3

Солнце уже пробудило этот мир, и он расцвел множеством жадно открывшихся цветов на опутавших деревья лианах, среди которых замаскировалась Айри. Девушка вольготно расположилась на раскинутых ветвях и, раздвинув листья, с любопытством рассматривала лежащее на берегу Дикого озера тело юноши с мечом в руке. Обычно, оказавшись в этих местах, она предпочитала предаваться мечтам, любуясь далеким водопадом на другой стороне озера. Прямо из крутого скалистого склона низвергались мощные потоки подземной реки, подпитывая своими водами этот огромный водоем Прикарденского леса. Зрелище было очень красивое, но сейчас Айри было не до красот природы.

«Слушай, откуда этот идиот тут взялся?»

«Из Дагара пришел, — аппетитно чавкая, прислал мыслеобраз откуда-то снизу Тич. — Я по его следу уже пробежался. Нехилый мальчик. Успел по дороге завалить гуркока, а вот с грызлем ему не повезло. Мощный грызль попался. Коня его слопал. А пока он лопал его коня, мальчик с седельной сумкой успел удрать. Здесь его ночь и застала. А тут мы прямо через него на хруме — брыкс!»

«Так это, выходит, мы его в воду скинули?»

«Не, он сам сиганул тебя спасать».

Девушка раздвинула листья и увидела Тича метрах в ста от незнакомца. Скрываемый от юноши зеленью пышных кустов, уходящих прямо в воду, зверек деловито доедал «рыбку», выловленную Айри. Девушку всегда поражала способность ящерки в два счета умять добычу, в сотни, а порой и в тысячи раз превосходящую ее по размерам. И главное: куда что девалось? Тич после этого оставался таким же легким, маленьким и пушистым. Разве что сил резко прибавлялось как магических, так и физических, правда, ненадолго. Через сутки он уже начинал стонать, жаловаться, что хозяйка его не кормит, хвататься за живот и демонстративно падать в «голодный» обморок, хотя девушка прекрасно знала, что полученного заряда энергии ему хватило бы еще на месяц. Помнится, лет пять назад они заблудились в горах и, спасаясь от лавины, забились в пещеру, так удачно оказавшуюся неподалеку от них в скале. Целую неделю пришлось в ней сидеть на голодном пайке, пока папа их не нашел, не откопал и не всыпал обоим по первое число. Ух, как он тогда на них рассердился! Это был первый случай, когда ее попа познакомилась с отцовским ремешком. Три дня потом на стуле сидеть не могла и спала преимущественно на животе.

«Спасать! — фыркнула девица. — Да он меня чуть не утопил!»

«Рассказывай кому другому! Можно подумать, меня тут не было. Все было не так. Он просто увидел в воде голую девку и среагировал как любой нормальный мужик».

«Я не была голая!»

«Ты что, забыла, во что одета? Или тебе рассказать, как выглядит шерстка склизня в воде?»

Айри придушенно пискнула, стремительно покраснев. Она так привыкла к своей довольно экстравагантной одежде, что об этой ее особенности просто забыла. Склизни, стекловидные полупрозрачные водоплавающие грызуны, основавшие свои колонии в норках на берегу Дикого озера, имели изумительно мягкий, пушистый и одновременно очень прочный зеленый мех, великолепно предохраняющий как от жары, так и от холода. Однако у этого меха была одна довольно забавная особенность: зеленый на суше (прекрасная маскировка в густой траве), он, оказавшись в воде, полностью терял цвет и становился прозрачным, делая склизня практически невидимым, что очень облегчало ему жизнь во время охоты за мелкими обитателями Дикого озера. Разумеется, в приличном обществе Айри такую одежку ни за что бы на себя не надела, имея в виду именно эту ее мокрую особенность, но в Прикарденском лесу шансы наткнуться на человека были практически нулевые, а потому девица предпочитала скакать по деревьям именно в этом наряде.

«А между прочим, — продолжал морально добивать хозяйку зловредный Тич, — у орков есть такой обычай: если мужик бабу схватит за волосы и затащит в свою пещеру, это означает, что он выбрал ее себе в жены. А ты, вместо того чтобы радоваться, что на твои прелести клюнули, будущего муженька чуть не утопила. Помяни мое слово — помрешь старой девой, если всем женихам будешь сразу в глаз…»

— Заткнись! — не выдержав, во весь голос гаркнула Айри, но сама заткнулась, увидев, что тело ее неудачливого спасителя зашевелилось.

Юноша сел, тупо посмотрел на меч, затем уставился на лениво плещущуюся у его ног легкую волну, нагоняемую на берег крепнущим ветерком, потряс головой.

— Где я? — обалдело вопросил он окружающее пространство.

«Здорово ты его по голове шарахнула. — Тич обглодал последнюю косточку и, шустро перебирая лапками, взобрался на вершину обрыва, с которого они совсем недавно шлепнулись в озеро. — Если он сейчас спросит „кто я?“, не теряйся. Сразу хватай болезного за шиворот и во всю глотку вопи, что ты его невеста, а он твой только что сбежавший из-под венца жених. Я подтвержу. Готов заодно быть и шафером на сва…»

«Я тебя все-таки убью!»

— Кто я? — призадумался юноша.

«У-у-у… процесс пошел, — расстроился Тич. — Ты как хочешь, Айри, но я его с ложечки кормить не буду. Выхаживай сама… Хотя нет, опасно. Около такого красавчика ты на долго зависнешь. Попробуем освежить его память. Есть у меня для такого случая один метод. Раз он эту хрень, рискуя жизнью, от грызля спасал, то…»

Рядом с юношей плюхнулась седельная сумка, скинутая сверху Тичем. Закусившая «рыбкой» ящерка окрепла настолько, что сумка попала точно в цель, не задев болезного, и раскрылась от удара, высыпав на землю перья, чернильницы-непроливайки и прочие письменные принадлежности.

— Мои тетрадочки! — возликовал Ларс — а это, естественно, был он — и кинулся подбирать с земли свое сокровище. — Так, а где же дева невинная? — опомнился юноша и начал озираться.

Метод Тича сработал. Ларс пришел в себя.

«Ха! Нашел деву невинную. Может, рассказать ему, как ты в папины подвалы забралась и выдула целый кувшин вина?»

«Я тогда маленькая была. Думала, что это обычный виноградный сок».

«И все равно винная ты, винная! Как сейчас помню — надралась до поросячьего визга и заснула на потолке, а когда тебя оттуда сняли…»

Недозрелый плод терквойи чуть не сбил вредную ящерку со скалы, оборвав воспоминания увлекшегося Тича.

«Ага! Правда-матка глаза режет!» — мысленно взвыл он, судорожно цепляясь коготками за камни.

«Да тихо ты!»

«Я и так молчу, — сердито откликнулась ящерка, — а этот дурак все равно по-нашему головой говорить не умеет. Ему, чтоб говорить, глотка нужна».

«А почему дурак?»

«Умный за такой врединой в воду бы не полез. А этот придурок прыгнул!»

Пока они пикировались, Ларс окончательно пришел в себя.

— Не, дева невинная мне точно приснилась, — громогласно успокоил он себя. — Это я, наверное, спросонок в воду плюхнулся. — Юноша задрал голову вверх, оценил взглядом высоту обрыва, с которого недавно летел, изумленно присвистнул. — И как это я себе шею не свернул? Святой Вортан меня хранит!

«Айри, ты слышишь? У него, как и у твоего папы, покровитель святой Вортан. Это судьба!»

«Тихо!!!»

— А какой поворот сюжета получается! — Глаза Ларса загорелись. — Роланд спасает маркизу из лап чудовища, бросившись в воду со скалы, и…

«Получает от нее в глаз», — хихикнул Тич.

«Я не нарочно».

«Еще как нарочно. Я все видел!»

— Так, это надо срочно записать, записать… нет, сначала обсохнуть, а то бумаги замочу. Где тут у нас валежник?

Валежник на берегу был, но очень мокрый, а потому Тич подкинул ему сверху сухих веток, что писатель воспринял как знак судьбы и окончательно уверился, что святой Вортан с ним. Ларс начал рыться в седельной сумке в поисках огнива и кресала, но тут ему в голову пришла очередная идея. Он вспомнил трактат одного ученого мужа, который утверждал, что их далекие предки добывали огонь без помощи этих приспособлений, используя лишь силу трения в чистом виде. Юный граф немедленно решил проверить эту теорию на практике и начал тереть две деревяшки друг о друга.

«Ты не знаешь, чего он делает?» — заинтересовался Тич.

«Нет, а ты?»

«Я тоже. Может, колдует?»

«Может. Только тяжелая у него какая-то магия. Смотри, как пыхтит. Еще немного, и лопатки задымятся».

Лопатки Ларса действительно уже готовы были задымиться, а вот деревяшки нет. Сплюнув с досады, юноша извлек из седельной сумки огниво с кресалом и быстро развел огонь.

«Так это он просто костер разжечь хотел? Во дура-а-ак. Айри, насчет жениха беру свои слова назад. Не нужен нам такой жених».

«Не нужен», — покладисто согласилась с ним девица, с интересом наблюдая за действиями забравшегося в ее владения пришельца. Надо сказать, что Прикарденский лес уже давно принял ее и она считала эту территорию своими владениями.

А дальнейшие действия пришельца повергли ее в шок. Быстро соорудив из веток около костра нечто наподобие перекладины, на которой бабы в ее родном замке сушат белье, юноша разделся догола и повесил на эту импровизированную сушилку свою одежду.

«Во бесстыдник!» — ахнул Тич.

«Ух ты…»

Так уж получилось, что голых мужиков девица раньше не видела, хотя чисто теоретически знала, чем отличается мужчина от женщины. Знала она, опять-таки чисто теоретически, и что такое любовь. Довелось ей недавно прочитать пару рыцарских романов новомодного писателя Ларса де Росса…

«Айри, немедленно закрой глаза! — заволновалась ящерка. — Он тебя специально искушает. Извращенец! Зуб даю, извращенец!!!»

Пока ярый поборник нравственности психовал, «извращенец», сверкая белыми ягодицами, извлек из седельной сумы письменные принадлежности, сел около костра на землю, положил на вросший в землю валун тетрадь и начал творить. Убедившись, что с этой позиции самые нескромные места незнакомца не видны, Тич с облегчением перевел дух, шустро вскарабкался на терквойю и пристроился рядом со своей хозяйкой, решив, что так будет надежней.

Пока он перебазировался, Ларс уже накропал первые строки. На него снизошла муза. Писатель по опыту знал, что в такие моменты нельзя терять ни секунды, а потому из-под его пера веером летели брызги. Он писал и зачитывал свое творение вслух, наслаждаясь рождающимися строками. В них было все: и героическое спасение на водах из лап страшного чудовища, и приведение в чувство упавшей в обморок маркизы…

«Во врет, зараза! И ведь не краснеет», — восхитился Тич.

«Да помолчи ты хоть минуту, — взмолилась Айри. — Дай послушать. Ведь совсем как граф Ларс де Росс врет!»

«А может, это он и есть?»

«С ума сошел? Чтоб такая умница, как Ларс, в этот лес полез? Да ни за что на свете!»

А Ларс все писал, писал и зачитывал свое творение вслух. Его доблестный рыцарь без страха и упрека уже стоял на одном колене перед избранницей своего сердца прекрасной маркизой де Оборжур. Это было так трогательно, что расчувствовавшаяся Айри захлюпала носом, а потом, опомнившись, высморкалась в листок терквойи (даже в лесу она умудрялась соблюдать этикет), правда, потом она этим же листиком деликатно промокнула наполнившиеся слезами глаза, но это уже можно списать на трепетное волнение, вызванное чувствительной сценой рыцарского романа. Пока она приводила себя в порядок, доблестный рыцарь Роланд устами увлекшегося Ларса начал делать страстное признание в любви и… получил решительный отказ от гордой красавицы!

— Вот стерва! — не выдержала Айри.

Ларс подпрыгнул как ошпаренный и закрутил головой в поисках источника звука.

«Это точно, — согласился Тич, пытаясь своими лапками прикрыть Айри глаза, ревностно блюдя ее нравственность. — Более стервозной хозяйки я еще не видел».

«А я-то тут при чем?»

«А кто ему фингал под глазом поставил?»

«Да я про маркизу говорю».

«А я про тебя».

«Ну вот, из-за тебя теперь не узнаем, что было дальше», — расстроилась Айри.

«Не из-за меня, а из-за тебя! Кто тебя просил во всю глотку орать?»

Действительно, вспугнутый репликой впечатлительной девицы Ларс, тревожно озираясь, уже торопливо натягивал на себя влажную одежду.

— Засиделся я чегой-то. — Закончив туалет, юноша затолкал письменные принадлежности в седельную сумку. — До драконов еще топать и топать. Как минимум неделя по горам, а я тут в лесу застрял. Непорядок.

Соорудив из ремней седельной сумки лямки, Ларс закинул импровизированный рюкзак за спину, сунул меч в ножны и, найдя глазами достаточно пологий подъем, начал карабкаться вверх.

«Ты слышала? Он идет к драконам! Точно больной!»

«Ага. Псих. Но такой симпатичный…»

«У-у-у… процесс пошел. Так, Айри, домой!»

«Сума сошел? Его же тут без нас сожрут».

«И правильно сделают. Не фиг по нашему лесу нагишом скакать. Опять же не тебе одной кушать хочется. Зверушкам тоже надо что-то есть».

«Я не хочу кушать».

«Потому и худющая такая».

Пока они препирались, Ларс успел выползти наверх, кинул прощальный взгляд на Дикое озеро и углубился в окончательно проснувшийся лес. Он двигался в сторону гор, работая мечом как мачете, прорубаясь сквозь буйные заросли сплетения веток и лиан. Идти было трудно. Ноги путались в густой траве, запинались о корни, по лицу хлестали ветки, но юноша упорно двигался вперед к своей цели, не замечая гибкой фигурки девушки, периодически мелькавшей над его головой. Айри прыгала по веткам и перелетала с дерева на дерево с помощью лиан не хуже лупоглазых багодрилов, не забывая при этом внимательно следить за тем, что происходит внизу. Тич после плотного завтрака предпочитал отдохнуть, а потому путешествовал на своей хозяйке в качестве зеленого мехового воротника, однако именно он первым заметил опасность.

«Сейчас этого бесстыдника сожрут, и мы пойдем домой», — радостно сообщил он Айри.

«Куда его несет!» — испугалась девица.

Ларс прорубался к круглой, словно очерченной циркулем, лужайке, которая идеально подходила для отдыха утомленных зверушек, а ее нежно-зеленая травка буквально манила лесных обитателей — съешь меня! Юноша раздвинул ветки. Еще шаг и…

Айри, одной рукой держась за лиану, другой на лету содрала с ветки тяжелую гроздь туачо и швырнула ее вниз, но от волнения чуть-чуть перестаралась. Бросок получился такой силы, что гроздь в полете разлетелась и шрапнелью накрыла сразу кучу целей: сбила пару пролетавших под девицей кликух, тюкнула по темечку Ларса де Росса и шарахнула по лужайке, заставив ее встать на дыбы.

При виде разверзшейся перед ним гигантской пасти с травянистыми губами Ларс от неожиданности дернулся назад, запнулся об какой-то корень и плюхнулся на пятую точку. Пасть почавкала, недовольно рыкнула, выплюнула желтые ошметки в Ларса, заляпав его липким соком туачо с ног до головы, и опять закрылась. Угощение харгу явно не понравилось. Граф брезгливо вытер рукавом камзола липкое от сока лицо, невольно облизнув при этом губы.

— Гм… а вкусно.

Юноша подобрал с земли сумевший не разбиться при падении плод, впился в него зубами и жадно слопал вместе с кожурой.

«Тич, да он голодный!»

«В тебе уже проснулся материнский инстинкт. Это не к добру».

«Надо подкинуть ему чего-нибудь посущественнее».

«Хрума завалить?»

«Пока мы за хрумом гоняться будем, этого дурачка самого схрумкают».

«Что предлагаешь?»

«Предлагаю загнать его в мой домик».

«Предложение не принимается».

«Да ты чего, Тич? Там безопасно. Шкрябы внутрь чужого не пустят. Поесть захотел — только руку протяни».

Домиков в Прикарденском лесу у Айри было много. Ими служили дупла бубликового дерева. Возможно, ботаники Дагара назвали бы его как-то иначе, если б сумели живыми вырваться из этого зеленого ада, но пока еще ни одна научная экспедиция обратно в Дагар из Прикарденского леса не вернулась. Это чудо-дерево давало приют любому. Но была у него одна особенность: стоило в его дупло забраться, например, хруму, ищущему спасения от грызля, как древесные врата схлопывались на манер створок раковины устрицы, ощетинивались колючими шкрябами и не открывались до тех пор, пока посетитель изнутри не очистит от бубликов все стены, пол и потолок дупла. Эти растения-паразиты ужасно досаждали дереву. Не особо нравились они и местным травоядным, которые вынуждены были давиться, но жрать эти бублики, а вот Айри их просто обожала. Они напоминали ей по вкусу свежую выпечку и были очень питательными.

«Решила оставить его себе?»

«Ага… в смысле на время, не надолго, — поспешила поправиться девица. — Пусть посидит, бубликами подкрепится. Ему полезно перед дорогой, а заодно, может, и еще чего интересное про рыцаря Роланда соврет. О! Смотри, он поднялся. Как только от харга подальше отойдет, шугани его налево. Ну чего сидишь? Беги давай!»

Тич нехотя покинул плечи хозяйки и мгновенно исчез из поля зрения девицы. Лишь прошуршали коготки по коре могучего дагобага и стихли внизу. Девушка продолжила свой путь по верхушкам деревьев одна, внимательно наблюдая за действиями Ларса. Граф шел теперь гораздо осторожней и смотрел не только по сторонам, но и под ноги. Деликатно обогнув опасную «лужайку», он вновь взял курс на горы. Здесь, на самом дне Прикарденского леса, и верхушки деревьев-то рассмотреть было невозможно, не то что снежные вершины гор, до которых был еще не один день пути, но Ларс ориентировался по солнцу, тонкие лучики которого пробивались сквозь листву, и четко держал направление.

«Тич, ну ты где?»

«Не терпится тебе… сейчас…»

Громоподобный рык ударил по барабанным перепонкам юного графа, и справа от Ларса раззявилась гигантская пасть. Результат этого рыка превзошел все ожидания. Эффект был потрясающий, только не тот, на который рассчитывали Айри и Тич. Вместо того чтобы шарахнуться в сторону и, как задумано гениальными стратегами, драпать со всех ног в нужном им направлении, граф со всей дури заехал по этой пасти с левой, и, что интересно, не мечом, а кулаком. Меч он, как и положено, держал в правой руке. Кулак свободно прошел сквозь пасть, нокаутировав воздух, пасть мгновенно исчезла, и что-то маленькое, зелененькое с пушистой желтой головой прошуршало по траве.

«Айри!!! Убери его от меня! Он псих!!!»

«Сама вижу, — мрачно откликнулась девица. — По такой страсти кулаком… а меч на что?»

«Дура!»

Пока загонщики мысленно обменивались любезностями, Ларс тоже мысленно ругал себя на чем свет стоит, полностью соглашаясь с Айри, которая, впрочем, об этом согласии и не подозревала. Мысли людей она читать не умела. Нет, это надо же, кулаком! — казнил себя Ларс. Откровенно говоря, он от неожиданности просто растерялся и про меч элементарно забыл, а морда страшного зверя так удачно шла под удар с левой! Тревожно озираясь, юноша возобновил движение в сторону гор.

«Тич, планы меняются».

«Идем домой?» — обрадовалась ящерка.

«Нет. Бегай вокруг него, только так, чтоб он тебя не заметил. Отпугивай грызлей и прочую страсть. Прикрывай снизу, а я буду охранять сверху».

«А оно мне надо?» — воинственно вопросил Тич.

«Оно мне надо! Хочу его хотя бы до гор живым довести».

«Да ты ведь и дальше за ним попрешься! Я тебя знаю!»

Тич еще немного поворчал, но в конечном итоге согласился.

Так у них дальше и пошло. Ларс, прорубая себе дорогу мечом, медленно двигался вперед, вокруг него шуршал Тич, отпугивая всех желающих закусить юношей своими жуткими мороками, а над ними тарзанила Айри, занимаясь тем же самым. Только хищников она отгоняла не мороками, а меткими бросками, используя в качестве снарядов плоды терквойи, которыми предусмотрительно запаслась еще у озера. Она напихала их в кармашки своей зеленой юбочки и даже сделала резервный запас, умудрившись втиснуть не меньше десятка плодов за лиф. Ее броски попадали точно в цель и били по самому чувствительному месту приготовившихся к прыжку зверей. Древесному варану плод попал по кончику носа, заставив его рвануть не вниз, а вверх. От боли он полностью утратил чувство пространства и с визгом пер не в ту сторону. Мурлыкавшему от предвкушения пятнистому маргу Айри засветила в глаз, а зубастом ляргу — точно под хвост, что последнему очень не понравилось и надолго испортило настроение.

Не приспособленные к Прикарденскому лесу глаза Ларса не различали среди переплетения ветвей звериных троп, а потому он пер напролом и через пару часов уже был, как говорится, в мыле. Пот градом катил по раскрасневшемуся лицу юноши. На тренировках в родном замке ему так долго работать мечом еще не приходилось. Юный граф решил сделать привал. Скорее всего, на это решение повлияла спелая гроздь туачо, которую в процессе борьбы с лианами он узрел перед своим носом, а когда задрал голову вверх, понял, что стоит у корней гигантского дерева, обсыпанного этими желтыми сочными плодами сверху донизу. На мгновение ему померещилось, что меж ветвями мелькнула гибкая фигурка девушки из его бредового сна на берегу озера. Граф потряс головой, отгоняя прекрасное видение. Оно было слишком прекрасно, чтобы быть правдой. Разве в этом зеленом аду среди таких жутких монстров сможет выжить кто-нибудь, кроме него? Разумеется, нет! Ларс срезал мечом тяжелую гроздь, усыпанную желтыми плодами, притоптал вокруг себя траву и со всеми удобствами расположился на ней, предварительно скинув седельную сумку. Плавный изгиб корня туачо, оказавшийся за спиной, граф немедленно использовал в качестве спинки этакого импровизированного кресла, откинулся на него и приступил к трапезе. Пользуясь случаем, решила подкрепиться и Айри. Несколько минут снизу и сверху гигантского дерева раздавалось дружное чавканье. Пусть читатель не подумает чего плохого. И графа и новоиспеченную княжну, в данный момент сидевшую на мощном суку дерева, весело дрыгая ножками, с детства обучали хорошим манерам и придворному этикету. Однако этот этикет не объяснял, как надо есть плоды туачо, так как о таких фруктах этот самый этикет и не подозревал. А надкусить спелый плод туачо бесшумно было просто невозможно. Он с хрустом распадался под крепкими молодыми зубами графа и княжны, брызжа во все стороны липким, немного терпким, но необыкновенно вкусным соком.

Тич из кустов с умилением смотрел на них.

«Как вы сейчас похожи!»

«Правда?»

«Правда. Твое нежное личико от его наглой рожи теперь не отличишь… до тех пор, пока не отмоешь».

«Заррраза!»

Айри сдернула с себя лифчик и начала протирать им лицо. Лифчик местами слегка пожелтел, а к мордашке Айри местами слегка вернулся естественный цвет лица. Решив, что в походных условиях этого больше чем достаточно, девица вернула лифчик на положенное ему место и вновь начала бдеть.

Ларса же сытная трапеза так разморила, что, если б не красоты природы вокруг, непременно бы тут же и заснул. Но разве может истинный художник не взяться за кисть при виде дивного пейзажа, а настоящий писатель не зафиксировать своих впечатлений на бумаге, пока эти впечатления свежие? Его руки сами собой потянулись к сумке, извлекли оттуда письменные принадлежности, и граф Ларс де Росс вновь принялся творить, по привычке озвучивая мысли вслух. Его опять посетила муза. Теперь доблестный рыцарь без страха и упрека пробивался через проклятый лес, неся на руках выбившуюся из сил маркизу-недотрогу, особо акцентируя внимание на том, что недотрогой она была лишь до того, пока этих самых сил не лишилась. Он нес ее на руках, одновременно отбиваясь мечом от наседавших на них со всех сторон жутких монстров…

Ларс прекратил писать и задумался.

— А как он от монстров мечом отбиваться будет? У него же руки заняты. Не пойдет. Редакторы заклюют. Они и в прошлый раз вопили: не жизненно! А читатель схавал. Нашли кого учить! Ларса де Росса!

«Тич! Ты слышал? Это действительно Ларс де Росс!»

«Слышал, ну и что?»

«Да это же… это же… это же сам Ларс де Росс!!! А-а, да ничего ты не понимаешь!»

— С другой стороны, папа, возможно, и прав… и за каким хреном Роланд эту дуру за собой в лес потащил? Надо было с ней на плоту по реке сплавиться. Тогда не пришлось бы на горбу тащить… Во! Точно, на горбу. Он нес ее на плече… как бы это поделикатнее выразиться… пятой точкой вверх… нет, некрасиво. Лучше так: пятая точка прекрасной маркизы созерцала зенит с плеча доблестного рыцаря Роланда… Тьфу! Нет, эта правда жизни меня доконает. Лучше пока переключиться на описание природы.

Граф оторвался от своих записей и сердито уставился на природу в надежде, что спугнутая правдой жизни муза вернется обратно. Муза немедленно вернулась, приняв вид бабочки, порхавшей над цветком вьющейся лианы. Цветок не отличался особой красотой, но обладал насыщенным, резким запахом, на который муза скорее всего и клюнула. Ларс вновь схватился за перо, но стоило ему обмакнуть его в чернила, как из цветка выстрелили узкие, длинные язычки-тычинки, втянули музу внутрь, и цветочек радостно зачмокал лепестками, переваривая добычу. Ларс удрученно вздохнул и сделал очередную запись.

— Постоянный круговорот жизни и смерти проходил перед глазами рыцаря Роланда, пока он тащил эту истеричную дуру на своем гор… Тьфу! — Похоже, героиня собственного романа уже успела хорошо достать автора, и он начинал потихоньку закипать. — Нет, в таких условиях работать совершенно невозможно. Так, папа! Правда жизни, говоришь? Будет тебе правда жизни. Вам, издатели, тоже. Вот выйду на дракона, как мой рыцарь Роланд, — в одиночку и с одним мечом, сразу отпадет охота на мои творения критику наводить. Пусть попробуют только сказать, что нежизненно, когда я в редакцию лично мной добытую шкуру дракона притащу. Метод моего рыцаря Роланда сработает!

Услышав это, Айри чуть не слетела с дерева.

«Он идет к драконам не просто так…» — мысленно простонала она.

«Ага, — пробормотал ошарашенный Тич, — он идет их гасить… в одиночку и с одним мечом!»

«Но у него есть какой-то метод, — в мыслеобразе девицы звучала надежда, — а вдруг он сработает? Роланд… в смысле Ларс, ведь такой умный».

«Это да. Такого идиота еще поискать».

«Тич, надо выяснить, что это за метод!»

«Спустись и спроси».

«Не спущусь».

«Почему?»

«Я не одета… в смысле не одета, как приличествует светской даме…»

«Ага. И физиономия вся замурзана. Папа увидит — упадет».

«Да ну тебя! Как я с ним разговаривать буду, если нас друг другу даже не представили?»

«Да ты сама скромность, Айри! Хочешь, я возьму на себя роль сводника?»

«Не хочу! Тич, у меня родился один план. Если он сработает, Ларс сам нам все выложит».

План юной княжны был прост до изумления, но читатель даже представить себе не может, каково было изумление графа Ларса де Росса, когда с ним начал говорить Прикарденский лес, причем сразу двумя голосами.

— Открой тайну рыцаря Роланда, несчастный!

Если рык Тича еще и внушал какое-то уважение, то нежный голосок Айри сводил все его усилия на нет.

— Колись, как будешь убивать дракона, не то я покараю тебя страшной смертью!!!

Ни одно благое дело не остается безнаказанным. Ее «страшный» голос внезапно перешел в испуганный писк:

— Ой! Не надо! Только не сейчас!

Это уже явно был не голос леса, а голос перепуганной девчонки. Ларс, как истинный рыцарь, тут же бросился на помощь, продираясь сквозь чащобу в сторону источника звуков. Раздвинув ветки, он увидел крепкого, коренастого мужчину, в чьих объятьях трепыхалась полуголая красавица из его бредового сна. Гнев затуманил разум юного графа. Крепко сжав рукоять меча, он собрался уже было атаковать мерзавца, посмевшего поднять руку на такую красоту, но в этот момент мужчина перекинул девицу через колено и начал своей могучей дланью вваливать ей ума в задние ворота.

— Сколько раз я тебе говорил, дрянная девчонка, не ходить без моего разрешения в Прикарденский лес!

— Папочка, я больше не буду!!!

— Немедленно домой! И чтоб из замка больше ни ногой!

У Ларса отпала челюсть. Несколько мгновений он хлопал глазами на папашу и его непокорную дочь, затем опомнился, закрыл рот и тихонько, стараясь не дышать, медленно отступил назад, мысленно моля святого Вортана, чтоб его не заметили. Ему очень не хотелось, чтоб эта рыжеволосая лесная нимфа знала о том, что он стал свидетелем воспитательного процесса.

«Тич! Следуй за ним! Не дай ему пропасть!!!»

Загрузка...