По ту сторону зеленой сетки

Глава XVI

Следующие несколько дней ничем не отличались от обычных будней. Москва постепенно желтела, точно старая открытка, опаленная по углам осенью и первыми холодами. Все чаще в неровности асфальта забивались лужи, над которыми один за другим расцветали зонты. Казалось, жизнь в этом городе ускорилась еще больше. Дождь подгонял людей поскорее укрыться в помещении, и редко кто шагал по улицам, не торопясь, подставив лицо пронизывающему ветру.

Это утро тоже должно было стать обычным. От Бранна не поступало никаких распоряжений, поэтому сегодня Лесков планировал посетить лекции, а вечером забрать оставшиеся вещи с квартиры Геннадия. В какой-то момент Дмитрию даже сделалось смешно, что все попытки Людмилы изгнать из дома «нечисть» случайно увенчались успехом. «Нечисть» действительно съехала, правда, Гена не был доволен таким поступком. Он зачислил Дмитрия в предатели, который сбежал в трудную минуту, оставив его наедине со злобной «сущностью» и долгами.

Дима как раз находился в прихожей и завязывал шнурки, как в дверь внезапно позвонили. На пороге стоял высокий крепкий мужчина в кожаной куртке. На его шее красовался глубокий шрам, обработанный настолько грубо, что казалось, будто рану зашивал мясник.

— Дмитрий Лесков? — спросил он, смерив собеседника придирчивым взглядом.

— Да… — осторожно ответил Дима.

— Служба доставки, — в голосе мужчины послышался смешок. — Можешь не расписываться.

С этими словами незнакомец достал из внутреннего кармана куртки белый конверт и протянул его парню.

— Открывай там, где потише, — добавил мужчина, посмотрев на Диму уже с откровенной насмешкой. Затем он развернулся и направился прочь.

Лесков закрыл дверь, чувствуя, как его охватывает тревога. Этот тип не выглядел доброжелательным соседом и явно не работал курьером. В какой-то миг парню даже показалось, что этот амбал пришел по его душу.

И снова белый конверт… В последнее время у Лескова развилась стойкая неприязнь к такого рода посланиям. Внутри них всегда оказывалось нечто такое, что ни одному нормальному человеку не хотелось бы знать.

Вскрыв конверт, Дима извлек на свет очередную фотографию. На ней оказался запечатлен обнаженный тучный мужчина, тело которого было глубоко насажено на крюк. Он висел под потолком, и на заднем плане можно было разглядеть другие крюки, болтающиеся на цепях. Место, где был сделан снимок, напоминало скотобойню. На такие же крюки обычно вешали туши свиней, чтобы стекала кровь. В полу как раз находился сток.

Лицо мужчины было изуродовано, однако Дмитрий все же узнал в мертвеце Клементьева. Вот только ожидаемой радости парень не ощутил. Почему-то расправа над злейшим врагом, которая прежде представлялась ему сладкой, показалась жуткой, едва ли не чудовищной. В каком-то смысле Дмитрий стал убийцей, который расправился с Клементьевым чужими руками.

Лесков перевернул фотографию скорее автоматически, нежели надеясь найти там какое-то послание, и тихо выругался. На обратной стороне изящным почерком было выведено:

«Рыбка попалась на крючок».

Киву любил выражаться образно, но то, что он действительно выберет такой способ расправы, поразило Дмитрия. Лесков представлял, что Клементьева, прежде чем убить, хорошенько изобьют, но фантазия Бранна оказалась куда более развитой…

Первую лекцию парень прогулял. Ему нужно было успокоиться, поэтому сегодня он оказался одним из тех неторопливых прохожих, которых не пугала отвратительная погода. И, возможно, сейчас он относился к тем, кто наконец всерьез задумался над своей жизнью. Что теперь ждало его? Он был без пяти минут убийцей, у него среди друзей были убийцы, и, скорее всего, жизнь его прервет тоже какой-нибудь убийца. Мечты о нормальной семье и работе теперь казались такими же нелепыми, как его детское сочинение «Кем я стану, когда вырасту». Ведь нельзя просто так свернуть на эту тропу и думать, что потом она выведет на чистую дорожку к своему дому и счастливым близким. Даже если Дима и захотел бы покончить с Бранном, тот его уже не отпустит. Лесков стал его должником, и хорошо, если приказы Киву ограничатся лишь подписанием «выгодных сделок».

«Так, может, странная болезнь Бранна мне даже на руку?» — мрачно подумал Дима. «В конце концов, умерший кредитор не требует возвращения долга».

На выходных Лесков решил наведаться в Петербург. Ему нужно было поговорить хотя бы с одним человеком, который мог его понять, а заодно помочь поставить точку с Миланой. Игра в молчанку затягивалась, и это чертовски не нравилось парню. В каком-то смысле он дал Милане обещание, а теперь избегал ее. Это не могло не задевать его самолюбие. Но сегодняшний конверт стал официальным разрешением к действиям…

Субботним утром Иван встретил Диму на вокзале. Солнце светило так же ярко, как в день похорон Олега, однако в этот раз встреча двоих друзей прошла куда более прохладно. Иван ограничился приветственным кивком и молча направился на стоянку, где оставил свою машину.

В дороге они почти не разговаривали. Молчание тяжелым камнем давило на грудь, заставляя чувствовать себя крайне неуютно. Дмитрий изредка бросал взгляды на чуть нахмуренное лицо друга, с досадой прикидывая, как долго Бехтерев планирует злиться.

В квартире друга ничего не изменилось: все так же чисто, и только розовый мяч с принцессами теперь валялся на диване.

— Есть хочешь? — сухо поинтересовался Иван, наконец решив прервать молчание.

— Да, не откажусь, — отозвался Лесков. Он был несколько удивлен гостеприимством человека, который недавно собирался «набить ему морду». — А Вика где?

— С няней гуляет. Тушеное мясо будешь?

— Да, — Дмитрий прошел следом за другом на кухню и опустился на стул. Иван тем временем достал из холодильника кастрюльку и поставил ее на плиту. Затем принялся расставлять на столе посуду.

— Так что ты выяснил насчет Олега? — Иван наконец задал волнующий его вопрос. На его лице отразилось неподдельное беспокойство, и Дима сразу понял, что больше не стоит тянуть с такими новостями. На свой риск он привез с собой фотографии, которые раз за разом любезно поставлял ему Киву, и теперь парень показывал их точно в такой же последовательности.

Увидев снимки, где Милана сидит на коленях у Клементьева, Бехтерев переменился в лице. Толстяка он знал только из разговоров, и последнее, что было о нем слышно — что он улетел отдыхать в Таиланд и загулял там настолько, что даже не отвечал на звонки.

С минуту Иван молчал, пытаясь найти подходящие слова, а затем в ярости отшвырнул от себя фотографии.

— Олег узнал, да? — спросил он, на что Дима молча кивнул. Затем Лесков вкратце пересказал услышанное от Бранна.

— Но зачем он поперся к нему один? Почему ничего не сказал мне?

— Ничто не заставляет нас молчать так, как уязвленное самолюбие. Я бы тоже о таком не рассказывал. А ты?

Иван не ответил. Дальнейший рассказ Димы с последующей фотографией заставил его забыть о разогреваемой еде, и Лесков сам поднялся с места, чтобы выключить плиту.

— Это ты… убил его?

Лесков чуть помедлил, прежде чем ответить. Если бы он сказал «да», то сильно преувеличил бы, но если бы сказал «нет», то попросту солгал бы.

— Я не знаю, где была сделана эта фотография, — тихо произнес он, и Иван воспринял этот ответ, как отрицательный.

— Кто дал тебе снимки? Как ты вообще узнал?

— Само собой, мне помогли, — отозвался Лесков, неспешно накладывая еду на тарелки.

— Кто? Кто помог, Дим? — Иван нервно провел рукой по волосам, взъерошивая их еще больше.

— Киву…

В тот же миг в глазах Бехтерева отразилось удивление.

— Киву? — эхом переспросил он. — С чего ему тебе помогать?

Лесков поставил тарелки на стол и, опустившись на стул напротив Ивана, нехотя произнес:

— Я работаю на него.

— Ты? На Киву?

Лесков кивнул.

— За дебила меня держишь? — в голосе Ивана отчетливо послышалось недоверие. — Если кто и работает на Киву, то это профессионалы своего дела. Ему нахрен не сдался детдомовский пацан. Ты же ни стрелять не умеешь, ни драться нормально…

— А чем ты заинтересовал питерских? Вы с Олегом тоже не супермены, — резонно заметил Дима.

— Да мы просто ездили с ребятами, если на кого надавить надо. Ну там, на должника какого… Или ментам деньги развезти. И вообще, то питерские, а то Киву! У него в охране очень крутые и толковые мужики.

— Знаю я его «толковых» мужиков, — Дмитрию вспомнились Лось и Кастет, хотя, справедливости ради, надо признать, что просчитались эти двое лишь потому, что столкнулись с «иным».

— А что у тебя за обязанности? — не унимался Бехтерев.

Именно этого вопроса Дима опасался больше всего. Он не знал, как объяснить другу род своих занятий, поэтому решил опустить некоторые нюансы.

— Помогаю ему вести бумаги, — ответил он. — Денег много не прошу, вот Киву меня и держит.

— Какие нахрен бумаги? В России что, дефицит бухгалтеров? Ты же вроде строитель по образованию…

— Хочешь, позвони ему и спроси. Киву подробно объяснит тебе причину своего закидона, — в голосе Лескова послышалось раздражение, на что Бехтерев криво усмехнулся:

— А жирдяя… Это он положил?

Дима кивнул:

— Бранну не понравилось, что Клементьев пытался повесить на него убийство, которое ему не было резона совершать. Он же убрал и исполнителя. Расплющил под прессом машину вместе с ублюдком.

Некоторое время Иван молчал, после чего достал бутылку коньяка и, щедро плеснув напиток в чайную кружку, залпом опустошил ее.

— Хочешь? — спросил он, протягивая бутылку другу.

Дима отрицательно покачал головой. Сегодня у него была запланирована еще одна встреча, поэтому он предпочел оставаться трезвым. Об этой самой встрече он как раз и собирался сейчас поговорить.

— Теперь о твоих наездах, — произнес Дима, откидываясь на спинку стула и с вызовом глядя на несколько смутившегося Ивана.

— Да я уже понял, что погорячился. Можешь ничего не говорить.

— И все же проясним, — настаивал Лесков. — Ты прав: в детстве мне действительно нравилась Миланка. Она, по-моему, всем нравилась, даже тебе, только ты быстро переключился на Алинку.

— Говорю, проехали…

Но Дима продолжал:

— Миланка помнит об этом не хуже тебя, поэтому и решила обратиться именно ко мне. Сказала, что боится за собственную жизнь. Олега убили, и ей страшно. Ну вот и прикинь, что я должен был ответить девушке своего лучшего друга? Езжай с Игорем? У меня была такая мысль, однако, если бы она действительно уехала, а потом их обоих грохнули в Анталье, кто был бы виноват? А в Москве у меня хотя бы был шанс попросить защиты у Бранна. Короче, Иван, я хочу, чтобы ты уяснил раз и навсегда, что с Миланкой у меня ничего не было и не будет.

— Мог бы так и сказать с самого начала, — Иван почувствовал себя немного виноватым, но все еще не сдавался. — Но нет, ты начал мутить что-то за моей спиной. Мне в принципе без разницы, просто за Олега стало обидно!

— Я собирался сказать. Но кто же знал, что Игорь меня опередит.

— Наверное, тоже все не так понял. Ладно, закрыли тему. Ты лучше мне другое скажи… — на миг парень прервался, подбирая нужные слова. — Что теперь с Миланкой делать? Не знаю, как ты, Дим, а я ведь… даже ударить ее не смогу. Если бы мужик был, другое дело, а тут… Но и отпускать ее наслаждаться жизнью тоже не хочу.

— Я думал об этом, — ответил Лесков. — Этот же вопрос задавал мне и Бранн.

— И что ты ответил? — Иван в тревоге посмотрел на Диму.

— Сказал, что сам разберусь. В конце концов, это наше дело. Вечером я договорился с ней о встрече. Можем заехать к ней вместе.

— Зачем? Чтобы облить серной кислотой?

— Скажем ей, что знаем про нее и Клементьева и прекратим общение.

— Охренеть наказание! Она прекрасно обойдется и без нас. А вот Олега уже не вернуть.

— Это не все, — чуть помедлив, отозвался Лесков. — Ты, главное, пообещай мне ничего не предпринимать. Она получит свое. Только не сразу.

Дима не стал озвучивать то, что задумал, потому что для реализации его плана ему понадобится время. И деньги. Много денег.

Встреча с Миланой была назначена на семь часов вечера. Дима предложил встретиться в кафе, но девушка настояла, чтобы он приехал к ней на квартиру. Она объяснила это тем, что плохо себя чувствует и в последнее время предпочитает никуда не выходить. В этот раз парень спорить не стал, но, вопреки ожиданиям Миланы, приехал не один.

На миг в глазах девушки промелькнуло удивление, когда она увидела подле Димы Ивана. Она бросила вопросительный взгляд на Лескова, однако все же заставила себя приветливо улыбнуться и пригласила обоих войти. Нельзя было не отметить, что для больной и убитой горем она выглядела просто великолепно. Ее волосы были завиты и спадали на плечи тяжелыми локонами, глаза казались еще более выразительными из-за макияжа, а фигуру подчеркивало тонкое шелковое платье. В комнате царил полумрак, и Дима мысленно порадовался тому, что здесь было достаточно зажженных свеч, в противном случае медные глаза выдали бы его с головой. На столе стояла бутылка вина и два бокала.

— Ты что, для Лескова так старательно готовилась? — Иван бесцеремонно зажег свет и с насмешкой посмотрел на Милану.

— Нет… Насколько я поняла, Дима собирался заехать всего на несколько минут? — прохладным тоном ответила девушка. — Через час ко мне приедет подруга. Мы договорились устроить вечер старых комедий, чтобы хоть немного отвлечься.

— Мы действительно ненадолго, — ответил Дима, решив предотвратить неприятный диалог. От увиденного ему сделалось неловко: он сомневался, что после него Милана ждала еще кого-то. Скорее всего, Иван заметил верно: девушка старалась именно для него.

— Извини, что не предупредил, что буду не один, — добавил Лесков.

— Ничего, я всегда рада вас видеть. Проходите. Могу угостить вас вином, только принесу третий бокал.

От Димы не укрылось, как девушка вновь посмотрела на него с тенью непонимания. Она явно не рассчитывала на третьего гостя и теперь злилась на то, что Лесков поставил ее в дурацкое положение.

— Лучше сядь, Милан, разговор есть, — приказным тоном произнес Иван, кивнув в сторону ближайшего кресла.

— Что за требования такие? — усмехнулась девушка, однако послушно села в кресло и вопросительно посмотрела на собеседников. — Ну и кого из вас слушать?

Дима опустился в кресло напротив и заговорил первым:

— Знаешь, в тот самый день, когда я не отвечал на твои звонки, с твоего адреса мне пришли вот эти снимки. Не знаю, зачем ты мне их прислала, но после увиденного мне больше не хочется иметь с тобой ничего общего.

Милана настороженно посмотрела на белый конверт, который Лесков протянул ей, после чего извлекла на свет три фотографии с вечеринки.

«Откуда они у него? С телефона Селесты?» — подумала девушка, чувствуя, как от волнения ее бросает в жар. Несколько секунд она молчала, пытаясь найти подходящий ответ, после чего тихо произнесла:

— Не знаю, кто тебе это послал и с какой целью… Но да, если хочешь знать, я помню ту злосчастную вечеринку. Я так напилась, что вообще ничего не соображала. Олег, кстати, видел эти фотографии…

— И? — Иван опустился на диван, мрачно глядя на девушку.

— И пошел разбираться с этим мужиком. Зная Олега, подумайте, разве я могла его остановить? Что вы на меня так смотрите? Я ему никогда не изменяла.

— А теперь давай еще разок. Только правду, — произнес Дима. Он сделал жест рукой, словно поправлял выбившуюся прядь волос, но на самом деле парень не хотел, чтобы Иван увидел, что в этот момент цвет его глаз изменился.

— Чего вы от меня хотите? — внезапно взвизгнула девушка, глядя на парней уже испуганно.

— Он у тебя один такой счастливый или были еще… желающие? — спросил Дима, и в его голосе послышались стальные нотки.

— Конечно же были! — с раздражением ответила девушка. — Да меня пол-Питера мечтает трахнуть. В том числе и вы.

Иван бросил удивленный взгляд на Лескова, не ожидая, что Милана вдруг начнет откровенничать.

— Но ты выбрала самого достойного, — насмешливо продолжал Дима.

— А кого, тебя надо было выбрать? Или его? — Милана кивнула в сторону Ивана. — Или вашего дружка-неудачника, с которым мне приходилось жить все это время? Мне нужен нормальный мужик, который хоть что-то из себя представляет, а не долбаные нищеброды, которые даже себя прокормить не могут. Вам вообще ни одна нормальная баба не даст!

— Знаешь что, шкура… — разозлился Иван, но Дима взглядом заставил его замолчать. Он не хотел применять свои способности на друге во второй раз, но предпочел избежать ненужных криков. Затем он вновь обратил взгляд медных глаз на Милану.

— С кем ты еще спала кроме Клементьева? С кем-то из его компании?

Девушка весело усмехнулась и смерила Лескова презрительным взглядом:

— А что тебе дадут их имена, Димочка? Ты этих людей не знаешь и никогда не узнаешь. Они не ходят в «Пятерочку» и не откладывают в копилку по рублю, чтобы накопить на красивый костюм. Да, я знаю, что тот костюмчик — твое единственное достижение. У меня тоже есть свои связи. Когда ты мне не ответил, я позвонила друзьям в Москву, чтобы они выяснили, что ты из себя представляешь. Как оказалось, ничего… Ноль! Но, надо признать, квартирку ты неплохую для меня снял. Ах нет, ты снял ее для нас! Ты же съехал со своего прежнего бомжатника. Наверное, потом сообщил бы мне, что две квартиры не тянешь, и жить тебе теперь негде. Вроде и совесть спокойна, и надежда есть… Но ты ведь вроде всегда претендовал на умного, Дим, должен был догадаться, что ты для меня вообще не вариант. Как был никем в детдоме, так и остался.

Лесков заставил себя улыбнуться, не задумываясь над тем, что своей реакцией невольно копирует Бранна: тот тоже всегда улыбался, когда слышал в свой адрес какую-то гадость.

— Спасибо тебе, дорогая, — он сказал это почти искренне. — Ты даже не представляешь, насколько облегчила мне задачу. Теперь меня хотя бы не будет мучить совесть…

Тем же вечером, сидя в квартире Ивана, оба парня никак не могли отвлечься от случившегося. Даже возвращение Вики не сильно повлияло на их настроение, разве что «я-тебе-не-отец» заставлял себя казаться при ребенке более веселым. Вот только девочка словно видела его насквозь. Забравшись к нему на колени и обняв за шею, она ласково прошептала:

— Папочка, не грусти!

— Да, не надо грустить, — подхватил Дима, внезапно вспомнив о подарке, который наконец-то привез для Вики. Это была кукла Барби с длинными темными волосами, наряженная в праздничное синее платье.

— На Миланку похожа, — усмехнулся Иван, скользнув быстрым взглядом по игрушке.

Бехтерев не хотел смутить друга, но Лесков все же ощутил некоторую неловкость. Он никак не мог предположить, что выбор какой-то куклы может выдать его предпочтения, поэтому поспешил перевести тему:

— Так Ромка заедет к нам или нет?

— Без понятия. Сказал, что у него завал на работе.

— В субботу?

— Ну давай еще раз позвоню… — с этими словами Бехтерев набрал номер их общего друга и какое-то время слушал гудки. Когда он уже собирался отключиться, то услышал встревоженный голос Ромы.

— Да не могу я сегодня! — без приветствия выпалил он. — Извинись перед Димой, но у меня тут конкретный завал!

— Какой завал в субботу? — усмехнулся Иван.

— Новости готовим! Экстренный выпуск!

— У нас тут тоже экстренный выпуск. Такие новости тебе расскажем, охр… удивишься!

Иван вовремя запнулся, вспомнив, что при ребенке лучше не выражаться. Вика тем временем пыталась извлечь заветную куклу из коробки, но у нее это никак не получалось.

— Да что у вас там такого важного? — продолжал выпытывать Иван. — Приезжай давай! Неизвестно, когда Димка в следующий раз в Питере будет.

— Что у нас важного? Ау! Ты что, в лесу живешь? — разозлился Рома. — Произошла авария на индийской АЭС Куданкулам. По прогнозам эта катастрофа может стать самой крупной, обойдя даже Чернобыльскую!

С этими словами Рома бросил трубку.

Несколько секунд Иван молчал, пытаясь переварить услышанное, после чего произнес:

— Дим, там рядом с тобой пульт. Включи телевизор…

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…