Поработи меня нежно

Глава 6

Нацепив маску безразличия, я вернулась в комнату наблюдений. Люциус сидел в одиночестве. Рен, очевидно предпочел смыться в тот самый момент, как я вошла в комнату для допроса. Или же Люциус сам выгнал его, избегая лишних свидетелей того, чему суждено было случиться.

Я оставила дверь открытой, разглядывая сцену и позволяя ощутить удовольствие от ожидания. Люциус занял единственный стул, его взгляд был устремлен на меня, он вытянул перед собой ноги, руки сцепил за головой. Никогда не видела более спокойного и расслабленного человека.

Он нажал кнопку на дистанционном пульте, и голографический экран погас, скрывая изображение Сахары.

— Закрой дверь, — произнес он своим хрипловатым, резким голосом.

Я уловила намек на ярость в его голосе. Не такой уж и расслабленный, в конце концов. По моей спине пробежала дрожь, пока я продолжала разглядывать этого мужчину, своего нежеланного напарника. Мне хотелось услышать от него «пожалуйста», но скорее голова ЙенЛи упадет с неба, подобно манне небесной.

Я зашла, позволяя двойным дверям автоматически закрыться. Люциус бросил пульт на пол. С каждой секундой нечто…убийственное росло в его глазах, блеск, который не подходил к его расслабленной позе, зато прекрасно сочетался с тоном его голоса. Изображая беспечность, я прислонилась плечом к стене.

— Теперь мы одни, Спарки. Ты что-то хотел мне сказать? Что-то сделать?

Его глаза превратились в щелки, пряча эти его льдисто-голубые лазеры. Он сохранял спокойствие.

— Тц. Ты знаешь, что ты не в том положении.

Он не дождется ни капли милосердия. Он продолжал сидеть.

— Ты проиграл.

— Знаю.

— На колени.

— Почему бы тебе не сделать эту ситуацию еще интересней, — предложил он. — Может, снимешь свои штаны?

Его слова вызвали у меня образ его стоящего меж моих обнаженных ног. Я подавила дрожь и изогнула брови.

— Ты нарушаешь данное тобой слово?

Очень медленно он поднялся, его огромное тело становилось все выше и выше. Я начала разглядывать ногти. Я услышала, как скрипнули его зубы, мне даже подумалось, что я услышала, как треснула его челюсть. Я невинно хлопала на него глазками и приоткрыла ротик в фальшивом зевке.

В его глазах появился убийственный блеск. Его черная одежда зашелестела, когда он опустился на колени. Я снова уставилась на свои ногти, ожидая и затаив дыхание, единственное, что удерживало меня от того, чтобы не поглазеть, был этот глупый предлог.

— Ты хорошо справилась, — выдавил он. Как только с его губ сорвалось последнее слово, он поднялся. Отряхнул колени от пыли, не отрывая от меня глаз.

Я и подумать не могла, что он это сделает. Видимо, он тот еще фрукт. Я могла кивнуть, промолчать или, по крайней мере, спасти его упрямую гордость. Я могла, но не стала.

— Больше никогда не недооценивай меня. Будешь заканчивать каждый раз на коленях.

Он провел языком по зубам, но не ответил.

— В следующий раз изучи объект, прежде чем допрашивать. Вот где ты допустил ошибку.

Все его лицо залилось краской то ли от смущения, то ли от нового приступа ярости. Нового ли? Нет. Я сомневалась, что первая волна его ярости прошла. Он не любил проигрывать, но, что самое важное, ему не понравилось проигрывать мне. Испорченной принцессе. Что ж, это чертовски плохо. Когда мы встретились, он уделал меня по полной, поэтому этой победой я намеревалась насладиться.

— Ты был обречен на провал, даже не успев зайти туда. Я пыталась сказать тебе, но ты не послушал. Ты отказался рассмотреть такую возможность, что я, возможно, могла знать то, чего ты не знал. Знаешь, что? Я следила за ней днями. Я знала ее, знала о ней все. Твоя глупая гордость стоила тебе победы в войне.

— В войне? — он хохотнул, — звук напрочь лишен юмора. — Это была всего лишь незначительная перестрелка, Печенька.

Я закатила глаза.

— Пустая лузерская болтовня.

Люциус сделал угрожающий шаг по направлению ко мне.

— Ты хорошо сработала во всем. Вот. Я сказал тебе об этом уже дважды. Я был серьезен тогда, серьезен и сейчас. Но однажды настанет час расплаты, только ты и я.

— Что-то с трудом вериться… Если только один из нас не убьет другого.

— Я тебя трахну, Иден, — он подошел ближе. — Убийство — бонус. На потом.

Мои ноздри раздувались в гневе, и я сократила оставшееся расстояние. Я была возбуждена, я это признала. Наши носы соприкоснулись, и мои соски уперлись ему в грудь. Его дыхание обожгло мои губы, лаская каждый изгиб. Аромат меда и корицы мгновенно окутал нас. Наша страстная перепалка повергла в хаос мои гормоны.

— Ты меня никогда не получишь.

Люциус не сводил с меня глаз.

— Смени этот чертов парфюм! — заорал он.

Я моргнула, ощущая проблеск удовлетворения.

— Зачем? Этот тебе мешает?

Он провел языком по зубам, наотрез отказываясь отвечать.

— А тебе не насрать на это? Ты хочешь знать где Джонатан Паркер или нет?

Я отвернулась от Люциуса и направилась к двери. Открыв ее, я позвала Рена. Когда он появился, я сказала:

— Поудобнее устрой Сахару Роуз. И будь мил с ней.

Рен бросил на Люциуса нервный взгляд, затем убежал исполнять мои указания. Я не обернулась, а, наоборот, устремилась к выходу.

— Что тебе известно о Паркере? — я беспечно убрала волосы в хвост.

— Расскажу тебе о нем за ланчем, — ответил он, в его голосе сквозило удовольствие.

Ему нравилось знать нечто такое, чего не знала я. Ему нравилось выбирать место и время для рассказа. Поскольку он опустился передо мной на колени, я уступила ему на этот раз. Только ненадолго.

— Именно это я и собиралась предложить, — ответила я, небрежно пожав плечами.

Он сжал губы в ответ на мою легкую капитуляцию. Он ожидал драки, я знаю.

— Давай выбираться отсюда. Слишком много ушей.

— Нам понадобятся ключи от Хаммера.

— Уже взял, — ответил он, играя связкой в руке.

Я стиснула кулаки. Я не могла простить мысль о том, что он на шаг впереди меня. Я вышла из комнаты не говоря ни слова, зная, что он идет следом за мной. Когда мы уходили из фермерского домика, последнее слово осталось за мной. Несколько агентов засвистели и помахали ручками «Агенту Сочному» [2].

Люциус купил полдюжины бурито на вынос и швырнул пакет мне на колени. Не жалуясь, я держала их, пока он больше часа вел машину. Наконец, он остановился у скрытой от лишних глаз густой чащи, скорее всего находящейся в чьей-либо собственности, поскольку ее хорошо поливали. Он открыл замки на воротах, и мы заехали внутрь.

Мы оба, заметила я, сразу же посмотрели в боковые зеркала, чтобы убедиться, что нас никто не преследует.

Чем меньше знали о наших делах, тем меньше было шансов на утечку.

Он припарковал машину, схватил пакет и сказал:

— Сначала поедим, все разговоры потом.

Я поймала бурито, которое он мне бросил и съела все до последней крошки. Мой аппетит еще не полностью вернулся ко мне. Плюс, я предпочитала сладкое и засахаренные фрукты. Так было всегда. Я часто задавалась вопросом, что употребляли в пищу Рака, чтобы я ела, если бы жила там.

Жаль, что я почти ничего не знала о своей расе или своей родной планете. Да и не так уж много был Ракан, которых я могла бы спросить, которые бы охотились, как и я. Однажды, Майкл нанял для меня репетитора-Ракана, но это продлилось не более шести месяцев. Этот человек взял отгул и не вернулся. Я знала лишь, что на планете было два маленьких солнца, три огромные луны и огромное количество воды. Я знала, что там никогда не было войн, уровень преступности был крайне низок, а само преступление каралось смертью. А еще я знала, что всей нашей популяцией управлял какой-то жестокий диктатор Ракан, от которого многие попросту сбегали.

Почему мои родители ушли? Я бы с радостью спросила их об этом, чтобы узнать их получше. Их так внезапно отняли у меня. Вот я засыпаю под пение матери, а в следующее мгновение я уже лежу в луже их крови. Убитых. Уничтоженных. Я скучала по ним больше, чем могла признаться.

Откинувшись на сиденье, я терпеливо ждала пока Люциус слопает свою огромную порцию. Он жевал медленно, чувственно, словно мужчина, который смакует каждый кусочек. Я наблюдала, как гармонично двигались его рот и гортань, и непрошенные образы, как он пробует меня на вкус вторглись в мой разум.

Я заставила себя смотреть в окно. Очевидно, ему не понравилось, что я отвела взгляд.

— Давай пройдемся, — произнес он, бросая обертку на заднее сиденье ко всем остальным.

Мы вышли из машины. Пышные зеленые деревья заполонили всю местность, обеспечивая роскошную тень. Я оставила свою кепку и солнцезащитные очки в машине. Свежий, легкий бриз приветственно окутал нас. Я много путешествовала по миру, но нигде не встречала такой природы. Меня поразило здешнее спокойствие.

— С тех пор, как тут обосновались ЙенЛи и его люди, на новый Даллас словно наслали проклятие засухи. Как эта долина вообще здесь оказалась?

— Майкл следит за тем, чтобы ее постоянно поливали, — ответил Люциус, приблизившись ко мне.

Я сузила глаза от гнева из-за того, что Люциус знал нечто такое о моем отце, чего не знала я. Пока не вспомнила, что Майкл говорил мне о покупке земель в Новом Далласе. Я попросту забыла. У него было много недвижимости. Теперь, мне только оставалось выпытать у него информацию о Люциусе.

— Так какое твое настоящее имя, мужчина с множеством лиц? Я серьезно, вряд ли тебя зовут Люциус.

— У меня много имен, — уклонился он от ответа.

Мы медленно прогуливались, сохраняя некую дистанцию между друг другом, петляя через густые деревья. Листья и прутики хрустели у нас под ногами.

— Понимаю, — отозвалась я. — Но мне хотелось бы узнать твое настоящее имя.

Он бросил на меня взгляд.

— Я дам тебе три попытки.

— Мы одни — вряд ли наш разговор подслушивают. Можешь сказать мне.

— Быть может я говорю его лишь тем женщинам, которых видел обнаженными.

— Тебя зовут Негодяй? — я захлопала ресницами, глядя на него.

— Неправильно, — намек на изумление промелькнул в его голосе. — Осталось только две попытки.

Хмурясь, я остановилась и топнула ногой. Когда я осознала, что сделала, нахмурилась еще больше. Я ненавидела возвращаться к своим старым замашкам принцессы.

— Это была ненастоящая попытка, так что она не считается.

— Поздно, — ответил он, не замедляясь, — потому что я защитал.

Я стала угрюмой и отстранилась.

— Забудь об этом. Не говори мне.

— Я и не собирался. Но теперь, когда у меня есть твое разрешение, я чувствую себя гораздо лучше, — ответил он, каждое его слово сочилось сарказмом.

— Ты такой придурок.

В его глазах загорелись дразнящие искорки, смягчая черты его лица.

— Моя матушка всегда говорила, что женщинам нравятся загадочные мужчины. Если я тебе расскажу, то потеряю всю свою загадочность.

— У тебя есть мать? — я не хотела, чтобы вопрос прозвучал столь удивленно, но слова просто сорвались с губ прежде, чем мне удалось их остановить.

— Да, я сказал мать. Я не очень много времени провел с ней, но она была самой что ни на есть настоящей. А ты что возомнила, что я волшебным образом появился от сказочной пыли?

— Нет. Я думала, ты волшебным образом появился от самого дьявола.

Он рассмеялся густым и хрипловатым смехом, от которого моя кровь быстрее побежала по венам.

— Ты читал мой файл, — сказала я, — значит ты видел, что я Иден Ф. Блэк. Скажи мне свое настоящее имя, и я расскажу, что означает буква Ф.

Я нахмурилась, когда поняла, что была готова нарезать вокруг него круги, чуть ли не умоляя его рассказать мне нужную информацию. Какого черта меня интересовало его имя? Ответ ускользнул от меня, но суть была в том, что меня это волновало. Мне нужно было это знать.

— Это была бы довольно выгодная сделка, если бы мне хоть отдаленно было интересно узнать твое второе имя.

Я стиснула руки в кулаки, когда Люциус ускорил шаг. Он даже не оглянулся посмотреть, иду ли я за ним. Через мгновение я так и сделала. Мне стало слишком любопытно, чтобы меня оставили за бортом и играли в подобные игры. Кроме того, я не хотела, чтобы он узнал, что меня задело отсутствие интереса к моему второму имени.

Когда я догнала его, он произнес:

— Готова обсудить дела?

— Всегда готова, — прорычала я.

— Как уже сообщила Сахара Роуз, Джонатан Паркер принадлежит к потомственной денежной аристократии. Пару лет назад, у меня в Новом Далласе была работенка. Брат Джонатана усыновил ребенка-чужака и человеческого ребенка и заставлял их… играться друг с другом.

Наши взгляды встретились в невысказанном понимании.

Детская порнография. Я повидала много зла, но преступления против детей всегда вызывали во мне отвращение и приводили в бешенство.

— Надеюсь, ты выполнил свою работу? — Мы оба знали, что я спрашивала, убил ли он брата.

— С удовольствием, — ответил он. — Медленно и болезненно.

— Хорошо, — очень хорошо.

— Вся суть в том, что только нескольким людям, буквально единицам, доступен подход к Джонатану. Мы можем схватить его, но он не заговорит и под пытками. Не заговорит и его брат. Это значит, мы должны завоевать его доверие, попасть в его внутренний круг.

Намек в его тоне предупредил меня о возможной вспышке ярости с моей стороны. Я бы могла и упустить это, но была отчаянно сосредоточена на всем, что касалось этого мужчины.

— Под «мы» ты подразумеваешь…

— Себя. Я уже в игре.

Конечно же. Каждый мускул на моем теле напрягся.

— Он знает меня в качестве Хантера Леона, — пояснил Люциус, — разбалованного, богатенького сынка мертвого контрабандиста Онадина.

— Хантер, — произнесла я, перекатывая имя на кончике языка. — Мило. Какая ирония. Мне еще понравилась часть про избалованность. Из тебя выйдет маленький симпатичный избалованный принц.

Я провела рукой по волосам.

— Полагаю, ты хочешь, чтобы я прикрывала твою задницу и наблюдала за твоей работой.

— Нет, — повернув голову вправо и влево, он размял мышцы на шее.

Когда он снова заговорил, то начал все детально мне объяснять, как маленькому ребенку.

— Я появлюсь в качестве Хантера. Ты появишься следом за мной в качестве приманки.

— Ладно. Так… кем буду я?

— Самой собой. Ты — Рака, редкость. Люди охотились за твоей кожей, И сейчас твой вид почти исчез. Твою личность мы изменить не сможем. Более того, Майкл профи высшего класса. Многие знают его, как богатого торговца оружием, а еще множеству людей ты хорошо известна, как его дочь.

— Я согласна.

Майкл абсолютно не без причины создавал себе образ торговца оружием. После заказов от правительства ему нужно было хорошее прикрытие, то, что оправдывало интерес к преступлениям и отвлекло внимание от его истинной личности.

— Погоди, — произнесла я, после минутных раздумий. — ЙенЛи раньше работал с Майклом. Если я появлюсь под своим именем, он заподозрит во мне агента. Он узнает, что я под защитой Майкла.

— Зато он не будет знать обо мне, тем не менее, это тоже важно. Из всего того, что я о нем читал, думаю ему лишь доставит удовольствие похитить агента.

— Ладно. Я в игре.

— Отлично. Мы распустим слух, что Иден Блэк переезжает в Новый Даллас. Ты вроде как повзрослела, хочешь остепениться, тебе нужно свое собственное пространство.

Я сделала глубокий вдох, аромат солнца, сосны и цветов окутал меня своей вибрирующей свежестью. Я бросила на Люциуса взгляд. Хорошая мотивация, да, но мне нужно было кое-что услышать.

— Вообще-то, мы скажем, что ты переезжаешь, чтобы сбежать от преследователя. Это не повредит твоему тщеславию?

Я ударила его по руке.

— В прошлом ты работала на Майкла в качестве переводчицы, — произнес он, потирая ушибленную руку. — Мы выяснили, что все могущественные люди прибегают к услугам переводчиков-чужаков. В качестве сотрудницы, ты должна будешь посещать вечеринки и политические сборища, там-то ты и вступишь в контакт с Паркером. И я. Твой преследователь.

Его взгляд прошелся по мне сверху вниз, задерживаясь на груди.

— Как думаешь, справишься?

Волна понимания боролась с раздражением. Я пропустила мимо ушей его глупый вопрос, уже мысленно делая пометки, что нужно сделать. Снять здесь квартиру. Обновить гардероб. Накупить обуви на каблуках.

— Как только попаду в круг приближенных Джонатана, — сказал он, — упомяну, что встретил тебя, узнал, что ты переехала сюда и последовал за тобой. Позволю ему узнать, что хотел тебя, преследовал, но ты меня отшила.

— Это будет не сложно, раз уж это правда.

— Заткнись и слушай, — он впился в меня глазами. — Ты будешь посещать все вечеринки и играть роль томящейся от любви дурочки.

Я открыла рот, чтобы дать ему еще один совет: лучше всегда придерживаться правды, чтобы нас не поймали на лжи. Он перебил меня:

— Будешь продолжать давать мне отпор. Причем жестко. Я стану более отчаянным.

— Я поняла к чему это ведет, — ответила я. — После того, как я тебя пошлю куда подальше, ты меня закажешь.

— Все верно. Другие, вероятно, тоже тебя захотят, если не Джонатан собственной персоной. В общем, тебя закажут и схватят. Все, что тебе нужно будет сделать, это позволить себя схватить.

Я согласно кивнула головой.

— Мне это по душе. Как поступим после?

— Я куплю тебя, сколько бы ты не стоила, затем переправлю нас на другую планету, где, как я буду утверждать, удерживаю тебя, не беспокоясь о законах.

— И как только мы узнаем об их порталах, мы нанесем удар.

— Именно. Тебе понадобится новая одежда, — сказал он, снова бросая на меня откровенный взгляд, настолько откровенный, будто он глазами раздевал меня и пожирал мое обнаженное тело.

Когда его взгляд остановился на моей груди, мои соски затвердели. Когда его взгляд опустился на мой живот, у меня желудок скрутило узлом. Когда взгляд опустился до моих бедер, меж ними разлилась блаженная влага.

— Я уже подумала об этом, — ответила я, мой голос охрип и был сух. — Я все еще известна, как испорченная, дочка-затворница Майкла. Я знаю, как нужно одеваться.

— Хорошо. Потому что высококвалифицированный переводчик не носит… — он махнул рукой на мои кожаные штаны и высокие ботинки, — то, что носишь ты.

— Спасибо за модный совет, Спарки.

Всегда мечтала о том, чтобы татуированный, мускулистый парень рассказывал мне о моем неумелом чувстве стиля.

Его губы дрогнули.

— Беги к Майклу. Расскажи ему.

— Я-то знаю, что делать, — я изогнула бровь. — Можешь ли ты сказать о себе тоже самое?

— Да. Как и уже говорил, я собираюсь освежить свое знакомство с Джонатаном. Дай мне три недели, прежде чем показываться. Но не позже, слышишь меня? Три недели.

Я взглянула на него из-под ресниц и провела пальцем по его груди.

— Почему же, Люциус Адер он же Хантер Леон и Невероятный Негодяй, мне начинает казаться, что ты будешь скучать по мне.

— Нет, куколка, ты сама будешь по мне скучать.

Без всякого предупреждения он притянул меня к своему твердому телу, его губы накрыли мои. Его язык проник в мой рот, глубоко и изучающе. Я застонала от удовольствия, меня пьянил его вкус, и я зарылась еще глубже в его объятия. Я даже не стала протестовать, хотя знала, что должна была.

Нет, я все же боролась с его языком — своим. Мои зубы стукнулись об его зубы. Я обхватила его голову руками и притянула его ближе к себе. Думаю, мне хотелось этого с того самого момента, как я впервые увидела его. Его руки обхватили меня словно стальные обручи. Его пальцы скользнули по моей спине и опустились ниже… и ниже… Обхватывая мою задницу, прижимая меня к своей твёрдой плоти. Я раздвинула ноги, для более тесного контакта. Даже не смотря на одежду, я ощутила всю его длину и толщину.

Я никогда не желала мужчину так, как желала его. Он ведь не нравится тебе, помнишь? Но так реагировало мое тело. Я пересплю с ним, и все пройдет. С глаз долой — из сердца вон.

Я начала источать аромат меда и цветов, который обволакивал нас, словно деревья, сладко колышущиеся на ветру. На этот раз, я не запаниковала при появлении этого характерного сигнала. Я поприветствовала его. Пьянящий аромат смешался с сосновым ароматом мыла Люциуса, создавая волшебный афродизиак.

Все еще обвивая руками мое тело, он поднял меня. Я обхватила ногами его бедра, когда он прижал меня к толстому стволу дерева. Жесткая кора впилась мне в спину, но — плевать.

— Ты сводишь меня с ума, Печенька, — его голос хрипло прошелестел у самой моей шеи, отчего прозвище прозвучало, как очередная ласка.

Я не ответила. Я потеряла дар речи. Все, о чем я могла думать, это о его наготе и о том, как буду нанизывать себя на него. Делая это жестко и быстро. И часто.

— Этот твой рот, — продолжил он. Он прикусил мой подбородок, скользнув зубами по мочке уха. — Я не могу перестать о нем думать. Я ненавижу его. Должен ненавидеть.

Задыхаясь, я заставила себя обрести голос.

— Тебе еще больше нравится мой рот, когда он говорит тебе поцеловать меня еще? — хрипло произнесла я. — Когда он говорит тебе снять с себя одежду, потому что я хочу увидеть тебя обнаженным?

Он застонал.

Мои соски затвердели, и я потерлась ими о его грудь, желая, чтобы мы уже оба были голыми, чтобы он оказался внутри меня. Он сам не нужен мне, уверяла я себя. Только секс. Ничего кроме секса. Вместо этого, он отпустил меня, отстранившись. Мои ноги упали на землю:

— Проклятье, — прорычал он, запуская руку в волосы. — Сейчас не место и не время.

Прошло несколько секунд, прежде чем мне удалось восстановить равновесие. Когда мне, наконец, это удалось, его отказ почти вывел меня из себя. Скорее не сам отказ, сколько его способность бросить все на полпути, когда я так желала закончить начатое.

Несмотря на все это, он был прав. У нас обоих была работа, и было бы глупостью сейчас начинать сексуальные отношения. Я сузила глаза, когда ярость разлилась по моим венам, ярость на саму себя за то, что позволила ему отвлечь меня.

— Тронь меня еще раз и у Майкла на одного работника станет меньше. Понял?

Люциус молча смотрел на меня, изучая мое лицо. Очевидно, ему не пришлась по нраву моя угроза. Совершенно сознательно, он потянулся и провел рукой по моей груди, обводя пальцами сосок. Я не остановила его, но я не сдалась и никак не показала свою слабость.

— Почему? — спросил он, его взгляд впился в мой. — Боишься умереть от удовольствия?

— Нет. Это ты умрешь. И не от наслаждения. Вот увидишь, я возьмусь за нож, — я достала нож и прижала к его гордости и радости, — и мы сыграем в карманный бильярд.

Он окончательно отстранился от меня и нахмурился. Линии вокруг рта стали жестче, а в его обычно арктических глазах вспыхнул огонь.

— Это уже вторая угроза по отношению к моему члену.

— Угроза? — я рассмеялась, звук получился пустым. — О, нет, Спарки. Это обещание. И мне это будет только в удовольствие.

— Если это будет продолжаться довольно долго, мне плевать, что ты там с ним будешь вытворять. Но тебе придется потерпеть и дождаться окончания миссии.

Моя рука сжалась в кулак, желая поставить ему фингал под глазом. Ну, или, быть может, сломать нос.

— Обычно, я не выхожу из себя, — произнесла я. — Но ты переходишь все границы.

— Две недели, — гортанно произнес он, словно я ничего не говорила. — Увидимся через две недели.

— Ранее ты сказал три.

— Две недели, — повторил он. — Или я поймаю тебя, и мы покончим со всем этим.

Угроза или обещание?

Боже, помоги мне, но я глупо надеялась, что последнее.