Поцелуй дракона

Розалинда тоже это чувствует. Она кивает Гершому.

— Очень хорошо, — говорит она. — Возьмите Петраса под стражу. Нам нужно устроить суд над ним.

— Конечно, — говорит Гершом.

Он поднимает руку и кружит пальцем в воздухе. Двое мужчин позади него подходят и берут Петраса за обе руки, а затем уводят его.

— Но я не сделал ничего плохого! — Пятрас кричит через плечо.

Никто не отвечает.

— Всё в порядке, — говорит Розалинда. — У вас всех должна быть работа, которую вы должны выполнять, так что давайте приступим к делу. Любой, кто что-то знает об электронике, подойдите ко мне помочь с этой дверью. Амара вне доступа, и у меня нет другого инженера.

— Я могу помочь, — говорит Делайла, выходя из группы.

— Кто ты? — спрашивает Розалинда.

— Делайла.

— Ты из другой части корабля, верно? — спрашивает Розалинда.

— Да, — говорит Делайла.

Боже мой, я стараюсь не фанатеть, но она действительно потрясающая. Как она поняла?

— Я тоже постараюсь помочь, — добавляю я.

Я не инженер, но хорошо вижу закономерности, это может помочь.

— А вы? — спрашивает Розалинда.

Бабочки затанцевали у меня в животе, когда она посмотрела на меня так, будто меня взвешивает и оценивает.

— Я Оливия.

— Хорошо, вы двое приступайте к работе, — говорит Розалинда.

Делайла усмехается, когда я присоединяюсь к ней, и мы вместе идём к двери.

— Ты же знаешь, что это Гершом подговорил его на это, — говорит Калиста Розалинде.

— У тебя есть доказательства? — спрашивает Розалинда тихим голосом.

— Нет, он умён для такого, — говорит Калиста.

— Именно, — говорит Розалинда.

Калисты сильнее нахмурилась. Воды здесь глубокие. Что такого в человеческой природе, что может вызвать такую ​​ненависть? У тех из нас, кто разбился в другой части корабля, не было такой политики. Выживание было превыше всего. Не было времени на такую ​​ерунду.

— Дерьмо, — сказала Делайла тихим голосом и наклонилась ближе к поломанной панели.

Я не уверена, говорит ли она о нанесённом ущербе или о подслушанном разговоре позади нас. Она оглядывается, затем переводит взгляд обратно. О, точно, из-за разговора.

Закусив нижнюю губу, я киваю. Я не уверена, что с этим делать. Другие люди здесь боятся, что змаи отберут всех их женщин? Поэтому? Если да, то почему другие женщины присоединяются к этому же движению? Это не имеет смысла. Змаи мне принесли только пользу. Даже если Лейдон и был страшен за воротами, он не вёл себя так по отношению к людям.

— Да, — говорю я, соглашаясь с Делайлой.

— Что, чёрт возьми, не так с этими людишками? — она шепчет.

— Я не знаю.

Делайла издает длинный, низкий звук, копаясь в проводах.

— Всё плохо, — говорит она. — Когда он разбил замок, плата сгорела. Её невозможно починить, нам придется её заменить.

— Ладно, интересно, есть ли у них где-нибудь такой же?

— Было бы шикарно, да? — говорит Делайла.

Фыркая, я сама копаюсь в проводах, и ищу что, сама не знаю. Слабый запах горелого пластика — единственная награда, которую я получаю. Она права насчет того, что панель поджарилась. Я не эксперт по электронике, но я потратила времени больше, чем положено, на работу с компьютерами, и всегда совала нос, когда техники занимались ремонтом.

— Каков вердикт? — спрашивает Розалинда.

— Всё плохо, — говорит Делайла. — Нам нужно заменить плату. — Она указывает за провода.

Розалинда кивает, но не выказывает никаких признаков разочарования.

— Ладно, — говорит она.

— Какого дьявола, — говорит Калиста, глядя вверх и наружу. — Лейдон сейчас там.

Я стараюсь не позволять своим мыслям думать о Рагнаре, но это всё равно, что пытаться отрицать гравитацию. Должен быть ответ.

— Можем ли мы забрать плату из чего-нибудь еще? — я спрашиваю.

Калиста пожимает плечами.

— Ну, в той комнате, в которую ты меня взяла, были все эти экраны и электроника, — говорю я. — Есть ли еще такие места?

Калиста посмотрела на Розалинду, которая кивнула.

— Хорошая идея, — говорит Розалинда. — Сделай это. Калиста, ты можешь им помочь? Кто-нибудь присмотрит за ребёнком?

Она кивнула.

— Хорошо, сопроводи их по городу. Отведи в места, которые мы ещё не заняли.

— Это единственные ворота? — спрашивает Делайла.

— Нет, но остальные находятся на противоположной стороне города, и та небольшая рабочая сила, которой мы располагаем, не простирается так далеко.

— Ох, — говорит Делайла, качая головой.

Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на купол, я вглядываюсь в него. Рагнар стоит прямо напротив меня. Его рука прижимается к переливающемуся куполу.

Моя рука дрожит, когда я протягиваю руку и прижимаю её к его. Купол холодный, ему не хватает тепла от его прикосновения. Дюйм, а может быть, и больше — это всё, что нас разделяет. С тем же успехом они равны милям расстояния.

Мне нужно открыть эту дверь.

— Ты кое-кому нравишься, — говорит Делайла, прерывая наш момент.

Мои щёки горят, когда я оглядываюсь через плечо.

— Да, — говорю я. — Полагаю, что так.

Она улыбается, но больше ничего не говорит. Именно такая реакция ещё раз подтверждает, почему она моя лучшая подруга.

— Давай починим эту дверь, — говорит она.

Глава 20

Рагнар

Мне больно смотреть, как Оливия уходит от купола. Открытая кровоточащая рана, кричащая о моей неудаче. Она на другой стороне. Я не могу защищать её.

Мой биджас поднимается так быстро, что я не чувствую его приближения.

В ушах стучит, конечности покалывает, к ним приливает кровь, в глазах краснеет.

С рёвом я бью кулаками по куполу.

«Снести его. Должен добраться до неё».

«Она моя!»

Крошечный человечек в нескольких дюймах от меня ухмыляется. Я собираюсь сорвать эту улыбку с его лица.

Он один из них. Один из тех, кто забрал её у меня.

Стучусь о барьер, кулаки немеют, он не поддается.

— Рагнар! — Башир кричит.

«Игнорируй его».

«Снеси его. Должен добраться до Оливии».

«Моё сокровище. Моё».

Я снова и снова бью хвостом и кулаками по барьеру. За пределами боли. Полное оцепенение.

Ничто не остановит меня и не встанет на моем пути.

Руки хватают меня за плечи.

Вырвавшись на свободу, я разворачиваюсь, новая угроза.

Башир. Его руки подняты, раскрыты, хвост опущен.

— Рагнар, — говорит он.

— НЕТ! — я кричу.

— Вместе мы сильнее, — говорит он.

— Она моя, — шиплю я. — Моя!

— Да, — говорит Башир, когда Мельхиор приближается с другой стороны.

Я отодвигаюсь назад, держа их обоих в поле зрения. Они не удержат меня от неё.

— Указы, ​​— говорит Мельхиор. — Рагнар, возьми себя в руки.

Их слова прорвались сквозь красную ярость, найдя меня в водовороте эмоций. Я наблюдаю, как моё тело разворачивается, и я снова стучу по барьеру.

— ОЛИВИЯ! — я кричу, но я пассажир своего гнева, биджас всё контролирует.

— Указы есть указы, ​​— говорит Башир.

Они держат дистанцию, разговаривают, и их слова проникают в бурю, ревущую вокруг меня. Я выше этого.

Я во главе.

— Указы, — повторяет Мельхиор.

Поворачиваюсь к ним лицом, желание заставить их подчиниться возрастает.

Никто не сможет противостоять мне. Никто не удержит Оливию от меня.

— Указы, — говорит Башир. — Вместе мы сильнее.

Расправив крылья, я широко раскидываю руки и кричу от разочарования звёздам над головой. Ярость, гнев, обида и потеря выливаются из меня в одном длинном проявлении эмоций.

Я отпускаю всё это, пока снова не стал самим собой. Я всё контролирую.

Ярость угасает, оставляя пустую боль в животе.

— Я должен добраться до неё.

— Конечно, — говорит Башир.

— Тогда давайте пригласим себя сами, — говорю я.

Башир пошёл вперед сквозь палатки. Кланя расположил их по кругу, центр которого оставили свободным для сбора. Калессин и Фалькош, два Старейшины, и Висидион, вождь, стоят вместе. Висидион опирается на свой посох и смотрит в землю. Дросдан стоит в стороне, скрестив массивные руки на груди. Лана, Астарот и Лейдон стоят вместе.

В первую очередь моё внимание сосредоточилось на Лейдоне. Он считает этот город своим, и отсутствие доступа в него не может ему понравиться.

Остальные члены клана наблюдают за происходящим свободным кругом, сохраняя дистанцию. Обычно совет собирался в их пещере, если мы всё ещё находились в долине и клан не мог слушать. Очевидно, что все они хотят знать, что происходит, но воздерживаются от участия в дебатах.

У меня нет таких сомнений. Моя Оливия находится по другую сторону купола. Я получу ответы.

Мельхиор и Башир обходят меня стороной, пока я продираюсь сквозь толпу. Я провожу нас до места сбоку от совета, Ланы и Астарота, чтобы мы могли видеть обе группы.

— Кто такой этот Гершом? — спрашивает Фалькош, старейшина клана.

— Он мудак, — огрызается Лана. — Я не сомневаюсь, что Гершом подтолкнул к этому одного из своих последователей, — говорит Лана. Старейшины переглянулись в ответ на её дерзкий и быстрый ответ. Лана проницательна и не упустила этого из виду.

— Позвольте мне уточнить, — говорит она, поднимая руки вверх. — Есть люди, которые несут чушь против змаев. Они не думают, что нам следует сотрудничать. Особенно, если это мужчины змаи и человеческие женщины.

Она смотрит на Астарота в поисках подтверждения, тот хмурится и кивает.

— Почему для них это проблема? — спрашивает Висидион.

— Страх, — вмешивается Астарот, прежде чем Лана успевает заговорить. — Они напуганы, столкнувшись с действительностью и возможным концом своей расы, и у них не было времени смириться с такими, как мы. Они боятся, что их самки, влюбившиеся в наших самцов, будут ознаменуют их конец.

— Это слишком красивый способ описания, — говорит Лана, вскакивая обратно. — Это может быть правдой для многих последователей, но их лидер, Гершом, действительно засранец. Он не верит в ту чушь, которую несет… Он знает, что нам нужны змаи. Гершом умён, не стоит недооценивать его хитрость. Он хочет власти, и всё это лишь способ заполучить её.

— Он ставит свою выгоду и власть выше интересов своего народа? — спрашивает Висидион.

— Да, — без колебаний говорит Лана.

Члены Совета смотрят друг на друга, но я наблюдаю за Ланой. Понимает ли она, что делает?

— Этот Гершом манипулирует остальными членами своего клана ради власти? — спрашивает Висидион.

— Именно это он и делает, — говорит Лана, скрещивая руки на груди.

По кругу разносится тихий шёпот.

— Мы считаем, что он именно это и делает, — говорит Астарот, смягчая её заявление. — Мы не можем этого доказать.

— Сколько нам нужно доказательств того, что этот мужик мерзавец? — рявкает Лана, вскидывая руки вверх. — Он творит сущую дичь с тех пор, как мы приземлились здесь. Он делает всё, что может, чтобы украсть власть у Розалинды.

— Розалинда — лидер людей? — спрашивает Висидион.

— Да, — говорит Лана.

Гнев пульсирует в моих венах. Если этот Гершом несёт ответственность за то, что забрал у меня Оливию, ему придётся осознать свою ошибку.

— Нам есть что обсудить, — говорит Висидион.

— Нечего обсуждать, — вмешиваюсь я.

Все оборачиваются, чтобы посмотреть на меня.

— Охотник, ты говоришь не в то время, — сказал вождь.

Шагнув вперёд, я делаю рубящее движение рукой в ​​воздухе.

— Этот Гершом ясно изложил свою позицию, — говорю я. — И он отрезал меня от моего сокровища, самки, которая принадлежит мне.

Я впервые вслух заявляю о праве на Оливию.

— Я услышал твои слова, но… — Висидион начинает говорить, но его обрывают, когда Калессин выходит вперёд и становится в центре.

— ОПАСНОСТЬ! — говорит Старший провидец, и его голос ревёт с силой, проникающей глубоко в мои кости.

Все взгляды обратились на него. Калессин предвидел опустошение. Его виде́ние основало клан, объединило нас. Он дал нам указы. Никто не смеет его перебивать.

Астарот тянет Лану назад, двигаясь перед ней и оглядываясь по сторонам в поисках какой-либо угрозы.

— Гершом станет концом клана, — говорит Калессин, его голос стал мягче, но почему-то более зловещим.

Он трясётся, вздрагивает, затем застыл на месте.

Никто не смеет вздохнуть, ожидая.

Висидион делает два шага вперёд и трижды стучит посохом по земле.

— Это решает всё. Они должны отдать нам Гершома для суда и правосудия, — говорит он.

— Ничто из этого не приведёт нас в город, — говорю я, делая шаг вперед, и биджас пульсирует в моих венах.

Я сдерживаю его, повторяя в уме указы.

— Я уверена, что они починят дверь, — говорит Лана.

— А другого входа нет? — спрашиваю я.

— Электросеть работает плохо, по крайней мере, когда мы уходили. Ни одна из других дверей не запитана.

— Можем ли мы устроить подкоп под купол? — спрашиваю.

Лана посмотрела на Астарота. Он пожимает плечами.

— Я не знаю, — говорит он, глядя на меня.

— Тогда попробуем, — говорю я.

— Это решит проблему, — говорит Висидион. — Рагнар будет отвечать за раскопки. Мы заберём женщин, которые пожелают остаться с нами. Клан не присоединится к городу, пока Гершом не увидит справедливости.

Лана ухмыльнулась до ушей, как будто довольная собой.

Я не думаю, что она понимает, что создала. Гершом нарушает указы, если всё, что она сказала, правда. Клан этого не потерпит, мы не сможем. Указы — наша сила. Любой, кто их подрывает…

Качая головой, я отгоняю беспокойство. Мне нужно организовать подкоп.

«Я иду, Оливия».

Глава 21

Оливия

— Как насчёт этого? — спрашиваю я, указывая на плату глубоко внутри машины, которую мы с Делайлой разбираем.

— Похожа, но не то, — говорит она, осмотрев её. — Здесь нет такого же конденсатора.

Она проводит пальцем по краю доски.

— О, точно, вижу, — соглашаюсь я.

Концентрация на ближайшем будущем, помогает мне двигаться дальше. Каждый раз, когда я останавливаюсь, мои мысли возвращаются к Рагнару. Всё ли с ним в порядке? Я знаю, что он волнуется и, вероятно, злится, что не может связаться со мной. Я тоже волнуюсь за него.

Я не могу поверить, что тот придурок сделал такое. Чего он хотел добиться?

— Знаешь, что во всём этом так тупо? — спрашивает Делайла.

— Хм?

— Им тоже понадобится выйти из-под купола, — говорит она. — Я уже слышала, как некоторые девушки сами ходят на охоту и собирают то растение, эпис.

— Ого, — говорю я, копаясь в ещё одной машине, надеясь, что там окажется нужная нам деталь. Я понимаю, что уделяла ей внимание лишь наполовину. Если я не сосредоточусь полностью на задаче, я не смогу её выполнить, потому что всё, о чём я могу думать, это Рагнар.

Делайла смотрит на меня с выгнутой бровью, прежде чем мы снова приступили к работе.

— Вот она! — восклицает Делайла, поднимая плату.

— Она?

— Я думаю — да, — говорит она, размахивая ею и ухмыляется.

Мы заблудились, возвращаясь к шлюзу, но дружелюбная группа людей указывает нам правильное направление, и вскоре мы снова оказываемся у двери.

Когда мы подошли, нас ждали две группы. С одной стороны — Розалинда, Калиста и ещё две женщины, которых я не знаю. Напротив них стоит группа из пяти человек, трое мужчин, женщина и сам Гершом. Ни одна из групп не говорит ни слова, пока мы подходили, но обе смотрели на нас. В моём животе затанцевали встревоженные бабочки. Такое ощущение, что мы пересекаем невидимый барьер.

Украдкой, мы с Делайлой обмениваемся взглядами. Часть меня хочет кричать, чтобы они перестали на меня смотреть, или дико замахать руками в воздухе, или нечто в этом роде. Всё, что угодно, лишь бы снять витавшее напряжение.

Что-то движется за куполом, и я впервые посмотрела туда. Группа из пяти змаев идёт к двери, Рагнар среди них. Дросдан выделяется только размером. С ними также Лейдон и двое других охотников.

Они останавливаются в нескольких футах от другой стороны двери. Все пятеро змаев скрестили руки на груди и встали, выжидая.

— Выглядит зловеще, — шепчет Делайла

Ага, полностью согласна.

— Давай сделаем это.

Мы принялись за работу. Это требует времени, но Делайла знает своё дело. Я внесла свой вклад, держа провода, но когда она подключает плату в первый раз, ничего не сработало. Что-то не так. Я не тороплюсь, разглядывая её, пока не выделилась нижняя точка узора.

— Точно! — восклицает Делайла, когда я указываю ей на это.

Она поправляет провода, чтобы зафиксировать узор. Панель издаёт тихое жужжание, а затем загорается, готовая к использованию.

— Да! — восклицаю я.

Делайла фиксирует сломанную панель на место, но у нас нет возможности ее закрепить. Она возится с ней несколько минут, прежде чем сдаться и оставить её висеть.

— Работает? — спрашивает Розалинда.

— Да, — говорит Делайла.

Розалинда вводит код, и внутренняя дверь открывается, а затем закрывается. Порыв воздуха заполняет шлюз, затем открывается дальняя его сторона. Предвкушение заставляет меня переминаться с ноги на ногу, пока я жду, когда Рагнар войдёт в шлюзовую камеру. Я хочу, чтобы его руки обняли меня, его губы коснулись моих, и мне плевать, кто будет смотреть.

Когда воздух наполняет камеру, разделяющую купол снаружи, Лейдон делает шаг вперёд и встаёт перед ним. Остальные змаи, включая Рагнара, продолжают стоять в стороне. Тяжело сглотнув, я пытаюсь пристально посмотреть на Рагнара, закидав своими немыми вопросами.

«Почему ты не заходишь? Что происходит?»

В глубине моего сознания формируется крошечное сомнение, пробирающееся сквозь него.

Неужели он не хочет меня?

Нет, этого не может быть.

Но… Я не такая красивая, не такая подтянутая.

Все старые сомнения были здесь, ожидая за стеной уверенности, которую я построила вместе с ним. Они готовы вернуть меня в трясину.

Внешняя дверь закрывается, и Лейдон касается панели внутри шлюза, открывая внутреннюю дверь.

— Выглядит плохо, — шепчет Делайла.

— Ага.

Тяжело сглотнув, я отрываю взгляд от Рагнара, изо всех сил стараясь не заплакать. Я не знаю, что происходит, но это не может быть так плохо, как появившиеся сомнения в моей голове. Этого не может быть.

Лейдон выходит и подходит к Розалинде.

— Ты уладил свои разногласия с кланом? — спрашивает она.

— У них есть требование, — говорит Лейдон.

— Что за требование? — спрашивает Розалинда, её глаза сужаются.

— У клана есть набор законов, которые они называют Указами. Они не будут селиться с теми, кто не желает следовать их указам, — говорит Лейдон.

— А что это за указы? — спрашивает Розалинда.

— Во-первых, я сам. Во-вторых, вместе мы сильнее. В-третьих, важно выживание группы.

— Хорошо, — говорит Розалинда, затем качает головой. — Какое это имеет отношение к нам?

— Лана дала им понять, что в городе есть те, кто не принимает змаев. Это было видно по действиям того, кто сломал дверь.

— Можем ли мы получить перевод на общий, Розалинда? — Гершом вмешивается.

— Подожди, — лает она. — Чего они хотят? — спрашивает она Лейдона.

— Они хотят Гершома, — говорит он.

— Или? — спрашивает Розалинда.

— Или что? — Лейдон отвечает.

— Верно. Или что? — спрашивает она снова.

— Если мы не отдадим им Гершома для суда и совершения правосудия, они не переселятся в город.

— Понятно, — говорит Розалинда.

Вот почему остальные остались снаружи. Я посмотрела за плечо, там ждёт Рагнар, отказываясь войти. Гордый, сильный и преданный.

— Розалинда, это смешно. Я хочу знать, о чём идёт речь, — говорит Гершом, небольшая группа с ним леречет свою поддержку.

— Нам следует обсудить это наедине, — говорит Розалинда Лейдону. — Собираем совет, — говорит она на общем, — через тридцать минут. Тогда я передам сообщение.

— Интересно, что за сообщение, — говорит Делайла.

— Клан хочет Гершома, — шепчу я.

— Ты шутишь, подожди, откуда ты знаешь?

— Теперь я могу говорить на языке змаев.

— Ни хрена себе! — восклицает она.

— Да, точно, — говорю я, от беспокойства у меня в желудке сжимается тугой узел.

— Ты идёшь? — спрашивает Калиста.

— А? — спрашиваю я, подпрыгивая, когда она ко мне обратилась.

— Вы идёте? — она повторяет. — Вам обеим следует присутствовать на заседании Совета.

— Мы? Мы не участвуем в этом, — отвечаю я.

— Конечно участвуете, — говорит Калиста. — Ты заинтересована в этом не меньше, чем кто-либо другой. Твой мужчина снаружи, твой голос тоже имеет значение.

Посмотрев в глаза Делайле, мы обе кивнули Калисте.

— Хорошо, куда идти?

***

Розалинда сидит во главе большого стола. Мы с Делайлой сидим справа, то есть на стороне тех, кто не ценит Гершома. Гершом и его сторонники сидят напротив.

— Вот чего они хотят, — говорит Розалинда, только что передав требования клана.

— Смешно, — говорит Гершом. — Я не имел к этому никакого отношения.

— Ситуация ясна, — говорит Розалинда, говоря как на общем, так и на змае, чтобы убедиться, что все её понимают. — Они хотят его.

— Зачем нам что-то им давать? Мы им нужны, а они нам не нужны! — говорит Гершом.

— Так ли это? — спрашивает Розалинда, переведя его слова для змая. — У них есть охотники, наши запасы продовольствия опасно малы. У них есть мастера. Мы не знаем, сколько выживших из другой части корабля тоже могли остаться с ними, — замечает Розалинда.

Что мне делать? Я должна задаться вопросом сама. Остаться в городе было бы неплохо, но смогу ли я обойтись без Рагнара? Будет ли у меня выбор?

— Ба, да пусть проваливают, — говорит Гершом. — Если мы сейчас уступим их требованиям, что это скажет о нас? Я думал, Лейдон заявил, что этот город принадлежит ему, а не кому-либо другому. Он собирается позволить чужим змаям указывать ему, что делать?

Розалинда посмотрела на Лейдона и переводит.

— Если они правы, то они правы, — говорит Лейдон. — Но в этом случае у нас нет способа доказать, что Гершом что-то сделал. Если бы они спросили об исполнителе, я бы мог легко смириться с этим. Но отдать им Гершома я не могу. Не без доказательств, что он приказал это.

Розалинда смотрит, её нахмуренный взгляд становится все глубже.

— Мне бы хотелось, чтобы ты ошибся, — говорит она на языке змаев. — Если я выдам Гершома, половина города взбунтуется. У него слишком много сторонников, и если мы не сможем предоставить им четкие доказательства, у нас будут проблемы.

— Не забываем о переводе! — вмешивается Гершом, его голос громкий и раздражающий.

Розалинда закрывает глаза, её губы слегка шевелятся, как будто она считает про себя, прежде чем повернуться к Гершому.

— Лейдон говорит, что мы не можем выдать тебя без доказательств, — говорит Розалинда.

— Что ж, это удивительный уровень осознанности, — говорит Гершом. — Спасибо.

— Сверре, что ты думаешь? — Розалинда спрашивает другого змая.

— Мне нужно думать о Джоли и нашем детёныше, — говорит Сверре. — Хотя я думаю, что городу в долгосрочной перспективе было бы лучше без Гершома, я не могу рисковать теми проблемами, которые может принести его выдача без очевидной причины.

— Оливия? — спрашивает Розалинда, выделяя меня.

Мои глаза расширяются, а в горле пересыхает, когда она назвала меня. Качая головой и оглядываясь по сторонам, я не знаю, что ответить.

— Да? — спрашиваю я, тяжело сглатывая и пытаясь вернуть влагу обратно в рот.

— У тебя какое мнение на этот счёт? Сколько проблем это создаст между нами и кланом?

Мой разум мчится. Я не знаю, что ответить.

— Я не знаю, — говорю я настолько честно, насколько могу.

— А те из вас, кто путешествовал сюда с ними, что вы будете делать? — спрашивает Розалинда.

— Рагнар не войдёт сюда без клана, и я не останусь без него. — Посмотрев через мое плечо на Делайлу, она сжимает мою руку под столом и кивает. — Мы пойдем с кланом, если они не войдут в город, — отвечаю я наконец.

— Черт, — говорит Розалинда.

— Ну, они нам не нужны, — говорит Гершом. — Теперь мы прекрасно ладим.

— Так ли это? — спрашивает Розалинда, её глаза сужаются. — У них есть инженер, настоящий. И врач, врач-человек. Ты не думаешь, что это может быть полезно нам?

Гершом открывает рот и захлопывает его.

— Лейдон, что они сделают, если мы скажем «нет»? — спрашивает Розалинда.

Ладон поджимает губы, его рука, лежащая на столе, то открывается, то сжимается.

— Я не уверен, — говорит он. — Они не могут проникнуть в город, поэтому мы здесь в безопасности, но я не думаю, что они всё равно прибегнут к насилию.

— По крайней мере, это хорошо, — говорит она. — Хорошо, все за то, чтобы мы сказали им нет?

Они голосуют поднятием рук. Мы с Делайлой не голосуем, но предложение остаётся в силе. Они не выдадут Гершома.

— Я им скажу, — говорит Розалинда, вставая. — Оливия, Делайла, вы пойдёте со мной?

Волнующиеся бабочки снова взрываются у меня в животе. Кивнув, я, спотыкаясь, поднимаюсь из-за стола, и мы обе плетёмся за леди-генералом. Она молча выводит нас из зала совета. Она говорит только тогда, когда мы остались на улице одни.

— Полагаю, я не смогу уговорить кого-либо из вас остаться? — спрашивает она.

Я обмениваюсь долгим взглядом с Делайлой.

— Для меня это было бы большой честью, — говорю я, — но есть член клана, без которого я не хочу жить.

Розалинда кивает, посмотрев на Делайлу.

— Она моя лучшая подруга, — говорит Делайла, и этим всё сказано.

Глава 22

Рагнар

Люди приближаются к воротам. Моё сердце пускается вскачь, когда я вижу Оливию, идущую рядом с самкой в белом. Делайла идёт рядом с ними, пока все трое разговаривают, кажется, в дружеской манере. Лейдон идёт на шаг позади них и выглядит мрачно.

— Дерьмо, — говорит Лана.

Она и Астарот стоят позади меня. Башир и Мельхиор стоят рядом со мной, стоя прямо за Висидионом и Дросданом.

— Что? — я спрашиваю её.

— Его нет с ними, — говорит она.

Осмотрев ещё раз, понимаю, что она права. Гершома нет с группой, приближающейся к воротам. Все самки, которые прибыли с нами, есть, но Гершома не видно.

Двери открываются, но время движется медленно. От предвкушения мои чешуйки чешутся. Они не могут сделать то, что я думаю. Мысли проносятся в моей голове, пока я работаю над обдумыванием нашего следующего шага. Что будет делать Висидион?

Мы не можем жить в городе, где допускается нарушение указов. Это подорвет всё, что заставляет клан работать. Мы регрессируем, потеряемся в биджасе.

Из шлюза выходит самка в белом. Она идёт вперёд вместе с остальными, выстраивающимися в линию позади неё. Я смотрю в глаза Оливии. Она кусает нижнюю губу, её руки дергаются, она нервничает.

Билжас протягивает пальцы к моему разуму, пытаясь найти трещины в моей защите. Диктуя про себя указы, я держу его под контролем, но если они попытаются отобрать её у меня…

— Вождь Висидион, — говорит самка в белом, останавливаясь в десяти футах перед ним. — Я Розалинда, лидер людей города драконов.

— Добро пожаловать, Розалинда, — говорит Висидион, приближаясь к её личному пространству. Хотя он и не самый крупный из змаев, его размеры впечатляют по сравнению с человеческой самкой. — Надеюсь, вы принесли хорошие вести, которые объединят наши народы.

Розалинда не вздрагивает и не отстраняется, она соперничает с его доминированием своим. Интересно.

— Мы рассмотрели вашу просьбу. Мы не можем с чистой совестью удовлетворить её, — говорит она.

— Понятно, — говорит Висидион, приближая своё лицо к её лицу. — Это ваш окончательный ответ?

— Наш совет проголосовал, это не подлежит обсуждению, — говорит Розалинда, но слышу ли я что-то ещё в её голосе?

Оливия почти вибрирует, я чувствую, как внутри неё бушуют едва сдерживаемые эмоции, несмотря на расстояние между нами. Что это значит для нас? Будут ли они пытаться удержать её? Висидион глубоко дышит, и его грудь почти касается одетой в белое человеческой самки. Она вздрогнула?

— Хорошо, — говорит Висидион. Он поворачивается так, что его рот приближается к уху Розалинды. — Мы не поселимся в вашем городе. Я прошу вас позволить нашим людям вернуться к нам, и мы продолжим путь, — его голос низкий и мягкий.

— Конечно, мы разрешим наши разногласия, — говорит Розалинда, поворачиваясь так, что её лицо оказалось в нескольких дюймах от лица вождя.

Лейдон скрещивает руки на груди и поворачивает голову в сторону. Внешний признак того, что он не желает вести дальнейшие переговоры.

— Нет, — бормочет Висидион, глядя на самку. — Наш народ не может жить без указов. Я не буду подвергать их возможным нарушениям или подвергать риску свой народ. Очевидно, что наши разногласия велики, слишком велики, чтобы их можно было легко разрешить.

— Понимаю, — говорит Розалинда. — Что это означает для нашего будущего?

— Будущее постоянно меняется, — отвечает Висидион. — Мы уйдём мирно, если вы вернёте нам наших людей.

Шум разговоров прекращается.

Дросдан шипит низким и опасным звуком, когда он делает шаг вперёд, его массивные руки сжимаются в кулаки. Лейдон, наполовину расправив крылья, выходит вперёд ему навстречу.

— Подожди! — говорит Розалинда, поднимая руку вверх, но не оставляя места между собой и вождём. — Нет, — отвечает Розалинда. — Это не входит в мои намерения. Я бы попросила, чтобы у человеческих самок, которые пришли с вами, был выбор. Любой змай из клана может сделать тот же выбор. Они могут остаться с нами, жить в городе, пока они будут вносить свой вклад. Они были бы желанными гостями.

— Что же это? — Висидион почти шипит ей на ухо. — Вы хотите забрать то, что принадлежит нам, и запретить нам войти?

Дросдан снова шипит и делает ещё шаг вперёд. Лейдон повторяет его движение.

— Стоять, — говорит Висидион, его голос тихий, но четко слышно. Он всё ещё не сводил глаз с Розалинды.

Мои лёгкие не набирают воздуха, ожидая, что будет дальше. Я готов возглавить атаку, если понадобится. Небольшими жестами рук я ясно выражаю своё намерение, и Башир и Мельхиор уже готовы. Если понадобится, я заберу Оливию силой. Она моя.

Дросдан останавливается, глядя через плечо на командира. Висидион делает жест своим посохом, и Дросдан возвращается на своё место, опустив плечи, но даже не думает о неповиновении.

— Свобода выбора? — Висидион рычит.

— Да, — отвечает Розалинда.

Вибрации пробегают по моим мышцам, когда моё тело готовится к действию. Я визуализирую возможности, десятки и десятки из них, готовясь к каждому результату. Что бы ни случилось, я готов.

— Хорошо, — говорит Вивидион. — Дайте самкам выбор.

— А змаи? — спрашивает Розалинда, поднимая этот вопрос.

— Никто из клана не будет жить вне указов, — говорит Висидион без намёка на сомнение в голосе.

Он прав. Мы не будем. Указы — это наша жизнь, они объединяют нас, удерживают от падения в биджас. То, что любой из нас выбрал бы иное, находится за пределами возможного.

Челюсть Розалинды напрягается. Наконец она оставляет небольшое пространство между собой и Висидионом, повернувшись к нему спиной и лицом к самкам позади неё. Прежде чем она успевает сказать хоть слово, Оливия убегает.

Глаза Лейдона расширяются, Дросдан поворачивается лицом к возможной угрозе и делает шаг вперёд.

— Рагнар! — она кричит.

Мои сердца забились вдвое быстрее, колотясь в груди, кровь приливает к моим конечностям и голове. Я бегу к ней, и она у меня на руках. Сбив её с ног, я обхватываю её крыльями, и наши губы сталкиваются вместе до ушиба. Я хочу впитать её, заявить права на неё здесь и сейчас. Она моя, моё сокровище, никогда больше я не позволю ей разлучить нас.

Наши поцелуи голодны, наполнены отчаянием и потребностью. Её присутствие заполняет пустую боль. Она моё всё. Её руки вокруг моей шеи, её губы на моих, мои руки на её спине.

Она отстраняется.

— Я люблю тебя, — говорит она.

— Я люблю тебя, — говорю я, и тогда всё застывает.

Мои глаза расширяются, рот приоткрывается, а сердце не бьётся.

Она говорила со мной.

На змае.

Идеальный язык змаев.

Она смеётся, целуя меня быстрыми мягкими поцелуями.

— Я люблю тебя, Рагнар, мой идеальный, прекрасный мужчина, — говорит она.

— Как…

Она смеется, звук её голоса звучит музыкой для моих ушей.

— Машина, — говорит она. — Мы можем говорить. Наконец-то!

— Ты моё сокровище, — говорю я, моё сердце устремляется ввысь. — Ты идеальна.

Моя грудь расширяется, и я знаю, что в любой момент взорвусь. Тело не создано для того, чтобы сдерживать такие эмоции.

— Навсегда, — говорит она между нашими поцелуями.

Её пальцы скользят по моим щекам, шее и рукам. Влага стекает по её лицу из её идеальных, прекрасных глаз, и мы всё ещё целуемся.

Наконец, заполнив пустоту от тоски по ней, я поставил её на ноги. Мы целуемся в последний раз, прежде чем я складываю крылья и впускаю внешний мир обратно.

Все остальные человеческие самки, путешествовавшие с нами, перешли со стороны Розалинды и встали за Висидионом.

— Это не конец, — говорит Розалинда, протягивая руку Висидиону.

— Каждый новый день приносит выбор, — соглашается Висидион, беря её за руку.

— Мы нужны друг другу, — говорит Розалинда. — Неужели мы не можем разрешить эти разногласия?

— Да, — мурлычет Висидион. — Отдайте нам Гершома.

— Я не могу, — говорит Розалинда, её сожаление очевидно.

— Мы найдём дом, — говорит Висидион. — Я пришлю гонца, как только доберёмся.

— Хорошо, — говорит Розалинда.

Что-то происходит между двумя лидерами. Их хватка за руки друг друга, кажется, задерживается, их глаза смотрят друг на друга. Висидион наклоняется и говорит что-то, что никто больше не слышит.

Ни один из них не двигается в течение длительного времени.

В конце концов, Висидион поворачивается и уходит, а клан приступает к работе, собирая палатки. Идущие с нами самки стоят в кучке. Оливия крепко сжимает мою руку и уходит, чтобы присоединиться к ним.

Астарот и Лана разговаривают с Розалиндой. Я думаю, они почти ссорятся, но тут у Розалинды опускаются плечи. Лана обнимает нескольких самок из города. Астарот и Лейдон обнимаются, а затем расстаются. Лана присоединяется к остальным самкам, оставшимся в клане, и Астарот подходит ко мне.

— Рагнар, — говорит он.

— Астарот, — отвечаю я.

— Возможно, тебе понадобится охотник? — он спрашивает.

Взглянув на Башира и Мельхиора, они оба кивнули в знак согласия, прежде чем я протянул руку. Астарот хватает меня за руку, и мы сжимаем руки, прежде чем я заключаю его в объятия.

— Добро пожаловать, — говорю я.

— Спасибо, — отвечает он.

— Нам нужно заняться делом, клану нужен дом.

— У нас с Ланой есть одна идея, — говорит Астарот, улыбаясь.

***

Путь на юг медленный. Перевезти такое количество людей, особенно самок, непросто. К тому времени, когда солнце садится, я вижу горы на горизонте. Останавливаемся на ночлег и разбиваем лагерь.

— Возьми палатку, — говорит Башир с улыбкой на лице. — Мы с Мельхиором будем спать здесь.

Мельхиор похлопывает меня по спине, затем они отходят на некоторое расстояние и укладываются спать.

— Что это было? — спрашивает Оливия, закончив убирать посуду.

— Палатка у нас одна, — говорю я, не в силах сдержать ухмылку.

— О, — говорит она, тоже улыбаясь.

Не теряем времени, забираясь в укрытие. Когда лоскут падает позади нас, её руки оказываются на мне, ныряют в мои штаны и хватают мой член. Она гладит меня, пока я сдираю с неё одежду. Мы целуемся, страстными глубокими поцелуями, пока наши руки исследуют друг друга, находя точки, которые приносят друг другу удовольствие.

Укладывая её на одеяла, я целую её красивое, идеальное тело. Она напрягается, когда я целую её бока, подавляя смех.

— Это щекотно, — говорит она.

Я корректирую свои поцелуи, переходя на менее чувствительный путь по мере продвижения к своей цели.

Её мягкий аромат наполняет мои ноздри, усиливая моё возбуждение. Желание пульсирует в моей крови, заставляя меня спешить. Овладев этим, я позволил ему усилиться, пока ласкал её внизу. Облизывал её нежные губы, затем вниз по ногам и обратно вверх к центру.

Она извивается под моими губами. Продолжая целовать её, я приоткрываю её губы пальцем, погружая их в её влагу.

— Рагнар, — стонет она.

Мой член пульсирует в ответ, желание вспыхивает, когда она произносит моё имя.

Не в силах больше контролировать себя, я глубоко ввожу в неё палец, одновременно лаская её складочки языком. Ввожу палец в неё и нахожу языком твёрдое утолщение. Её ногти впиваются в мои плечи, а её спина выгибается, поднимая её вверх.

Прижимая к ней язык, я облизываю её вверх и вниз, шевеля пальцем. Она напрягается, вздрагивает бёдрами, а затем с дикой энергией толкается в меня. Я толкаю её, пока она падает за край. Её мышцы дрожат, когда удовольствие пронзает её тело.

Обхватив свободной рукой её талию, я прижимаю её к себе, пока она не расслабится.

— Возьми меня, — говорит она.

Скольжу вверх, мой член входит прямо в неё. Её глаза расширяются, рот образует букву «О», и она вскрикивает от удовольствия. Мои глаза закрываются, когда её тело крепко сжимает мой член, захватывая меня после плавного скольжения и погружения в неё.

Её пальцы сплелись у меня на шее. Наши тела поднимаются и опускаются вместе, входя друг в друга и выходя, когда мы соединялись. Задыхаясь от удовольствия, мы находим свой ритм, присоединяясь, пока меня не одолевает желание. Она толкается вверх, когда я приближаюсь, а затем я взрываюсь в ней своей любовью, наполняя её ею.

Наши лбы упираются друг в друга. Вместе мы сильнее.

Она для меня больше, больше, чем я думал, что мне нужно.

Она моя жизнь.

Глава 23

Оливия

Красный зазубренный камень вырывается из земли и пересекает горизонт. Гора выглядит как сломанные зубы, торчащие вверх и образующие форму летящих птиц.

Нам придётся пройти вокруг и подойти к форме чаши с нижней стороны, что прибавит к нашему времени в пути примерно полдня. Лана и Астарот знали, как доставить нас сюда, потому что это место источник эписа для города.

Как они отреагируют на то, что мы переедем в их пещеры с запасами эписа? Это всё равно, что отобрать контроль над тем, что им всем ещё нужно, чтобы выжить здесь.

Впереди есть большое отверстие, ведущее вниз посередине массивной скалистой горы, оно выглядит ни привлекательным, ни дружелюбным. Тьма, словно гигантская пасть, готовая нас проглотить.

Рагнар настоял на том, чтобы он и охотники прошли через него первыми, чтобы убедиться, что это место безопасно. Тот случай с моим падением в гнездо гастера, даёт мне все основания согласиться с ним.

Им не понадобилось много времени, чтобы вернуться, грязные, но в безопасности и пещеры готовы были принять нас.

— Ну, поехали, — говорит Делайла.

— Да, кстати, почему мы снова покинули город? — спрашивает Астрид.

— Я здесь ради своей дочери Ланы, — говорит Бейли, улыбаясь. — Я люблю её, но да, это её решение… — её улыбка даёт понять, что она шутит.

— Я здесь из-за тебя, — говорит Пенелопа Астрид. — Я не хотела оставаться там совсем одна.

— Да, я тоже, — говорит Делайла. — Я здесь ради своей лучшей подруги.

Она кивает мне, но её искоса взгляды на некоего змая говорят, что хотя то, что она говорит, может быть частью правды, но всё же далеко от истины.

— Хорошо, девочки, — говорю я. — Давайте начнём, нам предстоит многое сделать, если мы хотим сделать это место нашим новым домом.

— Посмотрите, как та тропа ведёт вверх по скалам, — говорит Делайла, указывая пальцем. — Там есть небольшие трещины, которые могут вести в пещеры, которые мы могли бы использовать для индивидуальных домов.

— Да, — говорю я. — Мы должны связаться с Эрролом. Он каменщик, который построил большую часть долины для клана. Держу пари, что он сможет показать нам, как работать с природными образованиями здесь, чтобы построить дома.

Во время разговора мы заходим в главную пещеру. Это огромное открытое пространство, и наши голоса эхом разносятся повсюду.

— А это уже раздражает, — замечаю я.

— Да, ПРИВЕТ! — кричит Делайла, ухмыляясь через плечо.

— ПРИВЕТ, ПРИВЕТ, привет, привет, — доносится проклятое эхо.

Закатывая глаза, я качаю головой, когда она засмеялась.

— Если мы соберем меха, мы сможем использовать их, чтобы заглушить звук, — говорит Астрид. — Повесить их как-нибудь на стены.

— О, хорошая идея, — говорит Пенелопа. — То же подойдёт и для наших отдельных помещений, мы могли бы использовать их как ковёр.

Да, я согласна.

— Мне очень нравится эта идея.

— Значит, эта пещера может стать общей зоной? — спрашивает Пенелопа. — Как на открытом воздухе в долине.

— Думаю, будет прекрасно, — говорю я и впервые замечаю, что девушки продолжают смотреть на меня каждый раз, когда предлагают идею.

Когда это произошло?

Лана ведь больше лидер, чем я. А я — просто я.

Падрейг заходит в пещеру, затем подходит к нашей небольшой группе. Кузнец клана большой, крепкий и всегда выглядит немного грубоватым, но я подозреваю, что за его угрюмой внешностью скрывается большой плюшевый мишка.

— Самки, вы собираетесь использовать небольшую пещеру к югу от входа? Я хочу её забрать для своей кузницы, — он скрещивает руки на массивной груди.

— Конечно? Не используем? — говорю я, превращая всё в вопрос, потому что он смотрит прямо на меня.

— Хорошо, — говорит он, затем поворачивается и уходит.

Глядя на других девушек, я выгибаю бровь, и они все смеются.

— Что? — я спрашиваю. — Он только что спросил у меня разрешения на использование пещеры, и я понятия не имею, почему.

— Выражение твоего лица, — говорит Делайла, задыхаясь от смеха.

— Да?

— О, Оливия, — говорит Астрид. — Ты такая милая.

От смущения у меня краснеют щеки. Я качаю головой из стороны в сторону, не понимая, что происходит и почему я в центре внимания.

— Я не понимаю, — говорю я.

— Это точно, — говорит Пенелопа, смеясь сильнее.

— Бейли? — спрашиваю я, надеясь, что пожилая женщина сможет пролить свет на ситуацию.

— Оливия, дорогая, — говорит она, кладя мне руку на плечо. — Ты наш де-факто лидер. Теперь мы рассчитываем на тебя. Разве это не очевидно?

— Э-э, нет? — Почему? Такое ощущение, будто тяжесть мира легла на мои плечи. Я не готова к этому. — А как насчет Ланы? Она здесь лидер, а не я.

— Моя дочь — охотник, и она этого хочет, — говорит Бейли. — Она будет гулять с Астаротом и другими мужчинами. Ты единственная из нас, кто будет здесь, кто говорит на змае. У остальных из нас не было времени выучить его в то время, когда всё так быстро произошло. По умолчанию это сделало тебя нашим лидером.

— Но я не…

— Да, это так, — говорит Делайла, прерывая собственный смех. — Ты никогда не задумывалась об этом, не так ли? Мы всё обговорили. Ты идеальна, и ты та, кого мы сами хотим.

«Аааа! Ладно, девочка, соберись, ты сможешь».

— Хорошо, — улыбаюсь я.

— Итак, вернемся к тому, над чем мы работали, — говорит Пенелопа. — Если мы сделаем это место общим пространством, мы сможем создать секции для выполнения работы, которая нам всем нужна.

— О какой работе ты думаешь? — я спрашиваю.

— Все, что лучше делать в компании, — говорит она. — Подготовка продуктов к хранению, изготовление одежды, рукоделие.

На ходу мы идём вдоль всей пещеры. Сзади в стене есть трещина, сквозь которую светится слабое голубое свечение. Щель высокая, но узкая, достаточно широкая, чтобы в неё могли проскользнуть маленькие девушки. Мне придётся повернуться боком и прижать грудь, чтобы она поместилась.

— Тогда мы построим наши дома в небольших пещерах вверх и вниз по склону скалы? — спрашивает Астрид.

— Я об этом думала, — говорит Пенелопа. — Что ты думаешь, Оливия?

— Звучит неплохо, — говорю я.

— Те из нас, у кого нет… пары? — Астрид превращает свое заявление в вопрос и смотрит на меня.

Мои щёки загорелись, и я не могу встретиться с ними взглядом.

— Ага, — говорю я, отвлекая внимание. — Так это называют змаи.

Пара, звучит так… первобытно. Хотя это заставляет меня чувствовать себя принадлежащим, в хорошем смысле. Я его, заявил Рагнар. Он — всё, о чём я когда-либо мечтала, и даже больше. Серьёзно, какая девушка мечтала о человеке-драконе, об одном с двумя… ну да. Я знаю, что нет, не в моих самых смелых фантазиях.

Кровь приливает к моему лицу, уши горят. Блин, я опозорилась, не сказав ни слова.

— Так что да, те из нас, кто не состоит в паре, могут делить пространство с кем-то, как на корабле, — говорит Астрид, продолжая с того места, на котором остановилась.

— О, мне это нравится, — говорит Делайла. — Я не думаю, что смогу спать одна. Это было бы слишком странно, понимаешь?

— Это хорошее решение, — говорит Бейли.

— Ну, я не собираюсь жить в голой каменной пещере, — говорит Пенелопа. — Можем ли мы устроить некоторые удобства?

— У нас есть одеяла, — говорит Делайла. — Но это не жизнь в комфорте.

— Тот толстый мех у этих… как они называют этих тварей? Те, что похожи на разросшегося буйвола с зубами и странной мутацией? — спрашивает Бейли.

— Биво? — спрашиваю я, догадываясь, что она имеет в виду.

— Я думаю, да. У них густой мех. Если бы охотники смогли собрать его для нас, мы могли бы начать делать подстилку. Если мы обработаем его и сохраним мех, то мы сможем использовать их вместо матраса.

— Это хорошо, — соглашается Астрид.

— Где Араун, он кожевник, он знает, сможем ли мы это сделать, — говорю я.

— Кто из них Араун? — спрашивает Пенелопа.

Я описываю ей его, и она улыбается с искрой в глазах.

— О, да, я видела, как он снаружи над чем-то работал.

— Хорошо, тогда я поговорю с ним позже, — говорю я.

— Хранение, будет следующее в списке, — говорит Астрид.

— Можем ли мы что-нибудь сплести? Сделать корзинки? — спрашивает Пенелопа.

— Из чего нам плести? — спрашивает Бейли. — Проблема всей этой проклятой планеты в том, что на ней не так уж много материала для работы.

— Астарот говорит, что недалеко отсюда, на западе, есть оазис, — говорю я. — Тот, у которого мы с Рагнаром остановились после того, как заблудились во время бури, был богат растениями. Наверняка там найдётся что-то, что мы могли бы использовать в качестве материала для плетения.

— Тогда нужна вылазка в оазис? — спрашивает Делайла.

— Нам придётся согласовать это с Рагнаром, слишком опасно идти в одиночку.

Каждая дала своё согласие.

— Итак, раз уж мы стоим здесь у входа, — говорит Бейли, кивая на трещину в стене.

Мы все замолкаем, глядя на тесный проём. Слабое голубое свечение, исходящее из него, — зов сирены. Это было у всех на уме, хотя мы избегали об этом говорить.

Эпис.

— Мы живём в ближайшем источнике эписа, что даёт нам лёгкий доступ. Это также возлагает на нас ответственность за самый простой источник, который нужен городу. Это не было в нашем плане, но такой поворот ставит нас в хорошее положение.

— Это наш дом, — говорю я. — Ничто не изменит этого. Мы должны извлечь из этого максимум пользы.

Вокруг раздаётся ропот согласия.

Счастье переливается внутри меня.

— Чего ты ухмыляешься? — спрашивает Делайла.

— Это, ты, мы, — говорю я, качая головой. — Посмотрите на нас! С нами всё будет хорошо. Более того, это место будет прекрасным.

— Да, — говорит Делайла, и мы все продолжаем ходить по пещере.

— Я тоже это чувствую, — говорит Пенелопа. — Крушение корабля — всё ясно, но я никогда не чувствовала надежды на будущее. Это было просто выживание, понимаешь?

— О, да, вот оно! — Астрид соглашается. — Как будто появилось нечто большее, чем просто выживание. Причина жить. Надежда.

Когда мы выходим из пещеры обратно под яркое двойное красное солнце Тайсса, меня охватывает чувство наполненности. Смотря на дюны, я чувствовала себя, как дома. Я нашла своё место и впервые в жизни была счастлива.

Глава 24

Рагнар

— Самки помогают построить место для копчения вон в той пещере, — говорю я, показывая пальцем.

— Хорошо, — говорит Башир.

Он и Мельхиор несут между собой носилки, на которые мы нагрузили собранное мясо и кожу. Это была хорошая охота. У нас здесь достаточно еды, чтобы прокормить клан неделю или больше. Оливия будет рада мехам, которые мы привезли.

Тени вытягиваются, солнце садится, и из нашего нового дома исходит мягкое сияние огня.

У самок, вероятно, уже готова еда, но сначала мне нужно кое-что сделать. Оливия поймёт.

Развернувшись, я взбираюсь по узкой, разрушенной тропе на скалу напротив нашей. Пока я иду, тропа изворачивается взад и вперёд, пока я не приближаюсь к вершине. В пещере, к которой я подхожу, к каменной стене прикреплена металлическая решетка, любезно предоставленная Падрейгом. Она сделан из металла, найденного на месте крушения человеческого корабля. Для змая это меньше дня ходьбы, и наш кузнец принёс несколько деталей и с радостью продолжает работать с ними. Я никогда не видел его таким счастливым. Он говорит о попытке приготовить настоящие локхаберы. Я уже много лет не держал в руках локхабер, и мои пальцы чешутся снова схватиться за его рукоять.

Мычание доносится из-за металлических ворот. Мелодия моего брата знакома, но я не могу её вспомнить.

Звук прекращается, и воспоминания, которые он вызывает, уходят в небытие.

Металлический стержень цепляется за застежку ворот, которую я открываю, и она скрипит, когда я оттягиваю её в сторону.

Лязг цепей тяжело раздаётся в наступившей тишине, и, ступив в тень пещеры, я собираюсь с духом.

Нападет ли он на меня сегодня?

Рют сидит у стены, глядя в никуда. Он не реагирует на моё присутствие.

— Привет, брат, — предлагаю я.

Все еще ничего.

Вздохнув, я вытаскиваю куски своей недавней добычи. Когда я держу их на ладони, его глаза двигаются — единственный признак того, что он знает, что я здесь. Нам приходится держать его связанным, чтобы он не мог есть сам. Наклоняясь и медленно двигаясь, я подношу мясо к его губам.

Я уже потерял счёт, сколько раз он меня укусил. Так и сейчас. Я не знаю, что сделали заузлы, чтобы сломить его, но я доберусь до него. Я знаю, что он где-то там.

— Мы хорошо поохотились, — говорю я, ища в его глазах хоть малейший намёк на узнавание.

Его взгляд пустой, отрешённый. Он берёт кусок мяса, когда я прижимаю его к его губам. Я смотрю, как он жуёт, и рассказываю о своей охоте. Он проглатывает остатки мяса, и я поднимаюсь, пятясь назад. Несмотря на то, что он прикован цепями, он всё равно опасен. Полностью находясь во власти его биджаса, я никогда не могу ослабить бдительность рядом с ним.

Когда я закрываю ворота, он наблюдает за мной. Когда я отворачиваюсь, он вновь напевает ту же мелодию, как когда я подошёл.

Потом меня осенило, я вспомнил, где слышал её раньше! Поворачиваюсь, я мчусь обратно к воротам, вглядываясь внутрь. В тот момент, когда я подхожу к воротам, он перестаёт напевать и смотрит в пространство.

— Рют? — спрашиваю я, безнадёжно надеясь на его ответ.

Ничего. Он остаётся неподвижным, глядя на что-то впереди.

Когда я ухожу, мой желудок сжимается, но теперь во мне появился проблеск надежды. Эту мелодию нам напевала мама, когда мы были детьми.

Где-то внутри заперт мой брат, и я найду его.

***

В главной пещере кипит жизнь. Самки и несколько мастеров соорудили яму для копчения с левой стороны. Башир и Мельхиор помогают им погрузить свежесобранное мясо на стеллажи. Оливия посмотрела на меня, когда я входил, а затем побежала ко мне.

— Привет! — говорит она, обнимая меня за шею, и наши губы смыкаются в нарастающей страсти.

— Привет, — отвечаю я, как только она отстраняется подышать воздухом.

— Я скучала по тебе, — говорит она.

Мы возвращаемся к остальным, обняв друг друга.

— Нам понадобится хранилище получше, — говорит Оливия.

Одна самка что-то говорит, и Оливия ей отвечает. Они подшучивают друг над другом, пока я вмешиваюсь, помогая раскладывать мясо на тщательно построенных стеллажах. Оливия останавливается, склоняет голову набок и хмурится.

— Рагнар, — говорит она, привлекая моё внимание. — Змаи пробовали что-нибудь выращивать?

— Что например? — я спрашиваю

— Продукты питания, — говорит она.

— Зачем нам это делать? В оазисе всё прекрасно растёт.

Оливия фыркает и говорит что-то самкам на их языке, прежде чем вернуться ко мне.

— Ты такой мужчина, — говорит она.

— Кем ещё я мог бы быть? — спрашиваю я, сбитый с толку её заявлением.

Она качает головой.

— Неважно. Итак, ответ — нет, хммм.

Самки разговаривают между собой. Башир, Мельхиор и я обмениваемся взглядами, гадая, что они планируют. Двое других охотников ничего не говорят, и я пожимаю плечами в ответ.

— Итак, у нас есть идея, — говорит наконец Оливия.

— Да? — я спрашиваю.

— Ну, там, где растёт эпис, есть вода и песчаная земля. Может быть, мы сможем найти съедобные растения, которые будут там расти.

— Темно, — замечаю я.

— Конечно, — говорит она. — Но, может быть, мы сможем решить эту проблему. Или, может быть, мы сможем заставить вырасти что-то за пределами пещеры. Я не знаю, не стоит ли попробовать?

— Это сделает тебя счастливой? — я спрашиваю.

— Да, — она ​​улыбается, её щёки залил сочный розовый оттенок.

— Тогда я посмотрю, как всё можно устроить, — говорю я. — Мы пойдём в оазис утром.

Самки разговаривают, пока мы заканчиваем загрузку мяса. Когда всё почти готово, Башир, Мельхиор и я оставляем их доделывать и идём помогать Арауну с кожей, которую мы привезли. Её необходимо соскрести, чтобы удалить остатки плоти, прежде чем она испортится. Когда мы закончили, уже стемнело. Мои конечности отяжелели, я измотан. Мы с Оливией направляемся в частную пещеру, на которую мы заявили свои права.

Я отдёргиваю кожаную портьеру, которая даёт нам некоторое ощущение уединения, позволяя ей войти первой. Она пригибается, входя, её полная задница касается моего члена. Она смеётся, с улыбкой оглядываясь через плечо. — Я думала, ты слишком устал?

— Я никогда не устану для тебя, — говорю я, притягивая её к себе.

Её тело прижимается к моему. Целуя её шею и плечо, я ласкаю её бёдра и живот. Она обнимает меня за шею. Двигаясь одновременно, мы направляемся к одеялам, и я опускаю её на них.

Глава 25

Оливия

— Что на счет этого? — спрашиваю я, указывая на штуку, похожую на фиолетово-синюю ягоду.

— Они съедобны, но очень кислые, — говорит Рагнар.

Мы работаем вместе и осторожно выкапываем его, уделяя особое внимание тому, чтобы собрать все корни, а затем кладём его на носилки вместе с другими растениями.

— Похоже, этого достаточно, — говорю я, вытирая пот со лба.

— Хорошо, — говорит Рагнар. — Нам нужно возвращаться, я не хочу выходить из дома после наступления темноты.

Башир и Рагнар берут носилки, и мы направляемся домой; тени становятся длиннее, когда мы наконец входим в главную пещеру.

— Добро пожаловать домой! — говорит Делайла.

— Спасибо!

Астрид и Пенелопа подходят и осматривают, собранные нами растения.

— Мы подготовили для них площадку снаружи, — говорит Астрид. — И Падрейг сделал для нас два ведра, чтобы вытаскивать воду из пещер и поливать их.

— О, здорово, — говорю я.

Лана проходит мимо с Астаротом. Она машет рукой, когда они проходят мимо и работают над своими проектами. Я мало её видела, потому что мы все были очень заняты. Что-то в ней привлекает моё внимание. Я не могу точно понять, что…

— Давайте закопаем их в землю, — говорит Пенелопа.

Башир и Рагнар следуют за Пенелопой наружу с носилками и ставят их рядом с перекопанной землёй.

— Нам пришлось раскопать немало, чтобы найти настоящую землю, и мы принесли довольно много почвы изнутри пещеры, надеясь, что это поможет стимулировать рост растений, — говорит Астрид, обводя рукой перерытую область.

Это квадрат примерно двенадцати футов в длину и четырех футов в ширину. Он глубиной в два фута. Жёсткая кожа со стальными прутьями укрепляет его каждые несколько футов.

— Ух ты, сколько вы проделали работы, девочки, — Рагнар хватает меня за талию и целует. — Я вернусь, — говорит он, глядя на гору.

Пришло время ему покормить Рюта.

— Увидимся дома, любимый, — говорю я.

Он кивает и направляется кормить брата.

— Спасибо, — говорит Астрид. — Я думаю, получилось здорово.

— Хорошая идея, укрепить стены кожей. Интересная идея удержать песок, желающий скатиться обратно.

— Слава Арауну, это была его идея, да и Падрейг, конечно, тоже помог, — говорит Пенелопа.

— Да, большую часть раскопок сделал Падрейг, — говорит Астрид.

— Неудивительно, что вы так много сделали так быстро, — говорю я.

— Разве он не замечательный? — спрашивает Делайла, в её голосе звучит нотка задумчивости, что заставляет меня улыбнуться.

— Кто-нибудь слышал что-нибудь из города? — спрашивает Пенелопа, пока мы работаем над посадкой растений в землю.

— Ничего, — говорю я, и тут меня внезапно осенило. — Твою мать!

— Что? — спрашивают обе девушки.

— Лана, о боже мой, Лана!

— Что? Что с ней? — спрашивает Астрид.

— Вы двое не заметили?

Астрид и Пенелопа переглянулись и покачали головами.

— Нет? — сказали они.

— Она беременна, — говорю я.

— Да ладно! — воскликнула Пенелопа. — Ты уверена? Откуда ты знаешь? — спрашивает Астрид.

— Посмотрите на нее, она такая красивая, — смеётся Делайла.

— Это потрясающе, — говорит Пенелопа.

В моём животе горит тёплый огонь. Ребёнок. Разве это не было бы здорово? Я не могу избавиться от этой идеи и тиканья в голове, пока мы заканчиваем работу. Как только мы закончили, я направляюсь домой, решив попробовать завести себе такого же.

Наша пещера находится на полпути к вершине скалы, и я останавливаюсь, чтобы осмотреть наш дом, прежде чем войти.

Дом.

Красивый. Простой, но наш. Возможно, жить в городе было бы неплохо, но я не думаю, что он может быть лучше, чем то, что мы строим здесь. Это наше. Мы все работаем вместе и создаём новую жизнь. И скоро у них будет новая жизнь.

Когда я об этом думаю, у меня по коже пробегают мурашки.

Повернувшись, я отодвигаю кожаный клапан, служащий нам дверью. Как только я это сделала, Рагнар взял меня за руку и заключил в объятия.

— Привет, — говорю я, целуя его сладкие губы.

— Я скучал по тебе, — говорит он.

— Ты только что видел меня, — смеюсь я.

— Это ничего не меняет, — говорит он между поцелуями.

Его руки скользят по моей спине и по моей заднице.

Я дрожу, когда жар пронзает моё тело. Мои соски твердеют, а киску покалывает, когда она становится тёплой и влажной.

— Ммм, — вырывается стон, когда он прижимает свой твёрдый член к моей заднице.

— Ты счастлива? — спрашивает он.

— Да, — говорю я, запуская пальцы в его волосы.

— Ты моя, — его голос мягкий, почти рычание.

У меня кружится голова, у меня перехватывает дыхание, когда он потребовал то, что принадлежит ему, затем он подхватывает меня на руки.

Повернувшись, он без особых усилий несёт меня к кровати, его язык проталкивается мимо моих нетерпеливых губ.

Он с нетерпением дёргает мою рубашку через голову, и его губы отпускают мои, чтобы пропустить её.

Он прячет лицо между моей грудью. Я задыхаюсь, адреналин и желание пронзают меня, когда он опустошает моё тело своим ртом.

Отступив назад, его взгляд скользнул по моему обнаженному телу, впитывая меня.

— Ты такая красивая, — говорит он низким и хриплым голосом.

Его руки скользят по моей коже, притягивая меня ближе. Я припадаю к его губам и позволяю своим рукам исследовать его твёрдую, как камень, грудь, точёный пресс и твёрдые желобки на бёдрах. Его чешуя прохладна на ощупь, пока я опускаюсь ниже.

Он наклоняется ко мне, и я стону, чувствуя, как огромная толщина между его ног горячо и сильно прижимается к моему животу. Мои пальцы движутся ниже, сжимая его огромный член, но я не могу полностью ухватить его в своей руке.

Он стонет.

— Так? — я шепчу ему на ухо, целуя его вниз по щеке, одновременно водя рукой вверх и вниз по его массивному члену.

— Ммм, — стонет он, его бёдра прижимаются ко мне. — Ты сводишь меня с ума. Я не могу контролировать себя с тобой.

— Тогда не надо, — говорю я. — Я доверяю тебе.

Его глаза сверкают огнем, а член пульсирует в моей руке.

Я вскрикиваю, когда мы внезапно падаем назад на одеяла. Моё сердце колотится в груди, и желание пронзает меня.

Он нависает надо мной, его мышцы напряжены, а челюсти сжаты. Его глаза встречаются с моими, когда он движется между моими ногами, его первый член прижимается к моему отверстию.

Я возбуждена больше, чем когда-либо прежде, его присутствие доминирует.

— Моя, — шипит он, толкая свой член в мои мягкие складки.

Мои глаза закатываются, когда он входит в меня до первого выступа своего члена. Закончив двигаться медленно, он вбивается в мою мокрую киску.

Его ничто не останавливает, он берёт меня.

— Рагнар! — я выкрикиваю его имя, когда его огромный член отдаётся глубоко в моё сердце.

— Моё сокровище, — рычит он.

Его губы захватывают мои губы, а его член — мою киску. Влажность вытекает из меня, увлажняя нас обоих, пока моя киска приветствует его. Он навис надо мной, выбиваясь на всю длину. Он вращает бёдрами, описывая небольшой круг, прижимая твёрдый выступ у основания члена к моему клитору.

— О, ГОСПОДИ! — я кричу от удовольствия.

Нет никакого контроля. Я стону, а затем меня захватывает оргазм. Моя киска сжимает его массивный член. Каждый выступ его огромного члена набухает внутри. Жидкий огонь тянется снизу через мои конечности.

Звёзды и ощущения стирают мысли. Моя киска пульсирует от удовольствия, сжимаясь и разжимаясь, доя его член и наполняя меня его семенем.

Вздрагивая, разум медленно возвращается. Он крепко держит меня, сильные руки и выпуклые мышцы несут меня сквозь силу оргазма.

Его член внутри меня смягчается.

Улыбаясь, у меня в голове есть план, и я толкаю его. Медленно он выскальзывает и снова поднимается на колени.

Он стоит на коленях между моими ногами, а я сижу с улыбкой на лице.

Его второй член поднимается, встаёт вертикально, пульсируя, испытывая потребность во внимании.

Я медленно открываю рот, приближаясь, так сильно желая попробовать его на вкус.

Он просто растянул мою киску и насытил меня, но похоть всё ещё движет мной. Подползая к нему, я приближаюсь к его красивому члену, изучая вену, идущую по всей длине незащищенной нижней части.

Рагнар откидывается назад, опираясь на руки, ноги под ним, выдвигая бедра так, чтобы его член был направлен на меня, готовый.

Когда головка его массивного члена касается моих губ, я каким-то образом попадаю под его чары, загипнотизированная им. Дрожь пробегает по моему телу, я дрожу, и моя киска пульсирует от новой растущей потребности, когда я открываю рот и прикасаюсь губами к его толстой головке.

Я не могу взять его большую часть в рот, он слишком велик по размеру. Я обхватываю губами всё, что могу, и сильно сосу.

Рагнар стонет, шипя от удовольствия, когда его рука скользит по моим волосам, заставляя меня улыбнуться и почувствовать себя смелой.

Я сильнее сосу его головку, позволяя своей слюне и его сладким, острым сокам обильно стекать по его толстому, пульсирующему члену.

Я глажу вверх и вниз обеими руками, как будто смазываю шест.

Мои стоны присоединяются к его стонам, когда я сосу, головка его члена мягкая и бархатистая на моих губах. Нижняя сторона — это горячая кожа с маленькими пульсирующими венами, которые позволяют мне чувствовать силу в ней, посылая толчок в самое сердце.

Сползая вниз по его члену, я нахожу его яйца, опухшие и напряженные, и мягко играю с ними.

— Да! — восклицает он так же, как и я. — Вот так, моё сокровище.

Его рука сжимает мои волосы, но он не принуждает меня. Его свободная рука тянется вниз, поглаживая мою кожу, его пальцы скользят по моим твёрдым, как камень, соскам, вызывая во мне волну удовольствия.

Двигаясь вниз, я скольжу губами по незащищённой нижней стороне его члена, мои губы и язык ласкают его член с венами, омывая его своей слюной.

Рагнар стонет, затем запрокидывает голову и шипит. Моя киска пульсирует, готовая снова наполниться, но я ещё не закончила с ним.

Грубое первобытное желание пронзает моё тело, и мне приходится приложить все усилия, чтобы не броситься сверху и не позволить ему кончить внутри меня.

Он хватает меня за плечи, отрывая мой рот от своего члена. Наши взгляды встречаются.

Сместив хватку, он хватает меня за талию и поднимает вверх. Вскрикнув от удивления, он помещает меня на свой член, а затем одним быстрым движением опускает меня на свой член.

Его член наполняет мою киску жестко, быстро и глубоко.

Выкрикивая бессловесное удовольствие, его сильная рука схватила меня за шею, притягивая к себе.

Его губы захватывают мои, а язык скользит внутрь. Я стону, когда он яростно целует меня, его рука бродит по моему телу, в то время как его огромный член растягивает мою киску до предела.

Его рука движется ниже, между моих ног, пока один палец не находит мой клитор.

Когда его палец касается его, меня охватывает дикая животная похоть. Отбросив все приличия, я набрасываюсь на его член, оседлав его изо всех сил.

Его палец прижимается к моему клитору, обводя его, в то время как его бёдра толкаются в меня.

Он тянет меня за волосы, крепко прижимая к своим губам. Его гигантский член наполняет меня снова и снова, пока наши бёдра соприкасаются друг с другом со звуками шлепков по коже.

Внезапно он резко толкается вверх, загоняя себя ещё глубже, и удерживает меня на месте. Он прекращает наш поцелуй, глядя мне в глаза.

— Моё сокровище, — шипит он, затем входит и выходит из меня, как отбойный молоток, прежде чем я успеваю ответить.

Мои глаза закатываются. Жидкий огонь вырывается из моей киски, затем его волны проходят сквозь меня.

— РАГНАР! — я кричу, дико двигая бёдрами, встречая его быстрые огненные толчки.

Наш оргазм забирает нас обоих. Его рука сжимает мои волосы, притягивая меня ближе, и мы кончаем вместе, снова и снова. Волна за волной удовольствия, большего, чем я когда-либо испытывала.

Постепенно сознание возвращается.

Я лежала на с его мускулистой груди. Тепло. Комфортно.

Пальцы мягко скользят по его выпуклым мышцам.

Его массивный член, мягкий внутри меня, всё ещё наполняет меня. Я не хочу его отпускать, никогда.

Я кладу руку на свой живот, где сейчас покоится его семя.

Моё будущее никогда не выглядело более ярким и счастливым.

Конец