Пограничник

Глава 12. Контртеррористическая операция (часть 2)

К вечеру всю округу окутал туман.

С одной стороны это плохо — посланники из города незамеченными снюхались с наёмниками, и в завтрашней битве их действия будут скоординированы. Но с другой и у нас пополнение — на итоговое совещание приехали все — Алонсо прискакал вместе с Ингрид, Сигурд и Рамос приехали чуть позже, с небольшим лагом.

— Мы с Диего решили держаться вместе, — первым делом отчиталась Ингрид. — Так спокойнее. У меня войско слишком маленькое. А так мы собраны в кулак, Сигурд и Серхио с северо-востока и северо-запада если что прикроют.

— Не против! — воздел я руки к верху. — Я больше скажу, сейчас, скорее всего, вообще будем ломать изначальную тактику и стратегию. Чёртов туман всё портит.

Алонсо согласно закивал — да уж, теперь вряд ли получится навалиться на супостатов по частям, пользуясь отсутствием раций в этом мире.

Рохас и Рамос приехали быстро, их ждали — ибо не воспользоваться туманом и не проскочить в лагерь для стыка планов мог только идиот. А вояки-погранцы по определению не такие, идиоты тут не выживают. После чего я начал общее итоговое совещание.

Первым делом выслушал предложения. Их было немного. Мерида предлагал атаковать на рассвете лагерь наёмников, пользуясь туманом, как прикрытием. Всем вместе, скопом.

— Их три с половиной сотни, возниц и обозников не считаем. Нас — почти восемь. Если сделать это быстро, город не успеет прислать к ним помощь. А после будем выходить на переговоры с городом совсем с других позиций.

— А я против того, чтобы их не считать, — скупо парировал Ковильяна. — Рикардо говорит, пленные обозники — вольные. Не крепостные. А значит, оружие в руках держат. В поле не бойцы, но для защиты лагеря хватит.

Ингрид и Тит кивнули — дескать да, вольные. Они у нас брали языков и допрашивали.

— Я больше, чем уверен, Хуго за ночь огородил лагерь ямами и частоколом. И копий понатыкали по периметру. Да и сами телеги — Хлодвиг, ты никогда не пытался прорваться внутрь такого ограждения? А я как-то много людей на этом потерял. Там будет полно преград, и из-за каждого воза, из-за каждой телеги будут стрелять «несчитанные» возницы. Мы умоемся кровью, сеньоры.

— Пошуметь пошумим, — продолжил тему Алькатрас. — Но взять лагерь вряд ли сможем БЫСТРО. А потом к нам в спину ударит подкрепление из города. Я не скажу, что мы не победим, но потери будут большие. А у нас задача — сохранить как можно больше воинов для отражения угрозы от степняков. — Пронзительный взгляд на меня — это моя установка. Я скупо кивнул — да, всё так. — У нас превосходство в численности, нам надо реализовать его, а не лезть на позиции, где преимущество у врага.

— А ты что предлагаешь, Доминик? — усмехнулся Мерида.

— Мой план не лучше. — Алькатрас хмуро уставился на импровизированный стол, где мы из импровизированных средств собрали макет будущего поля боя и расставили фигурки. — Он тоже опасен, и будет много крови. Но меньше, чем штурм укреплённого лагеря Хуго.

— К делу! — фыркнул разгорячённый Рохас, считавший, что мы без пяти минут победили, и только тут, на совете, узнал, что всё не так радужно.

— Дать им выйти из лагеря, — начал перечислять Алькатрас. — Сделать имитацию нападения. Связать боем, собственно в бой не вступая. Но напасть всеми силами на войско, выходящее из города, а не на наёмников. Наёмников будут отвлекать сотни Сигурда и Серхио, остальных соберём здесь в один кулак. Вопрос в том, что чем больше народу отвлекает — тем сложнее нам придётся разбираться с горожанами. Чем меньше — тем сложнее будет парням удержать наёмников.

— Плохо! — снова покачал головой Ковильяна — он, похоже, взял роль «адвоката дьявола». — Во-первых, горожане начнут стрелять со стен, а там камнемёты. Если же дать от стен отдалиться, то расстояние между боем и наёмниками уменьшится существенно… А вы вообще знаете их численность? — повысил он голос. — Горожан? Мы ДУМАЕМ, что их три сотни. Но это только городской полк, плюс конное ополчение. А если мы ошиблись? Если их будет четыре-пять сотен? А если они в поле пикинёров выведут?

— Это вряд ли! — могучим басом буркнул Рохас. — Но бедноту посадить на полудохлых кляч, дать луки из арсеналов — и можно выставить две-три сотни легкоконных вдобавок к городскому полку и конному ополчению. Это не даст им победы само по себе, но с учётом наших плясок между двух огней — может и сработает.

— Даст им локальное преимущество на узком участке поля боя, — перевёл я его слова на местный иберийский. — Они слабы в стычке, но это, как ни крути, юниты поддержки.

— Да, сеньоры, теперь понимаю, что мы — идиоты! — пробасил Рохас. — Надо было нам всем соединяться в одно войско и идти навстречу Хуго. И бить ему в лоб всей мощью. А мы его всю дорогу стрелами расстреливали. А сейчас, под стенами Феррейроса, за это расплачиваемся. — Взгляд на меня.

Меня было не смутить.

— Сигурд, войско Хуго потрёпано. Они много ночей не спали, или спали частично. Пытаясь не дать нам напасть на обоз, постоянно гоняли боевые группы вдоль цепи телег — их боевые скакуны сейчас в неважном состоянии. Им нужна неделя на отдых, минимум. Люди злы и устали, кони способны выдавать скорость и выносливость на четверть меньше от нужного, да и численность их проредили — всё мы делали правильно. Осталось только додавить.

— Предлагай, Рикардо! — нетерпеливо выкрикнула Ингрид. — Все ж понимают, ты с самого начала что-то задумал. Только почему не говоришь всего? Мы тебе не враги.

Сучка эдакая! Ничего я не задумал. Не надо палить меня и выставлять идиотом. Ну да бог с ним, она, как и остальные, считает, что я и правда что-то эдакое выдумал.

— Задумал… — Я усмехнулся. — Всё просто, сеньоры. Быка нельзя съесть целиком. Его нужно есть по частям, отрезая ломти. При этом отрезанные части нужно мариновать.

— Да, мы не знаем общую численность горожан, — начал я, вложив в голос энергии. — Думаем, что три сотни тяжёлой конницы, и три-четыре они теоретически могут выставить лёгкой. Хотя реально, наверное, лёгкой не больше двух. Иначе бы не дали нам стоять под городом до этого. Логично? — Поддерживающие кивки. — Наши задачи завтра. Первая — не дать наёмникам проникнуть в город. И конкретизирую — не дать им пройти в город с обозами. А значит что?

Тишина. Я оглядел всех. Кулак поднял Сигурд Рохас:

— Значит, что наёмникам и Хуго сражение нужно больше, чем нам. Записки мудреца из Китая — всячески избегать генеральных сражений, в них можно всё потерять. — Его глаза радостно заблестели. — То есть, граф, сукин ты сын, ты предлагаешь НЕ ДАВАТЬ ему завтра бой? Так? Не разбив нас, они не смогут сдвинуть лагерь. Линия обоза — несколько миль, они физически не смогут быть везде, а мы, так как нас больше, устроим ему на этих последних милях весёлую жизнь.

— Пока из города не придут тяжёлые латники городского полка, — фыркнул наш адвокат дьявола.

— Вторая задача, — продолжал я, не отвлекаясь на споры и прения, — город. В чём его сила? Мы не можем подойти к стенам, камнемёты хреначат с бастионов шагов на тысячу, а неприцельно — на все две. Это раз. Два — у них отличная, лучшая на Юге, латная конница городского полка, и столько же богатых горожан в отличных доспехах — конное ополчение. Три сотни состава согласно последних мобилизационных документов. Это отдохнувшие воины, жаждущие броситься в бой, так как устали сидеть за стенами ввиду страха магистрата бурга перед вылазкой, перед её политическими для бурга последствиями. Сейчас, когда официально объявлена тотальная война, они с радостью кинутся на обидчика, только прапором помани. И это, сеньоры, как их сила, так и их слабость.

— Хочешь выманить ИХ на открытый бой? — задумчиво усмехнулся Веласко.

— И да и нет, — покачал я головой. — Ещё раз, сеньоры. Первая и самая главная составляющая любой войны — это обозначение целей. Сигурд, откуда у тебя эти выдержки от китайского мудреца?

— Так все бароны друг у друга переписывают, — простодушно ответил гигант. — И я у соседей переписал.

Глянул на своих баронов, но они лишь пожали плечами. И правда, ну, дали пергаменту ход, и что с того? Мы в опасном регионе живём, лучше чтобы и их соседи имели шанс выжить, а в записках тех неглупые вещи написаны.

— Замечательно. По целям. А цели у нас следующие.

Первое. Войско Хуго Смелого — раздражено. Воины устали и злы. И им нужно генеральное сражение, без победы в котором они не переправят телеги с провиантом в город. А значит надо действительно напасть и отскочить, и не давать их отборному отряду идти на соединение с горожанами. То есть заняться тем же, чем занимались с ними в дороге.

Второе. Городу нужны телеги с зерном. Но обоз с наёмниками в окружении превосходящих вдвое сил. Город обязательно пошлёт войско навстречу наёмникам. Но! Они тоже не смогут обеспечить перевозку всего обоза, даже соединившись с силами наёмников.

— Но их будет в два раз больше! — парировал Ковильяна. — И их станет столько же, сколько нас.

— А ещё они попробуют перетащить обоз частями, куда им спешить? — усмехнулся Алькатрас. — Их ударные сотни будут отгонять от небольшого количества телег наших налётчиков, а крупное соединение чуть в отдалении — страховать.

— Именно, — согласился я. — Но главное в этом — горожанам нужно вначале соединиться с наёмниками, а после — дать генеральное сражение. И это снова их слабость — мы можем отказаться входить с ними в клинч и продолжим расстреливать из луков.

Но главное всё же — не допустить их соединения.

Повторюсь, у них в основном очень тяжёлая конница. С лансами, то есть копьями. В отличие от нас. Наше оружие в луки и мечи. Но мы — мобильнее. Вот и надо использовать мобильность чтобы победить, а не наоборот. Попытаемся войти в жёсткий клинч — нас разметают.

— Опять конные перестрелки!.. — фыркнул Рохас. «Душа поэта» жаждала честной драчки грудь в грудь. Вот такой он, местный менталитет благородных баронов.

— Как ты не дашь им соединиться, — это Ингрид, внимательно рассматривающая макет поля боя, — если они из города выйдут с целью добраться до телег, а это всего несколько миль? Это немало, но если не спешить, то и не много. Особенно при встречном ударе наёмников. Что ты им сделаешь, если они не захотят бросаться на тебя? Стрелами осыплешь? У них хорошая броня: сеньоры проедут под стрелами и будут таковы.

— Ингрид, они ЗЛЫ! — отчеканил я. — Злы не просто так, а на конкретного человека, посмевшего дать ответку на их привилегию обирать меня и моё графство, ставить мне палки в колёса. Это их священное право, выкручивать мне руки, имея на деньги и привилегии. А я, скотина такая, взял и дал в забрало за попытку поиметь. Ситуация как и в Магдалене, сеньоры, и также, как и там, главное чувство, что обуревает ими — ненависть. К одному конкретному графу. Не умеющему, как отец, дед и прадед держать удар и терпеть их выпендрёж, называемый их «феодальными правами».

— Ричи, мальчик, я не дам тебе лезть на рожон ТАК! — повысил голос Алькатрас. — Потому, что это просто глупо! Их слишком много, и если выложатся, гробя коней — могут достать.

— Нет, дядька Доминик, — покачал я головой. — Я знаю, как надо делать. У нас преимущество — противник думает, что стратегически победа за ним, так как вы только что описали, мы одеты в слишком лёгкую броню, чтобы вступать с ними в ближний бой. И лансов у нас маловато. И как ни поверни, они своих целей достигают — им, напомню, достаточно ввести в город обозы, и цели всей войны достигнуты. А значит они будут играть свою партию как по нотам, и первым делом попытаются соединиться с утра с наёмниками. Весь вопрос из каких ворот выедут.

Хуго не дурак, тоже понимает расклады, и пойдёт им навстречу — отогнать нас. И если что, ударить в спину. Но далеко от лагеря удаляться не будет из чувства самосохранения. И в этом ему поможет Сигурд. Сигурд, тебе персональная задача — постоянно тревожить лагерь с севера, с тыла, чтобы они оставили внутри периметра телег как минимум сотню.

— Сделаю, — кивок гиганта.

— Тогда диспозиция такая. Делим армию на три части. Первая — Сигурд и его сотня с севера от лагеря Хуго. — Поставил зелёную щепку, означающую одну из наших сотен, с обратной от Феррейроса стороны лагеря — кольца из палочек. Феррейросом служил большой камень. — Вторая — условная армия сдерживания. В неё входят бароны Алькатрас, Ковильяна, Алонсо, Рамос и баронесса Аранда. — Положил соответствующие зелёные щепки между городом и лагерем. — Ваша задача — трепать Хуго и его бойцов, не давая сблизиться с городскими сотнями. И если у нас получится — в нужный момент отойти и ударить в тыл горожанам.

— Четыре с половиной сотни, и сотня Сигурда. Ричи, мальчик, ты ничего не перепутал? — округлил глаза Ковильяна. — А с кем ты собрался горожан бить?

— Я не собираюсь их бить, дядька Доминик. Повторяю, мы — мобильнее. А значит, будем мотать их в чистом поле. Мотать и обстреливать. И только когда их кони устанут, дадим сигнал вам бить им в спину — атакуем с двух сторон.

— Наше войско, — продолжал я, — это моя сотня под командованием Тита Весёлого. — Тит был на совещании, но прилежно молчал, удовлетворённо кивнул. — С поддержкой Хлодвига и Эммануэля по левому и правому флангам. Мы заманиваем горожан на себя, Хлодвиг и Эммануэль бьют по ним с боков, также сильно не сближаясь и убегая при первом намёке на атаку в лоб. Справитесь? — больше я спрашивал у Мериды.

— А то, — закивал он головой.

— Основная цель — выбивать коней. Чёрт с ним с людьми, без коня рыцарь не навоюет. Спешим хотя бы треть супостатов — и бой за нами. Ну и, как сказал, мы не просто маневрируем, а гоним их на себя, и я завлекаю их своей магией, выпуская в нужный момент в них стены огня, чтобы сеньоры не сильно отвлекались на других. Стойте-стойте! — поднял ладонь, — дайте договорить. Я не идиот, и глупо геройствовать не собираюсь. Но мне нужна не просто боевая слаженность, а слаженность, вбитая месяцами тренировок. А потому беру с собой только одну свою сотню. Ибо если кто-то из ваших, баронских, не сможет вовремя сманеврировать, мы не сможем им помочь. Сотню ведёт Тит. Справишься?

— Справлюсь, граф. — Мой пока ещё десятник хмурился. Это не бравада, отдавал отчёт о последствиях неверной оценки сил и способностей. — Мы — справимся, но соглашусь, баронских к нам не надо. В своих парнях я уверен, а на что способны остальные — не знаю, я с ними на тренировочном поле не работал.

Мудро и тактично обошёл слово «вольница», принятое в баронских дружинах. Наёмникам деньги платят, они в постоянной готовности, постоянно занимаются с командирами. А рыцарь — землевладелец, следит за выделенной бароном землёй, за хозяйством. Там слаженность на порядок хуже. Но вслух говорить нельзя — сеньоры обидятся. Пусть будет «не знаю, как они обучены». Звучит лучше, чем «они у вас не обучены ни хрена строем команды выполнять». Бароны поняли политес, благожелательно закивали.

— Итак, если с утра будет сильный туман, — начал я подводить итог, — войско сдерживания не разделяется на части, работает вместе. В тумане друг друга слишком легко потерять, и флажки не видны. Отделяться ли Сигурду — Доминик, прими решение с утра сам, доверяю. В целом задача такая, как озвучил — не сближаться, осыпать градом стрел, мешать передвижению и сближению с городскими войсками, и главное, чтобы Хуго и братва не кинулись на нас. Справишься? Я про туман.

Пожатие плечами:

— Попробую. В тумане воевать — то ещё удовольствие, но куда деваться?

— Мерида и Ворон же в любом случае работают самостоятельно, туман там или что. По также озвученным причинам. Справитесь?

— Спрашиваешь! — обиженно хмыкнул Ворон. Мерида же лаконично кивнул.

— Если туман рассеивается — задача упрощается. Ингрид и Диего работают в связке, отделяются от войска сдерживания к востоку от лагеря, но держатся в прямой видимости. Алонсо — к западу. И делают то же по отношению к баронам Алькатрасу и Ковильяне, что Мерида и Ворон ко мне. В паре Аранда-Алонсо старший Диего.

Алонсо скупо кивнул. Дескать, по-другому быть не может.

— Может меня к Доминику и Рикардо? — сузила глаза Ингрид, сверля глазами щепочки на столе.

— Нет. Вы в случае необходимости тоже делитесь, и ты бьёшь с фланга, а Диего с тыла. Всё продумано. А наши уважаемые сеньоры справятся, им опыта не занимать.

Дедушки согласно закивали.

— Ну ты и схему придумал, Ричи! — тяжко вздохнул Алькатрас. — Столько всего, столько неожиданностей возможно. От стольких факторов всё зависит.

— А долго вам так гонять супостатов по степи? — снова подал голос Ковильяна. — Ричи, мальчик, ты сказал «сколько надо». А сколько это?

— Они тяжелее нас, дядька Рикардо, — вздохнул я. — И мы пойдём с заводными сразу.

— В бой с заводными? — округлил глаза Сигурд.

— А что такого? Всё равно всем строем стрелять не получится. Половина войска держит коней, потом, как тулы опустеют, поменяются. Зато когда у горожан кони устанут, мы будем свежи и ещё более мобильны, чем они.

— Рискованно, — покачал головой Алонсо.

— Нам тоже брать заводных? — Это Мерида.

— Если справитесь — берите. Сеньоры, на этом этапе главное не выбить всех коней у горожан, и не побить их самих, а сделать так, чтобы они выдохлись. И когда они в принципе не будут способны нас преследовать, оказавшись далеко от стен в чистом поле… Вот тогда мы и покажем им мать Кузьмы. Только после этого даём сигнал вам, Доминик, и вы, все, кто сможет, плевав на наёмников, атакуете горожан, и мы подстраиваемся под вас и атакуем одновременно со всех сторон. А после также все вместе идём и бьём наёмников. Спрячутся в лагере — осадим, их больше некому будет выручать, сдохнут без воды, коням её слишком много надо. Выйдут драться — положим там всех, нас будет слишком больше, чем их. Вот такая у меня диспозиция, сеньоры, то бишь таков план боя.

— Война фигня, главное маневры! — высокопарно заметил Тит Весёлый.

— Знакомая фраза, — усмехнулся я.

— Так ты ж, граф, её и говорил. В Луз-де-ла Луне.

Я закивал. Ага-ага, язык мой — враг мой. Особенно как выпью.

— Сигурд, ты, скорее всего, будешь в автономном плавании, а потому сам решай, как быть. Но на рожон дуром не лезь.

Рохас закивал и отсалютовал кулаком к груди: «Задачу понял».

— Теперь главное. Все эти построения основаны на том, что горожане на меня сагрятся… Забыв обо всём помчатся наказывать меня, — поправился, ибо некоторые словечки «оттуда» точно не зайдут местным. — Узреют, что я — один, нас мало, что они от этого потеряют голову. Их командир, некто по прозвищу Лютый, идиот, и люди его, повторюсь, злы и жаждут свести счёты. Но если я окажусь не прав, и Лютый умнее, и горожане сдержаннее, и они не прельстятся погоней за беззащитным графом, а пойдут прямиком к лагерю наёмников, презрев падающие стрелы— дело швах. Тогда, Доминик, отходи, на рожон не лезь, мы тоже всем скопом подтягиваемся и ибашим по ним из луков, пока в туле хоть одна стрела. А потом уходим. В смысле все мы разряжаем тулы и уходим, из под Феррейроса нахрен, ловить нам тут больше будет нечего. Сигурд, ты в автономке, имей в виду.

— Слышу, — буркнул Рохас.

— Просто уходим? — поднял полные ужаса глаза Мерида.

— Да, сеньоры! Просто уходим! — прикрикнул я. — У нас больше нет козырей против них, только мобильность. Да, мы можем сделать свалку толпа на толпу, но нам, повторюсь для тугих на память, нужно завтра отбить нападение степняков, вашу мать! А это куда более серьёзный враг, чем какой-то город.

А потому да, мы просто уходим, даже не пытаясь вступить с горожанами в переговоры, равно не пытаясь что-то там отбить. Всё к чёрту, мы ещё за своим вернёмся!

— Проясни насчёт переговоров? — попросил Алькатрас. — Ты проиграл, сдаёшь город, снимаешь осаду… Значит, надо договориться о мире, чтобы в спину не ударили. Нет?

— Переговоры — это признание мира, дядька Доминик. Хотя бы перемирия. А нам нужно чтобы между нами юридически шла война, и это никем бы не ставилось под сомнение. Начну переговоры — и всё, куража нет, после войну придётся заново объявлять, а для этого понадобится новый повод.

А так мы без всякого обоснуя вернёмся сюда, когда отобьёмся от орков. Когда посчитаем, кем располагаем, тщательно подготовим свой поход и явимся с силами в куда большем количестве.

— Ты обещал людям добычу! — покачал головой Мерида. — И тебе поверили.

— Я хоть как-то дал понять, что не держу слово? — опасно сузил я глаза — а вот это главный минус феодальной войны и феодального комплектования армии. Воины могут… Просто уйти, признав тебя чепушилой. — Наоборот, я говорю, что никакого мира с городом не будет! А значит, мы вернёмся и…

— Это будет потом! — отезал Хлодвиг. — Мы тут, если ты не заметил, уже несколько месяцев сидим! Нам нужна добыча! Моим воинам нужно обоснование — почему мы тут торчали всё это время!

Судя по гнетущему молчанию, остальные на его стороне. И сейчас от моих слов и аргументов будет зависеть, останусь ли я графом в принципе. Без войска я не граф, каким бы титулом ни обладал.

— Сеньоры, давайте поиграем в интересную игру. Называется: «Предскажи будущее»? — усмехнулся я, внутренне закипая. — Представьте, что вы — мать вашу так грёбаный пограничный граф…

— Но мы — не грёбаный пограничный граф! — А это также зло, с ехидцей, парировал Серхио, муж моей Хелены. Сука, бунт на Титанике!

— А вы представьте! — давил я, повысив голос. — И на ваше графство, маму вашу, нападает нечисть! И в этом году эта нечисть настолько страшная, что нам, молодому поколению, и не снилась! — пронзил его глазами — мы оба почти ровесники и сильных набегов не заставали. — Дольше десяти лет такого набега не было!

Какие мать вашу трения с Феррейросом? Какие мать вашу тёрки друг с другом? — заорал я, срываясь. — Да нас сожрут эти твари! В прямом смысле слова! Всех, кто выживет в этой грёбаной битве за Феррейрос!

Вам нужны деньги? Я дам вам их. Ибо мне деньги не нужны — мне нужно, чтобы Феррейрос перестал существовать, как способная делать мне козни сила. Наши интересы совпадают и не пересекаются, кто не согласен — оспорьте. Но, мать вашу, если мы не отобьёмся от куда более страшной угрозы — эти грёбаные деньги не будут иметь никакого значения! НАС СОЖРУТ, БЛЯДЬ, уважаемые сеньоры!

Повисла тишина. Тягучая, как кисель. И только почувствовав, что настроения изменились, я рискнул продолжить:

— Я не собираюсь сдаваться. Я не собираюсь отказываться от своих слов. Я беру на себя риски. Мы вернёмся, но теперь устроим Феррейросу не блокаду, а полноценную осаду, с циркумвалационной и контрвалационной линией. Мы притащим под стены будущих легионеров, и главное, камнемёты, которые спешно разрабатывают мастера нашей новосозданной гильдии в Пуэбло. Мы устроим здесь ад… Как только обезопасим тыл. А если сдохнем на границе — так какая разница, вашу мать, что у нас останется тут?

— Твои чаяния понятны, Рикардо, — тяжело вздохнув, взял слово Алькатрас. — Ты прав, степняки — наша главная беда и главная угроза. Но сейчас нас не тронут. Осенью же сюда, во-первых, может заявиться король. Во-вторых, Феррейрос подготовится к войне и наполнит склады города всем, чем только можно. Его больше не удастся застать врасплох. В третьих, люди УЖЕ потратили кучу сил и здоровья на эту войну. Некрасиво как-то. А осенью нас будет больше, и новые люди захотят добычу наравне с нами. При том, что не факт, что мы её получим.

— Пока мы будем на границе, на нас нападёт Авилла, — зашёл я с козырей. — Открываю секрет, сеньоры, вначале мы серпом пройдёмся по нему и его графству. И обещаю вам здесь и сейчас, и слово моё твердо: всё, что мы захватим там — ваше! Мне не нужно ничего, кроме людей. И все, кто пойдёт со мной туда — будут иметь долю в контрибуции с Феррейроса. А остальных я с собой просто не возьму.

— Людей? — Ингрид. — Каких людей?

— Крепостных. — Я скривился — крестьяне тут не люди. К чёрту этот мир. — У меня много земель, но мало крестьян. Я забираю всех-всех его крестьян, какие есть, каких смогу захватить. А все-все материальные ценности оставляю вам… И тем, кто пойдёт с нами, конечно же.

После же мы возвращаемся сюда, под Феррейрос, и блокируем его до весны. Если горожане сдаются — берём контрибуцию по сотне солидов для Серхио, Сигурда, Диего и Ингрид, и по две с половиной сотни для Доминика, Рикардо, Эмануэля и Хлодвига. Себе я также ничего не беру.

— А если горожане не сдаются? — спросил хмурый Мерида.

— Стоим до победного. Если берём город сами — отдаю на разграбление, там самостоятельно делите. Повторюсь, МНЕ ничего не надо. Не то, что графской доли — вообще ничего. Своим воинам заплачу из своего кармана. Моя выгода в том, чтобы этот чёртов город не угрожал моему замку в трёх днях пути от него. И ещё я забираю рудники. Они дадут прибыль, но не скоро, вначале в них надо будет некисло вложиться, так что, думаю, это справедливо.

— Опасно играешь, Рикардо, — покачал головой Сигурд. — А вдруг ничего не срастётся?

— Все под богом. — Я развёл руками. — Вся жизнь воина — постоянный риск. Судьба такая. К тому же это крайний вариант. Я всё-таки думаю, что Лютый решит поквитаться.

— Рикардо, давай напишем пергамент? — предложил практичный и опытный в таких делах Ковильяна. — Где все-все доли и все твои слова подробно опишем. Как и твои слова насчёт Авиллы и насчёт отказа от доли в награбленном в его владениях, если он таки нападёт.

— Он нападёт, — буркнул я. — Катарина Сертория, её братец и дядюшка прилагают к этому большие усилия. Согласен, отчего ж не записать?

— Мы доверяем, Ричи, — поддержал идею Алькатрас, — но лучше, чтобы всё было написано.

— Что написано — то написано! — процитировал я Понтия Пилата. Перестраховщики. Но обидно не было. Это средневековье, тут принято друг друга «кидать».

— Рикардо, ты хочешь ЗАБРАТЬ ВСЕХ ЛЮДЕЙ у Авиллы? — для чего-то переспросил Ворон. — Король точно этого не простит.

— После нападения Авиллы, а он из партии «герцогов», Карлос не сможет давить на меня сильно, — парировал я. — И ослабление противника в его интересах.

— Он пришлёт сюда свою гвардию. Под этот город. — Это мрачно заметил Алонсо.

— Сеньоры, я не держу тех, кто не готов рисковать. Король придёт сюда — да, возможно. Но скорее побоится и пришлёт легата. И арьербан собирать совершенно точно не станет — не то у него положение, как и слава у Феррейроса после заподлянки, о которой по тавернам поют мои барды. Я готов драться с королевской гвардией. Вокруг — наши степи, где нам сам чёрт не брат. Кто со мной?

— Ай, Пуэбло! Правильно говорят, в тебе поселилась нечистая сила! Я с тобой! — заревел здоровяк Рохас, словно бык во время гона. — Бог свидетель, это будет славная драчка, и как бы вы знали, как давно я мечтаю начистить забрала этим утончённым хлыщам из королевской гвардии!

Ричи мельком слышал, что Сигурд Рохас в молодости пытался поступить в оную гвардию на службу, но его не взяли. Но без подробностей.

— Учитывая всё то, что сделано в замке Пуэбло… — заговорил обычно молчаливый Алонсо. — Учитывая все имперские атрибуты и пока не высказанное вслух притязание… Думаю, стычка с королевской гвардией — вопрос времени, и чем раньше мы надерём им задницы, тем меньше они будут нас тревожить. — Нехороший намёк в голосе. Но для меня главное — индикатор. Имперские замашки оценили, и многие люди в Альмерии и не только напрягутся.

Про то, что было в замке, те, кто был под Феррейросом, знают пока не всё, без подробностей, но слухами земля полнится.

— Рикардо, скажи честно, что ты хочешь? — пронзил меня взглядом Алькатрас. — Не так спрошу. Что ты хочешь ПОТОМ? В конце?

— Пока — сделать так, чтобы меня не трогали, — честно ответил я. — Слишком много сеньоров видит наше графство в собственных политических раскладах. И заговорщики, и король. Спать не могут, как сильно думают прибрать нас к рукам и отправить воевать за свои интересы в качестве мяса. А у нас степняки под боком — некогда нам в их игры играть. А значит, по щам королю и его гвардии давать рано или поздно придётся. Диего прав, хотим мы или нет, мы встретимся с королевской гвардией. И только получив в забрало на поле боя, Карлос Шестой примирится с мыслью, что Пуэбло ему не по зубам и отдаст за меня сестру. Как жест, символ, чтобы я не встал рядом с его врагами — они сами не встанут со мной, мужем сестры короля. Это неизбежность, сеньоры. Я предлагаю вам войну, сплошную и непрекращающуюся, на долгие годы. Со степняками, с Авиллой, с Картагеникой, с бандитами, с королём… А там ещё кто-то появится. У вас будет добыча, если сможете их всех победить. А победить сможете только если СЕЙЧАС, сегодня, сохраните как можно больше воинов. Мы вернёмся — обязательно. За своим. И уничтожим этот тухлый городишко. Но пока у меня для вас денег нет, и надо потерпеть, чтобы получить их, потуже затянуть пояса и работать, а не качать права.

— Рай не даётся на халяву, — задумчиво произнёс Ворон, и это была какая-то цитата из местной книги, написанной после Основания — Ричи её не знал, а я тем более.

— Чёрт с вами, я за! — Это Мерида. — Тем более, картагенские купцы предлагают стабильные контракты… — Он исподлобья с ехидцей оглядел присутствующих, остановившись взглядом на новых баронах, не побывавших в Магдалене. — Проживём как-нибудь…

Троица «новеньких» заёрзала — контракты купцы предлагают только по моей наводке моим людям. Для остальных условия сделки такие же, как и для всех остальных — то есть грабительские. А потому, что мне — доверяют, а сеньоры — мои протеже. Я не «кину», а значит и мои бароны надёжны, а значит не стоит «обувать» их, и в ответ гарантировано получишь долговременного партнёра, что в случае с «левыми» баронами далеко не факт. Нам сложно понять, но тут в благородных играет помещичья средневековая дурь: «Сам себе хозяин, хочу — с вами дружу, хочу — не с вами, не хочу — ни с кем не дружу, и что вы мне сделаете?». Эта дурь может быть иррациональна, бароны могут навредить ею себе же, «выстрелив в ногу» потому, что так хочется. А тут — мои рекомендации, и уже не пошлёшь на «чёртовых купчишек»; это гарантия купцам, что их самодуры-бароны-партнёры не «прокатят»… Как и для баронов гаранития, что их не «обуют». Как-то так.

— Если драчки не миновать — бить надо первым! — философски заметил здоровяк Рохас, выпятив грудь колесом. — Я — тоже за! И после похода на степняков, Ричи, подкинь и мне адресок картагенских купцов? Чёрт с ними с походами, баронство развивать надо!

О как! Удар по скептикам с тыла. Ни Рамос, ни Алонсо, ни тем более дедушки не смогут теперь отказаться. Не от слов, сказанных «новеньким» нашей компании, по определению скептика из скептиков. Такого подарка судьбы не ждал, и понял, что всё получится.

— Обязательно. Сеньоры, вы хотели пергамент написать…