Полет Дримволкера

Часть 6

Вот, бывает же такое — одному из самых негостеприимных и не самых красивых городов достался самый красивый и большой метрополитен. И пусть по государственным каналам нам вбивают в голову, что Москва самый красивый и дружелюбный город России. Москвичи хорошо знают, что вся красота столицы предназначена в первую очередь для туристов. В самом деле — не показывать же им заплеванный Битцевский парк или страшные дворы Басманного района?

А про гостеприимность Москвы вам поведает любой приезжий.

Вот и остается простым людям любоваться монументальными станциями метро, вроде «Площади Революции» или «Комсомольской». К сожалению, рыжая «Калужско-рижская» линия, где живу я, пострадала от пейзанского мировоззрения Хрущева. Поэтому там все станции выглядят на удивление однотипно. И мое «Ясенево» было страшно, как моя жизнь.

Впрочем, утром я еще долго размышлял ехать ли мне в этот чертов НИИ или нет. А если и ехать, то на чем? Уточнив в интернете адрес и поняв, что ехать туда надо или через МКАД или через Третье транспортное, я пришел принял решение ехать на метро. Потом я скромно позавтракал, слегка мучаясь сухостью во рту и слабостью. Все же не каждую неделю ухлопываю пару литров пива. Будет мне урок! Потом зашел в ванну и глянул в зеркало. Оттуда на меня смотрел какой-то незнакомый косматый мужик. «Я тебя не знаю, но я тебя побрею» промелькнуло в голове. Мне показалось неприличным ехать к господам мозгоправам с такой мордой, да еще и пахнущей вчерашним пивом. Нашел таки более-менее острый станок и превратил незнакомого мужика в более-менее знакомого. Слабо улыбнувшись своему отражению в треснутом зеркале, я пошел одеваться.

Карту я примерно запомнил и знал куда идти от «Преображенской площади». Более того — этот район был мне чуть-чуть знаком, так как тут проживала давно забытая дама сердца и я к ней, будучи студентом, гонял каждые выходные. Трясясь в вагоне метро, я стал изучать других пассажиров и обратил внимание, что многие пялятся в планшеты или смартфоны. А у меня ничего такого нет и единственное доступное развлечение — созерцание собственных ботинок. Или изучение карты метро! Я поднялся и подошел к белой схеме с цветными линиями. Как же оно выросло… Почему я не заметил? Проспал?

И тут мне пришла в голову совсем уж страшная картина будущего положения московского метро. Оно разрастется до огромных размеров, линии разветвятся и опутают Подмосковье. И прежде чем сесть в вагон метро, надо будет удостовериться, что поезд идет в нужном тебе направлении и делает остановку на нужной станции, а не пролетает ее. Что-то вроде подземных электричек. Борис Дмитриевич рассказывал, что в Китае оно примерно так и есть.

Я вышел из метро, нахлобучил шапку и начал озираться, соображая куда идти. Минут через двадцать, прыгая через залежи грязного снега, я достиг нужного мне места. НИИ Психиатрии за высоким забором. Он оказался целым комплексом зданий. Но вход на территорию был свободным. Почему-то меня обуял не то страх, не то волнение… Как-то гадливо было от этого места, хотя ничего шокирующего я еще не видел. Наверное, типичный страх постсоветского человека перед страшным словом «психиатрия». Продолжая пытаться собраться с мыслями, я вытащил из кармана сотовый и набрал номер Вени, а сам уверенно пошел сквозь пустующую проходную внутрь.

Где-то секунд тридцать вместо гудков играла какая-то глупая мелодия, а потом и мой вчерашний собутыльник отозвался:

— Привет, Виталий.

— Привет, Вениамин. Я это самое… По поводу вчерашнего.

— Чего вчерашнего? — удивленно спросил Веня. — Шуруповерта что-ли?

— Да при чем тут шуруповерт, — сморщился я. — Забудь пока про него. Я по поводу твоего немца звоню. Доктора того. Ты обещал ему позвонить, — произнес я, а потом подумал какой же я болван. Надо было звонить утром, ведь Веня мог и все забыть или не придать значения моим словам.

— Не ссы, Виталик, я ему позвонил уже… А ты ехать что-ли надумал?! — удивился мой друг.

— Представь себе, я уже на территории этого НИИ! — каким-то чужим гадким голосом провизжал в трубку я.

— А, ну молодец… Да, — смутился Веня. — Там, короче, иди направо почти до упора, потом слева здание, там регистратура… А я Вальзеру еще раз позвоню сейчас. Слушай, какой ты легкий на подъем стал! — не без восхищения сказал друг.

— Время дорого. Вот и стал таким, — неоднозначно буркнул я и сбросил вызов, даже не сказав «спасибо» или «пока».

Пока я шел по территории, спрятав потные руки в карманы и ожидая чего-нибудь нехорошего, то подумал что у нас с Веней какая-то странная дружба. То чуть ли ни в десна целуемся, а то так разговариваем, будто затаили друг на друга смертельную обиду. И при этом никто ни на кого не обижается. Должно быть это и есть настоящая мужская дружба.

Я помял визитку в руках и подошел к стеклянной двери, за которой была регистратура. Выкинул бычок в ближайшую урну. Дверь была испачкана в побелке. Я потянул за ручку — меня обдало теплым кондиционированным воздухом — и вошел внутрь. Почему-то я и ожидал нечто подобное: широкий полупустой холл, вдали турникет с охранником, стульчики по периметру, справа окошки регистратуры.

— Здравствуйте, — неуверенно произнес я, подойдя к окошку. — Я тут по делу… Мне надо к Ральфу Вальзеру, отдел эфирных психозов.

— Давайте документы… — вежливо сказала тетенька по ту сторону стекла. Я достал паспорт, раскрыл его на странице с основными данными. Очередной раз подумал, что на фотографии в паспорте у меня взгляд побитой собаки.

После чего меня попросили подождать, пока будет готов пропуск. Смирившись с заведенным порядком, я покорно сел на стульчик, сверился с часами на телефоне. Народу вокруг было не очень много, но от этого я испытывал еще большее смущение. Такой, типа, приличный молодой человек и оказался тут. Наверное, у него нелады с головой. В каком-то роде у меня действительно нелады, но такие, что никто из вас ни за что не догадается кто я. Дримволер я, полумифический персонаж редких заметок в желтых газетах. Меня никто не видел, но все меня опасаются на всякий случай. А вообще, дорогие мои, я сам себя опасаюсь и не совсем понимаю, как я докатился до такой жизни. Разрываюсь между желаниями никогда из эфира не выходить или лишиться этого непрошеного дара раз и навсегда.

Облокотившись на свое колено, я начал изучать соседей. Вон, парнишка с явными признаками какого-то дефекта на лице. Приоткрытый рот и странное выражение лица… Неприятно на него смотреть. Скорее всего, какая-то врожденная дрянь. И жалко человека и, вроде бы, неприятно рядом находиться. С пареньком была тучная женщина средних лет — мать, скорее всего. Далее сидел мужичок средних лет. Прилично одет, гладко выбрит… А его что сюда занесло? Как и молодого парня, моего ровесника, которой сидел в массивных наушниках и ни на кого не обращал внимания. А через пару мест от меня сидела высоченная ярко накрашенная девушка, рядом с которой я невольно испытал комплекс неполноценности. Может быть она тут из-за роста? Наверное, непросто быть девушкой почти двухметрового роста. Хотя на ней были сапоги на каблуках, так что моя версия ошибочна. И тут, как на зло, я почему-то представил, как они обнимаются с коротышкой Веней. Меня пробил приступ дурного смеха, прямо как вчера в супермаркете, но в этот раз я смог его подавить. Поэтому просто тупо хихикал и посматривал на нее. Девушка смутилась и старалась не смотреть на хихикающего придурка.