Под Одним Солнцем

Пролог

1 августа. Наблюдательная станция службы космоса.

Зарядка. Ленч. Мирные разговоры: «Погодка вроде бы устоялась». Исторические события близки, но не предвидятся.

13 часов. Аппараты для приема сигналов неведомых цивилизаций включены. Как всегда, ничего. Лейтенант Кит приказывает «приступить к самосожжению», все ложатся загорать.

Исторический характер остроты еще никому невдомек.

13.30. Доставлена новая установка. Испытания.

13.30–13.45. Военные и штатские готовятся: антенны в небо. Пустой голубой экран. Два корреспондента с магнитофонами. Традиционное пожелание шефа «поймать Большую Медведицу, пока она еще Малая».

Все, не подозревая, совершают и произносят историческое.

13.45. Кнопки нажаты.

468 13.46. «Мама!» (по утверждению некоторых — «О мама!») — исторический крик дежурного. На экране — темно-зеленый океан.

13.47. Общий хохот (исторический): телепередача или рекламный трюк? Вызван шеф.

13.52. Исторический свист шефа: приборы показывают, что передача внеземная. На шкале «Расстояние до объекта» -6 световых минут (108 миллионов километров), стрелка пелзет дальше.

13.54. Шеф медленно вращает экран. Океан. Затем темножелтая суша. Деревья или нечто похожее. Крупный план: камень и надпись на нем, отчетливо видны знаки или буквы.

Все записывается на пленку.

14.00. Лейтенант находит, что знаки похожи на пауков.

Первому корреспонденту они напоминают кроссворд. Второй: «Все это я где-то видел».

Материалы переданы в Мозговой центр (жаргонное — «головастикам»): 16 специалистов, 2 машины. Все головастики приходят к общему мнению: знаки на камне содержат информацию о высокоразвитой космической цивилизации.

16.00. Шестнадцать специалистов и две машины обнаруживают некоторое сходство полученного космического пейзажа с земным ландшафтом.

2 августа. 0.30. Мозговой центр.

Головастики предельно утомлены. Частое употребление оборота: «Если эти люди смогли передать такую информацию, то они, конечно…» 0.32. В Мозговой центр проникает врач института, отец одного из крупнейших головастиков, Скелед-старший. Встречен равнодушно: «Уж не хочет ли доктор помочь? Интересный клинический случай, сэр: одно уравнение с парочкой неизвестных — неизвестный язык и неизвестные значки, сэр».

Скелед-старший: «Где ваши значки, мальчики?»

0.33-0.38. Время, достаточное для произнесения основных ругательств, известных м-ру Скеледу-старшему (в сокращенной записи Скеледа-младшего): «Джентльмен характеризует присутствующих как ржавых киберов и червивых интегралов, имея в виду нехватку у них серого вещества, а также пробелы в образовании». Заключительная тирада Джентльмена: «Смешивают Суллу с Суламифью и Тигр с Тибром, причем еще гордятся, что все-таки слыхали обо всем этом… Ваши значки, пауки и кроссворды — обыкновенные древнеегипетские иероглифы!»

0.40-1.30. Шок и послешоковое состояние у всех слушателей Скеледа-старшего. Последний дает обычные в подобных случаях медицинские советы. Возгласы: «Старик спятил», «Спятили мы», «Нет, это уж слишком», «Не слишком ли это?» Возгласы (исчерпывающие познания присутствующих о древнеегипетской цивилизации): — Апис, — Ибис, — Анубис, — Клеопатра, — Пирамида, — Мемфис.

В библиотеке Мозгового центра из материалов, относящихся к древней истории, обнаружена лишь страница 542-я справочника «Who is who» («Кто есть кто»), раздел «Специалисты по классической и восточной истории и филологии».

1.05. М-р Скелед-старший уполномочен действовать.

1.45. В Мозговой центр м-ром Скеледом-старшим доставлен профессор Иеремия Дзэй — крупнейший египтолог государства. Профессор газет не читает принципиально, о сегодняшнем открытии не знает. Про космические исследования слышал однажды от лифтера. Головастики демонстрируют профессору Дзэю увеличенное изображение камня со значками.

Профессор Дзэй, не затрудняясь и нараспев: «Я, Сенусерт, царь Мира, повелитель Верхнего и Нижнего Египта — говорящий и действующий. Я видел тысячи спин бегущих людишек народа Куш. Семь и семь раз их царь молит о пощаде. Я же сделал угодное Ра и другим богам и казнил мужчин страны Куш, а женщин и детей не казнил, но сделал вещью страны Египет, а женщины и дети страны Куш радовались великой царской милости и благодарили богов семь и семь раз за милость царя Мира, повелителя Верхнего и Нижнего Египта. Мое величество видело это. Это действительно так. Храбрость — это пылкость, трусость — это…» Профессор Дзэй сожалеет, что надпись не закончена. Ему было бы интересно знать, что называет трусостью фараон XII древнеегипетской династии Сенусерт I.

«Примерно 1970 год, джентльмены, — год, близкий к нашему. Только эра не наша. Хи-хи. Профессор Бэшк будет убеждать вас, что это Сенусерт II, в то время как общеизвестно, что при Сенусерте II закорючка над некоторыми иероглифами стала значительно изящнее».

2.00. Известен ли профессору этот текст и обелиск?

2.01. Профессору Дзэю обелиск неизвестен, и, следовательно, он не существует. Все, что в Египте обнаружено над и под землей, профессором прочтено и изучено. Обелиск, стоящий столь открыто на местности, был бы, без сомнения, описан. Этого не случилось, обелиск профессору Дзэю не известен, следовательно, он не существует.

2.04. Как профессор Дзэй объясняет присутствие давно не существующего обелиска на экране?

2.05. Профессор дает понять, что его не занимают проблемы, выходящие за рамки собственно египтологии.

2.06. Профессору представлены четыре характерных пейзажа.

2.10. Профессор (почти не затрудняясь): Обелиск, что на первой фотографии, сохранился, он стоит у границы со страной Куш, то есть Нубией, близ первого порога Нила. Пейзажи № 2, 3, 4, очевидно, крепости в Нильской дельте. Крепости эти ему также неизвестны и, следовательно, не существуют.

2.12. Очередная информация со станции службы космоса. Все объекты, зафиксированные днем, продолжают просматриваться. Видимость ухудшилась, так как на объектах наступила ночь и над пейзажем № 3 хорошо заметны Большая Медведица и другие созвездия.

2.13. Вопрос: согласен ли м-р Дзэй, что уже в течение десяти часов прямо с неба, со стороны созвездия Орла, поступают изображения древнего Египта?

2.20. Профессор Дзэй (не проявляя заметных признаков беспокойства) замечает, что подобная информация не слишком удивила бы древних египтян, отлично знавших, что на небе находится второй Египет, не говоря уже о многом другом.

12.00. Собирается совещание крупнейших астрономов, историков и египтологов. Одним из последних прибывает профессор Бэшк, ранее упоминавшийся профессором Дзэем, глава второго течения в египтологии.

Зачитывается коммюнике: «Около суток Станция службы Космоса наблюдает несколько пейзажей, сменяющихся при малейшей перемене угла наклона экрана. Источник волн — в направлении созвездия Орла. Передатчик находится вне пределов солнечной системы.

С объекта идет непрерывная передача изображений различных частей Египта периода так называемого Среднего царства, то есть примерно 4000-летней давности».

Эмоциональные возгласы присутствующих.

На экране изображения, только что принятые на станции.

Тот же обелиск. Около обелиска два оборванных человека — старый и молодой; жестикуляция, движение губ, смех. Оборванцы садятся и закусывают.

Профессор Бэшк: «Я понимаю, что они говорят. По движениям губ».

Профессор Дзэй — сарказм и недоверие.

Профессор Бэшк снисходительно ссылается на свою прежнюю практику в школе глухонемых и продолжает: «Эти оборванцы — лучшие резчики по камню. Пришли заканчивать надпись. Старик поносит молодого, клянет жизнь и оскорбляет царствующего монарха. Молодой советует ему пойти в столицу и произнести то же, но погромче, чтобы «оборвать эту жизнь, подобную запаху крокодила, сдохшего пол-луны назад»».

(Профессор Бэшк настаивает, что эти люди выражаются именно так.) Резчики съедают по лепешке, пьют воду и принимаются за дело. Переносят на камень какие-то иероглифы с клочка папируса («Храбрость — это пылкость. Трусость — это…»).

Пока они работают, корреспонденты спрашивают: «Что все это. значит?» Профессор Дзэй считает гипотезу о небесном царстве Ра и космическом Египте несколько преждевременной.

Скелед-младший сообщает об одном из возможных объяснений Мозгового центра. В принципе любой предмет на Земле, если он не заперт в сейф или не зарыт в морское дно, отражает свет. Получается точный портрет каждой вещи. Сверхслабые лучи, пересекая солнечную систему, уходят к звездам и летят бесконечно далеко, бесконечно слабея. Но вдруг на их пути оказывается планета с высочайшим уровнем техники.

У НИХ замечательные усилители, возвращающие энергию утомленному лучу. Практически ТАМ отчетливо виден любой земной предмет. Затем ОНИ (назовем их «икс-планетой») считают нужным усиленное изображение вернуть нам.

Вопрос. Итак, свет взаймы, с возвратом; какова техническая идея?

Председатель удовлетворенно констатирует существование круга вопросов, где ученейший академик и его малограмотная супруга обладают сходной компетенцией.

Вопрос. Где ОНИ? Расстояние?

Скелед-младший: Если гипотеза Мозгового центра (возвращенные земные изображения) верна, то возможен довольно точный расчет. Среднее царство, XII династия, — это Египет около 2000 года до нашей эры, то есть 40 веков назад. Это число надо разделить пополам: 2000 лет, — чтобы получить ТАМ световую копию земной жизни, еще 2000 — для доставки копии обратно (если интервал между получением и отдачей не слишком велик). Значит, минимальная дистанция до «икс-планеты» — около 2000 световых лет, или 80 000 000 000 000 000 километров. В нужном квадрате неба находится Кси Орла, звезда 12-й величины, удаленная на 1965 световых лет. «Икс-планета», возможно, вращается вокруг этого солнышка.

Вопрос. Отчего на экране только Египет?

Ответ. Принципиально ничто не может помешать «икспланете» рассматривать всю Землю. При малейшем изменении наклона экрана видимые объекты исчезают, появляются новые. Уже сделан заказ на громадные, свободно вращающиеся экраны. Есть надежда в ближайшем будущем увидеть всю Землю за 40 веков до нас.

Вопрос. Это что же получается? Сейчас, возможно, в данную минуту, ОНИ разглядывают древних римлян, греков и галлов, а через 20 веков примутся за нас? А ежели они — какие-нибудь мерзавцы, бесстыдники — будут совать нос в наши тарелки, бумаги, постели? А как насчет неприкосновенности личности и жилища?

Председатель признается, что ему ничего не известно. Однако председатель считает вполне вероятным, что ОНИ незримо присутствуют на этой пресс-конференции и с опозданием на 2000 лет не только увидят всех присутствующих, но по движениям губ узнают все сказанное в их адрес.

Шум. Смятение. Крики: «Задернуть шторы!», «Осторожнее!», «Мы в ответе перед нашими правнуками!» На экране два древних египтянина собирают инструменты, сплевывают, собираются спать.

Профессор Дзэй читает, не затрудняясь, законченную надпись: «Храбрость — это пылкость, трусость — это ускользание».

Конец пролога то города и таинственные культуры в Индии, ранняя заря китайской цивилизации. На всей остальной планете отсутствуют города, цари, письменность, рабство, астрономия и налоги. Первобытность вольная и дикая: шлифованные каменные топоры, первый металл, стада, охота, урожаи и голод — общие, разделенные на всех.

Великие писатели и ученые того века нам неизвестны и — «следовательно, не существуют», известны лишь два десятка сильных мира того.

Часть I

К этому привыкли, как привыкают ко всему. В каждый дом внедрился КОСМЭК — «Космический экран» с четырьмя миниатюрными дисками. Красный — географическая широта, зеленый — долгота, синий — высота над уровнем моря, серый — размер изображения.

Несколько движений руки — три измерения определяют любую точку планеты. На экране — что и где угодно, уменьшенное, цветное, натуральное или увеличенное: черный коралловый песок полинезийских пляжей (впереди еще три безлюдных тысячелетия); ветер колышет глухие чащи по обоим берегам Москвы-реки. Солнце заходит в Вавилоне, запираются ворота в начале и конце каждой улицы; пьяная оргия во дворце правителя египетских Фив; отряд индейцев-охотников сквозь заросли Юкатана подкрадывается к поселениям первых земледельцев; любовное объятие на берегу Конго; буран, чудовищный и бесшумный, над Южным полюсом — XX столетие до нашей эры во всех подробностях.

По Солнцу и звездам на чужом небе, по древним календарям, в которые заглянули, вращая 4 маленьких диска, вычислили: первые принятые изображения — это 20 октября 1965 года до нашей эры. Мир молод. До римских императоров и первых христиан остается примерно столько же, сколько прошло после них.

В 20-40-х широтах, вплотную друг к другу — первые государства: Египет, Крит, Троя, Вавилон, Финикия… Рассматривать ничем не защищенную чужую жизнь было в новинку: кинотеатры пустеют, телевизионные концерны разоряются либо переходят на производство КОСМЭКов.

Создается КОСМЭК с приставкой для синхронного перевода с древнеегипетского, арамейского, вавилонского и еще десяти древних языков (по движению губ говорящих), и контакты с предками достигают небывалого.

Ученые мечутся за добычей. Сверхъестественный расцвет египтологии, вавилоноведения, семито-, крито-, индо-и других логий. За месяц высчитаны численность населения, площадь лесов и угодий, производительность труда, калорийность пищи и преступность.

Пять видных литературе-и искусствоведов торжественно отрекаются от профессии. (Через 1200 лет на экранах ожидается Гомер, через 3500 — Рафаэль, Шекспир, через 3750 — Пушкин — каждая минута биографии, каждая строка полных собраний сочинений. Зачем гадать и мудрствовать?) 14–15 серьезных открытий в сутки.

Эффектные астрономические наблюдения за древним небом.

Расшифровка древних знаков и наречий (по движениям губ, размахиванию рук, переписке).

Атлантида не обнаружена.

Зафиксировано не менее десятка снежных людей (горных и лесных).

Кроме морского змея, тура и мастодонта, еще с полсотни вымерших и неизвестных видов. Измерение и взвешивание на глаз. «Метод Мольера-Портоса» [ «Виконт де Бражелон» А. Дюма, книга третья: портной Мольер обмеряет Портоса в зеркале, не допуская плебейских прикосновений к барону].

В Ливии, Канаде, Индии обнаруживаются курганы с несметными сокровищами. Создана АСП (Археологическая скорая помощь). Археологи дежурят у сверхзвуковых самолетов и по тревоге вылетают к указанным пунктам, опережая (или не опережая) других «наблюдателей».

И все же академии наук получают множество писем-вопросов.

Вопрос. Отчего история так скучна: в книгах все было интереснее?

Ответ. В книгах она быстрая, здесь медленная. Двухлетняя война на 20 страницах занимательнее, чем двухлетнее — изо дня в день — разглядывание: поход, бивак, стычки, жара; поход, бивак, еды достаточно, воды не хватает; стычки, жара, воды достаточно, еды не хватает.

Группа молодых ученых тогда объявляет: «История всего лишь монтаж». Они склеивают наиболее важные кадры, вырезая неважные (двухлетняя война за 10–15 минут: начало похода, главная битва, конец). Смотреть такую историю интереснее. Однако побеждает лозунг «История всего лишь ускоренная съемка»: начало похода, затем ускорение — кадры сливаются, серая бегущая лента создает настроение медленно, быстро или безумно быстро текущего времени (в зависимости от скорости). Внезапная остановка — битва, бивак, поход, — несколько минут медленно и подробно. Новый бег ленты. При этом цветовые эффекты, музыкальное сопровождение создают необходимое настроение.

Телевизионные фирмы наносят контрудар: «История — это правда плюс вымысел плюс ускоренная съемка». В подлинные исторические кадры (из КОСМЭКа) вкрапливаются кино-театро-цирко-трюки, эффекты и пейзажи.

История делается еще интереснее. Телевидение возрождается.

Спустя три месяца институты общественного мнения делают следующие выводы: около 3А зрителей космэков смотрят случайное — что подвернется. Процентов 10 следят за определенными семьями, лицами (красавцы, красавицы, цари, министры), еще 10 процентов избегают людей, предпочитая флору, фауну и пейзажи. Прочие — ученые-профессионалы — следят за «объектами».

Новая ситуация неплохо всасывается людскими рефлексами: каждый день, возвращаясь домой, привычно вращают цветные диски — охотятся за наиболее занимательными прапра (взятое 200 раз) дедами.

Наступает неслыханный расцвет частных, общественных и государственных фирм КОСМЭК-реклама (РЕКОСМЭК).

Один из первых рекламных плакатов: «4000 лет — всего лишь 100 миллиардов секунд. По полминуты на каждого из нас… Не жалейте времени, пользуйтесь услугами РЕКОСМЭКа».

Отныне за небольшую плату сообщаются координаты наиболее захватывающих зрелищ, зафиксированных громадным штатом фирмы.

Жестокая борьба с тайными продавцами красивых закатов, злачных мест — особенно в Мемфисе и Сидоне — и зарытых сокровищ.

Новые формы рекламы: «Вид на пирамиду Хеопса одновременно сегодня и тогда».

«Исполинское мамонтово дерево в Иеллоустоне. Оно же молодое и тоненькое…» «Место, где был твой дом, 40 веков назад».

Кроме того, максимальный успех: «Восстание и бегство 3 тысяч рабов города Урука в Месопотамии». (За день до бегства наблюдатель из Венгрии обнаруживает провокатора, двое суток все человечество у КОСМЭКов. Бегство состоялось — праздничные демонстрации в ряде городов.) «Тайное убежище грабителей и убийц в двух кварталах от дворца фараонов» (на вторые сутки синхронный перевод монологов и диалогов притона — только по специальным разрешениям).

«Трогательный роман 26-й дочери Микенского царя с плотником»: невозможность встреч, печаль, поиски выхода…

Однако фирма терпит убытки, гарантировав клиентам грандиозную охоту на львов целого суданского племени (негры раздумали: вождь был ленив).

Быт и нравы изменились.

Образованы воспитательные бюро при РЭКОСМЭКах: для учебных сеансов по истории отбираются нравоучительные сюжеты: занятия в школе писцов (Египет), экзамены в мореходных училищах (Финикия).

О трудностях, недостатках, иногда — достоинствах своей семьи любой желающий сообщает в бюро и вскоре получает координаты древней семьи или нескольких семей на выбор со сходными проблемами. Рекламные фотографии семейств, спасенных от разрушения.

Но возникают трудности: скандал на образцово-показательном уроке с применением КОСМЭКов в балтиморском колледже: «Скажите, Филд, хотели бы вы походить на Хети — лучшего ученика мемфисского Амона-колледжа, которого вы видите сейчас на экране?» (в это мгновение Хети показывает язык спине старшего учителя). Филд хотел бы походить на Хети…

Балтиморский колледж требует от РЕКОСМЭКа уплаты неустойки за несоблюдение гарантии.

В Сапаманкской колонии (несовершеннолетние гангстеры) при демонстрации быта массагетов (рекомендация РЕКОСМЭКа: община, скотоводство, мирные наклонности, уважение к старшему, нравственность, умеренность) на глазах 7 тысяч несовершеннолетних несколько молодых людей съели (довольно быстро) своих престарелых родителей с полного согласия последних: «Лучше покоиться в родных желудках, нежели в песке и глине».

Академия наук объявляет общепланетную дискуссию на трех уровнях: а) ученые и их машины; б) обыкновенные люди; в) писатели-фантасты.

Миллионы голосов были собраны через телецентры.

Всего два вопроса:

1. Отчего ОНИ не представились?

2. Как заставить ИХ открыться?

Признаны заслуживающими внимания следующие ответы (в порядке убывания голосов):

Вопросы

О т в е т ы

Ученые (люди и машины)

Обыкновенные люди Фантасты

Отчегo ОНИ не представились

2… Как заставить ИХ открыться?

1. Черт его знает.

2. Ждут, когда мы научимся смотреть

ИХ вообще нет

Имеем дело с каким-то природным явлением (абсолютно загадочноe возвращение, усиление лучей).

Никак. Ничего не знаем…

1. ОНИ были 4 тысячи лет назад нa Земле и теперь транслируют фильм

2. Черт его знает.

Пусть нам докажут, что все это на самом деле, а не подделка.

Грешны мы очень…

Разведать все хотят — шпионят.

Разве их заставишь?

1. Уже несколько тысячелетий на Землю летят космические гости — вдогонку им с родной планеты посылается информация о событиях на Земле.

2. Их цивилизация давно вымерла.

3. ОНИ уже открылись: населенные миры бесчисленны. На одном из них в точности повторились земные формы жизни и история. Они не нас, а себя показывают.

1. Увеличить тиражи научнофантастической литературы.

Вопросы-Ответы

Ученые (люди и машины)

Обыкновенные люди Фантасты

2. ОНИ откроются

2. Написать по всей Земле большие лозунги: «Мы вас любим. Явитесь пожалуйста».

2. Отправить на «икс-планету» экспедицию

3. Изобрести что-нибудь такое, чтобы рассмотреть ИХ, как ОНИ — нас

3. Нечего их заставлять. Как бы чего не вышло

3. Окружить Земной шар непроницаемым экраном, пока ОНИ не ответят

4. Покаяться в грехах своих…

5. Раздразнить: написать большими буквами что-нибудь обидное

4. ОНИ — это мы: древние

6. А чего с ними разговаривать?

Часть II

Заседает правление РЕКОСМЭКа. В его услугах все меньше нуждаются. Необходимы новые выдумки.

В рабочем бюро РЕКОСМЭКа громадный плакат: «Долой привычки!» Период зрелищ сменяется периодом предсказаний.

Эксперты напоминают, что ученые давно в этом деле упражняются.

Председатель РЕКОСМЭКа ставит большие задачи: урожай, уровень Нила — это и дурак предскажет. Дурак с цифрами.

Но можно ли предсказать завтрашнее настроение фараона или исход эдамо-вавилонской войны?

Эксперт. Советский историк Аригенский, проанализировав жизнь рабов в большой греческой усадьбе, попытался предсказать завтрашние события. Во время ливийского набега на Нижний Египет в прошлом месяце он вычислил оптимальный вариант действий египетской армии (отступление к развилке дорог, затем — быстрый маневр в тыл врагу).

Египтяне произвели маневр Аригенского без колебаний.

Однако не все предсказания сбываются.

6 тысяч рабов доставлены на земляные работы в Фагом.

Губернатор должен выбрать, строить ли плотину за шесть месяцев илп плотину такой же полезности — за два года.

Аригенский уверенно предсказал вариант I, губернатор, не колеблясь, назначил вариант II: «Раб не должен видеть слишком быстрого результата своих трудов: поверит в свою силу, осмелеет…» Вскоре все прорицают и предсказывают.

Азартные игры, тотализаторы в апогее. Ловят миг удачи в настоящем, прошедшем и будущем. Один из нью-йоркских маститых игроков теряет состояние на скачках в Ассирии, поставив не на ту колесницу.

Большой популярностью пользуется игра «Угадайка».

За лучшие ответы — призы РЕКОСМЭКа.

— За какой срок скандинавский инженер-дикарь изобретет необходимое ему колесо?

— Кто больше вырубит деревьев каменным топором — индеец (в лесу недалеко от будущего Нью-Йорка) или профессор Нью-Йоркского университета (в пригородном парке)?

Правительства находят азартные игры, связанные с человеческими жертвами, аморальными и налагают на некоторые виды предсказаний ограничения.

Зато никаких ограничений на конкурсы египетских мудрецов (победителю — государственные премии, придворные должности).

Любой обладатель КОСМЭКа мог участвовать в конкурсе и молниеносно передавать свои ответы по радиотелефону — непосредственно в РЕКОСМЭК. (Призы: новая модель КОСМЭКа, координаты особо замечательных новых мест и ситуаций.) Всем памятны конкурсные задачи критского, халдейского, троянского жрецов и некоторых египтян. Как древние — почти слово в слово, — отвечал лейтенант Кит (из Службы космоса).

Вопрос. Что бы ты выбрал, злато или ум?

Большинство мудрецов (и лейтенант). Злато: ведь каждый берет то, чего ему недостает.

Вопрос. Как женить 100 юношей на 100 девушках, если 50 девушек прекрасны, а 50 — уродливы?

Мудрецы (и лейтенант). 50 молодых людей вносят выкуп за прекрасных, те отдают деньги уродливым. Уродливые обеспечены приданым и добывают деньгами еще 50 холостых юношей.

Вопрос. Что делать, если тоска влечет человека в дальние края?

Лейтенант (а затем мудрецы). Сидеть дома, ибо невозможно посетить дальний край без того, чтоб он не стал ближним и потому непривлекательным.

Однако захватывающий диспут, во время которого в РЕКОСМЭК поступали миллионы ответов, прекращается разгневанным фараоном: на два вопроса подряд Сенусерт отвечает раньше мудрецов, что весьма сильно роняет их в царских очах.

Вопрос. Что дальше от Египта — Крит или звезды?

Фараон. Конечно, Крит: звезды хорошо видны, а кто разглядит Крит из Египта?

Вопрос. Отчего обезьяна так похожа на человека?

Фараон. Из свойственной ей любви к подражанию.

«Истина не в вас, а тут!» — воскликнул повелитель двух Египтов, поглаживая вместительную сандаловую шкатулку…

Опозоренные мудрецы изгнаны.

Впрочем, призеры — критский жрец и лейтенант Кит — свое получают.

Его открыл Аглимс, любитель тирских кабаков, не упускавший случая нацелить туда свой КОСМЭК.

В первый вечер Каальбо — лысый, старый, коренастый, то ли финикиец, то ли сириец — рассмешил Аглимса необычайно затейливой перебранкой со злою купчихой Хабибой.

Хабиба (голосом, подобным скрежету канатов). Отродье моллюска, помесь козла и обезьяны, плевок Тифона!

— Гнилая раковина, помесь моллюска и ослицы, лысая верблюдица, — быстрой и деловитой скороговоркой отвечает Каальбо. И его голос ласков.

Хабиба хрипит, ударяет кулаком по столу, задыхается и выкрикивает проклятья и ругательства одно за другим, но злоба и хрип душат ее, и между словами образуются интервалы, в которые Каальбо молниеносно вставляет ответ.

— Пьяный отброс, — хрипит Хабиба.

— Драгоценнейшая крапива из царского сада, — отвечает Каальбо.

— Хрюкающий пес!

— Благоухающая крокодилица Египта!

— Змеиная рвота.

— Прекраснейшее подобие дохлой кобылы.

— Дурак!

Каальбо запнулся. Простейшее ругательство требует какогото особенного ответа, который куда-то запропастился. Еще мгновение, и Хабиба, вдохнув и выдохнув новое слово, победит. Кадльбо напрягается, краснеет, рот раскрыт — все за краткий миг. И вдруг только что проданный в рабство тощий ассириец, словно проснувшись, скрипуче выпаливает из угла:

— Сама дурак!

Харчевня облегченно хохочет, Каальбо подпрыгивает от восторга, тощий раб снова молчалив и безразличен, Хабиба же кидается на землю и катается с визгом и рычанием, ломая браслеты из раковин и не трогая браслетов металлических.

Высунув голову из-за столба и перекрывая ржание целой харчевни, Каальбо добивает противницу бессмысленным хриплым воем, кукареканьем и шипеньем. Купчиха же мчится во мглу, кусая до крови собственные руки и выдирая клочья волос из собственной головы. Ибо в финикийском Тире женщины сердятся очень сильно.

— Истина там, — хлопнув по черепу тощего раба, заорал Каалъбо, — истина там, как говаривает царь царей Сенусерт, поглаживая свою сандаловую шкатулку, про которую, впрочем, ничего не известно.

Вслед за тем Каальбо нашел, что день прожит хорошо, и, достав мешок, швырнул туда белый камешек («После смерти сосчитайте, каких больше: белые камни — хорошие дни, черные — плохие»). Тут Аглимс сделал гениальное предположение, что старичок не прост, и, проследив за ним, донес в Академию искусств, что открыл поэта, ибо тот весь вечер строчил что-то на папирусе, а написанное читал с завыванием, изредка вскрикивая: «О, как бы мне сказать еще не сказанное, но увы — ведь сказано-все» [Несколько перефразированный фрагмент из литературы Среднего царства.].

Аглимс получил от Академии обычную денежную премию «За обнаружение ценностей, одушевленных и вещественных».

Пять литературоведов устанавливают пристальное наблюдение за чердаком полусгнившего дома на улице Рыбьей чешуи в городе Тире (старик проживает с бабушкой в возрасте, обычном для бабушки 50-летнего человека, и зарабатывает, продавая загадки изнывающим от скуки состоятельным юношам).

На второй день литературоведы объявляют: Каальбо — гениальный, абсолютно неизвестный поэт древности. Масса специалистов устремляется в священную лабораторию поэтического творчества, из-за плеча заглядывая в арамейские строчки. У Каальбо, — почти готовая эпопея: роман в стихах или поэма — как угодно.

Содержание.

Корабль выходит в океан: рифы, чудовища.

Лишь потом выясняется, что герой, как две капли воды похожий на автора, давно слоняется по свету в поисках счастья.

Каальбо временами бормочет: «Начало. Начало: в начало напихать побольше, покрепче, пострашнее!» Быстро вписывает в пролог целые эпизоды.

Герой был богат, любим, служил — все надоело… Отца убили (яд в ухо — во сне), его призрак почему-то является сыну. Мать вышла за убийцу отца. Герой ссорится с матерью, земляками — его изгоняют из родного города, а он: «Вы меня приговариваете к изгнанию, я вас — к пребыванию на месте».

Потом он пьет, развратничает, создает теорию равновесия пороков: «Излишек вина, расширяющего кровеносные пути, уравновешивается вдыханием благовоний, сжимающим жилы. Утомление волокитством снимается избытком сна. Скитания, драки согласуются с обильной едой».

В море героя снова пугают призраки, драконы. Он же спокойно объясняет, что верит в них и поэтому не боится: «Вот когда в вас не будут верить, а вы являться будете, вот тогда придет настоящий ужас» (все это, разумеется, прекрасными ритмическими стихами).

Через неделю Каальбо прославлен, не сходит с КОСМЭКов.

Начато сооружение его памятника и мемориальных музеев.

Объявляется всепланетный конкурс: «А что он напишет дальше?» За семь дней Каальбо последовательно провозглашен: основоположником мировой трагедии, гамлетизма, донжуанизма, донкихотства. В воскресенье около полудня он основал сатиру: герой попадает в Египет — всюду люди, говорящие завершенными верноподданническими формулами. Фараон молится и приносит жертвы самому себе, ибо сам есть божество!

Создав сатиру, Каальбо (к величайшему негодованию экспертов) пьянствует трое суток, а вернувшись, добавляет в пролог еще несколько авантюрных эпизодов.

Но, заметив, что папируса осталось мало, сжимая строки, пишет эпилог — «гениальное предвосхищение изящных эпилогов Ренессанса и постренессанса» (из статьи признанного авторитета). В эпилоге герой встречает старого друга — они вспоминают, что близится день, в который много лет назад они вместе кончили школу. Оба радуются — клянутся найти старых товарищей и основать город друзей. Затем пускаются в путь к синей бухте, которую запомнили с детства, чтобы осмотреть место будущего города. С ними тощий, молчаливый раб-ассириец и юный сын друга…

Здесь как раз кончались поэма и папирус.

Три близкие по тональности статьи — о солнечном, эллинском оптимизме поэта, прорезающем мрачную безысходность Востока, — публикуются рекордно быстро.

В день появления статей Каальбо (после завершения поэмы наблюдение за ним ослаблено) добывает у бабушки клочок почти чистого папируса (старуха записывала на нем свои годы, чтобы не забыть). Набрасывает окончание эпилога: друзья отправляются к голубой бухте… Из города, который они только что покинули, выбегает, захлебываясь ругательствами, жена друга и спутника героя.

«Простонародный строй диалога, почерпнутый из самого воздуха тирских харчевен, не нарушает лучезарных, чеканных ритмов повествования» (из вступления к новой хрестоматии). Друг героя не выдерживает стонов и проклятий жены, закрывает лицо, возвращается.

Герой целует и отпускает тощего раба. Они расходятся в разные стороны…

Поэт еще вписывает какую-то душераздирающую подробность в самое начало.

Вечером Каальбо в харчевне у порта «Что к Египту».

Садится на пол и читает — громко и чисто — пролог: море, приключения, страсти.

Там же купец Астарим, богатый и неграмотный: грамотность — средство, богатство — цель; достигнутая цель не нуждается в средствах.

Астарим и прочие прислушиваются. На самом интересном месте Каальбо умолкает. Просьбы, обещания; купец раскошеливается — Каальбо не уступает, потом отдает свиток за хорошую цену. Купец убегает домой (к грамотным рабам).

Двое суток литературоведы и читатели наблюдают то, что Каальбо именует «Великим кругом»: последовательное посещение и возлияния поэта и целой ватаги поклонников — во всех прибрежных кабаках Тирского острова. В последних кабаках питие в складчину. Первой ночью Каальбо бросает в мешок белый камень. Во вторую ночь мешок теряет. Заводит новый. Огорчения литературоведов компенсируются обширной стенограммой поэтических выражений, оборотов, идиом, цитат, стихов, сентенций, поговорок, произнесенных на «Великом кругу».

В доме Астарима поэма прочтена вслух, одобрена и выброшена в мусорную яму, заведенную еще по приказу культурного царя Хирама Великого.

ЗАГОВОР

Первым обнаруживает его в своем КОСМЭКе претендент на египетский престол, изгнанный из страны после объявления республики.

Претендент принимает через КОСМЭК только Сенусерта как равного, блюдет его безопасность, выискивает и находит козни.

Претендент интуитивно не доверяет Килумэ, главному пыточнику, «начальнику тех, кто добывает слово», и заместителю «царского уха» (министра полиции).

За Килумэ наблюдает вся семья претендента и на третьи сутки ловит подлеца с поличным. (Материалы, координаты передаются в РЕКОСМЭК и египтологам.) Пленка со встречей Килумэ и Ифоса размножена, просмотрена, обсуждена.

Ифос-абсолютный монарх одной из воровских империй (резиденция — в притоне близ фараонова дворца, хорошо известная РЕКОСМЭКу). Элегантный убийца, мот принят при дворе, где славится совершенно особенным смехом. Придворная шутка: «Так бы квакала лягушка, будь она с жеребца».

Сильнее обычного хохотал, собственноручно прикалывая нубийских заложников: ведь смешно, что здоровых, могучих мужчин режут, как баранов, они же ничего поделать не могут…

Пленка воспроизводит краткую, но вдохновенную беседу «начальника тех, кто добывает слово» с абсолютным монархом воровской империи.

Килумэ недоволен положением, окладом, начальством: фараон спасен от трех покушений только благодаря его усердию (третье — по инициативе наследника).

Великий визирь и «ухо царя» — министр полиции — бессильны без Килумэ и сподручных.

Килумэ нужна помощь молодчиков Ифоса. Материалы о 412 преступлениях Ифоса (из которых лишь 73 не заслуживают казни немедленной) в руках Килумэ: краткий их обзор Ифос прерывает, считая эту часть беседы неделовой.

Килумэ намерен взять власть в Египте, совершив не больше трех убийств. Нет, только не убийство его величества Сенусерта! Килумэ — человеку не слишком знатного рода — было бы трудно оспаривать права многочисленных принцев.

Убийство фараона — вариант крайний и нежелательный.

План Килумэ:

1. Он прогуливается в саду близ дворца ежедневно в полдень, и все привыкают к этой привычке.

2. Однажды в саду на него набрасываются бандиты в масках — люди Ифоса — и ранят слегка в руку. Килумэ дома, больной.

3. Через день люди Ифоса нападают на «царское ухо» и убивают его. Килумэ гарантирует тайный вход и выход из дома министра полиции, успех, безопасность: охрана высоких персон давно доверена ему.

4. Верные люди распространяют в городе и при дворе мысль: Килумэ болен лишь два дня — и уже убит министр: вся надежда на Килумэ.

5. Фараон повышает Килумэ (делает «ухом») или не внемлет молве. Во втором варианте Килумэ все болеет, Ифос же убивает великого визиря, а через некоторое время — если надо — наследника (Килумэ гарантирует успех, безопасность). Молва: «Был бы Килумэ, не было б убийств».

6. Истребление видных лиц прекращено в тот день, когда Килумэ делают «вторым из двух» — великим визирем. Килумэ — спаситель. Царь во всем ему доверяется.

7. Сенусерт царствует, Килумэ правит. Раз или два в году он организует покушения, припугивая повелителя. Впрочем, заговорщиков Килумэ открывает и уничтожает.

Ифос же благодаря убийствам больших персон прославлен в уголовном мире и владычествует над ним.

8. Килумэ и Ифос правят легальным и подпольным Египтом.

Гангстер не возражает. Килумэ не напоминает, что сделает, если Ифос предаст: предпоследнее дело людей Ифоса — ограбление храма отца царствующего фараона — заслуживает «12 видов мучительной казни».

В ряде университетов и академий — повышенный интерес к ситуации. Программа Килумэ передана кибернетическим системам. Вскоре получены результаты: 67 процентов — осуществление.

15 процентов — случайный провал.

18 процентов — закономерный провал (различные варианты).

Три машины решают задачу на предотвращение ситуации.

Первая машина: необходимо усовершенствование личной контрразведки монарха.

Вторая машина: нужна регулярная смена сановников (машина настаивает на периодичности 4,0–7,3 лет. Та же машина находит, что польза простой отставки сановника в 3,5 раза превышает пользу казней.

Третья машина требует введения демократической представительной системы (машина не настаивает на всеобщей подаче голосов с первого же дня).

Тогда же египтолог профессор Дзэй информирует прессу, что Сенусерт будет вскоре убит или умрет своею смертью, престол же перейдет к наследнику и соправителю Сенусерту II. Свое предсказание профессор аргументирует таким образом:

1. После Сенусерта I в самом деле правил Сенусерт II.

2. Сенусерт I правил 55 лет (с чем согласен даже профессор Бэшк, который ни в чем не согласен с профессором Дзэем).

3. Путешествуя с КОСМЭКом вдоль Вади-Хаммамат в пустыне между Нилом и Красным морем, профессор Дзэй обнаружил два колоссальных обелиска: «Победа Сенусерта над ливийцами на 35-м году правления», «Голод и чудесное возвращение изобилия благодаря молениям фараона в 54-ю годовщину царствования».

Значит, 34-й год уже прошел, а 55-й идет.

Профессор Бэшк признает справедливость цифры 55, не отрицает подлинности обелисков, но с профессором Дзэем все равно не согласен, ибо «согласия с профессором Дзэем быть не может».

Заявление профессора Дзэя, подкрепленное голосованием киберсистем, пользуется большой популярностью. 65 процентов зрителей убеждены в близкой гибели фараона.

Неусыпное наблюдение за Сенусертом не обнаруживает никакой осведомленности фараона.

Сенусерт живет, как прежде. Обычные развлечения, доклады шпионов, министров, похлопывание по сандаловой шкатулке: «Вот тут, когда умру, — главное…» Часто уносит шкатулку (никто никогда не видел ее открытой) в подвалы сокровищницы — запирается и невидим. (Небольшой блиц-конкурс «Содержание шкатулки».) Килумэ ежедневно в полдень прогуливается по дворцовому саду. «Как это вы, почтенный Килумэ, в такую жару, каждый полдень?..» — «Привычка, знаете ли…»

Дополнительные соображения профессора Дзэя о 55-м годе правления: в Оксиринхе найден папирус, где Сенусерт II говорит: «Ах, если б отец мой хотя бы начал свой 56-й год!» Значит, Сенусерт I умер как раз в дни своего 55-летнего юбилея. Дзэй провозглашает: осталось всего 10 дней.

Профессор Бэшк никаких интервью не дает.

Завтра Килумэ будет ранен. Ифос напивается сверх меры (шепот «Я слишком много знаю!»). Из харчевни Ифос бежит к фараону. Пользуясь связями, получает аудиенцию. Падает ниц. Вслух ничего не произносит: про все пишет. Написанное рвет. В КОСМЭКах видно: Ифос «раскололся» (молниеносный блиц-конкурс РЕКОСМЭКа: «Время и способ расправы над Килумэ»). Сенусерт: «Делай все, как вы договорились.

Пусть Килумэ ранят. Ты хочешь, конечно, не ранить, а случайно убить его? Умрешь. Жди моих приказаний. Все — суета. Вот здесь не суета» (похлопывает по сандаловой шкатулке).

Недоумение и растерянность потомков: — Хочет избавиться от министров руками заговорщика?

— Хочет поймать заговорщика на месте преступления?

Популярен вариант профессора Дзэя: фараон верит в свою божественную сущность — бессмертие, неприкосновенность — и по своей глупости умрет. Против свершившегося ничего не совершить: время Сенусерта I истекает.

Килумэ легко ранен, лежит дома. Фараон присылает больному подарки и пожелания. Ифос ошалел от страха.

Итальянского школьника, открывшего, кто и каким образом шпионит за заговорщиками и докладывает фараону, РЕКОСМЭК удостаивает приза.

Вскоре последовало убийство «царского уха». Это событие при дворе связывают с отсутствием Килумэ. Сенусерт: «Да, да, этот бедный, преданный Килумэ…» Ифос пытается спиться — получает противоположные указания. Подбодрен. Однако вечером в своем притоне повторяет доверенным головорезам: «Я, ребята, пропал. Слишком много знаю. Слишком мало не знаю».

Сенусерт невозмутим.

Профессор Дзэй торжественно объявляет, что через три дня начнется 56-й год царствования Сенусерта I. Следовательно, эти три дня фараон не переживет. Семья претендента на египетский престол, сообщившего РЕКОСМЭКу о заговоре, заказывает траурные платья.

Фараон Сенусерт со шкатулкой подолгу пропадает в подвалах. Содержимого шкатулки так никто и не видел.

Через три дня великий визирь убит в собственном доме.

Убийцы прошли и вышли безнаказанно и бесследно.

«Государь, только Килумэ может спасти нас…» Килумэ вызван во дворец. Рука перевязана. Под плащом — кинжал. Профессор Дзэй комментирует возможные детали предстоящего цареубийства, связывая некоторые его особенности с текстом плохо разобранного туринского папируса № 9958/666.

«Сенусерт I будет убит сегодня, так как завтра уже занято Сенусертом II».

В тронном зале — фараон и его личная охрана («славные парни», Килумэ и Ифос). Сенусерт ласково сообщает, что ему все известно, присовокупляет подробности. Заговорщики припадают к его стопам. «Славные парни» стремительно их обыскивают. Отнимают оружие. Сенусерт объявляет указ о назначении Килумэ великим визирем, а Ифоса — «начальником добывания слов» с совмещением должности «царского уха».

Килумэ умоляет повелителя не шутить и назначить казнь поскорее и без пыток, учитывая немалые заслуги его, Килумэ, перед государством.

Фараон объясняет: такие два министра обеспечивают максимум спокойствия: честолюбие обоих удовлетворено, «один следит за другим, а я за вами, дети мои… На этом — довольно. Не рассчитываю на милость наследника — посему уверен: никто столь не продлит дней моих, как два преданных министра, кстати, избавившие меня от двух других, которые замышляли в пользу наследника. Мне кажется, я неплохо начал конец своего царствования!..» Несколько десятков тысяч игроков, ставивших на переворот, разорены. Возмущенные письма в РЕКОСМЭК — в некоторых требование ликвидировать Сенусерта.

Ровно в полночь кухарке профессора Дзэя звонит профессор Бэшк и просит немедленно позвать хозяина. Кухарка появилась именно в тот момент, когда профессор Дзэй, надев на шею петлю, не без успеха пытался повиснуть. На столе записка: «Он или я — один из нас должен умереть сегодня».

Узнав, что его вызывает профессор Бэшк, Дзэй спрыгивает и берет трубку.

— Хэлло, Дзэй, я вам скажу одну вещь, после которой вы не сможете жить от стыда. Вы плохой египтолог, Дзэй.

— Я знаю, Бэшк, да, я знаю это.

— К дьяволу! Ничего вы не знаете. Если б вы знали, вы были б отличным египтологом. Впрочем, если б не вы, я не поставил бы все свое состояние за здравие Сенусерта I…

— Но откуда же вы знали, Бэшк? Ведь 55 лет…

— Хи-хи! Эти деспоты так коварны, Дзэй. Узнав, что вы приговорили старика к смерти, я из упрямства стал искать доводы contra. И что же вы думаете, проф? Наш старик ведь еще не процарствовал и пятидесяти лет! Если б вы, Дзэй, не околачивались при дворе и не панибратствовали с министрами и прочей челядью, а послушали бы наших коллег-летописцев, вы могли бы стать совсем неплохим египтологом.

— Но как же 50? Ведь обелиски 54-го и 55-го года!!!

— Вот именно, мой старый Дзэй, вот именно! Вы заметили, где стоят эти обелиски? В пустыне, вдали от городов и поселений: старик Сенусерт прославил себя на пять лет вперед: наделал фальшивых обелисков и рассчитал, что через пять лет побьет ливийцев, что будет голод, а он накормит. Он неплохой фантаст, этот Сенусерт Аменемхетович. А через шесть лет пышные похороны. Тут вы правы, Дзэй, ибо, в сущности, вы уж не такой плохой египтолог…

Вечер. Крым. На берегу — академики Черноусов, Скелед-младший. Грохот волн, вытесняющий страсти и суету только что закончившегося симпозиума. Скелед вынимает портативный КОСМЭК. Черноусое признается, что не любитель подглядывать, хотя немало насмотрелся в дни «Сенусертова заговора». К тому же это он предложил метод «Мольера — Портоса» — вычисление веса предметов по их образу на экране КОСМЭКа.

Скелед предлагает посмотреть на это же место 4 тысячи лет назад. Черноусов: зачем искать — все то же море и горы, никакой цивилизации…

Быстро набирают широту, долготу, высоту. КОСМЭК показывает солнечный день, берег, но очертания другие: мыс, глыбы, скалы узнать трудно, море немного подальше.

Вдруг появляется громадный детина с медвежьей шкурой на плечах и большим мешком. В мешке, брошенном на камни, ясно видны толстые золотые слитки, монеты, браслеты, пластины. Детина быстро ковыряет ножом в глиняном уступе берега. Академики переглядываются, Черноусов протягивает руку к блестящей кнопке радиотелефона — «Археологическая скорая помощь». Внезапно человек выпрямляется, перестает рыть, хватает мешок, устремляет страшный, зловещий взгляд прямо в глаза наблюдающим.

Позже каждый академик вспоминает одно и то же: внезапная слабость, руки и ноги стали чужими, состояние полусиа, но нет сил закрыть глаза.

Потребовалось отчаянное усилие Скеледа, чтобы выключить КОСМЭК. Несколько минут приходят в себя.

— Вот это гипнотизер!

— Как он сверкал своими глазищами! Неужели почувствовал? На 4 тысячи лет вперед?

Ученые хихикают. Спохватываются. Включают экран.

Берег пустынен. Бесшумные волны, набегающие на скалы.

Около двух часов, немного меняя координаты, шарят по окрестностям. Пещеры. Полудикие племена у костров. Бронзовый топорик поражает горного козла… Академики подсаживаются к кострам, заглядывают в закоулки пещер — гипнотизер пропал бесследно.

— О! Гипноз, сохранивший силу через 4 тысячи лет — простых и световых!..

— А что, я в детстве смотрел Конрада Вейдта — он с экрана меня так гипнотизировал, что и сейчас вспомнить страшно… — Черноусов уходит, бормоча нечто о слабых излучениях.

В элементарном, доступном журналисту изложении многомесячные размышления, опыты, неудачи, поиски, успехи группы Черноусова выглядят так: излучения 4000-летней давности сохраняют силу, иначе КОСМЭКи были бы невозможны (свет солнца, свечи, даже гипноз — из 1964-го до нашей эры). Невидимое излучение также улавливается сквозь тысячелетия.

Шкатулка Сенусерта всегда закрыта. Но сквозь ее стенки проходят невидимые лучи.

Задача: увидеть, сфотографировать скрытое.

Задача блестяще решена (подробности опускаются).

И что же в шкатулке?

Угадайте.

Да ведь весь мир гадал.

Папирус. Очень просто: папирус, а на папирусе роман.

Фантастический роман.

Небо — это зеркало. В нем отражается все происходящее на Земле. Но пять лет проходит прежде, чем нечто отразится в небесном зеркале. Царевичу во сне явился мудрый бог Тот и подсказал, как взглянуть в величайшее из зеркал. Царевич оставил всем жителям царства лишь город и поле вокруг него.

Остальное пространство приказывает выложить стеклом, повторяющим изображение небесного зеркала. Но от небесного зеркала до земного отражение движется еще пять лет. И царевич, глядя в стекло, видел себя, свое царство и подданных с опозданием на десять лет…

Роман был написан как-то странно: почти без глаголов и подробностей. Автор словно спешит, боится обидеть читателя лишним пояснением — «ведь и так все ясно», — легко и странно переходит с авторской речи на прямую, от канцелярской торжественности к вульгаризмам. Слишком многое — в подтексте.

Десятилетний срок отражения в земном зеркале всех людских дел привел к открытиям: царевич узнает об изменах десятилетней давности, видит самого себя в школе. Каждый наблюдает грехи и добрые дела — свои и чужие. Все объяты страхом: через десять лет решительно все откроется. Прекратились злодейства, исправились нравы — и царство стало счастливо, ибо все совершенное десять лет спустя открывалось.

Лишь старики, пояснял Сенусерт, лишь глубокие старцы грешили свободно, ибо десять лет прожить не надеялись, боги же все знали о них и без зеркала.

Роман Сенусерта «Далекие потомки» торопятся перевести на многие языки, экранизируют, кладут на музыку, используют в кулинарном деле.

Профессор Дзэй. «И как я сразу не догадался: ведь Сенусерт отчего восхвалял себя на пять лет вперед? Фантастикой увлекался. Новые жанры осваивал…» Скелед-старший. «Фараон не ведает о передачах с «икс-планеты» близ Кси Орла. Но кто знает, может быть, фантастическая идея его романа родилась не случайно.

Может быть, — его подсознание подсказало ему, что и в 1960-х годах до нашей эры с неба лился поток еще более древней информации: о Земле 60-го века до нашей эры -5900 годы…» Скелед-младший. «А в самом деле…» Эксперименты. Эксперименты. Феноменальный улов слабых излучений. Без подробностей…

Громадный университетский КОСМЭК -1 X Ю X 15 — настроен на координаты, присланные из Академии. На экране — темное звездное небо над Нижним Египтом в апрельскую ночь 1961 года до нашей эры.

В нескольких метрах от КОСМЭКа-1 такой же КОСМЭК-2.

К обоим подключены новейшие усилители.

Включение. КОСМЭК-2 светится, дает довольно четкое изображение: тот же Египет, но вместо городов поселки. Пирамид нет. Небольшие примитивные плотины в протоках Нила. Затем рейд по планете: леса, степи, пустыни — почти ничего не изменилось по сравнению с КОСМЭКом-1: охотники, пещеры, мастодонты, живопись на скалах. Но ни одного государства, города. 60-й век до нашей эры…

Щелчок. Теперь КОСМЭК-2 передает, КОСМЭК-1 принимает: с неба 60-го века тоже возвращается прошлое — с запозданием на 40 веков, 50 тысяч месяцев: 100-й век.

Ошалели ученые, журналисты, техники и фантасты. Эффект превосходит ожидания: из прошлого извлечено позапрошлое, пз позапрошлого — еще древнее… Плюсквамперфектум!

«В большой матрешке находили куклу помельче, в малой — еще меньше, еще, еще…» Щелчок на КОСМЭКе-2.

140-й век до нашей эры: 5 минут — пробежка по планете: леса гуще, людской след незаметнее — пещеры у ледниковых хребтов… Еще щелчок: на КОСМЭК-1

180-й век; еще 5 минут…

220-й век, 260-й, 300-й, 340-й.

Широта Парижа. На экране — восемь стремительно несущихся неандертальцев. Мелькает человек в шкуре, с хохотом размазывающий пятна охры на памирской скале.

380-й век, 420-й, 460-й.

За окном проносятся сутки. «Матрешки» все мельче и глубже, но усилители безотказны — изображения ярки.

Щелчок. Быстрый осмотр. Щелчок, щелчок… 288 щелчков за сутки. Наблюдатели сменяются, дремлют тут же, в университетском зале («Эй, парень, ты проспал 443 столетия!..»).

Ровно через сутки: щелчок -1152 тысячи лет до нашей эры…

В восточноафриканском лесу — весьма человекообразная обезьяна хватает камень и принимается рубить толстую ветку. Саблезубый тигр потянулся, сверкнув саблями. В сухом травянистом Ла-Манше пасутся маленькие дикие лошадки.

Так и одолевали миллион, а то и больше за сутки. На экранах попеременно — с пятиминутным интервалом — появляются растения и твари, разделенные четырьмя тысячами оборотов планеты вокруг Солнца.

Меняются звезды, меняются и исчезают знакомые созвездия. Миллион в сутки, миллион в сутки — очень медленно, за миллион лет почти ничто не менялось: много суток шествуют мамонты, жуткими призраками-гигантами маячат в степях индрикатерии, переваливается пещерный медведь.

Только к концу месяца они начинают редеть и исчезать — экран же теперь каждые пять минут наполняется тварями, все более незнакомыми, непонятными. Ломаются хребты, растекаются плоскогорья, снова поднимаются хребты. Где-то на 43-м миллионе лет — безумно несущаяся стая обезумевших мелких злобных тварей. Из-за горы поднимается страшный хвостатый гигант с мордой туповатой и симпатичной. «Один из последних динозавров, — объясняет биолог. — Пугает праобезьянок — или прапрачеловечков». Ящеры появились как-то внезапно — оба КОСМЭКа одновременно врезались в гущу ползающих, плавающих и взлетающих ящеров. Ориентироваться стало труднее. На старых, знакомых сухопутных градусах широты и долготы плещутся океаны. Над Полтавой, Дели, Чикаго резвятся ихтиозавры.

И все эти тысячи веков ОНИ с «икс-планеты» все принимали и возвращали информацию на Землю, не показываясь?

Мнение научно-фантастического отделения Академии наук: ОНИ ждут своего часа. Динозавры и люди для НИХ — дурное общество…

Эпилог

Кончился третий месяц. Утром на 83-и сутки КОСМЭК-1 вспыхнул снова среди динозавров на исходе 949 440-го века до нашей эры, или около 100 миллионов лет назад.

Еще щелчок, и КОСМЭК-2 не показал 949 444-го столетия.

Экран черный и пустой.

Первый голос. Вот когда все началось!

Второй. Неизвестно, неизвестно. Может быть, Кси Орла просто находилась тогда в точке вселенной, неблагоприятной для наблюдений?..

Щелкали, вертели, совершенствовали… Новых изображений не было. Было грустно и обидно: все привыкли к ежедневной дозе новенького прошлого.

Для усилителя, проникающего в мезозойскую эпоху, заглянуть на дальнюю звезду или планету — яустяк.

Солнце, Марс, Сириус — отныне не дальше стола, зеркала, аквариума.

Телескоп с усилителем направлен на Кси Орла, небольшую желтую звезду. «Икс-планета» в самом деле существует: третья от светила. Еще минута — и увидим ИХ, возвращающих прошедшее, молчаливых невидимок. Телепередача ведется по всей земле. (Снова — телевизор, а не КОСМЭК.) Идеально-круглый черный шар — побольше астероида, много меньше Земли. Расстояние -2 тысячи световых лет.

Черный шар, каким он был в начале нашей эры: невидимо висевший над Римской империей, парфянами, китайской империей Хань…

Круглый черный шар — и ни малейшего следа зданий, людей, цивилизации. Лишь короткие темные выступы по экватору и меридиану.

Идеальный шар и правильной формы выступы.

Искусственная планета.

Разумеется, сейчас шар будет просвечен (в шкатулку Сенусерта заглядывали не зря. Кстати, старик, пока суть да дело, все правит и правит Верхним и Нижним Египтом).

Земля заглядывает внутрь шара. Черный идеальный шар.

Хорды, секторы, сегменты, радиусы из миллиардов тонких нитей или проволоки — может быть, пленки? Бесконечные километры нитей, недвижных и спокойных.

Слабые лучи далеких светил и планет попадают сюда и остаются навеки. Все, что было, — все здесь: звезды, бактерии, атомы, люди.

Кто создал эту планетку-архив, кто запустил?

Когда? 100 миллионов лет назад или еще прежде?

Где мастера? Вымерли? Вернутся и увезут архив?

Следят и работают сейчас, невидимые?

Нет ответа.

Черная круглая планета — архив Земли. Может быть, архив галактики, вселенной?

Все ловит. А зачем возвращает?..

Чтоб вернуть пра-пра?..

Впрочем, приобретая документ, приличный архив всегда вышлет копию старому владельцу.