Пираты «Грома»

2. ПИРАТЫ «ГРОМА»

Звездный Орел делал все, что мог. На большом корабле было множество ремонтных роботов, но в основном они оказались слишком узко специализированными и не годились для нового экипажа. Впрочем, за неимением лучшего кое-какие могли принести пользу. Один, веретенообразный, с клешнями и хвостом, натащил с прежнего корабля множество необходимых вещей. Например, старый кожух от какого-то механизма с подходящей дырой наверху превратился в переносной туалет. Из него воняло, он был не особенно удобен, но на первое время годился. Каждые двенадцать часов маленький робот уносил его, чтобы почистить и продезинфицировать.

С водой проблем не было. В огромных баках корабля хранилось больше, чем требовалось, а при необходимости они могли получить сколько угодно дистиллята в качестве побочного продукта. С едой было посложнее – Звездному Орлу пришлось импровизировать с тем, что было под рукой, и в результате получились большие кубики блекло-зеленого цвета, по консистенции напоминающие глазурь, а по вкусу – нечто среднее между сеном и клейстером. Однако они были съедобны, не расстраивали желудка и содержали минимум калорий, необходимый для поддержания жизни. Прочие удобства отложили на потом. Пора было сниматься с места, и Звездный Орел поспешно учился пилотировать большой корабль. В его распоряжении была уйма информации, но она оказалась намного сложнее, чем та, к которой привык компьютер, запрограммированный на вождение межпланетного транспорта. Даже ее объем представлял значительную проблему. Но все, включая и Звездного Орла, знали, что часы пущены. Возможно, к ним уже приближаются тяжеловооруженные корабли Главной Системы.

Впрочем, огромный корабль никак нельзя было назвать беззащитным. Он был оснащен различными видами вооружения, не считая тех вещей, которые можно использовать как оружие. Видимо, наметив и разведав маршруты перелетов. Главная Система решила подстраховаться, но, пришлось ли ей действительно столкнуться с серьезным сопротивлением, теперь уже узнать было невозможно.

Подключение и проверка систем заняли три дня. Связь с пилотом все еще оставалась крайне неудобной. Он мог подать сигнал на экраны мостика о том, что хочет побеседовать, но разговаривать приходилось через рации скафандров. И все же Звездный Орел был уверен, что сможет лететь, – но куда?

– Для начала все равно, – сказал Козодой. – Просто подальше отсюда. И подальше от оживленных маршрутов, разумеется.

– То, что всем твоим звездным картам по девятьсот лет, не имеет особого значения, – утешала пилота Рива. – Конечно, кое-что изменилось, но не настолько, чтобы нельзя было бы сделать поправку.

Она работала со Звездным Орлом, стараясь найти самый легкий способ отображать звездные карты и координатные сетки на экранах мостика.

– У меня не хватило бы времени объяснить вам, как работает межзвездный привод, – говорила она остальным, – даже если бы я это знала. Самое лучшее представление о нем может дать листок бумаги, если его изогнуть вот так. Пространство изогнуто примерно так же, и кратчайший путь ведет не по поверхности, а напрямую. Надо проколоть дыру здесь и выйти наружу там. Конечно, тут намешано еще много чего: черные дыры, гравитационные искривления и все такое. Не смотрите на меня так, я только летала, и мне не обязательно было все понимать, В чистом виде это выглядит так: вы говорите пилоту, куда хотите попасть, а он рассчитывает траекторию и доставляет вас на место в течение дней или недель вместо лет или столетий, которые понадобились бы при обычном способе. Расчет скорости, энергии и времени прыжка – все делает он. Я предложила Звездному Орлу несколько маршрутов, но у него есть возражения.

– Район, который она предлагает, плохо картирован, – объяснил пилот. – Разумеется, звезды нанесены точно, но подробностей никаких. Он не предназначался для колонизации. И потом, чтобы добраться туда, нам придется делать множество проколов и часто пересекать регулярные трассы, ведущие к дальним колониям.

– Да ну! Стоит ли беспокоиться! – фыркнула Колль. – Шансы попасть в зону действия локаторов какого-то корабля ничтожно малы, и, даже если такое случится, мы без труда справимся с любым транспортом. На них нет или почти нет вооружения. С кем им сражаться на территории Главной Системы?

– Меня больше беспокоят наблюдательные и навигационные станции, – ответил Звездный Орел. – Нас могут засечь, а мы не будем об этом знать. Межзвездный прокол всегда делается по прямой. Чтобы изменить направление или скорость, приходится выходить в обычное пространство, исправлять курс и начинать новый прокол. Количество затраченной на прокол энергии определяет пройденное расстояние. Достаточно замерить его, определить курс и скорость – и можно легко рассчитать место назначения.

– Ты не очень хитер, пилот! – сказала Колль. – Я тебе объясню, как сбить их с толку. Пока мы не выйдем из опасной области, делай множество коротких проколов. Каждый прокол увеличивает количество возможных направлений, и даже Главная Система не сможет проследить такое множество переменных.

– На это потребуется время, – заметил компьютер. – И частые дозаправки. Если пойти более или менее по прямой, мы доберемся за двадцать семь стандартных дней, но, если поступить, как вы предлагаете, этот срок увеличится в три, а то и в четыре раза.

– Но ведь в конце концов мы туда прилетим, – возразила Колль. – А главное – прилетим незамеченными. И до тех пор у нас по крайней мере будет время сделать из этой жестянки сносное жилище. Проложи курс с минимумом экспоненциальных переменных и натяни нос всяким ищейкам. Если они застанут нас здесь, нам уже будет все равно.

Все проголосовали – кроме, разумеется, Сабатини – и согласились с ее планом.

– У меня достаточно энергии, – сообщил Звездный Орел. – Можно отправляться.

Вибрация, к которой они уже успели притерпеться за это время, стала постепенно усиливаться.

– Всем лечь на пол, устроиться поудобнее и ухватиться за что-нибудь прочное, – приказала Колль. – Прежде чем сделать прокол, нам необходимо набрать скорость.

В сорока тысячах километрах отсюда Арнольд Нейджи подскочил в кресле:

– Они двинулись, док! Они пошли!

– Пристегивайся! – крикнул снизу Клейбен. – Набирай коды, поддерживай дистанцию и наблюдай! Нам нельзя их потерять!

Громадный корабль пробуждался. По всему корпусу загорелись красные и зеленые огни, огромные двигатели в корме полыхнули ослепительным сиянием.

Сначала очень медленно, потом все быстрее и быстрее исполин стал разворачиваться, готовясь покинуть своих собратьев, остающихся на орбите вокруг Юпитера. Все, что не было закреплено, поплыло к задней стене мостика, и к биению огромного пульса присоединился новый, незнакомый звук.

– Гром, – прошептала Танцующая в Облаках. – Так рокочет дальняя гроза над прериями. Воистину, это могучий корабль. У него есть имя?

– Вряд ли, – ответил Козодой.

– Тогда назовем его "Гром", – сказала она. – Это имя внушает почтение, в нем его голос, жизнь, душа.

– А что скажут остальные? Звездный Орел! Стоит ли нам назвать этот корабль "Гром"?

– Очень подходящее имя, – сказала Хань.

– И его легко запомнить, – добавила Чо Дай. Компьютер согласился:

– Значит, мы будем называться "Гром". По-моему, имя хорошее.

– А меня блевать тянет, – сказал Карло Сабатини. Корабль набирал скорость поразительно быстро для такой громадины. Через два часа он разорвал цепи могучего притяжения Юпитера и пошел по высокой дуге, которая сперва уводила его от гигантской планеты, а потом возвращала к ней, чтобы еще сильнее разогнаться в ее гравитационном поле.

Для всех, кто был на мостике, долгие часы разгона и связанных с ним ограничений сначала были волнующими и немного пугающими, а потом всем стало предельно скучно. Но наконец ускорение завершилось, и они снова смогли свободно передвигаться. Вибрация и шум утихли, но не совсем.

– Нас преследуют, – внезапно сообщил Звездный Орел. – Один корабль. Небольшой. Конструкция неизвестна. Я провел поиск по всей базе данных, но аналогов не нашел. Очень мощный. Возможно, способен к межзвездным перелетам.

Рива Колль встревожилась:

– Главная Система? Вал?

– Он немного похож на их корабли, но не более того. Кроме того, мои датчики показывают, что на борту задействованы системы жизнеобеспечения. Нельзя сказать наверняка, но, похоже, это бродячий корабль, вроде нас.

Хань задумалась:

– Вероятнее всего. Мельхиор. Те истребители, которые они пустили против нас, тоже были неизвестной конструкции. Это не может быть один из них?

– Вряд ли, – ответил пилот, – системы вооружения близки к тем, которыми были оснащены те истребители, но они были без экипажей. Что посоветуете?

Они немного посовещались.

– Пока ничего, – ответила наконец Хань. – Сделаем вид, что мы их не заметили. Ты уверен, что корабль только один?

– Да. Один.

– Ну что ж, пусть следует за нами. Если он попадет в зону действия нашего оружия, окликни его и прикажи сдаться или уничтожь его. Если нападет, защищайся. А вообще сейчас самое главное – уйти подальше от Солнечной системы. Если корабль с Мельхиора, то построен он явно незаконно, а его экипаж наверняка занят запрещенной деятельностью. По-моему, они следили за нами, а теперь хотят, чтобы мы привели их к кольцам. Разберемся с ними позже.

– Принято. Я принимаю слабый, но отчетливый сигнал на всех частотах пространственной и подпространственной связи. Приказ остановиться. Главная Система знает о "Громе".

– Как и предполагалось, – заметил Ворон. – Боюсь, скоро нам станет жарко, словно на погребальном костре. Каковы шансы, что нас перехватят?

– Очень малы. Пренебрежимо малы. Некоторые корабли способны нас догнать, прежде чем я успею начать прокол, но они не в состоянии справиться с нашими оборонительными системами. Такого оружия больше не делают. Самая большая огневая мощь у кораблей Валов, но и она немногим больше, чем у тех истребителей, которые послал против нас Мельхиор. Мой блок, отвечающий за безопасность, сообщает, что этот корабль был способен справиться с любой системой вооружений, существующей на момент его построения. А тогда корабли вооружались гораздо сильнее, чем сейчас. В худшем случае против нас могут послать другой такой же корабль, но это очень маловероятно, и от него легко уклониться. Компьютер безопасности полагает, что Главная Система может разработать корабли, предназначенные специально для борьбы с нами, но это займет немало времени. Если мы сможем убраться отсюда вовремя, а потом будем осторожны, то нас вряд ли найдут, не говоря уже о том, чтобы застать врасплох.

– Итак, нас просто обложат, – уныло заметил Ворон. – Запертые в этом чудовище, мы не представляем для Системы особой угрозы. Они просто объявят общую тревогу и будут ждать, пока мы не сделаем свой ход.

Козодой вздохнул:

– Да. Пусть нам известно, где находятся три перстня из пяти, но добрая старая Главная Система наверняка знает, где они все. Бьюсь об заклад, она уж за ними присмотрит. И в отличие от этих подонков с Мельхиора, что висят у нас на хвосте, ей не нужно за нами гнаться. Ей достаточно ждать, пока мы не придем сами.

– Компьютеры отличаются безграничным терпением, – мрачно заметила Хань. Козодой поскреб подбородок:

– Давайте-ка не будем унывать. Может быть, это так же невозможно, как и то, что нам уже удалось сделать.

Через несколько часов пилот доложил:

– Скорости для прокола достаточно, и мы отдалились от Юпитера настолько, что я могу скомпенсировать влияние его поля притяжения. Возможны некоторые неблагоприятные эффекты, но я никогда прежде этого не делал, так что ничего определенного сказать не могу.

– Ничего особенного и не ждите, – ободряюще заявила Рива. – Грохот будет такой, словно корабль разваливается, но на этот счет не беспокойтесь, как только мы окажемся там, сразу станет тихо, как в могиле. У вас могут возникнуть странные ощущения и даже галлюцинации, но они продлятся недолго. Так что лучше всего сесть или лечь, потому что в первый раз почти у всех кружится голова. Впрочем, это быстро проходит и с каждым разом чувствуется все меньше и меньше. Успокойтесь и не поддавайтесь страху.

И все же они нервничали, несмотря на все заверения Колль. Наконец прокол начался.

Прежде всего резко подскочила вибрация, сопровождаемая оглушительным ревом. Потом огни замигали и рев стремительно стих, словно заткнули исполинскую глотку. Вибрация почти прекратилась, но накатила волна головокружения, и каждый на мостике почувствовал, что его внимание помимо воли приковано к чему-то: к предмету, к ощущению, к другому человеку. Даже Хань, казалось, видела что-то в своем мире постоянной темноты.

Козодой не мог отвести взгляда от слепой девушки; казалось, ее тело мерцало, как призрачное видение ошеломляющей красоты. Оно всплыло в воздух и медленно приблизилось к нему, на глазах превращаясь в отвратительное костлявое чудище. Зубастая пасть распахнулась, надвигаясь на него...

Он вскрикнул, и внезапно все встало на свои места. Обливаясь холодным потом, он с трудом перевел дыхание и огляделся. Остальные выглядели по-разному, но каждый из них явно видел что-то свое. Сабатини был напуган до смерти, а сестры Чо дрожали, прижавшись друг к другу. Ворона и Вурдаль видения, похоже, обеспокоили меньше всего.

Рокот смолк, осталась только очень слабая, но постоянная вибрация, доходящая сквозь стены и пол, словно бы издалека. Никто, кроме, возможно, Колль, не разбирался в том, что произошло, но Козодой понял самые основы. Они больше не принадлежали Вселенной. Они попали в некое "другое место" и пересекали складку пространства-времени по кратчайшему пути.

Эта мысль пугала и вселяла трепет, но прежде всего она означала одно.

– Черт меня побери, – медленно сказал Ворон, не обращаясь ни к кому в отдельности. – Мы и в самом деле удрали.

Перелет на сотни, возможно, тысячи световых лет через подпространство был поразительным делом, но даже он требовал времени, и в основном оно было потрачено на обустройство жилища. Звездный Орел овладел наконец системами корабля и, подготовив целую армию роботов-крыс, превратил несколько отсеков в носовой части в более или менее сносные каюты. Старый корабль был постепенно разобран, и его важные детали модифицировались и воспроизводились трансмьютерами "Грома". Обрывка ковра из пассажирского салона оказалось достаточно, чтобы изготовить ковровое покрытие для мостика и новых кают. Туалет тоже был модифицирован и размножен в нескольких экземплярах, а в качестве канализации можно было использовать обширную сеть трубопроводов "Грома". Копия автоматического трансмьютерного камбуза позволила наконец вернуться к прежнему меню, а кресла на мостике были заменены дубликатами более практичных и удобных кресел из пассажирского салона. Поскольку "Гром" ничего не расходовал окончательно, экипаж смог позволить себе даже душевую, хотя по причине невесомости пришлось ограничиться закрытой одноместной кабинкой.

Не менее важна была система связи между людьми и Звездным Орлом: тут требовался центральный усилитель и периферийные устройства, которые можно было бы установить по всему кораблю. Много времени ушло на то, чтобы научить трансмьютеры работать с эскизами, сделанными людьми, зато потом появилась возможность изготовлять такие вещи, как мебель или новую одежду. Женщины выбрали для себя платья с мягкой подкладкой, и только Вурдаль предпочитала носить брюки и рубашку, как мужчины.

Хань и Рива Колль установили на капитанском мостике шлемы интерфейса. Хань тревожилась, смогут ли они работать здесь так же, как на старом, меньшем корабле, и мечтала вновь объединиться со Звездным Орлом, пилотирующим исполинский корабль.

В помещении мостика повесили газоразрядные трубки, но света все равно не хватало, и к тому же он был слишком рассеянным. В обычном состоянии у них не было бы проблем с энергией, но в подпространстве единственной реальностью оставался корабль, и за его стенами, если верить пилоту, не было ничего. Совсем ничего. Это значило, что весь расход энергии зависел от материалов, имеющихся на борту корабля, и всякая модификация приводила к невосполнимым потерям. В итоге все сошлись на том, что не следует разрушать корабль изнутри ради излишних удобств, пока не станут известны пределы возможностей трансмьютеров или пока они не освоятся на новом месте.

И разумеется, они начали исследовать корабль.

В транспортном отсеке оказалось более двадцати тысяч ячеек для людей. Таких кораблей существовало около сотни, а когда началось осуществление грандиозного плана, население Земли достигало шести миллиардов. Это означало, что в течение двухсотлетней истории межзвездной колонизации каждому кораблю пришлось совершить сотни рейсов. Документы не давали точных временных указаний, но, без сомнения, "Гром" был поистине кораблем-ветераном.

Козодой не мог отделаться от мыслей о невольничьем корабле.

– Сколько планет отмечено как предназначенные для заселения? – спросил он Звездного Орла.

– Четыреста сорок семь, – ответил тот. – Но возможно, это не все. Колонизируемая область охватывала приблизительно сорок тысяч световых лет.

Козодой быстро прикинул в уме. Значит, на одну планету приходилось всего тринадцать-четырнадцать миллионов!

– Первоначальное население было невелико, – согласился компьютер. – Как и на Марсе, который, как вы помните, был прототипом. Однако сейчас марсиан почти двести миллионов, даже при их низком уровне рождаемости. Вы забываете, что прирост населения Земли ограничен и тщательно регулируется, но в иных мирах это не обязательно так. Вполне возможно, что мы обнаружим планеты, населенные миллиардами, наряду с планетами, на которых выжили лишь немногие, если там вообще кто-то выжил. Откуда нам знать?

– Четыреста сорок семь, – критически заметил Ворон. – И это в лучшем случае. Хорошо, что мы хоть знаем, где находятся три перстня.

– Ну ты и оптимист! – не удержался от колкости Козодой. – Мы знаем только названия планет, но ни о самих планетах, ни о том, сколько там "людей, облеченных властью", нам ничего не известно. И еще остается четыреста сорок четыре мира, на одном из которых валяется четвертый перстень. Не исключено, что его найдут только наши правнуки. Или праправнуки.

– Не тревожься, вождь. Его найдем мы. Не для того мы забрались в такую даль, чтобы сорваться на этом. Вот стянуть его, да и все остальные, – это будет та еще работенка.

– Прошу прощения, – вмешалась Чо Дай, – но могу ли я спросить, почему Главная Система, если она знает то, что знаем мы, просто не соберет и не спрячет четыре перстня или все пять, пока мы еще не успели добраться до них?

Это был хороший вопрос.

– Ну что тебе сказать, – ответил Козодой. – Такая возможность остается, но я думаю, этого не будет, и по нескольким причинам. Прежде всего, эти перстни – единственный путь к нам. Если Система желает нас поймать, она должна использовать их как приманку. А во-вторых, происходит что-то странное. Я не могу отделаться от ощущения, что во всем этом участвуем не только мы. Может быть, порасспросишь Ворона?

Кроу удивленно поднял брови:

– Не понимаю, о чем ты, вождь. Я выложил тебе всю правду. Я не знаю никого, кроме Чена. Слово чести.

Козодой, разумеется, сомневался, много ли стоит честь Ворона, но понимал, что настаивать бесполезно. Вполне возможно, что бывший работник безопасности говорил правду. Но почему Чен, собрав такую группу – именно такую, – был уверен, что их шансы на успех больше, чем шансы снежка уцелеть в аду? Козодой тысячи раз задавал себе этот вопрос и тысячи раз не находил ответа. А ведь Чен был и хитер, и умен. Наверняка он, а возможно, и Ворон знали что-то еще, о чем Козодой не догадывался. Это что-то могло бы объяснить, как они сумели провернуть такое дело, как побег. Для успешного бегства с Мельхиора в правилах Главной Системы должна была иметься трещина размером с Большой Каньон. Но это же невозможно!

Надо сказать, что, обследовав "Гром" изнутри, они были слегка разочарованы. Несмотря на существование капитанского мостика с непонятными интерфейсами, корабль строился с учетом того, что люди будут всего лишь грузом, и все романтические ожидания, порожденные в основном его размерами, улетучивались при столкновении с реальным миром сверкающего металла и стерильного пластика. Еще один парадокс: на экранах мостика Звездный Орел был Способен показать больше, чем они могли бы увидеть сами, но, если корабль управлялся компьютерным мозгом, напрямую соединенным с подчиненными ему компьютерами обслуживания и безопасности, зачем тогда на мостике обзорные экраны?

Установка для входа в подпространство находилась в носу и была надежно защищена от досужего любопытства. Слово "прокол" годилось для объяснения ее работы не хуже любого другого. Пучок сфокусированной энергии открывал нечто вроде дыры в пространстве-времени, и корабль устремлялся туда, окутанный полем, защищающим его от внешних воздействий. Мощные кормовые двигатели применялись только для маневров внутри звездных систем и швартовки, а в течение межзвездного перелета не использовались вообще.

Верхняя, если смотреть с капитанского мостика, часть корабля состояла из объемистых баков. Они были заполнены газами, топливом и всем, что могло потребоваться для обеспечения сохранности живого груза и функционирования корабельных систем. Если у "Грома" и было слабое место, то оно находилось именно здесь. Впрочем, баки были исключительно хорошо бронированы, а над ними размещались служебные комплексы. Противнику, прорвавшемуся через заслон из четырнадцати малых автоматических истребителей, составляющих первую линию обороны, нелегко было бы одолеть эти системы.

Ниже баков располагались четыре обширных грузовых отсека, в одном из которых покоились останки межпланетного корабля, доставившего их с Мельхиора. Все отсеки были оснащены сложным грузоподъемным оборудованием, способным дотянуться почти до любого уголка, и в каждом отсеке имелся независимый трансмьютер средних размеров.

– Одного не могу понять, – сказал как-то Ворон, – каким образом людей загружали и выгружали. Если с помощью шлюпок – то где же причалы?

– Все происходило совсем иначе, – объяснила Хань. – Трансмьютер – суть всего замысла Главной Системы. Поистине, это волшебная палочка. Те роботы, которыми пользуется Звездный Орел, были всего лишь чертежами, хранившимися в корабельных банках памяти, но достаточно было подать на трансмьютер эту информацию вместе с необходимым количеством массы – выхлопных газов, отходов, обломков, мусора, как она трансформировалась в лучистую энергию, а затем переформировывалась в твердое вещество, но уже иного качества. На носу расположены заборники, которые вылавливают космический мусор – мелкие метеориты, пыль, газы – и помещают его в сжатом виде в запасные баки. Находясь в подпространстве, корабль использует собранный материал, чтобы поддерживать свое существование. Когда мы только тронулись, баки были почти пусты, но в окрестностях Юпитера корабль заполнил эти баки.

– Да, но люди?

– Можно изменять предметы, но никто не запрещает и копировать их. Причем с абсолютной точностью. Все, что принимается, заносится в каталог и может быть восстановлено в прежней форме. Мы могли бы поместить в трансмьютер вас, превратить в энергию и передать ее в этом виде на приемный трансмьютер. Там вы снова стали бы самим собой. Весь процесс занял бы ровно столько времени, сколько требуется свету, чтобы пройти расстояние между передатчиком и приемником.

– Космическое путешествие без кораблей, – восхитился Козодой. – Невероятно.

– В очень ограниченных пределах. Прежде всего необходимо создать целую сеть трансмьютеров, и кроме того, сигнал должен быть достаточно мощным, чтобы избежать потерь при передаче, а это ограничивает дальность. И наконец, передача возможна только по прямой, и то при очень благоприятных условиях. В прежние времена разведывательные корабли устанавливали на подходящих планетах приемные трансмьютеры. Затем наступала очередь пассажиров. Их передавали по одному, и на выходе получалось то же самое, что поступало на вход. В главном грузовом трюме есть подвижная трансмьютерная система, очень похожая на пушку. Она двигалась вдоль ячеек, и людей, которых усыпили на Земле, передавали прямо сюда. После прибытия на планету все происходило в обратном порядке. Люди, наверное, даже не знали, что их ждет. Они засыпали на Земле, а просыпались в незнакомом мире.

– Но не обязательно в прежнем виде, – заметил Ворон. – Я как-то видел марсиан. Они произошли от людей, а сейчас по ним уже этого не скажешь.

Хань кивнула, соглашаясь:

– В этом состояла задача отсутствующего четвертого модуля. Он был напичкан всей необходимой биологической информацией, и, пока корабль находился в пути, трансмьютер грузового отсека делал еще один проход вдоль ячеек. Каждый человек снова превращался в энергию, а потом становился уже другим существом – существом, способным жить и выжить в предназначенном для него мире. Терраформинг занял бы тысячелетия, а Главная Система не могла ждать. Быстрее было переделать людей, но для этого требовалась большая точность, и, вероятно, с первого раза получалось не всегда. На новую планету сперва посылали опытные образцы, и только потом начиналась массовая трансмутация и переброска остальных колонистов.

Это был единственно логичный способ, но цена его, считая в человеческих жизнях, была очень высока.

– Но даже если так, – вмешался Козодой, которому все сказанное внушало ужас, смешанный с некоторым благоговением, – при этом изменялось только тело, а не разум, привыкший мыслить в человеческих понятиях. Многие, вероятно, просто сходили с ума.

– Да, безусловно, – безмятежно согласилась Хань. – Хотя подозреваю, что с помощью ментопринтеров эту опасность можно было свести до минимума. Скажем, снять информацию с первых колонистов и впечатать ее новичкам перед отправкой. Мы говорим между собой на английском языке, который выучили похожим образом. Отчего бы и там не сделать нечто в этом роде? Научить хотя бы основам.

Внезапно Козодою пришла в голову весьма неприятная мысль:

– Ты говоришь, для переправки обязательно нужна приемная станция? Так как же мы попадем туда, куда нас ведет Колль? А когда отправимся за перстнями, как будем высаживаться на планеты? Если даже предположить, что приемники там еще работают, мы не сможем ими воспользоваться. Это же все равно, что вору подойти к подъезду дома своей жертвы, постучать и представиться.

– Мы в состоянии высадиться на поверхность любой планеты, не включенной в Систему, – сказала Хань. – Звездный Орел уверяет, что сможет дублировать приемную станцию и послать дубликат на одном из истребителей, хотя я подозреваю, что все не так просто. Пробраться в обитаемый мир действительно намного сложнее, особенно учитывая, что "Гром" неизбежно привлечет к себе внимание. Над этим придется еще подумать.

– Подумать! – пробурчал Ворон. – В этих вещах мы разбираемся не лучше, чем Молчаливая!

– Ну и что? – спокойно ответила Хань. – Разве, работая в Центре, вы знали точно, как и почему зажигается свет или доставляется еда? А обогрев, кондиционирование воздуха и все остальное... Я умею водить скиммер, но весьма смутно представляю себе, как он устроен. Я могу использовать мощные компьютеры, но на самом деле не знаю, как они мыслят и на чем основаны. Не обязательно понимать, как действует вещь, чтобы ею пользоваться. Скольких людей убили стрелки, не имевшие ни малейшего представления о баллистике! Даже Звездный Орел понимает не все из того, что делает. Он никогда не предназначался для вождения такого огромного и сложного корабля, но тем не менее получил доступ к инструкциям и успешно их выполняет.

– Удачное замечание, – сказал Козодой. – Итак, мы, дикари, вполне можем со всем этим справиться. По-моему, настало время собрать совет и решить, что делать дальше.

Подождав, пока все рассядутся в кружок на полу мостика, Козодой заговорил, тщательно подбирая слова.

– Я созвал это собрание, но прошу не обвинять меня в узурпации власти, – начал он, понимая, что кое-кому эта церемония может показаться странной. – У моего народа это был бы совет племени, на котором сообща устанавливаются правила, цели и порядок действий. Все мы происходим из разных мест, у нас разный опыт, мы думаем на разных языках, и у некоторых из нас меньше общего с другими, чем можно себе представить. И все же нас кое-что объединяет. Во-первых, все мы беглецы и над нами висит смертный приговор. Во-вторых, мы все обладаем некоей тайной. Мы знаем, что существует способ одолеть Главную Систему и полностью свергнуть диктатуру машин. Нам не с кем разделить эту ответственность, и мы, нравится нам это или нет, связаны одной веревкой. Нам удалось бежать, но пока мы бежим в ничто, в никуда, без какой-то определенной цели, и, прежде чем определить эту цель и решить, что нам делать дальше, следует избрать старшего, не властителя или вождя, а просто председателя собрания.

– Ты вполне подходишь, вождь, – высказался Ворон. – Я за то, чтобы ты вел собрания и говорил речи. Одни из нас разбираются в людях, другие в машинах, но только у тебя есть подходящее образование, чтобы схватить общую картину. Есть возражения?

Некоторые опустили глаза, но возражений не было.

– Хорошо, я принимаю руководство, но, как только большинство сочтет, что я плохо с ним справляюсь, я тут же подам в отставку. Своим заместителем я назначаю нашу Хань. Мне кажется, что мы с ней больше способны к планированию, чем к непосредственным действиям. Ну да ладно... Итак, первый важный вопрос. Капитан Колль, куда мы направляемся?

– В Дикий край, сэр. В дебри. Эта область лежит на расстоянии двух проколов от любых известных межзвездных трасс. Когда-то Главная Система разведала ее в общих чертах, и на некоторых планетах проводились эксперименты, но без особого толку. Впрочем, там есть несколько звездных систем, которые подают кое-какие надежды, и, возможно, при поддержке "Грома" нам удастся организовать наземную базу. Невозможно же постоянно жить взаперти в этой жестянке. Это вредно для здоровья, и она слишком заметна. Если мы решим навсегда связаться с ней, нам придется все время быть в бегах и делать прокол за проколом до тех пор, пока мы и сами не сможем найти обратную дорогу. Кроме того, не следует складывать все яйца в одну корзину. Надо, чтобы обязательно выжил кто-то, кто сможет рассказать человечеству о перстнях и обо всем остальном.

– А мне кажется, что корабль вполне подходит, – отозвалась Хань. – Его можно перестроить для большего числа людей, и он дает нам мобильность. И потом, я не думаю, чтобы мы смогли выжить во враждебном мире.

Сестры Чо одобрительно закивали. Но Козодой понял, что имела в виду Колль.

– Наш корабль понадобится нам для другого, – сказал он. – Совершить задуманное в одиночку нам не под силу. Система межзвездных перевозок полностью автоматизирована, но пока что она уязвима, а нам необходимы и другие межзвездные корабли. Нам нужны резервы. Нам необходимы информационные каналы. Значит, придется устанавливать связь с флибустьерами и со всеми, кто живет вне Главной Системы. Придется заниматься грабежом и разбоем, но при этом не выдавать Главной Системе своего присутствия. Нашим врагом может оказаться любой, даже те же флибустьеры. Капитан Колль права. Раз уж нам суждено стать пиратами, у нас должно быть место, где можно изучать и хранить нашу добычу. В конечном счете нам понадобятся союзники, и наконец, здесь, взаперти, невозможно растить детей, а у нас ведь будут дети, не так ли, Хань?

Та хмуро кивнула:

– Да. Звездный Орел проверял трансмьютерную систему, и для эксперимента ему в конце концов потребовался человек. Она щекочет. Везде. И ничего больше. Невозможно даже понять, что происходит, пока все не закончится. Во время этой работы ему пришлось составить мою полную карту, вплоть до молекулярного уровня. Я уже знала, что люди Клейбена применяли ко мне трансмьютер, только не знала, с какой целью. Теперь мне это известно. – Эхо от металлических стен дробило ее глухой, бесстрастный голос на миллионы осколков.

В разговор вмешался Звездный Орел.

– Она подверглась основательной трансмутации, – сообщил он, – хотя внешне это почти не заметно. Я надеялся, что сумею в какой-то степени вернуть ее к нормальному состоянию, но это исключено. Возможно, ее смогла бы восстановить Главная Система, но мне это не под силу. Полной трансмутации присуща некоторая.., нестабильность. Я знал это еще по опыту с малым трансмьютером на старом корабле. Каждый раз, когда что-то меняется, происходят небольшие потери, и их невозможно компенсировать целиком. Именно поэтому для трансмутации человеческого груза кораблю требовался отдельный компьютерный модуль: допуск на ошибки практически нулевой. Потери, которые она понесла на Мельхиоре, очень малы, но все, что будет сделано после, будет включать в себя и их. Восстановление может ее убить или изувечить. Есть косвенные признаки того, что нестабильность была, по сути дела, встроена в систему, но проявляется только при работе со сложными органическими объектами. Главная Система хотела, чтобы никто из тех, кого она переделывает, не мог вернуться в прежний вид.

– Я была.., своего рода генетическим экспериментом, – объяснила Хань. – Меня создал мой отец. Моя красота – прошу не считать эти слова хвастовством – и мой интеллект были заложены именно тогда. Я была частью более обширного плана. Он мечтал создать расу, способную на нечто большее, чем время от времени обманывать Систему. Но я была всего лишь первой ступенью, одной из тех, кому предстояло породить следующее поколение, которое уже могло бы восстать. Но я не желала быть родильной машиной и считала отца бесчувственным и дурным человеком. Я бежала и попала в руки Клейбена, по сравнению с которым мой отец – ангел во плоти. Мельхиор был игровой площадкой Клейбена. Вероятно, это единственное место во всей известной Вселенной, где люди имели неограниченный доступ к таким обширным знаниям и могуществу. Клейбен исследовал меня, понял, для чего меня готовили, и решил, что мой отец был прав.

– Но ты же бежала и от него! – вскричала Чо Дай.

– Не совсем. Они проанализировали все, что сделали генетики и биохимики, работавшие на моего отца, и добавили еще кое-что. Впрочем, эти изменения не наследуются. Им нужны были и мой разум, и мое тело, – но они хотели обеспечить свою безопасность, ведь мне предстояло работать с их лучшими компьютерами. Первоначально Мельхиор был исследовательской станцией, где Главная Система создавала марсиан. Там остался небольшой, но вполне работоспособный трансмьютер. Они использовали его во многих экспериментах. Капитан Колль – хороший пример тому.

– Я знакома с этим агрегатом гораздо лучше, чем ты можешь подумать, дорогуша, – загадочно заметила Рива.

– В любом случае они меня переделали. Всю. Целиком. Остальное пусть вам расскажет Звездный Орел.

– Клейбен не хотел, чтобы Хань повторила на Мельхиоре то же, что устроила в Центре, – сказал пилот. – Вот зачем ему понадобилась ее слепота. Хань не просто не видит, из ее мозга убраны все центры для обработки зрительной информации. Эта модификация не генетическая, ее дети будут зрячими. Возможно, существует способ устранить эти повреждения, но я их не знаю. Кроме того, вся биохимия ее тела и мозга перестроена таким образом, что беременность для Хань – естественное состояние и в промежутках она практически не в силах управлять собой. Плюс ко всему ее устойчивость к вредным влияниям просто поразительна. Она будет очень медленно стареть и чрезвычайно быстро выздоравливать. Вполне возможно, что ее способность к воспроизводству сохранится в течение шестидесяти – семидесяти лет.

Все пораженно молчали. Шестьдесят, если не семьдесят, лет в беременности как в естественном состоянии...

– Даже в мое время знали средства управиться с такими фокусами, – заметила наконец Рива Колль. – Можно обмануть организм, или, уж если на то пошло, убрать насовсем кое-какие детали.

– Только не в этом случае. Ее тело рассматривает любой доступный мне способ воздействия как болезнь и нейтрализует его. То же самое происходит и с психохимией. Клейбен знал, что Хань уже использовала ментопринтер и химическую регуляцию, и позаботился о том, чтобы это не повторилось. Что касается предложения удалить репродуктивные органы, то тогда она станет неизлечимо душевнобольной. Пуля в голову, и то было бы милосерднее. Видите ли, они запустили ее ментокопию в компьютеры, и те разработали замкнутую систему. Быть может, Клейбен надеялся вывести собственную расу сверхлюдей, не знаю. Но пока Хань беременна, она может полностью распоряжаться своим разумом и способностями.

– Ну что ж, теперь по крайней мере все стало ясно, – с неожиданным оптимизмом заметил Козодой. – Нам необходим ее мозг, так что, как только ей что-нибудь понадобится, она это получит. Раз нам так или иначе придется растить второе поколение, то не исключено, что именно на его долю выпадет добыть последний перстень. Итак, нам нужна колония.

– Дело темное, вождь, – вмешался Ворон. – Проблема не только в этом. Я, как только услыхал об этих трансмьютерах, сразу смекнул, что это отличный способ попасть на любую планету, но теперь вижу, что все не так просто. Во-первых, у Звездного Орла нет ни кодов, ни всей этой генетической дряни, чтобы нас переделать, а во-вторых, даже если у него получится, это будет билет в один конец, а мне что-то не хочется превращаться в чудовище, не говоря уж о том, чтобы застрять навсегда и чужом мире, пока кто-то другой будет запихивать эти чертовы перстни в задницу Главной Системе.

– Мудрое замечание, – согласился Козодой. – Но, боюсь, нам придется прибегнуть к трансмьютеру, по крайней мере в самом начале, и хотя такая жертва может потребоваться от любого из нас, а может быть и от всех, я не имел бы права никого просить об этом, сам оставаясь в стороне. Лично я готов принести любую жертву, вплоть до мучительной смерти, чтобы положить конец тирании, – но только в том случае, если эта жертва не будет напрасной. А если в результате нашими повелителями окажутся Ласло Чен или Айзек Клейбен, которые ничуть не лучше, я и пальцем не шевельну. Я достаточно знаком с историей, чтобы понимать, что сделать переворот и совершить революцию – далеко не одно и то же. Я предан нашей революции, насколько может быть предан человек, но я решительно не желаю заменять Главную Систему чудовищем в человеческом облике.

– Боюсь, я все же должен настаивать на устройстве планетарной базы, – вставил Звездный Орел. – Чтобы превратить этот корабль в нечто более удобное, мне потребуется время, и, кроме того, я нуждаюсь в независимости и активных действиях.

– Ну ладно, договорились, – сказал Ворон. – Вот мы высаживаемся, вот мы строим базу. А дальше что?

– Я уже говорил, пиратство, – ответил Козодой. – Нам необходима мобильность. У нас единственный действующий супертранспорт во всей известной Вселенной, но нам нужен и другой корабль, а еще лучше – несколько. Во-первых, мы выпотрошим их банки данных, во-вторых, переделаем. Оружие. Датчики. Собственная система связи и коды. Тогда настанет время выйти на флибустьеров. К этому моменту мы уже приобретем некую репутацию, но нам понадобятся разные сведения. Перед тем как отправиться на какую-то планету, надо знать о ней. Что там за люди? Какова культура, язык, медицинские и биологические трудности? Кто стоит у власти и на чем она основывается, кто, проще говоря, может носить большой золотой перстень с узором? И знает ли кто-то о том перстне, о котором не знаем мы? Шаг за шагом, понемногу, с безграничным терпением и настойчивостью мы добьемся своего.

– Это невозможно, – сказала Хань.

– Вовсе нет. Трудно – да. Опасно – да. Надежно? Ни в малейшей степени. Но дело определенно не невозможное. Я все время обдумывал это, пока голова не затрещала, и, кажется, додумался. Теперь я знаю то, что Ворон, Вурдаль и Чен знали с самого начала. – Он пристально взглянул на кроу и карибскую красавицу. – Принцип требует, чтобы возможность успеха, пусть даже самая мизерная, сохранялась всегда, не так ли?

Кроу ухмыльнулся:

– В самую точку, вождь. Ты куда умнее, чем я думал. Рано или поздно мне пришлось бы это объяснять, но ты избавил меня от лишних хлопот.

– Я что-то не возьму в толк, – сказала Танцующая в Облаках. – Прошу простить мое невежество, но мне нужны объяснения. Я понимаю, что есть злой властелин и талисманы, которые могут лишить его могущества, но для чего это необходимо?

– Не расстраивайтесь, – сказала Хань. – Я понимаю не больше вашего.

– Вспомните историю, – настойчиво сказал Козодой. – Главная Система необычайно могущественна, но она всего лишь компьютер. Компьютер, сконструированный людьми. Все ее действия – не более чем интерпретация команд, которые создатели этого компьютера в него вложили. Подумайте об этом. Команд. Ему дали команду найти способ помешать человечеству уничтожить себя сейчас и предотвратить подобную ситуацию в будущем. Это как в классической сказке о договоре с демоном. Из страха или безрассудства люди вызвали могущественного демона и предложили ему полную власть над собой в обмен на безопасность. Они, как могли, старались не сглупить, но демон – на то он и демон – оказался намного умнее любого из простых смертных и, естественно, нашел лазейку. Он исполнил их желание – и овладел их душами, а также душами их детей и внуков до последнего колена.

– Но они должны были что-то подозревать, иначе не создали бы перстни, – отметила Хань.

– Именно так. Другими словами, это была часть сделки. Демон ведь тоже обязан был буквально исполнить желание. Перстни – талисманы, как их называет моя жена, – всего лишь символизируют собой определенные гарантии. Они должны находиться в руках людей, облеченных властью, и, если перстень потерян или уничтожен, немедленно изготавливается дубликат и вручается тому же властителю. Но если смотреть глубже, это значит, что Система должна обеспечить любому человеку право отправиться на поиски перстней, найти их и использовать. Это право заложено в основной программе Главной Системы, не подлежащей изменениям. Теперь вам ясно?

Хань кивнула. Даже Танцующая в Облаках, Рива Колль и сестры Чо явно уловили суть. Сабатини мрачно молчал в своем углу, а Молчаливая была бесстрастна, как всегда.

– Главная Система сумела рассеять перстни среди звезд, потому что там тоже появились люди, облеченные властью, – задумчиво сказала Хань. – Она попыталась уничтожить все знания о перстнях, их назначении и использовании, но не смогла нарушить основы. Ей было позволено лишь сделать нашу попытку почти безнадежной – почти, но не до конца.

– И возможно, не такой безнадежной, как тебе кажется, – внезапно сказал Ворон. – Я никогда по-настоящему не верил, что сведения о перстнях пережили столетия и были открыты именно сейчас. Знаешь ли, есть некоторые признаки того, что Главная Система вознамерилась радикально перестроить человечество и сделать из нас, про сути, обезьян с дубинками. Но видишь ли, тогда использовать перстни действительно стало бы невозможно. Старушка Главная малость оступилась. Одним только принятием такого решения она сама сделала себя уязвимой, и десять к одному, что благодаря нам она отказалась от этого решения. В противном случае ей пришлось бы самой создавать такие же команды, как наша, потому что ее вынуждала бы к этому программа. Но прежде чем она успела сообразить, в чем дело, мы ускользнули, а возможно, не только мы. У меня даже есть подозрение, что мы не единственные, кого подготовил Чен. Вот, скажем, тот корабль, который следует за нами. Напоминание о нем всех отрезвило.

– Учитывая, что начинать полагается сначала, что нам делать с этим кораблем? – спросил Козодой.

– Развеять по небесам, – ответила Рива Колль. – Нельзя щадить никого, если мы хотим хоть чего-то добиться.

– Несомненно, это эффективный способ решить проблему, – согласился Козодой, – но пока я не вижу причин для такого поступка. При необходимости – да, но я не нахожу особого смысла в том, чтобы убивать всех подряд. Будь это корабль Вала, тогда другое дело, но там явно есть люди.

– Ты неверно ставишь вопрос, вождь, – вмешался Ворон. – Главный вопрос – почему он вообще преследует нас? В бою он нас не одолеет, в то время как мы его – запросто. Если бы они хотели присоединиться к нам, то давно бы вызвали нас по радио, но они просто держатся в кильватере. Сдается мне, что это тот самый Нейджи, а может быть, и еще кто-то с Мельхиора. Из твоих ментокопий они знают о перстнях, но не знают, где их искать. Неплохо было бы использовать их корабль, но они вряд ли согласятся, а значит, надо уничтожить его или оторваться от них. Мне лично больше по душе второе. Звездный Орел, ты можешь стряхнуть их с хвоста?

– Проблема состоит в расходе энергии при быстром выходе и входе в новый прокол, – сообщил компьютер. – Оторваться не очень трудно, однако тогда у нас не хватит энергии на новый прокол и мы останемся в обычном пространстве в районе регулярных маршрутов. Существует довольно значительная вероятность того, что нас обнаружит или запеленгует Главная Система.

Козодой вздохнул:

– Ну что ж... Значит, когда выйдем из прокола, попробуем с ними поговорить. По крайней мере узнаем, кто они такие. Если мы не сможем договориться или если они не ответят, придется прибегнуть к решительным действиям. Но прежде чем я убью кого-то или подвергну нас всех излишнему риску, я хочу знать, кого я убиваю и почему.

– Звездный Орел, корабль все еще там?

– Да. Немного отстал, но находится в пределах действия связи.

Козодой глубоко вздохнул:

– Установи связь и подключи меня.

– Сделано. Я открыл три наиболее распространенные частоты. Когда они ответят, я сужу диапазон. На такой широкой полосе нас легко запеленговать.

– Говорит Джон Найтхок с борта "Грома". Корабль у нас за кормой! Отзовитесь, пожалуйста! Ответа не было.

– Говорит Козодой с борта "Грома". Если вы не отзоветесь, я вынужден буду считать вас враждебным кораблем и выслать истребители. У вас одна минута на размышление.

Он помолчал и начал считать:

– Пятьдесят секунд.., сорок... – Он не блефовал, но понимал, что атака истребителей будет означать излишнюю потерю времени. Десять.., девять.., восемь.., семь...

– Да ладно, черт побери! Здесь мы, здесь! – раздался из динамиков мрачный мужской голос. – Я так и знал, что рано или поздно это случится.

– Это вы нас преследуете, – заметил Козодой, – а не наоборот. Неужели вы считаете, что если вы обнаружили нас своими локаторами, то и мы не могли сделать то же самое?

– Дьявольщина. Кто бы мог поверить, что можно полностью овладеть таким кораблем за столь короткое время? Ладно, давайте поговорим. Мы с вами в одинаковом положении.

– Сомневаюсь. И потом если вы на нашей стороне, то почему преследуете нас? Отчего бы вам давно не окликнуть нас и не присоединиться?

Молчание.

– Потому что, попади я в ваши руки, мне крышка! – неожиданно ответил новый голос.

– Я узнаю его где угодно! – прорычала Рива Колль. – Это Клейбен! Пристрели мерзавца! Выпусти ему кишки!

Козодой был поражен этой вспышкой, но не показал виду.

– Судя по реакции некоторых моих спутников, доктор, ваша точка зрения мне понятна. Капитан Колль полагает, что уже одно ваше присутствие на расстоянии выстрела – достаточная причина, чтобы отправить вас ко всем чертям.

– Это вовсе не капитан Колль. Колль мертва, мертва уже два года. Это не человек, это чудовище, оживший кошмар. Оно убило Колль и приняло ее облик. Уж я-то знаю. Я сам его создал."

– Погодите-ка, – сказал Козодой. Неприятный холодок, который он всегда чувствовал с приближением опасности, пробежал по его спине. Он повернулся и пристально взглянул на Колль. – Не пора ли вам объясниться, или мне спросить его? – Он сказал правду, – немедленно ответила та. – По крайней мере насчет того, что я не Колль, не человек и что он меня создал. Но вы напрасно смотрите на меня как на чудовище. Я не настолько плоха. Да, я убиваю потому, что меня такой сделали, но у меня есть выбор. У меня есть совесть. Я никого не трону, пока не окажусь перед выбором – он или я. Уж вы мне поверьте.

У Козодоя пересохло в горле:

– Вы обещали привести нас в безопасное место. Если вы не Колль, пусть даже все остальное окажется правдой, почему я должен вам доверять?

– Да потому, что я вобрала в себя всю ее память, олух ты этакий! Я чертовски точная ее имитация – более точная, чем мне хотелось бы!

– Доктор! Не желаете ли пояснить? Радио немного помолчало.

– Это был грандиозный эксперимент, – заговорил наконец Клейбен. – Мельхиор, весь Мельхиор был предан одной цели – преодолению Системы, поиску способа обмануть ее и в конечном счете, смею надеяться, разрушить. Я всего лишь продолжал работы моих предшественников. Мы – наши компьютеры и эксперты по безопасности и биологии – нашли, как нам казалось, частичное решение. Так сказать, оружие в человеческом облике. Существо, способное преодолевать Систему, когда пожелает. Стать любым, кем оно захочет, и пройти любую проверку. Ментопрофиль, рисунок сетчатки, даже образцы крови и тканей. Оно впитывает в себя знания тех, кого имитирует, и таким образом может иметь доступ везде, куда дозволен доступ людям. Первое в своем роде, первый солдат армии, которая разрушила бы всю систему контроля. Изготавливая опытный образец, мы применили трансмьютер. У нас все получилось, и получилось слишком хорошо. Эта.., эта тварь не видела разницы между людьми и компьютерами. Она ненавидела всех, без разбора. Она перебила половину персонала станции, прежде чем мы нашли способ обезвредить ее и стабилизировать. Конечно, нам следовало бы ее уничтожить. Полное сожжение, трансмутация в газ или энергию... Но мы не смогли. Цель казалась такой близкой... У нас почти получилось... И мы оставили ее стабилизированной. В человеческом виде. С помощью наших составов мы могли держать ее в стабильном состоянии два-три года. Потом ей требовался новый шаблон, новая форма. Мы использовали для этого тех заключенных, которым не нашлось другого применения.

– Таких, как Колль...

– Да, таких, как Колль. Но после того, как оно.., поест еще раз.., у вас ведь нет стабилизирующих составов. Оно станет свободным и сможет делать это по собственной воле. Оно убьет вас всех и поглотит вашу память и ваши знания. Оно хочет само завладеть перстнями. Безумное чудовище мечтает стать богом!

Козодой уставился на хрупкую Риву Колль.

– Бред собачий, – уверенно сказала она. – Я не очень хорошо знаю, что такое быть в своем уме, но я определенно не собираюсь вас поедать. Он говорит правду – в самом начале я была всего лишь животным, убийцей. Но чем чаще я принимала образы других людей, тем больше очеловечивалась сама. Вся их память, все их знания хранятся здесь, в моей голове, а может быть, рассеяны по всему телу – не знаю. Я даже не понимаю, как это действует. Единственное, чего я не помню, – кем я была в самом начале. Это знает только он. Вы что, думаете, мне очень нравилось убивать Колль и всех остальных? Не я выбирала их, а он. Чтобы сохранить меня, исследовать и сделать множество таких же, как я, но подвластных ему. Так сказать, своих собственных Валов. Мне, конечно, нужны перстни, но не только для себя, и никто не справится с такой властью в одиночку, даже я. Но без меня вам не добыть их, вождь. Я могу отправиться на любую планету, к любым существам, стать одним из них и сразу же знать все порядки. Для меня плевое дело стянуть перстни прямо с пальцев тех, кто их носит. А вы этого не можете.

– Сомневаюсь, чтобы это было так просто, даже для нее, – подал голос Клейбен. – Но теперь вы, надеюсь, понимаете, почему я не осмеливался подойти ближе? Вы не в состоянии удержать ее, Козодой, а я буду драться насмерть, прежде чем позволю ей коснуться меня.

Козодой пристально посмотрел на Риву Колль. Он предвидел, что ему придется принимать трудные решения, но никак не предполагал сразу же столкнуться с такой проблемой.

– Ну что ж, капитан, или кто вы есть. Я не могу остановить вас, если вы пожелаете убить нас всех, но вы и сами знаете, что не сможете завладеть кораблем. Корабль принадлежит Звездному Орлу. Теперь только от вас зависит, потерпим ли мы неудачу с самого начала или нет. Итак, или Клейбен, или перстни. Что скажет Хань?

– Видят боги, если они есть, как я ненавижу и презираю этого человека. Но если мне придется выбирать, он или перстни, я встану перед ним на колени и буду лизать ему задницу, пока они не выпадут оттуда.

– Это же нечестно! – разозлилась Колль. – Десять лет я мечтала, чтобы этот выродок попал в мои руки и можно было бы замучить его насмерть – по-настоящему медленно! Уж его-то я не съем. Я не желаю им становиться и не желаю его понимать. И вот, когда он в наших руках, мне говорят, чтобы я чмокнула его в щечку и помирилась!

Но Козодой уже начал схватывать детали более общей картины. Хотелось бы знать, мелькнуло у него в голове, кто был художником.

– Вот почему вы здесь, Колль, или как вас там. Вот почему вы с нами, а не на Мельхиоре, под властью Главной Системы. Вы говорили, что можете одолеть любого. У меня нет причин сомневаться, но смогли бы вы сделаться Валом? Или компьютером?

– Конечно же, нет, олух!

– Главной Системе все равно, сколько людей ей придется убить. Она вас изучит, проанализирует и разложит на составляющие для окончательного исследования. Она не задумываясь выжжет все живое на Мельхиоре, если решит, что это необходимо, чтобы избавиться от вас. Вы попали сюда не случайно. Ваше имя было в списке Ворона. Вы здесь именно по тем причинам, о которых только что говорили, – но дело требует общих усилий. Обдумайте это. Если вы не в состоянии владеть собой, вы для нас бесполезны. – Козодой повернулся к связному устройству.

– Клейбен, вы мне совсем не нравитесь, и я ни на йоту вам не доверяю. Но если вам есть что предложить, попробуем договориться. Я мог бы использовать ваш корабль, но в состоянии обойтись и без него. Здесь никто и слезинки не прольет, если я прикажу разнести вас на кусочки. Вы для меня – лишняя проблема и лишняя роскошь. Так объясните мне, почему я могу себе ее позволить.

– Мои знания, мои навыки, мой опыт, – незамедлительно ответил ученый. – У вас есть специалист по компьютерам и парочка отличных вояк, но нет ни одного стоящего ученого-экспериментатора. На борту моего корабля находятся резервные копии результатов двадцати с лишним лет исследований на Мельхиоре. Эти данные уникальны и бесценны, но они закодированы моим личным шифром. Кроме того, как вы уже упомянули, есть еще наш корабль, а также опыт и контакты Нейджи, которыми тоже не следует пренебрегать. Он и раньше бывал в космосе и знает флибустьеров – кому можно верить, а кому нет. Не думаю, что вы откажетесь от всего этого, – иначе я не стал бы гнаться за вами.

Козодой повернулся к остальным:

– Приглуши-ка связь, Звездный Орел.

– Сделано. Но мы слишком медлим. Козодой. Нам пора двигаться дальше.

– Дело стоит риска. Это не худшее, что у нас было, и не худшее, что у нас будет. Так, теперь слушайте все. Я хочу знать мнение каждого. Клейбен прав. У него есть нужные сведения, а у Нейджи – связи. У них есть корабль, который можно использовать и который не придется переделывать, чтобы освободить от управления Главной Системы. Но можем ли мы доверять этим людям? Нет. Их дела говорят сами за себя. Они не дьяволы, просто их заботит только собственная персона. Нам с ними будет нелегко. Ворон?

– Тащи их сюда, вождь. Мы с Манкой о них позаботимся. Я, знаешь ли, думаю, что они действительно будут сотрудничать, пока ситуация не переменится. И потом, это отличный способ получить их корабль. А если они начнут зарываться, их всегда можно убрать.

Вурдаль подавила смешок:

– Мы же агенты безопасности, Козодой. Это наша работа, и мы в ней кое-что смыслим. Они у нас будут как шелковые.

– Сестры Ч о?

– Эти люди ничуть не хуже тех, кого мы уже встречали. Если они способны на что-то доброе, дадим им возможность это доказать, – сказала Чо Дай. Ее сестра молча кивнула.

– Танцующая в Облаках?

– Я согласна со всем, что бы ты ни решил, – ответила она. – Я не уверена, что злодей может сразу стать добрым, но если мы откажем им в этой попытке, то чем мы лучше их?

– Звездный Орел?

– В любом случае следует принять их на борт. Здесь они хотя бы будут под надзором. Клейбену так или иначе придется связываться с моими банками памяти. Я буду в курсе всего, что он делает.

Козодой вздохнул.

– Итак, слово за вами, Колль. Подумайте вот о чем. На этот раз Клейбен скорее будет в нашей власти, чем мы – в его, и, если он попытается нас предать, я отдам его вам – делайте с ним что хотите. Ну, как?

Колль, похоже, уже овладела собой:

– Ладно, только держите его подальше от мостика. Лучше всего заприте куда-нибудь. На планете он будет на моей территории, и если сможет поладить со мной, то и я смогу с ним поладить. Но только не здесь. Не на "Громе".

– Включить связь, – скомандовал Козодой. – Итак, доктор, мои друзья единодушно решили пригласить вас на борт. Но единственный член экипажа, у которого были возражения, настаивает, чтобы во время пребывания на нашем корабле вы находились в изоляции и не появлялись на мостике. Если вы согласны на эти условия, приближайтесь на умеренной скорости и приготовьтесь следовать указаниям нашего пилота. Приняв вас на борт, мы сразу войдем в прокол, так что до соответствующих распоряжений оставайтесь на своем корабле.

– Понял. Принято. Вы об этом не пожалеете.

– Может быть. А может быть, и нет, – ответил Козодой. – А вот вы можете и пожалеть, – негромко добавил он.

На всю операцию потребовался почти целый час, но Звездный Орел знал свое дело и полностью овладел системами большого корабля.

Как только корабль Мельхиора оказался в трюме, пилот не медлил ни секунды. Огромные двигатели "Грома" взревели, и через несколько минут он вошел в прокол.

На этот раз неприятные ощущения действительно оказались слабее, а галлюцинаций не было вовсе, и все же пассажиры вздохнули с облегчением, очутившись "на той стороне".

– А ты неплохо справился, вождь, – заметил Ворон.

– Может быть. Пожалуй, мне помог природный инстинкт. Инстинкт и обоснованные предчувствия. Но ты сам понимаешь, что наши гости – это бомба замедленного действия, и я не собираюсь давать им поблажек. Один неверный шаг – и они уже не будут представлять для нас ценности.

– Нет! – резко вмешалась Хань. – Подумай, Козодой. Они нам нужны – от этого никуда не денешься. Кроме того, бьюсь об заклад, Клейбен заранее подготовил свой корабль для бегства. Ручаюсь, что у него тоже есть небольшой трансмьютер и ментопроцессор новейшего образца. И возможно, даже психогенетическая лаборатория. Этот корабль – Мельхиор в миниатюре, голову даю на отсечение. Им надо заняться в первую очередь, и тогда мы сможем сделать с доктором все, что пожелаем, прежде чем он сможет сделать это с нами.