Попала в сказку

Глава 3

Я быстро заметалась взглядом по комнате и увидела в углу большой кованный и разрисованный сундук. Сразу же открыв его, я поразилась довольно скромному выбору нарядов. Да, они были добротные, чистые, но не такие броские и украшенные, как у сестёр. Вспомнив, о чём шла речь в сказке, я внутренне согласилась, что гардероб скромницы и трудяжки как-то так и должен выглядеть. Хотя, скромницей Марья была условно, ведь не каждой девице в голову придёт выпросить себе волшебную вещицу, трансформирующуюся в шикарного молодца.

Я достала маленькие кожанные башмаки и с сомнением покрутила их в руках. Какие-то они совсем детские, точно не мой размер. Но затем догадка поразила меня в самое темечко. Я выставила вперёд ногу и вместо своего растоптанного тридцать девятого увидела аккуратную ступню максимум тридцать пятого рамера. Я ахнула и продолжила изучать собственное тело.

Под длинным сарафаном оказались вполне стройные и ровные ноги. Не выдержав прилива любопытства, я рванула к зеркалу и застыла, глядя на себя. В отражении была незнакомая мне девушка, которая широко раскрыв глаза изучала меня. Да, во сне у меня была другая внешность.

Во-первых, вместо элегантного каре у меня теперь была русая коса толщиной с руку, а её кончик был где-то на уровне колен. Во-вторых, у меня появилась внушительных размеров грудь. Я даже оттопырила рубашку нательную, чтоб убедиться, что никаких подплечников и ваты там нет. А в-третьих, лицо было гораздо более юным, чем моё настоящее.

«Вот бы проснуться, но остаться такой же!» — рассматривала я в зеркале своё временное отражение. Не могу сказать, что я себе не нравилась в реальной жизни. Пять минут на мэйк, и я становилась очень даже эффектной молодой женщиной. Но дело было в том, что во сне я была такой и без косметики. Бархатная кожа, пухлые яркие губы, густые, но аккуратные брови и длинные пушистые ресницы — то, чего лишила нас плохая экология или что-то ещё.

Повосхищавшись собою ещё пару минут, я решила, что не стоит откладывать дальнейшие сборы. Я вернулась к сундуку и достала ещё пару башмаков и сапоги. Видно было, что отец ничего не жалел для дочери, потому как обувь была сделана умелым мастером и выглядела очень качественно. Ещё я достала пару нижних рубах, сарафан, платок и что-то похожее на тёплый плащ. Получился довольно большой ворох одежды, но я не зря смотрела ролики на известном видеохостинге про умение азиатов компактно паковать одежду. И весь багаж уместила в платке, который завязала концами по диагонали. Осталось на палочку поцепить…

Я покачала головой, представив эту картину, и подумала про еду в дорогу. Обидчивый сокол говорил про каменные просвиры. Каменные пускай сам клюёт, а я себе хлеба домашнего возьму и ещё чего-то вкусного.

Я открыла дверь и выглянула в коридор. Он был тёмным, но в конце тоннеля виднелся свет, на который я и пошла. По пути я миновала пару дверей, а третья была открыта. Там возле окна стоял отец и задумчиво гладил бороду с густой проседью. Я замерла на несколько секунд, но потом вошла к нему, тихонько кашлянув.

— Марьюшка, дочка! Проходи! Ты уже здорова?

— Не совсем, мне кажется, — я какое-то время думала, говорить это или нет, ведь всё здесь плод моего бурного воображения, но потом решилась, — Сёстры говорили правду, батюшка.

Мужчина спокойно смотрел на меня, будто всё уже знал. А я очень странно себя чувствовала. Вот будто и понимаю, что на самом деле лежу сейчас у себя в квартире, а это просто сон, поэтому могу говорить что угодно. А вроде бы и сознаюсь в чём-то перед настоящим папой, поэтому робею и стараюсь правильно подобрать слова, чтоб и открыться, и сохранить его доверие ко мне. Для меня, почему-то, это очень важно.

— То пёрышко, что Вы привезли мне, оно волшебное. И превращалось в доброго молодца. И мы действительно с ним говорили ночами, — особенно этой мы были многословны, — а теперь Финист, который добрый молодец, улетел. Но я должна его вернуть. Благословите, отец, в дальний путь.

И сама того не ожидая, я встала на колени… Почему-то на глазах выступили слёзы, возможно, из-за того, что в жизни у нас с родным папой никогда не было доверительных отношений. А мне очень хотелось бы. И я думала о том, смогу ли я что-то изменить, а не просто ждать от него первого шага?

Тёплая ладонь легла мне на голову. Выдуманный папа погладил по голове, а потом поднял за плечи и взглянул в глаза.

— Коли любишь его, дочка, то как же я могу тебя держать? Благословляю тебя найти судьбу свою!

Объятия, которых у меня никогда не было в реальной жизни, сорвали последние замки и из глаз заструились слёзы.

— Ну полно тебе! Найдётся твой суженый! Ты же у меня умница! Ну, а если сомнения есть, то оставайся дома. Не будем больше вспоминать о былом.

— Что Вы, отец, нет сомнений. Благодарю за… за всё, — всхлипнула я и ещё раз положила голову на плечо.

Всё же как приятно знать, что дома всегда поймут и поддержат. Правда не все, но мнение сестёр сейчас меня интересовало меньше всего. Отец снова погладил меня по волосам и вздохнул, будто ему самому было тяжело меня отпускать, но он считал это правильным.

— Идём, дочка, помогу в дорогу собраться, — улыбнулся спокойно и светло старик, когда я, наконец-то, отлепилась от него и вытерла мокрые щёки.

Он сам провёл меня на кухню, достал холщёвый мешок и стал складывать продукты: вяленое мясо, варёные яйца, пирожки, горшочек с перетёртым салом, а потом подошёл к столу, на котором под красиво вышитым рушником стояли хлеба.

— Сегодня просвиры пекли твои сёстры, посмотрим… — и судя по нахмурившимся бровям, у них получилось не то, что должно было, — ну, дочка, зубы молодые, справишься.

И отец подал мне три круглых хлебца, которые я взяла в руки и тут же подумала, складывая в мешок, что Финист как в воду глядел, когда говорил мне о каменных просвирах. Фляга с водой была последней вещью, которую я положила к продуктам.

Но мужчина ещё не закончил мои сборы в путь и повёл меня в другой край большого дома, где вручил мне увесистый деревянный посох с металлическими украшениями.

— С ним сподручнее будет, дочка. И опора при ходьбе, и защита. Если готова, то иди, не мешкай. Сомнения дороги прибавляют. Поэтому, если не уверена, то лучше оставайся дома.

— Уверена, папа.

Затем родитель ещё отвёл меня к кузнецу, где мои башмаки подбили металлическими пластинами, чтоб не стоптались до дыр, а напоследок снова тепло обнял и пообещал, что всё у меня получится.

— Матушку вашу я ведь в конце долгого пути встретил. И опять бы пошёл хоть на край света, если бы мог её заново отыскать в этом мире, — сказал он и его глаза подозрительно заблестели.

И вскоре я стояла на пороге с увесистым узелком за плечами и понятия не имела куда идти. Но, рассудив, что во сне это не особо и важно, пошла просто по дороге, стараясь не обращать внимания на щемящее чувство тоски по доброму отцу из своего сна.