Пленница пророчества

Глава 5

– Мы зря теряем время! – Делайла фурией металась из угла в угол. – Она в порядке и может ехать с кем-нибудь из нас!

– Не обманывайся на ее счет, – меланхолично откликнулся колдун, сидя у меня в ногах и поедая мой завтрак, который сам же принес полчаса назад. – Разве что ты привяжешь ее к седлу. И лучше поперек.

– Да хоть так! С чего это ты такой заботливый?

Я полностью поддерживала этот вопрос. Все те два дня, что я валялась в кровати, колдун не отходил ни на шаг: менял повязки, приносил еду и просто молча сидел рядом. Начинать разговор первым он не собирался, а мне не хотелось тратить на него остатки сил: несмотря на все старания, больше их не становилось. Еще и Делайла то и дело начинала возмущаться вынужденной задержкой.

– В первую очередь я забочусь о нашей оплате. – Фэрфакс протянул руку и бесцеремонно откинул одеяло, которым я укрывалась по самый нос. – Посмотри на нее: с таким лицом только принцессу и изображать.

Я сердито зашипела, отбирая одеяло и поворачиваясь на бок. Ну подумаешь, синяк на пол-лица и шишка размером с кулак на лбу? На наемницу этот довод, кажется, подействовал. Она обошла кровать и присела на корточки.

– Нам еще пять дней пути, успеет зажить, – с сомнением протянула девушка. – Может, есть какое-нибудь маскирующее заклинание?

– Что толку, если в пути она упадет под копыта? – с набитым ртом ответил колдун. – Путешествовать в седле она не сможет еще пару дней.

– Если ты продолжишь отбирать ее еду, то она так никогда не поправится!

– Она все равно не будет. – Фэрфакс оглянулся на меня через плечо. – Или будет?

– Чтоб вы оба провалились, – сипло пробурчала я. От одной мысли о еде тошнило. – Дайте поспать.

Свое спасение я помнила отрывочно: что-то очень ярко и отчетливо, что-то – смазанно, расплывчато, как будто происходило не со мной. Вот Фэрфакс изучает землю под порталом, выкапывает из-под сухой листвы круг из мелких костей и камней, хмурится, водит руками над находкой, и та начинает мерцать.

– Это портал темного, – мой собственный голос кажется чужим. – Через него дух должен был отправлять девиц…

– Откуда ты знаешь? – Колдун сосредоточен, но на меня поглядывает с любопытством.

– Дух рассказал.

– Ты разговорила неупокоенного? – Фэрфакс удивлен так сильно, что мне становится неловко. – Они, как правило, не помнят ничего, кроме своей смерти.

Мне не хочется с ним препираться. Да и зачем?

Резким движением Фэрфакс разрывает круг, и портал гаснет. Я успеваю вскинуть руки, но нет ни вспышки света, ни ураганного ветра, ни силы, которая бы придавливала и не давала дышать. Голубое свечение просто исчезает, и все вокруг погружается в полуночный мрак.

Дальше помню, что проснулась возле хижины, одна. Не успеваю испугаться – из темного дверного проема выходит очень мрачный колдун. Без слов и излишне грубо подхватывает меня на руки. Я пытаюсь спросить, что он сделал с духом, но сил хватает на сиплый неразборчивый шепот.

Более или менее в сознание я пришла уже на постоялом дворе через пару дней. Воспоминания еще более отрывочные: вот наемница переодевает меня в сухую одежду; колдун, склонившийся над кроватью; какая-то молодая девка, протягивающая ему миску с желтоватой мазью. Падение с дерева не прошло бесследно – ребро треснуло, а ночевка на холодной земле усугубила общее состояние. Если бы не колдун, утра я бы точно не застала. Но благодарить его я не собиралась. Не дождется.

– Может быть, нанять телегу? – не унималась Делайла.

– Может быть, просто подождать денек?

Наемница хмыкнула и вышла из комнаты. Мне очень хотелось, чтобы Фэрфакс последовал ее примеру, но паршивый колдун с ногами забрался на кровать, извлекая из дорожной сумки какую-то книжку.

– Сходил бы прогулялся, – из-под одеяла пробурчала я, поджимая ноги. – Никуда я не сбегу.

Мужчина бросил на меня пристальный холодный взгляд. А затем, вопреки моим ожиданиям, захлопнул книгу.

– Ты хоть помнишь, что произошло?

– План ваш провалился. Следопыты из вас так себе…

– Тебе повезло, что высвобожденная сила тебя не убила, – сухо проговорил Фэрфакс. – Когда ломаешь магические амулеты, такое часто бывает. На будущее.

– А что мне оставалось делать? – обида больно сжала горло. – Сидеть и ждать, покуда темный маг не утащит в портал? Дух сказал, что…

– Это был не дух.

– А кто?

– Умертвие. Живой мертвец, – поправился Фэрфакс, поднимаясь с кровати. – Тебе очень повезло, что магия имеет свойство выветриваться со временем. Когда его создавали, он был более злым.

– И все колдуны этим занимаются?

– Чем? Темной магией? Нет, конечно. – Фэрфакс криво усмехнулся. – Это очень старое направление магического искусства и очень… непопулярное. Несовременное, если тебе так будет проще понять.

– Неужто не модно больше красть девиц? – съехидничала я.

– Хлопотно, – пожал плечами колдун, – и затратно. Девиц надо много, содержать их где-то, кормить, развлекать, чтобы раньше времени не померли. Мне вот пары месяцев хватило, чтобы понять, что это дело неблагодарное. А если использовать их для колдовства, то это каждый день резать, проводить ритуалы… Проще уж на жабах.

Я хотела было возмутиться, но заметила легкую улыбку на его лице и лишь махнула рукой. Не хочет серьезно разговаривать – и не надо. Тем временем колдун поднял с пола миску с мазью и, понюхав содержимое, скривился. Запах был крепким, травяным, душным. Мазать мой отбитый бок нужно было каждые четыре часа.

– Может, на этот раз выйдешь?

Фэрфакс в притворном изумлении поднял одну бровь.

– Позавчера не стеснялась, вчера не стеснялась, а сегодня вдруг стесняешься?

– А тебе только и дай повод, да?

– Было бы на что смотреть. – Колдун пожал плечами, но миску отдал, а сам отошел к двери.

Закончив размазывать мазь по боку, я повалилась обратно на подушки, с тоской глядя в потолок. Темный маг и его злодеяния меня почти не интересовали, а вот слова, сказанные Веленой во сне, не давали покоя.

– Фэрфакс, – наконец тихо позвала я, – а ты веришь в пророчества?

– Нет. – Колдун чуть нахмурился. – И тебе бы не советовал. Пророчества не всегда сбываются так, как тебе бы хотелось. А иногда вообще не сбываются. А еще иногда их неправильно толкуют. Только не говори, что тебе умертвие что-то напророчило. – Мужчина усмехнулся.

– Приснилось… всякое. А что теперь с Дораном будет? Нельзя же его так оставлять.

– Ничего, – после минутного молчания ответил Фэрфакс. – Ты не помнишь?

Стоило колдуну спросить, как образы тут же всплыли перед глазами: холодный лес, треск горящих бревен, жар от огня на моем лице.

– Честно говоря, был удивлен твоей просьбой, – голос колдуна снова стал сухим и жестким. Таким он становился всегда, когда собирался сказать какую-нибудь гадость. – Обычно подобным тебе нет дела до несчастных.

– Это каким – мне подобным?

– Избалованным аристократкам.

Я лишь скривилась. Сдается мне, однажды Фэрфакс пересекся с высшим обществом Капитолия, и оно его использовало, пережевало и выплюнуло за ненадобностью.

– Сам не лучше.

– Это почему?

Отвечать я не стала, повернувшись на здоровый бок и сделав вид, что сплю.

Ближе к вечеру я наконец-то осталась одна: Делайла решительно заявила, что ей надоело прозябать в моем обществе и она намерена прогуляться. К моему большому удовольствию, Фэрфакс решил составить наемнице компанию, напоследок велев из комнаты не выходить.

Вначале я даже собиралась придерживаться его совета – бок все еще побаливал, но на исходе часа с ужасом поняла, что сидеть в одиночестве еще хуже. Кое-как одевшись, я спустилась вниз и примостилась в углу общей залы. Какое-то время я прислушивалась к пению заезжего барда, но стоило ему затянуть песню о вечной любви, как решительно вышла на улицу.

Перед глазами стояли Велькины останки: желтоватый череп да сухие кости. Воображение живо рисовало вереницу похищенных Дораном девиц, которых темный маг (в моем представлении сгорбленный старикашка) со злодейским смехом вталкивал в мерцающий портал. Нехорошая выходила история, несчастливая.

Предаваясь мрачным мыслям, я сама не заметила, как добрела до окраины деревни. Минут десять постояла возле разрушенного дома местного колдуна, еще полчаса потратила на созерцание темного леса и с ужасающей тоской поняла, что делать мне просто нечего, а желание строить план побега иссякло вместе с запасом здоровья.

От пепелища я побрела куда глаза глядят: деревня была крохотной, так что все дороги вели на постоялый двор. Возле него же я и замешкалась, услышав какой-то подозрительный шум из переулка. По-хорошему надо было развернуться и пойти в другую сторону. Пора бы уже усвоить, что добрые дела в темных закутках не делаются. Но я осталась, словно приросла к углу.

В моем представлении целуются люди по-другому: спокойно, нежно и трепетно обнимая друг друга, застыв и наслаждаясь каждым мгновением близости. Поцелуй этой парочки больше походил на сражение: Фэрфакс грубо прижимал Делайлу к стене, а девушка крепко цеплялась за его волосы, закинув одну ногу на бедро мужчины. Было в этом действии слишком много возни: руки колдуна блуждали по телу наемницы, а сама Делайла шумно дышала и так и норовила забраться Фэрфаксу под рубашку. Или в карман куртки. Я пригляделась: так и есть, одна рука наемницы находилась где-то в районе колдунского живота, а вот вторая совершенно точно что-то деловито искала в правом кармане. Любопытство победило, и я уже собралась высунуться из-за угла сильнее, как возле моего уха раздался мелодичный женский шепот. Одновременно с этим мне легонько зажали рот и потянули назад.

– Я в твоем возрасте тоже подглядывала, – добродушно ухмыльнулась мне незнакомка, – и дам совет: не лезь под руку. Там, где двое, третьему не место.

– Я не подглядываю, – наверное, на моих щеках можно было готовить обед – такого жаркого стыда я еще никогда не испытывала. – Я слежу!

– Немногим лучше.

– Это мои… спутники.

– Так дай им побыть одним. Пойдем, – женщина требовательно потянула меня за руку, и я, испугавшись, что колдун или наемница в любой момент обернутся на шум, послушно пошла следом. – Видок у тебя тот еще. Что с тобой случилось?

– Споткнулась, – сквозь зубы ответила я, оглядывая незваную провожатую. Молодая, сильная, светловолосая. Лицо симпатичное, в веснушках. Женщина была одета по-походному, но без оружия. Впечатление производила миролюбивое и на меня смотрела с искренним весельем.

– Это мы быстро поправим, – незнакомка довела меня до большой крытой повозки и жестом пригласила сесть на бочку у колеса, – хотя бы на время. Все лучше, чем за парочками подглядывать, правда?

– Я не подглядывала, – оправдания мои спутница проигнорировала, откинув покрывало и скрывшись внутри.

– А следить – это, по-твоему, не подглядывать?

– Нет, – защищалась я. – Совсем другое.

– Ну да, ну да. Звать-то тебя как?

– Рила.

– Вот что, Рила, – женщина посмотрела на меня сверху вниз, держа в руках крохотный холщовый мешок, – следить и подглядывать – одно и то же. И за это можно получить синяк под второй глаз.

– Это я в лесу споткнулась, – по не остывшим щекам снова разлилась краска. – Это… Больно надо мне подглядывать. Чего я там не видела!

Женщина не удержалась и прыснула в кулак.

– Лет тебе сколько, Рила?

– Семнадцать, – несколько покривила я душой и тут же перешла в наступление. – А ты еще кто?

– Кора, – женщина пожала плечами, спрыгнула на землю и принялась копаться в мешочке. – Я рассказчик. Путешествую вместе с труппой. Слышала, как бард пел в таверне? Это я написала. А здесь ищу интересные истории, для выступления. Прогуливаюсь я, значит, после сытного ужина и вижу, как маленькая девочка очень неумело подглядывает за колоритной, еще в таверне мне приглянувшейся парочкой. Стало любопытно. Ну-ка, закрой глаз.

Едва я прикрыла веки, как на лицо опустилась влажная мягкая губка. Кора аккуратно протерла кожу под синяком, цокая и укоризненно покачивая головой.

– Досталось же тебе.

– У меня еще и бока отбиты. – Я развела руками. – Такое бывает, когда падаешь с дерева.

– А зачем ты туда забралась?

– Спасалась от темного колдуна, – мой лаконичный ответ привел Кору в неописуемый восторг: темные глаза заблестели сильнее, а от нетерпения рассказчица закусила губу.

– Давай меняться. Ты мне историю, а я уберу это безобразие? Никакой магии, только старые добрые целительские штучки.

Никто не запрещал мне рассказывать о том, что случилось в лесу. Упустив несущественные детали, а именно мое непосредственное похищение, я в полных подробностях рассказала и о противной парочке, и о Доране, и о темном колдуне.

Свою часть уговора новая знакомая выполнила на совесть: сначала протерла лицо какой-то настойкой, затем из того же мешочка извлекла несколько почти плоских жестяных баночек.

– А ты очень храбрая, – размазывая по моему лицу приятно пахнущий цветами крем, заметила Кора. – Перейти дорогу темному магу не каждая может решиться.

– Ты о чем? Я ничего не сделала, портал-то закрыл колдун, – от слов рассказчицы неприятно похолодело между лопаток. – Вот пусть между собой и разбираются.

– Ох, ничего ты об этом мире не знаешь, да? В балладах как обычно бывает: столкнулась с темным – не отделаешься.

Я бы ее поправила: от любого мага отделаться было сложно, не только от темного. Взять того же Фэрфакса: казалось бы, мои злоключения должны были закончиться в Острогах, но нет, опять он появился. Еще и с подружкой своей ненаглядной. Вот бы они так увлеклись собой, что про меня бы забыли!

– Как, говоришь, зовут твоих спутников?

– Ее – Делайла. Колдуна – Фэрфакс.

– Любопытно.

– Чем?

– У наемницы ты знаешь только имя, а у колдуна – только фамилию.

– Как представились, так и величаю, – пожала я плечами.

– И как же такая девица попала в подобную компанию? – Кора закончила с моим лицом и неожиданно взяла за руку. С полминуты рассказчица зачем-то рассматривала мои пальцы, но, видимо, не найдя в них ничего интересного, отпустила.

– Не повезло, – рассказывать свои злоключения первой встречной как-то не хотелось – слишком яркими были воспоминания о велчанской реакции.

– Это как посмотреть…

– Как ни смотри, ничего хорошего в этом нет. Или, хочешь сказать, не все колдуны такие гады?

– Все, – со вздохом кивнула Кора.

Магия в Ниверии не была редкостью. Каждый десятый житель обладал минимальными способностями к восприятию волшебства, но овладеть искусством было под силу единицам. Для этого в Айлонисе даже существовала специальная Академия, куда раньше богатые родители со всего света отправляли отпрысков, желая получить личного мага. Практика эта довольно быстро сошла на нет: новоиспеченные студенты, хлебнув свободного духа Ниверии, на родину возвращаться отказывались.

Были и самоучки – те, кто смог заучить одно-два заклинания и тайком использовали их, стараясь не попадаться Ковену на глаза. Были и древние магические роды, соревнующиеся между собой за влияние. Были темные – те, кто достигал своих целей любой ценой. От последних двух всегда стоило ждать лишь неприятностей.

– Ну, хватит о грустном, посмотри-ка.

Рассказчица протянула небольшое зеркальце. От моих недавних приключений осталась разве что неестественная бледность. Я зачарованно смотрела, как порез на щеке исчезает прямо на глазах.

– В основе вереск, немного лилий и – щепотка магии, чтобы все это работало. Незаменимая вещь для артиста, – подмигнула Кора. – Не всегда выступления выходят удачными. Как и путешествия с колдунами, правда? Как тебе такая сделка: рассказываешь, как ты в их компанию попала, а я отдам тебе крем. Поверь, знаю я колдунов, она тебе еще пригодится.

– Ты мне не поверишь, – нехотя проворчала я. – Никто мне не верит.

– А ты попробуй. В конце концов, что ты теряешь?

В худшем случае мне просто в очередной раз не поверят. А в лучшем?

– Ладно, – неохотно начала я, но меня прервал крик откуда-то из-за повозки.

– Кора, пора!

Женщина чертыхнулась.

– Останешься на представление? После еще потолкуем.

Спешить было некуда, поэтому я кивнула. За повозкой уже возвели невысокий помост и расставили десяток длинных скамеек. Мне приглянулась самая первая, и, усевшись перед сценой и ожидая начала, я мысленно попыталась собрать все свои приключения в одно целое.

Представление, длившееся без малого час, мне нравилось ровно до той минуты, пока на сцене не появилась кукла, олицетворяющая принцессу Рирариланну Каннингемскую: карикатурно толстую, с чересчур рыжими космами, в откровенно вульгарном платье. Голос был под стать – писклявый, визгливый и истеричный. Словом, в представлении Коры принцесса, то бишь я, была именно такой.

История, если верить актерам, была совершенно правдивой: молодой король Лоренц разоблачал заговор против себя, попутно выясняя, что всему виной противная сестра-бастард, возжелавшая занять трон. По пути ему пришлось спасти красавицу, убить чудовище, завоевать любовь крестьян, а под конец – собственноручно помиловать сестрицу и отправить в ссылку за Зеленое море.

Зрители аплодировали, куклы кланялись, а я сидела мрачнее тучи, не веря своим ушам. Вот, значит, как все в итоге обернулось!

– Не так все было! – Я сжала кулаки, едва Кора выбралась из-за занавеса.

– А ты откуда знаешь? – прищурилась женщина.

– Не сбегала принцесса. Не была в заговоре! – голос предательски дрогнул.

– О чем в столице говорят, то и рассказываю, – пожала плечами Кора, высыпая из деревянной кружки монетки. – Хоть на один золотой наскребли?

– Здесь полтора, – окинув взглядом россыпь серебра и меди, рявкнула я, желая завладеть вниманием рассказчицы. – Принцессу похитили! Прямо из летнего дворца. И держали в плену! А после выкинули, как… – от обиды сдавило горло. В общем-то, в моей истории не было ничего захватывающего. – Как ненужную вещь.

– С бастардами так обычно и поступают. Особенно когда речь заходит о престолонаследии, – женщина нахмурилась, разглядывая мое побелевшее от гнева лицо. – Или ты считаешь иначе? Ну, так что там у тебя за история?

– Нет у меня никакой истории! – общаться с Корой резко расхотелось, и я собралась уходить. – Вот еще, что-то тебе рассказывать, чтобы потом все переврали и по всему свету пустили…

Я не успела охнуть, как ее цепкие пальцы вцепились в мое запястье.

– Сдается мне, не все так просто с тобой, – начала было рассказчица, но умолкла на полуслове, глядя куда-то за мою спину.

– Вот ты где, – чья-то ладонь опустилась мне на плечо, и я едва не взвыла от ужаса: тон Фэрфакса не сулил ничего хорошего. – Я же велел из комнаты не выходить.

– А, ты и есть «колдун», – Кора нетерпеливо облизнула губы. Фэрфакс нахмурился. Такое обращение он терпел только от меня и всем своим видом показывал, что другим стоит выбрать слово поуважительнее. – Колдун, который закрыл портал темного?

– Предположим, – его пальцы сильно сжали мое плечо. – Отпусти ее.

– Не расскажешь подробнее?

– Нет.

Грубый ответ Кору не смутил. Уперев руки в бока, рассказчица перегородила ему путь.

– Темный. Как его звали?

– Понятия не имею. Идем. – Фэрфакс не очень аккуратно подтолкнул меня вперед. Ребро тут же напомнило о себе. Я с мольбой взглянула на женщину, и та безошибочно поняла мое настроение.

– Слушай, колдун, – Кора не двинулась с места, – что хочешь за девчонку?

– Что, прости? – холодно переспросил мужчина.

– Труппа давно помощника ищет, а тебе, я смотрю, в тягость с подростком возиться. Дела любовные, все мы понимаем. Так сколько хочешь, чтобы я прямо сейчас эту обузу у тебя с рук забрала?

У меня перехватило дыхание: нарастающий гнев Фэрфакса я безошибочно ощущала каким-то особым чутьем.

– А давай-ка ее спросим. Рила, хочешь в караван к бродягам? К лгунам, ворам и разбойникам, которые в перерывах между делом дают второсортные выступления, покупают и продают людей. Хочешь? – едко прошипел он мне в ухо. Все еще цепенея от ужаса, я мотнула головой, что можно было одновременно расценить и как «да», и как «нет».

– А ты нас хорошо знаешь. Не припомню, чтобы мы тебя грабили, – Кора примирительно подняла руки, высоко вскидывая брови в притворном недоумении. – Каждый выживает как может. Так как тебе мое предложение?

– Вот тебе встречное, – мрачно процедил колдун. – Если после того, как я досчитаю до трех, ты все еще будешь стоять у меня на пути, я превращу тебя и всю твою шайку в слепых сов. Раз…

– Почему в сов?

– Два.

– Ну, бывай, Рилка, – женщина отступила в сторону. – Увидимся еще. А ты, – она погрозила колдуну пальцем, – о себе еще услышишь.

– Не сомневаюсь. Пойдем.

Я беспомощно оглянулась на Кору, но та уже отвернулась к помосту, собирая монеты в карман. До постоялого двора добрались быстро. В гробовом молчании поднялись наверх, и Фэрфакс грубо втолкнул меня в темную холодную комнату.

– Чем она тебя подкупила? – неожиданно нарушил тишину колдун.

– Добротой, – огрызнулась я. – Пожалела и синяки вылечила.

Колдун наклонился, подцепил меня за подбородок, заставив поднять голову. Несколько мгновений разглядывал мое лицо, а затем наклонился, едва не прижавшись к щеке.

– Вересковая настойка с лилиями. – Он шумно потянул носом воздух. – В следующий раз, когда кто-то предложит тебе что-то магическое, откажись.

– Почему? – шепотом спросила я. Даже не знаю, что пугало больше: предостережение колдуна, его тон или то, что он все еще стоял так близко, принюхиваясь к моей коже.

– Потому что плохих людей в мире больше, чем хороших. Неужели за пределами дворца ни разу не упоминали о разбойниках на дорогах? – Колдун усмехнулся, видя мою реакцию и, наконец, отошел. Он щелкнул пальцами, и свеча на окне вспыхнула оранжевым огоньком. Я, не скрывая облегчение, выдохнула.

– То, что они говорили про Лоренца…

– Нашла, кого слушать, – бросил колдун. – Мастера переврать все что только можно.

– Но ведь…

– Правда, как правило, не очень приглядная и для красивых песен не годится. Вот взять, например, тебя. – Фэрфакс уселся в кресло, со смешком оглядывая мою фигуру, сгорбившуюся под его взглядом. – Обычно во всяких балладах отрицательные персонажи похищают прекрасных принцесс, влюбляются в них, а потом живут долго и счастливо. А в реальности все вот как получается: похищает тебя колдун по заказу, денег не получает и ищет, куда бы тебя теперь деть, чтобы совесть не мучила.

– Совесть? – вскинулась я. – У тебя-то?

– И чем там все должно заканчиваться? Либо бравым рыцарем-спасителем, либо любовью до гроба. А знаешь, чем твоя история закончится? – холодно спросил Фэрфакс. И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Закончится она тем, что ты, ведомая своей глупостью и доверчивостью, останешься в этом большом и злом мире одна. И никто тебя не спасет.

– А можно перейти к той части, где вы двое уже исчезли из моей жизни, и я могу ей сама распоряжаться? Без вас двоих сохранней буду! – Я со злостью бросилась на кровать и взвыла – ушибы тут же напомнили о себе.

– Продолжай в том же духе, – колдун подобрал упавшую книгу, наклонился и сунул мне в руки мазь, – и все закончится еще быстрее.