Побратим

Неизвестный космос, судно "Наутикс"
Научная экспедиция по изучению червоточин, Аратанской Имперской Академии Наук

– Вы только посмотрите, профессор, какие параметры этой червоточины. Мы наблюдаем за ней третий месяц, но такие отклонения появились только сегодня.

Сколько зондов мы отправили, все и всегда было как обычно, но сейчас…

– Да, Крист, это действительно необычное явление. Насколько я знаю, наша наука еще ни разу не сталкивалась ни с чем подобным. Это тянет на открытие века. Вы заметили гравитационную аномалию в червоточине? И эта пульсация.. Если туда попадет корабль, его просто разорвет на куски. Вы только посмотрите на эти данные! Нет, нам определенно повезло – всего через четыре месяца после вылета совершить такое открытие. Правда, далековато пришлось забраться, теперь между нами и домом Империя Аварр. Надо будет детально изучить это явление, так как я не уверен, что мы сможем сюда потом вернуться Вдруг раздался пронзительный рев баззеров тревоги:

– Внимание, боевая тревога, экипажу срочно занять места согласно боевого расписания, всем остальным одеть скафандрыизанять противоперегрузочные кресла.

– Капитан, что случилось? – профессор связался с капитаном судна – Выход из гиперпрыжка неопознанной эскадры в количестве трех кораблей.

Судя по сигнатурам, два легких крейсера четвертого поколения и носитель пятого поколения аварской постройки. Носитель может нести до пятидесяти истребителей класса космос-поверхность.

– Искин, прогнозы?

– Вероятность нападения 99% – Капитан, кто это может быть? Может обойдется?

– Скорее всего пираты или работорговцы. Ни в том, ни в другом случае ничего хорошего нас не ждет, лучше погибнуть. Вряд ли Вам, профессор, захочется стать искином.

– И какие у нас шансы?

– Шансы довольно велики. Не забывайте, что "Наутикс" все-таки тяжелый крейсер шестого поколения переоборудованный в научное судно. Но щиты и вооружение остались на месте. Правда с авиацией у нас напряженка – на эскадрилью из десяти АКИ есть только пять пилотов, но побороться за жизнь все-таки стоит.

Капитана прервал входящий вызов:

– Эй, на лоханке, Вы забрались на нашу территорию, принимайте досмотровую группу.

– Почему я должен вам подчиниться? – спросил в ответ капитан.

– Слышь, кент, Я ЗДЕСЬ главный и ты будешь меня слушаться. Тогда я не сильно тебя буду наказывать – все-таки кораблик мне подогнал. Так что давай без резких движений и не поцарапай мою новую собственность, – пират отключился.

– И что мы будем делать? – спросил профессор у капитана.

– А что делать? Конечно же драться. Тем более у нас девушки на борту.

Вам описать, что с ними будет, если пираты сюда ворвутся?

– Не надо, я представляю, – побледнел профессор.

– Тогда к бою. Очень хорошо, что они находятся как бы за червоточиной.

Им будет нужно больше времени для маневра. Значит так, когда абордажные челноки подойдут к нам на километр, бьем по ним средствами ПКО и добавим по ракете.

Этого им должно хватить. Главным калибром бьем по носителю и смещаемся за червоточину.

Нам надо максимально вывести из строя носитель, чтобы помешать им выпустить их истребители. Следующие цели – крейсеры. Все понятно? За работу.

Когда челноки приблизились до намеченной позиции, "Наутикс" окутался защитными полями и пространство озарилось вспышками лазеров ПКО. Пираты, не ожидав такой наглости от жертвы, шли без защитных полей и челноки сразу же запарили воздухом из многочисленных пробоин. Веселья им добавила парочка самонаводящихся ракет ближнего радиуса действия. На таком расстоянии никакая система ПКО не способна перехватить ракеты – не хватает вычислительной мощности и времени реакции.

Потеряв двигатели и получив от взрыва импульс, который отшвырнул утлые кораблики в сторону, челноки беспорядочно закувыркались в сторону червоточины и буквально через минуту скрылись в ней, мелькнув разодранными и смятыми корпусами.

Носитель пиратов, получив парочку "горячих подарков" от "Наутикса", также включил свои щиты и огрызнулся в ответ, но крейсер уже не стоял на месте и смещался в сторону, прячась от разозленных пиратов за аномалией. Легкие крейсера вырвались вперед и постарались зажать непослушную дичь в клещи, но та, почему-то, не хотела попадать в ловушку и, непрерывно маневрируя и мастерски прикрываясь щитами, огрызалась сгустками плазмы, лучами лазеров и болванками, выпущенными туннельными орудиями. Если бы кто-то мог наблюдать эту драку со стороны, он сразу бы увидел огромную разницу в уровне мастерства: пираты ломились напролом?

Получая "подарки" и "плюшки" практически в одни и теже места, крейсер же непрерывно маневрировал, не допуская просаживания щитов меньше чем до 80 процентов, подставляя участки с неисчерпанным потенциалом. Времени, выгаданного таким образом, хватало для восстановления щитов до максимума.

Такая тактика скоро принесла успех и, потеряв активные щиты, крейсера получили небольшие пробоины и попытались выйти из боя, но не тут то было – непослушная дичь превратилась в охотника и за какие десять минут превратила вооружение и двигатели крейсеров в бесполезный хлам.

Носитель пиратов, который поначалу приблизился и планировал тоже принять участие в веселье, увидел неожиданный поворот событий и решил что лучше уйти по английски. Вполне возможно, что ему и удалось бы ему так поступить, но вселенная решила смешать всем карты.

Равномерно пульсирующая до этого червоточина вдруг резко изменила цвет с черного на алый, резко расширилась и поглотила всех участников драки, не разбирая, кто прав, а кто виноват. Через несколько мгновения червоточина вновь приобрела привычный пульсирующий вид и ничего больше не напоминало о произошедших здесь событиях.

– Капитан, что это было?

– Это я у Вас, профессор, должен спрашивать. Похоже, нас проглотила Ваша червоточина..

– Гравитационное воздействие, мощность щитов 95 процентов.

Гравитационное воздействие, мощность щитов 90 процентов… – красные всполохи плафонов аварийного освещения и монотонный голос искина бесил и выводил из себя. – Гравитационное воздействие, мощность щитов 85 процентов. Внимание, мощность щитов падает…

– Капитан, что делать?

– А хрен его знает. Долго наши щиты не продержатся и нас здесь просто расплющит.

– Но ведь надо что-то делать? Капитан, мощность щитов уже 75 процентов…

– А, хуже не будет. Пилот Краски, запускайте реактор гипердвигателя и молите богов, чтобы мы успели, пока держатся щиты…

– Капитан, но это может привести…

– Это всего лишь только МОЖЕТ, а если мы ничего не сделаем, то нас ТОЧНО раздавит… Улавливаете разницу? Это приказ, пилот.

– Есть. Искин запуск реактора, мощность 20%, 50%, 100%. Старт.

На первый взгляд вначале ничего не происходило, но через пару мгновений плафоны освещения почти потухли, потом, ярко вспыхнув на мгновение, погасли совсем.

– Гравитационное воздействие прекратилось, мощность щитов 0.5%, отказ гипердвигателя, основной реактор вышел из строя, запускаю аварийный.

Запуск успешен.

Включилось освещение, на пару минут ослепив людей.

– Искин, выведи окружающую картину на визор Экраны засветились и на них экипаж увидел большую планету, окруженную системой колец. Зрелище было красивым и завораживающим.

– По крайней мере, не в центре звезды, уже радует. Искин, произведи расчеты и выясни, где мы находимся.

– Для вычисления местоположения понадобится 4 часа 20 минут для проведения сканирования.

– Начинай. Вначале пассивное сканирование, после завершения, при отсутствии активных сигнатур – активное сканирование. И запусти диагностику.

– Корпус – целостность 100%, активные щиты – 1%, щиты восстанавливаются. Ходовые двигатели – 92%, состояние рабочее. Гипердвигатель – отказ, плата управления выгорела, модулятор гиперполя расплавлен. Основной реактор – целостность 35%, требует ремонта и обслуживания, замены части энерголиний и блока предохранителей.

Рекомендуется ремонт в условиях дока. Аварийный реактор – целостность 100%.

Системы вооружения – целостность 98%, мелкие повреждения устраняются дроидами, ожидаемый срок готовности два часа.

– Ну что ж, все более-менее неплохо, кроме того, что мы не известно где и гипердвигателя у нас нет. А своим ходом мы домой не доберемся.

– Обнаружено несколько магнитных аномалий, предположительно корабли.

Энергетической активности не выявлено.

– Отправь разведывательный зонд и выведи картинку на визор. Оба-на, наш старый знакомый. Гляньте, профессор, как его… Помяло в общем… Если бы не наш щит, висели бы c ним рядом в таком же виде…

– Как Вы думаете? Там кто-нибудь выжил?

– Сомневаюсь. О, а вот и остатки крейсеров. Вы в детстве стреляли из трубочки жеваной бумагой? Нет? Очень напоминает… Ну что ж, как только завершится сканирование системы, не лишним будет отправить туда челнок и посмотреть, может что-нибудь получится снять и применить для нашей пользы. В нашем положении любая рабочая деталь будет в радость…

– Полностью с Вами согласен.

– Пассивное сканирование системы завершено. Обнаружены множественные источники радиосигналов. Код неизвестен, чередование коротких и длинных интервалов при передаче одной станцией. Также зафиксированы передачи голосовом, язык неизвестен, совпадений в языковой базе данных не обнаружено. Локализовано местонахождение источников сигналов – третья планета от звезды.

Обнаружен источник модулированного сигнала. Тип и метод модулирования и шифрования совпадает со стандартами Аварской империи. Локализован источник сигнала – спутник третьей планеты.

– Что ж, мы в системе не одни. Скорее всего здесь находится "дикая" планета и аварские работорговцы. Объявляю код опасности "оранжевый", работаем аккуратно и внимательно. Радует одно – раз здесь есть аварцы, значит мы сможем или достать недостающие детали гиперпривода или захватить транспорт. А пока надо узнать, что происходит на третьей планете и снять все что можно с бывшего противника…

Осмотр бывшего носителя только подтвердил предположения: живых нет, корабль восстановлению не подлежит. Но, с него было чем поживиться!

Трофейная команда проработала восемь часов и доложила о следующих находках:

1. Реактор с ресурсом в 87%,

2. Гипердвигатель исправный, но, совершенно бесполезный, так как из-за своих габаритов мог быть использован только в одном случае: если привязать снаружи и придерживать, чтобы не оторвался в полете.

3. Два больших десантно-штурмовых челнока, оборудованных системой активной маскировки и рассчитанных на одновременную перевозку до трех сотен десантников-штурмовиков и два отделения мехов. Кроме того, для захвата людей, к вооружению добавили широкополосные станнеры, которые накрывали сразу большую площадь.

4. АКИ "Шторм", четвертое поколение – 19 рабочих и 8 на запчасти

5. АКИ "Смерч", третье поколение – 5 рабочих, 8 на запчасти

6. Мехи средние "БасТеч", четвертого поколения – 15 рабочих с комплектами ЗИП

7. Медкапсулы "Медтекс-4+", четвертое поколение – 16 штук и достаточно расходников

8. Криокапсулы – 200 штук

9. Рабские нейросети – 500 штук

Похоже, преждевременно усопшие действительно были работорговцами и двигались как раз за новым товаром, а тут мы. Кто ж знал, что под мирным видом одинокого судна, скрывается хищник… Вот и попали… Осталось найти возможность вернуться домой. А в этом плане искин, завершивший расчеты, "порадовал" расстоянием до ближайшей системы аварцев – восемьдесят три системы, которые надо как-то пропрыгать…

Капитан сидел в своем кресле и изучал список, переданный трофейной командой.

Знатное приобретение, но как его использовать? Вот например АКИ и Мехи – кто ими управлять будет? Чтобы захватить транспорт у аварцев и вернуться домой, нужны бойцы, а у него людей, державших в руках оружие, десять человек да пять пилотов истребителей. И ученых полон крейсер – сорок восемь человек, никогда не державших в руках ничего, тяжелее ручки, и падающих в обморок только от мысли о крови. И станнеры на челноках не помогут – они действительны только против неподготовленных людей, а бойцы имеют специальные импланты, который позволяют выдерживать куда более мощный разряд…

Аварцы так просто не сдадутся и будут драться до последнего, тем более, что им тоже хочется домой. И это при условии, что не будет большого количества вооруженных рабов – капитан имел опыт захвата кораблей, которые защищали такие рабы. Рабская нейросеть полностью подавляла мысли и сознание раба.

Впечатление, что дерешься с машиной, единственной целью которой является убийство тебя. Пока ты не отстрелишь голову, полуживое тело будет ползти на тебя, стараясь если не ударить, то укусить, если не укусить, то просто ухватиться… Страшное дело.

Ну что ж, все равно надо принимать решение. Капитан оглядел сидящих перед ним людей – Итак. Как всем уже известно, у нас следующая ситуация. Мы находимся в "дикой" системе, которую облюбовали аварцы. С одной стороны это дает шанс вернуться домой, захватив транспорт у рабовладельцев, с другой, сил для штурма их базы у нас недостаточно. Какие у кого будут предложения?

– Мы тут подумали, – сказал профессор, – а если нам тоже взять диких, поставить им нейросети (найденные нами позволяют устанавливать их на самый низкий уровень интеллекта) и захватить корабль? А потом мы их вернем обратно, ну, стерев память за этот период. Ну и что что рабские – они хоть что-то смогут делать, дикари ведь…

– То есть Вы. Предлагаете. Мне. Стать. Таким. Как. Аварцы? – моментально закипая спросил капитан. – Вы знаете, кому Вы это предлагаете? Мне, который воевал с аварцами за прекращение рабства? Вы знаете сколько друзей я потерял на этих двух войнах? Вы хоть знаете, что делает с мозгом рабская нейросеть? Что через полгода человек начинает тупеть, а через год превращается в слюнявого идиота?

– Нет, ну мы только предложили, – пошел на попятную профессор. – Все равно, одним нам не справиться, вот мы и подумали…

– В следующий раз думайте лучше, профессор. Теперь послушайте, что думаю по этому поводу я. Скорее всего, действительно, без диких мы не справимся.

Но привлекать их можно будет только по их согласию. И потом, после завершения операции, если кто-то захочет вернуться обратно – то действительно, сотрем память за этот период время и вернем, остальных заберем с собой.

Замечания?

Возражения? Тогда работаем. Искин, приготовь программу для разведывательных дроидов к спутнику третьей планеты – сканирование и анализ оборонительной системы базы работорговцев. Техникам подготовить челнок – проверить, чтобы все работало идеально. И не забудьте помыть там все и почистить, а то эти пираты загадили его капитально.

На челноке пойдет лейтенант Тари пилотом и коммандер Пакс – управление мехами.

Двоих стажер-пилотов для управления системами огня подберете сами.

Задача – разведка и, по возможности, установка контакта с дикими. Но осторожно, огласка нам не нужна.

– Кстати, капитан, -поднялся со своего места профессор. – Я как-то читал, что в рабской нейросети можно отключить модуль подавления воли. Если у нас это получится, то мы сможем хотя бы временно воспользоваться дикими полноценно, а то у меня конкретно есть штук пять нормальных нейросетей, но они рассчитаны на высокий уровень интеллекта, минимум 120 единиц.

– Ладно, профессор. Давайте сначала найдем этих диких и посмотрим, что они из себя представляют. И только потом будем строить планы. А пока, если интересно, возьмите пару рабских нейросетей и попробуйте посмотреть, что к чему.

Все равно загрузить Вас и вашу команду нечем. По крайней мере не будете путаться под ногами. – последнюю фразу капитан произнес уже в уме.

Через три часа, как только техники чуть ли не вылизали челнок, прогнали его на все возможные тесты и убедились в его работоспособности, лейтенант Оми Тари заняла пилотское кресло. Рядом с ней в рубке находились коммандер Рини Пакс и стажер-пилоты Роми Стайлз и Ной Коми. Дождавшись доклада о готовности от подчиненных, Оми дала команду искину и челнок легко выскользнул из ангара. Не успев удалиться от крейсера, челнок окутался маскировочными полями и пропал со сканеров.

Им предстоял опасный путь через половину системы: пересечь орбиту газового гиганта, пробраться через астероидное поле, миновать красную безжизненную планету и только после этого приблизиться к цели. Там программа тоже была насыщена: нужно было запустить разведывательных дроидов на спутник, для изучения базы работорговцев и подходы к ней, и, после небольшой разведки, принять решение о высадке на неизвестной планете.

Готовились по полной к любым случайностям: скафандры высшей защиты с встроенными силовыми полями, десять мехов, как очень серьезный аргумент на переговорах, ну и, естественно, личное оружие. Вооружение самого челнока также никто не сбрасывал со счетов: челнок мог, если не усыпить противника на достаточно большой площади, то гарантированно уничтожить. Два средних пламенных излучателя, четыре лазера ПКО и небольшое курсовое туннельное орудие калибра 75 миллиметра всегда были готовы помочь в этом экипажу.

На случай, если что-то пойдет не так, в челноке было установлено три медкапсулы с поддержкой режима автодоктор: отличное решение в военном исполнении, правда, третьего поколения. Проблема была в том, что империя, из которой они прибыли, была чересчур узко специализированным местом: даже для того, чтобы просто включить стандартную медкапсулу, были нужны подтвержденные ранги изученных дисциплин. Причем проверяла эти допуски сама медкапсула, отправляя запрос на нейросеть оператора и запустить по другому было невозможно. Сложно понять, чем руководствовались разработчики, скорее всего, желанием оградить пациентов от "кривых ручек" недоученного персонала.

Военные в этом плане были более прагматичны: они рассматривали вариант, что все квалифицированные медики могут быть выведены из строя и любой боец может уложить пострадавшего и нажать "большую зеленую кнопку" или нажать такую же кнопку изнутри, если больше некому его вылечить. А капсула должна сама понять с чем нужно бороться и выбрать правильное решение. Единственное условие – капсула должна быть заправлена картриджами с препаратами и расходными материалами, в противном случае кнопка горела красным. Вот такие три капсулы серии "ВоенМед-3" были сейчас установлены на челноке. И картриджей набрали с избытком – мало ли что в разведке могло случиться. По крайней мере раны средней тяжести можно было вылечить часов за восемь.

Полет протекал штатно, даже несколько скучно и вот наконец, после четырех часов пути, в визорах начала вырастать нужная планета. Оми аккуратно приблизилась к спутнику планеты и дала команду на запуск дроидов. После того, как дроиды стартовали, она, отведя челнок километров на сто от места высадки, взяла курс на планету.

Планета была повернута как раз ночной стороной и наблюдатели обратили внимание на россыпи светящихся точек на поверхности.

– А они не так уж дремучи, раз так освещают свои города. – сказал Оми. – Интересно, каких успехов они еще достигли?

– Вот снизимся километров до пяти, тогда и посмотрим. Благодаря нашим сканерам будем как в театре. – заулыбался Рини. – Жаль, я закуску не прихватил, хотя, надо будет посмотреть здешний синтезатор – может там будет что-то вкусное в рецептах…

– Да ладно тебе, тебе бы все о развлечениях думать. Вот выполним задание – тогда и поговорим. А теперь внимание, переходим на дневную сторону. Ух ты, какая красота.

Планета действительно была красива: зеленые континенты, сине-голубые моря, покрывающие значительную часть поверхности. Но не успели они насладиться прекрасным видом, как вдруг они увидели, как один континент пересекает сверху вниз черная клубящаяся полоса, иногда пропадающая за облаками.

– Что это? – ошарашенно спросила Оми.

– Похоже, это война. Давай посмотрим, как они воюют, сразу будет видно имеет ли смысл брать их с собой на штурм или нет. Хоть я и не одобряю такого варварского отношения к планете, но что поделать – дикари, они дикари и есть.

– Так куда летим?

– А давай туда, – палец Рини указал куда-то в середину уродливо пересекавшего материк шрама. – Зависни километрах в десяти от поверхности, а там решим.

– Хорошо, – сказала Оми, направляя челнок на снижение.

Через сорок минут они уже висели на высоте десять километров и внимательно разглядывали изображение сканеров. Под ними по большой широкой дороге шло большое количество людей в направлении восходящей местной звезды.

Насколько было видно, в основном это были женщины, старики и дети.

Гораздо реже им навстречу, в сторону полосы дыма, заметного даже из космоса, шагали мужчины, одетые в одинаковую форму – скорее всего это были военные. Также по дороге в обе стороны передвигались разные виды транспорта: были такие, которые тянули какие-то животные, но были и едущие сами.

– Смотри, они используют транспорт на механической тяге. Видишь дым из механизмов? Скорее всего химический двигатель или какой-нибудь преобразователь тепловой энергии с низким КПД.

Вдруг, на высоте около пяти километров, появилось восемь летательных аппаратов.

На их крыльях была нанесена символика: черные кресты с белой окантовкой. Заметив их, люди стали разбегаться, но спрятаться на открытой местности было негде.

Летательные аппараты перестроились один за другим и, перевернувшись начали резко пикировать в сторону колонны безоружных людей. В самой нижней точке от них отделялись бомбы и разрывались между обезумевшими людьми.

– Твари, что же они творят. – стиснув кулаки до белого состояния шептала Оми. – Это же уничтожение безоружных. Рини, давай что-то сделаем, там же дети и женщины.

– Мы не можем вмешиваться, Оми. Это их война и мы не знаем кто там прав или виноват. Ты же помнишь наш свод законов о недопустимости контактов с "дикими"?

Мы и так его нарушаем, находясь здесь.

– Вот именно. Мы уже здесь, а законники там и вообще неизвестно, вернемся ли мы обратно в империю. Давай что-то делать, я не могу смотреть на это уничтожение людей.

– Смотрите, – их отвлек голос Ноя.

Со стороны, затянутой дымом, быстро приближался один летательный аппарат с красной пятиконечной эмблемой на крыльях. Завидев его, стервятники засуетились и начали перестраиваться, стараясь уйти. Оружие, находящееся позади кабин, начало огрызаться трассирующими очередями. Но не тут то было – разъяренный летчик буквально в течении пяти минут свалил двоих противников, которые задымив, понеслись к земле, куда и воткнулись, вырастив огромные кусты взрывов.

Больше врагов уничтожить ему помешали два тонких, с виду хрупких, летательных аппарата c такими же черными крестами на крыльях. Завязалась карусель воздушного боя и вскоре один аппарат с крестами задымил, клюнул носом и понесся к земле.

Но и аппарат управляемый смелым пилотом тоже получил повреждения и начал со снижением выходить из боя. Но противник, разозленный произошедшим, продолжил его преследовать.

Увеличив изображение, Оми видела, что плоскости летательного аппарата топорщатся рваными ранами, и точно такие же раны находятся в районе кабины. Чем дальше, тем тяжелее аппарат держался в воздухе. Складывалось впечатление, что он летит и уворачивается от очередей противника только на силе воли своего пилота.

– Я больше не могу на это смотреть. Ной, дай залп по преследователю из дезинтегратора, Роми, держи аппарат силовым лучом, пока он не упал.

Рини, я сейчас спускаюсь, аппарат заведем силовым лучом в аппарель, готовься вытащить пилота и уложить в медкапсулу. Приготовь спас.аптечку, похоже ему она понадобится. Все работаем.

– Ты хочешь?…

– Да, я хочу его спасти. Все разговоры потом. Начали.

Челнок полетел к земле быстрее птицы.

Люди, устало брели по дороге на восток уже не первый час. Вдруг раздался выкрик "Воздух!" и все стали разбегаться, так как уже знали, что фашистам все равно на кого сбрасывать бомбы: на солдат, раненных, женщин, детей или стариков.

Но вскоре, после начала бомбардировки, ситуация изменилась. Откуда-то прилетел истребитель и прогнал бомбардировщиков, сбив при этом двоих. Но долго радоваться людям не пришлось. На защиту прогнанных бомбардировщиков прилетели два мессера и начался воздушный бой. Вскоре один мессер задымил и упал в недалекий леc, где и взорвался. Но и ястребок тоже получил повреждение и начал выходить из боя.

Оставшийся немецкий пилот не хотел мириться с таким положением вещей и старался расстрелять отважного пилота, но тот постоянно уворачивался, хоть каждым раз это получалось труднее. А потом, ястребок влетел в непонятно откуда взявшееся облако…

И не вылетел из него, как будто пропал, а из облака мелькнул голубоватый луч и фашисткий самолет рассыпался пылью. Не ожидавший этого пилот полетел на землю.

Не то что верующие, даже атеисты начали креститься и припоминать Святое писание.

Через несколько дней можно было слышать версию, что Святой Петр спустился прямо на облаке, чтобы лично встретить великого Воина… Причем каждый рассказчик это видел лично сам: "Вот те крест…"

Николай был зол. Шел семидесятый день войны. Позади были горечь потерь, отступления, крушение веры во все, во что привык свято верить. Ну как же так?

Получается, что Рабоче-Крестьянская Красная Армия совсем не так сильна, как о том говорилось со всех сторон. Где выступление германского пролетариата в случае начала войны? Где обещанная война на чужой территории и малой кровью?

Получается, что им всем врали? Врали все и обо всем?

Николай Васильевич Соколов родился в 1918 году в Курской области. В 1939 году окончил Качинскую Краснознаменную военную авиационную школу им. А. Ф.

Мясникова и по распределению попал служить в 163 ИАП, вооруженный истребителями И-16.

И-16 отличный истребитель, разработанный в 1934 году, но уже к 1939 году, к советско-финской войне подрастерявший свои преимущества… Но делать нечего, что дали, на том и будем Родину защищать.

Пролетело два года, наступил 1941 год. Служба протекала как обычно, но ближе к лету участились нарушения воздушных границ, причем нарушители залетали далеко, но трогать их почему-то было запрещено. Как же, ведь Пакт о ненападении подписан…

Николай готовился убыть в очередной отпуск, назначенный на 20 июня, но совершенно неожиданно для всех Георгий Нефедович Захаров, командующий 43 ИАД, в которую входил и их авиаполк, отменил все отпуска и увольнительные, вызвал всех отпускников и увеличил количество дежурных звеньев и эскадрилий. Только благодаря этому, когда 22 июня на рассвете прилетели немецкие бомбардировщики, их достойно встретили. Потом бои над Минском, отступление, потери друзей, самолетов. Уже 1 июля полк вывели на переформирование, так как из 56 И-16, остался хорошо если десяток. И это было неплохим результатом, так как многие другие полки потеряли свою технику в первые часы войны прямо на земле, так как самолеты были выстроены как на парад: крыло к крылу, под линеечку, места стоянок расчерчены белыми линиями, отлично видными сверху и помогающими целиться сверху.

А были и другие случаи, как например с соседним, 162 ИАП, который после двух дней боев, в которых не потерял ни одной машины, после многочисленных бомбежек была настолько повреждена взлетная полоса, что пришлось уничтожать самолеты и уходить пешком.

На переформировании им дали прийти в себя, отдохнуть, пополнили людьми и пересадили на новые истребители Як-1 и после отработки слетанности уже 31 июля они опять вернулись на фронт.

И вот сегодня, 30 августа 1941 года их полк вылетел на штурмовку аэродрома Сощенское, Смоленской области. Штурмовка была жаркая, их ждали.

Зенитки, мессеры.

Николай чудом вывернулся из этого ада, а много его товарищей осталось там навсегда. Возвращался он один. В баках топлива только вернуться, в оружейных системах с четверть боезапаса – мало ли что по дороге обратно. Похоже все-таки накаркал. Немного в стороне, над дорогой, восьмерка "штук" вела бомбардировку.

На Николая накатила такая ненависть к этим гадам, пришедшим на их землю, что, позабыв про осторожность и наплевав на все, он довернул штурвал и с набором высоты направил свой ястребок в сторону увлекшихся немцев.

Когда Николай вышел на боевой курс со стороны солнца, его все-таки заметили и борт-стрелок жертвы даже постарался развернуть пулемет в его сторону.

Не успел.

Николай нажал на гашетку раньше и от "штуки" полетели куски в разные стороны.

Отлично, пушка плюс два пулемета это гораздо лучше, чем два пулемета на его "ишачке".

Там приходилось потрудиться, пока кого завалишь. И тем не менее, пять сбитых за первую неделю войны это тоже результат.

Ладно, что-то я отвлекся. Штуки перестроились в круг и их борт-стрелки выпускали очередь за очередью, старались меня если не сбить, то как минимум отогнать в сторону. Ну уж нет, жрите землю полной пастью. Никто вас сюда не звал, сами напросились. Господи, где ж мы хоронить их всех будем? Еще один есть.

О, а вот и по мою душу "сто девятые" прилетели. Двое? Не дождетесь, суки. А если я так? Небольшой фокус показанный сослуживцем еще на "ишачке" помогла скользнуть в сторону от очереди. Сослуживец был еще старой, испанской закалки. В небе Испании приходилось встречаться ему с мессерами. Он и научил в свое время, как скользнуть вбок от очереди, как ненавязчиво вильнуть и потерять скорость так, чтобы оказать позади замешкавшегося противника. Вот и сейчас фокус получился и сто девятого вынесло как раз в рамку прицела. Небольшая очередь и клюнув носом еще один любитель нашего чернозема полетел набрать его за обе щеки.

Блин, как больно! Второй, сволочь, пока я с первым развлекался подобрался сзади и всадил в меня очередь! Надо хоть в сторону оттянуть, чтобы на людей не свалиться. Темнеет в глазах, надо сманеврировать. Мимо. Скользнуть вправо, Опять мимо, только консоль крыла зацепил немного. Потерпи, ястребок, мне тоже плохо.

Силы вместе с кровью выходят и руки перестают слушаться. Надо еще немного протянуть, еще чуть-чуть. А что это за облако странное? Его же не было.

Или это уже конец? Не хочу! Я жить хочу, хочу.. Все плывет…

Сознание милосердно покинуло израненное тело и Николай не увидел, как самолет его противника рассыпался в пыль и пилот полетел навстречу земле с высоты около километра. Не видел он и того, как его вместе с израненным ястребком втянули силовым лучом в широко открытые ворота и, аккуратно уложив ястребок на пол, поспешили вытащить его из кабины и, быстро срезав остатки пропитанного кровью комбинезона, уложили в медкапсулу.

Оми наблюдала, как силовой луч захватил израненный летательный аппарат и аккуратно потащил к открытому проему десантного люка. Поначалу были опасения по поводу работающего двигателя, крутящего пропеллер, но, перед тем, как аппарат завели в челнок, двигатель, чихнув напоследок пару раз, заглох – кончились последние капли горючего. Закрыв люк, Оми передала управление искину и, приказав зависнуть на высоте двадцать километров, поспешила в медотсек. Когда она туда вбежала, раздетого пилота как раз укладывали в медкапсулу. Оми поразилась – его тело представляло собой сплошную рану, целой оказалась только голова.

– Как он, держится?

– Как ни странно, да. Кровепотеря просто огромная. Все, успели. – сказал Рини, наблюдая как пробудившаяся к жизни медкапсула мигает различными символами на панели. – Смотри. Началось переливание крови, в кровезаменитель сразу анестетики и поддерживающие препараты добавлены. Теперь все будет хорошо. Судя по прогнозу капсулы, через девять часов пилот станет на ноги. Правда, потом лучше пройти обследование в диагносте.

– А зачем?

– Эта капсула только раны лечит и на ноги ставит. На наличие злокачественных клеток она не обращает внимания. А после такой ускоренной регенерации он вполне могут образовываться. Конечно, сразу никакой угрозы не будет, но лет через десять-пятнадцать может привести к проблемам. Это ж военные делали, а там главное чтобы боец был в строю быстро, а что будет даже через год…

Его еще прожить надо.

– Понятно. А откуда ты все это знаешь, Рини?

– Так я пятнадцать лет во Флоте прослужил. Майор мобильной пехоты Рини Пакс.

Списан в отставку по медицинским показаниям. Я, как и этот парень, защищал свою страну и много раз побывал в таком же ящике. А потом мне сказали, что я хорошо служил, но еще пары ранений я не переживу – восстановительные ресурсы организма закончились, поэтому мой контракт досрочно разрывают и, так как я был много раз ранен во время службы, то финансовых претензий ко мне не имеют. Выдали выходное пособие и доставили на планету. Хорошо, что я встретил Кэпа, и он пригласил меня к себе. Вот уже пять лет служу с ним. А ты как здесь оказалась?

– А я в восемнадцать лет подписала контракт с корпорацией и десять лет на них отработала за небольшую зарплату, только чтобы летать. Так что к увольнению у меня осталась пилотская нейросеть "Пилот-5" и изученные базы на малый и средний корабль по четвертый уровень. Теперь можно было и о зарплате задуматься… Вот так я и оказалась здесь – подписала контракт. Тройной оклад из-за работы в дальнем космосе. Повелась на повышенную плату, а теперь даже не знаю, вернемся ли домой…

– Ничего, прорвемся. Если у местных много таких бойцов, как этот пилот, то мы быстро сможем вернуться домой. Ладно. Все равно теперь только ждать, пока его подлатают, давай посмотрим его аппарат, оценим уровень местных технологий.

– Давай. – сказала Оми и они направились к израненному летательному аппарату.

Через двадцать минут недоумевающая Оми спрыгнула с плоскости аппарата:

– Я не понимаю, как на этом можно было вообще летать и тем более вести бой…

Управляющего искина нет, системы наведения нет, сканера нет. ВООБЩЕ НИЧЕГО НЕТ…

Как же он вычислял упреждение при стрельбе и векторы уклонения от снарядов противника? Может у него специализированные импланты установлены?

Искин, протокол обследования пилота: что у него установлено?

– Ответ отрицательный. Мозг пилота не подвергался никакому воздействию, импланты и нейросети не установлены.

– Ничего не понимаю. Получается, что он сам контролировал все? Такого не бывает.

Искин, какой у него индекс интеллекта?

– Данная модель медицинской капсулы не поддерживает определение индекса интеллекта, но, судя по данным моделирования, полученным на основе действий пилота, индекс интеллекта должен быть на уровне не ниже ста пятидесяти единиц с погрешностью плюс 15, минус 5 единиц. Более точные данные могут быть получены только сканированием в специализированной медицинской капсуле. Для проведения такого сканирования рекомендую обратиться…

– Да знаю я, куда обратиться. – прервала искина Оми. – Ничего себе. У меня индекс 110 плюс еще пятьдесят добавила имплантами… А у него… Теперь понятно, почему тут работорговцы ошиваются… Если это не единичный случай, представляешь, сколько стоят рабы из местных?

– Представляю. Ладно. Что дальше делать будем?

– Я думаю, нам надо обсудить ситуацию с Кэпом. Тем более, что все равно его языка мы не знаем, а коммуникационный обруч не даст полной картины при общении.

Нужно оборудование для создания языковой модели. Вряд ли разумно их обучать нашему языку. Мне кажется что проще выучить их.

– Согласен. А с аппаратом что будем делать? Скинуть где-нибудь в укромном месте на планету?

– Я думаю, нет, я просто уверена, что Кэпу и профессору просто нужно на него посмотреть. В конце концов, скинуть мы его и в космосе сможем.

– Точно. Тогда на крейсер?

– Да. Искин, курс на базу.

Капитан Нэш Тон сидел в рубке и думал. С момента отправки челнока прошло уже десять часов. В принципе, волноваться было еще рано – одной только дороги до третьей планеты и обратно было часов на десять, а сколько времени понадобится для наблюдения и установки контакта? Так что раньше, чем часа через три капитан новостей и не ждал, но все равно время тянулось долго и очень медленно.

И каково было его удивление, когда через полчаса он получил пакет входящей информации: "Возвращаемся, есть информация, подробности на при встрече на месте".

– Что это может значить? Искин, местонахождение и время прибытия челнока?

– Ориентировочное время подлета один час двадцать восемь минут.

– Как получен информационный пакет? Вероятность его пеленгации?

– Пакет получен по направленному лучу, вероятность его пеленгации 0 целых 24 сотых процента.

Наконец челнок скользнул в ангар и легко приземлился. Капитан поспешил к открывающемуся люку и недоуменно замер перед входом: на полу трюма раскинулся какой-то неизвестный механизм, скорее всего летательный аппарат, но в каком виде!

Весь в пробоинах, в подтеках технических жидкостей, в районе разбитой кабины обшивка залита похоже кровью… Да, явно в непростой переделке он побывал…

– Здравствуйте, кэп, – к капитану подошел Рини. – Давайте пройдем в рубку, нам есть что обсудить.

– Что это такое? У Вас какое было задание? Тихо войти, все разузнать, тихо вернуться, а ЭТО что такое?

– Идемте в рубку, кэп. Вам надо кое-что посмотреть. Там и обсудим.

Пройдя вслед за Рини в рубку, капитан сел в предложенное кресло и буркнул:

– Показывайте.

– Искин, выведи на визор протокол с момента подлета к третьей планете.

Экран засветился и капитан замер, рассматривая вид на ночную планету.

Потом вид стал менять и он увидел вначале грубый шрам войны, пересекающий континент, потом картинка приблизилась и вскоре он стал свидетелем происходящих событий.

Когда запись закончилась, капитан, немного посидел, а потом повернулся к Оми и Рини и сказал:

– И Вы его притащили сюда. Я так понял, он в медкапчсуле?Ну что ж, насколько я понял, он все равно погиб бы через пару минут. Я так понимаю, время подумать у вас было. К каким выводам Вы пришли?

– Вы правы, капитан. Время у нас было и по дороге обратно мы детально осмотрели аппарат и вот что у нас получилось:

Достаточно высокий уровень цивилизации и производства, о чем говорит использование летательных аппаратов и транспорта. В качестве движителей используют скорее всего двигатели внутреннего сгорания, сжигают углеродное жидкое топливо. Оружие кинетическое, основано на принципе использования сгоревших газов – чувствуете этот специфический запах? Причем, похоже часть зарядов оснащена взрывателями – судя по характеру повреждений и данным записи.

Да, диагностика пилота не обнаружила никаких признаков модификации мозга, а сам аппарат не оснащен никакими искинами или их аналогами. Согласно предварительным расчетам искина, для управления аппаратом и ведения боя на таком уровне, индекс интеллекта должен составлять ориентировочно от 145 до 165 единиц. Это предварительные выводы. Сами понимаете, почему мы решили вернуться.

– Понятно. Ну что ж, с вашими выводами я пожалуй соглашусь. Надо будет подключить профессора к обследованию аппарата – может и он что интересное заметит. Пилот когда из капсулы выходит?

– Через три часа. Прошло уже шесть часов с момента погружения его в капсулу.

– Хорошо. Пока отдыхайте, а я тут с профессором поговорю.

– Профессор, не могли бы вы подойти в ангар?

– Что-то случилось, капитан? Я сейчас несколько занят, Вашим заказом, кстати.

Пытаюсь рабский модуль отключить…

– И что, есть успехи?

– Пока нет. Так что случилось?

– А Вы подойдите, здесь и поговорим.

– Хорошо, скоро буду. – профессор отключился от разговора.

Капитан только вздохнул. Он был вынужден терпеть профессора, так как согласился на этот контракт, а ученые предлагали хорошие деньги. Правда, чтобы их получить надо еще вернуться обратно. Но, у капитана почему-то складывалось впечатление, что, договорившись с местными бойцами, у них все получится.

Действительно, очень необычна и эффективна была тактика воздушного боя. И это все без нейросети и имплантов! И гравикомпенсаторов на аппарате нет! И искинов! Одни только тросики и металлические тяги от ручки управления к рулям управления. Просто невообразимо!

Нэш задумался. Он такого никогда не видел, и это он, который отдал Флоту тридцать пять лет своей жизни и вышедший в отставку с звании адмирала только потому, что при всех высказал свое мнение против командующего Флотом, а у того оказалась хорошая память… Уникальные бойцы. Недаром аварцы здесь обосновались.

Что-что, а нюх на уникальных рабов у аварцев был, что называется, в крови. Этого у них было не отнять. Они рыскали по дальнему космосу и выискивали заселенные системы, в которых можно было поживиться. Они не брезговали ничем.

Главное условие – раб должен быть здоровым, а остальное можно добиться при помощи рабского ошейника или нейросети.

– Капитан, Вы где? – послышался раздраженный голос профессора. – Я должен еще Вас искать?

– Я здесь, профессор. Поднимайтесь в челнок.

– Что я там забы..

– Вот именно этот аппарат я и хотел Вам показать.

– Интересно, интересно. Откуда он?

– С третьей планеты наши разведчики привезли. И пилота, который им управлял.

Сейчас пилот в медицинской капсуле находится, а потом нам надо будет наладить с ним общение. Что Вы можете порекомендовать?

– Я так понимаю, нейросети у него нет? Значит вариант один: мы заливаем ему нашу мнемобазу. Голова конечно немного бо-бо, но понимать нас будет.

Ахаха, – профессор рассмеялся собственным словам.

– Понятно. А что можете сказать по поводу этого аппарата?

– А что говорить? Примитив. Даже время на его изучение тратить не хочу, да и грязный он. Если очень надо – могу прислать пару лаборантов, пусть покопаются, а меня более важные дела ждут. Это все?

– Да, профессор. Тогда присылайте своих лаборантов. Когда они подойдут?

– Да через минут десять и будут, – сказал профессор, отправив соответствующее распоряжение на нейросети лаборантов..- До связи. будет что-то существенное – зовите.

Тихий шипящий звук привел его в себя. Николай открыл глаза и увидел, как с легким шипением над ним поднимается какая-то крышка. Все это было очень странным: последнее, что он помнил перед тем, как потерять сознание, это адскую боль, разрывающую его на части, свист воздуха в пробоинах кабины, врезавшиеся в память показания альтиметра – 1275 метров, бензина – ноль, сзади мессер…

Судя по всему он должен был погибнуть, а он почему-то живой, прекрасно себя чувствует, но лежит почему-то в ящике. Явная нестыковка его воспоминаний, ощущений, яркий свет и незнакомые запахи мобилизировали его и он решил осмотреться, где же он собственно оказался. Когда он поднял голову, то увидел, что лежит совсем голый, а возле ящика, в котором он лежит, стоит невысокая красивая девушка в обтягивающем все нужные места комбинезоне и, улыбаясь, смотрит на него. Видя смущение Николая, она протянула ему сверток с одеждой и сказала что-то мелодичным голосом на неизвестном Николаю языке.

Расценив это как предложение одеться, Николай сел, перекинув ноги через низкий бортик, и жестами попросил девушку отвернуться. Улыбнувшись, девушка все-таки отвернулась, а Николай развернул сверток. Перед ним оказался комбинезон необычного покроя – обувь была сделана почему-то заодно со штанинами и вместо пуговиц по обеим сторонам была просто полоса отличного от ткани материала. Николай одел комбинезон и немного задумавшись над застежкой приложил обе полоски друг к другу.

К его удивлению, начиная от места контакта в обе стороны как бы побежала волна и стык по всей длине соединился, образовав прочное, малозаметное соединение. После этого мешковато сидевший комбинезон подтянулся и подстроился под размеры Николая.

Удивленно хмыкнув, Николая спросил:

– И что дальше?

На звуки его голоса девушка обернулась, внимательно его осмотрела и, удовлетворенная осмотром, кивнула, приглашая следовать за собой. Когда Николай вышел из помещения вслед за ней, они оказались в коридоре и пройдя буквально метров десять вышли в большое помещение, в которм на полу лежал… его "ястребок", по которому лазили два человека в белых халатах. На "яшку" было больно смотреть…

Весь в пробоинах, висят лохмотья обшивки, прошитая кабина, залитая кровью плоскость… Постойте… Это же моя кровь! Причем свежая, насмотрелся за последние два месяца. Как это может быть? Николай посмотрел на самолет, на себя и в недоумении на сопровождавшую его девушку. Видимо понял, какая мысль его посетила, девушка улыбнулась и подвела его к стоящему неподалеку человеку, выправка которого выдавала профессионального военного, причем явно в немалом чине.

Навскидку, лет ему было сорок-сорок пять и одет он был в какой-то незнакомый вид военной формы.

Повернувшись к Николаю, военный протянул ему тонкий металлический обруч и предложил одеть его на голову. Поколебавшись буквально мгновение, Николай одел обруч на голову и посмотрел на военного, который что-то сказал на непонятном языке.

– Здравствуйте, – раздался в голове Николая голос. – Не пугайтесь, это такой прибор для общения, пока вы или мы не выучим язык собеседника придется его использовать. Он ищет соответствия понятий нашего и вашего языков и формирует наиболее близкую цепочку образов. Это не самый точный вариант, но это лучше, чем ничего. Вы понимаете меня?

– Да, понимаю. – сказал Николай. – Просто это как-то неожиданно.

Насколько я понимаю, я должен был погибнуть. И если бы не мой самолет здесь, я мог бы подумать, что я или уже погиб или же мне это все снится… Но то что я вижу…

– Я прекрасно Вас понимаю. На самом деле Вы не погибли. Мои люди в самый последний момент успели Вас спасти и вытащить вместе с Вашим летательным аппаратом. Вы же были настолько изранены, что они сразу поместили Вас в медицинскую капсулу. Кстати, Вы уже видели Оми – именно благодаря ее мастерству Вы до сих пор живы.

– Не преувеличивайте, капитан, – включилась в разговор девушка. – Вы очень храбро и умело сражались, правда. Вы ринулись в драку один против многих сволочей, которые уничтожали безоружных людей, поэтому я посчитала своим долгом помочь Вам.

– Спасибо огромное, – сказал несколько подрастерявшийся Николай. – А как давно это было? Если судить по крови на самолету, то я бы сказал что ей еще и суток нет. Если судить по моему самочувствию, то я совершенно цел, хотя я помню, что меня ранило и в руки и в ноги. Может, я все-таки сплю и мне все это снится?

– Нет, Вы не спите и действительно дрались совсем недавно, еще и десяти часов не прошло.

– Но как это может быть? Я ведь прекрасно помню, что был ранен и вроде как серьезно, да и следы крови это подтверждает… Но чувствую я себя отлично, и никаких следов ран на мне нет.

– Мы Вам все объясним, но давайте вначале решим вопрос с изучением языка. Тогда нам будет гораздо проще изъясняться.

– Хорошо. Что для этого нужно делать и сколько времени это займет? Мне вернуться надо, там война, люди гибнут. Каждый пилот на счету…

– Ну, по времени это займет часа два, а вот остальное давайте обсудим после этого.

– Хорошо. Что надо делать? – Идите за мной, – сказала девушка и, легко повернувшись, отправилась в коридор из которого они пришли. Подойдя к одной из дверей, девушка приложила свою руку к выделявшейся на стене пластине и дверь сама открылась. Показав Николаю, чтобы он заходил, она подошла к креслу с шлемом, прикрепленным к подголовнику, и попросила его туда присесть. После того, как Николай уселся в кресло, положив руки на удобные подлокотники, девушка опустила ему на голову шлем и отдала какую-то команду. Кресло под Николаем само приняло полулежащую форму и наступила темнота.*** Шлем поднялся вверх и Николай открыл глаза. Голова немного побаливала, но ничего критичного не было.

– Как вы себя чувствуете? – услышал Николай – Нормально, – ответил Николай и только потом понял, что и вопрос и ответ прозвучали на неизвестном ему до этого языке. Видимо это отразилось на его лице, так как он услышал тихий мелодичный смешок.

Повернув голову, Николай увидел все ту же девушку, хорошо хоть в этот раз он был одет, а то уже стало доброй традицией, приходить в себя в ее присутствии.

– Давайте хоть познакомимся, раз друг друга уже понимаем? Меня зовут Николай Соколов, можно просто Коля. Я летчик-истребитель, мой самолет, точнее, то, что от него осталось, Вы уже видели. А Вас как зовут?

– А меня зовут Оми, Оми Тари, я тоже пилот. А об остальном лучше Вам капитан расскажет. Тем более, что он уже сюда идет.

– Ну что, теперь гораздо лучше? – спросил капитан, входя в помещение. – Давайте мы сейчас пройдем в более подходящее помещение и спокойно поговорим, обсудим все вопросы. Вас это устраивает?

– Да, конечно.

– Вот и отлично. Идите тогда за мной, – капитан вышел и пройдя совсем немного они вошли в средних размеров уютное помещение, в котором посередине стоял большой стол со стульями, вдоль стены стояло пару диванов и находилось какое-то неизвестное оборудование. Вообще Николай ловил себя на мысли, что половину увиденных здесь вещей он никогда раньше не видел и даже не предполагает об их назначении.

Указав Николаю на кресло, капитан прошел к какому-то аппарату, встроенному в стену, и нажал несколько кнопок. Через некоторое время аппарат тихонько звякнул и капитан, открыв дверцу, достал из нее поднос с парой тарелок с чем-то вкусно пахнущим и парочкой стаканов. Поставив поднос на стол, он поставил тарелку со стаканом перед Николаем и сказал:

– Вы должны быть просто зверски голодны. Я по себе помню: ускоренная регенерация, как в этих медицинских капсулах, вызывает ужасный голод. Нам нужно было покормить Вас еще до сеанса гипнообучения языку.

– Ничего страшного. Расскажите, все-таки, где я нахожусь и что это за место такое, что практически смертельные раны (а я все-таки представляю какие у меня были раны) заживают меньше чем за десять часов. И что Вы планируете со мной дальше делать.

– Хорошо. Николай, я расскажу все, но давайте Вы сначала все выслушаете, как бы ни сказочно все звучало, а потом я отвечу на Ваши вопросы.

– Хорошо, сказки я с детства люблю.

– Вот и договорились. Меня зовут Нэш Тон, адмирал 7го Флота Империи Аратан в отставке. Так уж получилось, что сидеть на месте я не привык и поэтому, собрав свою команду, мы нанялись сопровождать научную экспедицию в дальний космос, за пределы империи. На месте назначения на нас напали пираты-работорговцы и, в результате боя и последовавшего за ним непредвиденного катаклизма, нас выкинуло в этой звездной системе. Так как наш двигатель, при помощи которого мы могли вернуться обратно домой был поврежден, мы уже думали, что останемся здесь навсегда. Но, после сканирования системы, мы засекли передачу работорговцев, типа таких, с какими мы воевали. Продолжая исследование системы дальше, мы заметили, что на спутнике вашей планеты работорговцы устроили свою базу, с которой устраивают налеты на Вашу планету и воруют людей. Набрав достаточное их количество, он ина большом транспортном корабле выводят их в Аварскую империю, в которой рабство официально разрешено.

Здесь я должен немного рассказать о нас и нашем мире. Наш мир состоит из нескольких государств, каждое которое состоит из населенных планет. Так вот, нашими соседями является как раз Аварская империя. Беспокойные соседи, кстати говоря. Они воруют людей не только на неизвестных планетах, но и к нам забираются, чего прощать мы, естественно, не собираемся. У нас рабство официально запрещено и мы с ними несколько раз уже воевали как раз из-за работорговли.

Так вот. У меня мало людей, чтобы захватить их базу с транспортом, а второй попытки уже не будет. Нам нужна Ваша помощь, человек триста-четыреста должно хватить, но это должны должны быть добровольцы. Как это организовать – я не знаю.

Как Вы убедились, мы можем вылечить людей, обучить их воевать нашим оружием.

Есть только одно условие: если кто-нибудь захочет улететь с нами, заберем с радостью, но если кто-нибудь захочет остаться, то мы будем вынуждены стереть память об этих событиях. Поймите правильно, ваша планета и ваши правительства еще не готовы для знаний о нас и наших возможностях.

– Интересно звучит. А чем Вы можете доказать, что мне это, например, не снится?

– Да пожалуйста. Искин, выведи на визор окружающую обстановку.

Большая стена напротив Николая засветилась бархатисто черным цветом, на фоне которого появилось изображение огромное планеты с окружающими ее дисковыми кольцами.

– Вот у этой планеты мы сейчас и находимся.

– Сатурн. – тихо прошептал Николай. Сколько раз в своей жизни мечтал, что когда-нибудь, наверное уже после победы коммунизма, полетит к звездам. Как раз мечта о звездах и подвигла его стать летчиком-истребителем, чтобы быть к ним поближе. И вдруг ТАКОЕ, он волей случая оказался посередине своей мечты…

Но картинка на месте не стояла, и сместившийся немного в сторону Сатурн открыл вид на Юпитер, Марс, Землю… Качество картинки было таким, что казалось что можно протянуть руку и дотронуться до планет. Капитан сидел молча, давая Николаю возможность собраться с мыслями и прийти в себя. Наконец, видя что ему это удалось, капитан продолжил:

– Николай, Вы можете присоединиться к нам и путешествовать среди звезд.

Поймите, люди расселились на множестве планет и ваша совсем не единственная. Но нам нужна помощь.

– Вы поможете нам на нашей войне?

– Это исключено. Мы вообще нарушили кучу законов, когда спасли Вас.

Правда такую же кучу нарушили и работорговцы, но они никогда законы не соблюдают, кроме законов своей империи.

– И вы просите помощи у нас, не собираясь оказать помощь в ответ?

– Николай, как бы Вам объяснить. Представьте, дерутся два маленьких мальчика и один приходит к Вам, огромному взрослому и говорит – побей другого мальчика.

Если Вы встанете и побьете его, это будет как? По-взрослом? А то, что Вы, даже случайно, его можете прихлопнуть не рассчитав свою силу?

– Кажется я понимаю ход Ваших рассуждений. Но все-таки, у нас там каждую секунду гибнут люди: дети, женщины, старики, а я, взрослый человек, которого Родина учила их защищать сижу в безопасности?

– Ну, во-первых, Вы там для всех погибли. Нравится Вам это или нет, но это правда. То, что вы получили второй шанс, так сказать, это просто стечение обстоятельств. Во-вторых, никто не говорил, что мы никак Вам не поможем. Просто мы не можем выступить на вашей стороне открыто, но нам вполне по силам вылечить какое-то количество ваших бойцов и вернуть их в строй. Мы можем помочь, в конце концов и уничтожить парочку объектов, которые не могут достать Ваши летательные аппараты. Главное – договориться о взаимной помощи, но, повторюсь, чуда ждать не стоит, вашу войну должны выиграть ВЫ сами.

Николай задумавшись посидел пару минут, потом подныл голову и сказал:

– Хорошо, скорее всего Вы правы. Давайте обсудим, что именно и как мы можем сделать друг для друга.

– Вот это другой разговор. Сейчас Вы с Оми пройдете в медицинскую секцию на крейсере и там мы произведем некоторые исследования: нам надо определить Ваш уровень интеллекта. У нас совсем другие методы управления техникой. Она управляется при помощи нейросетей, это такое устройство, которое вживляется прямо в мозг и помогает управлять техникой, выполнять вычисления и имеет еще много других различных функций. Так вот, возможность установки то или иной нейросети зависит от изначального уровня интеллекта.

– А это обязательно, ковыряться в моих мозгах?

– А как тогда Вы сможете управлять нашей техникой? Как мы зальем Вам базы по управлению, например, истребителем?

– Что такое базы?

– Это как бы сказать, знания и опыт управления уже в готовом виде. Вы заливаете базу на нейросеть, другими словами сразу в мозг и Вам остается ее только просмотреть, прочувствовать, и все, Вы уже усвоили эти знания. Дальше только тренировки, нарабатывание мышечной памяти. А у Вас как проходит обучение?

– Ну как, мы изучаем теорию, потом тренируемся на земле, потом полет с инструктором и, когда студент уже умеет управлять самолетом сам, его выпускают в самостоятельный полет.

– И сколько по времени это занимает?

– От трех месяцев до полугода. Потом уже совместные тренировки на слетанность, ведение воздушного боя и так далее.

– У нас пилот начального, второго уровня готовится два дня, это уже с шестью часами полета на тренажере.

– Разница конечно есть. Но я еще раз повторю вопрос: обязательно ковыряние в мозгах?

– Как Вам сказать, Николай. Управление техникой напрямую дает неоспоримое преимущество. С другой стороны, достаточного количества свободных нейросетей мы сейчас не имеем, за исключением так называемых рабских. Их устанавливают рабовладельцы для полного контроля над рабами. По сути, это наша базовая нейросеть, которая устанавливается всем нашим бедным гражданам, но модулем управления и подавления личности. Мы захватили пятьсот таких сетей и профессор сейчас пробует отключить эти модули. Если у нас получится, то тогда мы сможем установить такие нейросети для управления нашей техникой.

– А если нет? Что, разве нет какого -то другого способа управления?

– Есть, аварийный способ управления вручную. ПО крайней мере на военной технике он точно есть. Это на случай, если пилот получает ранение в голову или нейросеть выходит из строя, то можно вернуться например на базу, но вести бой с таком режиме? Нет же ни ускорения расчетов, ни векторов уклонения? Да и базы по управлению как и куда заливать?

– Давайте посмотрим на вашу технику поближе, а потом будем думать.

– Хорошо. Оми, зайди к нам.- Подождав, пока к ним присоединиться Оми, капиан продолжил разговор. – Николай, давайте все равно пройдите в медотсек и снимите значение индекса интеллекта. Потом, Оми, пройдете на летную палубу, покажешь Николаю наших птичек – пусть посмотрит, можно ли мим управлять в ручном режиме.

Там кстати есть вирт тренажер, не помнишь, Оми?

– В третьем поколении точно были, может и в четвертом есть, надо посмотреть.

– Хорошо. Тогда сообщишь когда будете заканчивать – я тоже подойду.

Оми с Николаем вышли из комнаты, пройдя через коридор, опять подошли к Яку.

– Как Вы на таком летаете? – спросила Оми. – Там же ничего нет?

– А что должно быть? По-моему там есть все необходимое. Вот, вооружение да двигатель по-мощнее, это да. Тогда ни один враг не ушел бы, а так, вполне даже отличный самолет.

– Ну а как же гравикомпенсатор? Система управления огнем? Активная защита, в конце концов?

– Честно скажу, я понял только "управление огнем" и "защита". У нас есть прицел и гашетка управления огнем, а из защиты бронеспинка. А остальное – надо крутить головой и видеть все вокруг, ну и не зевать, конечно. Кстати, а на ваших истребителях это все есть? Интересно будет посмотреть, что это такое.

Пока они стояли и разговаривали возле Яка, к ним подошел один из лаборантов, который перед этим изучал систему вооружения вскрыв люк и осматривая на ленту с остатком боезапаса, там как раз оставался с десяток снарядов для ШВАКа.

– Добрый день, меня зовут Лирг, Вы не могли бы ответить на несколько вопросов по вашему аппарату?

– Добрый день, меня зовут Николай. Конечно отвечу, что именно Вас интересует?

– Это Ваше оружие, я так понимаю оно основано на кинетическом принципе?

Вы не могли бы назвать его характеристики?

– Да. Вы смотрели на ленту питания авиационной пушки Шпитального-Владимирова ШВАК, калибра 20мм. Скорострельность 700-800выстрелов в минуту, начальная скорость полета снаряда 815 м/с, комплектуется осколочно -зажигательными или бронебойно-зажигательными снарядами.

– Интересно, надо будет с капитаном поговорить… – лаборант был уже на своей волне. – Спасибо, похоже, Вы отлично знаете свое оружие.

– Каждый воин должен знать свое оружие и уметь им пользоваться. – философски заметил Николай, глядя на своего "яшку". – А что с ним будет дальше?

– Посмотрим, если Вы захотите вернуться обратно на свою планету, то может мы и его спустим, чтобы не было лишних вопросов. Вы потом этот вопрос сможете решить с капитаном.

– Хорошо. Ну что, идем дальше? А мне уже не терпится посмотреть на ваши истребтели.

– Скоро, вот только пройдем одно небольшое обследование, – и Оми повлекла Николая к выходу из челнока.

Выйдя из челнока Николай смотрел на огромный ангар, в котором он оказался.

Челнок, сам по себе немаленький, занимал примерно с треть объема.

Николай стоял и рассматривал челнок, который был гораздо больше самых больших самолетов, которые Николай когда-либо видел, в несколько раз.

– А почему у него нет крыльев? – после внимательного осмотра спросил он у Оми – На самом деле крылья, как таковые, ему не нужны. Мы используем принцип управления гравитацией, поэтому крылья для удержания аппарат в воздухе нам не нужны.

– Понятно. А где мы находимся? – спросил он у Оми.

– Мы находимся в большом ангаре нашего крейсера. Таких ангаров у него два, расположены симметрично по отношению к оси нос-корма. Еще есть шесть малых ангаров, которые находятся немного дальше и также размещаются симметрично. Они предназначены для размещения малой авиатехники -истребители, штурмовики, спасательные капсулы. До них мы еще доберемся, а пока давайте пройдем в медотсек и проведем тестирование.

Через пятнадцать минут они дошли до медотсека и немногословный немолодой доктор, усадив Николая в кресло, провел тестирование. Подивившись полученному результату и проведя повторный тест, результат которого совпал с первым, он заполнил какую-то карточку и, внимательно посмотрев на Николая, отдал ему карточку и сказал:

– Молодой человек, я не знаю что Вам предлагают, но мои рекомендации следующие: наплюйте на Флот и идите в науку, медицину или, на самый крайний случай, в инженеры. С Вашими показателями у Вас есть все шансы сделать великолепную карьеру даже в Центральных мирах. Иметь чистых сто восемьдесят три единицы интеллекта – поверьте, это более чем отличный результат.

– Хорошо, – только и мог сказать Николай. – Я подумаю над Вашими словами. Ну что, пойдем истребители смотреть?

– Да, конечно, – сказала Оми и они отправились на палубу с легкой авиацией.

Когда они вышли на палубу с истребителями, у Николая чуть слюна не закапала: таких совершенных машин он еще не видел. От них так и веяло скоростью, мощью, силой: именно тем, что привлекает мужчин в оружии. Захотелось посидеть в каждой и он начал задавать вопросы:

– Рассказывай по порядку про каждую модель – Хорошо. Значит так. Вот прямо перед тобой истребитель третьего поколения "Смерч".

Их у нас пять штук рабочих, мы их захватили вместе со "Штормами", которые стоят вон там. Их у нас девятнадцать рабочих, это истребители уже четвертого поколения.

А основные машины, которые были у нас на вооружении это "Трезубцы", истребители шестого поколения, они находятся на другой палубе. Там же есть и штурмовики "Гром", тоже шестого поколения. Вот вкратце расклад по машинам которые у нас есть. А теперь забирайся в кабину, посмотрим, получится ли запустить режим тренировки при ручном управлении. Давай начнем со "Смерча". Я буду во втором "Смерче" и буду помогать тебе по связи.

– Что надо делать вначале?

– Тебе искин – искусственный интеллект истребителя все расскажет.

Николай не стал ждать повторения команды, тем более, что когда они подошли к истребителю, на небольшой платформе вниз выехало кресло. Как только Николай устроился в кресле, оно тут же притянуло его к себе ремнями, подстроилось под фигуру и скользнуло вверх, на положенное место. Мягко засветился пульт управления, включилась подсветка и негромкий мелодичный голос произнес:

– Истребитель Серии СМЧ 3, бортовой номер ВР 176539 приветствует Вас, пилот.

Рекомендую подключить Вашу нейросеть для тестирования подключения.

– У меня нет нейросети.

– Активирую ручное управление. – сзади из открывшегося люка выехал шлем. – Рекомендую надеть шлем, он упростит управление в ручном режиме.

– Как он будет упрощать управление?

– Шлем снимает показатели мозгового излучения и интерпретирует в управляющие коды. Например, движения головы транслируются как желание перемещения.

Движение глаз соответствует системе наведения.

– Кроме управления движением головы и глаз что еще есть?

– Рукоятки управления: справа джойстик направления, слева управление двигателем.

Рекомендую пройти режим обучения. Как Вас называть, пилот?

– Называй меня Николай или Коля. – надевая шлем, сказал Николай. – Как мне тебя называть? А то твое название слишком длинное.

– Вы можете назвать меня как Вам угодно.

– Тогда я буду называть тебя Смерч.

– Принято идентификационное имя Смерч, Николай. Включить режим обучения?

– Да, включай.

Свет в кабине потух и искин начал называть названия и объяснять назначение приборов, подсвечивая их на приборной панели. Когда ознакомительная часть была закончена, перешли к закреплению материала: искин называл приборы, а Николай должен был или нажать на нужную кнопку или передвинуть рычаг в нужное положение.

Когда и этот тест был пройден, началась отработка запуска двигателя, взлет, выполнение несложных упражнений, посадка. Дальше – больше, сложность росла, но Николаю было интересно. Новые навыки ложились поверх старых и быстро усваивались.

Оми и Нэш сидели в диспетчерской комнате возле летного ангара и разговаривали.

Они подключились к искину "Смерча" и наблюдали за виртуальной тренировкой.

– Что можешь сказать, Оми?

– Он очень быстро усваивает информацию. Я думаю, он сейчас примерно на третьем уровне баз по пилотированию, а после тренировок будет около пятого уровня. Но ведь так не бывает? Пятый уровень на ручном управлении?

– Как ты сама видишь, бывает. Сейчас идет наложение новых знаний на старую базу – вот и получается у него быстро. О, а что это он сейчас делает? – спросил капитан у Оми, показывая на визор, на котором беспорядочно кувыркалась модель истребителя.

– Похоже, он проверяет границы управляемости. Странно, так кувыркаться мне никогда не приходило в голову… Зачем это?

– А давай устроим дуэль? Кто у нас лучший пилот истребителя? Нифар?

– Да, он самый. Редкая самовлюбленная скотина. Считает, что если у него шестой уровень пилота, то все ему должны. Может кого попроще выпустим против Николая?

Все-таки у него ни опыта, ни имплантов на реакцию… Нифар же его порвет.

– Я бы не стал торопиться с выводами. Давай посмотрим по итогам трех боев.

Два истребителя выскользнули из крейсера и разлетелись в разные стороны. Через пару минут они начали осторожно сходиться и прощупывать друг друга.

Еще несколько минут назад Николай тренировался в понравившемся ему "Смерче", как поступил входящий вызов:

– Николай, приготовься к вылету. Задание – провести три учебных воздушных боя.

Условия: не удаляться от крейсера дальше чем на 5 тысяч километров, разрешено применять любые маневры и методы ведения боя, кроме физического столкновения.

Других ограничений нет. Вооружение будет заблокировано, данные систем наведения и Ваши действия учитываются для определения победителя. По условиям проведения боев вопросов нет?

– Какие могут быть вопросы? Не удаляться от крейсера больше, чем на 5 тысяч километров, избегать физических столкновений.

– Противник будет на истребителе шестого поколения "Трезубец". Есть желание заменить истребитель на равнозначный?

– Нет, меня этот полностью устраивает. – Николай успел просмотреть характеристики всех присутствующих в наличии истребителей: как "Смерча", так и "Трезубца" и пришел к выводу, что разница в поколении настолько эфемерна, что не стоит придавать ей значения. Например "Смерч" имел мощность активного щита на 20% ниже, чем "Трезубец", но зато был бронированным. И так во всем: на "Трезубце" стояла более навороченная система наведения, а на "Смерче" чуть более мощное вооружение.

Гораздо больше весомым фактором был опыт пилота.

Николай прекрасно понимал, что тренажер тренажером, но его будут проверять "в деле" и выставят против него сильного пилота, поэтому приготовился к тому, что схватка будет жаркой.

Наконец прощупывание закончилось и завязалась карусель боя.

Достаточно долгое время ничего не происходило и никто не мог взять верх. А потом Николай удивил всех, когда, уходя от заходящего сзади Нифара, так крутанул истребитель, что тот развернулся носом к противнику, и дал залп из всех стволов.

Конечно, залпа как такового не было, все-таки учебный бой, но искины, просчитав вероятности, засчитали поражение Нифару. Было бы это по настоящему – его истребитель испарился бы вместе с пилотом. Счет был открыт, 1:0 в пользу Николая.

Дав полное ускорение, истребитель Николая проскочил мимо замершего истребителя Нифара.

Стоящие на летной палубе пилоты и техники замерев смотрели как их лидера с выученными базами шестого уровня гоняет не имеющий нейросети "дикий" и управляющий истребителем на ручном управлении! Хотя, гоняли они друг друга практически на равных с переменным успехом. У Нифара был опыт управления истребителями и нейросеть с имплантами, а у Николая – интуиция, выработанная отсутствием всяческих приборов, и наглость, присущая всем истребителям.

Ни в одной базе знаний не было таких маневров, которые совершал Николай, будто бы проверяя машину на прочность. Сыграло свою роль и то, что бой проходил в безвоздушном пространстве, где маневрам не мешало сопротивление воздуха. Николай просто отрывался, испытывая доселе неизвестные ощущения от управления совершенной машиной, а Нифар злился на непредсказуемого противника и пытался сообразить откуда же он такой взялся.

Когда через тридцать минут истребители оказались на летной палубе и из них вылезли полностью мокрые пилоты, их встретили молча. С небольшим отрывом (3:2) победил все-таки Николай, хоть победа далась ему нелегко.

Николай подошел к выбравшемуся из истребителя Нифару и протянул ему руку:

– Рад был с тобой познакомиться, классно летаешь. Хорошо что мы на одной стороне.

– А я как рад, – с некоторым опозданием Нифар пожал руку. Не принят был такой жест в империи. – И много таких пилотов у Вас? – спросил он невольно потирая руку после крепкого рукопожатия – Есть и получше, – улыбнулся Николай. Он повернулся к Оми с капитаном – Кстати, я бы не против душ принять, да и пообедать было бы неплохо.

– Ой, точно. Идем, я тебя проведу, капитан тебе каюту выделил. – И она, схватив Николая за руку, утащила его за собой.

Нифар повернулся к капитану:

– И какой у него уровень? Шестой? Седьмой?

– По нашей классификации никакого. Это пилот, которого спасла команда Оми в разведывательном полете. Идем, посмотришь на чем он летал, а потом скажешь свое мнение.

Когда через полчаса задумчивый Нифар отошел от странного аппарата, к капитану подошел лаборант, который исследовал вооружение Яка.

– Капитан, можно Вас на минутку? Есть информация.

Капитан вместе с лаборантом отошел в сторону:

– Рассказывай, что интересного накопал.

– А интересного много, господин капитан. Я проверил вооружение и поспрашивал у пилота о его характеристиках и могу с полной уверенностью сказать, что у нас нет от него защиты. Наши силовые щиты просто не могут противостоять этому оружию.

– Как это? Они же должны защищать от любого механического повреждения?

– Так, да не так. тут надо понимать принцип, по которому щиты работают.

Для того, чтобы снизить расход энергии на поддержание щитов, разработчики свели статистические данные о рисках и характеристиках поражений, которые могут нанести в бою. Самыми распространенными оказались две группы: ручное холодное оружие и кинетическое, туннельное орудие. Они брали максимальную и минимальные скорости для зашиты этих видов вооружений. А скорость снарядов, выпускаемых из оружия этого аппарата, находится как раз посередине, в мертвой зоне защиты. Вот и получается, что наши силовые щиты просто не будут реагировать на снаряды, выпускаемые этим оружием. Так работают все щиты, выпущенные по технологиям Содружества.

– А мы с этим что-то можем сделать?

– Можно перенастроить наши щиты, но расход энергии будет просто сумасшедшим.

– Ничего, зато целыми будем. Теперь надо придумать, как использовать это в наших целях…

– Пилот говорил, что у них есть много разновидностей такого "огнестрельного" оружия. Кстати, мы провели проверку с оружием, которое было при нем, когда его привезли. Оно работает в условиях космоса, правда отдача очень сильная. но если стрелять на поверхности спутника, то вполне возможно его применение.

– То, что дает нам преимущество – это очень хорошо. Молодец, хорошо поработал. А теперь иди, мне надо подумать.

Капитан подошел ко все еще стоящему недалеко Нифару и спросил:

– О чем задумался, Нифар?

– У него точно нет никаких имплантов?

– Никаких, несколько раз проверяли. Девственно чистый мозг: ни нейросети, ни имплантов – ни-че-го.

– Но ведь так не бывает! Я, прокачанный имплантами практически до максимума, и он без ничего! И этот его са-мо-лет. Там же ничего нет: ни искина, ни радара, ни управления огнем, гравикомпенсатора тоже нет. Как они на таком летают?

– Вот может потому и летает так, что привык надеяться только на себя и свою голову. Ему понадобилось всего два часа посидеть в обучающем тренажере на "Смерче", чтобы в нем настолько освоиться и соревноваться с тобой.

– Чтобы победить меня – Не важно, вы в одной команде и счеты здесь неуместны.

Чуть позже сможешь с ним поплотнее пообщаться – как насчет поработать с ним в паре? Мне кажется, у вас есть чему друг у друга поучиться, тем более что Николаю понравился бой, да и ты как противник.

Оми провела меня по коридору и остановилась перед дверью в каюту – Вот эту каюту тебе выделил капитан – Оми. Все это прекрасно, но ты же помнишь, что на планете идет война, а я боевой летчик, который должен воевать с врагом. Так что, каюта это здорово, но, сама понимаешь… не могу я так жить, зная что там сейчас люди гибнут – Я понимаю. Сейчас приводи себя в порядок, пообедаем и пойдем к капитану, будем обсуждать наши планы.

– Хорошо.

Они вошли в каюту и Оми быстро показала Николаю, что где находится:

– Вот здесь душ, сюда бросишь грязный комбинезон – дроиды почистят. В этом шкафу чистая одежда.

– Хорошо. Мне надо минут десять, – сказал Николай беря чистый комбинезон и направляясь в душевую.

– Может тебе спинку потереть? – игриво спросила Оми, расстегивая туго натянутый на груди комбинезон. – Я не против…

– Я бы с удовольствием, честно. Но давай немного отложим, пока не определимся по нашим планам – Дурак, – Оми обиженно отвернулась. Николай подошел к ней, приобнял и мягко повернул ее к себе и поцеловал:

– У нас еще будет такая возможность, Оми, обещаю. Давай не будем спешить. Я не хочу чтобы это было на бегу.

– Ладно, ловлю на слове. Тогда я тебя здесь подожду – Я быстро.

Когда Николай через десять минут вышел из душа, Оми уже была спокойна и невозмутима, а ее комбинезон был приведен в идеальный порядок. Быстро перекусив, они отправились в переговорную, где их уже ждали. Пригласив Николая и Оми присесть, капитан выждал минуту и сказал:

– Ну что, Николай. Давай я тебе всех представлю. С Оми и Нифаром ты уже знаком.

Лирга ты тоже видел. Он и его колега Зоран – лаборанты-техники. Кром – майор пехоты в отставке, командует нашими контр-абордажниками. Моррис, наш врач.

Теперь, когда ты знаешь всех присутствующих, давай поговорим и будем определяться, как нам действовать дальше. Ты увидел наши возможности, ты знаешь что нам нужно. Я хотел бы вначале услышать твои мысли по этому поводу, а потом и мы выскажем наши соображения.

– Хорошо, Нэш. Как вы все знаете, у нас сейчас идет война. Тяжелая война, каждый боец на счету и просто так выдернуть откуда-то триста человек практически нереально. Это я говорю к тому, чтобы вы представляли себе общую картину. Но здесь есть один вариант. Я представляю где набрать добровольцев, особенно если ваши медики смогут для них сделать то же, что и для меня. Вы готовы вылечить триста человек? Если да – то ничего сложного, у вас будут бойцы, готовые Вам помочь.

– В принципе это возможно, капсулы у нас есть, расходники тоже. Правда все зависит от времени, которое мы можем потратить на лечение и подготовку, – вступил в разговор медик. – Надо будет отбирать добровольцев по степени тяжести ранений.

– Это как, сортировать кто будет жить, а кому отказать? – спросил капитан. – И кто будет этим заниматься? Кто возьмет на себя такое?

– Не совсем так. Как раз можно гораздо быстрее восстановить бойца, который находится при смерти из-за тяжести ранений, но руки-ноги на месте, чем если жизни ничего не угрожает, но у него нет руки или ноги… Очень много времени уходит на регенерацию отсутствующих органов, особенно костей, сухожилий и хрящевых соединений. Поэтому я могу предложить отбирать именно безнадежных с точки зрения местной медицины. Да, и надо будет набрать аптечек, чтобы они могли поддержать раненного до медкапсулы.

– Ну что ж, в общем план более менее определен. Осталось его выполнить. – немного подумав, сказал Нэш. – Кром, что у нас по оружию? Мы найдем чем вооружить добровольцев?

– Ручное оружие есть, но немного. Мы же не готовились к таким штурмам.

Из того, что есть у нас на складе, это порядка сотни стволов. Еще порядка полутора сотен стволов мы нашли на трофее, но там надо перебирать: что-то ремонтировать, а что-то и выкинуть как опасное для своего владельца. За пару дней переберем, у меня как раз пару оружейников есть. Еще есть десяток тяжелых мехов и пятнадцать средних, полученных в трофеях. Так что до двух сотен мы вооружим точно, а больше… Да, если привлекать добровольцев для управления мехами, то тогда надо решать вопрос с нейросетями и базами знаний.

– Кстати, – подал голос Лирг. – А если попытаться использовать оружие местных? Я изучал попавшие к нам образцы и выяснилось, что их пули попадают в мертвую зону активной защиты. Если генератор персонального поля у противника будет установлен на легком скафандре – то шансов выжить у противника не будет вообще, а если на тяжелом бронескафе, то, как минимум, отвлечет на себя внимание, а если большая скорострельность, то вообще может или опрокинуть, или не дать нормально прицелиться. Тем более, что проблем с применением не должно возникнуть, так как в условиях базы скорее всего будет нормальная гравитация и состав атмосферы.

– Мысль здравая. Даже если бы его пули не попадали в мертвую зону, то даже перегрузка щита – уже огромный плюс. А Вы случайно не помните полные характеристики вашего автоматического оружия? – повернулся к Николая Кром.

– Честно говоря не очень, но у ручного пулемета скорость пули около 800-850 м/с, но более точно не скажу.

– Ну хорошо, давайте вы привезете образцы оружия, а мы его испытаем, – подвел итого капитан. – Тогда и примем окончательное решение по оружию.

– Еще какие буду соображения? – продолжил совещание капитан – Я бы предложил взять два отделения пехотинцев. Кстати, я их и поведу, – сказал Кром. – Я думаю, никто не возражает против моей кандидатуры?

– Нет, конечно. – Согласился капитан. – Я собственно сам хотел тебе предложить поучаствовать в экспедиции. Давайте подведем итоги: Лирг и Зоран устанавливают в челнок Оми медкапсулы. Ставьте все захваченные на носителе – это шестнадцать капсул. Еще можете добавить одну военную из тех, которые у нас были.

Итого будет двадцать капсул, немало. У нас на крейсере останется всего пять капсул, но думаю справимся, если что. Моррис, кто полетит из медиков? – обратился Нэш к врачу.

– Я и полечу. Опыта у меня побольше, чем у других, будет, в том числе и боевого.

Возьму еще помощницу одну на всякий случай.

– Истребительное прикрытие будет? – спросил Нифар – Я не против. Вот, кстати, и полетишь с Николаем. Я думаю, двух истребителей хватит более чем. Туда и обратно на подвеске, прикрытые маскполями челнока, на месте по обстановке. Постарайтесь не отсвечивать, режим полной маскировки. Да, кстати, всем, кто летит, надо изучить язык Николая. Так что, Николай, пойдешь сейчас с Моррисом, снимете лингвоматрицу. Даю пять часов на решение всех вопросов и сборы. Все свободны, а ты, Нифар, задержись немного.

Когда все вышли, капитан вышел из-за стола и присел рядом с Нифаром.

– Не нравится мне твое настроение, Нифар. Говори, что с тобой происходит. Я не могу тебя отправить на задание, когда ты в таком настроении.

– А что говорить, капитан? Я не понимаю новичка и не верю ему. Вас послушать, так он наши истребители только-только увидел, а меня сделал как маленького. Меня!

С шестым уровнем, имеющего пятнадцатилетний опыт! А его маневр с разворотом и залпом? Чтобы так развернуться, надо выполнить целую кучу расчетов и иметь огромную скорость реакции и высокую точность управления истребителем. И как это сделать на ручном управлении без имплантов? Я запустил тренировочный режим в своем истребителе и попытался повторить этот маневр – я или не доворачиваю истребитель или передерживаю его в маневре. В самом лучшем случае, по цели попадало от 25% до 50% залпа!!! А я пересмотрел запись – он вышел из маневра точно на на меня, в меня попал ВЕСЬ его залп. Как такое может быть?

– Так вот что тебя беспокоит, – усмехнулся капитан. – Появился пилот получше тебя?

Да сядь ты, успокойся, не кипятись. Неприятно по носу получать, да еще и от неизвестно кого. Но ты сам виноват – с твоей заносчивостью это рано или поздно должно было случиться. Так что радуйся, что это произошло именно так, а не где-нибудь на базе с огромной кучей свидетелей.

Ладно, я собственно по этому поводу и хотел с тобой поговорить. Я тоже не люблю необъяснимых вещей. Как ты знаешь, на каждом истребителе установлено оборудование для записи всех действий пилотов, искинов и окружающей обстановки.

Так вот, после ваших тренировочных боев я запросил запись с искина истребителя Николая, она оказалась очень познавательной и я хотел бы, чтобы ты тоже ознакомился с ней. Лови.

– Истребитель Серии СМЧ 3, бортовой номер ВР 176539 приветствует Вас, пилот.

Рекомендую подключить Вашу нейросеть для тестирования подключения.

– У меня нет нейросети.

– Активирую ручное управление. Рекомендую надеть шлем, он упростит управление в ручном режиме.

– Как он будет упрощать управление?

– Шлем снимает показатели мозгового излучения и интерпретирует в управляющие коды. Например, движения головы транслируются как желание перемещения.

Движение глаз соответствует системе наведения.

– Кроме управления движением головы и глаз что еще есть?

– Рукоятки управления: справа джойстик направления, слева управление двигателем.

Рекомендую пройти режим обучения. Как Вас называть, пилот?

– Называй меня Николай или Коля. – надевая шлем, сказал Николай. – Как мне тебя называть? А то твое название слишком длинное.

– Вы можете назвать меня как Вам угодно.

– Тогда я буду называть тебя Смерч.

– Принято идентификационное имя Смерч, Николай. Включить режим обучения?

– Да, включай.

– Николай. Вы находитесь в кабине истребителя третьего поколения.

Истребитель предназначен для ведения боевых действий как в условиях атмосферы, так и в космическом пространстве. Для выполнения боевой задачи истребитель оснащен двумя средними лазерами, двумя туннельными орудиями калибра 50 миллиметров, установкой средней плазмы и пусковыми ракет среднего радиуса действия. Для защиты предусмотрено бронирование, активные щиты, противоракетный комплекс…

– Стоп, Смерч. По поколению я понял, теперь подробно рассказываешь что или кто ты есть, чем управление истребителем в условиях атмосферы отличается от управления в космосе. Какие характеристики, возможности, специфика.

Потом к остальному перейдем.

– Я искин пятого поколения, предназначенный для помощи пилоту в управлении истребителем.

– Стоп. Что значит искин?

– Искин, это искусственный интеллект. Искусственно созданный мощный вычислитель с подобием интеллекта. Способен выполнять миллионы вычислительных операций в секунду, контролировать показания сканера, состояние всех узлов истребителя и еще множество функций. Кроме того, в случае ранения пилота, по команде пилота или с базы, я способен вернуть истребитель на базу, избегая лишних повреждений.

– То есть, ты умеешь управлять истребителем, но без команды пилота или с базы не можешь этого делать – Да, именно так.

– Хорошо, к этому вопросу мы еще вернемся. А теперь расскажи об отличиях в управлении в космосе и атмосфере.

– Управление в условиях атмосферы налагает определенные ограничения, связанные с сопротивлением атмосферы, более сильным влиянием гравитации. В условиях космического пространства сопротивления практически нет и влияние гравитации не так заметно. Поэтому гравикомпенсатор работает более эффективно.

– Что такое гравикомпенсатор и как он действует?

– Гравикомпенсатор снижает воздействие перегрузок на пилота во время пилотирования за счет изменения локальной гравитации. Соотношение примерно как 5 к 1 – то есть, если на истребитель воздействует перегрузка в пять единиц, пилот испытывает перегрузку в одну единицу. Соотношение примерное и отличается в разных условиях: разная удаленность от планеты, направление действующих сил и так далее.

– Хорошо, с этим пока ясно. Какие основные характеристики истребителя?

Тип двигателя там, грузоподъемность и так далее..

– На истребителе установлены гравитационные двигатели: как ходовые, так и маневровые. Это позволяет осуществлять любые маневры, вплоть до разворота на одном месте или полет кормой вперед, полет боком. Кроме этого, нет выдающего визуального следа от работы двигателя, нет ограничений по окружающей среде.

Грузоподъемность истребителя имеет значения больше для действий в условиях гравитации и атмосферы, но ориентировочно равна трем тоннам, из которых полтонны приходится на пилота и топливо, остальное боезапас – по две тысячи снарядов для туннельных орудий, ракеты, противоракеты и бомбы, если нужно для штурмовки.

– Хорошо. расскажи подробно о вооружении.

– Истребитель оснащен двумя средними лазерами.

– Принцип их действия?

– Это направленный поток когерентного излучения фотонов.

– Гиперболоид… А поподробнее? Скорострельность, защита от него?

– Лазеры работают в импульсном режиме, время между импульсами 1 секунда. По сути это самое быстро поражающее оружие, хорошо применимое на дальних дистанциях.

Защитой от него может быть уход с линии выстрела (что сделать весьма трудно, так как скорость луча равна скорости света), распыление защитного облака, укрытие за непрозрачной преградой, силовое защитное поле.

– Хорошо, с лазером более менее понятно. Что там дальше?

– Средняя плазма. Плазма это четвертое состояние вещества, с температурой свыше миллиона градусов. Хорошо подходит для действия на средний и близкой дистанции.

Защита – силовые поля, укрытие за препятствиями, уход с траектории заряда.

– Что еще осталось из вооружения?

– Туннельные орудия – это кинетическое оружие, в котором небольшой по массе снаряд разгоняется до скорости свыше десяти тысяч километров в час. При такой скорости снаряд, даже не имеющий начинки из врывчатых веществ при ударе высвобождает огромное количество кинетической энергии, что приводит к взрыву.

Методы защиты те же – уклонение, укрытие, силовое защитное поле.

И последний вид активного вооружения истребителя, это ракеты. Ракеты в основном оснащены системой самонаведения, поэтому уклонение не поможет. Самым основным методом являются противоракеты – они заставляют ракеты изменять траекторию движения в их стороны и подрывают их при столкновении.

– Хорошо. По вооружению в основном понятно. Теперь что такое силовые поля.

– Силовое поле, это элемент активной защиты, который окутывает истребитель защитным коконом и поглощает и нейтрализует враждебное воздействие, как кинетическое, так и энергетическое. К сожалению, каждое такое столкновение поглощает энергию щита, поэтому если не давать возможность ему восстановиться, то энергия закончится и истребитель останется без активной защиты.

– И что потом?

– Если активный щит отключается, то в действие вступает броневая защита истребителя, так что несколько попаданий я выдержу, но все зависит, конечно, от мощности заряда.

– Хорошо. А в чем отличия между например этим и другими истребителями, которые расположены здесь?

– Нет данных, нужен запрос управляющего ангаром искина. Выполнить запрос?

– Конечно, выполняй.

– Данные получены. Выполняю сравнительный анализ, отчет готов. Исходя из анализа различий, разница между присутствующими моделями СМЧ3 "Смерч" третьего поколения,

"Шторм" четвертого поколения и "Трезубцами" шестого поколения заключается в повышении производительности искина, изменении вооружения и мощности силового поля. Так, например искин "Трезубца" мощнее 2Шторма" на 5 процентов и "Смерча" на 13 процентов. Силовое поле примерно в такой же зависимости: 6 и 12 процентов.

А вот бронезащита у "Шторма" ниже на 30 процентов, а у "Трезубца" на пятьдесят, по сравнению со "Смерчем".

– То есть, принципиальной разницы нет?

– Есть небольшие отличия, но основные цели и задачи, выполняемые представленными моделями сопоставимы. Расчетная эффективность этих машин сопоставима с погрешностью плюс-минус пять процентов.

– Хорошо. Продолжим. Насколько я понял, для того, чтобы полностью контролировать истребитель нужно иметь.. нейросеть.. Если ее не иметь, какие возможны варианты?

– Ограниченное управление, так как Вы не сможете контролировать поток информации.

То есть перемещаться Вы сможете, но вести полноценный бой – нет.

– Хорошо. А ты можешь полностью контролировать поток информации?

– Да, я для этого и предназначен.

– Отлично. Ты говорил есть тренировочный режим?

– Да, конечно есть. Запустить?

– Да, запускай. Какие есть варианты?

– Тренировка в условиях планеты, в условиях космоса, разное количество противников.

– Давай начнем с условий планеты и пока без противников – надо научиться сначала управлять истребителем, потом будем пробовать воевать.

На экранах появилась реалистичная картина: истребитель стоит на огромном поле на планете, вокруг все заставлено различной техникой.

– Смерч, а как взлетать? Кстати, какой разбег?

– Мы можем взлетать вертикально, зависать на месте, двигаться в любом направлении: вперед, назад, в стороны, вверх, вниз. – На панели подсветились приборы управления. – Правая рука управляет направлением перемещения, левая скоростью. – Николай установил направление вертикального взлета и резковато подал вперед ручку подачи мощности. На него навалилась перегрузка. – Полегче, Николай, а то в реальном полете гравикомпенсатор уже работал бы с нагрузкой.

Сейчас Вы испытали перегрузку в 3 единицы, а на истребитель воздействовало 15 единиц. Одно дело такой взлет в бою, другое – в процессе простого взлета.

– Понял, просто пока не привык, очень чувствительное управление, – сказал Николай, наблюдая как быстро удаляется в экранах картинка поверхности земли.

Переведя ручку управления двигателем назад, Николай увидел, что картинка остановилась и начала приближаться. Немного поигравшись ручкой вперед-назад, Николай нашел положение, при котором земля перестала убегать или приближаться – истребитель завис на одной высоте. Теперь Николай исследовал, как истребитель реагирует на другие ручки управления. Он учился разворачиваться на одном месте, стараясь попасть в цель сразу после разворота, кувыркаться, проскальзывать влево, вправо, как бы уходя от очереди. И если полет в разные стороны, кувырки, проскальзывания получались практически сразу, то разворот на месте c поражением цели никак не давался: то слишком рано завершается маневр, то слишком поздно.

Наконец ему в голову пришла идея.

– Смерч, давай добавим противника и попробуем следующую схему: я задаю направление, цели, задачи, а ты контролируешь показания приборов, противника, применяешь маневры уклонения, но в пределах заданной задачи. Ты сможешь по команде, например, развернуться на месте и попасть по противнику сразу после разворота?

– Конечно могу, запускаю режим тренировки с противником..

Картинка поменялась: истребитель летел над землей, а сзади летела пара противников и стреляла по нему, мимо проносились лучи лазеров, пару раз отстреливались антиракеты-ловушки. Смерч грациозно выполнял маневры уклонения, так что попаданий, принимаемых защитным полем, практически не было.

Картинка была настолько реалистичной, что Николай на какое-то время просто засмотрелся на экраны и выпал из управления.

– Николай, слишком малая высота, – вырвал его из этого состояния голос Смерча.

– Спасибо, – автоматически поблагодарил Николай искин и включился в процесс управления. Это конечно было немного странное состояние. Николай направлял полет истребителя, но, из-за маневров уклонения, он двигался не прямолинейно, а как бы в рваном режиме, скользнув то в одну, то в другую сторону. Убедившись, что в принципе так управлять возможно, Николай дал команду искину: – Смерч, разворот и огонь.

Истребитель, смазав изображение на экранах, резко развернулся и вздрогнул, выпуская полный залп. Один из преследователей исчез в вспышке взрыва, а искин довернул истребитель и дал еще один залп.

– Цели уничтожены – раздался голос искина.

– Отлично, Смерч, мне понравилось. Давай попробуем еще другие режимы тренировок.

Дальше были разные тренировки: разные условия, разное количество противников на разных моделях истребителей, но принцип остался неизменным – Николай управлял истребителем, задавая направление и выдавая цели, а искин выполнял все остальное: отслеживал обстановку и выполнял маневры уклонения с недостижимой для обычного пилота эффективностью.

Потом Нифар просмотрел свою схватку с Николаем совсем под другим углом и совсем с другими впечатлениями. Запись закончилась, а он еще с минуту сидел под впечатлением.

– Ну как? – спросил его Нэш, виду что тот уже ознакомился с переданным пакетом.

– Впечатлен?

– Как ему это в голову пришло?

– Не знаю. Скорее всего незашоренный взгляд со стороны. Мы то привыкли, что все делает пилот, а искин… это искин, который выполняет вспомогательную роль – подсказать там показания приборов, сканера и так далее. То есть у искина нет права самому выполнять какое-либо действие. А Николай дал ему ему это право. И получилось совсем даже неплохо.

– Да уж, я просто в шоке от получившейся эффективности. И это на ручном то управлении! Мне есть о чем подумать.

– Вот именно. Потому я и хотел, чтобы ты полетел с Николаем, поговорил с ним.

Общение с непривычными, нестандартными людьми, приводит к нестандартным идеям и мыслям. Ладно. Беги, готовься к вылету. – сказал капитан, давая понять Нифару, что разговор окончен.

Используя данные искина, Оми вывела челнок к месту, где сутки с небольшим они словили сбитый Як с Николаем. Сейчас картина разительно отличалась от вчерашней: по дороге вместо беженцев непрерывным потоком двигались колонны военных, в мышасто серой форме. Николай глядя на эту картину с трудом сдерживался, чтобы не ругаться.

Челнок завис на высоте в десять тысяч метров, а его экипаж собрался на собрание, чтобы обсудить первоочередные мероприятия своей миссии.

– Николай, ты лучше знаком с местной обстановкой, – начала разговор Оми, выводя на визор карту местности. – Твое мнение, с чего нам лучше начать?

– Думаю, вначале нам надо привести себя в порядок. – Николай показал на свой комбинезон. – Этот комбинезон, конечно, удобен в космосе, но он слишком уж отличается от нашей формы. Да и с оружием тоже надо что-то придумать.

Поэтому предлагаю перелететь вот сюда. – Николай показал пальцем точку на карте. – Перед войной там были окружные склады с обмундированием и оружием. Если они уцелели, то есть шанс найти там форму. В самом крайнем случае, оружие можно будет найти на местах боев – я думаю, что там его много осталось.

Уже через сорок минут они зависли над нужным местом и начали изучать картинку, передаваемую камерами челнока. Склады оказались довольно целыми с виду и охранялись силами противника до взвода. После небольшого совещания решили действовать просто и нагло: применить установленные на челноке станнеры и просто вырубить охрану, накрыв всю площадь складов. Конечно, был риск, что внутри кто-то останется в сознании, но зачистку помещений проводить было куда как проще, чем захватывать тщательно охраняемый периметр. Как любой нормальный командир, Кром не хотел терять никого из своих бойцов.

Оми опустила челнок над складами до высоты в пятьдесят метров и Рини нажал кнопку, включая станнеры. После этого челнок опустился между зданиями и десантники, выскочив через открывшийся люк, рассредоточились и стали зачищать склады. После зачистки, они стащили в одну кучу бесчувственные тела охранников, предварительно связав их. Только после этого, Николаю разрешили выйти из челнока.

Николай чувствовал себя Али-бабой, попавшим в пещеру разбойников – первый склад был под завязку забит формой всех видов и размеров, а в остальных было самое разнообразное оружие и боеприпасы. Решили грести по полной и, выставив посты, приступили к мародерству. Нифар, поднявшийся в своем истребителе в воздух, контролировал воздух и дальние подступы.

Формы загрузили много и разной, к оружию подошли более избирательно. От обычных трехлинеек решили отказаться, зато автоматические винтовки СВТ-40 грузили ящиками. Также выгребли все найденные автоматы ППД и пулеметы Дегтярева – их было не так чтобы много. Патроны и гранаты никто даже не считал – на войне много патронов не бывает, тем более, что место пока позволяло. Консервами, крупами и сухарями, найденными еще в одном складе, тоже не брезговали. За два часа, натягавшись тяжелых ящиков и забив все свободное место, решили, что на первое время пожалуй хватит и, заминировав то, что не смогли вывезти, поднялись в воздух. Отлетев на безопасное расстояние Кром нажал кнопку и внизу, на месте складов, наступил АД.

– Ну что ж, первая часть плана завершена, – сказал Николай, когда все, уже переодевшись, собрались в кают-компании.

Последние полчаса он помогал новым друзьям правильно подгонять форму и цеплять знаки различий. Нифар, как и Николай, стал младшим лейтенантом, Кром – пехотным капитаном, а его подчиненные получили знаки различия от рядового до лейтенанта.

Оми и остальные члены экипажа челнока также переоделись в летную форму, хотя светиться перед посторонними в их планы не входило. Моррис стал военврачом 2-го ранга, а его помощница – военфельдшером.

– Теперь надо найти местечко и выгрузить часть запасов, а потом займемся людьми.

Давай потихоньку двигаться к первоначальной точке.

Теперь челнок двигался не спеша, его сканеры внимательно ощупывали проплывающий внизу лес.

– Судя по показаниям сканеров, внизу находится группа людей, человек двадцать. – сообщил искин челнока, когда они пролетали мимо крупного района леса, достаточно удаленного от оживленной дороги.

– Можно увеличить изображение? -спросил Николай – Изображение получить невозможно, так как люди находятся под деревьями. Судя по показаниям сканера, с ними находятся два крупных животных.

– Наверное лошади. Прячутся они, что ли? Кром, надо посмотреть. Оми, можешь приземлиться где-то поблизости?

– Да, в двух километрах есть достаточно большая поляна.

– Хорошо, садимся. Кром, даже не отговаривай, я пойду с вами. Мало ли..

Уже через несколько минут Николай шагал по лесу вместе с Кромом и группой его бойцов. Не доходя с километр до места, два разведчика выдвинулись вперед и скользнули вперед и скоро Кром слушал доклад.

– Девятнадцать человек в форме как у нас, но потрепанная и грязная.

Практически все раненные, забинтованные. Судя по всему много тяжелых. С ними одна девушка, тоже в форме. Из оружия вижу винтовки, у девушки пистолет. Вижу одного часового, голова тоже забинтована.

– Хорошо. Кром, я иду впереди, вы сзади, страхуете. По-моему это те, кто нам и нужен. Вызовите Морриса с помощницей, похоже у них скоро будет работа.

Николай поправил свою форму и пошел не таясь вперед. Не доходя метров пятьдесят до небольшой тенистой полянки он услышал: – Стой, кто идет?

– Свои. – Больше почему-то ему в голову ничего не пришло.

– Кто такие свои?

– Младший лейтенант Николай Соколов, сто шестьдесят третий истребительный авиаполк. Сбили меня, вот и пробираюсь обратно.

– Руки вверх и двигай потихоньку вперед, чтобы я тебя видел.

– Да двигаюсь, я, не кричи так – миролюбиво сказал Николай и поднял руки.

Выйдя на поляну он остановился. Сканеры и разведчики не обманули: он увидел две телеги, на которых лежало по два человека, причем, что было видно даже Николаю, страшно далекому от медицины, в очень тяжелом состоянии. Остальные бойцы, которые сидели или лежали вокруг телег, были в не намного лучшем состоянии, но все равно держали оружие готовое к бою.

– Да, славяне, неслабо вам досталось. – протянул Николай, осматриваясь вокруг.

– А ты откуда такой, весь из себя красивый и чистый? – спросил пожилой солдат с забинтованой головой, подходя сзади. Штык его винтовки смотрел Николаю в спину.

– В нагрудном кармане мои документы, возьмите сами, – ответил Николай. – Рук опускать не буду, чтобы дырок лишних случайно не наделали. Мне еще надо посчитаться с тем гадом, который меня сбил. А с лишними дырками это сложновато будет сделать.

– А ты шутник, -сказал солдат и кивнул девушке, которая подошла и переложив револьвер в левую руку, правой вытащила документы Николая и отошла в сторону телеги, где внимательно их изучила, сверяя фотографию с "оригиналом".

– Ну что, девушка, убедились? Примете в компанию?

– Похож, Петрович, убери винтовку. Проходите младший лейтенант, можете опустить руки.

– Спасибо. – сказал Николай, опуская руки и проходя вперед. – Что тут у вас?

Помощь нужна? Как кстати Вас зовут, а то мое имя Вы знаете, а я Ваше – нет?

– Катерина. А что вы можете сделать? У меня тяжелораненные, медикаментов нет, а вокруг немцы. – На лице санинструктора отразилось тщательно скрываемое отчаяние.

– Я много чего могу. Как Николай-чудотворец, хоть и комсомолец. Только попросите бойцов не делать резких движений. Хорошо? – спросил Николай, глядя ей в глаза.

– Хорошо, – ответила та, глядя ему в глаза.

– Вот и хорошо. Кром, выходи.

Кусты вокруг полянки покачнулись и появились Кром с бойцами. Бойцы, до это опустившие свои винтовки, тут же потянулись к оружию, так что Николаю пришлось крикнуть:

– Стоять, свои. Кром, где доктор?

– Сейчас будет.

Сейчас будет помощь, – сказал Николай все еще смотрящей на него Катерине.

Кусты еще раз покачнулись и на поляну вышел Моррис с помощницей. Они тут же направились к телегам.

– Катя, это Ваши коллеги. Они издалека, но помогут обязательно. Теперь можете перестать волноваться. Расскажите лучше, что с вами произошло. Давайте что-ли костер разожжем, да и перекусить не мешало бы. Время то обеденное..

– Как же, перекусить,- проворчал пожилой солдат, который встречал Николая. – Вторые сутки ничего из еды не видели. Вода только есть, ручей тут рядом течет.

– Ну, с этим запросто, – сказал подошедший к ним Кром, передавая туго набитый вещмешок с консервами и пайками, набранными на складе.- Вы уж сами тут командуйте, что к чему.

– Эт мы запросто, – ответил изрядно повеселевший солдат и развил бурную деятельность. Уже скоро весело пылал небольшой костер, а над ним грелся закопченный котелок. Николай присел на бревно рядом с Катериной, которая начала свой рассказ.

История была, к сожалению, обычна, как для этого времени. Бойцы оказались остатком разбитого санбата. Все руководство погибло, доктора тоже.

Катя, которой оказалось всего восемнадцать лет, старалась облегчить участь выживших раненных как могла и как позволяло отсутствие медикаментов. Уже двадцать дней они по лесам пробирались к линии фронта, стараясь не показываться на глаза противнику.

За время пути пятеро раненных уже умерло и их похоронили в лесу, оставив безымянные могильные холмики. Освободившиеся таким образом телеги бросили, а коней забили, но уже как два дня закончились и эти продукты.

– А что это он делает? – вдруг спросила Катя, не сводившая глаз с Морриса, который переходил от одного раненного к другому и, проводя небольшой черной коробочкой над раненными, давал указания своей помощнице. Как успел заметить Николай, самым тяжелым раненым он прикрепил небольшие устройства под гимнастерки, а более здоровым его помощница делала уколы, от которых страдающие лица разглаживались и у некоторых появлялись слабые улыбки.

– А вот это у него и спросите, – ответил Николай, заметив что Моррис, обойдя всех раненных, направился к ним.

Николай показал Моррису на бревно, лежащее перед ними и сказал:

– Присаживайтесь, доктор. Что скажете, чем порадуете?

– Теперь все будет хорошо, мы вовремя здесь оказались. Самым тяжелым был майор, еще немного и началась бы гангрена. Тогда бы не спасли, а так восстановление в капсуле займет семь часов. С остальными раненными полегче, максимум два-три часа.

– О чем Вы говорите? Какое восстановление? Какие семь часов? Чем Вы там водили над раненными? И что Вы им кололи? Морфий? – начала задавать свои вопросы Катерина.

– Нет девушка, это не морфий. Это препарат, который помогает легче переносить боль и ускоряет восстановление после ран, своего рода стимулятор. А это, – Моррис вытащил и показал прибор, – это портативный медицинский сканер, который показывает состояние больного и выдает рекомендации по лечению. Вот смотрите, – Моррис провел сканером перед Катериной. – Вы вполне здоровы, но у Вас упадок сил и нервное истощение. Дайте мне Вашу руку.

Катя механически протянула Моррису свою руку, и он приложил к ней другую коробочку, которую вытащил из кармана. Катя попыталась отдернуть руку, но Моррис ее удержал.

– Это портативная аптечка. Она провела анализ Вашего состояния и сделала Вам комплексный стимулирующий укол. Он поддержит Ваше сердце и нервную систему. Вот, у Вас уже лицо порозовело. Уже лучше?

– Д-да,- неуверенно ответила Катя, прислушавшись к своим ощущениям. – А откуда у Вас это? Я такое первый раз вижу.

– Это очень долгая история, Катя, – сказал Николай.

– А мы что, спешим куда-нибудь? Пока мы не накормим раненых, раз уж появилась такая возможность, я никуда с места не сдвинусь. Так что я готова ее выслушать полностью.

– Ну, хорошо. Только тогда Вам придется поклясться, что Вы никогда и никому не расскажете то, что от меня услышите. Вы готовы к этому?

– Совсем никому?

– Совсем никому, и совсем никогда. Правда, скорее всего Вам не поверят.

– Я готова. Клянусь.

– Тогда слушайте. Как я уже говорил раньше, вчера меня сбили. Вылет был сложным, мы штурмовали немецкий аэродром. Много наших ребят там осталось.

Возвращался обратно я один и увидел, что лаптежники бомбят дорогу, по которой шли беженцы. В пушках у меня еще оставалось немного снарядов, и я решил вмешаться. Два "Юнкерса" я сбил, но тут к ним на помощь прилетело два мессера. Завязался воздушный бой, одного мне удалось сбить, но второй меня подбил. Изрешетили всего, вместе с самолетом. Да-да, не смотрите на меня так. Я был серьезно ранен и потерял много крови.

– Что-то Вы не похожи на человека, который вчера был ранен. Уж кому-кому, а мне можно не врать.

– Вы не дослушали меня Катя. Если Вам неинтересно, или не нужна наша помощь, то мы просто уйдем дальше.

– Нет, нет. Продолжайте. Сказки я люблю.

– Совсем не сказки, но ладно. Так вот, я потерял сознание и начал падать вместе с самолетом. Катя, скажите, что Вы знаете о других мирах?

– Ну, "Аэлиту" я читала, но ведь это вымысел, фантастика. Такого же не бывает..

– Не вымысел, Катя. Точнее Аэлита конечно вымысел, впрочем, слушайте дальше. Так уж совпало, что в это время над местом моего боя находился корабль с людьми с другой планеты. Да не смотрите Вы на меня как на сумасшедшего, Катя.

Они видели бой и решили вмешаться. Заметив, что я падаю, они как-то словили меня, прямо вместе с самолетом, вытащили из Яка и вылечили в своих медицинских капсулах.

Лечение заняло девять часов. Кстати, Моррис это может подтвердить, правда, именно там его не было. С ним я познакомился на их большом корабле, который сейчас находится за Сатурном. Опять Вы на меня смотрите как на сказочника, Катя.

– А как мне на Вас смотреть? Заливаете тут, а я уши то и развесила.

– Катя, разве Вас еще не убедил приборчик доктора Морриса? Или от его укола Вам и раненным не стало лучше?

– Ну да, лучше. Но может это у него какая-то новая разработка, о которой я не знаю? Мы же знаем, что Партия, во главе с товарищем Сталиным делают все для нашей победы над немецкими захватчиками…

– Подождите, Катя. При чем здесь Партия? При чем товарищ Сталин? Разве вы не видите, что это совсем не похоже на то, что производится у нас? И материалы, и принципы работы. Не обижайтесь, Катя. Мне продолжать рассказ или сделаем вид, что разговора не было?

– Продолжайте уж.

– Хорошо, но не перебивайте. Инопланетяне меня вылечили и привезли сюда.

Доктор Моррис прилетел со мной и использовал свое оборудование и медикаменты, чтобы помочь Вашим раненным. Здесь недалеко, километрах в двух находится их космический челнок, в котором они могут полностью вылечить Ваших бойцов. Но есть одно условие…

– Какое условие? – тут же насторожилась Катя.

– Дело в том, что у них тоже идет своя война. Их государство, которое называется Империя Аратан, воюет с Аварской империей. Аварцы занимаются разбоем и работорговлей. Они воруют людей и цепляют им так называемые рабские ошейники, которые заставляют рабов беспрекословно выполнять все приказы. Того, кто попробует убежать в таком ошейнике, убьет сам ошейник. К нам в Солнечную систему аратанцы попали случайно – их корабль был поврежден во время боя. Они думали, что уже никогда не смогут вернуться домой, когда обнаружили, что на Луне у работорговцев есть тайная база, с которой те воруют людей с Земли и делают своими рабами. Сил у аратанцев для захвата базы не хватает, и они нуждаются в нашей помощи. Условия просты: они лечат наших раненных, а мы помогаем захватить базу работорговцев.

– Николай, Вы точно головой не ударялись, когда Вас сбили? Об дерево там или еще обо что-то?

– Катя, я серьезен как никогда. Я приглашаю Вас на челнок, Вы сможете сами во всем убедиться.

– Ну допустим, что это все правда и мы согласимся им помочь. Дальше что? Почему они не обратились к руководству страны? Им бы быстро оказали любую помощь, тем более на таких условиях – если таких раненных как майор, можно за семь часов вылечить. Вы там еще головы не выращиваете? Я бы не отказалась посмотреть..

– Головы – нет, руки или ноги – да, но лечение занимает много времени, в среднем полгода. Внутренние органы восстанавливаются гораздо проще и быстрее, – вступил в разговор, до сих пор молчавший Моррис.- К правительству обратиться мы не можем.

Дело в том, что у нас есть закон, который запрещает контакты с мирами, не достигшими уровня развития для самостоятельного выхода в космос. У нас были раньше такие случаи, но закончились очень плохо. Как для Содружества, так называется наше объединение государств, так и для тех миров. Поэтому мы не можем помочь Вам в вашей войне. А вот помочь отдельным людям, которые помогут нам – очень даже можем. Поэтому выбор за нами.

– Допустим, я вам поверила, но решать за всех я не могу, просто не имею права.

Да и с оружием у нас совсем плохо, патронов почти нет. Сколько времени может занять наша помощь? У нас ведь тоже идет война.

– Во-первых, мы не требуем от Вас невозможного. Конечно нужно обсудить этот вопрос с вашими людьми. А с оружием вообще проблем никаких нет – мы пару часов назад наведались на наш бывший окружной склад, который захватили немцы.

Так что теперь оружия, как и новенькой формы хватает. Надо будет еще людей набрать и немного подучить. Думаю, на все пары недель хватит.

– Хорошо, я подумаю и поговорю с людьми, но, сами понимаете, ответ мы сможем дать только после того как сами все увидим.

– Хорошо, немного времени еще есть. Кстати, похоже, еда уже готова, давайте перекусим и пойдем к челноку.

Еда не заняла много времени, а после нее Катя отозвала к себе пару человек, среди которых был и тот пожилой солдат, Петрович, который встречал Николая.

Поговорив минут пятнадцать, во время которых солдаты бросали недоверчивые взгляды на Николая и его спутников, они подошли и уселись рядом.

– Это правда, что Вы можете всех быстро вылечить? – спросил Петрович. – Или просто девке голову морочили?

– Правда, Петрович, извини, имени твоего не знаю.

– Афанасий я, – сказал тот. – И то, что со звезд прилетели тоже правда?

– Правда, – ответил Кром. – Подождите сейчас.

Он вытащил небольшую коробочку и нажав кнопку сказал:

– Нифар, можешь подлететь поближе и пониже, чтобы тебя видно было?

– Да без проблем, Кром, – послышался голос и через минуту над деревьями повис истребитель Нифара. – Я уже на месте.

– Видим тебя, – ответил Кром. – Спасибо, Нифар. Можешь опять спрятаться.

Истребитель тут же растаял в воздухе. Солдаты, чуть не уронив челюсти, смотрели на невиданную прежде технику, некоторые даже перекрестились.

– Это что ж за страсть такая? – спросил один из делегатов. – Он что растворился?

– Это аэрокосмический истребитель "Трезубец", – ответил Николай. – Я кстати почти на таком недавно сам летал, дали мне покататься. А этим истребителем управляет мой новый товарищ Нифар. Он и сейчас висит над нами, но просто скрылся из виду, замаскировался. Теперь то верите мне?

– Теперь точно верим.

– Вот и хорошо. Еще какие-то вопросы к нам есть?

– Есть, – ответил Петрович. – Допустим, поможем мы Вам. Дальше то что?

– А дальше, – вступил в разговор Кром, – мы предлагаем два варианта, каждый сможет сам принять решение. Первый вариант: мы возвращаем Вас сюда, правда придется стереть память о нас. Так будет лучше, поверьте. А второй вариант: если кто вдруг захочет, то он сможет полететь с нами к нам. У нас много интересного, межзвездные путешествия, выбор любой профессии, долгая и интересная жизнь – А долгая это сколько? – заинтересованно спросил один из делегатов – У нас хорошо развита медицина и в среднем люди живут до двухсот пятидесяти – трехсот лет. Так что выбор только за вами.

– А можно подумать?

– Конечно. Решение будете принимать после завершения операции. Еще какие-то вопросы есть?

– Да пока вроде как все, что делать надо? – Сейчас сворачиваем лагерь и двигаемся к нашему челноку, лечим раненых. Да, мы набрали много оружия, боеприпасов и формы, Больше чем нам пока понадобится. Так что надо будет сделать тайник и выгрузить часть, которая пока не нужна. Но это будет уже после того, как мы вылечим всех. Хорошо? Тогда за работу.

Сборы были недолгими – запрягли пасшихся лошадей телеги, загасили костерок, прибрали явные следы и выдвинулись в сторону челнока. Путь по лесу с телегами – это что-то. Если нам налегке понадобилось минут двадцать, то сейчас мы шли около часа. Не хотелось раненных по корням растрясти.

Выйдя на пустую с виду полянку бойцы начали осматриваться, пытаясь увидеть челнок и недоуменно остановились. По сигналу Крома в воздухе открылся пандус и навстречу ошарашенным людям по нему спустилась Оми в форме пилота. Вид стройной симпатичной девушки в привычной форме вывел бойцов из ступора.

– Здравствуйте, – подходя поздоровалась Оми. – Я рада видеть Вас на борту нашего челнока. Сейчас все Вы получите необходимую помощь. Девушка, меня зовут Оми, а Вас как зовут?

– Катерина, можно Катя, – ответила та.

– Катя, идите за мной, а об остальных есть кому позаботиться. – взяв Катерину за руку, Оми увлекла ее за собой на челнок. А раненными занялись бойцы Крома и Моррис с помощницей. Так как капсул хватало, то в отсек, заставленный капсулами, пригласили всех, кроме Кати. Там тяжелораненых сразу раздели и уложили в медкапсулы. Остальные внимательно следили за этими манипуляциями и слушали объяснения Морриса. Вопросов вроде как не возникло, но, когда им предложили также занять места в капсулах, бойцы замялись. Общее настроение высказал тот же Петрович:

– Доктор, нам бы помыться, а то столько дней по лесам… А то чисто тут у вас слишком.

После секундного замешательства Кром выделил бойцов, которые поделили бойцов на группы и поочередно сводили в душ, заодно дав возможность подобрать новое белье и форму. Винтовки, которые бойцы так и не выпускали из рук, сложили в ближайшей к медотсеку каюте.

Когда бойцы привели себя в порядок, упрашивать второй раз никого не пришлось и уже через полчаса из капсулы выбрался Петрович – он первым закончил ускоренный курс лечения:

– Растуды ее в качель, – философски произнес он, после того как изучил свои ощущения, ощупывая свою, теперь уже целую, голову. – Расскажи кому – не поверят.

Не, ну прям как новый стал. – Он нагнулся и постарался коснуться пальцами пола и ему это легко удалось. – Едрена кочерыжка… И сколько ж времени я тут провалялся?

– Двадцать восемь минут, – сказал Моррис, изучая данные полученные с его капсулы.

– Кроме лечения раны, капсула еще немного почистила почки, печень, сосуды, суставы, в общем, всего понемногу. Омоложением это не назовешь, но…

На данном оборудовании больше не сделать. – Моррис был в настроении поговорить, тем более, что в помещении кроме них никого больше не было. – На корабле есть более новые капсулы, там можно немного больше сделать, но это надо будет с капитаном обсуждать.

– Все отлично, док. – Петрович наслаждался своими ощущениями. – Я уже и забыл, когда так себя чувствовал.

В этот момент следующая капсула издала звук и крышка открылась. В ближайшие полчаса еще пять бойцов покинуло свои капсулы и, одевшись в новое белье, обменивались своими мыслями и ощущениями. Так как остальным находившимся в капсулах бойцам предстояло лежать еще минимум минут сорок, Петрович попросил Морриса позвать Николая и спросил, где можно устроиться, чтобы подшить новую форму, ну и чтобы, никому не мешая, поговорить за жизнь. Ну и оружие свое потребовали обратно, на всякий случай.

Подошедший Николай предложил переместиться с шитьем на свежий воздух, предварительно выбрав себе новое оружие. Проводив бойцов в "арсенал", Николай озадачил их ассортиментом. Бойцы, вооруженные до этого обычными трехлинейками, несколько оробели от обилия автоматического оружия, но быстро с этим справились и пошли на поводу у своих хомяков: пользуясь случаем выбрали себе автоматы и по пистолету, только Петрович взял СВТ-40, объяснив это тем, что привык к солидному оружию, а не к трещоткам. Николай улыбаясь наблюдал, как бойцы нагребают патроны – склад, складом, а человек испытавший в бою, что значит нехватка патронов, будет нагребать их с запасом. Они хотели еще и гранат набрать, но Николай сказал, что на корабле они им точно не понадобятся, а когда они соберутся "прогуляться", то возьмут сколько захотят.

"На улицу" бойцы выходили уже вооруженными. Хоть Николай и говорил, что поблизости никого нет и что сканеры корабля охраняют лучше любых постов, Петрович сказал, что порядок есть порядок. Хоть посты и не выставили, но и оружие в челноке не оставили. Усевшись на стащенные в кружок бревна, бойцы быстро приводили форму в порядок и негромко переговаривались. Николай не стал к ним подсаживаться, понимая, что им нужно немного прийти в себя и обсудить свои впечатления.

Он отошел в сторону, чтобы не подумали что он подслушивает и, постелив в тенечке на траву захваченную с челнока плащ-палатку, с удовольствием улегся.

Его уединение нарушил приход Крома:

– Не помешаю?

– Нисколько, – сказал Николай немного подвигаясь. Ему с Кромом даже не получилось еще нормально поговорить. События шли одно за другим, так что времени на разговоры не было. Только сейчас выпала действительно свободная минутка. – Как думаешь, Кром? Что дальше?

– То, что и планировали, Коля. Людей набирать, лечить, учить воевать.

Как я посмотрел, воевать они толком не умеют – бесполезные страшные потери.

Кстати, очень хорошо, что мы склады эти нашли и формой запаслись – Это почему?

– Понимаешь, Николай, я ведь кроме чисто военных предметов, таких как тактика и стратегия, еще и психологию немного изучал. Если хочешь успешно командовать людьми, нужно понимать поступки, их причины и так далее. Так вот, когда люди одеты в форму, они понимают, что они не толпа, а часть вооруженных сил – армии.

Повышается самоуважение, решаются вопросы с дисциплиной – если ты в армии, то должен выполнять приказы, соблюдать субординацию. А нам надо превратить случайным образом набранных людей в действующую боевую часть, в одну команду.

Кстати, для достижения этой цели, мы примем участие в войне – где же еще набираться боевого опыта, как не там. Таким образом, мы решим сразу несколько задача: во-первых, мы поможем вашей армии, нарушая тылы и коммуникации противника, во-вторых, научим людей успешно воевать и побеждать, в-третьих, после возвращения к своим, у вас будет отличное оправдание того, где вы были – вели бои на территории, временно оккупированной противником.

– Ну что ж, придумано неплохо, осталось выполнить.

– А вот этим мы скоро и займемся – как только закончится лечение тяжелораненых, мы начнем планировать, как увеличить количество людей. Тут есть несколько мыслей, но, опять же, надо их хорошо обдумать.

– Не поделитесь?

– Почему же, поделюсь, конечно. Мы запустили несколько ботов-разведчиков и изучили прилегающую местность. В пяти километрах от этого леса мы обнаружили место, куда ваш противник сгоняет пленных. По предварительным прикидкам там сейчас находится порядка полутора-двух тысяч человек.

– Предлагаете их освободить?

– Сейчас сил для этого недостаточно. Для охраны там задействовано до двухсот человек противника, а у нас, с учетом моих бойцов тридцать пять человек.

Чувствуете разницу?

– А если сделать так, как на складе? Усыпить охрану, а потом освободить людей?

– Так конечно можно сделать, но сразу скажу – я против. Во-первых, людей в лагере гораздо больше, чем мы сможет эффективно обучить. Взять только часть и бросить остальных? Далеко ли они уйдут? Они опять попадут в плен и тогда о секретности придется забыть – противник узнает о том, что где-то здесь есть вооруженный отряд и начнется охота за нами. Тогда ни о каком обучении и речи не будет. Во-вторых: нашим людям надо набирать боевой опыт и освобождение пленных, своих будущих соратников, весьма хороший повод для этого.

– А что же тогда будем делать?

– От того места, где содержатся пленные, раза два в день отправляются небольшие колонны: человек по пятьдесят-шестьдесят пленных и небольшая охрана. Я предлагаю перехватывать такие колонны. Когда мы таким образом научим людей воевать и усилимся, то тогда можно будет приступить к более серьезным задачам, но никак не раньше.

– Ну что ж, я не пехотинец, но звучит все достаточно логично…

В этот момент к ним подошел Петрович:

– Можно присоединиться? Не помешал?

– Присаживайтесь, Афанасий Петрович.

Петрович подтащил небольшую корягу, присел на нее, неторопливо скрутил самокрутку, раскурил ее и сказал:

– Мы тут с мужиками посидели, покумекали и так и эдак… В общем, вопросы у нас есть. Нас конечно подлечили, оружие новое дали – тут все по честному, как оговорено было. А что дальше? А ну как мы задержимся? Что мы своим скажем? Где мы были, пока наши товарищи кровь свою проливали? За себя я не боюсь, чай, третья война у меня. Я еще в четырнадцатом с германцами воевал, такой как ты был.

Потом гражданская, теперь от, опять германцы на нас полезли. Я как двадцать второго про войну узнал – сразу в военкомат пошел. Военком меня даже слушать не хотел – говорит, иди батя домой, сами, без тебя справимся… Как же, говорю, с германцами еще в прошлую войну воевал, подлую их натуру знаю. Уговорил его, воюю теперь. Но не об том речь. Мне то терять нечего, а пацаны эти?

Катерина? Ежели кто с органов узнает? Расстреляют как дезертиров. Вот и думаю: как нам оговоренное выполнить и чтоб свои же к стенке не поставили.

– Успокойся, Петрович. Мы как раз сейчас об этом с Кромом говорили.

Есть у нас мысли как это сделать. Вот ваши товарищи поправятся и будем все вместе говорить на эту тему. Ты мне вот что, лучше, скажи. Майор, что лечится сейчас, ты его знаешь? Как он?

– Майор? Хороший командир. Толковый мужик, спокойный, надежный. Бойцов жалеет, сохранить старается, да так, чтоб врагов больше положить. Вот комиссар, что с ним рядом – тот да, крови нашей попил. Сука еще та, прости Господи.. Я не первый день на войне, командиров разных видел – и красных, и белых… Свое мнение о том у меня уже имеется. Так вот, комиссар тот, горло драл и пацанов в штыковую на танки с пулеметами отправлял, а сам, сука, в окопе сидел. Так там пацаны и остались – положил почти роту… Германцев тогда чудом сдержали – наши вовремя подоспели. Откинули немцев от самых окопов, а крикуна этого с раной в госпиталь отправили. Думал, не увижу уже его, да не судьба, видать.

– А здесь он как появился-то?

– Через пару ден ранило меня, не сильно. Отправил меня лейтенант наш в санбат раненых на телегах отвезти, благо неподалеку – с десяток верст всего.

Говорит, все равно ранен, так я здорового отвлекать не буду, а ты там подлечишься.. да..

Только дошли туда, а там танки немецкие прорвались, санбат из пушек расстреливают. Прям по красным крестам палят. Раненых, кто держать винтовку может, по пальцам пересчитать можно. Собрали с десяток гранат, организовали оборону. Меня же с телегами отправили дальше, человек пять только и догрузили, больше не успели уже, да и некуда было. Так там тот комиссар и оказался.

– А с санбатом что дальше было?

– Задавили отстреливающихся бойцов, расстреляли из танков. А потом раненых танками давили, а их солдаты рядом стояли и смеялись. Жить буду – не забуду, давить под корень буду.

– А потом что было?

– Потом.. Собрались в лесочке, я, Катерина, тяжелых человек десять на телегах да еще с десятка полтора бойцов. Одно название, что бойцы. Идти могут – уже хорошо.

Катерина, не смотри что девчушка, а характер как кремень. Тяжелых, что вытянули – то ее заслуга. Посмотришь на нее – сразу силы откуда и берутся. Видно же – у самой сил нет, а идет, на упрямстве одном. Она и нам раскисать не дала.

Так вот, из тех, кто остался в строю, у нее самое высокое звание, она и приняла командование на себя. – Петрович посмотрел на недоуменно смотрящего Крома и объяснил – Военфельдшер равен пехотному лейтенанту. Вот так и вела нас по лесам, пока на вас не наткнулись…

– И что? – спросил Кром. – Слушались ее? Она же девушка..

– Конечно слушались – она же командир, звание имеет. А то, что опыта нет, так она спрашивает, если что неясно. Я знал таких, которые и не знают, и не спрашивают – как комиссар тот. Говорили ему, просили, не гони пацанов на убой.

Уперся, кричит, всех паникеров расстреляю, в атаку, пена со рта аж летит.

Приказал пулемет поставить – стрелять, ежели кто повернет обратно… На германцев патронов нет, а на своих, – Петрович только досадливо махнул рукой…

– Хорошо, Петрович. Вы отдыхайте, пока есть возможность. А как только майор закончит лечение, мы соберемся и обсудим все детали. Договорились? – Договорились. – Петрович встал с коряги и отправился к своим бойцам.

Кром тоже поднялся и пошел в челнок, а Николай закрыл глаза и задремал, прекрасно понимаю, что как только все закрутится, отдыхать не будет времени.

Оми привела Катю в свою каюту, дала чистую смену одежды и показала как пользоваться душем – система управления отличалась от земной.

Раздевшись, она включила воду и теперь ощущала, как сильные струи горячей воды смывают грязь вместе с усталостью, болью поражения и утрат. Совсем не так она представляла себе войну – такое количество грязи, крови, усталости в книгах не упоминалось и в кино не показывалось. Там герои лихо и практически без царапин поражали врагов целыми пачками, патроны никогда не заканчивались, а враги были благородными и великодушными. Реальность же грубо порвала душу вместе с усвоенными шаблонами в мелкие клочки и развеяла по ветру. До сих пор перед ее глазами стояли смеющиеся немецкие солдаты, с шутками наблюдающие как танки давят раненых…

Катя думала, что у нее слез уже не осталось, но она ошибалась. Струи горячей воды растопили окаменевшие сердце и душу, и из глаз покатились слезы, смывая тянущую душевную боль.

Когда она наконец вышла из душа, на столе она увидела поднос с обедом, лежащую на стуле пижаму и призывно зовущую расстеленную свежую постель. Наскоро пообедав, Катя с наслаждением переоделась в пижаму и, впервые за очень долгий срок, с наслаждением улеглась в постель. Организм, замученный выпавшими на его долю испытаниями, тут же отключился, погрузив Катю в глубокий целительный сон.

Через восемь часов все земляне, включая бывших тяжелораненых и отдохнувшую Катерину, собрались возле костерка, разведенного на полянке. Кром с Оми заверили, что с воздуха свет костра никто не увидит – его прикроет защитное поле челнока, а подходы из леса перекрыли бойцы Крома, растворившиеся между деревьев.

Все земляне выглядели совсем по другому: здоровые энергичные люди, полные здоровья, они даже двигались по другому. Новая форма, современное оружие придавали уверенности в будущем и поднимали самооценку, что сказывалось на движениях, взглядах, мыслях. "Прав был Кром, – думал Николай. – Людям надо дать возможность подняться, дать точку опоры и они поверят в себя. Надо будет еще с ним поговорить – может еще что нужное расскажет…" Ну что ж, пора начинать разговор:

– Товарищи бойцы и командиры. Как вы уже все знаете, мы оказались здесь благодаря помощи наших новых друзей. Теперь помощь нужна им.

– Вы не могли бы более детально рассказать, о какого рода помощи идет речь? – спросил майор. Он только недавно покинул медицинскую капсулу и был еще не в курсе всех подробностей.

– Я сейчас расскажу все, что знаю, но, мне кажется, было бы неплохо познакомиться? Я начну с себя, а потом каждый по очереди расскажет о себе. Нет возражений?

Меня зовут Николай Соколов, младший лейтенант, летчик-истребитель 163-го ИАП, комсомолец. Вчера утром, после возвращения с боевого вылета, меня сбили. Я бы там и погиб, если бы не наши новые друзья, которые смогли словить мой самолет и вытащить меня из него. Очнулся я в медицинской капсуле, после девяти часов лечения. Пока меня лечили, их челнок вернулся на крейсер, который с тот момент находился за Сатурном. Там я познакомился с военным руководством экспедиции – капитаном Нэшем.

– Это с какой же скоростью летает их челнок, если за девять часов они долетели до Сатурна? – спросил майор.

– Точно не скажу, но дорога сюда от Сатурна заняла пять часов.

– Неслабо, – только и сказал майор.- Ладно, так что там дальше?

– Так вот, люди которые помогли нам, являются гражданами "Империи Аратан" – так называется их государство, которое включает в себя больше двух десятков звездных систем. Они попали сюда во время боя с их противниками, выходцами Империи Авар.

Они уже давно воюют между собой, так как аварцы похищают людей и делают их своими рабами…

– А почему мы должны верить и помогать империалистам? – задал голос комиссар. – Как для комсомольца, вы слишком доверчивы. Запомните, империалистам ни в чем верить нельзя, они все одним миром мазаны и только и ждут, чтобы задавить наше государство.

– Слышь, комиссар, не на собрании, – перебил его Петрович. – Ты чего человека перебиваешь? Дойдет до тебя очередь – говорить будешь. Продолжай, Коля.

– Я рассказываю то, что видел сам и о чем мне рассказали люди, которые меня спасли. Как минимум за это я хочу им помочь. А империалисты они или нет, решать не мне. Меня спасли конкретные люди: Оми, Рини, Кром, Нэш, Моррис и другие.

Перед ними я чувствую себя обязанным, так уж меня учили – помогать тому, кто помог тебе.

Так вот, воюют аратанцы с аварцами давно, с переменным успехом. Аварцы покрывают пиратов, которые грабят корабли в космосе, воруют людей с планет и продают в рабство, которое у них официально разрешено. Рабам вешают специальные ошейники, которые взрываются, если раб захочет убежать. В мозг рабам вживляют устройство, которое полностью подавляет волю заставляет выполнять любые команды.

Сейчас случилось так, что во время боя они и их противник как-то переместились сюда к нам, в нашу Солнечную систему. Корабли противника были уничтожены, все кто там находился – погибли. Аратанский крейсер тоже получил повреждения – дорогу обратно они не осилят. Они думали, что уже здесь и останутся, но обнаружили на Луне базу своих противников-работорговцев. Захватить базу или корабль они не смогут – мало их, вот и просят нашей помощи для захвата.

– Складно рассказываешь, только проверить никак, – опять встрял в разговор комиссар.

– Почему же никак? Челнок – вот он, медицинские капсулы, в которых лечили вас – тоже все видели, даже пользовались. До крейсера, который за Сатурном, пять часов лета. Не вижу проблем, почему нельзя верить…

– Слишком уж они хорошие получаются. – Опять начал комиссар. – А может наоборот, это работорговцы? И хотят нас, честных коммунистов, заставить воевать с хорошими?

– Ты думаешь, работорговцы с тобой разговаривали бы? Контролирующие устройства ставятся в таких же капсулах – вышел бы уже рабом, даже не понимая этого. Так нет, с тобой возятся, вылечили бесплатно, хоть работа такой капсулы дорогого стоит.

– Хорош с ним, Коля, разговаривать, – опять вмешался Петрович. – Ты лучше скажи, как мы, простая пехота, помочь можем там, в космосе.

– Ваша помощь будет заключаться в штурме базы работорговцев. Вас туда доставят на челноке. Вам нужно будет просто захватить базы – именно то, чему вас учили.

– Учили, как же, – устало сказал майор. – Третий месяц отступаем… А я предупреждал, писал рапорта, докладные в округ – все без толку… После финской я много об чем думал, но даже в самых страшных снах такого не видел… А ты говоришь – захватить…

– Мы с Кромом говорили об этом. Вы уже не обижайтесь, но он очень невысокого мнения о вашей выучке. Мы договорились, что он и его люди будут учить ваших людей, а учиться мы будем прямо здесь – бить немцев, освобождать наших.

Нам еще люди нужны, человек двести-триста набрать и обучить надо. Так что, если готовы учиться воевать, то нам по пути. Если же нет – то их медики сотрут воспоминания за последний день и решайте сами, что и как делать.

– А они и это могут?

– Говорят что да, я не проверял. Ну так что, славяне? Что решили?

– Ну, с пехотой все понятно, а нам с артиллеристом чем заняться? – спросил лейтенант-танкист, который вместе с майором, комиссаром и старшиной артиллеристом вышел из капсулы только недавно. – Мне танк дадите или винтовкой махать заставите?

– Если захочешь – будет тебе танк. Правда не знаю, как он называется точно, но на крейсере видел что-то такое, явно тяжелое, спросишь потом у Крома.

Кстати, капитан просил меня передать: когда мы выполним свою часть уговора, у каждого будет выбор – вернуться на Землю или лететь с ними. Хорошие бойцы у них на вес золота.

– Вот, уже подкупать начали. – попытался опять завестись комиссар, но его опять грубо заткнул Петрович:

– Да успокоишься ты наконец? Дойдет до тебя очередь – будешь говорить, а пока мы слушаем Николая. Продолжай, Коля.

– Да я, собственно, закончил об основном. Давайте продолжим знакомство, а то я пока только Петровича и Катю знаю, а об остальных – ничего. Товарищ майор?

– Хорошо. Зовут меня Антон Иванович Старовойтенко, майор, родился в одна тысяча девять сот седьмом году в Черниговской губернии. Сами понимаете, революцию и гражданскую пропустил по молодости лет, в РККА с 1925 года, понравилось, остался.

Воевал в Испании, в Финляндии. Был, значит, уже три раза ранен, насколько я понял, в последний раз уже не выбрался. Спасибо сказать надо бы…

Простите, отвлекся. Так вот, учиться воевать и защищать Родину я готов. И помощь посильную оказать считаю себя обязанным, тем более, если в процессе учения немцев уничтожать будем. Так что я только за. Танкист.

– Лейтенант Михайлов, Игорь Валериевич, командир танка. В РККА с тридцать девятого, повоевать даже толком не довелось – нас кинули в атаку, а там их противотанковая артиллерия. Глупо как получилось, первый бой… Помню взрыв и все, уже здесь, крышка открывается…

– Вы тяжело ранены были и контужены в придачу, – сказала Катерина.

– Вот и о том же, глупо. В первом бою так подставиться…

– Ты, Игорь, жив остался, в отличии от многих других, – тихо сказал Петрович. – У тебя теперь есть серьезный повод выжить и победить. Поверь мне, старому солдату, это уже третья моя война будет. Воевать нам еще долго придется, малой кровью здесь не обойдется. Каждый боец на счету будет, тем более ученый, злее будешь. Не зря ведь говорят – за битого, двух небитых дают.

– Так то оно так, да все одно обидно..

– Переживешь, обиду-то… Артиллерия, тебе слово, – сказал Петрович.

– Старший сержант Затыкин, Иван Иванович. Наводчик, 20-й легко-артиллерийский полк 17-й Горьковской Краснознаменной стрелковой дивизии. В рядах РККА с 1938 года, участвовал в зимней войне. На этой войне с 24го июня, 5 августа поступил приказ перекрыть шоссе. Окопались, замаскировали свои орудия – два всего осталось из двадцати, которые в дивизии были перед войной. Танки пошли, стреляли, пару танков подбили. Дальше не помню, очнулся уже здесь.

– С чем воевал? – 76мм дивизионная пушка Ф-22-УСВ. Только где она теперь…

– Ничего, Ваня, это как раз не сложно. Мы пока по лесам пробирались – такого насмотрелись. Пушки, танки, машины целыми брошены. Только заправь и воюй дальше.

И машины со снарядами видел, правда те или другие не скажу, не понимаю в этом.

Так что найдем мы тебе пушечку и не одну.

– Вот это дело, – повеселел Иван. – А я уж расстараюсь, тогда, чтоб земля им пухом не казалась…

– Эт по-нашенски, – сказал Петрович. – Теперь твоя очередь, комиссар, душу облегчить…

– Норштейн Иван Самойлович, батальонный комиссар. Член ВКП(б) с 1932 года, направлен в действующую армию согласно постановлению ЦК ВКП(б) "Об отборе коммунистов для усиления партийно-политического влияния в полках" от 27 июня 1941 года. Перед этим был парторгом на заводе. Считаю ошибочным и политически неблагонадежным ваше общение с империалистами. Поэтому, властью, данной мне партией и правительством, приказываю захватить этот аппарат и доставить его в Москву.

– Норштейн, в своем ли ты уме? – спросил Петрович. – Ты совсем уже с головой не дружишь? Даже если бы мы согласились, как ты себе это представляешь?

Это как минимум предательство людей, которые сделали нам добро. Тебе кстати тоже.

– А я плевал на империалистов и обещаний им никаких не давал. Нас больше, перебьем лишних – они даже за нами не следят, а девку заставим лететь куда скажем – с пистолетом у виска не повыделывается…

– Г@вном ты был, Норштейн, г@вном и помрешь, – подвел итог Петрович. – Гнида ты, партию только позоришь…

– Что? Да я тебя… – взревел комиссар и вскочил, пытаясь вытащить пистолет. Тихое жужжание и Норштейн упал как подкошенный, не успев даже расстегнуть кобуру.

Народ не успел даже оглядеться, а с окраины полянки к ним уже шел Кром.

– Какие-то проблемы? – спросил он подойдя. – Мне показалось, что он пытался достать оружие.

– Да, г@внюком оказался, права качать надумал, – ответил за всех майор. – А чем вы его?

– Это парализатор, вырубает минут на двадцать. Голова немного по болит, а так полностью безвреден. И что с ним делать думаете?

– Понимаешь, Кром, не годится он нам, а отпускать его не хочется – узнал много.

– Никаких проблем не вижу. Сотрем последние сутки из воспоминаний и высадим на опушке – пусть дальше делает что хочет.

– Это был бы самый лучший вариант, не убивать же его, хоть и хочется…

– Сейчас подойдет Моррис и моими бойцами – заберут его. Есть какие-то пожелания?

Оружие давать и какое? Он там себе автомат и пистолет подбирал…

– Пистолета хватит, – вмешался Петрович. – Не чего оружием сорить – найдем для автомата владельца получше, понадежнее – Это точно, – согласились остальные. – Пусть идет себе, Бог ему судья, итак вылечили В это время подошли бойцы Крома и, подхватив безвольное тело комиссара, потащили его в сторону челнока.

– Если что, я на челноке, – сказал Кром. – Буду нужен, махнете рукой, бойцы меня вызовут.

– Хорошо, Кром, спасибо.

Подождав, пока Кром удалится, Николай обратился к остальным:

– Надеюсь, возражений по поводу Норштейна ни у кого не было?

– Нет, – обведя всех взглядом ответил майор. – Не люблю таких, ничего святого у них нет. Готовы родных маму с папой под монастырь подвести во имя идеи…Ладно, забыли о нем. Давайте продолжим, на чем мы остановились? Кто следующий?

– Наверное я, – сказал Катя. – Зовут меня Екатерина Остапчук, из Минска, закончила первый курс мединститута. В действующей армии с двадцать пятого июня, а дальше вы знаете..

– Хорошо, – сказал майор. – Давайте дальше – Иван Кузнецов, русский, беспартийный. Красноармеец 278-го стрелкового полка.

– Иван Соломонович Бляхер, сапож.. Красноармеец 278-го стрелкового полка, – невысокий боец с ярко выраженными чертами лица, выдающими принадлежность к еврейской национальности – Вано Гингилава, 278-й стрелковый полк, красноармеец.

– Акрам Азанчеев, 271-й стрелковый полк, красноармеец.

– Степан Брыль, 278-й стрелковый полк, красноармеец.

– Васыль Хмара, 271-й стрелковый полк, красноармеец.

– Зиновий Ляшковский, 271-й стрелковый полк, красноармеец.

– Максим Кречетов, 102-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион, заряжающий, красноармеец.

– Леонид Иванцов, 102-й ОИПТД, наводчик, красноармеец.

– Константин Иванов, сапер, 114-й саперный батальон, красноармеец – Иван Коломиец, водитель, красноармеец.

– Степан Непыйвода, красноармеец 278-го стрелкового полка – Александр Волков, 271й стрелковый полк, младший сержант, командир отделения – Афанасий Петрович Самусь, 278-й полк, ефрейтор. В империалистическую был пластуном.

– НУ что ж, дальнейшее знакомство будет уже по ходу совместной работы. – подвел итог майор, который по мере представления бойцов, делал какие-то заметки огрызком карандаша в небольшом блокнотике. – Хоть нас мало и воинские специальности у нас разные, но бить врага нам это не помешает. Найдем применение всем талантам и умениям. А сейчас я предлагаю обсудить наши дальнейшие планы: как действуем, что выполняем в первую очередь, что во вторую и так дальше. Кто первый?

– Давайте я начну, – сказал Николай, – так как вроде как с меня все и началось.

Возражений нет? Предлагаю начать с оборудования склада и базы: разгрузим челнок, построим нормальные землянки, так как людей должно быть много, на челноке все не поместятся, да и особо светить им не хотелось бы – мало ли…

– Согласен, – сказал майор, – тем более, что челнок не всегда будет здесь находиться, а иметь запас оружия и боеприпасы под боком очень даже хорошо.

– Дальше, по набору новых людей. Мы тут уже прикидывали что к чему.

Можно начать освобождать пленных, нападая поначалу на небольшие колонны и потихоньку усиливаясь. А можно поступить по другому: Катя, как происходит отправка тяжелораненых из медсанбата в госпиталь?

– Если по правилам, то приезжает транспорт с сопровождающим, предъявляют документы, грузят раненых, забирают сопроводительные документы и увозят их с собой. Но в последнее время у нас, например, мы сами были готовы отправить тяжелых на любом транспорте, лишь бы их доставили в госпиталь.

– В этом что-то есть. Давайте представим следующую ситуацию: Катя приезжает на транспорте в санбат, забирает раненых и увозит в госпиталь.

– Нужны документы и транспорт – С транспортом проблем не будет – пока мы летели, мы видели большое количество брошенной техники. Наверняка можно найти даже не один грузовик.

Водитель у нас правда один… Кто еще умеет управлять машиной? Трое? Уже четверо.

Отлично.

– А как мы доставим грузовики за линию фронта?

– Так на челноке и доставим, выгрузим в лесу и поедем в санбат. Отберем самых тяжелых, довезем до челнока, погрузим в капсулы – за один раз двадцать человек лечить можем. Пока они лечатся – мы еще пару рейсов можем сделать. По крайней мере сможем вылечить самых тяжелых, у которых в другом случае шансов никаких… А когда наберем человек сто, тогда будем учится воевать и бить захватчиков. Как вам такой план?

– А может, перелетев на ту сторону, сразу в армию вернуться? – спросил танкист – А как ты объяснишь откуда ты взялся? – Петрович решил ответить. -То ты был далеко за линией фронта, а тут вдруг из тыла приезжаешь? Ты об этом подумал?

– Ну а Катя тогда как?

– С Катей проще – у нее есть транспорт и везет раненых из санбата в госпиталь.

Ее даже тормозить не будут, в отличии от нас. А вот когда мы тут пошумим изрядно, да и выйдем с боем из окружения – тогда совсем другой коленкор будет, тогда ты герой, который не сдался вражине. А если еще ты на танке приедешь…

– Ага, и где мне его по-твоему взять?

– Как где? У немцев конечно же, но давай не будем загадывать.

– Хорошо, значит первые шаги плана у нас есть: строим базу, разгружаем челнок, находим и приводим в порядок грузовики, вывозим из санбата самых тяжелых.

Дополнения, возражений нет? Тогда за работу.

Позвав Крома и объяснив ему наши планы, мы приступили к их реализации.

В этом лесу, километрах в полутора, находился глубокий овраг, почти невидимый с воздуха.

Спустившись в него, Кром с сотоварищи достали свое оборудование и попросили всех отойти подальше. Включив свой "излучатель", Кром направил на стенку оврага слегка зеленоватый луч, под действием которого песчаная земля начала как бы таять. Водя инструментом, Кром увеличивал размеры получавшейся пещеры, причем края ее становились спекшимися, как бы стеклянными. Процесс был почти бесшумный, но выделялся неприятный запах и пахло горелым. Через полчаса пещера была уже метра четыре в глубину при высоте и ширине метров в четыре.

Остановившись на небольшой отдых, Кром объяснил заинтересованным бойцам, что это плазменный излучатель и песок реально спекается под действием очень высокой температуры.

Подождав, пока расплавленная кромка остынет, Кром продолжил работу.

Таким образом, уже через сутки у нас будет готово огромное помещение склада.

Немного посовещавшись мы решили устроить на складе фальшстену и фальшпотолок, чтобы скрыть получившуюся после действия плазмы корку. Незачем непосвященным знать как у нас это получилось, поэтому все свободные бойцы отправились в лес на заготовку бревен и жердей, причем брать их надо было в разных местах, чтобы не нарушать маскировку с воздуха. Работы хватило всем, но после лечения в медкапсулах усталость накапливалась гораздо медленнее, а работоспособность возросла очень сильно. Полчаса в капсуле и будто спал всю ночь, а не пахал как Павел Корчагин. Их использование позволило работать с очень небольшими перерывами.

Так пролетело трое суток, по окончанию которых склад был готов, обшит деревом, загружен и вход замаскирован. На небольшом расстоянии мы построили еще пару землянок, по такой же технологии. В них могло поместиться человек сорок-пятьдесят.

В землянках не хватало кроватей и печек, но, с другой стороны, задерживаться здесь до зимы мы не планировали, а лежанки сделают остающиеся на хозяйстве бойцы, пока мы будем заниматься нашим пополнением.

– Привет, Смерч. Полетаем?

– Добрый день, Николай, конечно полетаем. Все системы в норме, боезапас штатный.

– Вот и отлично. Включай систему маскировки, взлетаем. Цель – поиск брошенной наземной техники, также сканируй на наличие людей.

Это был первый вылет Николая здесь на Земле. Пока остальные бойцы готовили базу, Николай должен был составить план-карту с техникой, которую можно будет привести в порядок и использовать в своих целях. Он с удовольствием смотрел на экраны, а Смерч вел истребитель к ближайшей точке, на которой масс-детектор засек скопление металла. Под истребителем проплывал огромный зеленый лес: для своей базы они выбрали огромный лесной массив, изредка прорезанный узкими ленточками дорог. От их оврага до ближайшей дороги было около четырех километров.

Истребитель замедлил ход и завис над небольшой полянкой, которую пересекала грунтовая дорога. Уткнувшись мордой в кустарник, под деревьями замерли два грузовика ГАЗ-АА. Судя по показаниям сканера, людей поблизости не наблюдалось.

Сохранив координаты находки, Николай дал команду искину и истребитель полетел к следующей точке.

Следующей находкой был сбитый бомбардировщик СБ, который лежал изломанной кучей металла в конце пропаханной им же просеки… Судя по виду просеки, при посадке пилот был еще жив и пытался удержать тяжелый самолет в воздухе. Слабым струйки дыма поднимавшимся над остатками двигателей говорили о том, что, трагедия произошла совсем недавно.

– Смерч, показания сканеров: что происходит вокруг?

– На месте падения обнаружено два человека: они находятся под деревьями на тридцать градусов правее от вектора падения. Судя по показаниям инфракрасных датчиков, один из них, получил серьезную травму, связанную с большой потерей крови – температура его тела близка к критическим значениям…

– Срочно передай данные на челнок и иди на посадку как можно ближе к ним.

– Это небезопасно и нарушает ряд инструкций – Смерч, это приказ. Я высаживаюсь, а ты поднимись метров на пять и контролируй обстановку. Включи внешние микрофоны и перейди на голосовое управление.

Если со мной что-либо случится, приказываю двигаться к челноку.

Пока Николай все это произносил, истребитель уже достиг места высадки, плавно опустился на землю и кресло с Николаем скользнуло вниз. Николай, взяв из специального фиксатора возле кресла автомат, проверил наличие аптечки и, отстегнув привязные ремни, выскользнул из кресла. Сделав пяток шагов от истребителя, он пересек границу защитного поля и истребитель пропал из виду. До летчиков оставалось метров пятьдесят.

Николай не скрываясь быстро шел вперед и остановился только услышал окрик:

– Стой, руки вверх.

Николай остановился, поднял руки и сказал:

– Свои. Дай пройти, пока твой товарищ кровью не истек.

– А ты откуда об этом знаешь? – послышался изумленный голос – Потом, все вопросы потом, – ответил Николай подходя к пострадавшему пилоту и опускаясь на колени. Летчик был совсем плох, похоже досталось ему сильно еще в полете, жесткая посадка еще добавила… Положив автомат рядом с собой, Николай вытащил кибераптечку, выданную ему Моррисом, активировал ее и, задрав край гимнастерки, приложил ее к раненому, прижав поясом штанов. Аптечка пискнула пару раз, и выдала длинный сигнал, который по объяснениям Морриса, говорил о необходимости срочно поместить раненого в капсулу: большая потеря крови или какая-то другая беда, но аптечка долго справляться с ней не могла.

– Плохо дело, – сказал Николай второму пилоту, который не отрываясь смотрел за его действиями. – Аптечка долго его не продержит, а ждать, пока подойдут бойцы некогда. Ладно, помоги мне, – сказал Николай, приняв наконец решение. – Взяли его и понесли.

– Куда? – только и спросил его пилот, подхватывая раненого с другой стороны.

– Туда, откуда я пришел. – ответил Николай. Выйдя на край поляны, Николай сказал:

– Смерч, опускайся.

Когда перед ними "проявился" истребитель Николая и вниз спустилось пилотское кресло, пилот от неожиданности еле устоял на ногах.

– Смерч, дай мне связь с Моррисом – сказал Николай.

– Моррис на связи, – послышалось из динамиков. – Что случилось, Николай?

– У меня тяжело раненый, аптечка не справляется. Я его отправляю к тебе на Смерче. Примете его там, истребитель отправите обратно. Да, и направьте мне несколько человек, координаты Смерч скинет. Здесь бомбардировщик, только недавно упал, может что-то снять получится. Да и второго пилота проводить к нам надо будет.

– Понял, – ответил Моррис. – Ждем раненого, просьбу передал, жди.

– Ну, чего замер, – обратился Николай к пилоту, широко открытыми глазами смотрящему на истребитель. – Давай грузить твоего приятеля, а то не успеем. Все вопросы потом. Закончив погрузку и пристегнув пострадавшего ремнями, Николай дал команду Смерчу и тот, втянув в себя пилотский ложемент, скользнул вверх и пропал из виду.

Так у ученых много вакансий пилотов: было своих только 5 на 10 истребителей, плюс затрофеились:

АКИ "Шторм", четвертое поколение – 19 рабочих и 8 на запчасти АКИ "Смерч", третье поколение – 5 рабочих, 8 на запчасти Два больших десантно-штурмовых челнока Так что тридцать пилотов смело можно нанимать:) Нейросетей правда столько нет, разве что проф.что-то придумает…

И еще чуть-чуть: