Подчини волну! (СИ)

Глава четвертая

Басы перемешивали мозг, как миксером. Истеричные запилы гитары полировали извилины до полной гладкости. Музыка гремела так, что хотелось отвинтить голову и приставить себе другую — пустую. Или разнести орущие динамики на хрен. Но, собственно, в «Глоток» и приходили за тем, чтобы мысли из башки вытряхнуть.

На танцполе люди жались друг другу, как будто тут затеивалась оргия на полтораста душ. Собственно, визуально это тоже сильно смахивало на всеобщий трах. Росблески разноцветных лазерных лучей выхватывали из темноты изогнувшиеся тела, запрокинутые головы, чьи-то глаза с диким, едва ли не на всю радужку зрачком, кусок голой, покрытой бисером пота плоти. Ад кромешный и черти в нем.

Вар, спрятав косяк в ладони, сложенной лодочкой, следил за всем этим мракобесием, не отрываясь. Его глаза поблескивали в полумраке, подсвеченном огнями танцпола, как у притаившегося в засаде зверя. Татуировка на половину физиономии делала лицо хищным, первобытным, дикарским. Ноздри акшара подрагивали, чуть раздуваясь, жадно втягивая запахи клуба.

Пал его азарта не разделял. Его от местной вони с души воротило. Запахи пота, травки, пролитого пива, пыли смешивались в аромат «Ночная жизнь». Рекламный слоган: «Приди и оторвись, если жизнь полное дерьмо. С нами еще дерьмовее!». Цена — мозги, превращенные в кисель за ночь угара. В подкладке города, набитого дешевыми клубами, тату-салонами, крохотными парикмахерскими и кабаками «Стопка для неудачника», такой парфюм был товаром ходовым.

Уроды, которые с помощью дури, алкоголя и им же самим ненужного секса, пытались убедить себя, что с их жизнью все в порядке, Пала бесили. Возможно потому, что он сам был одним из них.

Зато Яр, казалось, просто дрых, раскинув руки на спинке дивана. Если бы он не прихлёбывал изредка из бутылки, зажатой в тонких, почти женских, пальцах, можно было бы предположить, что брат в полном отрубе.

Пал запрокинул в глотку стопку, наблюдая за блондинкой, виляющей бедрами явно по направлению к их столику. Кислятина, которую водка смыла с неба, немедленно вернулась на место. Лейтенант, старательно не глядя на девицу, отсигнализировал бармену, что не прочь повторить заказ. Нот, парень опытный, умный и обожающий чаевые, тут же кивнул и поймал за юбку замотанную официантку, водрузив на ее поднос аж две рюмки разом. Обе с двойной порцией и без льда. Любитель чаевых свои деньги отрабатывал честно.

— Не хотите узнать, что я умею, мальчики? — протянула подкавылявшая-таки блонда, опершись на столешницу так, чтобы все присутствующие могли оценить ее достоинства, едва умещающиеся в слишком тесном топе.

Пал отвернулся, снимая с подноса официантки обе рюмки разом. Впрочем, киска целилась не в него. Блонда маслялась в сторону Яра. Но как раз в этом ничего необычного не было.

Красава приоткрыл сонные глазки, оглядел девицу с вываленной на всеобщее обозрение груди до ног, прикрытых чем-то размером с салфетку. Лениво улыбнулся и мотнул головой, снова впав в летаргию. Вряд ли предложенный товар его не устроил. Девка полностью соответствовала его требованиям. Скорее лейтенанту было просто лениво вставать. А за трах в зале охрана гоняла. Не то что бы для акшара местные церберы были проблемой. Но клуб они этот присмотрели давно и лишних сложностей создавать не хотели. В конце концов, они просто отдыхали. Значит, и вести себя нужно, как пай-мальчикам.

— Как на счет меня, детка? — подался вперед Вар, всовывая свою татуированную рожу в пробившийся откуда-то сбоку сноп света.

— Ну-у, ты страшный, — промурлыкала блонда, надувая и без того чересчур пухлые губки.

Его это не смутило. Он широко улыбнулся, демонстрируя, что у него еще клыки удлинены, и постучал себя по скуле тремя пальцами.

— Но у тебя прикольный хвостик, — разулыбалась девица, вильнув задницей.

— На хрена он им платит? — буркнул Пал, провожая взглядом удаляющуюся в сторону сортиров парочку. — Да еще и три десятки? Полно тех, кто бесплатно залезет — только свистни.

— С профессионалками проще, — философски протянул Яр, поболтав полупустой бутылкой. — По крайней мере, знаешь, чего ждать.

— Ну, если ты так говоришь. Всемирного гуру траха стоит слушать, — проворчал Пал, как удав заглатывая еще одну порцию.

— Ты бы не слушал, а пользовался опытом.

— Иди в задницу.

— Если только к тебе, детка.

Пал продемонстрировал ему универсальный жест и намекнул бармену, что его снова мучит жажда.

— Нажраться решил? — лениво поинтересовался Яр.

— Есть предложения интереснее?

— А как же. Прекратить маяться херней, — Яр сел прямо, поставив бутылку на стол и крутанув ее за горлышко. — Такое до добра не доведет. Или тоже хочешь сдохнуть? Тебе не кажется, что одного придурка с заскоками нам хватает?

— Вот ему это и скажи, — огрызнулся Пал, возвращая не успевшей отойти официантке уже пустую рюмку. — Задолбало все.

— Ну, так расслабься.

— А вот это хороший совет, — кивнул лейтенант, поднимаясь. — Действительно, хороший.

— И куда ты собрался? — поинтересовался Яр, глядя на него снизу вверх.

— Расслабляться, — ухмыльнулся Пал, швырнув на стол несколько смятых купюр и направляясь к выходу.

Протискиваться через толпу ему не пришлось. Достаточно было задеть плечом тех, кто корячился с краю. Люди, конечно, оборачивались, горя желанием высказать уроду, все, что они о нем думают. Но при виде почти двухметрового громилы с харей, как будто сшитой из неподходящих друг другу лоскутов кожи, разговорчивость мгновенно проходила. И товарищи по собственной воле уступали дорогу. А дальше шла просто цепная реакция. Поэтому через танцпол лейтенант топал по такому себе коридору, как какой-нибудь долбанный король.

Яр помотал головой, скептически хмыкнул, наблюдая за не слишком уверенной походкой Пала. Обреченно вздохнул, выудив из кармана мобильник, набрал сообщение и вздохнул еще раз. Пиво допивал он уже стоя.

— Какого хрена? — прошипел появившийся из темноты Вар, недовольно кривя татуированную рожу.

— Пал ушел развлекаться.

— О, это дело! — рожа мгновенно перестала быть недовольной. — Кого ждем?

Яр поднял глаза к потолку, словно надеясь там увидеть ответ на сакраментальный вопрос: «За что мне все это дерьмо?». Но на потолке ничего, кроме крутящегося зеркального шара, брызжущего во все стороны колкими искрами, не обнаружилось.

— До меня только одно не доходит. Вам этой фигни на патрулях не хватает? — простонал красавчик, картинно, не хуже чем модель в рекламе какого-нибудь шампуня, откидывая волосы за спину и стягивая их резинкой.

— Ты просто тупой, — ласково ответил ему Вар, похлопав лейтенанта по обтянутому черной кожей плечу. — И слишком нежный, чтобы оценить мужские игрушки.

— Вали давай, недомерок, — хмыкнул Яр, подпихивая низкорослого акшара в плечо.

— Яйца не жмут? — поинтересовался Вар, облизывая острый клык.

— Бывает, поджимают. Большие они у меня, — признался красавчик, протискиваясь через потные тела — харизмой Пала он не обладал.

Точнее, его харизма действовала исключительно на традиционных девиц и нетрадиционных мужиков. Но ее еще и разглядеть нужно было в адском, пляшущем освещении.

— Мне долго тут в одиночку зад морозить? — проскрипел в наушнике недовольный голос Пала. — Или девочки решили обойтись без моей кампании?

— Да идем мы, идем, — отозвался Яр, который с удовольствием бы остался на диване в компании пива.

Четкой границы между миром акшара и остальным городом никогда не было. Да, пожалуй, никто и не задумывался о ее существовании, кроме патрулей, сторожко, как крысы, шныряющих по темным, лишенным фонарей переулкам. Но граница существовала и по собственному желанию могла появиться перед избранными.

В этот вечер она решила принять облик журчащей, исходящей горячим парком, струйки мочи.

Пал прорычал что-то тихое и неразборчивое, но не слишком ласковое. Вар, зажимающий ему рот, перевел мычание как: «Урою мудака!». В принципе, лейтенант с Меченым был полностью согласен. Он бы и сам не отказался объяснить сержанту, выбравшему в качестве сортира именно эту щель, что справлять нужду на ветру нехорошо. И не потому, что писюн застудить рискуешь. А потому, что его могут оторвать.

Но приходилось молчать, старательно вжимаясь в крошащуюся кирпичную стену, старательно изображая собой тени, просто тени. Ну и пытаться не угодить в лужу, которая как назло подтекала как раз под ботинки. Естественно, закуток, в который они занырнули, местные жители использовали, как помойку. Поэтому и простора для маневра было немного. Либо прижимайся к склизкой, покрытой какой-то липкой дрянью, стене дома. Либо обнимайся с сараем, который, казалось, был готов рухнуть от одного только взгляда. Либо подпирай гору гниющей пакости. Ну, или стой едва не на одной ноге. Кстати, воняло в этой щели, как в аду. Вар готов был поспорить, что если хорошенько порыться в мусоре, то парочку не самых свежих трупов можно было откопать запросто.

Ситуацию усложняло два нюанса. Во-первых, обида. Потому что прятаться приходилось от своих же. Страдающий энурезом сержант был взводным старины Деса. И уже поэтому заслуживал, чтобы ему начистили морду. Только проблема состояла в том, что «писающий мальчик» на границе оказался законно — патрулировал территорию. А вот троицы в эту ночь тут не могло быть в принципе. И даже отрихтуй они физиономию сержанта до полной гладкости, взыскания им было бы не избежать.

Во-вторых, Пал на свежем воздухе протрезвел. Не до того состояния, чтобы уверенно начать ориентироваться в пространстве. Но до точки: «Дайте мне кого-нибудь порвать, а то сами порватыми окажитесь!» он как раз дошел. И удерживать от необдуманных поступков брата было сложно. Очень сложно. Когда Пал обижался, успокоить его могла только железная балка, уроненная на чугунную башку. Или Тир. Но ни той, ни другого поблизости не наблюдалось.

В коне концов сержант облегченно вздохнул, прибрал причиндалы и утопал вслед за своей тройкой в переулок. Пал рыпнулся было сильнее, но Яр, нежно удерживающий его предплечьем за могучее горло, лейтенанта только придавил. И правильно. Стоило ли ныкаться в этой дыре добрых пять минут только для того, чтобы рассказать вслед уходящим все, что о них думают? Наверное, нет.

— …ля! Всю руку обслюнявил, — прошипел Вар.

Когда татуированный прислушивался, его уши реально шевелились. И выглядело это вовсе не смешно, а, скорее, жутковато. Еще и колечки, пробивающие хрящи от сглаженной мочки до деформированного, заостренного кончика, посверкивали. Хотя в закутке было темно, как в немытой заднице.

— Пошли, — одними губами изобразил Яр, выпуская Меченного.

Пал зыркнул на них белыми, выпученными глазами, встряхнулся всем телом, как пес, и сгорбившись, опустив к земле повисшие плетьми руки, будто нырнул в темноту.

— …ец! — высказался Вар, покачав головой.

А ничего другого на ум и не приходило. Этот траханный рубильник в башке Пала явно сошел с отметки «Расслабиться», замерев рядом с «Все что вижу — ненавижу». И вернуть его хотя бы к «Я почти вменяем» будет непросто.

Яр пожал плечами и подпихнул татуированного кулаком в плечо, побуждая к действию. Действительно, лейтенанта стоило бы догнать до того, как он начнет крошить на фарш первого, кто ему попадётся на пути.

Наверное, Вар не зря регулярно молился. И не просто так парни говорили, что он у Девы в любимчиках ходит. Далеко Пал удрать не успел. Стоял посередь переулка, стиснутого глухими, без окон и дверей, стенами домов. Хотя «стоял» — это громко сказано. Припал к земле, едва пальцами не опираясь на растрескавшийся, словно гнилые зубы, асфальт и щерился, скалился в темноту. А его чутью доверять стоило. Ракшасов он, кажется, задницей чуял.

Собственно, они и не прятались, а будто поджидали, когда группа поддержки явится. Стояли двумя столбами — чуть темнее темноты. Двое против троих — расклад выходил дерьмовым.

— За пушки не хватайтесь, — негромко предупредил Яр, — патруль слишком близко. И в четырех кварталах — участок полицейский.

Вар только кивнув в ответ. А Пал никак не среагировал. Когда он заводился, то начисто забывал, что такая вещь как «оружие» вообще на свете существует.

Собственно, больше говорить было и не о чем. В реальности остался только дерьмовый расклад и одна единственная задача. Суперзадача, сверхзадача — уничтожить. На ее решение работал весь организм и все доступные чувства. Выжить, остаться целым — да, мать вашу так! — даже дышать — это все вторично. Сначала уничтожить, а потом посмотрим, что после этого останется.

Кажется, даже время поняло, что ему в переулке делать нечего, и удалилось. Какое время, какое пространство? Трехмерная координационная сетка, по которой двигается пять фигур. Гребанные 3D-шахматы.

Первым тайм-аут взял слон. Яр был гибким, словно у него даже в позвоночник дополнительные суставы насовали. Но уж слишком высокий и нежный. От быстрого — только чуть медленнее выпущенной пули — удара в голову он ушел. И даже подсек черного урода низким, красивым, как в цирке, разворотом. Но уж лучше бы он поменьше трюкачил и побольше следил за собственным чугунком. Потому как огреб локтем в висок — и отправился отдыхать к стеночке. Оставив расклад совсем-совсем хреновым.

Палу-то что. Тура — она и есть тура. Пропустив боковой — между прочим, тоже в висок — один в челюсть и пару по корпусу, он, кажется, этого даже и не заметил. Ломил вперед, как танк, словно на него броню нацепили. Вот такой он, наш Пал. Ему бы у саперов щитом работать. Даром что у акшара саперов не водилось.

А вот Вару было невесело. Ни фига не весело. Ракшас, походя отправивший Яра в царство грез, кажется, успел продать душу дьяволу. Проворный и быстрый, как кот лейтенант, только и успевал уходить от пудового кулака, вертясь, словно рехнувшаяся юла. Ударов он не видел. Да к черту! Он вообще ничего не видел! Но каким-то чудом ракшас его еще ни разу серьезно не достал.

Не иначе как сама Дева решила в очередной раз прикрыть подолом своего любимчика. Это, конечно, не могло не радовать. Да вот только облегчения не приносило. Кажется, черный слился с темнотой, превратился в вихрь, внутри которого кувыркался Вар. Ублюдок даже не дрался — играл, как ветер бумажкой. И это бесило.

Рано или поздно, но у любого акшара возникал вопрос: какого хрена создатели не сделали их похожими на ракшасов? Не физически — насрать на модуляторы. Но хотя бы внешне? Акшары, в подавляющем большинстве, были похожи на кряжистые деревья. Здоровые, ширококостные — фиг свалишь. Это, конечно, неплохо. Особенно вкупе со способностью выжать от груди автомобиль вместе с водителем. Но вот ракшасов спроектировали умнее.

Эти ублюдки редко отличались высоким ростом. Да и героическими статями похвастаться не могли. Хотя их жилистые, сухие мускулы тоже были способны на многое. Но, главное — мать их пробирка! — ловкостью и гибкостью с ними разве что пантера какая-нибудь сравниться могла. Да они, действительно, и смахивали на пантер. Черные, как уголь с головы до пят. Не такие, как уроженцы некоторых особо жарких стран. Их кожа как будто поглощавшая свет, была матовой и почти однотонной везде — черным были и пятки, и языки, и задницы. И волосы черные, жесткие, выскальзывающие из пальцев. Даже белки глаз не белые вовсе, а какие-то серо-синие. Стоило прикрыть глазки — и хрен ты их в темноте увидишь, пока не споткнёшься. Или, точнее, пока тебе глотку не вскроют.

Яр, убедив собственное сознание в том, что отдыхать время еще не пришло, черного не разглядел сначала. Он его и заметил только потому, что Вар, рыча и завывая, как заправский кот, висел у ракшаса на спине. Недомерок-акшара, захлестнув шею черного цепью и упираясь пятками в его же задницу, пытался придушить урода. Урод с таки исходом явно согласен не был. Он метался от стены к стене, как мячик, колотя по кирпичным стенам Варом. Не знал, бедолага, что лейтенант был очень упрямым. Если уж он во что-то вцепился, то фиг ты его отдерешь.

А у Пала все вообще было на мази. Он оседлал второго и с размеренностью отбойного молотка вколачивал его морду в асфальт. Правда, от морды там мало что осталось. Да и плечо ракшаса заливало что-то мокрое, глянцево поблескивающее в скупом свете Луны. И, кажется, под этим «чем-то» не хватало куска мяса. Это не удивляло. Как Вар, Меченный клыки не подпиливал. Но «рвать зубами» для него было вовсе не образным выражением. И в таком состоянии ему лучше под ногами не мешаться.

Яр сгреб под себя конечности, тихо матерясь. Не стоило ему плевать сегодня на собственное проклятье, совсем не стоило. Он постоянно делал вид, что никакой неполноценности не существует, что он такой же, как и все. И, конечно, реальность его тыкала в дерьмо носом именно тогда, когда этого требовалось меньше всего. В этом траханом переулке и так ничего видно не было. А уж когда периферийное зрение решило, что ему пора отдохнуть, стало совсем хорошо. Вот и схлопотал так, что теперь костыли разъезжались, как у кутенка.

На трясущихся, словно желе, коленях, Яр встал, придерживаясь за стену. Хорошо, что раствор между кирпичами выкрошился. Поднимать себя в горизонтальное положение было легко. Подтягиваешься и — опа! — ты почти что человек. Но хорошенько обдумать собственное совершенство Яр не успел. От самосозерцания его отвлек Вар, взвывший дурниной. Какое на хрен «не стрелять!»? Смысла в этом, если татуированный воет громче, чем любая полицейская сирена?

Но, собственно, повод повыть у него был. Ракшас умудрился вырвать у него цепь, по ходу насрав на собственное порванное горло. В котором уже что-то булькало и пузырилось. Вар потере тоже не очень огорчился. Он обхватил урода ногами, как шлюха клиента. И пытался одновременно выдавить черному глаз и порвать ему пасть. Дело у него шло довольно прытко. Но, вообще-то, такие трюки безопасностью не отличались. Помнится, один так пальца лишился.

Яр еще раз выматерился — для поднятия собственного боевого духа. И отлип от стены, ставшей для него почти родной. Один короткий удар — и кишки ракшаса, поливая ботинки лейтенанта кровью и дерьмом, настойчиво попросились наружу. Клинок скрежетнул по ребрам, вскрывая торс хорошим прозекторским разрезом — от брюха до грудины. Черный взвыл. Вар тоже. Причем с таким же разочарованием.

— Какого хрена? — ощерился татуированный, слетев с ракшаса, который все раздумывал — постоять ему еще или уже можно падать.

— Поцелуй меня в задницу и скажи спасибо, — устало посоветовал Яр, прислонившись к стене.

С глазами у него вообще полная беда началась. Переулок мерцал, то вовсе пропадая, то становясь черно-белым.

— Да пошел ты! — раздраженно посоветовал Вар, кажется, уложив-таки задумчивого урода на асфальт и заканчивая то, что уже начала цепь.

Видимо, вторая улыбка в данном случае служила профилактикой задумчивости.

— Еще и нож куда-то захреначил, — бубнил татуированный как старый дед, уронивший в чай печеньку. — Как я его в этой траханной темноте найду? Туда он, что ли отлетел?..

Яр ничего ему не ответил. Прикурил сигарету — огонек был не красным, а серо-пепельным. С кряхтением порылся в кармане на штанах, выудил фонарик и перебросил его Вару. Тот в ответ буркнул что-то неразборчивое, что с равным успехом можно было принять и за благодарность и за совет обслужить себя самостоятельно.

— Дай прикурить, — подал голос Пал, — моя сдохла…

Он еще раз впустую щелкнул зажигалкой, как будто надеясь, что у нее проснётся совесть. Не проснулась. Меченный раздражённо швырнул ее на дёргающегося, словно через него ток пускали, ракшаса.

— Вот ведь, твари живучие, — едва ли не с завистью протянул Яр, передавая зажигалку.

Правда, повод для зависти был сомнительный. У черного не только лицо отсутствовало, но и затылок стал странно плоским. С провалами. Да и вообще его голова напоминала сырые «ежики» — тефтельки из фарша с рисом. Тоже круглая, слепленная из мяса, с торчащими кусочками чего-то белого. Правда, этого «ежика» соусом уже полили.

В таком положении жить вряд ли захочется.

— Слышь, Яр, а как ты думаешь, чем любовь пахнет? — Пал, явно оберегая левый бок, уселся у стеночки прямо на асфальт и глубоко затянулся.

— В смысле? — спокойно отозвался красавчик.

Подобные вопросы у него удивления давно не вызывали. Любил Меченный после хорошего расслабона пофилософствовать о чем-нибудь странном.

— Ну… любовь, — Пал неопределенно повел рукой. — Не в смысле трах, а вообще.

— Не знаю, — Яр выдохнул дым через ноздри. След, прочерченный в темноте горящим кончиком сигареты Меченного был красным. — И чем?

— Яблоками, — уверенно отозвался Пал.

— Хреном немытым она пахнет, — гавкнул неромантичный Вар. — Давай, звони Изу. Пусть тачку подгоняет.

— А может так? — с надеждой спросил Яр, которому совсем не улыбалось паковать трупы, а потом еще и тащиться в крематорий, умасливая старого Жила, чтобы он их тихонько оприходовал без регистрации. — Давай оттащим их… Ну вон хоть в щель эту, где мы торчали…

— Звони-звони, — отозвался татуированный, в котором совсем не вовремя проснулась ответственность. — И пусть он по базе пробьет, не живет ли тут кто поблизости.

Лейтенант выругался под нос, выуживая из кармана мобильник. Конечно, никакой мистики могло и не быть. Даже можно было поспорить с точки зрения чистой логики. Граница совсем рядом. И ракшасы могли с равной долей вероятности как идти на охоту, так и возвращаться с нее. Или просто ошиваться поблизости. Может, они тоже хотели расслабиться?

Ну, это если не учитывать тот факт, что у Вара был нюх не только на ублюдков. Но и на их жертв. И ошибался он крайне редко. На памяти Яра… никогда.

После долгих препирательств с Изом отправили Меченного. Пал окончательно скис, не смотря на все его уверения, что с ним полный порядок. Все-таки, черный урод его отделал знатно. И парню стоило отлежаться. Тем более что ночью ему в патруль идти надо было. И Тир вряд ли бы поверил, будто лейтенант упал с кровати, совершенно случайно сломав себе пару ребер. Лучше дать кэп шанс ничего не заметить.

Вар быстро пробежал глазами список адресов, присланных ему Изом, и убрал телефон, снова к чему-то прислушиваясь. Яр отвернулся, чтобы не видеть его подергивающихся ушей. На сугубо лейтенантский вкус это выглядело кошмарно. Нечто вроде того, как некоторые суставы выламывают. Круто, конечно, но… мерзко.

— Пошли, — скомандовал татуированный.

Красавчик безропотно двинул вслед за коротышкой. Пошли так пошли, ему виднее. Хотя идти хотелось как раз в обратном направлении. В этом ничего хорошего не предвиделось. Сколько раз уже видено, а кишки все равно вворачивает. И тошнотворнее всего чувство собственной беспомощности.

Как-то по пьяни Тир признался, что больше всего ненавидит в таких вот ситуациях то, что лично он ничего сделать не может. Тогда все сидящие за столом дружно промолчали. Видимо, не только капитана с Яром доставала беспомощность.

А что можно сделать? Только круша все на своем пути, нестись на улицы, чтобы отправить побольше уродов прямым экспрессом в ад. Но — засада! — мертвые от этого не возвращаются.

Дом был совершенно обычным человеческим муравейником, даже еще и получше своих соседей. Монолитная семиэтажка на шесть подъездов с подобием детской площадки и чахлыми, засыпанными невесть откуда взявшимися листьями, газончиками. Даже решетка вокруг этого чуда архитектуры имелась. И калитка, запертая на замок, который не то, что гвоздем — пальцем можно было открыть не напрягаясь. Странно еще, что забор вместе с калиткой до сих пор был на месте. В таких кварталах тяга разрушения подобные ограждения сметает первыми. Хотя нет, вторыми. Первыми страдают как раз качели с каруселями.

Обойдя забор по периметру, и обнаружив-таки в нем дыру, в которую, не напрягаясь, въехал бы грузовик, они пересекли стоянку, забитую дешевыми машинами — преимущественно седанами с максимально вместительными багажниками, принайтованными детскими креслами и самой дерьмовой системой безопасности, которую можно купить за деньги. Видимо, местные жители считали, что запихать в машину как можно больше продуктов из супермаркета гораздо важнее, чем обеспечить сохранность собственных детей. Люди, что с них взять?

На фоне этого дерьмового глянцевого великолепия старенький «Ангел» выглядел как учительница пения в толпе дешевых проституток. Яр подошел к нему, заглянув в салон, заслонившись ладонью, словно его солнце слепило. Хотя даже Луна уже успела скрыться за топорщащимися антеннами крышами домов. Просто не хотелось заглядывать внутрь. Не хотелось — и все.

Увидел он почти то, что и ожидал. Вот только детских кресел, подмигивающих зелеными индикаторами полных батарей, было три. Три детских креслица максимальной степени защищенности. Два голубых с белыми мишками и одно розовое — в бабочках.

— Я их помню, — буркнул за спиной лейтенанта Вар. — Им предлагали на Базу переселиться. Все-таки тройня.

— И чего они? — тупо переспросил Яр.

Как будто непонятно, «чего они». Все-таки, приходилось признать, что акшара иногда были не умнее людей. Хотя, конечно, дело не в мозгах. Просто некоторые из них слишком упорно стремились отгородиться от реалий собственной жизни. Будто если сам поверишь, что ты человек, и семья у тебя человеческая, и жизнь у тебя человеческая, то и все поверят. Странно, но ракшасы в это почему-то не верили.

— Пойдем, все-таки, глянем, что там, — почти попросил Яр.

Хотя и его интуиция, которой до чутья Вара было как раком до Луны, во всю глотку голосила, что никуда ходить не надо. Все и так уже понятно. Но татуированный кивнул и они — нога за ногу — потащились к бетонной коробке дома.

Кодовый замок на нужном им подъезде не был сломан. Только вот остановить он мог исключительно полного дегенерата. На пятый этаж они поднялись по отдельности. Вар — по лестнице, Яр — в лифте. В подобных ситуациях инструкции соблюдаются почему-то особенно тщательно. Просто-таки тянет тебя следовать всем этим дерьмовым предписаниям. Защитная реакция, что ли?

Дверь в квартиру была приоткрыта. И, как будто этого мало — на бетонную лестничную клетку, провонявшую пылью и застарелым табачным дымом, тянуло густым, тяжелым, маслянистым запахом крови. Внутрь уже можно было и не заходить. Номер квартиры они перепутать не могли. И только ракшасы не убивали свою дичь, а буквально нарезали ее лентами. Особенно, если жертва не сопротивлялась. Му-дачь-е. Трахнутое на всю больную голову мудачье.

Не сговариваясь, оба акшара шагнули к окну между лестничными пролетами. На подоконнике стояла пепельница, а из стены торчала пластиковая коробочка вытяжки. Как не странно, целая. Вар щелкнул серебряным, пижонским портсигаром, задумчиво глянул на самокрутки, и сунул его обратно в карман. Вместо этого выудив сигарету из пачки Яра. Красавчик не спеша затянулся и потряс пустую упаковку, как будто она после этого могла магическим образом пополниться.

Отсутствие сигарет в такой ситуации — это тяжело. Торчать им тут еще долго, а курить будет хотеться зверски. Проверено на собственном опыте.

— Ну что? — спросил Вар, с силой запихивая окурок в переполненную пепельницу — словно точку ставил. — Сами или вызываем зачистку?

— Вызываем, — нехотя отозвался Яр, набирая сообщение. — Утро скоро. Вдвоем мы с тобой тут провозимся…

— Засыплемся, — равнодушно констатировал татуированный.

— Засыплемся, — так же равнодушно отозвался Яр.

Действительно, объяснение «мимо гуляли» или «зашли к подружке» выглядело малоубедительным.

Уши Вара дрогнули и как-то странно напряглись. Лейтенанту на миг показалось, что они даже сдвинулись к макушке.

— Что? — прошептал Яр неожиданно севшим голосом.

Татуированный вскинул ладонь: «Заткнись!». Но Яр уже и сам слышал… что-то. Как будто где-то щенок поскуливал. Тихонечко, тоненько.

С места они рванули синхронно, перелетев ступеньки и даже не заметив этого.

— Спроси у Иза, где повитуху найти… — прорычал Вар, вваливаясь в открытую дверь.

— На хрен повитуху! Док говорила, что она по детям.

Яр поскользнулся в луже крови, растекшийся под дверью, неловко перебрал ногами, словно на лед выскочил, и едва не грохнулся на задницу. Татуированный его, конечно, опередил, исчезнув в темной комнате, словно в пещере.