Полет Дримволкера

Часть 11

Чуть больше суток пути в Карельскую глушь. И я могу поехать сегодня же ночью, что и сделаю. Мест в поезде осталось мало. Но мне уже не терпелось узнать почему и зачем этой чужой жизни туда надо. Немного провозившись с сайтом, я оплатил плацкартное верхнее место с карточки. Мог и люкс взять, но почему-то выбрал плацкарт по старой нищебродской привычке. А, черт с ним.

Итак, я буду сутки трястись в поезде. Что мне нужно? А, шахиду собраться — только подпоясаться! Взял теплые носки, сменные трусы (не знаю зачем, правда), баллончик пены для бритья, верный «Жилет Фьюжн», зубная паста и щетка, зарядка для телефона, остатки блока «Собрания». Теплую одежду я сразу одену на себя. Наверное, надо взять что-то пожрать и попить. У проводника покупать совсем не хотелось. Тогда я пошел на кухню и сделал себе бутербродов с ветчиной и с сыром. Сутки питаться бутербродами? А почему бы и нет? Ну и сделал с собой термос с кофе. На долго не хватит, но пусть уж лучше будет стратегический запас любимого напитка с собой. Ну и не всю же дорогу мне с Пятнышком общаться, особенно учитывая что он не очень разговорчив. Возьму с собой книжку. Порывшись на полках, нашел сборник рассказов Филиппа Дика. Когда-то очень давно его читал и почти ничего не помню. Так что будет полезно перечитать.

Свалил все барахло в дорожную сумку, которую так приятно носить на плече. Сразу вспомнил как с этой сумкой ездил с какими-то давно забытыми друзьями во Владимир. Почему туда и что мы там делали — решительно не мог вспомнить. Помню лишь пьянку в гостинице и обратную дорогу на «Газели» с логотипом «РЕНтв». Вот ведь была жизнь…

Потом я достал телефон и набрал номер Бориса Дмитриевича.

— Привет еще раз, Борь. Мне надо взять отпуск за свой счет, — сходу проинформировал я начальника.

— Так, Виталий, у Бориса Дмитриевича все расписано. Все заняты, ты не можешь так вот взять отпуск за свой счет, — начал возражать он.

— Борь, мне плевать. Мне нужен отпуск как минимум на неделю, — сказал я непререкаемым голосом.

— Но Виталий, пойми…

— Твою мать! — рявкнул я. — Можешь меня уволить к чертовой матери, если хочешь! Но мне срочно нужен отпуск! Понимаешь!? Если надо, то потом вернусь и напишу тебе любую бумажку.

— Ла-а-адно, — протянул Боря и я повесил трубку.

— Присядем на дорожку, — сказал я не то себе, не то Пятнышку и уселся на кровать, положив сумку на колени и стал пялиться по углам комнаты.

До поезда еще несколько часов, а мне еще надо будет распечатать билет. Надеюсь, с машиной ничего не произойдет, пока меня не будет. Да и чего я волнуюсь? Она и раньше стояла под окнами неделями и никто ее не трогал. Не думаю, что Игорь будет на ней срывать зло. Что еще нужно? Ах, да. Не забываем, что я могу не вернуться.

Я поставил сумку на пол, нашел в столе белый с одной стороны лист бумаги (на другой был какой-то договор о покупке чего-то там) и черный маркер. На бумаге накалякал «Если я не вернусь, то знайте что уехал на Энгозеро». Вот так будет мой замерзший труп чуть проще найти. Нет, я не собираюсь там умирать! Но я слабо представляю что там меня ожидает и как на мой отъезд отреагируют мои наниматели.

Люблю Площадь Трех вокзалов в темное время суток. Какой-то дух предстоящего дальнего пути витает тут, дух приключений. Я шел от метро с сумкой и улыбался, как балбес. Говорят что москвичам не свойственно улыбаться просто так. Но я привык улыбаться своим мыслям и мне было все равно обращают на меня внимание или нет. Мне даже было почему-то не страшно и я бодро шагал по тонкому слою грязного снега, выдыхая пар и смотря на новогоднее убранство столицы. Всякие там елочки-гирляндочки на витринах магазинов и прочих заведений. А я иду бодрый такой на весь белый свет единственный с инопланетянином в башке. У входа в Ленинградский вокзал остановился и закурил.

Когда-то гонял к одной девчонке из Питера. Славные были деньки! Правда она была очень чудаковатая, как и весь их город, но зато есть что вспомнить. А потом я стал дримволкером и было как-то не до девчонок, перестал с ней общаться. Может к черту это Пятнышко? Вылезу в Питере и пойду искать ее. Я засмеялся, но на меня никто не посмотрел. Нет, у меня есть Ленка и я к ней вернусь. Постараюсь, что бы меня там не ждало.

— Эй, тьма космическая, я вернусь оттуда?

Но тьма молчала.

Выкинул окурок в урну и зашел в здание вокзала. Там я распечатал билет с помощью какого-то специального терминала. Вот до чего техника дошла, пока я дома спал! Потом пошел в зал ожидания, пока поезд не подали под посадку. Приметил свободное кресло, что бывает редко, и сел туда с книжкой.

Рядом сидела какая-то бабуля. Она внимательно меня изучила и сказала:

— Сынок, приглядишь за вещами, пока я отойду?

— Пригляжу, — охотно согласился я.

— У тебя лицо благородное, — с чего-то сказала она, — знаю что ничего не украдешь.

— Сп… спасибо, — растерялся я. Не каждый день такие комплименты делают.

Прочитал пару страниц, потом достал термос, открутил крышку и налил себе кофе. Если так и дальше пойдет, то его точно не хватит до Энгозера. За распитием кофе меня застала вернувшаяся бабулька.

— Спасибо, сынок, — произнесла она.

— Да пожалуйста! — кивнул я и добродушно улыбнулся.

— Ты хороший человек, — морщинистое лицо сосредоточилось на мне, словно пыталось что-то углядеть. — Но судьба у тебя какая-то неприятная. Тревожит что-то. Но ты не печалься! У тебя доброе сердце, а добрым людям всегда добро возвращается, как бы плохо им не было.

— Вот это да, — пробормотал я, неуютно себя почувствовав.

— Не серчай на старую дуру, — засмеялась старушка. — Просто я людей хорошо чувствую, вижу кто кем является на самом деле. — Не пугайся, сынок, только добра тебе желаю, — она коснулась меня ветхой рукой, а потом резко засуетилась: — Ой, мой на Ленинград подали! Побежала я!

Странная собеседница схватила свою поклажу и пошла к поездам, оставив меня таращится в пустоту с кофе в руке. Вот те раз! Она просто чокнутая старуха или правда там чего-то чувствует? А может просто хотела приободрить добрым словом честного молодого человека? И в самом деле — зачем в каждом кармане видеть фигу?

Когда мой поезд подали на посадку, то я медленно побрел к перрону. По пути свернул в магазинчик и, не долго думая, купил две банки крепкого пива и бутылку минералки. Чтобы крепче спалось! Хотя мне подумалось, что я как-то позорно часто пью. Где-то я читал, что пристрастие к алкоголю может говорить о неких подавляемых биологических потребностях. Размышляя, какие потребности я могу подавлять, я пошел к поезду. Нашел свой вагон, отстоял короткую очередь и протянул озябшими руками проводнику билет и паспорт. Клоунски козырнул проводнику и зашел в вагон, вдыхая странный спертый запах.

Моими соседями были две женщины среднего возраста и молоденькая девушка. Женщины тихо беседовали друг с другом и я так понял, что они едут вместе. Я подумал, что хорошо что еду плацкартом. Ибо с такими спутниками я бы постоянно куковал в коридоре, так как им надо будет переодеваться, менять прокладки… ну и чего там еще женщины делают? Хмуро поздоровавшись, я уселся на нижнюю полку и начал рыться в своих пожитках. Скоро поезд отправится и меня будет ждать очень долгая и нудная дорога. Хорошо хоть соседки вряд ли будут лезть с разговорами за жизнь. Всякое бывает, но, вроде бы, дамы не очень склонны лезть к незнакомым мужикам с беседами. Достал банку пива, откупорил и сделал большой глоток. Девушка мельком глянула на меня с легким отвращением. Ну и правильно, девочка, чокнутый дримволкер заслуживает лишь отвращения. И верну я теперь самоуважение только разгадав загадку Пятнышка. К моменту отправления состава, я как раз успел допить банку. Показал проводнику билет еще раз и влез на полку.

Сумку под голову! Кошелек и телефон в карманы! Я не параноик, но не хочу быть обкраденным ночью. Поезд медленно поплыл сквозь тьму московской области, разрезая ночь фарами (или как это у электровозов называется?). Свет приглушили. Сперва я пытался читать, подсвечивая себе мобильником, но потом осознал бесполезность этой затеи. Сполз, кряхтя, вниз и пошел в тамбур покурить, попутно зарулив в туалет. В тамбуре уже курил какой-то мужичок в очках. Я достал сигарету, развернулся лицом к дышащему холоду окну и пытался что-то углядеть за стеклом. Мелькали редкие огни полустанков, столбы и где-то в отдалении сияли городки или ПГТ. Я лишь маленькая точка света, несущаяся сквозь ночь далеко на север. Возможно, к своей гибели. Но у меня нет выбора, кроме как быть мотыльком, летящим на свет раскаленной лампы. Потушив сигарету, я обнаружил что мужичок уже ушел.

Когда я вернулся, то увидел что девушка на верхней полке еще не спит, а ковыряется в планшете. Но она не обратила на меня внимания. Я аккуратно заполз к себе. Улегся, поджав ноги, чтобы никто не тюкнулся головой о мои ступни. Из окна немного дуло и я нацепил шапку.

Ну что, Пятнышко, скажешь что-то?

Да, оно говорило со мной. На сколько можно это назвать разговором. И я снова подумал на сколько же мы чужие друг другу формы жизни. Теперь я видел, как инопланетный разум летел к Земле, безболезненно преодолевая атмосферу. Внизу я мог различить Кольский полуостров. Но жизнь летела или падала куда-то южнее, в Карелию. Теперь я понял! Пятнышко ведет меня к тому месту, куда они приземлились. Там его ждут сородичи? Или только оттуда по каким-то причинам он может покинуть нашу планету?

Я плохо сплю в поездах, но выпитое пиво и усталость сказались. Проснулся я когда уже подъезжали к Санкт-Петербургу. Половина вагона оживилась и стала собираться на выход. Я же лениво валялся на полке, чесал пузо и хмуро смотрел вниз. Хотелось пить, есть, но я подумал что лучше это сделать когда все успокоится. А вот в туалет сходить надо, так как дальше будут стоянки и санитарные зоны. Почистил зубы, потрогал морду и решил что еще пару дней могу не бриться. Вернулся, достал минералку и сделал пару больших глотков. Внезапно у меня зазвонил телефон — я поднес аппарат к глазам и понял что это звонит Веня. Я испытал ужасное раздражение, но решил таки ответить. Пусть деньги за роуминг потратит немного.

— Привет, Виталик! Ты где? — спросил он.

— Виталий Николаевич переговоров с ренегатами не ведет! — гаркнул я и сбросил вызов

В Питере вышла девушка, но две женщины продолжили путь со мной. Ее место занял какой-то невысокий мужичок с густой щетиной. Очень живенький и болтливый. Чем-то своим поведением напоминал Веню. Я позавтракал, выпил еще минералки, прислонился к окну и достал книжку. Питер остался позади и теперь я мог уже в светлое время суток любоваться зимними пейзажами за окном. Следующей ночью я прибуду в Энгозеро. Не самые дружелюбные места для пешей прогулки, как я мог судить по окрестностям. Пусть мы еще не доехали даже до Волхова, но вид заснеженных сосен был приятен только тут, в теплом вагоне. Когда я представлял что бреду между них, то становилось не по себе.

Болтливый мужик пытался со мной познакомиться. Я понял, что его зовут Виталий и он из Мурманска, едет домой. Почему-то его очень обрадовало, что мы тезки. Потом он мне надоел, я сходил покурил и открыл вторую банку пива, забравшись обратно на полку. Поезд проехал Волхов, а меня сморило и я опять уснул. Когда проснулся, то мы уже были где-то на пути к Петрозаводску. Виталик что-то втирал женщинам, женщины ржали. Хорошо что тезка нашел себе благодарных слушателей и отстал от меня.

Но с каждой минутой я все приближался к цели и неизвестность начинала пугать меня все сильнее.

К вечеру мы подъезжали к Петрозаводску и я с интересом пялился в окно. Никогда не видел этот город, но в зимних сумерках было не так интересно на него смотреть, как на зимний утренний Питер. Я в нем бывал только летом и весной, когда ездил туда к подружке. Один раз занесло поздней осенью и я проклял все на свете. После этого Москва казалась теплым уютным оазисом.

Женщины стали собираться на выход и я остался один на один с Виталиком. Но он, вроде как, понял что я не очень склонен к разговорам. При других обстоятельствах я бы с радостью поболтал бы с ним. Возможно, мы бы долго смеялись, травили байки и расстались друзьями, обменявшись на прощание электронной почтой или профилями в социальных сетях (которыми я, честно говоря, не пользуюсь). Но сейчас я слишком взволнован и сосредоточен. Из башки не выходит Энгозеро, Пятнышко и его секрет.

Эта чужая жизнь была паразитами. На своей родной планете они жили в симбиозе еще с какими-то существами, которых использовали как инкубаторы. Они паразитировали у них в… разуме? Я не могу объяснить это, этого нет в человеческом понятии. Мы называем это эфиром, но на самом деле это нечто иное, чего я своими словами не смогу объяснить. Инопланетная жизнь нашла на новой планете белковую форму жизни, разумную и непонятную. Нас. Но мы не годимся в инкубаторы, потому что видим сны.

— Виталь, ты чё залип? — дернул меня за плечо попутчик.

— А, все нормально, — буркнул я и утер слюну на подбородке. Пятнышко стало транслировать мне новую порцию информации и я залип в одной позе, приоткрыв рот, что напугало Виталика. Думаю теперь он со мной точно не захочет иметь дела.

В Петрозаводске никто на место женщин не сел и мы рванули дальше, в ночь. За окном поднялась метель. Скоро я покину уютный вагон и пойду куда-то по сугробам. Я заполз на полку и попробовал дальше читать. Волнение становилось все сильнее, но вместе с этим появлялось предвкушение разгадки тайны.

Время перевалило за полночь. «Арктика», сбавляя ход, подходила к какой-то крупной станции. Я сунулся в окно и увидел освещенную табличку на невысоком здании с надписью «Беломорск». Появилось предчувствие чего-то зловещего. Я сел, слыша лишь стук своего сердца. Выглянул в проход и увидел, как в вагон зашли два крупных молодых человека, сунув проводнику в лицо какую-то корочку. Проводник отступил. Это люди Игоря. Что я буду делать? Драться я не умею и не люблю, так что остается лишь ждать что будет. Мимо здоровяков просунулась маленькая фигурка.

Это же Веня! Откуда он тут?

Мой бывший друг быстро пошел по вагону, стянув с головы шапку, и осматривая пассажиров. Увидав меня, он улыбнулся и подошел ко мне.

— Веня?! Какого лешего ты тут делаешь? — сказал я.

— Виталик, ну ты же понимаешь, — спокойно сказал он и сел рядом со мной. Мой попутчик удивленно смотрел на нашу парочку.

— Что я должен понимать?! — почти воскликнул я.

— Не дури, — вздохнул Веня. — Лучше расскажи зачем ты пустился в бега. Да еще и на север. Что ты наделал?

— Я не пускался в бега, — с раздражением сказал я. — Это лучше ты объясни как ты тут появился и зачем.

Тем временем мимо нас прошел один из спутников Вениамина. Я так понял, что один пошел в тамбур, а другой остался у купе проводника. Боятся, что я попробую убежать. Поезд неспешно тронулся. И зачем они свалились на мою голову? Дадут ли они мне выйти в Энгозеро?

— Я пришел узнать зачем ты так странно поступил, — потупил взгляд Веня.

— Я не поступал странно, — замотал я головой, — я отправился разгадывать тайну. Делать мне нечего… бегать от вас. Слишком много чести.

— Игорь Владимирович был обеспокоен твоим странным поведением, — с легким сочувствием сказал он. Скажи мне, что ты делаешь? Мы же друзья.

— И ты, Брут, — вздохнул я. — Почему ты не сказал что на него работаешь? Какие мы, твою мать, друзья после всего этого?

— Что ты такой обидчивый? — нахмурился дримволкер. — Для мужской дружбы нет преград!

— Мужская дружба такая же, как и женская. Но только мужская, — усмехнулся я. — Нет, я предателей и лжецов не прощаю. Попытка не зачитана. Почему ты раньше не говорил, что Игорь нанимает дримволкером и роет носом в этом направлении?

— Мне тогда очень были нужны деньги, — жалостливо произнес Веня. — У меня не было выбора. Я тогда обследовался у Вальзера, ну и вот… Так оно получилось. Так а что за секрет? Скажи мне.

— Это мой секрет, — громко сказал я. Так, что на меня обернулась половина вагона, но мне уже было пофигу на всеобщий интерес. Мог бы при всех Веню в губы поцеловать, если бы мне того хотелось. — И его должен разгадать я!

— Но зачем тебе в Мурманск?

— В Энгозеро! — гаркнул я. — Не знаю сам еще зачем. Надо туда.

— Что ты там ищешь? — тихонько спросил Веня.

— Ответы, — так же тихо ответил я. — Ответы на все вопросы. Я говорил с найтмэром… На сколько это можно назвать разговором. И он мне сообщил, что надо ехать туда. Больше я сам ничего не знаю.

— Ой, божечки! — по-бабьи взвизгнул Веня. — У тебя получилось, получилось! Но как? — он поглядел мне в глаза, словно преданный пес.

— Потом, все потом, — отмахнулся я. — Твои братки дадут мне покурить?

Опять тьма за окном. Почему-то я вспомнил вагоны метро, за окнами которых бежит темнота тоннелей. Но я ехал не в метро и за окном бежала темнота ночной субарктики. Черное «Собрание» драло глотку, как спирт, но я уже привык к таким крепким сигаретам. Веня с непривычки чуть морщился.

— Мне дадут выйти в Энгозеро? — спросил я.

— Вероятно, — растерянно ответил бывший друг. — Я не знаю. Нам велено вернуть тебя в Москву.

— Что-о-о? Нет, это недопустимо! В Москву вы меня вернете только в пластиковом мешке и никак иначе. Так что думай, как твоих дуболомов убедить отпустить меня.

— Виталик, — тихо сказал Веня, — а можно с тобой?

— Вот это поворот! — ухмыльнулся я. — Наверное, нет. Но я буду тебе признателен, если ты мне поможешь… Кстати, у этих типов ксивы ФСБ?

— Я не в курсе, — пожал плечами он и потушил недокуренную сигарету. — У нас машина в Беломорске осталась. Меня как-то не посвящали в детали плана твоего возвращения. Просто попросили тебя убедить вернуться.

— Какой гуманизм! — цокнул я языком. — Сейчас растрогаюсь и расплачусь! Но ты меня не убедил, да-а-а.

«Арктика» подходила к Энгозеро. Я оделся и держал сумку на плече. Веня и оба его спутника смотрели на меня внимательно, слово ожидали что я сейчас выпрыгну в окно. Бедный Виталик номер два спрятался на верхней полке и осторожно смотрел вниз, так как до него дошло что в вагоне происходит что-то нездоровое.