Попаданец в поисках смысла

Глава 24

— Говорят, что ты почти прилично овладел искусством битвы на мечах, господин Айвор Камадос? — неожиданно подошедший Фенецар был, как обычно, серьёзным и немного отстранённым.

— Да, господин Шаумар Фенецар! — отвлёкся я от рукописи и положил запачканными чернилами руками перо на стол

Орат посмотрел на мои пальцы, и недовольная гримаса отразилась на его лице.

— Мне хочется посмотреть на то, чего ты достиг за это время. Идём, незачем тянуть время.

Я поднялся и потащился за Фенецаром, который начал подниматься на третий этаж. Там сидело несколько рыцарей, которые покосились на меня, а потом на ората. На их лицах читалось недоумение, но они не издали ни звука.

— Бери учебный меч и щит.

— Господин, но я стараюсь обходиться без меча, поскольку подыскиваю себе второй в левую руку.

— Я думал, что сегодня меня уже ничего не удивит, — произнёс Шаумар Фенецар. — Возможно, идея взять тебя с собой была правильной... Атакуй!

Медленно подходя к орату, я ждал его реакции, но он стоял в расслабленной позе, опустив меч и, казалось, не обращал на меня никакого внимания.

Моя рука, держащая учебный меч, пытается достать мужчину, но он плавным быстрым шагом отходит в сторону, а его меч всё также опущен. К счастью, мне удалось немного задеть его по касательной. Моя новая попытка достать мечом проваливается... Фенецар опять шагнул в сторону. А вот третья попытка снова почти увенчалась успехом.

Несколько минут всё так и продолжалось: я атаковал и в особо редких случаях попадал, он — уклонялся, пока это не стало надоедать нам обоим. Внезапно, нагнувшись, я попытался достать его по ногам. Орат подпрыгнул, и мой меч снова задел его по касательной. Четверть часа мы так ‘фехтовали’, и я остановился. Смысла продолжать не было.

Фенецар молчал, а затем стал атаковать меня. Первые два удара я, пусть и не совсем удачно, отбил, ну а дальше он вволю потыкал учебным мечом в моё тело, а я лишь корчился от ударов, иногда их так же неумело блокируя.

— Ты понял, что нет пределу совершенства?

— Да, господин!

— Тренируйся, как можно чаще, а то в один далеко непрекрасный момент твоя книга останется незаконченной.

Орат положил меч и ушёл, а рыцари, проводив его взглядами, вернулись к своему прерванному разговору, не обращая на меня никакого внимания.

Лера пела на главной площади, почти в том же месте, где я увидел её впервые. На этот раз акробатов поблизости не оказалось. Возможно, они пошли куда-то в другое место. Люди слушали, кидали мелкие монеты и шли дальше по своим делам. Когда девушка увидела меня, то допела песню, собрала медяки и подошла.

— Привет!

— Привет! Почему одна?

— Стед и Морн пошли в таверну, — рука дёрнулась в сторону здания неподалёку.

— А ты, Лера?

— Я не голодна, — ответила она, но мне почему-то не верилось.

— Может, пройдёмся? — предложил я.

— Куда? — удивление отразилось на лице девушки.

— Да есть одна мысль, — ответил я, уже намечая план.

Лера огляделась, и, увидев, что на площади не так много людей, кивнула:

— Давай, но недолго.

«Это уже мне решать», — захотелось ответить именно так, но я промолчал.

Я зашагал в другую сторону, туда, где недавно обнаружил таверну, почище той, что на площади. Вероятно, потому, что она была не на самом проходном месте, в неё заглядывало меньше людей. Возможно, что и цены, которые были чуть выше, тоже влияли на посещаемость.

Мы вошли, и девушка огляделась. Я не стал спрашивать, была ли она здесь, а просто подвёл к столу, что находился рядом с окном.

— Садись.

— Зачем?

— Просто садись.

Лера немного поколебалась, но послушалась. Подошла разносчица, и я сделал заказ.

— Я не хочу есть, — запротестовала девушка.

— Я не спрашивал.

Возможно, мои слова прозвучали немного грубовато, так что пришлось улыбнуться, и это ее успокоило немного.

— У тебя пальцы чем-то испачканы, — изумляясь, проговорила Лера.

— Да, это я чернилами испачкался.

— Хмм... Слишком сильно испачкался. Ты что, опрокинул на себя чернильницу?

— Нет, просто долго писал, а руки к этому не привыкли.

— Что можно долго писать? — девушка явно была заинтригована.

— Книгу.

— Кто тебя заставил переписывать книгу? — недоумение у собеседницы нарастало.

— Никто. Я не переписываю, а пишу.

— Ты писатель? Врёшь!

Было забавно наблюдать за такой реакцией, и я негромко засмеялся.

— Зачем мне тебе врать?

Лера не нашлась, что ответить, да и в этот момент был принесён заказ. Женщина расставила блюда и тарелки перед нами и удалилась.

— Я есть не буду! — снова запротестовала девушка, и я ей почти поверил.

— Ты хочешь, чтобы я остался голоден? Я не могу есть в одиночестве.

— Что за глупости?!

— Это так. Я всегда, как помню себя, ем в чьей-то компании. Если ты не присоединишься, то я останусь голодным и буду страдать.

— Глупости, — ухмыльнулась Лера, но ложку взяла. — Я только чуть-чуть...

Еда была вкусной, а пахла ещё лучше. Неудивительно, что «чуть-чуть» быстро забылось. Я оказался прав, что не поверил в её «не хочу есть». Возможно, что сегодня она вообще делала это впервые. Скорее всего, акробаты, ссылаясь на то, что им нужны силы для выполнения трюков, каждый день отъедались в тавернах, а девушке в это время приходилось зарабатывать деньги. В прошлый раз я этих мужчин тоже рядом не видел.

— Я тут ещё одну песню вспомнил.

— Ещё одну? — Лера изумилась. — Как это у тебя получается? Благородные обычно такими вещами не занимаются.

— У меня память хорошая, — ответил я. — Что увижу или услышу, то запоминаю. Вот, например, я помню, что когда увидел тебя первый раз, акробатов тех рядом не было.

— Когда это ты меня видел раньше?

— Помнишь, на этой площади девять дней назад воровке кисть руки отрубили?

— Да, — Лера положила ложку на тарелку и стала серьёзной.

— Вот в тот день я тебя и увидел.

Девушка задумалась над чем-то и продолжила есть, а затем начала рассказывать о себе. Те два акробата — братья её отца, а он был жонглёром. Недавно его убили, и с тех пор дядья частенько напиваются в тавернах. Им постоянно не хватает денег, и они уговаривают продать доставшийся в наследство отцовский реквизит. Вот Лере и приходится частенько выступать одной, чтобы сохранить эту память о самом близком человеке...

Вернувшись на площадь, Лера начала высматривать акробатов, но их нигде не было видно.

— Ладно, спасибо за еду, — сказала она. — Но мне надо петь.

— Они же все заработанные тобой деньги забирают, — вспомнил я. — Пропивают и проедают, а ты ходишь голодной.

Девушка не ответила.

— Тебе надо их бросить.

— Они тоже зарабатывают... Только быстро устают. Да и как я родственников брошу?

— Глупости! — возразил я. — Они о себе сами могут позаботиться.

— И что ты предлагаешь? Они меня защищают. Куда я пойду одна? Тут одной не выжить, — и девушка, отойдя на несколько шагов, затянула песню о том, что если невеста ушла к другому, ещё неизвестно кому повезло.

Я постоял немного, развернулся и пошёл к подворью. Только уже дойдя до него, я вспомнил, что не дал Лере ни одной монеты. Впрочем, проблему бы это не решило, потому что пьяницам всегда будет мало тех денег, что девушке кидают горожане.

— Чего нахохлился, господин Камадос? — подошёл Мокина Оданер. — Опечалился, что господин орат в тебя учебным мечом потыкал?

— Нет, — отмахнулся я. — Это ерунда... Скажи, куда можно податься одинокой девушке в этом городе?

— Знамо куда, — улыбнулся рыцарь. — В публичном доме всем рады.

— А если серьёзно?

— Тогда выйти замуж за небедного горожанина. А почему ты спрашиваешь?

— Да так...

— Уж не влюбился ли ты? — удивился Оданер. — Ага! Точно! — засмеялся он. — Брось, парень, — глупости всё это. Хотя... В твоём возрасте влюбляться нормально. Даже, правильно. Потом будет, что вспомнить.

Я молчал.

— Неужели так всё серьёзно? — продолжал удивляться рыцарь. — Брось! Через месяц мы отсюда уедем и вряд ли появимся в ближайшие полгода. За это время она найдёт другого. Знаю я этих горожанок... — многозначительно закивал мужчина.

— Она не горожанка. Она поёт на площади.

— Да ты совсем того, парень! — покрутил рыцарь пальцем у виска. — Певички на площади днём поют, а ночью в борделях подрабатывают. Или же сами идут к тем, кто их позовёт.

Я оторопело поднял глаза на собеседника.

— Поверь мне! Я прожил больше тебя, а в этом городе знаю все бордели. Певичек и прочих артисток там... много.

— Чего это ты тут руками размахался, Оданер? — спросил подошедший Эндерут.

— Да вот, учу парня жизни, а то он первый раз в город приехал и сразу влюбился в певичку с площади, пожалел и хочет помочь. Я же ему объясняю, что скоро зима и в тёплых борделях от подобных отбою не будет. Им там лучше, чем на холодных площадях горло драть.

— Он правду говорит, господин Айвор Камадос, — подтвердил старший рыцарь. — Это жизнь. Если кто не хочет замёрзнуть на холодных улицах, то идёт в бордель, или ищет себе содержателя. Горожанки песнями на улице не зарабатывают. Значит, у той девчонки здесь ни родственников, ни дома. На те деньги, что она получает, вряд ли может снять комнату. Значит что? Где она будет зимой спать?

Я слушал эти доводы и не знал, что ответить. Лера не такая! Но я видел, что рыцари мне не верят.

— Давай завтра я схожу с тобой на площадь, — предложил неугомонный Оданер. — Ты встанешь поодаль, а я подойду и предложу ей деньги. И ты увидишь, что она, не сомневаясь, пойдёт со мной куда угодно.

— Нет, не хочу!

— Брось, парень! Я серьёзно. Ты наделаешь глупостей, а потом будешь жалеть. Более того, начнут жалеть те люди, которых бы попросишь о помощи, поскольку...

Я продолжал отнекиваться.

— Ладно, — сказал рыцарь. — Завтра проснёшься, и поговорим. У меня, конечно, и свои дела имеются, но потратить на твоё вразумление час-другой я могу. Это лучше, чем потом твои проблемы разгребать, в которые ты окунёшься с головой.

Этим вечером заниматься книгой не было никакого желания. Я всё думал о Лере, которую акробаты заставляют целыми днями петь на площадях, а сами сидят в таверне. Лера не может быть шлюхой... Она не такая!..

Следующим днём я попытался незаметно ускользнуть с подворья, но Оданер, оказывается, это предвидел. Да, опыта ему не занимать.

— Сбежать хотел? — беззлобно хлопнул он меня по плечу. — Обманывать старших нехорошо!

Мы шли по улицам, и я думал, как мне отвязаться от этой опеки, но ничего в голову не приходило. Даже если я и смогу скрыться, то вечером всё равно придётся возвращаться, и тогда Оданер уже расскажет другим. Пришлось согласиться. Я был уверен, что Лера — не девка, и она откажет рыцарю. Я даже поднял голову и распрямил плечи, представив, как будет он удивлён отказу девушки. Вот тогда посмеюсь над ним!

Лера пела на той же площади. На этот раз рядом были акробаты, которые снова показывали разные трюки. Оданер оставил меня за углом ближайшего дома, а сам широким шагом подошёл к девушке и заговорил. Мне было видно, как Лера отрицательно замотала головой, и я уже внутренне торжествовал. Но тут подошли акробаты и стали о чем-то разговаривать с рыцарем. Было видно, что девушка отказывается, а дядья её заставляют. Вскоре она опустила голову и пошла вслед за Оданером.

Казалось, что сердце выскочит из груди! Хорошо, что система быстро всё привела в порядок. Я стоял и не знал что делать. Сколько времени я пребывал в таком состоянии, не знаю. Внезапно рядом оказался рыцарь.

— Ну как, видел?

— Видел, — сдавленным голосом ответил я.

— Запомни, — я плохого не посоветую, поскольку сам был таким восторженным юнцом, как и ты, — Оданер поднял палец. — Чего стоишь хмурной? А... Понятно... Глупый ты, Айвор! Мы когда отошли, то я ей сказал, что передумал и отослал обратно. Не понимаю, что ты в ней нашёл?! У неё лишь кожа да кости, даже подержаться не за что!

Я поднял лицо на рыцаря. Нет, не врёт...

— Идём, — он положил руку мне на плечо. — Сегодня ты будешь слушаться меня беспрекословно! Я лучше тебя знаю, что сейчас надо сделать.

И он повёл меня в бордель...

Утром я снова поблагодарил систему за её помощь. Учитывая, сколько мы выпили и как долго пробыли в борделе, я должен был где-то там и упасть, утонув в рвотных массах. К счастью, лечебные модули позаботились о моём самочувствии, а Мокина — о количестве спиртного, которое я порывался выпить. Он благородно взял на себе нелёгкую ответственность оградить меня от вина, прикладываясь к своей кружке почти без остановки. Но это было поначалу, а потом, когда рыцарь занялся делами со шлюхами, немного перепало и мне.

Оданер был прав, — после вчерашнего я почти избавился от привязанности к Лере и уже не смотрел на неё, как на единственную девушку в мире, достойную моей любви. Девки в борделе оказались очень даже ничего, и их развратный вид побудил мой мозг почти не думать об уличной певичке. О какой-либо привязанности к шлюхам и речи быть не могло, но они помогли мне забыться. Теперь я не занимался деструктивным самокопанием и желание помочь всем обездоленным на свете постепенно улетучивалось. Моя главная обязанность сейчас — тренировать своё тело и искать ответ на вопрос «Кто я и что здесь делаю?»

Раздался стук в дверь и на пороге появился Эндерут.

— Как ты, господин Камадос? — на лице рыцаря читалась озабоченность.

— Нормально, спасибо! — поблагодарил я, и начал одеваться.

— Хмм... Действительно. Странно. Судя по состоянию господина Оданера, я готов был увидеть тебя, чем-то похожим на выброшенную на берег медузу. Ты видел когда-нибудь медузу?

[Медуза — фаза жизни некоторых морских животных, имеющая студенистое тело, состоящее из воды. Она не имеет возможности передвигаться по суше]

— Я знаю, что это такое, — кивнул я рыцарю, а он не стал уточнять.

— Наверное, он, по привычке, выпил всё в одно горло, вот тебе и повезло, — улыбнулся Эндерут. — Ну, раз так, то пойдём, разомнёмся тренировкой.

— Какой тренировкой? — удивился я, не имея никакого желания куда-то направляться.

— Тренировкой с мечами. Вчера господин орат дал указание всем рыцарям провести с тобой по одной тренировке. Он сказал, что из тебя выйдет толк, но надо лишь больше практиковаться.

— Но он же меня вчера почти избил.

— Да, — невозмутимо ответил старший рыцарь. — И что? Он побьёт любого из отряда. Но мы-то не первый год размахиваем мечами, а ты — всего пару месяцев и то далеко не каждый день. Господин Шаумар Фенецар сказал, что ты обладаешь хорошей реакцией, но не понимаешь до конца, что делать с теми приёмами, которым понабрался.

— А что с ними надо делать? Я же их выучил!

— Выучить мало. Надо ещё уметь применять их в связке с другими приёмами. Я видел, как ты бился. Ты продолжал двигаться даже после того, как всем становилось ясно, что приём уже бесполезен, и надо начинать другой. Это достигается практикой, когда умелый фехтовальщик с лёгкостью переходит от одного приёма к другому, не давая противнику начать контратаку. А ты ударил, постоял, подумал, снова ударил, снова постоял... К этому делу надо подходить с фантазией, а не просто повторять заученные движения.

Гонял меня старший рыцарь более часа, а потом мы пошли завтракать. Теперь дважды в день со мной будет заниматься один из рыцарей, а после Фенецар снова проверит меня. Хорошо, что Эндерут меня сдержанно похвалил за умения.

[Если пользователь будет открыто демонстрировать прогресс, то его могут заподозрить в использовании системы. Рекомендую не проявлять все умения сразу и демонстрировать некоторые ошибки]

«В этом есть смысл, Инна!»

Система права. Ну не может один за пару месяцев достичь того, к чему другие идут годами. Да, надо будет потом, конечно, показать, что после стольких дней тренировок, я чему-то да научился, но прогресс не должен быть явным.

Все последующие дни проходили примерно одинаково: утренняя тренировка, написание книги, вечерняя тренировка и снова книга. Из-за этого графика образ юной певички почти совсем испарился, и я больше не страдал от влюблённости.

— Добрый день, молодой человек! — издатель встретил меня довольно радушно.

— Добрый, господин Рамас Отакт! Я принёс рукопись.

— Так быстро! — мужчина не мог скрыть удивления. — Это похвально! Мои помощники прочитают её в ближайшие дни и, в случае одобрения, мы поговорим уже об условиях контракта.

— Мне скоро придётся надолго уехать из города. Возможно, что очень надолго.

— Если не секрет, то куда?

— Нет, никакого секрета тут нет. Я отправляюсь в Центральную гератию.

— Так далеко, да ещё в самом конце осени? — удивился Отакт.

— Это зависит не от меня, а от господина ората.

— А он-то здесь причём?

— Я состою в его отряде.

Лицо издателя отозвалось недоверчивой гримасой, на что я лишь пожал плечами, поскольку уже давно снял с камзола специальный знак. В доме ората носить его не было нужды, да мне и не хотелось лишний раз его царапать во время тренировок.

— Поэтому и прошу, — продолжил я, не обращая внимание на откровенное недоверие, — как можно раньше решить вопрос с рукописью. Иначе она так и останется лежать мёртвым грузом, а мне не будет смысла начинать писать что-то другое.

— Хорошо, — без особого энтузиазма произнёс Отакт. — Я передам эту просьбу.

— И да, — я развернулся у самой двери. — Много ли издателей в Центральной гератии? Я бы хотел узнать их адреса.

— Да, их там не мало. Что же касается адресов, то у меня их нет, к сожалению, — мужчина с как можно более сочувствующим видом развёл руками.

Мы ещё раз попрощались, и я вышел наружу.

Жёлтая мать посылала тёплые лучи и люди, если им приходилось быть вне дома, старались находиться на освещённой стороне улицы. Уже был вечер и народ, закончив работу, шёл по своим делам. Главная площадь почти опустела, и мне показалось, что около одной из стен стоит знакомый фургон. Я поднялся по небольшой лестнице, открыл дверцу и зашёл внутрь. Внутри сидели пьяные акробаты, судя по сильному запаху алкоголя. Они уставились на меня мутными глазами.

— Я ищу Леру.

— Леру? — хмуро произнёс один. — Нету больше Леры. Убили её.

— Как убили?! — я почти остолбенел от этого известия.

— Вот так, — заплетающимся языком продолжил мужчина. — Ушла с одним... а наутро труп племянницы в канаве нашли. Вот сидим, пьём за её лучшее перерождение.

— Продали её и пьёте?! Вы сами во всём виноваты, сволочи! — вспылил я.

— Я тебя вспомнил! — вдруг громко произнёс второй. — Это ты крутился рядом с ней и песенками развлекал!

Мужчина схватился за какой-то железный прут, и я понял, что не успею выбраться наружу, а тот уже поднялся, и мне думать надо быстро. Выхватив «Иглу», я приготовился защищаться, хотя внутри было и тесно для фехтования. Акробат быстро кинулся вперёд, и не оставалось ничего, как проткнуть его клинком.

— Убийца! — взревел второй пьянчуга и тоже бросился ко мне, чтобы почти сразу упасть с проткнутым горлом.

Пока они сипели на полу, я начинал понимать, что натворил. Надо быстрее уходить, пока кому-нибудь не приспичило заглянуть сюда.

[Обнаружены контейнеры для модулей]

Голос Инны был совсем не вовремя. Я отмахнулся было, но тут же застыл. Контейнеры?! Где?

Рядом с тем местом, где совсем недавно сидели выпивохи, лежали блестящие предметы, в которых я опознал контейнеры. Вот это неожиданность! Лихорадочно пошарив глазами, я увидел какую-то сумку и быстро переложил туда находку. Затем глядел быстро внутренность фургона. Кругом валялся мусор и тряпки. Надо уходить! Я кинул один из горящих светильников в эти тряпки, плюнул на ближайший труп и толкнул дверь.