях Альгамбры? — неожиданно спросила Дениза.

— О дельгах? Шустрые ребята, — почти не задумываясь, ответил Седов. — Не слишком древняя раса, но уже обогнали землян, вышли на уровень «F», а если так пойдет и дальше, в ближайшие десятилетия поднимутся еще выше.

Он не испытывал особой симпатии к пронырливым, похожим на гигантских кузнечиков, коренным обитателям Альгамбры, но не мог отказать им в уважении. Дельги были известны как энергичные путешественники и хитрые торговцы, скупавшие лучшие изобретения по всей галактике и создававшие на их основе сверхсовременные приборы. И, без сомнения, ловкачи, сумевшие воспользоваться удачным местоположением планеты для создания крупнейшего космопорта, были перспективной растущей расой. Они обеспечили идеальные условия для работы Комиссий Галактического центра, превратив мегаполис в туристический и политический рай, средоточие амбиций и надежд множества талантливых честолюбцев самых различных миров. Валерий усмехнулся, вспомнив о юношеских мечтах. «Покорение» Альгамбры — сейчас он был как никогда близок к желанной победе. Если верить книжкам, когда-то для землян таким же символом успеха был Париж, затем Нью-Йорк и. Наконец, Москва.

— А ты знаешь, что означает «Альгамбра» на языке альгамбрских дельгов?

Чувствуя себя немного неловко, переводчик отрицательно покачал головой — он знал альгамбрский только на уровне самого простого, «бытового» общения:

— В одном из языков моей планеты есть похожее слово, но я не знаю, что оно значит.

— Так вот, Альгамбра, вернее, Аль — Амбра, на старом дельгском означает «жажда и голод», — сказала Дениза. — Всего десять тысяч лет назад дельги жили на правой стороне, за рекой. Они не были разумными, обитали в жаркой пустыне и сотнями, тысячами погибали от жажды и голода. А на противоположном берегу жила старая, разумная, вымирающая раса. Чтобы поддерживать существование, существа старой расы нуждались в жизненной энергии предразумных. Можно сказать, что это были энергетические вампиры.

— Кажется, я знаю, о ком идет речь, — пробормотал Валерий. Девушка не обратила на его слова никакого внимания. Она продолжала:

— Испробовав все, что нашли на левом берегу, разумные поняли, что животная пища их не устраивает. Тогда они построили мост через реку Х'ван и принялись за дельгов. Кузнечики оказались для них подходящими. И хотя вампиры брали совсем немного энергии, множество ослабевших от голода и жажды дельгов погибло. Но кое-кто выжил!

И вдруг обнаружилось, что выжившие поумнели, обрели разум. Один из них сумел воспользоваться очищенной ядовитой водой реки для орошения пустыни, другой придумал первое орудие земледелия. Голод и жажда отступили. А дельги, как тебе, наверное, известно, общественные насекомые: все, что знает один, передается сообществу. Больше того, у них прекрасно развита генетическая память и не только. Голодные дельги поедали своих мертвых, не желая отдавать их пустыне. И при этом выжившие наследовали память и разум ушедших. Так зародилась цивилизация современной Альгамбры.

— Ну и? — без особого интереса спросил Валерий. Всяких, самых разнообразных историй возникновения и развития цивилизаций он наслушался и начитался еще на Земле, в дипломатической Академии.

— Ну и разумные вампиры приходили еще два или три раза, а потом перестали. И тогда поумневшие дельги сами расширили хрустальный мост и отправились на левый берег. Просить. Это было массовое паломничество. Дельги умоляли благодетелей брать их жизненную энергию, приводили своих детей, приносили стариков. Ты только представь себе эту картину!

Валерий зажмурился и представил. Хрустальный мост, заполоненный потоком скачущих, летящих, прыгающих зеленых «кузнечиков», спешащих за разумом. И обратный поток еле ползущих, несущих на себе умерших и ослабевших, ведущих за собой усталых детенышей, погибающих, но уже чуть более разумных существ.

— Старая раса питалась энергией дельгов, пока они не вышли на уровень «С», а потом покинула планету. Какие-то предрассудки запрещали вампирам брать жизненные силы разумных существ. Возможно, старая раса сейчас уже сгинула в глубинах космоса. Для дельгов день ее ухода стал днем траура — они отмечают его до сих пор. Но нужный толчок был получен, и дальше альгамбрцы справились сами.

— Они недешево заплатили за разум, — сказал Валерий, почувствовав к дельгам невольное уважение. Какая непреодолимая, невероятная жажда разума! Жажда и голод.

— Многие готовы платить, но не знают чем, — с непонятной болью ответила странная девушка. — И никто им таких подарков не делает. Как бы я хотела встретиться с кем-то из старой расы! Жаль, что они исчезли.

Седов посмотрел на нее внимательнее. На лице Денизы застыло непонятное выражение. «Голод и жажда» — определил его про себя Седов.

— Думаю, что они живы и процветают. Просто перешли на другое питание и больше ни с кем не делятся разумом.

— Жаль, — повторила девушка. — Но мы уже пришли. Вот здание представительства. Здесь тебя ждут.

За разговором Валерий не заметил, как они перешли мост и вышли к кварталу дипломатических особняков.

— Мы еще увидимся? — спросил Седов. — Как тебя найти?

— Вот, — девушка протянула ему стандартный пластиковый квадратик с номерами связи.

— Я позвоню, — обещал Седов. — Скажи, ты землянка?

— Землянка? — Дениза насмешливо улыбнулась и с вызовом ответила: — Нет. Я — хрейб!

Она резко развернулась и, не прощаясь, исчезла в толпе.

Попытка разузнать что-то о девушке в офисе Координационного Совета ничего не дала: обычный курьер — одна из многих сотен, нанятых на несколько дней специально для встречи прибывающих на Альгамбру дипломатов.

Слово «хрейб» вызвало в окошке информсети поток ссылок. Впрочем, Седову хватило нескольких строчек, чтобы всё понять. Звучало слишком похоже на вызов, на этот раз открытый. Таких совпадений не бывает. Неужели опять убийцы?

Все неприятности начались с переезда.

— Поздравляю, дорогие коллеги, ваш отдел переводят на Альгамбру, — объявил по дальсвязи второй советник Координационного Совет господин Херх. — После окончания рабочего дня всем вам надлежит немедленно отправиться в Галактический центр. Проблемы размещения уже решены. В порту Альгамбры вас встретят и проводят.

Господину Херху никто не ответил. Новость была неплохая, можно сказать, просто отличная, но встречающих ее криками радости не нашлось. Впрочем, советник и не ожидал ответа. Он официально оповестил отдел контроля галактического содружества на Гуэрге и предоставил «дорогим коллегам» возможность самостоятельно добираться до Альгамбры и обустраиваться на новом месте. Рядовым сотрудникам департамента предстояло узнать о переезде намного позже: в конце рабочего дня информсеть продемонстрирует им последние указания начальника. Сейчас же служащие были заняты делом — своей непосредственной работой.

Позже остальных новость узнал посредник Седов. После возвращения из посреднической миссии в секторе Альфы Эридана Валерий с головой погрузился в переводческую работу. Ему, единственному специалисту по мыслеречи в Галактическом центре, предстояло перевести выступление посла энергонов на ближайшей ассамблее Координационного Совета. Срок на все про все — неделя.

Перевод требовал постоянного мысленного контакта с заказчиком, и Седов проводил дни напролет, полулежа в комфортабельном кресле, перед контактным экраном с мелькающими обрывками мыслеобразов. Уточняя смыслы, он транслировал вопросительные образы с закрытыми глазами, время от времени приподнимаясь, чтобы вслепую напечатать несколько строчек перевода. Текст оказался сложнейшим. Несовершенные картинки экрана отвлекали. Чтобы не терять ментальной связи с выдающим ответные образы энергоном, Валерий старался не выходить из концентрации. Все это потом очень трудно восстанавливалось.

Поэтому и переводил Седов пока только на русский, почти также мало известный в галактике, как мыслеречь. Чуть позже, окончательно оформив содержание, ему предстояло подготовить веганскую версию перевода.

Наверное, Валерий мог бы без особого труда сделать переводы на универсальный, дизертианский, шахси, ашшурский, но он не собирался брать на себя чужую работу. В Координационном совете было достаточно квалифицированных переводчиков на множество языков, прекрасно владевших веганским. После Валерия придет черед других.

В конечном итоге при выступлении энергона на Ассамблее высокопоставленные участники увидят на экране пеструю мешанину непонятных мыслеобразов, но услышат практически точный перевод содержания речи на родном языке. И, по иронии судьбы, только русский перевод вряд ли кому-то понадобится — цивилизации уровня Е, такие как Земля, редко приглашаются на важные мероприятия галактического уровня.

Перевод был почти готов, и. наверное, стоило задержаться еще немного и повозиться с веганским вариантом, но за четыре дня почти беспрерывного общения на мыслеречи Седов настолько вымотался, что сегодня решил закончить работу пораньше. Впрочем, все остальные давно уже покинули офис.

Дипломат открыл глаза и увидел в уголке экрана объявление о переезде. Он с облегчением отключил аппаратуру и торопливо покинул здание через один из многочисленных запасных выходов, предусмотренных для удобства таких, как Седов, трудоголиков. Прикосновение руки к опознавательной пластинке, и дверь послушно выпустила Валерия в один из шумных переулков Гуэрги.

Конечно, налицо нарушение правил безопасности, но поздний выход через центральный портал, минуя многочисленные ряды охраны, с бесконечной демонстрацией пропусков и документов, очень осложнил бы жизнь переводчиков.

Тело от долгой неподвижности неприятно ныло, и Валерий решил не забирать из гаража флиттер, а прогуляться пешком до стоянки городских воздушных такси. Он не успел отойти далеко, когда звук недалекого взрыва заставил остановиться. Затем второй. Седов оглянулся, поспешно бросился назад.

Языки пламени вырывались из окон офиса, который он только что покинул. Не прошло и двадцати минут. С пожаром почти сразу же справилась автоматика, но Валерий не сомневался, что будь внутри кто-то живой, от него остались бы только молекулы. Вокруг здания собралась небольшая толпа.

— Мне показалось, что взрывов было два, — осторожно сказал Седов, ни к кому особо не обращаясь.

— Второй — в гараже, — также ни к кому не адресуясь, ответил кто-то из зевак.

Валерий направился к гаражу, почти не сомневаясь в том, что сейчас узнает. Он оказался прав. Взорвалась именно та секция, где находилась его воздушная машина.

Домой, вернее в меблированную квартиру, выбранную и оплаченную департаментом, где он прожил почти два года, Седов заходить не стал. Поймав случайный флиттер, он отправился в космопорт, предварительно вырубив ручной комм и нейтрализовав опознавательные карточки работника Координационного центра, по которым его можно было засечь.

В обычное время Валерий покидал бы Гуэргу с легким сожалением. Он уже привык к долгим сиреневым закатам, полусферам домов, покрытых серебристыми круглыми куполами и к приветливым высокоразумным арахноидам, составлявшим большинство населения планеты.

Но сейчас волновало только одно — кто? Кто вновь организовал неуклюжие покушения, больше похожие на предупреждение или на издевку? Кому Седов мог досадить настолько, чтобы вызвать угрозы и попытки запугивания и убийства?

Эриданцы? Совсем недавно Валерий расследовал инцидент, где они выступали в достаточно неприглядном виде. Однако дело уладилось благополучно, и уж во всяком случае, не настолько плохо, чтобы послать вслед посреднику неумелых мстителей. Кто же тогда? Пираты-шахси, которых он когда-то выгнал с Аквы? Ашшуры? Денебианцы? Мстят за историю с Пандорой? Может быть, дело подстроено самим господином Херхом, который никогда не скрывал холодного отношения к землянину? И как это все связано с терактами на Земле во время недолгих новогодних каникул? Почерк убийц без сомнения очень похож.

Так можно было далеко зайти. Седов отбросил глупые догадки. Сначала нужно выбраться с планеты, а на Альгамбре у него еще появится возможность поразмыслить спокойно.

Прибыв в космопорт, Седов не стал рисковать. Неизвестно, чем могла бы закончиться попытка улететь с Гуэрги на собственном корабле. Яхту придется оставить. Если ее не постигнет печальная судьба взорванного флиттера, за ней можно вернуться и позже.

Валерий направился к билетным автоматам. Четыре принимали оплату только карточками или коннектом комма. Этот вариант исключался, если пассажир не хотел выдать своего местонахождения. К счастью, пятый аппарат охотно заглотнул наличность и выдал Седову билет на ближайший рейс в Галактический центр. Вылет — через тридцать минут.

Только подойдя к кораблю, Седов понял, какую глупость совершил. По несвойственной ему обычно рассеянности, он взял билет на тихоходный корабль шарокотов с планеты Баль. Третий класс и никаких условий для путешествия гуманоидов. При электронной оплате, идентифицировав личность покупателя, любой автомат отказался бы предоставить землянину место на подобном корабле. Теперь же Седову предстоял нелегкий выбор. Или провести сутки неподвижно в герметической кабинке, похожей на тесный гроб, где автоматика создаст условия, приближенные к земным, и где можно только спать или размышлять о собственной глупости. Или воспользоваться полностью автономным спасательным скафандром — имея возможность нормально передвигаться и общаться с помощью спецсвязи. Вспомнив о сидячей или, вернее, лежачей работе последних дней, Валерий выбрал скафандр. В каком-то смысле это было даже забавно.

«Неудачник — это человек, которому больше двадцати пяти лет и который ездит в общественном транспорте» — вспомнил Седов определение жизненных целей и ценностей, данное молодыми землянами пару веков назад.

Валерию было почти тридцать, и он, наконец, попал в категорию лиц, пользующихся общественным транспортом, — чего с ним не случалось с семнадцатилетнего возраста, после возвращения на Землю с Детского мирка.

— Значит, осталось только перейти в разряд неудачников. Когда до меня все-таки доберутся убийцы, — с мрачным юмором подумал Седов.

Общественный транспорт и, правда, оказался ужасным: шумные колонисты, летевшие на Альгамбру для дальнейшей пересадки, забитые толпами смотровые палубы, игривые непослушные детеныши шарокотов, мечущиеся по кораблю, сбивая с ног пассажиров — неудивительно, учитывая огромные размеры «малышей», — отвратительная безвкусная еда, которую пришлось поглощать прямо из питательных трубок скафандра.

«Надо быть ближе к народу» — ежедневно взывал к работникам отдела господин Херх. Вспомнив лицемерного советника, Валерий подумал, что полученный опыт прямо-таки вопиет к противоположному: «От народа надо держаться как можно дальше. Тогда его любишь больше».

Впрочем, неприятные впечатления от поездки мгновенно исчезли в космопорте Альгамбры, куда, в конце концов все-таки прибыл звездный тихоход.

В порту Седова встретила Дениза.

— «Хрейбы — разумные хищные деревья, прибывшие в нашу метагалактику из другой вселенной, — прочитал Седов в статье из галактической энциклопедии. — Полные оборотни. Идеальные убийцы. Питаются органикой, приманивая к себе животных и разумных существ, внешний вид которых имитируют, принимая облик представителей противоположного пола».

— Вот и конец красивой сказки, — сказал себе Седов. Но что-то заставило его читать дальше. Он не пожалел.

«При появлении в зоне галактического содружества агрессивные хрейбы захватили несколько планет, полностью уничтожив их обитателей, существ разумных и полуразумных рас, однако затем сами стали жертвами экологической катастрофы: несмотря на поглощаемую органику, излучение светил нашей галактики оказалось недостаточным для поддержания разумной цивилизации хрейбов. Они потеряли способность к оборотничеству и свойство постоянной активности разума.

В настоящее время большую часть жизни хрейбы проводят на своих планетах в полусознательном неподвижном состоянии, и лишь наиболее выдающиеся представители расы иногда получают достаточно энергии, чтобы вести разумный образ жизни и вступать в сотрудничество с другими расами галактики. (См. „Ямд“)».

«Какое такое, интересно, может быть сотрудничество с хищными деревьями? — Валерий невесело усмехнулся. — Во что они сейчас превратились? В расу наемных убийц? Что там энциклопедия велела посмотреть, „ямд“?

Седов посмотрел. „Ямд“ — дорогостоящий, очень концентрированный источник питательной энергии, — гласила статья. — Используется в качестве резервного топлива для длительных межзвездных перелетов. Некоторым расам служит для восстановления жизненных сил (см. Хрейб)».

Валерий не стал тратить время на бессмысленные догадки — проще было задать вопросы. Но сначала следовало найти подходящий предлог для встречи. Он выскочил на суетливую городскую улочку и направился к ближайшей лавке сувениров. Хозяином магазинчика оказался альгамбрец. Валерий растерянно уставился на высокого светло-зеленого кузнечика, невольно вспомнив рассказ Денизы.

— Господин желает что-то приобрести? — любезно спросил торговец на универсальной лингве. Не получив ответа, он повторил вопрос еще на нескольких языках. К своему стыду, из шести языков Седов опознал только два.

— Прошу прощения, задумался, — смущенно сказал Валерий по-альгамбрски. — Я просто хотел узнать, где здесь поблизости можно купить ямд?

— Полный орг? — уточнил торговец.

— Ну да, — растерянно ответил Валерий, не имевший ни малейшего представления о том, что представляет из себя этот самый «полный орг».

— Собираетесь в далекое путешествие? — радостно прощелкал торговец.

— Что-то вроде того, — не слишком приветливо буркнул Седов, не желая ввязываться в лишние объяснения. Понятливый альгабрец сразу же сменил тон на сухо-деловой:

— Ямд вы можете купить и у меня, — он снял с полки прозрачную коробочку с пылающим внутри ярким шариком энергии. — Однако это стоит довольно дорого.

Валерий, не задумываясь, вытащил карточку. Торговец поспешно коснулся ее края кассовым коннектом, проверил подтверждение суммы перевода, и, не скрывая удовлетворения, протянул богатому покупателю коробочку с ямдом.

— Кстати, а, в самом деле, сколько стоит один шарик? — с опозданием рассеянно поинтересовался Седов. Удивленный торговец назвал цену.

— Действительно, недешево, — пробормотал Валерий, и вышел из лавки, кивнув на прощание альгамбрцу, проводившему необычного посетителя внимательным взглядом.

Денизе Седов позвонил в тот же вечер.

— Я хочу сделать тебе подарок, — сказал он. — Давай встретимся где-нибудь в кафе.

— Подарок? Какой? — спросила девушка.

— Пусть это будет сюрприз, — Валерий не хотел заранее раскрывать карты.

— Хорошо, — согласилась она. — Давай встретимся в кафе на холме. Оно так и называется «На холме». Там рядом небольшой сквер, и оттуда открывается прекрасный вид на реку и на мост.

— Хрустальный мост на реку Х'ван? — с невольным намеком спросил Седов.

— Да, — ответила Дениза. — Встретимся в восемь часов.

Они подошли к кафе почти одновременно. Девушка устроилась за столиком, а Валерий вдруг вспомнил, что оставил подарок во внутреннем кармане плаща — вечер был довольно прохладным. Седов, извинившись, направился к вешалке. Когда он вернулся, две чашки кофе уже стояли на столе.

— И где же твой подарок? — с каким-то странным равнодушием спросила девушка.

— Вот! — Валерий торжествующе протянул ей коробочку.

— Ямд, — Дениза неверяще уставилась на пылающий шарик, потом легким движением вскрыла коробочку и сжала подарок в руке. Концентрированное море энергии медленно таяло в ее ладони. Лицо девушки изменилось. На нем застыла маска наслаждения, восторга, невыразимого блаженства.

— Хороший подарок, — сказала она, жмурясь от удовольствия.

— Я рад, что смог сделать тебе приятное, — ответил Седов.

— Постой, не пей! — сказала Дениза, увидев, что землянин берет с подноса чашку с кофе. — Дай мне.

Она взяла у Валерия чашку и выплеснула содержимое в отверстие утилизатора. Немного помедлила, а затем бросила туда же и чашку. Та же участь постигла ее собственный кофе.

— Напиток уже остыл, — объяснила она, не смущаясь. — Давай лучше закажем еще, горячий.

Дипломат растерянно кивнул. После ямда лицо Денизы как будто осветилось каким-то внутренним светом. Она казалась необыкновенно красивой, и Седов не мог оторвать от нее взгляда. Заметив его внимание, девушка торжествующе улыбнулась:

— Ты хотел купить ямдом мою любовь? — полувопросительно — полуутвердительно сказала она.

— Вот еще глупости! — поморщившись, ответил землянин. — Можешь не поверить, но мне не нужно покупать любовь за деньги. Слишком много есть желающих отдать мне ее бесплатно. Я просто хотел сделать тебе что-нибудь приятное.

— Ты подарил мне ямд, просто чтобы сделать приятное? Просто так подарил больше трех дней разумной жизни? — неверяще повторила Дениза. — Целый орг ямда?

— Ну да, — с некоторой досадой ответил Седов. Не признаваться же, что он всего-навсего искал подходящий предлог для продолжения знакомства!

Это второй орг ямда в моей жизни, — зачем-то объяснила девушка — хрейб. — И если бы ты только знал, на что мне пришлось согласиться, чтобы получить первый!

— Убить меня? — шутливо предположил Седов, не подозревая, какой окажется реакция собеседницы.

— Так ты знал? — резко спросила она, выпрямляясь. — И почему…

— Да я просто пошутил! — сказал уставший от недомолвок и недоразумений Валерий. — Ты можешь просто сказать мне спасибо, и хватит об этом!

— Нет, — сказала Дениза. — Я отблагодарю тебя другим способом. Хочешь ты или не хочешь, но ты примешь мою благодарность.

В глазах ее вновь заблестели золотистые искорки. Но выражения жажды и голода в них не было, и Валерий согласно кивнул.

— Так ты сама хотела со мной встретиться? — уточнил он.

— Да.

— А если бы я не позвонил? — с любопытством спросил он.

— Я могла бы позвонить сама, но не думаю, что ты удержался бы.

— Это почему же? — оскорбился Валерий.

Девушка бросила на него насмешливый взгляд и сказала, вернее, процитировала какой-то неизвестный землянину справочник:

— «Хрейб-охотник, перевоплощаясь, никогда не ошибается. Он всегда инстинктивно принимает самый привлекательный для жертвы облик».

Дениза сама предложила ему провести с ней ночь. И Валерка не смог устоять перед искушением.

— И ты согласился? — не выдержал завороженно слушавший Егор. — С деревом? Убийцей?

— А что, ты бы не согласился? — с вызовом спросил Седов. — Такой шанс!

— Шанс? На что? Мне еще жизнь не надоела, — Поспелов пожал плечами. Весь риск его в личной жизни ограничивался секретаршей Леночкой, да и та в последнее время настойчиво заговорила о замужестве. Поскольку сам Егор в обозримом будущем ни на ком, тем более на Леночке, жениться не собирался, значит, речь шла о ком-то другом. «Придется уволить», — с сожалением подумал детектив. Но сейчас речь шла не о нем.

— Экстремального секса захотелось? Экзотики? — с усмешкой спросил Егор и добавил с ироническим пафосом в унисон своим мыслям. — Каждый человек должен уволить секретаршу и посадить дерево!

— Ты ничего не понимаешь, — Седов не ответил на насмешку. — Причем здесь это? Вот я, например, простой парень и не прошу у жизни многого. Всего-то — любимая и любящая жена и парочка счастливых детишек, сыновей. Но только я хочу, чтобы рядом был человек, который меня понимает, а не просто красивая женщина, которая будет заботиться обо мне и о малышах. Мне нужна подруга, которая сможет меня поддержать, будет жить моими печалями и радостями, которой можно будет похвастаться победами и поплакаться при поражениях. Которая всегда будет на моей стороне. Но только вот где она?

— Таких женщин нет, — убежденно сказал Егор.

— Есть, — возразил Седов. — У меня одна такая была.

— И где же она? — ехидно спросил детектив.

— Она предала меня и бросила, — ответил Валерий. — И я больше не надеюсь ее найти.

— Ну — у, — протянул Егор. — Что-то непохоже на тот безупречный идеал, который ты тут расписывал. Предала! Тебе что, нравятся предательницы?

Седов задумался и попытался объяснить:

— Главный вопрос, во имя чего? Когда есть что-то более важное, то, что находится в твоей жизни на первом месте, предательство понять можно. И простить. Психологи утверждают, что мужчине всегда нравятся женщины, похожие на его мать. Моя мать — очень сильная женщина, и она, ну… можно сказать, что она меня предала.

— И поэтому ты хочешь найти такую же? — с недоверием спросил Егор.

— Она предала меня, но не моего отца, — объяснил Седов. — Мне всегда казалось, что мать не любит меня, но почему-то меня никогда не привлекали женщины, которым я не нравился или был безразличен. Меня может заинтересовать только девушка, которая меня любит.

— И что же?

— Когда не находишь настоящего, того, что ищешь, появляется интерес к качественным подделкам. «Хрейб-охотник, оборотень, перевоплощаясь, никогда не ошибается», — с невыразимой тоской Седов повторил слова Денизы.

Может быть, из-за необычного детства или из-за странно сложившейся, далекой от Земли жизни, но Валерия всегда тянуло на экзотику. Ему нравились необычные девушки. А когда бы еще ему выпала возможность заниматься любовью с оборотнем, со смертельно опасным хрейбом? Причем, похоже, с наемной убийцей, специально нанятой, чтобы уничтожить его, не оставляя следов? Вывод об убийстве не нуждался в прямом подтверждении — какое еще задание могла выполнить молодая и, очевидно, не слишком опытная девушка — хрейб, чтобы получить целый орг ямда? И какой еще землянин мог похвастаться подобным приключением?

— «И мне особо ничего не грозит, — пытаясь мобилизовать остатки здравомыслия, рассуждал Седов. — Авось сразу не съест, не голодная. Ведь ямд для хрейбов — не только энергия разума, но и еда. Зато на старости лет будет что вспомнить. Если удастся выжить»!

Все эти рассуждения, будь он в нормальном состоянии, не тянули бы даже на анекдот, но Седов слишком завелся, чтобы рассуждать здраво.

Валерий привел Денизу к себе в новую квартиру, и на несколько часов хрейб заставила его забыть обо всем.

— Знаешь, — сказал он утром девушке. — Земляне говорят, что любовь одна, а подделок под нее тысячи. Может, это и так, но ты — очень хорошая, просто замечательная подделка. И я прошу тебя, не уходи! Давай побудем немного вместе!

— Хорошо, я не уйду, — сказала девушка-хрейб. — Но я — не подделка.

На следующий день Валерий купил еще два шарика ямда, на всякий случай, и сразу отдал Денизе.

— Чтобы ты не думала, что я покупаю твою любовь, — объяснил он. — Предпочитаю, чтобы ты чувствовала себя свободной.

— Хорошо, что ты сказал, я запомню, — блеснули искорками в ответ зелено-карие глаза.

Им и в самом деле хорошо было вместе. Днем, когда Седов заканчивал проклятый перевод, Дениза занималась какими-то своими таинственными делами. Вечерами они бродили по городу, подолгу сидели в кафе, ходили на многочисленные выставки и концерты, смотрели на встающий над рекой Хван ядовитый фиолетовый туман, который превращался в мистическую фантасмагорию в разноцветных отблесках хрустального моста. Но чаще всего просто гуляли и болтали.

Девушка внимательно слушала рассказы Валерия о Земле, о школе, о Детском Мирке, об учебе в Академии, о Пандоре.

— Сейчас я понимаю, почему тебя хотят убить, — сказала она. — Наша раса тоже имела право на участие в паломничестве и ждала своей очереди.

— И что же вы хотели пожелать?

— Стать такими как прежде, разумными и сильными.

— Вы хотели изменить галактику или себя?

— Не знаю. И никто не знает, — ответила девушка. — Ты же помнишь, как Пандора выполняла желания. Могу точно сказать, что тогда этот мир уже не был бы таким, как сейчас. Его изменила бы Пандора или мы. Конечно, я хотела бы вернуть хрейбам разум и силу, но не такой ценой! Но немногие думают так, как я. Ты вовремя успел уничтожить планету желаний.

— Так значит, меня хотят убить хрейбы? — спросил Валерий.

— Конечно, нет, — удивленно ответила Дениза, — мы убиваем только за ямд.

На языке вертелся следующий вопрос, но Валерий сдержался. Вряд ли он мог получить честный ответ.

За несколько дней они обошли и объездили почти всю Альгамбру. Мегаполис планеты оказался настоящим городом контрастов. Кварталы огромных высотных зданий самых невероятных форм и расцветок сменялись районами уютных особнячков, окруженных парками, каменными садами, водяными и ледяными скульптурами, фонтанами. Скоростные трассы соседствовали с самодвижущимися дорожками, специальные площадки для игр и зрелищ — с изолированными зонами подземных высокотехнологических автоматизированных заводов.

— В таких домах жили когда — то дельги, — объяснила Дениза, когда они случайно вышли к скоплению невысоких башен из серо-желтого строительного материала, окруженных широкой песчаной полосой. — Это были их первые настоящие дома. Они лепили строительный камень из песка, сухой травы и собственных выделений.

— Звучит не слишком привлекательно, — поморщился Седов.

— Да. Но многие разумные существа почему-то с ностальгией вспоминают непривлекательное прошлое, даже те, кто неплохо устроился в настоящем. Что уже говорить о тех, кому не повезло, — грустно сказала Дениза. — Сейчас в таких районах живут только самые ярые альгамбрские приверженцы старины. Это скорее город-напоминание, город — музей. Давай проедем чуть дальше, я покажу тебе кое-что интересное!

— Куда уж интереснее, — недовольно буркнул уставший Седов, но девушка уже увлекла его на скоростную дорожку, идущую в обход серых башен.

— Ну как? — торжествующе спросила она.

— Обалдеть! — Валерий не нашел другого подходящего слова.

Дорожка привезла путешественников в район храмов. Чего здесь только не было! И Дениза начала экскурсию.

— Веганская церковь звездной матери, денебианский храм крылатого змея, святилище ашшурского великого ящера, — перечисляла она. — А вот и храм великих отцов — место поклонения альгамбрских дельгов. Здесь они оплакивают ушедшую старую расу.

— Откуда ты все это знаешь? — не выдержал Валерий.

Девушка часто рассказывала совершенно необыкновенные истории и знала удивительно много для существа, проведшего большую часть жизни в растительной неподвижности.

— Старшие стараются нас учить, — тихо сказала Дениза. — Конечно, мы не можем двигаться, но легко воспринимаем мысли и образы. Мы всегда творили в сознании. Именно так когда-то развивалась наша цивилизация, так мы общались, так нашли порталы, которые привели нас сюда и погубили. Но и сейчас мы продолжаем общаться и учиться. Кто-то из нас учится лучше, кто-то хуже. Сам понимаешь, для выполнения заданий отбирают лучших. Так выбрали и меня.

Валерий не стал продолжать — о чем-то подобном он уже догадывался. По взаимному согласию, темы убийства они избегали. И, несмотря на жгучее любопытство, Седов старался не задавать лишних вопросов. И так было ясно, что долго идиллия продолжаться не может.

— Погоди! Смотри, что это? Я должен туда зайти! — у следующего здания задержался уже Валерий.

Сначала он не поверил своим глазам. Перед ними был самый настоящий православный храм. Пестрая церквушка, выкрашенная в желтый цвет, с золотой луковкой купола и полуоткрытой дверью.

— Твоя религия? — с любопытством спросила Дениза. — Во что ты веришь?

— Я верю в разум! А это религия моей планеты, вернее той ее части, где жили мои предки, — Седов никогда не был верующим, но встретить на Альгамбре православный храм и не зайти внутрь — да никакая сила не заставила бы его превозмочь любопытство!

Валерия ждал еще один сюрприз. В храме их встретил самый настоящий священник. Поп. Отец Василий, вальяжный, высокий, крупный, в полном церковном облачении показался Седову выходцем из древнего земного прошлого, но искренне обрадовался соотечественнику.

— Зашли помолиться? — с вполне оправданным недоверием спросил он. Священник демонстративно обращался только к землянину, игнорируя инопланетянку, явно определив каким-то внутренним чутьем ее невероятную чуждость, несовместимость с милосердной христианской церковью.

— Скорее посмотреть, познакомиться, — почему-то оправдываясь, объяснил дипломат. — Никогда не думал, что здесь можно такое встретить.

— И никто не думает, — печально согласился священник. — Пару раз в год пилоты земные забегают, и те — больше на дочек моих поглядеть, искусители, а так, почитай, пять лет родных лиц не видели.

— А чего же вы здесь остаетесь? — удивился Седов.

— Контракт. Полгода еще служить. Пусть я и с семьей здесь, с супругой, с дочерьми, да все одно — не при настоящем деле, — с откровенной обидой сказал священник. — Сманили нехристи щедрыми посулами — свет божий нести в галактику заблудшим душам, да и деньги хорошие обещали, а у меня две дочки на выданье. А получилось…

— Неужели не заплатили? — недоверчиво спросил дипломат.

— Заплатили, да только разве в этом главное? — развел руками отец Василий. Он говорил очень низким густым красивым басом, и Седов невольно подумал, что послушать его во время службы для верующих — настоящее удовольствие. Похоже, священник искренне верил в свое призвание. Как специалист, Валерий его понимал.

— И что потом, — не удержался Седов. — Вернетесь на Землю? И сколько же там осталось верующих?

— Зачем же на Землю, — возразил отец Василий. — Лучшее место сейчас для церкви — колонии. Многие люди в далеких мирах нуждаются в божьей помощи и поддержке. Да и здесь, — с откровенной досадой сказал священник, — многое можно сделать во славу Божию, да только для этого храм должен быть в порту, где народ, а не в городе, куда никто из пилотов и не выходит!

Он говорил о наболевшем и невольно дал выход гневу.

— Понастроили, понимаешь, повсюду питейных заведений, да домов с девками непотребными для пилотов у всех на виду, а как храм — так в общий квартал!

— Прошу прошения, — смущенно сказал он. — Вам, наверное, это не интересно.

— Ну почему же, — хищно сказала Дениза. — Я как раз хотела кое-что спросить.

— Отец Василий имел в виду девушек с примитивных полуразумных миров, — Седов не собирался затягивать неуместный разговор. — Мы, пожалуй, лучше пойдем, — сказал он.

— Будет время, заходите, — сказал дипломату отец Василий, бросив опасливый взгляд на девушку-хрейба.

— Хорошо же обращаются разумные с девушками с примитивных миров, — задумчиво сказала Дениза, выходя.

— Можно подумать, что хрейбы особо церемонились с полуразумными и разумными девушками, когда захватывали чужие планеты, — огрызнулся Валерий.

— Только не надо лицемерить, — в голосе Денизы прозвучал неожиданный холодок. — Ты хочешь сказать, что земляне когда-то жалели деревья? Мы, по крайней мере, нуждались в животной органике для питания, а вы уничтожали растения просто так! Сжигали их в кострах!

Интересное обвинение! Валерий хотел что-то ответить, но внезапно вспомнил детский экологический мультик, который смотрел еще в школе на Луне, и, не сдержавшись, фыркнул. В памяти всплыла картинка — рыдающий Буратино стоит у костра инквизиции:

— «Я понимаю, за что они сжигают людей, но за что они сжигают дрова?» — жалобно спрашивал он.

Седов еле удержался от приступа дикого хохота. Думал ли он, что когда-нибудь в реальной жизни услышит примерно такие же слова? И от кого — от любимой девушки- дерева! В какую историю он ввязался? Чем это все закончится?

Дениза молча ждала, когда Валерий справится с приступом веселья, который он напрасно пытался замаскировать кашлем.

— Извини, — Седов остро ощутил чувство собственной вины, внезапно заметив, что лицо девушки осунулось и побледнело. Ну разумеется, он же совершенно забыл, когда в последний раз покупал ямд. Она, наверное, уже давно голодает!

— Давай зайдем в сувенирную лавку.

Они зашли в первый попавшийся альгамбрский магазинчик, и Валерий, в приступе щедрости, попросил сразу пять шариков.

— Мы, конечно, можем сделать вам скидку, как оптовому покупателю, но небольшую. Ценный товар, — залебезил кузнечик, но Седов просто отмахнулся.

— Я не хочу на этом экономить, — твердо сказал он. «Не хочу экономить на любви», — мысленно уточнил Валерий. Торговец почтительно проводил их до выхода.

Дениза немедленно вскрыла одну драгоценную коробочку:

— Наверное, не стоило спешить, — сказала она, глядя, как пылающий шарик растворяется в ладони, — у меня еще был запас. Небольшой. Но очень трудно удержаться, — ее лицо на мгновение осветилось наслаждением.

— А теперь запас будет большой, — сказал Седов, отдавая девушке пакет с остальными покупками.

— У тебя так много денег? — спросила Дениза, прижимая к груди пакет с четырьмя бесценными для хрейба подарками.

— Как посредник, я получаю немного, — откровенно объяснил Валерий. — Средняя зарплата чиновника — две тысячи галактических кредитов в месяц, ну, тридцать дней. Для Земли, конечно, огромная сумма, но здесь, в галактическом центре, ничего особенного.

— И на половину орга не хватит, — подтвердила девушка.

— Не хватит и на четверть, — усмехнулся Валерий и увидел, как нахмурилось прекрасное лицо. — Но я работаю не только посредником. Представляю на Земле несколько дружественных цивилизаций, за это тоже кое-что приплачивают, чисто символически. Но главное, я — переводчик мыслеречи. Это редкая специальность, нужная очень многим, и очень-очень хорошо оплачиваемая. Как переводчик, на орг ямда я зарабатываю за неделю.

— А что ты обычно делаешь с деньгами?

— Половину отправляю матери, на Луну, спутник нашей планеты — помнишь, я тебе рассказывал? На эти деньги мать уже обустроила несколько новых куполов-городов, обсерваторию, построила университет. Думаю, от меня Луна получила больше, чем от Земли. Ну, а остальное остается в банках, на карточках. Так что, не беспокойся, на ямд нам хватит еще долго. В крайнем случае, буду брать лишние переводы.

— Я беспокоюсь не об этом, — ответила Дениза. В ее взгляде Седов прочитал непонятный и нежеланный ответ на незаданный вопрос. Но вслух она сказала совсем другое:

— Ты говорил, что я свободна? Я ничего не должна тебе за ямд? — она показала пакет.

— Совершенно свободна, — подтвердил Валерий, чувствуя в горле какой-то комок и ожидая прощальных слов, но вновь получил неожиданную отсрочку:

— Тогда я уеду на несколько дней, — сказала девушка. — Это важно. Но я вернусь. Надеюсь.

Дениза вернулась через пять дней. Вид у нее был истощенный, скорее даже изможденный. Седов, ожидавший чего-то в этом роде, протянул девушке ямд. «Интересно, куда она дела четыре орга энергии?»- подумал дипломат, глядя, как жадно хрейб впитывает сладкое тепло. Вслух Валерий ничего спросить не успел.

— Нам нужно серьезно поговорить, — сказала Дениза, когда ямд истаял в ее ладони.

— Давай завтра, а? — предложил Седов. — Еще одна ночь!

— Осталась только одна, последняя, — произнесла девушка роковые слова. Валерий подсознательно ждал чего-то подобного, но сердце болезненно кольнуло.

— У меня мало времени, — объяснила Дениза. — Завтра я уйду очень рано, но потом мы еще встретимся. «На холме», в одиннадцать. Нам действительно нужно поговорить.

Несмотря на бурную ночь, утром Седов проснулся в шесть часов. Денизы уже не было. На работе Седова отпустили без возражений — перевод был давно закончен, а Ассамблея начиналась только через два дня. Свободный работник, Валерий вообще мог бы и не отпрашиваться, но предпочитал соблюдать условности.

Седов не помнил, как дотянул до десяти. Он вышел из дома слишком рано и решил пройтись пешком. Ему показалось, что за ним следят. Валерий несколько раз резко оборачивался, но так ничего не смог обнаружить. Нервы. В конце концов, Валерий не выдержал и поймал аэротакси.

— Лучше прийти слишком рано и подождать, чем так психовать, — решил он. Ощущение чужого взгляда исчезло.

Ждать долго не пришлось. Как только Валерий подошел к кафе, из-за деревьев появилась Дениза. В руках у нее уже была чашка с дымящимся черным напитком.

— Давай посидим здесь, в скверике, на скамейке, — сказала она. — Хочешь заказать кофе?

— Нет, — отказался Седов. — Что ты хотела мне сказать? Кстати, за мной, кажется, следят.

— Сейчас это не имеет значения. Тебе больше ничего не грозит, — ответила девушка. Глаза ее казались чужими, холодными и безразличными. — Я тебя выкупила.

«Выкупила? Что бы это значило?»

— А тебе? — спросил землянин. — Тебе что-то грозит?

— Думаю, мне тоже нет, — не успел Валерий вздохнуть с облегчением, как она добавила: — Я уже приняла решение.

— Какое? — не выдержал Седов.

— Я навещала Старших, — начала Дениза, пристально глядя в чашку, как будто пыталась разглядеть что-то в глубине, на донышке. — И отдала им ямд. Я надеялась, что смогу избежать наказания, но ничего не получилось: я не выполнила задания, и меня ждет самое худшее.

— Что? — спросил Седов.

— Изоляция, — сказала Дениза. — Не просто неподвижность и лишение силы, но жизнь в полном одиночестве, в ментальной клетке, без возможности контактов, без доступа к информации, без всякой возможности общения. Страшная пытка для разумного существа!

— И что ты собираешься делать? — спросил Седов, готовый бороться, бежать, протестовать по одному ее слову.

— Я думаю, что нашла выход, пусть и не идеальный, — отрешенно сказала девушка. — То, что страшно для разумного существа, безразлично для неразумного. Обычному дереву ничто не может причинить душевную боль — ни одиночество, ни слабость, ни любовь. Видишь напиток у меня в чашке?

— Похоже на кофе, — непонимающе сказал Валерий.

— Это кейфах, — объяснила она. — В тот первый вечер в твоей чашке был он. Но ты оказался слишком щедрым. Не знаю, что делает кейфах с разумом людей, никто из них не дожил до того, чтобы это проверить, но у нас им обычно одурманивают жертвы, а потом спокойно поглощают неподвижную органику.

— И ты хотела меня…?

— Да, конечно, хотела, — девушка говорила по-прежнему спокойно и безразлично, — но тогда не получилось.

— А теперь?

— Теперь я его выпью сама, — сказала Дениза. — Нас, хрейбов, кейфах лишает разума. Полностью и навсегда, необратимо. Я превращусь в обычное дерево, и меня никто не сможет заставить страдать от душевной боли. Дереву будет все равно. И не грусти обо мне.

Раньше, чем Валерий успел ее остановить, девушка одним глотком выпила темную жидкость. Метаморфоза произошла стремительно. Стройное тело изогнулось в судорожном пароксизме. И… на месте, где только что стояла Дениза, появилось тонкое невысокое деревце с трепещущими мелкими ярко-зелеными блестящими листьями на сильно изогнутых, скрученных чуть ли не спиралью ветвях. Рядом на земле валялась пустая чашка.

— Что-то случилось? — к Седову спешил немолодой альгамбрец. Возраст его выдавали темно-зеленые надкрылья и суровый взгляд фасеточных глаз. — Я администратор зоны Холма. Могу чем-то помочь?

— Я хотел бы забрать с собой это дерево, — растерянно объяснил Седов. Что бы там ни говорила Дениза о безразличии неразумных деревьев, он просто не мог оставить ее здесь одну, беспомощную и беззащитную. Валерий впервые задумался о множестве опасностей, которым подвергаются на улицах молодые хрупкие деревца, и содрогнулся.

— У вас есть что-то подходящее, чтобы ее, ну… пересадить?

— Пересадить и доставить по вашему адресу? — сообразил догадливый «кузнечик».

— Да, доставьте к дому и оставьте у входа, — с облегчением подтвердил Валерий. — Дальше я уже сам. Вы понимаете? Вот сюда, — он протянул дельгу карточку с адресом.

— Разумеется, — получив конкретный заказ, альгамбрец явно отбросил мысли о необычности случившегося. — Какой сосуд вы желаете: кадку, вазу, чашу, амфору?

— Амфору, — механически повторил Седов. — Но, наверное, нужно что-нибудь пошире?

— Не беспокойтесь, найдем и пошире, — успокоил администратор. — Желаете какую-то особую расцветку, орнамент, роспись?

— Роспись, — также машинально повторил землянин.

— Тема?

Взгляд Валерия упал на хрустальный мост. С холма на него действительно открывался прекрасный вид. Хрустальный мост через реку Х'ван. У Седова перехватило дыхание.

— Что-нибудь из истории обретения разума, — хриплым от подступивших слез голосом сказал он, внезапно осознав масштабы собственной потери.

В фасеточных глазах старого альгамбрца неожиданно блеснуло что-то похожее на тепло.

— Мы благодарим вас за этот выбор, — слегка поклонившись всем лишенным суставов туловищем, сказал дельг. — Ваш заказ будет выполнен бесплатно.

Седов не успел ни возразить, ни поблагодарить. Как будто почувствовав состояние землянина, администратор вызвал ему аэротакси и бесцеремонно выпроводил, а сам рьяно взялся за организацию перевозки. Когда Валерий подъехал к дому, амфора с деревцем уже стояла на транспортной дорожке.

Движущаяся лента коридора доставила их в квартиру. Седов поставил деревце у окна, затем развернул окно на всю стену, потом заменил световым экраном и чуть изменил спектр. В ответ хрейб довольно пошевелил веточками. Деревце не было разумным, но оставалось хищным и требовательным. Ни на минуту, ни на мгновение Седов не уподобил его Денизе. Ни разу не подумал — «она». Нет, оно, дерево, или он, хрейб. Просто молодой неразумный хрейб. Но о нем нужно было заботиться.

Валерий задумался. Что ему известно о питании хрейбов, да и вообще растений? Он ничего не знал даже о животных — его образ жизни не позволял заводить домашних питомцев. Кажется, деревья нужно поливать, а может быть и кормить.

Седов включил линию доставки. Кусочки сыра и колбасы хрейб брезгливо сбросил на пол, но мгновенно оплел ветвями и листьями сырую тушку домашнего животного, которую выдала доставка. Полить грунт водой Валерий не решился. Мысль о том, что и ему самому неплохо бы что-то выпить, заставила заказать бутылку конька за дополнительную оплату. Землянин вылил несколько капель алкоголя на корни растения. К его удивлению, деревце отреагировало вполне благосклонно.

— Ну, что же, хрейб, — задумчиво сказал Седов. — Раз так, то давай выпьем за Денизу!

Выпивку он честно разделил на двоих. Половины бутылки Валерию хватило, чтобы проспать ночь без кошмаров. Что после коньяка почувствовал хрейб, Седов так и не узнал.

К счастью, на следующий день началась Ассамблея, и несколько суток напряженной работы потеснили болезненные воспоминания. Вечером Седов просто падал от усталости и не нуждался в коньяке, чтобы заснуть. Он продолжал добросовестно заботиться о хрейбе. Два дня спустя землянину показалось, что деревце в одиночестве немного скучает, и после закрытия Ассамблеи, поражаясь собственной глупости, Седов отправился за подарком.

Валерий вернулся домой рано и протянул хрейбу шарик ямда. Растительный хищник встрепенулся, забеспокоился, жадно потянулся к пище. Поддразнивая, Седов отдернул руку, и клейкий листик, рванувшийся вслед, больно задел его палец.

— Ах ты, маленькая зараза! — Валерий уставился на выступившую капельку крови, но выразить все свое возмущение наглому деревцу не успел. За пронзительным сигналом звукового вызова последовало пение домового визора. Экран осветился. Посетители? Кто бы это мог быть? Новые убийцы? Седов подошел к экрану.

На дорожке возле дома стояли двое незнакомых мужчин.

— Мы родичи Денизы, — сказал один из них. — И хотим с тобой поговорить.

Хрейб мог бы и не представляться. В отличие от Денизы, внешность сразу выдавала незнакомцев. Могучие, широкоплечие, кряжистые пришельцы несли отпечаток древесного происхождения. В них явно было что-то дубовое.

— Хорошо, входите, — Седов не знал, что заставило его согласиться, но почему-то не смог отказаться от разговора. У него оставалось слишком много вопросов и деревце-хрейб.

Когда незнакомцы вошли в квартиру, Валерий осторожно скармливал домашней любимице шарик ямда.

— Зачем ты это делаешь? — хрейбы смотрели на деревце с откровенной завистью, а на землянина с неприязнью. — Ничто не поможет вернуть ей разум. Денийсы больше нет. Ее личность разрушена необратимо.

— «Денийса? Так ее звали на самом деле?»

— Я знаю, — настороженно ответил Седов. — Но я просто хочу доставить удовольствие существу, которое у меня от нее осталось. Ямд ведь очень вкусная еда.

Деревце, казалось, замурлыкало в ответ, подтверждая. Листики, теперь уже не кусаясь, ласково коснулись пальцев человека.

— Если не нужен разум, можно найти еду и получше, — угрюмо ответил хрейб. Несмотря на могучий человеческий облик, он казался древним стариком.

«Ну да, например, людей», — хотелось ответить Седову, но он сдержался и не стал спорить. Может быть, и правда, можно.

— Зачем вы пришли? — спросил дипломат.

— Мы хотим ее забрать, — объяснил чужак. — Она наша, а ты не сможешь заботиться о ней так, как нужно.

— Как видите, забочусь, — с вызовом сказал землянин.

— Это ненадолго, — помотав головой, с сожалением объяснил старый хрейб. — Ей нужны другая еда и вода. И главное, свет другого солнца. Она должна быть среди своих. Не бойся, никто ее не обидит.

— Разумеется, — угрюмо сказал Седов. — Только посадят в клетку и подвергнут изоляции.

Разумом Валерий отлично понимал правоту хрейба, но все его чувства кричали «нет!». Он знал, что Денизы, девушки-оборотня с ее изысканной хищной красотой, тоской по разуму, агрессивной страстью, странными рассказами, мыслями и чувствами, общими для них обоих воспоминаниями и с любовью к нему, Седову, больше не существует. Но пока деревце было рядом, он мог сохранять какие-то иллюзии, надежду.

— Не надо обманываться. Здесь она скоро погибнет, — сказал старик. — И никто из нас не будет наказывать неразумное дерево. Она сможет даже дать разумное потомство — у нее хорошая наследственность.

В голосе хрейба прозвучала настоящая нежность:

— Денийса была одной из лучших. Жаль, что она поспешила.

— Она могла избежать наказания? — с горечью спросил Седов. — И…

— Нет, но ее могли со временем простить. Когда-нибудь, — ответил хрейб.

— Она бы не выдержала, — возразил Валерий.

— Может быть, ты прав, — неожиданно согласился старик. — Денийса любила тебя и сознательно пожертвовала собой — она ведь легко могла взять ямд и убить тебя, а вместо этого погибла сама. Что ж, так бывает у молодых — слишком вжилась в образ. Но теперь ты можешь больше ничего не бояться. Денийса заказала твоих убийц и расплатилась очень щедро. И мы забираем ее, — хрейб осторожно прижал к себе амфору, и деревце доверчиво потянуло к нему ветви.

— Видишь, она узнала меня, — объяснил старик. — Не сомневайся, ей будет с нами хорошо.

Седов не сомневался. Не получив ответа ни на один из своих вопросов, он беспомощно стоял и смотрел, как уносят все, что оставалось от Денизы. Может быть, правильнее было бы возражать, протестовать, но ни на что уже не хватало сил. Валерий даже не стал подходить к окну, чтобы посмотреть ей вслед. Позже он долго проклинал себя за это, но ничего уже нельзя было изменить. Они с Денизой оказались на разных берегах. И между ними дымилась река Х'ван, над которой вдруг не стало хрустального моста.

ГЛАВА 9 Незаконченные дела

Несколько дней Седов пил, стараясь забыться, потом вернулся на работу и попытался взять себя в руки. Но оставшиеся вопросы не оставляли в покое. Валерия терзало чувство собственной вины. Ему нужно было с кем-то поделиться, найти ответы. И он вспомнил о знакомом детективе и вызвал Землю.

— Сначала я просто хотел найти заказчика убийц. Ну, а когда ты сказал о дереве, я понял, что ты — именно тот человек, который мне нужен, — объяснил Седов.

Егор задумчиво кивнул.

— Ты можешь провести расследование? — спросил Валерий. — Я хочу узнать, как она живет сейчас, что с ней? И почему все так получилось, из-за кого?

— В сущности, все ясно, — ответил Егор. — Убийцы тебя больше не беспокоили?

— Ну, это как сказать, — задумчиво ответил Седов. — В моей прежней квартире на Гуэрге вдруг обнаружился источник ядовитого вещества, но оно действовало только на землян, и никто не пострадал: никаких других землян, кроме меня, на Гуэрге никогда не было.

Старую яхту я попросил отправить мне на Альгамбру автопилотом. Она взорвалась уже в космосе. Причины пока не выяснены. Новую яхту я так еще и не купил — не хочу рисковать. В конце концов, мне по должности положен служебный транспорт. На нем я сейчас и прилетел. Так что, можно сказать, что все попытки покушения остались в прошлом. После ухода хрейбов ничего подобного не повторялось.

— Вот видишь, — Поспелов пожал плечами. — Все очевидно. Девушка любила тебя и не только отказалась выполнять задание, но и оплатила хрейбам убийство заказчиков. Твоих преследователей. Они и обеспечили охрану — на какое-то время. Дениза отдала четыре им шарика ямда. Думаю, за твое убийство заплатили максимум два. Если ты действительно захочешь заказать расследование, мне нужно будет просто найти организацию, в которой недавно бесследно исчезла вся руководящая верхушка.

— Я хочу знать все, — твердо сказал Седов. — И заплачу.

Он вытащил золотую карточку и прикоснулся краем платежной пластинки к приемнику поспеловского комма. Егор взглянул на цифру и ахнул.

— Ты с ума сошел! — убежденно сказал он. — Десять тысяч галактических кредитов?

— Квартиру, наконец, нормальную купишь, — хмыкнул посредник.

— Квартиру? — Егор не находил слов. — Да за это можно скупить половину столицы!

Седов равнодушно пожал плечами:

— Не преувеличивай. Столько я платил за один орг ямда, за три с половиной дня разума для Денизы. И с удовольствием платил бы и дальше. Для нее. Но теперь уже незачем и не для кого.

Он протянул Егору несколько бумажных листков и грустно улыбнулся, вспомнив полученную когда-то повестку:

— Настоящая бумага — альгамбрский дзенг. Ерунда, конечно, но как может изменить человеческую жизнь одна такая бумажка!

Валерий вновь помрачнел, тон его стал суровым и деловым:

— Это распечатка с некоторыми данными обо мне. То, что значится только в секретных файлах дипкорпуса и СБ. Данные помогут тебе в расследовании. Может быть, это паранойя, но сейчас я стараюсь не передавать ничего подобного в электронном виде. Когда прочтешь, сразу все сожги.

Поспелов молча взял бумаги.

— Пока, — Седов нажал на кнопку вызова воздушного транспорта. — Когда что-то выяснишь, сообщи.

Аэротакси приземлилось в центре спортивной площадки, и дипломат направился к машине, небрежно махнув рукой на прощание.

Поспелов перезвонил Валерию через неделю.

— С ней все в порядке, — в первую очередь успокоил он. — Мне удалось кое с кем связаться, и даже ее увидеть. По визору.

— И как? — лицо Валерия оставалось сдержанным.

— Обычное деревце, похоже на тутовое, — честно сказал Егор. — Там таких целая роща. У хрейбов сейчас рождается много неразумных отпрысков. О них заботятся. Ребята, похоже, вполне счастливы.

— Да, счастливы, как деревья, — согласился дипломат. — Как тебе удалось туда пробиться? Мне не позволили даже взглянуть на этот мир.

— Мне повезло оказать хрейбам услугу. Я дал им полезный совет, — объяснил Поспелов.

— Какой? — жадно спросил Седов. Все его напускное безразличие сразу исчезло.

— Объяснил, как могут зарабатывать на ямд существа уровня «J», даже не способные активно действовать и передвигаться. Без убийств, — Егор вспомнил бесконечно удивление разумных деревьев во время первого делового разговора. — Видимо, их здорово шарахнуло при этой экологической катастрофе, если они сами сразу не сообразили.

— И что же ты…?

— Хрейбы просто не имеют никакого представления об экономике и политике, — объяснил детектив, — а ведь они владеют мыслесвязью и огромным запасом знаний. В том числе, и знаниями о другой вселенной. Думаю, они меня хорошо поняли. В крайнем случае, я посоветовал им обратиться к энергонам. Может быть, скоро у тебя появятся новые заказчики, хотя вряд ли им понадобится переводчик. Теперь хрейбам не придется убивать.

— Жаль, что я тогда не сообразил. Может быть, это и спасло бы Денизу, — с болезненной гримасой Валерий прижал к вискам сжатые кулаки.

— Перестань себя грызть! Ты сам должен понимать, что долго так продолжаться не могло. Ты виноват только в том, что не позволил ей себя съесть, — немного раздраженно сказал Поспелов. — Человек и хищное дерево, пусть даже и разумное, не могут жить рядом. Я там на многое насмотрелся и понял. Хрейбы слишком агрессивны. А мы для них, в первую очередь, еда. Останься вы вместе, это все равно бы добром не кончилось, рано или поздно. Но девушка тебя любила и сделала другой выбор, единственно возможный. Или она, или ты. Нужно это понять.

— Сейчас я уже понимаю, — ответил Седов. Он с минуту помолчал, пытаясь подавить боль, а затем лицо его поскучнело и приняло безразличное выражение. Валерий резко сменил тему. — Кто меня заказал: ашшуры, Денеб, эриданцы? Ты выяснил?

— Да, выяснил, — Егор немного помедлил и объяснил: — По твоему второму файлу несложно было догадаться. Я почти сразу понял. Оставались детали, но в сущности, нечего расследовать. Если б я с самого начала догадался, что ты именно тот Седов, то мог бы дать ответ немедленно! Если хочешь, я верну тебе деньги.

— Оставь себе, — Валерий с нетерпением ждал ответа: — Так кто же? Чего ты тянешь?

— Земляне, — пожал плечами Егор. — Не только сами конечно, через посредников и галактических исполнителей, но….

— Земляне? — поразился Седов. Безразличное выражение вновь исчезло с его лица. Слова Поспелова по-настоящему задели. — Но почему? За что?

— За Пандору, — сказал Егор. — Ты вырос в другом мире и не представляешь се6е, какие страсти кипели здесь вокруг Планеты желаний. Сколько столкновений интересов, мнений, страстей. А как многие мечтали оказаться на твоем месте! И те, кто больше всех кричал о бескорыстном спасении больных и несчастных, погубили бы Землю вернее, чем законченные эгоисты. А сколько взаимных обвинений и упреков последовало после того, как ты принял решение, уничтожил артефакт и сбежал! Обвиняли даже президента Солнечной системы. Окажись ты тогда на Земле, тебя разорвали бы на клочки. Так что, мне нужно было только найти непосредственных организаторов.

— И что же ты сделал? — хмуро спросил Седов. Мысль о том, что на него охотились люди, земляне, не укладывалась в сознании.

— То же, что и раньше. Я предпочитаю работать с организациями, — объяснил Егор. — Просмотрел список активных экстремистских групп и нашел. «Наследники Пандоры» — как тебе такое название? Наши истории действительно как-то связаны. Еще когда я искал «Детей Разума», то первый раз наткнулся на этих ребят и поразился их злопамятности и настойчивости. Фанатики. Поставили своей целью расправиться с Предателем Земли. Это, значит, с тобой. Они долго не могли найти полную информацию о паломничестве, потом тебя сдал кто-то из СБ. Но все равно, сначала тебя трудно было достать, так как ты очень энергично мотался по космосу. Потом неудачное, в спешке организованное покушение во время первого приезда на Землю. Помнишь, тогда, под Новый год? Потом ты задержался на Гуэрге, ну и начались новые попытки. Ты стал бы легкой жертвой убийц, если бы они не уготовили Предателю особо жестокую участь — гибель в объятиях хрейба. Знаешь, как все эти защитники идеи любят символы?

— Знаю. И ты уверен? — уточнил Седов.

— Абсолютно, — кивнул Егор. — В организации в течение месяца таинственно исчезла вся верхушка. Ее сменило другое руководство, последовали новые исчезновения. Как организация, «Наследники Пандоры» временно ушли в подполье, на поверхности остались одиночки. Да ты и сам говорил, что больше никаких покушений не было. Хрейбы честно выполнили работу. Думаю, что такие, как Дениза, среди них встречаются редко.

— Других таких нет, — резко ответил Валерий. — И не только среди хрейбов.

Поспелов пожал плечами.

— Горбатого могила… — тихо пробормотал он.

— Так значит, все кончено? — недоверчиво спросил Седов. — Можно больше не бояться?

— Ну, не совсем. Нужно соблюдать меры предосторожности, — объяснил Егор, — но сейчас тебе не грозит ничего серьезного. Организация затаилась, активны только мелкие сошки. Они не оставят тебя в покое, если ты решишь надолго обосноваться на Земле, но и не полезут в серьезные заварушки в космосе. Такие типы избегают опасных мест. Кроме того, я попробую постепенно вывести их из игры с помощью официальных властей. Тебе только нужно на некоторое время выбрать что-то подходящее. И не застревать надолго на одной планете.

— Думаю, с выбором проблем не будет. Обычно я работаю в далеко не безопасных местах, — объяснил Седов.

— Вот и хорошо, — одобрил Егор. — Значит, тебе осталось только выбрать для работы достаточно опасное место.

— Кажется, я уже одно такое нашел, — задумчиво сказал Валерий. — Надеюсь, оно окажется достаточно опасным. Спасибо тебе за совет.

— Не за что. Если что понадобится, звони, — ответил Егор, с сожалением глядя, как медленно тает изображение на экране и гаснет картинка визуальной связи. И мысленно еще раз проклял Эда Бережного.

Его необычный друг отправлялся искать в галактике опасное безопасное место, а Егор оставался на Земле. У него не было выбора.

Что ж, Седов предупрежден — большего детектив сделать не мог. Вероятно, не стоило скрывать от Валерия некоторые загадки расследования? Ведь уничтожение яхты дипломата, по всем данным, никак не могло быть делом хрейбов, категорически отрицавших причастность к происшествию. «Мы не диверсанты, мы — убийцы!» — снисходительно объяснил старый Айсо. И если взрывы на Гуэрге вполне можно было объяснить самодеятельностью кого-то из отчаянных Детей Пандоры, то проникновение в святая святых — в ангары космопорта Альгамбры — далеко выходило за пределы возможностей земных террористов.

Поспелов вспомнил беседу с администратором космопорта. Молодой любезный дельг, с которым Егор связался как представитель пострадавшего, охотно согласился помочь детективу, но, опросив служащих, не смог обнаружить ничего важного.

— Увы, — сказал альгамбрец. — В ангаре кроме яхты землянина находился только корабль шахси. Вы же не станете подозревать в диверсии представителей миролюбивой высокоразвитой расы?

— Разумеется, — Егор изобразил обезоруживающую улыбку. — Благодарю за содействие.

В документах Седова шахси числились не только в графе «Друзья». Осталось только уточнить название фирмы, с которой молодой дипломат столкнулся на Акве, и можно было продолжить расследование. Продолжая фальшиво улыбаться, Поспелов вежливо распрощался с альгамбрцем.

Дельг приветливо щелкнул коленными сочленениями. Кузнечик! Кажется, ничего общего с гуманоидами, но, закрыв глаза, Поспелов легко мог вообразить на месте альгамбрца землянина, молодого лощеного парня в деловом костюме, референта крупной компании, подающего большие надежды и делающего стремительную карьеру. И разговор был бы точно таким же. Слово в слово. И, вполне вероятно, тоже на космолингве. В последнее время на Земле использование межгалактического языка вместо единого земного быстро входило в моду не только в деловых и политических кругах, но даже в молодежном сленге.

Пожалуй, с сообщением о вмешательстве в дело третьей силы не стоило спешить.

Отключив дальсвязь, Егор бросил рассеянный взгляд на центральную страничку информатора. Потом, приглядевшись, перечитал бегущую строку.

Внимание детектива привлекло короткое официальное сообщение: «Бизнесмен Евгений Голицын, обвиненный в убийстве собственного отца, Марка, по делу „Сады в пустыне“ полностью оправдан марсианской фемидой и освобожден из-под стражи. Ответственность за убийство взяла на себя община марсианских аборигенов». Егор машинально нажал на ссылку и, неверяще, прочитал броские заголовки статей: «Убийство из самозащиты». «Сады в пустыне» — попытка массового геноцида. «Марсиане защищают пустыни от терраформирования, убивая руководителя проекта». «Освобожденный бизнесмен обещает поддержать борьбу аборигенов против преступных планов земных экспансионистов». «Идейные убийцы намереваются искать поддержки галактического сообщества!».

А вот и разгадка. Егор ни на мгновение не усомнился в результатах расследования. Никто из аборигенов не имел доступа в офис руководителя проекта. Никому из чужаков старший Голицын не доверился бы настолько, чтобы позволить снять с себя защитные браслеты. И неопровержимые улики доказывали, что он был убит именно в офисе, а затем доставлен в пустыню. Однако, следователи марсианской колонии с пугающей расторопностью воспользовались добровольным признанием аборигенов, чтобы выпустить на свободу истинного убийцу. Егор усмехнулся — подкуп, сговор, что бы это ни было, но любое вмешательство скромного следователя в большую политику исключалось. Да и было ли оно необходимым?

Неизвестно, кто подсказал марсианам способ привлечь к себе внимание и, наконец, попытаться выбраться из резерваций. Каким-то образом аборигенам удалось договориться с Голицыным — младшим. И, во спасение собственной жизни, влиятельный бизнесмен отказался от прежних планов и пообещал поддержать спасителей. И теперь, после поднятой средствами массовой информации шумихи, ему уже не удастся отречься от своих слов.

Да если бы Евгений и попытался отказаться, маховик запущенных событий уже вышел далеко за пределы частного расследования и внутренних разборок марсианской колонии. Угроза обратиться в галактическое сообщество была далеко нешуточной. Назначение протекторов, и уж наверняка, кого-то из высших рас, означало бы полное изгнание землян с Марса. Следовательно, требования аборигенов стоило выслушать, попробовать найти компромисс или удовлетворить путем любых уступок. А значит, громкое уголовное дело об убийстве Марка Голицына будет скромно погребено под руинами марсианского проекта.

Егор потянулся было к комму, затем торопливо отдернул руку. Не стоило даже связываться и объясняться с бывшим клиентом. Богдана новые обстоятельства уже никак не задевали. Поспелов выполнил свою работу, а уж Кисляков, наверняка, отлично понимал подоплеку политического скандала. Сейчас, после закрытия «Садов в пустыне», отставка всего высшего руководства марсианских колоний была не за горами. И, по иронии судьбы, только убийца оставался в выигрыше.

Еще одно незаконченное дело. Что-то многовато их скопилось. Егору не удалось довести до конца дело Бережного, не получилось полностью завершить расследование для Валерия, а сейчас вдруг обернулось неожиданной стороной марсианское убийство. Вся его жизнь состояла из незаконченных дел. Детектив вспомнил о друге и невольно улыбнулся.

— А ведь будь здесь Седов, — внезапно подумал Егор. — Он бы точно принял сторону аборигенов и добился бы детального расследования убийства, назначения галактического протектората и полного изгнания землян с Марса. И пусть бы даже назначили кураторами каких-нибудь гадов, типа ашшуров или теджей — зачем они тут нам нужны под боком у Земли, — все равно никакой патриотизм бы его не остановил. За полным отсутствием такового. Ну не за что Седову особо любить Землю. И уж он-то настоял бы на осуждении Евгения Голицына. А я не буду, потому что не вижу смысла.

Егор задумчиво покачал головой. Наверное, жаль, что Валерки сейчас здесь нет. Или, напротив, все к лучшему, и пусть жизнь идет своим чередом?