Письма из Терра Арссе

Пепел, снег и пять одновременных событий

Тадимар Нолма Фалмаллинар Арссе

Терра Арссе. Дворцовая площадь Сарн-Атрада

♫ Two Steps from Hell — First Contact

Смерть Тиал-Арана выглядела как красивая точка в истории о Следующих.

Если самый сильный, самый решительный и воинственный из нас погиб так быстро и так глупо, то что оставалось остальным? Что было делать мне — человеку, который никогда и не считал себя великим воином?

Логика подсказывала ответ — биться, сопротивляться, бороться до последнего, как Дэймос, откидывающий от себя противников, одного за другим. Только ради чего? Ради того, чтобы, сбежав, всю жизнь прятаться от преследователей? Да я же теперь даже от ограничивающего магию ошейника избавиться не смогу. В голове снова и снова всплывали слова Тулемия о том, что я пожалею, что не снял с шеи двимерит, когда была такая возможность. И я предсказуемо жалел.

Поняв, что мне не суждено вернуться в Галатилион, я перестал видеть смысл в дальнейшем противостоянии с Таламуром. Он и правда, сильнее, могущественнее, злее и опытнее. Победить его с надетым на шею двимеритовым ошейником, будучи удерживаемым двумя гвардейцами и окруженным еще парой сотен, невозможно. Любое мое сопротивление заранее обречено на провал.

Поэтому, когда пришло время положить голову на плаху, я сделал это с равнодушием, покорностью и смирением. Стиснул зубы и зажмурился, в ожидании своей участи, уже представляя, как холодное лезвие палачовского топора коснется моей шеи.

Время тянулось медленно, как древесная смола. На площадь опустилась тишина, словно все, кто были на ней, перестали даже дышать, ожидая, когда свершится то зрелищное действо, ради которого их сюда и позвали.

В моей голове, будто со скрипом крутились шестеренки, как в созданных мною механических игрушках. Но топор никак не желал опускаться, задержанное в ожидании этого момента дыхание закончилось, и я прерывисто выдохнул. А потом услышал, как Таламур вместо того, чтобы отдать палачам приказ, выкрикнул:

— Подарки судьбы сегодня никак не кончаются! Неужели тот самый вивианец, которого так долго искала моя тайная служба, явился ко мне сам, дабы пасть от моей руки?! Жаль, не предупредил, а то бы и я для тебя плаху подготовил!

Я открыл глаза, не сразу осмыслив, о чем он говорит, а повернув голову к площади, понял.

Таламур не казнил нас потому, что увлекся новой жертвой и ему стало не до того.

Дэймос, успевший расправиться с гвардейцами, стоял в десятках метрах от эшафота, выпрямившись, скинув с головы капюшон. Он любезно позволил королю узнать его. И теперь будто бы тоже наслаждался собственным звездным часом, дерзко крикнув Таламуру:

— Я от тебя и не прятался, самозванец! Просто твои ищейки, как и ты, не способны видеть дальше собственного носа. Не беспокойся, плаха не понадобится — я пришел, чтобы забрать свой меч, а если между делом, убью и тебя, буду только рад.

Лицо Таламура исказилось в гримасе неконтролируемой ярости, губы приподнялись, обнажая зубы.

— Да как ты смеешь, ублюдок! — Он нетерпеливо махнул трясущейся рукой гвардейцам на возвышении. — Лучники! Бей!

И через мгновение на Дэя градом посыпались стрелы. Они летели как озверевший пчелиный рой, темным облаком закрыв серое небо, сотней готовые вонзиться в тело одного человека.

Заметивший это, вивианец, проворно опустился на одно колено и прикрыл руками голову, в надежде, что плотная кожа куртки убережет его от стрел. Но когда, спустя несколько мгновений, ни одно острие так его и не задело, он удивленно глянул в сторону постамента, не понимая, что произошло.

Зато я понял, потому что видел, как только что сотня стрел мгновенно сгорела, обуглилась прямо на лету и осыпалась с неба черным, кружащимся в воздухе пеплом. Он смешивался с мелкими снежинками, только что начавшегося, снегопада, которые таяли, не успев коснуться брусчатки и досок постамента.

Оглядевшись в поисках причины такого зрелищного маневра, я увидел, как Таур-ан-Фарот, чья голова все еще лежала на первой плахе, опускал, поднятую до этого руку. Он обмяк, захрипел, а глаза стекленели с каждой секундой. Свергнутый монарх что-то бормотал, но я не смог разобрать ни единого слова.

Учитель рассказывал мне, что у короля имелся дар магии огня, но настолько слабый, что это не принято было афишировать и, тем более, обсуждать при дворе. Но даже самый слабый чародей мог вызвать мощный магический всплеск, использовав для этого, помимо имеющегося у него резерва, собственные жизненные силы. Выгореть дотла, но сделать это ярко и эффектно.

Таламур развернулся к отцу, медленно, недоверчиво склонив голову к одному плечу. Глаза его блестели от звериной неконтролируемой ярости.

— Почему?! — Оглушительно проревел он, но Таур-ан-Фарот не мог и не хотел ему ответить. Последние силы покидали его вместе с жизнью и жить бывшему королю оставалось лишь несколько минут.

Оставалось бы. Если бы его сын не выхватил из ножен меч и, с громовым «рррраа» замахнувшись из-за плеча, одним ударом собственноручно не отсек ему голову. Она упала на постамент с глухим звуком, заставившим меня судорожно сглотнуть и отвернуться.

Небольшой шар, с мутно-красной дымкой внутри, отделился от груди погибшего короля. Взлетел в воздух и втянулся в грудь Таламура, заставив того довольно ухмыльнуться.

— Плевать! Я и сам тебя убью! — Выплюнул он. — Отойди, Рецессиус!

Отцеубийца оттолкнул с дороги мага, собиравшегося помочь, спрыгнул с постамента и побежал навстречу Дэймосу. Бежать пришлось не слишком долго, поскольку вивианец и сам несся к нему, набирая скорость, будто намереваясь в прыжке отсечь противнику голову.

Лезвия их мечей с оглушительны звоном скрестились в двадцати шагах от нас, и началась битва, вмешиваться в которую никто не решался.

Это был бой двух, равных по силе, противников, кружащихся друг напротив друга и наносящих тяжелые удары. Уворачивающихся. Парирующих и блокирующих опасные и смелые выпады. Подсекающих и отбивающих. Выискивающих слабые места, чтобы бить именно в них.

Таламур был взбешен и бился с остервенением, то и дело, рыча и громко выдыхая, сверкая полным злобы взглядом.

В противовес ему Дэй не терял сосредоточенности, собранности и был предельно внимателен. Он словно предугадывал каждый шаг недруга и не боялся взбесить его еще сильнее.

Огненная магия арссийца уравновешивалась драконоборческим даром вивианца, вовремя исчезавшего в тех местах, в которые через мгновение ударяли боевые заклятья.

Снег усилился и теперь на брусчатке образовалась неприятная скользкая субстанция, делающая бой не особенно удобным, но не явившаяся поводом для того, чтобы хоть один из противников решил сдаться.

— Ты проиграешь! — Злобно рычал Таламур, делая два широких шага и нанося один косой удар. — Я слишком долго ждал, но сегодня убью тебя и казню всех, кто сомневается в моем праве на престол Терра Арссе!

Но Дэй, сделав стремительный рывок, с легкостью ушел от просвистевшего рядом лезвия Кристального гладиуса.

— Даже если и так, это не сделает тебя меньшим самозванцем, чем ты являешься, — насмешливо ответил он.

— Кто бы говорил! Бастард неудачника и вивианской подстилки!

Дэймос, нахмурившись, ударил противника ногой в живот, заставив отшатнуться. Льдинки с ботинок вивианца долетели почти до постамента, разбившись у его основания.

— Ты жалкий идиот! Из тебя никогда не выйдет достойного правителя!

Огненный шар Таламура пролетел совсем рядом с плечом Дэя, вспыхнув на брусчатке, в том месте, где, к счастью, не было людей. Зрителей на площади к этому времени уменьшилось, примерно, вдвое.

Небо стало еще темнее, и полдень напоминал вечерние сумерки. Снег сыпался с высоты, не переставая.

А на противоположном краю площади, словно волки, поджидающие добычу, расположились вивианцы, внимательно наблюдавшие за происходящим. Мне не было видно, сколько метров их переправа не достает до нашего берега, но казалось, что еще немного и они ворвутся на площадь.

Но почему-то не врывались, хотя, если они пришли спасать Дэя, то почему еще не спасли? Ему сейчас очень не помешала бы помощь армии собственного королевства. Пользуясь занятостью нового сумасшедшего короля, она могла бы даже попытать счастья в захвате власти в Терра Арссе. Но вивианский король все еще чего-то ждал. Вопрос в том, чего именно?

Все, кто находился на площади, тоже внимательно наблюдали за битвой, в которой Дэймос казался более везучим и изворотливым. Но будучи вивианцем, которых народ заведомо не любил, он не снискал себе много сторонников.

Поэтому толпа, не понимая сути поединка, поддерживала, и без того воодушевленного, нового короля. И когда один из огненных шаров Таламура опалил плечо светловолосого, со всех сторон посыпались победные крики «так его!» и «да!».

А я стиснул зубы в бессильной злости на идиотов, которые не понимали, сколько крови принесет им правление того, за кого они так преданно болели. Хотелось крикнуть им «Прекратите! Ваше благополучие ему безразлично!». Но я молчал.

Тэт, которая точно переживала как раз за Дэя, ахнула, а потом издала слабый стон, заставивший меня повернуться к ней.

От пальцев рук Пятой Следующей, по всему ее телу медленно растекалось пламя, заставляя ее болезненно морщиться. С каждым мгновением, огонь отвоевывал себе все больше и больше.

Палачи и гвардейцы трусливо отскочили назад, боясь обжечься, а девушка поднялась на ноги. Пламя обожгло тесемки плаща, заставив его соскользнуть на доски эшафота.

Дремавшая столько лет, магия, поглощала Тэтрилин целиком, приподняв на несколько сантиметров над деревянным помостом.

На какое-то время она стала новым объектом для пристального внимания толпы, горя, словно факел. Даже Дэй и Таламур отвлеклись от битвы.

— Кажется, Гхара сегодня мне благоволит! — Обрадованно выкрикнул новый король Терра Арссе. — Когда погибнет Пятая Следующая, я стану еще сильнее!

— Если я не убью тебя раньше! — Отозвался Дэймос, снова, с остервенением, ударяя мечом, но Таламур ловко предугадал угол удара и уклонился.

Бой возобновился с новой силой, но теперь удача, действительно была на стороне самозванного короля, поскольку Дэй то и дело переводил обеспокоенный взгляд на постамент, словно происходящее на нем занимало его больше схватки с королем.

Пламя гудело и трещало, а горело так ярко, что Тэтрилин стала лишь пылающим силуэтом, в котором невозможно было разглядеть черт лица или частей тела.

Воспользовавшись тем, что гвардейцы и палачи отошли, я поднялся с колен. Но так и не мог решить, смогу ли предпринять хоть что-то, способное изменить ситуацию. Моя собственная магия просыпалась иначе. Гораздо менее эффектно, но более безопасно. Казалось, что после подобного пробуждения Пятой Следующей вряд ли удастся выжить.

Неожиданно огонь погас. Тело Тэтрилин с грохотом рухнуло на плащ, лежащий на постаменте. Согнутое, поверженное, вызывающее чувство щемящей жалости и горя от очередной за сегодня потери.

Пользуясь тем, что гвардейцы остались на краю постамента, в несколько быстрых шагов я оказался возле нее, проверяя пульс.

Платье Следующей обгорело и висело черными обугленными клочками, кожа была испачкана сажей, а кончик длинной косы оплавился. Лишь кожаный шнурок на шее, с прикрепленным к нему кольцом и камешком, напоминающим клык, оказался неповрежденным. А пульса не было.

Довольный Таламур расставил руки в стороны, в ожидании момента, когда магическая энергия Тэт, после ее гибели, перейдет к нему.

— Ну же, где мой огонь?! Где последний и самый большой дар, который я поглощу, прежде чем стать самым могущественным огненным магом в истории Терры? Мне нужно больше огня! Еще больше! — Нетерпеливо призывал он, но шара с энергией так и не появилось.

А потом пять событий произошли практически одновременно.

Первое. Тэтрилин слабо шевельнулась и прерывисто вдохнула, хватая ртом воздух, заставив меня недоверчиво уставиться на нее. Только что Следующая выглядела мертвой, а теперь ожила?

Второе. Дэй, чей внимательный взгляд был прикован к постаменту, упустил ту долю секунды, когда мог успеть отскочить от нового удара своего противника. Лезвие Кристального гладиуса мгновенно рассекло ему куртку на правом плече, а на белый снег упали алые капли крови.

Вивианец неверяще глянул на рану и продолжил биться, но уже не так результативно, как прежде. За первым пропущенным ударом последовал второй, задевший левое колено, а потом — новый огненный шар Таламура толкнул Дэя прямо в грудь, от чего тот пошатнулся, еле устояв на ногах.

Третье. Почему-то снова трижды ударили барабаны. Оглушительно, раскатисто и гулко. Эхо отразило их от стен домов и многократно усилило. Настолько, что мне показалось, что земля содрогнулась и где-то далеко загрохотали камни.

Четвертое. Конь одного из вивианцев, стоящих на недостроенной переправе, неожиданно перепрыгнул на наш берег и понес своего всадника на площадь. Один. Остальные почему-то за ним не последовали.

Пятое событие, вероятно было как-то связано с первыми четырьмя, но как именно, понять не получилось.

Я замер, неотрывно глядя на приближающегося всадника, несущегося вперед и увидел, как за его спиной прямо из Инглота вырвалось нечто огромное, отчего по всей площади разлетелись куски льда, успевшего сковать часть реки, ил, грязь и капли воды.

Темный силуэт взмыл в небо и, раскрыв кожистые крылья, заложил вираж над дворцовой площадью. Я впервые испытал столь животный страх перед кем-то непонятным, жутким и более могущественным. И застыл, парализованный ужасом.

Он был точь-в-точь как на картинках в книге, которую я читал вчера перед сном.

Дракон.

Ни капли не вымерший.

Живой. Настоящий. Злой.