XV

Люди приходят на пожар из жажды развлечений. Когда я вижу, как жадно они бегут на огонь в любую погоду, днем и ночью, тянут пожарные машины, то удивляюсь, сколь благой цели может служить возбуждение.

Генри Дэвид Торо. Дневник, 1859

— Существует большая разница между огнем в подлеске и огнем в кронах, — сказала Пендрагон Хромлис Фурсифер собранию Л'юнгов в недрах «острова». — Поверхностный огонь движется по корням, по земле, прожигает себе дорогу в подлеске. Она читала записи, пролистывающиеся на ее запястье.

— Постой, скажи еще раз, что такое «подлесок»? — спросила ее светлость Жаклин Кристоф, младшая из Л'юнгов.

Мемзен щелкнула пальцами:

— Не перебивай, Жаклин. Если у тебя есть вопросы, задашь их позже. — Она кивнула Пенни. — Продолжай, Пендрагон. Ты проделала отличную работу.

— Подлесок — это трава, кусты, мертвые листья, упавшие деревья и все такое. Так что в том или ином случае огонь может распространяться по поверхности быстро или медленно. Но если пламени удается дотянуться до крон деревьев, то оно почти всегда несется по лесу крайне быстро. Так как у Совершенного Государства нет технологий, чтобы остановить такой огонь, Успеху придется дать ему выгореть самому. Если вы посмотрите сюда…

Группа приблизилась, чтобы все увидеть.

Успех не мог не слушать Пенни большую часть времени, хотя Дар и злился на Л'юнгов. Мемзен объяснила, что к полету на Уолден Пенни готовилась по теме «лесные пожары».

«Остров» не был полностью защищен от того, что происходило снаружи. Когда они пронеслись сквозь клубящуюся колонну дыма, пепла и раскаленных углей, воздух внутри корабля стал отдавать горькой вонью пожара. Это впечатлило Л'юнгов. Рассматривая вид за видом и бродя по «острову», они переговаривались:

— Смотри, вот там. Чувствуешь? А здесь еще сильнее!

Они сделали прозрачной большую часть обшивки, чтобы рассмотреть пожар. Оставили только маленький кусочек три метра шириной — уступка Дару и Успеху. Казалось, Л'юнгам был абсолютно чужд страх высоты. Успех гордился тем, как Дар держался во время своего первого полета, особенно потому, что его самого подташнивало, когда он смотрел прямо вниз, на гряду в пятнадцати сотнях метров внизу.

Со своего места Успех точно видел, что именно нужно сделать, чтобы сдержать пожар, и понимал, что средств для этого у него нет. Взглянув на север, он с огромным облегчением увидел, что огонь все еще не перебрался через горную дорогу и не ударил по фермерским землям на далеком склоне. Если ветер не сменит направление и не появятся новые очаги возгорания, то ему удастся удержать огонь в долине Литтлтона. Но для этого понадобятся дюжины тренированных борцов с огнем на склоне, чтобы защищать дорогу так долго, как только возможно. Он видел, что на западе пожар подошел почти вплотную к ферме Сукульгунды. Но это, судя по всему, был просто поверхностный огонь, который уже начал угасать. У Миры с командой на машине № 4 не должно возникнуть проблем с его тушением. Потом он передвинет их на гряду, но трех человек и одной древней пожарной машины будет недостаточно, чтобы погасить стену огня шириной два километра.

— Те более темные участки леса, что вы видите, — это вечнозеленые деревья, лучшее топливо для огня, — сказала Пенни. — Если они загорятся, огонь станет намного сильнее. Столб дыма, который мы наблюдаем, именно оттуда.

Положение на востоке и юге удручало. Огонь распространился гораздо дальше по склону, чем рассчитывал Успех. С тренировок он помнил, что пожар предположительно распространяется вверх по склону быстрее, чем вниз. Но зарево на севере, юге, вниз ли по склону, вверх ли, казалось совершенно одинаковым. Как только первые команды доберутся до района Доброго Предзнаменования и Высокого Моста, им придется развернуться на хребте, чтобы защитить общинные земли и фермерские угодья.

На восток неслось верхнее пламя, а над ним расстилалось зловонное облако дыма, на километры выше «острова». Когда Успех дал Эццатам и Миллисапам время спасти все, что только они смогут вытащить из своих домов, он думал, что они все успеют. Теперь же он понял, как ошибся. Он связался с обеими семьями по видеофону и сказал, что им нужно убираться немедленно. Веселье Эццат завыла, что уже видит огонь, спускающийся прямо на нее. Успех попробовал связаться с Утехой, предупредить, что ее ферма на пути огня, но ему по-прежнему никто не ответил.

— ДиДа, — мягко сказал Успех. Он боялся этого момента с тех пор, как понял истинные размеры пожара и его направление. — Думаю, нам надо отозвать Живучку и ее людей подальше от реки к дороге Голубая Долина.

Он мысленно подготовился к гневу, скорби и упрекам.

— Нет времени для расчистки линии, — продолжил он. — По крайней мере такой, какая остановит этот пожар.

— Думаю, ты прав, — отозвался Дар спокойно, словно они обсуждали, какие деревья стоит подрезать. — Это просто, не так ли?

Все еще мучаясь, Успех обнял отца.

— Прости меня, ДиДа. — Он и не помнил, когда в последний раз был так близок с отцом, и не удивился, что Дар не ответил на объятие. — Послать кого-нибудь в дом? — спросил он, отпустив отца. — Чтобы собрать вещи? Бумаги, мебель — еще есть немного времени.

— Нет. — Дар повернулся и приложил руку к прозрачной оболочке «острова». — Если я сделаю подобную глупость, ферма точно сгорит. — Он закрыл лицо руками, словно скрываясь от сияния. Но полуденное солнце, скрытое клубами дыма, казалось лишь слабым отблеском.

Успех закрыл глаза. Так крепко, что на мгновение почувствовал, как пульсирует кровь в висках.

— Мемзен, — позвал он прерывающимся голосом, — можешь высадить нас у дома Саватди?


Успех встретил большее сопротивление от Живучки, чем от собственного отца. Он десять минут убеждал ее, что сооружение преграды вдоль реки не только бесполезно, но и опасно. У него ушли все силы на этот спор. Когда он упал рядом с Даром в одно из кресел, что Мемзен вытащила из «острова», заверещал видеофон. Успех застонал, боясь, что это опять Живучка с новыми аргументами.

— Преуспевающий Люнг? — раздался женский голос.

— Да, говорите.

— Я командир Деяние Адула, Четвертый инженерный отряд. Мои люди расквартированы в Лонгвоке, но мы услышали о том, что у вас творится, и теперь направляемся к вам. Мы будем в Литтлтоне через полчаса. Как я понимаю, вы на «острове». Что видите?

Командир Адула проявила недюжинную оперативность. Она начала с вопросов, а закончила указаниями. Ее подразделение двигалось на четырех машинах с тридцатью семью пожарными, но без тяжелого обмундирования. Адула одобрила решение Успеха остановить пожар на дороге Голубая Долина и прямо во время разговора направила одну половину своих людей к гряде, а вторую — в помощь Живучке на дороге Голубая Долина. Она велела местным пожарным из Доброго Предзнаменования и Высокого Моста копать траншеи для защиты общинных земель и посоветовала Успеху остаться в «острове», где он мог бы контролировать ситуацию сверху и сообщать ей обо всех изменениях.

Когда они закончили разговор, Успех вновь рухнул в кресло. Он был рад, что Адула одобрила его планы по борьбе с огнем и на нем больше не висит громадная ответственность.

— Отряды? — спросил Дар.

— Четвертый инженерный. — Он закрыл видеофон. — Они расположились в Лонгвоке.

— Вот это я называю удачей.

— И правда удача, — согласился Успех. Он заметил, что Благородный Грегори шептал что-то Мемзен. — Как ты, ДиДа?

— Знаешь, я никогда не видел океан. — Дар моргнул, глядя сквозь прозрачную обшивку на лес внизу. — Твоя мать хотела, чтобы я отвез ее туда, я тебе это говорил?

— Нет.

— Она частенько спрашивала: мы владеем фермой или она владеет нами? — Отец издал низкий звук — полусвист-полустон. — Интересно, она до сих пор живет в Провиденсе?

Успех не знал, что сказать. Дар нахмурился:

— Ты никогда не пытался связаться с ней?

— Нет.

— Если когда-нибудь попытаешься, скажешь мне?

— Конечно.

Дар кивнул и вновь издал тот же свистящий звук.

— Такой большой пожар отличается от поверхностного огня, — сказала Пенни. — Он настолько жаркий, что создает условия, благоприятные для дальнейшего распространения пламени. Это называется конвекционным столбом. Внутри столба накапливаются пузырьки раскаленного воздуха. Просто мы не можем этого видеть. Но снаружи менее горячий дым спускается на землю.

— Да, вот именно, — указал Благородный Грегори, явно взволнованный. — Посмотрите на вершину, справа от дыма. Она словно поворачивается вокруг своей оси.

— Здорово, — заметил Кай Саузандфолд. — Помните те газовые скульптуры, которыми мы играли в Блимминее?

— Но это создает проблемы для Успеха и его борцов с огнем, — сказала Пенни. — Это как труба, плюющаяся искрами и смолой высоко в атмосферу. Они могут упасть где угодно и начать новый пожар.

— Кто-нибудь умрет? — спросил Сенатор Доум.

— Мы надеемся, что нет, — сказала Мемзен. — Успех делает все, что может, и помощь уже в пути.

— Ты разве не хочешь, чтобы она наконец замолчала? — пробормотал Дар, наклоняясь к Успеху. — Это ведь не занятия для глупых школьников. Они смотрят, как внизу горит наша жизнь.

— Они внешние, ДиДа. Мы не можем их судить.

— И откуда она знает так много о том, как мы боремся с пожарами? Посмотри на нее, она же просто ребенок.

Этот факт тоже тревожил Успеха, причем выкинуть его из головы становилось все труднее и труднее. Когда Л'юцги успели провести столько исследований? Они прилетели через день после его разговора с Благородным Грегори. Или они знали наперед о том, что случится, еще до того как попали на Уолден? Было ли это частью их плана?

— Мемзен сказала, что они особенные, — ответил он.

— Успех, — Благородный Грегори знаком попросил его подойти, — посмотри на это.

Он приблизился к Люнгам. «Остров» снизился до тысячи метров и сейчас кружил над фермой Джорли.

— Там, — указал Благородный Грегори на лес, по которому они ходили этим утром, смесь твердых и мягких пород: березы и дуба, тсуги и сосны. Из центра всего этого в небо поднималось три струи серого дыма.

— Это местные возгорания, — сказала Пенни, — вызванные падающей смолой.

Успех не мог в это поверить. Он вообще не беспокоился о таких возгораниях и теперь метался с одного конца «острова» на другой, чтобы посмотреть на них. Но он решил, что прошло еще недостаточно времени, чтобы горящая смола начала падать вниз. Колонна дыма и огня возвышалась по крайней мере на пять километров над долиной. Он уставился на струи дыма, поднимающиеся из леса его детства с тошнотворным страхом. Справа налево они постепенно уменьшались. Три пожара, один за другим, это означало, что их, возможно, развели намеренно. В чем состоял его долг? Он не сомневался в том, что его мотороллер все еще стоит в сарае у Коттеджа Прилежания. Он мог взять его, времени хватило бы, чтобы успеть до прихода огня. Дар мог бы наблюдать за продвижением пламени для командира Адулы. Кроме того, если внизу все еще оставался кто-то, кто развел эти…

Кто-то.

— Мемзен, — сказал он, — я передумал.


«Остров» смог зависнуть над ближайшим к Коттеджу Прилежания незанятым полем. Успех отступил, когда в полу открылось отверстие и к земле, к клеверу, будто металлический язык, потянулся трап. Стоящий рядом с Успехом Дар улыбался. Что смешного нашел в этом отец?

— Мы можем остаться здесь и подождать тебя, — предложила Мемзен. — Если у тебя возникнет проблема, мы придем.

— Нет, деревья все равно вам помешают, — возразил Успех. — Лучше вы возьмите с собой Дара, чтобы он держал связь с командиром Адулой. — «Остров» вздрогнул от порыва ветра, вызванного пожаром. — Кроме того, опасно задерживаться здесь. Вам нужно защищать себя.

— Это так волнующе! — Ее светлость Жаклин Кристоф захлопала в ладоши. — А ты взволнован, Успех?

Мемзен повернула девочку и подтолкнула к остальным Л'юнгам.

— ДиДа? — Успех хотел обнять отца, но остановился, чтобы вручить ему карманный видеофон. — Когда позвонит командир, скажи, что, я думаю, у нас тут «факел» и я буду искать его на земле. Потом просто опиши ей, как выглядит пожар.

— Хорошо. — Теперь отец широко улыбался. — Я готов.

— Отлично. Мемзен, спасибо тебе за помощь.

— Береги себя. — Она звякнула своими кольцами.

Успех протянул руку Благородному Грегори, но тот бросился вперед и обнял его. Успех был ошеломлен, почувствовав на щеке поцелуй мальчика.

— Я не вижу больше удачи для тебя, друг Успех, — пробормотал он. — Не трать ее.

После прохлады «острова» нелегко было окунуться в жару. Горячий ветер, порывистый, неровный, трепал Успеху волосы и хватал за рукава рубашки. Успех задержался на нижней ступеньке, чтобы обдумать следующий шаг и набраться храбрости. Подушка дыма закрыла солнце, пропуская на землю лишь призрачный серый свет полночных звезд, словно пришедший из худших ночных кошмаров.

— Милая у нас тут погодка, — отметил Дар.

— ДиДа, что ты делаешь? — Успех в ужасе обернулся. — Вернись внутрь.

Дар шутливо салютовал ему.

— С каких это пор ты отдаешь приказы на этой ферме, сынок?

— Но ты должен, ты не можешь… — Он чувствовал себя глупым мальчишкой, притворявшимся взрослым и застигнутым отцом. — Кто-то должен говорить с землей. Командир должна знать, что происходит с пожаром.

— Я отдал видеофон твоему другу-всезнайке, Пенни. Она все доложит Адуле.

Трап начал втягиваться обратно.

— ДиДа, то, что я собираюсь сделать, слишком опасно. — Лицо Успеха горело. — Ты не пойдешь, понимаешь?

— И не планировал, — усмехнулся Дар. — Даже в голову не приходило.

Успех в бессильной ярости смотрел, как закрылся люк.

— Тогда просто загрузи все, что хотел, в машину и уезжай. У тебя есть где-то двадцать минут, прежде чем тут станет слишком жарко.

«Остров» поднялся над полем, но потом замер — темное пятно в яростном небе.

— Смотри, что ты наделал, — простонал Успех.

— Не беспокойся, они не будут дожидаться, пока станет слишком опасно. — Дар хлопнул его по спине. — Не знаю, как ты, а у меня есть кое-какие дела.

— ДиДа, что ты?.. — Успех сомневался, стоило ли оставлять отца одного, пока он так решительно настроен. — Будь осторожнее.

Одаренный Роджер Люнг не славился чувством юмора, но сейчас рассмеялся.

— Преуспевающий, если б мы были осторожными, то летели бы сейчас в небе вместе с твоими странными маленькими друзьями. — Он указал вверх. — Время пользоваться случаем, сын.

Он повернулся и направился к большому дому, не оглядываясь.


Успех знал эти деревья. Они с Виком и Утехой провели немало времени в их прохладной тени, воображая себя пиратами, пришельцами или феями. Они играли в королеву и замок в руинах пакпаков, представляли себя членами команды Мороба, впервые открывающими для себя странный новый мир. Они прокладывали тропинки к секретным местечкам и строили укрытия из веток дуба. Когда им с Виком было по одиннадцать лет, они даже соорудили домик на дереве, с настоящими стенами и крышей. Правда, Дар велел им разобрать строение, потому что, как он сказал, оно было слишком опасным. В том лесном доме Успех впервые в жизни целовался. Там Вик позволил своей старшей сестре поцеловать своего лучшего друга. Утеха, однако, не проиграла, потому что в ответ потребовала, чтобы Вик тоже поцеловал Успеха. Отпрянув после поцелуя, Вик так ущипнул его за руку, что потом долго не проходил синяк.

Лес был темным и неестественно тихим, пока он шел по тропе, идущей мимо Медвежьего камня и Трона Елового короля. Успех не слышал ни пения птиц, ни жужжания жуков. Казалось, деревья сами прислушивались к треску огня. Впервые почувствовав запах дыма, Успех остановился, медленно повернулся и принюхался, пытаясь определить источник. Похоже, дым шел с севера. Это значило, что еще оставалось время продраться сквозь кусты и пересечь Великое болото гусепсов, которое никогда не было Великим и высыхало каждое лето. Он задумал подойти к самому маленькому из огней, которые видел с «острова». Он знал, что почти добрался, когда с неба начал идти огонь.

Большая часть сыпавшегося была пеплом, но попадались и угли, и горящая смола, жалившие незащищенную кожу лица и рук. Люнг провел рукой по волосам и побежал. Не в панике — просто чтобы избежать болезненных укусов. Справа он увидел отблески одного из возгораний. И да, теперь он расслышал в отдалении так хорошо знакомые ему треск и свист. Пожар разгорался в подлеске, Успех был в этом уверен. Огонь в кронах ревел, как скоростной поезд. Будь он рядом с таким пожаром, то оглох бы, а потом умер. В конце концов после нескольких минут быстрого бега Успех избежал огненного дождя. Он сгорбился, схватился за шов в боку, затем понесся дальше.

Ветер изменил направление и теперь дул на запад, а не на восток. Успех подумал, что это могло быть результатом всасывания воздуха. Надвигающийся на них пожар, должно быть, втягивал воздух со всех направлений, чтобы поддержать себя. Может, это изменение сыграет им на руку. Ветер отнесет летающие пепел, искры и смолу обратно к пожару. Если фронт встречного огня будет достаточно широким, это создаст препятствие основному пожару. Конечно, сначала сгорят лучшие земли Миллисапов и Джорли.

Тьма сгущалась, и Успех решил снова бежать. Чтобы обогнуть пожар по границе вдоль реки Милосердия, требовалось слишком много времени. И если он сразу ничего не найдет, то повернет обратно, чтобы успеть спастись. И еще он хотел убедиться, что отец не натворил ничего сумасшедшего.

Сосредоточившись на том, чтобы не споткнуться о камень или корень, Успех не замечал окружающей его завесы дыма, пока не стало слишком поздно. Он устал и остановился, не в силах понять, где находится. Он тяжело дышал, так что его нос, рот и легкие немедленно заполнились дымом. Это было словно пытаться дышать сквозь вату. Глаза начали слезиться, и мир вокруг превратился в размазанное пятно. Будь он сейчас в Золотом отряде, то носил бы очки, шлем и аппарат для дыхания. Но здесь у него не было ничего, а дым проникал повсюду и душил. Успех закашлялся так сильно, что почувствовал во рту кровь. Потом у него перехватило горло, и он понял, что сейчас умрет от удушья. В панике он бросился на землю в поисках потока свежего воздуха. Он слышал, что такие бывают при пожарах. В бок ткнулась ветка, но, лежа там, щекой на матрасе из похожих на бумагу листьев, веток и побегов, он ухватил дуновение менее горячего воздуха, зловонного, но пригодного для дыхания. Он попытался наполнить им саднящие легкие, выплюнул кровь и слизь и потом попытался еще раз.

Успех не знал, сколько так пролежал. Но когда пришел в себя, дым превратился в едва заметную пелену, так что у него появился шанс спастись. На реке Моту он хорошо понял, что не годится в герои. Почему же он опять оказался в той же ситуации? Больше никаких геройств. Добраться до Коттеджа, взять мотороллер и мчаться так быстро, как только возможно, прочь от огня. Он с трудом поднялся на локти и колени, кашляя и плюясь. В носу было такое ощущение, словно кто-то засунул туда колючую проволоку. Успех присел на корточки, моргая. Очистив лицо от листьев, он понял, что плачет. Когда он в конце концов встал, то едва держался на ногах. Пришлось схватиться за дерево, чтобы не упасть. А потом услышал треск сучка и шум шагов по листве. Он нырнул за бук, который был чуть толще его самого.

В его сторону с трудом плелась Утеха с застывшим лицом и остекленевшими глазами. Один взгляд сказал ему все. Она сменила зеленое платье на пару мешковатых рабочих штанов, выглядевших так, словно они принадлежали Вику. На запачканную грязью и копотью футболку была надета фуфайка, а поверх нее висели три гранаты с «жидким огнем». При движении они бились о грудь. Утеха выглядела смертельно уставшей, словно несла груз на пределе всех своих возможностей.

Люнг подумал было проскользнуть сзади и схватить ее, когда она пройдет, но Утеха заметила его, не доходя дюжины метров, и застыла. Он вышел из-за дерева, держа руки перед собой.

— Я не причиню тебе зла, — сказал Успех.

На мгновение он заметил безумную, животную панику в ее глазах. Утеха была еще более чужой, чем внешние. Он стал приближаться. Тогда она повернулась и побежала прочь.

Успех понесся следом. Он не думал ни о пожаре, ни о своей деревне, ни о простоте. Он бежал. У него не было времени ни на храбрость, ни на страх. Бежал, потому что когда-то любил эту женщину и видел, как умер ее брат.

Еще девочкой Утеха была самой проворной из них троих. В открытом поле Вик мог бы ее догнать, но в беге по лесу, нырянии под упавшие деревья Утеха была проворнее белок. Успех запыхался всего через пару минут. Он точно не знал, где они очутились, и решил, что где-то у реки. Если она думала, что сможет пересечь поток и спрятаться в собственном доме, то и вправду лишилась рассудка. Это же самоубийство!

Подобная мысль заставила его прибавить ходу, несмотря на усталость. Утеха совсем обезумела, подбежала к дереву и схватилась за него. От этого стремительного движения одна из веревок, на которых висели гранаты, ослабла и чуть не обвила ее. Утеха рухнула на колени, и Успех схватил ее. Но тут она пнула его так, что пожарный отлетел в сторону и упал на кучу хвороста. Когда Успех поднялся на колени, он увидел, что Утеха держит в руке одну из гранат. Она щелкнула предохранителем и прижала запал пальцем.

— Стой там! — велела она.

Успех задыхался, его слегка мутило.

— Утеха, не надо.

— Слишком поздно. — Она откинула темную прядь с лица. — Уже сделала.

Он встал, держа руки так, чтобы она могла их видеть.

— Зачем все это, Утеха?

— Вик, — ответила она. — Теперь это почти все из-за Вика.

— Его больше нет. Ты ничего не можешь для него сделать.

— Еще посмотрим. — Несмотря на жару, ее била дрожь. — Знаешь, это я виновата. Я была одной из тех, кто рекрутировал его. Но он должен был только передавать информацию. — Ее голос дрожал. — Должно быть, они заставили его стать «факелом». Я убила его, Успех. Я убила своего брата.

— Послушай меня, Утеха. Он не был «факелом». Это был несчастный случай.

Рука на гранате задрожала, но потом вновь окрепла.

— Ты не это сказал утром, когда был не в себе. — Она посмотрела на него с жалостью. — Сказал, что пытался спасти его. Вот чему я верю.

Успех сделал полшага.

— Но как помогут кому-либо поджоги в Литтлтоне? — Еще один маленький шаг. — На наших фермах?

Утеха попятилась.

— Ты же знаешь, что они смогут остановить огонь. Твои внешние дружки. Они в силах заставить Сообщество принять решение, надавить на Джека Винтера, чтобы он сделал то, что правильно. Вот только они не заботятся о нас. Пришли взглянуть, никогда ничего не делают. — Она засмеялась низким, надтреснутым смехом. — Но теперь сделают. Надеюсь, это мелкое отродье сейчас умирает от ужаса.

— Но ведь они заботятся, — Люнг крепко прижимал руки к бокам — иначе замахал бы на нее. — У Мемзен есть план.

Успех надеялся на то, что ему еще, возможно, удастся спасти жену.

— Ты должна верить мне, Утеха. Они заставят Сообщество начать переговоры с пакпаками.

— Верно. — Ее лицо исказила гримаса. — И ты не видел, как Вик поджег себя.

— А ты правда веришь, что сможешь их сжечь? Благородный Грегори в безопасности, Утеха. Как и Мемзен, и Л'юнги. Их «остров» прилетел за нами. Вот почему я добрался сюда так быстро. Они в воздухе. — Успех указал назад, через плечо. — Ждут меня над Коттеджем.

Увидев, что Утеха отвела от него взгляд, он бросился вперед и схватил руку с гранатой. Они двигались в некоем подобии пируэта. А потом Успех споткнулся и упал.

Утеха отступила от него. Встряхнула головой. Нажала на запал.

Граната превратилась в шар, взорвавшийся двумя огненными потоками в разные стороны. Один метнулся высоко в кроны деревьев, другой ударил в землю и затанцевал у ее ног. Она закричала, граната выпала из обуглившейся руки. Громадные языки пламени лизали ноги, одежда занялась огнем. Роскошные волосы превратились в ничто.

Успех тоже завопил. Смотреть, как все это происходит вновь, было хуже любого кошмара. Когда Вик взорвал бомбу, пламя мгновенно объяло его. Успех пытался сбить его ног, чтобы, катая по земле, унять безжалостные языки. Но Вик оттолкнул его. В горящей одежде, с руками в огне, Вик нашел в себе силы сопротивляться Успеху.

И тем спасти ему жизнь, когда разорвалась вторая бомба.

Но здесь ведь не река Моту, а Вик уже мертв. У Утехи, его Утехи, была только граната, предназначенная для противодействия огню, а не собранная террористами-пакпаками. Нижняя часть тела женщины, облитая «жидким огнем», пылала. Но он мог видеть лицо, дикие, страдающие глаза, рот, скривленный от нечеловеческой боли, и последнюю гранату, болтающуюся на груди.

Успех бросился к жене и сорвал с фуфайки гранату. Схватил Утеху, с безумной силой поднял ее на руки и понесся к реке. В голове билась лишь одна дикая мысль: беги он быстрее — и не почувствует боли. Он знал, что уже горит, но должен был спасти ее. У него никогда не было возможности спасти Вика, пользуйся случаем, сказал отец, и Благородный Грегори тоже предупреждал не тратить свою удачу. Но боль слишком быстро поднималась все выше. Вопли Утехи заполнили его голову, и затем Успех полетел. Он упал в прохладную воду, и Утеха не сопротивлялась, когда он потянул ее глубже, считая «раз, два, три, четыре, пять». Вытащил ее на поверхность, крича: «Дыши, дыши!» — и, когда она схватила воздух, потащил снова вглубь. «Два, три, четыре, пять», и, когда вынырнул вновь, она не шевелилась. Его бедная обгоревшая Утеха потеряла сознание или умерла у него на руках, но по крайней мере пламени на ней больше не было.

На них обоих.

Загрузка...