Подарок

Глава 16

— Излагайте, Виталий, кого мы должны облагодетельствовать сегодня, — сказала Ольга. — В списке еще много клиентов?

— В списке остались пять человек, включая вашего сегодняшнего клиента. Не так–то просто найти людей, обладающих реальной властью или просто чем–то полезных Рогожину, которые имели бы в своих семьях серьезные проблемы со здоровьем и при этом сохранили остатки совести и отработали услугу. Так что после списка переходим на коммерческое лечение. Примерные расценки уже составлены. Ваш оклад для начала увеличится в три раза. В зависимости от того, как пойдут дела, он будет расти и дальше.

— Я уже в предвкушении будущих барышей и прикидываю, где за бугром покупать виллу. Не тяните резину, выкладывайте все о клиенте.

— А почему за бугром? — не понял Рыбин.

— Вы слишком молоды, Виталий! — сказала Ольга, вызвав смешки сидевших в машине мужчин. — Лет тридцать назад так называли заграницу. Я этого, конечно, тоже не могу помнить, но мой папаша остался верен советским традициям и иначе о других странах не отзывался. Так что там по клиенту?

— Это сын одного из советников президента Устьянова Григория Антоновича. Зовут молодого человека Виктором, а лет ему всего восемнадцать. Болезнь у него не слишком серьезная, но неприятная. У парня аденома простаты, причем в тяжелой форме, что нехарактерно для его возраста и образа жизни.

— А при чем здесь образ жизни? — спросила Ольга. — Мне простительно не знать, я с этим заболеванием ни разу не сталкивалась. Читала лишь, что оно очень распространено у пожилых мужчин.

— Он много занимался спортом, — пояснил Рыбин, — а одна из причин, как считают, связана с застойными явлениями в области малого таза из–за малоподвижного образа жизни и возрастных изменений.

— Вас ко мне определили не за уровень медицинской подготовки? — спросила Ольга.

— Дорогая Ольга! Я знаю в болезнях еще меньше вас. Просто, получив данные по очередному клиенту, с полчаса просиживаю за компьютером, просматривая его болячки, для того чтобы хоть как–то ответить на ваши вопросы. Так вот, по Виктору. Химиотерапия и массаж ему помогают слабо, а применять ультразвук или оперироваться он не хочет. Сейчас парень в панике из–за ночных проблем.

— А что за проблемы? Что–то с мочеиспусканием?

— Это только половина проблемы. Вторая половина — это девушки, которых у него много. До недавнего времени он вел в этом смысле очень активный образ жизни. Сейчас он слаб как мужчина и скоро созреет для операции, несмотря на возможные неприятные последствия. Проблема болезни сына с некоторых пор переросла у Григория Антоновича все государственные проблемы вместе взятые. Если вы его вылечите…

— Надеюсь, к этому не придется ехать на дачу?

— Нет, едем на дом. Это в центре, в Хамовниках. У парня есть свое жилье, но последнее время он живет у родителей.

— Легче скрываться от девиц? — предположил Сергей.

— Грешно смеяться над больными людьми, — укорила его Ольга. — Не помню, кто сказал, что болезнь уравнивает всех людей. Это, конечно, не совсем так, но зерно истины в этом есть.

— Клиенты поставили условие, что, в связи с деликатным характером болезни и стеснительностью клиента, в квартиру допустят только целителя. Рогожин хотел было упереться, но вспомнил эпизод с вашим участием в «Викинге» и согласился при условии, что вы не будете возражать. Подъезд там охраняется крутыми ребятами из какого–то агентства, а все лестничные пролеты и лифты контролируются видеокамерами, так что неприятности могут быть только в квартире. Но, судя по тому, что я сам видел в клубе, там для вас противников не будет.

Предупрежденная отцом клиента охрана пропустила Ольгу без разговоров, а вот сам клиент открыл дверь не сразу, переспросил ее имя и фамилию и, видимо, потом еще сверялся с тем, что было записано. Судя по работавшей камере наблюдения, видел он ее прекрасно, но на целителя Ольга в его представлении никак не тянула.

Наконец, когда девушке уже надоело убеждать клиента и захотелось послать его далеко и надолго, дверь отворилась, и высокий симпатичный парень пропустил ее в квартиру.

— Раздевайтесь здесь, — показал он место, где можно было оставить одежду, — и не забудьте разуться.

— А тапочки?

— В гостиной везде ковры с длинным ворсом, а в квартире жарко, зачем вам тапочки?

Гостиная действительно была застелена двумя огромными одинаковыми коврами, в которые ее ноги погружались по щиколотку.

— Ну и как вы намерены меня лечить? — спросил Виктор, насмешливо наблюдая за Ольгой, которая осматривала огромное помещение гостиной. — Массажем? Штаны сейчас снимать или после вас?

— Что–то вы слишком веселы для больного, — задумчиво сказала Ольга, — а это непорядок. Да и хамите, огорчить вас, что ли?

— Просто я не верю ни в целителей, ни в то, что вы мне сможете помочь. Кто–то развел отца на бабки, так он это не я.

— Хотите посмотреть доказательства?

— Да, это было бы неплохо.

— У вас есть острый и относительно чистый нож?

— А вам зачем?

— Полосну вам по ладони, а потом на ваших глазах затяну рану.

— Хороший способ, — согласился Виктор, — только что–то не хочется мне рисковать своими ладонями, вдруг у вас ничего не получится с заживлением? Давайте я для вас найду другой объект для опытов.

Он подошел к журнальному столику, на котором стоял телефон, включил громкую связь и, подмигнув Ольге, набрал номер. Она, не дожидаясь приглашения, подошла к дивану и села, с интересом слушая разговор.

— Привет, Киря!

— Тебе чего?

— Что–то ты с утра не в настроении?

— А не пошел бы ты на ..!

— Жаль, я‑то думал, что тебе нужны деньги. Папаша небось больше денег не дает?

В ответ раздались матюги. Когда они стихли, разговор продолжился.

— Мамаша тоже, наверное, свои цацки больше не бросает?

— Тебе что от меня нужно–то? И сколько дашь?

— Предок прислал ко мне целителя. Девочка — божий одуванчик. Я малость усомнился в ее способностях, а она предложила пари. Она ножом слегка надрежет ладонь и тут же ее вылечит. Я бы, конечно, пожертвовал своей клешней, тем более что она со своей стороны ставит сто баксов, но у меня завтра соревнования. А если у нее ничего не получится? А на тебе все всегда заживает как на собаке.

— Ты говори, да не заговаривайся. А вообще, я меньше, чем за две сотни свои руки резать не дам.

Было видно, что Виктор заколебался.

— Давай так, — наконец решил он. — Если тебе вылечат руку, получишь сто баксов, а если нет — я плачу еще сотню сверху. По рукам?

— По рукам! Когда идти–то?

— Да прямо сейчас и иди, мы будем ждать.

— И не жалко денег? — насмешливо спросила Ольга.

— Немного, — ответил Виктор. — Ничего, я их возьму с отца как компенсацию за причиненный моральный ущерб!

— А ущерб причинила я? Интересно, чем?

— Очень хочется затащить вас в постель, — глядя ей в глаза, признался он, — а нельзя. А это стресс и удар по здоровью. Так, сейчас прибежит наш Кирилл, так что пора идти готовить нож. Между прочим, очень интересный тип. Последняя клиническая стадия игрока. Проигрывал все деньги, которыми его до недавнего времени обильно снабжал папаша. Погорел на жадности. Маман оставила в прихожей сумку с золотыми побрякушками, а он их спер и продал по дешевке из–за того, что не было денег на игру. Отец его выдрал и перекрыл финансирование, да толку–то. Его надо было начинать драть лет десять назад. Звонит, пойду открою.

Ольга ожидала увидеть здоровенного парня, а вошел высокий худощавый юноша, интеллигентный облик которого усиливали очки в роговой оправе.

— И это целитель? — показал он на нее пальцем. — Ты что гонишь? Разыграл, да? Да я вас сейчас обоих здесь раком поставлю, сначала ее, а потом и тебя! Где баксы?

— Виктор, принесите же мне, наконец, обещанный нож. Я вижу, что этот милый мальчик хочет, чтобы я не только поцарапала ему ладонь, но и отхватила его поганый язык! И вообще, я у вас уже достаточно долго задержалась, а мое время ценится очень дорого. Вы, я вижу, уже созрели для операции, если не нуждаетесь в моих услугах. А, вот и нож! Он достаточно чистый?

Увидев в ее руке столовый нож довольно приличных размеров, Кирилл заколебался.

— Я передумал, — сказал он, пятясь к дверям в прихожую. — Вы здесь все психи, доверять таким…

— Я ухожу, — сказала Ольга. — Сеанс я уже провела, и ты к завтрашнему утру уже должен быть почти здоров. Простата еще какое–то время будет уменьшаться в размерах. Сколько точно, я сказать не могу, но все функции организма должны восстановиться за день–два. Держи свой нож.

Кирилл, разозленный тем, что остался без денег, и враз осмелевший, когда Ольга лишилась ножа, схватил ее за руку, когда девушка проходила мимо. Что он хотел сделать или сказать, так и осталось неизвестным: сильная пощечина отбросила его в комнату, а Ольга быстро обула сапоги, набросила на плечи пальто и вышла на лестничную площадку.

— У меня большое желание побыстрее разделаться с вашим списком, — сказала она дожидавшемуся ее у подъезда Рыбину. — И не из–за будущих барышей. Просто я не люблю незавершенных дел, да и план работы составлялся, исходя из моих прежних возможностей. У вас есть кто–нибудь, к кому можно было бы сейчас поехать без предварительного согласования?

— Есть один клиент, — ответил Виталий, — но и ему все равно нужно будет позвонить.

— Вот и позвоните, а я пошла в машину.

— Договорился, — проинформировал Ольгу Рыбин, забираясь в салон «форда». — Геннадий, давай на Арбат, вот возьми карточку с адресом. Едем к отцу одного из замов председателя следственного комитета.

— Что–то у вас в списке одни замы, — поддела его Ольга, — ни одного первого лица.

— Список составлял не я, — пожал плечами Рыбин, — а Рогожину лучше знать, с кем иметь дело. Лично я думаю, что зам очень часто может выполнить все, что нужно, не хуже своего шефа, а амбиций не в пример меньше. О клиенте рассказывать? Он сам в прошлом работал в Главном военном следственном управлении той же организации, где сейчас работает сын. В восемьдесят восьмом году по какой–то надобности отправили в Афганистан, где ему не повезло. Попал в переделку, в результате чего получил с десяток пулевых и осколочных ранений, был неоднократно оперирован и в строй уже не вернулся. А лет десять назад его состояние заметно ухудшилось, и с тех пор старик почти не вылезает из госпиталей. Лет ему еще только шестьдесят семь, но по внешнему виду вполне можно накинуть еще десять.

— Как его хоть зовут? Он и сейчас в госпитале?

— Нет, сейчас он на квартире, которую для родителей недавно купил сын. Раньше у него на пару с женой была маленькая двухкомнатная квартира где–то на окраинах Москвы. Зовут его Александром Владимировичем, а жену — Елена Викторовна. Я их предупредил, и они нас ждут. Хотя должен вас, Ольга, предупредить, что можно не рассчитывать на горячий прием. Ваше приглашение — это инициатива их сына, его родители в вас просто не верят. А когда еще увидят лично…

— Спасибо за предупреждение, Виталий, — поблагодарила Ольга. — Мне не привыкать, но буду иметь в виду.

Встретили ее действительно без восторга.

— Ты к кому, девочка? — спросил ее через коммуникатор домофона женский голос. — И эти молодые люди, они с тобой?

— Я к Александру Владимировичу, Елена Викторовна, — ответила Ольга, уступая место перед видеокамерой Рыбину.

— Мы по поручению вашего сына, — пояснил Виталий. — Дело касается лечения Александра Владимировича, вы должны быть в курсе.

Некоторое время ничего не происходило. Очевидно, хозяйка решала, стоит ли с ними дальше разговаривать. Затем последовал вопрос:

— Кто из вас целитель?

— Это я, — Ольга снова заняла место перед камерой.

— Вам, дорогая, нужно не людей лечить, а в школе учиться.

— С вашего позволения, я сама буду решать, что для меня лучше, тем более, что школу я недавно закончила. Если вам плевать на здоровье мужа и мнение сына, то мы, пожалуй, поедем к кому–нибудь другому. Я слишком ценю свое время, чтобы торчать на морозе под вашими дверьми и заниматься уговорами. Болеет ваш муж, а я не испытываю недостатка в клиентах. Поехали, ребята!

— Подождите! Можете проходить, но только вы. Остальных я в квартиру не пущу.

— Подождите меня в машине, — сказала Ольга парням. — Думаю, что мне потребуется минут сорок.

Клиент оказался немного вежливее своей супруги, которая все время пребывания Ольги в их квартире сидела рядом, не сводя с девушки подозрительного взгляда.

— А как вы лечите? — с любопытством спросил действительно очень старо выглядевший для своего возраста хозяин.

Он лежал на большом диване в гостиной, прикрытый теплым пледом, и слегка приподнялся на подушках, когда Ольга вошла в комнату следом за его женой.

— А я не лечу, — улыбнулась ему девушка. — Чтобы лечить, нужно как минимум знать, чем вы больны. Я же просто исцеляю все подряд. И не нужно на меня смотреть с такой подозрительностью, Елена Викторовна, я не собираюсь красть ваших украшений и не прикарманю ваше манто из прихожей. А деньги за лечение платятся только по результату, который вы будете определять сами. Мы не брали у вашего сына аванса. Подумайте сами, какая для меня выгода в том, чтобы морочить вам головы?

— И что же вы будете делать?

— Не беспокойтесь, я не стану размахивать руками у вас перед носом, жечь волосы и бормотать заумные слова, просто посижу рядом с вами еще с полчаса. Излечивает именно мое присутствие.

— И многих уже излечили?

— Частным образом пока десятка полтора больных. Но все были из тех, от кого отказались врачи, и стали практически здоровыми людьми. Недавно лечила сразу много больных в лечебном центре, но результатов пока не знаю. Обещали позвонить, но пока молчат.

— А что за центр?

— Профессора Горского, случайно, не знаете?

— Знаю, причем не случайно. Так вы у него работали?

— Да, у него. Кстати, если вы не против, пока все равно есть время, я ему сейчас позвоню сама и постараюсь узнать результаты. — Ольга набрала номер Горского и до максимума усилила звук. — Сергей Алексеевич? Здравствуйте. Что–то вы мне не звоните, так я решила вас побеспокоить сама. Неужели нет результатов?

— Здравствуйте, Ольга Александровна! Результаты есть, потому пока и не звонил. Все пациенты трех палат, кроме той, где вы были меньше других, полностью выздоровели уже к утру. Кое у кого еще наблюдается слабость, но по–хорошему их уже можно выписывать. Естественно, что мы их тщательно обследуем, сейчас как раз этим заняты.

— А последняя палата?

— Там излечившихся половина, у остальных значительно улучшилось состояние, но остаточные следы заболеваний еще сохранились. Но таких больных мы легко вылечим сами. Вы к нам когда собираетесь?

— Раскручусь со своими больными, тогда и приеду. Оборудование для меня готово?

— Дня через два все подготовим.

— Я позвоню, до свидания.

— И вы хотите, чтобы мы поверили в то, что ваш разговор не инсценировка? — презрительно спросила Елена Викторовна.

— Лена, перестань! — прикрикнул на жену Александр Владимирович. — Это точно говорил Горский, я узнал голос.

— Значит, он тоже участвует в этих махинациях!

— Пожалуй, вас я не буду лечить даже по просьбе своего шефа, — обратилась к хозяйке Ольга. — В конце концов, в вашем возрасте уже пора бы научиться отвечать за свои слова. Если я вам не хамлю, это еще не значит, что мне приятно вас выслушивать. А от моего к вам отношения зависит и результат лечения. Неприятных мне людей я не смогу вылечить при всем желании, скорее, я им неосознанно причиню вред.

— Как–нибудь переживу! — фыркнула хозяйка, но все же отодвинувшись от Ольги подальше.

Все замолчали и в молчании провели все оставшееся время лечения. Напоследок Ольга сухо попрощалась и под бдительным присмотром Елены Викторовны покинула негостеприимную квартиру.

— У вас в списке еще есть старики? — спросила она Виталия. — Нет? И слава богу! Эти меня сегодня достали, особенно хозяйка. Надо будет предупредить Рогожина, чтобы не брал заказ на ее лечение. Поехали за Игорем. Пока доедем, он уже должен освободиться.

— Значит, у тебя получилось массовое лечение, — сказал Игорь, когда она уже дома рассказала о своем разговоре с Горским. — С одной стороны, это меня радует, с другой — вызывает беспокойство.

— А из–за чего беспокойство? — не поняла Ольга.

— Увеличивается твоя коммерческая ценность, — пояснил он. — Одно дело, когда в день исцеляются два–три пациента, и совсем другое, когда их целая толпа. Ты занималась с памятью Занги?

— Некогда было, — виновато сказала Ольга. — Сегодня были такие клиенты, что не получилось отвлечься. Ничего, я сейчас попробую продвинуться дальше. Не волнуйся, я буду очень осторожной.

Уже привычно войдя в медитацию, она быстро пробежала внутренним взглядом по телу и вернулась к муладхаре. Теперь столб огня поднимался вверх без больших усилий с ее стороны, переходя от чакры к чакре, которые при этом резко усиливали свечение и скорость вращения вихрей. Дойдя до вишуддхи, девушка осторожно потянула огненную нить дальше. Когда кундалини была у основания черепа, Ольга внезапно потеряла над ней контроль. Страх ударил по нервам, но почему–то не прервал медитацию, и она по–прежнему могла наблюдать, как огненное свечение поднялось к затылку, залив все вокруг ярким фиолетовым светом. Чуть выше переносицы возникло и начало усиливаться ощущение вращающегося бура, который без боли проникал ей в голову все глубже и глубже. Девушка потеряла ориентацию в пространстве: все вокруг вращалось с бешеной скоростью. Пытаясь хоть за что–то зацепиться, она начала махать руками, но не смогла ни до чего дотронуться. Последнее, что она запомнила, прежде чем мгла затопила сознание, было отвратительное ощущение того, что кто–то по локоть запустил в ее голову руку и начал медленно перемешивать ее содержимое.

Когда Ольга пришла в сознание, увидела рядом с собой почему–то ярко–розовое лицо Игоря. В его глазах еще плескался ужас, а губы шевелились, но она не слышала слов.

— Помоги мне подняться, — попросила девушка и почувствовала, как его руки подхватили ее и уложили на кровать.

Теперь, когда голова лежала на подушке, она смогла увидеть Игоря почти всего. Он стоял рядом, продолжая что–то говорить, почему–то совсем голый и при этом весь светился насыщенным розовым светом. Внезапно будто кто–то щелкнул выключателем, и на нее обрушилась волна звуков. Орали за окнами воробьи, что–то кричал ей в уши муж, а на кухне Сергей рассказывал Анне не слишком приличный анекдот.

— Можно потише? — поморщилась Ольга. — Так громко орешь, что я не пойму ни слова.

Он послушно понизил голос, и хотя по–прежнему говорил очень громко, но слова уже можно было разобрать.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо чувствую, — заверила она Игоря, — только рубашка опять вся мокрая. Если поможешь ее сменить, буду чувствовать себя еще лучше. И говори тише: уши болят всех вас слушать. Ты почему ходишь голый? Вроде не так уж и жарко.

— Почему голый, я одет, — он помог ей приподняться и стянул мокрую рубашку. — Полежи пока под одеялом, я сейчас достану сухую. Я говорю совсем тихо, это у тебя почему–то обостренное восприятие. Вот до того как ты пришла в себя, я действительно чуть было не орал. Ты больше часа была без сознания, я чуть с ума не сошел от страха.

— Интересно, а я тебя почему–то вижу голым. И таким розовым, как слон из мультика.

Ольга попробовала пристальнее всмотреться и невольно вскрикнула: Игорь внезапно полностью лишился кожи. Вспомнив, что о чем–то похожем читала в книгах, она принялась экспериментировать, меняя глубину просмотра. Когда перед ней остался двигающийся скелет, стало страшно и само собой вернулось нормальное восприятие.

— Мне удалось открыть третий глаз, — сообщила она Игорю, подняв руки, чтобы ему было удобнее надевать на нее рубашку. — С ним много чего связывают, и кое–что у меня уже появилось. Теперь я всех вижу насквозь и могу любого раздеть — мечта прыщавых подростков! А еще почему–то резко обострился слух, хотя я не помню, чтобы где–нибудь о таком читала. Сначала это прямо оглушало, а теперь уже могу выделить нужные звуки и сосредоточиться на них. Слушай, а Анна замужем?

— Не знаю, как–то не интересовался, а что?

— Да просто я уже минут десять слушаю ее разговор с Сергеем. Сначала он ей травил похабные анекдоты, а потом поинтересовался, когда она ему даст в следующий раз. Вот я и думаю, свободна она или нет?

— А тебе не все равно? Она взрослая женщина и может решать сама. А если есть муж, пусть голова болит у него. Либо сам виноват в том, что женился на шлюхе, либо в том, что его жена смотрит налево. Анна не похожа на шлюху, значит, второе. От хороших мужей жены на сторону не бегают. А, скорее всего, она не замужем. Принца поблизости не наблюдается, а жизнь проходит, вот она и удовлетворяется Сергеем. Ты можешь не слушать их разговор?

— Могу, а что?

— Вот и не слушай, как–то это непорядочно. Тренируй свой слух на птичках.

— Осторожно! — Ольга спрыгнула с кровати, чтобы успеть подхватить стакан с водой, который муж сбил со столика, повернувшись на ее крик.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, пытаясь осознать то, чему стали свидетелями.

— Тоже третий глаз? — спросил Игорь.

— Скорее всего. О таком я точно где–то читала. Предвидение событий в малые промежутки времени. Я просто увидела, как ты смахнул этот стакан за пару мгновений до того, как ты начал движение. Только в моем видении он разлетелся вдребезги.

— Надевай халат, и пойдем поужинаем, а потом будешь изучать свои новые возможности. Только давай без медитаций, я и так сегодня за тебя переволновался на год вперед.

— Не беспокойся, прежде чем двигаться дальше, нужно освоиться с тем, что я уже получила, а это дело не одного дня.

— Ты сказала Виталию насчет завтрашнего дня? Я имею в виду выходной.

— Сказала, но могла и не говорить. Рогожин ему сам сказал, что нам на завтра хватит за глаза бракосочетания и встречи с Рощиным, поэтому чтобы он не планировал никакого лечения. ЗАГС у нас в четырнадцать, а когда встреча с Рощиным?

— Я с ним только обговорил день, насчет времени пока не договаривались.

— У тебя был на карточке его телефон? Вот и позвони сейчас. Договаривайся на четыре часа, должны успеть. Если он не будет возражать, тогда я позвоню Виталию. Ой, Игорь, я, кажется, вижу твою ауру! Только она почему–то черно–белая!

— А на что она похожа? — с любопытством спросил он.

— Трудно сказать. Клубится возле головы и плеч что–то вроде облака, только форма относительно стабильная и в нем есть светлые и темные участки.

— Похоже, что твой третий глаз открывается постепенно. Не расстраивайся, может, со временем появятся и цвета.

Он как в воду глядел. Проснувшись утром, Ольга увидела над головой Игоря ауру, в которой были в основном розовый, желтый и оранжевый цвета. По краям, где она была не такая яркая, можно было заметить зеленое свечение. Все его тело тоже светилось слабым розовым светом. Встретившись позже на кухне с Сергеем и Анной, Ольга обнаружила, что их ауры формой и цветами отличаются от ауры Игоря, а тела вообще не светились.

«Еще бы разобраться в том, что все это означает, — подумала она. — Неужели он светится из–за того, что я постоянно вливаю в него столько энергии? А по цветам ауры я что–то встречала, но тогда это было не нужно, и я просто пропустила. Надо бы потом найти».

Она похвасталась Игорю новым успехом и спросила, чем он думает занять утро.

— До ЗАГСа еще пять часов. Может быть, куда–нибудь сходим?

— Неохота мне, если честно, никуда идти. Погода на улице просто отвратная: ветер и снег. И не скажешь, что через несколько дней уже весна. Переться сейчас в театр или кино, таская за собой шлейф телохранителей… Может быть, научишь меня медитировать? Глядишь, и у меня что–нибудь откроется. Тогда уже я буду бегать за тобой по комнате и рвать на тебе рубашку с воплями, что мне надо.

— Рви, — рассмеялась Ольга. — Рубашек накупили много. А лучше скажи, и я сама сниму. А насчет медитации… Давай мы попробуем по–другому. В литературе мне попадались упоминания о том, что учитель может в этом деле помочь ученику. Почему бы мне не помочь тебе? У тебя тело просто накачано энергией, и открытие чакр не грозит неприятностями, скорее, наоборот, не будешь в этом так зависеть от меня. А может, прорежутся паранормальные способности, а то ждать, пока я полностью овладею магией…

— Помогай, — согласился Игорь. — Если что–нибудь можно получить на халяву, не напрягаясь, какой русский человек от такого откажется?

— Ты не слишком наелся, русский человек? — спросила она. — Не рекомендуют заниматься медитацией на полное брюхо.

— Тогда давай мы с тобой с час полежим на кровати и почитаем книги, — предложил он. — За это время все немного усвоится.

— Да, сколько ни омолаживай человека, а полностью прожитых лет с плеч не сбросишь, — с сожалением сказала Ольга. — Вот стал бы какой–нибудь парень в двадцать лет читать книги, когда у него под боком такая фемина, как я? Да я бы в ЗАГС пошла с запекшимися от поцелуев губами. А то и вообще не смогла бы идти, и меня пришлось бы нести на руках!

— Ну, ты, фемина, сама напросилась!

— Игорь, отстань! Ты и так тяжелый, а я еще плотно поела!

— А если так?

— Так можно! Дай хоть раздеться.

— К черту! Где эти губы, которые нужно целовать до хрустящей корочки?

— А как же медитация?

— Все к черту! Потом будем медитировать.

— Какая теперь медитация, — сказала Ольга полчаса спустя. — Я побежала под душ, а потом нужно отдыхать, иначе ничего не получится. А ты, кстати, стал светиться гораздо ярче.

— Иди мойся, потом и я схожу. Время у нас еще много, хватит и на отдых, и на медитацию, и на то, чтобы успеть навести марафет.