Поручик из Варшавы

Глава 2. Предложение пана Ковальского

Знаете, а есть свои плюсы в службе при штабе — практически нормированный рабочий день, можно соблюдать хоть какой-то график. Вот только подковёрная возня надоела. Стоило мне только получить вторую звёздочку на погон, как тут же ещё совсем недавно знакомые молодые офицеры начали подкалывать — «пан поручик, разрешите обратиться? Разрешите закурить?» или «пан поручик, разрешите отлучиться на законный обед?». И всё с издёвкой. Ну, удружил пан полковник… Старое место уже находится под другим офицером, а на новом я как бы и лишний. Хоть на службе не появляйся. Хотя и должен — приказ о переводе всё задерживается.

Скривившись в очередной раз на фразу в свой адрес, коротко махнув рукой, мол, делайте что хотите, завязал тесёмки папки и убрал её в небольшой портфель из жёлтой кожи — приобрёл по случаю, а то как же, пока ещё штабной работник, но без портфеля, не порядок!

Открыв несгораемый сейф рядом со столом, удостоверился, что никаких своих документов в нём не оставляю, после чего для вида положил пару бумажек и на виду у всех, самодовольно закрыл ставшее таким небезопасным хранилище для документов. Да-да, мой личный сейф, как выяснилось, небезопасен. Самолично проверял — незаметно засунул обломок спички за дверцу так, чтобы в случае несанкционированного открытия, она выпала. Как итог — обнаружил этот обломок под сейфом утром. Вот так вот. Хорошо хоть, что ничего противозаконного у меня в документах не хранится. Но на мысли наводит неприятные.

Окинув ещё раз взглядом троих молодых подпоручиков-делопроизводителей отдела, в котором мне пришлось временно осесть (от работы в комиссии по модернизации бронетанковых войск меня уже отстранили), я встал, подошёл к вешалке и пристроил на голове свою фуражку. Сняв с плечиков кожаную куртку, надел её и внимательно посмотрел в зеркало. Увиденное меня удовлетворило — для встречи с паном Ковальским, сойдёт.

Попетляв несколько минут по коридорам, оказываюсь на улице, чтобы лицом к лицу столкнуться с Ежи. С этим оружейником у меня сложились максимально тёплые отношения, что было подтверждено и в этот раз — по лицу и глазам я отчётливо увидел радость от встречи.

— Ян! Приветствую! — Протянул мне он руку. — Извини, не успел поздравить тебя с новым званием!

— Здравствуй, Ежи! — Улыбнувшись ответил я на рукопожатие. — Ничего, всё прекрасно понимаю, служба!

— Именно! Служба! Но я бы не был собой, если бы не поздравил своего друга! — Неожиданно засмеялся оружейник, после чего как-то резко стал вновь серьёзным:

— Пан поручик, разрешите поздравить вас с новым воинским званием!

На этот раз засмеялся уже я:

— Ежи, зачем эта официальщина? Я всегда думал, что ты её терпеть не можешь!

— Да, ты прав. — Вновь улыбнулся оружейник, после чего перешёл на шёпот и заговорщицки улыбнулся:

— Только ты пану полковнику не говори. Ладно, я вижу, ты спешишь. Поэтому я быстро. Отойдём в сторонку?

— Да, почему бы и нет? — Кивнул ваш покорный слуга.

Через несколько минут, когда мы отошли в ближайшую подворотню, Ежи раскрыл свой саквояж и достал из него кобуру скрытного ношения с пистолетом внутри.

— Помня твой подарок из Франции, я не мог тебе не подарить оружие. Тем более, у тебя очень сильно горят глаза, как только ты выходишь на огневой рубеж. В общем, это немецкий Вальтер РРК, калибром 7,65-мм, магазин на семь патронов.

Достав пистолет из кобуры, я не без интереса рассматривал оружие небезызвестного в моём времени книжного и киношного героя, созданного британским журналистом, офицером военно-морской разведки и писателем Яном Флемингом. Да-да, я о знаменитом Джеймсе Бонде, который любил мартини с водкой по рецепту «смешать, но не взбалтывать».

С немецким оружием я сталкивался неоднократно, ну, во всяком случае, с его охолощёнными версиями. Держал в руках Люгер Р-08 и Вальтер Р-38, стрелял из МР-40 и карабина Маузера-98к. Но Вальтер-РРК мне доводилось видеть только в кинофильмах и читать в книгах.

— Это просто царский подарок… — Растерянно сказал я.

— Извини, что не в такой богатой комплектации, как твой подарок. — Улыбнулся Ежи, после чего достал из кармана кителя часы-луковку, посмотрев на циферблат, нахмурился. — Ян, мне нужно бежать. Надеюсь, вечером увидимся?

— Конечно!

Разобравшись с вещами, мы пожали друг-другу руки, после чего разошлись в разные стороны: Ежи быстрым шагом направился к зданию генерального штаба, а я — к стоянке такси, что была в конце улицы.

Знаете, чем хорош двадцатый век? Не догадываетесь? А вот я понял — о пробках на дорогах тут практически не слышали. Чтобы добраться до другого конца Варшавы на такси мне потребовалось каких-то десять минут и небольшая сумма в злотых.

О том, что пан Ковальский меня уже ждёт, я понял ещё на небольшой парковке перед весьма дорогим рестораном — автомобиль на котором мы буквально бежали из Франции уже стоял на свободном месте, аккуратно приткнувшись боком к бордюру, а за рулём скучал молодой парень в весьма дорогом костюме. Шофёр — тут же понял я.

Расплатившись с таксистом и покинув его чудесный «Польски-Фиат», я направился к главному входу в ресторан. Вот только спокойно пройти не удалось — дорогу мне преградил высокий мужчина, настоящий шкаф размером два на два метра, такой типичный вышибала, только в богато украшенной ливрее.

— Это очень дорогое заведение. Вам будет не по карману. — Негромко предупредил меня он.

— Я бы не был настолько категоричен. — Осторожно ответил ему я, сжимая правой рукой в кармане куртки карманный пистолет, увезённый из Франции.

Вообще, Франция меня многому научила — я, например, с той самой поездки ни одного дня не провёл без оружия в кармане. Да и языковой подготовкой озаботился — купил краткий польско-немецкий разговорник и начал разучивать ходовые фразы. Хорошо было бы найти учителя немецкого языка, вот только накануне своего перевода из Варшавы я в этом смысла не видел — на месте найду какого-нибудь преподавателя и буду честно учить язык с уклоном в военное направление.

— Пан офицер, я вам ещё раз повторяю, это заведение не для вас. Найдите себе что-то попроще. — Начал закипать швейцар.

— Слушай, уважаемый. — Начал закипать уже я. — Меня тут ждут. И если ты не освободишь дорогу, то я просто прострелю тебе колено и пройду дальше, перешагнув через твоё тело. — Свои слова я подтвердил, достав из кармана маленький пистолетик.

А знаете, что самое главное? Как-то неожиданно для самого себя я понял, что не шучу. А всему виной — та самая командировка во Францию, когда за несколько дней мне пришлось пострелять намного больше, чем за полгода-год в прошлой жизни, в двадцать первом веке.

Не знаю, что заставило швейцара изменить своё мнение — пистолетик в моей руке, направленный в его колено или твёрдость в моём голосе, когда я расписывал ему, что с ним будет, но он лишь слегка склонил голову, после чего огромной ручищей потянул на себя за ручку дверь и негромко, но с некоторым раздражением проговорил:

— Проходите, пан офицер.

— Так-то лучше! — Дружелюбно улыбнулся я, пряча пистолет в карман куртки.

Зайдя внутрь заведения, я обомлел. В первую очередь — из-за администратора заведения, которая оказалась весьма молодой девушкой. Но больше всего меня удивило не это, а тот факт, что эта девушка была как две капли воды похожа на одну мою бывшую одноклассницу, на ту самую пресловутую первую любовь, которая, бывает, настигает в школьные годы.

Девушка мне приветливо улыбнулась. Я, конечно, понимаю, что это её работа, но… я тоже улыбнулся и просто застыл с идиотской улыбкой на лице.

— Я могу вам чем-нибудь помочь, пан офицер? — Каким-то излишне мягким и таким знакомым голосом спросила она.

Ответа от меня не последовало.

— Пан офицер, вы в порядке? — Взволнованно спросила она, приблизившись ко мне на расстояние полутора шагов. В нос тут же ударил одурманивающий аромат дорогих духов.

А у меня резко загорелись уши — как когда-то в шестом классе, когда я впервые увидел её.

Девушка протянула руку ко мне и аккуратно дотронулась до моего плеча. Меня как будто током ударило и ваш покорный слуга, наконец, пришёл в себя.

— Извините. Вы настолько милы, что меня как будто молнией ударило… — Продолжил глупо улыбаться я.

Девушка также мило улыбнулась, но тут же приняла деловой вид и уточнила:

— Вы бронировали столик?

— Я, нет. Но меня тут ожидают. Столик должен быть на пана Ковальского.

— Да, вас ожидают. — Едва заметно кивнула девушка через секунду. — Прошу за мной. Верхнюю одежду можете оставить в гардеробе.

Благодарно кивнув и избавившись от куртки, а также фуражки, я направился следом за девушкой, не стесняясь при этом разглядывать её аппетитный вид сзади. И что характерно — мозгами понимаю, что сейчас у меня есть Тереза, которая в плане фигуры ничуть не хуже, но оторваться так и не мог. Наверное, из-за того, что эта незнакомка напоминала мне Нику?

Заведение, куда пригласил меня пан Ковальский было весьма интересным. В нём был общий зал для гостей «попроще», выполненный в викторианском стиле. Наш же путь шёл на второй этаж, где, как выяснилось, была «Вип-зона» для самых дорогих гостей. Внутри этой «вип-зоны» были целые кабинеты — чтобы гости могли спокойно расслабиться. В одном из таких кабинетов меня и ожидал пан Ковальский.

— Здравствуйте! — Вежливо поздоровался я с отцом Терезы.

— Здравствуй, мальчик мой! Надеюсь, ты будешь не против, если я буду тебя так называть? — Пан Ковальский поднялся из-за стола и протянул руку для рукопожатия в мою сторону.

— Пан Ковальский, я мог бы только гордиться, если бы вы меня так называли. — Улыбнувшись, пожал руку ваш покорный слуга.

— Отлично. Присаживайся, заказывай всё, что хочешь! — Устраиваясь поудобнее на своём диванчике, предложил отец Терезы.

— Благодарю! — Пристроив на одном из диванчиков свой портфельчик, я сел по правую руку от владельца заводов-газет-пароходов.

Потратив несколько минут на выбор заказа, мы дождались, когда молодой официант покинет наше общество, после чего пан Ковальский сразу же пришёл к делу.

— Ян, ты прекрасно понимаешь, что я не мог не навести справки по человеку, который встречается с моей дочерью?

— Пан Ковальский, я считаю, что любой любящий родитель должен знать с кем общается его ребёнок. — Осторожно ответил я.

— Это хорошо, что ты это понимаешь. — Кивнул бизнесмен. — После того, что случилось с Анной-Марией, старшей сестрой Терезы, я просто не мог пустить её жизнь на самотёк.

Ненадолго замолчав, пан Ковальский спросил:

— Ты знаешь про сестру Терезы?

Я отрицательно махнул головой.

— Анна-Мария была моим первенцем. Она была старше на четыре года. Росла шустрой девочкой, общалась с парнями, всё детство провела с дворовыми мальчишками. Ей никогда ничего не запрещалось. Была своеобразной любимицей. С отличием закончила школу, изучала иностранные языки. Сама поступила в институт. Она была красавицей. И вокруг неё всегда вились парни. Но у неё помимо красоты всегда хорошо работала голова, и она прекрасно понимала с кем нужно общаться, а с кем нет. — С гордостью начал свой рассказ пан Ковальский. — А потом она познакомилась с офицером. Лётчиком. Его звали Матеуш Милевский. Он был фанатиком неба и заразил этим Анну-Марию. Через какое-то время они поженились. Как свадебный подарок, Матеуш решил прокатить мою дочку на аэроплане.

Пан Ковальский замолчал — в кабинет вошёл официант с подносом, заставленным первыми блюдами. Дождавшись, когда он закончит свою работу, собеседник продолжил:

— Что-то случилось с этим аэропланом, и он сразу же потерял управление после взлёта. Спасти никого не удалось. — Ковальский налил себе в стакан воды из графина и в несколько глотков осушил его. — Анна-Мария была беременной. Вместе с ними в том полёте погиб и мой внук.

Ненадолго наступила тишина, которую опять прервал отец Терезы:

— Я очень хочу внуков, Ян. Но я не хочу, чтобы моя дочь связывалась не пойми с кем. Ты понимаешь это?

— Понимаю, пан Ковальский.

— Я наводил о тебе справки. Ещё полгода назад я бы сделал всё, чтобы ты исчез из жизни моей дочери. — Голос собеседника на долю секунды посуровел, но вскоре опять смягчился. — Отзывались о тебе, Ян, не слишком лицеприятно. Бабник, гуляка, да ещё и вечно в долгах при этом. Военное училище, опять же, закончил с трудом и благодаря протекции полковника Сосновского. Встречался с дочерью полковника, но бросил её из-за официантки в третьесортном кабаке. И несмотря на это, ты стремился служить в войсках — написал больше десятка рапортов о переводе в войска. Всё верно?

Всю подноготную биографии «моего предшественника» мне узнать так и не удалось, поэтому я просто кивнул — информаторы таких людей очень редко ошибаются.

— Всё изменилось в начале этого года. Ты, к удивлению сослуживцев, резко занялся работой. Подготовил несколько прожектов, которые, однако, заинтересовали даже самого Маршала. Опять же, вступил в перестрелку с грабителями и был ранен. Во Франции тебе тоже удалось отличиться, ты спас мою дочь. И сейчас у тебя на службе все говорят о том, что ты сильно изменился. Выплатил все старые долги, перестал бегать по бабам. Всё верно?

— В целом, да. — Согласился я.

— А частности меня сейчас и не интересуют.

— Если честно сказать, я не могу понять, что вам от меня нужно? Что вы хотите услышать?

— Всё просто. Ты не словами, а делом доказал, что изменился в лучшую сторону. При этом командование от тебя жаждет избавиться. Я хочу, чтобы ты ушёл из армии. Польше ты уже послужил. Послужи теперь моей семье. Я не хочу, чтобы Тереза расстроилась из-за того, что ты уедешь служить в какую-нибудь глушь. Тереза в тебе души не чает, а я в ней. И я готов сделать всё так, чтобы вы были вместе. В любой точке мира. Что скажешь?