Подкидыш

9

— Капитан где? — Купец первой гильдии Касьян еще раз сверил накладные, поскреб курчавую рыжую бородку и одобрительно кивнул такой же рыжей головой.

— С администрацией порта таможенные вопросы утрясает, — лаконично ответил суперкарго.

— Добро. Когда закончите погрузку?

— Часа через два.

— И сразу отчаливаете?

— Разумеется.

— Передай капитану, чтобы не спешил. Пусть станет на рейде и ждет приказа. Сегодня его точно не будет, так что команду до утра можно отпустить на берег.

— Но простой…

— Будет отдельно оплачен. — Купец отцепил от пояса увесистый кошель и передал его помощнику капитана.

— Однако, согласно распоряжению Клода Карденского…

— Князь в курсе. Я выполняю его приказ.

— Князь? — удивился суперкарго.

— Да, ваш хозяин уже князь, — кивнул купец. — Вот, кстати, образец его новой гербовой печати. — Касьян извлек из кармана кафтана грамоту, подтверждающую его личные полномочия как торгового представителя князя Клода Карденского.

Суперкарго освидетельствовал подпись владельца фелуки (торговая флотилия Клода Карденского за последние годы уже выросла до двадцати пяти кораблей), полюбовался на искусную печать поверх энергичного росчерка новоиспеченного князя: парящий в воздухе дракон на фоне снежных вершин гор, — и о чем-то задумался.

— Где-то я такую уже видел? — наморщил лоб помощник капитана. — Да это же старый герб Фарландии!

— Тоже мне, геральдист нашелся, — усмехнулся купец. — На гербе династии Сикорских изображен орел на фоне гор, а не дракон.

— А все равно похоже.

— Ну похоже и похоже, — нетерпеливо отмахнулся купец. — А теперь слушай внимательно. Князь велел передать, чтобы вы захватили с собой еще пассажиров и, пока они не прибудут, стояли на рейде.

— Пассажиры?

— Да. Прибудут либо этой, либо следующей ночью. На лодке подгребут. Команде их видеть ни к чему. Их будет пять человек. Предъявят бумагу с таким же гербом и подписью князя. Поселить в одном кубрике. Обслуживать по высшему разряду. Обслуживать будете только вы с капитаном. Команде в их каюту носа совать не обязательно.

— Мы с капитаном команду лично подбирали. — В голосе суперкарго звучала обида. — За каждого головой ручаемся.

— Это прекрасно, что ручаетесь, но береженого бог бережет. Из каюты они до самой Фарландии носа и сами не высунут, таков им дан приказ, и к ним лезть не надо. Команда наверняка о пассажирах так или иначе узнает. В открытом море что-то скрыть на корабле не так-то просто. Но я надеюсь, у вашей верной команды хватит ума сделать вид, что лишних пассажиров на корабле нет?

Купец выразительно посмотрел на суперкарго, и тот понимающе кивнул в ответ.

— Разумеется, хватит. Хозяин так щедро платит, что распускать язык просто глупо. А мы глупцов в команду не берем. Наши люди умеют молчать.

— Я рад за них. Длинный язык может сильно повредить шее. Слушай дальше: когда прибудете в Фарландию, постарайтесь подгадать так, чтобы войти в бухту Порт-Гирея ночью, и сразу к причалу не рвитесь. Уберите паруса, подрейфуйте пару часиков недалеко от берега. И желательно, чтобы из команды на палубе в тот момент, кроме тебя и капитана, никого больше не было… ну хотя бы пару часов. А поутру особо не удивляйтесь, что каюта с пассажирами опустела. Не было их у вас на корабле. Не было. Все ясно?

— Ясно. Ты так подробно инструктируешь, как будто мы такие операции проводим в первый раз.

— Как говорит хозяин: повторение — мать учения.

— Если опять взвинтят таможенную пошлину, обратно идти порожняком?

— Ни в коем случае! Платить любые деньги и забивать трюмы до отказа! В порту можно делать вид, что зверствуете, но, как только покинете территориальные воды Фарландии, цепи со всех снять и начинать приводить в чувство. Самых больных и слабых в каюты, пусть над ними лекари хлопочут, остальных, кто покрепче, на палубе и в трюмах распределите поудобнее. Кормить всех, как на убой, и вести разъяснительную работу, чтоб сдуру не надумали бунтовать.

— Все сделаем. Не впервой. Слушай, Касьян, ты у Клода человек доверенный, скажи: зачем ему это надо? Разорится ведь. Такие деньжищи платить за рабов и отпускать их в Дагаре на волю.

— Клоду не нужны рабы. Ему нужны друзья и верные люди. Те, кто в Дагаре захотят остаться с ним, будут жить, ни в чем не нуждаясь, и служить ему не за страх, а за совесть. Те, кто захотят начать жизнь с нуля вольной птицей, — вперед на все четыре стороны. Как ты думаешь, эти люди когда-нибудь станут врагами Клода Карденского?

— Вряд ли.

— Вот именно. Знал бы ты, сколько раз эти бывшие рабы, получившие от Клода Карденского свободу, спасали ему жизнь! Сколько раз они предупреждали о происках врагов. Они ведь уже по всему Дагару расселились. Ни разу еще не подвели. В этом залог успеха хозяина. Люди! Вот припомни: Клод Карденский хоть раз своих людей подводил?

— Ну-у-у…

— Что ну? Когда фелуку Фелисьена пираты захватили, помнишь, какой он выкуп за нее отвалил? На эти деньги десять таких кораблей купить можно было. Думаешь, он за корабль и товар деньги платил?

— Нет, конечно.

— Вот именно. Он за людей платил. Они князю дороже любого товара.

— Это да. После того случая люди Фелисьена за него стали горой, — согласно кивнул суперкарго. — Да и свое Клод потом вернул сторицей. Всю флотилию пиратов прямо в бухте их убежища накрыл. На Гаврикии теперь вообще непонятно, чей флаг развевается: то ли Дагара, то ли Клода Карденского.

— А он еще не решил: оставить архипелаг себе или отдать его Шарлю, — хмыкнул купец.

Суперкарго оглушительно рассмеялся, сделал рукой прощальный жест купцу и направился к сходням, по которым грузчики закатывали на палубу фелуки, а потом переправляли в трюм бочки с ворванью, двойное дно которых скрывало контрабанду: аккуратные мешочки с самоцветными каменьями, предназначенные для подкупа должностных лиц Фарландии. Рудники Клода Карденского работали круглосуточно и приносили неплохой доход.

Касьян проводил его взглядом и, как только голова суперкарго исчезла за палубными надстройками, неспешным шагом двинулся в глубь порта в сторону кабака «Морской бриз». Там его уже ждали.

Пухленький кабатчик Джером при виде купца приветственно кивнул ему и жестом пригласил следовать за собой. В кабаке за Касьяном был постоянно забронирован отдельный номер, который за все время существования заведения, а ему было уже почти десять лет, кроме как ему не сдавался никому. Ничего удивительного в этом не было, так как кабак целиком и полностью принадлежал Клоду Карденскому, хотя по бумагам владельцем был Джером. Князю лишний раз светиться не хотелось. И так почти треть подобных заведений Дагара принадлежала ему, а не каким-то другим частным лицам и уж тем более не короне.

— Меня спрашивали? — коротко спросил купец.

— С самого утра. Часть в порту ошивается, а… те, о ком вы предупреждали, уже полчаса там вас ждут, — ответил кабатчик, кивая на дверь номера. — Я решил, что им не след в общем зале светиться.

— Правильно решил. Как с этими закончу, подгоняй остальных по одному.

— Будет сделано.

Касьян вошел в комнату, аккуратно закрыл за собой дверь. Трое юношей при его появлении торопливо поднялись из-за стола, почтительно поклонились.

— Сидите, — махнул рукой купец и, чтобы не смущать молодежь, сам поспешил опуститься в кресло.

Парни сели обратно за стол.

— Угощайтесь, ребята, — добродушно хмыкнул Касьян, заметив, что блюдо с фруктами в центре стола осталось нетронутым.

— Мы уже сыты, господин, — откликнулся один из юношей, чье продолговатое, с тонкими чертами лицо казалось белой маской в ореоле смоляных волос, тугой волной ниспадавших на плечи.

— Самуэль, — устало вздохнул купец, — если мой хозяин узнает, что я присвоил себе право называть себя вашим господином, он мне руки-ноги поотрывает, голову отрубит, а потом…

— …повесит, — хихикнул Винченцо.

Купец укоризненно посмотрел на белобрысого юнца.

— И зачем вас только Клод выкупил? Я ж вас еще куцыми щенятами помню, а вы? Ну никакого почтения к рыжим сединам управляющего САМОГО! — многозначительно поднял палец вверх купец. — Так, обормоты, хватит веселиться. Задание выполнено?

Юнцы дружно загалдели.

— Только не вразнобой! — поднял руку Касьян. — Мишель, докладывай ты.

— Выполнено! — расплылся в довольной улыбке Мишель.

Командир ударной диверсионной группы Клода Карденского выглядел гораздо внушительней своих подчиненных. Даже бесформенная хламида странника, путешествующего во исполнение данного своему святому обета, не могла до конца скрыть перекатывающиеся под ней мускулы.

— Правда, не до конца, — сразу уточнил Самуэль.

— Три корвета сумели со стапелей спустить, прежде чем огонь до них добрался, — пояснил Винченцо.

— Но они еще не достроены до конца, — спокойно сказал Мишель, — и достраивать их теперь негде. Верфь сгорела дотла и весь заложенный Фарландией военный флот тоже. Так что…

— Полгода у Дагара еще есть, — с невыразимым облегчением выдохнул купец, откидываясь на спинку кресла. — Ребята, знали бы, какие вы все-таки молодцы! Ей-богу, не будь вы пацанами, каждого в отдельности бы расцеловал.

Юнцы зарделись, гордые и донельзя довольные похвалой правой руки господина.

— По-хорошему вам бы сейчас отдохнуть…

— Да мы, пока сюда добирались, отдохнули!

— Море спокойное!

— Ни одной бури.

— А на Фарденских островах, где мы пополняли провиант, такие туземочки!!!

Купец невольно усмехнулся, отечески посмотрел на молодежь.

— Ладно, быть по сему. В принципе Клод в вас и не сомневался. Так мне и сказал, что сразу в бой рваться начнете. И задание для вас очередное придумал.

Юноши навострили уши.

— Возможно, это будет последнее задание для вас. Если его выполните, больше операций в тылу врага не предвидится. Потом вы потребуетесь, когда начнутся уже настоящие боевые действия. Прямой бой. А он, скорее всего, не за горами.

— И мы отомстим наконец за своих предков! — страстно выдохнул Мишель.

— О!

— Да!

— Мстить только узурпатору! — строго сказал купец. — Пусть месть не ослепляет вас. Не забывайте о своих корнях. Ваша родина — Фарландия, которая стонет под пятой узурпатора уже четыре десятка лет.

— Мы это помним, — кивнул Мишель. — Что нам нужно сделать на этот раз?

— На этот раз ваша задача будет проще. И она не столько боевая, сколько дипломатическая.

— В роли дипломата представляю себя с большим трудом, — усмехнулся Самуэль.

— Я имею в виду, что ваша цель на этот раз — аккредитованный в Фарландии посол Ичгарнии Адрек, — улыбнулся Касьян. — Этот боров окончательно спился на дипломатической службе и забыл о том, чьи интересы должен представлять в империи. Война Ичгарнии с Дагаром началась не без его активного участия, с подачи, разумеется, имперских спецслужб Фарландии. Пора применить их методы. Стесняться больше не будем. Посол должен быть убит, и сделано это должно быть так, чтобы ни у кого сомнений не возникло, чьих это рук дело. Король Ичгарнии должен быть на все сто процентов уверен, что империя нагло плюнула ему в лицо.

— И пошла на военно-политический союз с Дагаром… — задумчиво сказал Мишель.

— А это значит ритуальное убийство, — оживился Самуэль.

— Характерное только для имперских спецслужб, — многозначительно поднял палец вверх Винченцо.

— Все-таки хорошо вас учили, — одобрительно кивнул купец. — Но, если бы вопрос решался так просто, посол давно был бы уже мертв, и, возможно, войны между Дагаром и Ичгарнией удалось бы избежать. Здесь есть нюанс. Если посол будет убит безликой тенью, хотя и с признаками ритуального убийства, Фарландия тут же начнет вопить о провокации спецслужб Дагара и будет абсолютно права. Посол должен быть убит конкретным человеком. Человеком, имеющим самое прямое отношение к спецслужбам Фарландии.

— И где нам такого человека найти? — нахмурился Мишель.

— Искать не надо. Он уже есть. Недавно один из моих кораблей, прибывших из Фарландии, доставил в Дагар «зайца», умудрившегося незаметно пробраться в грузовой трюм. Гнилой человечек, мерзопакостный. Князь попросил своего мага применить к нему заклинание абсолютной истины, после чего провел с ним обстоятельную беседу. Вскрылись интереснейшие факты. Этот мерзавец, его зовут Салех, бежал от гнева своего хозяина. А хозяином его был некто Адрек.

— Какая удача! — обрадовался Винченцо.

— Совершенно верно, — согласился с ним купец. — Этот Салех выполнял особые поручения своего хозяина. Поручения очень далекие от посольской деятельности. — Касьян поморщился.

— Какие именно? — заинтересовался Мишель.

— Поставлял ему женщин. Этот посол, оказывается, порядочная скотина и извращенец. Обычные постельные утехи его не возбуждают. Задача Салеха была этих женщин ему поставлять, а потом избавляться от трупов. Тайная канцелярия Фарландии, скорее всего, знала или подозревала о забавах посла, но он был нужен Фарландии, и, пока дело касалось только проституток, на все закрывала глаза. Однако недавно Салех ошибся. Он выкрал девушку, проходившую по своим делам мимо публичного дома. Поблизости не было никого, момент был удобный. Он оглушил ее, затащил в карету и доставил своему хозяину. Она пришла в себя, когда этот изверг уже начал куражиться над ней, и тут выяснилось, что она дочь вдовствующего виконта де Луастье. Его отец когда-то промотал все свое состояние, и все, что осталось сыну, — это родовой титул, пенсион капитана имперской гвардии в отставке и красавица-дочка. Салех, как и Адрек, тоже был извращенцем. Он любил подглядывать за забавами хозяина в щелочку, а потому, когда Луиза, так звали несчастную, назвала имя своего отца, наивно думая, что это остановит ее мучителя, сразу ударился в бега. Он понял, что ему теперь не жить, как и этой девчонке. Впрочем, у Луизы с самого начала шансов не было.

— Я его убью… — Лицо Винченцо перекосилось от бешенства.

— Только попробуй — нахмурился Касьян. — Этого мерзавца вы все будете беречь как зеницу ока, по крайней мере до тех пор, пока с ним не побеседует виконт де Луастье. А потом делайте с ним, что хотите.

— Если с ним побеседует отставной капитан, нам уже ничего делать не придется, — с сожалением вздохнул Мишель.

— Правильно понимаешь ситуацию. Теперь одна очень важная деталь. Прежде чем допустить виконта до беседы с этой мразью, возьмите с него слово, что виновный в смерти его дочери будет наказан при большом скоплении народа человеком, одетым в парадную форму капитана имперской гвардии. Думаю, он такое обещание даст.

— Да, — кивнул Мишель, — в этом случае имперские спецслужбы не смогут замазать этот факт.

— Умница. Так вы все поняли?

— Все, — дружно кивнули диверсанты.

— Тогда вот вам пропуск на корабль. — Касьян выудил из кармана своего необъятного купеческого кафтана грамоту, заверенную гербовой печатью князя. — Маг с пленником у Фила под присмотром. Где это, вам не надо объяснять.

Диверсанты дружно кивнули.

— Ближе к вечеру, — продолжил инструктаж Касьян, — захватите их с собой. Здесь на рейде этой ночью встанет фелука «Туманный фьорд». Сейчас она под погрузкой. В каютах только авральная команда, на палубе капитан и суперкарго. Остальные в увольнении на берегу. Фелука к тому времени уже пройдет таможню, так что грузитесь смело. Грамоту предъявите капитану или его помощнику. Дальше как обычно. Отдельная каюта, а как достигнете Фарландии, до берега вплавь. Средствами на проведение операции вас снабдит на месте Уго.

— Короче, все, как обычно, — кивнул Мишель.

— Совершенно верно, — подтвердил купец. — Еще вопросы есть?

— Нет. Передайте от нас привет господину.

— Обязательно.

Юные диверсанты вышли из-за стола, почтительно поклонились купцу и бесшумной мягкой походкой покинули номер.

— Та-а-ак… полгода у Дагара есть, — радостно потер руки Касьян. — Ах, какие же вы у меня молодцы, ребятки! А если еще и с послом грамотно сработаете…

В дверь деликатно постучали.

— Господин купец, к вам на прием просится приказчик торгового дома «Феликс и сыновья», — послышался из-за двери голос кабатчика.

— Зови.

Дверь приоткрылась, в комнату просочилась долговязая личность, склонилась, являя глазам купца гладкую прическу с пробором, разделившим голову пополам.

— Давно вас ожидаем-с, господин Касьян.

— Дела, дела. Ну что у тебя нового, Сигон?

— Тут такое… даже не знаю, будет вам интересно это или нет…

— Ты рассказывай, а я уже сам решу.

— Вчера в порт прибыла торговая фелука лорда Эдвина… Ну того, что…

— Владыка Южной провинции империи, — нетерпеливо махнул рукой купец. — И что?

— Ну прибыли-то вроде бы с товаром…

— Дальше, дальше, не тяни.

— Но почему-то им не торгуют. Проводника на свой товар ищут. Чтоб через Карденские горы караван провести.

— Обратно в Фарландию? — опешил Касьян. — Они что, обалдели?

— Вот и я о том. Нет, внешне все шито-крыто. Они вроде и представляются не как фарландские купцы. И товар якобы не фарландский — специи с Сельгрейских островов. Хотят контрабандой, без уплаты таможенных сборов, через Карденские горы в Фарландию доставить.

— Ну и пусть доставляют. Нам-то какая печаль?

— Да гложут меня смутные сомнения, что не товар их интересует и не таможня, а проводник. Некто Вепрь.

— Кто? — вздрогнул купец.

— Вепрь. Вы, возможно, и не знаете, но была в Дагаре когда-то такая личность. В свое время об этом проводнике легенды ходили. Караваны через Карден водил. О нем, правда, уже давно ничего не слышно.

— С чего ты взял, что им нужен именно Вепрь?

— С того, что им уже не одного проводника предлагали, но они рогом уперлись. Подай им Вепря и все! И слушать не хотят, что Вепрь или погиб уже давно, или отошел от дел. Денежки немалые предлагали тому, кто их на его след наведет. Командует этими ребятками один шустрый парень по имени Сезар. Купцом прикидывается, но его уже опознали. Он капитан личной гвардии лорда Эдвина. Поручитель по особым важным делам. Остальные, судя по выправке, переодетые солдаты. Всюду таскают за собой какого-то старика с довольно гнусной рожей. Так глазами во все стороны и зыркает. Вроде и не пленник, но глаз с него люди Сезара не спускают. Чуть он в сторону, его сразу тычком в бок на путь истинный направляют.

— Что за старик?

— Кто ж его знает? Рыжий такой, весь в морщинах, глаза наглые, навыкате. Они его зовут Колетто.

— Интересно… Вепря, значит, ищут?

— Его, родного.

— Ладно, учтем. Через пару часиков я наведаюсь в вашу лавку, куплю чего-нибудь пообъемистей, а ты как образцовый продавец оставишь лавку на младшего продавца и лично поможешь мне доставить товар до дома. По пути покажешь мне людей лорда. Только незаметно, издалека.

— Понимаю-с.

— Это хорошо, что понимаешь. Что еще хорошего скажешь?

— Краска для волос подорожала.

— Ты что, обалдел?

— Почему — обалдел? Сведения достоверные.

— Да какое мне дело до цен на краску? — начал сердиться купец. — Я тебе не за прейскурант бытовой химии плачу.

— Если припомните, господин Касьян, вы рекомендовали мне обращать внимание на все странности, происходящие в Данзегаре.

— Было такое дело, рекомендовал.

— Вот я и докладываю: краска для волос ни с того ни с сего подорожала. Причем только черная и белая. Крестьяне, прибывающие на городской рынок со своим товаром, скупают эти краски на корню. Попытки выяснить, зачем им в таком количестве потребовались эти краски, успехом не увенчались. Крестьяне отказываются говорить наотрез. Кто краснеет, кто мнется, а кто в ярость начинает впадать и сыпать проклятия в адрес каких-то извращенцев, но все молчат. Единственное, что я из всего этого понял: рыжим в Дагаре отныне быть не модно.

— Гмм… действительно странно. Как ты думаешь, почему крестьяне молчат? Чего боятся?

— По-моему, они не боятся, а просто стесняются. Им в чем-то очень стыдно признаться.

— Ну дела… еще что интересное есть?

— Пожалуй, все.

— Ты неплохо поработал. — Купец извлек из камзола кошель. — Здесь двойной гонорар. Переплачиваю за дополнительную услугу. После того как покажешь людей лорда, дождись, когда я уйду, а потом подкатись к капитану Сезару. Намекнешь ему, что сможешь свести с человеком, обладающим информацией о Вепре. Сколько ты с него слупишь за эту информацию, меня не волнует. Меня волнует только одно: чтобы он завтра к полудню был в таверне «Крутой Рог» Северного форта. Скажешь, что нужный человек найдет его сам и обстоятельно с ним побеседует. Непременное условие: капитан в таверне должен быть один. Если хоть один его человечек рядом будет ошиваться, разговора не будет. Все понял?

— Все.

Приказчик подхватил кинутый ему кошель и, пятясь, с поклонами удалился.

— Это кому же я понадобился через столько лет? — задумчиво потеребил рыжую накладную бороду князь Клод Карденский, он же купец первой гильдии Касьян. — Надо будет этого капитана взять за жабры. Лорд Эдвин… Если мне память не изменяет, его род всегда был лоялен нашему дому… Правда, и против узурпатора до сих пор особо яро не выступал…