Похождения египетского бога сношения в типично фэнтезийном мире. Том 1

Укрощение валькирии

У многих богов есть любимчики. Так как век людей короток и наиграться с ними бессмертные не успевают, в фавор к моим собратьям попадают целые классы или касты. Аполлон водит хороводы с музыкантами и художниками, Вишну тащится больше всего от воинов, Иштар благоволит блудницам. Ваш же покорный слуга не страдает такой однобокостью.

Я трахаюсь со всеми. Со всеми женщинами.

Я обучал гетер их искусству, развлекал скучающих портних, утешал безвольных рабынь и услаждал королев.

Не раз и не два мир лежал у моих ног, когда великие женщины держали меня за руку. Ну и когда не могли держать, если в это время натачивали кулаком мой жезл.

Мир же Рок с самого старта взлетел выше, намного выше моей макушки. Здесь судьба выкинула мне кости стать рабом некой леди Инеи. Здесь я начинаю с самого дна, как в компьютерной игре.

Саму леди Инею Вебер я видел только раз сквозь прутья в зарешеченной мажаре. Телегу только привезли в замок дома Веберов. Худенькая остролицая девушка не глядя на товар – то есть меня и семерых гномов - бросила горсть монет торговцам и зашагала прочь. После этого нас с гномами завели в деревянный барак на краю поля, усыпанного лиловыми цветами. В бараке другие рабы просветили, что отныне наш пожизненный удел – собирать эти цветы под названием чвон. Нежные лепестки Веберы продавали в Гавань Монарха и там опытные маги создавали из них опьяняющий наркотик. Приносила легальная наркоторговля бешеные деньги. Чвоном закидывалась вся столичная элита. Лорды и леди нюхали его на балах, в богемных кругах без него не собирались в салонах, все его хотели, кого-то за него убивали. А вот нам повезло жить за него.

Кроме гномов и меня, бога, которого все упорно именуют дроу, в бараке жили десяток гоблинов, варл и орчанка. Все мы от зари до заката собирали на поле чвон.

Гоблины были тощими головастиками с ушами торчком и шнобелями на пол-лица. Ума в их лысых зеленых черепах наблюдалось ровно столько, чтобы собирать лиловые лепестки в узел на поясе. Идеальные работники в целом. Следующим по лестнице интеллекта стоял Йорд-рогоносец - в прямом смысле слова. Заходя в барак, варл-гигант каждый раз пригибался, иначе бы поднял крышу на рога.

Еще орчанка… как раз сейчас, недели спустя после моего знакомства с новой работой, я слушал, как она издает рыки оргазма под буром варла. Ритмично скрипела одна из наваленных в бараке шатких коек. В ночной темноте растекался терпкий запах женщины и мужской спермы. Как всегда, варл кончил слишком рано.

- Блядь, ты опять? – хриплый женский голос гремел на весь барак. – Я едва дошла до точки!

- Прости, Хела, - в басе варла проступили жалостливые нотки.

- Ссаная тряпка, а не самец, - сплюнула орчанка. – Слезь с меня, придурок.

Прошлепали босые ноги по полу, рослая тень заслонила лунный свет, струившийся из щели в стене. С бурчанием орчанка завалилась на свою койку. Я в это время сжимал член в руке, приведя его в полуготовность.

Когда я впервые увидел Хелу и ее грудь африканской богини, мой член сразу в истерике заколотился об живот. Да что там Африка! Черногрудая покровительница ведьм Ошун, только взглянув на эти шары, сразу ушла бы нервно курить бамбук в сторонку. Мускулистая, как пума, орчанка вдобавок обладала смертоносной задницей, которая выпуклостями своими любому сносила крышу, словно ураган.

Только взглянув в свирепое лицо Хелы, я пошел ко дну ее багровых глаз. Как вторым позвоночником, меня пронзило желание: хочу трахнуть эту зеленокужую валькирию, прямо сейчас натянуть ее на свой жезл до упора, словно тетиву гигантского лука. Хочу вырвать из клыкастого рта Хелы львиный ревущий стон.

Но именно тогда я бы не смог. Силенок бы не хватило. Выносливой орочьей матке мало одного легкого оргазма. Даже быка-осеменителя Йорда хватало только раззадорить ее. Куда там ослабленному богу, сидящему на одном рабском пойке.

К тому же Хела любит жестко. Корона ее ауры полыхает рубинами каждый раз, когда на чвонном поле Йорд отшвыривает с пути зазевавшегося гоблина. Сама орчанка не раз и не два издевалась надо мной: во время перерывов выбивала из рук плошку с обедом. Однажды, топая по полю, на полной скорости врезалась в меня мощным корпусом.

- Куда прешь? – рычала она, с ожиданием глядя, пока я на четвереньках сплевывал сор с пылью. Кончено, мне понятно было, чего она ждет. Ждет, что я отдеру ее до визга кошачьего. Уже и теребила пальцами подол тесного ей платья-мешка. И дыхание участилось, колоссальная грудь заходила ходуном. Но я, ощущая, как жезл настырно стучит меня по ляжке и взывает к сути моей божеской, отвечал:

- Прут наши охранники втихаря, по горсти чвона в день. А я иду.

Сплюнув, Хела мимо прошла. А я тем же вечером задабривал свой обиженный жезл, погрузив его в Виру. Гномиха тоже хотела отвлечься мыслями от тяжкой работы. Вцепившись мне в ягодицы, медленно насаживала себя на член почти до самого корня. Тяжело шло, у Виры даже слезы на глазах выступили, но она не сдавалась, охая, продолжала спускаться по стволу, говорила, что хочет соединиться со мной лобками. А когда наконец соединились, разрыдалась мне в плечо от смеси боли и радости.

Барак наполнялся ночными звуками. Послушав, как Хела, сипя, удовлетворяет себя, я поднялся и выскользнул в дверь мимо храпящих гномов.

Небольшой пятачок земли перед бараком огораживал забор. Охрана сторожила в будке снаружи. Сбежать отсюда все равно некуда. Земли вокруг густо населяли подданные Веберов. Если перелезешь забор, прошмыгнешь мимо охраны и сбежишь, через день тебя притащат обратно и колесуют на глазах у остальных рабов. Подобный урок здесь уже проходили.

В кустах за выгребной ямой находился мой тайник. Я нащупал между ветвей флягу с отваром из корня аира, открутил крышку и глотнул. То, что нужно, чтобы улучшить циркуляцию крови в малом тазу и, следовательно, усилить потенцию. Аир я накопал месяц назад в прибрежной части поля во время сбора чвона. Затем в обеденном шатре на поле стащил пустую флягу, приготовил скрытно отвар и с тех пор пил его каждую ночь.

Еще под кустами стояли накрытые лоскутами мешковины глиняные кружки с отварами якорца, крапивы, дубровника, настоем на ягодах шиповников и элеутерококка. В общем, травяные боеприпасы для моего жезла. Кружки крал постепенно, растения собирал либо на тропах, либо на рабочем поле, либо у его границ, выпивал отвары и настой тоже каждую ночь, затем заново их готовил. Вдобавок днем я постоянно жевал кусочек корневища аира, чтобы без перерыва насыщать организм ценными веществами.

Повезло, что в Роке растут знакомые мне травы. Как Великий Трахатель, я не только мог выполнить все шестьдесят четыре позы из Камасутры (обычному человеку доступно только сорок), но и знал, как усилить либидо либо вылечить женщину от бесплодия.

Кто-то зашуршал из-за ограды выгребной ямы. Я засунул флягу обратно в куст и пошел глянуть, кто там. Вира как раз поправляла платье на ягодицах, выпрямляясь.

— Ты так неотразима в вечернем туалете, - улыбнулся я.

Гномиха фыркнула и вышла из-за ограды.

- Хорошо хоть подождал, пока я закончу, - она помялась секунду. – Решил уже, когда трахнешь зеленую дылду?

- Тебе не терпится устроить тройничок?

- Еще чего! - сразу насупилась Вира. – Только тебя тянет ко всяким экспериментам… ты ведь некий бог страсти.

Сказала она это с насмешкой. Когда месяц назад я раскрыл ей свою истинную природу, Вира задумалась на минуту. А потом выдала:

- Ну, вообще, я сразу поняла, что ты сумасшедший какой-то: голым ходил, чушь про свою древность нес, так что не расстраивайся. Будь хоть заколдованным огром, мне все равно. Мы наконец закончили болтать? Отлично! Можешь сегодня не играть моими сосками. Давай сразу к делу. Моя дырочка уже полчаса как течет, еще немного и затоплю этот гребаный барак вместе с гребаным полем и гребаным замком этой гребаной леди Инеи в придачу.

Для Виры было важно только то, что я трахался как бог. Для меня тоже, в общем-то. Поэтому я и пил травы.

Сейчас Вира недовольно буркнула:

- Ну, сколько можно терпеть? У меня там скоро все засохнет, – гномиха подергала подол моего платья-мешка. Уже два дня я воздерживался от забав с гномихой, и ее это бесило. - Тоже мне бог сношения.

- Сегодня последний день, - пообещал я. – Ускорь, пожалуйста, срок. Скажи сейчас Хеле, что ее вызывает во двор капитан охраны.

Вира не торопилась.

- Я, конечно, понимаю, ты думаешь, что видишь какие-то красные короны над всеми нами. Но никакая корона не даст тебе проникнуть в голову этой бешеной.

- Мне надо вовсе не в голову, - заметил я.

Гномиха махнула на меня рукой, больше не пытаясь переубедить. Она вдруг встала на колени.

- Давай тогда подготовим твое оружие перед боем с чудовищем, доблестный рыцарь.

Ее пухлые теплые губы заскользили по стволу. Языком головки она не касалась, только неторопливо втягивала в себя член, затем выпускала на волю, снова втягивала… Член быстро отвердел и выпрямился. Я погладил Виру по волосам.

- Благодарю, малышка. То, что надо.

Когда она скрылась внутри барака, я подошел к запертым внешним воротам и стал ждать. Вскоре во двор вся в непонятках вышла Хела. Орчанка не против была дать капитану охраны, кому угодно дать, только кто рискнет? У обычного человека член сдуется, а яйца самопроизвольно сварятся при одном взгляде в ее налитые кровью глаза и торчащие клыки.

Хела уставилась на меня.

- Ты что тут ошиваешься? И где тот хмырь, что меня звал?

- Отошел он, меня за себя оставил, - сказал я чушь, что первой пришла в голову. – Велел сказать, чтоб на коленях его ждала.

- Ты чего городишь, недомерок? Где капитан?

Я сразу повысил голос, перейдя на язык головорезов:

- Слушай, сука, я за него, чё не ясно? Еще раз приказ опоносишь, клыки в забор вобью. На колени скакнула, сказал те.

Она ошалело пялилась на меня. Я смотрел в ответ в ее вылупленные багровые зеркала, не моргая. А потом ее аура как полыхнет, и сама орчанка как покраснеет не меньше. И вовсе не от злости. Щеки – что два маковых цветка. И на колени вмиг встала следом.

Мой жезл уже чесался. Я схватил Хелу за лицо, сдавив пальцами щеки. Клыкастый рот раскрылся, и член влетел туда как стрела. Хела попыталась выплюнуть его, но я обеими руками прижал ее голову к себе и не отпускал. Я ощутил, как мечется ее язык, пытаясь меня вытолкнуть. И натянул голову Хелы до упора. Если б хотела на самом деле сбросить, я бы уже катился в выгребную яму.

Горячий языка уже не толкал, а гладил ствол. Головка члена плотно упиралась в горло, глаза на покрасневшем лице Хелы горели похотью. Ее пользовали грязно, как половую тряпку, как коврик для ног, и она радовалась, что у кого-то хватило на это силы и храбрости. Поэтому я и начал с ее рта – чтобы обуздать ее. Но кончить этим нельзя было ни в коем случае. Тигрица должна быть накормлена досыта. Иначе от укротителя останутся только голые кости.

Я начал вынимать член из глубин рта. Теперь уже Хела неохотно отпускала меня из себя. Когда головка выскользнула из теплых губ, мускулистая орочья рука резко вцепилась мне в плечо.

- Рано уходить, - испугалась Хела, облизывая припухшие губы.

- Никто никуда не уходи…

Меня повалило в траву, в спину задышала холодом земля. Высокая тень на миг закрыла лунный диск, затем Хела придавила меня своей тяжестью. Все шло совсем не по плану. Теперь, будто имеют меня. Думая, как выбраться из позы наездницы, я принялся целовать орчанку, попробовал мять ее ягодицы и лишь заскользил ладонями по натянутой коже – как орех, не ущипнуть! Тогда я немного раздвинул две выпуклости и стал гладить кончиками пальцев нижний край влагалища.

Хела опять все переиграла. Привстав, она стянула платье и рухнула обратно. Полные груди расплющились об меня и расплющили меня. Пока я судорожно хватал ртом воздух, орчанка шевельнула задом и наделась на член. Жаркий выдох обдал ухо:

- Ох, да у тебя чуть ли не больше чем у хлюпика-варла.

- Не больше…просто мой стоит….

Хела засмеялась. Я попытался глотнуть еще воздуха, как она впилась мне в губы долгим поцелуем. Так и лежал, придавленный, пока ее язык безумствовал у меня во рту, а влагалище скользило по члену. Все силы уходили на то, чтоб не вырубиться от нехватки кислорода.

Ох и влип же я! Хела трахала меня, полностью обездвижив. Пока ее влагалище бешено скакало на члене, мои мозги лихорадочно думали. Если Хела войдет во вкус власти, то я стану ее ежедневной подстилкой, а это мне совсем не нравится. Мне нужно укротить эту тигрицу первым.

В ее влагалище было совсем не как во рту динозавра. Член не болтался в пустоте, упругие стенки плотно обтягивали ствол, с натугой пропуская внутрь потаенного зева. Мелькнула мысль, что опыт сношений у Хелы совсем небольшой.

Оргазм заставил Хелу замереть. Влагалище ее свирепствовало, сжимаясь и пытаясь выдоить мой твердый как камень жезл. Но не зря я столько трав выпил. В отличие от орчанки меня не вывело еще из строя, и когда она замерла на мне, тяжело дыша, я протащил левую ногу под ней, закинул ей на шею с правой стороны и изо всех сил толкнул бедрами обеих ног.

Мы перевернулись. Теперь я сидел сверху, но это она легко исправит, как только прекратит дрожать в оргазме. Я сполз с Хелы и с кряхтеньем перекинул ее на живот. Помотав головой, орчанка встала на четвереньки.

- Ты чего вытворяешь?

- Ты кончила, я тоже хочу.

- Так и кончай.

- Так и подготавливаю себе место.

- Место?

Схватившись за ее бедра, я вогнал жезл в задний проход. Член мигом растянул девственное анальное отверстие и нырнул внутрь. Хела дернулась от боли, толкнула меня, но я только вцепился крепче в ее бедра и вошел целиком. Мой лобок хлопнул об стальные ягодицы.

Началась бешеная битва. Хела била меня в живот, выталкивала из себя. Но я вцепился ей в волосы, как в поводья, и стоило мне выйти, снова загонял член в попу. В конце концов, до орчанки дошло, что выбивая меня, она делает только хуже себе – выворачивается анус, который затем я деру новым толчком члена. И попа была сдана мне на условиях полной капитуляции.

Теперь Хела только глубоко дышала, изредка вскрикивала и рыла руками под собой землю при слишком сильных ударах. Большая кошка снова меня слушалась.

Ее рука потянулась между ног, пытаясь заглушить боль в анусе возбуждением во влагалище. Я как раз оросил ее прямую кишку, когда она кончила, испустив громкий стон.

Мы вытянулись рядом на траве.

- Дерешь прямо как орк, - выдохнула Хела.

- Да?- приподнялся я на локте. – А вот так твой орк умеет?

Я потянулся к ее грудям и стал играться с ними. Гладил нежную, мягкую, в отличие от всего остального тела, мякоть. Пропускал темно-зеленые соски между пальцами, чуть-чуть сжимая. Дыхание Хелы снова участилось. А когда я подключил и язык с губами, орчанка закрыла глаза и застонала.

Плывущее облако затмило на миг луну, и на фоне темного двора мы двое наверняка выглядели как черная тень на светлой фигуре.

Мой член снова отвердел и тут же был пущен в дело. Мокрое влагалище довольно захлюпало. Хела больше не брыкалась и не пыталась сделать все по-своему. Она закрыла глаза и подчинялась без заминки, понимая, что так получит наибольшее наслаждение. Первой кончила Хела, я же вынул член и с сожалением собрался выпустить драгоценное семя на траву, когда орчанка указала себе на грудь. При этом непривычно смущаясь. От вида белой струи, орошающей торчащие зеленые соски, она едва не кончила снова. А может, и кончила. Похоже, многое у нее впервые сегодня.

- Что ты так долго тянул? – выдохнула она. – Месяц!

- Набирался сил.

- Сразу же ощутила в тебе что-то…

- Тогда было нельзя, - я уж не стал говорить, что попробуй мы тогда, и у меня был риск оказаться с оторванной головой, как у самца богомола после спаривания.

- А теперь можно?

- Теперь сколько угодно. Но тебе придется подружиться с Вирой.

- Это с гномихой?

- С ней самой.

Секундная пауза.

- Ладно, раз она прилагается к тебе.

Довольный, я улыбнулся. Может, в Роке мне стать богом еще чего-нибудь, кроме сношения. Например, женской дружбы?