Подземелье

3

— Ну, что, капитан, — сказал подполковник Микита, грозно ворочаясь за столом — отпуск, значит, отпраздновал?!

В голосе шефа прогревали двигатели танки.

— Знаешь, почему ты столько капитаном перехаживаешь? Потому, что художник ты у нас. Не зря такая фамилия. Художник от того слова, которое тоже на «ху» начинается. Если водку пить не можешь, дерьмо через тряпочку соси! Который это залет? А? Пальцев уже считать не хватает, что-то еще загибать надо. Чего стоишь, глазами лупаешь! Звездануть бы раз, чтоб уж забалдел, так забалдел!

Звездануть в воспитательных целях подполковник мог, бывали такие случаи. «Воспитуемые» не жаловались. Звездюля — тьфу, если она вместо взыскания.

— Да там ничего такого и не было, — промямлил Сергей, изучая полированную столешницу и конопатые Микитины ручищи на ней.

— Вот токо не надо рассказывать, что ты не виноватая и он сам пришел! — гаркнул начальник «убойного» отдела. — Если обосрался, так придерживай штаны и помалкивай! Так и знай, отпуск твой полой накрылся.

Сергей, сраженный в самое сердце, открыл было рот, но распалившийся шеф взялся честить штрафника в хвост и в гриву, не давая вставить ни слова.

— Майских тебе приключений не хватило? Чуть ведь не выперли. Ходили, распинались за тебя!

— Да ни за что же в тот раз! Это ведь когда удушение двух пацанов раскрыли.

Помните же, неделю не спали. Ну, выпили по чуть-чуть…

— Ни за что-о-о! — передразнил Микита.

Он, конечно, помнил ту «мокруху». Репин сам, считай, ее и раскрутил. И подозреваемого взял один, потому что некогда было вызывать подмогу. Потом месяц ходил с рукой на перевязи — «клиент» заточкой насквозь просадил оперу кисть. Да и мало ли у капитана таких заслуг? Взять хотя бы последнее дело — с этой девчонкой, которую нашли на заводе. Опять отличился. Результативный парень, ничего не скажешь.

— Кто-то, может, и выпил, а ты нажрался, сел в чужую «тойоту» и наехал на самосвал. — Подполковник слегка смягчился. — Гаишнику фингал навесил. Так что, действительно, — ни за что.

Сергей решил, что и впрямь лучше помалкивать.

— Вот ведь человек какой? — Продолжал Микита как бы в раздумье. — Не дурак, вроде, а все херней маешься. Баба тебя бросила, таскаешься по шалавам, рожа вон опухла. Тьфу! Секретаршин муж недавно приперся, тебя искал. Хорошо, что не нашел. Еле выпроводили. Вот еще он тебе морду поправит. Не воруй, где живешь — не знаешь что ли? — И, вдруг опять осерчав, подытожил: — Нет, гнать тебя надо за дискредитацию. Гнать и все дела. Задолбал ты!

«А что, вот возьмут и выпрут», — подумал Сергей, даже позабыв на минуту о накрывшемся отпуске.

Нет, пропасть он, конечно, не пропадет, да и в уголовке не сахар, но на гражданке Репин себя плохо представлял.

Однако Микита был человеком толстым, ростом под два метра, а потому, наверное, незлым. Ходили также слухи, что по молодости он сам имел крупные неприятности на почве «змия», и даже был сослан за свои похождения в захолустное отделение милиции. Однако, благодаря уму и гибкому складу характера сумел восстановить свой статус и дослужиться до нынешнего немалого чина.

Так или иначе, подполковник не любил долго измываться над подчиненными. Внезапно убавив громкость, он без перехода взял деловой тон.

— Короче, так. Трудом будешь искупать. У нас все в разгоне, сам знаешь. А тут контрольная проверка по плану УВД в Октябрьском. Я хотел спихнуть на другой отдел, но там с людьми не легче. Штабисты шум подняли: бригада два дня уже, как вылетела, а от нас никого нет. В общем, собирайся по-быстрому и вперед.

— На сколько хоть суток? — хмуро осведомился Сергей, так как спорить не имело смысла.

— Как уложишься. Да не морщись, не засидишься. Чего в том Октябрьске проверять! Рыбалка да охота, вот и вся работа.

И, наконец, глядя в унылое лицо оперуполномоченного, Микита окончательно смягчился.

— Слетай, а вернешься — посмотрим насчет отпуска. Все равно график соблюдать надо.

И добавил уже в спину:

— Да смотри, опять чего-нибудь не отчебучь. Лапин бригадиром, он спуску не даст. И Онуфрию привет.