Пессимистические комедии (цикл рассказов)

ВДАЛИ ОТ ОЖИВЛЕННЫХ ТРАСС

Старость подкрадывалась исподволь, мелкими шажками, и однажды вдруг выяснилось, что она уже заполнила собой весь дом, загнала хозяев в угол и зажала там. Не вздохнуть лишний раз, не пошевелиться. Так уже не однажды случалось с людьми за многие тысячелетия, так случилось и с ними. Бывает, выходит, что и тысячелетний чужой опыт ничему не учит потомков. Бывает. А ведь если бы эту приступившую старость вовремя пугануть, не поддаться ей вот так, без боя, то, пожалуй, можно было бы отвоевать у нее несколько лет. Да чего уж теперь, после времени рассуждать.

Леонид с Катериной одногодки, поженились рано, на двадцатом году. И сразу обзавелись оговоренным заранее количеством детей. Ранние дети росли крепкими и смышлеными, радуя родителей и вселяя в них честолюбивые надежды. Так что иногда Леонид высказывал вслух и такое:

— Вырастут дети, разъедутся, а мы с тобой, Катя, еще хоть куда, и вполне сможем новую жизнь, вторую жизнь начать.

Что он имел в виду при этом? Да, пожалуй что, многое он при этом имел в виду. Даже вполне возможно, и совсем другую любовь в зрелом возрасте, поскольку погулять, посравнивать в свое время не успел. Не такие уж это и плохие мечты, если подумать как следует.

А Катерина ничего не говорила, но и не возражала, а стало быть, молча соглашалась с мужем. И кто знает, что она думала по поводу будущего, не исключено, что думала о том же. Просто она была более скрытной и сдержанной, чем Леонид.

Но вот выросли дети и разлетелись с захолустной Земли куда подальше по разбегающимся траекториям. Точно так же, как разлетелись и другие дети.

Старый скрипучий планетобус прилетал раз в день на Землю и через минуту отчаливал, до предела набитый молодыми людьми, покидавшими патриархальную свою планету в поисках лучшей доли. Правда, случались в планетобусе и пожилые люди, но те летели лишь до Марса, везя на тамошний рынок свой немудрящий товар. Старики после возвращались, а молодежь отправлялась дальше. Марс был большой узловой станцией, откуда каждую минуту стартовали огромные современные лайнеры во все концы необъятной Вселенной. Везде во Вселенной требовались молодые крепкие руки, ничего, что пока не очень умелые.

Однако не все старики возвращались на свою деревенскую планету. Те, кому позволяло здоровье переносить сверхдальние межзвездные перегоны со всевозможными переходами в подпространство и анабиозом, улетали к детям в неведомые, но более удобные и комфортабельные, чем Земля, миры. Улетали, чтобы, якобы, провести остаток жизни в блаженном отдыхе, под присмотром первоклассных докторов; а на самом деле затем, чтобы нянчить внуков, вести хлопотное, полное постоянно ломающихся киберов хозяйство; затем, чтобы их пробивные дети могли на законном основании урвать себе побольше жилплощадь, воспользоваться другими льготами, причитающимися ветеранам трудового фронта.

И старики, конечно же, знали, а не знали, так чувствовали, что их ждет там, в неведомых вселенских пределах, и все-таки улетали, заколотив наспех окна своих земных жилищ, надеясь вернуться когда-нибудь и зная, что все эти надежды абсолютно несбыточны.

Катерина с Леонидом и впрямь были еще хоть куда, когда выросли дети и разлетелись по далеким престижным планетам. Но оказалось, что ни ему, ни ей уже не хочется начинать новую жизнь. И это очень хорошо, что их настроения так удачно совпали. Потому что если бы кто-то один начал новую жизнь, то другому было бы весьма неуютно и грустно оставаться в старой жизни. А так ничего, сходно. Но, возможно, это и было самой первой, самой ничтожной уступкой маячившей вдалеке старости, кто знает?

Но и стать няньками в своем еще очень крепком возрасте они решительно отказались. Чем, вероятно, отодвинули свой жизненный закат. Хотя, возможно, как раз и наоборот. Ведь потом, когда дети обошлись без их помощи в трудное для себя время, когда внуки Катерины и Леонида стали тоже взрослыми, надобность в стариках вообще отпала. То есть — прервалась связь поколений, а в этом ничего хорошего нет. О рождении правнуков старики узнали из редких писем, которые им еще писали из вежливости. Но перебраться поближе к родне уже никто не звал.

Вот так они и остались доживать свой век на Земле, присматривая друг за дружкой, ведя свое нехитрое, разваливающееся на глазах хозяйство. Но пенсии у обоих были маленькими, и хозяйство здорово выручало.

Для великого вселенского Содружества Земля не представляла решительно никакой ценности. А по своей бедности и неустроенности была и вообще бельмом на глазу у вселенского руководства. Планета находилась в стороне от больших и малых космических трасс, и вопросы ее снабжения и медицинского обслуживания никому не хотелось решать, настолько они были сложны и запутаны всякими ведомственными барьерчиками, а больше того, барьером световым, для одоления которого требовалось слишком много энергии.

Одно время Землю даже хотели снести, в смысле перетащить поближе к Солнцу и сжечь в его топке для всеобщей пользы, но взбунтовались разные интеллигенты, зараженные реликтовой ностальгией, живущие, между прочим, на самых комфортабельных планетах Содружества. Эти люди подняли такой крик по всем информационным каналам, что Землю решили оставить на своем месте и даже объявили заповедником. Тогда же было налажено и регулярное планетобусное сообщение. Но это только на бумаге. А на деле оно было регулярным только в редкие периоды противостояния, а в остальное время график движения ломали и перекраивали как кому заблагорассудится. Но и то достижение, если учесть, что были времена, когда на Землю и обратно можно было добраться лишь случайным транспортом, которого приходилось ожидать месяцами.

А остальные проблемы так и остались проблемами. Если почта доставлялась все тем же планетобусом более или менее регулярно, то бригада врачей, посещавшая Землю раз в год, вечно куда-то торопилась, да и больных за год накапливалось много, на прием выстраивались длиннющие очереди. Врачи торопились, и потому ничего не хотели лечить, почти во всех случаях они предлагали людям полную замену всех внутренних органов, это было намного проще и целесообразней с экономической точки зрения, и доктора сильно раздражались, когда старики с чисто старческим упрямством цеплялись за тот или иной исчерпавший свой ресурс орган.

Совсем худо временами приходилось со снабжением продуктами первой необходимости и особенно продуктами питания. Космическая лавка должна была прилетать раз в неделю, но случалось, что она не появлялась и по месяцу, и тогда население планеты по-настоящему голодало. Люди писали коллективные жалобы на директора вселенского торга, но тот изредка получал лишь ни к чему не обязывавшие выговоры, и на том дело кончалось. По-видимому, где-то на самом верху у него был сильный покровитель.

Поэтому, когда космолавка добиралась до Земли, люди хватали питательные таблетки, пилюли и микстуры целыми упаковками, целыми сумками и ящиками, и обязательно кому-то не доставалось.

А часто торговая ракета и вообще не могла добраться до Земли, потому что для этих целей выделялся всегда самый старый, давно подлежащий списанию планетолет с неопытным и безалаберным пилотом. Планетолет в дороге ломался и дрейфовал по нескольку дней в пространстве, пока за ним не высылали техпомощь. Совсем плохо доставлялось топливо для личного реактивного тягла.

И земные старики коротали время тем, что передавали друг дружке изустные легенды о добрых старых временах, когда люди были устроены намного сложнее и могли питаться пищей естественного происхождения. Многие со знанием дела растолковывали, что давным-давно люди были не только покрыты чудной растительностью под названием «волосы», но еще имели в брюшной полости диковинные специализированные органы для добывания энергии из пищи, приготовленной на основе животных и растительных компонентов.

Правда, эти органы были весьма несовершенны, они могли подвергаться многим опасным для жизни болезням, но они со временем из-за употребления синтетической концентрированной пищи исчезли. Зато у древних людей никогда не было никаких проблем со снабжением продуктами, они жевали так называемыми «зубами» все, что попадется: траву, дерево, насекомых, зверей. Они жили очень сытно, а значит и счастливо.

Такие откровения казались, конечно же, очень удивительными, однако особых сомнений не вызывали, потому что все видели, чем питаются звери, которых когда-то не было совсем и которые, когда на них перестали охотиться, откуда ни возьмись расплодились на Земле в невероятном количестве. По всей планете разрослись буйные, невиданные на протяжении нескольких поколении леса. Жаль, что всем этим изобилием люди уже не могли воспользоваться. А может, это и к счастью. Хотя некоторые, особенно отчаянные, пытались, преодолев отвращение, проглотить что-нибудь непривычное. Но маленький гладкий желудок не был приспособлен для столь грубой пищи, он мог только извергать ее обратно в неизменном виде.

Дочь Леонида и Катерины Электрона жила на Золотой планете. Там абсолютно все состояло из золота. Когда туда прилетели первопроходцы, они даже дома и деревья понаделали себе из золота. Они даже постепенно перевели свой обмен веществ на золотую основу.

Сын Птоломей обосновался на Бриллиантовой планете, где все было такое же, как на Золотой планете, только из бриллиантов. Там даже печки топили бриллиантами, от которых получался очень хороший жар.

Раньше, когда они были помоложе, когда время от времени они навещали родителей на Земле, то частенько чуть не до драки спорили, чья планета лучше. И родителям было ясно, что обе планеты так прекрасны, что ничего лучшего просто невозможно пожелать; что их ребята выросли пробивными и хватскими людьми, которым и чужого не надо, но за свое они любому глотку перегрызут.

А еще в Содружество входили: Серебряная планета, Платиновая, Урановая, Нефтяная, Меховая и даже Японскоэлектронная планета. А также некоторые другие, не менее процветающие миры. Все эти планеты вели между собой оживленный культурный и торговый обмен, жили дружно и счастливо, подчиняя своему влиянию все новые и новые участки мироздания. И только Земля, из которой уже давно были выкачаны все ее скромные, но зато разнообразные богатства, входила в Содружество на правах бедной родственницы.

Хозяйство стариков здорово выручало. И каждое утро они поднимались ни свет ни заря, чтобы управляться по хозяйству. Наскоро позавтракав синтетическими таблетками, они заводили своего дряхлого реактивника Серко и летели по объектам. Хоть с грузом, хоть без, Серко давал свою тысячу километров в час, не больше и не меньше. Его не торопили никогда, не подстегивали, потому что горючка была страсть какой дорогой и завозили ее не регулярно, а на форсаже старый реактивник жрал ее тоннами без видимой пользы.

В хозяйстве стариков была пара заводов-автоматов по производству земных сувениров: матрешек, ритуальных масок, скальпов и другого прочего. За обоими заводами требовался постоянный хозяйский догляд. Все киберы, работавшие там, были старых моделей, то есть склонными к припискам в отчетности, перерасходу фондов, снижению качества продукции. И каждый при этом норовил ухватить себе маслица посвежее, электроэнергии побольше. Некоторые, если за ними не удавалось вовремя приглядеть, так накачивали электричеством свои аккумуляторы, что их потом неделю пошатывало, и на всех окружающих летели от них длинные синие искры. Нередко случались жестокие, совершенно безобразные драки.

А еще у стариков имелась маленькая, допотопная, маломощная атомная электростанция на быстрых нейтронах. Вот и все хозяйство. Одно название. Но и с ним с некоторых пор стало очень тяжело управляться. Годы есть годы. Да еще сувениры на базаре брали все хуже и хуже, и была с этим товаром одна морока и расстройство.

С каждым днем на Земле все меньше оставалось людей. Планета дичала, отбивалась от рук. Если бы кому-то вдруг стало интересно, то он мог бы убедиться, что многие земные обезьяны уже пользуются простейшими орудиями. Но руководство Содружества интересовали другие перспективные планеты. Земля в это число не входила, ее минеральные ресурсы были полностью исчерпаны, на органику, которую можно легко синтезировать прямо из воздуха и воды, никто внимания не обращал. Да и не нуждалось человечество в естественной органике. Было решено превратить Землю в уникальный музей дикой природы.

И тут как раз открыли новую планету, всю сплошь состоящую из легкого невесомого пуха. Планету назвали Пуховой и постановили, что лучшего места для заслуженных старых людей не найти. Ее подтащили поближе, чтобы даже самые ветхие старички могли на нее перебраться без ущерба для слабого здоровья. Планету всю уставили стереотелевизорами, наладили на ней бесперебойное автоматическое производство питательных пилюль. А еще было предусмотрено, что раз в неделю над Пуховой будет появляться специальный спускаемый аппарат, который, не доходя нескольких километров до поверхности, станет сам собой взрываться, разбрасывая над планетой миллиарды самых свежих сегодняшних, завтрашних и даже послезавтрашних газет!

Известие о переселении на Пуховую Леонид и Катерина приняли спокойно. Они только пожалели своих непутевых киберов с заводов-автоматов, которых придется отключить, чтобы они, одичав, не разбежались по лесам, не наделали чего-нибудь с собой или же с флорой и фауной. Старики решили, что атомную электростанцию они останавливать не будут, пусть она работает, пока есть уран, а в окрестностях станции надо включить побольше мощных прожекторов, чтобы они сияли день и ночь, чтобы освещаемая этим светом старая планета не казалась самой себе такой одинокой и бесполезной.

Вечером их верный Серко приземлился на старой бетонке, проложенной по берегу океана. Старики тщательно зачехлили моторы. Разделись и вошли в воду. Они довольно часто купались здесь вечерами, но теперь, напоследок, решили все-таки доплыть, посмотреть, куда садится каждый раз их старое багровое Солнце вот уже миллиарды лет.

Уже подкрадывалась осень, желтые листья, срываясь, падали в океан, а он выбрасывал их на берег, словно отталкивая от себя это печальное и безжалостное время. Вода была холодная, но закаленные старики любили холодную воду, она приятно обжигала тело и бодрила разум.

Они поплыли туда, где небо сходится с землей, где Космос сходится с Землей, и долго-долго круглые головы светились красными скорлупками на фоне легких, неторопливых волн.