Похитители теней

Глава 11

До порта Светлан добрался на прогулочной лодке Жизель, переданной ему в бессрочное пользование. Вообще теперь в Эльдинге вполне можно было существовать, не спускаясь ниже большинства крыш и поглядывая на горожан свысока: дескать, вы уж сами возитесь в грязи, которую развели. А те в ответ не могли возразить даже камнем, пущенным из укромной подворотни, – здешние дворяне оценили бы такой транспорт. И скорости, понятно, иные: на перелет у Светлана ушло не более минуты, хотя пересечь пришлось едва не треть города.

А в столичной гавани в отличие от притихших ночных улиц вовсю кипела жизнь. Окружавшая порт стена росла на глазах, бесчисленные подводы едва успевали поставлять плиты, вырубленные в ближних каменоломнях. Причем толщиной она не уступала Китайской, великой и знаменитой, а внутри – никаких пустот.

Наблюдать, как трудятся огры, с легкостью вздымая громадные глыбы, было потрясающим зрелищем – особенно для тех, кто в жизни не видал подъемного крана. И конечно, на ближних крышах не иссякала благодарная публика. Но держалась тихо, страшась привлечь внимание исполинов, – ни восторженных возгласов, ни аплодисментов. И столь же сдержанно вели себя работяги, подвозившие камни. Хотя здешнее начальство позаботилось, чтоб огров не тянуло на человечину: невдалеке от воды полыхал огромный костер, на котором жарилось несколько бычьих туш и здоровенная акула, на свою беду слишком близко подплывшая к берегу. (Кстати, с чего ее занесло в здешние воды?)

Причалив к уже достроенной башне, Светлан накрепко привязал лодку, дабы ее не унесло бризом в море.

– Помощь не требуется? – спросил он, усевшись на массивный зубец.

– Разве им, – откликнулся Крон голосом, похожим на раскаты грома, и кивнул вниз, на неиссякающую череду подвод, одна за другой проезжающих невдалеке от его ног. – Или им, – теперь он указал на запыхавшихся бедолаг, едва поспевавших заливать строительным раствором плиты, аккуратно укладываемые ряд за рядом. – Хотя справляются лучше, чем ждал, – прибавил исполин, снисходя. – Похоже, даже людей можно выучить.

– Ага, как и обезьян, – ухмыльнулся богатырь. – Дрессинг – великая вещь!

Оглядевшись, он обнаружил невдалеке тень, едва приметную в ночном сумраке, а очертаниями напоминавшую греческую богиню, прекрасную и едва прикрытую туникой. Конечно, Сола не отлетала от Крона далеко – и вовсе не потому, что не могла. К тому ж она не хотела пугать горожан, вряд ли понимавших, что призраки бывают безвредными… даже когда у них имеется причина мстить.

Приветливо улыбнувшись ей, Светлан сказал:

– Все ж вы, великаны, устроены необычно. Свой путь в бессмертие, да?

– Смотря что полагать обычаем, – пророкотал титан. – Наши-то – подревней будут.

– Да на здоровье, – не стал возражать богатырь. – Но мне, как понимаешь, лучше известны человечьи – от своей печи и танцую.

– А в какую сторону? – спросил Крон, после воссоединения с Солой сделавшись намного поворотливее в мыслях.

– Меня заинтересовал термин «смертные», – пояснил Светлан. – Предположим, это относится не только к плоти – тогда кто конкретно имеется в виду? Это не великаны, неистребимые по своей сути, и не люди, обладающие вечной душой…

– К примеру, гоблины, – ответил Крон. – Мерзкие создания – ты помнишь. Завелись будто из грязи и обращаются в нее ж. Зато плодятся как мухи – верно, чтобы восполнить.

– Разве мы не сделали этому племени укорот? Себе на беду гоблины сосредоточили свою силу в одном… э-э… индивидууме, и когда мы пришибли этого урода вместе с его ближним кругом…

– А ты уверен, что разнесли весь круг? – осклабился великан. – Ежели там уцелел хоть кто…

Кстати, вполне мог, подумал Светлан, вызвав из памяти картинку. К примеру, тот, кого подмял погибший тролль. Даже из каменной хватки можно вырваться… особенно если помогут.

– И что тогда?

– Гоблины-то не вымерли. Измельчали – да. Верней, поделились на несколько пород.

– То есть, по-твоему, мелкота, что водится в норах, лишь одна из их нынешних ветвей? Но во что превратились прочие?

– А ты вспомни тех, здоровенных.

– Урук-хаи?

– Во-во, урюки… засушенные с костями. Любой из них мог тягаться силой с пещерным медведем, а злобой к людям пропитался еще прежде, чем те появились.

– Да уж, – подтвердил Светлан. – Они нам тогда попортили нервы.

– Теперь представь, что выжил один из дюжины полутроллей, подпиравших гоблинского царя. Конечно, сам Ми-фей был опасней и в магии смыслил поболе, но и его подручные умели немало. К тому же это через них к нему стекалась мощь племени, заодно наделяя вечной жизнью.

– О! – отметил богатырь. – Еще один способ не сверзиться в бездну.

– Разве он спас Мифея? Хотя если б его не угораздило сцепиться с тобой…

– Вернемся к этому мифическому выжившему, – сказал Светлан. – Что он мог натворить, выбравшись из рассыпающейся пирамиды? Отмеренной ему власти хватило бы лишь на часть гоблинов – видимо, одну двенадцатую. И как преданный раб наш недобиток мог попытаться скопировать рухнувшее самодержавие. А заодно продолжить генетические опыты Мифея, выводя новые породы – конечно же, враждебные людям.

– Слыхал о людоедах? – спросил Крон. – То есть я говорю о настоящих, не признающих иной еды. Мы-то вас лопали с голодухи да от обиды, что загнали в горы. Или, думаешь, вы такие вкусные?

– Просто вы не умеете готовить, – фыркнул богатырь. – Позвали бы наших кулинаров – они б научили.

– Зачем портить харч стряпаньем? Пища должна быть живой.

– И визжать, когда ее кушают, – прибавил Светлан. – Живоглоты – одно слово. А не нравится, так и не ешьте – кто вас заставлял?

– Я ж сказал: с голодухи. Пузо подведет – и на падаль позаришься.

– А торговать рудой – для этого вы слишком гордые? Или вы сами – ископаемые?

На такой выпад исполин лишь гыкнул. Впрочем, и богатырь наскакивал не всерьез.

В этот миг над крышей ближнего дома возникла Мишка, летящая на допотопной метле. Секундой позже, будто скатившись с невидимой горки, она ловко приземлилась на плечо богатыря, сразу устраиваясь удобней.

– Люблю ретро, – ответила на его удивленный взгляд. И, оглядевшись, прибавила: – Всем – салют!

Крон вежливо кивнул, не прекращая укладывать камни. А лицо прекрасной тени опять осветилось улыбкой.

– Хорошо, будем вас считать людоедами поневоле, – произнес Светлан. – Но кто тогда настоящие?

– Пару раз я пересекался с ними – хотя не на узкой стежке. Серьезные парни, будто нарочно сделанные для убийства. Обитают обычно в глухомани, куда даже мы редко суемся.

– Как выглядят-то?

– Ростом… пожалуй, поболе тебя. Вдобавок кряжисты, что дуб. Очень твердые, словно из камня. И с толстой шкурой, поросшей рыжим волосом.

– А как насчет чешуйчатости, заметной у гоблинов или троллей?

– В глаза не кидается, а я не вглядывался. К тому ж они не пускали к себе близко… да мне и не хотелось.

– Внушают, да?

– Без причины не станешь связываться, – подтвердил великан. – А поводов людоеды не дают – мы им, не интересны.

– Ясно, вы ж не входите в их меню, – кивнул богатырь. – Наверно, они как коалы: приспособлены к одному продукту. Хотя жрут вовсе не листья.

– И я о том. То есть прежде это меня не трогало. И про Мифея тогда не знал.

– Действительно, тут видна цель, – задумчиво сказал Светлан. – Иначе к чему такая разборчивость?

– Но этих, кажись, мало, – продолжил Крон. – Не то чаще бы натыкались.

– Что мало – слава богу… Эй, ты о чем? – спохватился богатырь. – По-твоему, есть и другие?

– Подумай сам. Если кого очень любишь…

– …пожирать…

– …зачем селиться от него далеко. Даже у троллей хватает ума устраиваться под мостом, где можно поживиться путником.

– Говорят, они еще похищают красоток, – сообщила Мишка. – Хотя как такие уроды отличают их от дурнушек?

– К слову, это не первородные тролли, – уточнил великан, придавив малышку внимательным взглядом. – У тех не было резона вредить людям.

– Но их уже не осталось, – возразила она. – Возможно, погибший за вас был последним. А кто тогда нынешние: побочный материал гоблинских опытов?

– Одичавшие образцы, – предположил Светлан. – Слишком тупые даже по меркам создателей. Но речь, собственно, не о троллях… На кого ж ты намекаешь, толстый? – спросил он у Крона. – На тех, кто живет рядом с людьми, но… э-э… любит их не меньше людоедов?

– Людолюбов, – вставила Мишка, опять взяв на себя роль наплечного попугая.

– Вы ж и сами сперва охотились на зверье, – сказал Крон. – А ныне обратили его в скот, чтоб пасся под призором, а нагуляв мясо, брел на бойню. Уж не знаю, кто тут у кого набрался.

– И опять всплывают мифы про гигантов-правителей, научивших людей всяким мудростям, – заметила она. – В Верхнем мире считают, что истина где-то там, за озоновым слоем, и чуть что – притягивают за уши инопланетян. Зато здесь не любят отрываться от земли, благо соседей по шарику хватает на все случаи.

– Уж лучше инопланетяне, – проворчал Светлан. – Насмотрелся я на порождения глубин…

– Лучше не лучше, а чем богаты. Каждому жанру – свои песни.

– Может, пора сменить репертуар?

– Вместе с жанром, ага, – хихикнула ведьма. – Я ж предлагала смотаться на Марс?

В этот момент под дробный перестук массивных лап на ближнюю улочку вывернула Лора – верхом на персональном рогаче. Стремительно промчав последний отрезок, силачка круто затормозила перед стеной и в несколько прыжков взлетела к вершине башни, легко обойдясь без лестницы.

– По-моему, как раз меня здесь и не хватало, – заявила она, усаживаясь рядом со Светланом. – А во дворце теперь Бахрам, – прибавила, ответив даже не на его взгляд – на мысль.

Впрочем, богатырь уже не удивлялся такому. Тем более что и Мишка видела его насквозь. Эдак вскоре сюда заявится прочий гарем, а следом потянутся друзья, сотоварищи просто знакомцы… И вокруг опять станет тесно.

Покачав головой, он продолжил:

– Если принять, что, кроме людоедов-охотников, существуют человечьи пастухи…

– Пастыри! – выпалила ведьма.

– …то им лучше не отличаться обликом от людей, чтоб не возникло отторжения. Не исключено, этим ребятам даже пришлось поменять диету, отказавшись от человечины, – иначе б их быстро раскрыли. Но потребность убивать у них, конечно, не исчезла, и вот это стало главным, чему людоеды научили своих овец.

– Баранов, – буркнула девочка.

– А мы, к нашему стыду, пошли на поводу у своих убийц, сильно облегчив им задачу. И заодно помогая затеряться меж собой, ибо сами начали смахивать на них, переняв чужие повадки… Кстати, – вспомнил Светлан, – недавно я предположил, что Пропащие Души – это естественный финал упырей, в коих обращаются иные люди после смерти. Но, выходит, это были не люди вовсе… ну или не вполне – скажем, наполовину, а то и меньше. Что ж, – кивнул он, – это многое объясняет… во всяком случае, вполне вписывается в чертеж здешнего мироздания.

– Не только здешнего, – бросила Мишка, вдруг проявив патриотизм.

– И как раз из людоедов после смерти проклевываются упыри. А затем, по прошествии лет… вернее сказать, веков… упыри превращаются в Пропащие Души, одержимые истреблением человечества. Забавно, да? Кто громче всех кричал о предательстве, сами оказываются врагами людей.

– А что тут нового? – дернула плечиком ведьма. – Так было испокон.

Поглядев на ее детское лицо, Светлан хмыкнул. Но тему развивать не стал – тем более это могло оказаться ловушкой. С этими малолетками лучше быть начеку.

– А что по этому поводу мыслят эльфы? – спросил он у Лоры.

Но та лишь усмехнулась и ничего не сказала.

– Эльфы мыслят, что люди сами должны до всего додумываться, – ответила за нее Мишка. – Это вон гоблины добрые – делятся дорогим.

– Выходит, среди нас давно уже живут чужие? – заметил богатырь. – А мы-то ждем их из космоса!

– Насчет человечины, – снова вступила ведьма, постукивая пяточками по его груди. – Думаешь, они вправду отказались? Все ж это физиология, а не просто смена витрины, – тут нужна кардинальная переделка. Но когда затрагивается суть…

– А почему, по-твоему, они ели именно людей? – сказал он. – Вон здешний знаток, Крон, вовсе не считает нас вкусными. Значит, что-то выделяет хомо среди прочих… э-э… зверей.

– Пресловутая душа?

– По-видимому. То есть именно это первая цель людоедов, а вовсе не плоть.

– Понятно, что они отбирают жизнесилу, – сказала ведьма. – Но к чему им чужие души?

– Сколько ни заряжайся жизнью, это не сделает вечным, – ответил Светлан. – А бессмертие манит каждого сапиенса.

– И что?

– Вот и представь, что сознание людоеда устроено как ловушка для душ – эдакая клетка, где частицы Бога обречены томиться до скончания времен, лишенные надежды на инкарнацию. Это словно поплавки, помогающие убийце веками удерживаться на плаву, обманывая смерть. Как раз поэтому он не уходит, когда его убивают, а превращается в упыря. Тут и вырывается наружу его истинная суть, прежде проявлявшаяся лишь в полнолуние.

– Ну ты фантаст, – оценила Мишка. – Сам придумал?

– Кстати, в эту систему вписываются и оборотни, – добавил он. – Это те же людоеды, но едва умещающиеся в человечьей шкуре. Вот прежняя суть и прорывается наружу, стоит наступить ночи.

– Берсерки – из того же ряда, – вставила девочка. – Их даже свои боятся.

– Боятся – куда ни шло. А вот когда начинают почитать…

– Так людоеды что, пытаются захватить власть над людьми?

Осклабившись, Крон посмотрел на Мишку едва не с жалостью.

– Пытаются? – переспросил он. – По-твоему, кто вами правит? Другое дело, что стало трудно провести грань. Вы и сами путаетесь – тем пуще не хочется в это вникать сторонним, включая нас. А когда драка, и вовсе не разбираешь, кто волк, помешанный на убийствах, а кто баран, мыслящий чужой головой, – крушишь подряд, покуда не отстанут.

– На себя поглядите! – не стерпела ведьма. – Будто это не ваш Праотец столько старался, чтоб не стихала бойня.

– Но мы-то почитаем Праматерь, – возразил Крон, сдерживая громыхание своего баса. – Все ж хватило ума выбрать.

– Ладно, не о великанах речь, – вмешался богатырь. – Но теория занятная. И многое объясняет. Я-то дивился, откуда в людях столько злобы к сородичам. У других же сапиенсов нет такой тяги к самоистреблению. А сколько за эпоху межвидового сожительства образовалось полукровок!..

– Включая и нас с тобой, да? – спросила Мишка.

– Не исключено. Но в нас этой мерзости меньше половины. Скорей даже не выходит за треть.

– А те, у кого выходит, сперва наломают дров, а после угрызаются – так по-твоему? То есть треть – это критический уровень?

– Или четверть – откуда мне знать? – пожал плечами Светлан. – Но некий порог должен существовать. И чем дальше от него, тем труднее выбор.

– Вах! – вдруг воскликнула девочка. – Ведь это подсказка. Мы-то гадали, в какой кутузке держали тень отца Шарля!..

Богатырь глянул на нее с подозрением: неужто опять стащила мысль? В ответ она ухмыльнулась, бросив:

– Идеи носятся в воздухе… Нет, вы поглядите, как сходится, – зачастила дальше. – Раз беднягу Ги сразу после смерти заточил собственный дружок, неудивительно, что призрак свернул предателю шею, когда смог вырваться на волю. Представляете, как он был зол? Вдобавок Крамм украл у него сына и к жене подбирался. А ныне меж покойниками такая близость!

– Выходит, Крамм – людоед, – не то спросила, не то констатировала Лора.

– Ну да, – энергично кивнула Мишка. – Процентов эдак на семьдесят… с копейками. Они ж не всякий раз на человечину зарятся, да и настоящая душа – редкость. Но если подвернется случай, не упустят добычи. Зато теперь и она не скоро отпустит Крамма. Воздаяние, а как же?

– И многим Ги собирается воздать? На скольких хватит его обиды?

– Меня больше заботит другое, – сказал Светлан. – Если прикинуть, сколько при дворе Луи ошивается людоедов…

– …а у каждого в личной камере кто-то заточен, – подхватила ведьма. – Причем у многих – не по одному. И когда из этих кутузок пачками посыплют призраки…

– …мало не покажется, – заключил он. – Конечно, Ги не похож на ласточку, но он лишь открывает сезон…

– Славная может начаться охота! – покачала девочка головой. – Не то чтобы мне жаль этих живоглотов…

А Лора лишь улыбнулась – не злорадно, но без сочувствия, вновь напомнив ему Багиру из российского мультика.

– Проблема в том, что в этой заварухе достанется не только им, – произнес богатырь. – В отчаянии да со страху они могут наворотить такого!..

– А если совпадет со штурмом? – подхватила Мишка. – Такой бардак в тылу не сулит радостей.

– Самый неподходящий момент – как всегда. В другое время мы смогли бы это утрясти… И все ж: почему это происходит? Ведь годами сидели и не рыпались.

Силачка вновь покривила губы, словно бы знала ответ но не хотела подсказывать. Не слишком ли она скрытничает? Все хорошо в меру.

– Вспомните про отшельниц, – сказала ведьма. – С нас-то чего взять? Но они – святые, и вокруг их обители меняется среда… тому масса свидетельств. А мы взяли да сунули монахинь в самый гадючник.

– Впрямь, это могло повлиять, – согласился Светлан. – Святость не терпит решеток – вот и стряслась общая амнистия.

– И что теперь делать: выселять отшельниц?

– Вообще не мешает – для их же пользы. Но ситуацию это вряд ли поправит.

– Поезд ушел, точно. К тому ж процесс сей наверняка имеет немалую инерцию, и, что ни делай, раньше утра его не застопорить.

– Согласен, – кивнул богатырь. – Вот что еще меня занимает: кто у этих паразитов хозяин?

– Занимательный какой, – буркнула ведьма. – А ты сейчас о ком: об Охотниках или о Пастухах?

– О первых.

– Верзила говорил, будто людоеды – затворники, – напомнила она. – Стало быть, одиночки – разве нет? А тогда какой у них может быть хозяин?

– Ласковый, – усмехнулся Светлан. – Но рачительный. Если бы живоглотов никто не сдерживал, они давно б истребили друг друга, соперничая за угодья.

– Ведь их мало, – возразила Мишка. – Дичи всем хватит – зачем драться?

– Когда ведет инстинкт, не до подсчетов. А в людоедах очень сильна программа. Создавая их, гоблины наверняка постарались, чтоб эти рыжие бестии не отвернули от предписанной цели, причем старались долго – миллионы лет.

– Да бог с ними, – дернула она плечиком. – Как будто мало иных забот! И наверняка есть более срочные, чем искать хозяина людоедов.

– Со временем беда – точно, – гулко вздохнул исполин, окидывая взглядом стройку. – Похоже, не поспеем к сроку.

Вот, подступили к главному. Во всяком случае, самому насущному.

– Ведь ты – Крон, – сказал Светлан. – Для тебя время – хоженая тропа.

– И что?

– Помнится, год назад я угодил в Подвал Безвременья. Для меня там прошли минуты, зато снаружи – несколько суток.

– Ну? – снова не понял великан и поглядел на Солу, конечно же, сразу смекнувшую.

– Ну и устрой так, чтобы в Эльдинге время текло быстрей, чем в прочем мире. Нам это сейчас – до зарезу.

Вот теперь до Крона дошло.

– Эка замахнулся, – пророкотал он.

И погрузился в раздумья, точно в омут, выпав из разговора. Но укладывать плиты не перестал, неутомимый, как машина.

– А ты еще поправилась, – сказал Светлан великанше. – В смысле, плотнеешь не по дням. Скоро тебе станет нипочем солнце – сможешь слоняться по окрестностям даже днем. И за Крона больше не придется цепляться. Кстати, если захочешь сделаться непрозрачной… Ты ж знаешь про мою пленку?

С улыбкой Сола покачала головой – она предпочитала не торопить события. И потом, это не в духе Древних: морочить головы простакам. А для Солы такое и вовсе противно естеству.

– Вон зачем ты сюда причапал, – наконец поняла Мишка. – Я думала: по приятелю соскучился.

– Мало ли, по кому я скучаю, – пробормотал Светлан. – До этого ли сейчас?

– А чего сразу не сказал?

– Надо же, – усмехнулся он. – Хоть что-то смог от тебя скрыть.

И покосился на Лору, скромно отведшую взгляд. Вот она, пожалуй, сообразила, что богатырь поплыл сюда не лясы точить. То ли лучше слышит его, то ли дольше знает.

– Вправду, нам бы сгодилась фора, – заметила кроха. – Если б удалось растянуть эти пару часов хотя бы на сутки… Ведь столько нужно успеть!

– Ведь много, – подтвердил Светлан. – Ведь.

– Ну ладно тебе… Пользуешься, что большой.

– Тут и суток может не хватить. Но при нынешней гонке не стоит даже дергаться.

– Думаешь, это реально: затормозить время?

– В сказке-то? – Он пожал плечами. – Почему нет? Во-первых, я уже испытал это на своей шкуре.

– А на второе у нас чего?

– Похоже, главное тут – верно поставить задачу. И если это в принципе возможно, то Крон не спасует. Вы еще не видели его в настоящем деле.

– Но что это такое – время? Хоть представляешь, с чем его есть?

– Зачем представлять? Надо кушать.

– А если всерьез?

– Ну, всерьез… Время – странная штука, и его ход люди ощущают по-разному. Для одних это лишь скольжение к пропасти, где пустота, полное ничто…

– А для тебя? – тут же спросила Мишка.

– Хо, я. – Светлан усмехнулся. – За прошедший год я повидал и узнал столько! Но даже сейчас нет уверенности, что мой дух – вечен. И когда начинаю жить без смысла, сразу ощущаю, как недолго осталось коптить небо. Кстати, вот и критерий: залог бессмертия – в осмысленной жизни. А кто прожигает ее, может сгинуть без следа, рухнув в черную дыру. Как представишь, сколько миров она уже сожрала!..

– Так ведь сами кормим, – заметила девочка. – Кого винить?

И в этот момент Крон пророкотал:

– Пожалуй, смогу такое сотворить. Не остановить, но замедлить… разов эдак в десять.

– Вот, я же говорил, – откликнулся богатырь. – Стоило лишь точно сформулировать задачку… Теперь можно за что-то браться – сроки позволяют.

Поднявшись на ноги, он снял с плеча Мишку и аккуратно забросил в лодку. Плавно спланировав к палубе, ведьма тотчас оттолкнулась и, оседлав метлу, на скорости облетела великана, похваляясь, какая ловкая.

– Вижу, вижу, – пробурчал тот. – Умеешь.

– А то! – засмеялась она, снова соскакивая на доски. – Ну что, поплыли обратно?

– Ты плыви, – сказал Светлан. – А я прогуляюсь низом. Хочу составить впечатление.

– Считаешь, герой должен быть ближе к народу? Черта с два! От него требуют лишь исполнения функции.

– Да мне эта близость… Но поглядеть не мешает.

– Тогда и я с тобой, – решила Мишка. – Будем впечатляться вместе.

Ну да, без нее никак!

– А лодку кто вернет?

– Я, – вызвалась Лора. – У Бахрама тоже полно дел, нужно его сменить.

– А рогача поведешь на тросе?

– Лучше оставлю тут. Крон приглядит.

– Запросто, – подтвердил покладистый великан. – Мне не в напряг.

И как это понимать? Прискакала, увидела что хотела – и назад. А по грязным улочкам шляйтесь без меня. Все ж насколько трудней проницать женщин!..

– Ты ж не собираешься идти в таком виде? – сказал Светлан ведьме, не спешившей менять летную форму на что-то более пристойное.

– Но так удобней! – заупрямилась та, будто ей опять попала вожжа… в общем, туда.

– Удобнее, да, – согласился он. – Зато и заметней намного – если кому-то вздумается за нами следить. А привлекать взгляды следует не всегда.

– И это жаль, – вздохнула девочка. – В конце концов, для женщины притягивать к себе внимание так же естественно, как…

– Давай-давай, – подстегнул богатырь. – Женщина.

– Ладно, наброшу чего-нибудь, – уступила Мишка. – В каюте Жизель припасена уйма тряпок.