Подземный мир

Глава седьмая ВТОРЖЕНИЕ

Казалось, в этот день время протекало с разной скоростью: сперва оно долго стояло на месте, а когда стемнело, понеслось вперёд с удвоенной быстротой.

Михаэль обыскал весь дом от подвала до чердака, заглянув буквально в каждый уголок, в каждый закуток, где могло бы спрятаться такое существо, как блуждающий огонёк, но нигде не обнаружил Двицеля. Первоначальное беспокойство переросло в страх, а вскоре и в панику, поскольку в доме Двицеля не оказалось, а это означало для него верную смерть.

Когда Михаэль бегал из комнаты в комнату, родители поглядывали на него с тревогой, но не задали ни одного вопроса. Позднее он понял, что у них и своих забот хватало. Когда стало смеркаться, они отправились в спальню, чтобы переодеться для ужина, но задержались там, и Михаэль, проходя мимо дверей, слышал их негромкие голоса. Слов он разобрать не мог, да и не хотел, потому что подслушивать других было не в его обычае, однако по тону разговора понял, что предстоящий ужин их мало радует.

Михаэль тоже не особенно радовался. Он целый день подыскивал повод, чтобы остаться дома. Но что-то подсказало ему, что родители не посчитаются ни с каким предлогом. В конце концов, они отправлялись вместе поужинать не для того, чтобы провести приятный вечер или отвлечь Михаэля от треволнений минувшей ночи, а для того, чтобы поговорить.

Однако мысли его были заняты не предстоящим ужином, а Двицелем. Наверное, уже в пятнадцатый раз он спускался по лестнице в подвал, чтобы в пятнадцатый раз обыскать там каждый сантиметр. Он был уверен, что в пятнадцатый раз не найдёт блуждающего огонька, но сидеть у себя в комнате сложа руки было выше его сил. И хотя он настойчиво предупреждал Двицеля об опасности, грозившей ему в случае побега, в его исчезновение он винил только себя. Блуждающий огонёк был совсем беспомощен в этом чуждом ему мире. Михаэль не простил бы себе, если бы с Двицелем что-то случилось.

Он включил свет, осмотрелся в просторном, тщательно убранном подвале и начал обыскивать полки с отцовскими инструментами. Отец был человек аккуратный, вещи у него не валялись как попало, а для каждого винтика и гвоздика была предусмотрена своя коробочка из цветной пластмассы. Михаэль часто посмеивался над педантизмом отца, но сейчас благодарил небо за этот избыточный порядок, облегчавший ему поиски. И хотя он уже делал это несколько раз, снова стал передвигать коробочки и ящички с места на место, заглядывая за каждую картонку, и наконец встал на четвереньки, чтобы осмотреть самую нижнюю полку. Результат был тот же, что и до сих пор: ничего. Михаэль встал и перешёл к другим полкам. А когда повернулся к верстаку, вдруг услышал какой-то шум.

Он остановился, сердце его заколотилось, грозя своим стуком заглушить все звуки мира. Но они повторились, и теперь Михаэль понял, откуда они идут. Из-за двери, ведущей к системе отопления.

Раньше Михаэль, разумеется, искал и там и сейчас, наверное, исключил бы это помещение из поиска, поскольку там, кроме котла отопления, не было никакого уголка, где могла бы затаиться даже мышка. Но теперь он бросился туда, распахнул дверь, включил свет и крикнул:

- Двицель, ты здесь?

Неоновая лампа под потолком помигала, и наполнила помещение холодным светом. Ослеплённый в цервый момент, Михаэль проморгался, закрыл за собой дверь и осмотрелся. Большой красный котёл отопления тихонько гудел, Михаэль заглянул за него, даже поднял глаза к потолку, но Двицеля нигде не было. Может быть, шум лишь почудился Михаэлю или был вызван работой отопления. Разочарованный, он хотел уже выйти, но тут шум повторился; и гораздо громче.

Михаэль замер и отчётливо услышал, как под ногами что-то скребёт, но не как не мышка, а гораздо громче. Как если бы мышш была величиной с телёнка и. имела стальные когти.

И гут же воображение Михаэля подсказало ему картину: громадная трехпалая лапа с когтями прорьвшись сквозь почву, разворачивает бетон. Он испуганно глянул вниз и с ужасом заметил трещину в бетонном полу. Несколько секунд назад этой трещины не было. И он вдруг вспомнил, как отец говорил ему сегодня о трещине в бетонном полу гаража.

Что-то загрохотало, и Михаэль почувствовал, как задрожал фундамент дома. Трещина в бетоне начала расширяться, от неё побежали разветвления, и котёл отопления медленно накренился, как корабль, давший течь, потому что бетон, на котором он стоял, больше не мог выдержать его веса.

Михаэль не стал ждать, когда котёл уйдёт под землю, а с криком выскочил из отопительной, захлопнул за собой дверь, закрыл её на задвижку, хотя понимал, что это ничего не даст. Если туда действительно прорылся тролль, эта задвижка будет значить для него не больше, чем табличка с запретительной надписью.

Михаэль побежал к лестнице. Взгляд его, со страхом скользил по полу. Ему казалось, что и здесь уже всё дрожит, только трещин пока не видно. Прыгая через две ступеньки, он ринулся наверх. Он хотел крикнуть родителям что-нибудь предостерегающее, но у него перехватило горло.

Уже почти поднявшись по лестнице, он услышал, что во входную дверь звонят и отец, что-то бормоча, идёт открывать. Михаэль преодолел последние ступеней и поскользнулся. В последний момент он сумел удержаться и не рухнуть с лестницы назад, но зато так ударился коленом о твёрдые плитки прихожей, что от боли из глаз его брызнули слезы, а когда взгляд снова прояснился, он увидел, как мать в гостиной обернулась на шум и смотрела на Михаэля со смешанным выражением ужаса и растерянности. Отец уже дошёл до двери и открывал её.

Михаэль хотел крикнуть: «Нет! Не надо!» - но издал только хрип. К тому же было поздно. За дверью стояли двое мужчин в длинных, до пола, чёрных пальто с высоко поднятыми воротниками, в чёрных перчатках и шляпах и, несмотря на сумерки, в солнечных очках, закрывающих их лица.

- Не надо! в отчаянии воскликнул Михаэль. - Не впускай их!

Но было поздно. Отец почувствовал, что у Михйэля есть основания для ужаса, и попытал снова захлопнуть дверь, но один из пришельцев сделал опережающий шаг и толкнул отца в грудь, отбросив его к стене, а второй пинком распахнул дверь и быстро вошёл в дом.

Мать Михаэля вскрикнула, к этому времени и Михаэль уже был на ногах. Всё совершалось очень быстро, но Михаэлю собственные движения казались замедленными и неповоротливыми, словно руки и ноги его были стянуты резиновыми бинтами. Один незнакомец схватил отца и швырнул его на пол, второй ринулся к Михаэлю. Рука его скользнула, под пальто, и Михаэлю нетрудно было отгадать, что у него там.

Он ринулся к лестнице, ведущей наверх. Нижник уже почти настиг его, но страх придал Михаэлю нечеловеческие силы. Он молниеносно поднырнул под готовые схватить его руки, единым махом взлетел через первые четыре ступени и обернулся, ослепший от страха. Его пинок пришёлся нижнику в грудь. От силы удара Михаэль сам потерял равновесие и упал назад, но и нижник, сбитый с первой ступеньки, отлетел к гардеробу. Зеркало разбилось, и нижник вместе со шквалом обломков рухнул на пол. Михаэль вскочил на ноги и побежал наверх, отец к этому времени тоже поднялся, его растерянность переросла в безмерную ярость. С быстротой и силой, которой нападавшие от него не ожидали, он набросился на обидчика и попытался вытолкать его за дверь. Нижник оборонялся как мог, и тут началась настоящая схватка. Отец был куда слабее нападавшего, ведь тот воин, всю жизнь занимавшийся только битвами, а не изнеженный городской человек, который раз в неделю пробежится и целый день после этого приходит в се6я. Тем не менее вначале отцу удалось оттеснить нижника к самой двери и чуть не вытолкать наружу. Но только «чуть не». Нижник с яростным рыком вздыбился, отбил руки отца в стороны и быстрым жестом поправил свои солнечные очки. И тут Михаэля осенило.

- Очки! - крикнул он. - Сбей с него очки!

Слава Богу, отец не стал задумываться о смысле этого совета, а слепо последовал ему, Он влепил нижнику мощную оплеуху, которая, может, и не причинила ему особенной боли, но снесла с его носа очки. Воин закричал, пошатнулся назад и обеими руками закрыл лицо. Отец Михаэля воспользовался этим шансом, с напором вытолкал его за дверь, молниеносно захлопнул с её и повернул ключ.

Но опасность ещё далеко не миновала. Второй нижник уже поднимался на ноги, и единственной причиной его нерешительности было то, что он не знал, на кого броситься раньше.

Отец Михаэля избавил его от необходимости решать эту задачу, кинувшись в гостиную к своему письменному столу.

Осклабившись, нижник повернулся к Михаэлю. Рука его опять нырнула под пальто, а когда снова появилась, в ней блеснуло обоюдоострое лезвие меча.

- Ну, вот я и добрался до тебя, парень, - сказал он. - Неужто ты думал, что уйдёшь от меня? - Он тряхнул головой и взмахнул мечом. - Надо было сразу тогда вздёрнуть тебя на виселицу, как собирался Анзон. Но ничего, все ещё впереди.

Михаэль с колотящимся сердцем вгляделся в этого человека. За поднятым воротником и солнечными очками не видно было его лица, но Михаэлю показалось, что он узнал одного из тех, кто поймал тогда его и Вольфа. Он отступил на шаг вверх по лестнице, но снова остановился. Убегать не имело смысла, да и некуда было бежать.

Воин, видимо, тоже так считал. Со злорадной ухмылкой размахивая мечом, он уже поставил ногу на первую ступеньку. И в это мгновение в дверях гостиной возник отец и отрывисто приказал:

- Стоять!

И мужчина действительно остановился. Михаэль ошеломлённо смотрел на отца сверху вниз. В руке у него было что-то небольшое, чёрное, угрожающе наставленное на захватчика: пистолет, который хранился у отца в верхнем ящике стола. Михаэль не раз доставал его и зачарованно, как все дети, да и большинство взрослых тоже, вертел это оружие в руках. Отец, правда, считал, что пистолет надёжно заперт у него в столе, но какой замок устоит перед пятнадцатилетним мальчишкой! По той же причине Михаэль знал, что пистолет этот газовый, а не настоящий. Знали об этом и отец с матерью, но не захватчик.

Но ему и разницы не было, потому что он не знал ни газовых, ни настоящих пистолетов. Нацелься на него даже огнемёт, он интересовался бы им не дольше секунды, а потом вернулся бы к главному делу, которое, несомненно, состояло в том, чтобы укоротить Михаэля ровно на голову.

Он сделал ещё один шаг по лестнице, и отец Михаэля повторил приказ:

- Стоять! - и направил дуло ему в голову. На сей раз захватчик и взглядом его не удостоил, и отцу оставалось либо сдаться в своём блефе, либо стрелять в надежде, что газовый заряд подействует и на расстоянии шести-семи метров, в чём Михаэль сильно сомневался.

Но отцу не пришлось выбирать, потому что в этот момент входную дверь сотряс сокрушительный удар, а в кухне и в гостиной посыпались оконные стекла. Отец замешкался, не зная, то ли стрелять, то ли ждать новой опасности сзади. И тут входная дверь от мощного удара распахнулась, чуть не сорвавшись с петель, и в дом ввалилась целое подразделение солдат Анзона. Одновременно и гостиная за спиной отца наполнилась движением.

Но эти события не отвлекли захватчика, который с обнажённым мечом бежал к Михаэлю. Михаэль наконец вышел из оцепенения и ринулся вверх, и вовремя, потому что тяжёлый меч разрубил перила в том месте, где только что была рука Михаэля. Он услышал внизу крик матери и выстрел газового пистолета, прозвучавший в тесноте прихожей как пушечный залп. Оглянувшись, Михаэль увидел, как один из нападавших упал на колени и, давясь и кашляя, закрыл руками лицо. На второй выстрел у отца уже не было времени. Двое или трое солдат набросились на него и отняли пистолет, значение которого, видимо, стало им понятно только теперь. Двое других схватили мать Михаэля, могучая ладонь закрыла ей рот, и крик превратился в приглушённый стон. Остальные семь или восемь ринулись вверх по лестнице, присоединившись к преследователю Михаэля.

Михаэль был уже наверху и наугад бросился направо, на ходу прикидывая шансы выбраться через окно, но тут же отказавшись от этого намерения. Не говоря уже о том, что преследователи не дадут ему на это времени, из окна ему пришлось бы прыгать с трехметровой высоты на твёрдый бетон или на клумбу с колючими розами, к тому же вояки не настолько бестолковы, чтобы не выставить возле дома посты, которым останется только поймать Михаэля на лету:

Михаэль забежал в спальню родителей и захлопнул за собой дверь. Она не успела закрыться, зато отбросила первого преследователя, и он рухнул на задних, дав Михаэлю выигрыш в две-три драгоценных секунды. Михаэль перемахнул через двойную кровать родителей, распахнул окно и увидел внизу плоскую крышу гаража.

Он вскочил на подоконник и чуть было не выпрыгнул, но тут же отпрянул: на улице перед их участком стояли двое в длинных пальто и шляпах, только и дожидаясь момента, когда Михаэль сам прибежит и прямо в лапы.

Михаэль обернулся. В дверях все ещё была куча мала, снизу доносились ожесточённые крики, - видимо, родители продолжали обороняться, несмотря на подавляющий перевес противника.

Дверь распахнулась так, что ударилась о стенку, и один из воинов Анзона вбежал в спальню. Он потерял сбою шляпу и очки и щурился на яркий свет неоновой лампы, который, видимо, слепил его.

Это навело Михаэля на одну мысль. Он выдернул из ночного столика отца выдвижной ящик и метнул его в нападавшего. Однако это не возымело действия, и Михаэль взялся за следующий ящик. И вдруг пальцы его нащупали там рифлёную пластмассовую поверхность: карманный фонарь отца! Он был очень большой, почти прожектор, который приходилось удерживать двумя руками. Отец любил добротные вещи, и сейчас Михаэль был ему бесконечно благодарен за это. Он победно взметнул фонарь на вытянутых руках, нацелив его на врага, как лазерную пушку из фильмов, и включил его.

Результат превзошёл все его ожидания. Воин отпрянул, лицо его в ярком белом луче исказилось от ужасала через секунду от нестерпимой муки, Он с криком закрылся ладонями, но поздно. Луч света прошёлся по его сетчатке, словно раскалённый нож. Если он ослеп не насовсем, то на долгое время. И, судя по крику, он испытывал адскую боль.

Михаэль не стал терять время на радость победы, а направил прожектор прямо на дверь. На сей раз эффект был даже больше, потому что импровизированное лучевое оружие поразило сразу троих. Крича от боли и ужаса, они отпрянули назад, образовали в дверях давку и рухнули на пол, сплетясь в клубок из рук, ног и тел. Михаэль снова перепрыгнул через кровать и выбежал за дверь, вовремя вскинув фонарь, чтобы ослепить ещё и пятого захватчика. Тот был в очках, но они не спасли его от яркого разящего луча: он тоже рухнул на колени, сорвал с себя очки и с криком зажал глаза ладонями,

Михаэль побежал к лестнице. С первого этажа доносился шум и крики, а к ним добавился ещё и грохот из подвала. Видимо, люди Анзона для верности штурмовали дом не только через двери и окна, но и привычным для них путём.

Михаэль погасил фонарь, как только добежал до верхней ступени. Собственный успех он объяснял эффектом неожиданности и тем обстоятельством, что люди Анзона и не предполагали о существовании такого яркого света. Но внизу было восемь или десять воинов, и Михаэль не мог всерьёз рассчитывать на победу при помощи своего импровизированного оружия.

Он достиг верхней ступени, чуть не столкнувшись с воином, взбежавшим наверх. Воин замахнулся мечом, но Михаэль опередил его, мощным пинком в грудь свергнув вниз.

То, что творилось внизу, оказалось ещё хуже, чем он ожидал. Родителей повалили на пол - мать двое, а отца сразу четверо, остальные трое уже бежали вверх по лестнице навстречу своему собрату, который кубарем катился вниз. Но это было ещё не всё. Дверь подвала стояла нараспашку, и как раз в этот момент оттуда выбежал ещё один в чёрном пальто. За спиной его пылало чёрно-красное зарево. Видимо, отопительная система мстила за своё разрушение. В голове у Михаэля пронеслась мысль, что сейчас весь дом взлетит на воздух, но тут же он подумал, что, если взрываться, уже бы взорвалось. Михаэль оглянулся назад - четверо ослеплённых все ещё корчились в муках на полу, и он почувствовал неуместный сейчас укол совести: а вдруг они по его вине ослепли навсегда? Но он отогнал эту мысль и уже поднял фонарь, чтобы снова пустить его в ход как оружие, но передумал. Был ещё один-единственный шанс. Если он его лишится, то погубит не только себя, но и родителей.

- Подождите! - крикнул он.

Михаэль сам не ожидал, но трое на лестнице послушно остановились и посмотрели на него сквозь свои чёрные очки. То ли их смутили крики поверженных вояк наверху, то ли его повелительный тон.

- Отпустите их, и я, вам сдамся. - Михаэль указал на своих родителей. - Они тут ни при чём. Отпустите их.

Тут произошло маленькое чудо. Один из двух: мужчин, державших отца, встал и подал знак остальным. К безмерному облегчению Михаэля, они действительно отпустили отца и мать, которые бросились было друг к другу, но их разъединили. Захватчики не произнесли ни слова, но молчание их было достаточно красноречиво: теперь пришла очередь Михаэля выполнять уговор.

С колотящимся сердцем Михаэль стал спускаться по лестнице. Каждая из пятнадцати ступенек казалась ему целой вечностью, и он чувствовал на себе не только враждебные взгляды врагов, но и отчаянные взгляды родителей. Он бы сейчас с удовольствием объяснил им свой замысел, но придётся действовать наугад.

Когда он спустился до середины лестницы, внизу, в подвале, послышался глухой грохот и треск, а красное зарево в проёме двери стало ярче; одновременно Михаэль ощутил кожей дыхание сухого жара. Человек, стоявший у двери в подвал, отскочил в сторонку, и очень вовремя, потому что в следующее мгновение оттуда вырвался жёлтый язык пламени и опалил противоположную стену до черноты. Весь дом задрожал и заходил ходуном, как при землетрясении. Стекла полопались, кое-где взорвались лампочки. Михаэль не знал, что творится в подвале, но что бы ни творилось, это давало ему шанс. В мгновение ока перемахнув через перила, он очутился среди воинов, окружавших его родителей, и включил фонарь.

Действие было такое же сокрушительное, как и раньше. Несмотря на чёрные очки, солдаты завопили от боли и ужаса и схватились руками за лица так, что у некоторых разбились очки и кровь окрасила пальцы. Но сразил Михаэль не всех, двое или трое успели пригнуться, заранее закрывшись руками. Правда, в таком положении они не представляли опасности.

Михаэль повёл лучом фонаря дальше, на лестницу, отец тоже не зевал, а, воспользовавшись замешательством, схватил близстоящего воина и швырнул его в гущу остальных. Мать царапала и кусала руки, пытавшиеся схватить её. Несмотря на громадный численный перевес, Михаэль и его родители внезапно одержали верх.

Не сговариваясь, они ринулись к двери. Один из ослеплённых попытался на ощупь преградить им путь, но отец просто сбил его с ног. Другой вслепую размахивал мечом, но увернуться от этих ненацеленных ударов было уже нетрудно. Первой до двери добежала мать, за ней отец, Михаэль бы тоже наверняка успел, если бы на миг не оглянулся. То, что он увидел, было для него совершенно неожиданно: Воины Анзона, крича и стеная, хоть и бежали за ним, но не потому, что хотели его догнать, а потому, что убегали от чего-то полыхающего, яркого, похожего на демона в огненной накидке, возникшего на пороге подвала и заполнившего дом адским жаром. Глубоко внизу под его ногами продолжался грохот и гром, но к этим звукам прибавился ещё один, куда более устрашающий: то был рёв и вой невидимой бури, исходивший, казалось, из преисподней. Этот вой Михаэль уже слышал однажды. Он, правда, не мог сказать, где и когда, но память о нем была так жива, что он остановился и замер, не заметив, как мимо него проскочили двое нижников.

Взгляд его не мог оторваться от этой картины: дверные косяки и обои вокруг уже занялись пламенем, от ковра поднимался серый дым и взлетали искры. Михаэль все ещё не мог понять, что бушевало в подвале - там сияло ослепительное пятно, ужаснувшее его, но ещё больше нижников. Внутри этого адского огня что-то шевелилось, но Михаэль не мог различить подробностей, только колеблющиеся очертания, каждую секунду меняющие свои контуры. «Тролль?» - в ужасе подумал Михаэль. Но это было почти нереально. Тролли - очень стойкие, но все же не бессмертные, они бы не выдержали жара внутри пляшущего огня.

Затем эта фигура колыхнулась, тяжело шагнула в прихожую, и руки сквозь завесу огня потянулись к нижнику, который не успел выбежать из дома. Воин словно бы окоченел посреди движения, как на фотографии, затем медленно выпрямился, лицо его больше ничего не выражало, как в трансе. Словно марионетка, движения которой подчиняются внешнему принуждению, он вернулся в дом - прямиком к огненной фигуре!

- Не ходи! - крикнул Михаэль.

То ли нижник не услышал его, то ли уже не способен был реагировать, но он не сделал никакой попытки остановиться, напротив, все быстрее шёл к своей гибели. Он дошёл до огня - и вступил в него. Но его пальто и волосы не вспыхнули, как ждал Михаэль, и он не рухнул на пол, обуглившись, а продолжал медленно двигаться внутри этого нестерпимо белого света, и казалось, что с каждым шагом он истончается, пока фигура его не превратилась в плоскую тень без определённых очертаний.

И потом он совершенно исчез.

Михаэль словно закаменел. От яркого света на глазах его выступили слезы, жар становился нестерпимым, но он был не в силах ни отшатнуться, ни оторвать взгляда от происходящего. Однако самое жуткое было не то, что он видел, не ужасная участь нижника, а то, что он чувствовал. От фигуры в ярком свете исходило нечто невообразимо злое и невообразимо древнее. То был не человек, не нижник, не гоуль или тролль и ни одно из причудливых существ, о которых он слышал или встречал в Подземье, то было нечто другое, абсолютно чужое и абсолютно враждебное. Что-то внутри Михаэля сжалось, словно раздавленный червяк, при виде этого нечто. Чудище, посланное Анзоном для того, чтобы захватить Михаэля, не поддавалось описанию. Может быть, то, что ослепило глаза Михаэля, был вовсе не огонь. Может быть, есть вещи, не предназначенные для человеческого глаза, они могут ранить, а то и убить, если взглянуть на них прямо.

Но остановился не только Михаэль. Многие нижннки поверглись на землю перед домом, некоторые рядом с Михаэлем. Но и световой силуэт тоже остановился, заглотив нижника. Видимо, ему не составило бы труда добыть себе хоть Михаэля, хоть ещё одного солдата Анзона, но ему хватило одной жертвы. Несколько секунд, показавшихся вечностью, этот образ стоял неподвижно, и Михаэль почувствовал на себе сквозь огненный занавес тёмный взгляд безмерно древних глаз. Затем это жуткое создание повернулось и двинулось к подвалу, оставляя на полу горящие следы.

Михаэль услышал за спиной крик матери, и это вырвало его из оцепенения. Он стремительно развернулся и включил фонарь. Здесь, в темноте, луч света казался ещё ярче, чем в освещённом доме, совсем как лазерная вспышка в научно-фантастических фильмах. Сразу три воина Анзона, имевшие неосторожность взглянуть на луч, уже корчились от боли, остальные пригнулись и защитились руками. Но двое схватили мать и отца и крепко держали их, - очевидно, с закрытыми глазами. Родители вырывались, но воины просто были сильнее. Михаэль вдруг сообразил, что Анзон прислал почта две дюжины воинов, не считая чудовища из подвала. К родителям подбежали ещё три-четыре нижника и повергли их на землю. Михаэль тоже подвергся новой атаке. Ему удалось ослепить ещё двух и сразу отпрыгнуть назад, но третий воин вцепился ему в ноги и попытался опрокинуть. Михаэль вырвался, направил свет прямо в лицо нижника и со злорадным удовлетворением увидел, как тот, несмотря на зажмуренные веки, со стоном отполз в сторону.

Тем не менее сопротивление было безнадёжно. Кто-то схватил его сзади и попытался отнять фонарь. Михаэль изо всех сил лягнул нападавшего в голень, быстро повернул фонарь назад и таким образом получил себе ещё некоторую отсрочку. Но потом они схватили его окончательно и повалили на землю. Кто-то наступил на фонарь. Стекло со звоном разлетелось, и свет погас. Михаэля ударили кулаком в затылок, не так больно, как умело, и он быстро заскользил в тьму обморока. Все закружилось, звуки отдалились и приобрели странную нереальность. Он слышал, что родители продолжали защищаться и что в соседних домах захлопали двери, соседи выбежали на улицу и подняли крик, и где-то далеко послышался вой сирены. Видимо, кто-то вызвал полицию. Но Михаэль знал, что она опоздает.

Михаэля рывком поставили на ноги. Кто-то о чем-то спросил его и, не; получив ответа, повторил вопрос, за которым последовала оплеуха. Михаэль со стоном рухнул на руки двух державших его вояк и с огромным усилием открыл глаза, чтобы больше его не били.

Перед ним стоял воин, который напал на него первым; Шляпу и очки он потерял, из глаз непрерывно текли кровавые слезы.

- Ты храбро держался, парень, - сказал он - Но довольно, сдавайся.

В положении Михаэля эти слова были смешны, тем не менее он кивнул и нашёл силы поднять голову и посмотреть туда, где солдаты удерживали его родителей.

- Оставьте их в покое, - попросил он. - Они не имеют к этой истории никакого отношения. Они ничего не знают.

Его слова, кажется, подействовали на предводителя,

- В приказе ничего про них не говорится, - наконец сказал он, пожав плечами. - Если ты дашь слово, что не попытаешься бежать, мы готовы сохранить им жизнь.

Михаэль не мог дать ему слово, потому что от слабости ничего не мог больше произнести, но сделал движение, которое при желании можно было истолковать как согласие - и воин удовлетворился этим.

- Ладно, - сказал он и повернулся к своими - Свяжите их, и пусть лежат.

Он хотел ещё что-то добавить, но осёкся и прислушался. Михаэль только теперь заметил, сколько сбежалось соседей, привлечённых криками и отблесками огня. Но, конечно, никто не отваживался вмешаться. Их можно было понять, глядя на эту банду диких вооружённых людей. Но и вой сирены приближался, и теперь было слышно, что машина не одна. У Михаэля вновь возник проблеск надежды.

- Это ваши воины, - свирепо сверкнул очами нижник, - Не так уж они умны, если оповещают о своём прибытии. Или так сильны, что могут не таиться? - Он махнул рукой. - Впрочем, всё равно, тебе уже ничто не поможет. Тащите его в карету! - скомандовал он своим. - И катите что есть сил. Встретимся потом. Смотрите, чтоб никто здесь не остался. Вы знаете, что они делают с пленными.

Михаэля перетащили через улицу и втолкнули в машину. Двое сели справа и слева от него на заднем сиденье, предводитель плюхнулся на пассажирское сиденье впереди и нетерпеливо ждал, когда появится шофёр.

- В чем дело? - забеспокоился он. - Почему мы не едем?

- Мы не знаем, как действует волшебство этой кареты, - пожаловался воин слева от Михаэля. - Мастер передал секрет только Мирко.

- Ну?! - В голосе предводителя звучала угроза. - И где же он?

- Он ничего не видит, - ответил воин. - Парень ослепил его своей волшебной лампой.

В машине воцарилась напряжённая тишина, и поскольку рёв полицейской сирены становился все громче, надежда Михаэля начала крепнуть. При этом он не был вполне уверен, что будет лучше, если полиция успеет задержать их. Воины Анзона вряд ли испугаются команды двух-трёх патрульных машин и атакуют их. А полицейские вооружены отнюдь не газовыми пистолетами. И если начнётся схватка, дело не обойдётся без крови.

Но до этого не дошло. Через несколько секунд предводитель воинов, ворча, перебрался через рычаг переключения скоростей на водительское сиденье.

- Не так уж это сложно, - пробормотал он. - Я видел. Надо только крутить вот это колесо, и карета едет сама.

Он решительно положил руки на руль, повернул его влево, и рулевой замок со щелчком заблокировался.

- Эй! - удивился он, - Что это?

- Не так уж все просто, - сказал Михаэль, хотя внутренний голос велел ему помалкивать. Но он не послушался, а продолжал с победными нотками в голосе: - Оставьте, у вас ничего не выйдет. Поли... то есть наши воины, - поправился он, - ничего вам не сделают, это я вам обещаю.

- Да? - Предводитель резко обернулся, сощурив глаза. - Ты заколдовал карету? Тебе это так не пройдёт.

- Тут нет никакого колдовства, - устало сказал Михаэль.

- Тогда объясни мне, как это действует, - потребовал предводитель, - Или тебе придётся плохо!

Михаэль понимал, что ведёт себя глупо, но ему было уже все равно. В принципе, какая разница, убьют они его прямо здесь или после, в их логове. И он спросил:

- Да что вы можете мне сделать? Убить?

- Именно так, - серьёзно ответил воин. - Но сперва мы убьём твоих родителей.

Михаэль не знал, блефует этот человек или говорит правду, но эти слова наполнили его таким ужасом, что он был уже не способен рассуждать логически.

- Ну хорошо, - сказал он. - Я открою вам секрет. Если ты мне дашь слово, что им ничего не сделают.

- Даю слово.

- Ключ зажигания, - начал Михаэль. - Надо повернуть ключ зажигания. Вон та серебристая штучка внизу. Поверни её вправо.

Мужчина нагнулся вперёд, взялся обеими руками за ключ зажигания и повернул его так сильно, что чуть не сломал. Слава Богу, этого не случилось. Стартёр заработал, через секунду мотор завёлся и стал работать в сопровождении визгливого, неприятного звука, который становился все пронзительнее.

- Отпусти ключ! - испуганно крикнул Михаэль.

Рёв стих, и мотор заработал ровно. Предводитель с победной улыбкой опять взялся за руль и начал его крутить, но машина не двигалась с места. Лицо его омрачилось.

- Ну что опять? - с угрозой спросил он, - Если ты просто тянешь время...

Михаэль глубоко вздохнул. Неужто ему придётся за пять минут преподать этому верзиле курс вождения автомобиля? Причём на карту поставлена жизнь родителей и его собственная. Он знал, насколько это безнадёжно, однако попытался.

- Ты должен включить скорость, - сказал он и наткнулся на бестолковый взгляд воина. - Перед тобой три педали, нажми на левую. Теперь двигай рычаг вперёд и очень осторожно отпускай педаль.

Воин подчинился. Он выжал сцепление, со скрежетом включил первую скорость и резко отпустил педаль сцепления. Машина дёрнулась вперёд, отбросив пассажиров на шинки сидений, и мотор заглох.

- Осторожнее! - сказал Михаэль, с трудом выпрямляясь. - Я же сказал, педаль сцепления надо отпускать плавно. Если так пойдёт дальше, ты нас перевернёшь.

Воин мрачно взглянул на него, но без слов снова запустил мотор и ещё раз попытался тронуться с места. На сей раз ему это удалось, и машина проехала метров шесть, прежде чем заглохнуть.

- Ты хочешь нас задержать, парень, - рассвирепел предводитель. - Подумай хорошенько!

- Попробуй ещё раз, - подавленно сказал Михаэль. - И осторожно прибавляй газ - правая педаль.

Воин запустил мотор в третий раз, включил первую скорость и тронулся с места. Конечно, газу он прибавил, выжав педаль до упора. Машина рванула вперёд, прокручиваясь шинами. Воин испуганно вцепился в первое, что подвернулось под руку, - это оказался руль. Машина понеслась по улице, дико виляя то влево, то вправо, а мотор так ревел, что грозил пойти вразнос.

- Переключайся! - отчаянно крикнул Михаэль, - Опять выжми сцепление, потом вторую скорость. Просто потяни рычаг на себя!

«Ну почему эти кретины не угнали машину с автоматической коробкой передач!» - с досадой подумал Михаэль.

Предводитель оказался не таким уж и бестолковым учеником, если принять во внимание, что ещё вчера он даже не слыхал об автомобилях. Но все равно это было безнадёжно. С таким водителем им не проехать больше пятисот метров. А вой полицейских сирен был уже совсем близко.

Машина, петляя, понеслась по дороге, опрокинула мусорный бак, протаранила бока нескольких припаркованных к машин, высекая искры, и вырулила прямиком на фонарный столб. Воин в последний момент вывернул руль и объехал препятствие, зато машина крутанулась вокруг своей оси, встала поперёк дороги, и мотор заглох.

- Мы пропали! - заскулил один из солдат. - Эта карета заколдована! Их колдовство нас всех погубит!

- Тихо! - грубо одёрнул его предводитель. Он снова попытался завести машину, но забыл выключить скорость, поэтому машина совершила рывок с места. Предводитель наградил Михаэля кровожадным взглядом:

- Если тебе дорога жизнь родителей, придумай что-нибудь!

Михаэль чуть не заплакал:

- Я и так стараюсь как могу. Но на машине учатся ездить неделями, я не могу научить тебя за десять секунд.

К его удивлению, предводитель, кажется, ему поверил.

- А ты умеешь управлять каретой?

Вот этого вопроса Михаэль и боялся. Конечно, он бессчётное число раз сидел рядом с отцом, когда они ехали на машине, и раз-другой отец доверял ему руль на пустых улицах. Но это, конечно, не значило, что Михаэль действительно мог водить машину. С другой стороны, хуже все равно не будет. И он молча кивнул.

- Только не вздумай делать глупости, - пригрозил предводитель и вынул из-под полы длинный нож.

Михаэль пересел на водительское место и выжал сцепление. Мотор завёлся мгновенно. Михаэль включил фары и тронулся с места. Это была тяжёлая машина, старый «мерседес» без сервопривода и других вспомогательных устройств, так что удержать его на узкой дороге стоило огромных усилий. Михаэль нервно поглядывал в зеркало заднего вида. Они отъехали от родительского дома метров на триста. Повсюду в окрестных домах горел свет, и на улице столпились люди, но были ли то солдаты Анзона или набежавшие соседи, Михаэль не мог сказать. Но он увидел нечто другое, в первый момент испугавшее его. Из дверей и окон первого этажа их дома вырывались языки пламени.

- Чего ты ждёшь? - спросил предводитель, с угрозой помахивая ножом.

Михаэль осторожно прибавил газ. Машина ехала, но плохо. Всё-таки вождение машины кажется простым делом только со стороны. Машина виляла и болталась, как корабль в камку, и Михаэль прилагал все силы, чтобы выровнять её. Мотор всё время надсадно ревел, потому что он переключал скорость то слишком рано, то слишком поздно; несколько раз ом едва успевал увернуться от припаркованных машин или от других препятствий. Они хоть и ехали вперёд, но Михаэль не сомневался, что первый же патруль их остановит. Тем не менее через какое-то время он начал чувствовать машину, и дело пошло легче. Уже можно было надеяться, что до цели они доберутся, если не случится что-нибудь непредвиденное.

- Куда ехать? - спросил Михаэль.

Предводитель окинул его недоверчивым взглядом.

- Не твоё дело, - сказал он. - Сам увидишь.

- Как хотите. - Михаэль пожал плечами. - Только я могу увезти вас и в другую сторону.

Этот аргумент подействовал убедительно, воин помрачнел и процедил сквозь зубы:

- На запад.

Михаэль прикинул, что лучше всего воспользоваться окружной дорогой, ехать по ней легче, чем внутри города. Он заметил указатель, включил сигнал поворота и перестроился в другой ряд, чуть не переехав велосипедиста, который испуганно шарахнулся в сторону, а потом погрозил кулаком. Нижники удивлённо на него оглянулись.

Чем ближе подъезжали они к центру города, тем оживлённее становилось на дороге и тем чаще Михаэль давал повод другим участникам движений возмущаться и гневно сигналить. Помимо негодующих жестов, он видел растерянность на лицах, когда водители замечали за рулём «мерседеса» мальчишку, везущею по городу трёх взрослых мужчин. Рано или поздно кто-нибудь, конечно, должен был остановиться у телефона и предупредить полицию.

- Очень уж много у вас волшебных карет, - покачал головой предводитель, - Наверно, не так трудно ими управлять, если все могут.

- Нет тут никакого волшебства, - сказал Михаэль- Транспортные повозки, как и ваши, только современнее.

- Не морочь мне голову, парень, - прорычал предводитель - В наши повозки впрягают лошадей.

Михаэль отступился. Ему было не до того, чтобы объяснять этим дикарям разницу между автомобилем и телегой.

- Куда вы меня везёте? - спросил он. - К Анзону?

- Не твоё дело задавать вопросы, - рявкнул похититель. - Сам узнаешь.

- Но почему? Что у вас случилось? Почему вы здесь?

Воин не ответил, но взгляд его омрачился, Михаэль почувствовал, что напомнил ему о чем-то плохом, видимо, в Подземье случилось какое-то страшное событие. Это подтверждал сам факт появления этих людей здесь, в чуждом и враждебном им мире.

Они наконец добрались до выезда на окружную дорогу. Михаэль притормозил и осторожно осмотрелся, чтобы опять не создать аварийную ситуацию на дороге, повернул направо и набрал скорость. Стрелка спидометра поползла вверх и добралась до восьмидесяти километров в час. Для нижников такая скорость была непривычно высокой, они побледнели, а предводитель обеими руками вцепился в арматурную доску, а ногами упёрся в пол. Вид взрослого мужчины, готового закричать от страха при такой скорости, чуть не рассмешил Михаэля - и навёл его на одну мысль.

Он ещё немного прибавил газу. Стрелка спидометра дошла до девяноста, а потом до ста километров в час, и воин сдавленно спросил дрожащим голосом:

- Почему... карета... так быстро?

- Быстро? - Михаэль пристегнулся ремнём безопасности и улыбнулся: - Это ещё не быстро. Вот быстро!

И он до отказа нажал на педаль.

Мотор взревел, машина рванулась вперёд и быстро достигла максимальной скорости. Мужчины на заднем сиденье вскрикнули и сжались, а предводитель ещё сильнее побледнел и не мог оторвать взгляда от деревьев, проносившихся за окном о огромной скоростью сто двадцать, сто тридцать, сто сорок, ... На большее старая машина была не способна.

- Не гони, - пролепетал предводитель. - Приказываю тебе: тише!

- Как скажешь. - Михаэль затормозил. Но не просто сбавил скорость. Левой ногой он выжал сцепление и рывком переключил рычаг с четвёртой передачи на вторую. Мотор завыл, как раненый зверь, и Михаэль правой ногой полностью выжал тормоз. Шины завизжали, а предводителя с такой силой швырнуло вперёд, что по лобовому стеклу пошли трещины. Задние ударились о спинки передних сидений и о крышу. Михаэля тоже так рвануло о ремень безопасности, что чуть дух из него не вышибло. Михаэль еде удержал руль, чуть отпустил тормоз, затем резко повернул руль вправо, и машина под острым углом, высекая искры, врезалась в бортик. Металл со скрежетом порвался, запахло палёной резиной и горячим маслом, Мотор заглох, Михаэль распахнул дверцу и одновременно отстегнул ремень безопасности. Выпрыгивая из машины, он зацепился за ремень, растянулся на асфальте, обдирая ладони и лицо, и услышал отчаянные гудки. Испуганно вскинувшись, он увидел две фары, летящие прямо на него!

Буквально в последний момент он откатился в сторону. Машина попыталась уклониться от распахнутой дверцы «мерседеса», но ей не удалось. Дверцу сорвало с петель, а зацепившая её машина развернулась вокруг своей оси на пол-оборота и остановилась в двадцати метрах.

Михаэль чувствовал, что теряет сознание. Все вокруг него закружилось, звуки потеряли реальность, в мыслях началась чехарда - совсем как тогда в водовороте Подземья.

Это воспоминание заставило его собрать последние силы, открыть глаза и вскочить. В брошенной им машине ворочались нижники, оттуда доносились стоны, и одновременно он увидел, как водитель протаранившего их автомобиля уже бежит к нему. Другие машины тоже затормозили.

Михаэль встал, держась за помятый кузов «мерседеса», и огляделся. В десяти метрах от него остановился белый «гольф», из него выскочили мужчина и молодая женщина и в тревоге спешили к нему, но и вояки в «мерседесе» уже опомнились. Видимо, он разметал их не так крепко, как рассчитывал. Завыла полицейская сирена. Как всегда, когда полиция не нужна, она тут как тут.

Михаэль, не отдавая себе отчёта, при виде подбегающих развернулся, перепрыгнул через бортик дороги и нырнул в темноту. Кто-то бросился вдогонку, но вскоре отстал. Темнота рядом с дорогой царила кромешная. Михаэль бы собственную руку не разглядел, но припустил ещё быстрее и влетел в почти непроходимые заросли.

Он остановился, чтобы передохнуть, и оглянулся. Из-за аварии на дороге собралось не меньше дюжины машин. Их фары ярко освещали разбитый «мерседес», и Михаэль видел, как трое его пассажиров испуганно сжались на сиденьях. Все хорошо. Свет, зеваки и полицейские, которые подоспеют с минуты на минуту, займут этих троих надолго. Михаэль успеет добраться до безопасного места.

Он с трудом продрался сквозь кусты и очутился на узкой асфальтированной улочке. Немного постоял, пытаясь сориентироваться, а потом наугад зашагал направо. Только сейчас он почувствовал, сколько пинков и ударов досталось ему в течение последнего часа. Ни один из этих ударов не был достаточно серьёзным, но все в сумме давали о себе знать, а падение из машины на асфальт стало последней каплей. Все косточки ныли, каждый шаг давался ему с трудом, и он с ужасом думал, что те пять-шесть километров, что отделяли его от дома, - безделица для автомобилиста, велосипедиста, пассажира трамвая или автобуса, но не для пешехода. Он сам удивлялся, почему сбежал и почему сейчас не повернёт в сторону главной улицы, не остановит там машину или не поищет ближайший телефон, чтобы позвонить в полицию. Он не находил на эти вопросы ответа, но что-то подсказывало ему, что он все сделал правильно. Он знал точно: битву, из-за которой все разгорелось, он должен выдержать в одиночку.

Михаэль добрых полчаса шёл по боковым улочкам и тёмным переулкам, пока не добрался до оживлённого и освещённого центра города. Было ещё не очень поздно, то и дело ему встречались люди, и, хотя вид у него был потрёпанный, он все же не привлекал к себе пристального внимания. Он избегал толпы и несколько раз переходил на другую сторону улицы, чтобы обойти большие группы людей, но старался держаться при этом на свету. Освещённые витрины, пёстрые световые рекламы казались ему островками в тёмном океане ночи, дающими защиту от врагов, которые были исчадиями ночи и избегали света.

Михаэль прошагал ещё полчаса, и силы его кончились. И только тогда он направился к стоянке такси и со вздохом изнеможения упал на пассажирское сиденье первой же машины.

Водитель опустил газету и удивлённо на него взглянул. То, что он увидел, показалось ему не особенно радостным, и Михаэль понял по этому взгляду, что не внушает никакого доверия. Он был измотан, одежда разорвана и испачкана, а на лбу и на правой щеке запеклась кровь.

- Что, попал в переделку? - спросил таксист.

Михаэль заставил себя улыбнуться:

- Ерунда. Небольшое расхождение во взглядах. С несколькими рокерами.

- Да? - Голос таксиста уже звучал доверительнее. - И кто победил?

- Я, - ответил Михаэль. - В беге на длинные дистанции.

Таксист засмеялся, подмигнул, бросил свою газету на заднее сиденье и запустил двигатель. Михаэль назвал адрес и достал из кармана мятую двадцатку, его карманные деньги, про которые он совсем забыл в волнении последних дней;

- Этого хватит?

- Вообще-то нет, - ответил таксист, - но не заставлять же тебя бежать ещё одну длинную дистанцию.

Он забрал у Михаэля деньги и поехал, не включая счётчик.

Пока они ехали, Михаэль впервые за долгое время испытал блаженство почти полной безопасности.

Однако это чувство продержалось недолго. Когда они свернули на улицу Михаэля, он увидел сразу несколько синих мигалок: дорогу перегородили три или четыре полицейские машины, две пожарные и «скорая помощь», а толпа зевак была втрое больше, чем утром у сгоревшего автомобиля.

- Что тут случилось? - пробормотал таксист. - Кто-то горел. Кто, ты не знаешь?

Михаэль закусил губу, отрицательно покачал головой и кивнул вправо:

- Остановите здесь. Я дойду. Уж здесь со мной ничего не случится.

Таксист дружески кивнул ему на прощанье, но не уехал, а остался поглазеть.

Михаэль с колотящимся сердцем подошёл к родительскому дому, вернее, к тому, что от него осталось. В горле у него застрял ком. Он предполагал, что его ждёт, но не думал, что этот вид так больно ранит его.

Дом выгорел дотла. Часть нижнего этажа уцелела, но лишь в виде обугленных стен и дымящихся развалин, которые пожарники все ещё продолжали поливать. Целое подразделение полиции оцепило участок, и несколько пожарников в толстых куртках и с кислородными баллонами на спине обыскивали обугленные развалины.

Михаэль замедлил шаг. Глаза его наполнились слезами, и тщетно он убеждал себя, что это от едкого дыма. Он знал, как его родители гордились своим домом. В нём, может быть, и не было ничего особенного, не Бог весть какое владение, но они очень долго работали и экономили, чтобы построить его и затем постепенно довести до завершения. Да и Михаэль почувствовал вдруг - как всегда при потере, слишком поздно, - что и сам был привязан к дому, в котором вырос.

Он медленно подошёл к оцеплению, и полицейский остановил его:

- Туда нельзя, ты что, не видишь?

Михаэль быстрым взглядом окинул зевак, убедился, что среди них нет ближайших соседей, которые могли бы его узнать, и только потом ответил:

- Но мне надо пройти. - И указал на другую сторону улицы. - Я там живу.

Молодой полицейский смерил его оценивающим взглядом и пожал плечами:

- Иди. Только не останавливайся и не путайся под ногами.

Михаэль сделал шаг и опять остановился.

- А что тут случилось? - спросил он.

- Сам не видишь? - досадливо бросил полицейский. - Пожар был.

- Никто не пострадал? - спросил Михаэль - Дело в том, что это наши знакомые.

- Не знаю. Я только за оцепление отвечаю. Но люди целы, я думаю. Их, правда, увезли в больницу, но только так, для порядка.

- Мальчика украли, - добавил кто-то позади. Михаэль обернулся к человеку, сказавшему это, и разыграл удивление:

- Украли?

- Двое или трое схватили его и затолкали в машину. Похоже, какая-то мафиозная разборка. Ужас что творится. В собственном доме не чувствуешь себя в безопасности.

- Мафиозная разборка? - растерянно повторил Михаэль.

Мужчина энергично закивал, а полицейский сердито на него прикрикнул:

- Не говорите глупостей!

- Но это правда! - настаивал тот на своём. На лице его появилось выражение всезнайства. - Но и негодяи понесли потери. Недавно из дома вынесли труп, я сам видел.

Михаэль услышал достаточно: родители живы и в безопасности. И он пошёл дальше, пока его никто не узнал.

По дороге шмыгнул в кусты, отделявшие их участок от соседнего, прокрался вдоль этой живой изгороди на дальнюю сторону и попытался подойти к своему дому с тыла. Ему приходилось быть предельно осторожным, потому что тут и там сновали пожарные и полицейские, но его прикрывали кусты, и он прокрался к обугленной кирпичной кладке, которая ещё недавно была задней стеной гостиной. Он выпрямился, заглянул за эту стену - и обомлел от ужаса. Не только дом исчез с лица земли. Перекрытие подвала было взломано, и там, где раньше находился отопительный блок, зияла дыра диаметром метров в пять, и оттуда, из колышущегося жара поднимался чёрный смрадный дым.

Михаэль смотрел на шахту, которая вдруг обнаружилась под домом, и вспомнил, как туда начал проваливаться котёл отопления и как сам он стоял на этом месте, где теперь зияла огнедышащая дыра.

И вдруг в какую-то секунду он понял, что тут произошло. Но мысль тут же ускользнула, он даже не успел её осознать. Там, внизу, были не монстры Анзона, а...

- Что ты здесь делаешь?

Михаэль вздрогнул, увидев пожарника в маске и шлеме, и испуганно пролепетал:

- Ничего, я только...

- Пошёл прочь! Нам тут без тебя хватает! Не видишь, здесь опасно!

Михаэль отбежал туда же, откуда пришёл. Сердце его бешено колотилось. Он пересёк сад, обогнул стороной полицейское оцепление и вернулся к участку с противоположной стороны, чтобы заговорить с другим полицейским и попытаться выведать, в какую больницу увезли его родителей.

Кто-то преградил ему путь. Михаэль автоматически хотел обойти его - но остановился, поражённый.

- Вольф! - воскликнул он. - Что вы здесь...

Вольф сделал испуганное движение рукой и приложил палец к губам.

- Не так громко, - сказал он, - Я искал тебя. Слава Богу, нашёл, - Его взгляд скользнул по пожарищу. - Я боялся худшего, когда увидел, что произошло,

- Не так уж вы и ошиблись, - Михаэль был совершенно сбит с толку. Что здесь надо было Вольфу? Он опять спросил об этом и опять не получил ответа. Вольф только о повторил свой испуганный жест:

- Не сейчас. Ты в опасности. Как, впрочем, и я. Нам надо бежать отсюда, и как можно скорее.

Михаэль смотрел на него с нарастающей растерянностью и не двигался с места. Генри Вольф был человек, которого Михаэль меньше всего ожидал здесь увидеть. Он был уверен, что Вольф давно уже в Подземье, в застенках Анзона. А Вольф не только на свободе, но и в отличном состоянии: свежий, отдохнувший, в дорогом костюме.

- Идём же, - позвал он, - Здесь тебе нечего делать.

Михаэль неохотно двинулся за ним, но не так быстро, как тому хотелось. Два или три раза он останавливался и оборачивался к своему дому. Оттуда только что отъехала одна «скорая помощь», а с другой стороны улицы уже подъезжала другая.

Вольф заметил вопросительный взгляд Михаэля и ответил, не дожидаясь вопроса:

- Два или три человека пострадали. Но насколько я слышал, твои родители живы-здоровы.

Михаэль ничего не сказал. Неожиданное появление Вольфа смущало его все больше. Он не находил этому подходящего объяснения. Что-то здесь было не то.

Писатель вёл Михаэля к тому переулку, где утром бесследно исчез нижник. Теперь там стоял большой шестидверный «мерседес» с тонированными стёклами, к нему-то Вольф и направился быстрым шагом. Михаэль последовал за ним, но остановился в двух метрах, когда Вольф потянулся рукой к задней дверце.

- Чего ты ждёшь? - нетерпеливо спросил Вольф. - Надо ехать!

- Вначале я хочу узнать, что здесь произошло, - сказал Михаэль, но все же приблизился, к машине ещё на один шаг. Вольф раскрыл дверцу, но не настолько, чтобы Михаэль смог заглянуть внутрь.

- Хорошо, я все тебе расскажу, но только когда уедем. Или ты хочешь подождать, пока за тобой не явятся наши милые друзья?

Это напоминание все и решило. Мысль о том, что Анзон или его люди могут быть где-то поблизости и только того и ждут, что он вернётся, до сих пор не приходила ему в голову, хотя лежала на поверхности. Он быстро шагнул вперёд мимо Вольфа, нагнулся - и застыл. Машина была не пуста.

Реакция его немного запоздала. Вольф оказался сзади, и Михаэль ничего не успел сообразить, как грубый толчок загнал его в машину. Одновременно сильные руки схватили его изнутри, Михаэль вскрикнул и попытался вырваться, но все произошло очень быстро. Дверца закрылась, чья-то сильная ладонь зажала ему рот, и в следующее мгновение Вольф уселся на среднее сиденье «мерседеса». Раздался металлический щелчок, мотор завёлся, и машина рванула с места.

Михаэль в отчаянном усилии вырвался из цепких лап схватился за ручку двери, но она не шелохнулась. Он понял, что значил металлический щелчок: все двери были заблокированы.

- Успокойся, мальчик, - сказал Вольф почти ласково. - Признаюсь, ты храбро защищался, но теперь уже поздно. Не усложняй нам всем жизнь, это тебе не поможет.

Михаэль посмотрел ему в лицо, потам медленно перевёл взгляд вправо. Рядом с ним сидел черноволосый, чернобородый великан в накидке из чёрной шкуры.

- Анзон... - непонимающе прошептал Михаэль. Секунду он посидел, потом в ужасе вскрикнул и снова принялся истерично дёргать заблокированную дверцу, пока Анзон грубо не схватил его за руки.

- Не делай ему больно, - сказал Вольф.

И только теперь Михаэль понял. Он все понял ещё до того, как Анзон отпустил его руки, покорно склонил голову и, повернувшись к Вольфу, сказал:

- Слушаюсь, мой господин.