Планета свободы

Глава двадцать вторая

Войдя в атмосферу, корабль задрожал, сотрясаясь от близких разрывов ракет земля — воздух и резко виляя из стороны в сторону, когда пилот уворачивался от них. Сотни раз Стеллу приходилось переживать подобное и все же ему снова стало не по себе. Это было хуже всего: беспомощно болтаться в металлической лоханке, пока все, кто может, пытаются проделать в ней дыры. Он заставил себя усмехнуться с видом напускного безразличия, адресуя усмешку солдатам, тесно сидящим вокруг. И увидел ответные ухмылки.

— Что, посадка всегда так проходит? — спросил слегка позеленевший от дикой болтанки Мюллер.

Он настоял на том, чтобы отправиться вниз вместе со Стеллом.

— Увы, да, — ответил Стелл. — Людям почему-то обычно не нравится, когда на них падают с неба.

Мюллер в притворном удивлении покачал головой.

— Понимаю, что вы имеете в виду. Нынче люди не слишком гостеприимны.

— Как дела у нашего гостя? — Стелл перевел взгляд на Нарса, исходящего потом в своем огромном защитном костюме.

— Просто прекрасно, — уверенно заявил Мюллер. — В обмен на то, что его не подставят под удар, как мы собирались сделать вначале, администратор Нарс согласился помочь нам найти наши деньги или, по крайней мере, что-нибудь равноценное. Не правда ли, Вилсон? — Толстяк не отвечал, и Мюллер грустно покачал головой. — Наверно, ему не слишком нравится наш полет, но, уверен, внизу он будет с нами сотрудничать.

Говоря, инспектор поглаживал большущий пистолет, который ему вручили перед началом спуска. Нарс уставился на пистолет точно зачарованный. Стелл усмехнулся. В небольшом суховатом теле Мюллера таилось мужество, которого хватило бы на целый взвод.

Как раз в этот момент корабль швырнуло особенно сильно. Стелла едва не вытряхнуло из пристяжных ремней, а его внутренности сделали сальто-мортале.

— Прошу прощения, но приходится вертеться, — сказал пилот в интерком. — Вокруг летает столько металла, что можно построить целый флот. Потерпите еще немного.

Корабль продолжал опускаться, увертываясь от ракет и лучей. Чтобы отвлечься, Стелл решил еще раз обдумать фазу три. Первая волна нападающих села в Зоне Приземления примерно три часа назад. Они столкнулись с очень жестким сопротивлением, и если бы не численное превосходство бригады, вряд ли им удалось бы справиться с прекрасно вооруженными и обученными охранниками. Солдаты с трудом сумели захватить ЗП, а в данный момент были окружены и блокированы там вооруженными служащими комплекса. Если все пойдет как задумано, вторая волна нападающих сядет в ЗП, перегруппируется, захватит административный комплекс, заберет деньги Фригольда и взлетит.

Внезапно Стелла отбросило назад — пилот, готовясь к посадке, включил маневровые двигатели. Корабль затрясся, борясь с инерцией собственного движения, сбросил скорость и с глухим стуком сел.

— От имени экипажа и своего собственного поздравляю вас с прибытием на Суку, — раздался из интеркома голос пилота. — Здесь немного облачно и идет дождь, но в остальном утро прекрасное. Компания «Космические Самоубийцы» благодарит вас за участие в полете и выражает надежду, что вы прекрасно проведете время.

Стелл не смог удержаться от улыбки, несмотря на охватывающий его страх. Он подошел к люку, прыжком выскочил наружу, сделал кувырок через голову и припал к земле, спрятавшись за обломками какой-то машины. Над головой свистели пули, рикошетом отскакивая от корпуса корабля. Вокруг Стелла солдаты укрывались кто где мог, а потом короткими перебежками начали продвигаться вперед. Оглянувшись, Стелл увидел, что Нарс не столько спрыгнул, сколько вывалился из корабля; очевидно, Мюллер просто столкнул его. Потом инспектор спрыгнул сам, прямо на толстого Нарса, смягчив таким образом свое падение.

Команда медиков быстро выгрузила шесть носилок и отбежала в сторону, когда корабль поднялся и на мгновение завис. Пилот использовал эту возможность, чтобы полить свинцом область вокруг ЗП. Его двигатели подняли клубы пыли и осколков в радиусе ста ярдов. А потом корабль на полной скорости ушел ввысь, стремясь укрыться в безопасном космосе. Гул его двигателей, точно гром, прокатился по земле.

— С прибытием, генерал.

Стелл резко обернулся и увидел стоящую рядом старшину Флинн. Смотровое окошко ее шлема было поднято, и все лицо было в грязи, отчего она больше походила на фермерскую девчонку, чем на бригадного офицера высшего состава.

— Меня послал майор Ванг, сэр.

— Хорошо, — Стеллу едва удавалось перекричать рев двигателей взлетающего корабля. — Не будем заставлять майора ждать.

Флинн зигзагами повела его между разбомбленными зданиями и перевернутыми машинами, по улицам, усыпанным битым стеклом и кусками кирпичной кладки. Дважды им пришлось останавливаться и прятаться в укрытие под натиском мощного заградительного огня. Постепенно звуки сражения становились все громче, а рев приземляющихся и взлетающих кораблей, напротив, ослабевал. Тут и там лежали тела погибших. В основном на них были шлемы «Интерсистемс Инкорпорейтед», но попадались и одетые в черные костюмы бригады. И этих тел тоже было немало.

Майор Ванг разместил свой командный пункт в воронке, оставшейся от удара бомбы. Сам он сидел на ящике из-под взрывчатки, хладнокровно отдавая приказы по ком-связи. Ему оторвало правую ногу ниже колена, и то, что осталось от нее, покоилось на подпорке, сооруженной из пластикового ящика. Обрубок был плотно обмотан окровавленной повязкой. Рядом, ожидая эвакуации, лежали другие раненые. И тут же техники разбирали на части вышедшую из строя ракетную установку, а повара вскрывали упаковки с едой, пытаясь соорудить что-нибудь на скорую руку. Вид у них был недовольный: каким-то образом получилось так, что все упаковки содержали один десерт.

Стелл и Флинн перекатились через край воронки и подошли к Вангу.

— Приветствую вас, генерал, — сказал он с кривой улыбкой. — Прошу прощения, что не встаю.

Стелл покачал головой:

— К черту, майор… Все имеют право на передышку.

Некоторое время мужчины молча смотрели друг на друга, не в силах выразить словами переполнявшие их чувства.

Стеллу не нужно было говорить, что он думает о Ванге и его мужественном поведении, — это красноречиво выражал его взгляд. Первым нарушил молчание Ванг:

— Эта планета и в самом деле сука, сэр. — Вокруг не прекращалась пальба, рвались гранаты, выкрикивались отрывистые приказы — и на этом фоне медики продолжали подносить раненых, а солдаты выстраивать оцепление. Ванг покачал головой. — Такое чувство, будто сражаешься со своими, сэр. Этот мерзавец Малик обучил их всем нашим трюкам.

— Он получит свое, — угрюмо пообещал Стелл, от всей души надеясь, что так оно и будет. — Вы чертовски хорошо поработали, майор. А теперь я сменю вас. Медслужба! — Двое медиков спустились в воронку, и Стелл указал им на Ванга. — Отнесите его в безопасное место.

— Есть, сэр! — дружно ответили они.

Он повернулся к Вангу, чтобы попрощаться с ним, но тот потерял сознание.

Леди Альманда Кансе-Джоунс переводила взгляд с боевого дисплея на Малика и обратно. Приходилось признать, что по большей части он действовал очень умело. Она уже почти час наблюдала за тем, как он отдавал приказы. Людей он, конечно, не щадил, но в остальном справлялся со своим делом хорошо. И все же, к несчастью, недостаточно хорошо. Он этого пока не понимал — в отличие от нее. Приземление второй волны солдат бригады в корне меняло ситуацию. При надлежащем руководстве они вскоре преодолеют сопротивление охраны и захватят административный корпус. А то, что с руководством у них все в порядке, сомнений не вызывало. Она просчиталась: Стеллу удалось выжить Думая об этом, Альманда испытывала бессильную злобу. И хуже всего было то, что председатель Олин уже покинул планету на маленьком скоростном корабле. И вместе с ним исчез ее шанс получить свободу. Даже если они сумеют нанести поражение бригаде, такого фиаско ей никогда не простят.

С пылающим от ярости лицом Малик выкрикивал по ком-связи приказы, по всякому ничтожному поводу устраивая своим людям разнос. Глядя на него из-под ресниц, Альманда думала об оскорблении, которое он ей нанес. И она стерпела, в надежде на… то, чему не суждено сбыться. Эта мысль заставила подскочить напряжение в некоторых ее контурах. В ответ крошечные энергетические импульсы протестировали поступивший сигнал и вернулись в мозг. Он подтвердил, что такая реакция полностью соответствует обстоятельствам, и дал приказ усилить ее. Постепенно охватившее Альманду чувство нарастало, возмущение сменилось негодованием, потом гневом, потом яростью и, наконец, бешенством. О, это было восхитительное чувство! Она не стала вмешиваться, когда активировались и другие участки программы.

Стелл приложил бинокль к глазам и навел на резкость. Административный комплекс мгновенно приблизился и заполнил весь видоискатель. Стелл нажал кнопку дальномера, и в центре изображения возникло белое пятнышко. Поворачивая колесико на боку прибора, он заставил пятнышко двигаться; каждый раз, когда оно останавливалось на каком-нибудь предмете, в нижней части видоискателя появлялось число, соответствующее расстоянию до него. Стелл почти не сомневался, что энергетическая пушка спрятана в разрушенном здании на расстоянии около тысячи ярдов. Его догадка подтвердилась, когда оттуда вырвался смертоносный голубой луч и уперся в насыпь примерно в ста ярдах справа от него. Сначала поднялось белое облако — это испарялась содержащаяся в почве вода. Потом сама насыпь начала плавиться и потекла. Внезапно она и вовсе исчезла, открыв удару голубого копья двух прячущихся за ней солдат. Возникла короткая вспышка, и люди исчезли, точно и не было. Не успел оставшийся от них пепел упасть на землю, как пушка начала поворачиваться, выбирая новую цель.

Стелл выругался и опустил бинокль. Они застряли тут, на расстоянии примерно двух тысяч ярдов от административного комплекса, и именно эта энергетическая пушка не давала продвигаться вперед. Такова была расплата за то, что он отослал все тяжелые орудия домой с транспортниками. Но вообще-то, у него практически не было выбора. Во время полета с Фабрики почти вся бригада находилась на борту единственного транспортного корабля, и теснота там была страшнейшая даже без тяжелых орудий. Стелл вздрогнул, увидев новую голубую вспышку и ощутив наполнивший воздух запах озона. На этот раз, правда, стрелявшим не повезло. Пять солдат успели спрятаться позади здания, взрезать которое оказалось не под силу даже такому мощному орудию. Оставалось одно, хотя Стеллу это и не нравилось.

— Соедините меня с Соколом, — приказал он ком-технику.

— Есть, сэр, — пальцы пробежали по клавишам портативной клавиатуры. — Он будет на частоте четыре.

Стелл перешел на частоту четыре, зная, что его голос будет транслироваться на спутник, потом на «Гнездо» и только после этого его услышит Сокол. Слышимость была превосходная.

— И как я могу послужить славе нашего Братства? — насмешливо спросил Сокол.

Эта ироническая имитация пиратских радиопереговоров заставила Стелла улыбнуться.

— Убрав с нашего пути эту проклятую энергетическую пушку, вот как.

Последовала пауза. Когда Сокол заговорил снова, у него явно пропала охота шутить:

— Судя по нашим радиомаркерам, в области, прилегающей к цели, немного тесновато, Брат. Ты уверен, что хочешь нанести по ней воздушный удар?

Стелл понимал и разделял его беспокойство. Если Сокол со своими пилотами не будут действовать с ювелирной точностью, они могут вместо вражеских сил ненароком уничтожить половину своих. Но, черт возьми, другого способа просто не существовало!

— Задание подтверждаю, — ответил Стелл. — Дай нам десять минут, чтобы спрятаться.

— Понял тебя, Брат. Заройтесь поглубже.

— Передайте всем, — сказал Стелл, обращаясь к ком-технику, — пусть ищут какую-нибудь нору и сидят там, пока все не кончится. Через девять минут небеса рухнут на землю.

Девушка кивнула и взволнованно заговорила по ком-связи. Стелл перевел взгляд на Флинн и четырех солдат, которых она приставила охранять его.

— Пошли… Поищем место, где можно укрыться.

Он повел их туда, где еще раньше, пробираясь по улицам, заметил что-то вроде входа в подземку. Идти пришлось примерно полквартала, ком-техник следовала за ними по пятам. Внутри обнаружился просторный вестибюль. Быстрая проверка показала, что там никого нет. Перепрыгивая через две ступени неподвижного эскалатора, они спустились сначала на один уровень, потом на второй и продолжали бы движение вниз, если бы путь не преградила рухнувшая дюракритовая стена. Очевидно, при отступлении охранники «Интерсистемс» взорвали переход, не желая, чтобы противник проник в их подземную транспортную систему.

— Ладно, — сказал Стелл. — Здесь и остановимся.

— Все сообщают, что нашли укрытие, сэр, — доложила ком-техник.

— Будем надеяться, — взволнованно сказал Стелл, глядя вверх, туда, где вот-вот должна была начаться битва. — Будем надеяться.

Земля рванулась ему навстречу, и Сокол в очередной раз пожалел, что летит не на своем собственном перехватчике. Умом он, конечно, понимал, что все машины одинаковы, но, как и остальные пилоты, был абсолютно уверен, что его корабль не такой, как другие. Его корабль обладал душой и личными качествами, которые Сокол досконально изучил и на которые всегда мог положиться. Однако его перехватчик остался на борту «Гнезда» — с поврежденным крылом в атмосфере не повоюешь. Вот почему сейчас Сокол летел на одном из немногих запасных кораблей, и ему это совсем не нравилось. Управление, казалось, срабатывало чуть-чуть медленнее, эффективность левого двигателя составляла всего девяносто шесть процентов, да и само кресло пилота было какое-то… неудобное.

Бросив взгляд на кормовой экран, Сокол убедился, что остальные десять перехватчиков летят точно позади него. Совершенно автоматически он проверил показания приборов: двигатели, оружие, электроника — все было в пределах нормы. Он переключил внимание на цель — абсурдно маленькое пятнышко на земле, на северной стороне административного комплекса. Сложность состояла в том, чтобы уничтожить все, но только в пределах этого небольшого пространства. Чуть севернее — и он размажет по Зоне Приземления удерживающих ее солдат бригады. Чуть южнее — и мало что останется от административного комплекса, а ведь именно там находятся их деньги. Чуть восточнее — и пострадают жилые здания и, следовательно, множество гражданских лиц. А если удар придется чуть западнее… тогда их полет вообще окажется пустой тратой времени.

Теперь Сокол отчетливо видел цель. Он пометил эту область на своей управляющей сетке и переслал информацию о внешнем виде цели, координатах и расстоянии до нее всем орудийным системам, после чего активировал их. Отжал рукоятку управления вперед и устремился вниз, а потом поплыл над поверхностью планеты, взлетая и опускаясь в точном соответствии с рельефом местности. Земля под ним быстро скользила прочь, и, как обычно в такие моменты, Сокол почувствовал, что его захлестывает волна яростной, грубой силы. Какой-то частью своего существа он стыдился этого, зато другая часть ликовала, наслаждаясь ощущением скорости, могущества и опасности. Он изо всех сил сдерживал себя, дожидаясь того захватывающего момента, когда они с машиной сольются воедино, а цель окажется в полной его власти.

— Постой… Постой… Еще чуть-чуть… Огонь!

Перехватчик накренился, когда в ответ на словесную команду Сокола ожила сдвоенная энергетическая пушка и к поверхности устремились четыре ракеты воздух-земля и целая гроздь бомб. Спустя десять секунд он прекратил стрельбу и вышел за пределы цели.

Один за другим десять перехватчиков повторяли действия своего командира. Их ракеты, ориентируясь на тепловое излучение тяжелых орудий, молотили наспех возведенные укрепления, превращая их в руины. «Умные» бомбы разыскивали самые крупные, компактные, хорошо укрытые цели. Проламывая стены и потолки, они останавливались где-то у самого фундамента, а спустя пять секунд взрывались, часто обрушивая на себя все здание. Тем временем импульсы голубой энергии превращали все вокруг в расплавленную смесь земли, плоти и металла.

Промчавшись еще раз над заданной областью, чтобы проверить эффективность нанесенных ударов, Сокол почувствовал, что его возбуждение гаснет. Во рту появился металлический привкус. Внизу воцарился покой смерти. Ни малейшего движения. Сокол включил микрофон и доложил слегка охрипшим голосом:

— Задание выполнено.

И устремился вверх, к чистому голубому небу.

Солдаты небольшими группками вылезали из укрытий — сначала с опаской, а потом все смелее. Стелл со своими сопровождающими тоже покинул подземное убежище и остановился, удивленно озираясь по сторонам. Асы Сокола просто сравняли с землей все вокруг цели. Ни следа вражеских солдат, ни стрекота насекомых — ничего, если не считать потрескивания огня и хруста гравия под сапогами. Повсюду поднимались клубы дыма, сплетаясь в причудливые фигуры. Словно призраки мертвых их уносил прочь легкий ветерок. Это было поистине фантасмагорическое зрелище. Стеллу пришлось приложить усилия, чтобы отвлечься от него и переключиться на то, что им еще предстояло сделать.

Нужно было как можно быстрее использовать преимущества ситуации, не дав Малику возможности прийти в себя и подтянуть новые силы. Солдаты двинулись вперед, но командиры не выкрикивали приказы, как обычно, а отдавали их почти шепотом, словно опасаясь потревожить повисшую вокруг тишину. Вскоре, однако, эта странная зачарованность была разрушена. Вначале прозвучал одиночный выстрел, потом раздался взрыв, а чуть позже прокатился грохот массированного огня. Не успел Стелл всерьез обеспокоиться, как стрельба начала ослабевать и вскоре совсем прекратилась.

У самого административного комплекса их не встречал никто. Это был хороший знак, и в душе Стелла затеплилась надежда. А когда они вошли в здание и начали подниматься по ступенькам, по-прежнему не встречая никакого сопротивления, он окончательно воспрянул духом. Теперь он не сомневался, что они одержали победу. Это удивило Стелла — он-то предполагал, что Малик станет сражаться за каждый дюйм административного комплекса. Но фортуна не любит, когда ей надоедают расспросами. Нужно просто не расслабляться и все время быть настороже. Стелл приказал Флинн разослать разведчиков и оцепить комплекс.

Появился Мюллер, гоня перед собой Нарса. Расспросив администратора, Стелл послал людей в те помещения, где могли храниться ценности. В некоторые, особо секретные комнаты пришлось пробиваться с помощью взрывов. Наконец отовсюду начали стекаться солдаты, неся контейнеры самого разного вида и объема. Мюллер проверял каждый, по большей части разочарованно качая головой, но время от времени радостно потирая руки. Контейнеры, удостоившиеся такого благословения, складывали на пустой платформе, которая должна была доставить их к кораблю. Отвергнутые бесцеремонно сваливали большой грудой под логотипом «Интерсистемс», изображенном на одной из стен. «Еще немного, — подумал Стелл, — еще чуть-чуть. Потом мы загрузимся в корабли и уберемся отсюда к чертовой матери». Он просто не мог дождаться, когда это произойдет.

— Генерал… Этот капрал говорит, что нашел кое-что, на что вам следует взглянуть, — ворвался в сознание голос Мюллера.

Рядом с ним стоял человек средних лет с нашивками капрала, чье лицо показалось Стеллу смутно знакомым. Он пригляделся повнимательней. Ну конечно! Эти маленькие карие глазки и большой красный нос могли принадлежать только одному человеку.

— Это вы, сержант Дискерсон?

— Капрал Дискерсон, сэр, — явно смущаясь, ответил тот.

Стелл вопросительно поднял бровь:

— Пьянство?

— Да, сэр, — печально закивал Дискерсон.

Стелл удивленно покачал головой. Он лично производил Дискерсона в сержанты, по крайней мере, три раза.

— Знаете, Дискерсон, если бы не пьянство, вы бы уже наверняка были генералом.

Дискерсон широко ухмыльнулся:

— Выходит, хорошо, что я пью, сэр. Ну какой из меня генерал?

Стелл засмеялся и спросил:

— Так что случилось?

— Идите за мной, генерал, — уверенно заявил Дискерсон. — Вам понравится то, что вы увидите.

Стелл так и сделал. В сопровождении старшины Флинн и своих телохранителей он вслед за Дискерсоном поднялся на два лестничных пролета, прошел через три взорванных двери и оказался в большом помещении, очень напоминающем командный центр.

— Сюда, генерал, — позвал Дискерсон.

Стелл подошел к нему и увидел.. Малика. Тот был мертв — глаза выпучены, лицо посинело, горло стискивают сильные металлические пальцы, принадлежащие леди Альманде Кансе-Джоунс. Больше она не выглядела прекрасной. Пластиковая плоть ее лица растаяла от выстрела энергетического пистолета, все еще зажатого в руке Малика, обнажив остов из сплава металла и пластика. В этом зрелище было что-то непристойное. Уцелели лишь губы, изогнутые в подобии улыбки.