Глава 10

Разбитый с угла корпус — сеточкой трещин. Пожелтевший чехол, под которым пыль и мелкий мусор, заляпанный пальцами экран.

В объявлении телефон был целым, с упаковкой. Хотя и цена — три тысячи.

— Батарея нормальная, — веско отметил продавец, дымя сигаретой в тапках, трениках и футболке.

Универсальная одежда для лета, весны, зимы и осени — самое то, чтобы выбраться на площадку перед подъездом и тихонько курить, пока покупатель смотрит выставленный на продажу телефон. Мне-то что, я в теплой куртке…

— Если с симкой, то заберу. — Включил и выключил я экран. Все равно искать что-то другое уже поздно. — Есть вторая или ненужная?

— Твоя где?

— Посеял телефон.

— Восстанови, — благожелательно посоветовал он.

— С паспортом посеял. Временное удостоверение показать? — Погрустнел я.

Было у меня теперь такое — на плотной бумажке, с фотографией и штампом поверх. Паспорт обещали сделать за пять дней, аккурат к полнолунию — это они вовремя, ежели что не так пойдет, легче опознать будет…

— Ну, покажи, — заинтересовался он.

Будто там что интересное.

— По такой бумажке не хотят симку делать. — Продемонстрировал документ под желтым светом подъездной лампы. — Завтра что-нибудь решу, а сегодня край как на связи надо быть. Давай баланс оплачу и за беспокойство накину?

— Ко мне менты не придут потом? — Докуривал он сигарету.

— По моим делам — нет. Про твои не знаю.

— С симкой три пятьсот. — Задумчиво выдохнул продавец.

— Корпус с трещиной. Упаковки нет, только зарядник. — Привел я доводы.

— Ну. Так, не покупай, — забычковал продавец окурок о стену и метко закинул в урну.

— Ладно, три пятьсот, так три пятьсот, — закинул я сотовый в свой карман и отсчитал купюры.

Деньги были, торговаться особо и смысла нет. Финансовые проблемы решились по рецепту величайших империй в истории человечества: Англия грабила Индию, Япония грабила Китай, Испания грабила Америку… Я ограбил Петра и был не против повторить.

— Владей, — достал продавец из треников зарядник, перемотанный проводом и передал мне. — «Симку» сейчас вынесу.

Промурчал домофон, хлопнула дверь, оставив меня скучать на холоде. Вроде не мороз на улице, но сырость просто жуткая. Хотя, без созерцания продавца в его комплекте одежды — даже теплее стало. Минут на пятнадцать он потерялся, пока вновь не вышел на улицу.

— Денег там нет, но симка не дохлая, — скинули мне мелкий прямоугольничек с сеточкой золотистых линий на ладонь. — Звонить будут — скидывай.

— Номер хоть какой?

Тот поморщился:

— Слушай, я не помню. Позвони кому — определится.

Угу, сейчас только счет пополню наложением рук… Ладно.

— Разберусь, спасибо, — кивнул я и пошел в сторону метро.

— И, парень, — добавил он веско мне в спину. — Если что, я твою фамилию запомнил.

— Завтра она будет во всех новостях. Слава революции! — Вскинул я руку и побежал.

Пугать он меня вздумал. Меня тут минут сорок пугали — Алевтина Николаевна увела в отдельный кабинет, пока Герман Степанович нагонял страху на Петю.

Отчислять его вряд ли будут — дадут что-то вроде «последнего шанса», если сумеют вразумить. А «вразумить вряд ли получится» — по мнению той же Алевтины свет-Николаевны. Потому что, как всегда, я виноват — «слабо побил». Так что теперь соперник обескуражен, но не деморализован, безусловный рефлекс «бояться и обходить стороной» на меня не выработан. Значит — обязательно постарается отомстить. Поэтому: сорок минут методичных разъяснений, как можно испортить жизнь другому человеку. Под конец я уже конспектировал — это ж я теперь так много хорошего людям сделать смогу, а они и знать не будут…

Разумеется, подразумевалось, что травить, проклинать, заражать, натравливать, окручивать, подстраивать, стравливать и далее по списку будут против меня. Но я знаю бывшего соседа — вот уж кто человек без фантазии.

«— Ну, Ремер, какой ты вывод сделал?» — Нависала со строгим видом Алевтина Николаевна надо мной после сорока минут монолога.

«— Важно вовремя подстроить несчастный случай?»

Дверью, конечно, она громко хлопнула, но я все-таки думаю, что мой ответ ей понравился. Хотя Петю убивать просто не зачем — один раз с него виру снял, и второй раз он никуда не денется.

Мобильник непривычно оттягивал карман — отвык я от такого, да и привыкать не собирался. Добрался до салона связи со сходной с сим-картой расцветкой, попросил помощи тамошнего работника, закинул пару сотен на счет — и первым делом набрал Анну Викторовну.

— Привет, дома?

— Михаил?

— Это временный номер. Хотел предупредить, что приду поздно или вообще не приду. Связано с твоим заданием.

— Надеюсь, ты не полезешь в деканат ночью?

Хм. А ведь точно — сигнализации там нет, занятия бывают допоздна, замок я и скрепкой открою, он там древний.

— Михаил, отчего вы так задумчиво дышите в трубку?

— Вам показалось. — Постарался не допустить я оттенка досады в голосе. — Никаких противозаконных методов, исключительно методы социальной инженерии. — Добавил я солидным тоном.

— И кого ты трахнуть собрался? Уж не секретаря декана?

Я спотыкнулся о низкий бордюр и слегка пробежался вперед, чтобы не грохнуться.

— В этом и проблема, шеф. — Унял я дыхание. — В качестве ответной услуги я должен сводить ее в театр. Поэтому срочно нужны ваши обнаженные фото.

— У тебя без них не встанет?

— Аня, блин! Я их случайно засвечу на экране, чтобы милая и культурная девушка не строила планы, — добавил я раздражения в голос. — У нее, между прочим, сильная травма кожи, на видном месте. Если я до дома ее провожу и заходить откажусь, вот что она подумает? Что это она уродина, так?

На той стороне линии задумались.

— Мне враг в деканате даром не нужен, — добавил я искренности в голос. — А так — я занят, и мы просто хорошо провели время, как друзья.

— Ты же собрался вообще не приходить?

— Если мне плакаться всю ночь в рубашку будут, тоже уходить? В общем, ты дома?

— Нет. На службе.

— Я у тебя одеяло видел в шкафу. Если его на пол расстелить…

— Миша, ты охренел?

— Спектакль уже в семь, я-то что сделать могу? — Добавил я возмущения в голос.

— Ты в кабинете мне предлагаешь фото делать⁈

— А что не так? Он у тебя на ключ закрывается.

— Михаил!!!

— Анна Викторовна, чтобы честь мундира не пострадала, его достаточно снять целиком, что я и предлагаю вам сделать. В остальном, следите, чтобы в кадр не попали секретные документы и фото президента…. Ну не могу я придумать ничего другого! Не поверит она в какую-то другую девушку без доказательств! — Повысил я голос. — Вот вы б с такими комплексами поверили?

— Фото с лицом делать? — Сухо уточнили у меня.

— Давайте без безголовых тел.

— У-е-б… — с весомыми такими паузами между буквами.

— И побольше страсти. — Сбросил я вызов.

Вроде, не перегнул палку. Не перегнул же — с сомнением посмотрел я на экран.

Впрочем, практика — главный показатель истины. Фото все-таки пришли, через защищенный мессенджер, и часа не прошло. Весьма, г-хм, неплохие фото — кончики ушей потеплели, да и в других частях тела тоже активнее побежала кровь. Особенно взгляд удался и эта таинственная улыбка, с которой мне не далее, как завтра, вполне возможно, вытащат позвоночник через рот. Надо бы цветочки ей купить — букет побольше и помягче…

И с ракурсами все отлично — анфас, профиль… Если не знать, в каком кабинете стоят стол, шкаф, стул, то даже и не понятно, где снято.

Короче, пойдет — создал я учетку в Инсте и скинул все фото Лене через личные сообщения.

«Извращенка!!!»

«Это Михаил. Фото, которые тебе нужны.»

«А приличнее не было?!!»

Зато все детали видны — что ей не нравится. Для хорошей куклы все родинки важны.

«Нет».

«Взяла в работу». — И вроде просто строчка на экране, а в голове прозвучало сухо и обиженно.

Главное, к пятнице сделает.

Осталось добыть вещи, способные если не пленить, то хотя бы ограничить Бездну. И если благородные металлы достаточно легко достать, скупив ювелирные изделия, то с костями вымерших животных все очень сложно — любой завалящий бивень мамонта является собственностью государства, даже если участок, на котором его выкопал, сто лет как твой. Еще есть всякая дрянь, застрявшая в смоле тысячи лет назад и ставшая коллекционным янтарем; есть метеоритное железо, есть десятки компонентов, кем-то проверенных и подробно описанных в справочниках — многое есть, только пока не у меня, а на складах Гохрана. Главное, чтобы шеф убедила государство поделиться. А шефу нужно письмо.

Подчистив память телефона, выключил его, и, положив краями на бордюр и асфальт, наступил пару раз, чтобы вскрыть корпус. Части аппарата раскидал по разным урнам, пока шел в сторону метро. Аккумулятор, взвесив в руках, все-таки донес до отделения зеленого банка — там емкость для старых батареек стоит. Говорят, выкинутый аккум травит сколько-то там квадратных метров почвы и убивает солидное поголовье ежей. Даже людей так не жалко.

Взгляд на табло над банкоматами — до встречи в метро сорок минут. Билеты по пять пятьсот на «Пиковую даму» во внутреннем кармане куртки, под курткой — арендованный на сутки костюм. Будет письмо, никуда не денется — приподнял я воротник перед тем, как вышагнуть из банка и упрямо двинуться через холодную осень.

* * *

Хрупкая и стройная девушка в сером пальто, вышагнувшая из вагона метро, растерянно обернулась на заполненную людьми платформу.

— Таня! — Поднял я руку и с улыбкой шагнул ей навстречу от колонны. — Это тебе, — приблизившись, вручил я небольшой букет фиолетовых и белых цветов.

— Спасибо. Какие красивые! — Приняли мой подарок. — М-м, сирень и гиацинты?

— Эм, как скажешь. — Озадачился я вопросом.

— Миша, ты не спрашиваешь, что покупаешь?

— Они красивые, ты красивая. Я решил, что вы подойдете друг другу.

— Ладно, принимается. — Великодушно простили меня с той же легкостью, с какой чуть не обиделись секундой раньше. — Надеюсь, ты не в кофте? — Строго уточнила Таня.

В расстегнутом на верхние пуговицы пальто я видел вечернее платье; шрам на шее прикрывала широкая белая лента — кажется, это называется жабо. В ушах — длинные золотые сережки.

Был бы я в кроссовках, кофте и джинсах, тут бы вечер и закончился.

— Что ты, как можно. Полный парад: холодные туфли, тесные брюки и носки в цвет трусов. — Я расстегнул куртку, чтобы успокоить девушку.

Темно-зеленый костюм с белой рубашкой и черным галстуком — внешний вид был оценен и одобрен величественным кивком.

— Идем? — Застегнулся я вновь.

— Веди, — благосклонно облокотились на подставленную руку. — Извини… Я просто давно не была в театре. Хочется… Хочется праздника. — Смутилась Таня.

— Сбегать за водкой?

— Михаил.

— Понял, виноват. Но учти, в буфете она дороже.

В целом, три часа прошли весело и незаметно — люди вокруг тоже пришли на праздник, и не портили его ни себе, ни другим. Цены в кафе ранили, но не убили — хоть пирожные и по три сотни, зато в кружку с чаем можно бесплатно подливать кипяток. Разумеется, у Тани был отдельный пакетик, но из своего, стоимостью сто рублей за штуку, я выжал максимум.

Завершением вечера стало дорогущее такси, черное, как чувство моей жадности, но просторное и мягкое, как моя душа.

— Бог ты мой, хорошо-то как, — выдохнула Таня, сняв туфли-лодочки и потянувшись носочками.

За окном проплывала нарядная и красочная столица. Наши билеты в театр словно бы еще действовали — просто вокруг была еще одна грань представления. По цене, блин, еще одного билета…

— Как тебе постановка? — Ткнули в мой локоть пальцем.

— Помню, в школе смотрел, было поскромнее, — сдержано отозвался я.

— То есть, тебе не понравилось?

— Да нет, понравилось. — Пожал я плечами. — Местами необычно. Когда становилось непонятно, смотрел на тебя.

— Ах, вот зачем смотрел…

— Смотрел, и забывал, зачем повернулся. Иногда путал со сценой.

— Подхалим.

— Святая правда! — Деланно обиделся я.

— Значит, в театр тебя лучше не звать?

— Таня, там на сцене актер играл классического бесноватого, а у меня профессиональный рефлекс. Еще дама в красном воет, как баньши.

Запоздало посмотрел в затылок водителя — ерунда, пусть слушает.

— Поет. Она поет.

— Красиво поет, я чуть ручку кресла не оторвал. — Буркнул я. — Я бы сходил на что-то более классическое, — смягчил голос.

— Ладно, не буду тебя мучить в следующий раз. — Отвернулась она к окну.

— Таня… — Растерялся я, но потом мысленно махнул рукой.

В самом деле — какой еще следующий раз?

— Но тебе ведь понравилось? — Все-таки уточнил я. — Праздник получился?

— Насчет характеристики переживаешь?

— Не, я в кафе пару эклеров с собой взял. Можно догнать праздник, если чуть-чуть не дотягивает.

Таня пренебрежительно фыркнула. Но потом-таки обернулась и глянула вопросительно:

— На чай хотел напроситься?

— Просто подарок, — переложил я пластиковые контейнеры ей на коленки, рядом с букетом цветов. — Хотел сделать сюрприз, но раз сейчас расстроил…

— Не расстроил, — фыркнула Таня. — Я, может, тебя проверяю.

— На что проверяешь? — Устало закрыл я глаза.

— Ментальная стабильность.

— Опять письмо с той клиники?

— Я просто ответственный человек, — произнесла она строгим секретарским тоном, глядя перед собой. — Мне надо принять решение.

Ладно, у всех свои тараканы — раз не может просто «потерять» кляузу, то пусть так.

Машина замедлилась и плавно повернула во двор жилого дома — в свете фар мелькнул белым поднявшийся перед нами шлагбаум. Я посмотрел на экран навигатора в телефоне водителя — еще метров тридцать, и на месте.

Дверь Тане открывал водитель, я выбрался самостоятельно. Небольшой дворик на три дома — девять, семь и одиннадцать этажей, каждый в два-три подъезда. Уютно даже осенью — деревьям дали разрастись до пятых-шестых этажей. Редкие окна горят светом — скоро полночь, спальный район.

— Мне понравился этот вечер. — Проводив взглядом отъехавшую машину, перевел я взгляд на девушку. — Надеюсь, тебе тоже.

— Ты правда спишь со своей начальницей?

— Таня, если это еще один тест, то уже явный перебор. — Проявил я толику раздражения, не повышая голоса.

— И где же та грань, после которой ты начинаешь громить медцентры?

— Таня… — Набрал я побольше воздуха и медленно выдохнул, успокаиваясь. — Если бы я реально хотел там все раздолбать, ты думаешь, меня что-то бы удержало? Я знаю двенадцать младших имен, три старших. И если бы я задался целью, поверь, тот дом просто стал бы на один этаж ниже.

— И одно высшее, — спокойно отреагировала Таня.

— Что? — Сбился я.

— Три старших имени и одно высшее. Держи букет и эклеры, есть разговор, — вручив обратно подарки, Таня зазвенела ключами и невозмутимо отправилась к двери. Словно и не было провокационного вопроса и моей вспышки в ответ.

Я некоторое время взвешивал, стоит ли просто по-английски уйти. Даже решил, что это вполне хорошее решение — можно прямо так, как раз отличное сочетание в руках, чтобы шефу передарить. Пожалуй, так и сделаю.

— Или ты собрался застрять на своем посвящении до выпускного? — Открыв дверь, тихонько окликнула секретарь декана.

Ладно, послушаем, что скажут — заколебавшись на мгновение, я все-таки пошел за ней.

Просторный холл первого этажа, подслеповатый взгляд старушки-консьержа, молчание в лифте, пока сменялись цифры с первого по восьмой.

— Тапочки надевай, холодно, — открыв дверь и сбросив обувь, Таня ушла куда-то вглубь квартиры.

По правую руку от меня — большая кухня-гостиная, слева — две двери, наверняка санитарного назначения. Дальше — коридор и минимум две комнаты. Но входная дверь за спиной привлекала все еще гораздо сильнее — еще не поздно уйти, оставив все вопросы для моей ячейки Ковена. Пять человек, из которых два преподавателя — через этих людей я поднимался в иерархии и узнавал новое. Наша ячейка стыковалась с другими посвященными через наставников, соблюдая некую степень конспирации. Понятно, что все студенты старших курсов входили в Ковен, да и наставники наверняка одни на весь курс, но всегда была информация «только для своих» — вроде той же степени посвящения, количества «имен» — бесов и демонов, с которыми есть договоренность являться на зов, и кучи других личных вопросов.

На бумаге у меня откровенно слабая ячейка — одна в «академе», второй из тех самых «с домашним обучением», я, да два профессора. Слабая в том плане, что конфликты приходилось решать самому, без поддержки товарищей за спиной.

У наставников гораздо больше мороки с «полными» ячейками — на них уходит больше времени, с ними шире общение и глубже личные отношения. Впрочем, Герман Степанович вполне грузил информацией, отмеряя как на троих… Но и так, чтобы я мог подойти к нему и попросить помочь с жильем — нет, уже не тот уровень. Тем не менее, именно от знакомых профессоров я ожидал предложение узнать об этом мире чуть-чуть больше.

— Ты чего стоишь? Неси мои эклеры на кухню и налей чаю, — вновь прошла мимо Таня, на этот раз уже в платье попроще — длинном, с узором в виде крупных цветков, и без золотых сережек. — Побольше самостоятельности, Михаил!

Плюнув про себя, скинул обувь и верхнюю одежду. Пиджак и галстук, изрядно надоевшие, тоже закинул на вешалку — поверх куртки. А там просто прошел в просторную кухню, включил чайник и принялся ждать, слегка напряженно разглядывая бежевые обои, черный гарнитур от пола до потолка вдоль одной из стен и широкий холодильник у двери. Сквозь окна мелькали огоньки машин какой-то крупной магистрали. Адрес, заданный Таней, не запомнился совершенно.

Трогать что-то в комнате не хотелось, пить и есть в этом доме я бы тем более не стал. С ужином сегодня не задалось, но ложиться на голодный желудок было привычно.

— Итак, — присела Таня за стол рядом, не нашла свой чай, снова вскочила и в следующий раз села уже напротив, дымя кружкой и недовольно поджав губы.

— Тапочки я тоже не надел. Бунтую, — слегка развел я руками.

— Главное на принцип не иди, — открыла она коробку с эклерами и подхватила первую порцию. — Нормально же вечер провели?

— Вечер хороший. Вопросы только странные, — напомнил я.

— Своевременные вопросы, — качнула Таня надкусанным эклером в руке. — Надо же мне проверить, насколько ты увяз. Можно ли тебя вытаскивать или ты будешь против.

— Увяз во что?

— В свои отношения со службой, — уточнила девушка, глядя на пирожное. — Ты же в курсе, что тебя никогда не отпустят? — Перевела она взгляд на меня.

— «Условка» кончится — уйду.

— И куда же? — Задумчиво наклонила она голову. — В госструктуры тебя не возьмут, слабые частники тоже не станут ссориться с твоим шефом. А для остальных — ты слишком мало знаешь.

— Да как сказать.

— Уровень посвящения слабоват. Наниматели спрашивают уровень посвящения у Ковена. А Ковен не заинтересован повышать ранг будущих следователей. Объяснить, почему?

— И почему же, — спросил я, откинувшись на спинку стула.

— Чтобы этот следователь не пришел за самим Ковеном, это же очевидно. У тебя достаточно знаний, чтобы работать с трупами. Незачем, чтобы полиция лезла туда, где трупов нет. Это тебе понятно?

— Я, как бы, уволиться все равно не могу, — сжал я зубы.

— Не повезло, — философски качнула Таня плечами, откусив от эклера еще чуть-чуть и запив чаем.

— Тогда к чему…

— Я же сказала, — с осуждением глянула девушка. — Есть возможность аккуратно тебя вытащить. Неожиданная, интересная возможность.

— Цена? — Немедленно спросил я.

— О-о, — чуть прикрыв глаза, улыбнулась Татьяна. — Тогда давай обсудим то, что именно ты покупаешь. Первое — служба от тебя отстанет. Твое условно-досрочное никуда не денется — придется отмечаться у участкового. Но никаких вызовов.

— А можно купить только первое?

— Оно идет комплектом, — изобразила девушка печаль. — Второе — Ковен прикроет тебя от владельцев медцентра.

— Мне казалось, этим вечером я уже окупил спрятанное письмо.

— Миша, Ковен знает, что это за медцентр. — Облизнула она пальцы и подхватила второе пироженое. — Медцентр знает, что такое Ковен. Этим письмом браконьеры уведомили нас, что претендуют на тебя.

— Вот как, — сидел я слегка ошарашенный и пытался переварить услышанное. — А почему браконьеры?

— Потому что нельзя. Было бы можно — поставили бы станцию переливания крови. Ходил бы, сдавал раз в месяц, девушек в театры водил на свои, а не на украденные, — вздохнула Таня.

— Как тебе эклер на ворованные? — Буркнул в ответ.

— Вкусно, спасибо. В общем, письмо от декана я, конечно, спрячу — я же обещала. Но письмо пришло нам, а не твоему шефу. Предупреждали нас, а не твоего подполковника. Должна тебя расстроить, твой шеф тебя вряд ли спасет.

— А Ковен, значит, может. — Вставил я реплику.

— Ковен тоже не стал бы ввязываться в конфликт. Ради чего? — Вопросительно подняла брови, реагируя на мое невысказанное возмущение. — Ты для Ковена бесполезен, а любой конфликт требует ресурсов. На твое счастье, в выходные кто-то проредил верхушку браконьеров. Теперь у них внутренние проблемы, бодаться с Ковеном они не станут. Но бесплатно для тебя это все равно не будет.

— То есть, второй пункт идет по акции, со скидкой. — Пробормотал я.

— Именно так. А третий пункт и вовсе даром! — Улыбнулась Таня. — Раз ты станешь обычным студентом, то будешь получать свои посвящения, как все — раз в полгода.

— Нехило я пропустил…

— Видишь, как здорово. А после выпуска, да с нашей рекомендацией — ух! — Задорно подняла она подбородок. — Такое место тебе найдем! Купишь квартиру по соседству, в гости ко мне ходить будешь. Хочешь?

— Ценник бы обозначить, — мягко уточнил я.

— Согласись, товар-то солидный, — справилась Таня со вторым эклером и теперь медленно попивала чай.

— Да уж понимаю. — Безо всякой охоты согласился я. — Узнать бы теперь, потяну ли. Или отказаться проще.

— Я вот сегодня что проверить-то хотела, ты насколько к своей Анне Викторовне прикипел? — Изучающе смотрела девушка. — Сердце мое подсказывает, не очень-то. Или я не права?

— Убивать ее не буду.

— А умирать за нее готов, если что?

— Есть для этого причина? — Насторожился я.

— Нет, — отмахнулась Татьяна. — Тут в крайностях дело. Вдруг ты ей ребенка уже заделал или любишь до смерти.

— Без крайностей. Просто хорошие отношения.

— А она как к тебе относится?

— Наверное, также, — пожал я плечами. — Я ей жизнь спас, если что.

— Примерно так я и представляла, — кивнула Таня своим мыслям. — Плюс постель, плюс доверительные служебные отношения. Вот такая вот цена. — Словно подытожила она.

— Не совсем понял…

— Ковен желает получить влияние на твоего начальника. Иногда Анна Викторовна слишком активна и не слушает советов коллег. С твоей помощью, ее требуется аккуратно подставить. Замазать в чем-нибудь, о чем будем знать только мы. Никто не собирается ломать ей карьеру, — словно что-то уловив в моем взгляде, Таня подняла ладони. — Но, например, за наше молчание она вернет тебе твою жизнь. Потом мы перейдем с ней на взаимовыгодное сотрудничество, товар-деньги, информация-деньги. Ничего страшного для твоего подполковника не произойдет, многие так живут. Компромат всего лишь обеспечит уровень доверия между сторонами. — Вдохновленно вещала она.

— И как же вы собираетесь ее замазывать?

— Ковен мало про нее знает, но мы что-нибудь придумаем. Или придумай ты, — пожала секретарь плечами. — Это в твоих интересах.

— Я могу подумать над твоим предложением?

— Недолго. Я не давлю, но Ковен должен что-то ответить браконьерам. Мы не благотворительная организация. — Поднялась Таня из-за стола и отнесла пустую кружку к раковине. — Откажешься — останешься со своими проблемами наедине, только и всего.

И вроде руки не выкручивает, а как задумаешься о неприятностях последних дней, так живот выворачивает неприятными предчувствиями.

Хлопнула дверца холодильника. Зазвенели граненые стаканы, послышался звук наливаемой жидкости.

— А теперь, если позволишь, я хотела бы завершить этот прекрасный вечер так, как мне хочется, — мягко произнесла девушка, подойдя со спины и выставив передо мной стакан с неприятно-болотной жижей на два пальца.

— Если я не хочу? — Узнал я содержимое.

Неприятная дрянь, позволяющая ослабить волю и подселить в тело инкуба или суккуба. Разумеется, если с одной из этих тварей есть контракт, и они не станут рвать все живое вокруг. У меня контракта не было. У хозяйки квартиры, видимо, был.

— Ну и что? — Равнодушно произнесла Таня. — Считай, что смотрел интересный сон. Пей. Я прослежу, чтобы он не порвал одежду.

— Пожалуй, я откажусь, — попытался я отодвинуться из-за стола.

Но рядом с моим стаканом поставили еще один — судя по зеленоватым разводам на стенке, еще недавно явно наполненный на те же два пальца.

Она что, в себя суккубу позвала⁈

— Пей, или призванная тебя порвет, — раздалось над головой томным, уже меняющимся голосом.

Вот же дрянь! — еле удержался я от десятка матерных слов в ее адрес. Потом, плюнув, махнул содержимое стакана внутрь организма. Не убивать же дуру.

«Невозможно работать с Бездной, чтобы Бездна не заигрывала с тобой» — было последней осознанной мыслью.

— Вот увидишь, тебе понравится, — завибрировал воздух словно бы внутри головы.

Власть над телом мягко перехватили, и пальцы принялись аккуратно расстегивать рубашку.

Загрузка...