Под покровом лжи

Глава 34

— Организация практически распущена, — объясняла Куай-Гону офицер департамента юстиции. — Те немногие ее члены, на которых нам удалось выйти, утверждают, что ничего не знали о плане операции Хавака на Эриаду. Некоторые из них вообще никогда с ним не встречались и уверяют, что эта кличка относилась чуть ли ни к каждому члену радикального крыла. Подготовка к операции на Эриаду шла в строжайшей тайне, во всяком случае, после того, как они убедились, что среди них есть информатор.

— Информатор был из умеренных, — поправил Куай-Гон. — Это от него я узнал о планах Коула напасть на грузовик Торговой Федерации у Дорваллы. А потом, на Асмеру, он же рассказал мне о секретном задании, которое Коул взялся исполнить для Хавака.

Офицер — стройная шатенка с отточенными манерами — зафиксировала замечания Куай-Гона в настольной деке. Их было только двое в маленькой тесной комнате где-то в недрах штаб-квартиры департамента юстиции на Корусканте; После событий на Эриаду прошел почти целый стандартный месяц.

Чтобы деактивировать силовое поле, которым окружили себя члены директората Торговой Федерации, не зная, что этим обрекают себя на гибель, потребовалось два техника и пара полевых деструкторов. Двое неймодианцев, которым удалось избежать бойни и выжить, — вице-король Нуте Ганрой и сенатор Лотт Дод — не стали протестовать, чтобы те же деструкторы применили и к тринадцати дроидам, с целью обеспечить их гарантированное повиновение. Дипломатический статус позволил неймодианцам покинуть Эриаду, не ответив на вопросы органов правопорядка.

Верховный канцлер Валорум приказал департаменту юстиции немедленно приступить к расследованию, но главный следователь очень скоро обнаружил, что ему совершенно не дает работать заместитель губернатора Таркин. Таркйн настаивал, что, поскольку это именно службы Эриаду не смогли обеспечить надлежащий уровень безопасности, расследованием происшествия тоже должны заниматься эти же службы. Логика у него была железная, ничего не скажешь. Некоторые предполагали, что Таркин, опасаясь мести со стороны Торговой Федерации, искал способы свалить вину на другие партии. Но вместо этого он просто мешал расследованию, позволяя уликам и свидетелям исчезать бесследно. Столкнувшись с полным саботажем сотрудничества со стороны властей, работники департамента юстиции, которых Валорум попросил остаться на Эриаду, в конце концов отступили и покинули негостеприимную планету.

Куай-Гон старался держаться в курсе следствия, но главный следователь, который осуществлял связь с командой Эриаду, только что вернулся на Корускант.

— Хавак оказался родом с Эриаду, — продолжала офицер. — Его настоящее имя — Эру Маталис, корреспондент и режиссер-документалист. Давно таил злобу на Торговую Федерацию. Когда-то он стал лидером ячейки «Невидимого фронта» на Эриаду, позднее поднялся в иерархии до руководителя организации. Поиск явки «Невидимого фронта» в столице Эриаду позволил выяснить, что у «Фронта» были связи почти во всех правительственных структурах и правоохранительных организациях Эриаду. Так что об организации охраны зала торговой конференции «Фронт» знал, пожалуй, больше чем кто бы то ни было. Очевидно, что Хавак, то есть Маталис, использовал свои связи, чтобы достать пропуска, форму и документы охранников для боевиков, которых нанял Коул. Вероятно также, что он пронес оружие в зал задолго до начала конференции.

— Должно быть, операцию начали планировать вскоре после объявления о созыве конференции, — сказал Куай-Гон. — Или вскоре после нападения на верховного канцлера здесь, на Корусканте. Думаю, мы так никогда и не узнаем, имело ли это нападение целью убийство канцлера, или же она была задумана, чтобы отвлечь нас от того, что затевалось на Эриаду.

— Если только Коул или Хавак не восстанут из мертвых, чтобы поговорить с нами, — сказала офицер.

— А что с теми наемниками, которых мы схватили?

Все арестованные утверждают, что объектом покушения был Валорум, даже те двое, которых вы захватили вместе с Хаваком в репортерской будке. Как они говорят, целью Хавака было изобразить все так, что это дроиды Торговой Федерации убили Валорума по приказу директората. Это привело бы к разоружению Торговой Федерации, чего так долго добивался «Невидимый фронт». Мы рассматривали версию, что нападение на директорат произошло в ре зультате сбоя в программе дроидов, но «Бактоид» предоставил все доказательства того, что это невозможно.

— Может оказаться так, что «Бактоид» был в сообщниках Хавака?

— Они решительно отрицают свою причастность. На самом деле, их техники помогли нам в изучении останков боевого дроида — так называемого командира. В нем было обнаружено устройство, позволяющее управлять им без посредства центрального компьютера — но только в течение недолгого времени. Голокамера Хавака подала боевому дроиду сигнал к действию, а остальные двенадцать дроидов последовали примеру командира. Как только до центрального компьютера дошел смысл происходящего в конференц-зале, он немедленно отключил их всех.

Куай-Гон обдумал это.

— Должно быть, кто-то помог Хаваку внедрить дроида в охрану Торговой Федерации.

— Безусловно, — кивнула офицер. — Но дипломатический статус уцелевших членов директората не дает нам узнать всего. Например, регистрационные записи космопорта Эриаду свидетельствуют, что приземлился директорат только с двенадцатью Арендами на борту. Следовательно, тринадцатый дроид — убийца — объявился уже на поверхности планеты. Ганрой, новый вице-король всей Торговой Федерации, заявляет — через своих адвокатов, во всяком случае, — что это, должно быть, кто-то из членов директората получил или доставил боевого дроида. Сенатор Лотт Дод утверждает, что, когда он обратил внимание Ганроя на лишнего дроида, тот выглядел столь же озадаченным, как сам Дод.

— А что удалось выяснить о том сообщении, из-за которого Ганрой и Дод покинули зал?

— Оно было вполне законно, насколько мы сумели определить. В двигателях неймодианского челнока была обнаружена утечка плазмы. Сканеры космопорта обнаружили течь, и кто-то из служащих связался с охраной конференц-зала. Проблема в том, что мы так и не смогли установить, кто же это был. Вице-король настаивает, что комлинк, который передал ему посыльный, был уже отключен. Посыльный это подтвердил. К тому времени, когда Ганрой и Дод вернулись из космопорта и хотели отправиться на свои места, в зале уже шла пальба, и охрана их не пустила, — офицер раздраженно покачала головой. — Все сводится к Хаваку.

Куай-Гон скрестил руки на груди и кивнул. Получилось неубедительно.

— Выходит, так.

— Для меня большое удовольствие видеть вас, сенатор Палпатин, — сказала изящная фигурка в голограмме. — С нетерпением жду того дня, когда мы снова сможем поговорить при личной встрече.

— Как и я, ваше величество, — ответил Палпатин, почтительно наклонив голову.

Фигурка восседала на троне. Сзади виднелось высокое сводчатое окно, а по бокам — колонны из местного камня. Накрашенные губы едва шевелились, когда она роняла слова. Ее глубокий голос был столь же невозмутим, как и лицо. Она была маленькая и хрупкая, с прелестным девичьим личиком. Она держалась с поразительным для столь юного возраста достоинством. Было ясно, что она весьма серьезно относится к своим обязанностям.

Урожденную Падме Наберрие теперь будут знать как королеву Амидалу, новую избранную правительницу Набу.

Ее вызов застал Палпатина в его апартаментах, расположенных в напоминающей утес башне в одном из самых старых и престижных районов Корусканта. Стены и пол здесь были красные, как трон Амидалы, а в каждой нише или в углу красовались произведения искусства.

Он легко мог представить себе, как выглядит его собственный призрачный образ, парящий над пластиной замысловатого напольного голопроектора в зале Совещательного совета королевского дворца Тида.

— Сенатор, я хочу посоветоваться с вами. Мне только что стало известно, что король Веруна мертв.

— Мертв, ваше величество? — Палпатин нахмурился, как бы встревожившись. — Конечно, я знал, что после отречения ему пришлось избегать общества. Но мне казалось, он был в добром здравии…

— Он был в добром здравии, сенатор, — ровным голосом отвечала Амидала. — Его смерть была признана несчастным случаем, но вокруг нее осталось много неясного.

Четырнадцатилетняя Амидала не была самым молодым избранным на царство монархом. Но зато мало кто из правителей столь церемонно придерживался традиций в одежде и манерах.

С ног до головы она была затянута в алое платье с широкими плечами и просторными, отделанными мехом потолли манжетами. Узкий лиф был расшит драгоценными нитями. Выбеленное и ярко подведенное лицо напоминало застывшую маску. Замысловатая тяжелая прическа была украшена драгоценными камнями. Длинные ногти выкрашены в белый цвет. Традиционный «шрам памяти» ярко-алым мазком делил выбеленную (в отличие от алой верхней) нижнюю губу на две равные части. Позади нее стояли пять служанок в красных платьях с глубокими капюшонами.

— Сенатор, я хочу познакомить вас с нашим новым начальником охраны, — сказала Амидала, жестом подозвав кого-то, кто ждал вне поля зрения, — капитаном Панакой.

Подошел немного смуглый, чисто выбритый мужчина в форменной кожаной куртке и командирской фуражке. Он выглядел как напрочь лишенный чувства юмора служака. Назначение Панака получил недавно, но при дворе новичком не был, поскольку некоторое время служил под началом своего предшественника, капитана Магнеты.

— Поскольку король Веруна умер при неясных обстоятельствах, — проговорила Амидала, — капитан Панака считает, что всем нам требуется дополнительная защита. В том числе вам, сенатор.

Палпатин изобразил на лице мину крайнего удивления.

— Вряд ли это необходимо на Корусканте, ваше величество. Самое большая опасность у нас здесь заключается в том, что приходится общаться с другими сенаторами и каким-то образом оставаться спокойным, наблюдая алчность, которая разъедает Сенат.

— Сенатор, что вы можете сказать о недавнем столкновении между Торговой Федерацией и террористами «Невидимого фронта»? — спросила королева.

Палпатин неодобрительно покачал головой.

— Этот печальный инцидент, Ваше Величество, наглядно продемонстрировал, насколько беспомощна дипломатия Республики, когда требуется решить такие проблемы путем переговоров. Слишком многие в Сенате ставят свои личные нужды выше нужд Республики.

— Что произойдет с проектом налогообложения свободных торговых зон, который выдвинул верховный канцлер Валорум?

— Мне кажется, канцлер доведет это дело до конца.

— Если вопрос поступит на голосование, как будете голосовать вы, сенатор?

— А как бы вы хотели, чтобы я проголосовал, Ваше Величество?

Прежде чем ответить, Амидала задумалась.

— Я несу ответственность перед народом Набу, — важно сказала она наконец. — Я бы очень хотела, чтобы у нас установились добрые отношения с верховным канцлером Валорумом, но Набу едва ли может позволить себе вмешиваться в противостояние, которое создалось между Республикой и Торговой Федерацией. Я буду ожидать вашего решения, сенатор.

Палпатин снова почтительно поклонился.

— Тогда я тщательно продумаю этот вопрос и проголосую так, как в конечном счете будет лучше для Набу и Республики.

Валорум стоял у огромного окна и смотрел на город.

— В прошлый раз в этом кабинете мы с вами обсуждали требования Торговой Федерации относительно защиты от террористов, — сказал он. — И за эти месяцы ситуация только осложнилась. Я никак не могу постичь, каким образом развитие событий привело нас к такому печальному концу. Если бы несколько месяцев назад кто-то сказал мне, что мы придем к тому, к чему пришли, — я бы просто не обратил на это предупреждение никакого внимания, потому что мне в голову не могло прийти, что это реально.

Сенатор Палпатин промолчал. Он ждал, когда Валорум оторвется от вида за окном.

— После событий на конференции, я из этических соображений отложил голосование в Сенате по введению налогов. Но меня вынуждают решить этот вопрос раз и навсегда — как сторонники проекта, так и его противники.

Валорум обернулся к Палпатину.

— Возможно, вам лучше, чем кому-либо известна обстановка в Сенате. Скажите, не способствовали ли трагические события на конференции росту сочувствия Торговой Федерации — до такой степени, что мы не сможем получить достаточную поддержку для введения налогов?

— Напротив, — сказал Палпатин. — То, что произошло на Эриаду, только усилило всеобщие опасения, что мы стоим на пороге смутных времен и что конфликт между Торговой Федерацией и «Невидимым фронтом» может оказаться предвестием великих грядущих бед. Более того, теперь, когда Торговую Федерацию возглавили неймодианцы, для которых прибыль важнее всего на свете, напряжение в отдаленных системах имеет тенденцию к усилению. Ваш план перенаправить часть их доходов на благо Внешних территорий достоин всяческих похвал и должен быть претворен в жизнь. Многие миры и конкурирующие корпорации останутся в выигрыше от такого хода. Рыночная конкуренция в конце концов поумерит богатства Торговой Федерации, причем Республике, за исключением введения налогов, вообще не придется предпринимать никаких действий.

Валорум кивнул

— А как быть с требованиями Торговой Федерации относительно дополнительных сил обороны? Несмотря на то что «Невидимый фронт» больше не представляет угрозы, неймодианцы захотят получить у нас разрешение на наращивание вооружений.

— Это так, — медленно проговорил Палпатин. — В порядке компенсации нам следует, по крайней мере, разрешить им предпринимать необходимые шаги для защиты своих кораблей. Распад «Невидимого фронта» сам по себе вовсе не исключает возможности террористических актов, которые могут последовать от других вооруженных формирований.

Валорум обратил пристальный взгляд на Палпатина.

— Набу отдаст за это свой голос? Палпатин изобразил тяжелый вздох.

— К сожалению, королева Амидала не готова поддержать введение налогов, поскольку Набу по-прежнему зависит от Торговой Федерации в вопросах ввоза многих товаров, играющих существенную роль в ее экономике. Она еще молода и неопытна в таких делах, но она усердно учится, — он твердо посмотрел в глаза Валоруму. — Однако я буду продолжать делать все возможное, работая, так сказать, за кулисами сената. Мы наберем необходимое количество голосов.

Валорум благодарно улыбнулся.

— Друг мой, благодарю вас за всю вашу помощь и поддержку, и, поверьте моему слову, я пущу в ход все свое влияние, чтобы помочь Набу, если, конечно, возникнет такая необходимость.

— Спасибо, верховный канцлер. Когда-нибудь я поймаю вас на слове.