Подземка

Глава 19

На Одиннадцатую вернулись в относительном молчании, перекинувшись лишь парой фраз. Между прочим, мне это

показалось несколько странным, но я отмахнулся, приписав все пережитому стрессу. И тут же задумался - не слишком ли

много стрессов за последнее время? Сколько еще впереди? И стоит ли овчинка выделки?

Никогда бы не подумал, что такое количество происшествий способно выпасть на несколько гребаных дней. 'И

вечный бой, покой нам только снится' - всплыло в голове. Где я раньше слышал эту фразу? Наверняка, вычитал в

какой-то из книг или журналов. Ну и какой спрашивается с этих знаний толк? Да тьфу, плюнуть и растереть! Забыть и не

вспомнить!

Мы поднялись на платформу. Сначала показалось, что на станции ничего не изменилось, но это было только на

первый взгляд. Первые впечатления бывают обманчивыми. Так и сейчас. Морочившая всем головы тварь сдохла,

гипнотические чары рассеялись, морок пропал.

Люди отрывались со своих насиженных мест, потрясенные. Наверное, им казалось, что они пробудились от глубокого

и тяжелого сна, длившегося всего ничего, но, видя запустение и грязь, царящие кругом, не могли понять, что произошло

на самом деле. Схожие ощущения я испытал однажды, когда Док вкатил мне раненному лошадиную дозу 'дури' в качестве

обезболивающего. Тогда до меня дошло, почему наркоши на стенку лезут лишь бы снова ощутить этот кайф. Хорошо хоть

умом сообразил, к каким неприятным последствиям может привести наркота, и не подсел, а ведь прецеденты бывали.

Сколько мне довелось знать поисковиков с разрушенной психикой, которые искали забвение таким немудреным способом.

Разумеется, после испытанного блаженства наступал жёсткий отходняк, кайф сменялся прострацией и опустошением.

Мир терял краски, 'позолота' трескалась и опадала. Так что понять ощущения окружающих я мог без большого труда. Они

враз превратились в слепых без поводырей. Паники пока не было, но долго ли могло продлиться столь неоднозначное

состояние - это вопрос.

Если вы не знаете ничего о происходящем на станции, к кому вы обратитесь? Правильно, - к администрации. И вот

уж кому не позавидуешь.

Когда мы с Лило подошли к комнате, где размещался глава Одиннадцатой, там уже собралось изрядное количество

народа: стадное чувство, как всегда сработало. Люди ползли из всех щелей, как тараканы. Они что-то кричали: не очень

бойко, но все же, настойчиво, требовали объяснений.

Бедолага начальник, отгороженный живой стеной своих помощников, от наседавшей толпы, пытался втолковать, что

сам ничего не понимает в сложившийся ситуации. Он ежеминутно вытирал грязным платком вспотевшую от волнения лысину,

и беспомощно оглядывался по сторонам, надеясь, что проблемы сами по себе рассосутся или откуда-то извне прибудет

помощь.

Мы остались стоять в стороне, прислушиваясь к разгорающимся дебатам. Обстановка стала накаляться. Ещё

чуть-чуть и может произойти всё, что угодно: драка, перестрелка, погромы.

- Кажется, становится жарко, - заметил я.

Лило кивнула.

- Люди растеряны. Их можно понять.

- Предлагаю уносить отсюда ноги да побыстрее, - нервно произнёс я. - Если начнётся бардак, общество белобрысой

птички будет вспоминаться с ностальгией.

- Удрать никогда не поздно.

- Это в тебе говорит не потухший костёр тщеславия. Я не столь оптимистичен.

- Я привыкла доводить всё до конца, - объявила Лило.

- По-моему мы и без того проделали нехилую работёнку. Пусть дальше как-нибудь сами справляются. Я ни с кем

нянчится не собираюсь, - отрезал я.

- Не пора ли раскрыть им глаза? - ткнула меня локтем в бок Лило.

- Зачем? - искренне удивился я.

- Боюсь повторения прежних ошибок.

Девушка печально вздохнула.

- Думаешь, заведут себе нового кукловода? - усмехнулся я.

- Зря зубоскалишь, - обрезала она. - Опасность не шуточная. Нужно внести ясность в умы жителей, не дожидаясь,

пока руководство изобретет свою версию, удобную и выгодную. Не зная правды, они слабы и все может повториться.

- Дерзай, - я легонько подтолкнул ее в направлении небольшого возвышения, служившего раньше постаментом для

одной из многочисленных скульптур вождей революции, забытой и припорошенной прахом. - Все равно, я толком ничего

объяснить не сумею.

Лило укоризненно взглянула, но все же поднялась на пьедестал и громко произнесла:

- Эй, народ, послушайте меня!

Как и ожидалось, никто не обратил на неё внимания. Люди по-прежнему осаждали администрацию.

Девушка растерянно повела плечами, будто спрашивая у меня совета.

- А ты им телепатни, - поддел её я. - Слушайте меня, бандерлоги, или что-то вроде этого.

- Не получится. Я же тебе говорила, что у меня нет сил.

Я делано вздохнул:

- Ладно, учись, пока я жив.

Рядом с нами вертелся бойкий дядечка в солдатской ушанке и тёплом ватнике, но не это представляло для меня

интерес. Автомат, до боли банальный 'калаш' - весло, болтавшийся у него на плече, вот что привлекло меня больше

всего.

Я схватился за ствол, потянул к себе:

- Одолжи, дядя!

А, когда 'Калашников' оказался у меня в руках, выпустил очередь в потолок.

Другое дело! Невнятный гул прекратился. Все повернулись к нам и вопросительно уставились.

- Толкай речь, - прошептал я Лило.

Мне показалось, многие еще не до конца отошли от воздействия белесой твари и готовы были поверить в любой

бред. Впрочем, это только на руку. Какую бы ахинею не понесла сейчас Лило, они обязательно примут её к сведению.

Примут и сделают выводы.

Девушка, с жаром, свойственным прирожденным агитаторам, расписала полную картину произошедших событий. Слушали

её в полной тишине. Внимательно, не перебивая. К моему удивлению, я тоже почерпнул немало новенького.

Из ее рассказа я понял, что тварь, использовала взятого в плен поисковика. С его помощью она проникла на

станцию, остальное легко представить. Я вспомнил Кораблева но, тут же, отмел эту мысль как противоестественную.

Слишком много времени прошло с момента его гибели.

Далее из рассказа следовало, что гарпия полностью подчинила себе в основном только разум руководства, так как

постоянно держать в своей власти все население станции было слишком сложно и требовало массу психической энергии.

Местным повезло, что гадина оказалась слишком ленивой и жадной. Людей попроще она контролировала не столь плотно,

хотя без промывки мозгов и не обошлось. Но эти несчастные хотя бы сохранили подобие человеческой личности, остальные

превратились в лишенных разума марионеток. Этого было достаточно, чтобы сконцентрировать в лапах нити управления.

Поработив администрацию, гарпия поработила всех.

По толпе жителей прошелся недовольный ропот. Мало кому понравилось, что их фактически причислили к зомби.

Больше всего досталось лысому главе администрации. Он уже, наверное, заикаться начал.

Но, Лило не упустила момента, когда ее перестанут слушать, а обратят свой гнев против начальства и без того

уже наказанного за неосторожность.

- Люди! - снова воззвала она. - Поверхность полна опасностей. Никому не известно, какие ещё исчадия бродят по

улицам города и вынашивают мечту, ворваться к нам. Я призываю вас к осторожности и благоразумию. Человек слаб. Никто

из вас по одиночке не способен противостоять коварству и силе внушения мутанта. Но вместе мы сила, способная одолеть

любую напасть, сразиться с самым опасным врагом! И не просто сразиться, а победить! Залог нашей победы в

организованности ...

Я невольно залюбовался девушкой. С ее пламенными речами она походила на старых революционеров, постамент

одного из которых сейчас занимала. Может, это было влияние прошлого? Или отложился в подсознании какой-то из

голливудских боевиков, в которых главный герой, убедившись в том, что сломать веник проблематичней, чем несколько

отдельно взятых прутков, пытается жечь сердца глаголом, подбивая бесправный народ на восстание.

Нет, первый вариант родней и ближе. Всё сильнее и сильнее повеяло октябрём семнадцатого. У того картавого

мужичка в кепке тоже, наверное была бездонная бочка энергии, откуда он черпал своё вдохновение.

Я закрыл глаза и представил.

Чёрные кожанки, Смольный на проводе, примкнутые к трёхлинейкам штыки, развевающееся красное знамя победившего

пролетариата и трудового крестьянства.

Верхом на броневике Лило смотрелась бы куда круче. Хотя нет, всплыл ещё один импозантный кадр из прошлого.

Кстати, женского пола и весьма колоритный. Из той породы, которым броневика точно не надо.

Я помахал девушке рукой, показывая, что пора закругляться, иначе опьяненные ее агитацией аборигены, заставят

принять из их рук корону верховного правителя, и все наши старания пойдут коту под хвост. Лило поняла меня

правильно, и как настоящий агитатор закончила свою речь призывом сделать жизнь на станции лучше и комфортнее.

Она спрыгнула и подошла ко мне.

- Слушай, может тебя на самом деле Валерией Ильиничной зовут? - не преминул пошутить я.

- Нет, - озадачено протянула Лило, не понимавшая за молодостью лет соль остроты.

Жители отправились наводить чистоту и порядок, а мы под расшаркивание главы - к нему, на аудиенцию.

Он был сама любезность. Не люблю скользких типов, не стану скрывать даже появилась мыслишка, что гарпия не

случайно выбрала его станцию. Таким и на мозги давить не надо. Припугни немного, и сами в плен сдадутся, со всеми

потрохами. Людей только жалко, ни в чем не повинных.

- Спасибо вам за помощь, - все еще кланялся он, приглашая в свои апартаменты. - Выручили старика, в самом

деле. Даже не знаю, как вас и отблагодарить.

- Бога благодари, - пробурчал я.

Лило, больно наступила мне на ногу, и, приклеив к лицу дежурную улыбку, произнесла:

- Простите моего друга, он тоже ... пострадал от гарпии.

- Что вы, не стоит извинений.

Меня начало тошнить от этой гипертрофированной любезности, но я сдержался, подчиняясь девушке. Эти реверансы

явно не спроста, что-то она задумала.

В ходе импровизированного обеда, устроенного в нашу честь, я узнал, что главу станции зовут Николаем

Ивановичем, и что в прошлом он был простым бухгалтером.

'А просчитать все не смог', - ехидно подумал я, поглощая вполне недурное угощение и запивая его фирменной

настойкой из синего мха, доставленного с поверхности. Лило воздержалась, предпочитая поглощать пищу всухомятку.

После третьего бокала мир перестал казаться плохим, и даже Николай Иванович выглядел душкой. Контакт был

налажен.

- Нет, и нет. Даже не думайте, - заявил он, узнав, что мы собрались в дорогу прямо сейчас. - Радушные хозяева

так не поступают. Сначала хорошенько выспитесь, а затем - в путь.

Признаться, я был согласен с его доводами. После всех событий, приправленных затем вкусным обедом и ядрёной

настойкой, тело бунтовало против каких либо путешествий. К счастью, Лило тоже была не против небольшого отдыха. Мы

оба чувствовали себя порядком измочаленными и мыслили потому в одном направлении.

Нам предоставили отдельную комнату, где уже была готова постель на двоих. Вопреки моим ожиданиям и желаниям,

девушка взяла один из матрацев и удалилась в дальний угол, намекнув, что в случае чего сломает мне руки. Ничего не

оставалось, как погрузиться в царство Морфея.

Только вот дрых я не долго. Кошмары преследовали во сне, один ужасней другого. Одежда пропиталась холодным

потом. Устав ворочаться, приподнялся на локтях, и заметил, что Лило тоже не спит. Она сидела, задумавшись о чем-то

своем, и мне стало немного стыдно за свое давешнее поведение - верный признак того, что я протрезвел.

С похмелья меня часто мучили угрызения совести.

- О чем думаешь? - тихо спросил я.

- Я боюсь, - сдавлено произнесла она.

- Чего тебе бояться? - уточнил я, но затем понял, что сморозил откровенную глупость.

Зачем отрицать очевидное? Даже я, достаточно крепкий мужик - постоянно чего-то боюсь, не говоря о хрупкой

девушке.

- Я ведь не супергероиня, - она словно прочитала мои мысли. - Я такой же человек, как ты. Как другие. Я

испытываю точно такие же чувства и эмоции...

- Извини, я не хотел тебя обидеть. Просто ты очень не похожа на большинство женщин. Наверное, это главная

причина моих заблуждений.

- Все нормально, без обид.

- А все-таки, чего ты боишься?

- Тебя. Потому что ты не выносим, - простонала Лило. - И если сейчас же не ляжешь спать, то я тебя

загипнотизирую. Ты знаешь - это я умею!

Мне оставалось только подчиниться. Кто знает - чего на уме у этих женщин? Тем более таких смелых и

симпатичных. Вырубят если не гипнозом, то крепким ударом в голову точно. Я устроился поудобнее, и вскоре заснул.

Разбудил громкий хохот Николая Ивановича. По сравнению с вчерашним он выглядел просто великолепно. Как будто

еще больше покруглел, превратившись в этакого колобка, весело перекатывающегося с места на место. Из-за этой

дурацкой манеры разговаривать с ним было затруднительно, тем более следить за его действиями, когда он вытащил нас,

еще сонных, на платформу, чтобы показать какие изменения претерпела станция за ночь.

- Вот, - щебетал он, кружа вокруг колонн подпирающих свод. - Все как раньше, красота.

Гордиться и впрямь было чем: следы запустения бесследно исчезли, уступив место свету и относительному порядку,

усиливающемуся прямо на глазах. Каждый житель был занят своим делом и, судя по сосредоточенным лицам - каждый считал

его самым главным. Душа радовалась при виде этого, честно. Рядом с перроном появилась железнодорожная платформа со

стройматериалами, и при виде нее я почему-то уверился в дальнейшем светлом будущем станции. И как я раньше мог

сомневаться в Николае Ивановиче? Слегка трусоват, конечно, но к его организаторским способностям претензий не было.

Наверное, мое знание людей находилось ниже плинтуса.

Николай Иванович все еще носился из угла в угол, занятый своими делами, а мы готовились продолжить путь,

соображая, где раздобыть припасы и оружие. Не идти же в самом деле с пустыми руками? Но, все разрешилось само собой.

После сытного завтрака, начальник организовал небольшой митинг во славу спасителей от зловредного мутанта. Было

произнесено много приятных слов, но самое главное ждало в конце собрания. Глава станции подошел к нам, и еще раз

поблагодарив и пожав руки, произнес:

- Ваша помощь не соизмерима с теми жалкими вещами, которые я могу предложить в качестве награды, но все же,

прошу принять их. Пройдемте за мной.

Он засеменил вдоль перрона, и мы едва поспевали следом. Пройдя метров двадцать по тоннелю, вскоре очутились

перед тяжелой металлической дверью, похожей на гермоворота. Такую при желании едва ли можно было вынести вон, если

только использовать пару ящиков динамита. Николай Иванович открыл ее таким же массивным ключом, и мы оказались в

просторной комнате заставленной ящиками разных цветов и размеров. Мой наметанный глаз сразу определил, что среди них

есть и ящики из-под оружия и боеприпасов. Похоже, мы пришли сюда не зря.

Чутье меня не подвело.

- Ну вот, - оглядывая комнату, произнес глава. - Как говориться - чем богаты... Знаю, что вам предстоит долгая

дорога. Выбирайте все, что может пригодиться и сможете унести.

Предоставив свободу выбора, Николай Иванович удалился по своим делам, прислав в помощь своего заместителя, а

мы с Лило разбрелись среди ящиков, словно находились не на обычном складе, а в музее. Было из чего выбирать; в

дальнем углу я обнаружил стеллаж с различным оружием. Среди множества 'ТТ' и 'Макаровых', мне попалось два

'Стечкина' - мощная и надежная машинка. Сунув их за ремень, я продолжил осмотр, набивая карманы подаренным добром.

Вскоре, полностью укомплектованные, мы вернулись на станцию.

- Вот теперь вижу, что вы готовы, - встретил нас Николай Иванович. - Когда думаете покинуть нас?

Я собрался намекнуть насчёт обеда, даже рот открыл, но меня опередили:

- Прямо сейчас, - быстро произнесла Лило.

- Что же, не смею задерживать.

Николай Иванович снова проявил любезность, послав двух своих человек проводить нас до соседней станции. Я счёл

эти меры излишними, но он настаивал, да и Лило согласилась, что так будет безопаснее.

Сборы были не долгими, и уже через полчаса мы шагали по шпалам. Цель нашего путешествия медленно, но верно

приближалась.