Похититель разума

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

На борту «Феникса» хрупкие живые существа, заключенные в мегаграммы ноль-гравитационной стали, вымуштрованные своими командирами, выдержали обстрел противника со стоической выдержкой и железной дисциплиной. Каждый выполнял возложенные на него обязанности: или обеспечивал живучесть «Феникса», или атаковал противника. Каждый старался думать прежде всего о долге и гнать от себя мысли о том, что он заключен в эти металлические стены, откуда невозможно бежать, что миллионы опасностей подстерегают его и могут отнять жизнь стремительно, не дав даже вздохнуть, а могут обречь на медленное умирание в одиночестве, охваченного мучительным страхом.

- Милорд, - заговорил адмирал Экс, отворачиваясь от приборной панели компьютера, который он чуть ли не умолял изменить приговор. Лицо адмирала потемнело от усталости. Он выглядел лет на десять старше. - Реактор непоправимо поврежден. Взрыв неминуем. Мы должны эвакуироваться.

Глаз у Сагана дернулся.

- Сколько времени осталось?

- Около часа, милорд. Если мы больше не получим повреждений.

Раздался грохот, корабль содрогнулся. Мейгри потянулась вперед, оперлась о пульт управления. Щиты закрывали прямой обзор с «Феникса», но на видеоэкране был прекрасно виден коразианский корабль, зависший неподалеку, огненные трассы непрекращающихся залпов.

- Щиты по левому борту повреждены, но держатся. Это передние щиты не выдержали. Сейчас мы повернуты к нему левым бортом, милорд…

- Да, - сказал Саган, бросая взгляд на Мейгри. «Я ничего не могу вам дать, милорд, - безмолвно ответила она на его взгляд. - Ни ободрить вас, когда это потребуется… ни обрадоваться вашему поражению. Я слишком устала. Мне уже все равно».

«Интересно, - мелькнуло у Мейгри, - неужели я выгляжу не лучше его? Наверняка. Саган, кажется, решил, что будет спокойней не обращать на меня внимания».

- Соедините меня с реакторным отсеком.

Ожил видеоэкран, показавший картину смерти. На палубе валялись тела, на которые никто не обращал внимания; живые перешагивали через мертвых, у которых в конце концов больше не было никаких забот. В воздухе висел дым; на заднем плане виднелся скрученный, покореженный реактор. Мейгри увидела горящие аварийные лампочки, услышала вой сирен. Перед экраном стоял человек в изодранном защитном комбинезоне.

Какие б мысли ни промелькнули у Сагана, на лице его не отразилось ничего. Мейгри могла бы узнать, о чем он думает, - он настолько устал, что его можно было застать врасплох, - но она не хотела этого делать. Закусив губу, она отвернулась от него и стала смотреть на экран.

- Долoжите обстановку, - велел Саган спокойным голосом, словно все происходившее было обычным учением.

- Положение тяжелре, милорд. Аварийные двери выдержали, заражение, судя по докладам, локализовано в данном отсеке…

- Это подтверждается, милорд, - пробормотал Экс.

- … и нам удалось замедлить плавление, но остановить процесс мы бессильны.

- Сколько есть времени?

- В данной ситуации, милорд, мы сможем добавить еще один час к предварительной оценке. Возможно, дольше; но без гарантии.

Саган помолчал, непроизвольно переведя взгляд на коразианский корабль, гигантский корпус которого заполнил экран. Человек в реакторном отсеке видел его и, наверное, догадался, о чем он думал.

- Вы сможете воспользоваться дополнительным часом, милорд?

- Да, но я не стану приказывать вам остаться. Наоборот, приказываю уходить, прямо сейчас.

Человек окинул взглядом свой изодранный комбинезон, взглянул на индикатор уровня радиации и устало усмехнулся.

- Почтительно отказываемся подчиняться. Все равно мы покойники. Мы дадим вам необходимое время.

- Ваши имена будут занесены в список героев в моем личном журнале. Ваши семьи получат пособие. Я сам прослежу за этим.

- Благодарю, милорд.

Это была стандартная формула. Все об этом знали. Но в напряженном лице инженера появилось облегчение. Должно быть, он думал о жене, о детях. Это снимет с него бремя. Теперь он может пойти к своим людям и сказать им хоть что-то… кроме того, что их ждет гибель в огненном шаре.

По щеке Мейгри скользнула слеза. Глупо сейчас плакать. Она видела, как умирают. Сейчас люди гибнут на «Непокорном». Джон Дикстер. Возможно, Дайен… Ей надо было попытаться бежать, попытаться помочь им, но она так и стояла здесь, плача, как ребенок. Она смахнула слезинку, но туг же появилась еще одна, еще…

- Хватит хныкать! - бросил Саган, добавив вполголоса: - Ты же была Стражем когда-то! Старайся вести себя подобающе!

«Я была Стражем, - подумала Мейгри. - Двадцать раз была. Я собиралась жить вечно… во всяком случае, мне так казалось. А теперь мне сорок один год, и тело мое болит. Надоело смотреть, как погибают хорошие люди. Надоело воевать. Пусть взорвется этот проклятый корабль. Пусть все закончится прямо здесь, прямо сейчас. Бывает смерть и похуже, чем в огненном шаре. На одно мгновение мы вспыхнем так же ярко, как звезды».

- … эвакуировать весь личный состав за исключением тех, кто абсолютно необходим для поддержания живучести корабля. Вылетать на всех космопланах, в том числе и на поврежденных, если они вообще способны двигаться в космосе. Премия каждому пилоту, сумевшему вывести поврежденный космоплан. Кроме того, приказываю изменить курс. Прекратить огонь. Подвести «Феникс» поближе к коразианцу…

- Ближе, милорд? - переспросил Экс. - Прекратить огонь?

«Не задавай дурацких вопросов, адмирал! - мысленно посоветовала ему Мейгри. - Шестилетний ребенок поймет эту уловку». Она провела тыльной стороной ладони по глазам. Командующий удержался от раздраженного вздоха, терпеливо объяснил свой план адмиралу.

- Но, милорд, - запротестовал Экс, - это слишком опасно! Вы должны покинуть корабль. Я приготовлю ваш челнок…

- Скажите доктору Гиску, чтобы на моем челноке отослали раненых. Я полечу на своем космоплане. Миледи полетит со мной.

Мейгри дрожала. На мостике был жуткий холод. Все системы, не имевшие отношения к поддержанию живучести, были отключены или работали в экономичном режиме. По всей видимости, к их числу относилось и отопление.

«Мне надо убираться отсюда, прочь от него!» - подзуживала она себя.

«К чему волноваться? - угрюмо, безнадежно отвечала она себе. - Он все равно снова отыщет тебя. Слишком крепко связаны ваши разумы. Он стал похож на смерть. Бежать некуда, прятаться негде».

«Смерть, - со вздохом напомнила она себе, - для меня запретное место. Я - Страж. Моя жизнь принадлежит королю. Пока жив Дайен… Пока он жив. А какой ему от меня сейчас прок? Кому я вообще нужна?»

Она слышала, как Экс повторяет для Командующего доклад капитана Уильямса. Она услышала, что наемники окружены, что они сражаются за свою жизнь. Джон Дикстер, ввязавшийся в эту войну из любви к ней.

На этот раз слезы полились не на шутку; она не могла удержаться от плача. Саган придет в ярость. Пусть.

- …Снага Оме, - негромко сказал адмирал Экс Командующему. - Он настаивает на разговоре с вами.

Мейгри судорожно сглотнула, поймала на себе резкий, пронизывающий взгляд Сагана, и слезы у нее пересохли настолько неожиданно, что в глазах защипало и стало жечь. Снага Оме. Адонианский торговец оружием, гений, поддерживавший тайный контакт с Дереком Саганом. Джон Дикстер случайно об этом узнал и теперь, как предположила Мейгри, расплачивается жизнью за это знание.

Ее склонность к слезам сейчас сыграла свою роль: она получила оправдание, чтобы скрывать лицо. Связь между их разумами прервалась. Саган воздвиг мысленный барьер, как только прозвучало имя адонианца. И обозленный тем, что она дала волю чувствам, почти не обращал на нее внимания. Мейгри рухнула в ближайшее кресло, оперлась на консоль, закрыла лицо руками и прислушалась к почти неслышному разговору

- У меня нет времени на этого болвана…

- Милорд, он настаивает. - Экс еще больше понизил голос. - Он прослышал о нашей… м-м-м… нависшей над нами опасности, милорд. Он хочет… получить свои денъги.

- Деньги! - взорвался Саган. Он прерывисто вздохнул, овладел собой, но с трудом. - Хорошо, адмирал. Я поговорю с ним . В моих личных апартаментах.

Мейгри почувствовала, что внимание Командующего переключилось на нее. Он смотрел на нее, раздумывая, что с ней делать. На борту корабля он был единственным равным ей по силе, способным остановить ее, если она решит воспользоваться своими феноменальными врожденными способностями. Но именно ее он, вне сомнения, меньше всего хотел бы видеть поблизости во время разговора с этим самым Снагой Оме. Положение затруднительное.

- Предоставьте ее на мое попечение, милорд, - предложил Экс смягчившимся голосом. В адмирале чувствовалась старая закваска; хоть и туповат, но галантен. - Сами видите, она обессилена, безвредна…

- Миледи станет безвредной лишь в случае смерти. Да и то сомневаюсь, что даже тогда я смог бы ей доверять, - раздраженно вздохнул Саган. - Но, кажется, у меня не остается выбора.

Подняв заплаканное лицо, Мейгри осторожно взглянула на Командующего. Он говорил, что никогда не выпустит ее из виду…

Саган подал знак своим телохранителям, стоявшим на почтительном расстоянии во время его разговора с адмиралом. Они с готовностью повиновались. Протянув руку, Командующий вынул лазерный пистолет из кобуры одного из охранников.

Мейгри была слишком утомлена, чтобы думать о том, что он делает, и поняла его намерение лишь после того, как он повернулся, направил на нее лазерный пистолет и выстрелил.

- Надеюсь, твой пистолет был установлен на режим глушения? - Саган вернул оружие ошарашенному охраннику.

- Д-да, милорд, - заикаясь ответил тот. - Как вы и приказали делать на борту корабля.

- Очень хорошо. - Командующий бросил взгляд на неподвижное тело, лежавшее на палубе. - Останься с ней.

Он наклонился, приложил руку к шее Мейгри, нащупал пульс, потом осторожно убрал с ее лица прядь волос.

- В конце концов, миледи, вы жаловались на усталость. Отдых вам не помешает.

Он выпрямился, непроизвольно заложил руки за спину, но лицо его осталось бесстрастным; он удержался от гримасы боли.

- Экс, выполняйте приказ. Я буду у себя.

Дерек Саган отличался высоким ростом; шаг у него обычно был широким и энергичным. Сейчас он двигался по кораблю нарочно медленнее, чем обычно, хотя его внутренний секундомер отсчитывал мгновения, подобно ударам сердца. Люди, в суматохе метавшиеся по коридорам, натыкаясь на своего командира, шагавшего размеренно и спокойно, замедляли движение.

Почетная гвардия находилась на посту перед двойными дверями, украшенными пышным изображением золотого феникса, восстающего из пламени. Феникс вот-вот погибнет, и ему вновь придется возродиться. Сaган мимолетно подумал, хватит ли на это сил.

- Меня не беспокоить, - бросил он начальнику охраны, который не стал тратить слов, а лишь кивнул и расставил своих людей у двери с оружием на изготовку. Удовлетвoрившись увиденным, Саган вошел в свои апартаменты и плотно закрыл за собой дверь.

Приостановившись, он оглядел помещение. Он предпочитал спартанский образ жизни. Личных вещей у него были мало. Те, которыми он все-таки владел, были дорогими, бесценными, редкими. Его ладонь любовно задержалась на нагруднике, предположительно принадлежавшем Александру, шлеме Цезаря. Все погибнет. Нет времени, чтобы это спасать; нет места, чтобы уложить. Всем известно, что спасательные суда непригодны для полной эвакуации. Если взять что-то из вещей, может не хватаить места кому-нибудь из экипажа.

Но одну он возьмет при любых обстоятельствах:. Саган резко протянул руку к стеклянной шкатулке, в которой лежало несколько любопытных предметов, в том числе и тот, на который большинство людей не обратили бы внимания, или - если бы обратили - подивились бы, зачем он здесь вообще. В глаза он не слишком бросался. И вообще казалось, что его поместили сюда случайно.

Саган сжал кулак и ударил по стеклу. Осколки порезали руку; он даже не вздрогнул и не обратил на это внимания. Он нетерпеливо смахнул в сторону драгоценности, дары давно умершего короля. Пальцы Сагана сомкнулись на помятой, бесформенной, потертой кожаной котомке - простой, без каких-либо обозначений и явно древней. Он благоговейно достал котомку, разгладил ее рукой. Кровь из порезов обагрила эту вещь, словно освящая ее.

Сигнал вызова настойчиво зудел с видеоэкрана; в темноте помещения мигала подсвеченная кнопка. Снага Оме находился на связи и ждал.

«Пусть подождет, - подумал Командующий. - У него есть время. У меня нет».

С котомкой в руке Саган прошел по каюте, приблизился к шкафу, который, как предполагали все на борту, в том числе и адмирал Экс, был хранилищем богатств нескольких крупных систем. Доступ к нему преграждало запорное устройство, специально сконструированное Командующим. Пять острых игл выступали из щитка справа от двери. Пять игл были расположены в порядке, совпадающем с пятью ранками на правой ладони Командующего. Раны были свежими, со слегка воспаленными краями; он пользовался гемомечом во время битвы на борту коразианского корабля. Саган насадил Ладонь на эти иглы.

Вещество, такое же, как и в его мече, устремилось в вены. Оно стало бы смертельным для любого человека с иной, чем у Сагана, структурой ДНК. Дверь открылась. Саган оказался не в хранилище, а в часовне, само существование которой, если бы о ней стало известно, означало бы его смерть.

Темнота в помещении была полной; здесь не допускалось искусственное освещение. Но Сагану не нужен был свет. Он знал все на ощупь и инстинктивно чувствовал расположение каждого предмета. Опустившись на черную шелковую подушку перед черным обсидиановым алтарем, Командующий положил потертую котомку на холодный камень. Движения его были спорыми, точными. Но он не спешил, сохраняя благоговение и спокойствие. Он испытывал почти искушение остаться, задержаться в этой успокаивающей, насыщенной благовониями темноте до того, как смерть заберет его.

Через запертую дверь он слышал настойчивый сигнал компьютера. Снага Оме, бомба. Оружие Сагана, власть над галактикой. Искушение вечным покоем быстро прошло.

Командующий провел ладонями по алтарю, точно зная, чего он хочет и где это можно найти. Он взялся за серебряный кинжал, рукоять которого представляла собой восьмиконечную звезду, вложил его в простые кожаные ножны и убрал ножны в котомку. Завернув в черный бархат серебряный кубок, украшенный восьмиконечными звездами, он и его бросил в котомку. Он поднял небольшую серебряную чашу с редким, драгоценным маслом и пролил его на алтарь, чтобы масло стекало по бокам алтаря, после чего положил в котомку и чашу.

Наконец появилась небольшая шкатулка розового дерева, в которой хранился звездный камень, его звездный камень, остававшийся невостребованным многие годы. Но теперь его важность заключалась не в том, чем он был, а в том, чем он мог быть.

В самую последнюю очередь на алтарь легли одежды из тончайшего черного бархата. Саган поднял ткань, поднес к губам и поцеловал ее, как его учили. Засунув в кожаную котомку, принадлежавшую когда-то основателю Ордена тамплиеров Гуго де Пейну, облачение священника, объявленного вне закона Ордена Адаманта, он туго затянул завязки.

Командующий поднялся и отодвинул подушку башмаком. Дверь часовни открылась, и он вышел. «Вскоре, - сумрачно подумал он, - мне не придется заниматься этой тайной чепухой. Скоро я буду делать что пожелаю, черт бы побрал президента Питера Роубса и Галактический Конгресс». Саган подошел к видеоэкрану, сел перед ним. Цифровые часы на экране напомнили ему о тающих минутах.

- Слушаю, Оме, что случилось? Будь краток, у меня мало времени.

На экране появилось красивое лицо адонианца. Он был безукоризненно одет в моднейший и весьма дорогой вечерний туалет: черный камзол, белый галстук, жилет из переливающейся радужной ткани. Он сделал изящный жест, сопровождаемый сверканием драгоценностей.

- Боже, мой дорогой! Я только что узнал. Поэтому-то я, собственно, и позвонил. Сожалею о том, что вас вот-вот разнесет, но ведь война - противная штука, не так ли, милый?

- Что тебе надо, Оме? - Саган быстро терял терпение.

- Я понимаю всю неуместность столь низменных материй в такое время, но - раз уж ты спросил - я хотел бы получить свои деньги. Я уже выложил значительную сумму на эту твою безделушку…

- Тебе известны условия сделки. Деньги после доставки.

Адонианец приподнял выщипанную бровь. Улыбка тронула изогнутые губы. Он откинулся на спинку кресла, томно махнув рукой. Блеснули драгоценности.

- Мой дорогой, я скажу жестокую вещь, но ведь дело есть дело. Будь благоразумен, Дерек. Как я доставлю тебе бомбу, если ты вот-вот будешь уничтожен? Я хочу получить деньги… сейчас. Переведи их на мой счет.

- Когда у меня будет бомба, ты получишь деньги.

- Нет-нет. Боюсь, так совсем не получится. - Снага Оме изящно вздохнул. - Я надеялся, что приближение смерти сделает тебя сговорчивее. Я действительно не могу больше ждать. Я честно тебя предупреждаю, мой дорогой. Если не получу денег, я выставлю бомбу на открытый рынок. Кто больше предложит. Так сказать, кто первый придет, того и обслужат.

- Ты выносишь себе смертный приговор, Снага Оме.

Очаровательно улыбнувшись, адонианец всплеснул руками. Драгоценности искрились и переливались.

- Спрос растет, мой дорогой! Смеясь, он отключил связь.

Дерек Саган встал. Он забросил котомку за плечо, накинул парадный красный с золотом плащ, широкие складки которого надежно укрыли ее от любопытных взглядов.

«Со Снагой Оме разберусь потом, - подумал он. - А сейчас мне надо сражаться и победить».

Мейгри угадала намерение Сагана лишь после того, как он направил на нее лазерный пистолет. У нее оставались считанные мгновения для изменения своей электромагнитной ауры, чтобы отразить мощь оглушающего луча. Торопливо воздвигнутая защита оказалась слабой, и, хоть удар был смягчен, он врезался в ее тело гигантским кулаком.

«Тоже неплохо, пожалуй, - подумала она, лежа на палубе, стараясь не потерять сознание. - Иначе получилось бы недостаточно убедительно, чтобы провести Сагана».

Она испытывала искушение оставить глаза закрытыми, погрузиться в темное забытье, позволить ему смягчить боль души и тела. Она не смела шелохнуться, иначе они догадались бы о ее притворстве, и ее усталость чуть все не испортила. Голоса погрузились в ровный поток тепла и спокойствия, медленно охватывавший, уносивший ее с собой. Кто-то, наверное, адмирал Экс, заботливо накрыл ее одеялом. От этого простого проявления доброты Мейгри чуть не заплакала снова; ей пришлось закусить губу, чтобы сдержать слезы.

В полусне она выпустила свой разум на свободу. Подобно железу, притягиваемому к магниту, он витал рядом с разумом Сагана. Его мысли были поглощены опасностью, заняты планами, интригами, затеями, страхами. Командующий не замечал, что Мейгри так близко от него. Она была легкой и воздушной, намеком на слабый аромат в его ноздрях, прикосновением крыла мотылька к его коже.

Часовня не стала для нее неожиданностью. Она знала о ее существовании. Кожаная котомка, принадлежавшая забытому рыцарю, была старым другом; Мейгри присутствовала на церемонии, когда Саган получил ее от братьев Ордена Адаманта. Другие предметы - кинжал, поднос, кубок - составляли такую же неотъемлемую часть его, как Звезда Стражей была ее частью. Лишь слегка удивило ее существование шкатулки розового дерева. Он отрекся от Звезды Стражей, предал, обесчестил ее, но не смог расстаться с ней.

Его голос доходил до нее приглушенно, словно пропущенный сквозь густой розоватый туман.

«Слушаю, Оме, что случилось? Будь краток, у меня мало времени».

Оме! Снага Оме! Это имя напоминало укол булавки, холодную воду, выплеснутую ей в лицо. К ней тут же вернулось сознание, слишком быстро, чтобы сохранить осторожность, и по звону брони она догадалась, что повернулся охранник и взглянул на нее. Мейгри замерла, даже задержала дыхание. Охранник отвернулся. Ей надо было следить, чтобы не выдать себя перед Саганом, не соприкоснуться с ним мыслями слишком сильно. Если он не станет обращать на нее внимания, принимать ее в расчет, он утратит осторожность.

«Я честно тебя предупреждаю, мой дорогой. Если не получу денег, выставлю бомбу на открытый рынок. Кто больше предложит. Так сказать, кто первый придет, того и обслужат».

«А почему бы мне ее не купить?»

Эта мысль током пронизала тело Мейгри. Помимо воли она начала дрожать и сильнее свернулась под одеялом. Возбуждение - волшебный эликсир, избавляющий от боли, усталости и отчаяния. Она заглотила его так быстро, что лочувствовала головокружение, опьянение. «Спокойно, - сказала она себе. - Спокойно».

Во-первых, Саган. Она проявила беспечность; он мог прочитать ее мысли и примчаться через весь корабль, чтобы ее остановить.

Нет, его взбесил инопланетянин: в душе у него все кипит. Он сам прилагает усилия, чтобы сохранить спокойствие. Он не может тратить на нее время. Кстати, а она сама кто? Беспомощное тело? Пленная?

Ненадолго. Ненадолго.

Можно ли это сделать? Сможет ли она выторговать бомбу? Будет нелегко, но первые шаги уже смутно вырисовываются. Да, это выполнимо. Ей надо лишь убраться отсюда. Это сравнительно просто на корабле, готовом погибнуть.

Самый опасный этап ее плана наступит в течение нескольких следующих секунд: ей надо ускользнуть от охранников, покинуть мостик. Она может сражаться; гемомеч при ней. Но это привлечет внимание, а, что еще важнее, у нее нет времени. Саган уже возвращается.

Мейгри сосредоточилась, приводя в порядок душевные силы, собирая мощь. Королевская кровь. Генетически выведенная в течение многих веков, предназначенная править, властвовать. Магия, способная к логической четкости, к научному мистицизму.

«Я что вы могли бы сделать, если бы захотели, миледи? - спросил как-то у нее Дайен».

«Что я могла бы сделать? Я могла бы снести переборки. Я могла бы замкнуть все электросистемы. Я могла бы заставить каждого в этом баре подняться и убить себя».

Так ответила она юноше и сказала правду. Но ничего такого сейчас не нужно, да и энергии у нее недостаточно, чтобы крушить переборки или устраивать массовое побоище. Гипноз не потребует такого напряжения сил и выполнит ту же задачу.

Мейгри зашевелилась под одеялом, вздохнула; казалось, она поудобнее устраивается. Она надеялась, что все, кто был рядом, повернутся взглянуть на нее. К счастью, никто не прикоснулся к ней. Один из офицеров двинулся в ее сторону, но гвардеец покачал головой и взмахом оружия приказал ему оставаться на месте. Взглянув в ее сторону, адмирал Экс сказал что-то неразличимое и малозначащее стоявшему рядом с ним лейтенанту, тоже смотревшему на нее.

Ни один не заметил и не понял, глядя на нее, что его подловили, что он оцепенел и стоит неподвижно, загипнотизированный. Такое воздействие продолжалось лишь долю секунды. Никто не помнил об этом потом. Каждый из присутствующих отвернулся, сохраняя в мозгу образ женщины, лежащей без сознания на палубе под oдеялом. И настолько сильным был этот образ, что, когда она поднялась на ноги, человеческий разум отказался поверить в то, что увидели глаза. Сопоставив два отчетливых взаимоисключающих образа, мозг каждого из находившихся на мостике выбрал более сильный, отвергнув казавшееся невероятным.

Тихо ступая, двигаясь подобно призраку, Мейгри выскользнула, и никто не осознал, что она ушла.

На мостике было почти темно и малолюдно. Все огни, кроме индикаторов компьютеров, приборов и оборудования видеосвязи, были отключены. Усиливавшийся обстрел корабля показал Командующему, что «Феникс» с каждой секундой приближается к коразианскому кораблю. Брошенный на приборы взгляд подтвердил его наблюдение.

Единственными звуками были приглушенные голоса членов команды, передаваших информацию, и грохот взрывов на корпусе корабля. Большей части команды было приказано покинуть флагман. На видеоэкране Саган наблюдал, как начинают отходить спасательные суда. Он знал, что их «видят» и коразианцы. Он позволил себе на мгновение отвлечься для похвалы.

- Кажется, все в порядке, адмирал. Вы отлично выполнили распоряжения. У нас осталось меньше часа безопасного времени. Возьмите оставшихся людей и следуйте на вашу шлюпку.

Экс был заметно подавлен.

- А вы разве не уходите, милорд?

- Нет, адмирал. Кто-то должен остаться на борту, чтобы подвести корабль как можно ближе к коразианцу. Я возьму это на себя.

- Почтительно прошу разрешения остаться с вашей светлостью.

- Не разрешаю. Выполняйте приказ, адмирал. Капитану Уильямсу на «Непокорном» может понадобиться помощь. Там и встретимся. Я прибуду на борт в течение сорока минут.

Экс хотел было возразить, но встретил усталый, сумрачный взгляд Сагана и тихо сказал:

- Да, милорд.

Он повернулся, чтобы уходить, остановился и показал на стальной поднос, накрытый белой тканью.

- Это оставил для вас доктор Гиск, милорд. Наверное, доза стимулятора.

Саган презрительно скривил губы. Королевская кровь не нуждается в этом. Он может уйти внутрь своего существа и найти там необходимые силы.

Безмолвно поклонившись, адмирал Экс приготовился покинуть мостик, уводя с собой остатки команды. Никто не хотел уходить. Многие умоляюще смотрели на своего Командующего, но их встречал холодный и твердый взгляд. Вскоре на мостике не осталось никого, кроме двух молчаливых охранников, стороживших леди Мейгри и Командующего.

Саган повернул наружные камеры и направил их на «Феникс» так, чтобы взглянуть на него «глазами противника». «Феникс» выглядел темным, безжизненным - мертвым телом, плывущим в пространстве. Большинство спасательных шлюпок уходили прочь. Он разглядел свой собственный челнок. Не забыть похвалить капитана, приказавшего зажечь на борту сигнал Командующего. У коразианцев нет «глаз», но их чувствительные приборы наблюдения наверняка засекут опознавательный знак Сагана. Они должны предположить, что на борту челнока находится Командующий, возглавляющий стратегическое отступление.

Саган слегка изменил курс, придав кораблю вид брошенной, неуправляемой груды металла. Коразианцы перестали обстреливать флагман, чтобы переключиться на эсминцы сопровождения, намереваясь вывести их из строя и подобрать, что останется. Саган мог представить, как ликуют коразианцы по поводу своей будущей добычи. Когда сражение закончится, они захватят «Феникс» приемным лучом и отбуксируют его в свою галактику; там они разберут его и используют технологические достижения людей для совершенствования своего устаревшего флота.

Добыча, однако, оказалась с сюрпризом.

Саган взглянул на часы, хотя необходимости в этом не было. Его внутренние часы отсчитывали время до миллисекунды. Ему потребуется пятнадцать минут, чтобы добраться до космоплана. Его телохранителям с леди Мейгри надо будет выйти раньше него. Он подошел к гвардейцам, отдавшим ему честь, прижав кулаки к сердцу. Лица у них были бесстрастными, спокойными. По их виду нельзя было сказать, что они остались одни на борту «бомбы», часовой механизм которой отсчитывает последние минуты.

- Проводите леди Мейгри к моему космоплану. Я… Саган посмотрел вниз. Палуба была пуста. Ошеломленный, он поднял голову, уставился на охранников.

- Где она?

- Здесь, милорд. Она не двигалась, не шевелилась. Мы беспокоились…

Гвардеец проследил за гневным взглядом Сагана, заморгал и охнул.

- Милорд! Клянусь…

- Ладно, хватит! Быстро на космоплан!

- Милорд, мы…

- Идите! - взревел Саган.

Гвардейцы побежали; их башмаки загрохотали по металлу, разносясь в тишине неестественно громким жутковатым эхом.

Мейгри сбежала. Наверное, на «Непокорный», чтобы выручить мальчонку, спасти Джона Дикстера. Или, может быть, она… Что-то волновало разум Сагана. Он не мог коснуться ее разума: барьеры были воздвигнуты, тени были густыми и плотными. Тем не менее он ощущал в этих тенях некие силуэты и увиденное им несколько его обеспокоило.

Он не стал рисковать и связываться с «Непокорным». Ему оставалось лишь верить, что Создатель не оставил его.

Саган рухнул в кресло. Он устал. Страшно устал. У него болела шея там, куда ударила его Мейгри на борту коразианского корабля. Мышцы начинали неметь. Командующий закрыл глаза, откинулся назад. Спокойствие. Умиротворение. Безмятежность. Загляни в себя и отыщи силы, в которых нуждаешься.

Сражение-то он выиграет, это сражение. Но потом будет другое. Он знал своего врага, истинного врага - старика в алых одеждах, старика, которого Саган случайно заметил во время связи с Питером Роубсом. Командующий понимал, что бой с этим противником будет не на жизнь, а на смерть. А Саган вовсе не был уверен в своих возможностях, в своих силах, в своей хитрости, необходимых для победы.

Скорчившись у прохода в главной части корабля, прислушиваясь к барабанам, бьющим отход, Мейгри смотрела, как по коридору в разные стороны носятся люди. Опасность для нее еще не миновала. В доспехах Стражей, повторяющих формы ее тела, с этими длинными светлыми волосами ее без труда узнают на корабле, в команде которого нет ни одной женщины. Не говоря уж о том, что все члены команды знали, что она пленница Сагана.

К счастью, было темно, работало лишь аварийное освещение. Резкие белые лучи вспыхивали через определенные промежутки и отбрасывали круги света в коридоре, оставляя все окружающее в тени.

Сейчас или никогда. Мейгри, прикрывая лицо рукой, отделилась от стены и, согнувшись, пошла вперед. Держась в тени, она проскочила по коридору, ведущему к полетной палубе. Что она будет делать, попав туда, она еще сама не знала.

Мейгри буквально споткнулась об ответ на этот вопрос, наступив на мертвое тело.

Труп лежал в самом темном месте, оставшись незамеченным теми, кто проходил мимо и мог оказать помощь. По объемистому летному комбинезону и шлему, лежащему рядом, Мейгри определила, что погибший был пилотом. От благодарности Создателю она воздержалась - грех было испытывать благодарность за смерть человека, - но благословила Его за то, что он привел ее именно сюда.

Она отволокла тело в темный коридор, держась в стороне от пятен света, и стала стаскивать с трупа летный комбинезон.

Барабанный бой не умолкал, пока барабанщики не покинули свои места. Мейгри слышала барабаны, чувствовала их: колебания проходили по всему ее телу. Она не сомневалась, что и во сне будет слышать этот бой. Сколько времени? Тридцать минут, как подсказали ей внутренние часы. Коридор трясся и качался. Флагман, уже неуправляемый, дрейфовал.

Барабанный бой смолк. Корабль почти опустел. Тишина заложила уши сильнее, чем грохот несколько минут назад. Мейгри попыталась скользкими от крови трясущимися пальцами расстегнуть застежки комбинезона. Любая секунда могла стать последней. Скрипнув зубами, она заставила себя не думать об этом.

Крупный металлический осколок, пробивший грудь пилота, стал причиной его смерти. Пилот получил эту рану не в полете. Должно быть, оказался не на том месте и не в то время. Она подумала, как же тогда выглядит ангарная палуба, какие она получила повреждения. Все равно, спасательные суда должны покинуть корабль…

Забравшись в летный комбинезон, Мейгри натянула его на панцирь, плотно застегнула. Он был слишком большим; она чувствовала себя громоздкой и неуклюжей. Подобрав шлем, она хотела было его надеть, но остановилась. Наклонившись, она закрыла пилоту глаза.

- Requiem aeternam dona eis, Domine; et lux per-petua luceat eis, - тихо прошептала она. - Даруй им вечный покой, о Господи; пусть свет вечный сияет над ними.

«Миледи» - послышался ей голос.

Он прозвучал так близко! Мейгри в испуге подскочила, резко повернулась назад. Сагана там не было. Голос звучал у нее в голове, внутри нее. Она прерывисто выдохнула, обругала себя. Командующий не мог быть поблизости. Он не мог оставить мостик. Ей следовало об этом помнить.

Не обращая на него внимания, закрыв свой разум от его зондирования, она обмакнула руку в сажу, кровь и разлитое масло, покрывавшие палубу, и измазала этой грязью себе лицо. Надев шлем, Мейгри поспешила обратно, в главный коридор.

Но она не смогла совсем избавиться от его голоса.

«Мы снова встретимся, миледи, вы и я!»